МАТА ХАРИ ИЗ АРМАВИРА - ч.1-7

                                                                           МАТА ХАРИ ИЗ АРМАВИРА - ч.1-7

                                                                                           7.ФРОЙЛЯН

Когда мы опять сели в машину, Фриц вдруг совершенно не к месту расхохотался. Он, как бы невзначай взял меня за руку, и сквозь смех стал говорить:
- Знаете Фройляйн, почему я смеюсь? Я смотрел, как Вы старательно оставляете “церемонию” на своей тарелке и вспоминал свою бабушку. Моя бабушка Гертруда, строго следила, чтобы эту “церемонию” дети не забывали оставлять в своих тарелках. Представляете, как нам было трудно это делать. Наше поместье под Мюнхеном, было огромным. Ещё там был пруд, с очень чистой водой. Мы дети набегавшись по траве, накупавшись в пруду, хотели есть просто зверски, а тут надо эту “церемонию” оставлять. Ну и забывали, конечно. А ещё любили хлебом тарелку вытирать. Ведь самое вкусное это в самом конце. Бабушка Гертруда, заметив такое безобразие, чуть не падала в обморок. Она заставляла нас вставать из-за стола и долго читала нотацию.

“Вы, господа, дети из приличных семей. Фамилии наших предков таятся в веках. Поэтому вы должны нести в обществе пример определённого символа незыблемости традиций и уважения к старинному роду. А вы ведёте себя как простые мальчишки и девчонки. Дабы запомнить, всё сказанное наказание будет такое. Будете сидеть тридцать минут на стульях лицом к стене, запоминать и думать! Запоминать и думать! Думать всегда полезно – «Кем ты был, чем ты стал и что есть у тебя! Это должен быть Ваш девиз!”

- Если бы Вы знали фройляйн, сколько раз мне приходилось сидеть на стуле, смотреть в стену и думать. И вот теперь я вижу, как моя переводчица, аккуратно эту “церемонию” оставляет на тарелке. Значит “незыблемость вековых традиций” дошла и до Москвы. Я рад! Я очень рад, что такая молодая и хорошенькая девушка, здесь в России, умеет себя правильно вести за столом, а самое главное – знает, что всегда надо оставлять “церемонию”. Глядя на вас бабушка Гертруда была бы счастлива. Её труды докатились до такой далёкой страны.
Затем, отсмеявшись и отпустив мою руку, вдруг совершенно серьёзно посмотрел на меня и, глядя в мои глаза, спросил:

- Фройляйн Люда, а откуда у вас такое хорошее воспитание? Я, честно сказать, засмотрелся на вас, как легко и непринуждённо, а главное правильно, вы вели себя во время этого угощения. В вас угадывается «порода», что ли? Девушку с аристократическим поведением выращивают из поколения в поколение. Это большой труд наших мам, бабушек, прабабушек прививать своим отпрыскам такой стиль поведения. Скажите, аша семья имеет какое-то отношение к старинному роду? 
“Разбежался! Так я тебе и буду тут всё рассказывать” - пронеслось у меня в голове в манере разговора армавирской улицы.
- Нет, Фриц, насколько я знаю, у нашей семьи не было огромного поместья и пруда с чистой водой. И ещё. Я не знаю, растворялись ли в веках фамилии моих предков.
Получилось немного вызывающе, как-то по детски обиженно. Мне даже самой стало не ловко.
- Ах, простите Бога ради Фриц, я совсем не хотела вас обидеть. Как-то само собой сорвалось с языка.

Фриц, то же засмущался, своей бестактности. Демонстрировать переводчице, своё высокое происхождение, в первые же минуты знакомства, это, конечно же, был плохой тон. Бабушка Гертруда, его бы сейчас не одобрила. По лицу моего немца, можно было читать, как он осуждает себя, Мне его даже стало жалко. Чтобы смягчить ситуацию, я спросила его о дальнейших планах на сегодняшний день.
Господин Фон-Кнопфф пригласил меня к себе в номер, чтобы обсудить дальнейшую программу и немного отдохнуть после обеда в банке. Выяснилось, что Фриц снимает большой номер «люкс”, в котором можно уединяться в комнатах, как говорится – «по разную сторону баррикад». Это меня устроило, и мы поднялись в этот самый “люкс”. Там он предложил мне отдохнуть в отдельной комнате, а в другой он собирался провести ряд переговоров по телефону с отцом и другими своими партнёрами. Приглашение подняться в номер, меня, конечно же, насторожило, но обязанность переводчика находится возле патрона, заставляла не думать о «плохом» его поведении там.

Вторая комната «люкса», предназначалась для приватных разговоров с гостями или отдыха. Там был огромный диван, два кресла, журнальный столик и телевизор. В этой комнате я с комфортом и устроилась в кресле перед включённым телевизором. Мой новый патрон расположился в гостиной и начал накручивать диск телефона.
Незаметно я задремала. Разбудил меня пристальный взгляд Фрица. Ещё не открыв глаза, сквозь ресницы, я  увидела, что он внимательно меня разглядывает. Я открыла глаза.
- Извините Фриц, я немного задремала.
- Ничего, ничего. Меня то же после такого обильного угощения немного разморило. Вот я и устроился рядом с вами. Если хотите, ложитесь на диван, а я выйду.
- Ну что вы Гер Фон Кнопф, я же на работе.
- Опять Вы ко мне обращаетесь официально. Мы же договорились, что когда нет посторонних людей - я для вас просто Фриц. Мне так приятно, когда вы меня называете по имени. - Он помолчал и задумчиво добавил - Пока вы спали, я рассматривал вас. Очень правильные черты лица. Благородные линии носа и подбородка. Особенно Вы хороши в профиль.

Мне эти комплименты не понравились, и я подумала - “Так, держись девушка, начались вводные мужицкие комплименты перед нападением. А мы вот стоим на страже всегда, всегда...!”, а в слух сказала:
- Спасибо за комплимент Фриц, но всё же какие у вас планы? Это не любопытство. Просто мне как вашему переводчику надо подготовиться.
- Люда, хотите честно. Я настолько устал в Германии на работе, что просьбу отца поехать в Москву воспринял как возможность немного побездельничать. Я специально предварительно не назначил много встреч. Решил для себя, пусть будет каждый день по одной. Свою норму деловых переговоров на сегодня я выполнил. Программа на будущие дни такая: завтра мы идём на прием к заместителю Министра иностранных дел; послезавтра в министерство внешней торговли; в четверг - опять переговоры у них. Пятницу я не занимал деловыми встречами, чтобы целый день побездельничать. В субботу я уже улетаю домой.

- Зачем же Вам переводчица сегодня на целый день и вечер?
- О! Хороший вопрос! Я хотел просить, не согласились ли бы вы проводить все свободные часы со мной.
- Как это “проводить” - насторожилась я.
- Какой же я неловкий. Извините меня, Люда. Я так сказал, словно приглашаю к чему-то неприличному. Под словом «проводить» я имел ввиду просто сопровождайте меня, только и всего. Я намерен по вечерам ходить в московские театры. Прошу вас, меня сопровождать. Естественно, все расходы, в том числе и на рестораны, я беру на себя. Мой папа говорит – «Голодный служащий, плохой служащий!» - и он весело расхохотался.

- Я согласна. Но давайте договоримся сразу. Такой обильный стол как в Госбанке, чтобы был в последний раз. Иначе я перестану помещаться в свои красивые тряпочки. А это уже будет плохо – «Объевшийся служащий, не красивый служащий!», - и мы оба рассмеялись.
Этот вечер театром не был занят и мы пошли просто гулять по Москве. Я сказала, что прогулку лучше начать с поездки на речном пароходике. Так и мы и сделали. Фрицу очень понравилось путешествие по реке. Он восхищался видами Московских храмов и другой старины, беззаботно болтал о том и сём. Вёл себя расковано и предупредительно. На вечер он пригласил меня в ресторан на Новом Арбате. Пришлось мне у него отпрашиваться, съездить на часок домой переодеться и привести себя в порядок.

С учётом моего похода в ресторан вечером, мама старательно, навела на моё лицо макияж для искусственного освещения. Сделала мне причёску под девизом - “я скромная девушка, но не простая, а с запросами!” Наряд то же соответствовал маминым представлениям, как я должна смотреться в ресторане. Конечно же, последним было мамино наставление о девичьей бдительности.
Фриц уже ждал меня у входа. Выглядел он прекрасно. Вся его одежда была подобрана со вкусом. Летний костюм, белоснежная рубашка, с голубым шарфиком на шее. Когда он приблизился ко мне, на меня пахнул знакомый запах прекрасного французского одеколона.
- Я арендовал автомобиль с шофером. Такой большой автомобиль, какой нас вёз утром в Госбанк, как мне сказали есть только у членов правительства. Пришлось согласиться на тот.
Он уверенно шёл к чёрной “Волге”, возле которой уже стоял водитель, а когда мы приблизились он услужливо распахнул перед нам заднюю дверь. Я скользнула по сидению и постаралась прижаться поближе к ветровому стеклу. Заметив это, Фриц усмехнулся, но никаких попыток приблизиться ко мне не сделал.

Огромный ресторан уже был заполнен посетителями до отказа. Зал был заставлен длинными столами, за которыми уже шумно веселились туристы из разных стран. Нас отвели к столику в стороне, где мы и разместились.
- Несколько шумно, - поморщился Фриц -  Я согласился, потому, что в бюро обслуживания гостиницы мне очень его рекомендовали. Сказали, что в нём лучшее «шоу» в Москве.
- Да я то же слышала об этом. Говорят, что сюда для этого «шоу» собрали лучшие эстрадные номера.
- Люда я хотел вас спросить, сколько языков вы знаете?
Услышав, что я знаю четыре, а ещё собираюсь поступать в финансовый институт, мой патрон стал смотреть на меня уже с уважением.

- В финансовый институт? Но ведь это для женщины так скучно! Впрочем, эта дорога в жизнь очень перспективна. Если к этим знаниям приложить четыре ваших языка, такому специалисту цены не будет. То есть я хотел сказать, что можно рассчитывать на очень высокую оплату.
- Знаете, Фриц, я много думала о своём будущем. Быть просто переводчиком чьих-то мыслей с одного языка на другой, мало интересно для меня. У меня и свои мысли есть - несколько самоуверенно провозгласила я. Но потом опомнившись, продолжала уже в более скромных выражениях - Мне кажется, что женщина работающая в банке, это не совсем безобразно выглядит. Как Вы думает?

- О, конечно же, не безобразно. Очень даже респектабельно. У нас в банке, работают очень много женщин. Прекрасно работают. Женский характер он даже предопределяет именно женский подход к деньгам. Вы ведь прекрасно можете экономно планировать семейный бюджет. Кроме того, женщине свойственно всё тащить в дом, для устройства комфортного гнезда. В том числе и деньги, - тут Фриц громко расхохотался - У нас в доме мама считала каждый пфенниг на хозяйство. Отцу приходилось создавать свой личный денежный фонд для покупок сигар и на другие мужские шалости, - Фриц опять хихикнул.

- Я согласилась на работу с вами, чтобы хоть краем уха услышать, как решают денежные проблемы крупные финансовые воротилы.
- И вы, Люда, не ошиблись. Я ещё, как вы выразились, не “финансовый воротила”, но на пути к этому. - Потом он как-то засуетился, хлопнул себя по колену и сказал - Люда, а хотите, я буду Вашим наставником, как “гуру” у индийских йогов. Дышите глубже, прогните спинку, выпрямите плечи. Ой, соглашайтесь, я буду очень хорошим “гуру” в вопросах как тратить с умом деньги - и он опять весело рассмеялся.
- Давайте! Но только я буду учиться, как деньги экономить. А насчёт “гуру”, я согласна только на обучение как “дышать глубже”, но… не больше! Согласны? - я протянула ему свою ладошку.

Фриц очень нежно, поцеловал её на сгибе,  где бился пульс и, не отпуская её, тихо произнёс:
- Выберите меня в «гуру» Люда! Обещаю, вы не пожалеете.
В это время в зале погас свет, яркие прожектора на сцене стали мигать, и начался концерт. Я смотрела представление равнодушно, так как мысленно перебирала свои действия в течение этого дня. Оценив их, я решила, что за один день сделано не мало. Достаточно уже того, что Фриц мне клятвенно обещал, во-первых -  стать моим наставником, и обещал, что я не пожалею об этом - во-вторых. 

После окончания концерта варьете, в центре зала осветилось место для танцев и на нём закружились пары. Немного последив за танцующими, Фриц очень чопорно пригласил меня потанцевать. Оркестр исполнял блюз Гершвина, и эта убаюкивающая музыка, несла меня в задумчивом ритме и крепких руках моего «патрона», в неизвестное мне будущее.
Вечер прошёл в романтичной обстановке. Мы много танцевали, выпили бутылку шампанского, я разрумянилась и наслушалась массу комплиментов от Фрица. Ресторан мы покинули в приподнятом настроении и всю дорогу до дома в машине, беспричинно смеялись. Договорившись о встрече на утро, Фриц поблагодарил меня за чудесный вечер и поцеловал мою руку.

В прихожей дома, меня ждала взволнованная мама.
- Звонил какой-то мужчина. Представился Сергеем Ивановичем и просил тебя предупредить, что встреча сегодня не отменяется и машина будет ждать тебя у подъезда. Что-то случилось, детка? - взволнованно шептала мама, чтобы не разбудить отчима.
- Нет, мамочка, ничего не случилось. Вернее случилось, но об этом потом. А сейчас я должна ехать.
- О Господи! Сотвори Твою милость для моего дитя! - сказала мама и перекрестила меня на дорогу.
По дороге на встречу я старалась собраться с мыслями. Сергей Иванович встретил меня у порога. Он внимательно посмотрел на меня, молча проводил меня в комнату, усадил за стол и также молча, стал разливать крепкий чай по стаканам.

- Люда, давайте выпейте крепкого чая, чтобы снять возбуждение и привести себя в порядок.
- А я в порядке, но немного возбуждена, это Вы точно заметили.
- Давайте рассказывайте, что удалось проделать за день.
Мой рассказ был коротким и я уложила его в несколько минут, закончила и вопросительно посмотрела на моего шефа. Вид у него был недовольный.
- Нет, так не пойдёт. Давайте начните доклад сначала и поподробнее. Не упускайте каждую мелочь. Опишите все события, даже если они и кажутся Вам несущественными. Я сам разберусь, что важно, а что нет!

Следующий час, я фактически словами создала фотографию дня, чуть ли не по минутам. Для этого мне пришлось очень сильно, напрячь свою память и прибегнуть к образности в рассказе, чтобы у моего слушателя перед глазами возникла картинка. Я так старалась, что даже вспотела. Пришлось вынимать носовой платок. Это было замечено и не оставлено без внимания.
- Ну не надо так волноваться. У вас получается прекрасный доклад. Хвалю. Что мне всегда нравится в женской наблюдательности, это умение заметить ту самую мелочь, которая и становится решающей, для окончательных выводов. Ваша “церемония” на обеде в банке, самое замечательное из всего, что было проделано. Это сняло барьеры между вами и этим чопорным немцем. Он всегда кичится своим генеалогическим происхождением и аристократическим блеском. То, что вы проделали автоматически, сразу подняло вас в его глазах на такую высоту, где уже можно общаться на равных. Для немецкой аристократии это очень важно, чтобы не подорвать уважение к себе, позволив себе общаться  с «чернью».

- Это я «чернь»? Ну, знаете! - немедленно «взбрыкнула» я и даже фыркнула пренебрежительно.
- Да подождите вы обижаться. Я просто анализирую детали, как будто вас здесь нет - недовольно остановил меня шеф - Вы думаете аристократ в двенадцатом поколении будет целовать ручку девушке из низшего сословия. Да будь она хоть раскрасавицей – фи, какой нонсенс! Но вот как он в вас распознал ровню себе, это уже вопрос, который я задаю себе, - вдруг задумчиво сказал вслух Сергей Иванович - Где-то, что-то, мы не всё знаем о вас мадемуазель? А вот Фриц Фон Кнопф сразу обнаружил у вас какой-то ген наследственности из глубины веков! Есть над чем подумать и мне и вам - он вопросительно и с каким-то ожиданием смотрел на меня.

Но я невинно смотрела ему глаза, говорить или не говорить ему о нашей семейной тайне. Решила не говорить. “Подумаешь, какой-то немчура поцеловал ручку девчонке из Армавира. Аристократ «дрёбаный»! Что же мне теперь по случаю этого “события” выворачиваться на изнанку перед шефом его организацией. Не дождутся, пока! Надо “им” пусть сами и узнают”.
Такие сердитые мысли вертелись у меня в голове, именно из-за слова “чернь”, которую применили в отношении меня.
Но анализ дня, на этом не окончился.
- А вот то, что Фриц предлагает свою помощь сделать из вас блестящего финансиста, это может быть очень плодотворной игрой на будущее. Ну-ка повторите дословно эту часть разговора?

- Дословно он сказал: “А хотите, я стану вашим наставником, как “гуру” у индийских йогов”. А ещё он сказал “научу, как тратить деньги”, а я сказала “буду учиться как их экономить”. Да, ещё он просил довериться ему “ вы не пожалеете!”.
Про то, что Фриц, после этих слов, нежно поцеловал мою руку, где бьётся пульс, я не рассказала. Подумала, что это личное и принадлежит только нам двоим. Нечего меня препарировать этим поминутным анализом “А что сказал он? А что сказали вы?”. Эти переживания не поддаются пересказу да ещё перед мужчиной.

Сергей Иванович слушал меня так внимательно, смотрел на меня так пронзительно, что мне стало даже как-то не по себе. Когда я кончила, он сидел весь внутренне напряжённый, с тем же прожигающим меня взглядом и молчал. Молчал он долго. Я даже заёрзала на стуле, от этого взгляда. Не по себе мне стало тогда.
- Люда, не ежьтесь, я вас не съем! Просто на мгновение меня в этой комнате меня не было, - сказал Сергей Иванович совсем не понятное. - Я просто от неожиданности потерял над собой контроль - как бы оправдывался он передо мной - Я уже мысленно, стал продумывать дальнейшие наши шаги. А вообще-то вы умница! Такой успех, и в первый же день, я и мечтать не мог о таких результатах. Спасибо вам! Сейчас отравляйтесь домой, хорошенько отдохните. А завтра - к новым свершениям. Успехов.

Можете представить всю встрёпанность чувств молоденькой девочки, после такой беседы. Какой там отдых! Мне надо было с кем-то немедленно поговорить, чтобы сбросить внутреннее напряжение, от переполнявших меня впечатлений. Конечно же, это могла быть только мама, а она уже ждала меня у входной двери.
- Я дежурила у окна и видела, как тебя привёз этот симпатичный паренёк.
- Какой там паренёк. Он, наверное, старший лейтенант, - несколько раздражённо начала я, скидывая с себя одежду и стирая французской косметической жидкостью чудесный мамин макияж с лица - Мама нам надо поговорить, у меня так много впечатлений, что я боюсь не справиться с собой от переживаний.

- А я уже приготовилась - мама протягивала мне рюмочку с какой-то жидкостью - Это валерьяновые капли, лучшее средство снять напряжение с женских нервов, - нравоучительно говорила она, ожидая, когда я выпью.
- Представляешь, меня сейчас заставили, подробно всё пересказывать, что я делала вплоть до посещения дамского туалета. Хорошо ещё не спрашивали о подробностях, этого посещения, - почему-то сварливо я начала свой рассказ - Самое неприятное, что этот немец определил во мне какой-то аристократический ген.
- О Боже, какой ещё “ген” - всполошилась мама.

- А вот такой. Это Вы с бабушкой мне вдалбливали “Оставляй на тарелке “ церемонию”. Вот я и поцеремонилась.
- Ну, правильно. Нельзя себя за столом вести так, как будто ты с “голодного края” - назидательно сказала мама - А что случилось?
- Да этот немчура такой глазастый оказался. Он меня весь вечер экзаменовал: как я управляюсь со столовыми приборами, как ем, а особенно заметил эту вашу с бабушкой манеру – «Оставляй на тарелке «церемонию»!”. Ну, я и оставляла, как вы меня учили. Дооставлялась до того, что он вспомнил свою бабушку Гертруду, которая его с братом то же этому учила. Наказывала даже если они этого не делали, объясняя мальчишкам, что потомкам ихнего рода, история которого исчезает в веках, не следует срамиться, поедая всё на тарелках под чистую, как “чернь”. 

- Да, что тут такого особенного. Что ты деточка так всполошилась?
- А всполошилась я оттого что он мне руку поцеловал.
- Ой, как интересно - всплеснула мама руками и придвинулась ко мне по ближе, положив подбородок на ладонь, показывая этим её готовность, услышать самое интимное.
- Мам, ну как ты не понимаешь! Он признал во мне то, что я не из “черни”, а вполне достойна его поцелуя. Подумаешь “Ваше превосходительство!” - передразнила я кого-то, сама не зная кого.
- Ничего не понимаю! - разочарованно начала мама, нервно оправляя на себе кофточку.
- Ты не понимаешь, а Сергей Иванович понимает. Он даже насторожился – «Не всё значит мы про вашу семью знаем!» - Вот и начнёт копать.

- Нам стесняться нечего, - мама горделиво выпрямилась на стуле - Наш род ничем себя перед Россией не замарал.
- А я чего-то боюсь, как когда-то бабушка. И что нам теперь делать?
- А ничего! Пусть выясняют, что мы из рода Романовых-Гольштейн-Готторпских. Твой дедушка Сергей Оболенский, носил титул князя. После революции, он, спасаясь от красной армии, уплыл на пароходе из Одессы в Турцию. Больше мы от него весточек не получали. Погиб, наверное. Во всей этой истории, участвовала только наша бабушка. Мой папа, твой дедушка, исчез ещё до моего рождения. Царство им Небесное! - мама горестно перекрестилась, шепча что-то неслышное.

- И что мне теперь говорить - Что я ничего не знала?
- Именно - поддержала мою идею мама - Всё беру на себя, если куда-нибудь вызовут. Скажу, что не посвящала тебя в историю нашей семьи, специально. Чувствуй себя спокойно, малыш, - и мама трогательно погладила меня по головке.
Странным образом, этот успокаивающий материнский жест, снял с меня остатки возбуждения, и меня неудержимо потянуло спать.
Водитель Серёжа, как верный мой оруженосец, ждал меня на следующее утро у подъезда.
Фрицу я позвонила в номер из фойе гостиницы. Чтобы не гонять меня по этажам, договорились, что мы встретимся в фойе. Фриц ещё издали, приветственно махал мне руками. Поздоровались мы с ним по деловому за руку. Как будто и не было того поцелуя моей руки.
Для встречи с заместителем министра внешней торговли, никто за нами лимузина не присылал. Погрузившись в “Волгу” мы отправились на переговоры в высотное здание на Смоленскую площадь.

Выйдя из машины, Фриц запрокинул голову, оценивая высоту и архитектуру этой сталинской постройки. Всё было очень величественно и надёжно. Надёжно на столько, что мы не сразу смогли открыть огромную входную дверь. Это было очень мощное сооружение. Высотой метров в шесть, из тяжеленного металла. Когда Фриц попытался дёрнуть эту дверь за такую же мощную ручку, с первого раза ему это не удалось. Дверь оставалась закрытой, как говорится на смерть. Пришлось ему упереться другой рукой и, что есть силы, дёрнуть на себя. Я тихо похихикивала в ладошку, наблюдая это сражение моего немца с входной дверью в здание, в котором размещался ещё и МИД СССР. Не буду же я ему говорить, что по давней русской привычке, двери не смазывали, наверное, со дня постройки этого здания-монумента.
После первого дверного эшелона защиты этого здания, нас встретил второй фронт, в форме милиционера.

Он вежливо, остановил нас и, узнав, что иностранец пришёл на переговоры, попросил встать тут же к стенке и ждать встречающего. А встречающий опаздывал. Я мысленно сравнила чёткий протокол нашей встречи в Госбанке и этого министерства - никакого сравнения. Получалось так: «Хочешь с нами торговать, подожди пока у стенки, возле нашего блюстителя порядка!».
Не успела я додумать эти ехидные мысли, как к нам подбежал запыхавшийся молодой человек.
- Господин Фон Кнопф? Господин Иванов, ждёт вас! - сказал всё это, отдышался и стал извиняться - Извините меня господа. Я просто застрял в лифте, что-то там сломалось.
Он уже шёл чуть впереди, показывая дорогу. Мы с Фрицем перемигнулись и тихо хихикнули: «А что если и мы в лифте застрянем?».
Не застряли. Лифт был таким же монументальным, как и здание. Внутри он был отделан под красное дерево, но торговая марка финской фирмы “Коне”, оповещал, что за безопасность пассажиров отвечает она, а весь остальной антураж для красоты.

Коридор, ведущий в кабинеты руководство министерства, которое торговало со всем миром, был устлан дорожками глушащих шум шагов. Видимо здесь, всё было сконцентрировано на тишине и сосредоточенности этих очень важных и занятых людей. Надо было только представить, что мировая торговля с нашей огромной страной, как через узкое горлышко, просачивалось через внешнеторговые объединения этого министерства. Государство наделило его правом монополии и никто в нашей стране, не смел эту монополию тронуть, а тем более нарушить! 

Представитель протокольной службы этого великого министерства, вежливо приоткрыл ещё одну тяжеленную деревянную дверь, и мы вошли в большую комнату. Вернее сказать это был зал. Огромные окна, открывали перспективу, уходящего в даль проспекта, здание Киевского вокзала, медленно текущие воды реки. Я невольно залюбовалась этой картиной и отвлеклась от своих обязанностей переводчика. Вернуло меня к ним, нетерпеливое пожатие руки Фрица. Я спохватилась и только тогда заметила заместителя министра. К нам шёл невысокий худощавый человек, с протокольной улыбкой на лице и протянутой рукой.

- Иванов, заместитель министра по финансовым вопросам!
- Фриц Фон Кнопф!
Переговоры шли на русском языке, и тут я отработала свои обязанности по полной программе. Говорили о банковских кредитах, в которых были заинтересованы советские внешнеторговые объединения. Кредитование это было необходимо для закупки немецких товаров. Деньги полученные в долг, будут погашаться поставками в Германию советского природного газа.

Фриц внимательно слушал, неторопливую речь Иванова и внимательно изучал лицо своего собеседника. Министерский начальник, вёл речь плавно, в нём чувствовалась энергия и уверенность в огромной мощи державы, её экономического потенциала. Поэтому все его предложения были чётко изложены, предложения понятны даже мне, профану в банковских делах. В результате, все досадные недоразумения с входной дверью, опозданием протокольщика и стояние возле стены, рядом с милиционером, были забыты. Я то понимала, что это всё наша обычная безалаберность, игнорирование мелочей. В этом сказываются необъятные просторы нашей страны, на фоне которых, не смазанная входная дверь, представляется нашим людям мелочью.

- Очень компетентный человек! - выразил своё отношение к переговорам Фриц - Я так и скажу отцу. С этим человеком можно вести крупные проекты.
Вечером, Иванов пригласил Герра Фон Кнопф, отужинать в ресторане, в котором мы были прошлым вечером. Иванов очень расхваливал вечерний эстрадный концерт этого ресторана, а я с тоской думала, что Фрицу и мне, всё это предстоит услышать и увидеть вторично, с разницей в сутки. Естественно, приглашение было принято.
Отговорив свой перевод на ужине в ресторане, вяло, просмотрев уже знакомые номера шоу, я, на минуту заскочила домой и тут же вылетела из подъезда. Задыхаясь от спешки плюхнулась в “Жигули” рядом с Серёжей и мы поехали на квартиру для моего «доклада».
Сергей Иванович очень тепло меня поприветствовал, предложил чай и вопросительно посмотрел на меня.

- Ручку мою сегодня не целовал, а “церемонию” я на тарелке оставляла. Самое важное то, что Фрицу разговор с заместителем министра Ивановым понравился, и он будет рекомендовать отцу иметь торговые и финансовые отношения с нашей страной. Это он мне сказал уже после переговоров, - отбарабанила я свой доклад.
- Спокойно Людочка, спокойно! Не надо так тарахтеть. Мы же не у классной доски на уроке естествознания. Давайте рассказывайте всё по порядку как вчера.
И потянулись скучнейшие мгновения моего рассказа, что и как происходило по минутам. «Мой шеф», так я уже мысленно окрестила этого въедливого дядечку - профессионал из разведки. В этом я уже не сомневалась. Закончив свой рассказ - доклад, я с интересом ожидала комментариев.

- А у меня интересная информация для вас.
- Я что-то не так сделала?
- Нет, пока всё идёт прекрасно, тьфу-тьфу, не сглазить, - сказал шеф - Информация касается вас лично, вернее вашего фамильного происхождения - тут он помолчал, с интересом наблюдая за моей реакцией - Я так и знал, что у Вас крепкие нервы и выдержка. Характер, что надо - почему-то похвалил он меня - Или обо всём уже с мамой договорились?
Я с ужасом прислушивалась к себе. Этот человек умеет читать не только мои мысли, но и наши с мамой - то же! Как же мне себя вести? Решив всё же, что самое простое в такой ситуации - не врать, стала говорить сама. Почему-то мне не хотелось лукавить перед этим человеком. Не от страха разоблачения. Не хотелось и всё тут, сама не знаю почему!

- Вы правы Сергей Иванович. Вчера, уже ночью, мы с мамой говорили. Она мне рассказала многое из того, чего я не знала из истории нашей семьи. Это правда. Мама сказала, что она сознательно меня не нагружала опасной информацией, меня девчонку, бегающей по улицам Армавира. Она боялась, что я могла сболтнуть, по глупости нечто, что оказалось бы роковым и для меня, и для семьи.
- Я всё больше убеждаюсь, что Ваша мама очень мудрая женщина. Но и Вы молодец, не стали лукавить, ценю - похвалил он меня. Над историей вашей семьи нам пришлось очень скрупулезно поработать. Не всё удалось точно проследить по документам, но из того, что стало понятно - вы происходите из старого русского княжеского рода, а значит, можете носить титул княжны. Прямо и не знаю как к вашему высочеству теперь обращаться как к госпоже княжне, или как к заместителю секретаря комсомольского бюро по спортивной работе?

- Знаете Сергей Иванович! После разговора с мамой, у меня и так голова идёт кругом. Столько всего на меня свалилось. Сначала французы в лагере, потом этот Фон Кнопф, теперь оказывается я госпожа. А тут ещё вы со своим совершенно не мне понятными - “нам” пришлось поработать! - и тут я отчаянно разрыдалась, по бабски, в голос.
Но любопытство и тут не оставило меня в покое. Рыдать-то я рыдала, и даже в голос с нервной икотой, а мой бессовестный ум чётко отмечал действия мужчины в эти минуты. Я слышала и читала, что мужчины очень болезненно и жалостливо переживают женский плач. От этих рыданий они приходят в ужас, а от бабской истерики вообще теряют над собой контроль. В отличие от мужчин, женщины, в душе, остаются равнодушными на слёзы ревущей подруги. Нет, конечно же, они внешне внимательны: платочек дадут, слёзки и сопли утереть, по головке погладят успокаивающе, но... Моя Фрося, все мои девчачьи рыдания останавливала по простому. Она давала мне кухонное полотенце утереть слёзы и приговаривала:

- Поплачь девка, поплачь. Бабам это периодически надо - для нервов. Опять же польза для нашего организма - чем больше женщина плачет, тем меньше она на горшок по маленькому бегает! Писает то есть меньше!
Эта дурацкая шутка простой деревенской женщины, действовала на меня магически. Я тут же начинала хихикать, сквозь слёзы. Очень это смешно у Фроси получалось.
Баба Фрося была из деревни и знала народную мудрость, каким словом можно остановить женскую истерику.

Сергей Иванович был разведчиком и знал только научную психологию воздействия на характеры людей, действие на них передовых средств фармакологии, другие вопросы из этого же ряда. Но, во-первых, он был мужчина, а во-вторых, как и все мужчины, оказываясь в подобных обстоятельствах, растерялся.

Он суетливо бегал по квартире, которая была прекрасно оборудована для деловых разговоров, но в ней напрочь отсутствовали предметы, необходимые  для случая женских истерик. Он бестолково перебирал хрустальные бокалы, двигал чайник, кофейник, на ходу выключил телевизор, а потом исчез в туалете. Оттуда он появился с куском туалетной бумаги, которая как-то странно зацепилась за его ногу и тащилась за ним, разворачивая весь рулон. Так он и бежал, а за ним, как лента серпантина стелилась дорожка из туалетной бумаги. Это было смешно.

Создано

Юрий Елистратов

20.03.2012г.

п.Развилка