Помочь сайту
Поздравления
Хорошо-то как
21 декабря 2016 -
Getera Volshebnaya
Шёл второй час нового 1959 года после боя курантов по радио. В гостиной полутораэтажного дома на улице Будённого зависла пауза после каскада вальса и фокстрота. На диване восседал Максим Акулов с другом Игорем Семёновым, чуть поодаль внучка хозяина Виктора Владимировича Оля Кутепова – все геологи горного факультета НПИ. На кресле, в окружении Валентина и Иллариона, томилась маркшейдер Ира Смурнова. Соседка Оли Лиза ковырялась в носу, другой рукой поправляя косу. В дверях стояла мама Оли, статная брюнетка с обширной грудью, в обтянутом чёрном платье и в тон шёлковых чулках. Она и разрядила обстановку: манерно, на каблуках, прошла к радиоле выбрать новую пластинку. Все ждали фокстрот, но скрипуче заиграло танго тридцатых годов, но студенты и Лиза его исполнить не сумели. Не потому что устали, лишь по причине неумения. Пластинка закончилась, Олина мать второй раз установила чёрную стальную иглу на начало пластинки и поманила пальцем Максима. Тот не понял, либо сделал вид. Лариса Викторовна в голос:
-Тебя, длинный, я приглашаю, тебя.
-Я танго исполнять не учился, и сокурсники мои не танцуют.
-Я тебя, белобрысый, буду учить, пока все не научатся. Мы с тобой здесь самая красивая пара, и не перечь мне, - косясь на Ирину, вздорно заметила Лариса Викторовна.
-Меня Максимом кличут. Боюсь вам ноги оттоптать.
-Это не вальс – туфельки мне не испачкаешь, - ставя снова иглу на начало песни, улыбнулась мать Ольги.
Сил на танго расходуется не меньше, чем в вальсе из-за сложности пируэтов, но Лариса Викторовна уже третий танец не отпускала от себя Макса. Красные щёки, блестящие глаза почти всем девушкам подсказали, что Максим перевозбуждён. Особенно волновалась в ревности Ирина, имеющая виды на него. Это была их первая встреча, но в вальсе они сблизились. Ирина то привстанет в желании отбить Максима; то углубится в громоздкое кресло, теребя косу; то сделает отсутствующий вид – всё напрасно: её предполагаемый парень буквально впился в красивую женщину, повинуясь рукам её и негромким командам. Через полчаса воротник пиджака Максима лоснился от пота, волосы слиплись, но о пощаде не просил. Из присутствующих танцевал лишь Валя, то с Олей, то с Лизой, да и не все туры подряд. Перерыв объявила виновница танца:
-Ирина, разлей водку по стаканам, а то у ребят настроение не праздничное.
-Лариса Викторовна, пусть этим займётся Илларион – он не танцевал.
-Вроде ты устала от танцев. Дело мужское – водку пить, а бабы должны за ними ухаживать.
-Мы не бабы! – обиделась всерьёз Ира.
-Но не мужики же вы! Не бастуй, Ира – разливай.
Пунцовая Ирина степенно стала наполнять стаканы: женскому полу где-то на треть, ребятам и Виктору Владимировичу больше половины. Пили мужчины по-разному: Валя и Олин дед одним махом, Игорь, кривясь, мелкими глотками, а Максим в три, да и без закуски. Из женщин полностью опорожнила водку лишь Лариса Викторовна, игнорируя закуску как её партнёр, взмокший и счастливый. Это уже был четвёртый заход после курантов с однообразным тостом: с новым годом! Танцы возобновились, но без искомого танго, Макс лакомо поглядывал на Ларису Викторовну, хотя разница меж ними была почти в двадцать лет. Танцевали вальс все, исключая эту пару. Новый год перевалил за три часа, когда Лиза вернула пластинку со старинным танго на круги своя. Ведаемо было всем, кто попадает, точнее, попадёт в спектр интересов новогодней компании. После второго танго Лариса Викторовна щёлкнул пальцами, чтобы сменили пластинку, но, к её удивлению, Максим неслиянно потащил её наверх в мансарду. Женщина лишь, сидя, похахатывала, когда студент третьего курса пытливо расстегивал металлические застёжки резиновых подвязок лифа. Справился. Шёлковые чулки спустились ниже коленей пунцовой женщины, а длинная юбка ещё на лестнице была выше пояса. Задыхаясь, Максим стал стягивать шёлковые панталоны, ломая пальцы.
-Стой, молодец. Дальше я сама.
-Хорошо! Хорошо! Быстрее.
Лариса Викторовна, через лопатки, медленно начала расстегивать пуговицы на бюстгальтере. Первая, вторая. Пауза. Вот и третья освободила красивую грудь с коричневыми сосками. За это время партнёр освободился от брюк, чуть не оторвав пуговицу на гульфике. Улыбка исчезла с лица женщины, когда Макс вошёл в неё. Отринув правую ногу на гобелен настенный, не отрывая левую от пола, Лариса Викторовна вкрадчиво руководила тазом партнёра, познав его неопытность. Партнёр то подгибался под женщину, то руками тянул таз её на себя, сопя и прерывисто дыша. Что-то произошло с Ларисой Викторовной: она прослабилась, елейно поглядывая на парня сияющими глазами, но тот ничего не видел, пока не скорчился в судорогу. Минуты через три проказница спросила:
-Ты мальчик?
-Да. Был.
-За первый урок тебе четыре.
-Почему??
-Наблюдай за женщиной, когда её рвёшь пополам.
-Прости.
-А вот это не надо.
-Чего?
-Просить прощения за удовольствие, полученное мной.
-Ты тоже?
-Зараньше тебя. Спасибо, любовничек, - ласково отреагировала женщина, укладывая распущенные волосы ему на плечо, - ты откуда?
-Из Георгиевска. Пятый семестр окончил.
-Значит ты на год старше дочери. И то неплохо.
-Я геолог, как и она, но мы ровесники.
-Я не против, ежели ты и её используешь – задержалась она в девках.
-Мы просто товарищи, - ответствовал Макс, любуясь грудью любовницы.
-А что товарищ не женщина…. Ладно, целуй.
-Чего?
-Не чего, а что. Соски целуй – я твоё желание вижу.
У Макса сразу это получилось ловче, да так, что женщина зажмурилась и расслабила лицо так, что казалось, вот-вот замурлычит. Снизу раздавался фокстрот раз разом, но кто-то, скорее Лиза, поставила «Брызги шампанского». Немедля Лариса Викторовна потянула Макса в танец, нагая и пышущая желанием. Парень, до боли, вжался в её пах, нехотя реагируя на её пируэты. Когда игла заскрипела на пластинке, Макс, не отрываясь от груди и лобка женщины, затащил на кровать, широкую и мятую. Теперь он поглядывал на её лицо, время от времени ускоряясь. Лариса Викторовна, жмурясь, одной рукой гладила его лохматую причёску, другой регулировала темп. Теперь Макс опередил партнёршу, но он от кого-то слышал, что в этом случае нельзя уходить в истому. Дождался он её блестящих глаз, уже невольно выйдя из неё.
-Чем вы тут занимаетесь? – со ступеней показалась голова Оли, показалась и спряталась.
-Дочь, заходи. Мы же взрослые люди. Максим, прикройся.
-Товарищи, что вы творите! Ты же вдвое старше Максима! – с этими словами Оля медленно поднялась в мансарду.
-Любовь границ не знает.
-Ты что в парня этого влюбилась!? Неравный брак мне ждать, что ли?!
-Любовь бывает разной, - не прикрываясь, улыбнулась Лариса Викторовна, - не волнуйся: в любой момент я Максима тебе в женихи передам. Как там себя чувствует Ирина?
-Она меня и прислала. Жутко ревнует. Я думала, что вы мою коллекцию марок смотрите, извините.
-Мы уже закончили. Максим, оденься – тебя невеста заждалась.
-Теперь уже ничего с ней не получится.
-Мальчик, ревность, наоборот, женщин влечёт к мужику, - развратница накинула неведомо откуда-то взявшийся халат, застиранный и блеклый.
-Вы, что, так и спуститесь? – вытаращился Макс.
-Праздник был здесь, - похлопывая по смятой простыне, молвила женщина, - а теперь водка, да под хорошую закуску. Оля, пожарь картофель в большой чугунной сковороде, - спускаясь в залу, наказала дочери довольная мать.
Каждый гость принёс с собой горькую, да и в доме было немало, поэтому, пока жарилась картошка, все опрокинули по два стакана, каждый свою дозу. Макс ел жадно, косясь то на Ирину, то на взрослую любовницу. Ирина, как ни странно, улыбалась, чуя, что интерес к Ларисе Викторовне у Максима испарился.
Глава 2. Я вам не товарищ
Прошло девять дней. Максим на лекциях уже сидел с Ириной, робко заигрывая. Общался он лишь с ней и Игорем, сторонясь особенно Оли. После занятий эта троица направилась в кинотеатр «Комсомолец» на Московскую. Смотрели «Мистер Икс» с Георгом Отсом в заглавной роли. Уже на втором исполнении песни, популярной в то время, Макс демонически забеспокоился. Минутами спустя из его головы уже не выходил образ нагой Ларисы Викторовны, жгуче томный. Проходя мимо ресторана «Южный», парень возбуждённый вспомнил, что его любовница работает здесь официанткой, поэтому, ни слова не говоря, он нырнул в подсобку, где ему объяснили, что Лариса Викторовна выходная. Далее Максим не шёл, летел, не обращая внимания на подотставшую парочку. Ирина окликнула его, но тот лишь махнул рукой, торопясь еще больше. На трамвае взволнованный Максим доехал до конечной остановки, далее пешком по Будёновской.
Стремительно войдя во входные двери, Макс чуть не сбил однокашницу, на ходу спросив:
-Где мать?
-Почивает. Не в мансарде.
-Где?
-В этой комнате, - указала Оля на запертую дверь.
Макс буквально ворвался в комнату, даже не притворив её. По гримасе женщины он быстро догадался, что она ждала его. На ней был тот же выцветший халат до щиколоток, но расстегнутый до верхнего края бюстгальтера. Как ему порой хотелось помять эту пышную грудь, но лишь по ночам, днём же интерес к Ирине глушил его интимную память. Каким-то образом Лариса Викторовна оказалась на Максиме, лицом к потолку с копотью угольной. Ей тоже понравилась эта поза, после того как любовник запустил длани под бюстгальтер. Чуть погодя она сама распустила пуговицы на халате, щекоча своей гулей лицо Макса. Это продолжалось долго, даже очень долго. Казалось, что с грудью женщины Максим никогда не расстанется, да и она была не против, мол, впереди целая вечность.
Если бы Максиму не захотелось по малой нужде, неизвестно когда они перешли бы к основной программе. Когда он вернулся, Лариса, голая, раскинулась крестом на кровати, словно показывая: тебе есть место лишь на мне. Но Максим, не осознавая поступка, опрокинул её на живот и лёг сверху. Долго они шли к собачей позе, но когда сподобились, Макс зашёлся в сипе, но обнимать её грудь не перестал. Так не поступали ни муж, ни первый её парень. Остыв, Максим стал искать губы любовницы, так как очи его были зажмурены. Лариса Викторовна забралась своим языком ему в рот, давая Максу лишь на секунду паузно набрать воздух. До этого он вкуса поцелуев не знал, не ведал. Добилась женщина своего: Максим окреп и довёл любовницу до ожидаемого ей результата. Пауза, минутная – не больше, и Макс начал атаку в принятой сегодня позе, не взирая на вялое сопротивление любовницы, но и она вошла в раж, вежливо переставив его руки с таза на грудь. В том-то и дело, что они совместно забрались на вершину счастья, что не получала Лариса Викторовна от своих двоих мужчин.
-Мальчик, благодарю тебя – ты сегодня не подражаем!
-Я не мальчик, - обиделся Макс.
-По возрасту, по возрасту, радость моя.
-Вы больше не упрекайте меня моей молодостью, - уже остывая, по инерции возразил он.
-Потанцуем – я перенесу радиолу?
-Давай!
-Дам попозже. Не говори этих слов своей Ирине – не культурно это.
-Она не моя, - опять обиделся Макс.
-Максим у меня же в доме живёт доносчица. Я замуж за тебя не пойду, так что держись за невесту – она нам не помешает. Чего задумался? Жена я своенравная: года три назад мужа выгнала, так он старше меня был. Тебе и детки понадобятся, и семья, но я и тогда тебе не откажу, не отпущу. Вижу: мордашка довольная – значит, попала в цель. Тебя ночью Ира не ждёт?
-Нее.
Как была нагой, Лариса Викторовна продефелировала мимо дочери и отца. С Виктором Владимировичем она такое себе позволила впервые – жила в сей момент глубоким чувством. Отцу было 74 года, но он ещё трудился слесарем пятого разряда на заводе постоянных магнитов. На укоры его Лариса не обращала внимания, балансируя с пластинками и тяжеловатой радиолой. Пяткой затворила дверь и поставила радиолу на пол, после массируя пальцы. Всё же женщина выбрала вальсы, хотя Макс жаждал интимного танго. Кружили эти танцы они не долго, так как Максим, лишь в чёрных длинных трусах, не смог долго посматривать на нагую любовницу. Теперь пришла пора благодарить женщину Максиму, так как она, через пару вершин счастья, облегчила его язычком и губами. Ночью эта вакханалия продолжилась, с переменным результатом. Под утро Ларису Викторовну сморил сон, поэтому Макс направился домой высыпаться, даже не зайдя в столовую на его же улице.
На лекцию по минералогии Макс не пришёл. Не явился и на последующие практические занятия. Удивлённые Игорь с Ириной, встретившись после учёбы, возле институтского стадиона обсуждали сложившуюся ситуацию, ведь их товарищ впервые за два с половиной года сачкует. Ирина была на курс младше друзей, но сдав экзамены за два семестра, перевелась на поток Максима. В то время медалей в школе не присуждали, но она и в институте была круглой отличницей, что на горном факультете было в диковинку. Игорь Семёнов был посредником меж Ириной и другом, и вот на праздновании Нового года их свёл, а сейчас стал не только свахой, но и чем-то вроде подружки Ире. Пошёл мелкий снег, метелясь на ветру, смерклось в атмосфере, «подружки» супротив снега двинулись на трамвайную остановку, подняв воротники худых пальтишек. Трамвая долго не было, поэтому они по рельсам двинули на конечную остановку, там и догнал их запоздалый трамвай. Максим жил во флигеле тесноватом в полкирпича наискосок от базара, где Ирину встретила лаем волкоподобная овчарка, которая не трогала Максима и Игоря. В этот раз этот кобель был на привязи, а иначе он не пропустил бы Ирину, хотя, когда находился за воротами, он никого не трогал. В это время Максим в семейных трусах до колен мочился с порога на припорошенную землю.
-Сколько времени?
-Уже три. Максим, зачем пропускаешь занятия, могут же лишить стипендии, - часы были только у Ирины.
-Проспал. Игорёк, сходи за хлебом. В сусеках ноль без палочки.
Ирина прошла в нетопленную комнату, а Игорь пошёл к хлебозаводу, аккурат за базаром. Подтянулся на кирпичной кладке окна, нашёл глазами рабочую в белом халате, подморгнул ей. Женщина, ловко подбрасывая горячий хлеб с руки на руку, подкинула свежеиспечённый кирпичик Игорю. Тот засунул хлеб под мышку, по ветру спустился на Подтёлкова, где находился флигель друга. Такой трюк Игорь проделывал нередко, особенно когда кончалась стипендия. Максим даже не знал, где находится это хлебное окно, хотя жил здесь уже третий год. Игорь снимал угол на Хотунке, что по местным понятиям было далече.
Обжигаясь, Игорь разломил серый хлеб на три части, и товарищи набросились, как после мамаевской битвы, на него. Грузинский чай у хозяина имелся, не у Макса, а у хозяина дома, который нередко делился с квартирантом и луком с картофелем, даже рыбой мелкой с реки Тузлов. Позже пришла тётя Нюра, жена хозяина, растопить печку, уже сутки холодную. Ленивый разговор замер, пока она не ушла. К девяти ветер сменил направление, снег повалил хлопьями, что в городе было не чаще двух недель за зиму. Снег был такой белизны, что казалось, что он светится – об этом рассказал Игорь, принеся вторую буханку. После одиннадцати Ирина заторопилась, хватая Игоря за рукав, но Макс задержал её не обязательными вопросами. Задержал, да напрасно: Полкан обозначил появление Ларисы Викторовны яростным лаем подле калитки, не на привязи был он. Максим, не предполагая гостью, позвал хозяина отозвать волка – у него это не всегда получалось, да и гостей запоздалых у него отродясь не было. Лариса Викторовна, в потёртом овчинном полушубке, прошла в комнату, затеяв там немую сцену – здрасте! мы вас не ждали! Опомнившись, Ирина двинула к калитке, забыв об овчарке, но дядя Гриша ещё её держал. За ней ретировался и Игорь, понимающе подмигнув другу.
-Откуда ты знаешь, где я живу?
-Максим, ты не знаешь женщин: найдут лакомый кусок и на Северном полюсе.
-Лакомый кусок – это я?
-Ты ещё и догадливый….
-«Ещё» к чему?
-К твоему физическому здоровью.
-Нее… Я иногда болею. Ангиной. Да ну ладно: понял, какое здоровье вы имели в виду.
-Раздеваться не стану, пока не разгонится печурка. Сам топишь?
-Нее. Хозяйка.
Маяться долго Макс не стал: задрав чёрную юбку до пят до её подбородка, сдёрнув линялые шёлковые панталоны, он овладел гостей, пока она, улыбаясь, не промолвила:
-Цымус!
-Не понял…
- По вашему: нештяк. Спасибо тебе, мой мальчик. Ты взрослеешь на глазах.
-Рад стараться. Из-за вас я сегодня прогулял занятия.
-Это укор?
-Нее. Наоборот, но за два прогула могут заругать на комсомольском собрании. Ещё пару дней – могут лишить стипендии. Я перепутал дни, думал, сегодня воскресенье.
-Уже завтра, - посмотрев на миниатюрные золотые часы, проговорила гостья.
-Тем лучше. Чаю разогреть?
-Нет. Завари свежего – я после смены глазами блымаю.
-Прикройтесь, простудитесь.
-Ты ещё и заботливый. Не привыкла. Да ты и впрямь в меня влюбился.
-Что-то вроде того.
-Погрей мне ступни, - приказала саркастически любовница, скидывая бабуши.
-Не против. Пошевелите пальцами. Ступни у вас красивые, как у девочки.
-А я и есть твоя девочка. Пожрать что-нибудь есть?
-Нее. Сейчас схожу за хлебом.
-С ума сошёл! В час ночи?!
-На хлебозавод. Там работают в три смены.
Макс, с трудом найдя искомое окно, забрался на перегородку и крикнул пекарю: дай хлеба. Ответ: «дай» уехал в Китай. Долго пришлось уговаривать юмориста, не жалея унизительных фраз. Не напрасно: Василий Дмитриевич подкинул две горячих буханки. Вторую Макс не сразу поймал: не вываляешь – не полакомишься. С этой грязноватой любовники и начали то ли ужин, то ли завтрак, вдыхая аромат свежевыпеченного хлеба. Макс немного погоревал над своими штампами «дай» и «давай», что Лариса Викторовна восприняла как сигнал к действию. Приласкав дружка, она с силой завалила партёра на спину и оседла его. Две или три ночи Макс фантазировал, как он применит эту позу, поэтому действия женщины воспринял как мистическую догадку.
-Мальчик, зачёт за новизну мне поставишь? – выдохнула Лариса Викторовна.
-Пять с плюсом! Так я и облениться могу.
-Негоже так думать. Делаем этот стиль основным. Согласен?
-Очевидно и бесповоротно!
-Ты получаешь как дочь?
-Да. Стипендия как у всех 290 рублей. Только Ирка получает повышенную.
-Боогатая невеста. Как же ты живешь на этот мизер?! За квартиру сотню платишь?
-Да. Но я периодически подрабатываю на мелькомбинате: вагоны с мукой перегружаю. Иногда имею поболе стипендии, да и родители раз в квартал шлют перевод. Триста – как раз за квартиру. А вы богатенькая: дублёнка, золотые часы, юбки из бостона, шёлковые чулки. Сегодня причёску смастырила – дорого, небось?
-О, какой длинный монолог. У меня чаевых больше за месяц получается, чем дочь с отцом зарабатывают, да и твою отличницу можно прибавить. Обними меня, - резко поменяла канву разговора шикарная официантка.
Макс так же резво сжал подругу в объятиях, играя языком в поцелуе. Теперь Лариса Викторовна легла на друга, помогая обоим тазом и лобком. Минута, другая и она прослабла в тихом восторге. Весила она немало, но именно это и радовало, точнее, вдохновляло Макса. Пружинистый вес пышущего чувством женского тела, в конце-то концов, так подействовал на него, что он потерял счёт времени, контроль над своими действиями, и что любовницу надо называть на «вы». Минут через сорок, разрядившись, он извинился за панибратство, на что женщина отреагировала никак, но до этого, по понятной причине, уронила своё: цымус!
Нет необходимости подчёркивать, что к вечеру любовники зверски устали, но интимный аппетит не уснул и при расставании.
Глава 3. Ушли, уехали
Наступила третья суббота января. Известная троица, после практических занятий двинула в город. Как ни странно, Макс по-прежнему был робок с Ириной. Разговор вёл Игорь, поочерёдно обращаясь к обоим. И надо же такому случиться, когда Макс впервые взял под руку Ирину, что она вспомнила про красивое танго при праздновании Нового года. Макс вмиг переменился: выпростал руку, стал болтать какую-то чепуху, а в кинотеатре «Победа», что тоже на Московской, отказался от хорошего фильма, заспешив в ресторан, кстати, единственный в городе. На беду, как ему казалось, Лариса Викторовна работала, но позднее, за бесплатным обедом, Макс узнал, что сегодня невпопад вышла на работу женщина из другой смены. До флигеля Макса минут семь ходьбы, но влюблённая, точнее, возбуждённая парочка добралась до дома минуты за три, несмотря на высокие каблуки статной модницы.
-У меня складывается впечатление, что вы знаете, когда я к вам прибегу. Я даже убеждён в этом!
-Немалая доля правды в этом, но, в самом деле, всё много сложнее. Нет, правды больше в твоей догадке. Не донимай меня своими догадками, поскольку много в наших отношениях я по сию минуту не понимаю. Да и зачем это. Помассируй мне затылок. Нет, не грудь…. Ладно, так даже лучше.
Эта суббота, как и последующий выходной прошли по предыдущему сценарию, но интимные реминисценции были уже глубже и радостней, а к вечеру воскресенья Лариса Викторовна поторопилась признаться: я счастлива как никогда. Что случилось потом, трудно описать, так как в Максе проснулся дикий зверь, не осознающий своих поступков. Сначала он перешёл от поцелуев груди к покусыванию, затем натурально до боли стал кусать грудь и соски, при этом руки его до боли сжимали бёдра любовницы. Позднее он начал атаковать лоно подруги окаменевшим членом, как будто это его последний бой. Странно не это, а то, что Лариса Викторовна воспринимала это с удовольствием, иногда покусывая его за соски и ушко, да и то, что простынь под ними была мокрой, хоть выжимай, от женского сока.
Глубокая ночь на понедельник. Любовники не спят уже вторые сутки, но на паузы уходит не больше пяти минут. Под утро Лариса Викторовна поправила вечернее замечание:
-Бывает же так: лучше, ещё лучше, лучше как не бывает, затем ещё лучше. Вижу, ты запутался. Немудрено, я слов не нахожу, чтобы описать своё счастье. Ну и зверюка же ты. Ладно, продолжай в таком же духе. Ох, мальчик, мальчик…. Спать всё же надо. Ты иди на лекции, я от тебя на работу пойду. Отдохнуть успеешь – у меня начинается менструация. Не трогай меня! Мне сачковать нельзя, да и тебя могут прочистить на собрании. Уходи, уходи, уходи.
Макс ушёл по-английски, не из-за вежливости, а из-за глубокой прострации. После занятий любовничек проспал почти сутки, без снов и больших телодвижений: как раз успел во вторник ко второй паре лекций, сторонясь Ирины.
Рейтинг: 0
305 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
