Аляска-2 Глава 10

   
Мои последние инвестиции неожиданно подействовали на Руслана угнетающе. Он не мог возражать мне при покупке земли и магазина. Не мог противиться планам строительства особняка в Ромашково. Какой здравомыслящий человек скажет «нет» вложению денег в расширение налаженного бизнеса и элитную недвижимость! Муж не мог оспорить доходность и финансовую безопасность этих шагов. Но его подавляла смелость и масштабность моих предприятий! Он понимал, что никогда не будет на такое способен. И не хотел себе в этом признаваться.
Он снова, как шесть лет назад, во времена моих первых успехов в «Хоумшоппинге», почувствовал себя униженным. Тогда я сумела сохранить хрупкое равновесие в наших отношениях. Для этого мне пришлось деликатно согласовывать с ним все мои инициативы в семейных делах. Пришлось смириться с тем, что он стал поднимать на меня руку. Пришлось думать о повышении его самооценки и социального статуса: превратить Руслана-автослесаря, Руслана-извозчика, Руслана-курьера в директора магазина «Элита»…
Все мои усилия пошли насмарку. Муж снова активно занялся компенсацией своего «унижения». А значит, постоянно искал повод для того, чтобы обвинить меня, оскорбить, ударить. Только теперь он обеспечил себе в этом деле мощную поддержку: ему помогал алкоголь. Он уже давненько пристрастился к выпивке за ужином. Но если год назад ставил на стол бутылку водки раз в 2-3 дня, то теперь стал пить каждый вечер. Хмель лишал его разума, заглушал голос совести, стирал границы дозволенного. И мой супруг после пары рюмок начинал с наслаждением самоутверждаться.
— Ты никто! — рычал он и буравил меня бешеным взглядом. — Еще один магазин купила, да?! А как управлять им будешь? Ты ж в этом деле не рубишь! Если бы не мы с Володькой, твоя «Элита» давно бы сдохла! Разворовали бы все вчистую! Бизнесвумен хренова!
Я молча сносила эти бредовые выпады: боялась за детей. Ляля и Сережа всегда ужинали с нами. Скандалы и ругань за столом пугали их. Руслан никогда не позволял себе кидаться на сына или дочь. Но любые мои резоны только распаляли его, а в бешенстве он был страшен. Нужно было молчать.
Муж стремительно превращался в настоящего алкоголика. И становился все более тупым и жестоким.
Я смотрела, как он с кряканьем опрокидывает в себя очередную рюмку, и думала: «Эх, Руслан! Какой же ты глупый! У тебя есть все для того, чтобы жить спокойно и счастливо! Дом, семья, работа, деньги! Неужели из-за каких-то дурацких амбиций стоит разрушать все лучшее, что есть в твоей жизни?»
Опыт предпринимательства учил меня: в борьбе за прибыль нельзя заглядывать в чужой кошелек и думать о справедливости. Пусть кто-то из твоих партнеров имеет в вашем общем деле больший доход, чем ты. Так вышло, ничего не поделаешь. Но ты ведь тоже получаешь прибыль, и это главное. Ты имеешь больше, чем раньше. На этой мысли следует успокоиться. Нельзя пытаться сравнять позиции вопреки сложившемуся положению дел. Это чревато самыми неожиданными последствиями: можно потерять все.
Руслан абсолютно не понимал таких вещей. Он заглядывал в «кошелек» моих возможностей и зверел: у меня в арсенале было больше ресурсов, чем у него! Несправедливость! Он тупо пытался ее «восстановить». И это губило его, разрушало нашу семейную жизнь.
Увещевать Руслана было бесполезно. Жизнь его ничему не научила. По уровню развития он оставался все тем же недалеким кавказцем, самоуверенным невежей, каким был в молодости.
Я каждый вечер пребывала в диком напряжении. Алкоголизм мужа, его ущемленное самолюбие, возрастающая агрессивность… Эта гремучая смесь неминуемо должна была взорваться и привести к катастрофе.
***
Сентябрь выдался солнечным, теплым и ознаменовался приятным знакомством с архитектором, протеже моих подрядчиков по строительству особняка в Ромашково.
Я не хочу называть имени этого человека. В дальнейшем мне придется рассказывать о некоторых его неблаговидных странностях. А он — довольно известная личность. По его проектам строились солидные офисные здания в центре Москвы и дорогие загородные особняки. Его заказчиками были многие высокопоставленные чиновники и крупные бизнесмены. Вряд ли моя история украсит имидж этого талантливого профессионала. Поэтому я буду именовать его просто Архитектором.
Я пригласила Архитектора для знакомства в свой офис. В тот день ко мне пришли французские партнеры Стамбули, желающие разместить свои товары в «Элите». Переговоры затянулись. Я совершенно забыла, что именно в этот час у меня назначена ещё одна встреча. Провожая гостей, я вышла из кабинета, оживленно переговариваясь с ними по-английски. И увидела: в приемной в ответ на мое появление встает со стула незнакомый мужчина.
— К вам посетитель, Ольга Николаевна, — старательно доложила моя преданная секретарь Надежда.
«Это архитектор! — опомнилась я. — Как неудобно, заставила ждать!»
— Sorry! One minute! — торопливо улыбнулась я мужчине, забывая перейти с английского на русский. Проводила французов до дверей и поспешила к гостю. Он так и остался стоять в ожидании посреди приемной. У меня была пара секунд, чтобы оценить его внешность.
Худощавый загорелый брюнет лет 40. Одет просто, но стильно: джинсы и рубашка классического кроя, импортная ветровка. Наружность интеллигента: высокий чистый лоб, умный внимательный взгляд, строгие линии прямого носа и тонких губ. Лицо Архитектора обрамляла коротко стриженая черная бородка типа «эспаньолка». Она придавала его облику элегантность и мужской шарм. Но в то же время оттеняла черты таким образом, что заставляла думать о явно семитской родословной своего владельца.
«Похоже, еврей, — подумала я. — Симпатичный…»
Архитектор с вежливой улыбкой шагнул мне навстречу, представился и деликатно пожал руку. Я с удовлетворением отметила: у него длинные тонкие пальцы. Кто-то мне говорил, что это признак талантливого интеллектуала со сложной психической организацией. Если так, то этот человек мог создать для меня не только состоятельный, но и оригинальный архитектурный проект!
— Вы удивительно свободно говорите по-английски! — со сдержанным восхищением в голосе сказал он. — Меня всегда поражало это умение. Я напрочь лишен способности к изучению иностранных языков. Поэтому преклоняюсь перед теми, кто ими владеет!
Архитектор был изысканно вежлив, начал наше знакомство с комплимента и говорил так, будто с листа читал. Аристократ! Правда, его безупречно грамотная речь тяготела к неестественному для слуха книжному стилю. Это, возможно, говорило о складе ума ученого-мыслителя. А могло и означать, что он буквоед, зануда и у него проблемы с общением. Впрочем, насчет общения можно было не волноваться. Архитектор держался свободно, просто, не смущался и не манерничал.
Мы прошли в кабинет и заговорили о деле. Я изложила свои требования к проекту семейного особняка.
— Вы хотите возвести здание по типу загородных дворянских усадеб конца XVIII и начала XIX века, — выслушав меня, резюмировал Архитектор. И заговорил без передышки, как увлеченный экскурсовод: — Именно на то время пришелся расцвет зрелого русского классицизма. Тогда и были созданы типичные образцы дворцов-усадеб этого стиля. В Москве, в качестве яркого примера, можно назвать усадьбу генерала Тутолмина на Гончарной улице. Предполагают, что ее строили по совместному проекту Василия Ивановича Баженова и Матвея Федоровича Казакова. Кстати, — указал он в сторону окна, — напротив вашего магазина стоит дом Юшкова, прекрасный образец классицизма того же Баженова! А если пойдете по Мясницкой к Садовому кольцу, справа через пятьсот метров увидите усадьбу Барышникова. Автор проекта — Казаков! Далее из московских усадеб: дворец Шереметьевых в Кусково…
Я его не прерывала. Мне нужно было понять, с кем имею дело. Он заговорил об эпохе Екатерины II, строительстве дворцов в Лефортово и Царицыно, восстановлении послепожарной Москвы. Звучали имена выдающихся европейских и русских мастеров: Кваренги, Жилярди, Бове, Григорьева…
Очень скоро стало ясно: мой гость может говорить бесконечно. Энциклопедичность его знаний в области истории архитектуры поражала. Но он не кичился ими. И по всему было видно, что не преследовал цель продать свои услуги подороже. Архитектор говорил настолько увлеченно, что забыл, зачем ко мне пришел. Да и обо мне, по большому счету, забыл тоже. Но это меня нисколько не обижало. Я видела, что человек, как говорится, «в своей теме».
«Профессионал, умница!» — решила я. И вставила, наконец, слово в его монолог.
— Мне нравится особняк американского посла в Спасопесковском переулке. Его интерьер Булгаков описал в «Мастере и Маргарите», в главе о Великом бале у Сатаны.
— Особняк Второва! — воскликнул Архитектор. — Чудесный памятник неоклассицизма начала XX века!
— А я думала…
— Нет-нет, не смущайтесь! — прервал он меня. — Считайте, что вы не ошиблись! Архитектура этого строения выражает самую суть неоклассицизма — возвращение к античной классике после кризиса модернизма! Строгая симметрия, прямоугольный фасад, полуротонда, ионические колонны, балкон с балюстрадой, палладианские окна… Чистая классика! И, в то же время, какая гармоничная связь античных форм с обаянием русской природы! В таком подходе больше легкости, изящества, теплоты, чем было в екатерининскую эпоху. Неудивительно, что вам понравился этот особняк!
Я поймала себя на том, что мне очень приятно слушать Архитектора. Он задавал ту высокую планку общения и восприятия мира, к которой неосознанно тянулась моя душа. Недаром мне всегда нравилось бывать в московских усадьбах-музеях. Там я дышала светлой гармонией аристократической старины. Очарованно замирала посреди живописных гостиных, строгих английских кабинетов, романтических парковых беседок. В них я забывала о железном лязге реальности «объемов продаж», «почтовой доставки» и Руслановых пьяных психозов…
Я знала, откуда это во мне. От мамы. Она всегда стремилась к высокому и прекрасному. Отсюда — ее знание нескольких языков, любовь к классической музыке, музеям и театру. Жизнь диктовала свое, но она всегда и везде оставалась собой. Недаром на даче мой практичный папа жаловался:
— Огород внимания требует, картошку окучивать надо, а она все с цветами возится! И музыку из транзистора слушает!
Цветы и музыка — какая прелесть! Она старалась передать мне свою любовь к прекрасному. И справилась с этой задачей. Но вот беда: в том, что касалось «картошки», в моей жизни было все в порядке. А «цветов и музыки» хронически не хватало! Поэтому интеллигентные речи Архитектора, его образованность и аристократические манеры были для меня как бальзам на душу.
— Что ж, я учту ваши предпочтения в работе над проектом! — сказал он. — Вы мне можете предоставить план участка?
— Несомненно.
— И давайте съездим в Ромашково. Мне необходимо осмотреть ландшафт, определить месторасположение особняка на участке. Ведь там рядом лес? Это важный фоновый фактор. Он поможет добиться того, чтобы главный фасад создавал ощущение естественности и благородной простоты.
Похоже, Архитектор действительно был мастером своего дела!
Мы договорились в ближайшее время созвониться и съездить в Ромашково.
— Дизайн-проект особняка я представлю вам после нашей поездки, — обещал Архитектор. — Сразу скажу: у меня появится много вопросов. Вам можно звонить?
Когда он ушел, с моего лица долго не сходила улыбка. Мне понравился Архитектор — и как человек, и как специалист. Меня радовала и волновала наша предстоящая работа.
***
В тот теплый сентябрь меня не покидало предчувствие надвигающейся бури. Это можно было объяснить пьянством и грубостью Руслана. Но что-то подсказывало мне: дело не только в этом. Угроза, исходящая от мужа, была реальна и понятна. Я же ощущала появление и разрастание в своей жизни необъяснимой, мистической темноты. В ней крылось нечто такое, что могло стать причиной самых сокрушительных потерь. И я даже понятия не имела, что представляет собой это «нечто». Но знала наверняка: мне с ним не справиться.
Я запретила себе об этом думать. Глупо забивать голову тем, что невозможно контролировать. Но именно тогда во мне созрело решение воплотить в жизнь мечту моего духовного наставника и друга нашей семьи, отца Иоанна. Я давненько собиралась это сделать. Теперь настала пора действовать.
Отец Иоанн был настоятелем храма Воскресения Христова в селе Воскресенском. Когда-то оно дало название городу, в котором жила Анна Панфиловна. Ее дом располагался всего в двух километрах от села. Если в летние выходные мы с семьей оказывались у свекрови, то по утрам я тянула всех домашних в Воскресенскую церковь.
Я любила в ней бывать. Ее архитектура и внешнее убранство напоминали мне церковь Пимена Великого в Москве. Храм Воскресения Христова имел богатую историю. Упоминание о первой деревянной церкви села Воскресенское есть в Писцовой книге Коломенского уезда аж за 1577 год! Каменная же церковь была построена за 100 лет до моего знакомства с ней, в конце XIX века.
— Намоленное место, — говорила Анна Панфиловна. Я это чувствовала…
В советские времена храм был разграблен и стоял в запустении десятки лет. Но в 90-х годах настоятель Иоанно-Златоустовской церкви Воскресенска протоиерей Александр Коробейников благословил на его восстановление своего 40-летнего зятя — священника Иоанна Безручко. Его подвижническим трудом храм возродился всего за несколько лет. Отец Иоанн стал настоятелем церкви Воскресения Христова. А регентом в ней взялась служить его жена Ольга. Прихожане из Воскресенска и окрестных деревень называли их не иначе как «батюшка» и «матушка». Супруги пользовались в народе уважением и любовью.
Это были замечательные люди! Все прихожане знали, что батюшка Иоанн и матушка Ольга ведут благочестивую и трудную жизнь. У них было трое детей, и все пятеро Безручко ютились в маленькой однокомнатной квартирке на окраине Воскресенска. Заработками настоятеля и регента церкви едва покрывались нужды семьи. Но никогда Иоанн и Ольга не взяли ни одной копейки из храмового дохода. Это было бы для них кощунством: в радении о церкви протекала вся их жизнь. Никогда и ни у кого они не просили помощи. Зато для любого прихожанина находили доброе слово и помогали людям, чем могли.
Отец Иоанн был истинно милосердным пастырем. Не раз на исповеди я рассказывала ему, как Руслан бьет и оскорбляет меня. Каялась в том, что порой испытываю к мужу ненависть. И всякий раз меня обнимали волны умиротворяющего сострадания, исходящие от батюшки. После этого душевная боль надолго уходила прочь…
В благодарность за эту неоценимую помощь я делала щедрые пожертвования на дела церкви. В ответ отец Иоанн в православные праздники стал приглашать меня и мою семью в трапезную — на обед с клиром и служащими храма. Для меня это была большая честь и радость. Каждый праздник я получала возможность подолгу общаться с батюшкой и матушкой, слушать их кроткие и мудрые речи, задавать им вопросы. И я задавала их: мне так не хватало в жизни щедрого духовного наставничества! Но однажды вдруг забыла обо всех своих проблемах и неожиданно для себя спросила:
— Скажите, отец Иоанн, о чем вы мечтаете?
Он опустил глаза, задумчиво улыбнулся в бороду и ответил:
— Мечтаю о многом. Есть в храме незаконченное строительство. Множество прихожан нуждаются в помощи. Если бы…
— Нет-нет, батюшка, я не то имела в виду! Есть ли у вас личная мечта?
Он посмотрел на меня с удивлением. Содержание храма и радение о благополучии прихожан были для него глубоко личными делами. Он начал рассказывать именно о своей личной мечте! О чем же я спрашиваю? Мне пришлось пояснить:
— Это такое желание, исполнение которого сделало бы вас счастливым! Только вас! Ну, хотя бы на время!
И тогда он, не раздумывая, ответил:
— Мечтаю совершить богослужение над мощами Николая Чудотворца.
Я в замешательстве смотрела на него и не знала, что сказать. Никак не ожидала услышать что-то столь необычное и возвышенное. Богослужение над мощами одного из самых почитаемых на Руси святых! Матушка Ольга слышала наш разговор, поэтому закивала в ответ на слова мужа:
— Да-да! Отец Иоанн очень хочет в Бари поехать. Но нет у нас таких средств, чтобы туда добраться!
— Бари?..
Видя мое недоумение, отец Иоанн улыбнулся и пояснил:
— Это итальянский город, в котором хранятся мощи святителя Николая. В начале IV века он служил епископом в древнем городе Миры, в Ликии. А это далеко от Италии! Развалины Миры находятся на территории современной Турции, в Анталии! Раз вы не слышали о Бари, наверное, хотите узнать, как же мощи святителя попали туда?
Я охотно кивнула в ответ.
— После смерти Николая Чудотворца гробница с его останками находилась в Мирах Ликийских вплоть до 1087 года. Церковь, в которой она хранилась, была объектом православного паломничества. Но именно тогда в Ликию вторглись хазарские турки. Они не только грабили города и деревни, но и разрушали христианские святыни. По легенде, святой Николай явился во сне одному итальянскому священнику и повелел, чтобы его мощи были перенесены в Бари. Вот тогда-то барийцы и собрались в Ликию. Они похитили мощи и вывезли их в родной город. Как это было сделано — отдельная история. Но факт остается фактом: сегодня большая часть святых мощей Николая Чудотворца хранится в Бари. Меньшая, мелкие останки святого, — в Венеции. Некоторые их частицы разошлись по свету, по христианским храмам и монастырям.
— Да, знаю! — воскликнула я. — Когда я была на Кипре, посетила монастырь Святого Креста. В нем хранятся частицы мощей Николая Чудотворца!
— Ну вот, видите! — улыбнулся отец Иоанн. — И продолжил свой рассказ: — В Бари была построена базилика Святого Николая. Там, в крипте храма, в подземном сводчатом зале, стоит саркофаг с мощами Чудотворца. В нем есть отверстие для сбора миро…
— Представляете! — перебила мужа восторженным восклицанием матушка Ольга. — Сразу после смерти святителя Николая его тело стало мироточить! И останки его источают миро уже почти 17 веков! Разве это не чудо Господне?..
— Базилика — католический храм, — сказал отец Иоанн. — Но православным разрешено проводить богослужения в крипте. Вот в одном из них я и хотел бы участвовать как священнослужитель.
Матушка Ольга тяжело вздохнула и накрыла ладонью руку отца Иоанна.
И тут я поняла, для чего завела этот разговор. Я хотела исполнить мечту милосердного и кроткого пастыря!
— А это принципиально возможно? — деловито спросила я.
— Что? — не понял священник.
— Ну, если вы приедете в Бари, нет ли запретов на то, чтобы вы участвовали в православном богослужении в базилике?
— Нет. Просто заранее договориться надо…
— Ах, если бы я оказалась в Бари, — вдруг мечтательно сказала матушка Ольга, — сходила бы еще и помолиться в церковь святителя Николая Чудотворца! — Она посмотрела на меня и объяснила: — Это русский православный храм. Его называют Русской церковью в Бари. Ее при Николае II еще возвели. Деньги на строительство по всей Руси собирали. И в ней тоже, как и в монастыре Святого Креста, хранятся частицы мощей отче Николая! — Она задумалась. Потом тихо добавила: — Детей обязательно с собой в Италию взяла бы. Там же повсюду великие христианские святыни. Мощи апостолов и первых мучеников…
— Понятно, — зачем-то сказала я. Это прозвучало не к месту, но мне действительно было теперь ясно, как божий день: я возьму на себя расходы на поездку отца Иоанна и матушки Ольги в Италию! И детей их туда повезу, и сама с ними поеду, и вся моя семья — тоже!
Так я решила.
Теперь настала пора совершить совместное путешествие в Италию.
Первым делом я связалась по телефону с туристической компанией «Радонеж». Она специализировалась на организации паломнических туров. Узнав, что «Радонеж» имеет филиал в Италии, я первым делом осведомилась:
— Вы сотрудничаете с представительством Русской православной церкви в Бари?
— Да, — был ответ. — Без этого нам нельзя. Посещение католической базилики и Русской церкви в Бари — основные пункты любой нашей экскурсионной программы в Италии! А почему вы интересуетесь?
Я изложила свою проблему. Нужно договориться об участии настоятеля храма Воскресения Христова отца Иоанна в православном богослужении у мощей святителя.
— Если вы сможете это сделать, отец Иоанн и вместе с ним еще восемь человек воспользуются вашими услугами и поедут в Италию! — посулила я.
— В крипте базилики Святого Николая служит румынский священник, — компетентно ответили мне. — Но мы уверены, что он не будет против участия отца Иоанна в проведении службы. Мы решим вашу проблему!
Через несколько дней батюшка Иоанн уже говорил по телефону со священником Русской церкви в Бари. И получил официальное приглашение на участие в службе над мощами Николая Чудотворца. Все нужные договоренности с представительством Румынской православной церкви в Италии были достигнуты.
Я присутствовала при этом разговоре. И видела, каким счастьем озарилось лицо отца Иоанна…
А уже через неделю сотрудники «Радонежа» встречали семьи Платоновых и Безручко в аэропорту Неаполя. У батюшки Иоанна и матушки Ольги было трое сыновей. Два серьезных, строгих юноши и шестилетний сорванец, ровесник и друг моего Сережи. Еще в самолете мальчишки уселись рядышком и без умолку болтали, смеялись и толкались локтями. Старшие братья взяли под опеку Лялю. Моей двенадцатилетней дочери покровительственное внимание симпатичных юношей было приятно. К тому же она очень радовалась тому, что в начале учебного года я на неделю освободила ее от занятий в школе. Руслан тоже был доволен: засиделся за лето в «Элите». А я знала: хотя бы на несколько дней буду избавлена от его пьяных нападок. Мне дышалось легко. О настроении супругов Безручко и говорить нечего: их лица сияли.
Сотрудники «Радонежа» предложили нам 5-дневную автобусную паломническую поездку по городам Италии. Но мы еще в Москве решили действовать самостоятельно. Поэтому отказались от их услуг и арендовали микроавтобус.
В Неаполе мы задерживаться не собирались. Отец Иоанн желал посетить собор святого апостола Андрея Первозванного в Амальфи, а оттуда отправиться в Бари. Поэтому после короткого отдыха в гостинице мы только проехались по городу и ознакомились с его основными достопримечательностями. Неаполь — солнечный, яркий, пестрый, шумный — горделиво предстал перед нами во всем своем историко-архитектурном разнообразии. Мы дивились тяжеловесной мощи средневековых замков. Восхищались строгой красотой базилик и церквей эпохи Возрождения. Любовались эклектичной пышностью дворцов XVII-XIX веков. Античная классика, готика, барокко, рококо, ампир — в застройке исторического центра Неаполя смешались все архитектурные стили! С любой улицы была видна громада Везувия, вулкан буквально нависал над городом. Зато с набережной открывался чудесный вид на залив с яхтами и катерами, с которых доносились мелодичные неаполитанские песни.
Мы зашли перекусить в кафе и там впервые насладились вкусом классической неаполитанской пиццы «Маргарита». Этого нам показалось мало, и тогда мы съели по куску горячей душистой лазаньи, угостились твердым крошащимся пармезаном с оливками, заказали вино и фрукты. Одним словом, в полной мере приобщились к знаменитой итальянской кухне! Она оказалась превосходной! После этого мы решительно двинулись вдоль побережья на юг — в Амальфи.
Этот маленький старинный городок очень напомнил мне Монако. Он взбирался от моря по склону горы и представлял собой живописное плотное многоярусное нагромождение домов, улиц-лесенок, галерей и мостов. Город утопал в зелени. Фасады зданий были увиты виноградными лианами с пышными гроздьями созревших плодов. На уступах скал росли лимонные деревья, из плодов которых местные жители делали знаменитый амальфийский ликер.
И над всем этим великолепием царил величественный собор святого апостола Андрея Первозванного. К нему с центральной площади города вела широкая и длинная лестница с 62-мя каменными ступенями. Поднимаясь по ней, отец Иоанн перекрестился и произнес:
— Слава тебе, Господи! Сподобил посетить великий храм!
В соборе мы прошли в капеллу Примирения. В ней почивали части мощей святой мироносицы Марии Магдалины, преподобного Макария Египетского, мученика Георгия Победоносца, святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста… Мы присоединились к проходящему там богослужению. А потом спустились в крипту, в склеп Андрея Первозванного и приложились к мощам святого апостола…
Мы приехали в Бари на третий день нашего пребывания в Италии. Остановились в Старом городе. Именно там находились базилика Святого Николая и церковь святителя Николая Чудотворца.
Все здесь было пронизано духом старой Италии. Невысокие каменные дома, узкие мощеные улочки, бесконечные арки, крошечные уютные дворики. Маленькие балконы, завешанные стираным бельем. Стены многих домов были украшены разноцветными горшками с цветами. Нередко на улицах встречались самодельные ниши-алтари. В каждой из них стояла скульптура Девы Марии, горели свечи… Я с удивлением наблюдала за тем, как местные жители выносят на улицу из домов стулья, усаживаются на них, будто в собственных гостиных, и судачат с соседями. Иные этим не ограничивались и ставили под окнами телевизор. Тогда у экрана собиралась большая компания, чтобы посмотреть мыльную оперу или футбольный матч. Надо было слышать, какими горячими возгласами и шумным обсуждением сопровождался такой просмотр!
Отец Иоанн осуществил свою мечту. Он провел службу вместе с румынским священником под высокими сводами крипты базилики Святого Николая, у престола над мощами святителя. Наши семьи в полном составе присутствовали на службе. И я видела, как сияют глаза старших сыновей батюшки Иоанна, как они гордятся отцом. Спустя годы эти юноши станут священниками Воскресенского благочиния.
Руслан снимал это богослужение на видеокамеру. Запись хранится у меня до сих пор.
Исполнилось и желание матушки Ольги. Мы все побывали на службе в Русской церкви святителя Николая Чудотворца и приложились к частицам мощей великого святого.
Наше путешествие по Италии завершилось в Риме. Мы провели беглую автомобильную экскурсию по городу. Колизей, античные форумы, Пантеон. Соборы, базилики и катакомбы с захоронениями первых христиан. Дворцы и замки, площади и фонтаны. Обелиски и скульптурные памятники, набережные и мосты. Головокружительное смешение эпох и стилей — величественное и прекрасное! На всем, что бы ни бросалось в глаза, лежала печать человеческого гения…
В конце экскурсии отец Иоанн сказал:
— Наша поездка по этой чудесной стране совершается во имя Николая Чудотворца. Давайте же закончим ее посещением прихода святителя Николая. Это старейшая русская церковь в Италии.
К моему великому удивлению, церковь представляла собой не храмовое строение с куполами, а небольшой трехэтажный особняк с прямоугольным фасадом.
— Храм предполагалось построить как обычно, в традициях русского зодчества, — сказал отец Иоанн. — Деньги на строительство начали собирать в России еще в 1900 году. Сам император Николай II внес тогда 10 тысяч рублей. Но потом вокруг проекта возникли споры и разногласия. Дело затянулось, грянула революция… Поэтому русская церковь в Риме обосновалась здесь. Этот особняк — наследство прихода от княжны Чернышевой…
Мы вошли в небольшой, но тщательно обустроенный по всем канонам православной церкви храмовый зал. Я услышала, как отец Иоанн тихо возносит Господу благодарственную молитву. Меня переполняла радость.
По возвращении в Воскресенск отец Иоанн вписал мое имя и имена всех моих родных в синодик храма Воскресения Христова на вечное поминовение.
— Синодик, или помянник, — особенная храмовая книга, — объяснял он мне. — В нее вносятся имена крещеных православных христиан для поминовения во время богослужения. Для живых читается молитва о здравии и защите святыми силами. Для умерших — об упокоении души. И так делается ежедневно до тех пор, пока стоит храм. Это называется вечным поминовением. Теперь за ваше здравие, а также за здравие вашего мужа, детей и родителей каждый день будут возноситься молитвы в храме Воскресения Христова. Если кто-то из родных закончит свой земной путь, сообщите мне: мы будем молиться за упокой умершего.
Моей радости и благодарности не было предела. Я слышала, что вечное поминовение обычно совершается за особые заслуги человека перед храмом или монастырем. И не могла понять, чем это заслужила. Да, жертвовала деньги на храм. Да, оплатила поездку в Италию. Но ведь это, скорее, мне нужно было! Для меня было важно, чтобы процветала Воскресенская церковь! Для меня было важно, чтобы исполнилась мечта отца Иоанна!
Батюшка как будто услышал мои мысли и тихо произнес:
— Святитель Иоанн Златоуст говорил: «Не смущайся: не за деньги продаются блага небесные, не деньгами покупают их, а свободным решением дающего деньги, человеколюбием и милостыней… Не деньги нужны, а решение. Имея его, ты можешь и за две лепты купить небо. А без него и за тысячу талантов не купишь того, что можешь купить за две лепты». Понятно, о чем это? — с улыбкой спросил он. И перекрестил меня: — Храни Господь вас и ваших ближних!
***
После поездки в Италию я с новыми силами взялась за оставленные дела. Они тревожили. С середины лета Министерство путей сообщения стало постепенно повышать почтовые тарифы. Особенно сильно вырос весовой сбор — составляющая платы за доставку посылки. В результате прибыль «Пост-Шопа» и «Платона» снизилась. К тому же с осени резко подскочила стоимость аренды помещений, принадлежащих Московскому почтамту. «Элита» и «Ордер» стали платить ему почти вдвое больше.
Все эти фокусы были предвестниками наступающего кризиса, который разразился в следующем году. Я, конечно, об этом не знала. Но выводы сделала правильные: «Ордер» надо было закрывать.
В той ситуации стало ясно: мое решение о покупке «Галантереи» на Пятницкой было чуть ли не провидческим. Приобретение магазина оказалось как нельзя кстати. На нем не лежало бремя арендной платы. Я могла перевезти туда торговое оборудование, товары из «Ордера» и спокойно начать работу, так сказать, на своей территории. Таким образом, я ничего не теряла. И даже улучшала положение дел.
Новому магазину я дала название «Элита-здоровье» и затеяла в нем ремонт. Владимиру дала распоряжение:
— Подготавливай «Ордер» к переезду на Пятницкую. Я его закрываю. Будешь директором «Элиты-здоровья»!
Через две недели мой новый магазин открыл двери покупателям.
Звонил Архитектор. Чуть ли не каждый день. Он работал над дизайн-проектом особняка, и у него была ко мне куча вопросов.
— Вы говорили, вам нужен гостевой дом? — спрашивал он. — Я предлагаю включить его в архитектурный ансамбль как флигель, соединенный с домом галереей. Но в дворянских усадьбах обычно строили два флигеля — по обеим сторонам главного здания. Может быть, так и сделаем?
— Мне нужен только один гостевой дом.
— Ассиметрия, — озадачивался Архитектор. — Впрочем, это решается композицией всей усадьбы и объемами пристройки…
В следующий раз речь уже шла о другом.
— Галерею вы хотите сделать в виде портика или длинного дворцового зала?
— В виде зала.
— А что собираетесь в ней разместить? Библиотеку, оранжерею, домашний музей?
Я давно решила, что в усадьбе детям нужен…
— Бассейн!
— Оригинально! — уважительно оценивал мой выбор Архитектор. — Нам с конструктором придется поломать голову. Коммуникации, обеспечение нормальной влажности в доме и флигеле…
Наконец, дизайн-проект был готов. Архитектор выложил передо мной на стол альбом с чертежами.
— Вот, смотрите! — Он сжимал своими длинными пальцами остро отточенный карандаш. Его глаза возбужденно блестели. — Главную композиционную ось усадьбы составит анфилада комнат через гостиную вдоль здания. Поперечную — полуротонда, проход с парными ионическими колоннами, гостиная и далее — диванная с традиционным выходом в сад…
До сих пор я представляла себе будущий особняк только в общих чертах. Но теперь, глядя на чертежи и слушая Архитектора, видела будто воочию: вот я открываю массивные двери парадного входа и оказываюсь в прихожей-полуротонде. Иду между колоннами в светлую гостиную. Через открытые двери диванной любуюсь на пышное цветение сада. Поворачиваю налево и вижу магическую перспективу анфиладных комнат. А дальше — солнечно-голубое пространство галереи с бассейном…
Неужели у меня будет такой дом?! Чудо!
— Теперь о художественном оформлении интерьера, — продолжал тем временем Архитектор. — Законы стиля здесь столь же неумолимы, как и при создании внешнего облика усадьбы. Они требуют чуткого подхода. Важна любая деталь. Декор стен и ниш, потолочная лепнина, рисунок паркетных и мраморных полов, форма балюстрад… Нам понадобится команда профессиональных мраморщиков, краснодеревщиков, паркетчиков, художников по металлу.
— Подбирайте такую команду! — воодушевленно сказала я. И подумала: «Куда меня несет? Это же сумасшедшие расходы!» Но уже ничего не могла с собой поделать. Картины, нарисованные Архитектором, стояли перед глазами.
В голове зазвучали строчки Набокова:
Глаза прикрою — и мгновенно,
Весь легкий, звонкий весь, стою
Опять в гостиной незабвенной,
В усадьбе, у себя, в раю…
Эти картины должны были стать реальностью!
— Ну, если вам все нравится, — сказал Архитектор, — я изготовлю макет усадьбы из папье-маше и вместе с конструктором начну делать рабочий проект!
Я с удовольствием смотрела на него. Этот увлеченный своим делом человек нравился мне все больше и больше!
В кабинет без стука вошел Руслан с угрюмым выражением на лице. В последнее время он всегда был таким. Обычно бодрый и жестковато-деловитый на работе, муж теперь ходил по магазину мрачный и раздраженный, орал на сотрудников. Его боялись и избегали. Все это заставляло меня сильно беспокоиться за «Элиту». С таким-то директором…
Я поспешно представила мужа и Архитектора друг другу. Руслан не удостоил нового знакомого и парой приветственных слов, не протянул руку. Прошел мимо него, оперся о стол, навис над альбомом с чертежами и небрежно буркнул:
— Ну, что тут у вас?
Он вел себя по-хамски. Архитектора следовало быстро избавить от такого общения.
— Мы уже закончили, Руслан. Я после работы все тебе покажу.
— Да, Ольга Николаевна, — деликатно подхватил Архитектор, — я спешу, мне пора идти. А если у вас, — обратился он к спине Руслана, — будут вопросы, звоните!
Руслан не обернулся и не ответил. Я проводила Архитектора до двери и повернулась к мужу:
— Мы же договорились, что ты не вмешиваешься в мои деловые переговоры!
— К черту! — прорычал он. — Я здесь директор и должен знать, что у меня в магазине происходит! И какие это переговоры, а?! Почему без меня проект смотришь?!
— Ладно, Руслан…
Я не знала, что делать.
На следующий день Ксавье привел ко мне в офис двух импозантных седовласых французов. Шепнул:
— Новые партнеры и давнишние друзья Стамбули! Поделикатнее с ними!
Будто я когда-либо нарушала деловой этикет! Впрочем, хлопоты Ксавье были мне понятны. «Давнишние друзья» — это важно, его подопечные заслуживали должного пиетета.
Причина визита французских бизнесменов была банальной. Они последовали примеру всех остальных партнеров Стамбули: пришли в «Элиту» на переговоры о розничной продаже своих товаров. Им не повезло: они входили в мой бизнес на фоне роста почтовых и арендных тарифов Главпочтамта. Поэтому я вынуждена была говорить с ними о более высокой, чем раньше, доле моей прибыли от реализации. Они, конечно же, рассчитывали на другое и были неприятно удивлены. Но и отказываться от своих намерений, похоже, не собирались. Стали выяснять причины изменения условий. Я отвечала. Их заинтересовали детали. Я удовлетворяла их любопытство. Они захотели кое-что рассчитать. Я брала в руки калькулятор: «Давайте вместе прикинем». В конце концов, они заговорили о небольшой скидке…
В общем, шел нормальный переговорный процесс. Я чувствовала: еще немного, и мне, как говорится, удастся «дожать» французов.
И тут дверь в кабинет распахнулась. Через порог широко шагнул Руслан. Муж прекрасно знал, что у меня иностранцы. Как правило, в подобных случаях он ко мне не входил. Английского он не знал, делать на переговорах ему было нечего. Но времена изменились…
— Здрас-с-с-те! — громко сказал Руслан и по-хозяйски прошел на середину кабинета. Ксавье испуганно округлил глаза. Его подопечные с достоинством кивнули и недоуменно переглянулись.
— В чем дело? — быстро спросила я. — Что случилось?
— Ничего не случилось, — зло хмыкнул муж. — Просто директор магазина имеет право знать, о чем ты за его спиной договариваешься!
Он плюхнулся в свободное кресло и закинул нога на ногу так, что лодыжка одной ноги легла на колено другой. Штанины брюк некрасиво вздернулись, грязная подошва ботинка уставилась в сторону гостей.
Наглая поза развязной шпаны!
Я поняла: Руслан продолжает вчерашнюю хамскую игру. Самое страшное, что он, как обычно днем, был трезв. И, тем не менее, позволял себе дикое поведение в присутствии деловых партнеров. На них он не обращал никакого внимания. Вел себя так, будто их не было. Это не лезло ни в какие ворота!
— Ты что делаешь? — упавшим голосом спросила я. И с вымученной улыбкой обратилась к французам: — This is my husband, the store Manager. Something must have happened. Wait one moment please, I'll find out! (Это мой муж, директор магазина. Что-то, должно быть, случилось. Подождите, пожалуйста, одну минуту, я выясню!)
— Что ты им сказала? — набычился Руслан. — Переводи! И вообще, давай все переводи! Я директор, участвую в переговорах!
— Ты с ума сошел! Выйди немедленно!
— Не дождешься!
Он зло уставился на меня. Кулаки, лежащие на подлокотниках кресла, сжались.
Я поняла, что ничего не добьюсь от этого сумасшедшего. И обратилась к французам:
— Sorry, but my husband faces serious problems. He needs my help. I have to postpone our meeting. (Извините, но у моего мужа возникли серьезные проблемы. Ему нужна моя помощь. Я вынуждена отложить нашу встречу.)
Ксавье изменился в лице, с отчаянием посмотрел на меня. Французы встали, вежливо попрощались и ушли. Руслан ничего не понял:
— Ты их прогнала, что ли?
Я не ответила, уселась за стол, стала молча перебирать бумаги. Он зло фыркнул и вышел из кабинета.
А я вдруг подумала о том, что французы, уходя, не стали договариваться о следующей встрече. Это был плохой знак. Как впоследствии оказалось, я не ошиблась: они приняли решение не размещать товары в «Элите». Ксавье объяснял мне потом:
— Не нужно было говорить, что к тебе заявился директор магазина. Эти бизнесмены подходят к делу дотошно. Они не захотели отдавать свой товар такому человеку, как Руслан.
«И я бы не отдала!» — подумалось мне. Эта мысль неожиданно встревожила меня. Ведь Руслан в моем бизнесе распоряжался товарами не одного поставщика. Он заправлял делами целого магазина!
Тревога оказалась ненапрасной.
***
Однажды в октябре секретарь Надежда встретила мое появление в офисе в сильном волнении.
— Ольга Николаевна! — вскочила она из-за стола. — Мне нужно с вами поговорить!
— Да? — рассеянно удивилась я, открывая кабинет. Надежда, худенькая, миловидная и серьезная женщина, дела вела исправно, а с разговорами или просьбами никогда не приставала. — Что-то личное? Заходи!
Я прошла в кабинет, повесила плащ в шкаф и услышала за спиной:
— Нет, общественное!.. То есть… В общем, дело касается магазина!
Это было сказано очень решительно, звонким голосом. Я обернулась. Надежда стояла посреди кабинета и нервно теребила пальцы. Ее лицо от волнения покрылось красными пятнами. Я обеспокоилась, подошла к ней:
— В чем дело?
— Я живу на «Новослободской», — торопливо заговорила секретарь. — Там недавно рядом с метро построили большой торговый центр. Ну, я вчера после работы зашла посмотреть, что в нем продают. И представляете, на втором этаже вижу: за прилавком стоит наша бывшая продавщица Света! Жена Владимира Анатольевича, директора «Элиты-здоровье»! Но ведь она должна на Пятницкой работать! Она же теперь его заместитель!
Надежда была в курсе любых кадровых перестановок в моих магазинах. Все документы проходили через нее.
«Так-так! — задумалась я. — Предприимчивая женушка Владимира торгует бог знает где. И при этом получает зарплату в моем магазине!»
— И что она продавала?
— Так это самое главное! — расширила глаза Надежда. — Ассортимент у нее точно такой же, как в «Элите»! Прилавок нашими товарами забит! И торговые наценки в два раза ниже, чем у нас! Я подошла и ценники изучила. Незаметно, конечно! Она же меня знает!
Я не успела удивиться находчивости своего секретаря. И похвалить ее за преданность. Меня захлестнула волна яростного возмущения. «Ах вы, сволочи! — мысленно накинулась я на Владимира и Светлану. — Скопировали мой бизнес и теперь оттягиваете покупателей низкими ценами! Да еще и на мне зарабатывать умудряетесь! Так-то вы меня благодарите за все хорошее, что я для вас сделала!» А потом задалась вопросом: «Откуда они товар берут? Неужели на складе «Элиты-здоровье»?».
Я заставила себя успокоиться и рассуждать здраво. Сказала секретарю:
— Спасибо, Надюш. Ты оказала мне большую услугу. Мне нужно подумать. Ты свободна.
Проводила ее взглядом и стала ходить по кабинету из угла в угол. Мозг заработал, как компьютер.
Владимир не мог отдавать Светлане на реализацию товар, закупленный на оборотные средства «Элиты-здоровье». В ином случае супруги были бы в убытке. Ведь они установили торговую наценку меньше, чем в магазине. А возвращать наличные нужно было с учетом магазинных цен. Значит, они закупали товары на свои деньги. Владимир отработал год в «Элите» вместе с Русланом и два года в «Ордере». Он знал всех поставщиков.
«Но откуда у них такие большие деньги?» — спрашивала я себя. «Прилавок нашими товарами забит», — сказала Надежда. Чтобы это устроить, нужна немалая сумма! Владимир и Светлана не могли ее накопить. Две зарплаты и военная пенсия — не тот доход, чтобы начать торговлю. Займы, кредит? Я знала эту прижимистую парочку: они никогда бы на такое не пошли.
«Из кассы магазина взяли! — пришла мысль. — А потом собираются вернуть из прибыли!» Я тут же отмела ее. Сводную бухгалтерию «Платона» и моих магазинов возглавляла Лидия Ивановна, бывший главный бухгалтер «Хоумшоппинга». Она вела дела строго. Ежедневно к ней на стол ложились отчеты о текущих товарных и кассовых операциях. Еженедельно она лично контролировала сведение баланса товаров, выручки, дополнительных расходов и списаний. А раз в два-три месяца закрывала магазины и проводила в них полную ревизию. При таком контроле тайно изъять наличные из кассы было невозможно. Бухгалтерия обнаружила бы недостачу на следующий день.
Значит, супруги все-таки имели личные денежные средства на закупку товара. И снова — откуда? Напрашивался единственный вывод: каким-то образом наворовали в «Ордере»! Но как, если у Лидии Ивановны в делах муха не пролетит?
«Значит, пролетала муха», — решила я. И позвонила в бухгалтерию.
Через пять минут главбух входила в мой кабинет. Я не дала сказать ей ни слова.
— Почему в течение двух лет в «Ордере» происходило хищение наличности из кассы? Вы знали об этом? — грозно, с напором спросила я.
Лидия Ивановна побледнела:
— Бог с вами, о чем вы говорите! Не было никакого хищения! В «Ордере» чистая бухгалтерия!
Она сказала это с истовой убежденностью. Я ей поверила сразу. Она была честным, хорошим человеком. Поддерживала меня, когда я лишилась работы в «Хоумшоппинге», помогла организовать «Платон»…
Нужно было не бросать обвинения, а довериться ей.
— А откуда тогда…
И я рассказала о том, что узнала от Надежды и к каким выводам пришла. Лидия Ивановна тяжело вздохнула и сокрушенно покачала головой:
— Ах, Ольга Николаевна, милая… Если бы вы знали… Ведь дело совсем не в «Ордере», а в «Элите»! — И забормотала в сторону: — Убытки для магазина были небольшие, при наших-то оборотах… А неприятности не нужны ни мне, ни вам...
— Да говорите вы толком! — вскрикнула я. — Ничего не понимаю!
Она подняла на меня смущенный взгляд:
— Все началось, когда Руслан Сергеевич взял к себе замом Владимира Анатольевича. Они же друзья. Ну, и стали на пару выручку щипать…
При этих словах в груди защемило. Руслан обманывал меня! Крал деньги из моего магазина!
— Я сразу недостачу заметила, — продолжала Лидия Ивановна. — Сказала вашему мужу: «Так нельзя!» А он: «Давай договариваться! Или уволю!» Я испугалась…
— Почему же вы подумали, что я позволю вас уволить?! — воскликнула я. — И за что уволить? За то, что мой муж с другом воруют деньги?!
Главбух отвела глаза:
— Знаете, в народе говорят: «Муж да жена — одна сатана». Неизвестно, как бы все обернулось. А без работы мне оставаться было нельзя. Да и, знаете, я по-женски рассудила: ни к чему вам знать. Если муж вороватый, это не значит, что он плохой. Зачем вам лишние выяснения отношений? Вы тогда с Кипра такая вдохновленная вернулись!.. Тем более, Руслан Сергеевич вроде как из своего кармана брал: бизнес-то у вас семейный…
— Это мой бизнес… — пробормотала я и обессиленно опустилась в кресло. — Но как же вам удавалось покрывать недостачу? — И спохватилась: — Вы садитесь, Лидия Ивановна! Ситуация ясна. Вы ни в чем не виноваты.
Главбух села на край кресла, поджала ноги. Зябко повела полными плечами.
— Они брали часто, но понемногу. Поэтому я списывала кражи как порчу и потери товара.
— И долго это продолжалось?
— Все время, пока здесь Владимир Анатольевич работал. В «Ордере» он брать из выручки не решался.
«Ворованные деньги они со Светланой копили, — размышляла я. — Почему-то почти два года не пускали их в оборот. А может, пускали, кто знает… Открыли, например, ларек с нанятым продавцом где-нибудь подальше отсюда, чтобы мне на глаза не попадался. А теперь расшириться решили да осмелели: почти у Садового кольца, в престижном торговом центре прилавок сняли!»
— Значит, Владимир ушел из «Элиты», и кражи прекратились?
— Ну, не совсем, — замялась Лидия Ивановна. — Руслан Сергеевич до сих пор иногда берет.
Получается, он почти три года обманывал меня! Я вдруг увидела своего мужа совсем по-иному, чем раньше. Он вел себя как мой личный враг. Как чужой. Ладно, мужик дома бесится, орет и машет кулаками. Но все равно он остается своим, его судьба вплетена в твою. А здесь… Тайная, расчетливая нажива. Наглое вранье. Другая жизнь… На что он тратил похищенные деньги?
— А вы можете назвать приблизительную сумму, которую Руслан набрал за все годы?
Лидия Ивановна уперла взгляд в потолок, пошевелила губами и выдала внушительную цифру. И вдруг я поняла: Руслан ни на что не тратил эти деньги! Его воровство — все та же компенсация комплекса неполноценности. Неизменно удачливое хищение каким-то образом утверждало его надо мной. Тайное обладание значительной суммой денег придавало уверенности: «я и без нее могу обойтись, а она — никто»!
«Да он совсем больной!» — с горечью подумала я.
— Он эти деньги в свой сейф кладет, — тихо сказала Лидия Ивановна. — Несколько раз видела…
Я вскочила и выбежала в коридор. Ворвалась в кабинет Руслана. Он сидел за столом, листая какой-то глянцевый журнал. Удивленно посмотрел на меня. Я закричала:
— Ключ от сейфа!
Из глаз готовы были брызнуть злые слезы. Он угрожающе прищурился:
— Че-его?! Ты обалдела?!
— Ключ от сейфа давай! — еще громче закричала я. — Живо! Ворюга несчастный!
И краем глаза увидела: в распахнутую дверь кабинета вслед за мной вошла Лидия Ивановна.
Руслан все понял. Зло клокоча горлом, зашарил в карманах пиджака, бросил на стол ключ. Я открыла сейф и под кучей папок и разрозненных бумаг нашла несколько пухлых пачек денежных купюр, стянутых резинками. Руслан стоял рядом, тяжело дышал над ухом. Я молча выложила деньги на стол, бегло пересчитала. Их оказалось вполовину меньше той суммы, которую назвала Лидия Ивановна.
— Здесь не все! — требовательно уставилась я на Руслана. — Где остальное?
Он буравил меня свирепым взглядом и молчал.
— Ну? Я жду! — Я потрясла пачками у лица мужа.
Моя решительность сломила его упрямство.
— Матери отдал. На отделку дома, на мебель… — процедил он сквозь зубы.
— А того, что я давала, было мало?! Не знал, куда девать ворованное? Зачем…
Я хотела было спросить, зачем же он тогда крал деньги. Но вспомнила, что ответ на этот вопрос мне известен. Собрала пачки в стопку и отдала ее Лидии Ивановне:
— Оприходуйте как мой личный взнос в кассу «Платона» и отправьте на расчетный счет. Эта сумма пойдет на закупку товара.
И, не глядя на Руслана, вышла из кабинета. Он ничего мне не сказал, не окликнул. В приемной я бросила секретарю:
— Надя, подготовьте приказ об увольнении директора «Ордера» и его заместителя за несоответствие занимаемым должностям.
— Ольга Николаевна, так ведь по закону тогда квалификационную аттестацию нужно проводить! — напомнила секретарь.
— Значит, проведем! — отрезала я. Вошла в кабинет и с треском захлопнула за собой дверь.
Тем же вечером в моем доме разразилась буря.
 

© Copyright: Ольга Платонова, 2017

Регистрационный номер №0388914

от 23 июня 2017

[Скрыть] Регистрационный номер 0388914 выдан для произведения:

ГЛАВА X

 

НАКАНУНЕ БУРИ

 
Мои последние инвестиции неожиданно подействовали на Руслана угнетающе. Он не мог возражать мне при покупке земли и магазина. Не мог противиться планам строительства особняка в Ромашково. Какой здравомыслящий человек скажет «нет» вложению денег в расширение налаженного бизнеса и элитную недвижимость! Муж не мог оспорить доходность и финансовую безопасность этих шагов. Но его подавляла смелость и масштабность моих предприятий! Он понимал, что никогда не будет на такое способен. И не хотел себе в этом признаваться.
Он снова, как шесть лет назад, во времена моих первых успехов в «Хоумшоппинге», почувствовал себя униженным. Тогда я сумела сохранить хрупкое равновесие в наших отношениях. Для этого мне пришлось деликатно согласовывать с ним все мои инициативы в семейных делах. Пришлось смириться с тем, что он стал поднимать на меня руку. Пришлось думать о повышении его самооценки и социального статуса: превратить Руслана-автослесаря, Руслана-извозчика, Руслана-курьера в директора магазина «Элита»…
Все мои усилия пошли насмарку. Муж снова активно занялся компенсацией своего «унижения». А значит, постоянно искал повод для того, чтобы обвинить меня, оскорбить, ударить. Только теперь он обеспечил себе в этом деле мощную поддержку: ему помогал алкоголь. Он уже давненько пристрастился к выпивке за ужином. Но если год назад ставил на стол бутылку водки раз в 2-3 дня, то теперь стал пить каждый вечер. Хмель лишал его разума, заглушал голос совести, стирал границы дозволенного. И мой супруг после пары рюмок начинал с наслаждением самоутверждаться.
— Ты никто! — рычал он и буравил меня бешеным взглядом. — Еще один магазин купила, да?! А как управлять им будешь? Ты ж в этом деле не рубишь! Если бы не мы с Володькой, твоя «Элита» давно бы сдохла! Разворовали бы все вчистую! Бизнесвумен хренова!
Я молча сносила эти бредовые выпады: боялась за детей. Ляля и Сережа всегда ужинали с нами. Скандалы и ругань за столом пугали их. Руслан никогда не позволял себе кидаться на сына или дочь. Но любые мои резоны только распаляли его, а в бешенстве он был страшен. Нужно было молчать.
Муж стремительно превращался в настоящего алкоголика. И становился все более тупым и жестоким.
Я смотрела, как он с кряканьем опрокидывает в себя очередную рюмку, и думала: «Эх, Руслан! Какой же ты глупый! У тебя есть все для того, чтобы жить спокойно и счастливо! Дом, семья, работа, деньги! Неужели из-за каких-то дурацких амбиций стоит разрушать все лучшее, что есть в твоей жизни?»
Опыт предпринимательства учил меня: в борьбе за прибыль нельзя заглядывать в чужой кошелек и думать о справедливости. Пусть кто-то из твоих партнеров имеет в вашем общем деле больший доход, чем ты. Так вышло, ничего не поделаешь. Но ты ведь тоже получаешь прибыль, и это главное. Ты имеешь больше, чем раньше. На этой мысли следует успокоиться. Нельзя пытаться сравнять позиции вопреки сложившемуся положению дел. Это чревато самыми неожиданными последствиями: можно потерять все.
Руслан абсолютно не понимал таких вещей. Он заглядывал в «кошелек» моих возможностей и зверел: у меня в арсенале было больше ресурсов, чем у него! Несправедливость! Он тупо пытался ее «восстановить». И это губило его, разрушало нашу семейную жизнь.
Увещевать Руслана было бесполезно. Жизнь его ничему не научила. По уровню развития он оставался все тем же недалеким кавказцем, самоуверенным невежей, каким был в молодости.
Я каждый вечер пребывала в диком напряжении. Алкоголизм мужа, его ущемленное самолюбие, возрастающая агрессивность… Эта гремучая смесь неминуемо должна была взорваться и привести к катастрофе.
***
Сентябрь выдался солнечным, теплым и ознаменовался приятным знакомством с архитектором, протеже моих подрядчиков по строительству особняка в Ромашково.
Я не хочу называть имени этого человека. В дальнейшем мне придется рассказывать о некоторых его неблаговидных странностях. А он — довольно известная личность. По его проектам строились солидные офисные здания в центре Москвы и дорогие загородные особняки. Его заказчиками были многие высокопоставленные чиновники и крупные бизнесмены. Вряд ли моя история украсит имидж этого талантливого профессионала. Поэтому я буду именовать его просто Архитектором.
Я пригласила Архитектора для знакомства в свой офис. В тот день ко мне пришли французские партнеры Стамбули, желающие разместить свои товары в «Элите». Переговоры затянулись. Я совершенно забыла, что именно в этот час у меня назначена ещё одна встреча. Провожая гостей, я вышла из кабинета, оживленно переговариваясь с ними по-английски. И увидела: в приемной в ответ на мое появление встает со стула незнакомый мужчина.
— К вам посетитель, Ольга Николаевна, — старательно доложила моя преданная секретарь Надежда.
«Это архитектор! — опомнилась я. — Как неудобно, заставила ждать!»
— Sorry! One minute! — торопливо улыбнулась я мужчине, забывая перейти с английского на русский. Проводила французов до дверей и поспешила к гостю. Он так и остался стоять в ожидании посреди приемной. У меня была пара секунд, чтобы оценить его внешность.
Худощавый загорелый брюнет лет 40. Одет просто, но стильно: джинсы и рубашка классического кроя, импортная ветровка. Наружность интеллигента: высокий чистый лоб, умный внимательный взгляд, строгие линии прямого носа и тонких губ. Лицо Архитектора обрамляла коротко стриженая черная бородка типа «эспаньолка». Она придавала его облику элегантность и мужской шарм. Но в то же время оттеняла черты таким образом, что заставляла думать о явно семитской родословной своего владельца.
«Похоже, еврей, — подумала я. — Симпатичный…»
Архитектор с вежливой улыбкой шагнул мне навстречу, представился и деликатно пожал руку. Я с удовлетворением отметила: у него длинные тонкие пальцы. Кто-то мне говорил, что это признак талантливого интеллектуала со сложной психической организацией. Если так, то этот человек мог создать для меня не только состоятельный, но и оригинальный архитектурный проект!
— Вы удивительно свободно говорите по-английски! — со сдержанным восхищением в голосе сказал он. — Меня всегда поражало это умение. Я напрочь лишен способности к изучению иностранных языков. Поэтому преклоняюсь перед теми, кто ими владеет!
Архитектор был изысканно вежлив, начал наше знакомство с комплимента и говорил так, будто с листа читал. Аристократ! Правда, его безупречно грамотная речь тяготела к неестественному для слуха книжному стилю. Это, возможно, говорило о складе ума ученого-мыслителя. А могло и означать, что он буквоед, зануда и у него проблемы с общением. Впрочем, насчет общения можно было не волноваться. Архитектор держался свободно, просто, не смущался и не манерничал.
Мы прошли в кабинет и заговорили о деле. Я изложила свои требования к проекту семейного особняка.
— Вы хотите возвести здание по типу загородных дворянских усадеб конца XVIII и начала XIX века, — выслушав меня, резюмировал Архитектор. И заговорил без передышки, как увлеченный экскурсовод: — Именно на то время пришелся расцвет зрелого русского классицизма. Тогда и были созданы типичные образцы дворцов-усадеб этого стиля. В Москве, в качестве яркого примера, можно назвать усадьбу генерала Тутолмина на Гончарной улице. Предполагают, что ее строили по совместному проекту Василия Ивановича Баженова и Матвея Федоровича Казакова. Кстати, — указал он в сторону окна, — напротив вашего магазина стоит дом Юшкова, прекрасный образец классицизма того же Баженова! А если пойдете по Мясницкой к Садовому кольцу, справа через пятьсот метров увидите усадьбу Барышникова. Автор проекта — Казаков! Далее из московских усадеб: дворец Шереметьевых в Кусково…
Я его не прерывала. Мне нужно было понять, с кем имею дело. Он заговорил об эпохе Екатерины II, строительстве дворцов в Лефортово и Царицыно, восстановлении послепожарной Москвы. Звучали имена выдающихся европейских и русских мастеров: Кваренги, Жилярди, Бове, Григорьева…
Очень скоро стало ясно: мой гость может говорить бесконечно. Энциклопедичность его знаний в области истории архитектуры поражала. Но он не кичился ими. И по всему было видно, что не преследовал цель продать свои услуги подороже. Архитектор говорил настолько увлеченно, что забыл, зачем ко мне пришел. Да и обо мне, по большому счету, забыл тоже. Но это меня нисколько не обижало. Я видела, что человек, как говорится, «в своей теме».
«Профессионал, умница!» — решила я. И вставила, наконец, слово в его монолог.
— Мне нравится особняк американского посла в Спасопесковском переулке. Его интерьер Булгаков описал в «Мастере и Маргарите», в главе о Великом бале у Сатаны.
— Особняк Второва! — воскликнул Архитектор. — Чудесный памятник неоклассицизма начала XX века!
— А я думала…
— Нет-нет, не смущайтесь! — прервал он меня. — Считайте, что вы не ошиблись! Архитектура этого строения выражает самую суть неоклассицизма — возвращение к античной классике после кризиса модернизма! Строгая симметрия, прямоугольный фасад, полуротонда, ионические колонны, балкон с балюстрадой, палладианские окна… Чистая классика! И, в то же время, какая гармоничная связь античных форм с обаянием русской природы! В таком подходе больше легкости, изящества, теплоты, чем было в екатерининскую эпоху. Неудивительно, что вам понравился этот особняк!
Я поймала себя на том, что мне очень приятно слушать Архитектора. Он задавал ту высокую планку общения и восприятия мира, к которой неосознанно тянулась моя душа. Недаром мне всегда нравилось бывать в московских усадьбах-музеях. Там я дышала светлой гармонией аристократической старины. Очарованно замирала посреди живописных гостиных, строгих английских кабинетов, романтических парковых беседок. В них я забывала о железном лязге реальности «объемов продаж», «почтовой доставки» и Руслановых пьяных психозов…
Я знала, откуда это во мне. От мамы. Она всегда стремилась к высокому и прекрасному. Отсюда — ее знание нескольких языков, любовь к классической музыке, музеям и театру. Жизнь диктовала свое, но она всегда и везде оставалась собой. Недаром на даче мой практичный папа жаловался:
— Огород внимания требует, картошку окучивать надо, а она все с цветами возится! И музыку из транзистора слушает!
Цветы и музыка — какая прелесть! Она старалась передать мне свою любовь к прекрасному. И справилась с этой задачей. Но вот беда: в том, что касалось «картошки», в моей жизни было все в порядке. А «цветов и музыки» хронически не хватало! Поэтому интеллигентные речи Архитектора, его образованность и аристократические манеры были для меня как бальзам на душу.
— Что ж, я учту ваши предпочтения в работе над проектом! — сказал он. — Вы мне можете предоставить план участка?
— Несомненно.
— И давайте съездим в Ромашково. Мне необходимо осмотреть ландшафт, определить месторасположение особняка на участке. Ведь там рядом лес? Это важный фоновый фактор. Он поможет добиться того, чтобы главный фасад создавал ощущение естественности и благородной простоты.
Похоже, Архитектор действительно был мастером своего дела!
Мы договорились в ближайшее время созвониться и съездить в Ромашково.
— Дизайн-проект особняка я представлю вам после нашей поездки, — обещал Архитектор. — Сразу скажу: у меня появится много вопросов. Вам можно звонить?
Когда он ушел, с моего лица долго не сходила улыбка. Мне понравился Архитектор — и как человек, и как специалист. Меня радовала и волновала наша предстоящая работа.
***
В тот теплый сентябрь меня не покидало предчувствие надвигающейся бури. Это можно было объяснить пьянством и грубостью Руслана. Но что-то подсказывало мне: дело не только в этом. Угроза, исходящая от мужа, была реальна и понятна. Я же ощущала появление и разрастание в своей жизни необъяснимой, мистической темноты. В ней крылось нечто такое, что могло стать причиной самых сокрушительных потерь. И я даже понятия не имела, что представляет собой это «нечто». Но знала наверняка: мне с ним не справиться.
Я запретила себе об этом думать. Глупо забивать голову тем, что невозможно контролировать. Но именно тогда во мне созрело решение воплотить в жизнь мечту моего духовного наставника и друга нашей семьи, отца Иоанна. Я давненько собиралась это сделать. Теперь настала пора действовать.
Отец Иоанн был настоятелем храма Воскресения Христова в селе Воскресенском. Когда-то оно дало название городу, в котором жила Анна Панфиловна. Ее дом располагался всего в двух километрах от села. Если в летние выходные мы с семьей оказывались у свекрови, то по утрам я тянула всех домашних в Воскресенскую церковь.
Я любила в ней бывать. Ее архитектура и внешнее убранство напоминали мне церковь Пимена Великого в Москве. Храм Воскресения Христова имел богатую историю. Упоминание о первой деревянной церкви села Воскресенское есть в Писцовой книге Коломенского уезда аж за 1577 год! Каменная же церковь была построена за 100 лет до моего знакомства с ней, в конце XIX века.
— Намоленное место, — говорила Анна Панфиловна. Я это чувствовала…
В советские времена храм был разграблен и стоял в запустении десятки лет. Но в 90-х годах настоятель Иоанно-Златоустовской церкви Воскресенска протоиерей Александр Коробейников благословил на его восстановление своего 40-летнего зятя — священника Иоанна Безручко. Его подвижническим трудом храм возродился всего за несколько лет. Отец Иоанн стал настоятелем церкви Воскресения Христова. А регентом в ней взялась служить его жена Ольга. Прихожане из Воскресенска и окрестных деревень называли их не иначе как «батюшка» и «матушка». Супруги пользовались в народе уважением и любовью.
Это были замечательные люди! Все прихожане знали, что батюшка Иоанн и матушка Ольга ведут благочестивую и трудную жизнь. У них было трое детей, и все пятеро Безручко ютились в маленькой однокомнатной квартирке на окраине Воскресенска. Заработками настоятеля и регента церкви едва покрывались нужды семьи. Но никогда Иоанн и Ольга не взяли ни одной копейки из храмового дохода. Это было бы для них кощунством: в радении о церкви протекала вся их жизнь. Никогда и ни у кого они не просили помощи. Зато для любого прихожанина находили доброе слово и помогали людям, чем могли.
Отец Иоанн был истинно милосердным пастырем. Не раз на исповеди я рассказывала ему, как Руслан бьет и оскорбляет меня. Каялась в том, что порой испытываю к мужу ненависть. И всякий раз меня обнимали волны умиротворяющего сострадания, исходящие от батюшки. После этого душевная боль надолго уходила прочь…
В благодарность за эту неоценимую помощь я делала щедрые пожертвования на дела церкви. В ответ отец Иоанн в православные праздники стал приглашать меня и мою семью в трапезную — на обед с клиром и служащими храма. Для меня это была большая честь и радость. Каждый праздник я получала возможность подолгу общаться с батюшкой и матушкой, слушать их кроткие и мудрые речи, задавать им вопросы. И я задавала их: мне так не хватало в жизни щедрого духовного наставничества! Но однажды вдруг забыла обо всех своих проблемах и неожиданно для себя спросила:
— Скажите, отец Иоанн, о чем вы мечтаете?
Он опустил глаза, задумчиво улыбнулся в бороду и ответил:
— Мечтаю о многом. Есть в храме незаконченное строительство. Множество прихожан нуждаются в помощи. Если бы…
— Нет-нет, батюшка, я не то имела в виду! Есть ли у вас личная мечта?
Он посмотрел на меня с удивлением. Содержание храма и радение о благополучии прихожан были для него глубоко личными делами. Он начал рассказывать именно о своей личной мечте! О чем же я спрашиваю? Мне пришлось пояснить:
— Это такое желание, исполнение которого сделало бы вас счастливым! Только вас! Ну, хотя бы на время!
И тогда он, не раздумывая, ответил:
— Мечтаю совершить богослужение над мощами Николая Чудотворца.
Я в замешательстве смотрела на него и не знала, что сказать. Никак не ожидала услышать что-то столь необычное и возвышенное. Богослужение над мощами одного из самых почитаемых на Руси святых! Матушка Ольга слышала наш разговор, поэтому закивала в ответ на слова мужа:
— Да-да! Отец Иоанн очень хочет в Бари поехать. Но нет у нас таких средств, чтобы туда добраться!
— Бари?..
Видя мое недоумение, отец Иоанн улыбнулся и пояснил:
— Это итальянский город, в котором хранятся мощи святителя Николая. В начале IV века он служил епископом в древнем городе Миры, в Ликии. А это далеко от Италии! Развалины Миры находятся на территории современной Турции, в Анталии! Раз вы не слышали о Бари, наверное, хотите узнать, как же мощи святителя попали туда?
Я охотно кивнула в ответ.
— После смерти Николая Чудотворца гробница с его останками находилась в Мирах Ликийских вплоть до 1087 года. Церковь, в которой она хранилась, была объектом православного паломничества. Но именно тогда в Ликию вторглись хазарские турки. Они не только грабили города и деревни, но и разрушали христианские святыни. По легенде, святой Николай явился во сне одному итальянскому священнику и повелел, чтобы его мощи были перенесены в Бари. Вот тогда-то барийцы и собрались в Ликию. Они похитили мощи и вывезли их в родной город. Как это было сделано — отдельная история. Но факт остается фактом: сегодня большая часть святых мощей Николая Чудотворца хранится в Бари. Меньшая, мелкие останки святого, — в Венеции. Некоторые их частицы разошлись по свету, по христианским храмам и монастырям.
— Да, знаю! — воскликнула я. — Когда я была на Кипре, посетила монастырь Святого Креста. В нем хранятся частицы мощей Николая Чудотворца!
— Ну вот, видите! — улыбнулся отец Иоанн. — И продолжил свой рассказ: — В Бари была построена базилика Святого Николая. Там, в крипте храма, в подземном сводчатом зале, стоит саркофаг с мощами Чудотворца. В нем есть отверстие для сбора миро…
— Представляете! — перебила мужа восторженным восклицанием матушка Ольга. — Сразу после смерти святителя Николая его тело стало мироточить! И останки его источают миро уже почти 17 веков! Разве это не чудо Господне?..
— Базилика — католический храм, — сказал отец Иоанн. — Но православным разрешено проводить богослужения в крипте. Вот в одном из них я и хотел бы участвовать как священнослужитель.
Матушка Ольга тяжело вздохнула и накрыла ладонью руку отца Иоанна.
И тут я поняла, для чего завела этот разговор. Я хотела исполнить мечту милосердного и кроткого пастыря!
— А это принципиально возможно? — деловито спросила я.
— Что? — не понял священник.
— Ну, если вы приедете в Бари, нет ли запретов на то, чтобы вы участвовали в православном богослужении в базилике?
— Нет. Просто заранее договориться надо…
— Ах, если бы я оказалась в Бари, — вдруг мечтательно сказала матушка Ольга, — сходила бы еще и помолиться в церковь святителя Николая Чудотворца! — Она посмотрела на меня и объяснила: — Это русский православный храм. Его называют Русской церковью в Бари. Ее при Николае II еще возвели. Деньги на строительство по всей Руси собирали. И в ней тоже, как и в монастыре Святого Креста, хранятся частицы мощей отче Николая! — Она задумалась. Потом тихо добавила: — Детей обязательно с собой в Италию взяла бы. Там же повсюду великие христианские святыни. Мощи апостолов и первых мучеников…
— Понятно, — зачем-то сказала я. Это прозвучало не к месту, но мне действительно было теперь ясно, как божий день: я возьму на себя расходы на поездку отца Иоанна и матушки Ольги в Италию! И детей их туда повезу, и сама с ними поеду, и вся моя семья — тоже!
Так я решила.
Теперь настала пора совершить совместное путешествие в Италию.
Первым делом я связалась по телефону с туристической компанией «Радонеж». Она специализировалась на организации паломнических туров. Узнав, что «Радонеж» имеет филиал в Италии, я первым делом осведомилась:
— Вы сотрудничаете с представительством Русской православной церкви в Бари?
— Да, — был ответ. — Без этого нам нельзя. Посещение католической базилики и Русской церкви в Бари — основные пункты любой нашей экскурсионной программы в Италии! А почему вы интересуетесь?
Я изложила свою проблему. Нужно договориться об участии настоятеля храма Воскресения Христова отца Иоанна в православном богослужении у мощей святителя.
— Если вы сможете это сделать, отец Иоанн и вместе с ним еще восемь человек воспользуются вашими услугами и поедут в Италию! — посулила я.
— В крипте базилики Святого Николая служит румынский священник, — компетентно ответили мне. — Но мы уверены, что он не будет против участия отца Иоанна в проведении службы. Мы решим вашу проблему!
Через несколько дней батюшка Иоанн уже говорил по телефону со священником Русской церкви в Бари. И получил официальное приглашение на участие в службе над мощами Николая Чудотворца. Все нужные договоренности с представительством Румынской православной церкви в Италии были достигнуты.
Я присутствовала при этом разговоре. И видела, каким счастьем озарилось лицо отца Иоанна…
А уже через неделю сотрудники «Радонежа» встречали семьи Платоновых и Безручко в аэропорту Неаполя. У батюшки Иоанна и матушки Ольги было трое сыновей. Два серьезных, строгих юноши и шестилетний сорванец, ровесник и друг моего Сережи. Еще в самолете мальчишки уселись рядышком и без умолку болтали, смеялись и толкались локтями. Старшие братья взяли под опеку Лялю. Моей двенадцатилетней дочери покровительственное внимание симпатичных юношей было приятно. К тому же она очень радовалась тому, что в начале учебного года я на неделю освободила ее от занятий в школе. Руслан тоже был доволен: засиделся за лето в «Элите». А я знала: хотя бы на несколько дней буду избавлена от его пьяных нападок. Мне дышалось легко. О настроении супругов Безручко и говорить нечего: их лица сияли.
Сотрудники «Радонежа» предложили нам 5-дневную автобусную паломническую поездку по городам Италии. Но мы еще в Москве решили действовать самостоятельно. Поэтому отказались от их услуг и арендовали микроавтобус.
В Неаполе мы задерживаться не собирались. Отец Иоанн желал посетить собор святого апостола Андрея Первозванного в Амальфи, а оттуда отправиться в Бари. Поэтому после короткого отдыха в гостинице мы только проехались по городу и ознакомились с его основными достопримечательностями. Неаполь — солнечный, яркий, пестрый, шумный — горделиво предстал перед нами во всем своем историко-архитектурном разнообразии. Мы дивились тяжеловесной мощи средневековых замков. Восхищались строгой красотой базилик и церквей эпохи Возрождения. Любовались эклектичной пышностью дворцов XVII-XIX веков. Античная классика, готика, барокко, рококо, ампир — в застройке исторического центра Неаполя смешались все архитектурные стили! С любой улицы была видна громада Везувия, вулкан буквально нависал над городом. Зато с набережной открывался чудесный вид на залив с яхтами и катерами, с которых доносились мелодичные неаполитанские песни.
Мы зашли перекусить в кафе и там впервые насладились вкусом классической неаполитанской пиццы «Маргарита». Этого нам показалось мало, и тогда мы съели по куску горячей душистой лазаньи, угостились твердым крошащимся пармезаном с оливками, заказали вино и фрукты. Одним словом, в полной мере приобщились к знаменитой итальянской кухне! Она оказалась превосходной! После этого мы решительно двинулись вдоль побережья на юг — в Амальфи.
Этот маленький старинный городок очень напомнил мне Монако. Он взбирался от моря по склону горы и представлял собой живописное плотное многоярусное нагромождение домов, улиц-лесенок, галерей и мостов. Город утопал в зелени. Фасады зданий были увиты виноградными лианами с пышными гроздьями созревших плодов. На уступах скал росли лимонные деревья, из плодов которых местные жители делали знаменитый амальфийский ликер.
И над всем этим великолепием царил величественный собор святого апостола Андрея Первозванного. К нему с центральной площади города вела широкая и длинная лестница с 62-мя каменными ступенями. Поднимаясь по ней, отец Иоанн перекрестился и произнес:
— Слава тебе, Господи! Сподобил посетить великий храм!
В соборе мы прошли в капеллу Примирения. В ней почивали части мощей святой мироносицы Марии Магдалины, преподобного Макария Египетского, мученика Георгия Победоносца, святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста… Мы присоединились к проходящему там богослужению. А потом спустились в крипту, в склеп Андрея Первозванного и приложились к мощам святого апостола…
Мы приехали в Бари на третий день нашего пребывания в Италии. Остановились в Старом городе. Именно там находились базилика Святого Николая и церковь святителя Николая Чудотворца.
Все здесь было пронизано духом старой Италии. Невысокие каменные дома, узкие мощеные улочки, бесконечные арки, крошечные уютные дворики. Маленькие балконы, завешанные стираным бельем. Стены многих домов были украшены разноцветными горшками с цветами. Нередко на улицах встречались самодельные ниши-алтари. В каждой из них стояла скульптура Девы Марии, горели свечи… Я с удивлением наблюдала за тем, как местные жители выносят на улицу из домов стулья, усаживаются на них, будто в собственных гостиных, и судачат с соседями. Иные этим не ограничивались и ставили под окнами телевизор. Тогда у экрана собиралась большая компания, чтобы посмотреть мыльную оперу или футбольный матч. Надо было слышать, какими горячими возгласами и шумным обсуждением сопровождался такой просмотр!
Отец Иоанн осуществил свою мечту. Он провел службу вместе с румынским священником под высокими сводами крипты базилики Святого Николая, у престола над мощами святителя. Наши семьи в полном составе присутствовали на службе. И я видела, как сияют глаза старших сыновей батюшки Иоанна, как они гордятся отцом. Спустя годы эти юноши станут священниками Воскресенского благочиния.
Руслан снимал это богослужение на видеокамеру. Запись хранится у меня до сих пор.
Исполнилось и желание матушки Ольги. Мы все побывали на службе в Русской церкви святителя Николая Чудотворца и приложились к частицам мощей великого святого.
Наше путешествие по Италии завершилось в Риме. Мы провели беглую автомобильную экскурсию по городу. Колизей, античные форумы, Пантеон. Соборы, базилики и катакомбы с захоронениями первых христиан. Дворцы и замки, площади и фонтаны. Обелиски и скульптурные памятники, набережные и мосты. Головокружительное смешение эпох и стилей — величественное и прекрасное! На всем, что бы ни бросалось в глаза, лежала печать человеческого гения…
В конце экскурсии отец Иоанн сказал:
— Наша поездка по этой чудесной стране совершается во имя Николая Чудотворца. Давайте же закончим ее посещением прихода святителя Николая. Это старейшая русская церковь в Италии.
К моему великому удивлению, церковь представляла собой не храмовое строение с куполами, а небольшой трехэтажный особняк с прямоугольным фасадом.
— Храм предполагалось построить как обычно, в традициях русского зодчества, — сказал отец Иоанн. — Деньги на строительство начали собирать в России еще в 1900 году. Сам император Николай II внес тогда 10 тысяч рублей. Но потом вокруг проекта возникли споры и разногласия. Дело затянулось, грянула революция… Поэтому русская церковь в Риме обосновалась здесь. Этот особняк — наследство прихода от княжны Чернышевой…
Мы вошли в небольшой, но тщательно обустроенный по всем канонам православной церкви храмовый зал. Я услышала, как отец Иоанн тихо возносит Господу благодарственную молитву. Меня переполняла радость.
По возвращении в Воскресенск отец Иоанн вписал мое имя и имена всех моих родных в синодик храма Воскресения Христова на вечное поминовение.
— Синодик, или помянник, — особенная храмовая книга, — объяснял он мне. — В нее вносятся имена крещеных православных христиан для поминовения во время богослужения. Для живых читается молитва о здравии и защите святыми силами. Для умерших — об упокоении души. И так делается ежедневно до тех пор, пока стоит храм. Это называется вечным поминовением. Теперь за ваше здравие, а также за здравие вашего мужа, детей и родителей каждый день будут возноситься молитвы в храме Воскресения Христова. Если кто-то из родных закончит свой земной путь, сообщите мне: мы будем молиться за упокой умершего.
Моей радости и благодарности не было предела. Я слышала, что вечное поминовение обычно совершается за особые заслуги человека перед храмом или монастырем. И не могла понять, чем это заслужила. Да, жертвовала деньги на храм. Да, оплатила поездку в Италию. Но ведь это, скорее, мне нужно было! Для меня было важно, чтобы процветала Воскресенская церковь! Для меня было важно, чтобы исполнилась мечта отца Иоанна!
Батюшка как будто услышал мои мысли и тихо произнес:
— Святитель Иоанн Златоуст говорил: «Не смущайся: не за деньги продаются блага небесные, не деньгами покупают их, а свободным решением дающего деньги, человеколюбием и милостыней… Не деньги нужны, а решение. Имея его, ты можешь и за две лепты купить небо. А без него и за тысячу талантов не купишь того, что можешь купить за две лепты». Понятно, о чем это? — с улыбкой спросил он. И перекрестил меня: — Храни Господь вас и ваших ближних!
***
После поездки в Италию я с новыми силами взялась за оставленные дела. Они тревожили. С середины лета Министерство путей сообщения стало постепенно повышать почтовые тарифы. Особенно сильно вырос весовой сбор — составляющая платы за доставку посылки. В результате прибыль «Пост-Шопа» и «Платона» снизилась. К тому же с осени резко подскочила стоимость аренды помещений, принадлежащих Московскому почтамту. «Элита» и «Ордер» стали платить ему почти вдвое больше.
Все эти фокусы были предвестниками наступающего кризиса, который разразился в следующем году. Я, конечно, об этом не знала. Но выводы сделала правильные: «Ордер» надо было закрывать.
В той ситуации стало ясно: мое решение о покупке «Галантереи» на Пятницкой было чуть ли не провидческим. Приобретение магазина оказалось как нельзя кстати. На нем не лежало бремя арендной платы. Я могла перевезти туда торговое оборудование, товары из «Ордера» и спокойно начать работу, так сказать, на своей территории. Таким образом, я ничего не теряла. И даже улучшала положение дел.
Новому магазину я дала название «Элита-здоровье» и затеяла в нем ремонт. Владимиру дала распоряжение:
— Подготавливай «Ордер» к переезду на Пятницкую. Я его закрываю. Будешь директором «Элиты-здоровья»!
Через две недели мой новый магазин открыл двери покупателям.
Звонил Архитектор. Чуть ли не каждый день. Он работал над дизайн-проектом особняка, и у него была ко мне куча вопросов.
— Вы говорили, вам нужен гостевой дом? — спрашивал он. — Я предлагаю включить его в архитектурный ансамбль как флигель, соединенный с домом галереей. Но в дворянских усадьбах обычно строили два флигеля — по обеим сторонам главного здания. Может быть, так и сделаем?
— Мне нужен только один гостевой дом.
— Ассиметрия, — озадачивался Архитектор. — Впрочем, это решается композицией всей усадьбы и объемами пристройки…
В следующий раз речь уже шла о другом.
— Галерею вы хотите сделать в виде портика или длинного дворцового зала?
— В виде зала.
— А что собираетесь в ней разместить? Библиотеку, оранжерею, домашний музей?
Я давно решила, что в усадьбе детям нужен…
— Бассейн!
— Оригинально! — уважительно оценивал мой выбор Архитектор. — Нам с конструктором придется поломать голову. Коммуникации, обеспечение нормальной влажности в доме и флигеле…
Наконец, дизайн-проект был готов. Архитектор выложил передо мной на стол альбом с чертежами.
— Вот, смотрите! — Он сжимал своими длинными пальцами остро отточенный карандаш. Его глаза возбужденно блестели. — Главную композиционную ось усадьбы составит анфилада комнат через гостиную вдоль здания. Поперечную — полуротонда, проход с парными ионическими колоннами, гостиная и далее — диванная с традиционным выходом в сад…
До сих пор я представляла себе будущий особняк только в общих чертах. Но теперь, глядя на чертежи и слушая Архитектора, видела будто воочию: вот я открываю массивные двери парадного входа и оказываюсь в прихожей-полуротонде. Иду между колоннами в светлую гостиную. Через открытые двери диванной любуюсь на пышное цветение сада. Поворачиваю налево и вижу магическую перспективу анфиладных комнат. А дальше — солнечно-голубое пространство галереи с бассейном…
Неужели у меня будет такой дом?! Чудо!
— Теперь о художественном оформлении интерьера, — продолжал тем временем Архитектор. — Законы стиля здесь столь же неумолимы, как и при создании внешнего облика усадьбы. Они требуют чуткого подхода. Важна любая деталь. Декор стен и ниш, потолочная лепнина, рисунок паркетных и мраморных полов, форма балюстрад… Нам понадобится команда профессиональных мраморщиков, краснодеревщиков, паркетчиков, художников по металлу.
— Подбирайте такую команду! — воодушевленно сказала я. И подумала: «Куда меня несет? Это же сумасшедшие расходы!» Но уже ничего не могла с собой поделать. Картины, нарисованные Архитектором, стояли перед глазами.
В голове зазвучали строчки Набокова:
Глаза прикрою — и мгновенно,
Весь легкий, звонкий весь, стою
Опять в гостиной незабвенной,
В усадьбе, у себя, в раю…
Эти картины должны были стать реальностью!
— Ну, если вам все нравится, — сказал Архитектор, — я изготовлю макет усадьбы из папье-маше и вместе с конструктором начну делать рабочий проект!
Я с удовольствием смотрела на него. Этот увлеченный своим делом человек нравился мне все больше и больше!
В кабинет без стука вошел Руслан с угрюмым выражением на лице. В последнее время он всегда был таким. Обычно бодрый и жестковато-деловитый на работе, муж теперь ходил по магазину мрачный и раздраженный, орал на сотрудников. Его боялись и избегали. Все это заставляло меня сильно беспокоиться за «Элиту». С таким-то директором…
Я поспешно представила мужа и Архитектора друг другу. Руслан не удостоил нового знакомого и парой приветственных слов, не протянул руку. Прошел мимо него, оперся о стол, навис над альбомом с чертежами и небрежно буркнул:
— Ну, что тут у вас?
Он вел себя по-хамски. Архитектора следовало быстро избавить от такого общения.
— Мы уже закончили, Руслан. Я после работы все тебе покажу.
— Да, Ольга Николаевна, — деликатно подхватил Архитектор, — я спешу, мне пора идти. А если у вас, — обратился он к спине Руслана, — будут вопросы, звоните!
Руслан не обернулся и не ответил. Я проводила Архитектора до двери и повернулась к мужу:
— Мы же договорились, что ты не вмешиваешься в мои деловые переговоры!
— К черту! — прорычал он. — Я здесь директор и должен знать, что у меня в магазине происходит! И какие это переговоры, а?! Почему без меня проект смотришь?!
— Ладно, Руслан…
Я не знала, что делать.
На следующий день Ксавье привел ко мне в офис двух импозантных седовласых французов. Шепнул:
— Новые партнеры и давнишние друзья Стамбули! Поделикатнее с ними!
Будто я когда-либо нарушала деловой этикет! Впрочем, хлопоты Ксавье были мне понятны. «Давнишние друзья» — это важно, его подопечные заслуживали должного пиетета.
Причина визита французских бизнесменов была банальной. Они последовали примеру всех остальных партнеров Стамбули: пришли в «Элиту» на переговоры о розничной продаже своих товаров. Им не повезло: они входили в мой бизнес на фоне роста почтовых и арендных тарифов Главпочтамта. Поэтому я вынуждена была говорить с ними о более высокой, чем раньше, доле моей прибыли от реализации. Они, конечно же, рассчитывали на другое и были неприятно удивлены. Но и отказываться от своих намерений, похоже, не собирались. Стали выяснять причины изменения условий. Я отвечала. Их заинтересовали детали. Я удовлетворяла их любопытство. Они захотели кое-что рассчитать. Я брала в руки калькулятор: «Давайте вместе прикинем». В конце концов, они заговорили о небольшой скидке…
В общем, шел нормальный переговорный процесс. Я чувствовала: еще немного, и мне, как говорится, удастся «дожать» французов.
И тут дверь в кабинет распахнулась. Через порог широко шагнул Руслан. Муж прекрасно знал, что у меня иностранцы. Как правило, в подобных случаях он ко мне не входил. Английского он не знал, делать на переговорах ему было нечего. Но времена изменились…
— Здрас-с-с-те! — громко сказал Руслан и по-хозяйски прошел на середину кабинета. Ксавье испуганно округлил глаза. Его подопечные с достоинством кивнули и недоуменно переглянулись.
— В чем дело? — быстро спросила я. — Что случилось?
— Ничего не случилось, — зло хмыкнул муж. — Просто директор магазина имеет право знать, о чем ты за его спиной договариваешься!
Он плюхнулся в свободное кресло и закинул нога на ногу так, что лодыжка одной ноги легла на колено другой. Штанины брюк некрасиво вздернулись, грязная подошва ботинка уставилась в сторону гостей.
Наглая поза развязной шпаны!
Я поняла: Руслан продолжает вчерашнюю хамскую игру. Самое страшное, что он, как обычно днем, был трезв. И, тем не менее, позволял себе дикое поведение в присутствии деловых партнеров. На них он не обращал никакого внимания. Вел себя так, будто их не было. Это не лезло ни в какие ворота!
— Ты что делаешь? — упавшим голосом спросила я. И с вымученной улыбкой обратилась к французам: — This is my husband, the store Manager. Something must have happened. Wait one moment please, I'll find out! (Это мой муж, директор магазина. Что-то, должно быть, случилось. Подождите, пожалуйста, одну минуту, я выясню!)
— Что ты им сказала? — набычился Руслан. — Переводи! И вообще, давай все переводи! Я директор, участвую в переговорах!
— Ты с ума сошел! Выйди немедленно!
— Не дождешься!
Он зло уставился на меня. Кулаки, лежащие на подлокотниках кресла, сжались.
Я поняла, что ничего не добьюсь от этого сумасшедшего. И обратилась к французам:
— Sorry, but my husband faces serious problems. He needs my help. I have to postpone our meeting. (Извините, но у моего мужа возникли серьезные проблемы. Ему нужна моя помощь. Я вынуждена отложить нашу встречу.)
Ксавье изменился в лице, с отчаянием посмотрел на меня. Французы встали, вежливо попрощались и ушли. Руслан ничего не понял:
— Ты их прогнала, что ли?
Я не ответила, уселась за стол, стала молча перебирать бумаги. Он зло фыркнул и вышел из кабинета.
А я вдруг подумала о том, что французы, уходя, не стали договариваться о следующей встрече. Это был плохой знак. Как впоследствии оказалось, я не ошиблась: они приняли решение не размещать товары в «Элите». Ксавье объяснял мне потом:
— Не нужно было говорить, что к тебе заявился директор магазина. Эти бизнесмены подходят к делу дотошно. Они не захотели отдавать свой товар такому человеку, как Руслан.
«И я бы не отдала!» — подумалось мне. Эта мысль неожиданно встревожила меня. Ведь Руслан в моем бизнесе распоряжался товарами не одного поставщика. Он заправлял делами целого магазина!
Тревога оказалась ненапрасной.
***
Однажды в октябре секретарь Надежда встретила мое появление в офисе в сильном волнении.
— Ольга Николаевна! — вскочила она из-за стола. — Мне нужно с вами поговорить!
— Да? — рассеянно удивилась я, открывая кабинет. Надежда, худенькая, миловидная и серьезная женщина, дела вела исправно, а с разговорами или просьбами никогда не приставала. — Что-то личное? Заходи!
Я прошла в кабинет, повесила плащ в шкаф и услышала за спиной:
— Нет, общественное!.. То есть… В общем, дело касается магазина!
Это было сказано очень решительно, звонким голосом. Я обернулась. Надежда стояла посреди кабинета и нервно теребила пальцы. Ее лицо от волнения покрылось красными пятнами. Я обеспокоилась, подошла к ней:
— В чем дело?
— Я живу на «Новослободской», — торопливо заговорила секретарь. — Там недавно рядом с метро построили большой торговый центр. Ну, я вчера после работы зашла посмотреть, что в нем продают. И представляете, на втором этаже вижу: за прилавком стоит наша бывшая продавщица Света! Жена Владимира Анатольевича, директора «Элиты-здоровье»! Но ведь она должна на Пятницкой работать! Она же теперь его заместитель!
Надежда была в курсе любых кадровых перестановок в моих магазинах. Все документы проходили через нее.
«Так-так! — задумалась я. — Предприимчивая женушка Владимира торгует бог знает где. И при этом получает зарплату в моем магазине!»
— И что она продавала?
— Так это самое главное! — расширила глаза Надежда. — Ассортимент у нее точно такой же, как в «Элите»! Прилавок нашими товарами забит! И торговые наценки в два раза ниже, чем у нас! Я подошла и ценники изучила. Незаметно, конечно! Она же меня знает!
Я не успела удивиться находчивости своего секретаря. И похвалить ее за преданность. Меня захлестнула волна яростного возмущения. «Ах вы, сволочи! — мысленно накинулась я на Владимира и Светлану. — Скопировали мой бизнес и теперь оттягиваете покупателей низкими ценами! Да еще и на мне зарабатывать умудряетесь! Так-то вы меня благодарите за все хорошее, что я для вас сделала!» А потом задалась вопросом: «Откуда они товар берут? Неужели на складе «Элиты-здоровье»?».
Я заставила себя успокоиться и рассуждать здраво. Сказала секретарю:
— Спасибо, Надюш. Ты оказала мне большую услугу. Мне нужно подумать. Ты свободна.
Проводила ее взглядом и стала ходить по кабинету из угла в угол. Мозг заработал, как компьютер.
Владимир не мог отдавать Светлане на реализацию товар, закупленный на оборотные средства «Элиты-здоровье». В ином случае супруги были бы в убытке. Ведь они установили торговую наценку меньше, чем в магазине. А возвращать наличные нужно было с учетом магазинных цен. Значит, они закупали товары на свои деньги. Владимир отработал год в «Элите» вместе с Русланом и два года в «Ордере». Он знал всех поставщиков.
«Но откуда у них такие большие деньги?» — спрашивала я себя. «Прилавок нашими товарами забит», — сказала Надежда. Чтобы это устроить, нужна немалая сумма! Владимир и Светлана не могли ее накопить. Две зарплаты и военная пенсия — не тот доход, чтобы начать торговлю. Займы, кредит? Я знала эту прижимистую парочку: они никогда бы на такое не пошли.
«Из кассы магазина взяли! — пришла мысль. — А потом собираются вернуть из прибыли!» Я тут же отмела ее. Сводную бухгалтерию «Платона» и моих магазинов возглавляла Лидия Ивановна, бывший главный бухгалтер «Хоумшоппинга». Она вела дела строго. Ежедневно к ней на стол ложились отчеты о текущих товарных и кассовых операциях. Еженедельно она лично контролировала сведение баланса товаров, выручки, дополнительных расходов и списаний. А раз в два-три месяца закрывала магазины и проводила в них полную ревизию. При таком контроле тайно изъять наличные из кассы было невозможно. Бухгалтерия обнаружила бы недостачу на следующий день.
Значит, супруги все-таки имели личные денежные средства на закупку товара. И снова — откуда? Напрашивался единственный вывод: каким-то образом наворовали в «Ордере»! Но как, если у Лидии Ивановны в делах муха не пролетит?
«Значит, пролетала муха», — решила я. И позвонила в бухгалтерию.
Через пять минут главбух входила в мой кабинет. Я не дала сказать ей ни слова.
— Почему в течение двух лет в «Ордере» происходило хищение наличности из кассы? Вы знали об этом? — грозно, с напором спросила я.
Лидия Ивановна побледнела:
— Бог с вами, о чем вы говорите! Не было никакого хищения! В «Ордере» чистая бухгалтерия!
Она сказала это с истовой убежденностью. Я ей поверила сразу. Она была честным, хорошим человеком. Поддерживала меня, когда я лишилась работы в «Хоумшоппинге», помогла организовать «Платон»…
Нужно было не бросать обвинения, а довериться ей.
— А откуда тогда…
И я рассказала о том, что узнала от Надежды и к каким выводам пришла. Лидия Ивановна тяжело вздохнула и сокрушенно покачала головой:
— Ах, Ольга Николаевна, милая… Если бы вы знали… Ведь дело совсем не в «Ордере», а в «Элите»! — И забормотала в сторону: — Убытки для магазина были небольшие, при наших-то оборотах… А неприятности не нужны ни мне, ни вам...
— Да говорите вы толком! — вскрикнула я. — Ничего не понимаю!
Она подняла на меня смущенный взгляд:
— Все началось, когда Руслан Сергеевич взял к себе замом Владимира Анатольевича. Они же друзья. Ну, и стали на пару выручку щипать…
При этих словах в груди защемило. Руслан обманывал меня! Крал деньги из моего магазина!
— Я сразу недостачу заметила, — продолжала Лидия Ивановна. — Сказала вашему мужу: «Так нельзя!» А он: «Давай договариваться! Или уволю!» Я испугалась…
— Почему же вы подумали, что я позволю вас уволить?! — воскликнула я. — И за что уволить? За то, что мой муж с другом воруют деньги?!
Главбух отвела глаза:
— Знаете, в народе говорят: «Муж да жена — одна сатана». Неизвестно, как бы все обернулось. А без работы мне оставаться было нельзя. Да и, знаете, я по-женски рассудила: ни к чему вам знать. Если муж вороватый, это не значит, что он плохой. Зачем вам лишние выяснения отношений? Вы тогда с Кипра такая вдохновленная вернулись!.. Тем более, Руслан Сергеевич вроде как из своего кармана брал: бизнес-то у вас семейный…
— Это мой бизнес… — пробормотала я и обессиленно опустилась в кресло. — Но как же вам удавалось покрывать недостачу? — И спохватилась: — Вы садитесь, Лидия Ивановна! Ситуация ясна. Вы ни в чем не виноваты.
Главбух села на край кресла, поджала ноги. Зябко повела полными плечами.
— Они брали часто, но понемногу. Поэтому я списывала кражи как порчу и потери товара.
— И долго это продолжалось?
— Все время, пока здесь Владимир Анатольевич работал. В «Ордере» он брать из выручки не решался.
«Ворованные деньги они со Светланой копили, — размышляла я. — Почему-то почти два года не пускали их в оборот. А может, пускали, кто знает… Открыли, например, ларек с нанятым продавцом где-нибудь подальше отсюда, чтобы мне на глаза не попадался. А теперь расшириться решили да осмелели: почти у Садового кольца, в престижном торговом центре прилавок сняли!»
— Значит, Владимир ушел из «Элиты», и кражи прекратились?
— Ну, не совсем, — замялась Лидия Ивановна. — Руслан Сергеевич до сих пор иногда берет.
Получается, он почти три года обманывал меня! Я вдруг увидела своего мужа совсем по-иному, чем раньше. Он вел себя как мой личный враг. Как чужой. Ладно, мужик дома бесится, орет и машет кулаками. Но все равно он остается своим, его судьба вплетена в твою. А здесь… Тайная, расчетливая нажива. Наглое вранье. Другая жизнь… На что он тратил похищенные деньги?
— А вы можете назвать приблизительную сумму, которую Руслан набрал за все годы?
Лидия Ивановна уперла взгляд в потолок, пошевелила губами и выдала внушительную цифру. И вдруг я поняла: Руслан ни на что не тратил эти деньги! Его воровство — все та же компенсация комплекса неполноценности. Неизменно удачливое хищение каким-то образом утверждало его надо мной. Тайное обладание значительной суммой денег придавало уверенности: «я и без нее могу обойтись, а она — никто»!
«Да он совсем больной!» — с горечью подумала я.
— Он эти деньги в свой сейф кладет, — тихо сказала Лидия Ивановна. — Несколько раз видела…
Я вскочила и выбежала в коридор. Ворвалась в кабинет Руслана. Он сидел за столом, листая какой-то глянцевый журнал. Удивленно посмотрел на меня. Я закричала:
— Ключ от сейфа!
Из глаз готовы были брызнуть злые слезы. Он угрожающе прищурился:
— Че-его?! Ты обалдела?!
— Ключ от сейфа давай! — еще громче закричала я. — Живо! Ворюга несчастный!
И краем глаза увидела: в распахнутую дверь кабинета вслед за мной вошла Лидия Ивановна.
Руслан все понял. Зло клокоча горлом, зашарил в карманах пиджака, бросил на стол ключ. Я открыла сейф и под кучей папок и разрозненных бумаг нашла несколько пухлых пачек денежных купюр, стянутых резинками. Руслан стоял рядом, тяжело дышал над ухом. Я молча выложила деньги на стол, бегло пересчитала. Их оказалось вполовину меньше той суммы, которую назвала Лидия Ивановна.
— Здесь не все! — требовательно уставилась я на Руслана. — Где остальное?
Он буравил меня свирепым взглядом и молчал.
— Ну? Я жду! — Я потрясла пачками у лица мужа.
Моя решительность сломила его упрямство.
— Матери отдал. На отделку дома, на мебель… — процедил он сквозь зубы.
— А того, что я давала, было мало?! Не знал, куда девать ворованное? Зачем…
Я хотела было спросить, зачем же он тогда крал деньги. Но вспомнила, что ответ на этот вопрос мне известен. Собрала пачки в стопку и отдала ее Лидии Ивановне:
— Оприходуйте как мой личный взнос в кассу «Платона» и отправьте на расчетный счет. Эта сумма пойдет на закупку товара.
И, не глядя на Руслана, вышла из кабинета. Он ничего мне не сказал, не окликнул. В приемной я бросила секретарю:
— Надя, подготовьте приказ об увольнении директора «Ордера» и его заместителя за несоответствие занимаемым должностям.
— Ольга Николаевна, так ведь по закону тогда квалификационную аттестацию нужно проводить! — напомнила секретарь.
— Значит, проведем! — отрезала я. Вошла в кабинет и с треском захлопнула за собой дверь.
Тем же вечером в моем доме разразилась буря.
 

 

Аляска-2 Глава 11

Аляска-2 Глава 9