Последний
штрих перед свиданием - оценивающе-одобряющий взгляд на себя в зеркало! Был бы
он женщиной, точно не устоял бы перед кареглазым мачо со слегка развязными
манерами и нарочито небрежно одетого в дорогие бренды.
А
коктейль из франтовато подкрученных усиков и запаха дорогих сигарет должен
наверняка сбить с ног!
-
Ты надолго? - уже в дверях поймала мужа Агнесс, - я детей уложила, думала, кино
посмотрим.
«Ангел,
смиренный ангел», - отстраненно подумал Эдвард. Мысли его блуждали где-то во
вселенском пространстве и не желали приземляться на эти пахнущие домом, детьми
и семейным уютом каштановые пряди.
-
Я на работу. Приду не скоро. - Он притянул жену за слегка располневшие плечи,
дежурно поцеловал в завиток на виске.
-
Эдди, возьми с собой котлеток, проголодаешься. – Агнесс не стала задавать
лишних вопросов, только лицо ее будто осунулось, подурнело.
-
Ложись спать, дорогая, ты выглядишь усталой.
И
заботливый супруг выпорхнул из семейного гнездышка.
Лелька
никогда не раздражалась на детей, но почему-то именно сегодня не могла найти
контакта ни с Даней, ни с Оксаной. Они, как нарочно, капризничали и не хотели
укладываться спать. И если Данька, хмурый и надутый, все-таки улегся в кровать,
то Оксанка ныла все настырней.
Только
Лелька не принадлежала больше ни себе, ни детям. Давно знакомое ощущение,
мощной волной прокатившись по телу, подчинило себе каждую клетку, мышцу, нерв. Слух
и обоняние, словно у зверя-оборотня, резко обострились, напряглись. Ей чудилось,
что вот-вот раздастся каркающее: «клиент!» и начнется….
Правила
заведения требовали, что тело должно иметь товарный вид и всегда быть в боевой
готовности. Эти правила Лелька соблюдала, даже когда вышла замуж. Свен уже не
удивлялся, когда не обнаруживал под халатом жены нижнего белья, а потом и сам
перестал стесняться ходить перед ней голым.
Оксанка,
всхлипывая, все еще крутилась в кроватке, когда Лелька, наскоро сунув ей соску,
от которой только что с трудом отучила, уже летела в прихожую на короткий
требовательный звонок. Да и какой там звонок, если она как собака слышала даже его
шаги и чуяла запах.
-
Привет, зая!
Он
понял по дрожащим рукам, телу, едва прикрытому коротким халатиком, что его тут ждали.
Женщина, шагнула вплотную, пытаясь взять инициативу, но Эдвард отступил.
-
Где будем говорить? – спросил отрезвляюще сухо.
Власть
должна была принадлежать только ему.
-
Не знаю, дети еще не спят.
Она
сделала еще одну попытку прильнуть к нему.
Знакомый
приторный запах духов, навязчиво проник в мозг, легкие, заполнил желудок,
вызвал тошноту и что-то еще первобытное, инстинктивное, подсознательное. Его
повлекло как зомби к льнущей женщине. Накатило бешенство. Он сделал над собой
усилие.
-
Это твои проблемы, крошка!
Грубо
схватив за плечи, он развернул и кулаком подтолкнул ее в сторону зала. Зашел следом,
по-барски, развалился на диване.
Полный
брезгливости и презрения, наглый, раздевающий взгляд сжигал ее дотла, съедал и
подчинял всю без остатка.
-
Что ты хочешь от меня? - простонала Лелька.
Но
он молча наблюдал за ней, истекающей желанием, точно ученый-биолог, изучающий
условные и безусловные рефлексы. Может быть, стоит заняться диссертацией на эту
тему?..
-
Что ты хочешь? Не молчи! Хочешь, я убью ее! Только не мучай меня.
-
Иди сюда, - позволил он, как опытный дрессировщик, сменяя гнев на милость.
Она
опрометью бросилась ему в ноги. Боль, жар и бред были сродни ломке наркомана,
которому срочно нужна доза. Он и только он мог спасти ее! Точно одержимая,
плохо соображая, что делает, она кусала молнии, пуговицы на его одежде.
-
Не мучай меня, - молила все яростней, сотрясаясь в мелких конвульсиях.
Эд
испытал новый приступ тошноты, вызывающий помутнение рассудка, жестокость, злость.
Он готов был кромсать эту пластавшуюся перед ним отвратительно доступную плоть.
Инстинктивно
он чувствовал, что боль – верный путь к подчинению.
Рука
клешней вцепилась в Лелькин подбородок, так, что она заскулила. И глядя прямо в
помутневшие зрачки, он наотмашь, изо всей силы ударил ее по лицу.
«Желание
клиента – закон!» - еще одно правило заведения, учившего ее жизни.
-
Если хочешь, бей! – выпалила, безумно сверкнув глазами.
-
Ты соблазнишь Лоранса! – взвешивая каждое слово, приговорил он.
Она
затравленно кивнула.
Только
тогда, рывком опрокинув на пол, почувствовав, как ее тело магнитом выгнулось
навстречу, точно опытный наездник оседлал его.
Присосавшись
пиявкой, сгорая в агонии, умирая и воскресая, женщина тянула его за собой,
открывая доселе неведомые глубины блаженства.
И
чем грязней были ее игры, чем сладострастней ликующие стоны, тем необузданней клокотало
в нем дикое влечение.
Снова
и снова вламывался он в недра грязного доступного лона, куда его точно болотной
жижей засасывало все основательней. Все истовей хотелось ему именно утонуть,
сгинуть, раствориться во власти этой женщины. В ее власти…. До скрежета, хрипа
он терзал ее тело, пока преисподняя не открылась и не поглотила их.
Лелька
усталая раскинулась рядом в фривольной позе, ждала….
-
Стерва, дрянь развратная! - процедил он сквозь зубы.
Что-то
ему подсказывало, что это не он, а она вот только что обрела над ним власть. Но
это было недопустимо, невозможно и не входило в его планы.
-
Мама, - в дверях стоял Даня, - я не могу уснуть.
Он
не удивился чужому дяде, и было не понятно, давно ли он тут стоит. А он
продолжал стоять нагишом, бледный худенький одинокий и замерзший.
-
Даня, иди к себе, я сейчас приду, - виновато произнесла вмиг протрезвевшая Лелька.
-
Мама, полежи со мной, мне страшно, - попросил Данька, не обращая внимания на
чертыхающегося Эдварда.
-
Ты помнишь, что должна сделать, - уже стоя в дверях, спросил он.
-
Завтра обговорим, меня Даня ждет.
-
Ты не поняла! Сучка! - грязно вырвалось у него то, что вертелось в голове, и он
больно схватил ее за запястье.
Боль
снова сделала ее послушной и податливой:
-
Я все для тебя сделаю, Эдди, - сказала, словно под гипнозом.
Ее
трясло точно в ознобе, и в любой момент она готова была кинуться выполнять все
его приказы.
-
Вот так-то!
Она
всегда должна чувствовать, что он сильней!
Эдвард
резко оттолкнул ее вглубь прихожей и захлопнул за собой дверь.
***
Агнесс
крепко и безмятежно спала, когда он вернулся. Свалился в постель, растормошил
ее и удовлетворенный, что та с готовностью прижалась горячим телом, зарылся
лицом в мягкие распушенные волосы, пахнущие покоем.
Запах
мерзких сладких духов ехидной заполз в нос Агнесс, в горле запершило. Началось
удушье, она закашлялась, и ощутимым уколом тревожное предчувствие прогнало сон.
Он
был с другой женщиной!
-
Эдди, ты любишь меня?
Мужчина
что-то пробормотал и тут же уснул.
Агнесс
еще долго вертелась, мучаясь ревностью. Запах духов показался ей знакомым, но
она никак не могла вспомнить, где, когда и от кого так пахло.
-
Вставай, проспишь на работу, - утром, как всегда жена, умытая, одетая в радостную
светло желтую с ромашками пижаму, легким прикосновением губ, как дуновением
ветерка, разбудила его.
-
Ангел, - он потянулся к ней с таким искренним желанием, что ей стало стыдно,
оттого что подозревала своего мужа и отца своих детей, в страшном грехе.
Агнесс
выскользнула на кухню, где готовился завтрак, перекрестилась и быстро украдкой
поцеловала свой нательный крестик:
-
Прости меня, Господи!
-
Лоранс, кофе готов! - постучала к мужу в душевую Рита.
Все
шло как обычно.
Привычно
накрыт стол к завтраку. Привычно без умолку о чем-то спорили дети.
Только
Рита решила именно с этого утра начать новую жизнь.
-
Лоранс, - чуть не обжегшись кофе, она отставила чашку в сторону и твердо заявила,
- я не буду больше общаться с твоими родственниками.
-
То есть? – тост с ветчиной застыл у раскрытого рта, - совсем?
-
Понимаешь, я устала жить в напряжении, устала чего-то доказывать. Да и что
можно доказать людям, которые непонятно на каком основании мне не доверяют?
-
А как же?..
-
Как же ты? Ты можешь встречаться с ними, но ты не можешь требовать этого от
меня, - она замолчала, с волнением ожидая реакции.
После
почти двенадцати лет семейной жизни Лоранс любил Риту также нежно и трепетно,
как при первой встрече. Хотя она была уверена, что он охладел к ней еще тогда,
когда она долго болела после первых родов, и ее, в принципе устраивало, что
между ними осталась привязанность, привычка. Лоранс же, стесняясь лишний раз
выразить свои чувства, бывал с ней деланно безразличен, в душе же переживал,
сочувствовал ей, и не на минуту не усомнился в ее правоте. Это касалось и
конфликта с Лелькой.
-
Риит! Я тебя понимаю, очень. Это все из-за Лели? Хочешь, я еще раз поговорю с
мамой, Томом?
Но
Рита уже все решила и не хотела заводить старую песню.
-
Понимаешь, ведь ты был прав, когда сказал, что Леля не при чем. Лично я даже в
каком-то смысле ей благодарна. Если бы не она, я бы до сих пор верила, что меня
любят в твоей семье. Благодаря ей вся правда вышла наружу.
-
Нет! – возмутился Лоранс, - это она виновата! Она обманула меня, внесла раздор
в семью. Она теперь нагло врет Томасу!
-
Лор, ты не забыл, что я сама познакомила ее с Томасом, а потом пригласила к нам
в дом? Конечно, я сделала глупость, но ничего теперь не вернешь. Надо как-то
сживаться с ситуацией. И еще, знаешь, она сейчас нуждается в моей помощи.
Возможно, она не здорова и я должна ей помочь.
-
Рита, ну, зачем?! Нельзя верить человеку, если он тебя однажды предал.
Доверчивость когда-нибудь тебя погубит.
-
Скажешь тоже, - отмахнулась Рита, - не могу я бросить ее в беде, - и перевела
разговор на другую тему, - я тебе вчера говорила, что уезжаю в Стокгольм, на
международный научный симпозиум по математике?
-
Да. Через неделю? Уже скучаю, - погрустнел он.
-
Я тоже, - глаза увлажнились, когда тепло его большой руки нежно обволокло ее
ладошку.
Еще
секунда и она поняла, что вот-вот окажется полностью во власти его обаяния.
Чувства накатывали на них спонтанно в самые неожиданные моменты.
-
Все, - Рита собралась, стряхнула с себя наваждение. - Пора ехать, опоздаю!
Подвезешь?
Расторопности
Лельке было не занимать, она не любила откладывать что-либо на потом. Поэтому
схватив детей подмышку, явилась к Рите, как раз, когда та укладывала чемодан.
-
Ох, - искусственно закатила она глаза, увидев горы вывороченных нарядов, - я,
похоже, не вовремя? Почему не сказала?
-
Потому что вовремя!
Рита
ужаснулась, как Лелька спала с лица. Без косметики, с темными кругами под
глазами, с обкусанными, вспухшими губами, она представляла собой жалкое
зрелище. Одета же была даже пуритански: брюки и свитер под самое горло!
Лельке
пришлось-таки достать из шкафа бадлон с высоким воротом, чтобы прикрыть следы
поцелуев-укусов-царапин, и стать на время человеком в футляре. Впрочем, это ее
не смущало. Это были мизерные жертвы ради тех улетных ночей, которые она
проводила с Эдвардом. После первого свидания у них обоих находилась масса
поводов, чтобы встречаться снова и снова. Порочное непреодолимо тянулось к
порочному.
-
Леля, ты, конечно, переживаешь, а дети тоже знают? Посмотри, они такие бледные,
словно хронически не высыпаются.
Дети
пришибленно настороженными зверками поглядывали на Риту. Пришлось сначала
заняться Даней с Оксанкой: накормить их и отправить играть.
-
Рассказывай, что случилось? – она села рядом с Лелькой и приготовилась слушать.
-
Вот, смотри, если поймешь что-нибудь, - и Лелька достала из сумочки
рентгеновские снимки.
Рита
плохо разбиралась в тонкостях темных линий и пятен, но как математик сразу
поняла, что что-то не сходится. Масштаб…, размер груди…
-
Леля! Это точно твой рентген?
-
Ну, дааа…
Вот
уж чего она не ожидала от Риты, так такой дотошности.
-
А я думаю, что это чужие снимки. С тобой что-то напутали.
-
Ой, Ри! А может быть, правда? – В глазах появилось подобие надежды.
Лелька
удивленно смотрела Рите в рот: не иначе, как ясновидящая!
Снимки
предстояло еще вернуть в кабинет, из которого она втихаря одолжила их, а попросту
украла. И теперь тряслась при мысли, что ее разоблачат.
Но,
все это было частью плана Эда, и главное, снимки свою роль сыграли. Она
справилась.
Кто
бы мог подумать, что Рита так быстро откликнется на ее «беду»?
Правильная,
блин! Добродетельностью и всепрощением Рита ее крайне раздражала. Смертельно
захотелось выпить.
-
А давай за мое здоровье выпьем, а Рит? - сглотнула она слюну. – Что бы я делала
без тебя?
-
С ума сошла? Ты так выглядишь, что краше в гроб кладут. А вдруг тебе нельзя
пить, я же не врач. И вообще надо серьезно обследоваться. Могу походить с тобой
по врачам, когда приеду.
-
А ты что? Так ты уезжаешь? Поэтому тряпки укладываешь? – насторожилась Лелька.
Ужас отразился в ее лице. – Далеко? Куда?
-
Да не волнуйся ты так, уезжаю по работе, на недельку.
-
Так куда ты едешь-то? Или секрет? – Лелька взяла себя в руки и вспомнила, что
ей, как близкой подруге по роли полагается знать гораздо больше, чем говорит ей
Рита.
-
Ну, что ты! Не секрет. Шеф отправляет в Стокгольм на научный семинар.
-
В Стокгольм? – загорелись у Лели глаза. - Ой, счастливая!
-
Да ладно тебе! Не грусти! Я тебе сувенир привезу! – Рита была безмятежна и
довольна собой.
Впервые
за долгое время на душе было спокойно. Она как-то вдруг отпустила обиду на
Лельку и определилась с отношением к родственникам.
-
Знаешь, я вот сколько не живу в Швеции, а в Стокгольме так и не была. Так хочу
в Стокгольм, или хотя бы в Гетеборг! Господи! Как же я тебе завидую!
Лельку
грызла, изматывая, завистливая злоба, ненависть, и ей надо было срочно с
кем-нибудь поделиться, кто бы ее понял. Пискнув, что ей надо в туалет, она пулей
вылетела из комнаты.
-
Ээд, - жарко прошептала в трубку, - у меня есть новость, когда мы встретимся?
-
Не смей мне звонить! - услышала в ответ приглушенный голос. - Я сам позвоню,
когда захочу.
-
Это срочно!
-
Хорошо, тогда сегодня ночью, у тебя, – ответил он и отключился.
-
Рита, а давай за твой симпозиум выпьем, а? – Лелька вернулась взбудораженная.
-
Лель, ну, нельзя тебе пить!
-
А я бы выпил, - Лоранс вырос как из-под земли. – Рит, я там, в гараже, на
сегодня закончил.
Он
сел за стол напротив женщин и стал в упор смотреть на Лельку.
-
Ну, не знаю. Конечно, завтра еще один выходной, и Леля у нас ночевать
останется, - раздумывала Рита.
-
Рит, сходи за вином, а? А то я устал. Заодно посмотри детей. Что-то тихо там у
них.
Как
истинный скорпион Лоранс не мог избавиться от чувства, что Лелька, распевая
Рите дифирамбы, врет и сильно фальшивит.
-
Леля, ты зачем затеяла этот вечер? – дождавшись, когда выйдет жена, напрямик
спросил он.
Под
его пристальным взглядом Лелька вспыхнула, растерялась, а потом, словно
загнанная в угол крыса, которой больше нечего терять, начала изворачиваться:
-
Мне очень важно, что ты, - тут же поправилась, - что вы с Ритой обо мне
думаете. Мы с Томасом планируем пожениться, хотя пока только собираемся съехаться,
пожить вместе. Мне не хочется конфликтов в семье.
Разговор
прервался. Рита принесла поднос с фужерами и бутылкой крымской Массандры.
-
Там дети. Говорят, что рисовать им надоело, просят почитать что-нибудь.
-
Ну, так почитай, Рита.
Ему
хотелось до конца выяснить, что затеяла Лелька. Дурные предчувствия нависли над
ним словно черные тучи. К тому же совсем не радовало, что Томас собирается на
ней жениться. Эта новость просто шокировала. Он, конечно, трезво оценивал свои
возможности повлиять на взрослого самостоятельного и свободного от всяких
обязательств, брата. Он понимал, что Томас мог быть ослеплен чувствами,
страстью.
Вот
еще и Рита, по его мнению, вела себя глупо и непоследовательно. Только что осуждала
Лелькину наглость, жалела Томаса, и вот, пожалуйста, пригласила ее снова в дом!
Что-то тут было не так! Лоранс чувствовал себя единственным здравомыслящим
человеком, способным «разрулить» ситуацию. Рите, как он считал, сейчас
требовалось его мужское плечо, и он намерен был ее защищать.
Наверху
заплакала Оксанка, что-то доказывая ей, закричал громко Яннек. Рита метнулась
на крик. Лелька дернулась было следом, но Лоранс остановил ее.
-
Рита справится.
-
Что мне сделать, чтобы ты поверил? – Лелька поняла, что он не отстанет.
-
Я тебе никогда не смогу доверять, Леля, после того, как ты обманула меня и
увезла Яннека, а Риту перед всей семьей выставила полной дурой. Ей ведь так
никто и не поверил. Ты хоть понимаешь, что чуть тогда не поссорила нас с Ритой?
Хорошо еще, что я люблю ее больше жизни и ни за что на свете не допущу, чтобы
кто-то влез в нашу жизнь.
У
Лельки неприятно заныло в желудке, недобро, завистливо сверкнули глаза.
«Крепкий
же ты орешек. Счастливая все-таки Ритка», - подумала она, а вслух сказала:
-
Я очень люблю Риту, я ей многим обязана. Я рада, что у нее такой заботливый
муж.
Лелька
чувствовала, что с Лорансом могут быть сложности и проблемы, что она может и не
справится с заданием Эда. И может быть, к лучшему, что Рита уезжает, этим надо
воспользоваться. Эд что-нибудь придумает.
-
Я не могу выставить тебя за дверь, ты Ритина гостья, ты девушка моего брата, но
имей в виду, я буду пристально наблюдать за тобой. И если увижу, что ты еще
хоть раз замахнешься на наше с Ритой благополучие, я тебя просто уничтожу и на
Томаса не посмотрю. Ты не первая и не последняя у него.
-
За что ты меня так не ненавидишь, - губы затряслись, скривились, и она готова
была уже разрыдаться от нахлынувшей на нее злости и обиды.
-
Первая естественная эмоция за все время, - непримиримо сказал Лоранс. - Это ты
всех ненавидишь. Посмотри на себя в зеркало, в свои злые глаза, и хватит тут
разыгрывать трагикомические сцены. Лучше я с Ритой в театр схожу после ее
приезда.
Слезы,
показавшиеся на глазах, моментально втянулись обратно, и теперь в них была одна
неприкрытая злость:
«Я
вас уничтожу, чего бы это мне ни стоило!» - всем своим видом говорила она.
«Попробуй
только!» - говорил взгляд Лоранса.
Ненависть
между ними была так неприкрыто сильна, что вошедшая в комнату Рита
почувствовала кожей, как раскален воздух.
-
Предлагаю выпить за мою поезку, - как ни в чем не бывало, сказала она, планируя,
однако поговорить с Лорансом позже. – Леля, я вам приготовила гостевую комнату.
-
Спасибо, Рита, но мне сегодня обязательно надо домой. Наш автобус через два
часа. Да и тебе надо собираться.
[Скрыть]Регистрационный номер 0231234 выдан для произведения:
Последний
штрих перед свиданием - оценивающе-одобряющий взгляд на себя в зеркало! Был бы
он женщиной, точно не устоял бы перед кареглазым мачо со слегка развязными
манерами и нарочито небрежно одетого в дорогие бренды.
А
коктейль из франтовато подкрученных усиков и запаха дорогих сигарет должен
наверняка сбить с ног!
-
Ты надолго? - уже в дверях поймала мужа Агнесс, - я детей уложила, думала, кино
посмотрим.
«Ангел,
смиренный ангел», - отстраненно подумал Эдвард. Мысли его блуждали где-то во
вселенском пространстве и не желали приземляться на эти пахнущие домом, детьми
и семейным уютом каштановые пряди.
-
Я на работу. Приду не скоро. - Он притянул жену за слегка располневшие плечи,
дежурно поцеловал в завиток на виске.
-
Эдди, возьми с собой котлеток, проголодаешься. – Агнесс не стала задавать
лишних вопросов, только лицо ее будто осунулось, подурнело.
-
Ложись спать, дорогая, ты выглядишь усталой.
И
заботливый супруг выпорхнул из семейного гнездышка.
Лелька
никогда не раздражалась на детей, но почему-то именно сегодня не могла найти
контакта ни с Даней, ни с Оксаной. Они, как нарочно, капризничали и не хотели
укладываться спать. И если Данька, хмурый и надутый, все-таки улегся в кровать,
то Оксанка ныла все настырней.
Только
Лелька не принадлежала больше ни себе, ни детям. Давно знакомое ощущение,
мощной волной прокатившись по телу, подчинило себе каждую клетку, мышцу, нерв. Слух
и обоняние, словно у зверя-оборотня, резко обострились, напряглись. Ей чудилось,
что вот-вот раздастся каркающее: «клиент!» и начнется….
Правила
заведения требовали, что тело должно иметь товарный вид и всегда быть в боевой
готовности. Эти правила Лелька соблюдала, даже когда вышла замуж. Свен уже не
удивлялся, когда не обнаруживал под халатом жены нижнего белья, а потом и сам
перестал стесняться ходить перед ней голым.
Оксанка,
всхлипывая, все еще крутилась в кроватке, когда Лелька, наскоро сунув ей соску,
от которой только что с трудом отучила, уже летела в прихожую на короткий
требовательный звонок. Да и какой там звонок, если она как собака слышала даже его
шаги и чуяла запах.
-
Привет, зая!
Он
понял по дрожащим рукам, телу, едва прикрытому коротким халатиком, что его тут ждали.
Женщина, шагнула вплотную, пытаясь взять инициативу, но Эдвард отступил.
-
Где будем говорить? – спросил отрезвляюще сухо.
Власть
должна была принадлежать только ему.
-
Не знаю, дети еще не спят.
Она
сделала еще одну попытку прильнуть к нему.
Знакомый
приторный запах духов, навязчиво проник в мозг, легкие, заполнил желудок,
вызвал тошноту и что-то еще первобытное, инстинктивное, подсознательное. Его
повлекло как зомби к льнущей женщине. Накатило бешенство. Он сделал над собой
усилие.
-
Это твои проблемы, крошка!
Грубо
схватив за плечи, он развернул и кулаком подтолкнул ее в сторону зала. Зашел следом,
по-барски, развалился на диване.
Полный
брезгливости и презрения, наглый, раздевающий взгляд сжигал ее дотла, съедал и
подчинял всю без остатка.
-
Что ты хочешь от меня? - простонала Лелька.
Но
он молча наблюдал за ней, истекающей желанием, точно ученый-биолог, изучающий
условные и безусловные рефлексы. Может быть, стоит заняться диссертацией на эту
тему?..
-
Что ты хочешь? Не молчи! Хочешь, я убью ее! Только не мучай меня.
-
Иди сюда, - позволил он, как опытный дрессировщик, сменяя гнев на милость.
Она
опрометью бросилась ему в ноги. Боль, жар и бред были сродни ломке наркомана,
которому срочно нужна доза. Он и только он мог спасти ее! Точно одержимая,
плохо соображая, что делает, она кусала молнии, пуговицы на его одежде.
-
Не мучай меня, - молила все яростней, сотрясаясь в мелких конвульсиях.
Эд
испытал новый приступ тошноты, вызывающий помутнение рассудка, жестокость, злость.
Он готов был кромсать эту пластавшуюся перед ним отвратительно доступную плоть.
Инстинктивно
он чувствовал, что боль – верный путь к подчинению.
Рука
клешней вцепилась в Лелькин подбородок, так, что она заскулила. И глядя прямо в
помутневшие зрачки, он наотмашь, изо всей силы ударил ее по лицу.
«Желание
клиента – закон!» - еще одно правило заведения, учившего ее жизни.
-
Если хочешь, бей! – выпалила, безумно сверкнув глазами.
-
Ты соблазнишь Лоранса! – взвешивая каждое слово, приговорил он.
Она
затравленно кивнула.
Только
тогда, рывком опрокинув на пол, почувствовав, как ее тело магнитом выгнулось
навстречу, точно опытный наездник оседлал его.
Присосавшись
пиявкой, сгорая в агонии, умирая и воскресая, женщина тянула его за собой,
открывая доселе неведомые глубины блаженства.
И
чем грязней были ее игры, чем сладострастней ликующие стоны, тем необузданней клокотало
в нем дикое влечение.
Снова
и снова вламывался он в недра грязного доступного лона, куда его точно болотной
жижей засасывало все основательней. Все истовей хотелось ему именно утонуть,
сгинуть, раствориться во власти этой женщины. В ее власти…. До скрежета, хрипа
он терзал ее тело, пока преисподняя не открылась и не поглотила их.
Лелька
усталая раскинулась рядом в фривольной позе, ждала….
-
Стерва, дрянь развратная! - процедил он сквозь зубы.
Что-то
ему подсказывало, что это не он, а она вот только что обрела над ним власть. Но
это было недопустимо, невозможно и не входило в его планы.
-
Мама, - в дверях стоял Даня, - я не могу уснуть.
Он
не удивился чужому дяде, и было не понятно, давно ли он тут стоит. А он
продолжал стоять нагишом, бледный худенький одинокий и замерзший.
-
Даня, иди к себе, я сейчас приду, - виновато произнесла вмиг протрезвевшая Лелька.
-
Мама, полежи со мной, мне страшно, - попросил Данька, не обращая внимания на
чертыхающегося Эдварда.
-
Ты помнишь, что должна сделать, - уже стоя в дверях, спросил он.
-
Завтра обговорим, меня Даня ждет.
-
Ты не поняла! Сучка! - грязно вырвалось у него то, что вертелось в голове, и он
больно схватил ее за запястье.
Боль
снова сделала ее послушной и податливой:
-
Я все для тебя сделаю, Эдди, - сказала, словно под гипнозом.
Ее
трясло точно в ознобе, и в любой момент она готова была кинуться выполнять все
его приказы.
-
Вот так-то!
Она
всегда должна чувствовать, что он сильней!
Эдвард
резко оттолкнул ее вглубь прихожей и захлопнул за собой дверь.
***
Агнесс
крепко и безмятежно спала, когда он вернулся. Свалился в постель, растормошил
ее и удовлетворенный, что та с готовностью прижалась горячим телом, зарылся
лицом в мягкие распушенные волосы, пахнущие покоем.
Запах
мерзких сладких духов ехидной заполз в нос Агнесс, в горле запершило. Началось
удушье, она закашлялась, и ощутимым уколом тревожное предчувствие прогнало сон.
Он
был с другой женщиной!
-
Эдди, ты любишь меня?
Мужчина
что-то пробормотал и тут же уснул.
Агнесс
еще долго вертелась, мучаясь ревностью. Запах духов показался ей знакомым, но
она никак не могла вспомнить, где, когда и от кого так пахло.
-
Вставай, проспишь на работу, - утром, как всегда жена, умытая, одетая в радостную
светло желтую с ромашками пижаму, легким прикосновением губ, как дуновением
ветерка, разбудила его.
-
Ангел, - он потянулся к ней с таким искренним желанием, что ей стало стыдно,
оттого что подозревала своего мужа и отца своих детей, в страшном грехе.
Агнесс
выскользнула на кухню, где готовился завтрак, перекрестилась и быстро украдкой
поцеловала свой нательный крестик:
-
Прости меня, Господи!
-
Лоранс, кофе готов! - постучала к мужу в душевую Рита.
Все
шло как обычно.
Привычно
накрыт стол к завтраку. Привычно без умолку о чем-то спорили дети.
Только
Рита решила именно с этого утра начать новую жизнь.
-
Лоранс, - чуть не обжегшись кофе, она отставила чашку в сторону и твердо заявила,
- я не буду больше общаться с твоими родственниками.
-
То есть? – тост с ветчиной застыл у раскрытого рта, - совсем?
-
Понимаешь, я устала жить в напряжении, устала чего-то доказывать. Да и что
можно доказать людям, которые непонятно на каком основании мне не доверяют?
-
А как же?..
-
Как же ты? Ты можешь встречаться с ними, но ты не можешь требовать этого от
меня, - она замолчала, с волнением ожидая реакции.
После
почти двенадцати лет семейной жизни Лоранс любил Риту также нежно и трепетно,
как при первой встрече. Хотя она была уверена, что он охладел к ней еще тогда,
когда она долго болела после первых родов, и ее, в принципе устраивало, что
между ними осталась привязанность, привычка. Лоранс же, стесняясь лишний раз
выразить свои чувства, бывал с ней деланно безразличен, в душе же переживал,
сочувствовал ей, и не на минуту не усомнился в ее правоте. Это касалось и
конфликта с Лелькой.
-
Риит! Я тебя понимаю, очень. Это все из-за Лели? Хочешь, я еще раз поговорю с
мамой, Томом?
Но
Рита уже все решила и не хотела заводить старую песню.
-
Понимаешь, ведь ты был прав, когда сказал, что Леля не при чем. Лично я даже в
каком-то смысле ей благодарна. Если бы не она, я бы до сих пор верила, что меня
любят в твоей семье. Благодаря ей вся правда вышла наружу.
-
Нет! – возмутился Лоранс, - это она виновата! Она обманула меня, внесла раздор
в семью. Она теперь нагло врет Томасу!
-
Лор, ты не забыл, что я сама познакомила ее с Томасом, а потом пригласила к нам
в дом? Конечно, я сделала глупость, но ничего теперь не вернешь. Надо как-то
сживаться с ситуацией. И еще, знаешь, она сейчас нуждается в моей помощи.
Возможно, она не здорова и я должна ей помочь.
-
Рита, ну, зачем?! Нельзя верить человеку, если он тебя однажды предал.
Доверчивость когда-нибудь тебя погубит.
-
Скажешь тоже, - отмахнулась Рита, - не могу я бросить ее в беде, - и перевела
разговор на другую тему, - я тебе вчера говорила, что уезжаю в Стокгольм, на
международный научный симпозиум по математике?
-
Да. Через неделю? Уже скучаю, - погрустнел он.
-
Я тоже, - глаза увлажнились, когда тепло его большой руки нежно обволокло ее
ладошку.
Еще
секунда и она поняла, что вот-вот окажется полностью во власти его обаяния.
Чувства накатывали на них спонтанно в самые неожиданные моменты.
-
Все, - Рита собралась, стряхнула с себя наваждение. - Пора ехать, опоздаю!
Подвезешь?
Расторопности
Лельке было не занимать, она не любила откладывать что-либо на потом. Поэтому
схватив детей подмышку, явилась к Рите, как раз, когда та укладывала чемодан.
-
Ох, - искусственно закатила она глаза, увидев горы вывороченных нарядов, - я,
похоже, не вовремя? Почему не сказала?
-
Потому что вовремя!
Рита
ужаснулась, как Лелька спала с лица. Без косметики, с темными кругами под
глазами, с обкусанными, вспухшими губами, она представляла собой жалкое
зрелище. Одета же была даже пуритански: брюки и свитер под самое горло!
Лельке
пришлось-таки достать из шкафа бадлон с высоким воротом, чтобы прикрыть следы
поцелуев-укусов-царапин, и стать на время человеком в футляре. Впрочем, это ее
не смущало. Это были мизерные жертвы ради тех улетных ночей, которые она
проводила с Эдвардом. После первого свидания у них обоих находилась масса
поводов, чтобы встречаться снова и снова. Порочное непреодолимо тянулось к
порочному.
-
Леля, ты, конечно, переживаешь, а дети тоже знают? Посмотри, они такие бледные,
словно хронически не высыпаются.
Дети
пришибленно настороженными зверками поглядывали на Риту. Пришлось сначала
заняться Даней с Оксанкой: накормить их и отправить играть.
-
Рассказывай, что случилось? – она села рядом с Лелькой и приготовилась слушать.
-
Вот, смотри, если поймешь что-нибудь, - и Лелька достала из сумочки
рентгеновские снимки.
Рита
плохо разбиралась в тонкостях темных линий и пятен, но как математик сразу
поняла, что что-то не сходится. Масштаб…, размер груди…
-
Леля! Это точно твой рентген?
-
Ну, дааа…
Вот
уж чего она не ожидала от Риты, так такой дотошности.
-
А я думаю, что это чужие снимки. С тобой что-то напутали.
-
Ой, Ри! А может быть, правда? – В глазах появилось подобие надежды.
Лелька
удивленно смотрела Рите в рот: не иначе, как ясновидящая!
Снимки
предстояло еще вернуть в кабинет, из которого она втихаря одолжила их, а попросту
украла. И теперь тряслась при мысли, что ее разоблачат.
Но,
все это было частью плана Эда, и главное, снимки свою роль сыграли. Она
справилась.
Кто
бы мог подумать, что Рита так быстро откликнется на ее «беду»?
Правильная,
блин! Добродетельностью и всепрощением Рита ее крайне раздражала. Смертельно
захотелось выпить.
-
А давай за мое здоровье выпьем, а Рит? - сглотнула она слюну. – Что бы я делала
без тебя?
-
С ума сошла? Ты так выглядишь, что краше в гроб кладут. А вдруг тебе нельзя
пить, я же не врач. И вообще надо серьезно обследоваться. Могу походить с тобой
по врачам, когда приеду.
-
А ты что? Так ты уезжаешь? Поэтому тряпки укладываешь? – насторожилась Лелька.
Ужас отразился в ее лице. – Далеко? Куда?
-
Да не волнуйся ты так, уезжаю по работе, на недельку.
-
Так куда ты едешь-то? Или секрет? – Лелька взяла себя в руки и вспомнила, что
ей, как близкой подруге по роли полагается знать гораздо больше, чем говорит ей
Рита.
-
Ну, что ты! Не секрет. Шеф отправляет в Стокгольм на научный семинар.
-
В Стокгольм? – загорелись у Лели глаза. - Ой, счастливая!
-
Да ладно тебе! Не грусти! Я тебе сувенир привезу! – Рита была безмятежна и
довольна собой.
Впервые
за долгое время на душе было спокойно. Она как-то вдруг отпустила обиду на
Лельку и определилась с отношением к родственникам.
-
Знаешь, я вот сколько не живу в Швеции, а в Стокгольме так и не была. Так хочу
в Стокгольм, или хотя бы в Гетеборг! Господи! Как же я тебе завидую!
Лельку
грызла, изматывая, завистливая злоба, ненависть, и ей надо было срочно с
кем-нибудь поделиться, кто бы ее понял. Пискнув, что ей надо в туалет, она пулей
вылетела из комнаты.
-
Ээд, - жарко прошептала в трубку, - у меня есть новость, когда мы встретимся?
-
Не смей мне звонить! - услышала в ответ приглушенный голос. - Я сам позвоню,
когда захочу.
-
Это срочно!
-
Хорошо, тогда сегодня ночью, у тебя, – ответил он и отключился.
-
Рита, а давай за твой симпозиум выпьем, а? – Лелька вернулась взбудораженная.
-
Лель, ну, нельзя тебе пить!
-
А я бы выпил, - Лоранс вырос как из-под земли. – Рит, я там, в гараже, на
сегодня закончил.
Он
сел за стол напротив женщин и стал в упор смотреть на Лельку.
-
Ну, не знаю. Конечно, завтра еще один выходной, и Леля у нас ночевать
останется, - раздумывала Рита.
-
Рит, сходи за вином, а? А то я устал. Заодно посмотри детей. Что-то тихо там у
них.
Как
истинный скорпион Лоранс не мог избавиться от чувства, что Лелька, распевая
Рите дифирамбы, врет и сильно фальшивит.
-
Леля, ты зачем затеяла этот вечер? – дождавшись, когда выйдет жена, напрямик
спросил он.
Под
его пристальным взглядом Лелька вспыхнула, растерялась, а потом, словно
загнанная в угол крыса, которой больше нечего терять, начала изворачиваться:
-
Мне очень важно, что ты, - тут же поправилась, - что вы с Ритой обо мне
думаете. Мы с Томасом планируем пожениться, хотя пока только собираемся съехаться,
пожить вместе. Мне не хочется конфликтов в семье.
Разговор
прервался. Рита принесла поднос с фужерами и бутылкой крымской Массандры.
-
Там дети. Говорят, что рисовать им надоело, просят почитать что-нибудь.
-
Ну, так почитай, Рита.
Ему
хотелось до конца выяснить, что затеяла Лелька. Дурные предчувствия нависли над
ним словно черные тучи. К тому же совсем не радовало, что Томас собирается на
ней жениться. Эта новость просто шокировала. Он, конечно, трезво оценивал свои
возможности повлиять на взрослого самостоятельного и свободного от всяких
обязательств, брата. Он понимал, что Томас мог быть ослеплен чувствами,
страстью.
Вот
еще и Рита, по его мнению, вела себя глупо и непоследовательно. Только что осуждала
Лелькину наглость, жалела Томаса, и вот, пожалуйста, пригласила ее снова в дом!
Что-то тут было не так! Лоранс чувствовал себя единственным здравомыслящим
человеком, способным «разрулить» ситуацию. Рите, как он считал, сейчас
требовалось его мужское плечо, и он намерен был ее защищать.
Наверху
заплакала Оксанка, что-то доказывая ей, закричал громко Яннек. Рита метнулась
на крик. Лелька дернулась было следом, но Лоранс остановил ее.
-
Рита справится.
-
Что мне сделать, чтобы ты поверил? – Лелька поняла, что он не отстанет.
-
Я тебе никогда не смогу доверять, Леля, после того, как ты обманула меня и
увезла Яннека, а Риту перед всей семьей выставила полной дурой. Ей ведь так
никто и не поверил. Ты хоть понимаешь, что чуть тогда не поссорила нас с Ритой?
Хорошо еще, что я люблю ее больше жизни и ни за что на свете не допущу, чтобы
кто-то влез в нашу жизнь.
У
Лельки неприятно заныло в желудке, недобро, завистливо сверкнули глаза.
«Крепкий
же ты орешек. Счастливая все-таки Ритка», - подумала она, а вслух сказала:
-
Я очень люблю Риту, я ей многим обязана. Я рада, что у нее такой заботливый
муж.
Лелька
чувствовала, что с Лорансом могут быть сложности и проблемы, что она может и не
справится с заданием Эда. И может быть, к лучшему, что Рита уезжает, этим надо
воспользоваться. Эд что-нибудь придумает.
-
Я не могу выставить тебя за дверь, ты Ритина гостья, ты девушка моего брата, но
имей в виду, я буду пристально наблюдать за тобой. И если увижу, что ты еще
хоть раз замахнешься на наше с Ритой благополучие, я тебя просто уничтожу и на
Томаса не посмотрю. Ты не первая и не последняя у него.
-
За что ты меня так не ненавидишь, - губы затряслись, скривились, и она готова
была уже разрыдаться от нахлынувшей на нее злости и обиды.
-
Первая естественная эмоция за все время, - непримиримо сказал Лоранс. - Это ты
всех ненавидишь. Посмотри на себя в зеркало, в свои злые глаза, и хватит тут
разыгрывать трагикомические сцены. Лучше я с Ритой в театр схожу после ее
приезда.
Слезы,
показавшиеся на глазах, моментально втянулись обратно, и теперь в них была одна
неприкрытая злость:
«Я
вас уничтожу, чего бы это мне ни стоило!» - всем своим видом говорила она.
«Попробуй
только!» - говорил взгляд Лоранса.
Ненависть
между ними была так неприкрыто сильна, что вошедшая в комнату Рита
почувствовала кожей, как раскален воздух.
-
Предлагаю выпить за мою поезку, - как ни в чем не бывало, сказала она, планируя,
однако поговорить с Лорансом позже. – Леля, я вам приготовила гостевую комнату.
-
Спасибо, Рита, но мне сегодня обязательно надо домой. Наш автобус через два
часа. Да и тебе надо собираться.
Вроде бы ничего и не происходит, но идёт битва! Это очень сложно при умеренной внешней динамики сделать произведение захватывающе увлекательным. Рада, тебе это великолепно удаётся!
Володь, мне иногда думается, что внутренняя динамика не уступает внешней. У человека все в голове, и мама не горюй, если там разруха!.. Спасибо, ты всегда видишь суть событий!
Все! Сердце дрожит у меня. Не могу представить у Риты с Лорансом что-то хорошее. Хоть бы уехали оттуда, что ли. А пакости уже переполнили "Овечку". И точка невозврата пройдена.
Ларис! Тут, к сожалению, уже все действующие лица заложники личных взаимоотношений. От кровных уз не уедешь, а Овечка уже запущена в семью, и она как катализатор, ускоряет ее разрушение. Хотя, конечно, понятно, что причина всех бед находится где-то в самой семье. Истоки зависти, соперничества между братьями надо искать в их детстве. Спасибо за чуткое сердце!!!
Приятно удивил Лоранс, не думал, что он так отреагирует на приезд Лельки. Вроде штрихи развития событий обозначены, но такие сюжетные повороты делают продолжение истории почти непредсказуемым. Вот образованный Эдом тандем с "овечкой" вполне логичен - грязь липнет к грязи.
Лоранса мне хотелось выписать, как положительного героя, достойного своей жены. Ну, или таким, каким полюбила и представляла его себе Рита. Сама зауважала его в этой главе. Но "роман" не жизнь, в жизни все гораздо прозаичней. В итоге, и я не смогла пойти против логики его поступков. Позже получила подтверждение своей правоты и в реальности. Увы! Спасибо, Сергей!
Пусть хоть в этой главе, но Лоранс - волк на защите своей стаи. Хочется надеяться, что и дальше будет волком. Вот же какое дело, не хочется называть героев людьми, а ведь именно звери и не способны на подлости! Подлость - исключительно наша прерогатива.
Да, иногда нам, женщинам, хочется быть за спиной такого волка.:)) Но ведь волк, как не крути, простодушный прямолинейный зверь, это не лис. Прошло несколько лет с тех времен, тех событий, которые навеяли мне этот сюжет. С определенностью могу теперь сказать, что волк оказался примитивным козлом. Вот так! Не наши они герои. До русского героического волка им как до небес. Спасибо, Валер! Удалось-таки тебе растормошить меня на живые эмоции.:)