Помочь сайту
Поздравления
По обе стороны Сферы.Глава 46. Раскрытая правда
1 апреля 2022 -
Nikolay Makarov
* ПО ОБЕ СТОРОНЫ СФЕРЫ *
Г л а в а 46
Раскрытая правда
– 2019 год. Сентябрь. –
Осень. Людмила и Александр вернулись из своего короткого свадебного путешествия по Европе, во время которого они посетили и тот небольшой городок, где располагалось одно из отделений международного научно-исследовательского центра, сотрудником коего Силантьев теперь и являлся. Люсиль это местечко сразу же приглянулось. Неделя пролетела как один миг. На время своего отсутствия молодожёны в помощь Валентине Дмитриевне для ухода за мамой Вани и Люды, что пребывала сейчас дома, в соответствии с графиком, составленным руководством пансионата, где она проходила адаптацию к своей новой жизни, пригласили специального человека. Приятная в общении дама средних лет с утра приходила в квартиру Нежинских и занималась порученными ей делами. В круг возложенных на неё хлопот и обязанностей отдельной строкой входил аккуратный присмотр за Анастасией Павловной и общение с ней. Вечером она уходила. Для Вани решено было взять своего рода каникулы, в течение которых он занимался дома, находясь на дистанционном обучении.
Когда новобрачные проводили время в той точке европейского континента, где в скором будущем должен был трудиться Александр, случилось нечто странное. По предложению свежеиспечённого сотрудника «Облачной девятки» они посетили некогда облюбованное им кафе, что в своё время показал ему «Смак». Здесь наши герои и стали невольными свидетелями довольно курьёзного происшествия, которое потрясло одного из них...
Джентльмен с азиатскими чертами лица, по виду неопределённого возраста, скорее всего, просто не рассчитавший своих сил «в бескомпромиссной борьбе с зелёным змием», нечаянно чуть было не упал на столик, за которым сидели зарубежные гости этого европейского государства. И всё было бы ничего и сошло бы на нет, после того, как мужчина вежливо извинился и собирался мирно удалиться восвояси. Однако компания, покой которой он не со зла нарушил, тоже находилась «в очень разогретом состоянии». Алекс и Люсиль без труда распознали в этих посетителях кафе своих соотечественников. Конфликт разгорелся на пустом месте, ибо двое представителей одной из северных держав мира вдруг, молниеносно отреагировав на «оскорбившее их честь и достоинство действие» хорошо подвыпившего господина, бросились на него с кулаками. Силантьев уже было встал, чтобы вмешаться в этот инцидент, но его опередил мужчина плотного телосложения, словно бы материализовавшийся прямо из ниоткуда именно в эту точку пространства. Он моментально успокоил забияк, применив приёмы самообороны, выдававшие его специальную подготовку. Буквально через какие-то считанные секунды на месте происшествия появилась полиция.
Сначала Александр не придал этому случаю особого значения. Но затем, когда он вгляделся в лицо «незадачливого выпивохи» и узнал в нём человека, которого видел в лаборатории Управления во время демонстрационного эксперимента, его будто бы прошило электрическим зарядом. Это был тот самый медиатор-контактёр из Отдела № 9!
В делах амурного свойства Силантьев был чрезвычайно тормозным человеком, боящимся спутать свои желания и представления о действительности с настоящей реальностью. Он всегда перестраховывался в этом плане, что отчасти явилось причиной его длительного пребывания в положении закоренелого холостяка... Что же касается его гиперчувствительности к некоторым иным явлениям этого мира, то иной раз, кроме видений, его посещали и прозрения. Другой вопрос доверял ли он этим открытиям или в силу каких-либо причин всё же принимал их, если и не за бред, то, по крайней мере, за некую разновидность «воспалённого ума» или разыгравшегося не на шутку воображения. Сейчас же был особый случай, когда он ясно ощутил, что пред ним предстала истина в одной из своих форм. Наверное, за какой-то миг он сопоставил некоторые события, произошедшие в его жизни, и они выстроились перед ним в единый ряд. Он вспомнил происшествие, когда пьяные громилы из бандитского джипа собирались разобраться с ним, хотя сами почти спровоцировали тогда дорожную аварию. Перед его глазами чётко высветился образ молодого человека, что в тот день предотвратил это бесчинство. А дорисовав некоторые черты внешнего облика этого парня, скрытые деталями его одежды и гримом, он ясно увидел перед собой Смаковного, расшвыривающего бандюков почти неуловимыми для взгляда обывателя движениями. В памяти Алекса воскресли ещё несколько весьма тревожных эпизодов из его жизни, которые могли обернуться для него трагедией. Он вспомнил, как словно бы сам дьявол оборачивал, вроде бы, верные для него финансовые дела против него... Целый поток воспоминаний вдруг пронёсся перед ним буквально в мгновение ока. И всё, как по взмаху волшебной палочки, моментально сложилось в отчётливую картинку пазла...
В тот миг он не сразу сообразил, что его настойчиво теребит за рукав Люда, заметившая, как внезапно изменилось выражение лица её супруга. Впрочем, она сочла то, что происходило тогда в его сознании, за привычные видения из будущего, которые посещают её спутника жизни. Однако на сей раз Александр перенёсся в своё прошлое. Он пребывал сразу во многих моментах разных событий. Причём, все эти сцены он увидел одновременно, словно бы он каким-то рассеянным взором смотрел на десяток мониторов, что находились перед его глазами и транслировали каждый свой фильм...
Когда они вернулись в свой номер хорошо знакомой Силантьеву гостиницы, он немедленно пошёл принять освежающий душ, чтобы прийти в себя. Разумеется, Алекс ничего не стал объяснять своей супруге, как-то нелепо отшутившись по поводу образов из грядущего, что являлись ему с некой замысловатой регулярностью. Выйдя из ванной, он набрал номер Сандры. Так или иначе Александр должен был познакомить её с Люсиль да и, наверное, он сам этого хотел. Но больше всего ему сейчас нужно было знать, в курсе ли его куратор тех методов, что использовало Управление в предварительной работе с ним. Впрочем, эта сфера деятельности несомненно относится к прерогативам службы внутренней безопасности данной международной организации, которая не посвящает в свои разработки других лиц без особой на то надобности. Силантьев быстро сообразил, что требовать от Сандры каких-либо признаний относительно того, во что её и не думали ставить в известность, было бы совершенно нелепо.
Наверное, всё же больше для собственного успокоения, чем по каким-то иным причинам, он дозвонился до мисс Сименс, которая в этот момент находилась в одной из азиатских стран, где Центр имел свой филиал. Они весьма приятно пообщались, как это обычно бывало, когда они работали вместе. Люда, став невольной свидетельницей их дружеского разговора, затем даже бросила упрёк своему мужу за столь любезное общение «с малознакомой дамой». На что Силантьев поспешил утешить её и развеять все её сомнения, объяснив, что Сандра является кем-то вроде его научного руководителя. Он также выразил уверенность в том, что у Люси с ней непременно сложатся добрые взаимоотношения, тем более, что они даже внешне похожи словно родные сёстры.
Сразу по возвращении домой Алекс впал в жуткую депрессию. Он всячески старался скрывать это от любимой, но, возможно, это было уже выше его человеческих сил. Кто знает каких усилий ему стоило не поддаться своему настроению ещё во время их свадебного путешествия...
Под каким-то благовидным предлогом он всё-таки уединился на своём холостяцком флэте. Теперь ему нужно было во что бы то ни стало расставить все точки над «и» или, как он иногда выражался, «расставить точки над «е», превратив её в «ё»...
Но как это сделать и что из этого получится?.. Может ли кто-нибудь сейчас дать ему ответ...
* * *
Распознав много лет окружавший его обман, Александр целый день не находил себе места, слоняясь из угла в угол по своей съёмной квартире. Впрочем, это слишком мягко сказано. На самом деле он просто был на грани помешательства рассудка, вновь и вновь перелистывая определённые страницы своих воспоминаний. Двое суток он ничего не мог делать, ибо всё у него валилось из рук, а мысли его скакали от события к событию, из года в год, лихорадочно цепляясь за различные детали тех вещей, которые, в конечном счёте, и загнали его в угол, собрав в тугой узел его долги и всевозможные жизненные противоречия. Теперь он твёрдо решил, что сам проверит справедливы ли его предположения или его подозрительность уже стала сродни паранойе и его природная сверхчувствительность дала сбой и сейчас играет против него. Сказав Люсись, которая просто перестала узнавать его в эти дни, что ему нужно порешать некоторые не терпящие отлагательства дела и он, вероятнее всего, в очередной раз заночует в своей «одинокой берлоге», Силантьев занялся претворением собственного блиц-плана в жизнь. Для этого ему необходимо было посетить летнее кафе, что располагалось неподалёку от его холостяцких апартаментов. «Это на крайний случай, чтобы было, где спокойно или в муках умереть, если мои предположения о тотальном контроле за мной окажутся не верны», – думал он, избирая место, где будут разворачиваться события в намеченном им тестовом режиме. Тем не менее, будучи по натуре человеком осторожным, он всё-таки решил несколько подстраховаться, «подстелив соломки» там, где должна была произойти «основная мизансцена сегодняшней пьесы». Для этой цели Александр попросил кое-кого ему помочь. Предварительно он через своего приятеля Бориса весьма быстро отыскал и подключил к делу трёх молодых людей из числа тех ребят, что некогда работали у него в команде, когда он занимался охранной деятельностью. Они должны были присутствовать в этом кафе, создав ему некую подстраховку. В соответствии с придуманным им замыслом, его «засадный полк» никак не должен был себя обнаруживать в процессе как бы случайно возникшего конфликта. И только в случае, если его жизни или здоровью будет угрожать самая что ни на есть реальная опасность, «кавалерия вступит в бой».
Дислокация сил, «воюющих на стороне наших», была такова. Двое спортивных парней с Кавказа, не привлекая к себе никакого внимания, миролюбиво пили пиво неподалёку от барной стойки, держа пульс на руке событий этого вечера. Гарик и Резо своё дело знали добре, ибо не раз, наверное, скорее в силу своего возраста и темперамента, чем по каким бы то ни было иным причинам, становились участниками уличных конфликтов. Дима должен был бродить в пределах периметра заведения, изображая не очень трезвого человека, но он категорически не имел права ввязываться ни в какие разборки, кроме как в случае, который был подробно изложен в данной ему инструкции. Алексу надлежало выяснить «ведут» ли его тайные агенты «Облачной девятки» или их «смежники» из какого-либо иного отдела Управления. В случае, если его предположения оказывались верными, то охраняющие его люди из службы безопасности Центра незамедлительно должны были бы вмешаться в ситуацию, когда их подопечному, в роли которого пребывал Силантьев, будет угрожать серьёзная опасность. Александр понимал, что это, вероятно, не самый умный план действий, однако иного способа проверить свои догадки у него на данный момент просто не было.
Устроившись заблаговременно за одним из крайних столиков и делая вид, что пришёл сюда с твёрдым намерением хорошенько отвлечься от чего-то, бередящего его душу, Алекс покупал себе пива и коньяка. (Брать водки он поостерёгся, ибо была вероятность нарваться на левак. Эту вероятность в процентном отношении он высчитывать не стал, как не стал и предпринимать попыток вычислить своих телохранителей из Управления. На секунду у него в голове даже мелькнула мысль о том, что можно было бы организовать тотализатор для этой цели. Так или иначе даже лёгкое сочетание пива и коньяка давало о себе знать. Однако поставленную задачу необходимо было выполнить...)
Сегодня ничего необычного не происходило. В своё время сам Силантьев множество таких вечеров провёл на работе, когда их команда, подрядившись на сезонный заработок, брала под охрану заведения подобного рода, разнообразные аттракционы и мелкие торговые точки в одном из парков города. Занятие это было весьма и весьма хлопотное в силу большого количества причин, о которых сейчас говорить, наверное, не самое время. Несомненно было одно. В хорошую погоду люди идут отдыхать или просто как-то развеяться от своих проблем, используя парковую зону и граничащие с ней участки города в качестве места, где можно совместить эти два незатейливых удовольствия.
Для создания необходимых деталей образа персонажа, роль которого Алекс выписал себе сам, он прихватил из дома чуть недопитую бутылку коньяка, дабы уловив возможность, чтобы никто не застал его за этим занятием, поставить её на стол. Ему требовалось прикинуться хорошо подвыпившим мужчиной, который мог, что называется, «слегка попутать берега» и затеять конфликт на бытовой почве с кем-либо из случайных посетителей кафе.
До какого-то момента всё шло строго в соответствии с его планом. Правда он никак не мог избрать себе «ключевых партнёров по основной мизансцене», то есть тех мужчин, на которых и будет обращено внимание службы безопасности Управления (если она, конечно, усердно приглядывает за ним, как он теперь предполагал). Когда, наконец, исполнители этих ролей были выбраны им, Силантьев приступил к осуществлению задуманного. Трое крепких хорошо подвыпивших парней уже добрых минут сорок шланговались по кафе и его окрестностям, усердно разыскивая приключений на собственную задницу или же на свои
гладковыбритые затылки. Они то провоцировали группу молодых людей на конфликт с ними по какому-то чисто формальному поводу, то задирали сидящую за соседним столиком от Александра компанию, то пытались раззадорить отдыхавших здесь же ребят с Кавказа, которые на удивление всех сохраняли просто-таки «олимпийское спокойствие». Инцидент явно назревал. Его начало было лишь делом времени. Силантьев из собственного опыта давно уже понял, что мордобоя в такой ситуации не избежать. Он украдкой переглядывался со своими бывшими коллегами по работе и в то же время усердно пытался определить, есть ли здесь «его охрана из спецотдела Управления» или же его сознание упорно вводит его в заблуждение. Будучи по натуре человеком чрезвычайно миролюбивым, он всячески оттягивал свою заготовку или даже решил её попросту отменить. Но дебоширы не только не думали униматься, наоборот, они всё больше и больше чувствовали прилив пьяного куража. Когда двое из них снова подошли к компании гостей из южных мест и стали делать уже ничем не прикрытые грязные намёки по отношению к ним, Александр не выдержал и оттолкнул одного из громил в сторону и плеснул в лицо пивом второму.
Наверное, брошенная в солому спичка медленнее возжигает огонь, чем то, что мгновенно произошло в следующую секунду... Массовую потасовку смогли остановить лишь несколько нарядов полиции, что появились на территории уличного кафе один за другим спустя некоторое время. Силантьев и члены его бывшей команды, скоординировав в нужный момент свои действия, растворились в суматохе в полутьме, согласно предусмотренному в плане манёвру на случай быстрого отхода...
Добравшись до дома при помощи ребят, тех, что «играли на нашей стороне», Силантьев сунул голову под струю холодной воды и через несколько секунд отёр её двухцветным махровым полотенцем. Затем он посмотрелся в зеркало и покачал головой. А она у него прилично болела. Его голова болела то ли от пропущенного им первого же удара, то ли от выпитого спиртного, то ли от тяжких раздумий, то ли от сквозняка. Впрочем, совокупность всех этих обстоятельств уже была более, чем достаточной и, к тому же, очень веской причиной для головной боли. Зато теперь он точно знал то, что он – не параноик. Он был уверен, что находится под наблюдением или под охраной специального отдела Управления. Действия этих людей сыграли не последнюю роль в том, что для него, можно сказать, всё закончилось весьма благополучно. Правда он так и не понял в этой кутерьме, сколько их было. Но он отчётливо видел, что всё это ему не пригрезилось.
Так или иначе сам данный факт, как ему тогда показалось, в определённой степени развязывал ему руки. Не задумываясь над тем, который в сей момент времени был час по Гринвичу, он набрал прямой номер «мистера М» и, услышав его не очень приветливый голос, произнёс: «Привет, Билли! Меня сейчас чуть было не убили!..» (Раньше он никогда не называл профессора Уильяма Максвелла уменьшительным именем, что он позволил себе сделать в данную минуту в этом каламбуре на раскалывающуюся от боли голову в сочетании с каким-то сумасшедшим драйвом после произошедшего.) Не очень поняв из весьма туманного объяснения своего оппонента, что же именно с ним приключилось, но заподозрив нечто совершенно неладное, начальник «Облачной девятки», сказал ему в ответ лишь три коротких фразы.
– Алекзэндер, будьте, пожалуйста, благоразумны. Я завтра же вылетаю в Ваш
город на встречу с Вами. Отдыхайте, плиз...
После столь краткого и не столь плодотворного, как ему представлялось изначально, разговора с самым главным своим боссом Силантьев выпил ещё несколько рюмок коньяка и принял душ. Вот теперь он, наконец-то, по-настоящему расслабился, абстрагировавшись от своих раздумий и переживаний... Если бы ещё не головная боль...
Уперевшись стеклянным взглядом в фотографию тигрёнка, что стояла у него на письменном столе, Алекс завёл беседу с младым картонным хищником, который смотрел на него своим доверчивым взором, располагающим к дружелюбному общению.
– Ты знаешь, мой полосатый брат... Когда я тосковал по ночам... Нет... Подожди... Когда я таксовал по ночам... Да! Так вот, я-я-я... Ну, в общем, не важно! Я скажу тебе главное... Я её так люблю... Она такая хорошая... Она очень хорошая, – сказал сотрудник «Облачной девятки», ставя перед юным зверьком снимок Люсиль в его «бейсболке-капитанке», который он всегда носил с собой. – А до седьмого класса она... она была отличницей. В девятом классе у неё было уже четыре четвёрки... Или пять? Нет... Подожди... Не путай меня... Точно четыре... Но одиннадцать классов она закончила всё равно хорошо, очень хорошо... Правда, правда!.. Она такая хорошая... А когда она училась в восьмом классе, она-а-а-а... Да да!.. Она влюбилась в учителя физики... Или химии? Обожди, обожди! Ты опять меня путаешь!.. Нет, нет, дружище! Это точно был препод физики!.. Такой весьма импозантный чувак... Конечно!.. А я о чём тебе толкую-то?! И ещё... И ещё, когда она училась в восьмом классе... Когда она в восьмом училась клас-се... Сей-час... Мину-т-ку...
Прервав свою содержательную беседу с полосатым хищником, который, как показалось Силантьеву, несколько раз подмигнул ему, Александр извлёк из чехла гитару и провёл снизу вверх указательным пальцем по струнам, оценивая то, насколько точно был настроен инструмент. Результат ему не очень-то понравился и он картинно сморщил нос. Но сил и особого желания искать сейчас, ночью, по всей комнате тюнер, чтобы подстроить свою шестиструнную подругу под стандарт, у него, прямо скажем, не было. А на собственный слух он в этот момент точно никак не мог положиться. Устроившись на полу поудобнее, то есть, приняв «позу мешка с картошкой», и привалившись при этом к дивану спиной, он заиграл и запел: «О-о-о-о-о! Восьмиклассница. А-а-а...» Однако бросив снизу мутноватый взгляд в окно, за которым была темнота, Алекс тут же сообразил, какое сейчас время суток. После чего, он прижал указательный палец правой руки к своим губам перпендикулярно рту и, бормоча себе под нос слова «it's night, it's night, it's too late for singing»*, заполз на диван, предварительно забросив на него гитару. Едва тело Силантьева безвольно распласталось поверх покрывала, он тут же отключился.
* * *
Начальник Отдела № 9 Управления по Контактам и Переходам прибыл в поволжский областной центр России лично, как и обещал своему новому сотруднику. Его люди договорились с Силантьевым о встрече, которая была назначена на 17:00 по местному времени. По предложению Александра их разговор должен был состояться в небольшом уютном кафе, что располагалось на спуске, ведущем к набережной Волги.
Сказать, что Алекс после вчерашнего «отдыха» в другом подобном заведении чувствовал себя неважно, означало бы, не сказать ничего. Его голову со всех сторон сдавливала какая-то тяжесть, словно бы вся она была отлита из цельного куска свинца, а тело ныло в разных местах от «того комплекса физических упражнений», что он выполнил прошлым вечером, который незаметно перетёк в ночь. Сон, дневной душ и пара таблеток от мигрени немного смягчили его ощущения возвращения в реальность, но особо сильно справиться с последствиями, что предшествовали нынешнему дню, не помогли.
Профессор Максвелл, как человек довольно тонкой душевной организации, к тому же, знакомый с некоторыми «особенностями русской души», с пониманием отнёсся к внешнему виду и внутреннему состоянию своего новоявленного медиатора. С утра он, конечно, уже получил отчёт от службы безопасности Управления о том, что же именно произошло накануне в припарковом кафе в родном для Александра городе и чем всё это закончилось. Ему на стол также легла и служебная записка о возможных причинах внезапного срыва будущего члена команды контактёров. Теперь же ему самому надлежало досконально разобраться в вопросе: почему Силантьев, что называется, «слетел с катушек».
Алекс пребывал словно бы в каком-то тумане. С одной стороны – его сознание к нему, можно сказать, практически вернулось. С другой стороны – мысли ещё путались, отягощённые его эмоциями и чувством жесточайшей несправедливости по отношению к нему, что было обусловлено скрытыми действиями Администрации по Контактам и Переходам. Он никак не мог принять того, что долгий период времени был «под колпаком» у службы безопасности Управления, которая по заданию руководства этой организации особым способом готовила его для будущей работы. Силантьеву за последний месяц неоднократно говорили устами разных сотрудников Центра, что он является очень перспективным и ценным специалистом для «Облачной девятки» и научно-исследовательский институт возлагает на него большие надежды... Но методы, которыми эта международная организация достигала своих целей конкретно в его случае, ему категорически не нравились. Они казались ему совершенно абсурдными и бесчеловечными.
Испытывая самые противоречивые чувства в тот момент, Алекс неожиданно заметил, что через столик от них расположилась одна весьма любопытная компания. Приглядевшись к этим людям, он признал в них типов, с коими уже имел конфликт, работая по ночам на своей точке. Это были чрезвычайно неприятные граждане, которые занимались очень скользким видом деятельности, но они имели сильную и прочную крышу в определённых эшелонах местной власти. Он как-то пытался было по своим каналам добиться справедливости, чтобы порок был наказан. Однако все его попытки оказались тщетными и не увенчались успехом, ибо связи этих парней были очень серьёзными.
Сейчас он находился в таком состоянии, что ему было всё равно, что будет с ним сегодня, завтра или потом... Слишком велика была обида на Управление за те годы, что, как оказалось, были испорчены для него навсегда. А тут ещё, как на зло, его посетило очередное видение скорого будущего... Для человека с обычным форматом психики невозможно описать, что иной раз чувствует тот, кто наделён особыми возможностями восприятия этого мира и мира иного, незримого... Специфический склад души подразумевает специфическое отображение реальности в этом внутреннем зеркале человека...
На какой-то миг сознание Силантьева помутилось или же просто он дал волю некоторым из глубоко сидевших в нём чувств. Внешне же это проявилось в том, что он извинился перед своим визави и, попросив у него пару минут тайм-аута, направился к туалету. Правда при этом он зачем-то прихватил с собой со стола бутылочку вишнёвого сока. Доктор Максвелл не сразу заподозрил неладное, видя то состояние, в котором пребывает его собеседник. Люди нестандартные, каковыми являлись абсолютно все медиаторы-контактёры (иначе быть просто и не могло), чрезвычайно тонко ощущают реальность. Как иногда любит говорить и сам «мистер М»: «Их действиями руководят с небес»...
Поравнявшись со столиком, за которым решили обсудить какие-то свои дела или просто перекусить парни крепкого телосложения, что занимались неблаговидной деятельностью, Александр «невзначай» пролил на белоснежную рубашку одного из них свой сок. Мужчина сначала удивился от неожиданности, но уже через секунду решил восстановить справедливость, хотя пока и не знал, в какую именно форму её облечь. Он моментально последовал за развернувшимся в обратном направлении Силантьевым. Однако, видимо, чем-то или кем-то был остановлен. Александр машинально хотел было оглянуться, но профессор Максвелл, проявив невероятную для господина его лет и положения сноровку, вскочил со своего места и быстро увлёк своего собеседника в направлении входной двери заведения.
Едва они вышли на крыльцо, из зала послышались мужские крики, шум хаотично перемещаемой мебели, часть из которой, видимо, тут же пришла в негодность, звон зеркал и битой посуды. В кафе хотели войти трое посетителей, однако мистер Максвелл, предугадав их намерения, как бы нечаянно, встал у них на пути.
– Там сейчас уборка, друзья мои, – на хорошем русском спокойно произнёс он,
обращаясь к двум дамам и мужчине, державшем их под руки.
– Да! – неожиданно для себя поддержал своего нынешнего начальника Силантьев, –
уборочку затеяли в разгар рабочего-то дня! Форменное безобразие!
Откуда-то из глубины помещения донёсся сдавленный басовитый мужской голос: «Убью! Убью, су...» Однако окончание фразы всем, кто находился на крыльце, услышать не удалось, так как что-то массивное с грохотом рухнуло на пол. Через пару секунд, поправляя причёску, на улицу вышла элегантная дама и направилась в сторону припаркованного в зоне прямой видимости внедорожника. Вслед за ней, делая большие усилия над собой на порог заведения выполз один из громил. Видимо, он хотел что-то высказать вслед уходящей сеньорине, но, как бы передумав, просто упал, преградив своим могучим телом вход в заведение. Компания потенциальных посетителей кафе спешно ретировалась. Доктор Максвелл, аккуратно переступил через качка, словно бы не хотел потревожить его сна, заглянул внутрь и произнёс в повисшую тишину: «Мадемуазель! Рассчитайте наш столик, пожалуйста.»
– Что это было, мистер Максвелл? «Рэмбо в юбке», биоробот последнего
поколения или я просто не признал мисс Синтию Ротрок в гриме для её новой
роли? – с сарказмом спросил своего шефа Силантьев
– Ни то, ни другое, ни третье, – спокойно ответил нынешний босс Силантьева,
неодобрительно покачивая головой в его сторону. – Это была... был... Гм-м-м...
A little hurricane... Как это будет лучше сказать по-русски... В общем, это наш
спецагент Катюша, по прозвищу... Э-э-э... «Маленький тайфун» или точнее так –
«Тайфунчик»... Ну зачем Вы это сделали, Алекзэндер?
– Жаль, что не айфончик, – ёрничая, буркнул себе под нос Алекс, и производя
пальцами привычные манипуляции с незажжённой сигаретой, которую он
только что извлёк из пачки, добавил, – спортсменка, комсомолка – 25 баранов...
– Простите, что? Я не расслышал, – переспросил его Уильям, перешагнув через
крепко сбитого мужчину уже в обратном направлении.
– Never mind! Так ничего, – отозвался Силантьев.
– Послушайте, дружище!.. Dear Alexander!.. Все эти люди, они ни в чём не
виноваты, как не виновато и данное кафе, которому причинён некий ущерб... Вы
поняли, вы раскусили наш замысел... Гм-м-м... Прошу прощения, слово
«раскусили»... В общем, оно здесь не подойдёт... Однако, поверьте, у нас не
было иного выхода. Мы должны беречь Вас, как... как... как... Как это будет
по-русски?.. Just like an apple of the eye...
– Как зеницу ока, – сказал Силантьев, помогая начальнику Отдела № 9 подобрать
нужные слова на родном для него языке.
– Да, спасибо!.. Так вот. Повторяю свою мысль. Все эти люди, они не причём. Они
стали лишь жертвами обстоятельств. Не нужно на них вымещать свои чувства и
попусту тратить деньги нашей организации, деятельность которой пока не
приносит никакой прибыли. Поверьте, наши финансовые возможности далеко
не безграничны.
– Так это что – коммерческий проект?! – пребывая всё ещё в состоянии
возбуждения, с долей иронии вопросил Александр.
– Пожалуйста, не передёргивайте мои слова, – тактично заметил своему оппоненту
профессор Максвелл. – Окей?..
Силантьев думал, как объяснить этому умному интеллигентному человеку, некогда блистательно окончившему Гарвард, получившему различные учёные степени и добившемуся признания в узких кругах сильных мира сего, что жизнь его визави не принадлежит ни ему, ни человечеству в целом, ни кому бы то ни было на этой земле без его, Алекса, на это согласия... Ведь он сам – собственник своей жизни и только он... Как это объяснить?.. В этот момент ему на ум пришли две молитвы Иисуса в Гефсиманском саду в ночь предательства Иуды, в которых Спаситель (называемый Великим Путником в одном из самых ярких современных Учений), в нечеловеческом томлении Сам решает отдать собственную жизнь в руки Господа. Он делает это без принуждения, добровольно, испытывая, наверное, невероятные душевные страдания в ожидании предстоящих ему физических мук!
Из текста Священного писания наш герой помнил, что Ангел с неба, то есть представитель мира тонких существ, в который скоро надлежало отправиться Силантьеву, согласно роду своей нынешней деятельности, явился тогда Иисусу и укрепил Его, предав Ему стойкости и мужества. Однако представить себя на месте Мессии Александр никак не мог – по его мнению, мешал несопоставимый масштаб проявленных в физическом мире личностей. Никто не может сравниться на земле с Мессией! Никто!..
– Доктор Максвелл, Вы же лишили меня личной жизни! Вы, по сути дела, украли
у меня последние восемь или сколько там лет моей жизни, подстраивая и
перекраивая её обстоятельства в нужную Вам сторону, чтобы добиться своей
цели! Вы сделали так, что я попал в долговую яму и, карабкаясь по её стенам, не
имел никаких шансов из неё выбраться!.. Всё, всё... И всё ради поставленной
Вами задачи?! Но я ведь – просто человек!.. Я обычный человек со своими
человеческими слабостями и страстями...
– Алекзэндер, ну полно Вам, не ребячьтесь! Начало Вашим финансовым неудачам
Вы положили сами, согласитесь, – уверенным тоном парировал выпад в его
сторону начальник Отдела «Cloud 9», отводя своего визави чуть в сторону от
входа в кафе. – Коммерческая стезя, она не для Вас. Вы не из касты шудр или
вайш. Вы принадлежите к касте брахманов. Вы сами это чувствуете, сами это
прекрасно осознаёте и сумели это проверить на собственном опыте... И я думаю,
Вы проверили это не раз. Разве не так?..
Понимая, что его оппонент прав, когда говорит, относительно его предназначения на данное воплощение, последнее его воплощение в человеческом образе, Силантьев молчал. Он и сам осознавал, что не один год своей жизни потратил впустую, гоняясь за призрачным счастьем или даже не своим, а навязанным ему откуда-то извне представлением о счастье. Ему бы нынешнему, с его теперешним состоянием своего сознания, пожить в этом мире ещё хотя бы лет семь или восемь!.. Но всё его ощущение окружающей действительности чётко подсказывало ему, что этого времени в его распоряжении нет, как нет какого-либо запаса времени у всего человечества, ибо час решительных действий, переворачивающих многие из привычных представлений о жизни настал. Если кто-либо из людей не откроет своих глаз на то, что мир давно изменился и сей мир не тот, что был прежде, и он ещё непременно изменится круто прямо в ближайший год-полтора, то этот человек потеряет всё, что накопил, и саму душу свою потеряет... А «последние» могут стать «первыми»...
– «Repent, for the kingdom of heaven is at hand!”** – вдруг почему-то процитировал
Алекс слова, проповедовавшего в своё время в пустыне Иоанна Крестителя, как-
то машинально перейдя на английский.
– Второй стих третьей главы Евангелия от Матфея, – откликнулся на реплику
своего подчинённого доктор Максвелл.
– Боюсь, что Вы во многом правы, сэр, – задумчиво вымолвил Силантьев, вертя в
руках сигаретную пачку. – Но, согласитесь, что несправедливость в действиях
Управления по отношению ко мне очевидна. Не так ли? В данном случае одно не
исключает другого...
Услышав из помещения кафе характерные звуки приближающихся шагов, цокающих по осколкам стекла, полемизирующие стороны прервали свой диалог. Из проёма входной двери вышла официантка и выставляя незатейливую табличку с надписью «Закрыто по техническим причинам», доложила проходящей мимо паре, что имела намерения посетить данное заведение, и людям, которые только что были клиентами оного: «Кажется, у нас ремонт».
Профессор Максвелл вынул из кармана бумажник и, извлекая из него российские и европейские купюры разного достоинства, по очереди протягивал их представительнице частного сектора системы организации питания.
– Этого достаточно? – спросил он, смотря в зеленоватые глаза дамы в форменной
одежде. – Только коньяк мы возьмём с собой!..
– Да, спасибо. Я сейчас посмотрю, – рассеянно ответила зеленоглазая сеньорина,
и скрылась в полутёмном помещении, вновь позвякивая осколками бывших
произведений стеклодувов, от которых не смогли уклониться каблуки её туфель
на пути её следования.
Через три-четыре минуты, обезличив себя, то бишь, сняв с себя персональный бейдж, официантка вынесла им новую нераспечатанную бутылку крепкого напитка и сказала: «Заходите ещё... Ну, в смысле, когда у нас... Ну, может быть, через недельку уже...»
Сев в ожидавший их в непосредственной близости от входа в кафе автомобиль, что сразу же скатился на набережную областного центра и припарковался в удобном для контроля за ситуацией месте, служащие «Облачного отдела» продолжили прерванный появлением официантки разговор.
– Мистер Силантьев, Вы же – разумный человек. Кроме того, Вы наделены
особыми способностями, которые просто не имеете право растратить и
разбазарить попусту, походя, или не использовать в дело, словно известный вам
лукавый раб из притчи Иисуса Христа, зарывший в землю талант золота, что
вручил ему его господин перед своим отбытием в дальние края. Разве я должен
объяснять Вам такого рода вещи? – вновь перешёл в нападение мистер Максвелл,
когда они стояли, облокотившись на парапет набережной, и смотрели на Волгу в
разливе.
– Если уж мы говорим о Библии, Вам напомнить момент томления Спасителя в
Гефсиманском саду, сцену, когда Он принимает решение, которое было выбрано
для Него ещё до Его появления в этом мире?..
– Я понимаю ход Вашей мысли, Алекзэндер, – ответил собеседник Силантьева,
продолжая выдерживать избранную им для этой беседы тактику, – и я готов
принять часть ответственности за то, в чём Вы меня упрекаете и обвиняете, на
себя лично... Сути это не изменит... Я набрал себе достаточно кармического груза
и мне предстоит его отрабатывать, когда потребуется и как потребуется.
Ситуации, которую Вы чувствуете, сложившейся на этот момент переходного для
всего человечества периода, это тоже никак не изменит! Простите, может, я не
очень хорошо излагаю это по-русски... Всё, о чём мы сегодня говорили, Вы знаете
не хуже меня. Я склонен считать, что лучше, чем я... Так, давайте, исходя из всех
этих отправных точек, вести конструктивный диалог, не углубляясь в полемику,
которая ничего не в силах изменить. Вы нужны нам. Вы нужны миру в качестве
медиатора-контактёра, а не в качестве бизнесмена или таксиста, или кого бы то ни
было ещё. Согласитесь, что с Вашей стороны было бы просто преступно
пренебрегать этим!
– Насчёт привлечения на свою сторону притчи Иисуса о лукавом рабе и зарытом им
в землю таланте и насчёт значения сей притчи, Вы, конечно, правы. Да, – нехотя
согласился со своим оппонентом Алекс. – Как правы Вы и по поводу ситуации, в
коей пребывает весь наш мир сейчас... Своё фиаско в качестве неудачливого
бизнесмена я тоже признаю. Принимаю. Это глупо было бы отрицать... Моё
предназначение в этом мире и предназначение каждого из нас... Словом,
принимаю. Согласен... Но... Но Людмила, моя Люсиль, долгожданное обретение и
любовь всей моей жизни... Или... или... Или она тоже была частью этого проекта
по вовлечению меня в Вашу схему?..
– Отнюдь! Нет, мистер Силантьев! Есть силы, куда более могущественные, чем The
Administration! Ни наше Управление в целом, ни так называемый «облачный
отдел», в частности, здесь не причём. Это всё оттуда, – признался доктор
Максвелл, обращая свой взор к небу. – You're lucky man, dear Alexander! You're
really lucky guy! ***
– Я, правда, могу Вам в этом верить? Для меня крайне важно это знать!
– Уверяю Вас, дружище, Ваша Люсиль – то подарок свыше.
– Жаль, что всё так поздно случилось, – сказал Силантьев в сердцах, тоже обращаясь
куда-то в синюю даль, и достал из барсетки пачку сигарет, после чего начинал
свой привычный ритуал.
– Я подумал, – взяв некоторую паузу, продолжил разговор Уильям, – давайте-ка, я
отряжу после Вашего отъезда в Европу и далее на протяжении всей Вашей работы
в проекте в помощь Вашей семье спецагента Катюшу, а?
– Чтобы она охраняла моих, как волк стережёт ягнят? – сломав сигарету пополам и
бросив её в урну, хмуро заметил Алекс.
– Ох, уж этот ваш русский юмор, язвительный и меткий! – улыбнувшись, парировал
выпад Силантьева начальник «Облачной девятки» Управления по Контактам и
Переходам, проводив испорченное табачное изделие холодным взглядом, – Хорошо
же Вы о нас думаете!
– Не поверите, сэр, есть повод! – переступая некую грань релевантности отношений
начальника и подчинённого, серьёзным тоном сказал Алекс.
– Смею Вас заверить, это не то, о чём Вы подумали, совсем не то! И Вы сами в этом
скоро убедитесь. Ваша теперешняя семья, они – не заложники проекта, но его
участники! – оживлённо стал говорить о некоторых конструктивных особенностях
работы Управления «мистер М». – По крайней мере, я хотел бы их видеть в таком
качестве... Понимаете, господин Силантьев, дорогой мой Алекзэндер, они, как и
другие члены семей наших агентов, что становятся представителями человечества
в тонких мирах, они тоже автоматически становятся некой частью проекта.
Разумеется, при этом берутся в расчёт особенности психоментальных структур
каждого из членов семьи наших медиаторов-посредников между цивилизациями.
Мы не возлагаем на кого бы то ни было непосильной ноши. В этом плане наш
подход гармоничен и честен. Ибо с некоторых пор все домочадцы наших
представителей в тонких мирах уподобляются членам семей астронавтов,
работающих на космической орбитальной станции. Только есть большое отличие в
условиях работы медиаторов и астронавтов. Вы сами догадываетесь, какое именно.
Поэтому обеспечение достойной жизни всех близких родственников наших
специальных агентов – это дело чести Администрации по Контактам и Переходам.
Вы вскоре сможете пообщаться с некоторыми из членов семей наших
представителей. А сами медиаторы-посредники являются особым кланом, элитой
не только нашего отдела, но и всего Управления. Их миссия включает в себя не
только доставку информации в том или ином виде из одного пространственно-
энергетического слоя бытийности или бытия в другой, но и общение с
представителями этих тонких миров и, конечно же, общение между собой. Они
должны уметь оказать помощь друг другу без нашего участия, ибо мы при данном
положении вещей, в случае возникновения у них серьёзных проблем, просто будем
бессильны им помочь, по большому счёту. Я честно признаюсь Вам в этом. Я
вынужден это признать...
Вот таков расклад в самых общих чертах, Александр Николаевич.
Внимательно выслушав монолог профессора Максвелла, Силантьев порядком успокоился, ибо ожидал чего-то гораздо более неприятного от всей этой затеи. Наверное, поговорка, призывающая надеяться на лучшее, но готовиться к худшему, которая многие годы оправдывала положение дел в окружающей Алекса реальности, сыграла в данном случае свою роль. А тут ещё мерный плеск волн, свежий речной воздух, синева снизу и отражённая в ней синева сверху... Александр подумал, что «мистер М», отнюдь, неслучайно выбрал место для этого разговора. Он точно рассчитал, где должна состояться эта беседа либо же финальная её часть.
– Так что, мистер Силантьев, будем считать, что мы уладили наши противоречия?
Мир и сотрудничество? – вопросил Уильям молча слушавшего его сотрудника
«Облачной девятки», – ещё раз по рукам?
– Одну минуту, сэр. Я, как Вы знаете, мистер Максвелл, по сути дела, давно ломоть
отрезанный, ибо проводил «туда» всех, кого мог... Почти всех. А вот Люсиль... Она
– молодая женщина. У неё ещё «всё спереди», как говорят в России. Захочет ли она
принять долю декабристки? Зачем ей это?.. Я на неё давить или воздействовать
каким-либо способом не хочу и оставляю свободу выбора полностью за ней. Как
она решит, как посчитает нужным, так и будет в отношении перспектив, которые
Вы мне сейчас обрисовали. Так или иначе её решение остаётся только за ней, а
Управлению, кроме соблюдения её интересов, надлежит учитывать и интересы
родных для неё людей, а именно: брата, если с ним всё, возможно, пока просто, то с
её мамой и бабушкой дело обстоит посложнее. Хотелось бы при любом раскладе
соблюсти интересы этих людей, ставших для меня очень дорогими.
– Вы сейчас рассуждаете как лойер, как юрист, а не как медиатор, господин
Силантьев, – ответил начальник Отдела № 9. – Я не очень понял, что означает
русская поговорка насчёт «спереди» и «сзади». Впрочем, общий смысл я уловил...
Давайте поступим следующим образом... Вы поговорите с этими близкими Вам
людьми. Все вместе или каждый в отдельности, индивидуально, кроме мамы
Люсиль, конечно, вы примите какое-то решение. Вы определитесь с тем, чего
хотите, состыкуете ваши позиции и представите их мне. Я же со своей стороны
гарантирую Вам лично, что интересы каждого из этих близких Вам людей будут
учтены и соблюдены в той степени, которая будет для них приемлема и которая их
устроит. Окей?
– Окей! – уверенно ответил Силантьев, убирая в карман своего оранжевого батника
пачку сигарет, что он вертел в руках на протяжении всего этого разговора.
– Теперь по рукам?! – аккуратно заглянув своему собеседнику в глаза, спросил
мистер Максвелл, после чего медленно протянул Александру свою жилистую руку.
– По рукам, – с достоинством согласился новый сотрудник Управления, пожимая
ладонь своего шефа.
– И я готов дополнительно предоставить вам для общения друг с другом или для
иных целей ещё три дня здесь, в России, и три дня дополнительно на нашей базе в
США, где будет производиться окончательная фаза подготовки, в соответствии с
программой проекта. Затем все вы будете размещены на территории нашего мини-
городка в известном Вам европейском центре, если, конечно, решите переехать...
Уточняю, что все ранее предоставленные Вам дни также остаются за Вами и
выделенные Вам денежные средства в полном объёме, они в Вашем свободном
распоряжении. Я жду от Вас информации по поводу принятых решений через два
дня в это же самое время, – спокойно проговорил начальник «Облачной девятки»,
глядя то на своего собеседника, то на Волгу, то на проходящих мимо людей. – Oh
no! Excuse me, my dear friend, у меня в этот час назначено совещание... Я жду
Вашего звонка, скажем так... Да, в 14:00 по Гринвичу. Bye-bye!
– All right, sir! Bye!
На этом их разговор был закончен и, ещё раз пожав друг другу руки, они разошлись. «Мистер М» сел в ожидавшую его всё это время машину. А сбросивший огромный груз с души Алекс, решил ещё побродить по родной ему набережной, которая сильно преобразилась за последнее десятилетие, особенно за два-три последних года. Силантьев вспомнил, как когда-то, вроде бы, ещё не так давно, он заезжал на полупустую стоянку речного вокзала летом или ранней осенью, оставлял здесь свою «ласточку» и выходил на не огороженный ещё метрами проволоки пирс, чтобы любоваться ночным небом. Глубоко вдыхая влажный волжский воздух, он запрокидывал голову вверх и смотрел на гирлянды звёзд, словно бы разбросанных неведомым Творцом в каком-то нужном ему порядке в чёрно-синей бездне... Он растворялся во времени и просторах знакомых ему созвездий. Его душа летела по Млечному пути куда-то вдаль, пронзая незримые или давно забытые миры. Где-то мимо проносились века, тысячелетия и эпохи, важнейшие события в жизни Земли и незаметные людские судьбы, затерявшиеся в ветхих страницах истории. Магический хоровод ночных светил кружил его в своих невидимых глазу танцах. Ощутить эту Вселенскую гармонию и услышать симфонию высоких тонких сфер можно было только сердцем...
Напитавшись в поднебесье этой волшебной энергией Мироздания, он вновь опускался на серую асфальтовую гладь пирса. Будучи обновлённым душой и всякий раз потрясённым открывшейся ему заново сокровенной тайной, он садился в свой автомобиль и пускал его, словно сказочный корабль, в плавание по уставшему от дневной суеты городу...
Боже, как давно это было!.. Ни пять, ни десять, ни пятнадцать лет назад, а в какой-то прошлой жизни!.. А может быть, ничего этого и не было вовсе или было, но не с ним...
Нет...Было... Было... Было!.. С ним. Конечно же, с ним!.. Но, Боже, как давно всё это было!..
* англ. Ночь, ночь, слишком поздно.
** англ. «Покайтесь, ибо близко Царствие Небесное»
*** англ. Вы – счастливчик, Александр! Вы действительно удачливый парень!
Г л а в а 46
Раскрытая правда
– 2019 год. Сентябрь. –
Осень. Людмила и Александр вернулись из своего короткого свадебного путешествия по Европе, во время которого они посетили и тот небольшой городок, где располагалось одно из отделений международного научно-исследовательского центра, сотрудником коего Силантьев теперь и являлся. Люсиль это местечко сразу же приглянулось. Неделя пролетела как один миг. На время своего отсутствия молодожёны в помощь Валентине Дмитриевне для ухода за мамой Вани и Люды, что пребывала сейчас дома, в соответствии с графиком, составленным руководством пансионата, где она проходила адаптацию к своей новой жизни, пригласили специального человека. Приятная в общении дама средних лет с утра приходила в квартиру Нежинских и занималась порученными ей делами. В круг возложенных на неё хлопот и обязанностей отдельной строкой входил аккуратный присмотр за Анастасией Павловной и общение с ней. Вечером она уходила. Для Вани решено было взять своего рода каникулы, в течение которых он занимался дома, находясь на дистанционном обучении.
Когда новобрачные проводили время в той точке европейского континента, где в скором будущем должен был трудиться Александр, случилось нечто странное. По предложению свежеиспечённого сотрудника «Облачной девятки» они посетили некогда облюбованное им кафе, что в своё время показал ему «Смак». Здесь наши герои и стали невольными свидетелями довольно курьёзного происшествия, которое потрясло одного из них...
Джентльмен с азиатскими чертами лица, по виду неопределённого возраста, скорее всего, просто не рассчитавший своих сил «в бескомпромиссной борьбе с зелёным змием», нечаянно чуть было не упал на столик, за которым сидели зарубежные гости этого европейского государства. И всё было бы ничего и сошло бы на нет, после того, как мужчина вежливо извинился и собирался мирно удалиться восвояси. Однако компания, покой которой он не со зла нарушил, тоже находилась «в очень разогретом состоянии». Алекс и Люсиль без труда распознали в этих посетителях кафе своих соотечественников. Конфликт разгорелся на пустом месте, ибо двое представителей одной из северных держав мира вдруг, молниеносно отреагировав на «оскорбившее их честь и достоинство действие» хорошо подвыпившего господина, бросились на него с кулаками. Силантьев уже было встал, чтобы вмешаться в этот инцидент, но его опередил мужчина плотного телосложения, словно бы материализовавшийся прямо из ниоткуда именно в эту точку пространства. Он моментально успокоил забияк, применив приёмы самообороны, выдававшие его специальную подготовку. Буквально через какие-то считанные секунды на месте происшествия появилась полиция.
Сначала Александр не придал этому случаю особого значения. Но затем, когда он вгляделся в лицо «незадачливого выпивохи» и узнал в нём человека, которого видел в лаборатории Управления во время демонстрационного эксперимента, его будто бы прошило электрическим зарядом. Это был тот самый медиатор-контактёр из Отдела № 9!
В делах амурного свойства Силантьев был чрезвычайно тормозным человеком, боящимся спутать свои желания и представления о действительности с настоящей реальностью. Он всегда перестраховывался в этом плане, что отчасти явилось причиной его длительного пребывания в положении закоренелого холостяка... Что же касается его гиперчувствительности к некоторым иным явлениям этого мира, то иной раз, кроме видений, его посещали и прозрения. Другой вопрос доверял ли он этим открытиям или в силу каких-либо причин всё же принимал их, если и не за бред, то, по крайней мере, за некую разновидность «воспалённого ума» или разыгравшегося не на шутку воображения. Сейчас же был особый случай, когда он ясно ощутил, что пред ним предстала истина в одной из своих форм. Наверное, за какой-то миг он сопоставил некоторые события, произошедшие в его жизни, и они выстроились перед ним в единый ряд. Он вспомнил происшествие, когда пьяные громилы из бандитского джипа собирались разобраться с ним, хотя сами почти спровоцировали тогда дорожную аварию. Перед его глазами чётко высветился образ молодого человека, что в тот день предотвратил это бесчинство. А дорисовав некоторые черты внешнего облика этого парня, скрытые деталями его одежды и гримом, он ясно увидел перед собой Смаковного, расшвыривающего бандюков почти неуловимыми для взгляда обывателя движениями. В памяти Алекса воскресли ещё несколько весьма тревожных эпизодов из его жизни, которые могли обернуться для него трагедией. Он вспомнил, как словно бы сам дьявол оборачивал, вроде бы, верные для него финансовые дела против него... Целый поток воспоминаний вдруг пронёсся перед ним буквально в мгновение ока. И всё, как по взмаху волшебной палочки, моментально сложилось в отчётливую картинку пазла...
В тот миг он не сразу сообразил, что его настойчиво теребит за рукав Люда, заметившая, как внезапно изменилось выражение лица её супруга. Впрочем, она сочла то, что происходило тогда в его сознании, за привычные видения из будущего, которые посещают её спутника жизни. Однако на сей раз Александр перенёсся в своё прошлое. Он пребывал сразу во многих моментах разных событий. Причём, все эти сцены он увидел одновременно, словно бы он каким-то рассеянным взором смотрел на десяток мониторов, что находились перед его глазами и транслировали каждый свой фильм...
Когда они вернулись в свой номер хорошо знакомой Силантьеву гостиницы, он немедленно пошёл принять освежающий душ, чтобы прийти в себя. Разумеется, Алекс ничего не стал объяснять своей супруге, как-то нелепо отшутившись по поводу образов из грядущего, что являлись ему с некой замысловатой регулярностью. Выйдя из ванной, он набрал номер Сандры. Так или иначе Александр должен был познакомить её с Люсиль да и, наверное, он сам этого хотел. Но больше всего ему сейчас нужно было знать, в курсе ли его куратор тех методов, что использовало Управление в предварительной работе с ним. Впрочем, эта сфера деятельности несомненно относится к прерогативам службы внутренней безопасности данной международной организации, которая не посвящает в свои разработки других лиц без особой на то надобности. Силантьев быстро сообразил, что требовать от Сандры каких-либо признаний относительно того, во что её и не думали ставить в известность, было бы совершенно нелепо.
Наверное, всё же больше для собственного успокоения, чем по каким-то иным причинам, он дозвонился до мисс Сименс, которая в этот момент находилась в одной из азиатских стран, где Центр имел свой филиал. Они весьма приятно пообщались, как это обычно бывало, когда они работали вместе. Люда, став невольной свидетельницей их дружеского разговора, затем даже бросила упрёк своему мужу за столь любезное общение «с малознакомой дамой». На что Силантьев поспешил утешить её и развеять все её сомнения, объяснив, что Сандра является кем-то вроде его научного руководителя. Он также выразил уверенность в том, что у Люси с ней непременно сложатся добрые взаимоотношения, тем более, что они даже внешне похожи словно родные сёстры.
Сразу по возвращении домой Алекс впал в жуткую депрессию. Он всячески старался скрывать это от любимой, но, возможно, это было уже выше его человеческих сил. Кто знает каких усилий ему стоило не поддаться своему настроению ещё во время их свадебного путешествия...
Под каким-то благовидным предлогом он всё-таки уединился на своём холостяцком флэте. Теперь ему нужно было во что бы то ни стало расставить все точки над «и» или, как он иногда выражался, «расставить точки над «е», превратив её в «ё»...
Но как это сделать и что из этого получится?.. Может ли кто-нибудь сейчас дать ему ответ...
* * *
Распознав много лет окружавший его обман, Александр целый день не находил себе места, слоняясь из угла в угол по своей съёмной квартире. Впрочем, это слишком мягко сказано. На самом деле он просто был на грани помешательства рассудка, вновь и вновь перелистывая определённые страницы своих воспоминаний. Двое суток он ничего не мог делать, ибо всё у него валилось из рук, а мысли его скакали от события к событию, из года в год, лихорадочно цепляясь за различные детали тех вещей, которые, в конечном счёте, и загнали его в угол, собрав в тугой узел его долги и всевозможные жизненные противоречия. Теперь он твёрдо решил, что сам проверит справедливы ли его предположения или его подозрительность уже стала сродни паранойе и его природная сверхчувствительность дала сбой и сейчас играет против него. Сказав Люсись, которая просто перестала узнавать его в эти дни, что ему нужно порешать некоторые не терпящие отлагательства дела и он, вероятнее всего, в очередной раз заночует в своей «одинокой берлоге», Силантьев занялся претворением собственного блиц-плана в жизнь. Для этого ему необходимо было посетить летнее кафе, что располагалось неподалёку от его холостяцких апартаментов. «Это на крайний случай, чтобы было, где спокойно или в муках умереть, если мои предположения о тотальном контроле за мной окажутся не верны», – думал он, избирая место, где будут разворачиваться события в намеченном им тестовом режиме. Тем не менее, будучи по натуре человеком осторожным, он всё-таки решил несколько подстраховаться, «подстелив соломки» там, где должна была произойти «основная мизансцена сегодняшней пьесы». Для этой цели Александр попросил кое-кого ему помочь. Предварительно он через своего приятеля Бориса весьма быстро отыскал и подключил к делу трёх молодых людей из числа тех ребят, что некогда работали у него в команде, когда он занимался охранной деятельностью. Они должны были присутствовать в этом кафе, создав ему некую подстраховку. В соответствии с придуманным им замыслом, его «засадный полк» никак не должен был себя обнаруживать в процессе как бы случайно возникшего конфликта. И только в случае, если его жизни или здоровью будет угрожать самая что ни на есть реальная опасность, «кавалерия вступит в бой».
Дислокация сил, «воюющих на стороне наших», была такова. Двое спортивных парней с Кавказа, не привлекая к себе никакого внимания, миролюбиво пили пиво неподалёку от барной стойки, держа пульс на руке событий этого вечера. Гарик и Резо своё дело знали добре, ибо не раз, наверное, скорее в силу своего возраста и темперамента, чем по каким бы то ни было иным причинам, становились участниками уличных конфликтов. Дима должен был бродить в пределах периметра заведения, изображая не очень трезвого человека, но он категорически не имел права ввязываться ни в какие разборки, кроме как в случае, который был подробно изложен в данной ему инструкции. Алексу надлежало выяснить «ведут» ли его тайные агенты «Облачной девятки» или их «смежники» из какого-либо иного отдела Управления. В случае, если его предположения оказывались верными, то охраняющие его люди из службы безопасности Центра незамедлительно должны были бы вмешаться в ситуацию, когда их подопечному, в роли которого пребывал Силантьев, будет угрожать серьёзная опасность. Александр понимал, что это, вероятно, не самый умный план действий, однако иного способа проверить свои догадки у него на данный момент просто не было.
Устроившись заблаговременно за одним из крайних столиков и делая вид, что пришёл сюда с твёрдым намерением хорошенько отвлечься от чего-то, бередящего его душу, Алекс покупал себе пива и коньяка. (Брать водки он поостерёгся, ибо была вероятность нарваться на левак. Эту вероятность в процентном отношении он высчитывать не стал, как не стал и предпринимать попыток вычислить своих телохранителей из Управления. На секунду у него в голове даже мелькнула мысль о том, что можно было бы организовать тотализатор для этой цели. Так или иначе даже лёгкое сочетание пива и коньяка давало о себе знать. Однако поставленную задачу необходимо было выполнить...)
Сегодня ничего необычного не происходило. В своё время сам Силантьев множество таких вечеров провёл на работе, когда их команда, подрядившись на сезонный заработок, брала под охрану заведения подобного рода, разнообразные аттракционы и мелкие торговые точки в одном из парков города. Занятие это было весьма и весьма хлопотное в силу большого количества причин, о которых сейчас говорить, наверное, не самое время. Несомненно было одно. В хорошую погоду люди идут отдыхать или просто как-то развеяться от своих проблем, используя парковую зону и граничащие с ней участки города в качестве места, где можно совместить эти два незатейливых удовольствия.
Для создания необходимых деталей образа персонажа, роль которого Алекс выписал себе сам, он прихватил из дома чуть недопитую бутылку коньяка, дабы уловив возможность, чтобы никто не застал его за этим занятием, поставить её на стол. Ему требовалось прикинуться хорошо подвыпившим мужчиной, который мог, что называется, «слегка попутать берега» и затеять конфликт на бытовой почве с кем-либо из случайных посетителей кафе.
До какого-то момента всё шло строго в соответствии с его планом. Правда он никак не мог избрать себе «ключевых партнёров по основной мизансцене», то есть тех мужчин, на которых и будет обращено внимание службы безопасности Управления (если она, конечно, усердно приглядывает за ним, как он теперь предполагал). Когда, наконец, исполнители этих ролей были выбраны им, Силантьев приступил к осуществлению задуманного. Трое крепких хорошо подвыпивших парней уже добрых минут сорок шланговались по кафе и его окрестностям, усердно разыскивая приключений на собственную задницу или же на свои
гладковыбритые затылки. Они то провоцировали группу молодых людей на конфликт с ними по какому-то чисто формальному поводу, то задирали сидящую за соседним столиком от Александра компанию, то пытались раззадорить отдыхавших здесь же ребят с Кавказа, которые на удивление всех сохраняли просто-таки «олимпийское спокойствие». Инцидент явно назревал. Его начало было лишь делом времени. Силантьев из собственного опыта давно уже понял, что мордобоя в такой ситуации не избежать. Он украдкой переглядывался со своими бывшими коллегами по работе и в то же время усердно пытался определить, есть ли здесь «его охрана из спецотдела Управления» или же его сознание упорно вводит его в заблуждение. Будучи по натуре человеком чрезвычайно миролюбивым, он всячески оттягивал свою заготовку или даже решил её попросту отменить. Но дебоширы не только не думали униматься, наоборот, они всё больше и больше чувствовали прилив пьяного куража. Когда двое из них снова подошли к компании гостей из южных мест и стали делать уже ничем не прикрытые грязные намёки по отношению к ним, Александр не выдержал и оттолкнул одного из громил в сторону и плеснул в лицо пивом второму.
Наверное, брошенная в солому спичка медленнее возжигает огонь, чем то, что мгновенно произошло в следующую секунду... Массовую потасовку смогли остановить лишь несколько нарядов полиции, что появились на территории уличного кафе один за другим спустя некоторое время. Силантьев и члены его бывшей команды, скоординировав в нужный момент свои действия, растворились в суматохе в полутьме, согласно предусмотренному в плане манёвру на случай быстрого отхода...
Добравшись до дома при помощи ребят, тех, что «играли на нашей стороне», Силантьев сунул голову под струю холодной воды и через несколько секунд отёр её двухцветным махровым полотенцем. Затем он посмотрелся в зеркало и покачал головой. А она у него прилично болела. Его голова болела то ли от пропущенного им первого же удара, то ли от выпитого спиртного, то ли от тяжких раздумий, то ли от сквозняка. Впрочем, совокупность всех этих обстоятельств уже была более, чем достаточной и, к тому же, очень веской причиной для головной боли. Зато теперь он точно знал то, что он – не параноик. Он был уверен, что находится под наблюдением или под охраной специального отдела Управления. Действия этих людей сыграли не последнюю роль в том, что для него, можно сказать, всё закончилось весьма благополучно. Правда он так и не понял в этой кутерьме, сколько их было. Но он отчётливо видел, что всё это ему не пригрезилось.
Так или иначе сам данный факт, как ему тогда показалось, в определённой степени развязывал ему руки. Не задумываясь над тем, который в сей момент времени был час по Гринвичу, он набрал прямой номер «мистера М» и, услышав его не очень приветливый голос, произнёс: «Привет, Билли! Меня сейчас чуть было не убили!..» (Раньше он никогда не называл профессора Уильяма Максвелла уменьшительным именем, что он позволил себе сделать в данную минуту в этом каламбуре на раскалывающуюся от боли голову в сочетании с каким-то сумасшедшим драйвом после произошедшего.) Не очень поняв из весьма туманного объяснения своего оппонента, что же именно с ним приключилось, но заподозрив нечто совершенно неладное, начальник «Облачной девятки», сказал ему в ответ лишь три коротких фразы.
– Алекзэндер, будьте, пожалуйста, благоразумны. Я завтра же вылетаю в Ваш
город на встречу с Вами. Отдыхайте, плиз...
После столь краткого и не столь плодотворного, как ему представлялось изначально, разговора с самым главным своим боссом Силантьев выпил ещё несколько рюмок коньяка и принял душ. Вот теперь он, наконец-то, по-настоящему расслабился, абстрагировавшись от своих раздумий и переживаний... Если бы ещё не головная боль...
Уперевшись стеклянным взглядом в фотографию тигрёнка, что стояла у него на письменном столе, Алекс завёл беседу с младым картонным хищником, который смотрел на него своим доверчивым взором, располагающим к дружелюбному общению.
– Ты знаешь, мой полосатый брат... Когда я тосковал по ночам... Нет... Подожди... Когда я таксовал по ночам... Да! Так вот, я-я-я... Ну, в общем, не важно! Я скажу тебе главное... Я её так люблю... Она такая хорошая... Она очень хорошая, – сказал сотрудник «Облачной девятки», ставя перед юным зверьком снимок Люсиль в его «бейсболке-капитанке», который он всегда носил с собой. – А до седьмого класса она... она была отличницей. В девятом классе у неё было уже четыре четвёрки... Или пять? Нет... Подожди... Не путай меня... Точно четыре... Но одиннадцать классов она закончила всё равно хорошо, очень хорошо... Правда, правда!.. Она такая хорошая... А когда она училась в восьмом классе, она-а-а-а... Да да!.. Она влюбилась в учителя физики... Или химии? Обожди, обожди! Ты опять меня путаешь!.. Нет, нет, дружище! Это точно был препод физики!.. Такой весьма импозантный чувак... Конечно!.. А я о чём тебе толкую-то?! И ещё... И ещё, когда она училась в восьмом классе... Когда она в восьмом училась клас-се... Сей-час... Мину-т-ку...
Прервав свою содержательную беседу с полосатым хищником, который, как показалось Силантьеву, несколько раз подмигнул ему, Александр извлёк из чехла гитару и провёл снизу вверх указательным пальцем по струнам, оценивая то, насколько точно был настроен инструмент. Результат ему не очень-то понравился и он картинно сморщил нос. Но сил и особого желания искать сейчас, ночью, по всей комнате тюнер, чтобы подстроить свою шестиструнную подругу под стандарт, у него, прямо скажем, не было. А на собственный слух он в этот момент точно никак не мог положиться. Устроившись на полу поудобнее, то есть, приняв «позу мешка с картошкой», и привалившись при этом к дивану спиной, он заиграл и запел: «О-о-о-о-о! Восьмиклассница. А-а-а...» Однако бросив снизу мутноватый взгляд в окно, за которым была темнота, Алекс тут же сообразил, какое сейчас время суток. После чего, он прижал указательный палец правой руки к своим губам перпендикулярно рту и, бормоча себе под нос слова «it's night, it's night, it's too late for singing»*, заполз на диван, предварительно забросив на него гитару. Едва тело Силантьева безвольно распласталось поверх покрывала, он тут же отключился.
* * *
Начальник Отдела № 9 Управления по Контактам и Переходам прибыл в поволжский областной центр России лично, как и обещал своему новому сотруднику. Его люди договорились с Силантьевым о встрече, которая была назначена на 17:00 по местному времени. По предложению Александра их разговор должен был состояться в небольшом уютном кафе, что располагалось на спуске, ведущем к набережной Волги.
Сказать, что Алекс после вчерашнего «отдыха» в другом подобном заведении чувствовал себя неважно, означало бы, не сказать ничего. Его голову со всех сторон сдавливала какая-то тяжесть, словно бы вся она была отлита из цельного куска свинца, а тело ныло в разных местах от «того комплекса физических упражнений», что он выполнил прошлым вечером, который незаметно перетёк в ночь. Сон, дневной душ и пара таблеток от мигрени немного смягчили его ощущения возвращения в реальность, но особо сильно справиться с последствиями, что предшествовали нынешнему дню, не помогли.
Профессор Максвелл, как человек довольно тонкой душевной организации, к тому же, знакомый с некоторыми «особенностями русской души», с пониманием отнёсся к внешнему виду и внутреннему состоянию своего новоявленного медиатора. С утра он, конечно, уже получил отчёт от службы безопасности Управления о том, что же именно произошло накануне в припарковом кафе в родном для Александра городе и чем всё это закончилось. Ему на стол также легла и служебная записка о возможных причинах внезапного срыва будущего члена команды контактёров. Теперь же ему самому надлежало досконально разобраться в вопросе: почему Силантьев, что называется, «слетел с катушек».
Алекс пребывал словно бы в каком-то тумане. С одной стороны – его сознание к нему, можно сказать, практически вернулось. С другой стороны – мысли ещё путались, отягощённые его эмоциями и чувством жесточайшей несправедливости по отношению к нему, что было обусловлено скрытыми действиями Администрации по Контактам и Переходам. Он никак не мог принять того, что долгий период времени был «под колпаком» у службы безопасности Управления, которая по заданию руководства этой организации особым способом готовила его для будущей работы. Силантьеву за последний месяц неоднократно говорили устами разных сотрудников Центра, что он является очень перспективным и ценным специалистом для «Облачной девятки» и научно-исследовательский институт возлагает на него большие надежды... Но методы, которыми эта международная организация достигала своих целей конкретно в его случае, ему категорически не нравились. Они казались ему совершенно абсурдными и бесчеловечными.
Испытывая самые противоречивые чувства в тот момент, Алекс неожиданно заметил, что через столик от них расположилась одна весьма любопытная компания. Приглядевшись к этим людям, он признал в них типов, с коими уже имел конфликт, работая по ночам на своей точке. Это были чрезвычайно неприятные граждане, которые занимались очень скользким видом деятельности, но они имели сильную и прочную крышу в определённых эшелонах местной власти. Он как-то пытался было по своим каналам добиться справедливости, чтобы порок был наказан. Однако все его попытки оказались тщетными и не увенчались успехом, ибо связи этих парней были очень серьёзными.
Сейчас он находился в таком состоянии, что ему было всё равно, что будет с ним сегодня, завтра или потом... Слишком велика была обида на Управление за те годы, что, как оказалось, были испорчены для него навсегда. А тут ещё, как на зло, его посетило очередное видение скорого будущего... Для человека с обычным форматом психики невозможно описать, что иной раз чувствует тот, кто наделён особыми возможностями восприятия этого мира и мира иного, незримого... Специфический склад души подразумевает специфическое отображение реальности в этом внутреннем зеркале человека...
На какой-то миг сознание Силантьева помутилось или же просто он дал волю некоторым из глубоко сидевших в нём чувств. Внешне же это проявилось в том, что он извинился перед своим визави и, попросив у него пару минут тайм-аута, направился к туалету. Правда при этом он зачем-то прихватил с собой со стола бутылочку вишнёвого сока. Доктор Максвелл не сразу заподозрил неладное, видя то состояние, в котором пребывает его собеседник. Люди нестандартные, каковыми являлись абсолютно все медиаторы-контактёры (иначе быть просто и не могло), чрезвычайно тонко ощущают реальность. Как иногда любит говорить и сам «мистер М»: «Их действиями руководят с небес»...
Поравнявшись со столиком, за которым решили обсудить какие-то свои дела или просто перекусить парни крепкого телосложения, что занимались неблаговидной деятельностью, Александр «невзначай» пролил на белоснежную рубашку одного из них свой сок. Мужчина сначала удивился от неожиданности, но уже через секунду решил восстановить справедливость, хотя пока и не знал, в какую именно форму её облечь. Он моментально последовал за развернувшимся в обратном направлении Силантьевым. Однако, видимо, чем-то или кем-то был остановлен. Александр машинально хотел было оглянуться, но профессор Максвелл, проявив невероятную для господина его лет и положения сноровку, вскочил со своего места и быстро увлёк своего собеседника в направлении входной двери заведения.
Едва они вышли на крыльцо, из зала послышались мужские крики, шум хаотично перемещаемой мебели, часть из которой, видимо, тут же пришла в негодность, звон зеркал и битой посуды. В кафе хотели войти трое посетителей, однако мистер Максвелл, предугадав их намерения, как бы нечаянно, встал у них на пути.
– Там сейчас уборка, друзья мои, – на хорошем русском спокойно произнёс он,
обращаясь к двум дамам и мужчине, державшем их под руки.
– Да! – неожиданно для себя поддержал своего нынешнего начальника Силантьев, –
уборочку затеяли в разгар рабочего-то дня! Форменное безобразие!
Откуда-то из глубины помещения донёсся сдавленный басовитый мужской голос: «Убью! Убью, су...» Однако окончание фразы всем, кто находился на крыльце, услышать не удалось, так как что-то массивное с грохотом рухнуло на пол. Через пару секунд, поправляя причёску, на улицу вышла элегантная дама и направилась в сторону припаркованного в зоне прямой видимости внедорожника. Вслед за ней, делая большие усилия над собой на порог заведения выполз один из громил. Видимо, он хотел что-то высказать вслед уходящей сеньорине, но, как бы передумав, просто упал, преградив своим могучим телом вход в заведение. Компания потенциальных посетителей кафе спешно ретировалась. Доктор Максвелл, аккуратно переступил через качка, словно бы не хотел потревожить его сна, заглянул внутрь и произнёс в повисшую тишину: «Мадемуазель! Рассчитайте наш столик, пожалуйста.»
– Что это было, мистер Максвелл? «Рэмбо в юбке», биоробот последнего
поколения или я просто не признал мисс Синтию Ротрок в гриме для её новой
роли? – с сарказмом спросил своего шефа Силантьев
– Ни то, ни другое, ни третье, – спокойно ответил нынешний босс Силантьева,
неодобрительно покачивая головой в его сторону. – Это была... был... Гм-м-м...
A little hurricane... Как это будет лучше сказать по-русски... В общем, это наш
спецагент Катюша, по прозвищу... Э-э-э... «Маленький тайфун» или точнее так –
«Тайфунчик»... Ну зачем Вы это сделали, Алекзэндер?
– Жаль, что не айфончик, – ёрничая, буркнул себе под нос Алекс, и производя
пальцами привычные манипуляции с незажжённой сигаретой, которую он
только что извлёк из пачки, добавил, – спортсменка, комсомолка – 25 баранов...
– Простите, что? Я не расслышал, – переспросил его Уильям, перешагнув через
крепко сбитого мужчину уже в обратном направлении.
– Never mind! Так ничего, – отозвался Силантьев.
– Послушайте, дружище!.. Dear Alexander!.. Все эти люди, они ни в чём не
виноваты, как не виновато и данное кафе, которому причинён некий ущерб... Вы
поняли, вы раскусили наш замысел... Гм-м-м... Прошу прощения, слово
«раскусили»... В общем, оно здесь не подойдёт... Однако, поверьте, у нас не
было иного выхода. Мы должны беречь Вас, как... как... как... Как это будет
по-русски?.. Just like an apple of the eye...
– Как зеницу ока, – сказал Силантьев, помогая начальнику Отдела № 9 подобрать
нужные слова на родном для него языке.
– Да, спасибо!.. Так вот. Повторяю свою мысль. Все эти люди, они не причём. Они
стали лишь жертвами обстоятельств. Не нужно на них вымещать свои чувства и
попусту тратить деньги нашей организации, деятельность которой пока не
приносит никакой прибыли. Поверьте, наши финансовые возможности далеко
не безграничны.
– Так это что – коммерческий проект?! – пребывая всё ещё в состоянии
возбуждения, с долей иронии вопросил Александр.
– Пожалуйста, не передёргивайте мои слова, – тактично заметил своему оппоненту
профессор Максвелл. – Окей?..
Силантьев думал, как объяснить этому умному интеллигентному человеку, некогда блистательно окончившему Гарвард, получившему различные учёные степени и добившемуся признания в узких кругах сильных мира сего, что жизнь его визави не принадлежит ни ему, ни человечеству в целом, ни кому бы то ни было на этой земле без его, Алекса, на это согласия... Ведь он сам – собственник своей жизни и только он... Как это объяснить?.. В этот момент ему на ум пришли две молитвы Иисуса в Гефсиманском саду в ночь предательства Иуды, в которых Спаситель (называемый Великим Путником в одном из самых ярких современных Учений), в нечеловеческом томлении Сам решает отдать собственную жизнь в руки Господа. Он делает это без принуждения, добровольно, испытывая, наверное, невероятные душевные страдания в ожидании предстоящих ему физических мук!
Из текста Священного писания наш герой помнил, что Ангел с неба, то есть представитель мира тонких существ, в который скоро надлежало отправиться Силантьеву, согласно роду своей нынешней деятельности, явился тогда Иисусу и укрепил Его, предав Ему стойкости и мужества. Однако представить себя на месте Мессии Александр никак не мог – по его мнению, мешал несопоставимый масштаб проявленных в физическом мире личностей. Никто не может сравниться на земле с Мессией! Никто!..
– Доктор Максвелл, Вы же лишили меня личной жизни! Вы, по сути дела, украли
у меня последние восемь или сколько там лет моей жизни, подстраивая и
перекраивая её обстоятельства в нужную Вам сторону, чтобы добиться своей
цели! Вы сделали так, что я попал в долговую яму и, карабкаясь по её стенам, не
имел никаких шансов из неё выбраться!.. Всё, всё... И всё ради поставленной
Вами задачи?! Но я ведь – просто человек!.. Я обычный человек со своими
человеческими слабостями и страстями...
– Алекзэндер, ну полно Вам, не ребячьтесь! Начало Вашим финансовым неудачам
Вы положили сами, согласитесь, – уверенным тоном парировал выпад в его
сторону начальник Отдела «Cloud 9», отводя своего визави чуть в сторону от
входа в кафе. – Коммерческая стезя, она не для Вас. Вы не из касты шудр или
вайш. Вы принадлежите к касте брахманов. Вы сами это чувствуете, сами это
прекрасно осознаёте и сумели это проверить на собственном опыте... И я думаю,
Вы проверили это не раз. Разве не так?..
Понимая, что его оппонент прав, когда говорит, относительно его предназначения на данное воплощение, последнее его воплощение в человеческом образе, Силантьев молчал. Он и сам осознавал, что не один год своей жизни потратил впустую, гоняясь за призрачным счастьем или даже не своим, а навязанным ему откуда-то извне представлением о счастье. Ему бы нынешнему, с его теперешним состоянием своего сознания, пожить в этом мире ещё хотя бы лет семь или восемь!.. Но всё его ощущение окружающей действительности чётко подсказывало ему, что этого времени в его распоряжении нет, как нет какого-либо запаса времени у всего человечества, ибо час решительных действий, переворачивающих многие из привычных представлений о жизни настал. Если кто-либо из людей не откроет своих глаз на то, что мир давно изменился и сей мир не тот, что был прежде, и он ещё непременно изменится круто прямо в ближайший год-полтора, то этот человек потеряет всё, что накопил, и саму душу свою потеряет... А «последние» могут стать «первыми»...
– «Repent, for the kingdom of heaven is at hand!”** – вдруг почему-то процитировал
Алекс слова, проповедовавшего в своё время в пустыне Иоанна Крестителя, как-
то машинально перейдя на английский.
– Второй стих третьей главы Евангелия от Матфея, – откликнулся на реплику
своего подчинённого доктор Максвелл.
– Боюсь, что Вы во многом правы, сэр, – задумчиво вымолвил Силантьев, вертя в
руках сигаретную пачку. – Но, согласитесь, что несправедливость в действиях
Управления по отношению ко мне очевидна. Не так ли? В данном случае одно не
исключает другого...
Услышав из помещения кафе характерные звуки приближающихся шагов, цокающих по осколкам стекла, полемизирующие стороны прервали свой диалог. Из проёма входной двери вышла официантка и выставляя незатейливую табличку с надписью «Закрыто по техническим причинам», доложила проходящей мимо паре, что имела намерения посетить данное заведение, и людям, которые только что были клиентами оного: «Кажется, у нас ремонт».
Профессор Максвелл вынул из кармана бумажник и, извлекая из него российские и европейские купюры разного достоинства, по очереди протягивал их представительнице частного сектора системы организации питания.
– Этого достаточно? – спросил он, смотря в зеленоватые глаза дамы в форменной
одежде. – Только коньяк мы возьмём с собой!..
– Да, спасибо. Я сейчас посмотрю, – рассеянно ответила зеленоглазая сеньорина,
и скрылась в полутёмном помещении, вновь позвякивая осколками бывших
произведений стеклодувов, от которых не смогли уклониться каблуки её туфель
на пути её следования.
Через три-четыре минуты, обезличив себя, то бишь, сняв с себя персональный бейдж, официантка вынесла им новую нераспечатанную бутылку крепкого напитка и сказала: «Заходите ещё... Ну, в смысле, когда у нас... Ну, может быть, через недельку уже...»
Сев в ожидавший их в непосредственной близости от входа в кафе автомобиль, что сразу же скатился на набережную областного центра и припарковался в удобном для контроля за ситуацией месте, служащие «Облачного отдела» продолжили прерванный появлением официантки разговор.
– Мистер Силантьев, Вы же – разумный человек. Кроме того, Вы наделены
особыми способностями, которые просто не имеете право растратить и
разбазарить попусту, походя, или не использовать в дело, словно известный вам
лукавый раб из притчи Иисуса Христа, зарывший в землю талант золота, что
вручил ему его господин перед своим отбытием в дальние края. Разве я должен
объяснять Вам такого рода вещи? – вновь перешёл в нападение мистер Максвелл,
когда они стояли, облокотившись на парапет набережной, и смотрели на Волгу в
разливе.
– Если уж мы говорим о Библии, Вам напомнить момент томления Спасителя в
Гефсиманском саду, сцену, когда Он принимает решение, которое было выбрано
для Него ещё до Его появления в этом мире?..
– Я понимаю ход Вашей мысли, Алекзэндер, – ответил собеседник Силантьева,
продолжая выдерживать избранную им для этой беседы тактику, – и я готов
принять часть ответственности за то, в чём Вы меня упрекаете и обвиняете, на
себя лично... Сути это не изменит... Я набрал себе достаточно кармического груза
и мне предстоит его отрабатывать, когда потребуется и как потребуется.
Ситуации, которую Вы чувствуете, сложившейся на этот момент переходного для
всего человечества периода, это тоже никак не изменит! Простите, может, я не
очень хорошо излагаю это по-русски... Всё, о чём мы сегодня говорили, Вы знаете
не хуже меня. Я склонен считать, что лучше, чем я... Так, давайте, исходя из всех
этих отправных точек, вести конструктивный диалог, не углубляясь в полемику,
которая ничего не в силах изменить. Вы нужны нам. Вы нужны миру в качестве
медиатора-контактёра, а не в качестве бизнесмена или таксиста, или кого бы то ни
было ещё. Согласитесь, что с Вашей стороны было бы просто преступно
пренебрегать этим!
– Насчёт привлечения на свою сторону притчи Иисуса о лукавом рабе и зарытом им
в землю таланте и насчёт значения сей притчи, Вы, конечно, правы. Да, – нехотя
согласился со своим оппонентом Алекс. – Как правы Вы и по поводу ситуации, в
коей пребывает весь наш мир сейчас... Своё фиаско в качестве неудачливого
бизнесмена я тоже признаю. Принимаю. Это глупо было бы отрицать... Моё
предназначение в этом мире и предназначение каждого из нас... Словом,
принимаю. Согласен... Но... Но Людмила, моя Люсиль, долгожданное обретение и
любовь всей моей жизни... Или... или... Или она тоже была частью этого проекта
по вовлечению меня в Вашу схему?..
– Отнюдь! Нет, мистер Силантьев! Есть силы, куда более могущественные, чем The
Administration! Ни наше Управление в целом, ни так называемый «облачный
отдел», в частности, здесь не причём. Это всё оттуда, – признался доктор
Максвелл, обращая свой взор к небу. – You're lucky man, dear Alexander! You're
really lucky guy! ***
– Я, правда, могу Вам в этом верить? Для меня крайне важно это знать!
– Уверяю Вас, дружище, Ваша Люсиль – то подарок свыше.
– Жаль, что всё так поздно случилось, – сказал Силантьев в сердцах, тоже обращаясь
куда-то в синюю даль, и достал из барсетки пачку сигарет, после чего начинал
свой привычный ритуал.
– Я подумал, – взяв некоторую паузу, продолжил разговор Уильям, – давайте-ка, я
отряжу после Вашего отъезда в Европу и далее на протяжении всей Вашей работы
в проекте в помощь Вашей семье спецагента Катюшу, а?
– Чтобы она охраняла моих, как волк стережёт ягнят? – сломав сигарету пополам и
бросив её в урну, хмуро заметил Алекс.
– Ох, уж этот ваш русский юмор, язвительный и меткий! – улыбнувшись, парировал
выпад Силантьева начальник «Облачной девятки» Управления по Контактам и
Переходам, проводив испорченное табачное изделие холодным взглядом, – Хорошо
же Вы о нас думаете!
– Не поверите, сэр, есть повод! – переступая некую грань релевантности отношений
начальника и подчинённого, серьёзным тоном сказал Алекс.
– Смею Вас заверить, это не то, о чём Вы подумали, совсем не то! И Вы сами в этом
скоро убедитесь. Ваша теперешняя семья, они – не заложники проекта, но его
участники! – оживлённо стал говорить о некоторых конструктивных особенностях
работы Управления «мистер М». – По крайней мере, я хотел бы их видеть в таком
качестве... Понимаете, господин Силантьев, дорогой мой Алекзэндер, они, как и
другие члены семей наших агентов, что становятся представителями человечества
в тонких мирах, они тоже автоматически становятся некой частью проекта.
Разумеется, при этом берутся в расчёт особенности психоментальных структур
каждого из членов семьи наших медиаторов-посредников между цивилизациями.
Мы не возлагаем на кого бы то ни было непосильной ноши. В этом плане наш
подход гармоничен и честен. Ибо с некоторых пор все домочадцы наших
представителей в тонких мирах уподобляются членам семей астронавтов,
работающих на космической орбитальной станции. Только есть большое отличие в
условиях работы медиаторов и астронавтов. Вы сами догадываетесь, какое именно.
Поэтому обеспечение достойной жизни всех близких родственников наших
специальных агентов – это дело чести Администрации по Контактам и Переходам.
Вы вскоре сможете пообщаться с некоторыми из членов семей наших
представителей. А сами медиаторы-посредники являются особым кланом, элитой
не только нашего отдела, но и всего Управления. Их миссия включает в себя не
только доставку информации в том или ином виде из одного пространственно-
энергетического слоя бытийности или бытия в другой, но и общение с
представителями этих тонких миров и, конечно же, общение между собой. Они
должны уметь оказать помощь друг другу без нашего участия, ибо мы при данном
положении вещей, в случае возникновения у них серьёзных проблем, просто будем
бессильны им помочь, по большому счёту. Я честно признаюсь Вам в этом. Я
вынужден это признать...
Вот таков расклад в самых общих чертах, Александр Николаевич.
Внимательно выслушав монолог профессора Максвелла, Силантьев порядком успокоился, ибо ожидал чего-то гораздо более неприятного от всей этой затеи. Наверное, поговорка, призывающая надеяться на лучшее, но готовиться к худшему, которая многие годы оправдывала положение дел в окружающей Алекса реальности, сыграла в данном случае свою роль. А тут ещё мерный плеск волн, свежий речной воздух, синева снизу и отражённая в ней синева сверху... Александр подумал, что «мистер М», отнюдь, неслучайно выбрал место для этого разговора. Он точно рассчитал, где должна состояться эта беседа либо же финальная её часть.
– Так что, мистер Силантьев, будем считать, что мы уладили наши противоречия?
Мир и сотрудничество? – вопросил Уильям молча слушавшего его сотрудника
«Облачной девятки», – ещё раз по рукам?
– Одну минуту, сэр. Я, как Вы знаете, мистер Максвелл, по сути дела, давно ломоть
отрезанный, ибо проводил «туда» всех, кого мог... Почти всех. А вот Люсиль... Она
– молодая женщина. У неё ещё «всё спереди», как говорят в России. Захочет ли она
принять долю декабристки? Зачем ей это?.. Я на неё давить или воздействовать
каким-либо способом не хочу и оставляю свободу выбора полностью за ней. Как
она решит, как посчитает нужным, так и будет в отношении перспектив, которые
Вы мне сейчас обрисовали. Так или иначе её решение остаётся только за ней, а
Управлению, кроме соблюдения её интересов, надлежит учитывать и интересы
родных для неё людей, а именно: брата, если с ним всё, возможно, пока просто, то с
её мамой и бабушкой дело обстоит посложнее. Хотелось бы при любом раскладе
соблюсти интересы этих людей, ставших для меня очень дорогими.
– Вы сейчас рассуждаете как лойер, как юрист, а не как медиатор, господин
Силантьев, – ответил начальник Отдела № 9. – Я не очень понял, что означает
русская поговорка насчёт «спереди» и «сзади». Впрочем, общий смысл я уловил...
Давайте поступим следующим образом... Вы поговорите с этими близкими Вам
людьми. Все вместе или каждый в отдельности, индивидуально, кроме мамы
Люсиль, конечно, вы примите какое-то решение. Вы определитесь с тем, чего
хотите, состыкуете ваши позиции и представите их мне. Я же со своей стороны
гарантирую Вам лично, что интересы каждого из этих близких Вам людей будут
учтены и соблюдены в той степени, которая будет для них приемлема и которая их
устроит. Окей?
– Окей! – уверенно ответил Силантьев, убирая в карман своего оранжевого батника
пачку сигарет, что он вертел в руках на протяжении всего этого разговора.
– Теперь по рукам?! – аккуратно заглянув своему собеседнику в глаза, спросил
мистер Максвелл, после чего медленно протянул Александру свою жилистую руку.
– По рукам, – с достоинством согласился новый сотрудник Управления, пожимая
ладонь своего шефа.
– И я готов дополнительно предоставить вам для общения друг с другом или для
иных целей ещё три дня здесь, в России, и три дня дополнительно на нашей базе в
США, где будет производиться окончательная фаза подготовки, в соответствии с
программой проекта. Затем все вы будете размещены на территории нашего мини-
городка в известном Вам европейском центре, если, конечно, решите переехать...
Уточняю, что все ранее предоставленные Вам дни также остаются за Вами и
выделенные Вам денежные средства в полном объёме, они в Вашем свободном
распоряжении. Я жду от Вас информации по поводу принятых решений через два
дня в это же самое время, – спокойно проговорил начальник «Облачной девятки»,
глядя то на своего собеседника, то на Волгу, то на проходящих мимо людей. – Oh
no! Excuse me, my dear friend, у меня в этот час назначено совещание... Я жду
Вашего звонка, скажем так... Да, в 14:00 по Гринвичу. Bye-bye!
– All right, sir! Bye!
На этом их разговор был закончен и, ещё раз пожав друг другу руки, они разошлись. «Мистер М» сел в ожидавшую его всё это время машину. А сбросивший огромный груз с души Алекс, решил ещё побродить по родной ему набережной, которая сильно преобразилась за последнее десятилетие, особенно за два-три последних года. Силантьев вспомнил, как когда-то, вроде бы, ещё не так давно, он заезжал на полупустую стоянку речного вокзала летом или ранней осенью, оставлял здесь свою «ласточку» и выходил на не огороженный ещё метрами проволоки пирс, чтобы любоваться ночным небом. Глубоко вдыхая влажный волжский воздух, он запрокидывал голову вверх и смотрел на гирлянды звёзд, словно бы разбросанных неведомым Творцом в каком-то нужном ему порядке в чёрно-синей бездне... Он растворялся во времени и просторах знакомых ему созвездий. Его душа летела по Млечному пути куда-то вдаль, пронзая незримые или давно забытые миры. Где-то мимо проносились века, тысячелетия и эпохи, важнейшие события в жизни Земли и незаметные людские судьбы, затерявшиеся в ветхих страницах истории. Магический хоровод ночных светил кружил его в своих невидимых глазу танцах. Ощутить эту Вселенскую гармонию и услышать симфонию высоких тонких сфер можно было только сердцем...
Напитавшись в поднебесье этой волшебной энергией Мироздания, он вновь опускался на серую асфальтовую гладь пирса. Будучи обновлённым душой и всякий раз потрясённым открывшейся ему заново сокровенной тайной, он садился в свой автомобиль и пускал его, словно сказочный корабль, в плавание по уставшему от дневной суеты городу...
Боже, как давно это было!.. Ни пять, ни десять, ни пятнадцать лет назад, а в какой-то прошлой жизни!.. А может быть, ничего этого и не было вовсе или было, но не с ним...
Нет...Было... Было... Было!.. С ним. Конечно же, с ним!.. Но, Боже, как давно всё это было!..
* англ. Ночь, ночь, слишком поздно.
** англ. «Покайтесь, ибо близко Царствие Небесное»
*** англ. Вы – счастливчик, Александр! Вы действительно удачливый парень!
Рейтинг: 0
270 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
