Куда уходит белая кошка (роман, фантастика) Глава 1

4 февраля 2015 - Владимир Дылевский

Глава I

Тень… В конце июля так хочется в тень. Осточертевшие стёкла в доме, горящие раскалённым светом отражённого полуденного солнца. Душная квартира. Невозможно создать сквозняк из-за отсутствия ветра. Какая-то Индия, а не Сибирь.
          Только эта аллея, которая с утра находилась в тени домов, где сгорела наверное вся мошкара из-за двухнедельного пекла… Здесь хорошо. Липы, тополя, клёны – есть, где спрятаться. Темно и прохладно.
          Остановившись у обочины дороги, просигналило тёмно-бордовое «Рено». За окном авто, застланным контрастными аллейными отражениями кто-то, приглашая к себе, махал рукой. Лица не было видно.
Подойдя, Олег Васильев наклонился, чтобы разглядеть гостеприимного владельца.
          – Заходи, чего мнёшься, – предложил брюнет в велюровой тёмно-синей рубашке. – Я машину на солнцепёке не ставил. И у меня здесь мощный кондиционер.
          – Захар? – Олег присел рядом и пожал руку бывшему коллеге.
          – Тебя куда-нибудь подвезти?
          – Мне никуда не нужно. Живу здесь рядышком. Надоела парилка в доме, вышел проветриться.
          – Тогда давай просто посидим. Охладишься немного. Фисташек хочешь? – Захар потянулся к холщёвой сумке на заднем сиденье.
         – Есть чем запить?
         – У меня всё есть, – кивнул Захар, доставая из сумки бумажный пакет и запотевшую бутылку белой «Крем-соды». – Еду с работы, взял отгул на полдня. У меня в последнее время одна сплошная переработка. Не пропадать же добру. Когда наша фирмочка рассыпалась, устроился в полиграф комбинате.
         – А я можно сказать нигде. Приходящий работник в разных местах. Беру заказ, оформляю – возвращаю. Плюс выуживаю кое-что с Интернета по мелочам. На жизнь хватает, не жалуюсь.
         – Счастливчик. А тут ишачишь с утра до вечера на одном месте. Устаёшь больше морально, чем физически. Макеты, макеты… В обеденный перерыв сходить некуда. А после работы уже никуда не хочется. Валишься в койку. – Захар выдвинул пепельницу. – Кидай скорлупу сюда.
         Олег налил газировки в пластиковый стаканчик, отхлебнул, подождал, когда пройдёт обжигающее действие холодного напитка, и мелкими глоточками допил до конца. Тихо шуршал кондиционер, сочная, не проницаемая листва аллеи подобно морю мягко волновалась под скупыми наплывами ветра. В темноте и прохладе тяжелели, опускались веки. Из-за духоты в нагретом за день доме он не досыпал.
        – Слушай, может, в выходные рванём на дамбы? – услышал он голос собеседника и открыл глаза. – Что за радость в такую погоду в городе торчать? Ты рыбак?
          Олег провёл ладонью по глазам и отрицательно покачал головой:
          – Сидеть часами у воды, вместо того чтобы купаться. Этого я не понимаю. Ладно, если бы рыба ловилась. А то – караси с пескарями.
         – Не понимаешь, значит? – разочарованно протянул Захар. – Тогда, может, возьмём наших дам – и вверх по реке? За Елыкаево…
         – Не плохо бы, только мне не кого брать. В принципе, можно и втроём…
          – А, ну да, – с легкой смешинкой в глазах Захар посмотрел на собеседника. – Ты как всегда один. И ничего вокруг себя не замечаешь. Топ-менеджер полгода смотрела на тебя, как на бога. А та, с которой ты танцевал в «Галактике», прижималась к тебе и дрожала – издалека видно было. Не почувствовал, нет? Что же ты ждёшь, объясни мне? Свой идеал?
          – Наверное, Захар, – Олег стряхнул с ладошки шелуху в пепельницу и поморщился.
          – Не дождёшься. Нет никакого идеала. Не бывает.
          – Как это нет? Везде есть: в мыслях, в жизни и в мечтах...
          – Это поэтический образ. С точки зрения природы человеческой его не существует.
Наука на идеалы наложило вето.
          – И где же преподают такую науку?
          – Я работаю там, где печатают газеты, – Захар махнул рукой куда-то в сторону. – Беру их прямо со станка. Сначала читал всё подряд без разбора. Потом надоела политика, попсовые сплетни, туповатые тесты для самоанализа. Просматриваю только научно-популярные статьи. По науке нет никаких идеалов – ни мужских, ни женских. Если бы каждый из нас носил в голове строго определённые женские очертания, много ли было бы шансов найти свою половину? Может, такая уже родилась сто лет назад или появится в далёком будущем. Умница-природа поступила иначе. Она вложила в нас целые наборы. Здесь   разные черты лица, формы, глаза, мимика, жесты, характеры, разные тембры голосов и цвет волос. Ты можешь себя сколь угодно убеждать, что лучше всего шатенка, а потом вдруг потянешься к блондинке или влюбишься в обеих сразу.
На дороге и тротуарах исчезли надоевшие солнечные блики. Набежавшие невесть откуда облака прикрыли солнце, оставив мягкий, не раздражающий глаза белый свет.
          – Ты не мог бы мне найти эту газету? – чтобы избавиться от сонливости, Олег налил ещё газировки. – Или хотя бы припомнить название статьи?
          – Нет, не получится. Читал её месяца три назад. Через мои руки столько материала проходит.
          – Жаль, хотелось бы узнать некоторые подробности.
          – В общих чертах я почти обо всём рассказал. Выглядит, наверное, как фоторобот. Смотришь на даму, а внутри тебя происходят процессы: сравниваются губы, щёки, глаза, подбородок, ножки. Улыбка… Что-то совпало, что-то нет. Даже при наличии вариантов внутри тебя абсолютно всё состыковаться не может. Если понравившееся кажется значительным, ты сам с собой соглашаешься, что на некоторые досадные мелочи можно закрыть глаза. И чувства возникают разные… тоже из набора: животное влечение, что-нибудь возвышенное, дружба; она нравится как собеседница – с ней хочется говорить до бесконечности. Сам понимаешь, что мы – не компьютеры, поэтому отчётливой границы между вариантами быть не может. А, кроме того, со временем всё меняется. Не может в твои тридцать пять лет нравиться те же барышни, которые сводили с ума в подростковый период.
          – Я думаю, что автор статьи во многих отношениях прав, – задумчиво произнёс Олег. – Всё выглядит вполне логично. Однако не сказал бы, что мне всё это по душе. Наборы… Они мирно уживаются внутри, оформившись, с трудом переносят друг друга. В душе протест. Я привык к стереотипу: к идеалам. Это как-то нечестно со стороны природы: я не могу заглянуть вовнутрь себя и узнать, что там есть на этом «складе». Всё происходит помимо твоей воли и неожиданно. Тебя подвели, сняли повязку – она.
Захар коротко рассмеялся.
          – Слова «природа» женского рода. Есть и у неё своё кокетство и коварство. Можно принимать её только такой, какая есть. Тут уж ничего не поделаешь. Но, тема, я вижу, тебя зацепила. Интересно, да?
          – Интересно было бы вынуть это из себя и рассмотреть. Автор что-нибудь пишет по этому поводу?
          Захар откуда-то снизу вынул тряпочный лоскуток, протёр приборную панель и положил обратно.
           – Это уже совсем из другой оперы. Об этом пишут другие учёные. Речь идёт уже о том, чтобы сломать некий барьер между сознанием и подсознанием. Строго говоря, это уже даже не наука. Эзотерика. Сколько на самом деле уровней, и разных барьеров придётся сломать – неизвестно. Кое-кто утверждает, что для этого необходимо изменить привычные представления. Течение времени, например. Не знаю, каким образом. Да и стоит ли? Не для того барьеры воздвигались, чтобы их ломать. Чревато.
           – Согласен, из простого любопытства явно не стоит. – Олег отчаянно зевнул. – Хорошо, здесь прохладно. Тянет ко сну. Дома в жаре совсем не спиться. Пойду уже. Прикорну на часок, иначе вечером от меня не будет никакого толку. У тебя номер телефона тот же?
          – Номер старый. Везунчик ты всё же, – Захар завистливо посмотрел на вылезающего из машины Васильева. – То ли мне податься на вольные хлеба?
          – Переходи. Если не боишься потерять уверенность в завтрашнем дне. Пока. – Улыбнувшись напоследок, Олег помахал рукой. Мягко зажужжал мотор, машина выехала с тихой улочки на проспект и скрылась за вереницей разноцветных киосков…
          У подъезда сидели на скамейке две женщины и Ниночка – девушка, живущая этажом выше. Тот самый случай, когда представители разных поколений находят общий язык. Ниночка, подобно своим ровесницам, не проскакивала мимо с деловым и озабоченным видом. Она задерживалась и находила о чём поговорить. Женщины в ней души не чаяли – встречали её с улыбками и ласковыми словами. Васильев коротко поздоровался и достал ключ от подъездной двери.
          – Олег Семёнович, – услышал он звонкий девичий голос за спиной. – У меня вчера с бельевой верёвки упала кофточка. Может, на вашем балконе за что-нибудь зацепилась?
          – Возможно, – откликнулся Олег. Для него Ниночка была просто приветливая двадцатилетняя девчушка, живущая в его подъезде. Никогда он к ней особо не присматривался. И если бы его спросили, он не смог бы сказать, какой у неё цвет глаз и даже какого она роста: высокого или среднего. – Я весь день переписывал курсовые конспекты и на балкон вроде бы даже и не выходил…
          – А хотите, я вам помогу? Я умею быстро писать и без ошибок. У меня красивый почерк.
          – Да нет, спасибо, – бросил Васильев через плечо. – Там графики, схемы, специальные термины. А, впрочем, может, и обращусь. Спасибо, Нина.
          «А ведь хорошую идейку подбросил Захар. Жалко, не договорили. Тема сменили, и всё забылось. Выбраться за Елыкаево – милое дело. Лучше всего на пароме. А можно вниз по реке, под Балахоновку. Палатка, тайга, костёр… Захар   рыбу ловит и варит свою фирменную уху с дымком, а я шашлыки жарю. Мартын с гитарой и неизменным туристическим репертуаром…»
           Краем глаза он заметил как одна из соседок с редким именем: Октябрина лукаво смотрит на него и укоризненно качает головой: «Тюфяк, ты, слепой и бесчувственный. Разве так можно?»
Эта девочка захотела переписать сорок страниц текста для него. В душе плеснулась мягкая ласкающая волна, которая тут же погасла, сменившись прагматичным холодком. Он уже не юноша. Можно проявить милосердие и дать возможность проделать эту нудную работу ради него. А дальше? Всё имеет своё продолжение… Нельзя флиртовать там, где живёшь, если не собираешься жениться. И чрезвычайно сложно объяснить всё это юности, которая некоторые вещи принимает за чистую монету и не приемлет ограничения с условностями в личных отношениях. Лучше всего соблюдать дистанцию. Рано или поздно она найдёт себе парня, а про своё увлечение забудет.
          Войдя в квартиру, он включил вентилятор и опустился в кресло. Взглянул в сторону старого будильника с пружинным заводом и с лёгким раздражением заметил, что часы стоят задом наперёд. Циферблат отражался в зеркале серванта между бокалом и соусницей чешского сервиза. Секундная стрелка в отражении бежала в обратную сторону. Веки смыкались, но он продолжал смотреть.
          Чтобы заглянуть в себя… изменить течение времени…сломать барьер… привычные представления… бег… часов…
          Среди приглушённого оконными стёклами шелеста улицы качались и вращались шестерёнки. Равномерное тиканье перевернулось: так-тик, стрелка бежала в обратном направлении. Инверсное отображение в этом мире выглядело естественным. Сплошной тонкой бесшумной плёнкой лил дождь. За ним скользили тени в плащах и шляпах, без зонтов. Шли как обычно, не пятились. Секунды брели в обратную сторону…
          Он с трудом поднял отяжелевшую голову. Следовало перебраться на диван, но вставать не хотелось. Опять разболелась спина, и это напомнило ему, что завтра с утра в неврологии предстоит изрядная возня. Придётся посидеть в очередях к трём разным докторам, пока не распишут график процедур.
Вероятней всего, он всё же задремал, потому что тени на подоконнике немного сместились к левому углу. Вентилятор продолжал гонять тёплый воздух по квартире. «Без него» – отметил про себя Васильев. – «Я был бы мокрый как мышь». Он глянул вниз и обнаружил, что намотал на себя покрывало. Будто сам крутился во сне как вентилятор. Это в кресле-то! Да и сон его посетил какой-то странный, тревожный, переломанный весь. Осталось ощущение, что у сна этого убрали переднюю стенку. Чушь какая-то. И всё же…
          Он пристально всмотрелся в отражение стрелки, постепенно сужая угол зрения до тех пор, пока не перестал видеть окружающие предметы.
           В голове повисла ясная звенящая пустота, и бег часов в обратном направлении не казался ему каким-то противоестественным. Стрелки увеличивались, размывались, осталась точка их пересечения – большая, как ночное озеро, наполненное подводными свечками. Где-то глубоко на дне тускло блестели шестерёнки. Упавшая капля, разогнала звёзды и прожгла выход в чернильную пустоту. Где-то за спиной отчётливо прозвенел беззвучный вопрос: «Васильев, ты хотя бы знаешь, что делаешь?»…
          В горле образовалась шершавая сухость. На кухне он глотнул тёплой воды из графина и, проведя рукой по нагрудному карману рубашки, нащупал прямоугольник визитки фирмы «Барокко». Досадно, забыл… Нужно повстречаться с новым заказчиком. Лучше всего это сделать прямо сейчас, не откладывая.
          Бросив короткий взгляд в зеркало, Васильев решил не тратить время на переодевание. Не такой уж он и помятый: причесался, подхватил удобную небольшую сумочку, предназначенную для ознакомительных визитов, протёр влажной тряпкой запылившиеся туфли – и готов.
          Скамейка у подъезда опустела, на небе появились разрозненные облака, поднялся пыльный ветер.
          Фирмы «Барокко» располагалась в нижней части города, вблизи Заводского района, в четырехэтажном старом здании со свежей отделкой. Олег покривился. Заводской район и примыкающие к нему кварталы он терпеть не мог и старался посещать эти места как можно реже.
           Дверь с табличкой «старший менеджер Ольга Липпе» была распахнута настежь. Через неё с озабоченными лицами сновали сотрудники. В окружении стоящих неровным полукругом шкафов располагался массивный стол, за которым сидела худощавая дама среднего возраста. Не смотря на духоту, на её плечи был наброшен красно-белый пиджак какого-то карнавально-нелепого наполеоновского вида.
          – Добрый день. К вам можно, на собеседование? Мне назначено на 15:00, – вымолвил Олег, пробираясь через пространство, заставленное стульями. «Видимо, только что переехали, мебель ещё толком не расставлена…»
          – Васильев? – дама бросила быстрый взгляд на ежедневник. – Точность – вежливость королей, друг мой! Хотелось бы взглянуть на вашу анкету и лучшие работы, – не смотря на обворожительный певучий тембр, в голосе Ольги Липпе преобладали твёрдые мужские интонации.
          Олег молча подал ей флешку. Старший менеджер скопировала документы на свой компьютер. Широко раскрыв глаза с густо подведёнными ресницами, углубилась в их изучение. При этом она приложила пальчик к губам, что означало, по всей вероятности, не столько просьбу соблюдать тишину, сколько предельную сосредоточенность.
          – Вашу внутреннюю суть я как-то интуитивно поняла мгновенно. – Вымолвила она некоторое время спустя. – Но почему Вы, словно стареющая кокетка, упорно скрываете свой возраст и прочие личные данные, предпочитая оставаться инкогнито? Не сомневаюсь, что в Вас по Чехову прекрасно всё: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. И всё же... «Гюльчатай, открой личико!» Надеюсь, шутки понимаете?
          – Анкета в отдельной папке, – сухо отозвался Васильев. Какая-то неисчерпаемая жажда власти, обладания – тёмная и подгнившая чудилась в медовом слегка вздрагивающем голосе, порождающем одновременно желание и сильный протест. Внезапно захотелось развернуться и немедленно уйти.
           – Какой Вы серьёзный и важный на этой фотографии, – продолжала хозяйка кабинета, не обращая внимания на тон собеседника. – Лицо грустное, взгляд умных, проницательных глаз какой-то отстранённый... Производите впечатление романтика и фантазёра, а может быть, даже и мистика. Расскажите что-нибудь о себе. О чём мечтаете и чем дышите? Кто является властителем дум ваших?
          – Все мои мечты пылятся на полках, а сам я работаю над заказами. Выполняю их практически в любое время суток. Работа для меня и хобби, и тайный смысл. Она же и властительница дум. Таков мой стиль жизни, немного скучноватый…
          – «К тому же Фабьо может заглянуть, а ведь мы с ним почти женаты» – подхватила Ольга Липпе. – Это я поняла уже давно. Мужчины утратили инициативу и стали инертными. А, может, таковыми всегда и были? Жена, дочь, знакомая девушка и даже прекрасная незнакомка должны делать мужчин, рожать их ежеминутно, находясь рядом с ними, иначе мужчины со своими хрупкими душами сотворят то же самое, что сделал Лукреций в «природе вещей». Значит, вы однолюб – любите только свою работу? А мне показалось вначале, что у вас, скажет так, более полигамная натура.
          «Вот зараза, до чего же назойливая» – Васильев меланхолично поворачивал между пальцами скомканный автобусный билет. – «Чёрт меня дёрнул сюда притащиться»
          – Ну, что ж! Как говорил Ги де Мопассан: «ближе к телу!» Мне нужды два коротеньких видеоролика для сети магазинов тканей «Миртек». Насколько осуществимо моё желание?
          – Всё зависит от сроков. А так же от сложности и объёма работы.
          – Можете не торопиться. Хотелось бы на них взглянуть в следующую среду. Ближайший магазин «Миртек» буквально в ста метрах отсюда. Не поленитесь туда заглянуть. А я поставлю тамошнего менеджера в известность о вашем визите. Значит, договорились? Жду вашего звонка или часть материала по электронной почте. Всего вам доброго…
          Часы в отражении совершали обратный ход, шестерни рывками возвращали ушедшее время, натягивая ослабленную пружину завода. Ветер с сумасшедшей скоростью бесшумно гнал чёрную пыль, забивая её обратно в горную породу. И вырастали дома из праха. Лесные пожары поглощали пепелища, оставляя после себя зелёный приветливый лес. Солнце уходило на восток, сворачивая за собой призрачную утреннюю зарю. Дороги застилала ночь – густая, как печная сажа…
          Олег выбрался из кресла и, припадая на занемевшую правую ногу, вышел на балкон. Приглаживая всколоченные волосы, поднял голову к гроздьям пуха, свисавшим с ветвей ближайшего тополя. Боковым зрением он уловил что-то лишнее, какое-то пятно на светло-коричневом линолеуме. Им оказалась бирюзовая кофточка. Вероятней всего та, про которую спрашивала Ниночка. Он поднял её и стряхнул прилипший мусор.
От кофточки пахло духами, безо всякого намёка на свежую стирку. Навалившись на перила, он глянул вверх. Ни на одном из   балконов бельевых верёвок он не заметил. На улице стояло безветрие, а значит, вещичку не могло забросить к нему откуда-то с боку. Её как будто закинули сюда нарочно, хорошенько изловчившись при этом. Вполне возможно, что это сделала Ниночка, чтобы иметь предлог для визита. Он вернулся в квартиру и положил кофточку на табурет.
          Внизу удаляясь от неведомого наблюдателя, сверкая слюдяными вкраплениями, неслись сланцевые скалы. Горы, степь, горы, лес… Поверх летящего ландшафта бежала в обратном направлении прозрачная секундная стрелка. День, утро, ночь… Паутина огней неизвестного города, всполохи зарниц под ватой тумана, коронарные разряды на столбах. И только лишь биение пульса, идущее навстречу отражённому времени…
          В реабилитационном центре ожидание приёма у невролога затянулось на полтора часа. Но в ординаторскую лечебной физкультуры он попал на удивление быстро.
          Врачих было трое. Двоих Васильев знал уже давно, третью вроде бы когда-то тоже видел, но никак не мог вспомнить, где именно. Молодая женщина, брюнетка, оторвавшись от   листочков на столе, взглянула на него голубыми глазами, и в них появилось какое-то странное выражение. Как в старых фильмах о деревенской жизни, где актрисы с усердным отчаянием изображали встречу с очень дорогим человеком, которого не видели много-много лет.
          – Васильев Олег Семёнович. Тридцать пять лет… Карточка ваша? Разденьтесь до пояса. Поверните голову вбок. Так, хорошо… – докторша, которая его осматривала, взяла его под локти и придвинула к себе поближе. – Наклонитесь. Еще немного. Замечательно. Вытяните руки и закройте глаза…
          И он вспомнил: пять лет назад присутствовал в этом же кабинете на приёме у практикантки – худенькой русоволосой девицы с приятными, не добравшими женственности формами. Теперь перед ним сидела интересная молодая дама. Волосы она перекрасила в чёрный цвет и сделала короткую стрижку. В движениях исчезла угловатость, появилось зрелое умеренное кокетство. Это всё что мог бы сказать о ней любой другой на его месте.
           Внезапно появилось   что-то новое – пронзительное и обжигающее, чего Васильев раньше в себе не замечал. Образ стал узнаваемый и значимый. Словно он встретил близкую соратницу из тайного общества. Почему-то возникла яркая ассоциация со сказочной принцессой. Он даже отчётливо представил узкую узорчатую серебряную диадему у неё на голове, длинное платье, ожерелье.
          Короткий взгляд молодой докторши окрасил остаток дня в определённые тона: беспокойство и неясная тревога. В голове толкались ассоциации, в наличии которых взрослый человек ни за что бы не признался. Зубчатые башни замков ложились поверх крыш безликих кирпичных домов, мелькавших в троллейбусных окнах. Парк наполнился беззвучными трелями златокрылых птиц, в летней тени темнели следы тонконогой лошадки. В жемчужные нити с колокольчиками вплетались струи фонтана, извлекая из них напевы неведомых стран…
          Олег вернулся к действительности, когда услышал фразу, в которой, как ему показалось, прозвучали вопросительные интонации, и обнаружил, что находится уже в пяти шагах от своего подъезда. На скамейке сидела Ниночка с книжкой в руке. Она была одна. Судя по выражению лица, она ни о чём не спрашивала. Просто поздоровалась.
          Олег остановился и кивнул на книжку.
          – Романы читаешь или к сессии готовишься?
          – Вышла, в тенёчке посидеть. Дома жарко, – тихо откликнулась Ниночка. И опустила глаза.
Васильев внимательно посмотрел на неё. Пожалуй, только сейчас он разглядел её по настоящему. Шатенка, с точёной девичьей фигуркой, одетая   в нарядное лёгкое светлое платьице, на ногах новенькие блестящие новенькие туфельки. Доверчивое милое создание, пронизанное заботой обо всех окружающих. «Тюфяк ты слепой»… Олег ощутил неясные угрызения совести: «Надо бы дать переписать ей конспекты, что ли? »
          – Кажется, я нашёл твою кофточку. Действительно её забросило на мой балкон. Сейчас вынесу.
          – Правда?! Вот здорово! – Ниночка сразу   ожила, просто засветилась от радости. Она захлопнула книжку и встала. – Да нет, не надо. Я сама заберу. Всё равно уже собиралась возвращаться.
          Следом за ним она поднялась на третий этаж и, не дожидаясь приглашения, вошла в квартиру.
          –У вас прохладнее, чем в моей комнате, – заметила она, озираясь по сторонам. – Это оттого что шторки тяжёлые. И тополиных теней больше.
          – Кажется, я действительно нуждаюсь в твоей помощи, – Олег достал с полки конспект и положил на письменный стол. – Здесь почерк такой, что я никак не разберу.
          – Ага, – гостья поднялась на цыпочках, пытаясь разглядеть что-то за окном, – А вы же ещё не обедали? Хотите, я драники сготовлю? Я умею и люблю делать драники. Знаю десять разных супов.
          – Десять супов не нужно. Мне бы один осилить, – улыбнулся Васильев.
          – Тогда покажите, где и что у вас лежит. А я быстренько всё сделаю
          Олег проводил её на кухню. Как-то незаметно он ощутил непринуждённость и уют от присутствия этой девочки. Казалось, одним своим появлением она развеяла само понятие: быт. В воздухе поплыл тончайший аромат духов – бархатистый загадочный, который Олег почему-то для себя определил как ФИОЛЕТОВЫЙ. Скользнула мимолётная мысль, что такие запахи чаще исходя от его ровесниц, чем от юных особ.
          Ниночка взялась за дело энергично. Из кухни доносились не прекращающиеся звуки – шум воды, хлопанье дверцы холодильника, звон кастрюль, стук ножа на разделочной доске. Приблизительно через полчаса запахло чем-то соблазнительно вкусным.
          Васильев включил компьютер и зашёл на сайт своего основного работодателя в сети.
Бегло просмотрел несколько сообщений. Выбрал самое основное: с логотипом, подписанное Екатериной Орловской:
           «Олежек! Спасибо огромное, за такую прелесть!!! Потрясена до бесконечности1 Дорогой, Олеженька, у меня к тебе большущая просьба - сделать монтаж наших съёмок по дороге Лион-Марсель! Сроки поджимают, через три дня ждём делегацию с их стороны. Сделаешь? Я очень рада, мой дорогой, за то, что прислал ссылку на свою бесподобную новинку1 Жду твоих новых приглашений! Спасибо большое за твою доброту и нежную дружбу! Катя»
          Олег откинулся на спинку стула. Захотелось вдруг заглянуть по другую сторону экрана или хотя бы услышать голос хозяйки сайта. Как-то она быстро и по-свойски вошла в его виртуальную жизнь. Он ожидал сухого официоза, а Екатерина сразу же сломала этот воображаемый лёд. Стала для него Катюшей. Он с ней подолгу переписывался, ведя беседы о самых разных вещах. Но ни разу не видел её лица. Понятное дело, Интернет – натуральная свалка, где нельзя просто взять, и довериться первому встречному. И всё же…
          – Олег Семёнович, – донеслось как будто издалека. – У меня уже всё готово.
          Посидев немного, он поднялся и прошёл на кухню. На обеденном столе стояла тарелка с солянкой и блюдечко с драниками и сметаной. Пока он ел, Ниночка стояла, прислонившись к косяку, и смотрела на него.
           – Очень вкусно, – признался Васильев, указывая ложкой на тарелку с супом. – Нина, а ты, почему не садишься?
          – Не хочу, я совсем недавно обедала.
          – Нет, ну я так не могу, – Олег взял её под локоть и мягко усадил напротив. – Чаю хотя бы вместе со мной попей.
          Соседка взяла предложенную чашку и сделала несколько маленьких глоточков.
           – Я часто вас вижу с папкой, с камерой. Вы рисуете? – осторожно полюбопытствовала она.
          – Нет, я дизайнер. Оформление, видеомонтаж. Для исходников всегда нужны свежие фотографии. Снимаю город и природу. Иногда балуюсь текстовым креативом. Но очень редко.
          – Интересная у вас работа. Вы всё делаете через Интернет?
          – По разному. У меня сейчас нет постоянной службы. Беру заказы отовсюду…
          Не имеющий привычки вести задушевные разговоры Васильев с удивлением обнаружил, как обстоятельно и с удовольствием рассказывает об особенностях своего ремесла. Девушка слушала очень внимательно, вставляя короткие реплики в паузах.
          За беседой они не заметили, как, окончив трапезу, вернулись в зал. Ниночка решительно уселась за письменный стол и раскрыла перед собой конспект.
          – Темень здесь у вас, – произнесла она, включив настольную лампу.
          Олег с растерянностью смотрел на густые каштановые волосы, на тени от длинных ресниц. Внутренне для себя он предположил, что Ниночка заберёт конспект с собой. Появилось ощущение слишком глубокого проникновения в личную жизнь, чего он давно неосознанно избегал. Так получись, что у него было всего три более-менее серьёзных романа, которые развивались словно по намеченному кем-то шаблону. Дамы сами находили Олега и добивались его внимания с каким-то непреклонным упорством. Но, добившись, очень быстро переключались на друзей и знакомых Олега. Будто видели в нём некий вестибюль, через который неминуемо нужно пройти, предварительно вытерев ноги. Теперь Ниночка. Явилась, как отголосок насмешницы-судьбы из ранней юности.
          «Пусть будет так» – подумал Васильев, устраиваясь у компьютера. Открыл в видеоредакторе последний проект и погрузился в работу. – «Не выгонять же…»
          – Мне говорят, что я иногда приношу удачу, – проговорила Ниночка за спиной, листая тетрадь. – Желаю вам сделать самый лучший этюд. Или нарисовать Мадонну. Идеал красоты.
          Олег вздрогнул.
          – Идеалов не бывает, Ниночка. Меня   немного просветили на сей счёт: есть только наборы в голове – лица, причёски… А жаль. Мне показалось, что я даже знаю, как всё это оживить и вывести наружу. Но всё это, естественно, чепуха.
          Судя по оборвавшимся звукам, Ниночка замерла. Казалось, даже перестала дышать.
          – Такое возможно, наверное, – произнесла она неуверенно. – А вы уже что-то попробовали изменить?
          – Не знаю, не уверен, – неопределённо буркнул Олег. Мысленно он уже выстраивал алгоритм проекта, выискивая нужные заготовки в папке с фотографиями. – Вроде бы как изменил течение времени. Но это, конечно, ребячество. Баловство…
          Молчание затянулось. Очевидно, Ниночка ожидала продолжения. Затем послышалось характерное шуршание бегущей по бумаге ручки...
          Прошло приблизительно около часа. Услышав, как скрипнула половица, Васильев обернулся. Ниночка стояла рядом. Потирая о спинку его стула напряжённую ладонь, смотрела на него ярко блестевшими карими глазами.
          – Пойду я, Олег Семёнович, мне ещё дома надо порядок навести. Завтра продолжу.
          Казалось, что она хочет к нему прикоснуться, но побаивается. Решившись, Ниночка поправила воротник его рубахи, пригладила и, быстро повернувшись, вышла в прихожую. Олег бросил взгляд на табурет. Кофточка по-прежнему лежала на месте.
          Никаких новых идей от него пока не требовалось, и он вернулся на сайт в раздел «Свободное творчество». Просмотрел несколько работ, выставленных на всеобщее обозрение. Авторы все давнишние. Старожилы. Новеньких было много, но особой активности они не проявляли. Псевдоним, попавший на глаза, привлёк его внимание. Искорка Севера. В заголовке   странная смесь звуковых работ и текстового креатива, который почти никто из коллег не выкладывал напоказ.
          Просмотрев несколько страниц наугад, Васильев с удивление обнаружил вместо рекламных текстов стихи: любовную и пейзажную лирику.
          Первая работа выглядела жутким примитивом с технической точки зрения. Но эта простенькая комбинация чёрно-белого рисунка и музыки потрясла до глубины души.
          На рисунке был изображён женский силуэт в плаще с горестно опущенной головой рядом с низенькой оградой, за которой катились морские волны. Мрачноватые облака застыли на небе, но на горизонте сквозь них аурой далёкой надежды прорывались зримые солнечные лучи. Печальная скрипка то раскачивалась часовым маятником – воплощением одиночества, то кричала плененной, рвущейся на свободу птицей. Но временами в ней как в облаках на рисунке появлялись просветы далёкой радости. И текст, состоящий из одного-единственного: «прости, что не поняла, насколько я чужая тебе… »
          Не в силах оторваться от притягательной гармонии таившейся в композиции, он прослушал работу несколько раз и перешёл на следующую страницу.
          На фотографии, спиной к зрителям на берегу большой реки рядом сидели парень и девушка, смотрящие на восходящее солнце. Играла сентиментальная мелодия. Девушка фигурой, причёской и цветом волос поразительно походила на Ниночку. Она была в тёмно-зелёном платье. На коленях её лежала какая-то одёжка голубоватого цвета.
          Васильев просмотрел ещё несколько работ и перешёл в раздел готовых заказов. Мимоходом подумал, что не оставил ни одного отзыва, но возвращаться на страницы Искорки Севера уже не хотелось…
          Утро выдалось ранним и хлопотным. Не выспавшийся, недовольный, он провёл целый час в очереди в кабинет функциональной диагностики и среди ворчливых претендентов на уколы.
          Поднимаясь по лестнице, между этажами он встретил докторшу-принцессу. Увидев его, она остановилась на площадке.
          – Рано пришёл? – Олег взглянул на часы.
          – Да нет, не слишком, – Елена Сергеевна улыбнулась мягкой волшебной улыбкой, слегка склонив голову к левому плечу. – Пойдёмте, я вас положу, пока никого нет, и все места свободные.
          Он повернулась и пошла впереди него. Все врачихи в отделении ЛФК были инструкторами и делала гимнастику вместе с пациентами. Олег поднимался за «принцессой» смотря перед собой – на гладкие упругие ножки в сетчатых чулках, красивую осанку. «Господи, боже! Угораздило…»
          Он опустился на ложе аппарата вытяжения позвоночника, стараясь успокоить разыгравшееся воображение. Елена Сергеевна затянула у него на поясе широкий ремень:
          – Не туго? Может, ослабить чуть-чуть?
          – Да, пожалуйста. Глоток свежего воздуха мне не помешает.
          – Валик подложить?
          – Не нано... – Олег чуть не прикусил язык, когда докторша, поправляя простыню, невзначай скользнула локтём по паху. – Не надо.
          – Не нано, – игриво передразнила Елена Сергеевна, по девичьи хихикнула, ПОПРАВИЛА И ПРИГЛАДИЛА ВОРОТНИК ЕГО РУБАШКИ. – Спите, – сказала она тихим нежным голосом и вышла из кабинета, оставив Васильева в состоянии лёгкого шока.
           «Вот так вот сразу, по-приятельски, как будто мы с ней знакомы тысячу лет. И этот жест с воротником… По ощущениям, кто-то совсем недавно проделывал подобное…»
          Когда процедура закончилась, отлежав положенные полчаса, Олег поднялся и взял со стола свою карточку. Из неё выпала бумажная четвертинка с бледной печатью, но он успел её подхватить. На листке с назначением было написано:
           «Олежек… я переписала тебя на другое время… на 11:00… Не опаздывай… »
В правом верхнем углу виднелся рисунок, сделанный синей пастой, из четырёх вытянутых перекрещенных восьмёрок.
          Васильев покачнулся. «Что за дикие фокусы?!..» – Это ведь писала не Екатерина Орловская. Но манера очень похожая. – «Все люди – братья и сёстры? И женщины имеют схожий поведенческий тип? Но для чего писать подобные записки на бланках с печатями, сопровождая их какими-то рисунками? Может, у меня лицо такое – располагает к фамильярности и разного рода розыгрышам? »
           Запихав карточку в сумку, он вышел из здания поликлиники и побрёл на остановку. На перекрёстке едва не попал под машину, после чего сосредоточился и постарался выбросить все эти нелепости из головы.
Проехав одну лишнюю остановку, он заглянул в продуктовый павильончик, после чего направился к свому дому через дворы.
          У подвального оконца длинного дома сидел рыжий тощий котёнок.
          – Бедолага. Хочешь колбаски? – Олег пошарил рукой в сумке, на ощупь отколупнул кусочек варёной колбасы. Котёнок с урчанием схватил угощение и отбежал в сторону. Васильев и глазом моргнуть не успел, как у его ног крутились полтора десятка мяукающих созданий с задранными хвостами.
          – Однако! Сколько же вас?!
          Последней из подвала выскочила белая кошка. Перемахнув через всю стаю, она описала замысловатую фигуру вокруг ног Васильева и, подпрыгнув, грациозно скользнула выгнутой спинкой по опущенной его ладони. Остальные расступились при её появлении.
          Покоренный, Олег отломил солидный кусок и бросил перед ней на землю. Кошка проводила угощение взглядом и вопросительно посмотрела на своего благодетеля. Не тронутый ею ломоть моментально подхватил кто-то из её сородичей.
          Васильев присел перед ней на корточки и попытался кормить её с рук. Кошка ела только с   ладони. К тому, что падало на землю, она не прикасалась. Насытившись, она запрыгнула к нему на колени и, не обращая внимания на ласки, уставилась куда-то вдаль.
          Чудилось в её взгляде что-то такое, больно щемящее душу; какая-то, не проходящая тоска, вперемежку с достоинством и горечь от давно пережитого потрясения. «Загадочная печаль Атоса » Он попытался взять её на руки, но белая кошка выскользнула и скрылась в соседнем дворе.
          Вернувшись, Олег достал из сумки продукты. В дверь позвонили. На площадке стояла Ниночка со свёртком в руке. Светлое её личико лучилось тихой радостью.
          – Здравствуйте. Вот, пирогов напекла к вашему приходу. Большой с картошкой, чебуреки и пончики с кремом.
          – Пирогам рад всегда. Проходи, Нина, я как раз провиант раскладываю. Сейчас чаю попьём.
          – Колбаса надкусанная, – заметила Ниночка, пройдя на кухню и бросив взгляд на стол.
          – Это я не себе. Бездомных кошек по дороге кормил.
          Гостья взглянула на него с немалым удивлением, даже с восхищением:
          – Любите кошек?
          – Не знаю, может быть. Жалко стало. Их там много и все разноцветные. Интересно, раньше я на такие вещи внимания не обращал. Одна из них белая как снег. С повадками аристократки. Как видишь, у меня даже появилась любимица. Назову её Миледи.
          – Здорово! Мне нравится! Вы так рассказываете, что я даже позавидовала этой кошке…
Ниночка осеклась, щёки её зарумянились. Она отвернулась и стала доставать пироги. Молча перекусив, каждый из них занялся делом, что казалось уже чем-то вполне естественным.
          На сайте Васильев увидел сразу два сообщения. Первое, уже традиционным гербом от Екатерины Орловской:
          « Дорогой Олежек! Спасибо, за изумительный этюд1 Я обожаю осенние виды, когда никого нет... Тишина среди аллей и полное спокойствие в душе... Сделаешь ещё парочку? Или времени нету?( Жду приглашений на твои свободные ролики. С наслаждением их просмотрю! С теплом, Катюша… »
          Васильев сидел, потирая подбородок, пытаясь вспомнить, когда хозяйка сайта перешла с ним на «ты» и стала общаться по-домашнему. А ещё врачиха с «назначением», больше похожим на шаловливую школьную записку…
          Автором другого сообщения была Искорка Севера:
           «Мне кажется странным, что Вы ходите молча по моим страницам. Не пишите отзывов( Как будто что-то вынюхиваете. Мне подать жалобу администрации?»
          Немного подумав, Олег ответил:
          «Здравствуйте. Я, видимо, сильно испугался, раз Вам написал.)) На самом деле, только сейчас увидел Ваши сообщения. Многие авторы что-нибудь читают, но отзывы не оставляют. Если Вы пожелаете, я больше не буду заходить на Ваши страницы.))»
          Ответ высветился довольно быстро:
           «Я так не думаю) Просто пару дней назад, а, может, чуть больше на меня напала особа с ужасной физиономией, в дурацком угловатом пиджаке. Она грубо толкалась в моих стихах. ( я уже начинаю бояться всех подозрительных читателей( даже стихи боюсь новые размещать( Олежек! Можно так обращаться? Всё вроде бы закончилось. Но осадок и страх еще долго будут во мне жить(»
          Чувствуя растерянность и непонятное беспокойство, Васильев перешёл на титульную страницу собеседницы и сразу же обнаружил, что его она отключилась двадцать секунд назад.
          – Ненавязчивый бред. Меня кто-то решил утопить в эстрогене или свести в дурдом… – пробормотал он вслух.
          – Вы что-то хотели спросить? – услышал он за спиной, и вздрогнул. Про свою гостью он совсем забыл. Ниночка стояла рядом, прислонившись к спинке его стула.
          – Знаешь, Нина, не пойму я ничего. – Васильев держал в руке карандаш, постукивая им по костяшкам пальцев. – Меня как будто нарочно морочат. У тебя было когда-нибудь ощущение, что совершенно разные, не знающие друг друга, люди словно сговорились между собой?
          – Не помню, может быть, и было когда-то, – спокойно ответила Ниночка. – В школе, когда разные учителя в один и тот же день на всех уроках вызывали к доске. А что случилось?
          – Сам не знаю, – он открыл обе переписки и показал их. Хотел рассказать про докторшу-принцессу, но почему-то промолчал.
          Ниночка, положив руку ему на плечо, склонилась над монитором.
          – Писали вроде как одна и та же дама, и в то же время, обе разные, – она указала пальчиком в тексте. – Смотрите, здесь у Екатерины Орловской вместо восклицательного знака проставлена единичка. У Искорки тоже встречается. Эта клавиша в дальнем углу и некоторые её нажимают мизинцем. Неудобно. Похоже, что быстро набирали текст, но не всегда переключали регистр. Скобочки «улыбка-грусть» используют одинаково. Но есть незначительная разница. Орловская смягчает текст многоточиями.
          – Ты рассуждаешь как опытный графолог, – Олег поднял глаза на гостью. – Не по годам…
          – Я наблюдательная. – Ниночка убрала волосы с лица. – Странное и тревожное начало. Похожее на обвал… – прошептала она еле слышно. – Хотите, я скажу, что делать в таких случаях?
          – Ну, скажи.
          – Ничего не делайте, потому что некоторые вещи от нас не зависят, изменить их мы   не в состоянии. Просто плывите по течению и не меняйте своего отношения к тому, что происходит.
          – О, как! Ты удивляешь меня всё больше и больше. Почему же?
          – Так гораздо интересней. – Ниночка распрямилась. – И ещё: со временем вы уже поиграли. Причём, довольно грубо. Поэтому нужен запасной вариант, неожиданный, вроде потайного выхода.
          – Не пойму   ничего…
          – Подождите, послушайте. Сделайте ещё что-нибудь необычное. Для равновесия. Например, пошлите письмо без адреса. В никуда.
          – Фантазёрка, – улыбнулся Васильев. – Значит, ты приняла мой детский эксперимент за чистую монету? Часы стояли задом наперёд, а письмо без адреса никуда не уйдёт.
          – Уйдёт обязательно! Почтовый ящик имеет свойство движения… Послушайтесь меня! Ну, пожалуйста!
          – Ох, Нина. Хотел бы я сейчас беззаботно мечтать о чём-нибудь подобном и читать твои книжки… Хорошо, я подумаю. Обещаю.
          – Пойду я, Олег Семёнович, а то меня уже наверно потеряли.
          Ниночка ушла. Васильев достал   больничную карточку и вытряхнул из неё бумажку с назначением. На ней он увидел только номер кабинета и время. Странный текст и значок в углу исчезли, будто их не бывало. Листок выпал у него их рук.
           «В авоське завелись буквоеды…» Неожиданно он почувствовал себя неуютно. Олег успокоил себя мыслью, что это другая бумажка, а та где-то выпала. Может, лежит на дне сумки. Он вновь зашёл в гости к Искорке Севера, на вторую её композицию. Какое-то время   слушал музыку, но что-то притягивало его внимание на картинке, и он никак не мог понять, что именно. Скопировав изображение,   открыл его и увеличил. И сразу же нашёл. На коленях у девушки с фотографии лежала такая же бирюзовая кофточка, что на его табурете.
          Чтобы немного отвлечься, Васильев открыл папку с фильмами. Пробежавшись по списку, выбрал «Гиперболоид инженера Гарина» старый вариант и посмотрел, как Евгений Евстигнеев режет лучом американские линкоры…
           «Письмо в никуда. Написать его по старинке или распечатать? Почерк у меня ужасный » – Васильев взял свою любимую авторучку, с фиолетово-розоватыми, похожими на штемпельные, чернилами. – «Детский ты сад, Олег Васильевич. В кубики не наигрался. Можно соврать Ниночке, сказать, что письмецо улетело» – он вспомнил девичьи большие глаза с тревогой, заботой и мольбой смотрящие на него. Милое, доверчивое дитя, безоговорочно верящее во что-то. Но если подумать, то действительно происходит что-то странное.

«Что писать и кому?» Идеал... В противовес наборам, придуманным наукой, единственной и неповторимой. Письмо без адреса:

           «Пишу… Потому, что соседская девчонка попросила. Мне стыдно её обманывать. Она славная, заботливая и доверчивая. И я пытаюсь обмануть самого себя. Глупо, наверное? Знаешь, я всегда думал, что у каждого есть свой идеал. Назови себя как-нибудь по-другому, потому что мне тоже не нравится это лакированное словечко. А мне на днях объяснили, что нет той единственной и неповторимой, а есть какой-то спящий зал с манекенами, каждый из которых может ожить в любой момент... Ты знаешь, не хочу, душа не принимает. Уверен, что всё поймёшь, когда прочитаешь это письмо. И тогда мы посмеёмся вместе над недоумком, который состряпал эту диссертацию. Или реферат. В последнее время со мной происходят совершенно нелепые вещи. Кофточки, знаки. Слова и лица накладываются друг на друга, словно графические слои, которые кто-то стремиться свести к единому стилю. И мне некому рассказать, поведать об этом. Может быть, мы встретимся когда-нибудь, не в этой жизни. А, может, уже виделись в прошлом? Что я могу ещё сказать? Прощай или до встречи – в зависимости от того, как распорядилось нами время»
          Душная летняя ночь кутала в вязкий и липкий воздух, разбиваемый стоящим у дивана вентилятором. Через короткие промежутки Васильев просыпался и на ощупь брёл в ванную, чтобы смочить холодной водой лицо и грудь. В какой-то момент его придавил тяжёлый сон.
          Процедурный кабинет, но место незнакомое. Стены из белого кафеля в свете дезинфицирующего облучения. В окне выступ здания с обвалившейся штукатуркой. В тишину пахнущего «кварцеванием» помещения входит женщина в белом халате, наброшенном поверх чёрной кофты. Оглянувшись, подходит к стеклянному столику, на котором лежит распечатанная коробка с ампулами. Прислонив палец к губам, широко раскрытыми глазами неподвижно смотрит перед собой. Быстро сунув руку в карман халата, она извлекает пять ампул и подменяет содержимое коробки, после чего бесшумно ускользает…
          В зале небольшой квартиры перед глазами двигались потёртые тёмно-красные доски пола. В середине на табуретках возвышался гроб, окружённый молчаливыми мрачными людьми. Над чёрной бахромой виднелось бледное прекрасное в своей неподвижности лицо и густые светлые волосы.
          У частокола ног металась белая кошка, пытающаяся пробиться к табуреткам. Рвущая душу тоска, и удивление вперемежку с отчаянием толкали её вперёд, к самому дорогому, что лежало в тёмно-красном вместилище. Дама стоящая ближе всех к прихожей, обернулась, присела на корточки. Густо подведённые глаза её неопределённого цвета расширились, он прижала указательный палец к губам.
           «Что там такое?» – тихо спросили у дальней стены.
           «Приблудная киска заскочила в квартиру» –   ответила дама медовым голоском, не отнимая палец от губ. Проворно схватив белую кошку поперёк живота, она прошла мимо нагромождений обуви в прихожей. Перед глазами промелькнули ступени, позади резко хлопнула дверь. На лестничной площадке лежал сплющенный окурок с красным фильтром и надорванная игральная карта. На ней ухмылялся джокер с прислонённым к губам указательным пальцем. Кошка шарахнулась в сторону и через открытую дверь подъезда умчалась в сырую мглу…
          С утра шёл дождь и было пасмурно. В кабинет № 403 «Механотерапия» Олег явился с опозданием на десять минут. За столом сидела скучающая медсестра. Коротко глянув на вошедшего пациента, она молча кивнула в сторону свободного аппарата. По окончании сеанса, он освободился от ремней и перекатился на соседнюю кушетку…
          Пробудившись, он увидел за столом две фигуры в белом халате. Нацепив бандаж, Олег поднялся и побрёл в угол, в котором пациенты оставляли обувь.
          – Это кто у меня приходил? – услышал он голос медсестры. – Васильев… Вас это время устраивает или переписать на другое?
          – Всё зависит от того, запишут ли меня на массаж. Пока не дают, – с сожалением в голосе поведал Олег. – Говорят, что процедур и без того многовато.
          – Массаж может сделать Елена Сергеевна.
          Докторша-принцесса снисходительно-ласково кивнула, прикрыв глаза и слегка склонив голову набок. Елена Сергеевна, а рядом с ней медсестра – тоже красивая, стройная, немного смуглая – чем-то напоминающая древнюю египтянку.
          «Понятное дело, сговорились. По лицам видно» В воображении промелькнуло стрельчатое окно с заходящим багровым солнцем, факела на каменных стенах, диадема. Принцесса и фрейлина…Олег молча развернулся и вышел из кабинета.
          «Загадки от дам-с… Выбросить их из головы... На повестке дня серия осенних этюдов для Катюши Орловской, а прошлогодние материалы он исчерпал. Надо делать новые фотографии. До осени, в том смысле, когда она становится по-настоящему золотой, ещё целых два месяца. Лето, лето, лето… Надоело до чёртиков вместе с жарой и насекомыми. За что его так любят? Хуже лета только март с апрелем. Нужна осень! Срочно, до зарезу!»
          Проходя мимо окон небольшого магазина, он увидел продавщицу, достающую откуда-то снизу вереницу сосисок, и вспомнил про «кошкин дом»…
          Впереди замаячили зарешёченные знакомые оконца у тротуара. Стоило ему зашуршать полиэтиленовым пакетом, кошачья колония окружила его со всех сторон. Олег вновь подивился их разноцветьем: серые, чёрные, рыжие, пёстрые с причудливыми сочетаниями пятен. Даже одна лимонно-серая и ещё более экзотическая: цвета розового гранита.
          «Вот, балда! Камеру надо постоянно с собой таскать!»
          Он моментально раздал полкило дешёвых сосисок. Колбасу приберёг для своей любимицы, и пока разбрасывал кусочки по земле, озирался по сторонам.
          Миледи появилась откуда-то с парковой территории, соседствующей с домом. Олег почувствовал прикосновение мягкой шерсти к ладони.
          Накормив любимицу, Олег, протянул к ней руки:
          – Киса, пойдёшь ко мне?
          Миледи испытывающее посмотрела ему в глаза и позволила взять себя на руки, чинно сложила лапки на плечо. «Как будто партнёршу на танец пригласил» – мелькнуло у него в голове.
          – Притягательная зверюшка, не правда ли? – услышал он незнакомый женский голос.
          Рядом стояла высокая молодая женщина, сероглазая блондинка, в лёгком плаще и в сапогах на высоком каблуке.
          – Мне они нравятся, – ответил Олег. – Только вчера почувствовал это.
          Незнакомка понимающе кивнула и сделала шаг вперёд. От неё исходил аромат ФИОЛЕТОВЫХ духов, смешанных с запахами осенних листьев. Олег опустил глаза. Под сапогами незнакомки не шуршали опавшие листья. Густым ковром лежала сочная летняя трава. Осторожно, кончиками пальцев она провела по кошачьей мордочке. Миледи потянулась навстречу ласковому прикосновению и блаженно зажмурилась.
          – Взгляд-то какой. Как у человека, – вымолвила   незнакомка. Под белым локоном сверкнула серебром серьга в виде цветка с ВОСЕМЬЮ ЛЕПЕСТКАМИ. – Я любила наблюдать за ними. У каждой свой неповторимый характер, свои капризы. Своя загадка.
          –У каждой из них свои вкусы, – добавил Олег, – Знать бы, что больше по душе вот этой вот, Миледи.
          – Миледи, – повторила незнакомка. Тень озабоченности облачком пробежала по её лицу. – Странные воспоминания… Я тебя знала, моя хорошая? Чудесное ты получила имя, хотя и немножко грустное. До скорой встречи, Миледи, девочка моя. А вам – удачи! И до встречи…
          Блондинка повернулась и пошла по тропинке, пока не скрылась в парке детской больницы. Кошка выскользнула из рук и побежала следом за ней. Но около парковой ограды резко свернула в сторону самого дальнего в этом дворе дома. От пятиэтажки этой тянуло мрачной опустошённостью, негостеприимно чернели распахнутые двери второго подъезда.
          Вспомнив о письме, Олег по длинной и узкой тропинке дошёл до магазина «Рассвет» и купил конверт в отделе канцелярских товаров. Запечатав письмо, он долго стоял у почтового ящика, размышляя. Его почтовое отделение располагалось через дорогу. Три минуты ходьбы. Может, так надёжнее? Но о какой надёжности может идти речь в данном случае? Там письмо очень быстро отсеют, как непригодное к отправке, а из ящика, если он действительно обладает «свойством движения», оно улетит, минуя почту…
          Олег усмехнулся, опустил конверт в железную прорезь ящика и отправился домой. В квартире через открытую форточку тянуло сквозняком, повсюду на полу лежали мелкие бумаги для записей.
Собирая их, он прислонился щекой к стройной загорелой ноге и посмотрел вверх.
          – Извините, Олег Семёнович, дверь была не заперта, – Ниночка присела и стала помогать собирать бумаги, подавая их Васильеву. – И компьютер вы забыли выключить. Я решила подождать вас здесь. Ничего не трогала, боялась что-нибудь нарушить. Вошла и увидела, что никого нет. Испугалась очень, думала, что кто-то влез в квартиру…
          – Старею, наверное… – пробормотал Олег.
          Они оба одновременно поднялись и посмотрели друг на друга. Ниночка выглядело бледной и усталой. Она стояла, сморщив лобик, что добавляло ей той зрелой привлекательности, которой иной раз недостаёт в юном возрасте.
          Она двинулась вперёд и обняла его за шею, Олег осторожно прижал её к себе.
          – Нина, ты с одиноким мужиком, в его квартире…
          Ниночка отрицательно покачала головой.
          – Ничего я от вас не добиваюсь, Олег. Вы и вправду одиноки. Не в том смысле… В любое другое время вы сильны, независимы, уверены в себе, как любой другой мужчина в расцвете сил. Но вот именно сейчас… Вы ведь чувствуете, что я вам сейчас нужна? Мы просто постоим вот так.
          – Ладно, давай просто постоим.
          – В древности девы даровали рыцарям и витязям что-нибудь в дорогу. Платок… А я отдам частичку своего тепла, чтоб она была внутри вас и всегда с вами.
          – Чудная ты… Живёшь в своём мире. Не пойму только, задержалась ли ты в романтическом детстве или слишком рано повзрослела. Ты меня порой даже пугаешь.
          В форточку влетел ветер, сорвавший с края стола только что собранные бумажки, и унёс их белой трепещущей стайкой в прихожую. Где-то вдалеке у горизонта сверкнула молния.
          – Вы сделали очень важную вещь – отправили письмо в никуда. Прижмите меня покрепче к себе… вот так. Я останусь рядом с вами столько сколько смогу.
          – Ниночка, с чего ты взяла, что я его отправил? – Васильев отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.
          – Просто знаю. Вы бы не захотели обмануть меня. – За окном где-то уже близко сверкнули две молнии. Забарабанил по стеклу первые капли ливня. – А сейчас нужно немного помолчать.
          Ниночка уткнулась лицом в его плечо и сильно вздрогнула.
          «Она, в самом деле, от меня ничего не добивается?» – Васильев погладил её волосы. – «Девчонка уже взрослая и уже должна знать чего хочет, хотя она и с причудами. Но двадцать лет всего лишь…»
          Со всех сторон волнами поплыл серебристый сухой туман. Васильев понимал, что стоит на месте, но внезапно чувствовал лёгкой кружение и проникающую радость, изливаемую вздрагивающим девичьим телом. Стены истаяли. Он не видел, но словно каким-то образом ощущал вокруг себя присутствие звенящего предутреннего леса…
          В дверь позвонили. Короткая пауза, ещё три звонка – более требовательные и настойчивые. Олег открыл глаза. Ниночка отстранилась от него и отошла в сторону.
          На лестничной площадке стояла старуха с совершенно высохшим лицом и водянистыми бесцветными глазами.
          – У вас есть весы? – спросила она шепеляво.
          Васильев молчал, пытаясь вникнуть в суть вопроса.
          – Я здесь торгую на остановке, мне надо картошку завесить, – пояснила визитёрша.
          – А-а, нет. Извините, нету.
          Старушка молча развернулась и нажала на звонок соседней квартиры.
          Ниночка уже стояла рядом, торопливо надевая туфельки.
          –   Обед приготовила: суп с фрикадельками и манник под вишнёвым киселём. А я убегаю.
          – Всё, что мне нравится. Хорошо бы…
          – Нет-нет, я просто от души. Наверно, увлеклась, забылась… Мне очень неловко. Извините…
          – Да ничего, Ниночка. Ты славная девушка, с большой и светлой душой.
          – До свидания, Олег Семёнович! – уже с лестницы откликнулась Ниночка, взбегая на верхний этаж.
Васильев огляделся. Старуха куда-то исчезла. Как она могла так быстро скрыться из виду? Может, зашла к кому-нибудь из соседей? В подъезде стояла тишина, сквозь которую с улицы пробивался глухой шелест дождя. Он запер дверь и, вернувшись, присел за компьютерный стол.
          Ничего не делая, он неподвижно смотрел перед собой – через экран монитора, сквозь стену. Слова хрупкой девочки о том, что именно сейчас, как никогда он нуждается в её опеке и защите, прочно сидели голове. Затуманенный рассудок вяло копошился в привычных понятиях, выстраивая логическую цепочку. Что, собственно говоря, произошло?
           «Давненько я не прикасался к женской талии, вот что произошло. Попал в девичьи объятия, и меня повело. Захмелел и улетел».
          Суп остыть ещё не успел. Не смотря на смутную тревогу, Васильев быстро опустошил тарелку и плеснул себе немного добавки. Манник тоже был удивительно хорош: зернистый и немного воздушный. Он поймал себя на мысли, что готовила Ниночка именно так, как были приготовлены очень давно его любимые блюда, когда он впервые попробовал их.
          В зале он остановился около кофточки, которую никак не удавалось отдать. Постоял перед ней, потом поднял и внимательно осмотрел. На передней стороне поблёскивали серебристыми нитками вышивка – ЦВЕТОК С ВОСЬМЬЮ ЛЕПЕСТКАМИ.
          Он повернулся к компьютеру и сразу же заметил новую папку в середине экрана, именованную цифрой «8». В ней лежала упакованные документы – все, что касались Искорки Света и Екатерины Орловской: переписка, графика и стихи. На сайте к Искорке Севера зайти не удалось. Она пропала – все свои работы удалила, профиль стёрла. Переход по ссылке к Екатерине Орловской привёл его на официальную и безликую страницу с надписью: «Администрация».
          Зато появилась какая-то Loda с добавлением иероглифа в конце имени. Пролистала все его работы и сразу же отключилась. Новенькая. Зарегистрировалась только вчера. Олег скопировал иероглиф и ввёл в поисковую строку. Просмотрел ответы: ВОСЬМИЛЕПЕСТКОВАЯ хризантема «Кику» – символ солнца, Японии и японской императорской династии ».
           «Кто на что горазд. Изощряются» – Васильев машинально водил курсором вокруг иероглифа. Но что может означать это неестественно повышенное внимание к нему – одинокому и малозаметному обывателю? В последние годы он жил тихо, не посещал никакие увеселительные заведения. Ни за кем не ухаживал – ни в реальной жизни, ни в «сети».
          Где-то в уголке сознания вызревала непонятная мыслишка, основанная в большей степени на ассоциациях, чем на рассуждениях. Он вдруг вспомнил, как Захар приглашал его на рыбалку. Поудить рыбку. Закинуть какую-нибудь наживку, как письмо: в никуда.
          Стихи… У Искорки света он нашёл несколько произведений. В основном, любовная лирика. Надо, чтобы его заметили. Ниночка говорила про какое-то равновесие, про другие непонятные вещи. А сегодня она повела себя совершенно бесцеремонно. Влезла в его компьютер и похозяйничала в нём. Она скопировала всё со страничек, которые после этого исчезла. Как будто знала заранее…
          Есть литературный сайт, про который ему рассказывали ещё во времена работы на прежнем месте, сравнивая с проточным водоёмом, или с перекрёстком. Не суть важно. «Изба-читальня», вроде бы. Значит, он должен хорошо просматриваться многими литературными авторами. И не только…
          Порывшись в виртуальных фотоальбомах, Васильев выбрал пышную хризантему, нанёс на неё иероглиф в двух местах – по типу игральной карты, немного подумал и вставил получившуюся композицию в личное послание Екатерине Орловской.
          Теперь стихи. Васильев совершенно в них не разбирался. Но в расшифровке иероглифа речь шла о японской хризантеме. Значит, сгодится японский стих. Хокку, танка… Плевать на размеры и правила, о которых он не имел ни малейшего представления. Главное – содержание. Было время, когда он развлекался с сокурсниками, сочиняя всякую абракадабру.
« Цветок с восьмью лепестками
Пробился сквозь сон мой и явь.
Что нужно женщинам?»
          Без особого труда Олег разыскал избу-читальню, зарегистрировался под именем «Флажок» и выложил свой слепленный наспех «шедевр». Ловись рыбка, большая и маленькая... Немного подумав, глянул в список посещений на своей новой страничке. Быстро, однако! Десяти секунд не прошло, а у него уже посетительница! Женщина под псевдонимом «Заноза». Прилетела аж с «Мэйла»!
          «Замечательно! Даже адрес перехода зафиксирован. Давай глянем, кто у нас такой любопытный»
          Олег перешёл на «Мэйл» и откинулся на спинку кресла. Ольга Липпе, старший менеджер фирмы «Барокко»! В таком же нелепом пиджаке и с прислонённым к губам указательным пальцем. Он вернулся на сайт работодателя, просмотрел список посетителей и сразу же заметил небывалое оживление. Сразу четверо. Все знакомые, но не слишком располагающие к себе личности. В виду своего дутого высокомерия, раньше они никакого интереса к нему не проявляли. А сейчас их будто прорвало. Трое из них были замешаны в скандалах, грешили грубостями и оскорбительными высказываниями. Все четвёро молча заскочила буквально на две – три секунды и сразу же ушли, не оставив никаких следов. Интервал между посещениями на «Избе-читальне» и здесь: около пяти минут. «Очень похоже на то, что их послали проверить: не выложил ли я этот стишок у себя дома»
          Заглянул к автору по имени Loda, но страничку её не нашёл. Исчезла. Стёрлась через считанные минуты после отправленной Екатерине Орловской хризантемы. Рыбка действительно клюнула, но ничего определённого из этого мутного омута с собой не принесла.
          Васильев собрал все результаты своих наблюдений в папку «8», созданную предположительно его недавней гостьей. Отдельно от всего остального в папке лежал блокнот с восклицательным знаком и короткой записью в нём: «последняя страница конспекта»
           Протянув руку к полке, он взял тетрадку и открыл страницу, на которой была вложена ручка. Ниночка писал очень ровным узорчатым с тонкими завитушками на конце заглавных букв почерком. Она остановилась на восьмой странице, где начиналась тема: «Анимированные титры в Adobe After Effects».
          После солидного отступа шёл следующий текст:
«Олег, я не успела дать вам частичку тепла для дальней дороги, и очень скорблю по этому поводу. Сломав «барьеры», вы поступили бездумно и поставили под удар не только себя, ибо заодно разрушили барьер между мирами. Одушевив и выпустив наружу свои женские «я», вы опустошили себя и создали брешь, через которую как через пролом в крепостной стене в ваш мир может проникнуть подменная женская сущность. У меня не хватит времени, чтобы полностью раскрыть её природу. Она может находиться за многие парсеки отсюда, и в тоже время присутствовать где-то поблизости. В течение бесконечного времени он ищет лазейку, но не может прорваться через границы бытия. В вашей мифологии её попытки прорыва известны под именем Суккуба. Для удобства именно так я и буду её называть. Не столь важна её суть, сколько ваша судьба и дальнейшие действия. Первым делом ей необходимо уничтожить ваши женские «я», для того, чтобы занять их место. Всё начнётся с разрушения виртуальных женских линий, как наиболее уязвимых. Это то, что вы видите прямо сейчас. Она уже ощутила брешь, но ещё не знает точно в ком она. Поскольку, она ищет встречи с человеком обычным, ни за что не догадается разыскивать вас в других мирах. Там вы можете попытаться защитить своих анима и скрываться, путая следы. Завтра я попытаюсь отдать ту часть себя, которую не успела… Но после этого не мешкайте. Никому ничего не говорите, избегайте по возможности встреч со всеми вашими знакомыми и следуйте за белой кошкой »
           «По-моему, время пришло поговорить по душам» – Васильев поднялся и нервно прошёлся по комнате. – «Сказки сказками, но всему есть предел. Будет сидеть у меня, пока не выложит всё как на духу. Суккуба приходят ночью. «Демон, вызывающий сладострастные сновидения»
           Пусть приходит. От сладострастных снов ещё никто не умирал» Любящий посидеть допоздна, он лёг гораздо раньше обычного. Не было ещё и одиннадцати, когда он забрался под простыню.
           Ему приснился Шервудский лес. Почему именно Шервудский? Он не знал. Но лес этот очень походил на легенду, потому что реальные истоптанные и загаженные рощи благоговения и ожидания встречи с эльфами не вызывают. Проезжая на гнедом под раскидистыми кронами, он всматривался в лесную чашу, пытаясь разглядеть к кустах карлика в зелёном камзоле. Любит этот паршивец Лоли шутки ради пускать стрелы без наконечника…
          Проснулся Васильев в пять утра бодрым и жаждущим хозяйственной деятельности. Можно было бы спать ещё три часа, но он чувствовал, что уснуть больше не получится. Мысленно отругав себя, он вытащил с полки толстенный том «Готической архитектуры» и, не торопясь, просмотрел все фотографии от корки до корки. Лезть в Интернет не хотелось. Безо всякого вдохновения он просмотрел фильм «Маска», позавтракал и отправился в реабилитационный центр…
          У двери ультразвукового лечения, Васильев столкнулся с докторшей-принцессой. Поздоровавшись, он хотел пройти мимо, но Елена Сергеевна мягко остановила его, взяв за запястье:
          – Подскажите, пожалуйста, сколько сеансов у вас ещё осталось? Два или три?
          – Нисколько. Вы же последнюю галочку в процедурной книжке и поставили.
          – Да, действительно, – Елена Сергеевна продолжала держать его за руку. – Вы подумали над моим предложением, насчёт массажа? Кстати, если захотите взять очередь у своего невролога, то получите её не раньше, чем через месяц.
           «Ну, какой там может быть массаж?» – подумал Олег, чувствуя нежную ладонь у себя на запястье. – «Силёнок у неё не хватит, чтобы как следует спину намять. А, в общем-то, пускай делает, раз так рвётся, всё лучше, чем ничего. Интересно, сколько она запросит. Или это просто так, из лучших, так сказать, побуждений?»
          – Вы серьёзно? Было бы неплохо, только вот…
          – Подходите через часок в процедурный кабинет, на втором этаже, – перебила его Елена Сергеевна, отпуская руку. – Там и поговорим.
          Олег прогулялся по городу, съел два чебурека и в который уже раз обошел ближайшие магазины. Коротать время между процедурами ему было не впервой. К условленному месту встречи он подошёл немного раньше. Было ясно, почему докторша-принцесса выбрала этот кабинет. В послеобеденное время это крыло всегда пустовало. Идеальное место, чтобы проворачивать разного рода неформальные дела.
          В слабо освещённой тишине коридора дробно простучали каблучки. Елена Сергеевна подбежала к кабинету. Выглядела она несколько растрёпанной и, как показалось Олегу, чем-то встревоженной.
          – Проходите, и ложитесь на кушетку за ширмой, – бросила она. И заперла дверь на ключ.
          Олег разделся до пояса, расстелил на кушетке свою простыню, положил на рядом стоящий стул полотенце и тюбик с кремом и лёг животом вниз.
          – Повернитесь на спину, – скомандовала Елена Сергеевна, появляясь за ширмой.
          – Зачем? – Олег повернулся на бок. – Вы собираетесь делать массаж живота?
          – У меня своя метода. Сначала надо разогреть грудную клетку.
          Олег послушно перевернулся на спину и уставился в потолок. Докторша-принцесса положила руки ему на плечи и прижалась щекой к его груди.
          Старинным цветастым покрывалом опустилась весенняя роща. Над головой на фоне голубого неба мельтешили ветки, покрытые нежной весенней зеленью и крупными белыми цветами. Где-то поблизости плескалось море, качалось на волнах стоящее на якоре большое трёхмачтовое судно. И сыпал серебряный сверкающий дождь, наполняющий безмерной радостью. Ветер донёс песнь о безоблачном горизонте и забрал сожаление о насиженных местах. Здесь не было места для прощаний и возвращений. Только путь…
          Он потянулся и потёр глаза. Вдохнул запах молодой женщины, оставшийся у него на груди и поднялся. Елена Сергеевна сидела за столом и поправляла волосы.
          – Спину не помнёте? – Олег взял со стула рубашку. – В чём заключается ваша метода, я так и не понял. Массаж с гипнозом?
          – Теперь я передала всё, без остатка – бесцветным голосом произнесла Елена Сергеевна. – Поторопитесь, Олег. Вам нужно скрыться ещё до захода солнца.
          Васильев вскочил и, подойдя к докторше, взял её за плечи. Повернул к себе.
          – Думаю, что достаточно! Вы знакомы с Ниночкой?.. – Фамилию соседки он не знал.
          – Вы просто не хотите, не умеете слушать, Олег Семёнович. Я вам подробно писала в конспекте, но вы перенесли свои бездумные эксперименты на сайт. Ситуация на пределе. Уходите прямо сейчас! Прошу вас!
          Елена Сергеевна подняла на него свои голубые глаза, в которых под гнётом усталости светилась потаённая надежда. Васильев пытливо и долго всматривался в тонкие черты лица. Мысли, бродившие за пределами привычной размеренной жизни, были смутные, лишённые каких-либо очертаний. Он подхватил свою сумку и вышел из кабинета.
          «Неужели всё настолько реально и серьёзно?» – на остановке он сразу же заскочил в пустую маршрутку и занял место у окна.

Регистрационный номер №0269361

от 4 февраля 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0269361 выдан для произведения:      Тень… В конце июля так хочется в тень. Осточертевшие стёкла в доме, горящие раскалённым светом отражённого полуденного солнца. Душная квартира. Невозможно создать сквозняк из-за отсутствия ветра. Какая-то Индия, а не Сибирь.
Только эта аллея, которая с утра находилась в тени домов, где сгорела наверное вся мошкара из-за двухнедельного пекла… Здесь хорошо. Липы, тополя, клёны – есть, где спрятаться. Темно и прохладно.
Остановившись у обочины дороги, просигналило тёмно-бордовое «Рено». За окном авто, застланным контрастными аллейными отражениями кто-то, приглашая к себе, махал рукой. Лица не было видно.
Подойдя, Олег Васильев наклонился, чтобы разглядеть гостеприимного владельца.
– Заходи, чего мнёшься, – предложил брюнет в велюровой тёмно-синей рубашке. – Я машину на солнцепёке не ставил. И у меня здесь мощный кондиционер.
– Захар? – Олег присел рядом и пожал руку бывшему коллеге.
– Тебя куда-нибудь подвезти?
– Мне никуда не нужно. Живу здесь рядышком. Надоела парилка в доме, вышел проветриться.
– Тогда давай просто посидим. Охладишься немного. Фисташек хочешь? – Захар потянулся к холщёвой сумке на заднем сиденье.
– Есть чем запить?
– У меня всё есть, – кивнул Захар, доставая из сумки бумажный пакет и запотевшую бутылку белой «Крем-соды». – Еду с работы, взял отгул на полдня. У меня в последнее время одна сплошная переработка. Не пропадать же добру. Когда наша фирмочка рассыпалась, устроился в полиграф комбинате.
– А я можно сказать нигде. Приходящий работник в разных местах. Беру заказ, оформляю – возвращаю. Плюс выуживаю кое-что с Интернета по мелочам. На жизнь хватает, не жалуюсь.
– Счастливчик. А тут ишачишь с утра до вечера на одном месте. Устаёшь больше морально, чем физически. Макеты, макеты… В обеденный перерыв сходить некуда. А после работы уже никуда не хочется. Валишься в койку. – Захар выдвинул пепельницу. – Кидай скорлупу сюда.
Олег налил газировки в пластиковый стаканчик, отхлебнул, подождал, когда пройдёт обжигающее действие холодного напитка, и мелкими глоточками допил до конца. Тихо шуршал кондиционер, сочная, не проницаемая листва аллеи подобно морю мягко волновалась под скупыми наплывами ветра. В темноте и прохладе тяжелели, опускались веки. Из-за духоты в нагретом за день доме он не досыпал.
– Слушай, может, в выходные рванём на дамбы? – услышал он голос собеседника и открыл глаза. – Что за радость в такую погоду в городе торчать? Ты рыбак?
Олег провёл ладонью по глазам и отрицательно покачал головой:
– Сидеть часами у воды, вместо того чтобы купаться. Этого я не понимаю. Ладно, если бы рыба ловилась. А то – караси с пескарями.
– Не понимаешь, значит? – разочарованно протянул Захар. – Тогда, может, возьмём наших дам – и вверх по реке? За Елыкаево…
– Не плохо бы, только мне не кого брать. В принципе, можно и втроём…
– А, ну да, – с легкой смешинкой в глазах Захар посмотрел на собеседника. – Ты как всегда один. И ничего вокруг себя не замечаешь. Топ-менеджер полгода смотрела на тебя, как на бога. А та, с которой ты танцевал в «Галактике», прижималась к тебе и дрожала – издалека видно было. Не почувствовал, нет? Что же ты ждёшь, объясни мне? Свой идеал?
– Наверное, Захар, – Олег стряхнул с ладошки шелуху в пепельницу и поморщился.
– Не дождёшься. Нет никакого идеала. Не бывает.
– Как это нет? Везде есть: в мыслях, в жизни и в мечтах...
– Это поэтический образ. С точки зрения природы человеческой его не существует.
Наука на идеалы наложило вето.
– И где же преподают такую науку?
– Я работаю там, где печатают газеты, – Захар махнул рукой куда-то в сторону. – Беру их прямо со станка. Сначала читал всё подряд без разбора. Потом надоела политика, попсовые сплетни, туповатые тесты для самоанализа. Просматриваю только научно-популярные статьи. По науке нет никаких идеалов – ни мужских, ни женских. Если бы каждый из нас носил в голове строго определённые женские очертания, много ли было бы шансов найти свою половину? Может, такая уже родилась сто лет назад или появится в далёком будущем. Умница-природа поступила иначе. Она вложила в нас целые наборы. Здесь   разные черты лица, формы, глаза, мимика, жесты, характеры, разные тембры голосов и цвет волос. Ты можешь себя сколь угодно убеждать, что лучше всего шатенка, а потом вдруг потянешься к блондинке или влюбишься в обеих сразу.
На дороге и тротуарах исчезли надоевшие солнечные блики. Набежавшие невесть откуда облака прикрыли солнце, оставив мягкий, не раздражающий глаза белый свет.
– Ты не мог бы мне найти эту газету? – чтобы избавиться от сонливости, Олег налил ещё газировки. – Или хотя бы припомнить название статьи?
– Нет, не получится. Читал её месяца три назад. Через мои руки столько материала проходит.
– Жаль, хотелось бы узнать некоторые подробности.
– В общих чертах я почти обо всём рассказал. Выглядит, наверное, как фоторобот. Смотришь на даму, а внутри тебя происходят процессы: сравниваются губы, щёки, глаза, подбородок, ножки. Улыбка… Что-то совпало, что-то нет. Даже при наличии вариантов внутри тебя абсолютно всё состыковаться не может. Если понравившееся кажется значительным, ты сам с собой соглашаешься, что на некоторые досадные мелочи можно закрыть глаза. И чувства возникают разные… тоже из набора: животное влечение, что-нибудь возвышенное, дружба; она нравится как собеседница – с ней хочется говорить до бесконечности. Сам понимаешь, что мы – не компьютеры, поэтому отчётливой границы между вариантами быть не может. А, кроме того, со временем всё меняется. Не может в твои тридцать пять лет нравиться те же барышни, которые сводили с ума в подростковый период.
– Я думаю, что автор статьи во многих отношениях прав, – задумчиво произнёс Олег. – Всё выглядит вполне логично. Однако не сказал бы, что мне всё это по душе. Наборы… Они мирно уживаются внутри, оформившись, с трудом переносят друг друга.
В душе протест. Я привык к стереотипу: к идеалам. Это как-то нечестно со стороны природы: я не могу заглянуть вовнутрь себя и узнать, что там есть на этом «складе». Всё происходит помимо твоей воли и неожиданно. Тебя подвели, сняли повязку – она.
Захар коротко рассмеялся.
– Слова «природа» женского рода. Есть и у неё своё кокетство и коварство. Можно принимать её только такой, какая есть. Тут уж ничего не поделаешь. Но, тема, я вижу, тебя зацепила. Интересно, да?
– Интересно было бы вынуть это из себя и рассмотреть. Автор что-нибудь пишет по этому поводу?
Захар откуда-то снизу вынул тряпочный лоскуток, протёр приборную панель и положил обратно.
– Это уже совсем из другой оперы. Об этом пишут другие учёные. Речь идёт уже о том, чтобы сломать некий барьер между сознанием и подсознанием. Строго говоря, это уже даже не наука. Эзотерика. Сколько на самом деле уровней, и разных барьеров придётся сломать – неизвестно. Кое-кто утверждает, что для этого необходимо изменить привычные представления. Течение времени, например. Не знаю, каким образом. Да и стоит ли? Не для того барьеры воздвигались, чтобы их ломать. Чревато.
– Согласен, из простого любопытства явно не стоит. – Олег отчаянно зевнул. – Хорошо, здесь прохладно. Тянет ко сну. Дома в жаре совсем не спиться. Пойду уже. Прикорну на часок, иначе вечером от меня не будет никакого толку. У тебя номер телефона тот же?
– Номер старый. Везунчик ты всё же, – Захар завистливо посмотрел на вылезающего из машины Васильева. – То ли мне податься на вольные хлеба?
– Переходи. Если не боишься потерять уверенность в завтрашнем дне. Пока. – Улыбнувшись напоследок, Олег помахал рукой. Мягко зажужжал мотор, машина выехала с тихой улочки на проспект и скрылась за вереницей разноцветных киосков…
У подъезда сидели на скамейке две женщины и Ниночка – девушка, живущая этажом выше. Тот самый случай, когда представители разных поколений находят общий язык. Ниночка, подобно своим ровесницам, не проскакивала мимо с деловым и озабоченным видом. Она задерживалась и находила о чём поговорить. Женщины в ней души не чаяли – встречали её с улыбками и ласковыми словами.
Васильев коротко поздоровался и достал ключ от подъездной двери.
– Олег Семёнович, – услышал он звонкий девичий голос за спиной. – У меня вчера с бельевой верёвки упала кофточка. Может, на вашем балконе за что-нибудь зацепилась?
– Возможно, – откликнулся Олег. Для него Ниночка была просто приветливая двадцатилетняя девчушка, живущая в его подъезде. Никогда он к ней особо не присматривался. И если бы его спросили, он не смог бы сказать, какой у неё цвет глаз и даже какого она роста: высокого или среднего. – Я весь день переписывал курсовые конспекты и на балкон вроде бы даже и не выходил…
– А хотите, я вам помогу? Я умею быстро писать и без ошибок. У меня красивый почерк.
– Да нет, спасибо, – бросил Васильев через плечо. – Там графики, схемы, специальные термины. А, впрочем, может, и обращусь. Спасибо, Нина.
«А ведь хорошую идейку подбросил Захар. Жалко, не договорили. Тема сменили, и всё забылось. Выбраться за Елыкаево – милое дело. Лучше всего на пароме. А можно вниз по реке, под Балахоновку. Палатка, тайга, костёр… Захар   рыбу ловит и варит свою фирменную уху с дымком, а я шашлыки жарю. Мартын с гитарой и неизменным туристическим репертуаром…»
Краем глаза он заметил как одна из соседок с редким именем: Октябрина лукаво смотрит на него и укоризненно качает головой: «Тюфяк, ты, слепой и бесчувственный. Разве так можно?»
Эта девочка захотела переписать сорок страниц текста для него. В душе плеснулась мягкая ласкающая волна, которая тут же погасла, сменившись прагматичным холодком. Он уже не юноша. Можно проявить милосердие и дать возможность проделать эту нудную работу ради него. А дальше? Всё имеет своё продолжение… Нельзя флиртовать там, где живёшь, если не собираешься жениться. И чрезвычайно сложно объяснить всё это юности, которая некоторые вещи принимает за чистую монету и не приемлет ограничения с условностями в личных отношениях. Лучше всего соблюдать дистанцию. Рано или поздно она найдёт себе парня, а про своё увлечение забудет.
Войдя в квартиру, он включил вентилятор и опустился в кресло. Взглянул в сторону старого будильника с пружинным заводом и с лёгким раздражением заметил, что часы стоят задом наперёд. Циферблат отражался в зеркале серванта между бокалом и соусницей чешского сервиза. Секундная стрелка в отражении бежала в обратную сторону.
Веки смыкались, но он продолжал смотреть.
Чтобы заглянуть в себя… изменить течение времени…сломать барьер… привычные представления… бег… часов…
Среди приглушённого оконными стёклами шелеста улицы качались и вращались шестерёнки. Равномерное тиканье перевернулось: так-тик, стрелка бежала в обратном направлении. Инверсное отображение в этом мире выглядело естественным. Сплошной тонкой бесшумной плёнкой лил дождь. За ним скользили тени в плащах и шляпах, без зонтов. Шли как обычно, не пятились. Секунды брели в обратную сторону…
Он с трудом поднял отяжелевшую голову. Следовало перебраться на диван, но вставать не хотелось. Опять разболелась спина, и это напомнило ему, что завтра с утра в неврологии предстоит изрядная возня. Придётся посидеть в очередях к трём разным докторам, пока не распишут график процедур.
Вероятней всего, он всё же задремал, потому что тени на подоконнике немного сместились к левому углу. Вентилятор продолжал гонять тёплый воздух по квартире. «Без него» – отметил про себя Васильев. – «Я был бы мокрый как мышь». Он глянул вниз и обнаружил, что намотал на себя покрывало. Будто сам крутился во сне как вентилятор. Это в кресле-то! Да и сон его посетил какой-то странный, тревожный, переломанный весь. Осталось ощущение, что у сна этого убрали переднюю стенку. Чушь какая-то. И всё же…
Он пристально всмотрелся в отражение стрелки, постепенно сужая угол зрения до тех пор, пока не перестал видеть окружающие предметы.
В голове повисла ясная звенящая пустота, и бег часов в обратном направлении не казался ему каким-то противоестественным. Стрелки увеличивались, размывались, осталась точка их пересечения – большая, как ночное озеро, наполненное подводными свечками. Где-то глубоко на дне тускло блестели шестерёнки. Упавшая капля, разогнала звёзды и прожгла выход в чернильную пустоту.
Где-то за спиной отчётливо прозвенел беззвучный вопрос: «Васильев, ты хотя бы знаешь, что делаешь?»…
В горле образовалась шершавая сухость. На кухне он глотнул тёплой воды из графина и, проведя рукой по нагрудному карману рубашки, нащупал прямоугольник визитки фирмы «Барокко». Досадно, забыл… Нужно повстречаться с новым заказчиком. Лучше всего это сделать прямо сейчас, не откладывая.
Бросив короткий взгляд в зеркало, Васильев решил не тратить время на переодевание. Не такой уж он и помятый: причесался, подхватил удобную небольшую сумочку, предназначенную для ознакомительных визитов, протёр влажной тряпкой запылившиеся туфли – и готов.
Скамейка у подъезда опустела, на небе появились разрозненные облака, поднялся пыльный ветер.
Фирмы «Барокко» располагалась в нижней части города, вблизи Заводского района, в четырехэтажном старом здании со свежей отделкой. Олег покривился. Заводской район и примыкающие к нему кварталы он терпеть не мог и старался посещать эти места как можно реже.
Дверь с табличкой «старший менеджер Ольга Липпе» была распахнута настежь. Через неё с озабоченными лицами сновали сотрудники. В окружении стоящих неровным полукругом шкафов располагался массивный стол, за которым сидела худощавая дама среднего возраста. Не смотря на духоту, на её плечи был наброшен красно-белый пиджак какого-то карнавально-нелепого наполеоновского вида.
– Добрый день. К вам можно, на собеседование? Мне назначено на 15:00, – вымолвил Олег, пробираясь через пространство, заставленное стульями. «Видимо, только что переехали, мебель ещё толком не расставлена…»
– Васильев? – дама бросила быстрый взгляд на ежедневник. – Точность – вежливость королей, друг мой! Хотелось бы взглянуть на вашу анкету и лучшие работы, – не смотря на обворожительный певучий тембр, в голосе Ольги Липпе преобладали твёрдые мужские интонации.
Олег молча подал ей флешку. Старший менеджер скопировала документы на свой компьютер. Широко раскрыв глаза с густо подведёнными ресницами, углубилась в их изучение. При этом она приложила пальчик к губам, что означало, по всей вероятности, не столько просьбу соблюдать тишину, сколько предельную сосредоточенность.
– Вашу внутреннюю суть я как-то интуитивно поняла мгновенно. – Вымолвила она некоторое время спустя. – Но почему Вы, словно стареющая кокетка, упорно скрываете свой возраст и прочие личные данные, предпочитая оставаться инкогнито? Не сомневаюсь, что в Вас по Чехову прекрасно всё: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. И всё же... «Гюльчатай, открой личико!» Надеюсь, шутки понимаете?
– Анкета в отдельной папке, – сухо отозвался Васильев. Какая-то неисчерпаемая жажда власти, обладания – тёмная и подгнившая чудилась в медовом слегка вздрагивающем голосе, порождающем одновременно желание и сильный протест. Внезапно захотелось развернуться и немедленно уйти.
– Какой Вы серьёзный и важный на этой фотографии, – продолжала хозяйка кабинета, не обращая внимания на тон собеседника. – Лицо грустное, взгляд умных, проницательных глаз какой-то отстранённый... Производите впечатление романтика и фантазёра, а может быть, даже и мистика. Расскажите что-нибудь о себе. О чём мечтаете и чем дышите? Кто является властителем дум ваших?
– Все мои мечты пылятся на полках, а сам я работаю над заказами. Выполняю их практически в любое время суток. Работа для меня и хобби, и тайный смысл. Она же и властительница дум. Таков мой стиль жизни, немного скучноватый…
– «К тому же Фабьо может заглянуть, а ведь мы с ним почти женаты» – подхватила Ольга Липпе. – Это я поняла уже давно. Мужчины утратили инициативу и стали инертными. А, может, таковыми всегда и были? Жена, дочь, знакомая девушка и даже прекрасная незнакомка должны делать мужчин, рожать их ежеминутно, находясь рядом с ними, иначе мужчины со своими хрупкими душами сотворят то же самое, что сделал Лукреций в «природе вещей». Значит, вы однолюб – любите только свою работу? А мне показалось вначале, что у вас, скажет так, более полигамная натура.
«Вот зараза, до чего же назойливая» – Васильев меланхолично поворачивал между пальцами скомканный автобусный билет. – «Чёрт меня дёрнул сюда притащиться»
– Ну, что ж! Как говорил Ги де Мопассан: «ближе к телу!» Мне нужды два коротеньких видеоролика для сети магазинов тканей «Миртек». Насколько осуществимо моё желание?
– Всё зависит от сроков. А так же от сложности и объёма работы.
– Можете не торопиться. Хотелось бы на них взглянуть в следующую среду. Ближайший магазин «Миртек» буквально в ста метрах отсюда. Не поленитесь туда заглянуть. А я поставлю тамошнего менеджера в известность о вашем визите. Значит, договорились? Жду вашего звонка или часть материала по электронной почте. Всего вам доброго…
Часы в отражении совершали обратный ход, шестерни рывками возвращали ушедшее время, натягивая ослабленную пружину завода. Ветер с сумасшедшей скоростью бесшумно гнал чёрную пыль, забивая её обратно в горную породу. И вырастали дома из праха. Лесные пожары поглощали пепелища, оставляя после себя зелёный приветливый лес. Солнце уходило на восток, сворачивая за собой призрачную утреннюю зарю. Дороги застилала ночь – густая, как печная сажа…
Олег выбрался из кресла и, припадая на занемевшую правую ногу, вышел на балкон. Приглаживая всколоченные волосы, поднял голову к гроздьям пуха, свисавшим с ветвей ближайшего тополя. Боковым зрением он уловил что-то лишнее, какое-то пятно на светло-коричневом линолеуме. Им оказалась бирюзовая кофточка. Вероятней всего та, про которую спрашивала Ниночка. Он поднял её и стряхнул прилипший мусор.
От кофточки пахло духами, безо всякого намёка на свежую стирку. Навалившись на перила, он глянул вверх. Ни на одном из   балконов бельевых верёвок он не заметил. На улице стояло безветрие, а значит, вещичку не могло забросить к нему откуда-то с боку. Её как будто закинули сюда нарочно, хорошенько изловчившись при этом. Вполне возможно, что это сделала Ниночка, чтобы иметь предлог для визита. Он вернулся в квартиру и положил кофточку на табурет.
Внизу удаляясь от неведомого наблюдателя, сверкая слюдяными вкраплениями, неслись сланцевые скалы. Горы, степь, горы, лес… Поверх летящего ландшафта бежала в обратном направлении прозрачная секундная стрелка. День, утро, ночь… Паутина огней неизвестного города, всполохи зарниц под ватой тумана, коронарные разряды на столбах. И только лишь биение пульса, идущее навстречу отражённому времени…
В реабилитационном центре ожидание приёма у невролога затянулось на полтора часа. Но в ординаторскую лечебной физкультуры он попал на удивление быстро.
Врачих было трое. Двоих Васильев знал уже давно, третью вроде бы когда-то тоже видел, но никак не мог вспомнить, где именно. Молодая женщина, брюнетка, оторвавшись от   листочков на столе, взглянула на него голубыми глазами, и в них появилось какое-то странное выражение. Как в старых фильмах о деревенской жизни, где актрисы с усердным отчаянием изображали встречу с очень дорогим человеком, которого не видели много-много лет.
– Васильев Олег Семёнович. Тридцать пять лет… Карточка ваша? Разденьтесь до пояса. Поверните голову вбок. Так, хорошо… – докторша, которая его осматривала, взяла его под локти и придвинула к себе поближе. – Наклонитесь. Еще немного. Замечательно. Вытяните руки и закройте глаза…
И он вспомнил: пять лет назад присутствовал в этом же кабинете на приёме у практикантки – худенькой русоволосой девицы с приятными, не добравшими женственности формами. Теперь перед ним сидела интересная молодая дама. Волосы она перекрасила в чёрный цвет и сделала короткую стрижку. В движениях исчезла угловатость, появилось зрелое умеренное кокетство. Это всё что мог бы сказать о ней любой другой на его месте.
Внезапно появилось   что-то новое – пронзительное и обжигающее, чего Васильев раньше в себе не замечал. Образ стал узнаваемый и значимый. Словно он встретил близкую соратницу из тайного общества. Почему-то возникла яркая ассоциация со сказочной принцессой. Он даже отчётливо представил узкую узорчатую серебряную диадему у неё на голове, длинное платье, ожерелье.
Короткий взгляд молодой докторши окрасил остаток дня в определённые тона: беспокойство и неясная тревога. В голове толкались ассоциации, в наличии которых взрослый человек ни за что бы не признался. Зубчатые башни замков ложились поверх крыш безликих кирпичных домов, мелькавших в троллейбусных окнах. Парк наполнился беззвучными трелями златокрылых птиц, в летней тени темнели следы тонконогой лошадки. В жемчужные нити с колокольчиками вплетались струи фонтана, извлекая из них напевы неведомых стран…
Олег вернулся к действительности, когда услышал фразу, в которой, как ему показалось, прозвучали вопросительные интонации, и обнаружил, что находится уже в пяти шагах от своего подъезда. На скамейке сидела Ниночка с книжкой в руке. Она была одна. Судя по выражению лица, она ни о чём не спрашивала. Просто поздоровалась.
Олег остановился и кивнул на книжку.
– Романы читаешь или к сессии готовишься?
– Вышла, в тенёчке посидеть. Дома жарко, – тихо откликнулась Ниночка. И опустила глаза.
Васильев внимательно посмотрел на неё. Пожалуй, только сейчас он разглядел её по настоящему. Шатенка, с точёной девичьей фигуркой, одетая   в нарядное лёгкое светлое платьице, на ногах новенькие блестящие новенькие туфельки. Доверчивое милое создание, пронизанное заботой обо всех окружающих. «Тюфяк ты слепой»… Олег ощутил неясные угрызения совести: «Надо бы дать переписать ей конспекты, что ли? »
– Кажется, я нашёл твою кофточку. Действительно её забросило на мой балкон. Сейчас вынесу.
– Правда?! Вот здорово! – Ниночка сразу   ожила, просто засветилась от радости. Она захлопнула книжку и встала. – Да нет, не надо. Я сама заберу. Всё равно уже собиралась возвращаться.
Следом за ним она поднялась на третий этаж и, не дожидаясь приглашения, вошла в квартиру.
–У вас прохладнее, чем в моей комнате, – заметила она, озираясь по сторонам. – Это оттого что шторки тяжёлые. И тополиных теней больше.
– Кажется, я действительно нуждаюсь в твоей помощи, – Олег достал с полки конспект и положил на письменный стол. – Здесь почерк такой, что я никак не разберу.
– Ага, – гостья поднялась на цыпочках, пытаясь разглядеть что-то за окном, – А вы же ещё не обедали? Хотите, я драники сготовлю? Я умею и люблю делать драники. Знаю десять разных супов.
– Десять супов не нужно. Мне бы один осилить, – улыбнулся Васильев.
– Тогда покажите, где и что у вас лежит. А я быстренько всё сделаю
Олег проводил её на кухню. Как-то незаметно он ощутил непринуждённость и уют от присутствия этой девочки. Казалось, одним своим появлением она развеяла само понятие: быт. В воздухе поплыл тончайший аромат духов – бархатистый загадочный, который Олег почему-то для себя определил как ФИОЛЕТОВЫЙ. Скользнула мимолётная мысль, что такие запахи чаще исходя от его ровесниц, чем от юных особ.
Ниночка взялась за дело энергично. Из кухни доносились не прекращающиеся звуки – шум воды, хлопанье дверцы холодильника, звон кастрюль, стук ножа на разделочной доске. Приблизительно через полчаса запахло чем-то соблазнительно вкусным.
Васильев включил компьютер и зашёл на сайт своего основного работодателя в сети.
Бегло просмотрел несколько сообщений. Выбрал самое основное: с логотипом, подписанное Екатериной Орловской:
«Олежек! Спасибо огромное, за такую прелесть!!! Потрясена до бесконечности1 Дорогой, Олеженька, у меня к тебе большущая просьба - сделать монтаж наших съёмок по дороге Лион-Марсель! Сроки поджимают, через три дня ждём делегацию с их стороны. Сделаешь? Я очень рада, мой дорогой, за то, что прислал ссылку на свою бесподобную новинку1 Жду твоих новых приглашений! Спасибо большое за твою доброту и нежную дружбу! Катя»
Олег откинулся на спинку стула. Захотелось вдруг заглянуть по другую сторону экрана или хотя бы услышать голос хозяйки сайта. Как-то она быстро и по-свойски вошла в его виртуальную жизнь. Он ожидал сухого официоза, а Екатерина сразу же сломала этот воображаемый лёд. Стала для него Катюшей. Он с ней подолгу переписывался, ведя беседы о самых разных вещах. Но ни разу не видел её лица. Понятное дело, Интернет – натуральная свалка, где нельзя просто взять, и довериться первому встречному. И всё же…
– Олег Семёнович, – донеслось как будто издалека. – У меня уже всё готово.
Посидев немного, он поднялся и прошёл на кухню. На обеденном столе стояла тарелка с солянкой и блюдечко с драниками и сметаной. Пока он ел, Ниночка стояла, прислонившись к косяку, и смотрела на него.
– Очень вкусно, – признался Васильев, указывая ложкой на тарелку с супом. – Нина, а ты, почему не садишься?
– Не хочу, я совсем недавно обедала.
– Нет, ну я так не могу, – Олег взял её под локоть и мягко усадил напротив. – Чаю хотя бы вместе со мной попей.
Соседка взяла предложенную чашку и сделала несколько маленьких глоточков.
– Я часто вас вижу с папкой, с камерой. Вы рисуете? – осторожно полюбопытствовала она.
– Нет, я дизайнер. Оформление, видеомонтаж. Для исходников всегда нужны свежие фотографии. Снимаю город и природу. Иногда балуюсь текстовым креативом. Но очень редко.
– Интересная у вас работа. Вы всё делаете через Интернет?
– По разному. У меня сейчас нет постоянной службы. Беру заказы отовсюду…
Не имеющий привычки вести задушевные разговоры Васильев с удивлением обнаружил, как обстоятельно и с удовольствием рассказывает об особенностях своего ремесла. Девушка слушала очень внимательно, вставляя короткие реплики в паузах.
За беседой они не заметили, как, окончив трапезу, вернулись в зал. Ниночка решительно уселась за письменный стол и раскрыла перед собой конспект.
– Темень здесь у вас, – произнесла она, включив настольную лампу.
Олег с растерянностью смотрел на густые каштановые волосы, на тени от длинных ресниц. Внутренне для себя он предположил, что Ниночка заберёт конспект с собой. Появилось ощущение слишком глубокого проникновения в личную жизнь, чего он давно неосознанно избегал. Так получись, что у него было всего три более-менее серьёзных романа, которые развивались словно по намеченному кем-то шаблону. Дамы сами находили Олега и добивались его внимания с каким-то непреклонным упорством. Но, добившись, очень быстро переключались на друзей и знакомых Олега. Будто видели в нём некий вестибюль, через который неминуемо нужно пройти, предварительно вытерев ноги. Теперь Ниночка. Явилась, как отголосок насмешницы-судьбы из ранней юности.
«Пусть будет так» – подумал Васильев, устраиваясь у компьютера. Открыл в видеоредакторе последний проект и погрузился в работу. – «Не выгонять же…»
– Мне говорят, что я иногда приношу удачу, – проговорила Ниночка за спиной, листая тетрадь. – Желаю вам сделать самый лучший этюд. Или нарисовать Мадонну. Идеал красоты.
Олег вздрогнул.
– Идеалов не бывает, Ниночка. Меня   немного просветили на сей счёт: есть только наборы в голове – лица, причёски… А жаль. Мне показалось, что я даже знаю, как всё это оживить и вывести наружу. Но всё это, естественно, чепуха.
Судя по оборвавшимся звукам, Ниночка замерла. Казалось, даже перестала дышать.
– Такое возможно, наверное, – произнесла она неуверенно. – А вы уже что-то попробовали изменить?
– Не знаю, не уверен, – неопределённо буркнул Олег. Мысленно он уже выстраивал алгоритм проекта, выискивая нужные заготовки в папке с фотографиями. – Вроде бы как изменил течение времени. Но это, конечно, ребячество. Баловство…
Молчание затянулось. Очевидно, Ниночка ожидала продолжения. Затем послышалось характерное шуршание бегущей по бумаге ручки...
Прошло приблизительно около часа. Услышав, как скрипнула половица, Васильев обернулся. Ниночка стояла рядом. Потирая о спинку его стула напряжённую ладонь, смотрела на него ярко блестевшими карими глазами.
– Пойду я, Олег Семёнович, мне ещё дома надо порядок навести. Завтра продолжу.
Казалось, что она хочет к нему прикоснуться, но побаивается. Решившись, Ниночка поправила воротник его рубахи, пригладила и, быстро повернувшись, вышла в прихожую.
Олег бросил взгляд на табурет. Кофточка по-прежнему лежала на месте.
Никаких новых идей от него пока не требовалось, и он вернулся на сайт в раздел «Свободное творчество». Просмотрел несколько работ, выставленных на всеобщее обозрение. Авторы все давнишние. Старожилы. Новеньких было много, но особой активности они не проявляли. Псевдоним, попавший на глаза, привлёк его внимание. Искорка Севера. В заголовке   странная смесь звуковых работ и текстового креатива, который почти никто из коллег не выкладывал напоказ.
Просмотрев несколько страниц наугад, Васильев с удивление обнаружил вместо рекламных текстов стихи: любовную и пейзажную лирику.
Первая работа выглядела жутким примитивом с технической точки зрения. Но эта простенькая комбинация чёрно-белого рисунка и музыки потрясла до глубины души.
На рисунке был изображён женский силуэт в плаще с горестно опущенной головой рядом с низенькой оградой, за которой катились морские волны. Мрачноватые облака застыли на небе, но на горизонте сквозь них аурой далёкой надежды прорывались зримые солнечные лучи. Печальная скрипка то раскачивалась часовым маятником – воплощением одиночества, то кричала плененной, рвущейся на свободу птицей. Но временами в ней как в облаках на рисунке появлялись просветы далёкой радости. И текст, состоящий из одного-единственного: «прости, что не поняла, насколько я чужая тебе… »
Не в силах оторваться от притягательной гармонии таившейся в композиции, он прослушал работу несколько раз и перешёл на следующую страницу.
На фотографии, спиной к зрителям на берегу большой реки рядом сидели парень и девушка, смотрящие на восходящее солнце. Играла сентиментальная мелодия. Девушка фигурой, причёской и цветом волос поразительно походила на Ниночку. Она была в тёмно-зелёном платье. На коленях её лежала какая-то одёжка голубоватого цвета.
Васильев просмотрел ещё несколько работ и перешёл в раздел готовых заказов. Мимоходом подумал, что не оставил ни одного отзыва, но возвращаться на страницы Искорки Севера уже не хотелось…
Утро выдалось ранним и хлопотным. Не выспавшийся, недовольный, он провёл целый час в очереди в кабинет функциональной диагностики и среди ворчливых претендентов на уколы.
Поднимаясь по лестнице, между этажами он встретил докторшу-принцессу. Увидев его, она остановилась на площадке.
– Рано пришёл? – Олег взглянул на часы.
– Да нет, не слишком, – Елена Сергеевна улыбнулась мягкой волшебной улыбкой, слегка склонив голову к левому плечу. – Пойдёмте, я вас положу, пока никого нет, и все места свободные.
Он повернулась и пошла впереди него. Все врачихи в отделении ЛФК были инструкторами и делала гимнастику вместе с пациентами. Олег поднимался за «принцессой» смотря перед собой – на гладкие упругие ножки в сетчатых чулках, красивую осанку. «Господи, боже! Угораздило…»
Он опустился на ложе аппарата вытяжения позвоночника, стараясь успокоить разыгравшееся воображение. Елена Сергеевна затянула у него на поясе широкий ремень:
– Не туго? Может, ослабить чуть-чуть?
– Да, пожалуйста. Глоток свежего воздуха мне не помешает.
– Валик подложить?
– Не нано... – Олег чуть не прикусил язык, когда докторша, поправляя простыню, невзначай скользнула локтём по паху. – Не надо.
– Не нано, – игриво передразнила Елена Сергеевна, по девичьи хихикнула, ПОПРАВИЛА И ПРИГЛАДИЛА ВОРОТНИК ЕГО РУБАШКИ. – Спите, – сказала она тихим нежным голосом и вышла из кабинета, оставив Васильева в состоянии лёгкого шока.
«Вот так вот сразу, по-приятельски, как будто мы с ней знакомы тысячу лет. И этот жест с воротником… По ощущениям, кто-то совсем недавно проделывал подобное…»
Когда процедура закончилась, отлежав положенные полчаса, Олег поднялся и взял со стола свою карточку. Из неё выпала бумажная четвертинка с бледной печатью, но он успел её подхватить. На листке с назначением было написано:
«Олежек… я переписала тебя на другое время… на 11:00… Не опаздывай… »
В правом верхнем углу виднелся рисунок, сделанный синей пастой, из четырёх вытянутых перекрещенных восьмёрок.
Васильев покачнулся. «Что за дикие фокусы?!..» – Это ведь писала не Екатерина Орловская. Но манера очень похожая. – «Все люди – братья и сёстры? И женщины имеют схожий поведенческий тип? Но для чего писать подобные записки на бланках с печатями, сопровождая их какими-то рисунками? Может, у меня лицо такое – располагает к фамильярности и разного рода розыгрышам? »
Запихав карточку в сумку, он вышел из здания поликлиники и побрёл на остановку. На перекрёстке едва не попал под машину, после чего сосредоточился и постарался выбросить все эти нелепости из головы.
Проехав одну лишнюю остановку, он заглянул в продуктовый павильончик, после чего направился к свому дому через дворы.
У подвального оконца длинного дома сидел рыжий тощий котёнок.
– Бедолага. Хочешь колбаски? – Олег пошарил рукой в сумке, на ощупь отколупнул кусочек варёной колбасы. Котёнок с урчанием схватил угощение и отбежал в сторону. Васильев и глазом моргнуть не успел, как у его ног крутились полтора десятка мяукающих созданий с задранными хвостами.
– Однако! Сколько же вас?!
Последней из подвала выскочила белая кошка. Перемахнув через всю стаю, она описала замысловатую фигуру вокруг ног Васильева и, подпрыгнув, грациозно скользнула выгнутой спинкой по опущенной его ладони. Остальные расступились при её появлении.
Покоренный, Олег отломил солидный кусок и бросил перед ней на землю. Кошка проводила угощение взглядом и вопросительно посмотрела на своего благодетеля. Не тронутый ею ломоть моментально подхватил кто-то из её сородичей.
Васильев присел перед ней на корточки и попытался кормить её с рук. Кошка ела только с   ладони. К тому, что падало на землю, она не прикасалась. Насытившись, она запрыгнула к нему на колени и, не обращая внимания на ласки, уставилась куда-то вдаль.
Чудилось в её взгляде что-то такое, больно щемящее душу; какая-то, не проходящая тоска, вперемежку с достоинством и горечь от давно пережитого потрясения. «Загадочная печаль Атоса » Он попытался взять её на руки, но белая кошка выскользнула и скрылась в соседнем дворе.
Вернувшись, Олег достал из сумки продукты. В дверь позвонили. На площадке стояла Ниночка со свёртком в руке. Светлое её личико лучилось тихой радостью.
– Здравствуйте. Вот, пирогов напекла к вашему приходу. Большой с картошкой, чебуреки и пончики с кремом.
– Пирогам рад всегда. Проходи, Нина, я как раз провиант раскладываю. Сейчас чаю попьём.
– Колбаса надкусанная, – заметила Ниночка, пройдя на кухню и бросив взгляд на стол.
– Это я не себе. Бездомных кошек по дороге кормил.
Гостья взглянула на него с немалым удивлением, даже с восхищением:
– Любите кошек?
– Не знаю, может быть. Жалко стало. Их там много и все разноцветные. Интересно, раньше я на такие вещи внимания не обращал. Одна из них белая как снег. С повадками аристократки. Как видишь, у меня даже появилась любимица. Назову её Миледи.
– Здорово! Мне нравится! Вы так рассказываете, что я даже позавидовала этой кошке…
Ниночка осеклась, щёки её зарумянились. Она отвернулась и стала доставать пироги. Молча перекусив, каждый из них занялся делом, что казалось уже чем-то вполне естественным.
На сайте Васильев увидел сразу два сообщения. Первое, уже традиционным гербом от Екатерины Орловской:
« Дорогой Олежек! Спасибо, за изумительный этюд1 Я обожаю осенние виды, когда никого нет... Тишина среди аллей и полное спокойствие в душе... Сделаешь ещё парочку? Или времени нету?( Жду приглашений на твои свободные ролики. С наслаждением их просмотрю! С теплом, Катюша… »
Васильев сидел, потирая подбородок, пытаясь вспомнить, когда хозяйка сайта перешла с ним на «ты» и стала общаться по-домашнему. А ещё врачиха с «назначением», больше похожим на шаловливую школьную записку…
Автором другого сообщения была Искорка Севера:
«Мне кажется странным, что Вы ходите молча по моим страницам. Не пишите отзывов( Как будто что-то вынюхиваете. Мне подать жалобу администрации?»
Немного подумав, Олег ответил:
«Здравствуйте. Я, видимо, сильно испугался, раз Вам написал.)) На самом деле, только сейчас увидел Ваши сообщения. Многие авторы что-нибудь читают, но отзывы не оставляют. Если Вы пожелаете, я больше не буду заходить на Ваши страницы.))»
Ответ высветился довольно быстро:
«Я так не думаю) Просто пару дней назад, а, может, чуть больше на меня напала особа с ужасной физиономией, в дурацком угловатом пиджаке. Она грубо толкалась в моих стихах. ( я уже начинаю бояться всех подозрительных читателей( даже стихи боюсь новые размещать( Олежек! Можно так обращаться? Всё вроде бы закончилось. Но осадок и страх еще долго будут во мне жить(»
Чувствуя растерянность и непонятное беспокойство, Васильев перешёл на титульную страницу собеседницы и сразу же обнаружил, что его она отключилась двадцать секунд назад.
– Ненавязчивый бред. Меня кто-то решил утопить в эстрогене или свести в дурдом… – пробормотал он вслух.
– Вы что-то хотели спросить? – услышал он за спиной, и вздрогнул. Про свою гостью он совсем забыл. Ниночка стояла рядом, прислонившись к спинке его стула.
– Знаешь, Нина, не пойму я ничего. – Васильев держал в руке карандаш, постукивая им по костяшкам пальцев. – Меня как будто нарочно морочат. У тебя было когда-нибудь ощущение, что совершенно разные, не знающие друг друга, люди словно сговорились между собой?
– Не помню, может быть, и было когда-то, – спокойно ответила Ниночка. – В школе, когда разные учителя в один и тот же день на всех уроках вызывали к доске. А что случилось?
– Сам не знаю, – он открыл обе переписки и показал их. Хотел рассказать про докторшу-принцессу, но почему-то промолчал.
Ниночка, положив руку ему на плечо, склонилась над монитором.
– Писали вроде как одна и та же дама, и в то же время, обе разные, – она указала пальчиком в тексте. – Смотрите, здесь у Екатерины Орловской вместо восклицательного знака проставлена единичка. У Искорки тоже встречается. Эта клавиша в дальнем углу и некоторые её нажимают мизинцем. Неудобно. Похоже, что быстро набирали текст, но не всегда переключали регистр. Скобочки «улыбка-грусть» используют одинаково. Но есть незначительная разница. Орловская смягчает текст многоточиями.
– Ты рассуждаешь как опытный графолог, – Олег поднял глаза на гостью. – Не по годам…
– Я наблюдательная. – Ниночка убрала волосы с лица. – Странное и тревожное начало. Похожее на обвал… – прошептала она еле слышно. – Хотите, я скажу, что делать в таких случаях?
– Ну, скажи.
– Ничего не делайте, потому что некоторые вещи от нас не зависят, изменить их мы   не в состоянии. Просто плывите по течению и не меняйте своего отношения к тому, что происходит.
– О, как! Ты удивляешь меня всё больше и больше. Почему же?
– Так гораздо интересней. – Ниночка распрямилась. – И ещё: со временем вы уже поиграли. Причём, довольно грубо. Поэтому нужен запасной вариант, неожиданный, вроде потайного выхода.
– Не пойму   ничего…
– Подождите, послушайте. Сделайте ещё что-нибудь необычное. Для равновесия. Например, пошлите письмо без адреса. В никуда.
– Фантазёрка, – улыбнулся Васильев. – Значит, ты приняла мой детский эксперимент за чистую монету? Часы стояли задом наперёд, а письмо без адреса никуда не уйдёт.
– Уйдёт обязательно! Почтовый ящик имеет свойство движения… Послушайтесь меня! Ну, пожалуйста!
– Ох, Нина. Хотел бы я сейчас беззаботно мечтать о чём-нибудь подобном и читать твои книжки… Хорошо, я подумаю. Обещаю.
– Пойду я, Олег Семёнович, а то меня уже наверно потеряли.
Ниночка ушла. Васильев достал   больничную карточку и вытряхнул из неё бумажку с назначением. На ней он увидел только номер кабинета и время. Странный текст и значок в углу исчезли, будто их не бывало. Листок выпал у него их рук.
«В авоське завелись буквоеды…» Неожиданно он почувствовал себя неуютно. Олег успокоил себя мыслью, что это другая бумажка, а та где-то выпала. Может, лежит на дне сумки. Он вновь зашёл в гости к Искорке Севера, на вторую её композицию. Какое-то время   слушал музыку, но что-то притягивало его внимание на картинке, и он никак не мог понять, что именно. Скопировав изображение,   открыл его и увеличил. И сразу же нашёл. На коленях у девушки с фотографии лежала такая же бирюзовая кофточка, что на его табурете.
Чтобы немного отвлечься, Васильев открыл папку с фильмами. Пробежавшись по списку, выбрал «Гиперболоид инженера Гарина» старый вариант и посмотрел, как Евгений Евстигнеев режет лучом американские линкоры…
«Письмо в никуда. Написать его по старинке или распечатать? Почерк у меня ужасный » – Васильев взял свою любимую авторучку, с фиолетово-розоватыми, похожими на штемпельные, чернилами. – «Детский ты сад, Олег Васильевич. В кубики не наигрался. Можно соврать Ниночке, сказать, что письмецо улетело» – он вспомнил девичьи большие глаза с тревогой, заботой и мольбой смотрящие на него. Милое, доверчивое дитя, безоговорочно верящее во что-то. Но если подумать, то действительно происходит что-то странное.
«Что писать и кому?» Идеал... В противовес наборам, придуманным наукой, единственной и неповторимой. Письмо без адреса:
«Пишу… Потому, что соседская девчонка попросила. Мне стыдно её обманывать. Она славная, заботливая и доверчивая. И я пытаюсь обмануть самого себя. Глупо, наверное? Знаешь, я всегда думал, что у каждого есть свой идеал. Назови себя как-нибудь по-другому, потому что мне тоже не нравится это лакированное словечко. А мне на днях объяснили, что нет той единственной и неповторимой, а есть какой-то спящий зал с манекенами, каждый из которых может ожить в любой момент... Ты знаешь, не хочу, душа не принимает. Уверен, что всё поймёшь, когда прочитаешь это письмо. И тогда мы посмеёмся вместе над недоумком, который состряпал эту диссертацию. Или реферат. В последнее время со мной происходят совершенно нелепые вещи. Кофточки, знаки. Слова и лица накладываются друг на друга, словно графические слои, которые кто-то стремиться свести к единому стилю. И мне некому рассказать, поведать об этом. Может быть, мы встретимся когда-нибудь, не в этой жизни. А, может, уже виделись в прошлом? Что я могу ещё сказать? Прощай или до встречи – в зависимости от того, как распорядилось нами время»
Душная летняя ночь кутала в вязкий и липкий воздух, разбиваемый стоящим у дивана вентилятором. Через короткие промежутки Васильев просыпался и на ощупь брёл в ванную, чтобы смочить холодной водой лицо и грудь. В какой-то момент его придавил тяжёлый сон.
Процедурный кабинет, но место незнакомое. Стены из белого кафеля в свете дезинфицирующего облучения. В окне выступ здания с обвалившейся штукатуркой. В тишину пахнущего «кварцеванием» помещения входит женщина в белом халате, наброшенном поверх чёрной кофты. Оглянувшись, подходит к стеклянному столику, на котором лежит распечатанная коробка с ампулами. Прислонив палец к губам, широко раскрытыми глазами неподвижно смотрит перед собой. Быстро сунув руку в карман халата, она извлекает пять ампул и подменяет содержимое коробки, после чего бесшумно ускользает…
В зале небольшой квартиры перед глазами двигались потёртые тёмно-красные доски пола. В середине на табуретках возвышался гроб, окружённый молчаливыми мрачными людьми. Над чёрной бахромой виднелось бледное прекрасное в своей неподвижности лицо и густые светлые волосы.
У частокола ног металась белая кошка, пытающаяся пробиться к табуреткам. Рвущая душу тоска, и удивление вперемежку с отчаянием толкали её вперёд, к самому дорогому, что лежало в тёмно-красном вместилище. Дама стоящая ближе всех к прихожей, обернулась, присела на корточки. Густо подведённые глаза её неопределённого цвета расширились, он прижала указательный палец к губам.
«Что там такое?» – тихо спросили у дальней стены.
«Приблудная киска заскочила в квартиру» –   ответила дама медовым голоском, не отнимая палец от губ. Проворно схватив белую кошку поперёк живота, она прошла мимо нагромождений обуви в прихожей. Перед глазами промелькнули ступени, позади резко хлопнула дверь. На лестничной площадке лежал сплющенный окурок с красным фильтром и надорванная игральная карта. На ней ухмылялся джокер с прислонённым к губам указательным пальцем. Кошка шарахнулась в сторону и через открытую дверь подъезда умчалась в сырую мглу…
С утра шёл дождь и было пасмурно. В кабинет № 403 «Механотерапия» Олег явился с опозданием на десять минут. За столом сидела скучающая медсестра. Коротко глянув на вошедшего пациента, она молча кивнула в сторону свободного аппарата. По окончании сеанса, он освободился от ремней и перекатился на соседнюю кушетку…
Пробудившись, он увидел за столом две фигуры в белом халате. Нацепив бандаж, Олег поднялся и побрёл в угол, в котором пациенты оставляли обувь.
– Это кто у меня приходил? – услышал он голос медсестры. – Васильев… Вас это время устраивает или переписать на другое?
– Всё зависит от того, запишут ли меня на массаж. Пока не дают, – с сожалением в голосе поведал Олег. – Говорят, что процедур и без того многовато.
– Массаж может сделать Елена Сергеевна.
Докторша-принцесса снисходительно-ласково кивнула, прикрыв глаза и слегка склонив голову набок. Елена Сергеевна, а рядом с ней медсестра – тоже красивая, стройная, немного смуглая – чем-то напоминающая древнюю египтянку.
«Понятное дело, сговорились. По лицам видно» В воображении промелькнуло стрельчатое окно с заходящим багровым солнцем, факела на каменных стенах, диадема. Принцесса и фрейлина…Олег молча развернулся и вышел из кабинета.
«Загадки от дам-с… Выбросить их из головы... На повестке дня серия осенних этюдов для Катюши Орловской, а прошлогодние материалы он исчерпал. Надо делать новые фотографии. До осени, в том смысле, когда она становится по-настоящему золотой, ещё целых два месяца. Лето, лето, лето… Надоело до чёртиков вместе с жарой и насекомыми. За что его так любят? Хуже лета только март с апрелем. Нужна осень! Срочно, до зарезу!»
Проходя мимо окон небольшого магазина, он увидел продавщицу, достающую откуда-то снизу вереницу сосисок, и вспомнил про «кошкин дом»…
Впереди замаячили зарешёченные знакомые оконца у тротуара. Стоило ему зашуршать полиэтиленовым пакетом, кошачья колония окружила его со всех сторон. Олег вновь подивился их разноцветьем: серые, чёрные, рыжие, пёстрые с причудливыми сочетаниями пятен. Даже одна лимонно-серая и ещё более экзотическая: цвета розового гранита.
«Вот, балда! Камеру надо постоянно с собой таскать!»
Он моментально раздал полкило дешёвых сосисок. Колбасу приберёг для своей любимицы, и пока разбрасывал кусочки по земле, озирался по сторонам.
Миледи появилась откуда-то с парковой территории, соседствующей с домом. Олег почувствовал прикосновение мягкой шерсти к ладони.
Накормив любимицу, Олег, протянул к ней руки:
– Киса, пойдёшь ко мне?
Миледи испытывающее посмотрела ему в глаза и позволила взять себя на руки, чинно сложила лапки на плечо. «Как будто партнёршу на танец пригласил» – мелькнуло у него в голове.
– Притягательная зверюшка, не правда ли? – услышал он незнакомый женский голос.
Рядом стояла высокая молодая женщина, сероглазая блондинка, в лёгком плаще и в сапогах на высоком каблуке.
– Мне они нравятся, – ответил Олег. – Только вчера почувствовал это.
Незнакомка понимающе кивнула и сделала шаг вперёд. От неё исходил аромат ФИОЛЕТОВЫХ духов, смешанных с запахами осенних листьев. Олег опустил глаза. Под сапогами незнакомки не шуршали опавшие листья. Густым ковром лежала сочная летняя трава. Осторожно, кончиками пальцев она провела по кошачьей мордочке. Миледи потянулась навстречу ласковому прикосновению и блаженно зажмурилась.
– Взгляд-то какой. Как у человека, – вымолвила   незнакомка. Под белым локоном сверкнула серебром серьга в виде цветка с ВОСЕМЬЮ ЛЕПЕСТКАМИ. – Я любила наблюдать за ними. У каждой свой неповторимый характер, свои капризы. Своя загадка.
–У каждой из них свои вкусы, – добавил Олег, – Знать бы, что больше по душе вот этой вот, Миледи.
– Миледи, – повторила незнакомка. Тень озабоченности облачком пробежала по её лицу. – Странные воспоминания… Я тебя знала, моя хорошая? Чудесное ты получила имя, хотя и немножко грустное. До скорой встречи, Миледи, девочка моя. А вам – удачи! И до встречи…
Блондинка повернулась и пошла по тропинке, пока не скрылась в парке детской больницы. Кошка выскользнула из рук и побежала следом за ней. Но около парковой ограды резко свернула в сторону самого дальнего в этом дворе дома. От пятиэтажки этой тянуло мрачной опустошённостью, негостеприимно чернели распахнутые двери второго подъезда.
Вспомнив о письме, Олег по длинной и узкой тропинке дошёл до магазина «Рассвет» и купил конверт в отделе канцелярских товаров. Запечатав письмо, он долго стоял у почтового ящика, размышляя. Его почтовое отделение располагалось через дорогу. Три минуты ходьбы. Может, так надёжнее? Но о какой надёжности может идти речь в данном случае? Там письмо очень быстро отсеют, как непригодное к отправке, а из ящика, если он действительно обладает «свойством движения», оно улетит, минуя почту…
Олег усмехнулся, опустил конверт в железную прорезь ящика и отправился домой. В квартире через открытую форточку тянуло сквозняком, повсюду на полу лежали мелкие бумаги для записей.
Собирая их, он прислонился щекой к стройной загорелой ноге и посмотрел вверх.
– Извините, Олег Семёнович, дверь была не заперта, – Ниночка присела и стала помогать собирать бумаги, подавая их Васильеву. – И компьютер вы забыли выключить. Я решила подождать вас здесь. Ничего не трогала, боялась что-нибудь нарушить. Вошла и увидела, что никого нет. Испугалась очень, думала, что кто-то влез в квартиру…
– Старею, наверное… – пробормотал Олег.
Они оба одновременно поднялись и посмотрели друг на друга. Ниночка выглядело бледной и усталой. Она стояла, сморщив лобик, что добавляло ей той зрелой привлекательности, которой иной раз недостаёт в юном возрасте.
Она двинулась вперёд и обняла его за шею, Олег осторожно прижал её к себе.
– Нина, ты с одиноким мужиком, в его квартире…
Ниночка отрицательно покачала головой.
– Ничего я от вас не добиваюсь, Олег. Вы и вправду одиноки. Не в том смысле… В любое другое время вы сильны, независимы, уверены в себе, как любой другой мужчина в расцвете сил. Но вот именно сейчас… Вы ведь чувствуете, что я вам сейчас нужна? Мы просто постоим вот так.
– Ладно, давай просто постоим.
– В древности девы даровали рыцарям и витязям что-нибудь в дорогу. Платок… А я отдам частичку своего тепла, чтоб она была внутри вас и всегда с вами.
– Чудная ты… Живёшь в своём мире. Не пойму только, задержалась ли ты в романтическом детстве или слишком рано повзрослела. Ты меня порой даже пугаешь.
В форточку влетел ветер, сорвавший с края стола только что собранные бумажки, и унёс их белой трепещущей стайкой в прихожую. Где-то вдалеке у горизонта сверкнула молния.
– Вы сделали очень важную вещь – отправили письмо в никуда. Прижмите меня покрепче к себе… вот так. Я останусь рядом с вами столько сколько смогу.
– Ниночка, с чего ты взяла, что я его отправил? – Васильев отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.
– Просто знаю. Вы бы не захотели обмануть меня. – За окном где-то уже близко сверкнули две молнии. Забарабанил по стеклу первые капли ливня. – А сейчас нужно немного помолчать.
Ниночка уткнулась лицом в его плечо и сильно вздрогнула.
«Она, в самом деле, от меня ничего не добивается?» – Васильев погладил её волосы. – «Девчонка уже взрослая и уже должна знать чего хочет, хотя она и с причудами. Но двадцать лет всего лишь…»
Со всех сторон волнами поплыл серебристый сухой туман. Васильев понимал, что стоит на месте, но внезапно чувствовал лёгкой кружение и проникающую радость, изливаемую вздрагивающим девичьим телом. Стены истаяли. Он не видел, но словно каким-то образом ощущал вокруг себя присутствие звенящего предутреннего леса…
В дверь позвонили. Короткая пауза, ещё три звонка – более требовательные и настойчивые. Олег открыл глаза. Ниночка отстранилась от него и отошла в сторону.
На лестничной площадке стояла старуха с совершенно высохшим лицом и водянистыми бесцветными глазами.
– У вас есть весы? – спросила она шепеляво.
Васильев молчал, пытаясь вникнуть в суть вопроса.
– Я здесь торгую на остановке, мне надо картошку завесить, – пояснила визитёрша.
– А-а, нет. Извините, нету.
Старушка молча развернулась и нажала на звонок соседней квартиры.
Ниночка уже стояла рядом, торопливо надевая туфельки.
–   Обед приготовила: суп с фрикадельками и манник под вишнёвым киселём. А я убегаю.
– Всё, что мне нравится. Хорошо бы…
– Нет-нет, я просто от души. Наверно, увлеклась, забылась… Мне очень неловко. Извините…
– Да ничего, Ниночка. Ты славная девушка, с большой и светлой душой.
– До свидания, Олег Семёнович! – уже с лестницы откликнулась Ниночка, взбегая на верхний этаж.
Васильев огляделся. Старуха куда-то исчезла. Как она могла так быстро скрыться из виду? Может, зашла к кому-нибудь из соседей? В подъезде стояла тишина, сквозь которую с улицы пробивался глухой шелест дождя. Он запер дверь и, вернувшись, присел за компьютерный стол.
Ничего не делая, он неподвижно смотрел перед собой – через экран монитора, сквозь стену. Слова хрупкой девочки о том, что именно сейчас, как никогда он нуждается в её опеке и защите, прочно сидели голове. Затуманенный рассудок вяло копошился в привычных понятиях, выстраивая логическую цепочку. Что, собственно говоря, произошло?
«Давненько я не прикасался к женской талии, вот что произошло. Попал в девичьи объятия, и меня повело. Захмелел и улетел».
Суп остыть ещё не успел. Не смотря на смутную тревогу, Васильев быстро опустошил тарелку и плеснул себе немного добавки. Манник тоже был удивительно хорош: зернистый и немного воздушный. Он поймал себя на мысли, что готовила Ниночка именно так, как были приготовлены очень давно его любимые блюда, когда он впервые попробовал их.
В зале он остановился около кофточки, которую никак не удавалось отдать. Постоял перед ней, потом поднял и внимательно осмотрел. На передней стороне поблёскивали серебристыми нитками вышивка – ЦВЕТОК С ВОСЬМЬЮ ЛЕПЕСТКАМИ.
Он повернулся к компьютеру и сразу же заметил новую папку в середине экрана, именованную цифрой «8». В ней лежала упакованные документы – все, что касались Искорки Света и Екатерины Орловской: переписка, графика и стихи. На сайте к Искорке Севера зайти не удалось. Она пропала – все свои работы удалила, профиль стёрла. Переход по ссылке к Екатерине Орловской привёл его на официальную и безликую страницу с надписью: «Администрация».
Зато появилась какая-то Loda с добавлением иероглифа в конце имени. Пролистала все его работы и сразу же отключилась. Новенькая. Зарегистрировалась только вчера. Олег скопировал иероглиф и ввёл в поисковую строку. Просмотрел ответы: ВОСЬМИЛЕПЕСТКОВАЯ хризантема «Кику» – символ солнца, Японии и японской императорской династии ».
«Кто на что горазд. Изощряются» – Васильев машинально водил курсором вокруг иероглифа. Но что может означать это неестественно повышенное внимание к нему – одинокому и малозаметному обывателю? В последние годы он жил тихо, не посещал никакие увеселительные заведения. Ни за кем не ухаживал – ни в реальной жизни, ни в «сети».
Где-то в уголке сознания вызревала непонятная мыслишка, основанная в большей степени на ассоциациях, чем на рассуждениях. Он вдруг вспомнил, как Захар приглашал его на рыбалку. Поудить рыбку. Закинуть какую-нибудь наживку, как письмо: в никуда.
Стихи… У Искорки света он нашёл несколько произведений. В основном, любовная лирика. Надо, чтобы его заметили. Ниночка говорила про какое-то равновесие, про другие непонятные вещи. А сегодня она повела себя совершенно бесцеремонно. Влезла в его компьютер и похозяйничала в нём. Она скопировала всё со страничек, которые после этого исчезла. Как будто знала заранее…
Есть литературный сайт, про который ему рассказывали ещё во времена работы на прежнем месте, сравнивая с проточным водоёмом, или с перекрёстком. Не суть важно. «Изба-читальня», вроде бы. Значит, он должен хорошо просматриваться многими литературными авторами. И не только…
Порывшись в виртуальных фотоальбомах, Васильев выбрал пышную хризантему, нанёс на неё иероглиф в двух местах – по типу игральной карты, немного подумал и вставил получившуюся композицию в личное послание Екатерине Орловской.
Теперь стихи. Васильев совершенно в них не разбирался. Но в расшифровке иероглифа речь шла о японской хризантеме. Значит, сгодится японский стих. Хокку, танка… Плевать на размеры и правила, о которых он не имел ни малейшего представления. Главное – содержание. Было время, когда он развлекался с сокурсниками, сочиняя всякую абракадабру.
« Цветок с восьмью лепестками
Пробился сквозь сон мой и явь.
Что нужно женщинам?»
Без особого труда Олег разыскал избу-читальню, зарегистрировался под именем «Флажок» и выложил свой слепленный наспех «шедевр». Ловись рыбка, большая и маленькая... Немного подумав, глянул в список посещений на своей новой страничке. Быстро, однако! Десяти секунд не прошло, а у него уже посетительница! Женщина под псевдонимом «Заноза». Прилетела аж с «Мэйла»!
«Замечательно! Даже адрес перехода зафиксирован. Давай глянем, кто у нас такой любопытный»
Олег перешёл на «Мэйл» и откинулся на спинку кресла. Ольга Липпе, старший менеджер фирмы «Барокко»! В таком же нелепом пиджаке и с прислонённым к губам указательным пальцем. Он вернулся на сайт работодателя, просмотрел список посетителей и сразу же заметил небывалое оживление. Сразу четверо. Все знакомые, но не слишком располагающие к себе личности. В виду своего дутого высокомерия, раньше они никакого интереса к нему не проявляли. А сейчас их будто прорвало. Трое из них были замешаны в скандалах, грешили грубостями и оскорбительными высказываниями. Все четвёро молча заскочила буквально на две – три секунды и сразу же ушли, не оставив никаких следов. Интервал между посещениями на «Избе-читальне» и здесь: около пяти минут. «Очень похоже на то, что их послали проверить: не выложил ли я этот стишок у себя дома»
Заглянул к автору по имени Loda, но страничку её не нашёл. Исчезла. Стёрлась через считанные минуты после отправленной Екатерине Орловской хризантемы. Рыбка действительно клюнула, но ничего определённого из этого мутного омута с собой не принесла.
Васильев собрал все результаты своих наблюдений в папку «8», созданную предположительно его недавней гостьей. Отдельно от всего остального в папке лежал блокнот с восклицательным знаком и короткой записью в нём: «последняя страница конспекта»
Протянув руку к полке, он взял тетрадку и открыл страницу, на которой была вложена ручка. Ниночка писал очень ровным узорчатым с тонкими завитушками на конце заглавных букв почерком. Она остановилась на восьмой странице, где начиналась тема: «Анимированные титры в Adobe After Effects».
После солидного отступа шёл следующий текст:
«Олег, я не успела дать вам частичку тепла для дальней дороги, и очень скорблю по этому поводу. Сломав «барьеры», вы поступили бездумно и поставили под удар не только себя, ибо заодно разрушили барьер между мирами. Одушевив и выпустив наружу свои женские «я», вы опустошили себя и создали брешь, через которую как через пролом в крепостной стене в ваш мир может проникнуть подменная женская сущность. У меня не хватит времени, чтобы полностью раскрыть её природу. Она может находиться за многие парсеки отсюда, и в тоже время присутствовать где-то поблизости. В течение бесконечного времени он ищет лазейку, но не может прорваться через границы бытия. В вашей мифологии её попытки прорыва известны под именем Суккуба. Для удобства именно так я и буду её называть. Не столь важна её суть, сколько ваша судьба и дальнейшие действия. Первым делом ей необходимо уничтожить ваши женские «я», для того, чтобы занять их место. Всё начнётся с разрушения виртуальных женских линий, как наиболее уязвимых. Это то, что вы видите прямо сейчас. Она уже ощутила брешь, но ещё не знает точно в ком она. Поскольку, она ищет встречи с человеком обычным, ни за что не догадается разыскивать вас в других мирах. Там вы можете попытаться защитить своих анима и скрываться, путая следы. Завтра я попытаюсь отдать ту часть себя, которую не успела… Но после этого не мешкайте. Никому ничего не говорите, избегайте по возможности встреч со всеми вашими знакомыми и следуйте за белой кошкой »
«По-моему, время пришло поговорить по душам» – Васильев поднялся и нервно прошёлся по комнате. – «Сказки сказками, но всему есть предел. Будет сидеть у меня, пока не выложит всё как на духу. Суккуба приходят ночью. «Демон, вызывающий сладострастные сновидения»
Пусть приходит. От сладострастных снов ещё никто не умирал» Любящий посидеть допоздна, он лёг гораздо раньше обычного. Не было ещё и одиннадцати, когда он забрался под простыню.
Ему приснился шервудский лес. Почему именно шервудский? Он не знал. Но лес этот очень походил на легенду, потому что реальные истоптанные и загаженные рощи благоговения и ожидания встречи с эльфами не вызывают. Проезжая на гнедом под раскидистыми кронами, он всматривался в лесную чашу, пытаясь разглядеть к кустах карлика в зелёном камзоле. Любит этот паршивец Лоли шутки ради пускать стрелы без наконечника…
Проснулся Васильев в пять утра бодрым и жаждущим хозяйственной деятельности. Можно было бы спать ещё три часа, но он чувствовал, что уснуть больше не получится. Мысленно отругав себя, он вытащил с полки толстенный том «Готической архитектуры» и, не торопясь, просмотрел все фотографии от корки до корки. Лезть в Интернет не хотелось. Безо всякого вдохновения он просмотрел фильм «Маска», позавтракал и отправился в реабилитационный центр…
У двери ультразвукового лечения, Васильев столкнулся с докторшей-принцессой. Поздоровавшись, он хотел пройти мимо, но Елена Сергеевна мягко остановила его, взяв за запястье:
– Подскажите, пожалуйста, сколько сеансов у вас ещё осталось? Два или три?
– Нисколько. Вы же последнюю галочку в процедурной книжке и поставили.
– Да, действительно, – Елена Сергеевна продолжала держать его за руку. – Вы подумали над моим предложением, насчёт массажа? Кстати, если захотите взять очередь у своего невролога, то получите её не раньше, чем через месяц.
«Ну, какой там может быть массаж?» – подумал Олег, чувствуя нежную ладонь у себя на запястье. – «Силёнок у неё не хватит, чтобы как следует спину намять. А, в общем-то, пускай делает, раз так рвётся, всё лучше, чем ничего. Интересно, сколько она запросит. Или это просто так, из лучших, так сказать, побуждений?»
– Вы серьёзно? Было бы неплохо, только вот…
– Подходите через часок в процедурный кабинет, на втором этаже, – перебила его Елена Сергеевна, отпуская руку. – Там и поговорим.
Олег прогулялся по городу, съел два чебурека и в который уже раз обошел ближайшие магазины. Коротать время между процедурами ему было не впервой. К условленному месту встречи он подошёл немного раньше. Было ясно, почему докторша-принцесса выбрала этот кабинет. В послеобеденное время это крыло всегда пустовало. Идеальное место, чтобы проворачивать разного рода неформальные дела.
В слабо освещённой тишине коридора дробно простучали каблучки. Елена Сергеевна подбежала к кабинету. Выглядела она несколько растрёпанной и, как показалось Олегу, чем-то встревоженной.
– Проходите, и ложитесь на кушетку за ширмой, – бросила она. И заперла дверь на ключ.
Олег разделся до пояса, расстелил на кушетке свою простыню, положил на рядом стоящий стул полотенце и тюбик с кремом и лёг животом вниз.
– Повернитесь на спину, – скомандовала Елена Сергеевна, появляясь за ширмой.
– Зачем? – Олег повернулся на бок. – Вы собираетесь делать массаж живота?
– У меня своя метода. Сначала надо разогреть грудную клетку.
Олег послушно перевернулся на спину и уставился в потолок. Докторша-принцесса положила руки ему на плечи и прижалась щекой к его груди.
Старинным цветастым покрывалом опустилась весенняя роща. Над головой на фоне голубого неба мельтешили ветки, покрытые нежной весенней зеленью и крупными белыми цветами. Где-то поблизости плескалось море, качалось на волнах стоящее на якоре большое трёхмачтовое судно. И сыпал серебряный сверкающий дождь, наполняющий безмерной радостью. Ветер донёс песнь о безоблачном горизонте и забрал сожаление о насиженных местах. Здесь не было места для прощаний и возвращений. Только путь…
Он потянулся и потёр глаза. Вдохнул запах молодой женщины, оставшийся у него на груди и поднялся. Елена Сергеевна сидела за столом и поправляла волосы.
– Спину не помнёте? – Олег взял со стула рубашку. – В чём заключается ваша метода, я так и не понял. Массаж с гипнозом?
– Теперь я передала всё, без остатка – бесцветным голосом произнесла Елена Сергеевна. – Поторопитесь, Олег. Вам нужно скрыться ещё до захода солнца.
Васильев вскочил и, подойдя к докторше, взял её за плечи. Повернул к себе.
– Думаю, что достаточно! Вы знакомы с Ниночкой?.. – Фамилию соседки он не знал.
– Вы просто не хотите, не умеете слушать, Олег Семёнович. Я вам подробно писала в конспекте, но вы перенесли свои бездумные эксперименты на сайт. Ситуация предельная. Уходите прямо сейчас! Прошу вас!
Елена Сергеевна подняла на него свои голубые глаза, в которых под гнётом усталости светилась потаённая надежда. Васильев пытливо и долго всматривался в тонкие черты лица. Мысли, бродившие за пределами привычной размеренной жизни, были смутные, лишённые каких-либо очертаний. Он подхватил свою сумку и вышел из кабинета.
«Неужели всё настолько реально и серьёзно?» – на остановке он сразу же заскочил в пустую маршрутку и занял место у окна.

Куда уходит белая кошка. Роман, фантастика. Глава 2

Рейтинг: +12 753 просмотра

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (25)

Ивушка # 5 февраля 2015 в 10:09 +4

Начала читать ваш роман Владимир с столь интригующим названием.Читать интересно и шрифт хороший.

Владимир Дылевский # 5 февраля 2015 в 17:46 +4

Спасибо, Ивушка!

Ивушка # 5 февраля 2015 в 17:51 +4

Очень увлекает чтение,хорошо пишите,я читаю потихоньку.

Владимир Дылевский # 5 февраля 2015 в 18:27 +4

Ивушка # 6 февраля 2015 в 10:43 +4

Замечательный сюжет,интересен главный герой и его внутренний мир,его мысли вслух. big_smiles_138

Владимир Дылевский # 6 февраля 2015 в 18:15 +4

Спасибо, Ивушка! 8ed46eaeebfbdaa9807323e5c8b8e6d9

Как ни странно, но у героев есть реальные прототипы, а в основе сюжета заложены вполне реальные события, которые сильно отдавали мистикой. smile

Например, описание работ Искорки Света. Это образ собирательный из характеров трёх разных женщин-авторов. В качестве "работ Искорки Света" я описал плейкасты:
http://www.playcast.ru/view/1527258/0cc0a3d5f5e9eec21cac7b38a58a1e98e4340cbcpl
http://www.playcast.ru/view/1533045/6f825e9d0d8610bc0deab04ad693e44813bde3a2pl

Ивушка # 7 февраля 2015 в 13:41 +4

Мне было очень интересно читать,прочитала,спасибо, Владимир.

Владимир Дылевский # 8 февраля 2015 в 18:19 +3

Спасибо, Ивушка!

Ивушка # 8 февраля 2015 в 18:28 +3

Пишите продолжение.

Юлия Вебер # 7 февраля 2015 в 17:58 +3

Владимир Дылевский # 7 февраля 2015 в 19:19 +3

Лариса Тарасова # 19 апреля 2015 в 10:36 +1

Володя, перечитала, вспомнила. Иду читать дальше. Кажется, ухватилась за что-то... но не уверена.
soln

Анна Магасумова # 19 апреля 2015 в 10:47 +1

Да, порой так трудно найти своего человека...

Эдуард Руденко # 1 июля 2015 в 04:05 +1

Приветствую, Владимир!!!
Отличное начало!!! Затягивает!!! 50ba589c42903ba3fa2d8601ad34ba1e

Владимир Дылевский # 1 июля 2015 в 17:27 +1

Спасибо, Эд! c0414

Эдуард Руденко # 5 июля 2015 в 08:05 +1

Эдуард Руденко # 27 октября 2015 в 07:40 +1

Приветствую, Владимир!
Освежаю память!

Владимир Дылевский # 27 октября 2015 в 18:07 0

А я только издеваюсь над читателями. Романист из меня... smile

Рада # 28 января 2016 в 21:13 +1

Володя, после такого длительного перерыва ничего лучше не придумала, как все перечитать с начала. И, знаешь, не пожалела, потому что сейчас вижу то, на что при первом прочтении не обратила внимания.
Да, вот так жил-жил себе "одинокий и малозаметный обыватель, Олег Васильев, жил тихо, не посещал никакие увеселительные заведения. Ни за кем не ухаживал – ни в реальной жизни, ни в «сети»..."
Но может быть, именно поэтому, так активизировалось вокруг него женское начало? Ведь в природе все должно быть уравновешенно, и вот часы уже крутят стрелки вспять. А путь-то Олегу предстоит не просто захватывающий, как на рыбалку, уже понятно, что он будет полон мистики, загадок. Вдруг да и получит Олег ответ на вопрос, что такое идеальная женщина. В общем, читаю, Володь! Наверное, по главе в день получится. 50ba589c42903ba3fa2d8601ad34ba1e

Владимир Дылевский # 28 января 2016 в 23:43 0

Спасибо, Радушка! Каждую главу писал, не представляя, что будет в следующей. Была только общая идея. smile

Пришло время собирать камни, пока сам среди них не заблудился. Ещё пару глав -- и всё.

Татьяна Петухова # 5 марта 2016 в 12:18 +1

Владимир,давненько хотелось познакомиться С Белой кошкой, и вот добралась и всё:читалось с упоением, улыбалась, спорила ,даже записала для себя некоторые любопытные строки: зрелое умеренное кокетство, аромат духов ФИОЛЕТОВЫЙ, сразу вспомнилось как сейчас молодёжь часто пренебрежительно машет рукой и добавляет :А мне фиолето?" Удивило, почему смягчает текс многоточие ? Несколько снизился ореол таинственности ,когда ЛГ публикует стихи в Избе-читальне, возможно и литературный сайт бы назвать как-нибудь по другому,на мой взгляд,теряет аромат необычности и я подумала , что и сайт будет интересней назвать МИЛЕДИ -Кошка или вроде этого. Стиль изложения и сюжет очень привлекательны,но я об этом сужу,как рядовой читатель не более,нюансы разглядят профи и подскажут , а я неспешно побреду дальше за Вашим ЛГ. Очень было приятно познакомиться с необычной фантазией.СПАСИБО!!!

Владимир Дылевский # 5 марта 2016 в 18:21 0

Спасибо, Татьяна за содержательный отзыв! Наверное, это во многом субъективное восприятие, но ароматы ассоциируются с оттенками. А может быть, с цветами, имеющими лепестки о с определёнными оттенками. Такое наблюдение: дамы в личной переписке щедро рассыпают многоточия, часто даже внутри предложения. Наверное, чтобы добавить некую чувственную двусмысленность в письма. В итоге окончание фразы выглядит как глиссандо в музыке , где фраза как бы постепенно затухает. Точка -- это твёрдое окончание, когда фраза имеет отчётливое окончание. Поэтому я так и написал: смягчают. Изба-читальня потому, что имел место реальный схожий случай именно на этом сайте. В романе не всё выдумано. Кое-что произошло на самом деле в интернете и в жизни, каким бы невероятным это не казалось. Учусь у маститых авторов: когда фантастика привязана по возможности к реальным местам и событиям она выглядит более достоверной и убедительной. smile

Владимир Перваков # 31 марта 2016 в 23:23 +1

Мягко и плавно плыл по главе, и затянуло!
Я тоже люблю многоточия... Тест однажды показал, что такой тип как у меня, практически не встречается у мужчин...
Однажды по пути на работу в переполненном автобусе уловил тонкий аромат фиолетового запаха. Который то появлялся тонкой струйкой откуда-то, то пропадал. Ловил его несколько остановок, пока не понял, что это запах сирени. Видимо духи "Сирень". Но зимой они были так изысканы!!
Обязательно зайду, чтобы "плыть" дальше!
(ЗЫ: в тексте несколько опечаток обнаружил...)

Владимир Дылевский # 1 апреля 2016 в 08:55 0

Спасибо, Владимир! prezent

Роман, наверное, как раз для таких редко встречающихся читателей smile

RSS-лента комментариев