Помочь сайту
Поздравления
Печать Каина Глава тридцать третья
9 декабря 2012 -
Денис Маркелов
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Ермолай всегда был слегка трусоват. Вот и теперь, заслышав негромкое постукивание в дверь, он сначала затаился, а потом на дрожащих от волнения ногах подошёл к двери.
- Кто там? – сорвалось с его губ, точно так же, как плевок пьяницы.
За дверью напряженно молчали. И вдруг это молчание разразилось лёгким витиеватым хихиканьем.
Ермолай не выдержал и отпер.
Он, словно сказочный козленок, поступил неразумно. Но вместо страшного волка за порогом стояла разряженная в пух и прах Катя.
- Ты – один? – деловито спросила она, внося за собой в прихожую аромат духов.
Сердце Ермолая яростно застучало. Он торопливо сглотнул слюну и почувствовал, как в домашнем трико началось то стыдное шевеление, которого он так боялся.
Только Катя казалось, никого и ничего не стеснялась. Вероятно, она хорошо вошла в роль малолетней соблазнительницы и теперь старательно проигрывала мизансцену за мизансценой.
- Можно, я у тебя денька три перекантуюсь, а то я с родоками поругалась. Впрочем, если я тебе мешаю, я могу и к Насте пойти…
- Да, нет, не надо к Насте… Я очень рад. Всё равно отец в рейс ушёл…
- Он что у тебя – шофёр?
- Нет – экспедитор. Он товары по всему краю возит, ясно?
- Ясно, прекрасно… - пропела она, освобождая свои стопы от плена туфель.
Катя с деловитостью будущее хозяйки оглядывала жилище родителей Ермолая. Ей вдруг подумалось, что начинать семейную жизнь уж лучше с этим пейзанчиком, которого всегда можно бросить как изгаженную салфетку.
В сущности, он всегда мог бы оказаться козлом отпущения.
Она вдруг представила, что всего через каких-то полчаса может поставить его на грань преступления. Что достаточно только её слов, чтобы этот глуповатый красавчик лишился своей шевелюры и отправился очень далеко от родного дома по очень неприятной и скверной статье.
«Ну, это зависит от того, как он меня удовлетворит!»
Происходящее стало напоминать сюжет из «Ералаша», но только для старшего школьного возраста.
Душа Кати трепетала. Неужели она разденется догола пред этим мальчишкой. Во снах это происходило как бы само собой, но тогда она не была уверена, что тот парень и впрямь Ермолай.
Надо же как-то выманить ту самую предательницу. А затем, затем?
В голове завертелись скабрезные картинки. Настя в них была жалкой и раздавленной. Её терзали, мучили, унижали, словно бы сказочную красавицу, которая так и не вышла замуж за долголетнего старика.
Настя с её чистотой и правдивостью и впрямь, словно бы из сказки выпала. А теперь особенно этим раздражала.
«Ничего, пусть сама согрешит. Будет в чём каяться. А то, как маленькая кукла – вся на виду. И чем она этому Ермолаю приглянулась?
Ермолай так же был на распутье. Нет, он не собирался быть распутником, но и не знал, как себя вести. Он был рад, что к нему заглянула на огонёк не Настя, а эта совсем ещё недавно загадочная Катя.
Она сама напрашивалась на приключение. И наверняка готовилась встретить его нагишом, как какая-нибудь умелая соблазнительница из порнофильма.
Перед глазами Ермолая замелькали сцены из просмотренных вместе с Артуром хентаев.
Он ещё не знал, кто в сущности Катя – жертва или палач. Будет ли она униженно стоять на коленях обсасывая ему член или отважно скакать на его члене, мысленно размахивая воображаемой саблей.
«А если всё это – ловушка. И что он скажет отцу? Нет, надо как-то разрубать этот проклятый узел.
Он засмеялся. Наверняка Катя уже сама оголила себя. Она всегда была такой забавной, когда сердилась.
От этих мыслей его член опять ожил. Он задвигался, словно бы пробудившийся от спячки питон в поисках очередного глупого кролика.
Катя изнывала от страха и скуки. Ей хотелось ио выйти из этой комнаты обязательно в подарке матери – аккуратных кружевных трусиках баклажанного цвета, выйти и загадочно улыбнуться, затягиваясь воображаемой сигаретой.
Курить по-настоящему она пока что не пробовала.
Было бы забавно стать Евой, но ещё забавнее посмотреть, как этот недотрога станет сражаться с её крючками и застёжками.
- В сущности, только проститутки сами оголяются, всех остальных раздевают любовники.
Сердце Ермолая бухало, как паровой молот на стройке. Он боялся споткнуться и расплескать чай, или, что было гораздо хуже – разбить дорогие чашки. Чай был дорогим и пахучим. Отец держал его для торжественных случаев.
- А вот и я, - сладостно пропел он, давая себе слово не слишком явно пялиться на наготу гостьи.
Но Катя была одета. Она сидела, как обычно сидят все пай-девочки на именинах. Он слегка опешил.
- Ты, что думал, я уже – голая? – лукаво улыбнувшись, осведомилась Махлакова.
- Но ведь, ты… - забормотал Ермолай.
Он вдруг понял, что краснеет.
Отец частенько ругал его за легковерие. И сам понимал, что он ужасно доверчив, что и теперь мог попасть впросак, сказав или сделав что-то не так
Катя любовалась разводами на своих взрослых колготках. Её одежда напоминало яркое оперение тропической птицы – ярко алая грудка и иссиня-черное брюшко. Бархатная юбочка привлекала взгляд. Летний загар слегка тронул личико Кати, и она могла сойти за слегка развратную бразильянку.
- Погоди, погоди, не так быстро.
Катя легонько оттолкнула Ермолая.
Сердце билось в бешеном ритме, казалось, что ещё мгновение, и у него окончится завод.
- Ермоша, а ты когда-нибудь порнуху смотрел? – ласково пропела она, стараясь говорить, как взрослая.
- Что? Зачем?
- Ну, просто, чтобы знать, как обращаться с голой девочкой. Я не хочу давать своё тело неумехе, ясно?
Ермолай вытащил из потаённого места коробки с dvd-дисками. Ему было стыдно.
- Так это мультяшки. Забавно. Неужели ты смотришь, вот это?
- Это не моё, это, в общем, это вещи Артура.
- Артура? Артур смотрит мультики. Наверняка именно там он видел этих пресловутых лысеньких девочек.
Катя и представить себе не могла, насколько была близка к истине.
И первый же мультик доказал её правоту.
Она сначала кривилась, но затем привыкла смотреть на нарисованных не то блудниц, не то жертв равнодушно.
- Ты не будешь против того, если я сниму юбку? - пролепетала она, нашаривая вслепую застёжки-липучки.
Ермолай хранил молчание. Он был увлечён фильмом. Его беспокоило только одно, что кто-нибудь может помещать им.
Катя достала из сумочки сигаретную пачку. Здесь она хранила ненавидимые родителями резинки. Нет. не те, которыми её сверстницы украшают свои волосы сбирая их в конский хвост. Резинки напоминали патронные ленты для мини-пулемёта.
Кате стали противны и её коричневые колготки. Она уже и сама не могла объяснить, зачем натянула их.
- Всё равно придётся порозоветь.
Колготки вместе с трусами были отброшены в сторону.
А Катя, явно подражая кому-то, взяла своей рукой руку Ермолая и положила её на своё уже порядком вспотевшее бедро.
Ермолай не замечал плена своей руки. Он понимал, что рано или поздно не выдержит, и…и…
Ермолай не понимал, спит или всё же бодрствует.
Катя стояла перед ним на коленях и старательно играла роль шлюхи.
«Нет, этого не может быть. Это только сон, я проснусь, проснусь…»
Но Катя продолжала свой спектакль – она не спешила садиться на этот сучок, но продолжала дразнить его, обрабатывая своими вполне созревшими грудями.
Она не ожидала от себя такого умения. Хотя перед тем, как пойти сюда, она тайком выпила пару баночек «Джинн-тонника».
- Главное , выманить эту дуру. Она мне за всё заплатит. И папочка её ей не поможет.
Она улыбнулась.
- Ермоша, а ты правда любишь Настю?
- Какую Настю?
- Поповскую дочку. Ведь любишь. А хочешь, я её для тебя голую сфоткаю? Честное слово.
- Зачем?
- Ну, ты хочешь этого. Все мужики только об этом мечтают.
Она улыбнулась.
Ермолай был теперь в её руках. Он был похож на большую резиновую куклу – глупо улыбался и жаждал свободы от нарастающего крещендо в своём пенисе.
Он не видел, как Настя потянулась за своим мобильником...
* * *
Утром Ермолай уже ничего не помнил.
Он даже не хватился собственного телефона.
А Катя ушла, растаяв в утреннем тумане.
Ей было радостно, теперь эта девочка, эта милая скромница почувствует всю силу её мщения.
- Давай, говори, что у тебя. Меня дела ждут…
Артур оглядел Махлакову от макушки до пяток.
- Ну, чего. Неужели ты ему…
- Какая тебе разница?! Ведь сам просил для себя свеженькую крошку. Она к тебе сама придёт.
- Ты это о ком?
- Да о Насте, поповской дочке. Ведь сам говорил.
- А если её папаша всё узнает? Что-то мне не хочется в котле вариться.
- Можно подумать, ты – православный…
Катя пошло хихикнула. Она вдруг увидела Настю, увидела так ясно, что едва не зажмурилась от ужаса.
- Ну, ладно. Только смотри не обмани.
Артур вдруг разохотился. Он представил, как эта недотрога станет валяться у него в ногах, ныть и просить простить. Ведь не могла же она быть другой.
Катя не чувствовала угрызений совести. Она только мечтала о мести. Настя, проклятая Настя отобрала у неё любимую игрушку, её верного оруженосца Ермолая. Да и красивый и загадочный Артур как-то странно поглядывал в её сторону.
«Чёртова поповна!» - шипела она, - «Убить тебя мало!».
Она уже видела, как Настя пластается по земле, как змея.
Катя была рада свернуть с начатого пути, но что-то толкало её в спину и увлекало во тьму. Настя, её улыбка и по-детски наивные нравоучения только подливали масла в очаг девичтей злобы.
Она ещё надеялась, что Настя не поверит ей. Что попросту побоится идти вечером внезнакомое место. Или этот дурак Ермолай уже вспомнил, где и как «потерял» свою трубку. Но увы!
Настя услышала первые такты «Лунной» сонаты.
Она специально выбрала этот рингтон, хотя отец был в принципе против мобильного телефона.
Настя обещала не писать глупых СМСок, и не давать своё номер первым встречным. Но Ермолай всё же был её другом. Он не был похож на других мальчишек. И увидев на дисплее слово «Ермолай».
Голос Ермолая был каким-то странным. Но едва Настя попыталась сказать хоть слово телефон отключился.
«Наверное, он не может больше говорить. Что желать? Я не могу сидеть дома, когда, когда…».
Захватив с собой хозяйственную сумку, она выскочила в вечернюю темноту.
Было глупо выскакивать так наобум, ничего в общем не поняв, но Настя уже шагала к тому месту, где её должен ожидать Ермолай.
«Наверное, ему очень плохо. Может, его избили? Но как же телефон… Нет, они его не нашли. Просто не нашли. Но почему он позвонил мне, а не в милицию? Почему?»
Ответа не было.
Настя уже побаивалась тёмных теней от деревьев, но всё же шагала, шагала, боясь показаться себе самой последней трусихой.
Вот и то самое место, то самое место.
- Ермолай! – крикнула она. – Ермолай, я пришла! Я здесь. Где ты?
Неожиданно сзади раздался шорох. Настя попыталась обернуться, но не успела этого сделать – в нос ей ударил непереносимый лекарственный запах, и её тело обмякло в чьих-то крепких волосатых руках.
Рейтинг: 0
334 просмотра
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
