Воспоминания (продолжение 21)

10 мая 2015 - Алексей Лоскутов

После демобилизации из армии я хотел учиться, но о десятилетке думал, как об очень трудно осуществимом мероприятии. Об институте даже не мечтал, думал, институт не для таких как я. До службы в армии, с трехлетнего возраста судьба была так жестока ко мне, что служба в армии показалась мне пребываем на хорошем курорте. Только в армии вновь вернулась ко мне детское мое стремление к познанию. Успехи в школе сержантов и в вечерней школе усилили это стремление. В армии и первое время работы на заводе инженера я воспринимал, как полубога. Какими знаниями, каким умом нужно обладать, чтобы создать всю эту технику, которая окружает нас. Поэтому и считал я мечту стать инженером недостижимой для меня. Но вот уже в армии даже командир части говорил, что мне нужно обязательно учиться. Хотя нет, об этом значительно раньше говорил отцу директор Пиштенурской школы Павел Михайлович Блинов. Те, кто знал меня по учебе в школе, даже мысли не допускали, что я не буду поступать в институт. Так что не мог я отказаться от института и подал документы в Уральский государственный Университет (УрГУ) на физико-математический факультет. Первый экзамен в то время – русский язык, сочинение. Я опоздал на экзамен: что-то случилось на трамвайной линии и трамваи долго не ходили. А от Эльмаша до центра города, до УрГУ далеко. Меня пристроили к абитуриентам, поступающих на биофак. Свободным от абитуриентов оказался какой-то поломанный стул. За него я и сел. Посмотрел темы сочинений и выбрал свободную тему «Советский народ в борьбе за мир». Написал сочинение на четырех листах формата А4.
     Конкурс для поступающих в ВУЗы был в те годы очень велик. Наверное, половина абитуриентов отсеивалась на этом первом экзамене. В университете списки не выдержавших первый экзамен были вывешены в коридоре на втором этаже. Когда я пришел посмотреть на эти списки, то был ошеломлен увиденным: списки не сдавших экзамен занимали чуть ли не всю стену. Своей фамилии в этих списках я не нашел, значит этот экзамен я сдал.
     Следующий экзамен – литература. Экзаменуют двое. На все вопросы я ответил бодро. Экзаменаторы моими ответами явно довольны. Задают дополнительный вопрос, - Что сказал Белинский о романе Пушкина «Евгений Онегин»?
     Что там сказал Белинский об этом романе меня как-то не интересовало. Думаю, вспоминаю фразу: «Евгений Онегин» - это энциклопедия русской жизни. Возможно эта фраза принадлежит Белинскому? Отвечаю, - Белинский сказал, что «Евгений Онегин» - это энциклопедия русской жизни.
     - Отлично. На какой факультет Вы поступаете?
     - Я поступаю на физмат.
     - Вам нужно поступать на факультет журналистики. У Вас отличная оценка за сочинение и отличная по литературе.
     - Я не могу поступать на факультет журналистики, там нет заочного отделения.
     - Так зачем Вам поступать на заочное, поступайте на дневное отделение.
     - У меня здесь никого нет, на стипендию мне не прожить.
     - Но живут же и учатся другие.
     - Нет, на это я не могу решиться.
     - Очень жаль.
     Следующий экзамен – математика письменно. Беру билет, читаю условия задачи один раз, второй, третий раз. Что за чертовщина, один и тот же угол в одном предложении равен 45° градусам, а в другом предложении – 90° градусам. Сижу и думаю как это понимать. Время идет. Подзываю экзаменатора, объясняю, чтов условиях задачи ошибка. Он прочитал условия задачи и говорит:
     - Что же Вы молчали, время идет, а на экзамене оно дорого. Подумайте и измените в одном месте предлог, а в другом месте перенесите запятую.
     Еще раз прочитал условия задачи и сделал то, что советовал экзаменатор. Следующие две задачи преодолел сходу, а вот четвертая задача заставила задуматься. Предлагалось доказать следующее: Дан угол. Внутри угла точка «А». Через эту точку проведена прямая так, что она отсекает от угла треугольник с наименьшей площадью. Доказать, что прямая, заключенная между сторонами угла делится, в

этом случае точкой «А» пополам.
Доказал я это и сдал свою работу экзаменатору. Пришел через день, чтобы узнать свою оценку и вижу, что я сдал этот экзамен на тройку. Да это просто не может быть! Пошел на кафедру математики, чтобы узнать, кто проверял мою работу, и какие ошибки он в ней нашел. Мне указали на проверяющего. Я подошел к нему, назвал свою фамилию и спрашиваю:
- Почему Вы поставили мне тройку? Что я сделал не правильно?
Он нашел мою работу и говорит:
- Вы неправильно решили задачу.
- Не может быть, я решил ее правильно.
Он начинает объяснять мне условия задачи, я его перебиваю и говорю, что он не правильно их трактует, и рассказываю, как их понимаю я. Поспорили мы с ним. Это ему надоело и он говорит:
- Хорошо, пойдем к заведующему кафедрой, пусть он Вам разъяснит, что Вы не правы. Пришли к заведующему кафедрой математики. Мой проверяющий объясняет цель визита, зачитывает условия задачи и объясняет в чем я не прав. Заведующий кафедрой говорит:
- Я с Вами согласен.
- Проверяющий не правильно трактует условия задачи, - Возражаю я.
Заведующий кафедрой говорит:
- Интересно, а как же условия задачи трактуете Вы?
Я объяснил, как эту задачу понимаю я. Заведующий кафедрой подумал немного и говорит:
- Тоже правильно, исправьте ему оценку.
Мой проверяющий:
- Как исправить, если задача решена не верно?
- Задача решена верно. Условия задачи сформулированы некорректно. Их можно понять и так как понимаете Вы и так, как понял абитуриент.
Оценку мне проверяющий исправил, но на меня явно обиделся и поставил мне только «хорошо». Мне достаточно, проходной бал мне будет обеспечен и с этой оценкой.
Математику устно и физику сдал на «отлично».
Начались занятия в университете, для заочников - четыре дня в неделю. Первое же занятие по немецкому языку показали мне, что с моим знанием иностранного языка, в университете мне делать нечего. Преподаватель здесь часто говорит по-немецки, и его слушают, я же ничего не понимаю. Даже думать нечего, что я смогу сдать экзамен по немецкому языку. Все остальные предметы интересны мне и даются легко. Все губит иностранный язык. Нигде и никогда я не учился плохо, учиться плохо я не могу и не хочу. Желание нужно, чтобы изучать что-то, а желания изучать иностранный язык, у меня нет. Странно как-то получается, будучи гражданином СССР, зная русский язык, я не могу стать инженером или физиком, только по тому, что не знаю иностранного языка. Не думаю, чтобы в Англии или Германии вполне способный человек не смог бы стать инженером, только по тому, что не знает русского языка. Плохое настроение от неудач с немецким языком, усиливали еще трудности с посещением занятий в университете. Чтобы успевать на занятия, нужно было сразу после работы бежать на трамвайную остановку. Трамваи в это время забиты людьми, даже на подножках трамваев люди висят гроздьями. Возвращаешься из университета домой поздно. Я уже писал, что, даже учась в школе, нередко приходилось есть один раз в сутки. Теперь это получалось еще чаще. Я сдался. Зачем мне все это. Работа мне нравится, как слесаря-электрика меня ценят, так что же мне еще надо? Короче, бросил я университет. При сдаче вступительных экзаменов, познакомился с абитуриентом Геной Корзуниным, постепенно стали друзьями. Он тоже поступал на физмат, но, в отличие от меня, университет закончил. Сейчас он профессор, доктор наук, заслуженный деятель науки. А в то время он несколько раз приносил мне официальное приглашение возобновить занятия в университете, и принес, даже, вызов на экзамены за первый семестр обучения. Даже уговорил меня на сдачу экзамена по основам марксизма. К сдаче этого экзамена я был допущен. Вручил мне список рекомендованной литературы. Длинный список. Из всего этого списка я прочитал лишь две работы Ленина: «Две тактики социал-демократии» и «Что делать». Немало студентов получили на этом экзамене неудовлетворительные оценки. Я не решался зайти в аудиторию и ходил по коридору. На витрине в коридоре прочитал материалы, посвященные пятидесятилетию революции 1905 года, где по пунктам говорилось о ее роли и причинах ее поражения. Решился, все-таки, зашел в аудиторию, взял билет, в котором предлагалось мне ответить, о чем писал Ленин в работе «Две тактики социал-демократии» и о привнесении революционного сознания в рабочее движение.
Об этом тоже говорилось в двух прочитанных мною работах Ленина. Ответил, может быть, не так развернуто, все-таки занятия не посещал, но вполне уверенно. Дополнительный вопрос: причины поражения революции 1905 года. Как тут не ответить без запинок, если об этом я только что прочитал. Получил оценку «хорошо». Сдавать экзамены по другим предметам я не был допущен, так как не сдавал контрольных работ. На этом и закончилось мое учение в университете. Но как стыдно мне было отвечать, что я не учусь, когда друзья и знакомые, те, кто знал меня по учебе в школе, при встрече задавали практически один и тот же вопрос:
- Как дела в университете? Надеюсь, тоже по всем предметам на отлично?
С трудом поворачивался язык, чтобы сказать, что университет я бросил. Никто мои доводы не принимал всерьез, говорили, что даже вот такой-то учится в институте. А ты? Что с тобой случилось?
Скверно чувствовал я себя при этих встречах и стал даже бояться их. Зато на работе я приобрел авторитет, несмотря, на то, что я всего лишь слесарь-электрик шестого разряда. Мне доверяли самостоятельно проводить некоторые работы и, даже, писать отчеты по ним, правда, не за моей подписью.
Бросив университет, я стал чаще посещать женские общежития. Были, конечно, знакомства с девушками, но не было любви. Даже довольно длительное знакомство с Лидой Ивановой не переросло в любовь. Как-то я недели две, наверное, не ходил на свидания с нею и, когда мы встретились снова, она радостно сказала мне:
- Я была уверена, не сомневалась, что ты меня любишь и обязательно вернешься.
- Уверенность твоя напрасна, даю тебе возможность сейчас же убедиться в этом.
Она вопросительно смотрит на меня.
- Прощай, Лида, не жди меня больше, я не приду.
И ушел. Не мог я так грубо поступить раньше, не мог обидеть девушку. После выхода замуж Мили как-то изменилось мое отношение к девушкам, бездумно верить я им уже не мог. И вот сейчас так грубо обидел девушку. Обижать ее было не за что, ни в чем передо мной она не провинилась. Да и девушка была даже очень симпатичная. Однако, вины перед ней я почему-то не чувствую. А вот в отношении Ани Деденевой я чувствую свою вину даже сейчас. Павлик со своей женой Таней пригласили меня на день рождения к Ане. Сказали, что Аня приглашает меня. Торжество по случаю именин прошло великолепно. Выпили, конечно, кто же откажется выпить за счастье и здоровье именинницы, тем более такой замечательной девушки. Как говориться, Бог не обидел ее ни умом, ни красотой, ни другими человеческими достоинствами. Когда расходились по домам, Аня стояла возле меня, и разговор наш затянулся. Все гости уже ушли. Она так смотрела на меня, что я не удержался и поцеловал ее. Она заплакала. Я растерялся, потому что, ни в коем случае, не хотел обидеть Аню, да и она от поцелуя не уклонялась. Извиняюсь:
- Прости Аня, я не хотел тебя обидеть, я поцеловал тебя ка именинницу.
- Да нет, Леша, я не поэтому заплакала, я так долго ждала, надеялась, что ты обратишь на меня внимание, ты так мне нравишься. Я заплакала от радости, от того, что это сбылось.
Мы очень дружески расстались, и я ушел домой. Больше я с ней не встречался. Почему? Вопрос, на который я не могу ответить даже сейчас. Она мне нравилась, и я ей нравился, так сказала она сама, после первого же поцелуя. Вот за эту отвергнутую любовь, такой хорошей девушки, я и виню себя. Если я не думал с ней встречаться, зачем я поцеловал ее, дал вспыхнуть ее надеждам и сразу же их погасил. Пишу и чувствую, что со стороны все это выглядит для кого-то, может быть, смешно, а для кого-то глупо. Но именно для этого я и рассказал эту историю, что случаются иногда в жизни человека моменты, когда поступает он до смешного глупо.
Были в это время короткие знакомства и с другими девушками, но ни одно из этих знакомств не переросло в любовь, почему-то в то время ни одну девушку не мог я полюбить.
В конце сентября 1956 года направили нас на уборку урожая в Пышминский район, не помню название деревни, в которой мы работали. В тот год в сентябре выпал снег, погода была отвратительная. Однако, вскоре снег растаял. К нам пришел председатель колхоза и сказал, что ему нужны четверо парей, для работы на комбайне. Мы продиктовали ему наши фамилии, среди этих четырех фамилий назвали и фамилию Романенко, только это был не парень, а девушка, общительная и симпатичная. Трудно ей досталась работа на комбайне, да и нам тоже. Из нас четверых двое должны были работать на кантарке, двое в соломокопнителе. Комбайн рассчитан на работу с обслуживанием автотранспортом: автомашина идет рядом с комбайном и зерно из шнека сыплется прямо в кузов. При кратковременном отсутствии автомашины, зерно поступает в бункер комбайна. Беда в том, что автомашин, для работы с комбайном, в колхозе не было. Местные умельцы пристроили сбоку комбайна небольшую площадку, называемую кантаркой, а к бункеру комбайна закрываемый лоток. Откроешь лоток бункера, и хлынет зерно в подставленный мешок. Пока завязываешь и сбрасываешь его с площадки, твой напарник наполняет свой мешок. И так поочередно, то он, то я. Все просто, и мешок с площадки сбросить не трудно, беда в другом. Комбайн идет не по асфальту, а по полю. Его все время мотает в разные стороны. Руки у тебя заняты и мотает тебя вместе с комбайном, а вокруг болты, уголки и другие твердые выступы. Невозможно удержаться, чтобы не стукнуться головой обо что-нибудь твердое. К концу первого же рабочего дня вся голова в шишках. В соломокопнителе другая беда. Там на головы рабочих сыплется непрерывный поток густой пыли и соломы, только успевай раскладывать ее по соломокопнителю. Смотрю вечером на того, кто работал в соломокопнителе, а у него даже лицо серое от толстого слоя пыли, осевшего на нем. Вот удружили мы Нине Романенко, досыта наглотается она здесь этой обильной пыли. Мы могли меняться местами: один день на кантарке, второй в соломокопнителе. Нина от кантарки отказалась сразу, а ее напарник с трудом выдержал один оборот комбайна по полю. Так и не менялись больше местами.
Зато кормили хорошо. Привезут в поле превосходный обед и флягу со свежими сливками. Да и повар еще подзадоривает:
- Давай, налью еще стакан. В городе такой лафы не будет.
Вот так, работая на комбайне, я познакомился с Ниной Романенко, и после работы в колхозе предложил ей встречаться. Кажется, пора бы уже жениться. Вспомнил чье-то высказывание –« в тридцать лет жены нет - и не будет», да еще и песня была в те годы о закоренелых холостяках, как им с каждым годом все нужней и все трудней найти подругу. Короче говоря, думал уже о женитьбе. Но судьба снова внесла коррективы в мои намерения. Толя Харламов в доме отдыха познакомился с Тоней Кожуховой из города Каменск-Уральский. И вернувшись из отпуска, рассказал, что его Тоня – красавица, а подруга у нее – глаз не оторвешь.
- Так что же ты, Толя, влюбился в Тоню, а не в подружку? – спросил я.
- Так не получилось, да и Тоня мне очень понравилась, буду уговаривать ее стать моей женой.
В первую же субботу Тоня приехала в Свердловск, и Толя привел ее в нашу комнату. Тоня, действительно, красива и общительна – повезло Анатолию Харламову. Почему-то Тоне понравился и я, наверное, Толя нахвалил ей меня. На следующее свидание с Толей Тоня приехала со своей подругой – Ритой. Рита, действительно, очень красива. И я пропал, влюбился в нее сразу. Удивительно, но и она ответила мне взаимностью. Странно, но мне казалось, что я знал и любил ее с детства. У нас настолько совпадали характеры и отношение к тем или иным событиям в жизни, что, практически, сразу установилось полное взаимопонимание. Не знаю, что она нашла во мне, с ее красотой можно было покорить кого угодно. Идешь с ней по улице, и встречные парни поворачивают головы ей вслед. Другой девушке это льстило бы, но Рите это не нравилось. Рита, Маргарита Бруновна Сегалини, итальянка, дочь крупного итальянского коммуниста. С приходом к власти в Италии фашистов, во главе с Муссолини, Бруно Сегалини вместе с женой помогли перебраться в Советский Союз. Они поселились в Москве, где и родилась у них дочь Рита. Как она рассказала, отца расстреляли, кажется, в начале Великой Отечественной войны. Мать выслали из Москвы в город Каменск-Уральский, где и остались они жить. Рита не знает, за что расстреляли ее отца, коммуниста, хорошо знавшего Пальмиро Тоьятти. Такой вот неожиданный поворот:коммунист Бруно Сегалинисумел уйти от фашистов Муссолини, но в СССР, стране победившего социализма, нашел не защиту, а смерть.
После встречи с Тоней Харламов очень недолго оставался холостым. Тоня согласилась стать его женой, и отгуляли мы на его скромной свадьбе. После службы в армии, проживая в общежитии, хорошую свадьбу не сыграешь. На две семьи, еще с таким же молодоженом Антиповым, им дали большую комнату в трехкомнатной квартире. Они занавеской разделили эту комнату, и довольны были даже этому подарку судьбы. У нас с Ритой все складывалось самым наилучшим образом. Вскоре и мы договорились сходить в ЗАГС и справить свадьбу. Договорились, что когда я подыщу жилье в каком-нибудь частном доме, я напишу ей письмо, и она сразу же приедет в Свердловск, мы сходим в ЗАГС и справим небольшую свадьбу. Я сделал все, что нужно и написал Рите письмо. Жду ее. Проходит три, четыре дня, проходит неделя, другая – Рита не приезжает. Это уже какая-то черная закономерность. Срываются все мои намерения жениться. Видимо, снова нашелся соперник, и увел Риту, которую я так люблю. Что же придется пережить и это. Я не могу и не хочу навязывать свою любовь, не хочу ее выпрашивать даже у самой любимой мною девушки. Конечно, я переживал, очень переживал эту тяжелейшую для меня утрату. Подождал еще немного и решился положить этому конец.
Я иду к Нине Романенко, приглашаю ее в ЗАГС. Она согласилась. Нашу свадьбу мы справили весьма своеобразно. Живем оба в общежитиях, у обоих здесь нет никаких родственников. Я покупаю спиртное и закуску, и мы с Ниной с этим угощением идем к кому-либо из друзей и отмечаем конец моей холостяцкой жизни. Так и ходили целую неделю. Когда отмечали свою свадьбу у Толи Харламова, Тоня позвала меня выйти на лестничную площадку. Когда вышли, она повернулась ко мне и говорит:
- Что же ты сделал и почему? Рита так любит тебя. Она так ждала твоего письма! Не хочет верить, что ты женился. Как она переживает!
- Тоня, я сразу же, как только подыскал жилье, написал ей письмо. Ждал ее приезда, но она не приехала.
- Она живет сейчас в общежитии, значит, письмо там перехватили. Что не мудрено: она нравится всем. И все же, ты очень виноват, и поступил очень глупо. Даже не попытался выяснить, что случилось.
- Тоня, Рита-красавица, я подумал, что она, наверняка, встретила другого, а навязываться, унижаться я не могу. Согласен, конечно, я поступил, как человек лишенный разума.
Да, поступил глупо. По отношению к Рите, я поступил так же, как Миля - по отношению комне. Только издевательскую телеграмму не посылал я Рите, а так все один к одному. Что я могу сказать в свое оправдание? Только то, что Рита очень красива и могла встретить парня лучше меня. И еще то, что я уже был, неожиданно и издевательски, обманут Милей, и яд этой измены не мог не подействовать на меня.
Как и насколько хорошо удается мне написать о том, что довелось пережить. Конечно же, я вынужден писать кратко, писать подробнее о моей нелегкой жизни, богатой событиями, у меня уже не хватит времени. Писать ярко, так, чтобы читатель мог ощутить то, что я пережил, не хватает умения, а может быть, не хватает только времени и практики. Это моя первая и единственная книга, которую я, возможно, успею написать. Впрочем, если даже книга будет написана неплохо, не всякий читатель может принять ее близко к сердцу. Тот, кто пережил что-то подобное – поймет меня.Хотелось бы надеяться, что поймет и тот , кто жил и живет, вполне, благополучно.
Три года я не учился, но допекли меня друзья и знакомые. И за три дня до вступительных экзаменов, я забрал свои документы из университета и отнес их в Уральский Политехнический Институт –УПИ. Выбрал для себя Радиофак, отделение Автоматики и телемеханики. Практически без подготовки сдал вступительные экзамены, не все, кажется, на отлично, но удовлетворительных оценок не было. В отличие от вступительных экзаменов в университет, эти экзамены не врезались мне в память. При поступлении на заочное отделение УПИ, я, почему-то, не волновался так, как при поступлении в университет. Перегорел, видимо, от тех упреков, что пришлось мне выслушать. К изучению немецкого языка здесь мне легче было привыкнуть. Преподаватель Орлова читала лекции на русском языке и очень толково, так что даже я, пусть и с трудом, но что-то понимал. УПИ имеет много филиалов. Вначале я ходил на занятия в филиал на Уралмаше, а потом открылся филиал УПИ и на нашем заводе, так что трудности с посещением занятий отпали. А так как я женился, отпали и трудности с питанием. После занятий в УПИ ужин дома меня уже ждал.

Регистрационный номер №0287837

от 10 мая 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0287837 выдан для произведения: После демобилизации из армии я хотел учиться, но о десятилетке думал, как об очень трудно осуществимом мероприятии. Об институте даже не мечтал, думал, институт не для таких как я. До службы в армии, с трехлетнего возраста судьба была так жестока ко мне, что служба в армии показалась мне пребываем на хорошем курорте. Только в армии вновь вернулась ко мне детское мое стремление к познанию. Успехи в школе сержантов и в вечерней школе усилили это стремление. В армии и первое время работы на заводе инженера я воспринимал, как полубога. Какими знаниями, каким умом нужно обладать, чтобы создать всю эту технику, которая окружает нас. Поэтому и считал я мечту стать инженером недостижимой для меня. Но вот уже в армии даже командир части говорил, что мне нужно обязательно учиться. Хотя нет, об этом значительно раньше говорил отцу директор Пиштенурской школы Павел Михайлович Блинов. Те, кто знал меня по учебе в школе, даже мысли не допускали, что я не буду поступать в институт. Так что не мог я отказаться от института и подал документы в Уральский государственный Университет (УрГУ) на физико-математический факультет. Первый экзамен в то время – русский язык, сочинение. Я опоздал на экзамен: что-то случилось на трамвайной линии и трамваи долго не ходили. А от Эльмаша до центра города, до УрГУ далеко. Меня пристроили к абитуриентам, поступающих на биофак. Свободным от абитуриентов оказался какой-то поломанный стул. За него я и сел. Посмотрел темы сочинений и выбрал свободную тему «Советский народ в борьбе за мир». Написал сочинение на четырех листах формата А4.
     Конкурс для поступающих в ВУЗы был в те годы очень велик. Наверное, половина абитуриентов отсеивалась на этом первом экзамене. В университете списки не выдержавших первый экзамен были вывешены в коридоре на втором этаже. Когда я пришел посмотреть на эти списки, то был ошеломлен увиденным: списки не сдавших экзамен занимали чуть ли не всю стену. Своей фамилии в этих списках я не нашел, значит этот экзамен я сдал.
     Следующий экзамен – литература. Экзаменуют двое. На все вопросы я ответил бодро. Экзаменаторы моими ответами явно довольны. Задают дополнительный вопрос, - Что сказал Белинский о романе Пушкина «Евгений Онегин»?
     Что там сказал Белинский об этом романе меня как-то не интересовало. Думаю, вспоминаю фразу: «Евгений Онегин» - это энциклопедия русской жизни. Возможно эта фраза принадлежит Белинскому? Отвечаю, - Белинский сказал, что «Евгений Онегин» - это энциклопедия русской жизни.
     - Отлично. На какой факультет Вы поступаете?
     - Я поступаю на физмат.
     - Вам нужно поступать на факультет журналистики. У Вас отличная оценка за сочинение и отличная по литературе.
     - Я не могу поступать на факультет журналистики, там нет заочного отделения.
     - Так зачем Вам поступать на заочное, поступайте на дневное отделение.
     - У меня здесь никого нет, на стипендию мне не прожить.
     - Но живут же и учатся другие.
     - Нет, на это я не могу решиться.
     - Очень жаль.
     Следующий экзамен – математика письменно. Беру билет, читаю условия задачи один раз, второй, третий раз. Что за чертовщина, один и тот же угол в одном предложении равен 45° градусам, а в другом предложении – 90° градусам. Сижу и думаю как это понимать. Время идет. Подзываю экзаменатора, объясняю, чтов условиях задачи ошибка. Он прочитал условия задачи и говорит:
     - Что же Вы молчали, время идет, а на экзамене оно дорого. Подумайте и измените в одном месте предлог, а в другом месте перенесите запятую.
     Еще раз прочитал условия задачи и сделал то, что советовал экзаменатор. Следующие две задачи преодолел сходу, а вот четвертая задача заставила задуматься. Предлагалось доказать следующее: Дан угол. Внутри угла точка «А». Через эту точку проведена прямая так, что она отсекает от угла треугольник с наименьшей площадью. Доказать, что прямая, заключенная между сторонами угла делится, в

этом случае точкой «А» пополам.
Доказал я это и сдал свою работу экзаменатору. Пришел через день, чтобы узнать свою оценку и вижу, что я сдал этот экзамен на тройку. Да это просто не может быть! Пошел на кафедру математики, чтобы узнать, кто проверял мою работу, и какие ошибки он в ней нашел. Мне указали на проверяющего. Я подошел к нему, назвал свою фамилию и спрашиваю:
- Почему Вы поставили мне тройку? Что я сделал не правильно?
Он нашел мою работу и говорит:
- Вы неправильно решили задачу.
- Не может быть, я решил ее правильно.
Он начинает объяснять мне условия задачи, я его перебиваю и говорю, что он не правильно их трактует, и рассказываю, как их понимаю я. Поспорили мы с ним. Это ему надоело и он говорит:
- Хорошо, пойдем к заведующему кафедрой, пусть он Вам разъяснит, что Вы не правы. Пришли к заведующему кафедрой математики. Мой проверяющий объясняет цель визита, зачитывает условия задачи и объясняет в чем я не прав. Заведующий кафедрой говорит:
- Я с Вами согласен.
- Проверяющий не правильно трактует условия задачи, - Возражаю я.
Заведующий кафедрой говорит:
- Интересно, а как же условия задачи трактуете Вы?
Я объяснил, как эту задачу понимаю я. Заведующий кафедрой подумал немного и говорит:
- Тоже правильно, исправьте ему оценку.
Мой проверяющий:
- Как исправить, если задача решена не верно?
- Задача решена верно. Условия задачи сформулированы некорректно. Их можно понять и так как понимаете Вы и так, как понял абитуриент.
Оценку мне проверяющий исправил, но на меня явно обиделся и поставил мне только «хорошо». Мне достаточно, проходной бал мне будет обеспечен и с этой оценкой.
Математику устно и физику сдал на «отлично».
Начались занятия в университете, для заочников - четыре дня в неделю. Первое же занятие по немецкому языку показали мне, что с моим знанием иностранного языка, в университете мне делать нечего. Преподаватель здесь часто говорит по-немецки, и его слушают, я же ничего не понимаю. Даже думать нечего, что я смогу сдать экзамен по немецкому языку. Все остальные предметы интересны мне и даются легко. Все губит иностранный язык. Нигде и никогда я не учился плохо, учиться плохо я не могу и не хочу. Желание нужно, чтобы изучать что-то, а желания изучать иностранный язык, у меня нет. Странно как-то получается, будучи гражданином СССР, зная русский язык, я не могу стать инженером или физиком, только по тому, что не знаю иностранного языка. Не думаю, чтобы в Англии или Германии вполне способный человек не смог бы стать инженером, только по тому, что не знает русского языка. Плохое настроение от неудач с немецким языком, усиливали еще трудности с посещением занятий в университете. Чтобы успевать на занятия, нужно было сразу после работы бежать на трамвайную остановку. Трамваи в это время забиты людьми, даже на подножках трамваев люди висят гроздьями. Возвращаешься из университета домой поздно. Я уже писал, что, даже учась в школе, нередко приходилось есть один раз в сутки. Теперь это получалось еще чаще. Я сдался. Зачем мне все это. Работа мне нравится, как слесаря-электрика меня ценят, так что же мне еще надо? Короче, бросил я университет. При сдаче вступительных экзаменов, познакомился с абитуриентом Геной Корзуниным, постепенно стали друзьями. Он тоже поступал на физмат, но, в отличие от меня, университет закончил. Сейчас он профессор, доктор наук, заслуженный деятель науки. А в то время он несколько раз приносил мне официальное приглашение возобновить занятия в университете, и принес, даже, вызов на экзамены за первый семестр обучения. Даже уговорил меня на сдачу экзамена по основам марксизма. К сдаче этого экзамена я был допущен. Вручил мне список рекомендованной литературы. Длинный список. Из всего этого списка я прочитал лишь две работы Ленина: «Две тактики социал-демократии» и «Что делать». Немало студентов получили на этом экзамене неудовлетворительные оценки. Я не решался зайти в аудиторию и ходил по коридору. На витрине в коридоре прочитал материалы, посвященные пятидесятилетию революции 1905 года, где по пунктам говорилось о ее роли и причинах ее поражения. Решился, все-таки, зашел в аудиторию, взял билет, в котором предлагалось мне ответить, о чем писал Ленин в работе «Две тактики социал-демократии» и о привнесении революционного сознания в рабочее движение.
Об этом тоже говорилось в двух прочитанных мною работах Ленина. Ответил, может быть, не так развернуто, все-таки занятия не посещал, но вполне уверенно. Дополнительный вопрос: причины поражения революции 1905 года. Как тут не ответить без запинок, если об этом я только что прочитал. Получил оценку «хорошо». Сдавать экзамены по другим предметам я не был допущен, так как не сдавал контрольных работ. На этом и закончилось мое учение в университете. Но как стыдно мне было отвечать, что я не учусь, когда друзья и знакомые, те, кто знал меня по учебе в школе, при встрече задавали практически один и тот же вопрос:
- Как дела в университете? Надеюсь, тоже по всем предметам на отлично?
С трудом поворачивался язык, чтобы сказать, что университет я бросил. Никто мои доводы не принимал всерьез, говорили, что даже вот такой-то учится в институте. А ты? Что с тобой случилось?
Скверно чувствовал я себя при этих встречах и стал даже бояться их. Зато на работе я приобрел авторитет, несмотря, на то, что я всего лишь слесарь-электрик шестого разряда. Мне доверяли самостоятельно проводить некоторые работы и, даже, писать отчеты по ним, правда, не за моей подписью.
Бросив университет, я стал чаще посещать женские общежития. Были, конечно, знакомства с девушками, но не было любви. Даже довольно длительное знакомство с Лидой Ивановой не переросло в любовь. Как-то я недели две, наверное, не ходил на свидания с нею и, когда мы встретились снова, она радостно сказала мне:
- Я была уверена, не сомневалась, что ты меня любишь и обязательно вернешься.
- Уверенность твоя напрасна, даю тебе возможность сейчас же убедиться в этом.
Она вопросительно смотрит на меня.
- Прощай, Лида, не жди меня больше, я не приду.
И ушел. Не мог я так грубо поступить раньше, не мог обидеть девушку. После выхода замуж Мили как-то изменилось мое отношение к девушкам, бездумно верить я им уже не мог. И вот сейчас так грубо обидел девушку. Обижать ее было не за что, ни в чем передо мной она не провинилась. Да и девушка была даже очень симпатичная. Однако, вины перед ней я почему-то не чувствую. А вот в отношении Ани Деденевой я чувствую свою вину даже сейчас. Павлик со своей женой Таней пригласили меня на день рождения к Ане. Сказали, что Аня приглашает меня. Торжество по случаю именин прошло великолепно. Выпили, конечно, кто же откажется выпить за счастье и здоровье именинницы, тем более такой замечательной девушки. Как говориться, Бог не обидел ее ни умом, ни красотой, ни другими человеческими достоинствами. Когда расходились по домам, Аня стояла возле меня, и разговор наш затянулся. Все гости уже ушли. Она так смотрела на меня, что я не удержался и поцеловал ее. Она заплакала. Я растерялся, потому что, ни в коем случае, не хотел обидеть Аню, да и она от поцелуя не уклонялась. Извиняюсь:
- Прости Аня, я не хотел тебя обидеть, я поцеловал тебя ка именинницу.
- Да нет, Леша, я не поэтому заплакала, я так долго ждала, надеялась, что ты обратишь на меня внимание, ты так мне нравишься. Я заплакала от радости, от того, что это сбылось.
Мы очень дружески расстались, и я ушел домой. Больше я с ней не встречался. Почему? Вопрос, на который я не могу ответить даже сейчас. Она мне нравилась, и я ей нравился, так сказала она сама, после первого же поцелуя. Вот за эту отвергнутую любовь, такой хорошей девушки, я и виню себя. Если я не думал с ней встречаться, зачем я поцеловал ее, дал вспыхнуть ее надеждам и сразу же их погасил. Пишу и чувствую, что со стороны все это выглядит для кого-то, может быть, смешно, а для кого-то глупо. Но именно для этого я и рассказал эту историю, что случаются иногда в жизни человека моменты, когда поступает он до смешного глупо.
Были в это время короткие знакомства и с другими девушками, но ни одно из этих знакомств не переросло в любовь, почему-то в то время ни одну девушку не мог я полюбить.
В конце сентября 1956 года направили нас на уборку урожая в Пышминский район, не помню название деревни, в которой мы работали. В тот год в сентябре выпал снег, погода была отвратительная. Однако, вскоре снег растаял. К нам пришел председатель колхоза и сказал, что ему нужны четверо парей, для работы на комбайне. Мы продиктовали ему наши фамилии, среди этих четырех фамилий назвали и фамилию Романенко, только это был не парень, а девушка, общительная и симпатичная. Трудно ей досталась работа на комбайне, да и нам тоже. Из нас четверых двое должны были работать на кантарке, двое в соломокопнителе. Комбайн рассчитан на работу с обслуживанием автотранспортом: автомашина идет рядом с комбайном и зерно из шнека сыплется прямо в кузов. При кратковременном отсутствии автомашины, зерно поступает в бункер комбайна. Беда в том, что автомашин, для работы с комбайном, в колхозе не было. Местные умельцы пристроили сбоку комбайна небольшую площадку, называемую кантаркой, а к бункеру комбайна закрываемый лоток. Откроешь лоток бункера, и хлынет зерно в подставленный мешок. Пока завязываешь и сбрасываешь его с площадки, твой напарник наполняет свой мешок. И так поочередно, то он, то я. Все просто, и мешок с площадки сбросить не трудно, беда в другом. Комбайн идет не по асфальту, а по полю. Его все время мотает в разные стороны. Руки у тебя заняты и мотает тебя вместе с комбайном, а вокруг болты, уголки и другие твердые выступы. Невозможно удержаться, чтобы не стукнуться головой обо что-нибудь твердое. К концу первого же рабочего дня вся голова в шишках. В соломокопнителе другая беда. Там на головы рабочих сыплется непрерывный поток густой пыли и соломы, только успевай раскладывать ее по соломокопнителю. Смотрю вечером на того, кто работал в соломокопнителе, а у него даже лицо серое от толстого слоя пыли, осевшего на нем. Вот удружили мы Нине Романенко, досыта наглотается она здесь этой обильной пыли. Мы могли меняться местами: один день на кантарке, второй в соломокопнителе. Нина от кантарки отказалась сразу, а ее напарник с трудом выдержал один оборот комбайна по полю. Так и не менялись больше местами.
Зато кормили хорошо. Привезут в поле превосходный обед и флягу со свежими сливками. Да и повар еще подзадоривает:
- Давай, налью еще стакан. В городе такой лафы не будет.
Вот так, работая на комбайне, я познакомился с Ниной Романенко, и после работы в колхозе предложил ей встречаться. Кажется, пора бы уже жениться. Вспомнил чье-то высказывание –« в тридцать лет жены нет - и не будет», да еще и песня была в те годы о закоренелых холостяках, как им с каждым годом все нужней и все трудней найти подругу. Короче говоря, думал уже о женитьбе. Но судьба снова внесла коррективы в мои намерения. Толя Харламов в доме отдыха познакомился с Тоней Кожуховой из города Каменск-Уральский. И вернувшись из отпуска, рассказал, что его Тоня – красавица, а подруга у нее – глаз не оторвешь.
- Так что же ты, Толя, влюбился в Тоню, а не в подружку? – спросил я.
- Так не получилось, да и Тоня мне очень понравилась, буду уговаривать ее стать моей женой.
В первую же субботу Тоня приехала в Свердловск, и Толя привел ее в нашу комнату. Тоня, действительно, красива и общительна – повезло Анатолию Харламову. Почему-то Тоне понравился и я, наверное, Толя нахвалил ей меня. На следующее свидание с Толей Тоня приехала со своей подругой – Ритой. Рита, действительно, очень красива. И я пропал, влюбился в нее сразу. Удивительно, но и она ответила мне взаимностью. Странно, но мне казалось, что я знал и любил ее с детства. У нас настолько совпадали характеры и отношение к тем или иным событиям в жизни, что, практически, сразу установилось полное взаимопонимание. Не знаю, что она нашла во мне, с ее красотой можно было покорить кого угодно. Идешь с ней по улице, и встречные парни поворачивают головы ей вслед. Другой девушке это льстило бы, но Рите это не нравилось. Рита, Маргарита Бруновна Сегалини, итальянка, дочь крупного итальянского коммуниста. С приходом к власти в Италии фашистов, во главе с Муссолини, Бруно Сегалини вместе с женой помогли перебраться в Советский Союз. Они поселились в Москве, где и родилась у них дочь Рита. Как она рассказала, отца расстреляли, кажется, в начале Великой Отечественной войны. Мать выслали из Москвы в город Каменск-Уральский, где и остались они жить. Рита не знает, за что расстреляли ее отца, коммуниста, хорошо знавшего Пальмиро Тоьятти. Такой вот неожиданный поворот:коммунист Бруно Сегалинисумел уйти от фашистов Муссолини, но в СССР, стране победившего социализма, нашел не защиту, а смерть.
После встречи с Тоней Харламов очень недолго оставался холостым. Тоня согласилась стать его женой, и отгуляли мы на его скромной свадьбе. После службы в армии, проживая в общежитии, хорошую свадьбу не сыграешь. На две семьи, еще с таким же молодоженом Антиповым, им дали большую комнату в трехкомнатной квартире. Они занавеской разделили эту комнату, и довольны были даже этому подарку судьбы. У нас с Ритой все складывалось самым наилучшим образом. Вскоре и мы договорились сходить в ЗАГС и справить свадьбу. Договорились, что когда я подыщу жилье в каком-нибудь частном доме, я напишу ей письмо, и она сразу же приедет в Свердловск, мы сходим в ЗАГС и справим небольшую свадьбу. Я сделал все, что нужно и написал Рите письмо. Жду ее. Проходит три, четыре дня, проходит неделя, другая – Рита не приезжает. Это уже какая-то черная закономерность. Срываются все мои намерения жениться. Видимо, снова нашелся соперник, и увел Риту, которую я так люблю. Что же придется пережить и это. Я не могу и не хочу навязывать свою любовь, не хочу ее выпрашивать даже у самой любимой мною девушки. Конечно, я переживал, очень переживал эту тяжелейшую для меня утрату. Подождал еще немного и решился положить этому конец.
Я иду к Нине Романенко, приглашаю ее в ЗАГС. Она согласилась. Нашу свадьбу мы справили весьма своеобразно. Живем оба в общежитиях, у обоих здесь нет никаких родственников. Я покупаю спиртное и закуску, и мы с Ниной с этим угощением идем к кому-либо из друзей и отмечаем конец моей холостяцкой жизни. Так и ходили целую неделю. Когда отмечали свою свадьбу у Толи Харламова, Тоня позвала меня выйти на лестничную площадку. Когда вышли, она повернулась ко мне и говорит:
- Что же ты сделал и почему? Рита так любит тебя. Она так ждала твоего письма! Не хочет верить, что ты женился. Как она переживает!
- Тоня, я сразу же, как только подыскал жилье, написал ей письмо. Ждал ее приезда, но она не приехала.
- Она живет сейчас в общежитии, значит, письмо там перехватили. Что не мудрено: она нравится всем. И все же, ты очень виноват, и поступил очень глупо. Даже не попытался выяснить, что случилось.
- Тоня, Рита-красавица, я подумал, что она, наверняка, встретила другого, а навязываться, унижаться я не могу. Согласен, конечно, я поступил, как человек лишенный разума.
Да, поступил глупо. По отношению к Рите, я поступил так же, как Миля - по отношению комне. Только издевательскую телеграмму не посылал я Рите, а так все один к одному. Что я могу сказать в свое оправдание? Только то, что Рита очень красива и могла встретить парня лучше меня. И еще то, что я уже был, неожиданно и издевательски, обманут Милей, и яд этой измены не мог не подействовать на меня.
Как и насколько хорошо удается мне написать о том, что довелось пережить. Конечно же, я вынужден писать кратко, писать подробнее о моей нелегкой жизни, богатой событиями, у меня уже не хватит времени. Писать ярко, так, чтобы читатель мог ощутить то, что я пережил, не хватает умения, а может быть, не хватает только времени и практики. Это моя первая и единственная книга, которую я, возможно, успею написать. Впрочем, если даже книга будет написана неплохо, не всякий читатель может принять ее близко к сердцу. Тот, кто пережил что-то подобное – поймет меня.Хотелось бы надеяться, что поймет и тот , кто жил и живет, вполне, благополучно.
Три года я не учился, но допекли меня друзья и знакомые. И за три дня до вступительных экзаменов, я забрал свои документы из университета и отнес их в Уральский Политехнический Институт –УПИ. Выбрал для себя Радиофак, отделение Автоматики и телемеханики. Практически без подготовки сдал вступительные экзамены, не все, кажется, на отлично, но удовлетворительных оценок не было. В отличие от вступительных экзаменов в университет, эти экзамены не врезались мне в память. При поступлении на заочное отделение УПИ, я, почему-то, не волновался так, как при поступлении в университет. Перегорел, видимо, от тех упреков, что пришлось мне выслушать. К изучению немецкого языка здесь мне легче было привыкнуть. Преподаватель Орлова читала лекции на русском языке и очень толково, так что даже я, пусть и с трудом, но что-то понимал. УПИ имеет много филиалов. Вначале я ходил на занятия в филиал на Уралмаше, а потом открылся филиал УПИ и на нашем заводе, так что трудности с посещением занятий отпали. А так как я женился, отпали и трудности с питанием. После занятий в УПИ ужин дома меня уже ждал.

Воспоминания (продолжение 22)

Воспоминания (продолжение 20)

Рейтинг: +2 320 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (4)

Дмитрий Криушов # 11 мая 2015 в 00:23 0

Здравствуйте, Алексей! Спасибо за искренность и глубину переживаний! Эх, и глупостей же мы все в молодости натворили... Надеюсь, Вы не обидитесь, если я скажу: "привет от "напильника" "паяльнику"!". c0137

Алексей Лоскутов # 11 мая 2015 в 13:55 +1

Спасибо Дмитрий, за добрые слова!
Нет, меня такие сравнения не обижают. Тем более, что и напильник и паяльник играют очень важную роль в производстве, так что дай Бог, достойно сыграть эту роль. За отзыв большое спасибо. Ваш отзыв для меня как хорошая таблетка обезболивающего в больничной палате, в которую я снова угодил. Еще раз спасибо.
С искренним уважением А. Лоскутов.

Дмитрий Криушов # 11 мая 2015 в 22:55 0

Больничная палата - это не есть хорошо. Болеть - вредно. Даже вреднее, чем курить и пить. Кхм.... Ну, это я Вас так, улыбнуть хотел. Кстати, вопрос: а что: в Ваше время ещё таких факультетских прозваний не было? Я был "напильником", радиофак - "паяльники", металлурги - "чайники", теплофак - "котелки", стройфак - "мастерки" и т.д.?

Алексей Лоскутов # 21 октября 2015 в 19:28 0

RSS-лента комментариев