Самый яркий рассвет

[Скрыть] Регистрационный номер 0269835 выдан для произведения: - Глуши прибор.
- Да рано еще, пусть бункер промоется!
- Глуши, говорю, - отец, как всегда, непреклонен.
А и хрен с ним. Быстрее начнется съемка – быстрее спать лягу.
Нацепив насквозь мокрые и грязные перчатки на не менее грязные руки, выхожу на улицу. Ну и дубак! И гадский снег сыпет, как дурной. Перчатки мгновенно покрываются сначала инеем, а затем деревенеют. Ненавижу нашу осень! На большой земле, наверное, еще с деревьев листва не опала, а у нас уже сугробы по самую развилку.
Поясню – я живу и работаю в жопе - жопской нашей необъятной и по-своему прекрасной страны, в богом забытом месте под названием Кропоткин. Место примечательное тем, что у нас процветает горная добыча самого кровавого метала на нашей зараженной людьми планете. И я (кстати, зовут меня Александром), играю в этом спектакле одну из ролей второго плана. И сейчас на моем календаре двадцать четвертое октября две тысячи восьмого года, на часах без четверти десять утра, а сам я до невменяемости романтичный раздолбай девятнадцати лет. Собственно, моя романтичность и стала причиной моего желания прикорнуть на пол – часика где-нибудь в теплом месте. А еще полу-очаровательная молодая съемщица, на которую я положил глаз пару недель назад. Но в нашем поселке особо выбирать не приходиться.
Профессия моя называется гидромониторщик, что означает «паши как негр, грязное животное, от рассвета до заката, не взирая на погоду». А если конкретнее, то задача моя состоит не посредственно в извлечении этой желтой железяки из куч песка, камней и прочих испражнений нашей, несомненно благородной, земли. И так уж совпало, что мой отец – дирижер в этом оркестре, гордо именуемом ЗАО «Светлый», а по-простому – начальник участка.
Ну все, прибор заглушен, съемка началась, можно глотнуть чайку и покемарить минут двадцать пять – тридцать. А может и написать кому-нибудь смску. Собственно, с этого и начинается мой рассказ о событиях, которые происходят со мной по сей день.
Но, скорее всего, нужна маленькая предыстория.
Чуть больше года назад, отработав сезон на прииске в наказание за неудачный семестр в институте, я вернулся в Иркутск с твердой уверенностью, что уж в этот-то раз я точно сдам сессию. Снял комнату у бабульки, что бы наверняка избежать соблазнов, приобрел на заработанные деньги телевизор и DVD, и начал степенно набираться знаний. Так я и познакомился с Людмилой, владелицей небольшого видеопроката не далеко от моего дома.
Надо отметить, что Людмила невероятно приятная женщина лет тридцати. У нас как – то сразу установилось вполне приличное общение на тему кино, и я даже был удостоен чести иногда брать диски в долг. Чем, каюсь, беззастенчиво и пользовался во времена финансовых затруднений. Бывало, что я не возвращал диски вовремя, тогда она мне звонила. Но, после череды не особо приятных событий, мне пришлось забрать документы из института и с твердым решением пойти в армию вернутся в родные края. Так я снова попал в этот сраный прииск.
И вот я, без пяти минут военнослужащий, сижу в своей кандейке, ожидаю окончания съемки и копаюсь в телефоне, думая, с кем бы мне пообщаться на тему всего и ни чего. И натыкаюсь на номер Людмилы, который, как мне казалось, я удалил давным-давно. Странно, не правда ли?
И вот, набравшись неизвестно из каких чакр решимости, решаюсь написать эталон банальности: «Привет, как дела?» Минута, две минуты, пять, десять… Тишина… Что бы сделали вы? Делаю ход конем: «Вы, наверное, мой номер удалили, это Саша с Бодайбо.» И буквально через минуту… Нет, не смс, звонок! О Боги! Её голос в телефоне… Странно, но что-то сразу зашевелилось чуть правее сердца.
Долго поговорить не получилось, пока ожидал ответа, часики тикали. Но я получил разрешение на звонок вечером. Круто! Тогда я еще не знал, во что выльется мне та смска, и не знаю, повторил бы я снова все то, что происходило в дальнейшем, но я точно ни о чем не жалею…
Вечер надвигался медленно. Так всегда бывает, когда ожидаешь чего-либо настолько сильно, что кажется, будто время, издеваясь над тобой, специально замедляет свой ход до скорости, стремящейся к нулю. Подлая и коварная сука! Но, вот, наконец, половина восьмого вечера, на мой прибор приехала вахта, и я поехал домой. Особенность того вечера была в том, что Надя, полу-очаровательная, да и к тому же замужняя съемщица решила провести остаток дня со мной. Вот задницей они чуют, что ли?.. Почему-то в тот день мне казалось, что назревает разрыв в нашей до нельзя порочной связи. Не сказать, чтобы Надя была красива, совсем не сказать, но, как говорится, на безбабье и кулачок – блондинка, так что я, засунув свои моральные принципы поглубже в дупло, с очень нечистой совестью, поддался ее обаянию. О да, вот в чем – чем, а в обаянии она была сильна…
В общем, в тот вечер мы ехали домой, в вахте, вместе. Я уже думал о Людмиле, на автопилоте обнимая Надю за плечи, но как бы не замечая ее. Мужики поймут. Когда находясь с одной женщиной, ты думаешь о другой, так почти всегда бывает. Так что, женщины, знайте, что если ваш мужчина обнимая вас, имеет отсутствующее выражение лица, то ставлю тысячу против копейки на вероятность, что он в тот момент задумался о другой. Так как знайте, какие бы вы прекрасные не были, всегда есть другая, которая зацепит нас тем, чего нет у вас…
Итак, пребывая в состоянии прострации, я доехал до дома. Чмокнув Надю на прощание в щеку, я полетел на второй этаж своего подъезда, с диким желание чего-нибудь по - трескать и, дождавшись десяти часов вечера, позвонить женщине, которая, как я уже тогда чувствовал, станет частью моей никчемной жизни…
После обильного ужина, которыми славится моя мама, у меня оставался примерно час до назначенного времени, и я думал, как бы его убить. От нечего делать поиграл в компьютер (я и сейчас люблю это дело), посмотрел телевизор, там показывали что-то про крестовые походы, и смотрел на часы. Без пяти десять. Пора.
Я оделся и вышел на улицу покурить. Первый мороз уже чувствовался во всю. Выдыхая клубы дыма напополам с паром, я, наверное, был похож на первые паровозы, которые дымили так, словно у них в машинном отделении стояла не печь, но автомат по производству облаков. Я нервничал. Нервничал так, как никогда до этого. Даже когда я ожидал прилета отца в Иркутск в тот самый год, когда меня хотели исключить за не посещаемость я так не волновался. А это показатель. Отец мой, человек довольно крутого нрава, и проводил воспитание по методу кнута и пряника. За что я ему до сих пор безмерно благодарен.
Но вот, момент настал. Я набрал ее номер… долго ждать не пришлось. Мне показалось, что она ждала моего звонка не выпуская телефон из рук. Спасибо тебе прогресс! Спасибо за то, что изобрел мобильный телефон, СМС, и тому подобную хрень, которая избавляет от личных встреч и очень эффективно убивает устную речь! Прям в ножки, мля, кланяюсь! Но это я так, ворчу беззлобно, так как именно в этом случаи я действительно благодарен… и в особенности за то, что прогресс смог дотянуть свои щупальца даже до такого Богами забытого места, как мой поселок.
Но я отвлекся.
Снова этот голос в трубке… Мне казалось, что я влюбляюсь в него. Вы не подумайте, я помнил, как выглядит Людмила, но я напрочь забыл ее голос… Помнится, в какой-то газете я прочел на днях:

Звучит то резко, то устало,
То сонно-нежно (я в раю!)
Его то много мне, то мало,
Но я повсюду узнаю
Твой голос, музыку твою…

И в процессе разговора эти несколько строк сами собой всплыли в моей памяти.
Что за нафиг?! Почему от ее голоса меня тянет на поэзию? Почему стихи, прочитанные неделю назад, возникли в моей дурной голове, абсолютно не способной к поэзии?
Немного прибив романтику, хочу сказать, что сам разговор не настраивал на романтический лад. Он больше напоминал собеседование, в котором мы рассказывали по очереди биографию друг друга. Но как она рассказывала свою… В каждом ее слове было столько эмоций, что мне казалось будто я слушаю аудиокнигу. Ее слова цепляли. Не знаю, не могу сказать, чем, но мне хотелось, чтобы она говорил бесконечно…
Мне казалось, что прошла всего минута, когда мы начали прощаться. После пожелания спокойной ночи и обещания написать прямо с утра я посмотрел на часы. Было уже половина одиннадцатого. И соответственно, пора было уже ложиться спать, так как я не хотел быть завтра едва живым от недосыпа. Но моим благим планам было не суждено сбыться.
 Мне позвонила Надя. Она напоила своего мужа и страстно желала увидится. Не могу сказать того же, но я решил прекратить наши болезненные отношения. Обрубить, как говориться, под корень. На хрен, надоело. Надоели постоянные разговоры о том, как ей надоел муж, какой он грубый и так далее. В конце концов надоела она сама. Сказать, что наши разговоры были абсолютно неинформативными, значит вежливо преувеличить, по-простому соврать. Плюс, как упоминалось выше, они сводились к одному-муж, муж, муж, муж… Ну сколько можно? Ну какой нормальный парень выдержит это? Тут ровно два варианта: или он шлет на хер ее, или ее мужа, и забирает ее себе. Лично мне первый вариант более импонировал. Короче, меня от нее уже порядком тошнило.
Встреча прошла как я и хотел. Не позволив ей даже прикоснуться ко мне, я сразу озвучил свою позицию. Не сказать, что она была в восторге, совсем не сказать. В ход пошли все, подчеркиваю, ВСЕ возможные женские ухищрения. От слез и секса (от которого я, разумеется, воздержался), до оскорблений и угроз рассказать все мужу. Пф… напугала ежа жопой. Сколь я наслышан о нем, сама бы и огребла.
Я не стал продолжать разговор, плавно подводивший нас к скандалу, попрощался и ушел. Время было уже начало двенадцатого, так что едва моя голова коснулась подушки я сразу отрубился…
Будильник. Черт, как же я его ненавижу! Но выбора нет. С трудом откинув одеяло, я побрел в ванную. В этом долгом, как путь грешника в ад, переходе из моей комнаты к умывальнику, я припоминал события вчерашнего дня. Двоякое ощущение. Назревание чего-то с Людой и разрыв с Надей. Не могу сказать, что радовало меня больше на тот момент. Наверное, в равной степени и то, и другое. Хотя, возможно, про назревание я спешу в свойственной мне натуре долбанутого мечтателя.
Вытирая рожу полотенцем, я посмотрел в зеркало. Святой ежик, ну и рожа! Опухшая с недосыпа, не бритая, две красных точки из-под век озаряют всю эту адскую картину багряным цветом свернувшейся крови. Ужас, нах! Да и на голове словно бурелом. Волосы у меня от природы кудрявые, что, признаюсь, доставляет мне не мало хлопот по утрам. Одно радует, что работаю я в шапке, и это последствие падения Тунгусского метеорита ни одна падла не увидит…
Отец уже проснулся и готовит завтрак на кухне. Хорошо ему, а я с утра в себя не могу даже глоток воды пропихнуть. Но стоит мне сесть в вахту, что состоится буквально через десять минут, как мой измученный хреновым пивом и лапшой быстрого приготовления желудок буквально завязывается в тугой узел от голода. Благо, до моего объекта ехать минут двадцать, а там у меня-хлеб, лучок, сало, чай… словом все то, что так необходимо старателю.
В общем, шустро одевшись и нацепив уже порядком стоптанные сапоги, я полетел к месту посадки в машины. В скорбном молчании поздоровавшись с мужиками, я закурил первую сигарету. Знаю, что вредно, знаю, что противно, но… пусть меня попробуют осудить те, кто по счастливой случайности избежал этой пагубной привычки. Идите козе в трещину, умники, не рассуждайте о том, чего не понимаете!
Садясь на холодное, протертое тысячами задниц, сидевших тут до меня, сидение, я достал телефон, и начал писать смску Людмиле. Ни чего особенного, просто: «Доброе утро, как спалось?». Ответа не было до тех пор, пока мы не приехали на базу нашего участка. Уже расписавшись в журнале нарядов и выйдя на улицу покурить в ожидании лимузина, который развезет нас по объектам и заберет ночную смену, я услышал, как телефон в моем кармане выдал забористую трель, означающую, что мне ответили. Не особо точно помню, что там было написано, не буду врать, но помню, что ответ был таким же простым, как и вопрос. Перебросившись еще парой сообщений о том-о сем, я закинул телефон обратно туда, откуда его и вынул. И ровно в этот момент подошла вахта. Пора грузиться и ехать туда, где я весь день буду мокнуть, мерзнуть и работать.
- Глуши прибор.
- Да рано еще, пусть бункер промоется!
- Глуши, говорю, - отец, как всегда, непреклонен.
А и хрен с ним. Быстрее начнется съемка – быстрее спать лягу.
Нацепив насквозь мокрые и грязные перчатки на не менее грязные руки, выхожу на улицу. Ну и дубак! И гадский снег сыпет, как дурной. Перчатки мгновенно покрываются сначала инеем, а затем деревенеют. Ненавижу нашу осень! На большой земле, наверное, еще с деревьев листва не опала, а у нас уже сугробы по самую развилку.
Поясню – я живу и работаю в жопе - жопской нашей необъятной и по-своему прекрасной страны, в богом забытом месте под названием Кропоткин. Место примечательное тем, что у нас процветает горная добыча самого кровавого метала на нашей зараженной людьми планете. И я (кстати, зовут меня Александром), играю в этом спектакле одну из ролей второго плана. И сейчас на моем календаре двадцать четвертое октября две тысячи восьмого года, на часах без четверти десять утра, а сам я до невменяемости романтичный раздолбай девятнадцати лет. Собственно, моя романтичность и стала причиной моего желания прикорнуть на пол – часика где-нибудь в теплом месте. А еще полу-очаровательная молодая съемщица, на которую я положил глаз пару недель назад. Но в нашем поселке особо выбирать не приходиться.
Профессия моя называется гидромониторщик, что означает «паши как негр, грязное животное, от рассвета до заката, не взирая на погоду». А если конкретнее, то задача моя состоит не посредственно в извлечении этой желтой железяки из куч песка, камней и прочих испражнений нашей, несомненно благородной, земли. И так уж совпало, что мой отец – дирижер в этом оркестре, гордо именуемом ЗАО «Светлый», а по-простому – начальник участка.
Ну все, прибор заглушен, съемка началась, можно глотнуть чайку и покемарить минут двадцать пять – тридцать. А может и написать кому-нибудь смску. Собственно, с этого и начинается мой рассказ о событиях, которые происходят со мной по сей день.
Но, скорее всего, нужна маленькая предыстория.
Чуть больше года назад, отработав сезон на прииске в наказание за неудачный семестр в институте, я вернулся в Иркутск с твердой уверенностью, что уж в этот-то раз я точно сдам сессию. Снял комнату у бабульки, что бы наверняка избежать соблазнов, приобрел на заработанные деньги телевизор и DVD, и начал степенно набираться знаний. Так я и познакомился с Людмилой, владелицей небольшого видеопроката не далеко от моего дома.
Надо отметить, что Людмила невероятно приятная женщина лет тридцати. У нас как – то сразу установилось вполне приличное общение на тему кино, и я даже был удостоен чести иногда брать диски в долг. Чем, каюсь, беззастенчиво и пользовался во времена финансовых затруднений. Бывало, что я не возвращал диски вовремя, тогда она мне звонила. Но, после череды не особо приятных событий, мне пришлось забрать документы из института и с твердым решением пойти в армию вернутся в родные края. Так я снова попал в этот сраный прииск.
И вот я, без пяти минут военнослужащий, сижу в своей кандейке, ожидаю окончания съемки и копаюсь в телефоне, думая, с кем бы мне пообщаться на тему всего и ни чего. И натыкаюсь на номер Людмилы, который, как мне казалось, я удалил давным-давно. Странно, не правда ли?
И вот, набравшись неизвестно из каких чакр решимости, решаюсь написать эталон банальности: «Привет, как дела?» Минута, две минуты, пять, десять… Тишина… Что бы сделали вы? Делаю ход конем: «Вы, наверное, мой номер удалили, это Саша с Бодайбо.» И буквально через минуту… Нет, не смс, звонок! О Боги! Её голос в телефоне… Странно, но что-то сразу зашевелилось чуть правее сердца.
Долго поговорить не получилось, пока ожидал ответа, часики тикали. Но я получил разрешение на звонок вечером. Круто! Тогда я еще не знал, во что выльется мне та смска, и не знаю, повторил бы я снова все то, что происходило в дальнейшем, но я точно ни о чем не жалею…
Вечер надвигался медленно. Так всегда бывает, когда ожидаешь чего-либо настолько сильно, что кажется, будто время, издеваясь над тобой, специально замедляет свой ход до скорости, стремящейся к нулю. Подлая и коварная сука! Но, вот, наконец, половина восьмого вечера, на мой прибор приехала вахта, и я поехал домой. Особенность того вечера была в том, что Надя, полу-очаровательная, да и к тому же замужняя съемщица решила провести остаток дня со мной. Вот задницей они чуют, что ли?.. Почему-то в тот день мне казалось, что назревает разрыв в нашей до нельзя порочной связи. Не сказать, чтобы Надя была красива, совсем не сказать, но, как говорится, на безбабье и кулачок – блондинка, так что я, засунув свои моральные принципы поглубже в дупло, с очень нечистой совестью, поддался ее обаянию. О да, вот в чем – чем, а в обаянии она была сильна…
В общем, в тот вечер мы ехали домой, в вахте, вместе. Я уже думал о Людмиле, на автопилоте обнимая Надю за плечи, но как бы не замечая ее. Мужики поймут. Когда находясь с одной женщиной, ты думаешь о другой, так почти всегда бывает. Так что, женщины, знайте, что если ваш мужчина обнимая вас, имеет отсутствующее выражение лица, то ставлю тысячу против копейки на вероятность, что он в тот момент задумался о другой. Так как знайте, какие бы вы прекрасные не были, всегда есть другая, которая зацепит нас тем, чего нет у вас…
Итак, пребывая в состоянии прострации, я доехал до дома. Чмокнув Надю на прощание в щеку, я полетел на второй этаж своего подъезда, с диким желание чего-нибудь по - трескать и, дождавшись десяти часов вечера, позвонить женщине, которая, как я уже тогда чувствовал, станет частью моей никчемной жизни…
После обильного ужина, которыми славится моя мама, у меня оставался примерно час до назначенного времени, и я думал, как бы его убить. От нечего делать поиграл в компьютер (я и сейчас люблю это дело), посмотрел телевизор, там показывали что-то про крестовые походы, и смотрел на часы. Без пяти десять. Пора.
Я оделся и вышел на улицу покурить. Первый мороз уже чувствовался во всю. Выдыхая клубы дыма напополам с паром, я, наверное, был похож на первые паровозы, которые дымили так, словно у них в машинном отделении стояла не печь, но автомат по производству облаков. Я нервничал. Нервничал так, как никогда до этого. Даже когда я ожидал прилета отца в Иркутск в тот самый год, когда меня хотели исключить за не посещаемость я так не волновался. А это показатель. Отец мой, человек довольно крутого нрава, и проводил воспитание по методу кнута и пряника. За что я ему до сих пор безмерно благодарен.
Но вот, момент настал. Я набрал ее номер… долго ждать не пришлось. Мне показалось, что она ждала моего звонка не выпуская телефон из рук. Спасибо тебе прогресс! Спасибо за то, что изобрел мобильный телефон, СМС, и тому подобную хрень, которая избавляет от личных встреч и очень эффективно убивает устную речь! Прям в ножки, мля, кланяюсь! Но это я так, ворчу беззлобно, так как именно в этом случаи я действительно благодарен… и в особенности за то, что прогресс смог дотянуть свои щупальца даже до такого Богами забытого места, как мой поселок.
Но я отвлекся.
Снова этот голос в трубке… Мне казалось, что я влюбляюсь в него. Вы не подумайте, я помнил, как выглядит Людмила, но я напрочь забыл ее голос… Помнится, в какой-то газете я прочел на днях:
Звучит то резко, то устало,
То сонно-нежно (я в раю!)
Его то много мне, то мало,
Но я повсюду узнаю
Твой голос, музыку твою…
И в процессе разговора эти несколько строк сами собой всплыли в моей памяти.
Что за нафиг?! Почему от ее голоса меня тянет на поэзию? Почему стихи, прочитанные неделю назад, возникли в моей дурной голове, абсолютно не способной к поэзии?
Немного прибив романтику, хочу сказать, что сам разговор не настраивал на романтический лад. Он больше напоминал собеседование, в котором мы рассказывали по очереди биографию друг друга. Но как она рассказывала свою… В каждом ее слове было столько эмоций, что мне казалось будто я слушаю аудиокнигу. Ее слова цепляли. Не знаю, не могу сказать, чем, но мне хотелось, чтобы она говорил бесконечно…
Мне казалось, что прошла всего минута, когда мы начали прощаться. После пожелания спокойной ночи и обещания написать прямо с утра я посмотрел на часы. Было уже половина одиннадцатого. И соответственно, пора было уже ложиться спать, так как я не хотел быть завтра едва живым от недосыпа. Но моим благим планам было не суждено сбыться.
 Мне позвонила Надя. Она напоила своего мужа и страстно желала увидится. Не могу сказать того же, но я решил прекратить наши болезненные отношения. Обрубить, как говориться, под корень. На хрен, надоело. Надоели постоянные разговоры о том, как ей надоел муж, какой он грубый и так далее. В конце концов надоела она сама. Сказать, что наши разговоры были абсолютно неинформативными, значит вежливо преувеличить, по-простому соврать. Плюс, как упоминалось выше, они сводились к одному-муж, муж, муж, муж… Ну сколько можно? Ну какой нормальный парень выдержит это? Тут ровно два варианта: или он шлет на хер ее, или ее мужа, и забирает ее себе. Лично мне первый вариант более импонировал. Короче, меня от нее уже порядком тошнило.
Встреча прошла как я и хотел. Не позволив ей даже прикоснуться ко мне, я сразу озвучил свою позицию. Не сказать, что она была в восторге, совсем не сказать. В ход пошли все, подчеркиваю, ВСЕ возможные женские ухищрения. От слез и секса (от которого я, разумеется, воздержался), до оскорблений и угроз рассказать все мужу. Пф… напугала ежа жопой. Сколь я наслышан о нем, сама бы и огребла.
Я не стал продолжать разговор, плавно подводивший нас к скандалу, попрощался и ушел. Время было уже начало двенадцатого, так что едва моя голова коснулась подушки я сразу отрубился…
Будильник. Черт, как же я его ненавижу! Но выбора нет. С трудом откинув одеяло, я побрел в ванную. В этом долгом, как путь грешника в ад, переходе из моей комнаты к умывальнику, я припоминал события вчерашнего дня. Двоякое ощущение. Назревание чего-то с Людой и разрыв с Надей. Не могу сказать, что радовало меня больше на тот момент. Наверное, в равной степени и то, и другое. Хотя, возможно, про назревание я спешу в свойственной мне натуре долбанутого мечтателя.
Вытирая рожу полотенцем, я посмотрел в зеркало. Святой ежик, ну и рожа! Опухшая с недосыпа, не бритая, две красных точки из-под век озаряют всю эту адскую картину багряным цветом свернувшейся крови. Ужас, нах! Да и на голове словно бурелом. Волосы у меня от природы кудрявые, что, признаюсь, доставляет мне не мало хлопот по утрам. Одно радует, что работаю я в шапке, и это последствие падения Тунгусского метеорита ни одна падла не увидит…
Отец уже проснулся и готовит завтрак на кухне. Хорошо ему, а я с утра в себя не могу даже глоток воды пропихнуть. Но стоит мне сесть в вахту, что состоится буквально через десять минут, как мой измученный хреновым пивом и лапшой быстрого приготовления желудок буквально завязывается в тугой узел от голода. Благо, до моего объекта ехать минут двадцать, а там у меня-хлеб, лучок, сало, чай… словом все то, что так необходимо старателю.
В общем, шустро одевшись и нацепив уже порядком стоптанные сапоги, я полетел к месту посадки в машины. В скорбном молчании поздоровавшись с мужиками, я закурил первую сигарету. Знаю, что вредно, знаю, что противно, но… пусть меня попробуют осудить те, кто по счастливой случайности избежал этой пагубной привычки. Идите козе в трещину, умники, не рассуждайте о том, чего не понимаете!
Садясь на холодное, протертое тысячами задниц, сидевших тут до меня, сидение, я достал телефон, и начал писать смску Людмиле. Ни чего особенного, просто: «Доброе утро, как спалось?». Ответа не было до тех пор, пока мы не приехали на базу нашего участка. Уже расписавшись в журнале нарядов и выйдя на улицу покурить в ожидании лимузина, который развезет нас по объектам и заберет ночную смену, я услышал, как телефон в моем кармане выдал забористую трель, означающую, что мне ответили. Не особо точно помню, что там было написано, не буду врать, но помню, что ответ был таким же простым, как и вопрос. Перебросившись еще парой сообщений о том-о сем, я закинул телефон обратно туда, откуда его и вынул. И ровно в этот момент подошла вахта. Пора грузиться и ехать туда, где я весь день буду мокнуть, мерзнуть и работать.