Право выбора гл.16 Товарково

 

                                                  Оглянусь назад

                                                       в даль счастливых дней,

                                                  Яблоневый сад

                                                       все поет о ней.

 

Начало апреля было холодным и ветреным.
Сильный ветер, гнал из Финского залива воду в русло реки, словно создал водную платину в нижнем течении. Река Нева вспухала на глазах, словно сдобное тесто.

Вот вода поднялась выше ординара, вон она ручейками, побежала по набережной. Вот мощные струи воды, хлынули в подвальные и полуподвальные помещения домов, в которых располагались многочисленные магазины и учреждения.

Лида знала, что Володя со своими товарищами, вторые сутки дежурит  в городе ночами, обеспечивая охрану общественного порядка и сохранность социалистического имущества.

Спасая от наводнения имущество, им самим приходилось выносить из магазинов продукты питания, всевозможные ценные вещи. Находились люди, которые хотели поживиться на несчастье других.

Володя позднее рассказал, что их группе, удалось задержать мужчину, который воровал из полузатопленного магазина товары, а в соседнем магазине, они с ребятами задержали любителя спиртных напитков, который выносил мешок, до верха набитый бутылками водки.

А еще через день, Нева успокоилась,  сообщения по радио об уровне воды выше ординара, перестали звучать.

Экскурсия по Пушкинским местам работниц прядильно-ниточного комбината имени Кирова, удалась на славу.
В огромном автобусе, был только один представитель мужской половины человечества, Виноградов.

Володя сидел у окна автобуса, и с интересом поглядывая в окно, не выпускал из своей руки, теплую ладошку Лиды.
В салоне рассыпался смех женщин, здесь были и молоденькие, недавно работающие на предприятии девчата и мастера своего дела, отработавшие не один десяток лет. Многие обратили внимание,  как бережно Володя относится к своей невесте и им, безусловно, нравилось это.

Вот автобус остановился.

Серые стены Гатчинского дворца, казалось, давили на человека. Все здесь было громоздкое, могучее и очень серое.
Это, казалось, было создано для того, чтобы человек почувствовал всю свою незначительность и никчемность.

Тенистый парк, с многочисленными мостиками, каналами, полными воды, несколько скрашивал впечатление.

Однако самым светлым впечатлением Лиды, за время экскурсии, был маленький, побеленный известью, домик станционного смотрителя, описанный Пушкиным.

Невольно, Лида подумала, о том, что и ей придется уехать далеко-далеко от родителей, любимого города Ленинграда, через весь Советский Союз - на Дальний Восток, которым и сейчас пугают обывателей, рассказывая, что там, в основном проживают бывшие осужденные, а по населенным пунктам, даже днем, гуляют волки и медведи.

 

Грустные мысли мелькнули в ее голове и пропали.

Подошла Тамара, воспитатель общежития и, обратившись к Володе, спросила:

- В городе объявлен конкурс на лучшее общежитие. Ты не поможешь со своим оркестром провести  показательное выступление художественной самодеятельности с нашими девчатами?

Володя приезжал в их общежитие и, встретившись с Лидой, заходил в кабинет воспитателя, где они с Тамарой писали сценарий выступления, в котором было много стихов, написанных Володей.

Концерт удался на славу.

Придирчивая комиссия, с удовольствием выслушала эстрадные песни, в исполнении девушек, под сопровождением вокально-инструментального оркестра шестого батальона Высшего политического училища МВД СССР, которым руководил В.Виноградов. 

В смотре-конкурсе молодежных общежитий города, общежитие прядильно-ниточного комбината имени Кирова, завоевало первое место.

Володя предложил Лиде поехать к ее родителям, познакомиться.

Заранее купили билеты до Москвы, там, на метро от Ленинградского, проехали на Курский вокзал и через три с половиной часа, город-герой Тула.

Вышли из вагона, на часах четыре утра, трамваи до автовокзала, еще не ходят, решили немного погулять по городу.
Широкие темные улицы, слегка освещенные редкими фонарями. По проезжей части, идет одинокая парочка.

Высокий парень крепко держит свою подругу за руку и молчит. Она, искоса поглядывая на него, думает о том, как Володя поведет себя с ее родителями?

 

А Виноградов, стараясь запомнить только что сложенные строки, повторял про себя:

 

 

 

 

                    Уже забыл, где был,

                           забыл все встречи.

           Спешил попасть сюда,

                           скоро ли вечер.

           С друзьями говорю,

                          в мыслях,

           Встретил ее,

                           на днях.

 

С первым трамваем приехали к автовокзалу. Когда переходили площадь, Володя обратил внимание на памятник защитникам города-героя Тулы и вспомнил о том, как отец рассказывал о войне и защите этого города. Как интересно связаны судьбы семьи Зуевых и Виноградовых.

Свежий утренний ветерок, запутался в кудрявой голове Лиды, а она, протискиваясь через скопление людей, пыталась отыскать кассу, где продавали билеты на автобус до Богородицка.

Однако очередь двигалась очень медленно и билет удалось приобрести только в 12 часов.

Автобус, словно океанский корабль, медленно тронул с места и за окном, замелькали улицы Тулы.
Вот уже видны на окраине частные дома и, наконец, бесконечные колхозные поля.

Володя с удовольствием смотрел на ухоженные сады. Плодовые деревья и кусты, уже расцвели и деревья яблони выглядели, словно невесты в подвенечном наряде.
А какой запах проникал в открытые окна автобуса!
Немного сладковатый, казалось, он был густой, его можно было ощутить языком. На губах, появлялся привкус нектара, или это оседала дорожная пыль?

Через два часа, районный центр город Богородицк.
Проехали мимо огромного пруда, через который перекинут длинный мост. Высоко над прудом, возвышается величественное сооружение, которое было когда-то дворцом.
Лида шепнула, что это был дворец графа Бобринского, незаконного сына императрицы Екатерины.

Новая пересадка и небольшой автобус повез их в поселок Товарково.

А вокруг, бесконечное количество терриконов, выработанной породы, оставшейся после закрытия шахт. Рядом с искусственными сопками, притулились по два-три десятка маленьких домов, в которых до сих пор, проживали семьи шахтеров.

На полях, большое количество тракторов, видны спины колхозников, высаживающих сахарную свеклу.

 

Володю поразил цвет почвы. На Дальнем Востоке земля с глиной, рыжеватая, а здесь черная, словно уголь антрацит.
Лида объяснила, что это чернозем.

Вышли из автобуса, Володя посмотрел по сторонам, там, внизу за рекой Уперта, улица «Третье общество», где его ждали родители Лиды.

Склон глубокого оврага, был засажен деревьями, которые сплелись ветками и казались одним живым существом, скрывающим за своей спиной, страшную тайну. Не высокие деревья покачивали вершинами, призывая окунуться в прохладу.

Солнце ласково грело спину. По узкой тропинке Лида шла впереди, а Володя, любуясь прекрасной фигурой своей невесты, пытался прогнозировать встречу с будущим тестем и тещей.

Роща, или как ее назвала  Лида, посадки, неожиданно кончилась и перед Володей, открылся мостик, перекинутый над небольшой речушкой. На рельсах, настелены тоненькие доски, которые прогибались под тяжестью тела. Внизу, в невысоких берегах, текла река Уперта. Все казалось основательным, чистым, истинно русским.

По крутому склону глубокого оврага, медленно поднимались вверх. Вот хрустальный родник, заботливо огороженный бетонными кольцами, вот труба, из которой, весело звеня, льется серебряная вода.

Вот тропинка, по которой много лет, бегала за водой к роднику Лида.

Лида, со смущением оглянувшись на Володю, открыла калитку, вошла во двор. Сбитая из строганных досок, широкая входная дверь в дом, была закрыта, там, где должен быть навесной замок, из проушина торчала деревянная палочка.
В то время, в деревнях, двери на замки не закрывали.

Володя, глубоко вздохнув, посмотрел по сторонам.
Как красив был цветущий сад. Огромные деревья вишни, прижавшись к стене дома, были осыпаны розоватыми цветочками.

А яблони! Володя прикрыл глаза? Длинные и мохнатые ветки яблонь были осыпаны крупными белыми цветами. Они уже отцветали и отдельными лепестками медленно летели на земли, превращаясь в белый, сказочный ковер. А по этому ковру, переговариваясь между собой, медленно бродили ярого красного цвета куры, десятка два цыплят, да десяток утят.

 Осматривая это райское место, Володя подумал, что здесь не хватает только Адама и Евы.

Володя оглянулся на Лиду и замер. 

Ее кудрявая голова и плечи, были осыпаны лепестками цвета яблони. Зеленоватые глаза, завораживая его, призывали к себе. Худенькие руки, словно превратились в крылья ангела и несут его, вместе с ней, сквозь этот вечный сад, в светлую жизнь.

Через двадцать лет, вспоминая этот день, Володя написал сонет,  посвященный старому яблоневому саду:

 

             Там я не был много лет.

             И тебя там тоже нет.

             Только помнится он прежним,

             Как цветов тех майский цвет.

 

             Звездами глаза блистают,

             Год за годом пролетает,

             Дети выросли давно,

             Майский цвет не облетает.

 

             Ждем с ним встречи мы без боли,

             У него не сладка доля,

             Умирает день за днем.

             Говорят, то божья воля.

 

             Наш прекрасный старый сад.

             Встретиться с тобой я рад!

 

Это странное наваждение не проходило и в последующие два дня.

Скрипнула калитка у летней кухни. В сад вошел не высокого роста, кряжистый, круглолицый мужчина, стриженый пол «ноль», с добрыми и немного раскосыми, как у Лиды, глазами. Едва отросшие волоса, отдавали черным цветом, глаза ласковые, взгляд внимательный и спокойный.

Володя обратил внимание на его походку. Его левая нога плохо сгибалась и мужчина заметно волочил ее. А его руки…

Не крупные, с короткими пальцами, натруженные, с большими мозолями на ладонях в больших и маленьких трещинках, розоватые и даже на взгляд, очень теплые.

- Василь Петрович, - представился он, широко улыбнувшись Володе

Володя протянул руку, потом подошел ближе, обнял.

- Здравствуй, отец, ответил Володя.

 

Он с первого дня знакомства, называл родителей Лиды, отец и мать.

От отца пахло парным молоком, вареной картошкой и еще чем- то сладковатым, как потом Володя понял, запахом хлева и животных в нем.

Хозяйство у Зуевых было большое.

Два огромных кабана, бычок, пятнадцать баранов, гуси. Это не считая кур и уток. Все заботы по скотине, лежали на нем.

Володя тогда еще не знал, что Василь Петров, как все называли его в деревне, не имел левой ноги. Пятнадцать лет назад, на станции Узловой, случилась авария.

По склону покатилось несколько сцепленных вагонов. Была угроза, что погибнет много народу.

Зуев, схватив стальной «башмак», побежал рядом с вагонами. Ему удалось подсунуть этот башмак по вагон, но, споткнувшись, он упал и левая нога попала под колесо железнодорожного вагона, отрезав ногу по самый пах.

И вот теперь, Василь Петров, ежедневно, с пяти утра до двадцати четырех часов, прицепив протез, трудился то в огороде, то на поле, то обихаживал скотину.
Пенсия маленькая, мать в колхозе зарабатывала мало, весь небольшой достаток только с домашнего хозяйства.

А еще через час, Володя и Лида пошли в колхозный телятник, где работала мать Лиды, Анна Дмитриевна.

Медленно вышли со двора, совсем рядом, огромное поле, засаженное сахарной свеклой. Метрах в трехстах, несколько домов.

- Комаровка – сказала Лида, а там, за посадками, Кабановка.

Дома были не большие, но крепкие, окруженные большими садами и огородами. А еще дальше, в поле, Володя увидел террикон старой, давно выработанной шахты.

Луг у дома Зуевых, покрыт цветами луговой ягоды.
Дорога круто спускалась вниз, это был словно туннель. Мягкий чернозем, уносили прочь на колесах проезжающие автомашины и дорога все глубже, опускалась вниз, образуя по сторонам, черные стены. Сильные дожди, размывали освобожденную от травы, податливую землю, образовывался еще один овраг, пока маленький, а с годами…

Подошли к телятнику, вошли внутрь, в нос ударил резкий запах навоза.

Из полутьмы, вышла женщина. Обняла и поцеловала Лиду, подошла к Володе, поцеловала в щеку его.

Это было немое признание своим.

Через десять минут, все вместе медленно поднимались к дому. Анна Дмитриевна рассказывала Лиде последние деревенские новости, поглядывала на Володю.

А Володя, сразу заметил сходство матери и дочери. Волос у матери черный, волнистый, помеченный множеством серебряных линий. Глаза не крупные, восточные,  с поволокой. Лицо миловидное, но затронутое множеством мелких морщин.
Похоже, была в крови Зуевых и татарская линия.

Вечером собрались родственники.

Дом, состоял из кухни и большой, по тем понятиям, шесть на восемь, комнаты.

Один был недостаток, пол к комнате был выше, чем на кухне, в толстой стене, дверной проем не высокий, входя в комнату, Володя склонился, но явно не достаточно. Сильный удар, потемнело в глазах, Володя от боли присел. Подбежала Лида, мать, стали осматривать голову. Из рассеченной кожи выступила кровь, а затем, медленно вылезла огромная шишка.

В очередные приезды в деревню, на протяжении двадцати пяти лет, Володя еще много раз, ударялся головой о низкий проем.

За большим столом собралось много народу. Сестра Анны Дмитриевны, приехала из пригорода Богородицка, «Шахты», там Лида работала на электроламповом заводе. Там ее восемнадцатилетнюю, избрали депутатом городского Совета народных депутатов. С этого завода, Лида уехала жить в город Ленинград.

Из поселка, пришел двоюродный брат отца, со станции, двоюродная сестра Лиды, тоже Лида, с мужем.

Приготовлена была картошка с мясом, тушеная капуста, стояли всевозможные соления, но Володю поразили размеры соленого сала. Тонко нарезанное, нежно белое, от розовой тонкой шкурки и до края, оно достигало ширины его ладони.

Такого сала Володя не видел никогда.

На протяжении многих лет, отец ежегодно, присылал на Дальний Восток, полную посылку этого сказочно вкусного сала. Да еще, присылал посылку с домашним коньяком.

Этот коньяк, в том первый вечер, сыграл с Володей странную шутку.

Вкусом и цветом, он действительно напоминал коньяк. Пить его было приятно. Кроме привычного, коньячного букета, в нем было еще что-то не уловимое.

Позднее, Володя узнал, что  семидесятиградусный самогон, мать настаивала на тринадцати ингредиентах, в том числе и на зверобое, гвоздике, древесном угле, индийском чае, дубовой коре.

За столом сидели долго, выслушали историю семьи Виноградовых, рассказали о семье Зуевых, соседях, Тульском крае.

Виноградов складывал строки:

 

А как прекрасны Тульские сады,

Где с соловьями я встречал рассветы,

Где выслушал крестьянские советы.

Где стали волосы у матери седы.

 

В рассказах Лидиных родителей, Володи услышал много нового для себя. Ему особенно нравился говор матери и отца, которые иногда проглатывали окончания слов и говорили: « Пойде, бывае, помаленькю, потихонькю, улица Комарёвка, свою называли «Попугаевка».

Володю приняли в свою семью, а он, с большим уважением, хранил в своем сердце любовь этих крестьян, настоящих, открытых русских людей, на которых и держится вся Россия.

Решили, что мать приедет на их свадьбу в Ленинград. А через день, Володя с Лидой вернулись домой, и начали готовиться к свадьбе.

 

© Copyright: Владимир Винников, 2015

Регистрационный номер №0312717

от 19 октября 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0312717 выдан для произведения:

 

                                                  Оглянусь назад

                                                       в даль счастливых дней,

                                                  Яблоневый сад

                                                       все поет о ней.

 

Начало апреля было холодным и ветреным.
Сильный ветер, гнал из Финского залива воду в русло реки, словно создал водную платину в нижнем течении. Река Нева вспухала на глазах, словно сдобное тесто.

Вот вода поднялась выше ординара, вон она ручейками, побежала по набережной. Вот мощные струи воды, хлынули в подвальные и полуподвальные помещения домов, в которых располагались многочисленные магазины и учреждения.

Лида знала, что Володя со своими товарищами, вторые сутки дежурит  в городе ночами, обеспечивая охрану общественного порядка и сохранность социалистического имущества.

Спасая от наводнения имущество, им самим приходилось выносить из магазинов продукты питания, всевозможные ценные вещи. Находились люди, которые хотели поживиться на несчастье других.

Володя позднее рассказал, что их группе, удалось задержать мужчину, который воровал из полузатопленного магазина товары, а в соседнем магазине, они с ребятами задержали любителя спиртных напитков, который выносил мешок, до верха набитый бутылками водки.

А еще через день, Нева успокоилась,  сообщения по радио об уровне воды выше ординара, перестали звучать.

Экскурсия по Пушкинским местам работниц прядильно-ниточного комбината имени Кирова, удалась на славу.
В огромном автобусе, был только один представитель мужской половины человечества, Виноградов.

Володя сидел у окна автобуса, и с интересом поглядывая в окно, не выпускал из своей руки, теплую ладошку Лиды.
В салоне рассыпался смех женщин, здесь были и молоденькие, недавно работающие на предприятии девчата и мастера своего дела, отработавшие не один десяток лет. Многие обратили внимание,  как бережно Володя относится к своей невесте и им, безусловно, нравилось это.

Вот автобус остановился.

Серые стены Гатчинского дворца, казалось, давили на человека. Все здесь было громоздкое, могучее и очень серое.
Это, казалось, было создано для того, чтобы человек почувствовал всю свою незначительность и никчемность.

Тенистый парк, с многочисленными мостиками, каналами, полными воды, несколько скрашивал впечатление.

Однако самым светлым впечатлением Лиды, за время экскурсии, был маленький, побеленный известью, домик станционного смотрителя, описанный Пушкиным.

Невольно, Лида подумала, о том, что и ей придется уехать далеко-далеко от родителей, любимого города Ленинграда, через весь Советский Союз - на Дальний Восток, которым и сейчас пугают обывателей, рассказывая, что там, в основном проживают бывшие осужденные, а по населенным пунктам, даже днем, гуляют волки и медведи.

 

Грустные мысли мелькнули в ее голове и пропали.

Подошла Тамара, воспитатель общежития и, обратившись к Володе, спросила:

- В городе объявлен конкурс на лучшее общежитие. Ты не поможешь со своим оркестром провести  показательное выступление художественной самодеятельности с нашими девчатами?

Володя приезжал в их общежитие и, встретившись с Лидой, заходил в кабинет воспитателя, где они с Тамарой писали сценарий выступления, в котором было много стихов, написанных Володей.

Концерт удался на славу.

Придирчивая комиссия, с удовольствием выслушала эстрадные песни, в исполнении девушек, под сопровождением вокально-инструментального оркестра шестого батальона Высшего политического училища МВД СССР, которым руководил В.Виноградов. 

В смотре-конкурсе молодежных общежитий города, общежитие прядильно-ниточного комбината имени Кирова, завоевало первое место.

Володя предложил Лиде поехать к ее родителям, познакомиться.

Заранее купили билеты до Москвы, там, на метро от Ленинградского, проехали на Курский вокзал и через три с половиной часа, город-герой Тула.

Вышли из вагона, на часах четыре утра, трамваи до автовокзала, еще не ходят, решили немного погулять по городу.
Широкие темные улицы, слегка освещенные редкими фонарями. По проезжей части, идет одинокая парочка.

Высокий парень крепко держит свою подругу за руку и молчит. Она, искоса поглядывая на него, думает о том, как Володя поведет себя с ее родителями?

 

А Виноградов, стараясь запомнить только что сложенные строки, повторял про себя:

 

 

 

 

                    Уже забыл, где был,

                           забыл все встречи.

           Спешил попасть сюда,

                           скоро ли вечер.

           С друзьями говорю,

                          в мыслях,

           Встретил ее,

                           на днях.

 

С первым трамваем приехали к автовокзалу. Когда переходили площадь, Володя обратил внимание на памятник защитникам города-героя Тулы и вспомнил о том, как отец рассказывал о войне и защите этого города. Как интересно связаны судьбы семьи Зуевых и Виноградовых.

Свежий утренний ветерок, запутался в кудрявой голове Лиды, а она, протискиваясь через скопление людей, пыталась отыскать кассу, где продавали билеты на автобус до Богородицка.

Однако очередь двигалась очень медленно и билет удалось приобрести только в 12 часов.

Автобус, словно океанский корабль, медленно тронул с места и за окном, замелькали улицы Тулы.
Вот уже видны на окраине частные дома и, наконец, бесконечные колхозные поля.

Володя с удовольствием смотрел на ухоженные сады. Плодовые деревья и кусты, уже расцвели и деревья яблони выглядели, словно невесты в подвенечном наряде.
А какой запах проникал в открытые окна автобуса!
Немного сладковатый, казалось, он был густой, его можно было ощутить языком. На губах, появлялся привкус нектара, или это оседала дорожная пыль?

Через два часа, районный центр город Богородицк.
Проехали мимо огромного пруда, через который перекинут длинный мост. Высоко над прудом, возвышается величественное сооружение, которое было когда-то дворцом.
Лида шепнула, что это был дворец графа Бобринского, незаконного сына императрицы Екатерины.

Новая пересадка и небольшой автобус повез их в поселок Товарково.

А вокруг, бесконечное количество терриконов, выработанной породы, оставшейся после закрытия шахт. Рядом с искусственными сопками, притулились по два-три десятка маленьких домов, в которых до сих пор, проживали семьи шахтеров.

На полях, большое количество тракторов, видны спины колхозников, высаживающих сахарную свеклу.

 

Володю поразил цвет почвы. На Дальнем Востоке земля с глиной, рыжеватая, а здесь черная, словно уголь антрацит.
Лида объяснила, что это чернозем.

Вышли из автобуса, Володя посмотрел по сторонам, там, внизу за рекой Уперта, улица «Третье общество», где его ждали родители Лиды.

Склон глубокого оврага, был засажен деревьями, которые сплелись ветками и казались одним живым существом, скрывающим за своей спиной, страшную тайну. Не высокие деревья покачивали вершинами, призывая окунуться в прохладу.

Солнце ласково грело спину. По узкой тропинке Лида шла впереди, а Володя, любуясь прекрасной фигурой своей невесты, пытался прогнозировать встречу с будущим тестем и тещей.

Роща, или как ее назвала  Лида, посадки, неожиданно кончилась и перед Володей, открылся мостик, перекинутый над небольшой речушкой. На рельсах, настелены тоненькие доски, которые прогибались под тяжестью тела. Внизу, в невысоких берегах, текла река Уперта. Все казалось основательным, чистым, истинно русским.

По крутому склону глубокого оврага, медленно поднимались вверх. Вот хрустальный родник, заботливо огороженный бетонными кольцами, вот труба, из которой, весело звеня, льется серебряная вода.

Вот тропинка, по которой много лет, бегала за водой к роднику Лида.

Лида, со смущением оглянувшись на Володю, открыла калитку, вошла во двор. Сбитая из строганных досок, широкая входная дверь в дом, была закрыта, там, где должен быть навесной замок, из проушина торчала деревянная палочка.
В то время, в деревнях, двери на замки не закрывали.

Володя, глубоко вздохнув, посмотрел по сторонам.
Как красив был цветущий сад. Огромные деревья вишни, прижавшись к стене дома, были осыпаны розоватыми цветочками.

А яблони! Володя прикрыл глаза? Длинные и мохнатые ветки яблонь были осыпаны крупными белыми цветами. Они уже отцветали и отдельными лепестками медленно летели на земли, превращаясь в белый, сказочный ковер. А по этому ковру, переговариваясь между собой, медленно бродили ярого красного цвета куры, десятка два цыплят, да десяток утят.

 Осматривая это райское место, Володя подумал, что здесь не хватает только Адама и Евы.

Володя оглянулся на Лиду и замер. 

Ее кудрявая голова и плечи, были осыпаны лепестками цвета яблони. Зеленоватые глаза, завораживая его, призывали к себе. Худенькие руки, словно превратились в крылья ангела и несут его, вместе с ней, сквозь этот вечный сад, в светлую жизнь.

Через двадцать лет, вспоминая этот день, Володя написал сонет,  посвященный старому яблоневому саду:

 

             Там я не был много лет.

             И тебя там тоже нет.

             Только помнится он прежним,

             Как цветов тех майский цвет.

 

             Звездами глаза блистают,

             Год за годом пролетает,

             Дети выросли давно,

             Майский цвет не облетает.

 

             Ждем с ним встречи мы без боли,

             У него не сладка доля,

             Умирает день за днем.

             Говорят, то божья воля.

 

             Наш прекрасный старый сад.

             Встретиться с тобой я рад!

 

Это странное наваждение не проходило и в последующие два дня.

Скрипнула калитка у летней кухни. В сад вошел не высокого роста, кряжистый, круглолицый мужчина, стриженый пол «ноль», с добрыми и немного раскосыми, как у Лиды, глазами. Едва отросшие волоса, отдавали черным цветом, глаза ласковые, взгляд внимательный и спокойный.

Володя обратил внимание на его походку. Его левая нога плохо сгибалась и мужчина заметно волочил ее. А его руки…

Не крупные, с короткими пальцами, натруженные, с большими мозолями на ладонях в больших и маленьких трещинках, розоватые и даже на взгляд, очень теплые.

- Василь Петрович, - представился он, широко улыбнувшись Володе

Володя протянул руку, потом подошел ближе, обнял.

- Здравствуй, отец, ответил Володя.

 

Он с первого дня знакомства, называл родителей Лиды, отец и мать.

От отца пахло парным молоком, вареной картошкой и еще чем- то сладковатым, как потом Володя понял, запахом хлева и животных в нем.

Хозяйство у Зуевых было большое.

Два огромных кабана, бычок, пятнадцать баранов, гуси. Это не считая кур и уток. Все заботы по скотине, лежали на нем.

Володя тогда еще не знал, что Василь Петров, как все называли его в деревне, не имел левой ноги. Пятнадцать лет назад, на станции Узловой, случилась авария.

По склону покатилось несколько сцепленных вагонов. Была угроза, что погибнет много народу.

Зуев, схватив стальной «башмак», побежал рядом с вагонами. Ему удалось подсунуть этот башмак по вагон, но, споткнувшись, он упал и левая нога попала под колесо железнодорожного вагона, отрезав ногу по самый пах.

И вот теперь, Василь Петров, ежедневно, с пяти утра до двадцати четырех часов, прицепив протез, трудился то в огороде, то на поле, то обихаживал скотину.
Пенсия маленькая, мать в колхозе зарабатывала мало, весь небольшой достаток только с домашнего хозяйства.

А еще через час, Володя и Лида пошли в колхозный телятник, где работала мать Лиды, Анна Дмитриевна.

Медленно вышли со двора, совсем рядом, огромное поле, засаженное сахарной свеклой. Метрах в трехстах, несколько домов.

- Комаровка – сказала Лида, а там, за посадками, Кабановка.

Дома были не большие, но крепкие, окруженные большими садами и огородами. А еще дальше, в поле, Володя увидел террикон старой, давно выработанной шахты.

Луг у дома Зуевых, покрыт цветами луговой ягоды.
Дорога круто спускалась вниз, это был словно туннель. Мягкий чернозем, уносили прочь на колесах проезжающие автомашины и дорога все глубже, опускалась вниз, образуя по сторонам, черные стены. Сильные дожди, размывали освобожденную от травы, податливую землю, образовывался еще один овраг, пока маленький, а с годами…

Подошли к телятнику, вошли внутрь, в нос ударил резкий запах навоза.

Из полутьмы, вышла женщина. Обняла и поцеловала Лиду, подошла к Володе, поцеловала в щеку его.

Это было немое признание своим.

Через десять минут, все вместе медленно поднимались к дому. Анна Дмитриевна рассказывала Лиде последние деревенские новости, поглядывала на Володю.

А Володя, сразу заметил сходство матери и дочери. Волос у матери черный, волнистый, помеченный множеством серебряных линий. Глаза не крупные, восточные,  с поволокой. Лицо миловидное, но затронутое множеством мелких морщин.
Похоже, была в крови Зуевых и татарская линия.

Вечером собрались родственники.

Дом, состоял из кухни и большой, по тем понятиям, шесть на восемь, комнаты.

Один был недостаток, пол к комнате был выше, чем на кухне, в толстой стене, дверной проем не высокий, входя в комнату, Володя склонился, но явно не достаточно. Сильный удар, потемнело в глазах, Володя от боли присел. Подбежала Лида, мать, стали осматривать голову. Из рассеченной кожи выступила кровь, а затем, медленно вылезла огромная шишка.

В очередные приезды в деревню, на протяжении двадцати пяти лет, Володя еще много раз, ударялся головой о низкий проем.

За большим столом собралось много народу. Сестра Анны Дмитриевны, приехала из пригорода Богородицка, «Шахты», там Лида работала на электроламповом заводе. Там ее восемнадцатилетнюю, избрали депутатом городского Совета народных депутатов. С этого завода, Лида уехала жить в город Ленинград.

Из поселка, пришел двоюродный брат отца, со станции, двоюродная сестра Лиды, тоже Лида, с мужем.

Приготовлена была картошка с мясом, тушеная капуста, стояли всевозможные соления, но Володю поразили размеры соленого сала. Тонко нарезанное, нежно белое, от розовой тонкой шкурки и до края, оно достигало ширины его ладони.

Такого сала Володя не видел никогда.

На протяжении многих лет, отец ежегодно, присылал на Дальний Восток, полную посылку этого сказочно вкусного сала. Да еще, присылал посылку с домашним коньяком.

Этот коньяк, в том первый вечер, сыграл с Володей странную шутку.

Вкусом и цветом, он действительно напоминал коньяк. Пить его было приятно. Кроме привычного, коньячного букета, в нем было еще что-то не уловимое.

Позднее, Володя узнал, что  семидесятиградусный самогон, мать настаивала на тринадцати ингредиентах, в том числе и на зверобое, гвоздике, древесном угле, индийском чае, дубовой коре.

За столом сидели долго, выслушали историю семьи Виноградовых, рассказали о семье Зуевых, соседях, Тульском крае.

Виноградов складывал строки:

 

А как прекрасны Тульские сады,

Где с соловьями я встречал рассветы,

Где выслушал крестьянские советы.

Где стали волосы у матери седы.

 

В рассказах Лидиных родителей, Володи услышал много нового для себя. Ему особенно нравился говор матери и отца, которые иногда проглатывали окончания слов и говорили: « Пойде, бывае, помаленькю, потихонькю, улица Комарёвка, свою называли «Попугаевка».

Володю приняли в свою семью, а он, с большим уважением, хранил в своем сердце любовь этих крестьян, настоящих, открытых русских людей, на которых и держится вся Россия.

Решили, что мать приедет на их свадьбу в Ленинград. А через день, Володя с Лидой вернулись домой, и начали готовиться к свадьбе.

 

 

Самокат

Ленина улица