Право слово, это не есть мультяшные американские придурки произведенные в Республике Корея, Симсон и компания - немецкая фирма по производству охотничьего оружия. На сколько я знаю, то ее считают второй фирмой в Германии по сему делу, после знаменитого Зауэра. Так что Симсон в данном случае немецкая стрелятельная штуковина, из которой вполне возможно палить по воробьям, так как это есть дробовик, о котором я давеча упоминал, как об оружии моего тестя, с которым он не охотился, но премного гордился, тыкая мне пальцем в знаменитые крупповские три кольца и утверждая, что сея железа есть Зауэр. Впрочем, эту знаменитость при первом знакомстве с ним, я нашёл в полном небрежении, покрытую жирной ржавчиной по всему его холеному телу.
При всей своей непрезентабельной внешности из-за коррозии, не имея иного оружия, мне пришлось с ним некоторое время охотиться в году 85 или 86, но скоро брату подвернулась «палёная» ижевка. Так что я забросил это основательное творение немецких оружейников подальше с глаз долой в кладовку, лишь смазывая и доводя до чистоты его с редкой периодичностью. Поскольку сие творение ижевских оружейников оказалось гораздо лучше основательного «немца». По бою оно не уступало последнему, а по весу и надежности превосходило его. Слишком хорошо тоже не совсем хорошо. Однажды я минуты три разбирался, почему сие точное творение не закрывалось при зарядке. Сначала я грешил на патроны, но, в конце концов, разобрался. Причиной сего конфуза оказалась соринка не более черешка от листика прилипшая к смазке при сборке, которая в наших ружьях разлетается в труху при малейшем нажатии.
В кладовочке сие творение так и валялось, точнее, висело на гвоздике, успокаивая собственническую душу деда, пока я не нарвался на лихую банду охотоведов. То, что я именно нарвался на охотоведов. С этими оболтусами я периодически имел дело, но я ходил своими тропами, а они своими, то если мы и сталкивались, то расходились мирно, так как в большинстве случаев охрана природы приравнивалась к её истреблению. Я охотился, и они тоже. Гонять меня по сопкам – геморрой вылезет, а если и догонишь, то соберешь ли зубы?
Но были ещё так называемые рейды. Собиралось начальство и этаким гамузом сии охотники охраняли периодически природу. К несчастью я нарвался на эту шоблу. Я бы и от них ушёл, но принял за своих. Ружо, короче, отобрали и нож с патронами к ним. Ещё капкан, гады, прихватили. Хороший такой капкан.
Ружье было жалко, но зарегистрировать я бы его не смог, поскольку сие чудесное творение наших ружейников успело побывать в цепких лапах охранников природы. Ранее ружья не отбирали, только снимали накладку, без чего сей хитрый инструмент, просто не заряжался, поскольку было безкурковым творением.
Посему, в разгар охотничьего сезона я оказался без ружа. Я не мог себе позволить пропустить его и тут же достал дедовский стрелятельный инструмент, наплевав густой слюной в душу дедовскую, изнывающую от жадности по своей кровной железяке. Тёща, впрочем, и без моей подачи прочистила ему мозги быстро и изящно, избавив их на довольно продолжительное время от излишних собственнических инстинктов, сочтя, что мясо лучше и гораздо калорийнее его нытья.
Короче, я достал сию изящную заморскую вещицу в пятницу вечеров, сразу, как прибыл в дюревню. Стряхнул с него излишнюю пыль, смазал, очистил и протянул все болты и гайки. То бишь приготовился со всей основательностью к предстоящему походу. Но слишком хорошо не есть хорошо. Повторюсь, однако. Это как добротный японский джип в наших доморощенных болотах.
Следует добавить, что данное творение немецких умельцев было не совсем их творением. Железо и накладка были родными. Кроме колец оно было густо покрыто испытательными клеймами, но сзади к нему была приторочена доморощенная деревяга, называется приклад, из березы росшей где-то недалече от моей чуинчобе. Деревина эта была вельми кондиционно смастрячена, правда дед несколько ошибся с пропилом при соединении со спусковым механизмом. Так что щеки, что прикрывали его, несколько болтались. Чтобы устранить сей недостаток, дед просверлил их и стянул, но.. Но, если этот продольный болт перетянуть, то он зажимал спусковой механизм. Этого я не знал.
Я же сказал: я все проверил и все закрутил.
Следующий день был вельми классный для походов в лес. Выпал неглубокий снег. Погода была мягкая. Как говорили старые люди: всё было в строчку.
Перевалив через Лысую и пройдя метров сто по тропинки в сторону Пасеки, я обнаружил крупный след кабана. Он был одни. Пудиков в нем было с десяток. В правый ствол легла крупная картечь, сменив бывшую в нем более мелкую - козью, в левый – пуля Полева.
Следить было легко, хотя я осторожничал, но, пройдя чуть более километра, я увидел его. Он встал метрах в ста от меня. Видеть он меня не видел, но шорох явно услышал. Пулей Полева я доставал и на больших расстояниях, но зверь стоял в кустах, так что пуля, имеющая капроновый хвостовик могла срикошетить. Я не стал спешить. Встал на правое колено и выцелил зверя с упора. Отчетливо щелкнул спущенный курок левого ствола, но выстрела не последовало. Я решил, что патрон дал осечку. Зверь насторожился. Я вновь выцелил, но уже с некоторым волнением. Вновь клацнул курок, и вновь выстрела не последовало. В горячке я не стал разбираться в причинах осечек, свалив все грехи на старое жевело, которыми были заряжены патроны.
Зверь не стал меня ждать. Бросился в сторону, почти тотчас я его потерял из виду. Делать было нечего, и я пошёл по следу, перебросив патроны. Кабан с Каменистой на прямую двинул в Гарь. В те времена она была совсем непроходимая. Палы, прошедшие совсем недавно, вызвали к жизни множество молодых дубков, которые были мне по грудь и все были покрыты желтыми не опавшими листьями. Местами росла леспедеция, которая столь же «способствовала» слежке, как и шумная и задорная дубовая молодежь.
Естественно я подшумел осторожного зверя. Покрутившись по Гари, он рванул в сторону сопки службы солнца, подтверждая правило, что зверь обычно уходит от опасности по своему входному следу, считая, что там не должно быть опасности.
Я в запале продолжал следить зверя, хотя это было бессмысленно.
Перевалив по крутяку через первый хребтик, что были на западной стороне продолговатой и не очень длинно сопки, я увидел коз. Они стояли от меня в метрах восьмидесяти, немало не обращая внимания, на шум, что я издавал. Я ещё не знал тогда, что козы не обращают внимание на идущего человека следом за кабаном.
Вновь я тщательно выцелил, но две осечки вывели меня из себя, а коз из той нирваны и беззаботности, в которой они находились.
Сия история имела продолжение, но уже не со мной...
Помочь сайту
Поздравления
