ПРЕДСКАЗАНИЕ

ПРЕДСКАЗАНИЕ

Как водится в нашем тусклом, освещённом только нашими душами мире, в жизни ничего такого необъяснимого с моим ближайшим предком, то есть с отцом, не происходило. Так если по мелочи. Правда, этот случай он привёл, как пример встречи скорее с непотусторонним, а с необъяснимым или, скорее, необъяснённым. Я объяснениями не собираюсь заниматься, поскольку тема эта не благодарная и малоинтересная, но поскольку это было на самом деле, моё свинячье дело - испохабить отцовский рассказ до своего светлого и возвышенного корыта. С самого низа это корыто, таки основательно захезано многочисленными его пользователями, а сверху в него даже наливают кое-какие помои, то бишь жратву.
После мобилизации, вопреки здравому смыслу, мой отец и его славная Свирская 114 стрелковая дивизия оказались в Монголии. Степь, пустыни и полупустыни тоже следует окарауливать от злых самураев, тем паче самураи не так давно грозно махали своими мечами под самым носом у некогда грозных воителей, если пересчитать по народонаселению и занятой ими территории на одну монгольскую голову. Даже Искандер двурогий не владел столь могучей империей, тем паче та тотчас и развалилась по его смерти, в отличие от империи Тимуджина. Поскольку япошки, однако, потеряли страх, размышляя о северных просторах ласковой Сибири, где их задние места быстро примерзнут к игрушкам, что они производят. Правда, они ещё не поняли и сейчас этого, из-за узости их островного сознания. Пока же они, это относится к сорок первому году прошлого века, гоняли достойного учителя китайского народа Мао Дзэдуна на пару с Чай Кайши, по междуречью Янцзы и Хуанхэ, однако с подозрением посматривая на северного соседа, который стремительно удирал по болотам Белоруссии под руководством не менее мудрого отца и учителя советского народа с тремя классами семинарии и пятью коридорами, в том числе тюремными, где организовать оборону было делом плёвым, оседлав дороги даже малыми силами. Но удирал вопреки всякому здравому смыслу, ставя под удар группировку войск, базирующуюся на Ридной Викраине, где и развернуться есть где, и клинья не в пример вбивать удобней, что мы и делали пару годами спустя. Удирали, бросая самые лучшие танки, бросая множество самолетов, так как не научились просто на них летать или воевать. Бросали из-за того, что не было чем их заправить, теряя вооружение и амуницию и самою жизнь.
Пока же на востоке было спокойно. "Над всей Испанией безоблачное небо".
Пока мудрые самураи размышляли о том, куда это деть свою дурную энергию, так как разумных компьютеров ещё не было, а мобильники, в лучшем случае, умещались в рюкзак или вещевой мешок славного сына Солнцевосходящей страны, такие же славные китайские революционеры таки тоже победоносно воевали между собой, вместо того, чтобы накостылять по шеи иноземным Микадо, то и рыть окопы, не дай божа войну на два фронта, пришлось срочно нашим сибирским мужикам по сопкам, близким к сопкам Манчжурии.
Так что, ещё не Краснознаменная 114-я, ещё и не Свирская, просто 114-я дивизия соизволила получить приказ вгрызаться в родную Монгольскую степь, для создания полнокровной обороны, для отражения поползновений товарищей из сопредельных территорий.
Роются они, значит, роются в земле – матушке. Одни роются хорошо, другие роются посредственно, третьих – хрен ещё заставишь рыться, если не дать пару хороших очередей поверх голов и пару пинков в Н-ское место для ускорения. Поверьте, после этого даже самые ленивые копают самую дрянную, мерзлую землю лучше крота, малость, отставая от экскаватора. В период, когда заветные очереди и свистящие пули не витают в воздухе, существуют отцы – командиры, которые, все-таки пытаются заставить выполнять свой долг перед Отчизной, особенно в таком неблагодарном ракурсе, как копание черствой от многолетнего зноя пустыне. На период отсутствия взводного, отцом – командиром, для всего взвода на период войны, был его заместитель, то бишь мой отец, который избегал офицерских погон до самого конца этой бойни, хотя закончил её, как и начинал, будучи старшим сержантом, на капитанской должности.
Бродит, значит, бродит мой отец по вверенной ему позиции, пинает, значит, не очень родивых и нерадивых своих подчиненных и созерцает, вдруг, такого мужика весьма пожилого состояния, при полной амуниции и сборе, который даже вверенную лопатку не соизволил достать из чехла. Если переводить возраст моего отца на 1941 год, то ему ещё не стукнуло и двадцати четырех годов, так как война соизволила начаться этак в июне, а отец мой по гороскопу записан во Львы. Так что, так что, как говорит Ольга Валерьевна, сорокалетний мужик ещё весьма ничего, но не в глазах пятнадцатилетней свиристелки. Так что оный мужчина, в глазах моего отца, который весьма уважительно относился к возрасту, сорокалетний солдапёрик, выглядел в его глазах глубоким стариком. Это сейчас, когда ему перевалило за 87, он может и шестидесятилетнему сказать: "Пацан ты ещё". Но тогда этот солдатик в его глазах был весьма-таки солидного возраста. Грубо обращаться к старшим он был не приучен, потому свой наезд на данного подчиненного он облачил в слова таки не привычные русскому матерному уставу. Мол, уважаемый, не хорошо парить ласты на июльском солнышке, когда все трудятся в поте лица на позициях, оборудуют их в лучших традициях и согласно Устава, не помню какого года выпуска, но довоенного, а вы его нагло игнорируете. Не хорошо товарищ. На что товарищ ответил: "А на фига, один чёрт, сегодня мы на фронт отбываем". Конечно, он ответил не так, явно не стал приплетать странные заморские деревья, так как был человеком тихим и богоугодным, в отличие от меня, коему фиг и фигня, родственники и знакомые по Интернету. Явно было и тот, что в сиём своем заявлении он был глубоко уверен. Почесав свою лохматую голову сначала в положенных местах и, не обнаружив в них ответа на возникшие вопросы, затем и в местах неположенных, и там тоже не найдя их, мой отец, как человек довольно любознательный и умный, поинтересовался у этого богоугодного человека, на каких предпосылках базируются его предположения. Тут дедок и говорит: снился, мол, сон, котелок каши, да такой масленой, аж масло поверх плавает, так что он и в дорогу собрался, и сложился, и упаковался, даже саперную лопатку не забыл прихватить. Как человек ни во что не верующий, как положено нормальным людям, он этому дедку предложил распаковать хотя бы саперную лопатку и не маяться до вечерней зари разного рода фрейдовскими штучками. Правда, я до сих пор не уверен, что мой отец знает кто такой Фрейд, так как в подобные области знания он особо и не стремиться залезть. Мутатень, видите ли, мало связанная с реалиями нашей суровой механизированной жизни. Немного придя в себя, отец поинтересовался: как это масленая каша, что ему хоть приснилось, связанна с отбытием на фронт. Не рассусоливая особенно по этому вопросу, этот старикан, моих лет от роду, ответил: "Сам увидишь".
Дед мой, отец, по совместительству, это уже в нынешнее время, но тогда не состоявший в этих регалиях, вновь почесав все места потребные и непотребные, посоветовал достать лопатку и проимитировать активную деятельность. С чем и удалился в недоумении.
В этот же день они отбыли на фронт. Этому мужику, уж точно, собираться долго не пришлось.

Так как мой отец был всё-таки несколько фаталист, хотя и числит себя за коммунистической партией, и вибрации разного рода природы воспринимал должным образом, то особо и не удивился тому, что их скоренько загрузили в вагоны и отправили под Старую Руссу, где уже воевал мой будущий дед пулеметчиком, там он и сгинул безвозвратно.
Насчет фатализма. Отец часто вспоминает один эпизод, связанный с этой дорогой. Проезжая Иркутск, его толкает в бок друг, с такими словами: "Никола, вставай, Иркутск проезжаем, может быть никогда больше не увидим!". На что отец философически заметил: "Не мешай спать, его я ещё увижу". Он был уверен в том, что его не убьют.
Меня бы точно хлопнули. К этому располагает одна моя черта: я чересчур настырный и целеустремленный, всегда пытаюсь добиться своего или своей цели. В условиях мирной жизни это чревато неприятностями, а в военное время – смерти. Он отступал, где нужно было отступать, и осторожно двигался вперёд, когда это было необходимо и когда это созрело, и готово было упасть под ноги зрелым плодом. В общем, он был прав. Матушке природе не надо было его дважды предупреждать. Многие не внемлют крику природы и души, которые вопят об опасность, и расплата за это пренебрежение к незаметным, на их взгляд, событиям приходит неотвратимо.
Выжил ли бы мой отец в этой войне – не известно, но, неожиданно для них самих, эшелон, шедший прямиком на Западный фронт, повернули на север, так как финны прорвали фронт и наступали и довольно успешно на Карельском перешейке, угрожая Москве и Ленинграду с севера и востока.
Остановив финна на Свири, наши войска, как и войска сопредельного государства, срочно зарылись в землю, по самые уши даже далее, где доблестно просидели до самого 1944 года, когда плод дозрел до своего падения. Падая на макушку престарелого президента Суоми, он выбил из головы генерала мудрую мысль о перемирии и мире вообще, во всем мире, особенно.
Это о фатуме, а предупреждение судьбы было ему сразу по прибытию на фронт. Но об этом похнее. Пока вернёмся к этому дедку, который так удачно предсказал отъезд на фронт. Мало что ему там пригрезится. Приснилось и приснилось, истолковал он этот сон, значит, и истолковал. Может, просто угадал? Хрен там его знает. Случается там всякое. Дед мой шибко значение этому и не придал. Но.. Прибыли они на фронт, сидят, значит в окопах по первости, когда толком ещё не разобрались, вот и приходит к моему отцу этот же мужик и говорит: "Береги людей командир, худо будет. Плохой сон видел". Мой отец ему говорит с ехидцей: "А куда ты сам-то денешься?" А тот ему и отвечает: "Меня здесь не будет, вот посмотришь". Любопытство говорят, не порок, но свинство большое, тут отец и спрашивает того: "Что же он там видел во сне?" Тот и говорит, мол, вижу я, как вы едете все на возу с сеном, тут и ветер налетел, и полетели вы все с возу. Только я все это вижу со стороны, и это меня не касается. Повертел башкой отец, хотел покрутить у виска, но посмеялся точно: "Мол, куда ты денешься с подводной лодки?". С утреца этот разговор был, а тут этого солдата вызывают в штаб по какой-то надобности. Отошёл он буквально метров за триста, финны возьми да и врежь по позиции со всех своих стволов мелкого среднего и таки приличного калибра. Врезали, что мало никому не показалось. Перемешали с землей окопы и блиндажи со всем наличным составом или нет, но постарались хорошо. А этот дедок тут рядом был, плюнул на отцов – командиров, вернулся и ещё помогал вытаскивать убитых и раненых. Это я знаю со слов отца. Вот вам и сон.

Верить ли предсказаниям, или не верить, верить снам или не верить. Бог его ведает, да видно не до конца и да хрен их ещё объяснишь. То, что мой отец выжил в этой мясорубке, помогла его вера в то, что его не убьют. Это точно. Бог тут не причём.

P.S. Эту историю я слышал в несколько иной интерпретации, каша пшенная, да ещё обильно сдобренная маслом, соизволила присниться моему отцу. В первоначальном варианте этой каши не было, про неё я узнал недавно, от отца так же. Он рассказывал, что что-то приснилось этому божьему человеку, а что именно он не говорил. Я просто добавил эту кашу, как символ горя и неурядиц. Переписывать рассказ я не стал, так как мне каша не снится. Честно скажу, что сниться мне картошка жаренная, дымящаяся и с корочкой, изрыгающая пар из вожделенной сковородки, снится в ночи голодные, когда так хочется чего-нибудь пожрать, особенно на охоте и в погоду студеную. Порой это грезится и наяву, когда живот отчетливо начинает ощупывать позвоночник, и внутренние органы пишут протоколы друг другу, высказывая своё не согласие, с проводимой политикой партии, то бишь башки, по отношению к телу бренному, то есть народу, голодному и обиженному. Когда та забита идеями по самую макушку и не соизволяет снисходить до дел земных и бренных очень уж сильно.

© Copyright: Игорь Николаевич Макаров, 2014

Регистрационный номер №0250768

от 5 ноября 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0250768 выдан для произведения: ПРЕДСКАЗАНИЕ

Как водится в нашем тусклом, освещённом только нашими душами мире, в жизни ничего такого необъяснимого с моим ближайшим предком, то есть с отцом, не происходило. Так если по мелочи. Правда, этот случай он привёл, как пример встречи скорее с непотусторонним, а с необъяснимым или, скорее, необъяснённым. Я объяснениями не собираюсь заниматься, поскольку тема эта не благодарная и малоинтересная, но поскольку это было на самом деле, моё свинячье дело - испохабить отцовский рассказ до своего светлого и возвышенного корыта. С самого низа это корыто, таки основательно захезано многочисленными его пользователями, а сверху в него даже наливают кое-какие помои, то бишь жратву.
После мобилизации, вопреки здравому смыслу, мой отец и его славная Свирская 114 стрелковая дивизия оказались в Монголии. Степь, пустыни и полупустыни тоже следует окарауливать от злых самураев, тем паче самураи не так давно грозно махали своими мечами под самым носом у некогда грозных воителей, если пересчитать по народонаселению и занятой ими территории на одну монгольскую голову. Даже Искандер двурогий не владел столь могучей империей, тем паче та тотчас и развалилась по его смерти, в отличие от империи Тимуджина. Поскольку япошки, однако, потеряли страх, размышляя о северных просторах ласковой Сибири, где их задние места быстро примерзнут к игрушкам, что они производят. Правда, они ещё не поняли и сейчас этого, из-за узости их островного сознания. Пока же они, это относится к сорок первому году прошлого века, гоняли достойного учителя китайского народа Мао Дзэдуна на пару с Чай Кайши, по междуречью Янцзы и Хуанхэ, однако с подозрением посматривая на северного соседа, который стремительно удирал по болотам Белоруссии под руководством не менее мудрого отца и учителя советского народа с тремя классами семинарии и пятью коридорами, в том числе тюремными, где организовать оборону было делом плёвым, оседлав дороги даже малыми силами. Но удирал вопреки всякому здравому смыслу, ставя под удар группировку войск, базирующуюся на Ридной Викраине, где и развернуться есть где, и клинья не в пример вбивать удобней, что мы и делали пару годами спустя. Удирали, бросая самые лучшие танки, бросая множество самолетов, так как не научились просто на них летать или воевать. Бросали из-за того, что не было чем их заправить, теряя вооружение и амуницию и самою жизнь.
Пока же на востоке было спокойно. "Над всей Испанией безоблачное небо".
Пока мудрые самураи размышляли о том, куда это деть свою дурную энергию, так как разумных компьютеров ещё не было, а мобильники, в лучшем случае, умещались в рюкзак или вещевой мешок славного сына Солнцевосходящей страны, такие же славные китайские революционеры таки тоже победоносно воевали между собой, вместо того, чтобы накостылять по шеи иноземным Микадо, то и рыть окопы, не дай божа войну на два фронта, пришлось срочно нашим сибирским мужикам по сопкам, близким к сопкам Манчжурии.
Так что, ещё не Краснознаменная 114-я, ещё и не Свирская, просто 114-я дивизия соизволила получить приказ вгрызаться в родную Монгольскую степь, для создания полнокровной обороны, для отражения поползновений товарищей из сопредельных территорий.
Роются они, значит, роются в земле – матушке. Одни роются хорошо, другие роются посредственно, третьих – хрен ещё заставишь рыться, если не дать пару хороших очередей поверх голов и пару пинков в Н-ское место для ускорения. Поверьте, после этого даже самые ленивые копают самую дрянную, мерзлую землю лучше крота, малость, отставая от экскаватора. В период, когда заветные очереди и свистящие пули не витают в воздухе, существуют отцы – командиры, которые, все-таки пытаются заставить выполнять свой долг перед Отчизной, особенно в таком неблагодарном ракурсе, как копание черствой от многолетнего зноя пустыне. На период отсутствия взводного, отцом – командиром, для всего взвода на период войны, был его заместитель, то бишь мой отец, который избегал офицерских погон до самого конца этой бойни, хотя закончил её, как и начинал, будучи старшим сержантом, на капитанской должности.
Бродит, значит, бродит мой отец по вверенной ему позиции, пинает, значит, не очень родивых и нерадивых своих подчиненных и созерцает, вдруг, такого мужика весьма пожилого состояния, при полной амуниции и сборе, который даже вверенную лопатку не соизволил достать из чехла. Если переводить возраст моего отца на 1941 год, то ему ещё не стукнуло и двадцати четырех годов, так как война соизволила начаться этак в июне, а отец мой по гороскопу записан во Львы. Так что, так что, как говорит Ольга Валерьевна, сорокалетний мужик ещё весьма ничего, но не в глазах пятнадцатилетней свиристелки. Так что оный мужчина, в глазах моего отца, который весьма уважительно относился к возрасту, сорокалетний солдапёрик, выглядел в его глазах глубоким стариком. Это сейчас, когда ему перевалило за 87, он может и шестидесятилетнему сказать: "Пацан ты ещё". Но тогда этот солдатик в его глазах был весьма-таки солидного возраста. Грубо обращаться к старшим он был не приучен, потому свой наезд на данного подчиненного он облачил в слова таки не привычные русскому матерному уставу. Мол, уважаемый, не хорошо парить ласты на июльском солнышке, когда все трудятся в поте лица на позициях, оборудуют их в лучших традициях и согласно Устава, не помню какого года выпуска, но довоенного, а вы его нагло игнорируете. Не хорошо товарищ. На что товарищ ответил: "А на фига, один чёрт, сегодня мы на фронт отбываем". Конечно, он ответил не так, явно не стал приплетать странные заморские деревья, так как был человеком тихим и богоугодным, в отличие от меня, коему фиг и фигня, родственники и знакомые по Интернету. Явно было и тот, что в сиём своем заявлении он был глубоко уверен. Почесав свою лохматую голову сначала в положенных местах и, не обнаружив в них ответа на возникшие вопросы, затем и в местах неположенных, и там тоже не найдя их, мой отец, как человек довольно любознательный и умный, поинтересовался у этого богоугодного человека, на каких предпосылках базируются его предположения. Тут дедок и говорит: снился, мол, сон, котелок каши, да такой масленой, аж масло поверх плавает, так что он и в дорогу собрался, и сложился, и упаковался, даже саперную лопатку не забыл прихватить. Как человек ни во что не верующий, как положено нормальным людям, он этому дедку предложил распаковать хотя бы саперную лопатку и не маяться до вечерней зари разного рода фрейдовскими штучками. Правда, я до сих пор не уверен, что мой отец знает кто такой Фрейд, так как в подобные области знания он особо и не стремиться залезть. Мутатень, видите ли, мало связанная с реалиями нашей суровой механизированной жизни. Немного придя в себя, отец поинтересовался: как это масленая каша, что ему хоть приснилось, связанна с отбытием на фронт. Не рассусоливая особенно по этому вопросу, этот старикан, моих лет от роду, ответил: "Сам увидишь".
Дед мой, отец, по совместительству, это уже в нынешнее время, но тогда не состоявший в этих регалиях, вновь почесав все места потребные и непотребные, посоветовал достать лопатку и проимитировать активную деятельность. С чем и удалился в недоумении.
В этот же день они отбыли на фронт. Этому мужику, уж точно, собираться долго не пришлось.

Так как мой отец был всё-таки несколько фаталист, хотя и числит себя за коммунистической партией, и вибрации разного рода природы воспринимал должным образом, то особо и не удивился тому, что их скоренько загрузили в вагоны и отправили под Старую Руссу, где уже воевал мой будущий дед пулеметчиком, там он и сгинул безвозвратно.
Насчет фатализма. Отец часто вспоминает один эпизод, связанный с этой дорогой. Проезжая Иркутск, его толкает в бок друг, с такими словами: "Никола, вставай, Иркутск проезжаем, может быть никогда больше не увидим!". На что отец философически заметил: "Не мешай спать, его я ещё увижу". Он был уверен в том, что его не убьют.
Меня бы точно хлопнули. К этому располагает одна моя черта: я чересчур настырный и целеустремленный, всегда пытаюсь добиться своего или своей цели. В условиях мирной жизни это чревато неприятностями, а в военное время – смерти. Он отступал, где нужно было отступать, и осторожно двигался вперёд, когда это было необходимо и когда это созрело, и готово было упасть под ноги зрелым плодом. В общем, он был прав. Матушке природе не надо было его дважды предупреждать. Многие не внемлют крику природы и души, которые вопят об опасность, и расплата за это пренебрежение к незаметным, на их взгляд, событиям приходит неотвратимо.
Выжил ли бы мой отец в этой войне – не известно, но, неожиданно для них самих, эшелон, шедший прямиком на Западный фронт, повернули на север, так как финны прорвали фронт и наступали и довольно успешно на Карельском перешейке, угрожая Москве и Ленинграду с севера и востока.
Остановив финна на Свири, наши войска, как и войска сопредельного государства, срочно зарылись в землю, по самые уши даже далее, где доблестно просидели до самого 1944 года, когда плод дозрел до своего падения. Падая на макушку престарелого президента Суоми, он выбил из головы генерала мудрую мысль о перемирии и мире вообще, во всем мире, особенно.
Это о фатуме, а предупреждение судьбы было ему сразу по прибытию на фронт. Но об этом похнее. Пока вернёмся к этому дедку, который так удачно предсказал отъезд на фронт. Мало что ему там пригрезится. Приснилось и приснилось, истолковал он этот сон, значит, и истолковал. Может, просто угадал? Хрен там его знает. Случается там всякое. Дед мой шибко значение этому и не придал. Но.. Прибыли они на фронт, сидят, значит в окопах по первости, когда толком ещё не разобрались, вот и приходит к моему отцу этот же мужик и говорит: "Береги людей командир, худо будет. Плохой сон видел". Мой отец ему говорит с ехидцей: "А куда ты сам-то денешься?" А тот ему и отвечает: "Меня здесь не будет, вот посмотришь". Любопытство говорят, не порок, но свинство большое, тут отец и спрашивает того: "Что же он там видел во сне?" Тот и говорит, мол, вижу я, как вы едете все на возу с сеном, тут и ветер налетел, и полетели вы все с возу. Только я все это вижу со стороны, и это меня не касается. Повертел башкой отец, хотел покрутить у виска, но посмеялся точно: "Мол, куда ты денешься с подводной лодки?". С утреца этот разговор был, а тут этого солдата вызывают в штаб по какой-то надобности. Отошёл он буквально метров за триста, финны возьми да и врежь по позиции со всех своих стволов мелкого среднего и таки приличного калибра. Врезали, что мало никому не показалось. Перемешали с землей окопы и блиндажи со всем наличным составом или нет, но постарались хорошо. А этот дедок тут рядом был, плюнул на отцов – командиров, вернулся и ещё помогал вытаскивать убитых и раненых. Это я знаю со слов отца. Вот вам и сон.

Верить ли предсказаниям, или не верить, верить снам или не верить. Бог его ведает, да видно не до конца и да хрен их ещё объяснишь. То, что мой отец выжил в этой мясорубке, помогла его вера в то, что его не убьют. Это точно. Бог тут не причём.

P.S. Эту историю я слышал в несколько иной интерпретации, каша пшенная, да ещё обильно сдобренная маслом, соизволила присниться моему отцу. В первоначальном варианте этой каши не было, про неё я узнал недавно, от отца так же. Он рассказывал, что что-то приснилось этому божьему человеку, а что именно он не говорил. Я просто добавил эту кашу, как символ горя и неурядиц. Переписывать рассказ я не стал, так как мне каша не снится. Честно скажу, что сниться мне картошка жаренная, дымящаяся и с корочкой, изрыгающая пар из вожделенной сковородки, снится в ночи голодные, когда так хочется чего-нибудь пожрать, особенно на охоте и в погоду студеную. Порой это грезится и наяву, когда живот отчетливо начинает ощупывать позвоночник, и внутренние органы пишут протоколы друг другу, высказывая своё не согласие, с проводимой политикой партии, то бишь башки, по отношению к телу бренному, то есть народу, голодному и обиженному. Когда та забита идеями по самую макушку и не соизволяет снисходить до дел земных и бренных очень уж сильно.

 

УТОЧКА ИЛИ ТРИ ШЕСТЬДЕСЯТ ДВЕ

ШТРИХ