НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

 

РАСПЯТАЯ

 

Роман

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

РЕКА, МОРЕ

 

 

IV

«ГРАФИНЯ ДЕ ЛОРЗАНЖ»

 

 

ГЛАВА 2

 

Две путевки, два авиабилета. Казалось бы, вопрос не стоил выеденного яйца: два прекрасно делится на два. И на вырученные деньги можно было бы прекрасно отдохнуть, не трогая «бакшиш», полученный мной еще от Галины Красниковой, не говоря уже об отступных сбежавшего горе-«папика». Но мне всю плешь проела одна совершенно несуразная мысль: говорят, в Тулу со своим самоваром не ездят, а что если мне, наоборот, как раз так и поступить? Отношения с Иннусей я наладила прекрасные, но она по-своему была права, сказав, что ей сейчас не до отпуска. Жаль. И все-таки…

 

Естественно, где я еще могла найти Фомича, как не в его обычном кафе за обычным обедом.

Когда я села напротив, он только покосился на меня, но ничего не сказал. Хотя аппетит ему я наверняка сразу испортила. Я тоже помолчала какое-то время, мучительно раздумывая, смогу ли я переварить местную пищу? Потом решила не рисковать и молча положила на середину столика путевки и авиабилеты. Затем сверху присовокупила к ним еще красочный рекламный буклет.

–  Кипр, – сказала я коротко, без объяснений. – Говорят, сейчас в моде Мальдивы, но уж не обессудьте. Чем богата, тем будем и рады.

Да, выдержка у мужика была поразительной. Наверное, профессиональное. Однако внутри он наверняка обалдел. Долго подбирал, что мне ответить, затем уточнил:

–  Взятка?

–  За что? – с самым невинным видом подперла я ладошкой подбородок. – Мне от вас давно уже ничегошеньки не нужно. Ваши возможности на сей счет исчерпаны. Просто путевка лишняя. Местком-профком-партком – сами понимаете. Как в добрые старые времена.

–  Ну и засунь ее… сама знаешь куда. Туда, куда месткомы, парткомы, профкомы как раз и провалились, – неожиданно грубо ответил Фомич. – Чего ты ко мне вообще привязалась, Леднева? Давно бы уже пора отстать.

–  А отблагодарить? – ничуть не смутилась я, строя невинные глазки. – Надо? Вы столько для меня сделали! Местком, профком, партком даже пальцем не пошевельнули.

Фомич хохотнул.

–  Ладно, если ты такая уж благодарная, пусть лучше должок за тобой будет. Понадобится чего, явлюсь, как незваный татарин. Еще пожалеешь, что обещание дала.

Он был очень доволен собой, но забыл, с кем связался. Я другого исхода и не ожидала, и вытащила тот козырь, который у меня был в рукаве.

–   Вот интересно, а что будет, если Машка узнает, как у нее была возможность побывать в раю – на море, а злой папка так  вдруг, с ходу, даже не собрав семейный совет, решил все за нее?

Но Фомич не мужик был – кремень.

–   Шантажируешь? Шантаж не пройдет, ты мою Машку не знаешь. Она еще круче, чем я.

И тут я поняла – мужик крепко задумался.

–  Другой возможности у нее не будет. А ведь тут не блажь, море девчонке для здоровья необходимо, – продолжала канючить я.

–  Море – оно везде море, – решил, наконец, проблему Фомич. – Понадобится, хоть в Сочи, хоть в Анапу скатаем. На автобусе. Или на поезде. Это нам вполне по карману. Так что перестаралась ты, Леднева. Языков, опять же, мы не знаем, а в Сочах все еще пока по-русски говорят.

Я промолчала. Чугунов, Чугун - не сомневаюсь, что его в детстве так  и звали. Ладно, чугунная башка, я еще не сказала свое последнее слово. Попробуем зайти с другой стороны.

 

Я так себе и представляла, как он будет одет: в вытянутых на коленях синих хлопчатобумажных «трениках» и растянутой по горизонтали, но севшей по вертикали футболке явно китайского производства.

–  Семейный совет, – коротко сказала я, когда Фомич открыл дверь квартиры.

Конечно, он легко мог бы выставить меня вон, устроить мне выволочку и даже спустить с лестницы, но любопытство возобладало.

–  Проходи! – Ах, если бы краткость и в самом деле была сестрой таланта, сколько их могло бы у Фомича быть?

Честно говоря, я понятия не имела, зачем я ввязалась во всю эту авантюру, однако роль свою играла на полном серьезе, со знанием дела.

–  Это Маша? – строго спросила я, завидев выглянувшую из кухни пухленькую девочку лет тринадцати в пестром кокетливом халатике и с маленькими косичками, перетянутыми колечками-резинками.

–  Да, это я, – доверчиво кивнула девочка, подойдя ко мне, и протянула маленькую пухленькую ладошку. – А вас как зовут?

–  Я Аня, – охотно представилась в ответ я. – Точнее, для тебя – тетя Аня. Я пришла к вам с папой решить очень важный вопрос.

–  А, ну я так и догадалась, что вы с папиной работы. Садитесь с нами ужинать, у нас как раз все готово.

Как я могла отказаться? Должна же я была узнать, как Фомич готовит! А может, готовит не он?

–  Папа, – укоризненно посмотрела Маша на Чугуна, не уточняя существо вопроса.

Они одновременно скрылись из вида, затем Фомич явился во вполне приличных джинсах и не менее сносной рубашке, а Маша в юбке и нарядной кофточке. Она тут же принялась накрывать на стол.

–  Может, я помогу? – заговорщицки подмигнула я.

Маша и не подумала отказываться от предложенной помощи. Я, как могла, внесла свою лепту в сервировку и украшение стола, мы чинно отужинали. Как ни странно, еда была вполне сносной.

Затем я достала небольшую карту, за которой охотилась весь день, дала задание Маше прикрепить ее к шторине и выдвинула телескопическую указку. Добила я Фомича очками, которые водрузила себе на нос, старательно глядя поверху, так как диоптрии мне были совсем ни к чему, зрение у меня нареканий пока не вызывало.

–   Итак, Маша, – торжественно сообщила я. – Думаю, что ты часто ругаешь своего папу за то, что он столько времени проводит на работе - такой уж он занятой человек.  Но мы хотим, чтобы ты знала еще и, как мы любим и ценим его, и вот решили премировать путевкой на двоих на изъезженный-переезженный, и, стало быть, не самый модный, но оттого не менее сказочный, остров-курорт Кипр.

Тут я, как и намеревалась, торжественно прочитала им небольшую лекцию об истории и современном состоянии того места, в котором им предполагалось побывать, с трудом сдерживая хохот от того, как внимательно они оба меня слушали.

Мне вдруг захотелось добить их окончательно.

–  Маша, ты, конечно, понимаешь, что это заграница и должна пообещать, что будешь во всем слушаться папу, не поддаваться на всевозможные провокации и следить за тем, чтобы у вас ничего не украли. Ну и еще: не заплывать далеко в море, не лежать долго на солнце, чтобы не обгореть. Так что, обещаешь слушаться папу?

–  И тетю Аню, – хмуро добавил Фомич. – Вообще-то на наш отдел выделили три путевки, и тетя Аня едет с нами.

Ох уж эти современные дети! Они ведь смотрят телесериалы, читают книжки в мягких обложках, так что их очень трудно провести, когда речь заходит о вопросах «страсти нежной». Мария, принимавшая еще минуту назад весь мой спектакль за чистую монету, и открывшая уже было рот, чтобы сказать, что да, да, конечно, она всегда и во всем будет образцом для послушания, от папы ни на шаг, вдруг запрыгала, как коза и захлопала в ладоши.

–  Конечно, конечно! Я все обещаю! Вот здорово! Папа, какой же ты молодец!

Фомич посмотрел на меня с ехидцей: знай, мол, наших.

–  И, конечно, без тети Ани, чтоб она знала, мы не поедем никуда! – закончил свое лирическое отступление чертов Чугун. – Я правильно говорю, Масяня?

–  Да об этом с самого начала даже и речи быть не могло, – тут же подстроилась Чугунова-младшая. Чувствовалось, что у них с отцом во всем было полное взаимопонимание. Хорошо спелись, просто семейный дуэт.

Последние события научили меня: по жизни главное – держать удар. Совсем уклониться от них невозможно, однако показать свою слабость - значит проиграть и, быть может, даже пропасть.

–  Ладно. Конечно, я еще сомневалась, но при такой компании…– я, наконец, сняла свои проклятые очки, убрала карту и указку, и до конца вечера мы премило болтали. Так, как будто, действительно, были одной семьей. Дружнейшей из дружнейших.

 

ГЛАВА 3

 

Фомич ухмыльнулся, снова увидев меня в своей любимой забегаловке.

-   Путевок больше нет, - грустно сказала я, присев рядом.

Странно, но он всегда сидел один за столиком, сколько я его здесь видела. То ли физиономия у него была такая, сугубо ментовская, то ли мало было желающих заведение, к которому он так прикипел сердцем, точнее, желудком, посещать.

Фомич в моей неудаче и не сомневался. Что называется, поди туда, не знаю куда.

-   Конечно, откуда им быть? Разгар сезона!

-   Но… есть выход, - ничуть не смутилась я его злорадству. – Вы не возражаете, если Маша будет спать на раскладушке? Это вполне распространенная практика, даже за номер лишние деньги не придется платить. Все остальное, как обычно. Как видите, я все утрясла. Вы не ожидали, что я окажусь такой шустрой?

Фомич посерьезнел и многозначительно покрутил пальцем у виска. Уж на сей раз аппетит я ему точно испортила.

-  Леднева, ты что, шуток совсем не понимаешь? Я тебе сказал с самого начала – не крутись возле меня. Мы с тобой в разных возрастных категориях. Да и вообще: «дельфин и русалка» – знаешь такую песню?

-  Знаю, - охотно подтвердила я, - а еще дуэт знаю: «Непара». Представляете, он маленький, лысенький, плюгавенький, а она высоченная, красивая – глаз не оторвать. Но голос у него – Басков отдыхает, обо всем на свете забываешь, все уравновешивает. Вот и вы: старше, конечно - это минус большой, за фигурой не следите – брюхо вообще ни в какие ворота не лезет, а душа золотая. Вроде как дельфин, и в то же время – ДЕЛЬФИН! Ну а если вы бывший дуэт Королевой и Николаева имели в виду, то, на мой взгляд, Николаев точно не дельфин, но и Тарзан, как замена ему, ничем не лучше. Хотя, может, и есть что-то общее: «русалка на ветвях сидит», «горилла по деревьям скачет».

Не знаю, что я имела в виду: на гориллу, конечно, Фомич никак не тянул. Как и я на русалку. В лучшем случае на макаку, сбежавшую из зоопарка. Так и хотелось скорчить Чугуну какую-нибудь рожу из Красной книги, хотя он и так уже совсем от меня обалдел.

-  Что ты несешь, Леднева? Ты хоть сама понимаешь, что говоришь? Слушай, дай поесть. На, ключи возьми, поговорим, как обычно, в машине.

В машине так в машине, какая мне разница? Ждать долго не пришлось – если Фомич работал так же быстро, как ел, то цены ему как работнику не было. Но настроение у него заметно улучшилось, как у всякого мужика (крокодила, бегемота, слона) с набитым желудком и, действительно, можно было спокойно поболтать «голова к голове» (тет-а-тет), как говорят французы.

-  Ладно, рассказывай, - вздохнул он, примостившись, наконец, за рулем своего любимого «жигуленка», - откуда дровишки, зачем в лес потянуло? Не возражаешь, если я закурю?

-  Возражаю, - ответила я. – При детях не курят.

-  Понятно, - пробормотал Фомич, - не хочешь признаваться, что пошла по рукам? Как же это тебя угораздило?

-  А у меня был выбор? – вопросом на вопрос вызывающе ответила я. – Только, Бога ради, умоляю, не надо строить из себя строгого папочку.

-  Ну, я в том смысле, что ты ведь вроде как работу нашла. Точнее, вернулась на прежнюю. Так я, во всяком случае, слышал. Что, заработки маленькие, не устроили, тачкой крутой захотелось обзавестись?

-  Про работу Чупилин протрепался? – поинтересовалась я и тут же добавила зло, без всякого перехода: – Интересно! Что же получается? Мне отказали, а ему - пожалуйста, нижайше кланяюсь, давно ждал, чтобы такая знаменитость хоть чем-то меня соизволила озаботить! Я в смысле копии моего дела.

Чугунов фыркнул, его трудно было чем-то смутить.

-  Ну а как ты хотела, леденечик мой сладенький? Он солидный человек, важная птица, без пяти минут профессор, а ты кто? А деньги… они всем нужны. К примеру,  Машке на учебу. Тут ведь не успеешь оглянуться, а вот тебе, бабушка, и выпускной вечер. Ладно, что мы все обо мне, да обо мне, ты лучше о себе расскажи. Откуда путевки-то? Молчишь, как дочь партизана! Сама купила или любовничек подарил?

-  Это тоже работа, вам такое никогда не приходило в голову? – мрачно огрызнулась я.

-  Нет, не приходило и никогда не придет, - спокойно ответил Чугун. – Я человек старомодный, сериалами не увлекаюсь. А потому сопли над нелегкой путанской судьбиной никогда не распускал. Да и вообще: повидал я вашу сестру. Будь моя воля, всем бы работенку хорошую подобрал: кому навоз за скотиной в хлеву убирать, кому нянечкой в больничке за доходягами ночные горшки опорожнять. Господи, а я-то все понять не мог! Вот, оказывается, зачем ты на Кипр едешь. Подзаработать! В Москве что, такая путина-путанница, что на местных «лебедей» спрос совсем упал?

Мне не хотелось с Фомичем ссориться, да и вообще разговор в таком духе между нами меня совсем не устраивал. Поэтому я ответила беззлобно, даже в высшей степени любезно.

-  Тундра вы, Чугун! Без бабы совсем одичали. Были бы расторопнее, знали бы -  на такой товар спрос не падает, только поднимается.  Ну как на недвижимость. Хотя сравнение не самое удачное. Но я не об этом совсем. Просто отдохнуть хочу.

Лучше бы я этого не говорила.

-  Отдохнуть? От чего? – рассвирепел Чугун. – Что за труды такие праведные? Задницей в постели устала вертеть?

-  Ладно, - в свою очередь не выдержала, сорвалась я. – Слушайте вы, друг-портянка, хватит мне мораль читать. Можете что-нибудь дельное сказать – посоветуйте, консультацию оплачу, за деньгами не постою. Хорошо вам со своей колокольни рассуждать, далеко видно. Нашли перед кем своим целомудрием хвастаться… Вы – мужик, вам можно всю жизнь бобылем проходить, тем более Машка у вас, а меня участь старой девы совсем не привлекает. Надо как-то устраивать свою жизнь. Что делать, так уж карты там, на небе, легли, оказалась я козой отпущения. Ну познакомлюсь я с человеком, тут же наплетут ему с три короба про тот случай, что дальше? А так - проще некуда: вот она я, такая-сякая, потасканная-перетасканная, гуленая-перегуленая, зато не мымра сушеная. Не нравится, дядя, иди с добром. Ну а по сердцу, бери, какая есть.

Фомич задумался.

-  Что ж, какая-то доля здравого смысла в твоих словах есть. У вас ведь, баб, своя логика. И ты действительно думаешь там, на Кипре, жениха себе найти?

-  В смысле, киприота-патриота, что ли?

-  Да нет, там и наших, русских, полно.

Я вздохнула.

-  Что-то сложно очень вы рассуждаете, дяденька, глупой маленькой девочке не понять. Есть такая поговорка: «В Тулу со своим самоваром…», а тут вообще через Житомир на Пензу получается: из Тулы за самоваром. Я же сказала: я не о том совсем. Просто подумать надо, остановиться-оглянуться, запуталась я. Ну а чтобы никто думать не мешал, как раз вот такой шкаф: Чугунов Олег Фомич, прошу любить и жаловать, мне по всем параметрам подошел бы. Мух назойливых отгонять – как, по силам задачка? Я имею в виду мухчин. Ну, вроде телохранителя или ангела-хранителя. Но шутки в сторону. Как говорится, наше дело предложить, ваше – отказаться. Я не о том хотела вас попросить. Вы как, слово свое держите? Вы мне рейд обещали.

-   Ах, это! – вздохнул Чугун.

-  Это, но не совсем, - уточнила я. – Мне хотелось бы «там» побывать. Поняли, что я имею в виду? Ну, где я в заточении содержалась. Такое возможно?

-  Трудно сказать, - пожал плечами Фомич. – Можно попробовать, но ничего не обещаю. Сегодня свободна?

-  Более чем, - хмуро ответила я.

-  Давай часика через два на этом же месте.

 

Мне не повезло, я полагала, что то заклятое место останется, как в моей памяти, в неприкосновенности. Можно будет открыть калитку, войти внутрь, тщательно все осмотреть, но ничего из этой затеи не выгорело. Высоченный забор, за которым просматривался кирпичный каркас двухэтажного коттеджа. Стройка была в самом разгаре. Фомич такого поворота тоже не ожидал.

Он остановил машину, развел руками.

-  Ничего не получится. Видишь, какой мордоворот-охранник в воротах стоит? Внутрь не войдешь, договариваться бесполезно, каждому работа дорога. Любуйся, наслаждайся отсюда или выйди, прогуляйся немного. Я тебя в машине подожду.

Не знаю, зачем меня потянуло сюда, но воспоминания буквально затопили меня. Наша бытовка, где мы, четверо запуганных, сопливых девчонок, сначала притирались характерами, стараясь без крайней нужды не вступать в разговор, а уже через пару недель знали друг о друге все, до самых потрохов. Кухонька, где мы готовили себе еду. Спортзал, где и проходили злополучные игрища. Тропинка, по которой я удирала в лес, каким-то чудом пробравшись в итоге к шоссе.

Я бы и дольше здесь пробыла, бередя и бередя себе душу, но «мордоворот-охранник» не поленился выйти и подойти к машине Фомича, решив осведомиться о цели нашего приезда. Тот не стал ничего объяснять, просто извинился. Крикнул мне, что пора ехать, развернулся, чтобы перехватить меня по пути. Однако когда заметил, что охранник «ест глазами» номерной знак с блокнотом в руках, дал задний ход, сделал зверскую рожу и вылез наружу. Видимо, злость, а в особенности, удостоверение, которым Фомич размахивал перед лицом «воротилы» («привратника», «засовщика-запорника», «ключаря») подействовали, и тот поспешил уползти в свою нору.

Мы долго молчали на обратном пути, и только, когда я стала высаживаться из машины, Фомич сказал:

-  Ладно, леденечик, пусть будет по-твоему. Я тут пораскинул мозгами – денег у меня должно хватить. Не хотелось бы Машку разочаровывать, уж больно ты завела ее. Поймет, конечно - девчонка неглупая, но какой-то осадок все равно останется. Ты там договорись окончательно, отпуск я уже подписал, так что дело за малым – собрать чемоданы. И можем отчаливать. В путь!

 

© Copyright: Николай Бредихин, 2012

Регистрационный номер №0085256

от 17 октября 2012

[Скрыть] Регистрационный номер 0085256 выдан для произведения:

НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

 

РАСПЯТАЯ

 

Роман

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

РЕКА, МОРЕ

 

 

IV

«ГРАФИНЯ ДЕ ЛОРЗАНЖ»

 

 

ГЛАВА 2

 

Две путевки, два авиабилета. Казалось бы, вопрос не стоил выеденного яйца: два прекрасно делится на два. И на вырученные деньги можно было бы прекрасно отдохнуть, не трогая «бакшиш», полученный мной еще от Галины Красниковой, не говоря уже об отступных сбежавшего горе-«папика». Но мне всю плешь проела одна совершенно несуразная мысль: говорят, в Тулу со своим самоваром не ездят, а что если мне, наоборот, как раз так и поступить? Отношения с Иннусей я наладила прекрасные, но она по-своему была права, сказав, что ей сейчас не до отпуска. Жаль. И все-таки…

 

Естественно, где я еще могла найти Фомича, как не в его обычном кафе за обычным обедом.

Когда я села напротив, он только покосился на меня, но ничего не сказал. Хотя аппетит ему я наверняка сразу испортила. Я тоже помолчала какое-то время, мучительно раздумывая, смогу ли я переварить местную пищу? Потом решила не рисковать и молча положила на середину столика путевки и авиабилеты. Затем сверху присовокупила к ним еще красочный рекламный буклет.

–  Кипр, – сказала я коротко, без объяснений. – Говорят, сейчас в моде Мальдивы, но уж не обессудьте. Чем богата, тем будем и рады.

Да, выдержка у мужика была поразительной. Наверное, профессиональное. Однако внутри он наверняка обалдел. Долго подбирал, что мне ответить, затем уточнил:

–  Взятка?

–  За что? – с самым невинным видом подперла я ладошкой подбородок. – Мне от вас давно уже ничегошеньки не нужно. Ваши возможности на сей счет исчерпаны. Просто путевка лишняя. Местком-профком-партком – сами понимаете. Как в добрые старые времена.

–  Ну и засунь ее… сама знаешь куда. Туда, куда месткомы, парткомы, профкомы как раз и провалились, – неожиданно грубо ответил Фомич. – Чего ты ко мне вообще привязалась, Леднева? Давно бы уже пора отстать.

–  А отблагодарить? – ничуть не смутилась я, строя невинные глазки. – Надо? Вы столько для меня сделали! Местком, профком, партком даже пальцем не пошевельнули.

Фомич хохотнул.

–  Ладно, если ты такая уж благодарная, пусть лучше должок за тобой будет. Понадобится чего, явлюсь, как незваный татарин. Еще пожалеешь, что обещание дала.

Он был очень доволен собой, но забыл, с кем связался. Я другого исхода и не ожидала, и вытащила тот козырь, который у меня был в рукаве.

–   Вот интересно, а что будет, если Машка узнает, как у нее была возможность побывать в раю – на море, а злой папка так  вдруг, с ходу, даже не собрав семейный совет, решил все за нее?

Но Фомич не мужик был – кремень.

–   Шантажируешь? Шантаж не пройдет, ты мою Машку не знаешь. Она еще круче, чем я.

И тут я поняла – мужик крепко задумался.

–  Другой возможности у нее не будет. А ведь тут не блажь, море девчонке для здоровья необходимо, – продолжала канючить я.

–  Море – оно везде море, – решил, наконец, проблему Фомич. – Понадобится, хоть в Сочи, хоть в Анапу скатаем. На автобусе. Или на поезде. Это нам вполне по карману. Так что перестаралась ты, Леднева. Языков, опять же, мы не знаем, а в Сочах все еще пока по-русски говорят.

Я промолчала. Чугунов, Чугун - не сомневаюсь, что его в детстве так  и звали. Ладно, чугунная башка, я еще не сказала свое последнее слово. Попробуем зайти с другой стороны.

 

Я так себе и представляла, как он будет одет: в вытянутых на коленях синих хлопчатобумажных «трениках» и растянутой по горизонтали, но севшей по вертикали футболке явно китайского производства.

–  Семейный совет, – коротко сказала я, когда Фомич открыл дверь квартиры.

Конечно, он легко мог бы выставить меня вон, устроить мне выволочку и даже спустить с лестницы, но любопытство возобладало.

–  Проходи! – Ах, если бы краткость и в самом деле была сестрой таланта, сколько их могло бы у Фомича быть?

Честно говоря, я понятия не имела, зачем я ввязалась во всю эту авантюру, однако роль свою играла на полном серьезе, со знанием дела.

–  Это Маша? – строго спросила я, завидев выглянувшую из кухни пухленькую девочку лет тринадцати в пестром кокетливом халатике и с маленькими косичками, перетянутыми колечками-резинками.

–  Да, это я, – доверчиво кивнула девочка, подойдя ко мне, и протянула маленькую пухленькую ладошку. – А вас как зовут?

–  Я Аня, – охотно представилась в ответ я. – Точнее, для тебя – тетя Аня. Я пришла к вам с папой решить очень важный вопрос.

–  А, ну я так и догадалась, что вы с папиной работы. Садитесь с нами ужинать, у нас как раз все готово.

Как я могла отказаться? Должна же я была узнать, как Фомич готовит! А может, готовит не он?

–  Папа, – укоризненно посмотрела Маша на Чугуна, не уточняя существо вопроса.

Они одновременно скрылись из вида, затем Фомич явился во вполне приличных джинсах и не менее сносной рубашке, а Маша в юбке и нарядной кофточке. Она тут же принялась накрывать на стол.

–  Может, я помогу? – заговорщицки подмигнула я.

Маша и не подумала отказываться от предложенной помощи. Я, как могла, внесла свою лепту в сервировку и украшение стола, мы чинно отужинали. Как ни странно, еда была вполне сносной.

Затем я достала небольшую карту, за которой охотилась весь день, дала задание Маше прикрепить ее к шторине и выдвинула телескопическую указку. Добила я Фомича очками, которые водрузила себе на нос, старательно глядя поверху, так как диоптрии мне были совсем ни к чему, зрение у меня нареканий пока не вызывало.

–   Итак, Маша, – торжественно сообщила я. – Думаю, что ты часто ругаешь своего папу за то, что он столько времени проводит на работе - такой уж он занятой человек.  Но мы хотим, чтобы ты знала еще и, как мы любим и ценим его, и вот решили премировать путевкой на двоих на изъезженный-переезженный, и, стало быть, не самый модный, но оттого не менее сказочный, остров-курорт Кипр.

Тут я, как и намеревалась, торжественно прочитала им небольшую лекцию об истории и современном состоянии того места, в котором им предполагалось побывать, с трудом сдерживая хохот от того, как внимательно они оба меня слушали.

Мне вдруг захотелось добить их окончательно.

–  Маша, ты, конечно, понимаешь, что это заграница и должна пообещать, что будешь во всем слушаться папу, не поддаваться на всевозможные провокации и следить за тем, чтобы у вас ничего не украли. Ну и еще: не заплывать далеко в море, не лежать долго на солнце, чтобы не обгореть. Так что, обещаешь слушаться папу?

–  И тетю Аню, – хмуро добавил Фомич. – Вообще-то на наш отдел выделили три путевки, и тетя Аня едет с нами.

Ох уж эти современные дети! Они ведь смотрят телесериалы, читают книжки в мягких обложках, так что их очень трудно провести, когда речь заходит о вопросах «страсти нежной». Мария, принимавшая еще минуту назад весь мой спектакль за чистую монету, и открывшая уже было рот, чтобы сказать, что да, да, конечно, она всегда и во всем будет образцом для послушания, от папы ни на шаг, вдруг запрыгала, как коза и захлопала в ладоши.

–  Конечно, конечно! Я все обещаю! Вот здорово! Папа, какой же ты молодец!

Фомич посмотрел на меня с ехидцей: знай, мол, наших.

–  И, конечно, без тети Ани, чтоб она знала, мы не поедем никуда! – закончил свое лирическое отступление чертов Чугун. – Я правильно говорю, Масяня?

–  Да об этом с самого начала даже и речи быть не могло, – тут же подстроилась Чугунова-младшая. Чувствовалось, что у них с отцом во всем было полное взаимопонимание. Хорошо спелись, просто семейный дуэт.

Последние события научили меня: по жизни главное – держать удар. Совсем уклониться от них невозможно, однако показать свою слабость - значит проиграть и, быть может, даже пропасть.

–  Ладно. Конечно, я еще сомневалась, но при такой компании…– я, наконец, сняла свои проклятые очки, убрала карту и указку, и до конца вечера мы премило болтали. Так, как будто, действительно, были одной семьей. Дружнейшей из дружнейших.

 

ГЛАВА 3

 

Фомич ухмыльнулся, снова увидев меня в своей любимой забегаловке.

-   Путевок больше нет, - грустно сказала я, присев рядом.

Странно, но он всегда сидел один за столиком, сколько я его здесь видела. То ли физиономия у него была такая, сугубо ментовская, то ли мало было желающих заведение, к которому он так прикипел сердцем, точнее, желудком, посещать.

Фомич в моей неудаче и не сомневался. Что называется, поди туда, не знаю куда.

-   Конечно, откуда им быть? Разгар сезона!

-   Но… есть выход, - ничуть не смутилась я его злорадству. – Вы не возражаете, если Маша будет спать на раскладушке? Это вполне распространенная практика, даже за номер лишние деньги не придется платить. Все остальное, как обычно. Как видите, я все утрясла. Вы не ожидали, что я окажусь такой шустрой?

Фомич посерьезнел и многозначительно покрутил пальцем у виска. Уж на сей раз аппетит я ему точно испортила.

-  Леднева, ты что, шуток совсем не понимаешь? Я тебе сказал с самого начала – не крутись возле меня. Мы с тобой в разных возрастных категориях. Да и вообще: «дельфин и русалка» – знаешь такую песню?

-  Знаю, - охотно подтвердила я, - а еще дуэт знаю: «Непара». Представляете, он маленький, лысенький, плюгавенький, а она высоченная, красивая – глаз не оторвать. Но голос у него – Басков отдыхает, обо всем на свете забываешь, все уравновешивает. Вот и вы: старше, конечно - это минус большой, за фигурой не следите – брюхо вообще ни в какие ворота не лезет, а душа золотая. Вроде как дельфин, и в то же время – ДЕЛЬФИН! Ну а если вы бывший дуэт Королевой и Николаева имели в виду, то, на мой взгляд, Николаев точно не дельфин, но и Тарзан, как замена ему, ничем не лучше. Хотя, может, и есть что-то общее: «русалка на ветвях сидит», «горилла по деревьям скачет».

Не знаю, что я имела в виду: на гориллу, конечно, Фомич никак не тянул. Как и я на русалку. В лучшем случае на макаку, сбежавшую из зоопарка. Так и хотелось скорчить Чугуну какую-нибудь рожу из Красной книги, хотя он и так уже совсем от меня обалдел.

-  Что ты несешь, Леднева? Ты хоть сама понимаешь, что говоришь? Слушай, дай поесть. На, ключи возьми, поговорим, как обычно, в машине.

В машине так в машине, какая мне разница? Ждать долго не пришлось – если Фомич работал так же быстро, как ел, то цены ему как работнику не было. Но настроение у него заметно улучшилось, как у всякого мужика (крокодила, бегемота, слона) с набитым желудком и, действительно, можно было спокойно поболтать «голова к голове» (тет-а-тет), как говорят французы.

-  Ладно, рассказывай, - вздохнул он, примостившись, наконец, за рулем своего любимого «жигуленка», - откуда дровишки, зачем в лес потянуло? Не возражаешь, если я закурю?

-  Возражаю, - ответила я. – При детях не курят.

-  Понятно, - пробормотал Фомич, - не хочешь признаваться, что пошла по рукам? Как же это тебя угораздило?

-  А у меня был выбор? – вопросом на вопрос вызывающе ответила я. – Только, Бога ради, умоляю, не надо строить из себя строгого папочку.

-  Ну, я в том смысле, что ты ведь вроде как работу нашла. Точнее, вернулась на прежнюю. Так я, во всяком случае, слышал. Что, заработки маленькие, не устроили, тачкой крутой захотелось обзавестись?

-  Про работу Чупилин протрепался? – поинтересовалась я и тут же добавила зло, без всякого перехода: – Интересно! Что же получается? Мне отказали, а ему - пожалуйста, нижайше кланяюсь, давно ждал, чтобы такая знаменитость хоть чем-то меня соизволила озаботить! Я в смысле копии моего дела.

Чугунов фыркнул, его трудно было чем-то смутить.

-  Ну а как ты хотела, леденечик мой сладенький? Он солидный человек, важная птица, без пяти минут профессор, а ты кто? А деньги… они всем нужны. К примеру,  Машке на учебу. Тут ведь не успеешь оглянуться, а вот тебе, бабушка, и выпускной вечер. Ладно, что мы все обо мне, да обо мне, ты лучше о себе расскажи. Откуда путевки-то? Молчишь, как дочь партизана! Сама купила или любовничек подарил?

-  Это тоже работа, вам такое никогда не приходило в голову? – мрачно огрызнулась я.

-  Нет, не приходило и никогда не придет, - спокойно ответил Чугун. – Я человек старомодный, сериалами не увлекаюсь. А потому сопли над нелегкой путанской судьбиной никогда не распускал. Да и вообще: повидал я вашу сестру. Будь моя воля, всем бы работенку хорошую подобрал: кому навоз за скотиной в хлеву убирать, кому нянечкой в больничке за доходягами ночные горшки опорожнять. Господи, а я-то все понять не мог! Вот, оказывается, зачем ты на Кипр едешь. Подзаработать! В Москве что, такая путина-путанница, что на местных «лебедей» спрос совсем упал?

Мне не хотелось с Фомичем ссориться, да и вообще разговор в таком духе между нами меня совсем не устраивал. Поэтому я ответила беззлобно, даже в высшей степени любезно.

-  Тундра вы, Чугун! Без бабы совсем одичали. Были бы расторопнее, знали бы -  на такой товар спрос не падает, только поднимается.  Ну как на недвижимость. Хотя сравнение не самое удачное. Но я не об этом совсем. Просто отдохнуть хочу.

Лучше бы я этого не говорила.

-  Отдохнуть? От чего? – рассвирепел Чугун. – Что за труды такие праведные? Задницей в постели устала вертеть?

-  Ладно, - в свою очередь не выдержала, сорвалась я. – Слушайте вы, друг-портянка, хватит мне мораль читать. Можете что-нибудь дельное сказать – посоветуйте, консультацию оплачу, за деньгами не постою. Хорошо вам со своей колокольни рассуждать, далеко видно. Нашли перед кем своим целомудрием хвастаться… Вы – мужик, вам можно всю жизнь бобылем проходить, тем более Машка у вас, а меня участь старой девы совсем не привлекает. Надо как-то устраивать свою жизнь. Что делать, так уж карты там, на небе, легли, оказалась я козой отпущения. Ну познакомлюсь я с человеком, тут же наплетут ему с три короба про тот случай, что дальше? А так - проще некуда: вот она я, такая-сякая, потасканная-перетасканная, гуленая-перегуленая, зато не мымра сушеная. Не нравится, дядя, иди с добром. Ну а по сердцу, бери, какая есть.

Фомич задумался.

-  Что ж, какая-то доля здравого смысла в твоих словах есть. У вас ведь, баб, своя логика. И ты действительно думаешь там, на Кипре, жениха себе найти?

-  В смысле, киприота-патриота, что ли?

-  Да нет, там и наших, русских, полно.

Я вздохнула.

-  Что-то сложно очень вы рассуждаете, дяденька, глупой маленькой девочке не понять. Есть такая поговорка: «В Тулу со своим самоваром…», а тут вообще через Житомир на Пензу получается: из Тулы за самоваром. Я же сказала: я не о том совсем. Просто подумать надо, остановиться-оглянуться, запуталась я. Ну а чтобы никто думать не мешал, как раз вот такой шкаф: Чугунов Олег Фомич, прошу любить и жаловать, мне по всем параметрам подошел бы. Мух назойливых отгонять – как, по силам задачка? Я имею в виду мухчин. Ну, вроде телохранителя или ангела-хранителя. Но шутки в сторону. Как говорится, наше дело предложить, ваше – отказаться. Я не о том хотела вас попросить. Вы как, слово свое держите? Вы мне рейд обещали.

-   Ах, это! – вздохнул Чугун.

-  Это, но не совсем, - уточнила я. – Мне хотелось бы «там» побывать. Поняли, что я имею в виду? Ну, где я в заточении содержалась. Такое возможно?

-  Трудно сказать, - пожал плечами Фомич. – Можно попробовать, но ничего не обещаю. Сегодня свободна?

-  Более чем, - хмуро ответила я.

-  Давай часика через два на этом же месте.

 

Мне не повезло, я полагала, что то заклятое место останется, как в моей памяти, в неприкосновенности. Можно будет открыть калитку, войти внутрь, тщательно все осмотреть, но ничего из этой затеи не выгорело. Высоченный забор, за которым просматривался кирпичный каркас двухэтажного коттеджа. Стройка была в самом разгаре. Фомич такого поворота тоже не ожидал.

Он остановил машину, развел руками.

-  Ничего не получится. Видишь, какой мордоворот-охранник в воротах стоит? Внутрь не войдешь, договариваться бесполезно, каждому работа дорога. Любуйся, наслаждайся отсюда или выйди, прогуляйся немного. Я тебя в машине подожду.

Не знаю, зачем меня потянуло сюда, но воспоминания буквально затопили меня. Наша бытовка, где мы, четверо запуганных, сопливых девчонок, сначала притирались характерами, стараясь без крайней нужды не вступать в разговор, а уже через пару недель знали друг о друге все, до самых потрохов. Кухонька, где мы готовили себе еду. Спортзал, где и проходили злополучные игрища. Тропинка, по которой я удирала в лес, каким-то чудом пробравшись в итоге к шоссе.

Я бы и дольше здесь пробыла, бередя и бередя себе душу, но «мордоворот-охранник» не поленился выйти и подойти к машине Фомича, решив осведомиться о цели нашего приезда. Тот не стал ничего объяснять, просто извинился. Крикнул мне, что пора ехать, развернулся, чтобы перехватить меня по пути. Однако когда заметил, что охранник «ест глазами» номерной знак с блокнотом в руках, дал задний ход, сделал зверскую рожу и вылез наружу. Видимо, злость, а в особенности, удостоверение, которым Фомич размахивал перед лицом «воротилы» («привратника», «засовщика-запорника», «ключаря») подействовали, и тот поспешил уползти в свою нору.

Мы долго молчали на обратном пути, и только, когда я стала высаживаться из машины, Фомич сказал:

-  Ладно, леденечик, пусть будет по-твоему. Я тут пораскинул мозгами – денег у меня должно хватить. Не хотелось бы Машку разочаровывать, уж больно ты завела ее. Поймет, конечно - девчонка неглупая, но какой-то осадок все равно останется. Ты там договорись окончательно, отпуск я уже подписал, так что дело за малым – собрать чемоданы. И можем отчаливать. В путь!

 

 

Распятая-10

Распятая-12