Я снова, по привычке, вызвала на дисплее Судовой журнал и задумалась: не слишком ли рано я покинула точку «М», отправившись дальше вверх по течению? Что же все-таки мной руководило в последнее время: жажда мести или опасение за свою жизнь?
Как я сказала Леонардику:
« - Вы ведь понимаете теперь, отчего мое внутреннее Я так противится всякой попытке вылечить меня. Я не могу быть добренькой, зная, какая опасность меня подстерегает».
Трижды чертов Фомич! Мне все-таки не удалось избежать того сна.Откуда я возвращалась? Не помню. Кажется, с дискотеки, хотя на подобных увеселительных мероприятиях уже года два как не была.
Стройные ножки, коротенькая юбчонка, отчетливо помню, как весело цокали по асфальту высокие каблучки. У меня было потрясающее настроение. Во всяком случае, трясла я всем, чем только могла, особенно фирменной сумочкой на толстой металлической цепочке.
Помню, сначала появилась какая-то тень позади меня, затем число их стало расти, становясь все больше и больше. Брюки с множеством клапанов, цепи, куски арматуры, бутылки и даже биты для гольфа, зажатые в руках. Ни слов, ни музыки, и все-таки определенный ритм в движениях.
Я боялась оглянуться. В конце концов, не выдержала и побежала. Вся стая немедленно устремилась за мной, звуковой ряд как прорвало, чего в нем только не было: азартные выкрики, улюлюканье, учащенное, разгоряченное дыхание, топот ног в тяжелых ботинках Доктор Мартенс, звон цепей, и мой отчаянный, истошный крик, перекрывавший порой все звуки вокруг.
Я не разбирала дороги и сама не заметила, как оказалась в каком-то тупике. Вот тогда я и вынуждена была повернуться лицом к своим преследователям. И чуть было не вздохнула с облегчением: это игра, всего только компьютерная игра.
Игра... Им надо было окружить меня, и они грудились с двух сторон, пытаясь зайти мне за спину, я же в свою очередь судорожно крутила головой по сторонам в поисках выхода. Но вокруг были только стены с темными молчаливыми окнами. Стекла в них были большей частью выбиты, никто не жил здесь, кроме разве что каких-нибудь бродяг, так что помочь мне было некому.
Дети, подростки-переростки. Конкретно возраст определить было невозможно: какие-то жуткие маски на лицах, боевой раскрас. Не слишком ли их много на меня одну?
Первый удар я пропустила. Игра, конечно, только игра, но вкус крови во рту был вполне явственен. Кровь стекала и по щеке. Подняв руку, я нащупала то место на голове, по которому меня ударили. Пытаясь защититься, я стала бессмысленно махать руками по сторонам, но все мои попытки выглядели жалкими: чего-чего, а драться я совсем не умела, да и врагов было слишком много.
Меня сбили с ног, и боль, которую я поначалу в горячке не почувствовала, затопила теперь весь мой мозг. Я вот-вот должна была потерять сознание, но жажда жизни вдруг охватила меня, я почувствовала прилив каких-то подспудных, глубинных сил, хотя понимала, что силы эти последние. Но, собственно, зачем их беречь, раз пришло время умирать?
С большим трудом я поднялась на ноги и начала раскидывать этих тварей, набросившихся на меня, по сторонам. Я разбивала им головы о стены, душила цепями, которые перехватывала из их же рук, я ломала им ребра, носы каблуками своих туфлей. Но их не становилось меньше, скоро они вообще заслонили надо мной весь свет. И я вдруг поняла, что сопротивлялась лишь в своем воображении, а на самом деле так и продолжала лежать, поверженная, на земле.
И вдруг они все разом отпрянули от меня. Быть может, я умерла или находилась на последнем издыхании? Или же они просто захотели посмотреть, жива ли я, чтобы затем дружно кинуться добивать меня?
Ничего не понимая в происходящем, я, тем не менее, нашла в себе силы приподняться и села, обхватив руками колени. Лишь изредка с трудом разлепляла распухшие от побоев веки, чтобы увидеть хоть что-то вокруг, и просто лениво задерживала в голове проникавшие в нее картинки, долго внимательно рассматривая их как бы в режиме стоп-кадр, так как в любую минуту картинки эти могли оказаться для меня последними.
С меня давно сорвали одежду, и я была совершенно голой, хотя вряд ли кого-нибудь мог возбудить мой жалкий вид: кровь, следы побоев, ссадины, хриплые звуки, доносившиеся из перекошенного, с выбитыми зубами рта. Но я ошибалась: именно это зрелище будоражило моих мучителей больше всего. Раздался многоголосый рев, они вот-вот готовы были броситься на меня, чтобы растерзать окончательно…
Он выглядел, на сей раз, гораздо моложе. Лет восемнадцати, не больше. Какая-то курточка с капюшоном, как всегда закрывавшим его лицо.
Он возник непонятно откуда и сейчас стоял надо мной, спокойно глядя на моих потенциальных убийц, бугря мышцы, не вынимая рук из карманов. Не знаю, что было в его взгляде, но мои мучители как бы очнулись и медленно, с глухим ворчанием стали расходиться, стараясь не поворачиваться к молчаливому призраку спиной.
Тогда Некто (несмотря на молодежный прикид, я узнала его), склонился ко мне и властным голосом шепнул мне на ухо:
-Добыча. Теперь ты моя добыча!
Я очнулась, но долго не могла прийти в себя. Слишком явственно я ощущала боль во всем теле, слишком свеж был в памяти ужас, буквально парализовавший меня. Эти ощущения превосходили по своему воздействию все негативное, что я когда-либо испытывала в своей жизни.
«Добыча. Теперь ты моя добыча!»
Столько усилий я приложила, и уже думала, что раны мои начинают заживать, покрываться корочкой, пережитое уходит в самую глубину моего существа, но, оказывается, все это время процесс, наоборот, шел по нарастающей (все-таки прав был Игорь Карлович!). И только сейчас в полную силу я осознала, что два года назад произошло со мной. Неужели эти воспоминания так никогда и не отпустят, даже похоронят меня? И как объяснить ту жестокость, которая меня совсем недавно переполняла. Жалкая, бессильная,бесполезная, но ставившая меня на один уровень с теми, кто только что так жаждал надругаться надо мной, стереть в порошок то, что еще от меня оставалось.
Помочь сайту
Поздравления
