Криминальный роман "9 граммов свинца"

Арнаутов (с удар.на у) – вымышленный город между Смоленском и Москвой.
 
Часть первая
 
                                                     Глава  1
Серебристый «Фольксваген-Джетта» остановился в дачном поселке у заброшенного дома из гнилых досок – здесь Дмитрию Гвоздеву, известному в определенных кругах под простым погонялом «Гвоздь», «забил стрелку» его должник  по картам Виталий  Крупченко. Довольно странное, надо признать, место встречи с бандитом выбрал бизнесмен: отсюда последний может и не выбраться, а первые часто оставляют в таких местах трупы своих должников. И хотя Гвоздев не был сторонником того, чтобы убивать своих должников и старался не делать этого, он безгранично удивился, услышав от Крупченко о месте «стрелки».
Из машины выгрузились пятеро парней и дружно двинули в направлении деревянного строения. Шагали  в ногу, как на параде, послушно следуя за главарем. Один из пятерых был армянской наружности; главарь же выделялся только тем, что шел впереди: парень лет около тридцати, среднего роста, спортивного сложения, светловолосый и красивый. Распахнув дверь избушки, он в бывшей спальне обнаружил на полу привязанную к ножке кровати молодую женщину. Пленница сидела на коленях, свесив голову, не в силах освободиться, а ее легкая летняя блузка была зазывно расстегнута на груди. Услышав шум, она повернула голову. Увидев пятерых мужиков, истерично закричала, понимая, однако, что ей никто не поможет.
‑ Заткнись, сука, не то пристрелю! – зашипел один из бандитов и вскинул ствол.
- Уймись, Белорус! - остановил Гвоздев. – И вообще, валите все отсюда.
- А бабенка хороша! – провокационно отозвался армянин.
- Аванес, ты уволен! – бросил Гвоздев.
- Это что, приказ? – спросил о своём Белорус.
- Распоряжение, - поправил главарь. – Впрочем, понимай, как хочешь. Уходи сам и остальных забери.
Вова Белорус, бывший правой рукой главаря Гвоздя, жестом показал собратьям удалиться на улицу.
- Ждите меня в машине! – успел крикнуть Гвоздев и подошел к женщине ближе.
Она и правда была красивой. Бережливый макияж на лице, пронзительные голубые глаза, рыжие волосы. На вид ей было лет двадцать пять. Взгляд Гвоздева замер на ее лице; парень, кажется, даже забыл, зачем пришел.
- Тебя как звать? – мягко спросил Гвоздев.
- Наташа…
- А что ты здесь делаешь?
- Вас жду… Виталик сказал, что денег у него нет, вот он и решил расплатиться мной. Привез сюда, привязал и сказал ждать вас.
- Сволочь, - прошептал Гвоздев. - Теперь он точно покойник.
Последние слова бандит процедил сквозь зубы, затем помог Наташе подняться, освободил руки и застегнул блузку.
- Вот что, Натаха, меня Димой зовут и пока ты со мной, тебя никто не тронет, поняла?
Она кивнула.
Гвоздев взял ее за обе руки – чтобы поцеловать, и увидел на запястьях обозначившиеся красные полоски.
- Ты можешь идти?
Она кивнула.
- Могу. Но мне холодно.
Гвоздев снял со своих плеч пиджак и пожаловал ей.
- Грейся на здоровье.
Наташа подняла на своего спасителя уставшие глаза.
- Спасибо, - сказала тихо. – Только, пожалуйста, не убивайте Виталика. Я вас очень прошу.
Бандит не успел ничего ответить, потому что братки на улице уже заждались, и один из них сунул нос в хату.
- Гвоздь, ты что возишься? Ты скоро?
Гвоздев вывел Наташу к машине и оповестил:
- Она поедет с нами.
- Димон, а у нас мест свободных нет, - возразил другой бандит. – Тачка только на пять человек рассчитана.
- Вали пешком, я сам поведу! – быстро решил проблему главарь.
- Ладно, я уступлю свое место, - потеснился армянин.
- Я не сомневался, Аванес, что ты это сделаешь, - оценил его старания Гвоздев и вместе с Наташей сел на заднее сиденье.
Армянин был, конечно, никакой не Аванес, а Тенгиз Мовсесян, приехавший на Арнаутчину год назад на заработки  из Еревана. Гастарбайтеры его и прозвали Аванесом. Почему – никто не знает, скорее всего, в шутку. Он поначалу обижался, но потом привык и теперь иногда даже путает своё имя с прозвищем. Гастарбайтером  был и Владимир Русов из белорусского Могилева, отсюда и погоняло – Белорус. Они работали вместе с Мовсесяном, сначала где-то на Смоленщине под Рудней, потом их перевезли в Арнаутов. В группировке Гвоздева они оба оказались после того, как Дима со своим другом Пашей Караваевым, сейчас тоже состоявшего в банде, предприняли наезд на вагон, в котором жили нелегалы из приграничных государств бывшего союза. Тенгиз  и Вова в бандиты ушли сами, им никто не предлагал и силком не тянул. А на родине у себя, в Беларуси и в Армении, они числились пропавшими без вести и, соответственно, в розыске.
Паша Караваев родился и первые пять лет жизни провел в Рославле Смоленской области, а потом его семья переехала в Арнаутов. Здесь он вырос и здесь же, еще ребенком, познакомился и сдружился с Димой Гвоздевым. Сам Дима был из Арнаутова – кстати, единственный арнаутовец в своей бригаде; отчасти именно это обстоятельство и повлияло на  его судьбу  главаря.
Пятый участник кодлячка, Коля Вараксин, родом тоже был со Смоленщины, из Вязьмы. Трудный ребенок, он рос сорванцом, часто ссорился с родителями и уходил из дома. Когда стал взрослым, немного остепенился, но  ссоры и загулы продолжились, и в последнюю, очень сильную, ссору Коля сбежал в Арнаутов – чтобы подальше от дома. В областном центре он одно время  жил на съемной квартире, а потом решил отобрать жилплощадь  у своей хозяйки и под угрозой убийства  вынудил женщину переписать квартиру на него. Это стало первым его преступлением, совершенным, кстати, в одиночку.  Гвоздеву и Караваеву он встретился в маленьком баре, куда два друга от безделья и скуки зашли попить пива. Они сидели в стороне, никого не трогали, на Колю даже не смотрели. А познакомились с ним в драке, которую внезапно начала компания за крайним столиком. Дима, Паша и Коля помогали разнимать дерущихся, после чего опять выпили пива – за старания, за участие и новое знакомство. Безобидная попойка переросла в бурную пьянку, в тот же вечер трио парней совершило групповую хулиганку (теперь они уже сами были зачинщиками драки) и разбой, где оружием служила «розочка»' от бутылки. Этими деяниями ребята оказались повязаны, поэтому, протрезвев, приняли боевое крещение на верность криминальному ремеслу. Так посторонний человек оказался в «группе лиц», действовавшей сначала по предварительному сговору, а затем и организованно. С приходом гастарбайтеров  позиции группы укрепились, парни нашли способ вооружиться и стали настоящей бандой. Их особенность была в том, что все участники банды ранее были не судимы.
Им было всего полгода, но за это время «гвоздевцы» уже успели провести три крупных разборки  и одну войну, в ходе которой они отстояли своё право на существование, наладили канал по сбыту в страны бывшего Союза контрабандного оружия, обеспечили несколько «крыш» и в одной из них Белорус стал помощником директора кондитерской фабрики. Русов жил двумя жизнями: одна была бандитской, а вторая – жизнь честного человека и коммерсанта, ничем не запятнанного и не имеющего проблем с законом. На «Радуге», например, Русова знал каждый и при случае мог указать на него, как на их второго директора.
Уголовная специализация «гвоздевцев» была узкой: рэкет и убийства. Последние Дима, как главарь, взял на себя. Коммерсанты Гвоздя не интересовали: Дима был умелым  карточным шулером и по части рэкета беспокоил только своих должников. Прирожденным каталой Гвоздев не был никогда, а карточному ремеслу научился у своего двоюродного брата, которого карты  уже давно свели в могилу. А вот он таким мастером шулерского дела был, что достоинство карты умел определять на ощупь. Шесть раз судимый, он с каждой новой отсидкой повышал и укреплял свою квалификацию. И он же был отличным психологом, умевшим вычислять игроманов безошибочно из тысячи других людей. Ему достаточно было просто взглянуть на человека, чтобы угадать в нем потенциального игрока. Но искусство психологии не всякому под силу будет, да и навряд ли этому можно научить в принципе, вот поэтому, вычисляя игроманов, Гвоздев часто ошибался и попадал не на тех людей. Брат, обучая его мастерству картежника, завещал, однако, никогда в карты не играть: эти игры к добру не приводят, а если, не дай бог, проиграешь, то не отыграешься никогда. Дима много лет следовал совету кузена, но потом стал бандитом, и в последний раз в выборе жертвы не ошибся: в его сети попал Виталий Крупченко.
 
Глава  2
Виталий играть начал еще в детстве, но тогда он не замечал в  себе склонности к азартным играм.  Начинал с безвинных споров и пари, часто выигрывал всякий спор. Спорили они тогда на сладости, на игрушки и на мелкие деньги. В армии Виталия научили играть в карты, и вот тогда-то Крупченко и стал злоупотреблять своим умением, обыгрывая солдатов и по справедливости забирая у них деньги и посылки из дома. Уволившись на дембель, Виталий попробовал сыграть в казино. Здесь ему здорово подфартило и через несколько месяцев Крупченко уже накопил огромную сумму в рублях. Взяв кредит в банке, он купил у города бесхозное  одноэтажное здание бывшего кинотеатра с той целью, чтобы позже открыть здесь свое дело. Но чем именно он хочет заняться, Виталий тогда не знал. Два года здание простояло впустую, а потом нашелся инвестор, согласившийся вложить свои деньги в дело Крупченко. Так на месте бывшего кинотеатра появился торговый дом «Нептун», предлагающий покупательскому спросу мебель и бытовую технику. Бизнес приносил колоссальный доход, Крупченко купил машину, отдельную квартиру, прочно встал на ноги, а год назад женился на приезжей калининградке. Было ему тогда тридцать четыре года.  И в это время  карты становятся  его страстью. Виталий быстро потерял все, что имел: квартира и машина уже были в залоге, часть бизнеса отдана в чужие руки. Он еще и по банковскому кредиту должен был... А тут он в поле зрения Гвоздева попал… Все, что у Виталия оставалось, - это его жена  Наташа.  
В последний раз Виталий проиграл Гвоздеву тридцать тысяч долларов. Дима  вычислил его психологически, причем сразу и наверняка, да и не заметить Виталия было трудно: его угадал бы даже человек, не владеющий психологией шулера и вообще далекий от азартных игр. У  Крупченко был чересчур озабоченный вид, а на лице так прямо и читалось, что он ищет, с кем бы поиграть. В тот момент Виталий рассчитывал отыграться, чтобы вернуть себе хотя бы какую-то часть своего имущества. Но вместо достойного выигрыша он снова проиграл… Дело было так.
Гвоздев встретил Виталия в пивбаре, бизнесмен задумчиво опустошал бокал у барной стойки. Бандит знал этого клиента уже в лицо: он был частым гостем в катранах. Сейчас он, наверное, размышлял над тем, как бы это еще разок рискнуть, только чтоб отыграться. Дима знал, как решить этот вопрос.
- Помочь? – подсел он рядышком.
- Чем ты можешь помочь? – грустно спросил Виталий.
- Хочешь пять штук заработать? – предложил бандит.
- Как? – вроде заинтересовался парень.
- Знаю одно местечко, там  в картишки дуются. Если ты проигрываешь, тебе дают возможность отыграться. Пять штук ты рискуешь проиграть за несколько ходов подряд.
- За сколько именно?
- Раз за десять. А если ты отыгрался после проигрыша, то тебе еще и бабок дадут. Если вообще не проиграешь – сорвешь банк, пять кусков.
- И долго так играть надо?
- Как скажут. Может, и полдня.
- А выйти из игры можно? Если, например, мне надоест…
- Это смотря как играть будешь. Если банк сорвешь – естественно, выходишь из игры, а если нет – ну, уж тут как разрешат.
- А во что играть надо? Если я не знаю этой игры…
- Научат. На худой конец, сыграешь в дурака,  – его-то, надеюсь, ты знаешь?
 Крупченко почесал затылок, подумал, но повелся… И рискнул. И в очередной раз проиграл. Его только что снимать одежду не заставили…  Гвоздев поставил его на счетчик. В первый раз Крупченко попросил отсрочки… Бандит разрешил. То же самое повторилось и на второй, и в третий раз.… Но в четвертый раз терпение Гвоздева не выдержало, и он ни о каких отсрочках слушать не стал, а дал Виталию два дня, в течение которых тот должен был либо найти деньги, либо прощаться с жизнью. Только  зачем Виталий решил расплатиться с Гвоздевым собственной женой? И на что вообще рассчитывал Крупченко, когда вез Наташу на растерзание бандитам? Уж явно не  на  то, что их главарь влюбится в Наташу, как оно случилось на самом деле. Ответов на эти вопросы не было…
Гвоздев привез Наташу в свою квартиру  в элитном доме на  Рославльском шоссе.
- Вот здесь ты  теперь и будешь  жить, - сообщил он ей. – Это мой дом, я здесь живу один. Тебе тут будет хорошо.
Квартира была огромная – прямо пятикомнатные хоромы, и богатая, обставленная самой дорогой мебелью в жилых спальнях и фирменной – в подсобных и на кухне. Дима выделил Наташе одну из спален в личное пользование, но разрешил ей навещать и себя. Впрочем, такой шаг был явлением временным – только до тех пор, пока Наташа освоится и привыкнет к своему положению безутешной вдовы.
- Завтра же я найму домработницу, - пообещал Дима. – Готовить самой я тебе не позволю.
Наташа всё еще пребывала в шоке от испуга, потому не могла сказать ни слова и ничего возразить.
- Пока побудь одна, пообвыкни, - осторожно опустил Дима ее на стул. – Сделать тебе чая?
Наташа всё так же испуганно смотрела на Гвоздева, но все понимала. На его предложение отодвинулась подальше.
- Не бойся, - Дима бережно взял ее за руки, - я тебя не обижу. Я все-таки принесу тебе чая.
Дима вышел на кухню, Наташа огляделась по сторонам. Да, здесь было очень уютно и красиво: мягкая кровать, телевизор с DVD-проигрывателем, книжный шкаф для вида, встроенный в стену съемный аквариум с пятью рыбками…
Но Наташа не замечала всей этой красоты: она смотрела отрешенно.
Вернулся Дима с чаем, протянул ей стакан:
- Возьми, попей. Да не бойся, он на целебных травах, тебе полегчает.
Наташа механически протянула руку за стаканом и отпила несколько медленных глотков. Гвоздев сел рядом и обнял ее:
- Я понимаю, у тебя депрессия. Но я тебе ничего не сделаю, поверь мне, пожалуйста. Ты мне очень понравилась и теперь ты моя. Ладно, подожду до завтра: если не отойдешь – приведу врача.
Наташа молча отдала ему стакан и завалилась на кровать.
- Это правильно, - одобрил Дима, - полежи; может, поспишь?
Так и быть: свою спальню, куда Гвоздев привел Наташу, он выделил ей, а сам лег спать в другой комнате. Так пока распределились их роли.
 
Глава  3
Уроженка Калининграда Наташа Матвеева приехала в Арнаутов  семь лет  назад - поступать в Арнаутский институт искусств преподавателем по классу фортепиано. Через пять лет получила диплом и в то же время молодому специалисту предложили  рабочее место в Арнаутской музыкальной школе, предоставили служебное жилье. Вскоре Наташа познакомилась с Виталием Крупченко. Виталию было уже за тридцать, он был человеком самостоятельным, занимался бизнесом и имел собственный магазин – торговый дом «Нептун». Около года они встречались, потом решили пожениться. Свадьбу сыграли  в прошлом году.  О том, что Виталий игрок, она не знала, и тем более не знала, что всего за год семейной жизни он спустил все свое состояние.
 За ночь Наташе полегчало; она хорошо поспала и утром первая пришла поздороваться с Гвоздевым. Дима завтракал на кухне. Наташа стала в пороге и улыбнулась:
- Доброе утро, - сказала тихонько.
Гвоздев засиял:
- А, привет, привет! Утро действительно доброе, если ты улыбаешься. Как твои дела?
- Гораздо лучше. Я готова говорить, пить чай и есть.
- Одну минуту! – Дима встал со своего места и через минуту поставил перед Наташей полную тарелку.
- Ешь на здоровье, пожалуйста! Наедайся, набирайся сил и чувствуй себя здесь, как  дома. А мне надо уходить; извини, дружок. Вот тебе мой сотовый, - Дима  оставил ей листок с цифрами. – Звони, если что.
- Ты один живешь?
- Ну, вот, разговор у нас пошел! – обрадовался Дима. – Один, и пока что ты одна побудешь. А на этой неделе я найду домработницу, и вам будет веселей.
- Дима, нам не нужна домработница, я всё буду делать сама…
- Не возражай: это не обсуждается! Ты делать не будешь ничего!
Спустившись во двор к машине, Гвоздев позвонил Крупченко.
- Фраер, я не понял юмора: нахера ты привез мне свою бабу? Я, вроде,  бабок просил, а не бабу…
- Что с Наташей? – испуганно спросил Виталик.
- Ее судьба решена: она теперь со мной. А ты, козел вонючий, мне за нее ответишь. Ты мне по-прежнему должен, сечешь?
- Что тебе надо, Гвоздев?
- Через час я буду ждать тебя на месте строящегося торгового центра в районе улицы  Пржевальского.
- Это где «железка» пролегает?
- Именно там. И не вздумай опаздывать.
- Слушай, Дима, у меня двадцать штук есть – может, это я верну сегодня, а остальное потом?
- А чего ж ты, сука, раньше так не сделал? Но нет, дорогой, твои сроки все прошли и отсрочки больше не будет.
- А где мне взять за час десять штук?
- А это – не мои проблемы. Короче, за базаром мы только время теряем; у нас осталось пятьдесят минут. Я тебя жду на месте.
Виталий приехал, как был: с двадцатью тысячами в кармане, которые и протянул Гвоздеву прямо в руки. Только Дима денег не взял, а опустил руку Виталия. И приказал стать к стене. Виталий стал.
- Повернись к стене лицом и опустись на колени. – Гвоздев взвел на него ствол.
- Что ты задумал, бандитская твоя душа? – дрожащим голосом спросил Крупченко.
- Делай, что тебе сказано, и без базара! – Бандит держал оружие наизготовку.
Крупченко подчинился.
- Я тебя, сука, зашмалю сейчас, и не потому, что  ты  мне должен, а за Наташу. Руки на поясницу – и в замок. Ты видел когда-нибудь, как в России смертные приговоры исполняют?
- Гвоздев, у нас смертная  казнь отменена… - застонал Крупченко.
- У кого отменена, а у кого и нет. – Дима беспорядочно трижды выстрелил  Виталию  в голову.
Парень умер тотчас же, рухнул на бетон.  Но Гвоздев не стал ничего делать с трупом, а нарочно оставил его на месте убийства, нисколько не опасаясь, что уже через полчаса тело могут найти. Дима знал, что, во всяком случае, убийцу, то есть его, никогда не найдут. Даже если есть свидетели, могущие подтвердить, что Виталий Крупченко уезжал на встречу с бандитом Гвоздевым: Дима еще был плохо известен в правоохранительных органах.
Глава  4
- Здравствуйте! - на пороге квартиры Гвоздева стояла немолодая притягательная женщина и внимательно смотрела на Наташу. – Мне ваш муж сказал, что вам требуется домработница.
- Виталик? Когда?
- Не знаю, как его зовут; он просто позвонил мне и пригласил на работу.
- Он вас уже взял?
- Да.
- А как же… зачем же он… Ах, да, - Наташа запуталась в происходящем. Она забыла, что теперь живёт у Гвоздева, а ее мужа зовут не Виталик, а Дима. – Проходите. – Наташа раскрыла перед гостьей дверь пошире.
- Маргарита Степановна, а вы? – женщина миролюбиво протянула Наташе руку.
- Наташа. Но я ничего не знаю… - она терялась.
- А ваш муж сказал, что вы в курсе моего прихода…
- Нет, я имею в виду, что.… Как вам предложить условия работы, сколько платить?..
- Я уже обо всем говорила с вашим мужем: меня все устраивает.
- Когда же вы собираетесь приступить к работе?
- Прямо сейчас. Разрешите, я осмотрю квартиру, чтобы знать, с чего начать?
- А вы позволите, я позвоню мужу? Страховочный звонок…
- Да, пожалуйста.
Наташа нашла номер, который ей на бумажке оставил Гвоздев, и набрала цифры.
- Але, Дима? Это я. Дима, тут ко мне пришла какая-то женщина, Маргарита Степановна, и называет себя нашей домработницей, просится в квартиру. Мне ее пускать?
- Пускай, Наташенька, это действительно наша домработница, я принял ее сегодня утром.
Наташа отложила телефон.
- Проходите…
Дима приехал вечером. Дома его ждал вкусный, но холодный ужин.
- Маргарита Степановна приготовила, - призналась Наташа, помогая Диме раздеться, - а я погрею.
Поздно вечером, когда Наташа уже легла спать, к ней под одеяло незаметно юркнул Гвоздев. И сразу же положил руку ей на грудь. Наташа вздрогнула.
- Дима, ты, что ли? – Она вскочила. – Дима, пожалуйста, уйди, я тебя очень прошу!
- Почему? - он удивился.
- Димочка, я всё понимаю, но я когда смогу, я тебе сама скажу, ладно? Не торопи меня…
- Хорошо, как скажешь. – Он ушел недовольный. А утром раненько уехал.
 
*      *     *
Прежде Виталий Геннадьевич никогда не задерживался и без предупреждения не опаздывал, поэтому сегодняшнее отсутствие хозяина на работе взбудоражило общественность «Нептуна».
- Сотовый не отвечает, дома тоже, похоже, никого, - устало сообщила секретарша Виталия, замучившись  нажимать на кнопки телефона. Такого раньше не было.
- А что с сотовым: не доступен?
- Доступен, но не отвечает.
- И дома, похоже, никого… Странно: Наташа ведь должна быть. Савченко, езжай-ка  ты к ним домой: такое впечатление, будто здесь что-то не так.
Виктор Савченко¸ сотрудник службы безопасности «Нептуна», на служебной машине отправился домой к шефу. Дверь никто не открывал, а соседка сказала, что оба супруга отсутствуют уже двое суток. Хотя, конечно, она с ними глубокого контакта не поддерживала, но за их стеной все очень тихо, словно кто Крупченков убил. Савченко еще раз вывел на табло номер Виталия. Телефон оказался и вовсе заблокирован. Виктор вернулся в офис. Оттуда уже позвонил на номер Наташи  и спросил ее, не знает ли, часом, она, куда подевался Виталик.
- Понятия не имею, - ответила Наташа. – Я позавчера от него ушла.
Раз такое дело, секретарше Крупченко было поручено сесть на телефон и обзвонить все места, где мог находиться Виталий Геннадьевич (родители, партнеры и т. д.). Нигде никто ничего не знал. В «Нептуне» решили подождать до завтра (авось сам объявится), а  тогда подавать в розыск.
Назавтра труп неизвестного молодого мужчины был обнаружен там, где Гвоздев его и бросил – на втором этаже строящегося объекта. А когда в уголовный розыск поступило заявление о пропаже бизнесмена, там быстро сверили данные  неопознанного трупа и пришли к выводу, что это и есть Виталий Крупченко. На опознание тела поехала мать Виталия и подтвердила опасения розыскников. Только вот сообщить о том Наташе не удалось, потому что Гвоздев предложил ей начать новую жизнь в новом качестве, для чего изменил ей телефонный номер. А раз личность убитого была установлена, то не было необходимости сообщать о нем в прессу и на телевидение, поэтому о гибели своего мужа  Наташа Крупченко  узнает другим способом.
 
Глава 5
- Вот ты жалуешься, типа, что на тебя «козловские» наезжают, да? Так я  тебе предлагаю: возьми меня в долю, и я обеспечу тебе «крышу». Сделай меня своим помощником.  Контора мне твоя нафиг не нужна – мне просто нужно формально числится по бумагам твоим помощником. Я буду «мертвой душой».
- А бабки будешь получать?  - недоверчиво спросил Игорь.
- Обязательно.
- Интересно, за что?
- За «крышу», мать твою! – Вова разозлился. – Я по всем бумагам буду проходить  как твой помощник, мне же положена зарплата!
Хитрый Белорус знал, под кого копать. Молодой парень, начинающий предприниматель Игорь Новацкий внимательно смотрел на Русова и сомневался. Володя не сказал ему, что состоит в преступной группировке Гвоздя, представился лишь бандитом. Впрочем, необходимости прикрываться Гвоздем не было, так как  его имя Игорю ни о чем не говорило.
- Хорошо, я согласен, - недолго думал Новацкий.
- Вот и славно, - Русов достал бутылку армянского коньяка, кивнул на нее: - Это мой собрат Тенгиз тебя угощает. Выпьем за успех предприятия?
Новацкий поставил две рюмки. Парни выпили на брудершафт.
- Тогда завтра я пришлю к тебе одного человечка – он мой личный нотариус, и вы с ним составите договор.
Как только Белорус ушел, Новацкий позвонил своему школьному приятелю, у которого брат был бандит, и рассказал о своей беде.
- Понял, Игорек, это не вопрос, - ответил приятель. – Через два часа жди Славика у себя.
Вячеслав Чкалов по прозвищу Летчик был главарем крупной группировки, занимавшей влиятельное положение в рядах городского управления. Всех бандитов города, мелких и значительных, он знал наперечет. И когда Новацкий спросил у Летчика, что ему известно о некоем Вове Белорусе, Летчик ответил сразу:
- Состоит в «бригаде» Гвоздя. Да, это борзый кодлячок. Им всего полгода, а в кровищи погрязли – жуть! Даже повоевать успели: вырезали под корень всю бригаду Химика. Правда, стоит отдать им должное, свое место под солнцем они отвоевали и доказали свое могущество. Нет, сам Дима Гвоздь, их бригадир, в экономику не лезет и частников не трогает. Это, как было сказано в одном известном фильме, для Димы Гвоздева слишком много, а для Димы  Гвоздя слишком мало.
- Так, значит, Русов один не сможет обеспечивать мне  «крышу»?
- Почему же? Сможет. Ты будешь ему платить, он тебя – «крышевать». И делиться ни с кем не придется, и конкурентов нет. Только трудно одному ему будет справиться с теми, кто на тебя наезжает: их ведь много, а Белорус один. Если он не получит поддержку Гвоздева… - Чкалов покачал головой. – А кто на тебя наезжает?
 - «Козловские».
- У-у, парень, ты влип по самое   «не могу». Это рэкетиры ещё те. Но это и все, что они делают: кроме рэкета за «козловскими» замечено больше ничего не было.
- Так что же мне делать? – Игорь растерялся. – Я ведь Белорусу дал свое добро, мы уже на брудершафт с ним выпили. Он мне завтра обещал своего нотариуса прислать, чтобы составить договор.
- Может, конечно, у него и есть личный нотариус, но я  сильно сомневаюсь, чтобы до этого дошло. Видишь ли, Гвоздь и Козлов не дружат. Они не враги – просто не дружат. И если пацан перекроет Козлову  кислород, тот может включить ответку, и дело запахнет войной. Не думаю, что Гвоздю хотелось бы войны – эта перспектива никому не в лом. Гвоздев, конечно, уже имеет опыт силового  разрешения конфликта, но сам он никогда не был инициатором войн. Однако если уж вдруг нотариус нарисуется, то поступим с ним,  как в известном сериале про бригаду: дай ему чем-нибудь по чайнику, а потом иди в отказ. Держи стойку, что ничего не знаешь, и никаких юристов не ждал.
- А Гвоздь мне за это что сделает?
- А Гвоздь – ничего, потому что он тут не при делах. Это же не он к тебе приходил, а Белорус даже на него не сослался.
- Слава, а ты мне поможешь уделать этого юриста? А то я один как-то… не уверен в себе…
- Сколько заплатишь?
- Не обижу.
Глава  6
У Маргариты Степановны был выходной. Гвоздев разрешил ей взять еще один, чтобы провести с Наташей наедине два дня. Но в  первую ночь Наташа еще не допускала Диму к себе в  постель, а на следующую ночь пришла к нему сама. Бандит уже спал. Наташа села на край его кровати и потеребила Диме волосы, легла ему на плечо. Гвоздев застонал и заворочался.
- Дима… - зашептала Наташа. – Димочка…
Он, наконец, повернулся, включил лампу.
- Наташа? Фу, ты меня напугала…
- Не надо света, пожалуйста.
- Что ты здесь делаешь?
- Я пришла к тебе, Гвоздев. Я тебя люблю.
Гвоздев обнял ее. Неужели он дождался того часа, когда Наташа сама  к нему пришла? Объятья плавно перешли в поцелуй. Наташа не сопротивлялась. Она действительно полюбила этого бандита и преодолела к нему всякую брезгливость. Гвоздев мучил ее губы и тихонько лез под ночную рубашку. Наташа не замечала его движений. Дима стянул с нее рубашку, руками крепко вцепился в ее груди, несколько раз сжал их. Наташа застонала. Бандит осторожно опрокинул ее на кровать и стянул пижамные штаны. Наташа развела ноги и распахнула свое тело, стала доступной и беззащитной. Голодный Гвоздев, ждавший этой минуты целый месяц, принял женщину уважительно и любя.
Наутро они проснулись почти в одно время. О том, что было вчера вечером, никто не вспоминал, только лишь Гвоздев обмолвился, что ему так не хочется, а надо уходить.
- Надо, Натуся, - будто извинялся он.
- Мне даже странно это слышать, Дима. Странно и дико. Ты говоришь так, словно тебя ждут десятки людей, словно ты на работу торопишься.
- Но у меня же есть подчиненные… - усмехнулся он.
- Да. Но нет работы, на которую бы можно было спешить. А идешь ты делать зло.
- Этот вопрос я с тобой обсуждать не буду… по крайней мере, не сейчас. А ты не скучай: скоро придет Маргарита Степановна.
Оставшись одна, Наташа набрала на своем телефоне номер Виталия. Она, конечно, была на него обижена и держала зло; она, конечно, ничего не желала о нем слышать, но задать мужу несколько неприятных вопросов ей хотелось. Однако Виталик не то что не ответил, а его телефон был отключен. Наташа перезвонила еще раз. Результат был тот же.
 Когда пришла Маргарита Степановна, Наташа попросила ее позвонить в  «Нептун» и спросить директора, Виталия Геннадьевича Крупченко. Сама звонить Наташа боялась -  из опасения, что ее могут узнать. Маргарита Степановна исполнила ее просьбу.
- Это  магазин «Нептун»? Скажите, я могу поговорить с директором, Виталием Геннадьевичем?
- Виталий Геннадьевич погиб, - был жесткий ответ. – Его нашли убитым месяц назад. Его застрелили.
Маргарита Степановна не помнила, как положила трубку. После услышанного лицо ее побелело.
- Что такое, Маргарита Степановна? Что вам сказали? – волновалась Наташа.
- Ваш муж убит.
Наташа упала в обморок.
- Боже, что я наделала? – Маргарита Степановна испугалась и бросилась приводить Наташу в чувство.
Когда Наташа очнулась, то первым делом спросила, что с ней было.
- Вы потеряли сознание, - ответила домработница.
- Почему?
- Не знаю, Наталья Игоревна.
- Нет, подождите… Вы сказали мне, что Виталика убили. Кто его убил? Когда?
- Убили месяц назад, а кто - я не знаю. Сказали, что его застрелили.
Наташа где стояла, там и села. Заплакала. И вдруг опомнилась: месяц назад! Да ведь месяц ровно, как она живет у Гвоздева. А что, если…
- Маргарита Степановна, мне надо срочно уйти. Если вдруг позвонит Дима и спросит обо мне, вы скажите, что я пошла гулять. Телефон я брать не буду.
 
Глава  7
Направилась она на работу к Виталику, в ТД «Нептун». Там ее не ожидали увидеть и были приятно удивлены ее приходу.
- Наталья Игоревна! – воскликнула Аня, секретарша Виталия Геннадьевича. – Где вы пропадали столько времени, мы вас везде искали…
- Аня, что с Виталиком?
- Наташа…
- Где мой муж?
- Он убит.
- Откуда это известно?
Аня рассказала Наташе, где и когда обнаружили тело Крупченко.
- А где вы были, Наташа?
- Аня… Ну, считай, что он проиграл меня в карты.
- Как? Разве Виталий Геннадьевич был азартным человеком?
- А вы разве не знали? Он  играл в казино. Потом пристрастился к картам. В последний раз он рискнул и поставил на кон  тридцать тысяч долларов. Расплатиться не смог и решил расплатиться мной. Естественно, такого я стерпеть не смогла и ушла от него.
- И где вы теперь?
- Я живу у подруги, но я начала новую жизнь, даже телефон сменила. Я хочу забыть обо всем, что меня связывало с Виталиком. Но почему-то сейчас меня заинтересовала его судьба, поэтому я здесь.
- Может, вы скажете, как вас можно найти?
- Не надо меня искать, Анечка. Сюда я зашла из спортивного интереса и больше я сюда не пойду. Пока…
Наташа спешно покинула «Нептун». У входа взяла такси и поехала домой к Гвоздеву. Дорогой она думала о том, как удачно все сходится: гибель Виталия случилась буквально на следующий день после того, как Наташу нашел Гвоздев, и погиб он от выстрела из пистолета. Что очень похоже на Гвоздева, и пистолет у него есть. А его слова в день знакомства «теперь он точно покойник»… Тогда она не обратила на них внимания, зато сегодня поняла, что Крупченко убил Гвоздев.
Но пока Наташа решила молчать и вести себя так, будто ничего не случилось. Она чувствовала: должно прийти то время, когда можно будет сказать Гвоздеву всю правду. А пока он к ней хорошо относится, и Наташа, в свою очередь, стала привыкать к бандиту.
Она позвонила свекрови, чтобы сообщить о себе и узнать подробности гибели Виталика. Антонина Викентьевна была рада слышать Наташу, рада тому, что она нашлась, и рассказала ей все, что знала: как узнала о гибели сына, как сама ездила на опознание и как похоронила его без Наташи.
- Наташа, а куда ты пропала? Ты что, сменила номер?
- Да, Антонина Викентьевна. Виталик проиграл меня в карты, я не хотела, чтобы он меня нашел.
Мать знала, что сын был игрок, ведь он много раз проигрывался и уносил из дома вещи. Наташа тоже знала, что свекрови все известно.
- Где ты пропадаешь? – спросила свекровь.
- У человека, который меня спас.
 
Вернувшись в его дом, Наташа подала в местную газету объявление о сдаче квартиры Крупченко. Она тоже была полноправной хозяйкой этой квартиры, но возвращаться туда не хотела – потому, что там все напоминало о Виталике, которого Наташа хотела забыть. Правда, теперь она вдова, но пока никак нельзя оформить это положение. Хотя, если хорошенько подумать, можно попытаться: труп Виталия найден, опознан и  она на месте… Осталось получить свидетельство…
Гвоздев явился лишь вечером. Маргарита Степановна накрыла им на стол.
- Дима, - сказала Наташа за ужином, - я хочу работать.
- Зачем?
- Чтобы быть как все. Я давно думала над этим вопросом, и надо сказать, что я не хочу сидеть без дела.
- Наташенька, да зачем тебе это надо? Я приношу тебе огромные деньги, нанял домработницу…
- Я Маргарите Степановне всегда стараюсь помочь, я тебе не говорила? А твоих денег  мне не надо.
Гвоздев отложил вилку и странно посмотрел на Наташу.
- Не понял… Что за тон?
- Нормальный тон. Просто я имею образование, работу,  я вполне могу сама зарабатывать себе на жизнь. А еще я знаю,  кто ты, чем занимаешься, и деньги, добытые таким путем, мне не нужны.
- Хорошо… - Дмитрий проглотил обиду. – Что ты хочешь делать?
- Я хочу вернуться в школу…
Ему возразить было нечего. Он снова принялся за ужин, но уже без прежнего аппетита. Наташа поняла, что обидела его, нежно взяла его за руку.
- Перестань дуться, я не хотела тебя обидеть. Но я правда хочу работать. И всего лишь спрашиваю твоего разрешения.
- А если бы я сказал нет? Я же мог так сказать…
- Тогда бы я с тобой поссорилась.
- Я тебе не говорил, что люблю тебя?
- Говорил. Теперь сказал.
- И что ты мне скажешь в ответ?
- Ничего. Я просто возьму тебя и крепко поцелую, вот так… - Она прильнула губами к его губам, как вдруг резко отдернулась прочь: она целует убийцу своего мужа. Гвоздев удивился:
- Что с тобой?
- Так… Димочка, я неважно себя чувствую. Можно я пойду прилягу?
- Конечно, какой разговор!
Наташа легла на постель и подумала: и как же теперь жить дальше под одной крышей с тем, кто убил ее Виталика?
Глава  8
Никакой «крыши» от кодлы Козлова Вова не давал, а просто искал легальное прикрытие своей деятельности. Больше ему делать нечего: брать за горло того, кто Гвоздеву приходится недругом. Это же военная провокация… Не хватало еще, чтобы по его вине Дима развязал войну… В этом случае Белорус рисковал головой. И хотя он рисковал ею всегда, сейчас игра не стоила свеч. Естественно, что и никакого личного нотариуса у Белоруса тоже не было. Поэтому к Игорю Новацкому  Русов заявился один, а образец договора принес  собой  в планшетке.
- От вас никто не приходил, - сообщил бизнесмен.
- Я знаю. Вадим Андреевич мне сказал, что  у него прийти не получится. Вот, - Русов положил на стол планшетку, - это договор, который мы оба должны подписать. Печать потом поставит Вадим Андреевич.
- А я могу получить хотя бы ксерокопию этого договора, но чтобы с печатью?
- Базара нет, завтра – ну, послезавтра один экземпляр будет у тебя.
Игорь безропотно подписался, где просил бандит.
С этого дня «гвоздевец»  Владимир Русов стал полноправным хозяином мастерской по ремонту оргтехники. Летчик долго будет ругать и стыдить Игоря за то, что его развели как лоха, а он и поддался. Ведь был же разговор о том, что такое Козлов и что такое Гвоздев; ведь от Белоруса никто не приходил – чем не повод послать его ко всем чертям? Игорь просто струсил. Да, струсил, но что теперь делать? Давить на жалость! Твердить и убеждать, что его заставили подписать этот договор, будь он трижды проклят!
А Белорус после этой удачной операции  направился в ТД «Нептун». Там узнал, что директора месяц назад убили и его кресло пустует. Русов знал, что директором здесь был тот самый Крупченко, которого убил Гвоздь. И повел следующую беседу:
- Ваш  хозяин остался должен Диме Гвоздю. Так что Дима скоро начнет вас трясти и не оставит до тех пор, пока не получит свои кровные. Только я могу уберечь вас от Гвоздя. Вы, вероятно, знаете, что жена Крупченко, Наташа, сейчас живет с Гвоздем?
Глаза Артюхова, и. о. директора  «Нептуна», широко округлились.
- Да вы что? Так она в порядке?
- А что с ней станется?
- Ну, в принципе… Анюта рассказывала тут, что Наталья забегала… Нет, но мы же ее искали и не могли найти, так уж думали, не случилось ли  с ней чего.
- Ваш директор сам отдал ее Гвоздю.
- Как - сам?
- Проиграл в карты.
- А вы откуда все знаете? Вы настолько тесно знакомы с Гвоздем?
- В нашем мире все друг о друге всё знают. Даже подробности личной жизни. А я, в свою очередь, знаю, чем занимается ваша контора. И, соответственно, я могу добиться, что она может накрыться медным тазом, это раз. А второе – это Гвоздев. Если не будете платить – ждите от него наездов.
- Сколько он хочет?
- Уважаемый, платить надо не ему, а мне. Я – надежная  «крыша» от Гвоздева.
- А вы сколько хотите?
 В ответ Белорус пальцем показал на столе несколько цифр.
- Не многовато ли?
- Как хотите, но тогда я разнесу вашу контору в пух и прах.
Артюхов по внутреннему телефону вызвал к себе главного счетовода «Нептуна».
- Олюшка, забери этого человека с собой и выдай ему сумму, которую он назовет.
Только не учел Вова того, что много берет он на себя обязательств…
После «Нептуна» Вова поехал в ЧТУП  «Сладомир» и – прямо к директору.
- Я представитель кондитерской фабрики «Радуга», Русов Владимир Михайлович, помощник директора фабрики. Мы хотим предложить вашему предприятию изделия нашей фабрики: конфеты, печенье, вафли,  шоколад и пр. Мы – продавец, а вы – покупатель. Если согласны, то мы можем обсудить все условия поставки и заключить договор…
Вот это уже была работа по существу.
Узнав о том, что Белорус наехал на магазин Крупченко, Гвоздев веско отчитал своего подопечного:
- Верни им назад все, что ты у них забрал, и больше не появляйся в «Нептуне»! Их директор мне уже давно ничего не дожжен, усек? Крупченко расплатился с избытком.
Глава  9
Жилец Квартиры по ул.Народных  дружинников открыл дверь и получил мощный удар в челюсть, улетел в угол. Испуганными глазами уставился на неожиданных визитеров – двух качков-«костоломов». «За что?» - вопрошал его взгляд.
- Ты че, совсем страх потерял? – прогудел один из качков. – Ты почему до сих пор здесь? Разве не знаешь, что сваливать отседова пора?
- Мужики, а в чем дело? – мужчина вжался в стену и едва шевелил губами от страха. – Вы кто?
- Слышь, Конон, он еще и возникает! Он спрашивает, кто мы? Ну-ка, поддай ему хорошенько, чтобы вспомнил!
Конон несколько раз ударил мужчину ногой в разные болевые точки на теле. Избиваемый взвился от боли и закричал. Его тут же придавили лицом в пол, чтобы заткнулся.
С обратной стороны двери кто-то повернул  в замке ключ. Но дверь оказалась закрытой. Ключ сделал еще несколько оборотов… Верзила рванул дверь на себя и втащил в квартиру перепуганную женщину.
- Это, наверно, хозяйка, - догадался он.
- Ребята, вы кто? – механически простонала она.
- Мы – те, кому  твой мужик должен эту хату в счет долга, - прорычал здоровяк.
- Какого долга, вы о чем?
- Твой мужик проиграл хату в карты одному серьезному дяде и больше вы здесь жить не можете. Жилплощадь эта теперь не ваша… Вы должны были убраться отсюда еще на прошлой неделе, а вы что-то не торопитесь. Но если завтра вы не уберетесь по-хорошему сами – вас уберут по-плохому.
- Вы что-то не то говорите, - пыталась спорить женщина. – Мой муж никогда не играл в карты, он и не умеет в них играть. Вы нас с кем-то спутали…
Качки ей не верили.
- Это ты думаешь, что он не картежник… Ты многого не знаешь, рыбонька.
- Я знаю… - вдруг хрипло отозвался избитый. – Это, наверно, они к прежним хозяевам пришли… Скажи им, Надя…
- Вам, может, Крупченко нужны? – догадалась Надя.
- Кто такие?
- Хозяева этой квартиры. Так я ей сейчас позвоню, хозяйке… - она сунула руку в сумочку.
- Спокойно, цыпа, - остановил ее Конон.  - Так как, ты говоришь, ваша фамилия?
- Огородниковы мы, - живо ответила Надя. – Мы в этой квартире живем всего вторую неделю. Мы ее снимаем, а сдавала нам ее  одна женщина по имени Наташа.
- А мужик ее где? Она одна была?
- Про мужа я ничего не знаю. Я заключала договор только с ней, хотя собственником квартиры является ее муж.
Поняв, что наехали не на тех, качки чистосердечно извинились и покаялись. А ведь могли бы и убить…
Однако после случившегося Огородниковы уже не могли оставаться в этой «нехорошей квартире». Надежда Огородникова связалась с Наташей и сообщила, что они съезжают.
- Мы заплатили вам вперед, поэтому будьте добры вернуть нам деньги, - сурово заявила Надя. – А еще, пожалуйста, потрудитесь возместить нам моральный  и физический вред, который мы здесь пережили.
- Что за ерунду вы несете? – Наташа разозлилась.
- Почему вы не сказали сразу, что ваша квартира внесена под залог в счет долга?
- Какого долга?
- Карточного. Вы разве не знали, что ваш муж проиграл вашу квартиру в карты?
- Нет, не знала. От вас я слышу это впервые.
- Это все равно. Жить мы в ней, конечно, больше не будем, так что наш контракт считайте расторгнутым в одностороннем порядке.
- К вам что, кто-то приходил?
- Если бы моего мужа убили, вы отвечали бы по закону, уважаемая Наташа! – Надя рассказала ей все.
 
Гвоздев разъяснил ситуацию:
- Крупченко продул не  саму квартиру, а ее стоимость. Это было еще год назад, вскоре после вашей свадьбы. Целый год он пытался выкупить квартиру, то есть найти ее денежный эквивалент, но всякий раз лишь проигрывал и сумма все больше возрастала. Позавчера по квартире истек последний срок – год, поэтому жить в квартире больше нельзя никому: ни  тебе, ни другим людям, иначе снимут голову.
- Дима, но они же и до меня доберутся! – У Наташи волосы встали дыбом. – Я боюсь! Что же мне делать?
- Пока оставаться у меня – так оно безопасней.
 
Глава 10
Место преподавателя фортепиано в школе уже было давно занято, а  Наташа Крупченко уволена за прогулы без уважительных причин, однако ее приняли назад и  предложили вакансию педагога-организатора. Наташа согласилась и на следующей неделе приступила к работе. Сделала она это не вовремя, потому что в школе ее нашел следователь прокуратуры Дроздов.
- Виталий Геннадьевич Крупченко – ваш муж? – спросил Дроздов.
- Мой.
- Он  у вас пропал без вести?
- Да, но я   об этом не сообщала. А вы его нашли?
           -Да как вам сказать… Нам стали известны некоторые детали его местонахождения…
           Наташа побледнела:
          - И вы можете сказать, где он? – спросила она дрожащим голосом.
          - Могу. Ваш муж на городском кладбище. Наталья Игоревна, вы ведь знали, что ваш муж погиб?
          Она кивнула.
          - Знала.
          - Как давно вы об этом узнали?
          - Не помню… Не очень давно.
          - Почему же вы не сообщили об этом в милицию?
          - О чем?
          - Что вашего мужа убили.
          - Я не знала, что его убили.
          - А почему вы не подали в розыск еще тогда?
          - Знаете, Виталик был игрок. Он страдал игровой зависимостью, и я  допускала мысль, что он, возможно, опять завис в каком-нибудь катране. Наиграется, думала  я, и придет домой. А потом встретила другого человека и Виталик утратил всякий мой интерес.
          - Но ведь он был вашим мужем, как вы могли безразлично относиться к его судьбе?
         - А разве это преступление?
         - Моральное. Вы проявили преступное бездействие.  А скажите, игровые загулы у вашего мужа случались часто?
         - Часто, я  уже к ним привыкла.
         - А как и когда вы узнали о гибели вашего мужа?
         - Я же говорю, что не помню.
         - Совсем ничего? Никаких деталей? Очень плохо, Наталья Игоревна. Ну, а кому должен был ваш муж? Кому он проиграл?
         - Этого я вам точно не скажу: Виталик никогда не посвящал меня в эти дела. Я даже не знала, что  его… то есть наша квартира проиграна и принадлежит другим лицам.
         - Ладно, Наталья Игоревна, сегодня  у меня к вам вопросов больше нет, но имейте в виду, что по факту гибели вашего мужа заведено и расследуется уголовное дело и вы пока - первый по нему свидетель. Когда вы мне понадобитесь, я вас вызову повесткой.
           До беседы с Наташей следствие рассматривало лишь одну версию гибели Крупченко: простое убийство. После беседы  с Наташей появилась вторая версия: заказное убийство. Никто ведь не знал, что Виталий был безбожный игрок и погряз в долгах. Вообще о том, что Крупченко расплатился женой в счет долга, знали только двое: сама Наташа и  Гвоздев.
             Гвоздев известие о следователе воспринял очень спокойно, будто его это никаким образом не касалось. Он по-прежнему был уверен в своей безнаказанности. Наташа была в  истерике и рыдала.
           - Зачем ты это сделал, Дима? Ты же обещал мне, а сам убил его!
- Я тебе ничего не обещал! И с  чего ты  взяла, что это я его убил?
- Я слышала твои слова в тот день, когда ты меня нашел. Прости, но иначе я думать не могу, даже если  я  и не права. По моим соображениям, все указывает на тебя.  И я не имею права молчать – я тебе еще не жена, хотя я люблю тебя. Знаешь, я  не уверена в себе и, честно говоря, не ручаюсь за себя. Я боюсь проговориться. Делай со мной, что хочешь, я все сказала.
          - В таком случае, мы должны как можно скорее пожениться. Тогда ты станешь моей женой и у тебя появится право не давать показаний против мужа, то есть против меня.
          - Ишь, быстрый какой! – гневно выкрикнула Наташа. – «Пожениться, чтобы не выдавать тебя»! О себе только и думаешь! А ты подумал, каково мне – выходить замуж за тебя, за убийцу Виталика! Мне нужно время, чтобы к этому привыкнуть!
          - Заткнись, стерва! Завыла! Да, я его замочил! Расстрелял гада! Так из-за тебя же, дуры! Если бы ты мне не подвернулась, все могло бы получиться иначе!
- Ты хочешь сказать, что это я виновата? - Наташа поразилась. – Ты меня обвиняешь в гибели мужа?
- Никто не виноват, замолчи! – Гвоздев перевел дух. – Ты ничего не знаешь… Никто, он сам… Твой муж все проиграл, понимаешь? Вашу квартиру, машину, свой бизнес… тебя, наконец! Все! И ты его еще защищаешь?
Наташа не поверила своим ушам.
- Как «все проиграл»? Не может быть… Он что, нищий?
- Да, он разорен. Чтобы расплатиться с долгами, ему  пришлось бы распродать весь свой магазин. Сначала мебель, потом бытовую технику, а потом и тебя. Половина торговой площади уже сдается в аренду и из этой копилки он  рассчитывал погасить долг. Из квартиры бы вас в один прекрасный день выгнали, потому что она больше не ваша. Машину отберут, а магазин придется поделить. В принципе, его бизнес никому не нужен, но чтобы рассчитаться с долгами, сгодится все. Строго говоря, ты  все, что  у него оставалось, но и тебя бы он тоже проиграл – это лишь вопрос времени. Он должен был не только шулерам, но и банкам по кредитам. Он был  в таких долгах, что рано или поздно сам бы сунул голову в петлю. Я избавил его от этой необходимости, а его смерть – это сама судьба. Убийство для него наоборот явилось спасением. А все его долги повисли бы на тебе.
            Наташа была ошарашена. Она целый год жила с Виталиком под одной крышей, которая, оказывается, уже отдана в  чужие руки, и понятия не имела о том, в чем погряз ее муж, а с ним и она заодно. Боже, еще бы чуть-чуть, и страшно даже подумать о последствиях.
- Дима, но мне-то что делать? Я же жена, а проявляла преступное бездействие к  судьбе мужа. Мне было безразлично, что с ним. А я могла хотя бы обратиться в суд с официальным заявлением о признании Виталика безвестно отсутствующим или умершим. Пусть я  недавно узнала об его смерти, но я же ничего не делала.
           - Вот что: тебе нужно на время уехать подальше…
           - То есть  я должна исчезнуть в то самое время, когда мною заинтересовалось следствие? Дима, ты соображаешь, что ты говоришь?
           - Да, действительно. Ну, тогда скажи, как есть: скажи, что Виталик тебя проиграл в карты, только ты не знаешь, кому, а раз так, то зачем он нужен, такой муж? Пропал, и слава богу. Это будет единственно правильный выход и твое равнодушие можно будет оправдать.
             Наташа вышла на балкон, чтобы уединиться. Мысли одолевали ее, ей было ужасно от того положения, в котором она оказалась. «Боже мой, что я делаю? – думала она. – Я становлюсь сообщницей преступления. Я покрываю убийцу своего мужа. Неужели грех  Виталика так велик передо мной, что мне можно найти оправдание?»
Глава 11
Караваев и Вараксин вылезли из бассейна и пошли выпить пивка. За стойкой Паша, провожая недвусмысленным взглядом местных красавиц, спросил:
- А помнишь, Коля, тот салон красоты, хозяйка которого обещала нам платить за то, что открыла его на нашей земле… как он называется?
- «Солнечный бриз».
- Точно! Давненько мы у нее не были, тебе не кажется?
- Да уж, месяца три, пожалуй, будет.
- Может, нанести ей визит вежливости, как ты считаешь?
- Пожалуй, стоит…
Хозяйка салона Елена Анатольевна Ходасевич пила кофе и читала занимательный журнал, когда к ней пожаловали двое в кожаных куртках и черных джинсах. Ходасевич отложила журнал и напряженно вгляделась в гостей. И не узнавала их.
- Здоров, хозяйка, - гости бесцеремонно присели на свободные стулья.
- Здравствуйте, вы кто?
- А ты не помнишь?
- Не помню…
- Разве?
- А кому ты обещала платить налог на землю?
- Ах, вот вы кто такие… Должна вас разочаровать: вы опоздали. Теперь я хожу под Якутом.
- У Якута своя земля… - возразил Вараксин, сразу не поняв, про что она говорит. А Караваев понял и вынул ствол,  приставил ко лбу Ходасевич.
- Ты, сука, забыла, с кем шутки шутишь? Думаешь, мы в игрушки играем?
- Я не шучу, - дрожала Ходасевич. – Вы ушли – он пришел, взял меня под свою  «крышу»… Он бывает каждый месяц, а вас не было давно и я подумала…
- Мы будем ходить к тебе раз в квартал, а ты будешь нам отстегивать за все три месяца. Так что гони бабки, не то – пуля в лоб.
Ходасевич открыла у себя за спиной сейф, достала деньги.
- Считайте…
Коля взял купюры, пересчитал.
- А ты глянь, Пашук, она помнит, сколько нам должна…
- За такое дело надо бы с нее проценты взыскать, как считаешь?
- Я считаю, что на первый раз ее можно простить, но в следующий раз…
Вараксин обратился  к Ходасевич:
- Запомни, цыпа, следующий раз  мозги выпущу.
Бандиты, наконец, убрались.
Оставшись одна, Ходасевич позвонила Якуту:
- Я не знаю, что мне делать. Только что от меня ушли двое, которые из банды Гвоздева. Они говорят, ты залез на их территорию. Деньги просили… нет, требовали. Конечно, отдала: они же  «стволы» достали… Откуда узнали про тебя? Ну, я сказала. А где была твоя «крыша»? Они три месяца не приходили, я про них уже и забыла… - Дальше Якут отключился.
- Слушай, Вараксин, может, объявим Якуту войну за сферы влияния?
- Не имеем права: мы всего лишь  «быки», - возразил Коля.
- Да, ты прав. Но Гвоздев нас с говном сожрет, если узнает.
- О чем? Что на нашей земле чужаки? Да он первый должен войну и объявить.
- Так че нам делать? Сказать Гвоздю или не надо?
- Я думаю, что надо подождать ответа от Якута. Я почему-то уверен, что он сам нам вызов бросит. Вот подумай: он давал «крышу» мадам Ходасевич, а «крыша» не помогла: рэкетиры наехали. И наехали в то время, когда она уже принадлежала Якуту. Мы должны ему мешать… конкуренты, так сказать.
- Пожалуй, ты прав. А вдруг нас Дима еще вернее слопает, если узнает, что мы молчали о посторонних на своей земле? Что, если нам стоит ему сказать, а мы молчим?
- Ой, Паша, ты меня совсем запутал. Делай, как знаешь.
- А почему я?
- Потому что мне такие мысли не приходят.
- Хорошо, тогда я скажу. Гвоздь бригадир, он пусть и решает, что ему делать.
 
Глава 12
Тенгиз Мовсесян продавал арбузы с грузовика.
- Спелый и сочный, - набивал он цену покупательнице.
- Попробовать можно? – спросила она.
- Канэшн. Возьми хвостык, - он подал женщине вырезанный треугольник. Она укусила. И правда вкусно.
- Этот я и возьму.
Армянин обслужил покупательницу, а тут как раз и продавец-грузин вернулся.
- Спасыбо, друг, - пожал он Тенгизу руку. – Жалко, что не зэмляк.
- Братьям с Кавказа я всегда рад помочь, - Мовсесян резко сбросил грузинский акцент, который, надо сказать, ему очень шел. – Обращайся ещё…
И ушел своей дорогой – вдаль по рынку. Этот рынок был его вотчиной, а Тенгиз здесь – полным хозяином. Администрация рынка уже давно принимала симпатичного армянина за своего. И в милиции здесь у Тенгиза тоже были свои люди. Поэтому рэкетировал Мовсесян тут один, зато постоянно и без всяких последствий. Более того, он купил у города территорию земли, на которой стоял рынок. До такого мог додуматься только кавказец. Тенгиза на рынке все знали, но не жаловали. Да зато и он всех знал…
- Не идет сегодня покупатель, - боязливо ответил продавец.
- Допустим. Но около тебя, - он обратился к соседу, - я сам видел, народ топтался…
- Да ничего не купили, - поспешил ответить тот.
- Не купили, говоришь? А где красная куртка тут висела, на замке и кнопках?
- Ее еще вчера купили… - возражал продавец.
- Ты хочешь сказать, что я слепой? А ты забыл, на чьей земле этот рынок стоит?
- Тенгиз, проходи мимо… пожалуйста… - стал проситься продавец.
- Слушай, уважаемый, не зли меня, а давай дэньг по-хорошему, пока я  добрый, не то «ствол»   выну, - Мовсесян не слышал.
- Ты знаешь, в долларах мне не платят, поэтому на вот, только рубли. Бери все.
- Это все? – Тенгиз удивился.
- А что ты хочешь? Я продал всего две куртки…
Мовсесян пошел в другой ряд. Взял с прилавка персик, надкусил, облизнулся.
- Откуда персики? – поинтересовался у продавщицы.
- Молдавские, - ответила она. – Яблоки еще вот… все молдавское.
- Армянский продавать надо, - не согласился Тенгиз. – Ви что, новенькая? Раньше я вас здесь не видел…
- Да, новенькая. Только я уже неделю продаю, - продавщица улыбнулась Тенгизу.
- Неделю? Да, как раз неделю я сюда и не заходил… Как зовут?
- Светлана, - она улыбнулась еще шире.
- На первый раз прощаю. Но чтобы завтра  отстегнула мне по полной форме.
- Натурой? – не поняла Светлана.
Мовсесян указательным пальцем напряженно прошелся по подбородку.
- Можно и натурой. Хотя натурой я не беру. За место, голубушка, платить надо.
Светлана смотрела на него непонимающими глазами и время от времени строила их. Видя ее смущение, армянин объяснил ситуацию:
- Познакомимся поближе. Я – хозяин этого рынка, Мовсесян Тенгиз Тигранович, можно просто: Аванес. Это прозвище такое, кличка. Еще вопросы есть?
Он не услышал, что ответила Светлана, потому что позвонил Гвоздев и попросил Тенгиза быстрее приехать.
- Хорошо, Дима, буду через час. – И снова обратился к Светлане:
- Так что, вопросы есть?
- Никак нет, - тихо ответила она по-солдатски.
- Я рад, что мы поняли друг друга. Тогда до завтра. Если завтра за место не заплатишь – весь твой товар разлетится  в разные стороны.
 
Глава 13
Главарь собрал своих пацанов в штаб-квартире, которая представляла собой гараж со столом и шестью стульями; стол – посреди гаража, за столом четыре стула, два остальных – по углам.  На один из этих стульев  и опустился Гвоздев.
- Полчаса назад мне отзвонил Якут и объявил войну. Поводом для нее послужили двое наших пацанов, которые вторглись на территорию Якута. Я хочу знать, кто из нас потревожил его владения?
- Гвоздь, он не прав, - честно отозвался Вараксин.  – Он тебя разводит. Мы с Караваевым привалили в салон красоты «Солнечный бриз», чтобы забрать у мадам Ходасевич налог на нашу землю – если ты помнишь, это наша земля, а оказалось, что ее уже перекупил Якут, и она теперь платит ему. Так что кто куда еще влез.
 Гвоздев вспыхнул:
- Ах он гад! Сука! Развел меня и гонит чернуху на моих пацанов! Пытается выжить меня с моей же территории! А вы, че вы сразу не сказали?
Вараксин и Караваев переглянулись.
- А мы это, Гвоздь… - они терялись. – Мы, в общем, хотели тебе сказать, только не знали, как ты к этому отнесешься.
- Понятно. Тогда, может, вы скажете, что нам всем теперь делать? Я вынужден воевать за то, что принадлежит мне.
- Гвоздь, но он же чужак на нашей земле… Вот ты и будешь воевать с ним за территорию.
- Нет уж! Воевать будем мы все! Надо только бросить Якуту какой-то знак о том, что я принимаю вызов.
«Гвоздевцы»  не долго думали над вражеским символом: им у Якута был зубр. Статуэтку купили в магазине подарков и положили в подарочную упаковку, которую темной ночью Белорус отвез к воротам особняка Якута и поставил на почтовый ящик – Якут выписывал какую-то почту. Утром противник обнаружил «подарок»     и понял его смысл.  В ответ Якут на гараж Гвоздева положил перчатку – как вызов на дуэль. Гвоздев тоже понял ее смысл. А раз так, то войну можно считать начатой.
В строю Якута были бойцы-подрывники. Им была дана команда подложить взрывное устройство в машину Гвоздева. Однако машина противника оказалась на сигнализации, и к ней было не подступиться. Тогда бомбу спрятали в подъезде, прямо над квартирой Дмитрия. Но внимательный сосед заметил странный предмет и позвонил в квартиру.
Гвоздев ещё спал и открыл дверь в трусах:
- Дмитрий, - сказал сосед, - чаво это у тебя над дверью висит?
Гвоздев глянул и обомлел:
- Это ж мина… Маргарита Степановна, Наташа, все из квартиры – быстро!
И сам выскочил. По мобильнику вызвал бригаду саперов – была у него своя личная команда… на всякий случай.
Саперы быстро обезвредили бомбу где-то на безлюдном полигоне, а потом сказали Гвоздеву, что устройство было самодельным, но его заряда вполне хватило бы на то, чтобы оставить в стене квартиры дыру. Если бы рвануло, то были бы жертвы…
Пока мину осторожно снимали, Гвоздевы сидели у соседей. Наташа напряженно молчала, а Маргарита Степановна ломала голову над вопросом, кто бы это мог быть. И настойчиво советовала Дмитрию Леонидовичу обратиться в милицию. Гвоздев возражал:
- Маргарита Степановна, не надо милиции. Я обращаться не буду, и вам не советую. Просто кое у кого со мной личные счеты. Мне отомстили. Это мое дело, и с ним я разберусь сам.
Глава 14
Утром Гвоздев был разбужен странным движением в комнате. Он открыл глаза и увидел, что Наташа собирает чемодан. Дима испугался.
- Наташа, ты что делаешь? Ты куда?
- Дима, не могу я жить на минном поле. Не могу и не хочу. Мало того, что ты убил Виталика, так теперь ты еще и мою жизнь подвергаешь опасности.
Он остолбенел:
- Откуда ты знаешь про Виталика?
- Неважно. Он мой муж, могу я интересоваться его судьбой?
- Но ты же живешь со мной и тебе нравится…
- Дима, то, что сотворил со мной Виталик, не имеет названия. Он расплатился мной в счет долга и за это я его ненавижу, а будь он жив, ни за что бы к нему  не вернулась. Но, Дима, после вчерашнего я теперь вообще боюсь идти из дома, а в моем положении мне бояться нельзя вообще. Я жду ребенка, Гвоздев.
- Что ты сказала?
- Что ты слышал. Я беременна.
- Наташенька… - Он даже прослезился и крепко ее обнял. – Родная моя, спасибо тебе за это. Но мне объявлена война. Один гад вторгся на мою территорию, в мои владения. И если он меня убьет, то завладеет моей землей, а если я его убью, то с честью выйду победителем. А победит в нашей войне сильнейший.
Наташа вынырнула из его объятий:
- А мне что прикажешь делать? Дима, ты сам говорил, что в стенах твоего дома  я в безопасности. И где она, безопасность? Как назвать то, что произошло вчера? Дима, подумай о нас двоих – не обо мне и тебе, а о ребенке и обо мне. Вчера - мина над квартирой, а завтра? Дима, я уже одного мужа потеряла и другого потерять не хочу.
- Наташенька, но это моя жизнь… я этим живу… - Гвоздев растерялся.
- Но я забочусь о своей безопасности, и раз уж ты начал криминальную войну, то, пока жива, я тебя на время покину.
- Куда ты пойдешь?
- Не знаю. Может, назад в общежитие?.. Я недавно еще там жила…
- А ведь ты права, Наташа. Мне действительно нужно позаботиться о твоей безопасности. Но домой  ты не поедешь. Я отправлю тебя за город, где прекрасный воздух, замечательная экология. Мы поедем туда немедленно. Маргариту Степановну возьмем с собой.
Глава 15
Для того чтобы нанести Якуту ответный ход, Гвоздев в срочном порядке принялся искать в бригаду террориста. Помог Мовсесян, который привел Ашота Гукасяна, готового ступить на подрывной путь. И уже на следующий день в «Тойоту-Кемри» Якута был подложен внушительный сверток из бумаги, окрученный проволокой. Внутри был пластид, а привязали сверток аккурат под сиденьем водителя. Но Гвоздев промахнулся: Якут был готов к ответным действиям со стороны противника, поэтому смог обнаружить взрывчатку вовремя. Когда миноискатель Якута у самой машины тревожно запищал, Якут вызвал отряд разминирования.
Но это была война не одних главарей, а целых группировок, так что скоро бригада Гвоздя понесла первую потерю. Все «быки»  Гвоздя ехали по каким-то делам в одной машине Белоруса, как вдруг из-за поворота на них посыпался град пуль. Сидевший сзади Мовсесян и Караваев успели пригнуться, но и то Тенгиза пуля успела задеть по касательной, Вараксина ранило  в руку и в ногу, а Русова, сидевшего за рулем, сразило наповал. Стреляли сбоку и целились по левой стороне, а могли бы обстрелять лобовое стекло. И тогда бы Коля Вараксин не отделался  легкими ранениями с легким испугом…
Расстреляв машину «гвоздевцев», «якутовцы» исчезли так же незаметно, как и появились. Вараксин остановил машину. Вова лежал, уткнувшись на сиденье, окровавленный и больше напоминавший решето, чем мертвое тело. Он принял на себя весь огонь удара: пули прошили ему голову и грудь. Жалко было на него смотреть. Его расстреляли в упор. А тут как раз мобильник у него в кармане звонит. Коля ответил:
- Алло, Володя? – спросили в трубке.
- Он умер, - дал короткий ответ Коля. И сразу же отключил телефон.
- Что делать будем, пацаны? – вылез из укрытия Мовсесян.
- Диме звони, - сказал Вараксин. – Пусть едет сюда.
Звонил главарю Караваев – как самый целый из всех, бывших в машине. Гвоздев ошалел:
- Как «убили»? Паша, ты че несешь? Ты… за базар отвечай, в натуре!
- Отвечаю, Дима. На нас из-за угла пальнули, пацанов задело, а Вове – каюк.
Чутьем Гвоздев соображал, чьих рук это было дело. А раз так, то замокрить кого-нибудь из команды Якута теперь стало для него делом чести. На войне как на войне: здесь есть место смерти, здесь есть победители и побежденные. Поэтому Дима готов рискнуть и другими пацанами, готов подставить под стволы и их. Они должны его понять, ведь воевать им уже приходилось. Как все-таки вовремя он спрятал Наташу!
Когда он приехал, Белорус уже лежал на траве, а наверху ему ласково улыбалось последнее осеннее солнце. Только бандит не видел его. Он, наоборот, коченел под ещё теплыми лучами. Гвоздев склонился над телом собрата и бережно закрыл ему глаза.
- Прости, Вова, не хотел я этого. Но никто нам с тобой не виноват, что мы выбрали такую жизнь. Такая наша теперь судьба, и век у нас не долгий…
Дима поднялся с колен и сказал остальным бойцам:
- Ну что ж, на войне – как на войне. Мы будем сражаться до тех пор, пока противник не падет. Я знаю, что я прав, и потому я настроен уничтожить Якута… Даже если мне придется потерять и вас. Назад, как вы знаете, дороги нет, есть только путь измены. Поэтому если кто-то струсил и  сейчас подумал об измене – пусть выступит вперед, я его сам зашмалю.
Бойцы не двигались. Тогда главарь продолжил:
- Белоруса мы, конечно, похороним и отомстим за него. Теперь  его предоставьте мне, а ты, Паша, вези раненых в подпольный госпиталь. Им нужна помощь.
Оставшись один, Гвоздев позвонил Цыпе – своему соратнику, у которого в бригаде был человек с личной фурой, попросил его стрелой прилететь на место ЧП – дескать, труп лежит посреди улицы, и они вместе эвакуировали Белоруса в фургон и доставили к  Гвоздеву домой.
Глава  16
Подпольный госпиталь располагался в двухэтажном здании под официальным названием «Мир татуировки». На самом деле для мастеров и любителей тату было выделено всего два кабинета на первом этаже, остальные кабинеты первого этажа и весь второй этаж занимал рабочий бордель «Кооператив «Сосулька». А под госпиталь выделили подвал дома. Оборудован он был современными источниками тепла, а из больничного персонала в наличии было только два хирурга и три медсестры – люди с медицинским образованием, но те же проститутки или безбожные взяточники, для которых все закончилось относительно легко и они просто вылетели с работы. Госпиталь был создан специально для раненых бандитов, попадавших сюда обычно со свинцом в теле. Идея открытия такого госпиталя принадлежала городскому криминальному авторитету по прозвищу Князь, ведь братве в обычную больничку нельзя.
Само здание – это постройка 18 в., которую давным-давно хотели снести, как вдруг откуда-то из-под земли вырос неизвестный и странный благодетель и купил у города домишко с целью открыть в нем салон тату. И открыл, но сначала навел в хибаре косметический ремонт, обновил, осовременил, установил плиты перекрытия и звукоизолирующие материалы, поставил окна ПВХ, повесил даже приятные шторки и т.д.  И сначала он открыл здесь «кооператив», а уже потом – для вида – пару кабинетов для татуировки. А потом появился авторитет и предложил открыть «госпиталь»… И синдикат заработал. Кто-то большой и толстый прикрывал его, но не бандиты точно. Кажется, кто-то не то из ментов, не то солидный дядя из числа городской администрации. Ведь по городу уже слухи ползли, что в «Мире татуировки» оказывают не только тату-услуги, а он ничего, работает, действует и держится…
Сюда-то в госпиталь и привезли раненых «гвоздевцев». Операционной здесь не было, но местные «лепилы», тем не менее, вытаскивали пули в условиях самых санитарных и при помощи самой простой анестезии, т.е. укола. Мовсесяна и Вараксина уложили и усадили на кушетки, кололи обезболивающими препаратами и приступили к операции «изъятие». Бандиты только что молчали, но видели, что над ними вытворяют. Потом раны обработали, перевязали и отпустили восвояси; дальнейшее самолечение в этом случае было и возможно и разрешено.
А Гвоздев тем временем готовился к похоронам. На место погибшего Белоруса он принял в бригаду Гукасяна, утвердил его террористом и сейчас они вместе объезжали похоронные конторы в поисках подходящих атрибутов. Гроб Вове нужно было купить не простой, а такой, в каком лежат авторитеты, люди богемы или политики. Нашел и заказал доставку на дом. А квартира у Гвоздева теперь была под охраной: круглосуточно там дежурили здоровущие бугаи в бронежилетах. Когда подтянулся Паша Караваев с пострадавшими пацанами, Гвоздев раненых от работы отстранил, а сам с Пашей помыл Белоруса и обрядил в новый костюм, который в это время купил Ашот. Когда доставили гроб, Гвоздев и Караваев погрузили в него тело Русова, вложили в руки пистолет и поставили в зале квартиры. А завтра на элитном кладбище, где будут хоронить бандита, Гвоздев опасался, чтобы Якут не взорвал всю церемонию к чертовой матери. Так что предстояло еще позаботиться о мерах безопасности, для чего Дима поднял на уши всех своих приятелей по бандитскому ремеслу, прежде всего Тюпу и Армена Геворкяна с братом Гариком. Последние были хозяевами собственного охранного агентства. И не пожалели для благого дела ни людей, ни средств. Армяне заручились, что похороны пройдут спокойно.
И хотя по правилам игры сейчас должен быть ход Гвоздева, война – это не игра и здесь либо ты, либо тебя. А Якут оборзел и ни с какими правилами не считался. А Гвоздев до погребения пока не хотел отвечать на удар: ему сейчас главное было – похоронить Белоруса. Но как он ответит – он не знал.
 
Глава 17
Высказывать Гвоздеву соболезнования приехали все его бандитские друзья. Народу на кладбище собралось столько, что яблоку было негде упасть. Похоронный катафалк въехал  в сопровождении машин охраны с четырех сторон, а саперы с миноискателями прочесали всю кладбищенскую территорию в радиусе полукилометра. Пока все было чисто.  Но когда гроб с телом Русова поставили на стулья для прощания, охранник из агентства братьев Геворкянов заметил неподалеку от церемониальной толпы черную «Ауди-80», подъехавшую неожиданно и державшуюся неприметно. Охранник по рации передал сообщение о подозрительной машине другим охранникам. Они выступили навстречу «Ауди», держа наизготовку оружие. И кто-то из них первым выстрелил в левое крыло машины, чтобы определить возможный выстрел противника. Ответа на прозвучавший выстрел не последовало. Охранники подошли к машине ближе, открыли дверцу. Парень за рулем получил пулю в висок. В багажнике «Ауди»   нашли взрывчатку.
Русова как раз опустили в могилу. Диму Гвоздя попросили подойти к черной «Ауди». Но Дима парня не признал.
- Никогда не видел. Наверняка  Якутовский прихвостень.
- Он ехал взорвать траурную церемонию, да не получилось, - сказал кто-то из охранников. Дима закивал головой: его подозрения и опасения  оправдались.
- Вы предотвратили теракт, ребята, и за это вам спасибо. Я за ценой не постою. Но это потом, а сейчас пошли к могиле.
Могилу Белоруса усеяли цветами и венками, а цветов так вообще было море. Похоронили Вову на элитном кладбище, места на котором стоили огромных денег, и где  лежали все городские чины, мелкие политики и уважаемые бандиты.
Назавтра после похорон Гвоздеву позвонил Якут:
- Ты, Гвоздь, начал играть не по правилам: твои люди убили моего человека. При чем здесь третьи лица? Мы воюем с тобой…
- Я не играю, а воюю, и война у нас не главарей, а бригадная. И это ты первый начал: твои люди убили моего Белоруса.
- Но Белорус - твой человек из кодлячка, а тот, которого замочили вы, к моему кодлячку отношения не имеет. Слушай, Гвоздь, раз такое дело, давай будем воевать один на один, без участия наших пацанов?
- И это ты говоришь после того, как я похоронил Белоруса? Да пацан жизнью рискнул и другие рискуют, а ты…
- Вот и давай сделаем так, как я предлагаю, чтоб они не рисковали.
- Сука ты вонючая! Вот когда твои пацаны дохнуть начнут, тогда я подумаю. – Гвоздев отключился и тут же сказал вслух:
- Не жить тебе, гадина…
Глава 18
У Якута был отличный дом на берегу живописного озера, с верандой и бассейном, с оконными конструкциями и черепичной крышей. Летом здесь был почти рай и Якут жил здесь, будто в санатории, душой и телом отдыхая от бандитской жизни. У обычных людей это бы называлось  дачей, только места для огорода здесь не было. Сюда-то Якут и спрятал от Гвоздева своих пацанов. Спрятал и приказал сидеть тихо,  никак не светиться, чтобы не  выдать себя. Якут не думал, что Гвоздеву известно это место.
А Гвоздев его отлично знал, как знал и о существовании самого дома. Поэтому ночью подослал сюда Гукасяна с гранатой Ф-1, которую Ашот бросил прямо в окно – благо, дом никак не охранялся, взрыв был такой мощности, что повыбило все стекла и сквозь дыры полыхнул огонь и заклубился дым. Ашот успел пригнуться, но его все равно задело осколком. Он скончался на месте.
Дима долго звонил ему на сотовый, но Ашот  не отвечал. Так главарь до бойца и не дозвонился и назад не дождался.
Поблизости не было никаких жилых комплексов, пожарников вызывать было некому,  поэтому «дачный домик»  Якута выгорел дотла и лишь тогда  потух сам. Трупы внутри превратились в головешки. Якут лишь на следующий день узнал о несчастье, когда приехал навестить своих пацанов. От некоторых из них  остались только обгоревшие фрагменты, но от кого именно - Якуту уже было не узнать. Их было семь и всех он потерял за один раз, а Гвоздев потерял двоих с двух раз и еще трое  дышат. Главное, что у него есть те, кто «еще дышит», но их Якут уничтожит после того, как уничтожит их главаря. И пацанов своих он тоже похоронит после того, как расправится с врагом – чтобы враг не подорвал его погребальную церемонию.
- Ну, Гвоздь, не жить тебе, - поклялся Якут на пепелище своего дома отдыха. – Теперь ты покойник.
 И теперь Якут звонил своим помощникам, просил их приехать и помочь разгрести сожженное строение и разобрать трупы. Во время разбора «завалов»    удалось обнаружить останки пяти «якутовцев», от остальных остались одни фрагменты. На самом деле сгорели четверо бойцов Якута, а пятым был «гвоздевец» Гукасян. Тогда же кто-то из помощников посоветовал Якуту не затевать похорон, а просто закопать всех в одной братской могиле, можно прямо здесь. Место подходящее, безлюдное и пустынное. Зарыл всех и установил общий мемориальный знак, а то как ты кого идентифицируешь? Якут подумал и согласился, что так действительно проще. Правда, ему очень не хотелось бросать своих пацанов на голую землю, и чтобы этого избежать, он сложил останки и фрагменты в общий гроб, потом вырыл могилу и вместе с помощниками опустил пацанов туда. Только холмик образовался.
На могиле сразу же выпили – помянули усопших, а позже Якут отзвонил Гвоздеву и опять сказал, что он играет не по правилам.
- Я у тебя одного убрал, а ты у меня – всех, - скрипел зубами Якут.
- А ты знаешь, как на войне говорят? За одного нашего убьем десять ваших… или двадцать, или  тридцать, - смело возразил Гвоздев.
- Ты труп, Гвоздь, – шипел Якут, – я тебя «в Сочи»-то отправлю. А потом – и твоих пацанов следом, потому что без тебя они  - никто.
- Я это учту, - пообещал напоследок Дима.
 
Глава 19
Он нанял двух телохранителей из агентства Геворкянов, купил бронежилет и зажил осторожно. Некоторое время враг не давал о себе знать, как вдруг позвонил Гарик Геворкян и сообщил, что в его агентство зачастил Якут: уж не хочет ли к себе в охрану приставить?
- То, что мы с тобой – друзья, это мало кто знает, это дело второе, - говорил Гарик, – у нас с Арменом агентство для всех и отказать ему мы не можем, что скажешь? 
- Не можете, так не отказывайте, - спокойно сказал Дима. – Он имеет право на охрану, потому что я его уже приговорил: жить ему осталось мало. Кто знает, может, охрана как-то ему жизнь продлит?
О судьбе Ашота Дима уже догадывался. После подрывного задания парень как сквозь землю провалился, а это могло означать только одно: Ашот погиб.  И, наверное, похоронен в братской могиле вместе с «якутовцами». Дима и представить не мог, насколько он прав.
 
Этого странного парня кавказской наружности Дима возле своего дома  видел вот уже несколько дней. Он был приметным типом: смуглый, волосы черные, тяжелый взгляд из-под бровей, низкий рост. Гвоздев сумел заметить, что незнакомец караулит у подъезда, а потом провожает его взглядом, только он стал ходить с охраной. Но как-то раз Гвоздев подошел к нему и прямо спросил:
- Ты не меня здесь поджидаешь?
Кавказец ничего не ответил, а торопливо ушел, как ни в чем не бывало. Дима догадался, что это киллер, подосланный Якутом, но который не может выполнить заказ, т.к. к Гвоздеву не подобраться по причине его осторожности и предусмотрительности. Задача киллера маленькая – контрольный выстрел в голову жертвы, но как это сделать, если последняя обеспечила себя полным комплектом безопасности?
Что ж, следить за Гвоздевым бесполезно, он все равно усечет слежку. Якуту ничего не оставалось, как внедрить в тыл врага своего человека, которого Гвоздев не знал.
А такой человек имелся, и звали его Жора Туруханов, состоявший в тесной связи с чеченскими боевиками и воевавший против федеральных сил. Жил он на Северном Кавказе, оттуда, кстати, прибыл и киллер. Коротко обрисовав ситуацию, Якут обещал Жоре огромные деньги за то, если он предложит Гвоздеву купить «паленое» оружие и перепродать его - Гвоздев ведь занимается контрабандой оружия. А когда Дима согласится, войти у него в полное доверие и следовать за ним повсюду или докладывать  о маршруте его передвижения и местонахождении. А в том, что  Гвоздь согласится на Жорино предложение, Якут был совершенно уверен:  Дима  уже порядком устал от войны и с удовольствием отдохнет от нее.
Так оно все и вышло. Жора нашел Гвоздя в бильярдной, когда тот доигрывал очередную партию. Подошел, вежливо поздоровался, предложил поговорить. Дима согласился, но только после партии. Туруханов отошел в сторонку, купил себе пива и стал молча наблюдать за игрой Гвоздева. Тому определенно везло: шарики послушно прыгали в лузу один за одним. Наконец, партия была закончена.
- Так о чем вы хотели со мной говорить? – Дима подошел к своему гостю.
- Я могу предложить вам для нелегальной продажи за границу партию оружия.
Гвоздев хмыкнул:
- Весело. А с чего вы решили, что с таким товаром надо идти ко мне?
- К вам многие идут. Вас в городе знает каждая братва и адрес подсказали верный.
- Да, я торгую оружием со странами СНГ: с Арменией, Азербайджаном, Грузией и Узбекистаном. Какое у вас оружие?
Туруханов перечислил свой арсенал.
- Стволы «паленые»?
- Всякие есть. А вас какие интересуют?
- Вообще-то чистые.
- Договорились. Когда мне перебросить вам арсенал?
- А вы, собственно, кто такой и откуда? Смешно получается: я покупаю у вас «стволы»     и не знаю о вас ничего.
- Я в городе недавно. А звать меня можете Жорой. Или Азизом.
- Не похож ты на Азиза…
- Это погоняло.
- Я понял. А ты один или бойцы есть?
- Нет, я один. Бойцов еще не набрал.
- Могу посоветовать некоторых…
- Пока не надо. Ну так что решим?
- Вот что, Жора, на данный момент я погряз в войне с одной гнидой, и эта война меня материально разорила. Я потратил огромные деньги на разные необходимые вещи. Война скоро закончится, тогда я снова финансово обогачусь и сам тебя найду. Оставь-ка мне свой телефончик.
Жора хотел что-то возразить (ему ведь надо было войти в доверие), но все возражения оборвал звонок мобильника у Гвоздева.
- Одну минуту, - извинился он. – Да, Натуся? Привет, любимая. Нет, со мной все в порядке. Я никак не мог, Наташенька, но я тебе обещаю, что в субботу обязательно буду. А вы как?..
Гвоздев говорил с Наташей минут семь, потом объяснил Туруханову:
- Жена моя звонила, интересовалась, почему я ее забыл, что в гости не приезжаю? Она у меня сейчас в дачном поселке, тут около городской черты – я ее на время войны там спрятал. Она  в положении, бедняжка… такой стресс ей сейчас ни к чему. В субботу я обещал ей приехать. Так как ваш телефон?
Жора назвал набор цифр, наобум пришедших на ум, и поспешил удалиться. Главное было у него в руках: суббота и дачный поселок, где будет Гвоздев. Это он и передал Якуту…
Глава 20
Проснувшись в субботу утром, Наташа увидела в кресле Дмитрия. Он в упор смотрел на нее и улыбался. Улыбнулась и Наташа.
- Дима! Не верю своим глазам, ты приехал! Когда же?
- На рассвете. Молча смотрю, как ты спишь, и любуюсь.  Я не хотел тебя будить.
- Ну подойди же ко мне, дай тебя обнять, я так соскучилась! – Наташа обняла его. – Почему ты раньше не приезжал?
- Наташенька, я очень занят, потому никак не мог выбраться. – Он положил руки ей на живот. – А он ножками скоро бить начнет?
- Уже начал…
- Правда? А почему я не слышу?
- Спит, наверно. А может, папы испугался.
- Ой ты, радость моя!
- Дима, ты к нам надолго?
- Завтра уеду. Мне жаль, Наташа, но так надо.
- Где твои пацаны?
- Я их в городе оставил. Если хочешь, я приглашу их сюда.
- Не стоит. Я хочу побыть с тобой наедине.
- Не получится: здесь Маргарита Степановна.
- Она нам не помешает.
Место здесь было хотя и людное, но спокойное, собак не водилось. Вот Гвоздев и приехал один, без охранников, полагая вызвать их к себе только завтра под вечер, а в этом месте с ним ничего не должно случиться. И ошибся.
Поздним вечером, когда Наташа уже спала у него под мышкой, а Гвоздев решил еще посмотреть телевизор, он во время рекламы выключил звук, и вдруг до его уха донесся странный шорох вокруг дома, затем тихие переговоры. Дима вышел посмотреть. Поселок хорошо освещался и в свете фонарей бандит заметил фигуру маленького роста, убегавшую за угол дома, но не прочь. Гвоздев погнался за человеком, но не догнал, а тот давал кругаля и удирать  совсем не собирался. Тогда Дима зашел с другой стороны, прямо навстречу парню, надеясь поймать его в охапку, но только он стал на пути пришельца, как прозвучал выстрел. Гвоздев схватился за грудь и рухнул на землю. Маленький человек подошел ближе и направил Диме в лоб ствол пистолета, выстрелил еще раз, но вышла осечка. Пока он перезаряжал ствол, на выстрел выбежала Маргарита Степановна. Увидев происходящее, она закричала, но очередной выстрел оборвал ее крик. На шум стали сбегаться люди из соседних домов. Они вспугнули киллера, и тот убежал. Все-таки какой расчетливый Якут, он даже низкорослого киллера нашел под стать росту Гвоздева. Дима был среднего роста, а будь он высокий, то маленький киллер мог бы и не попасть. И киллер был один, а говорил он, видимо, по сотовому.
Шум голосов разбудил и Наташу. Она вышла на порог… Ее вопль пролетел по окрестности. Дима и Маргарита Степановна лежали в крови, но оба были живы. Зато ранены тяжело. У Наташи случился шок, она не соображала, что надо делать. Кто-то уже побежал вызывать «скорую».
- Не надо «скорую», - едва шевелил губами Гвоздев. – Унесите меня в дом.
Уносить было поздно: к месту трагедии уже подъехали два реанимобиля, в один погрузили бандита, в другой – его гувернантку.  Машины унеслись с воем сирен. А вместе с медиками подоспела и милиция, которая пыталась прояснить обстоятельства случившегося, для чего искала возможных свидетелей произошедшего, но все говорили одно: сначала раздался странный звук, похожий на выстрел, потом закричала женщина. Больше никто ничего не видел и не слышал. Наташа и вовсе была не доступна для каких-либо показаний. С этим дознаватели уехали.
 
Глава 21
Наташа пробыла в состоянии шока двенадцать часов – полсуток. Ее отвезли в дом, усадили  в кресло, провели перед глазами рукой… Наташа ничего не замечала вокруг и ничего  не чувствовала. Глаза были широко раскрыты, но не видели и не реагировали. Она была как в тумане. Соседи решили ее не беспокоить и оставили в таком недвижимом и почти неживом состоянии одну.
Очнулась Наташа от телефонного звонка на мобильник Гвоздева. Собственно, аппарат издавал позывные уже не раз, но Наташа их не слышала. А сейчас вдруг резко подскочила на ноги и схватила телефон. На дисплее высветилось «Коля». Звонил Вараксин.
- Наташа, привет! Дай-ка мне Гвоздева.
- Коля, Дима в больнице. На него, кажется, покушались… Хотя я не знаю, что это было; может вор забрался, а Дима пытался его поймать. В Диму стреляли. Ранение тяжелое, в грудь. С ним вместе ранена и Маргарита Степановна. Коля, его жизни угрожает опасность? – Наташа тараторила взахлеб безостановочно.
- Наташа, ты, во-первых, успокойся и надейся на лучшее. С Димой все будет хорошо, - спокойно внушал ей Коля через телефон. - Во-вторых, подумай о ребенке…
-  Что мне делать, Коля? Я тут одна, мне страшно…
- Хорошо, я сейчас к тебе приеду. Только ты меня дождись, никуда не ходи.
Вараксин приехал не один, а с ребятами. Тенгиз сделал  Наташе чай, она рассказала им, что видела.
- Ребята, ему грозит опасность?
Бандиты смущенно переглянулись.
- Скажите мне правду, - попросила Наташа. – Сначала бомба над квартирой, потом он сам…
Решился Караваев.
- Да, Наташа, Дима очень рискует. Мы все рискуем. Дима ведет криминальную войну. На ней мы уже потеряли двоих из наших. Белоруса… Второго ты не знаешь. Теперь сам Дима: он – жертва и воюющая сторона. И на этой войне Дима либо победит, либо проиграет. Так что прости, Наташа, но так уж мы живем. Год за два и не знаем, что будет с нами завтра.
- Господи… - Наташа отвернулась от бандитов, и ее глаза заблестели слезами.
- Мы убережем Гвоздева, обещаем тебе, - сказал за всех Вараксин. – Пацаны, что будем делать? Гвоздева и в больнице Якут достанет.
Наташа вздрогнула, а Тенгиз взглядом дал Коле понять, чтобы он был осторожен в словах. И сказал:
 - Ты, Вараксин, оставайся здесь с Наташей, а мы с Караваевым поедем в больницу. И узнаем, как можно сберечь Гвоздя. В какой он больнице?
- Не знаю, - тихо ответила Наташа.
- Ладно, найдем. Больниц в городе не много, – заверил Тенгиз, и они с Пашей ушли из дому.
Гвоздев нашелся быстро: вместе с Маргаритой Степановной они поступили в первую горбольницу. К этому времени им обоим уже сделали операцию и сейчас оба лежали в реанимации. Состояние у обоих было тяжелым.
- Парень очень нам нужен, - заплетались в словах Мовсесян и Караваев, - а до него могут добраться, если узнают, что он живой. Понимаете, он мешает одному человеку и тот… в общем, нам нужно приставить к нему охрану.
- Обращайтесь в милицию, раз такое дело, - посоветовала им суровая докторша.
- Нет, милиции как раз не надо. Мы сами разберемся, - хором продолжали друзья.
- Точно?
- Да! Нам бы просто охрану к нему поставить…
- Мальчики, но кто же вам разрешит поставить охрану в реанимацию? Сюда ведь никого постороннего не пускают.
- А через окно к нему туда влезть нельзя?
- Нельзя, там на окнах решетки.
- И все-таки мы боимся.
Докторица сочувственно пожала плечами.
- Тогда мы сами будем его охранять! – воскликнул Тенгиз. – Я буду стоять здесь на входе – можно? А Паша с Колей – под окном.
- На входе в реанимацию? Можно, - сдалась докторша, - но я вам говорю, что никто чужой здесь не пройдет. А вы обмолвились, пострадавшего Димой зовут?
- Да.
- Очень хорошо. Я  как раз не знаю, кто он такой. Установить его личность у нас не было возможности. А женщину, что привезли вместе с ним, вы знаете?
- Знаем.
- Тогда пойдемте со мной.
Глава 22
Так и делали: Мовсесян спал возле дверей в реанимацию, Вараксин и Караваев – под окнами. Но никто Гвоздева искать и  не пытался. Якут был уверен, что Гвоздя уже нет – киллер-то сказал, что работу выполнил до конца. И свидетелей доказать обратное не было, а у Якута не было причин сомневаться в своем посланнике. И «гвоздевцы», оставшись одни, тоже ничем себя не выдавали.
Зато Якут не дремал. Он, надеясь на ликвидацию Гвоздева, сдержал свое некогда данное Диме обещание и взялся за его пацанов.
Вараксин, Караваев и Мовсесян жили в одной квартире, Якут решил их там поджечь. Для этого он раздобыл бутылку с зажигательной смесью, только пока не знал, как забросить ее в окно квартиры на шестом этаже. А дверь там двойная, металлическая, не выломаешь. Пойти, что ли, на аэродром и нанять вертолётчика? Допустим. Но вертолетчику придется повиснуть в воздухе на уровне шестого этажа – это, во-первых, достаточно низко над землей, во-вторых, хвост машины протянется вдоль соседних окон и его можно будет коснуться рукой. Нет, что-то здесь не так. Не очень понравилась Якуту эта идея. Тогда, может, попробовать арендовать пожарную машину; пожарникам сказать, что сам забыл ключи, а дома один ребенок, который не умеет открывать дверь? Если это и сработает, то   пожарники обычно сами лезут по лестнице, а кто ж его пустит? Тем более без всяких мер предосторожности и без страховки… И вообще, в обоих случаях приходится разбивать стекло в окне, а это тоже не очень улыбнулось Якуту. Наконец он придумал, как ему поступить.
 В час ночи Якут позвонил в службу:
- Тут такое дело, короче… Я ключи дома забыл, а дома только парализованная мать, она открыть не может. Адрес? Записывайте…
Назвав адрес своих противников, Якут терпеливо дождался приезда спасателей. Они прибыли через двадцать минут. Якута не пугал тот факт, что «гвоздевцы», возможно, дома и могут лично его встретить и дать отпор прежде, чем он их подпалит. Он даже был уверен, что они дома. А и правда, куда бы им пойти без Гвоздя?
Раздался легкий, чуть слышный, хлопок, и дверь открылась.
- Сколько я вам должен? – шепотом спросил  бандит.
- Нам лично -  ничего. Извещение об оплате мы вам пришлем по почте, а вы оплатите в банке.
- Спасибо вам огромное, - расплылся в благодарностях Якут и пожал спасателю руку.
Как только спасатели удалились, Якут бросил  бутылку в квартиру. Его даже не насторожило то обстоятельство, что никто из  «гвоздевцев»   не вышел к нему навстречу. «Небось, бухие дрыхнут, на поминках нажрались», - позже поймет он.
 
 Гинеколог убрала УЗИ - прибор с живота Наташи сказала:
- С ребенком все в порядке, и сердечко бьется нормально, я послушала. Но впредь будьте осторожны: еще один такой стресс, и вы можете его потерять.
- А кто у меня будет, видно?
Доктор вгляделась в экран компьютера:
- Похоже, мальчик.
- А можно еще раз сердечко послушать?
- Зачем?
- Я не могу поверить, что с ним все в порядке.
Врач снова взяла трубочку, послушала.
- Все хорошо. Но вам, мамаша, нужен полный покой.
 
Глава  23
Неделю Гвоздев пролежал в реанимации, потом его перевели в обычную палату. И наконец-то пропустили к нему друзей. Они были первыми, кого  он увидел, проснувшись.
- Дима! Димон! Гвоздь! – наперебой загорланили они. – С возвращением, бригадир!
- Я побежал в кавказский ресторан заказывать стол! Это надо отметить!
- Не смей, Тенгиз! – остановил Гвоздев. – Я хочу воскреснуть тихо и незаметно. Якут думает, что я умер, ну и пусть. Тем хуже для него.
- Так, значит, мы зря тут целую неделю неусыпную вахту держали? -  смутился Мовсесян.
- Это ты о чем? – спросил Гвоздев.
- Гвоздь, - ответил Паша, - мы с пацанами охраняли тебя всю неделю, пока ты был в отключке. Мы жили в больнице.
- Дураки! – вместо «спасибо»  оценил их старания главарь. – Якут считает меня мертвым, поэтому искать бы он меня не стал. А вот себя я бы на вашем месте поберег.
- ???
- Якут мне как-то сказал, что сначала он разделается со мной, а потом и с вами. Меня уже нет...
Парни подавленно молчали, не зная, что сказать.
- Ничего, зато теперь моя очередь наносить удар и я его нанесу...
Главарь их убедил и в ближайшую ночь уже спал в больнице один.
А друзья поехали домой. Еще на входе в подъезд Коля сказал:
- Мужики, а у нас горелым пахнет. Не чуете?
Парни принюхались и согласились.
- Интересно, у кого бы это?
Скоро увидели: у них. Металлическую дверь огонь не тронул, зато под верхним косяком двери красовались черные следы, которые оставляет только пожар. Замок в дверях был открыт, но на взлом похоже не было. Потом погорельцы сами определили: его взорвали.
- Ни фига себе, - застыл на пороге Вараксин.
Мовсесян и Караваев обалдели.
- Якута работа, - догадался Паша.
- А он еще сказал «дураки», - обиделся Тенгиз. - Дураки не дураки, а жизни свои  уберегли.
- Да. Похоже, он в натуре думал, что мы дома, - сказал Коля.
Сама квартира сгорела не полностью: уцелела половина кухни, санузел, местами мебель, в спальне Тенгиза обгорели стены. Все потому, что пламя успели вовремя потушить. Можно было сделать ремонт и жить дальше — квартира подлежала восстановлению, но погорельцы решили лучше купить новую.
- Что ж теперь делать? - спросил Тенгиз. - Отстроим заново или как? Где жить-то будем?
- Нет, хату купим другую, а пока якорь бросим у Димы, - ответил Паша.
Вараксин позвонил соседям.
- Здрасьте, тетя Нина!
- Ой, здравствуйте, мальчики! Подожгли вас, голубчики. Бутылку с зажигательной смесью нашли.
- Вот гад! - ругнулся Паша. - Ему хана.
Главарь, конечно, пустил погорельцев к себе, пока временно. Нет, не жалко было для своих пацанов  жилплощади; только квартира у Гвоздева была самой обычной, а не какой-нибудь элитной, поэтому «быки»  стесняли его и Наташу. Кстати, Дима сказал забрать ее из поселка и привезти домой.
Узнав, что он поправляется, Наташа сразу же навестила его. Сначала поцеловала в губы, потом села рядом и взяла за руку.
- Я так испугалась в ту ночь. Боже, Дима, я была в шоке. Когда я увидела вас с Маргаритой Степановной на земле, лежащих в крови... Кстати, как она?
- Не знаю, я к ней еще не ходил.
- Хорошо, тогда схожу я.
- Тогда принеси ей мои извинения и передавай привет; скажи, что я ее обязательно навещу, но пока мне нельзя вставать.
- Дима, ответь мне, только честно: мне угрожает какая-нибудь опасность?
- Нет, - Гвоздев поцеловал ей руку. - Тебя никто не тронет. Ты Якуту не нужна.
- Но ведь ты ведешь войну... А мне приходилось слышать, что во время войны страдают и члены семьи противных сторон.
- Наташенька, тебя никто не тронет. Якут считает меня покойником, меня и моих ребят; нас для него нет. Он считает, что теперь война окончена. Так что  ничего не бойся. Как наш ребенок?
- Врачи говорят, если еще один такой стресс — я могу его потерять. Мне нельзя нервничать, Дима.
- Прости меня, Наташенька. Я обещаю, что больше такого не повторится.
- Как ты можешь это обещать, если ты рискуешь каждый день?
- Когда войны нет, я каждый день не рискую.
- Врачи говорят, что будет мальчик.
Гвоздев улыбнулся:
- Мальчик... Здорово! Но в общем, Натуся, мне все равно, кто у нас будет. Спасибо, родная, береги его.
 
 
Глава  24
Караваев, Вараксин и Мовсесян в пятницу вечером решили сходить в спортзал. На стоянке возле заведения они увидели «Тойоту»   Якута.
- Че, пацаны, пойдем? - спросил Паша.
- Пойдем, - решительно сказал Вараксин.
- Но Дима же просил не показываться ему на глаза...
- А мы зайдем, глянем — может, мы с ним и не встретимся. Зал большой...
Якут лежал под штангой, против зеркальной стены, поэтому мог своих врагов и не увидеть. Но он был в зале один и «гвоздевцы»     прошли мимо молча. В соседнем зале были двое парней, но они скоро ушли. И стала совсем тишина. И можно было слышать, как у Якута звонил сотовый.
- А, здорово, Грек, здорово! Ты слышал, я победил? В войне с Гвоздем, да. Ты звонишь поздравить меня? Благодарю. Я буду праздновать в ресторане «Золотой колос»  в следующий четверг, так что приглашаю тебя, да. Придешь? Отлично. Ну бывай. И тебе того же. Приходите вместе. Буду ждать...
Дальше «гвоздевцы»  не услышали, потому что  в зал пришли люди, и стали слышны голоса.
- Пацаны, по-скорому сваливаем, - поторопил Вараксин, - пока Якут нас не опередил. Иначе он засечет  нашу тачку.
Оказавшись за пределами спортзала, парни немедленно позвонили главарю и рассказали, что им довелось услышать. Гвоздев ответил коротко:
- Если у меня не получится, мочить Якута поедете вы. Шмальнете ему дырку в черепе, и гори он синим пламенем.
Тем же вечером Гвоздев спросил у своего лечащего врача, когда его выпишут.
- Через пару недель, не раньше, - был ответ.
- А быстрее никак нельзя?
- Да вы что, Дмитрий Леонидович? У вас рана не зажила, вы неделю в реанимации лежали!
- Но ведь лечиться можно и в домашних условиях...
- Дмитрий Леонидович, у вас огнестрельное ранение, не забывайте это!
- И что?
- А то!
- Ну  Марина Анатольевна...
- И не проситесь! - резко  обрубила врач.
- А если я уйду на вечер, а потом вернусь назад...
- Дмитрий Леонидович, да что вы такое говорите! В самом деле, взбредет же такое в голову...
- Я знаю, что иногда так делают, - упорно спросил Гвоздев.
- Бывает, да. С разрешения лечащего врача, зав. отделением и главврача, и смотря по какой причине. Вам зачем это надо?
- Да я узнал, что ко мне на следующей неделе брат приезжает. Собственно, и не ко мне; он будет в Арнаутове проездом, всего один вечер. Он живет на Украине, а работает проводником в поезде. Мы не виделись уже больше десяти лет, перезваниваемся и то редко, а тут я узнал, что его поезд едет в Литву через Арнаутов и в Арнаутове будет получасовая стоянка. Я не знаю, как ходит этот поезд, знаю только, что по четвергам у него в Арнаутове стоянка тридцать минут. Мы с братом — единственные близкие люди в этом мире, так бы хотелось его увидеть.
- Посмотрим на ваше самочувствие. Может, что и получится.
- Скажите, Марина Анатольевна, со мной вместе женщина поступала — как ее самочувствие?
- Не знаю, ее лечит другой врач.
- А я могу ее навестить?
- Ну сходите. У нее восьмая палата.
 
Глава 25
Маргарита Степановна лежала в шестиместной палате. Здесь был телевизор, и пятеро женщин, включая ее, смотрели передачу. Гвоздев подошел к дверям и окликнул ее.
Домработница вышла к нему.
- Здравствуйте, Дмитрий Леонидович.
- Здравствуйте. Как ваше здоровье?
- Спасибо,  я жива. Пойдемте походим?
- Идемте. Вы не очень рады меня видеть?
- Почему же? Спасибо, что пришли.
- Я хотел попросить у вас прощения за то, что случилось.
- А я хотела вам сказать, что я больше у вас не работаю. Когда выпишусь, приду за расчетом. Извините, Дмитрий Леонидович, но подвергать свою жизнь опасности я больше не хочу.
- Я вас понимаю. Но я очень вами доволен, Маргарита Степановна, и хочу просить вас остаться. Может, вы все-таки передумаете?
- Спасибо на добром слове, но не просите. Я до сих пор не верю, что жива осталась.
- Маргарита Степановна, того, что вы пережили, больше не повториться, я вам обещаю. Просто у меня сейчас в жизни период…
- Дмитрий Леонидович, хотите правду? Я давно подозревала,  чем вы занимаетесь, и вот убедилась в этом на собственной шкуре. Вы бандит.
- Как давно вы это знаете?
- Поняла вскоре после того, как к вам устроилась. Несколько раз я – не нарочно, не думайте – слышала ваши разговоры с вашими друзьями.
- Да, я бандит, вы это давно знаете. Но что это изменило в вашей работе?
- До того рокового выстрела, конечно, ничего. Зато теперь, как подумаю, что могла бы погибнуть в ту ночь… Боже, неужели это было со мной?
- Что ж, упреки ваши справедливы, я не буду придираться к вашим словам. Все, что вы говорите, все правда.
- Тогда зачем вы меня удерживаете?
- Уже не удерживаю; скорее, не я вас, а вы меня переубедили. Что ж, когда выпишетесь – приходите за деньгами. Но имейте в виду: если вдруг передумаете и решите вернуться обратно – приходите, я вас приму.
- Спасибо, но это вряд ли.
- А Наташа? Разве вам ее не жалко?
- К Наталье Игоревне я очень привязалась, я с ней прямо сроднилась. Я ее успела полюбить, и если ей вдруг понадобиться моя помощь, я готова помочь.
- Тогда оставайтесь.
- Вот видите: опять удерживаете.
- Все, все,  я молчу.
- Боюсь, Дмитрий Леонидович. Мне пока что жизнь еще дорога. А теперь, если у вас больше нет ко мне вопросов, может, разойдемся по палатам? Уже и ужин скоро…
- Я вам надоел… - усмехнулся Гвоздев, полагая, что это так.
- Ни в коем случае! Мне очень приятно, что вы меня навестили, но я бы сейчас с удовольствием прилегла. Я немного устала и давление, наверно, поднялось.
- Что ж, тогда мне осталось только сказать вам спасибо за то, что вы были с нами, работали у нас и полюбили нас. Скорее выздоравливайте и приходите за деньгами.
- Спасибо вам. Вы тоже выздоравливайте и берегите себя. Наташе привет.
 
Глава 26
- Дмитрий Леонидович, говорила я с завотделением о вашей проблеме. Он разрешил вам встретиться с братом. Вас отпустят на два часа. Напишите заявление на имя главврача. Завотделением поставит свою резолюцию, и вы свободны.
Гвоздев чуть не подпрыгнул от радости.
- Марина Анатольевна, это правда? Родненькая, спасибо!
В четверг к больничной стоянке подкатила иномарка «гвоздевцев». «Быки»    дружно встретили своего главаря и торжественно проводили в авто. Машина покатила в направлении ресторана «Золотой колос».
Якут поднялся над столом с бокалом в руках и обратился к собравшимся:
- Друзья мои, я хочу выпить содержимое этого бокала за мою победу, за то,  что я-таки победил Гвоздя. Эта победа далась мне нелегкой ценой: я потерял своих пацанов, свою бригаду и сам не раз рисковал жизнью. Но, наконец, врага больше нет, он пал, и давайте выпьем за то, чтоб он не стал птицей Фениксом, а война эта стала последней в моей жизни.
Гости-бандиты дружно подняли свои бокалы, чокнулись,  и едва Якут поднес края сосуда к своим губам, как челюсть у него отвисла, а коньяк остался не пригубленным: в зал вошли «гвоздевцы»   в полном составе; впереди чесал сам Гвоздь, а сзади семенили его «быки». «Покойники»   направили на врага стволы, но курок спустил только Гвоздь. Он выстрелил раз, выстрелил второй, третий… Окровавленный Якут мешком рухнул на пол. Гвоздев шагнул к нему и с близкого расстояния сделал еще один выстрел:
- Это тебе за Белоруса.
И еще один:
- А это за меня.
Караваев, Вараксин и Мовсесян выстрелили хором:
- А это тебе - за нас!
Расправившись с Якутом, «гвоздевцы» молча развернулись и, не удостоив гостей поверженного врага даже взглядом, покинули ресторан. Сев в машину, Дима сказал:
- Сейчас нельзя: в больницу надо. Но как только выпишусь – сразу напьюсь до непотребности. Никогда не пил, но тут – верите ли, пацаны? – убойный повод есть. Вот вам крест!
В больницу он вернулся с радостным лицом и в прекрасном расположении духа.
- Как сходили? – поинтересовалась назавтра Марина Анатольевна. – Брата видели?
- Да. Сходил прекрасно, спасибо вам большое за проявленное участие.
- А брат вас как встретил?
- По-моему, он не ожидал меня увидеть.
Покончив с Якутом, Гвоздев вспомнил, что ему предлагали купить для перепродажи оружие и стал искать  того продавца. Несколько раз набирал номер, но по ту сторону линии связи было тягостное молчание. Потом Тенгиз Мовсесян сказал бригадиру правду:
- Не старайся, Дима. Мне армяне шепнули, что никакой он не продавец оружия, а посланник Якута. Тебя полагалось замочить, но к тебе было не подобраться: ты обзавелся охраной и носил бронежилет. Якут подослал его, чтоб он вошел к тебе в доверие и донес Якуту, где ты находишься и где тебя не охраняют. План сработал.
- Вот гнида! – воскликнул Гвоздев. – А твои армяне это откуда знают?
- Да уж слышали…
Кровавое побоище в ресторане «Золотой колос» попало в сводки милицейских органов: сразу после происшествия в ресторан была вызвана группа оперативников, но те, выслушав показания свидетелей, быстро поняли, что здесь имеет место бандитская разборка. Возбуждать и расследовать уголовное  дело не было охоты, да его в таких случаях и не заводят. Телевидение об этом сообщило, а Гвоздев, слушая новости, со стороны смотрел на дело своих рук  и наслаждался…
 
Глава  27
Через десять дней Гвоздя выписали. В первый же вечер он, как и обещал, закатил грандиозный пир в ресторане «Прибой». Домой притащился после полуночи, Наташа уже спала. Разбудил ее шум и грохот.
Наташа выскочила из спальни. Гвоздев стоял согнувшись, подпирая стенку, болтал ногой и силился сбросить ботинок. Перегаром разило за километр.
- Дима, что все это значит? – Наташа испугалась. – Я никогда не видела тебя таким…
- Верно, Наташенька, я никогда не пил, а сегодня напился, потому что я победил. У меня сегодня праздник! Извини, дорогая, больше этого не повторится, но сегодня я пьян. – Он не устоял на ногах и упал. Протянул Наташе руку:
- Помоги мне подняться.
Наташа довела его до спальни и бросила на кровать. Он упал ничком и больше не шевелился. Наташа оставила его одного.
Среди ночи Гвоздев проснулся, чтобы отлить, недоуменно посмотрел на себя одетого и снял одежду, швырнул на кресло в одну кучу. И завалился спать дальше.
Под утро проснулась Наташа. Повернулась на спину, прислушалась. В квартире, и особенно в спальне, стояла мертвая тишина. Наташа тихонько встала и пошла в спальню. Гвоздев дрых на боку, а вещи кучей лежали на кресле. Наташа подошла расправить одежду и, расправляя, нашла пистолет с бурыми, засохшими пятнами. Она  с интересом взяла оружие в руки, укоризненно на него посмотрела, повертела его в руках и швырнула назад, в тряпки. За окном была зима, ночь и еще хотелось спать. Наташа вернулась к себе, но больше уснуть не могла, дурные мысли мешали ей. Она лежала и думала о том, с кем живет и от кого ждет ребенка. Итак, он продолжает убивать людей – на пистолете явно кровь и, конечно же, человеческая. Интересно, чья? И как так получилось, что она оказалась на оружии? Значит, пистолет упал в лужу? Любопытно, это при каких же обстоятельствах?
Гвоздев пробудился, когда Наташа собирала завтрак. Пришел на кухню, обвел кругом мутными глазами. Сам выглядел непривлекательно: волосы торчком в разные стороны, лицо опухшее и небритое, взгляд рассеянный, штаны неприлично свисают, на груди след от операции.
- Привет, Наташа, - сухо поздоровался он.
- Привет, - не глядя в его сторону и грубо ответила она.
- Наташ, ты извини, я вчера пришел малость того… Этого больше не повторится. Ты же знаешь, я не пью.
 Она молчала.
- Почему ты молчишь?
- А что я должна тебе сказать? Ты мне все объяснил, у тебя была причина нажраться.
- Тогда в чем дело?
Она повернулась к нему.
- Дима,  мне надоело. Надоела такая жизнь. Ты убийца, бандит и продолжаешь это. Когда ты спал, я стала разбирать твои вещи и нашла пистолет со следами крови, а вчера, пьяный, ты мне сказал, что победил. Уж не в той ли самой войне? Так что я могу сказать после этого?
- Какие проблемы, давай разберемся…
- Тебе легко говорить, а мне рожать через три месяца – от тебя, между прочим! Ты убил Виталика, а я живу ни вдовой, ни разведенкой и официально еще замужем считаюсь… А говорил, что любишь…
Он обнял ее.
- Наташенька, прости меня, я не то говорю. Конечно, я люблю тебя и люблю своего ребенка. Я тебя никому не отдам.
- Оставь свое дело, пожалуйста…
- Это невозможно.
- Но почему?
- Тебе не понять.
Она выскользнула из его объятий и села за стол, закрылась руками.
- Мне нельзя волноваться, а ты меня вынуждаешь.
- Я больше не буду, Наташа, но не проси меня  оставить дело…
- Какое дело, Дима? Убивать?
- Да я убил-то всего двух человек: твоего мужа и своего врага, которого и человеком назвать нельзя.
(Тут он врал: конечно, убитых им людей было гораздо больше).
- А кровь на пистолете чья?
- Не знаю. Клянусь, Наташа, я не помню, где мог уронить «волыну». Может, этот ствол и не мой вовсе. Ведь я когда в Якута шмалял, его на весу держал, в пальцах, а потом спрятал, и точно помню, что не ронял.
- И когда только ты, Гвоздев, все успеваешь: и в Якута шмалять и в больнице лечиться?!
Разговор оборвал сигнал гвоздевского мобильника. Дима побежал в спальню – телефон был там.
- Да? Здравствуйте. Кто вы? Директор фабрики? Какой фабрики? Ах, «Радуги» (Пауза). Володя Русов погиб. Несчастный случай. Да уж четвертый месяц пошел. Он разбился на машине. Можете: он на элитном кладбище. Пожалуйста. Всего доброго.
- Кто звонил? – спросила Наташа, когда Гвоздев вернулся назад.
- Русова искали. Он же помощник директора фабрики «Радуга», но уже три месяца там не появляется. Я объяснил, почему.
- Садись есть, - пригласила Наташа.
- Мне бы сейчас пивка… - сказал Дима и заглянул в холодильник. – Наташ, у нас пива нет?
- Откуда?
- Не знаю.
- Ты будешь есть или нет?
Гвоздев наворачивал завтрак и рассуждал вслух:
- Надо срочно искать новую гувернантку.
- Я сама со всем справляюсь, не надо.
- Нет, надо. В твоем положении тем более вредны нагрузки.
- В моем положении вредно нервничать и противопоказаны стрессовые ситуации, а все остальное не так страшно, - высказалась Наташа и ушла из кухни.
 
Глава  28
Она разбудила его ночью.
- Что случилось, Наташа? – Гвоздев вскочил и испугался.
- Дима, я рожаю, - прерывисто ответила Наташа. – Вызови мне «скорую».
- У тебя схватки, Наташа?
- Схватки длятся уже несколько часов, с каждым разом все усиливаясь, а теперь я рожаю. Боже, и почему я сразу не спохватилась? Посмотри, воды уже отошли?
Гвоздев посмотрел внимательно.
- Не вижу.
- Мамочки! –  отчаянно крикнула Наташа. - Ты мне «скорую»     вызвал?
Дима побежал вызывать медиков, а когда вернулся, Наташа приняла позу роженицы. И тут почувствовала, что воды, наконец-то, отошли. Наташа поднатужилась.
- Они уже выехали, Наташенька, - склонился над ней Гвоздев.
- Возьми меня за руку, - тихонько попросила Наташа, - так мне будет легче. Ты поедешь со мной в роддом?
- Если ты просишь…
- Дима, я тебя очень прошу. Я хочу, чтоб ты присутствовал при родах. Мне нужна твоя поддержка. Ай! – резко закричала она и снова поднатужилась, после чего стала тужиться и кричать непрерывно. На лбу у Наташи выступили капли пота.
- Держи меня крепче, - задыхаясь, попросила она.
В дверь позвонили.
- Наташенька, приехала «скорая»!
- Впусти их, - разрешила Наташа.
Врачи зашли в спальню к роженице. Акушерка, глянув на Наташу, хмуро сказала:
- До роддома  не доедет. Придется принимать роды прямо здесь. Оставьте нас одних.
- Нет! – вскрикнула Наташа. – Пусть муж останется здесь.
- Это вы муж? – обратилась акушерка к Гвоздеву.
- Да.
- Оставайтесь, только не мешайте. А вы, милочка, тужьтесь сильней.
- Не могу… - шептала Наташа.
- Соберитесь: надо.
Наташа набралась сил и в очередной раз поднатужилась, завизжала.
- Как больно, господи!
- Тужься, дорогуша, сильней! – просила акушерка.
Наташа завыла, и постепенно ее вой сменился каким-то рыком.
- Не могу больше! – кричала она.
- Головка, Наташа! Показалась головка малыша! – возликовал Гвоздев. – Поднажми еще немного, очень тебя прошу!
 Она кричала и от крика была вся красная. Кричала и тужилась, а когда ребенок показался по плечики, акушерка вытянула его. Наташа взревела, но это было в последний раз.
- Мальчик! – торжественно возвестила акушерка и достала из своего чемоданчика стерильные ножницы, которыми чикнула пуповину. Затем обтерла младенца простыней и подала Гвоздеву.
- Держите, папочка! Принимайте сына!
Затем она унесла мальчика в ванную, вымыла и приложила Наташе к груди. Рассказала, как кормить ребенка, как за ним ухаживать. Наташа, помучившись в родах, соображала плохо. Зато внимательно слушал Гвоздев и запоминал.
- Я прослежу за этим, - сказал он.
- И самое главное: когда она встанет на ноги, пусть обязательно покажется врачу. Она рожала в домашних условиях, так надо, чтобы избежать всяких неприятных последствий, подстраховаться. А мальчика педиатру покажите.
- Обязательно. Сколько я вам должен?
- Вы что, какие деньги? Я приехала по вызову и приняла роды; это моя работа.
- Спасибо вам большое.
- До свидания.
 
 
 
Часть вторая
 
Глава 29
Прошло два года. Банда Гвоздя понесла очередную потерю: в неравном поединке с врагом погиб Коля Вараксин. Его убили по ошибке: целили в Гвоздева, да Коля грудью стал на защиту бригадира и принял удар на себя. Дима похоронил его рядом с Белорусом. Прожив в «банде трех»  примерно месяц-полтора, Гвоздев стал подыскивать новых бойцов в коллектив, но это оказалось делом не простым, и Дима в итоге распустил команду, оставшись бандитом-одиночкой. Вот только Паша Караваев расставаться с бандитской жизнью не захотел и перешел в бригаду Сидора – одного из лучших друзей Гвоздя, а Тенгиз подался на вольные хлеба, будто бы даже устроился охранником в агентство братьев  Геворкянов.
Оставшись один, Гвоздев первое время не знал, чем себя занять. Карты ему наскучили, рэкет утомил, а убивать пока было некого. Потом он подумал о создании новой бригады, но народ к нему не шел,  желая собственной независимости, когда каждый сам себе хозяин. В конце концов, Гвоздь на неопределенное время ушел в бандитский отпуск, чтобы заодно подумать о своем будущем. А денег ему пока хватало…
Ожидая своей партии в бильярд, Гвоздев наблюдал за игравшим парнем и мерил его подозрительным взглядом, о чем-то сосредоточенно думая.. Игра у парня складывалась удачно, шарики послушно прыгали в лузу друг за другом. Вдруг над собой Дима услышал знакомый голос:
- Что, Гвоздь, опять лоха ловишь?
Дима поднял голову: над ним стоял Паша Караваев.
- Каравай! Ё-мое, ты откуда здесь взялся?
- А тут Сидор – вон, у барной стойки. А вон его бойцы, за другим бильярдным столом.
- Вы когда сюда пришли?
- Давно уже. Третий час сидим.
- Да. Ну, я недавно пришел и вас не видел. Как твои дела, Паша? Как жизнь?
- Классно! Здорово, Дима. Работаю вот, бандитствую.
- Кем ты у Сидора?
- «Кидала». Тоже приехал сюда искать, кого бы надуть. Одного в казино уже надул. Он мне теперь должен три куска.
- Смотри, Паша, а то случится с тобой, как со мной: отдадут тебе вместо бабок бабу. Что ты тогда с ней делать будешь?
- Тебе подарю, - веско ответил Паша.
- А зачем мне вторая жена? Нет, Паша, такие лохи, как Крупченко, редко попадаются.
- Расскажи мне, Гвоздь, как ты теперь живешь один? Чем занимаешься в одиночестве?
- Да я, Паша, не знаю, что и сказать. Я, откровенно говоря, поспешил наверно с  роспуском-то. Я один не могу найти себе применение. Все надоело: карты, рэкет, трупы… От скуки решил вот в  бильярд сыгрануть, жду своей очереди. Думал даже новых пацанов себе набрать, но не идет ко мне бандит. Все хотят свободы и независимости.
- Да, бандит нынче не тот пошел, в этом я с тобой согласен. Слушай, Дима, а  может, ты сам попробуешь примкнуть к  какому-нибудь движению? Будешь под чьим-нибудь началом…
Гвоздев усмехнулся:
- Странно, Паша, что ты делаешь мне такое предложение. Ты же знаешь, что я согласен только на лидерство. Простым бойцом я себя не представляю.
- Да, извини. Ну, тогда не знаю, чем тебе помочь. Мне остается тебе только посочувствовать… А как  Наташа?
- Мы с Наташей ожидаем очередного пополнения. Сыну я взял няню, а гувернантка у меня теперь новая.
- Ты на Наташе еще не женился?
- Нет пока, хотя планы такие есть. Паша, ты про Тенгиза ничего не знаешь?
- Так в охране он…
- Это я знаю. Я тут как-то Гарика видел, он сказал, что Тенгиз никого не охраняет, он офисный работник.
- Молодец, Мовсесян, поднялся, И, главное, завязал с прошлым. Рад за него. Надо будет в гости к нему сходить.
К бывшим однобригадникам подошел Сидор.
- Вау! Какие люди – и без охраны! – воскликнул он.
- Здорово, Сидор! – Гвоздев пожал ему руку. – Тебе того же! Как тебе мой боец?
- Боец отличный, спасибо тебе за него. Нам уходить пора; на трубку ему звоню – не отвечает, решил вот сам подойти.
- Не отвечает? Почему? – Паша вынул телефон и глянул на дисплей. – Черт возьми, вырубился. Ну, успехов тебе, Дима. Если вдруг еще когда-нибудь зачем-то пригожусь – обращайся.
- Спасибо, родной. Тебе того же.
Как-то утром Гвоздеву позвонили двое неизвестных с дельным предложением. Звонившие не представились, но сказали, что они - два друга, которые занимаются продажей подержанных иномарок, а вот должники не торопятся  с ними рассчитываться.
- Нам вас посоветовали, - сказал один из друзей в трубку. – Кто – не важно, но вас рекомендовали как человека, который может за определенную плату с нашей стороны тряхануть наших должников на предмет раскола на бабки.
Гвоздева предложение заинтересовало, он подумал до вечера и согласился.
Они встретились на вокзале, обсудили детали работы, вопросы.
- Какая моя доля? – спросил бандит.
- Тридцать пять процентов.
Ему дали адрес, описали должника. Дима действовал одними словами, работал убеждая, не прибегая к насилию. Работодатели остались им вполне довольны, и через несколько дней подогнали нового клиента. Тот уже оказался орешком крепким и на словесные угрозы не поддавался, пришлось ему пару раз двинуть по морде…
Так   Гвоздь стал вымогателем по найму.
 
Глава 30
Поздним вечером возле «Мира татуировки» остановился кортеж губернатора Арнаутской области. Павлов едва вытащил наружу свое жирное и тяжеленное туловище и, сопровождаемый охраной, проследовал в сомнительное заведение. Традиционно он пользовался «Сосулькой».
Тем временем братья Завгородние готовились за свое хорошее настроение распить бутылек коньячку, и пока Илья доставал бокалы, Роман в окно увидел губернаторский кортеж.
- «Крыша» пожаловала, - обыденно сообщил он.
- Павлов? Ну, добро пожаловать, милости просим. Садись, Ромул.
Братья чокнулись и выпили.
- «Крыша», говоришь?.. – задумчиво сказал Илья. – Кто бы сказал, как долго она еще продержится? У меня шлюха одна есть, на  картах гадает, говорят, хорошо. У нее уже вся «Сосулька» перегадалась, а дома она за это еще и бабки дополнительные берет и людей принимает. Вчера  я сказал ей, что либо бордель, либо карты: нельзя, говорю, работая  в кооперативе, иметь левый доход. А она как пристала: давай и тебе погадаю. Я ей толкую, что я  в это не верю, а она гнет свое: давай для смеха. Ну, если для смеха, так погадай на нашего губернатора. Она картишки раскинула и с полными ужаса глазами сказала, что возле Павлова смерть стоит. Несколько раз раскладывала, и все равно:  выпадает ему смертельная комбинация, аж страшно. Между прочим, ее хвалят, а за пределами борделя народ к ней валом валит… Даже мужики…
- Мужики? Это любопытно. А может, они еще зачем к ней идут? – усмехнулся Роман.
- Ты думаешь, ей их здесь мало? Да ее уже тошнить от них должно…
- И что-нибудь сбывается из ее бреда?
- Раз люди идут, значит, да.
- Может, и ты уже в это поверил?
- Я уже не знаю, как и быть, Ромул. Неужели столько раз упрямо выпадает смерть, а карты все врут? В конце концов, почему бы предсказанию не сбыться, ведь Павлов же губернатор… Вдруг он мешает кому?
- И что ты предлагаешь? Пойти сейчас к Павлову и сказать, что он уже не жилец? Как угадать, когда и  где? И что делать, если твоя шлюха права? Усилить бдительность?
- А вот что делать – вопрос уместный. Если только Павлова грохнут или он сам – не важно, мы с тобой, братишка, накрылись медным тазом. «Крышевать» нас больше будет некому, а без такой «крыши», как губернаторская, нас быстро закроют. И в буквальном смысле тоже.
- А у меня, Илюша, в принципе, все чисто. Контора моя официально зарегистрирована, имеет юридический адрес, клиентуру, рабочий персонал, часть которого, правда, составляют «мертвые души». Я плачу налог. Что не так? А не так только подпольно-подозрительная деятельность, которая дополнительно ведется в стенах этого здания.
- А «мертвые души», которым ты платишь зарплату?
- Их зарплата, как ты знаешь, оседает у меня в кармане, но таких душ мало. 
- А как же в случае основательного шухера? Если твои «мертвые души» всплывут наружу?
- А Павлов на что? Он в твоем кооперативе первый клиент и много кто из твоих клиентов его там видел. Губернатора области все знают, вдруг какой-нибудь недоброжелатель возьмет и установит в «Сосульке» скрытую камеру или, еще того хуже, эта  камера снимет Павлова прямо за процессом… То-то «клубничка» на всю Россию будет!..
Действительно, «Мир тату» прикрывал сам губернатор Арнаутской области, Иван Григорьевич Павлов. Еще десять лет назад он был простым предпринимателем, который купил здание под снос, открыл в нем заведение сомнительной репутации (по сути, бордель, а для прикрытия – пару кабинетов для мастеров тату) и стал там полноправным хозяином. Но потом принял участие  в выборах в законодательное собрание области и прошел в депутаты, кресло которого занимал два срока подряд. А из депутатов три года назад президентом был назначен губернатором Арнаутского региона. После этого он уже по закону не имел права заниматься коммерческой деятельностью, а соответственно, и управлять салоном, поэтому, дабы не закрывать заведения совсем, нашел двух братьев Завгородних – Илью и Романа и посадил их в кресла начальников: одного - борделя, другого – салона, сам же обеспечил им «крышу». Потом уже нашелся авторитет, арендовавший подвал под больничку.
Депутат  Павлов выступил инициатором законопроекта, который  во всем Арнаутском регионе отменял всякие льготы у всех категорий граждан, включая детей. И теперь десятилетние дети, добираясь в  музыкальную школу или спортивную секцию, должны были платить полную стоимость проезда в общественном транспорте,  а немощные инвалиды, живущие на скромную социальную пенсию, - стопроцентную оплату за жилье. Но этого Павлову скоро показалось мало, и он предложил на рассмотрение новый закон, запрещавший на всей Арнаутовщине деятельность индивидуальных предпринимателей,  у которых имелись наемные рабочие. Отныне у предпринимателей могли теперь работать только родственники, а сами предприниматели обязаны были оформляться в частные унитарные предприятия. Этим решением Павлов фактически взял всех частников за горло, перекрыл им кислород; оно стало последней каплей, переполнившей чашу народного терпения. Это привело к тому, что многие частники свернули свою деятельность, несколько тысяч человек в одночасье потеряли работу, в регионе подскочила безработица, а предприниматели со всей области съехались в Арнаутов, готовые поднять бунт, однако несанкционированный митинг был разогнан милицией. В гневной толпе прозвучала угроза убить губернатора…
Глава 31
Но последовало президентское назначение…
Павлов заявил о себе как «губернатор-реформатор». Первым делом он уволил ректора Арнаутского института искусств, потому что был давно им не доволен, при этом не дал мужику доработать хотя бы до конца учебного года, а на освободившееся место руководителя вуза устроил своего угодного человека, совершенно далекого от искусства вообще. Отопительный сезон в Арнаутове и в области теперь начинался с середины осени – погода на улице не имела значения, как не имело значения и то, что люди  в  собственных квартирах  стали простужаться и болеть. А уж о маленьких детях и вовсе никто не думал… Только в Арнаутове  новый губернатор  каждый месяц объявлял субботник, заставляя людей выходить на улицы города в любую погоду, мерзнуть и мокнуть под дождем с утра и до вечера. Уклонистов он обещал увольнять. При том, что в Европе он никогда не был, главную площадь Арнаутова Павлов хотел сделать самой большой в Европе и распорядился о начале работ  по ее благоустройству. Но прежде он приказал возле этой площади вырубить все деревья. Одни было сказано пересадить в другое место, где деревья уже не могли прижиться, другие отправить на целлюлозу и бумагу. Услышав этот дикий указ, к Павлову  в кабинет ворвалась разгневанная старушка:
- Что ж ты, ирод, придумал? – голосила она на ковре у губернатора. – Ведь ту осинку я сама сажала, своими руками, годочков пятьдесят тому уже будет – тебя и на свете-то еще не было, а ты ее – на бумагу!.. Да чтоб у тебя мозги высохли за такие указы, окаянный! Всю мою любовь  к природе, весь мой труд – все загубил, проклятый!
Заливаясь слезами, бабушка вдруг упала перед Павловым на колени:
- Одумайся, Иван Григорьевич! Не делай этого, сынок! Ты же можешь быть мне сыном…
Тут кстати было бы вспомнить слова из известной и всеми любимой комедии: «Ты как челобитную царю подаешь?»
- Встаньте, гражданка, не утруждайте себя зря; это все бесполезно, - непоколебимо сказал  Павлов.
«Царь знает, что делает», - из той же комедии.
Но арнаутовцам было не до смеха. Люди говорили: этому подавай европейский тип, другой придет – скажет, надо американский. На площади предполагалось установить аттракционы, открыть ряд магазинов и кафе и за счет всех этих услуг пополнять городской бюджет. То есть красота наводилась не ради удобства и удовольствия арнаутовцев, а ради обогащения городской казны, а возможно, и самого губернатора – попробуй докажи! Пока велись работы, общественный транспорт следовал  в объезд, в зону проведения работ не пропускали даже машины «скорой» и пожарной. Для гражданки Латышевой это обернулось личной трагедией: в огне пожара погибла ее престарелая мать. Пожар в квартире Латышевой случился ранним утром, когда полупарализованная старушка была дома одна. Самостоятельно выбраться из огня она не могла. Причиной  возгорания явилось короткое замыкание в проводке, но это объявят потом, а пока пожарные спасатели и бригада врачей не смогли пробиться через зону ограждения к горящему дому  и пустились другим путем. На объезд ушло драгоценное время, за которое старушка Латышева отравилась угарным газом. Медики потом так и сказали: если бы они не объезжали, то успели бы вовремя и погибшую старушку можно было бы спасти… Дочь Латышева обратилась в суд с гражданским иском против самого губернатора, требуя с него компенсации морального вреда, но, естественно, процесс проиграла… Тогда Латышева переехала во Псков – жить рядом с человеком, убившим ее мать, ей было невыносимо.
Досталось и общественному транспорту. Павлову не понравился цвет единиц техники и он обязал все автобусы иметь один единый цвет, троллейбусы – другой, трамваи – третий. При этом сам он общественным транспортом не пользовался, а до губернаторства его все устраивало… Технику, не соответствовавшую цвету губернатора, полагалось перекрашивать.
Павлов распорядился с часу ночи отключать по всему городу уличное освещение – в целях экономии электроэнергии, а о последствиях, к которым это приведет,  в том числе и о возросшем количестве преступлений, он не подумал; закрыл по всей области и частично в самом Арнаутове ночные увеселительные заведения, и ночная жизнь в городе фактически остановилась. Но самое неприятное и ужасное было то, что такие заведения – это владения бандитов и своим решением закрыть их Павлов посягнул на святое… Может, это было сделано необдуманно, но бандитские структуры, наживавшиеся на «ночниках», заметно потеряли в своих доходах.
Некоторые улицы города Павлов готовился переименовать, поскольку видел в их названиях пережиток прошлого – например, это касалось улицы Большой Советской; названия же улиц Шевченко, Багратиона и Герцена устарели по своей сути и, с точки зрения губернатора, не представляли никакой исторической или культурной ценности. Иные улицы он и вовсе собирался закрыть для всех видов транспорта, включая автомобильный, и сделать их лишь пешеходными. Дальше – больше. Выпускникам школы Павлов официально запретил на выпускных балах употреблять спиртное, но в этом вопросе мнения арнаутовцев расходились и многие родители находили это решение правильным. Взятки брать губернатор любил, а случалось даже, что и вымогал, только взятки ни к чему не приводили: своих слов и обещаний Павлов никогда не держал. Как-то раз обманутые взяткодатели сговорились и задумали установить в кабинете губернатора скрытую камеру, но их не то что в кабинет – на порог  губернаторских хором не пустили. Тогда, зная о том, что по закону лицо, добровольно сообщившее о даче взятки, освобождается от ответственности, обманутые взяткодатели составили коллективное письмо в УФСБ по Арнаутской области, в котором написали о явлении коррупции, имеющим место в рядах городской администрации. К Павлову нагрянули  чекисты в гражданской одежде и с пачкой валюты, помеченной специальной краской. Но Павлов знал, где виноват, и понимал, чем этот обман может для него закончиться, а значит, к нему  в любой момент могут прийти с «проверкой на вшивость». И – может быть интуитивно – в самый кульминационный момент он проявил осторожность и не взял предлагаемых денег. Иных фактов получения взятки губернатором Арнаутской области доказать не удалось. Так  Павлов вышел сухим из воды.
На День России  в Москве кто-то решил пошутить и в самый разгар массового гулянья взорвал в  толпе тетрапакет из-под сока. Это не был теракт, а просто чья-то хулиганская выходка… В мае к  власти пришел Павлов, а в июле он организовал в Арнаутове песенный фестиваль продолжительностью четыре дня. Мероприятие проходило в центральном Дворце культуры Арнаутова на одной из площадей города.  Во время прохождения фестиваля в городе устанавливались запредельные меры безопасности: отовсюду в Арнаутов были стянуты подразделения армейского спецназа, площадь  проведения  гуляний  на подступах была загорожена со всех сторон и на каждом возможном входе стоял спецназовец с металлоискателем. На площадь пропускали лишь после поверхностного досмотра… Выворачивалось все: рюкзаки, сумки, дамские ридикюли, дети; металлодетектор проходился по одежде… Подозрительные граждане выдергивались из толпы, как игрушки или зверята.
Такая акция проводилась, естественно, с разрешения Павлова. Но само это решение нарушало конституционное право граждан на неприкосновенность личности и личного имущества. На проведение досмотров и обысков требуется судебное решение, а разрешительным правом обладают только таможенники и милиция… Но губернатор – не судья,  а всего лишь политик, творивший откровенный произвол. И он не думал, не гадал, что этим своим указом обидел опасного бандита, который обид не прощает…
Авторитет приехал из Сибири специально на праздник со своей собственной службой безопасности. Металлодетекторы обнаружили у них пистолеты, и пока оружие не было сдано, сибирских гостей на площадь не пропустили. Но это они еще легко отделались…
Поздно вечером, в день закрытия фестиваля, в  дежурную часть Арнаутского ОВД позвонил неизвестный и предупредительно сказал: «Аслан, это я. Подгребай  к площади, захвати ребят и берите побольше тротила…» Можно себе представить, что тут началось! Но звонок был сделан по межгороду и звонившего установить не удалось. Но самое интересное, что грузовик, груженный якобы взрывчаткой, в Арнаутов действительно приехал,  и московский «теракт» повторился, только на этот раз «бомба» была заложена в пластиковую бутылку… Это были первые шаги полноценной мести Павлову недовольными гражданами…
Звонок с угрозой мог быть от кого угодно, потому что недоброжелателей у губернатора было очень много, да и почему, собственно, из-за одного московского психа должны теперь страдать все остальные? Грузовик появился очень кстати: это означало, что если кому-то надо будет взорвать ваш праздник, то никакой спецназ и металлоискатель  здесь не помеха, а Аслана ничто не остановит…
Со дня фестиваля Павлов начал в области борьбу с пьянством, для чего запретил продажу алкогольных напитков в розничной сети с восьми часов утра до одиннадцати вечера. Это привело к  тому, что страждущие граждане стали подпольно приобретать всякий суррогат и травиться им вплоть до летального исхода. Но самое смешное было, когда в Арнаутове объявили день трезвости: в этот день пьяные попадались на каждом шагу! Ведь трезвость-то объявили заранее и предусмотрительные граждане успели предварительно запастись алкоголем!
Павлов, по образованию медик, был бестолковым хирургом, а на поверку оказался и безграмотным политиком. Мозги  у него и правда будто отсохли, и он стал, как тот Прыщ, градоначальник с фаршированной головой… «История одного города» была когда-то писана, видно, про Арнаутов. Здесь такая общественная жизнь пошла, что Салтыков-Щедрин отдыхает!
Глава 32
Иван Григорьевич Павлов покидал бордель глубокой ночью. Уходя, он увидел, что в кабинете Ильи Завгороднего горит свет. Губернатор открыл дверь.
Роман спал, свернувшись на столе, окруженный бутылками и объедками, Илья в кресле клевал носом. Но поднял глаза и посмотрел на вошедшего. Павлов пошевелил губами, видимо, имея желание что-то сказать, но понял, что сейчас это будет бесполезно, и ушел. Телохранители всегда терпеливо ждали губернатора хотя бы и до утра. Делегированно они спустились к кортежу, но только секьюрити нажал на связке на сигнализацию, как что-то оглушительно бабахнуло и кортеж разлетелся вдребезги.
От грохота проснулись братья Завгородние, оба подлетели к окну. Увидев полыхающее пламя, Илья ощутил мороз по коже.
- Я же тебе говорил… - заторможено сказал он брату.
Губернатор шел в середине своих охранников, поэтому никак не пострадал. Его даже не поцарапало. Охранники, шедшие впереди, получили тяжелые осколочные ранения. Что ж, на этот раз киллер промахнулся.
…За несколько дней до этого ЧП  в подвальных застенках здания, служившего в годы войны убежищем, темная статная фигура с бокалом бренди и сигаретой давала наставления подозрительному субъекту:
- Павлов совсем зазнался, - гремел хриплый голос фигуры. – Сам палец о палец не ударит, а только указывает. Слыхал: люди в Москву жаловались на его беспредел?
- А что там ответили?
- А там – ничего, потому что его оттуда и назначили. Что там могут ответить? Короче, двадцать «тонн» евро – и сделай его. Как хочешь, а сделай. Если вдруг с первого раза устранить не получится – и такое может быть, я доплачу. Мне важны не бабки, а  качество работы. Я знаю, ты человек надежный и проверенный, поэтому подставы с твоей стороны не жду.  Только не наглей и делай свою работу честно, иначе станешь одноразовым, усек?
Неизвестный молча кивнул.
Тусклая лампочка освещала подвал, и в ее убогом свете были видны лишь очертания грузной фигуры, голова была спрятана в тени, так что киллер не мог даже видеть заказчика.
 
О покушении на губернатора Арнаутской области уже утром говорила вся Россия. Сам же Павлов ровно к девяти часам приехал на работу, ни на минуту не опоздав, и сразу же занялся проблемами города и области. Правда, был испуган, подавлен и взволнован, а секретарше приказал, что сегодня его ни для кого нет. Подчиненные высказывали ему свою солидарность и участие, а про себя не знали, куда девать переполнявшую их злость от того, что покушение не удалось и «эта скотина»   все еще живет и отравляет жизнь другим.
Средь бела дня, уже в послеобеденное время, в губернаторской приемной раздался звонок. Секретарша по привычке сняла трубку.
- Приемная губернатора Павлова, - ответила она. – Что?
Женщину в мгновение ока сдуло с рабочего места.
Лишь только приемная опустела, туда осторожно вошел парень среднего роста, одетый в черные джинсы, черную кожаную куртку и обутый в бойцовские ботинки, похожие на кирзовые. На голове у него была маска. Вошедший открыл дверь губернаторского кабинета, вытащил из-под куртки «беретту»   и пустил в губернатора пять пуль. И исчез так же незаметно, как и появился.
Через пять минут явилась секретарша, страшно ругаясь на того, кто ее так ловко надул. Села в кресло, успокоилась, потом собрала бумаги и понесла на подпись Павлову. Крутанув кругленькую ручку, потом вторую, она дико заорала. Павлов сидел в кресле с простреленной головой, которая бессильно болталась на окровавленной груди. Секретарша рухнула в обморок.
 
 
 
 
Глава 33
- Наташ, а давай поженимся?
- Зачем? – Она удобнее легла на его плече.
- Что за вопрос такой: зачем? – он удивился. – Чтобы всегда быть вместе – мы же любим друг друга?..
- Мы и так живем вместе – разве этого мало? Чем нам плохо?
- Натусь, я хочу жениться на тебе, понимаешь? Ты должна стать моей женой. У нас с тобой ребенок, а скоро будет и второй… Пора нам узаконить отношения, тебе не кажется?
- Гвоздев, ты забыл, что я замужем? Я вдова, но об этом знаем только мы с тобой. Мое положение неопределенно. Как я пойду в загс со штампом о замужестве? Как докажу свое вдовство?
- Да, ситуация… - туманно согласился он. – Только из нее должен быть выход,  как ты думаешь?
- Пути выхода ищи сам, - резко ответила она. – Или ты забыл, что по твоей же вине я оказалась в этой ситуации? Сумел нагадить – сумей и убрать за собой.
- А я нашел, - спокойно ответил он. – Подумай: у мужа твоего остались же родственники и друзья – может, у них имеется доказательство его гибели?
Раздобыть справку о смерти Виталика Наташа решила у его секретарши Ани, и та сказала,  что оригинал документа есть у матери Крупченко, а копия – у Артюхова, нового директора, но Артюхов сейчас в отпуске. 
- Анюта, мне бы тоже нужен был экземпляр справки. Ты можешь ее для меня достать? Я заплачу, Анюта.
- А ты не хочешь поговорить с мамой Виталия Геннадьевича?
- Нет, к ней я не пойду. Мне нужна ксерокопия свидетельства. У кого, ты говоришь, есть еще экземпляр?
- У  Артюхова,  нового директора.
- У него можно будет получить копию справки?
- Думаю, получится. Наташа, я раздобуду тебе это свидетельство, а потом перезвоню.
Сразу после разговора с Наташей  Аня связалась с матерью Крупченко, и Антонина Викентьевна  дала  разрешение  попользоваться документом на часок.
Услышав, что свидетельство готово, Наташа отправила Татьяну Ивановну за конфетами, которые вечером подала Ане к чаю.
- Сколько я тебе должна, Анюта?
- Брось ты, Наталья Игоревна! Какая благодарность? Для меня поесть таких конфет – одно удовольствие. Ты мне лучше скажи, если можно, зачем тебе справка о смерти твоего мужа?
- Я живу ни вдовой, ни разведенкой - это что-то непонятное, и я хочу ясности своего положения.
- У тебя  кто-то есть?
- А если есть? – вопросом на вопрос ответила Наташа. - Не знаю, Анюта, как и сказать. Я  с ним живу, но я ничего к нему не чувствую. Еще недавно мне казалось, что я его люблю, но быстро поняла, что это было ошибочное чувство. Он меня даже не интересует. Я прожила с ним несколько лет, но знаю только,  кто его родители и где они; а как он сам жил раньше, где учился, что умеет – мне все это не важно.
- Кто он?
- Он человек, который спас меня от предательства собственного мужа. Это ему Виталик отвез меня на растерзание, а Дима в меня влюбился. У нас уже общий сынок.
- У тебя есть сын?
- Да, у меня есть сынишка, ему  уже два года.
- А можно на него взглянуть?
- Взгляни, но у него нет ничего моего, все Димкино. Пойдем покажу.
Славик игрался с няней, Светланой Юрьевной. Наташа взяла его на руки и дала подержать Ане.
- Тяжелый какой, - оценила Аня. – А какой хороший, красивый. Он что-нибудь говорит?
- Что-то лепечет по-своему. Вразумительных слов мало: мама, тетя, няня, каса, то есть каша. Вот такие все слова, простенькие.
- Он ходит?
- Бегает.
Маленький Слава долго рассматривал тетю Аню и, похоже,  она ему понравилась. Он тянулся крохотными ручонками до Аниного лица, а она вступила с мальчиком в оживленную беседу.
- Да. Это у тети носик, это ротик, это глазки, ушко. Скажи «Аня». А-ня.
- Аня, - вдруг произнес ребенок.
Светлана Юрьевна и Наташа воскликнули.
- Славочка, повтори, что ты сказал?
- Аня, - повторил Славочка.
- Умница ты моя! – воскликнула Наташа. – Анюта, тебе большое спасибо! Ты обогатила наш словарный запас. Имена он, кстати, еще не выговаривает. – И отдала ребенка няне. – Возьмите, а мы с тетей Аней пойдем еще чая попьем. Аня, я тебе еще дам возможность с ним побаловаться.
- А он спать не ляжет?
- Он недавно проснулся.
Девушки ушли на кухню.
- Как тебе мой пацан? – подытожила Наташа.
- Классный пацаненок!  Дай бог, чтоб тебе с ним повезло.
- Жизнь покажет. Это мой старший малыш. А скоро будет и младший.
- Будет?
- Будет. Я его уже ожидаю.
- Ты беременна?
Наташа ответила взглядом.
- За это надо выпить! – воскликнула Аня. – Подставляй чашки! Наливай еще!
Выпив очередную порцию чая, Аня вдруг вспомнила:
- Слушай, Наташа, а  ко мне же  тогда следователь приходил!
- Какой?
- Дроздов какой-то… Он расследовал убийство твоего мужа. Снимал с меня показания. А я сказала все, что я знаю.
- А что ты знаешь? – Наташа навострила уши.
- Как-то летом – в июне, кажется, - к Виталию Геннадьевичу ввалилась делегация гостей со свирепыми рожами. Один их вид лишал дара речи. Меня они будто не заметили, прошли сквозь меня. Я осторожно подслушала под дверью. Разговор у них был серьезный,  в жесткой форме они предъявили твоему мужу ультиматум и предупредили, что если он откажется принять их условия, будет очень плохо ему самому и его семье. После этой «беседы по душам» Виталий Геннадьевич куда-то срочно уехал, при  этом вид имел очень злой и убитый и в тот день на работу уже не вернулся. После этого визита он сообщил, что часть торговой площади магазина сдана  в аренду…
- Все ясно: это к нему рэкетиры приходили… - догадалась Наташа.
- Неужели же Виталий Геннадьевич был игрок? Мне до сих пор не верится! Такой человек был приличный… Я каждый день находилась рядом с ним и никогда бы не сказала, что он играет. Правда, в магазине слухи такие ходили, но подтвердить их никто не мог.
- Анька, я сама ничего не знала! Я год прожила с  человеком, почти год знала его до свадьбы, а чем он занимается – мне стало известно только после его гибели!
- Так и не известно, кто его убил?
- По крайней мере, я ничего не знаю. Я, после того как съездила к вам, в милицию не обращалась. Если честно, Анюта, то оно хорошо, что так случилось. Не могу сказать, чтоб я желала ему смерти – это не так, и мне, конечно, его жалко, но проиграть меня в карты, отдать на растерзание неизвестно кому… Причем в тот вечер, когда Виталик отвез меня в лес, он на меня сильно ругался, кричал, что проигрался в пух и прах, что должен огромные деньги, а все сроки давно прошли, и ему ничего не остается, как только предложить меня в качестве откупного… Боже, я столько раз задавалась вопросом: а что со мной было бы, если бы Гвоздев тогда в меня не влюбился? Если бы я ему не понравилась? А Виталику было все равно, что со мной сделают. Это ж вообще… надо же было до такого дойти: предложить бандитам откуп в виде меня. Понимаю, если б Гвоздев меня раньше знал, а теперь заключил пари, но он-то увидел меня тогда впервые… Мне просто повезло, что все закончилось именно так. Анечка, ты не знаешь, где он похоронен?
- Конечно, знаю: на Восточном кладбище.
- Надо будет как-нибудь сходить.
- Сходим. Хочешь – вдвоем?
- Это мы потом обсудим.
- Можно я еще к ребенку схожу?
- Ой, да ради бога! Светлана Юрьевна! – крикнула Наташа няне, - вы не желаете со Славиком прогуляться на улицу?
- Мы уже собираемся, Наталья Игоревна.
- Сходи вместе с ними, - посоветовала Наташа Ане, - на улице он интересней.
 
Глава 34
После гибели губернатора Павлова братья Завгородние свою деятельность в «Мире татуировки»  скоренько свернули, заведение закрыли, а здание выставили на продажу. Вот только Князя, в чьем владении теперь был подвал-больничка, не спросили. Узнав об аукционе, Князь охренел от такой подлянки и поклялся наказать сучат, однако братья, почуяв, что запахло жареным, укатили в Москву, надеясь там затеряться. Долгое время это им удавалось, но, в конце концов, нашли братьев и в столице. Князь напомнил о себе тогда, когда Завгородние этого ожидали меньше всего.
Сначала кто-то поджег машину Романа, бросив в бензобак спичку. Естественно, авто взлетело на воздух, но позже эксперты выдадут заключение, что причиной ЧП явился пожар, вызванный поджогом. Братья очень серьезно задумались над тем, кто бы это мог учинить такое злодейство. Об обиженном авторитете Князе как-то не подумали. Хотя откуда ему взяться, наивно полагали братья, ведь он же не знает, куда именно они подевались…
Через несколько дней в дверь московской квартиры Завгородних позвонили. Илья открыл без всякой осторожности. На пороге стоял молодой человек и протягивал Илье маленький чемоданчик:
- Вам просили передать, - коротко сказал он и спешно удалился.
В чемоданчике оказалась часовая бомба. Завгородние бросили чемодан на полу, а сами покинули квартиру на несколько дней. Когда вернулись, обнаружили, что и сам дом и их квартира сохраняют прежний вид, следов взрыва или разрушения нигде не имелось. Просто бомба была без детонатора и никогда бы не сработала, но братья этого, конечно, не знали и стали думать, как избавиться от злосчастного чемодана. Бросить его с балкона с высоты восьмого этажа по их разумению было опасно, т.к. это было чревато  неминуемым взрывом, тогда они взяли чемоданчик и отнесли на нижние этажи, положили на видное место: так скорее его обнаружат соседи, а потом пусть вызывают милицию и разбираются, главное, что никто не видел этого чемодана у братьев.
Но убивать Завгородних никто не собирался: не так уж велика была их вина перед Князем, чтобы за нее убивать. Их просто решили сначала напугать, а потом проучить. Два предупреждения они уже получили, но так их и не разгадали. На третий раз Илью Завгороднего силком утащили в салон иномарки и увезли в лес. Там привязали к толстому дереву и долго били.
- Ты, гнида, кого «кинуть» задумал? – бойцовский сапог мучителя бил очень больно. Сами мучители были в черных масках с прорезями для глаз, так  что Илья не видел их лиц. И голосов не узнавал.
- Кто вы такие? –  дрожал он.
- Привет тебе от Князя, - ответил ему истязатель. – Как ты посмел устроить ему такую подляну?
- Что я  сделал? – Илья так  и не понял, за что его бьют.
- Завали свое поганое  хайло и не вякай, сучонок. Кто тебе разрешил продавать контору с больничкой в подвале? Ты  хозяина спросил?
- Мужики, да я… - Его сильно ударили по губам, что шевелить ими стало больно и страшно. После этого град мощных ударов обрушился на его голову и тело.
- Да хватит тебе, а то еще окочурится, чего доброго, - остановил агрессора напарник.
- Да и хрен с ним, - равнодушно отозвался тот.
- Какой ты умный. Тебе Князь за мокруху не платил и не заплатит, на кой оно тебе?
- Ты предупреждения наши получал? Получал. Почему не отреагировал?
- А что я  должен был делать? – стонал Илья.
- Ты должен был, гаденыш, дойти совей дырявой башкой, что обошел стороной серьезного дядю, и не просто дядю, а самого Князя. Этим самым ты выказал к нему свое презрение. Вот тебе за это, получай! – бандит с новой силой ударил несчастного в живот. Илья захрипел.
- Я больше не буду, - сиротливо выжал он из себя.
- Глупо ты рассчитывал спрятаться в Москве, - засмеялись бандиты, - от нас не спрячешься. Для Князя нет ничего невозможного.
- Вы меня убьете?
- Охота было бы поганиться, - ответили ему и ударили по затылку. У Ильи потемнело в глазах, он почувствовал, что теряет сознание. Сквозь это состояние отрешенности он еще услышал вопрос «Ты понял, за что тебя били?», но ответить уже не смог: отключился.
Когда он пришел  в себя, бандитов рядом уже не было. Илья пошевелился, но страшная боль в теле заставила его принять исходное положение. Чуть передохнув, Илья крепко стиснул зубы и сделал движение рукой, чтобы достать сотовый. Это ему удалось. Илья нажал клавиши, позвонил брату. Роман не ответил, хотя вызов шел долго. Тогда Илья вывел на табло номер своего друга на машине и попросил его приехать в лес. Пока друг ехал, Илья всегда держал его на связи  и скоро приятель нашел Завгороднего. Илья не мог подняться – друг ему помог, проводил в машину, отвез в больницу. Рентген показал у Ильи множественные переломы, однако тяжелых травм, несовместимых с жизнью, не было. По просьбе Ильи приятель съездил к Завгородним, открыл ключом дверь и нашел на полу Романа. Тот был без сознания и также сильно избит. Костоломы ушли отсюда недавно, основательно поломав парня. Обнаружив у Романа признаки жизни, молодой человек вызвал «скорую» и ему.
Здание «Мира татуировки», из-за которого братья Завгородние чуть не поплатились жизнями, было куплено под снос подрядной организацией. Кстати говоря, после обследования здания санитарными службами города и проведения ряда технических экспертиз оно было и вовсе признано непригодным для дальнейшей эксплуатации.
Глава  35
- Ты раздобыла свидетельство о смерти твоего мужа? – Гвоздев подошел к Наташе сзади и обнял ее плотным кольцом. Наташа в это время одевалась.
- Да. Только, Дима, я не хочу пышной свадьбы. Я не хочу торжества, не хочу гостей. Давай позовем свидетелей и просто распишемся…
- Почему так скромно? – он огорчился.
- Потому что, Дима, я боюсь. Я еще помню весь тот ужас и кошмар, который переживала вместе с тобой два года назад, и не хочу взлететь на воздух. Тем более я в таком положении…
- Натуся, тогда я вел войну со своим врагом, а теперь у меня все тихо. Сама же видишь: я давно живу спокойно… - он помолчал и добавил: - Мы живем спокойно…
- Все равно, Дима, это ты так думаешь, а вдруг окажется, что ты кому-то в чем-то перешел дорогу и они всю свадьбу в клочья разнесут…
- О свадьбе никто не знает…
- Узнают, - сказала, как отрезала, Наташа.
Гвоздев был недоволен:
- Наташ… Я думал пацанов своих бывших позвать, Тенгиза с Пашей, повеселиться с ними от души…
- Зови. Но веселитесь не  дома, а лучше где-нибудь еще – это мое условие.
- Так… Значит,  замуж ты за меня не хочешь? – Гвоздев начинал злиться.
- Хочу. Но, Дима, если ты не думаешь о моей безопасности, подумай хотя бы о безопасности наших детей – Славика и того, который скоро будет.
Он посмотрел на нее задумчиво.
- Ладно, я подумаю.
- Но учти, что если ты будешь настаивать на свадьбе, я вообще от нее откажусь.
- Отказывайся, мне что… - грубо бросил он.
- Ах, вот оно как! А потом будешь говорить, что любишь! Спасибо. Значит, я тебе вовсе не нужна.
Он спохватился:
- Наташенька, прости меня, ради бога, я сам не знаю, что говорю! У меня вырвалось, я нечаянно. Конечно же, я тебя очень люблю, конечно же, ты мне нужна. Я люблю вас всех – тебя и наших детей, за вас я готов отдать жизнь, - Гвоздев снова обнял ее. – Я тебя обидел, но больше не буду. День нашей свадьбы выбери сама, потому что я  готов жениться на тебе хоть завтра, хорошо?
 
Глава 36
Чтобы перед свадьбой пополнить семейный бюджет, Дима Гвоздев задумал заработать денег на игре в карты. Это было приятнее всего, да и давненько он уже никого не обыгрывал. Для игры он отправился на несколько дней в Сочи – курортный сезон еще не закончился, туристов там навалом, а для катал и шулеров это рай. Приехав в Сочи, Гвоздев первую жертву поймал уже на вокзале. Игромана долго уговаривать не пришлось, и вдвоем они расположились в зале ожидания, играя под видом ожидающих поезд пассажиров.
Колода Гвоздева была поцарапана ногтем «по рубашке», что противнику было незаметно. Очень скоро все состояние игромана перекочевало в карман к Гвоздеву. Парень начал проситься, чтобы отыграться, но сегодня ему уже  нечего было ставить на кон, поэтому он сам предложил Гвоздю встретиться завтра в катране по улице Ландышевой. Дима обещал прибыть на место.
Прогуливаясь по сочинским пляжам, Гвоздев бросал ревнивые взгляды на игроков  в карты. Среди них было, конечно, много любителей, игравших ради интереса и шутки друг с другом, но попадались и те, кто страдал игровой зависимостью. Некоторые из них уже прочно сидели на крючке у шулеров, а кое-кто был и свободен. Гвоздев подсел к одному такому скучающему, и скоро у этого игромана тоже карманы и заначки опустели.
Пока Гвоздев обыгрывал отдыхающего, мимо них прошли несколько мужиков  в пляжных трусах и темных очках. Увидев Гвоздева, они остановились, сняли очки и пристально посмотрели на него. Гвоздев тоже посмотрел на них, но не узнал никого. Мужики его тоже не узнали, поэтому он и привлек их внимание. Ведь это были «шестерки» сочинского «смотрящего» и они знали наизусть и поименно всех катал и шулеров, а тут какой-то новый и, похоже, борзый. «Смотрящему» отзвонили на «трубку», он приехал сам и на расстоянии понаблюдал за игрой Гвоздева, убедился, что «шестерки» оказались правы. Тогда «смотрящий» связался с главарем местной шайки, контролировавшей игорный бизнес.
- Слушай, Мирон, растолкуй-ка ты мне, что это за фраерок тут на пляже в стиры лакшает? Мне разведка донесла, что он не из наших, да я и сам это вижу. Че за неполадки? Беспредел в городе?
- Ничего не слышал, Барон, но мамой клянусь разобраться с этим вопросом и завтра я тебе доложу, что почем. Век свободы не видать.
- Оптимизм твой меня радует, но я  бы на твоем месте не был так оптимистичен. Что ты вообще знаешь, Мирон? Ты мне перестал нравиться и не мешало бы тебе подумать о своем будущем. Меня удивляет, что пляжный сезон  в разгаре, в Сочи накатывают левые шулера и отбирают наших клиентов, а ты, ответственный за это дело, даже не видишь, что твоих же подчиненных и теснят. И это не единственная твоя ошибка, Мирон. Кто, в конце концов, у вас бригадир: ты или я?
- Барон, я виноват, понял, но я за базар головой отвечаю. Если я  сказал, что сделаю, значит, сделаю. На каком пляже творится безобразие?
 
Глава 37
Гвоздев еще не успел доиграть, когда над его головой раздалась команда:
- Игра окончена! Сворачивайтесь!
Гвоздев поднялся.
- Ты откуда к нам? – в упор спросил его Мирон.
Дима первый раз был в Сочи и порядков здешних он не знал, как не знал и бандитов, а потому ответил беспечно:
- А в чем дело?
- Ты когда привалил сюда?
- Сегодня.
- Сколько выиграл?
- А что тебе надо? Я с тобой, вроде, не знаком…
- Я на Мирона отзываюсь. Хозяин я тут, весь игорный бизнес подо мной ходит. Я своих местных шулеров на морду всех знаю, а тебя вижу впервые – так  я и понял, что ты приезжий.
- Так… - Дима понял, что встрял. – Ситуацию я просек. Тебе платить надо?
- Да.
- Сколько?
- Шестьдесят процентов. Пятнадцать – выручка, пятнадцать – налог на землю  и тридцать – в наш сочинский «общак». Ты в чужой край забрел, а разрешения не  спросил, лохов наших отбиваешь, конкуренцию делаешь, а про хозяев земли забыл – это как же понимать? Своим приездом в Сочи ты вообще попутал все рамсы.
- А это видел? – Гвоздев скрутил перед  Мироном фигу.
- Так ты еще и борзый… - Мирон ударил его кулаком в живот и поддал ногой. Дима сложился пополам, захрипел. Мирон направил ему на лицо свой телефон, но Гвоздев вдруг распрямился и засветил Мирону ногой также  в живот. Мирон не сдержал равновесия и рухнул на песок, телефон упал рядом. Гвоздев пошел прочь с пляжа. Не тут-то было! Мирон напал на него сзади и повалил на землю. Сначала заставил жевать песок, потом несколько раз ударил прикладом по затылку. Гвоздев отключился. Мирон повернул его лицом к себе и таки сделал фотографию на телефон. Затем порылся в карманах Гвоздева и изъял все деньги, бывшие у него, карты и билет на поезд, на котором было написано «Арнаутов-Сочи», дата и время отправления.
- Отлично! Значит, ты из Арнаутова! Что ж, фраерок, готовься: скоро на тебя наденут деревянный макинтош и в твоем доме будет играть музыка. Но ты ее не услышишь! Значит, так: билетик  я забираю, а позже и мордоглядку твою сделаю и в Арнаутове тебя найду. Молись, сучонок!
Оставив Гвоздева лежать на пляже, Мирон укатил на свою явочную квартиру и организовал собрание своих «быков». Явочной квартирой служила обычная квартира на побережье Черного моря, сдаваемая уже много лет внаем. Мирон и сотоварищи собирались здесь только для того, чтобы решить важные вопросы о дальнейшей работе и функционировании кодляка. «Быков» или – уважительно – бойцов у него было полтора десятка, половина – граждане ранее не судимые, но в рядах структуры – умелые и ловкие бандиты. Все они внимательно слушали речь главаря:
- В связи с тем, что на нашей территории появились приезжие конкуренты, отбирающие  у нас клиентов и прибыль; конкуренты оборзевшие, не пожелавшие платить истинным хозяевам Сочей, я приказываю установить контроль в каждом катране города с целью обнаружения этого конкурента. Сейчас на пляже мне удалось сфотографировать его – вот он, - Мирон показал Гвоздева на телефоне. – Все запомнили? Это арнаутовец и за него я отвечаю головой. Если мы его не остановим, Барон с меня три шкуры спустит, а я - с вас. Сейчас все дружненько по местам и кто первый из вас засечет арнаутовца в катране – сей секунд докладывайте мне.
 
Глава 38
- Значит, говоришь, все под Мироном ходите… И сколько ты ему платишь?
- Двадцать пять процентов выручки каждую неделю.
- А я попрошу всего двадцать и раз в месяц.
- А не обманешь?
- Ты же меня знаешь…
- Да я-то знаю, только интерес меня спортивный гложет: как ты собираешься устранить Мирона? Все-таки я ему уже три года плачу и никто никогда мне «крыши» не предлагал, а теперь, когда Мирон надо  мной  хозяин, вдруг  появляешься ты.
- Как я собираюсь его устранить – это мое дело; у Мирона со мной давние счеты, так  что, я  думаю, он против такого расклада возражать не будет.
- Двадцать процентов в месяц, говоришь…
- Да…
Владельцу казино «Поймай удачу» Рубену Атанесяну условия «крыши» понравились, а вот само предложение несколько смутило. Это, получается, он теперь должен Мирона предать и перейти на сторону Монгола. Чем это чревато для самого Атанесяна? «Крыша» дает прикрытие  от налогов и рэкетиров, типа Мирона, но гарантии защиты твоей жизни она не дает. А Рубен не мог угадать действий Мирона, Мирон вообще был человек непредсказуемый. Недолго подумав, Атанесян решил, что ему жизнь все же дороже, чем деньги, и предпочел лучше платить Мирону. Так и сказал  Монголу.
- Понятно, - легко согласился Монгол, - ты просто зассал. Ну, это дело твое, я настаивать не буду. Только Мирон мне еще со времени своего бандитского появления на свет триста штук евро должен, и я намерен их получить любой ценой. Откажетесь работать на меня – хрен с вами со всеми, будьте лохами, но если между мной и Мироном начнется война – ему капец!
Следующей точкой для делового «базара» у Монголабыл катран. Не важно, какой, главное, что в  каждом катране уже таилась мироновская засада, поджидая Гвоздева. А он, как назло, что-то все не являлся. Зато явился Монгол – из-за границы, где провел последний год своей жизни. Там, за бугром, он и познакомился со всеми участниками своего сообщества, а оно у Монгола было большое: порядком шестнадцати человек. Мирон же задолжал ему, когда Монгол был бандитом-одиночкой. Теперь Монгол настроен был получить свой долг сполна и ради этого не останавливался ни перед чем. Он подошел к  свободному катале и предложил ему то же, что и Атанесяну – свою «крышу» за двадцать процентов ежемесячных. Боец Мирона увидел Монгола и позвонил главарю:
- Мирон, я тебе из катрана по Парковой звоню. Подгребай-ка сюда.
- Че, пришелец там?
- Тут не пришелец, тут дело похлеще будет. Здесь Монгол.
- Ё-па мать! Откуда он взялся?
- Он о чем-то с Шотой базарит.
- Тюлень, я не могу сейчас подгрести: я занят. Мне надо заехать получить «дань» с одного чувачка, а ты, будь добр, попробуй подслушать, о чем они базарят, потом мне сообщишь.
Чувачок, о котором говорил Мирон, пару дней назад открыл на территории, принадлежащей Мирону, бильярдный клуб «Не упусти свой шанс». Владелец клуба – парень двадцати пяти лет. Его уже посетил Монгол и предложил свою «крышу». Об этом парень и сказал Мирону, когда тот накатил с рэкетом. А тут как раз отзвонил Тюлень и доложил, что Монгол собирается потеснить Мирона, перекупив его шулеров и ограничив ему рэкет.
- Ни хрена себе расклад! – обалдел  Мирон.  – Снимайтесь, мужики!
- Не понял, что? – переспросил Тюлень.
- Снимайте засаду, говорю. Пришелец подождет, я его потом и так найду. Ситуация такая, что не до него сейчас. Передай пацанам, что через час я их жду на явочной квартире.
Глава 39
А на квартире Мирон нашел самодельный конверт, заложенный в дверную щель на площадке. В конверте лежал кусок белой бумажки, а на ней – текст с приветом от Монгола. Только Мирон прочитал написанное, как Монгол позвонил ему на телефон.
- «Маляву» мою видел?
- А если видел, что тогда?
- Как, с текстом ознакомился?
- И че? Ничего страшного я там не нашел.
- С твоей стороны, Мирон, это невежливо – забывать старых друзей. Меня целый год в России не было, а ты со мной даже не поздоровался. Ты мог бы, по крайней мере, сообщить мне о себе. Я вон как постарался – рэкет тебе ограничил и очень надеялся, что ты дойдешь, зачем я  так сделал.
- Это ты из-за тех бабок, будь они неладны? Так неужели нельзя было забить мне заранее стрелку и потом тихо-мирно за базаром в приватной обстановке уладить этот вопрос? Сказал бы ты мне это нормально, я б тебе долг вернул. Ты же знаешь, я  бандит честный и о долгах своих помню всегда.
- А где ж ты сразу был, когда двинул мне фуфло?
- А что ж ты за бугор так по-скорому свалил? Я как раз задумался о погашении долга, как ты…
Монгол в телефоне засмеялся:
- Ты че, Мирон, фраером заделался? Во базар! Откуда такая «феня»?
- Короче, Монгол, ты посягнул на мою собственность. Причины, по которым ты это сделал, меня не волнуют. Теперь решить нашу проблему можно только одним способом: войной. Войной за передел собственности. Для меня это теперь – дело чести, иначе остальные бандиты скажут, что  Мирон наделал сикача, не отстоял свою собственность.
- Ты бросаешь мне вызов? – согласился с таким решением Монгол.
- Я пока тебя предупредил, а ты готовься. Я дам тебе знак, когда можно  начинать военные действия.
Мирон не хотел приступать к военной операции без разрешения и одобрения Барона. Бандитских войн в Сочи до сих пор никогда не было и трудно было сказать, как Барон отнесется к такому решению. Сам смотрящий был, в принципе, сторонником войн, но в  разгар курортного сезона он мог и не благословить на такое дело. Бархатный сезон был райским времечком для всех горожан, включая бандитов. Как правило, война или другое стихийное бедствие отпугивает туристов и резко уменьшает их приток. А туристическим бизнесом жил не только сам Сочи,  но и его параллельная власть – бандиты.
Выслушав Мирона, Барон отнесся к его проблеме с пониманием, но предложил Монгола просто убить, а с войной пока не торопиться. Так бы, возможно, Мирон и поступил, только завтра, когда он поехал в игровые заведения за «данью», оказалось, что половина его подопечных перешли на сторону Монгола и согласились на «крышу», даже выплатили уже первые проценты. А это означало, что простым убийством здесь уже не отделаешься…
Барон разрешил Мирону начать военные действия после окончания курортного сезона, а пока же все оставлять так, как есть.
Сам же Барон вызвал к себе Монгола и крепко отчитал его, во-первых, за то, что он вернулся в Россию, а «смотрящий» по родному городу узнает об этом последним, во-вторых, за дестабилизацию мирной жизни в Сочи. Монгол, однако, не ожидал, что своим поведением может спровоцировать военные действия, но раз так случилось, он принимает вызов, он не трус и отступать не будет.
- Интересно, а  на что ты рассчитывал, когда посягнул на чужую собственность?
- Своей «крышей» я собирался возместить триста кусков, которые мне должен Мирон. По моим подсчетам, у меня так и выходило, что я заберу долю, принадлежащую ему. В натуре я не ожидал, что Мирон мне войну объявит.
- Мать вашу! – заругался Барон. – Воюйте! Только если мне смотрящий по Краснодарскому краю за вас башку отвинтит, я вас собственноручно зашмалю, обоих!
 
Глава  40
            Итак,  занятый подготовкой войны с  Монголом, Мирон на время отвлекся и забыл о пришельце  Гвоздеве, снял засаду с мест его возможного появления. Но Дима не предполагал, что его будут искать и об облаве даже не думал. Да теперь уже было все равно. И ровно в означенное время он появился на улице Ландышевой в катране, чтобы встретить там лоховатого вокзального парня.
            Парень не заставил себя долго ждать и явился даже раньше Гвоздева. Встретившись, парни поздоровались и даже пожали друг другу руки. Уселись.
            - У меня своя колода, - сказал парень, - играть будем только ею.
            - Не вопрос, сыграем, - не спорил Гвоздев. – Раздавай.
            Игра началась.
            В первый раз, действительно, удача была на стороне сочинца и ему повезло выиграть. А так как  у Гвоздева после драки с Мироном карманы были пустые, он заложил свой мобильник. Но это еще не все, что хотел отыграть парень: телефон бандита стоил хоть и  в разы дороже, но не возмещал полной стоимости проигранного. Поэтому обоими парнями было принято решение сыграть еще раз: каждый думал, что отыграется. Вот только Гвоздев, подержав однажды в руках колоду противника, незаметно ногтем пометил червонную масть, а у пиковой надмял края с одной стороны, так что теперь бесспорный выигрыш был ему обеспечен. И сколько бы раз они ни начинали, в какую бы игру ни резались – Гвоздев всегда выходил победителем. Он забрал у соперника не только все деньги, но уже дошел и до ценностей.
            Обобрав сочинца как липку, положив себе в карман все его деньги и дорогие вещи, Дима принял предложение встретиться завтра здесь же и попытаться вернуть все это назад, но, покинув катран, подался на вокзал и к вечеру уехал из Сочи. Гвоздев ехал именно поездом, потому что на борт самолета могли не пропустить с пистолетом,  а с ним Дима не расставался никогда. Даже отправляясь спать, держал оружие у себя под кроватью в безопасном состоянии. Вообще, после того как Наташа нашла пистолет со следами крови, Гвоздев стал относиться к оружию внимательней и не разбрасываться им, где попало. Он приводил пистолет в состояние небоевой готовности и клал на пол; когда-то клал и под подушку. Но этого очень боялась Наташа, чтобы оно, не дай бог, невзначай не пальнуло. Эти ее опасения были небезосновательны, а Гвоздев на почве любви исполнял любой ее каприз.
Глава 41
            - Мамочка, привет, дорогая; проходи! – Наташа с мамой крепко расцеловалась. – Спасибо, что приехала!
            - О чем ты говоришь, миленькая моя! Это тебе, - мама протянула дочери букетик простеньких ромашек. - Какой-никакой, а все-таки знак внимания.
            Мать Наташи, Ольга Викторовна Матвеева, жила в Калининграде. Географически Наташа с мамой находились друг от друга недалеко, но виделись редко, потому что при переезде возникали определенные трудности пограничного характера. Сама Наташа, например, за последних семь лет была в российском анклаве три раза. А Ольга Викторовна в Арнаутов приезжала лишь на свадьбу дочери и вот сегодня приехала по ее просьбе. И сначала очень удивилась тому, что у Наташи другой адрес проживания.
            - Я так и не поняла, почему вы с Виталиком переехали?
            Наташа достала конфеты, поставила чайник, но ее ответ перебил вбежавший на кухню Славик. Ольга Викторовна растерялась.
            - Мама, - сказала Наташа, - познакомься: это мой сынок. Ему уже третий год. Я тебе о нем рассказывала. Сынок, поздоровайся с бабушкой.
            Славик оказался мальчиком общительным и смелым, он сразу же протянул к бабушке свои ручонки. Ольга Викторовна взяла его на руки, потом что-то долго его рассматривала.
            - Руки он любит, - прокомментировала Наташа. – У нас няня есть, так он ее просто замучил: лезет на руки, и все. Лентяй, весь в папу пошел. Бегать может, но не хочет.
            - А я вот и смотрю, что на Виталика он прямо не похож… И на тебя тоже…
            - Мам, ты сядь, я должна тебе много рассказать.
            Как раз вскипел чайник, Наташа наполнила кружки.
            - Мама, ты только не волнуйся, хорошо?
            - А что случилось? – спокойно спросила Ольга Викторовна. – У тебя другой, да?
            - Да. И Славик – его ребенок.
            - А  Виталик где?
            - Виталика убили три года назад. Я не знаю, кто – я сама об этом узнала случайно. Антонина Викентьевна знает.
            - Как это случилось?
            - Его труп нашли где-то на стройке. Я даже не помню, как его опознали, но я на опознание не ездила. Его застрелили.
            - И у следствия никаких версий нет?
            - Есть несколько. Ну, вот хоть бы: конкуренты, враги, а еще кредиторы. Виталик был страшный игрок, мама, он страдал игровой зависимостью. Он играл во все, во что только можно было играть. Он дошел до того, что проиграл свой бизнес и меня. Проиграл человеку,  с которым я теперь живу. Его Дима зовут. Мама, Виталик хотел откупиться мною, понимаешь? Он меня, может быть, на кон и не ставил, но отвез в лесной массив и бросил на произвол судьбы. Возможно, бандиты меня растерзали бы, если бы Дима за меня не вступился. Я ему понравилась, в этом было мое счастье.
            - Ты его любишь?
            - Нет.
            - Он богат?
            - Да.
            - Сколько ему лет?
            - Тридцать два.
            - Хоть бы посмотреть на него… - выказала желание Ольга Викторовна.
            - Посмотришь. Сейчас его пока нет – он на несколько дней уехал в Сочи, должен вот-вот приехать; вчера звонил – сказал, что уже в поезд сел; побудешь у меня денька три, а там и познакомитесь.
            - Он-то Славочку любит?
            - Обожает, хотя у Димы на него часто не хватает времени.
            - А чем он занимается?
            Наташа замялась.
            - Знаешь, мама, по-моему, он бандит.
            - Кто?
            - Бандит. Только ты, пожалуйста, не пугайся и ничего не предпринимай: я сама все сделаю, когда придет время.
            - Что ты сделаешь?
            - Я его сдам куда положено. Я хочу его бросить, уйти  от него. Он меня все замуж зовет, а я пудрю ему мозги. Подаю надежду, но на самом  деле  он  мне не нужен. Да, я с ним живу, нас связывает ребенок, но быть с ним рядом  я не хочу. И мне от него ничего не надо. Он вполне в  моем вкусе, он вполне мне подходит; он богат, но чего-то не хватает. Я не хочу провести свою жизнь рядом с этим человеком. Иногда я задаю себе  вопрос:  а хотела ли бы я, чтобы Дима Гвоздев был рядом со мной всегда? Хотела ли бы  я  с ним жить? И понимаю, что нет. Не хотела бы. Мне с ним некомфортно и порой  я его даже боюсь. Для меня его предложение выйти замуж стало полной неожиданностью. Я никогда на Диму не претендовала, и лучше было бы, если б он полюбил кого-нибудь другого.
- Неужели все так  плохо?
- Очень. Все плохо и ужасно.
            - Наташенька, ты знаешь что: мне твой Виталик никогда не нравился, но вдруг его твой Дима и убил? Я тут тебя послушала, подумала, логически рассудила…
            - Я тоже об этом думала, но, знаешь ли, Виталику незадолго до смерти постоянно кто-то звонил и, похоже, угрожал; Виталик мне ничего не рассказывал, а сам ходил очень нервный и рассеянный. Я видела тогда, что он напуган.
            - Ты пыталась с ним поговорить?
            - Говорю же: он от меня все скрывал. А в тот день, когда он решил мною рассчитаться, он загнал меня в машину, как овечку: грубо и нагло, жестоко как-то. А машина у него была тогда вроде арестованного имущества, которым нельзя пользоваться, то есть проиграна, но пока не отобрана. Поэтому я даже рада, что Виталика убили. Мне даже не очень важно, кто это сделал. Я бы все равно ушла от Виталика, я бы его не простила.
Глава  42
            По дороге в Арнаутов Гвоздев думал о том, что он один, как бандит, многого не может, его возможности ограничены, а потому для красивой жизни ему нужен помощник. Из прежнего состава возврата к старому уже не было, но ведь в могиле лежали только двое, а остальные пока живы. Хотя Мовсесян с криминалом вообще завязал, а Караваев когда-то разрешил к нему обращаться. Да Паша-то теперь у другого бригадира и ему там очень хорошо. Но, в принципе, поговорить с ребятами можно…
            Ступив на землю родного города, Гвоздев направился в охранное агентство «Гладиатор», где теперь работал Тенгиз Мовсесян. Армянин как раз сегодня был на месте. Приходу Гвоздева он обрадовался и даже расцеловал его.
            - Гвоздь, дорогой, что ж ты раньше не приходил? Или забыл меня совсем?
            - Тенгиз, как  я могу тебя забыть? Вот еще скажешь! Аванес ты мой дорогой!
            Они опять облобызались.
            - Как у тебя жизнь-то? Я слышал, ты совсем с криминалом завязал…
            - Завязал, Дима, - подтвердил Тенгиз. – Я наоборот подумал – у меня времени теперь много: думать – как я жил? что я делал? Неужели я  такой страшный человек? Разве мог я  все это натворить? Это на меня не похоже. Словом, я себя не узнал. Как будто не со мной все это было.
            - А скажи, Тенгиз, если бы я тебя тогда не отпустил с Караваевым на пару – ты сам бы ушел?
            Мовсесян не знал, что ответить.
- Понимаешь ли, Дима, так получилось. Когда  я был под твоим началом, я не знал другой жизни и мне нравилось то, что я  делаю, а теперь я попробовал другой жизни и понял, что можно жить красиво и рисковать собой каждый день не будучи бандитом.
            Гвоздев помрачнел: он понял, что Тенгиз в отказе по-серьезному.
            - М-да-а… Ты изменился, Тенгиз. Я тебя знал другим.
            - А я и был другим. И жизнь у меня была не такая, как теперь. Ведь я  даже у себя в Ереване работы не имел, подался на заработки. А теперь у  меня много чего есть, я живу честно и так мне больше по душе. О-о, а  вот и мое счастье!
            - Привет, любимый! – послышался рядом с парнями веселый девичий голос. – Здравствуйте! – сказала барышня, обращаясь к Гвоздеву. Дима ответил на приветствие. Тенгиз поцеловался с барышней.
            - Познакомься: это моя Нарине. Нарине, это Дима, мой друг, мы раньше работали вместе.
            - Твоя невеста? –  задал нескромный вопрос Гвоздев.
            - Да. Землячка.
            - А я вот тоже жениться надумал…
            - На Наташе?
            - На ней. Только она не хочет пышной свадьбы: боится. После войны с Якутом очень пугливая стала.
            - Войны? Какой войны? – испугалась  Нарине.
            - О нет, это я оговорился… не обращайте внимания, - быстро поправился Гвоздев. Мовсесян посмотрел на него косо.
            - А ты хочешь?
            - Я – хочу. Но я ее люблю и понимаю ее состояние, поэтому пошел на уступку. Мы просто распишемся. Но потом я вас с Пашей отдельно соберу и мы это отметим. Я надеюсь, пить ты не бросил?
            - Я попрошу – мне из Армении настоящий армянский коньяк привезут, - пообещал Тенгиз и протянул  Гвоздеву руку:
            - Поздравляю, друг.
            - Спасибо.
            - Что у тебя еще нового?
            - Мы с Наташей ждем второго ребенка… А вообще знаешь, Тенгиз, я только сейчас понял, что один ни черта не стою…
            - Извини, я тебя перебью. Любимая, вот тебе деньги, иди мороженого покушай, а то у нас тут с Димой разговор будет долгим и скучным.
            Нарине не стала возражать и пошла. Она была красавицей: средний рост, смуглое лицо,  длинные черные волосы,  красивые ноги,  грудь и завидная фигура. Шла она на каблуках гордо и важно. У Гвоздева аж челюсть отвисла. Да, Мовсесян знал толк в девушках, у него был вкус. Дима провожал Нарине взглядом.
            Услав Нарине, Тенгиз вернулся к разговору с Гвоздевым.
            - Так что ты сказал? Извини, я забыл…
            - Еще бы: с такой подругой. Где ты ее только нашел? Завидная девка!
            - Зато моя! Она  у меня недавно, полгода еще нет.
            - А где ты с ней познакомился?
            - Не поверишь: в кафе. Она в дизайнерском колледже учится, и вот они с группой со своей пришли отмечать что-то – уже и не помню. А я смотрю: она, землячка есть среди них. Ну, и подошел, завел отвлеченную беседу, да с того и пошло.
            - Повезло тебе  с ней, надо сказать. С виду – так просто загляденье.
            - Ты знаешь, сколько раз уже я это слышал?
            - Вот теперь держи эту деваху крепко и не отпускай. Вот я вас с Пашей отпустил, и теперь вижу, как  я поторопился. Я понял, что один, как бандит, ничего не стою, я многого не могу, потому что не умею. Каждый из вас был индивидуумом, который мог и умел что-то свое, чего не умел другой, а теперь мне все приходится делать самому и часто многие вещи у меня не получаются. Короче, мое существование бандита под угрозой. Может дойти до того, что мне придется тоже завязать и забыть, как будто ничего не было. А я не хочу, Тенгиз. Меня устраивает моя жизнь, она мне нравится, вот я и хотел просить тебя с Пашей, чтобы восстановить бригаду. За этим я, собственно, и пришел.
- Очень жаль, Дима, но я тебе  в этом не помогу. С моей стороны дороги назад не будет. Я тебе уже все сказал, прости.
            - Да теперь я и сам это вижу. И дело, я так понимаю, не только в  твоей работе…
            - Правильно понимаешь. Но даже не знаю, что тебе и сказать.
            - А ничего не говори. Я, может, попробую себе новый кодлячок сколотить… Уже намеки есть кое-какие…
            - Что ж, успехов тебе. Жаль, если я тебя чем расстроил, но очень прошу на меня не обижаться. Надеюсь по-прежнему оставаться твоим другом.
            - Что ты, Тенгиз, ты волен выбирать и ты свой выбор сделал. Я не имею права тебя принуждать. Ты мне все тот же друг, как и раньше. Обнимемся, что ли?
            Объятья были крепкими.
            - Спасибо тебе, - сказал Тенгиз.
            - Нет, это ты меня извини, что я к тебе приезжал с таким предложением. Зови свою Нарине, а я пошел.
Глава  43
Паше Караваеву  Гвоздев позвонил заранее и назначил ему встречу в баре по улице Багратиона. Паша не заставил себя ждать и был очень рад снова видеть своего бывшего главаря. Они обменялись рукопожатием.
- У тебя ко мне дело или так просто? – спросил Паша.
- Даже не знаю, как и сказать… Тебе  как у Сидора живется?
- Здорово. Я там, похоже, прижился, врагов среди его бойцов не вижу, хотя роль у меня, вроде, почетная. А что?
Гвоздев лениво, а больше того, стыдливо рассказал о своих опасениях и о желании  возродить бригаду.
-…Так что, как сам, думаю, понимаешь, я пришел звать тебя назад. Ты как вообще, согласен?
- Н-да, нелегкую задачу ты мне задал. Что тебе сказать? Во-первых, с тобой я был два с половиной года, я  с тобой сроднился, я  к тебе привык, а у Сидора я всего несколько месяцев; во-вторых, ты мне просто друг. К тебе вернуться – это дело чести и настоящей дружбы, но мне и у Сидора очень хорошо, понимаешь? Я там уже прижился,  у меня нет врагов в среде его бойцов, я на хорошем счету и на хорошем месте. Короче, я рискну предположить, что Сидор меня не отдаст.
- Паша, но решать-то все равно тебе…
- Дима, но я же говорю, что я между двух огней. Мне трудно принять решение самому.
- Хорошо. Тогда я сам с ним перетру  этот вопрос…
Но Сидор, как угадал Паша, отказался отдавать Гвоздеву ценного бойца.
- Гвоздь, это твои трудности, какие у тебя там проблемы возникли. Каравай теперь мой боец, а не твой.
- Сидор, ты хочешь предать нашу дружбу?
- Слушай, Гвоздь, Каравай сам ко мне пришел, какие претензии? Он сказал, что гвоздевской бригаде кирдык и попросился ко мне, я его принял. И опять благодарю тебя за него: отличный боец, старательный и, главное, аккуратный. И мои бойцы его полюбили, хотя он и ругает  их за безответственность.
- Значит, не отдашь Караваева по-хорошему?
- Не отдам.
- Ладно. В таком случае придется нам Пашу делить, как когда-то бабу делили. Я вызываю тебя на разборку, Сидор.
- Когда и где?
- У меня дело не терпит, поэтому через два часа я тебя жду на третьем километре Белорусского шоссе.
- Буду, век воли не видать.
- Паша сейчас со мной; я его захвачу, чтобы он потом  уехал с одним из нас.
- Идет.
На том и порешили.
Во всей этой суете Гвоздев совсем забыл о Наташе. А ведь она дома ожидает его возвращения, он же сказал, что сегодня возвращается. Это непростительная забывчивость! Дима по-скорому набрал Наташин номер.
- Натуся, родная, я  уже в Арнаутове, но домой приеду через пару часов:  у меня срочное дело возникло. Я приехал в десять, только сразу с вокзала к Тенгизу зашел. Да. А сейчас я с Пашей пиво пью. С Караваевым – помнишь такого? Вот. Так что не скучай, пожалуйста, я скоро буду. Мама к тебе приехала? Ну и очень хорошо, я с ней с удовольствием познакомлюсь. Как там Славик? Ой, молодец какой. Поцелуй его от меня. Ну, целую. Люблю.
Зря он, конечно, обещал Наташе скоро приехать. У него сегодня впереди еще разборка, с которой он может не вернуться. Но Гвоздь был настроен решительно и собрался на правах более заинтересованного лица первым начать огонь, а уж тогда он обязательно застрелит Сидора. Он Гвоздеву, конечно, лучший друг из числа бандитов,  а идти с оружием на лучшего друга – это уже ни в  какие ворота… По понятиям это и вовсе нельзя. Но так сложились обстоятельства, что иначе решить вопрос не получается, а из них двоих один лишний и он должен уйти. Кто это будет – решит судьба, но Гвоздев намерен отстоять своего бойца до последнего…
 
К месту разборки оба противника прибыли точно в срок. Караваев приехал с Гвоздевым и оставался в машине до тех пор, пока все не закончилось. За поединком он наблюдал из окошка. Душою Паша поддерживал Гвоздева, но кто выйдет победителем, ему было все равно.
Противники разошлись как дуэлянты на двадцать шагов и направили стволы в голову друг друга, в лоб.
- Я начинаю! – крикнул Гвоздев.
- С какой стати?
- С такой, что Паша  -  мой боец и у меня на него больше прав.
- Раз так, тогда шмаляй! – отозвался Сидор.
Гвоздь выстрелил и сразу попал – он был метким стрелком. Сидор наклонился назад, покачнулся и рухнул замертво. Ствол в руке Гвоздева дымился. Дима подошел к телу Сидора и пнул его ногой. Сидор не шевелился и не дышал. Гвоздев перешагнул через труп и потопал  к машине, где его ждал Караваев.
- Видел? – спросил его Гвоздь.
- Видел. Такая, значит, его судьба. Мстить за него никто не будет: «сидоровцы» понимают, что такое разборка и что такое бандитская жизнь вообще. Здесь даже понятий нет.
- Паша, я тебя отвоевал, теперь ты  мой.
 
Глава  44
Домой Гвоздев явился с двумя охапками цветов. Красные розы вручил Наташе – она очень любила эти цветы, а разноцветные гвоздики – ее  матери, со знакомством.
- Будем знакомы, - сказал Дима, протягивая Ольге Викторовне букет, - это вам. Я жених вашей Наташи, почти что ее  муж, Дима.
- Огромное спасибо, - ответила Ольга Викторовна, принимая гвоздики, - очень приятно, я Наташина мама, Ольга Викторовна, живу в Калининграде.
- Надо же… А мою маму зовут Ольга Владимировна, как близко, - зачем-то сказал Гвоздев. – Я надеюсь, мы с вами подружимся.
- Очень может быть, - сомнительно покачала головой Ольга Викторовна.
- А где это мой дорогой сынок? – бандит тронулся  в сторону  детской.
- Светлана Юрьевна его укладывает спать, - ответила Наташа.
- Жаль, я по нему соскучился. Ольга Викторовна, как  вам  ваш внук?
- Замечательный ребенок, я его уже обожаю!
«Замечательный, пока не известно, что из него вырастет… с таким-то папашей», - сердито подумала Наташа.
- Ольга Викторовна, а вы к нам на свадьбу приехали?
- Меня Наташа пригласила, а про свадьбу она мне ничего не говорила, - безрадостно сказала Ольга Викторовна.
- Как же так, Наташа? Ты не сказала своей маме о нашей свадьбе?
- Уже сказала. Дима, может, мы не будем торопиться, распишемся, когда я рожу?
- А что так, Натуся?
- Ничего, просто  у меня уже большой живот и мне  все труднее двигаться…
- Так ты не будешь двигаться: ты поедешь, - уговаривал  Гвоздев. – Сколько у тебя месяцев?
- Шесть.
Гвоздев приложил руку к ее животу.
- Кто там сидит? Почему  я его не слышу…
- Он, наверно, спит, - улыбнулась Наташа.
- А это точно он, или она?
- Это второй мальчик, я  уже знаю. И прежде я хочу  родить. У меня первые роды были очень тяжелыми, мне было очень больно, поэтому теперь  я  просто боюсь рожать.
- А при чем здесь загс? Как  это может быть связано  с твоими страхами?
- Очень просто: я не хочу, чтобы такое приятное, счастливое событие, как свадьба, было перебито болью и неприятностями. Я боюсь, чтобы мне на свадьбе не родить.
- Ерунду ты говоришь… Тебе до родов еще три месяца, а жениться на тебе я думал скорее. Зачем я тогда в Сочи ездил, деньги зарабатывал?
- Извини, Димуля, но мы ждали три года, неужели не выдержим еще три месяца? Я обещаю, что мы поженимся.
- Ты выбрала день нашей свадьбы?
- Выбрала.
- И когда мы станем мужем и женой?
- Двадцатого октября.
Гвоздев изменился  в лице:
- Но в этот день ты выходила замуж за Крупченко…
- Ты против?
- Мне все равно. Это даже интересно…
- Тогда это был самый счастливый день в моей жизни. Вдруг он и теперь повторится?
- Я сделаю все, чтобы твои надежды оправдались…
- Ты с дороги, наверно, голодный? – она погладила его по голове. Гвоздев сердито отстранился.
- Пойдем на кухню? Я приготовила к твоему возвращению вкусный обед; я тебя ждала, как видишь. – Говорить такие слова ей было все труднее. Наташа чувствовала, что ненависть пересиливает ее, любви  нет, а касания и объятья бандита становятся ей все больше в тягость и противны. 
Глава  45
- Паша, а помнишь того фраера, который на Кирова открыл контору по ремонту оргтехники… как же его?
- Игорь Новацкий, - подсказал Паша.
- Да, точно, он самый… С ним, вроде, Белорус был  в доле…
- Был, - подтвердил Паша.
- А кто теперь вместо Вовы получает его долю?
- Не знаю, не знаю… - пространно ответил Караваев.
- Поехали в гости съездим.
Вскоре два друга были уже в мастерской Новацкого. Прошло три года, как его рэкетнул «гвоздевец» Владимир Русов, и за это время Игорь поднялся, стал умелым предпринимателем, имя которого было у многих на устах. Работы его подчиненным всегда хватало, поэтому ремонтное производство никогда не стояло, а значит давало регулярный и бесперерывный доход. Когда Белорус исчез с горизонта, Игорь вздохнул свободно, нимало не заботясь о том, куда же  все-таки подевался рэкетир, отобравший его собственность. Сейчас Игорь готовился даже инвестировать какой-то проект. Недавно он женился и уже имел маленького ребенка.
У него шло производственное совещание с замом, когда пожаловал Гвоздев (Паша остался ждать на улице). Новацкий не знал Гвоздева, поэтому попросил Диму постоять за дверью, пока он  закончит. Но Гвоздев к такому обхождению не привык и сказал:
- Если ты меня сейчас же не примешь, то вместе со своей конторой взлетишь на воздух: я подложил тебе бомбу и приведу ее в действие.
- А сам? – усомнился Игорь. – Сам не взлетишь вместе со мной?
- Нет, я  успею покинуть это место. Не веришь? Подумай: погибнет столько невинных  людей…
Игорь услал зама и отложил разговор на потом. Гвоздев без приглашения прошел и сел на освободившееся место
- Ты Вову Белоруса помнишь?
- Какого Белоруса?
- Да того самого, которого ты пару лет назад взял в долю? Его Владимир Русов зовут. У меня каким-то образом оказалась копия договора с твоей проставленной подписью, а в договоре сказано, что ты, Игорь Новацкий, обязуешься каждый месяц платить Русову пятнадцать процентов своего дохода на том  простом основании, что он является твоим помощником, то есть соучредителем.
Новацкий вызвал секретаршу.
- Верочка, принеси мне, пожалуйста, все договоры за 6-й год.
Вера принесла папку. Новацкий искал вместе с Гвоздевым и нашел то, что было нужно. Действительно, такой договор существовал; Игорь отлично помнил, как соглашался на условия Русова и подписывал документ больше от страха, чем от души.
- Но ко мне приходил другой человек, не вы, - сказал Игорь, - и платить я  буду только ему. Разговаривать, кстати, тоже только с ним.
- Ты уже со мной базаришь, - опроверг Гвоздев. - А что до Русова… он не может сегодня подъехать и попросил меня.
- Пусть подъедет завтра. Хотя  я вообще его давно не вижу, мне бы следовало уже этот договор расторгнуть в связи с неисполнением второй стороной своих обязанностей.
Гвоздев покачал головой:
- Какой правильный фраерок… у него одним рэкетиром меньше стало, а он и не доволен. Договор следует перезаключить на мое имя, теперь соучредителем буду  я,  а  за все это время у нас сколько долга накапало? – Дима принялся считать. – Какой твой ежемесячный доход?
- По-разному бывает.
- Да, в натуре. Ну, ниче, позови-ка сюда бухгалтера…
-  Это видел? – Новацкий скрутил перед Гвоздевым кукиш. – Ничего я тебе платить не буду, усек? Вы мне, твари, весь кислород перекрыли, так что если кого-то из вас уже нет, то туда вам и дорога. Летчика знаешь?
- Знаю. И че?
С Летчиком Гвоздь не дружил.
- А то, что знаю я, как твой Белорус ласты склеил. Поэтому  я аннулирую этот договор (Игорь разорвал бумаги пополам), и ничего не было. Мне давно следовало это сделать. А ты… пошел вон отсюда!
- Борзеешь, да?
- Шиш тебе, фига с маслом и вали к черту!
Через два дня Игорь Новацкий был силком заброшен в машину Гвоздева. Сам Дима сидел на заднем сиденье, Караваев правил. Бросив Игоря на сиденье, Гвоздев натянул ему на голову мешковину и обмотал вокруг шеи веревку. Затянув кольцо, он стиснул Игорю рот. Петля плотно прилегала к шее, но еще не сдавливала.
- Будешь трепыхаться – удавлю, - предупредил Гвоздев.
Игоря вывезли в лес, вытолкали из машины, сняли с головы мешок. Паша бросил ему под ноги лопату.
- Копай, сука, - приказал Гвоздев.
- Ребята, вы чего? – задрожал Новацкий. – Это вы из-за бабок этих проклятых? Так я все отдам, только отпустите.
- Че, зассал, сука? – съехидничал Гвоздев. – А че ты раньше понты разбрасывал?
- Короче, фраер, - предупредил Паша, - если не будешь платить, то лежать тебе вот здесь, усек?
Игорь кивнул.
- А за понты с тебя дополнительных тридцать процентов. Я завтра приеду – чтоб был в шоколаде, - сказал последнее слово Гвоздев.
 
Глава  46
И он таки получил желаемую сумму: Новацкий с перепугу отдал все, что просили. Кроме этого, Гвоздев заставил его подписать новый контракт, по которому Игорь теперь обязался платить Гвоздеву как представителю Белоруса. Не в силах дальше терпеть такое давление, Игорь обратился за помощью к Летчику.
Десять дней бойцы Летчика выслеживали Наташу, после чего она была похищена и увезена в неизвестном направлении. Сделав свое дело, Летчик связался с Гвоздевым через их общих знакомых.
- Если не вернешь башли Новацкому, мы твоей бабе кесарево сечение произведем. А если не оставишь Игорька  в покое, она кровью умоется.
- Скотина, где Наташа?
- Ты, Гвоздь, базар-то фильтруй, натурально, а то как бы чего не  вышло дурного…
- Где Наташа?
- У меня в подвале. Пока ей тут хорошо, но все хорошее имеет пределы. У тебя три часа времени.
Летчик взял его за горло. Наташа была слабым местом Гвоздя, он ее любил и, естественно, не мог допустить, чтобы ей причинили какой-нибудь вред. Пришлось возвращать Новацкому все его деньги.
Когда Гвоздев приехал за Наташей, Летчик лично справился у Новацкого о возврате денег. После того как Игорь подтвердил, что он получил всю сумму до копейки, Летчик разрешил Гвоздю забрать Наташу.
С самой Наташей было все хорошо. Ей ничего не успели сделать. Гвоздев нашел ее привязанную к стулу и с завязанными глазами, одну, без злых сторожей. Бандит бросился к ней и спешно освободил от веревок. Крепко поцеловал.
- С тобой все в порядке?
- Дима… - притворно улыбнулась Наташа. –  Ты опять спасаешь меня.
- Прости меня, Наташенька, дурака безмозглого… Как же я не подумал, что все может  закончиться именно так?
Да, действительно, не подумал. Он не мог знать, что Наташа станет жертвой его похождений именно теперь, но то, что ею он рисковал всегда, он знать должен был.
Из подвала Гвоздев вынес Наташу на руках, усадил в  машину. По дороге Наташа слишком заволновалась, странно задвигалась на кресле.
- Что случилось, Натуся? – обеспокоено спросил он.
- Дима, вези меня в роддом. Я чувствую, что рожаю. Боже, это схватки.
- Так рано же еще…
-  Я пережила стресс… - Наташа крикнула. - Опять больно! Ой, мамочки!
Гвоздев прибавил скорость. Наташа от боли и злости закричала:
- Разобьемся, дурак! Не гони ты так! Что ж ты делаешь?
- Ты же сама просила быстрее!..
- Не просила! – Ей полегчало. – Пока отпустило…
- Успеем в роддом?
- Не задавай лишних вопросов!
Скоро машина домчалась к городскому роддому. Наташу там приняли, осмотрели и сразу отправили в родзал. В этот раз Наташа мучилась пять часов, потом разродилась вторым мальчиком. Ребенок родился крошечным и хиленьким и был помещен в инкубатор для недоношенных детей. Сама Наташа чувствовала себя хорошо.
 
Глава  47
Через неделю ее выписали, а ребенка оставили выхаживать. Наташе ничего не оставалось, как снова вернуться в опостылевшую ей квартиру Гвоздева: без младшего сына, судьба которого еще вызывала сомнения, она не хотела никуда уезжать. Этим событием и воспользовался Гвоздев. Перед сном он спросил Наташу:
- Помнишь, что ты мне говорила?
- О чем?
- О нашей свадьбе. Ты хотела дождаться рождения второго ребенка – он родился.
Наташа набралась смелости и сказала ему все, что думала об этой теме.
- Знаешь, Дима, я больше не буду вилять и скажу тебе правду. Я не хочу становиться женой бандита. Ты никогда меня не интересовал, ты всегда был мне безразличен, я никогда тебя не любила и для жизни ты был мне не нужен. Я и не собиралась становиться твоей женой – я просто боялась за себя и за своих детей. Мое похищение стало последней каплей в чаше моего терпения. Я оказалась жертвой твоих темных дел, я  была заложницей в  буквальном смысле этого слова. И не только я. Ты рискнул не только мной – ты рискнул нашим ребенком… своим ребенком, который родился преждевременно и неизвестно теперь, выживет ли он. Я не хочу такой жизни, когда под угрозой оказывается безопасность моя собственная или моих детей.
- Но я  же не думал, что в этот раз все закончится именно так!
- Вот именно, что ты ни о чем не думаешь. Мне надо было развязаться с тобой уже давно. Еще после той войны… Только я, дура, думала, что люблю тебя и терпела  вместе  с тобой. Но каждому терпению однажды приходит конец, даже моему ангельскому. В общем, выбирай: или я, или твое занятие. Если завяжешь, тогда выйду за тебя.
- Одолжение мне, Наташенька, делать не надо. Завязывать я не собираюсь, да оно и не получится. За три года такой жизни я сделал много, я  часто подставлял себя и своих друзей под стволы, я рисковал нашими жизнями;  у меня  появились должники и кредиторы, враги и друзья. Одним махом, разом избавиться от всего этого нельзя, а если я  кому-то должен хоть материально, хоть по понятиям, мне все равно спокойно жить не дадут, пока я за это не рассчитаюсь. Извини, Наташенька, прости, но я  не затем создавал группировку, чтобы теперь по одному твоему женскому капризу взять все и бросить, как трус. От моего первого состава и так уже ничего не осталось.
- Значит, ты делаешь выбор не в мою пользу?
- Нет.
- А говорил, что любишь…
- Ты тоже говорила, что станешь моей женой…
- Убийца! – крикнула Наташа. – Ты убил  Виталика, я знаю!
- Убил, да! А ты бы хотела, чтобы мы тебя порвали? Да знаешь ли ты, что с тобой было бы, если б я тогда за тебя не вступился?
- За это тебе спасибо, конечно, но убийство – это не выход. Виталик виноват, но убийство – это слишком, хотя он и заслужил.
- Но я  тебя полюбил, понимаешь? И ради этого я готов был на все. Я просто наказал  твоего мужа.
- Все, Дима, хватит. Ты сделал свой выбор, ты доказал, что тебе важнее. Я тоже выбрала: я хочу жить спокойно и безопасно.
Она стала собирать вещи, Гвоздев ее не останавливал. Он вдруг понял, что в данный момент не испытывает к Наташе никаких чувств. Он ее терял, но ему было все равно. Про маленького Славика он не спросил ни слова.
Наташа собрала чемодан, вязла Славика на руки и пошла к выходу.
- Может, тебя подвезти куда надо?
- Спасибо, обойдусь. Я тебе больше не доверяю. Мы сами.
 
Глава 48
Гвоздев, однако, решил не оставлять это дело просто так и задумал вернуть Наташу. Он ничего от нее не хотел, ничего не требовал, просто Наташа должна была быть рядом. Методом исключения Дима вычислил, куда могла переехать Наташа, и через пару дней наведался  к ней в гости. Сама бы Наташа, возможно, его и не пустила, но бандита на входе в общежитие пропустила консьержка, а двери открыли соседи. Гвоздев вежливо со всеми поздоровался и спросил Наташу Крупченко. Наташа вышла, не зная, что это он пришел, а увидев гостя, испугалась.
- Ты как узнал, где я?
- Это было не трудно: в Арнаутове тебе идти больше некуда.
- Что тебе надо? Мне кажется, мы все выяснили…
- Ошибаетесь, Наталья Игоревна! У нас остался один важный неразрешенный вопрос.
- Что еще?
- Долг вашего мужа, Виталия Геннадьевича Крупченко. Твой муж продул мне тридцать штук, двадцать вернул, десять остался должен. Поскольку сам он уже вернуть ничего не сможет, то в  таких случаях долги традиционно повисают на членах семьи должника. В моем случае семья Крупченко – это ты.
- Гвоздев, ты обалдел? Ты вообще соображаешь, кому ты предъявляешь?
- А что, что-то не так? Ты какая-то особенная?
- Дима, что ты делаешь? Я же Наташа, твоя без пяти минут жена…
- Теперь ты называешься  женой, а что позавчера мне орала?
- Я не от страха это говорю и своего решения не поменяла, но ты сам, Дима, ты больше меня считал, что нам пора пожениться! Я не торопилась и не просила об этом – ты сам хотел, так что ж теперь? Ты все забыл, да? Любовь прошла – завяли помидоры?
- Теперь мы с тобой чужие люди.
- А как же ребенок? Славочка ведь твой сын…
- Я знаю. Я не откажусь от отцовства, если тебя это волнует.
- Значит, ты еще можешь и претензии иметь… - горько заключила Наташа.
- Могу. Но не буду. Ты должна мне за Виталика десять тысяч и если через месяц ты их не вернешь, то либо вернешься сама вместе с ребенком, либо пожалеешь. Я ставлю тебя на счетчик и буду тебе теперь периодически об этом напоминать.
- Десять тысяч чего? Рублей? – наивно спросила она.
- Долларов, Наташенька. Стал бы я беспокоиться о рублях…
Гвоздев еще некоторое время поигрался с сынишкой, лишь потом ушел. Наташа подошла к  телефону и набрала номер:
- Алло, милиция? Я хочу сделать заявление. Моего мужа убили, и это сделал человек, с которым я живу. Его зовут  Дмитрий Леонидович  Гвоздев. Пишите адрес…
 
Глава  49
Мирон вышел из поезда и принялся ловить ранее судимых граждан уже на вокзале. Двое парней с наколками по локоть не заставили себя долго ждать. Мирон подошел к ним и показал фотографию Гвоздева. Однако парни его не знали. Зато посоветовали обратиться к арнаутскому «смотрящему», который всех городских бандитов знает наизусть и каждого – лично, так что если искомый парень – бандит, «смотрящий» подскажет, кто он такой, чем дышит и где его можно найти. Вокзальные уголовники помогли Мирону за умеренную плату связаться с хозяином города, и тот действительно рассказал, что за пацан интересует Мирона и где Гвоздев любит проводить время. За свою услугу авторитет много не взял.
Итак, арнаутского пришельца зовут Дима Гвоздев, он бывший главарь преступной группировки, участвовал в разборках и войнах, из последней опять вышел победителем. Воевал за территорию с Якутом, который был виновником войны и ее зачинщиком. Найти его можно по следующим адресам…
Вернувшись домой, Дима думал поехать на лифте, но лифт не работал, и он пошел пешком. На своем этаже возле своей квартиры обнаружил засаду из двух офицеров милиции. От неожиданности Дима поперхнулся и прошел мимо, поднялся на этаж выше и позвонил в квартиру, в которой никто не жил. Естественно, там не открыли, но на площадке нижнего этажа было слышно, как звонят в дверь. Долго звонили, потом гость, то есть Гвоздев, спустился назад. Так он отвел от себя внимание.
Спустившись на улицу,  Гвоздь позвонил Караваеву и рассказал об увиденном.
- Паша, в натуре, я обалдел! Откуда там взяться ментам? Три года жил спокойно…
- Еще скажи, что никого не трогал! – съязвил Паша.
- Фу на тебя! – обиделся Гвоздев.
- Видно, кто-то тебя заложил, дорогуша.
- Кто бы это мог быть?
- А ты подумай, Димуля, вспомни, кого ты обидел и кто может знать, где ты живешь.
- Сейчас не вспомню, конечно, и не придумаю. Надо мыслить в спокойной обстановке…
Если бы Паша был в курсе всех дел главаря, он бы, возможно, и навел его мысли на Наташу. Но Караваев не знал, что Гвоздь добрался и до нее.
- Домой тебе нельзя, поэтому поживи пока  у меня, - разрешил Паша. – Тебе вообще надо теперь менять место жительства. Вот и поживешь со мной, пока новую хату не купишь.
Глава 50
Мирон нашел Гвоздя в баре «Пять капель». Дима бокалами квасил пиво – заливал горе. Мирон купил себе бокал и сел к нему за столик. Гвоздев поднял глаза и опешил: перед ним сидел тот самый бандит, с которым он дрался на сочинском пляже. И, кажется, он потом начал там с кем-то войну. О войне Гвоздев слышал, но не знает он тех бандитов, а сейчас ему что-то подсказывало, что это как раз и есть одна из воевавших сторон. Значит, он победил и теперь приехал в Арнаутов, чтобы искать Гвоздева. И нашел. Круто: найти человека, которого совсем не знаешь, вычислить его город, потом его самого… Гвоздеву даже интересно стало, как сочинцу это удалось.
- О-па-на! Какие люди, и без охраны! – воскликнул Гвоздев. – Уж не по мою ли душу ты сюда явился?
- Правильно мыслишь. Базар к  тебе имеется.
- За побитую рожу?
- Это базар отдельный, за мою рожу ответишь по понятиям.
- Ты за этим сюда приперся?
- И за этим тоже. Ты был у нас в Сочах, на моей земле, а за аренду земли не платил, это раз. Ты пользовался нашими лохами, на что вообще не имеешь права, это два. Наконец, если тебе удалось что-то выиграть, ты обязан был поделиться соответственно, это три. Я не знаю, какие у вас в Арнаутове порядки, но у  нас в Сочах заведено вот так. Ты  этого не знал, а полез в чужой монастырь со своим уставом. Таким образом, за тобой числится должок в несколько десятков штук «зеленых».
- А это видел? – Гвоздев скрутил  Мирону под нос кукиш. Мирон ловко вывернул ему руку, Дима взвыл.
- Сука!
Мирон свободной рукой отчаянно смазал Гвоздева по морде, кулаком, нанеся удар сзади. Дима рухнул на пол и закрылся руками. Бармен и другие присутствующие ринулись разнимать драчунов. Мирона оттащили к выходу, Гвоздеву хотели оказать помощь, но она не понадобилась: он уже сам поднялся. Морда была разбита до крови. Собравшись с силами, Гвоздь полетел за Мироном и несколько раз ударил его в  живот руками и ногами. Мирон осел на асфальт, его поддерживали две пары рук.
- Вызывайте милицию! – крикнул кто-то.
- За суку ответишь, - хрипло бросил Мирон, и его рука зашарила за поясом в поисках оружия. И он выстрелил, но промахнулся. Тогда Мирон встал на ноги и швырнул к ногам Гвоздева перчатку. Дима принял вызов; велел Мирону взять такси и следовать за ним.
Машина Гвоздева остановилась на пятом километре Московского шоссе. Таксиста рассчитали и отправили назад – чтобы не было ненужных свидетелей, а сами противники разошлись на двадцать шагов. Недавний поединок с Сидором повторялся, как бумеранг. И на этот раз первым опять стрелял Гвоздь. Но Мирон успел увернуться, и пуля противника угодила ему лишь в плечо. Мирон сильно стиснул рану и не отпускал, пока боль не утихла. Затем прицелился Гвоздеву  в лоб… потом спустился ниже и еще ниже… Гвоздев не знал Мирона, поэтому стоял вальяжно, надеясь, что тот опять промажет. Но Мирон не промазал. Выстрел пришелся в самое сердце. Дима повалился на траву и затих. Смерть наступила мгновенно. Мирон подошел ближе, чтобы убедиться в смерти противника. Рубашка Гвоздева густо багровела. Выстрел был очень смачным и кровавым. Мирон пнул поверженное тело, но Гвоздев так и не пошевелился: он был мертв.
С места дуэли Мирон уехал на машине Гвоздева…
 
Вместо эпилога
О гибели Гвоздева Наташа узнал из телевизора: случайно попала на какие-то криминальные новости, где рассказывалось в том числе и о разборке на Московском шоссе… В убитом Наташа узнала человека… а точнее, бандита, от которого родила двоих детей. Недолго Наташа плакала  и быстро утешилась, даже вздохнула свободно. Младшего сынишку она назвала Васей, его выходили, вернули к жизни и вернули матери полноценного, здорового малыша. С двумя детьми на руках Наташа  возвратилась к  маме в Калининград.
Паша Караваев с гибелью главаря осиротел. Но тут «сидоровцы» снова позвали его к себе и предложили возглавить структуру. Паша не отказался.
 
 
 
 
 
 

© Copyright: Соня Василевская, 2020

Регистрационный номер №0482881

от 2 ноября 2020

[Скрыть] Регистрационный номер 0482881 выдан для произведения: Арнаутов (с удар.на у) – вымышленный город между Смоленском и Москвой.
 
Часть первая
 
                                                     Глава  1
Серебристый «Фольксваген-Джетта» остановился в дачном поселке у заброшенного дома из гнилых досок – здесь Дмитрию Гвоздеву, известному в определенных кругах под простым погонялом «Гвоздь», «забил стрелку» его должник  по картам Виталий  Крупченко. Довольно странное, надо признать, место встречи с бандитом выбрал бизнесмен: отсюда последний может и не выбраться, а первые часто оставляют в таких местах трупы своих должников. И хотя Гвоздев не был сторонником того, чтобы убивать своих должников и старался не делать этого, он безгранично удивился, услышав от Крупченко о месте «стрелки».
Из машины выгрузились пятеро парней и дружно двинули в направлении деревянного строения. Шагали  в ногу, как на параде, послушно следуя за главарем. Один из пятерых был армянской наружности; главарь же выделялся только тем, что шел впереди: парень лет около тридцати, среднего роста, спортивного сложения, светловолосый и красивый. Распахнув дверь избушки, он в бывшей спальне обнаружил на полу привязанную к ножке кровати молодую женщину. Пленница сидела на коленях, свесив голову, не в силах освободиться, а ее легкая летняя блузка была зазывно расстегнута на груди. Услышав шум, она повернула голову. Увидев пятерых мужиков, истерично закричала, понимая, однако, что ей никто не поможет.
‑ Заткнись, сука, не то пристрелю! – зашипел один из бандитов и вскинул ствол.
- Уймись, Белорус! - остановил Гвоздев. – И вообще, валите все отсюда.
- А бабенка хороша! – провокационно отозвался армянин.
- Аванес, ты уволен! – бросил Гвоздев.
- Это что, приказ? – спросил о своём Белорус.
- Распоряжение, - поправил главарь. – Впрочем, понимай, как хочешь. Уходи сам и остальных забери.
Вова Белорус, бывший правой рукой главаря Гвоздя, жестом показал собратьям удалиться на улицу.
- Ждите меня в машине! – успел крикнуть Гвоздев и подошел к женщине ближе.
Она и правда была красивой. Бережливый макияж на лице, пронзительные голубые глаза, рыжие волосы. На вид ей было лет двадцать пять. Взгляд Гвоздева замер на ее лице; парень, кажется, даже забыл, зачем пришел.
- Тебя как звать? – мягко спросил Гвоздев.
- Наташа…
- А что ты здесь делаешь?
- Вас жду… Виталик сказал, что денег у него нет, вот он и решил расплатиться мной. Привез сюда, привязал и сказал ждать вас.
- Сволочь, - прошептал Гвоздев. - Теперь он точно покойник.
Последние слова бандит процедил сквозь зубы, затем помог Наташе подняться, освободил руки и застегнул блузку.
- Вот что, Натаха, меня Димой зовут и пока ты со мной, тебя никто не тронет, поняла?
Она кивнула.
Гвоздев взял ее за обе руки – чтобы поцеловать, и увидел на запястьях обозначившиеся красные полоски.
- Ты можешь идти?
Она кивнула.
- Могу. Но мне холодно.
Гвоздев снял со своих плеч пиджак и пожаловал ей.
- Грейся на здоровье.
Наташа подняла на своего спасителя уставшие глаза.
- Спасибо, - сказала тихо. – Только, пожалуйста, не убивайте Виталика. Я вас очень прошу.
Бандит не успел ничего ответить, потому что братки на улице уже заждались, и один из них сунул нос в хату.
- Гвоздь, ты что возишься? Ты скоро?
Гвоздев вывел Наташу к машине и оповестил:
- Она поедет с нами.
- Димон, а у нас мест свободных нет, - возразил другой бандит. – Тачка только на пять человек рассчитана.
- Вали пешком, я сам поведу! – быстро решил проблему главарь.
- Ладно, я уступлю свое место, - потеснился армянин.
- Я не сомневался, Аванес, что ты это сделаешь, - оценил его старания Гвоздев и вместе с Наташей сел на заднее сиденье.
Армянин был, конечно, никакой не Аванес, а Тенгиз Мовсесян, приехавший на Арнаутчину год назад на заработки  из Еревана. Гастарбайтеры его и прозвали Аванесом. Почему – никто не знает, скорее всего, в шутку. Он поначалу обижался, но потом привык и теперь иногда даже путает своё имя с прозвищем. Гастарбайтером  был и Владимир Русов из белорусского Могилева, отсюда и погоняло – Белорус. Они работали вместе с Мовсесяном, сначала где-то на Смоленщине под Рудней, потом их перевезли в Арнаутов. В группировке Гвоздева они оба оказались после того, как Дима со своим другом Пашей Караваевым, сейчас тоже состоявшего в банде, предприняли наезд на вагон, в котором жили нелегалы из приграничных государств бывшего союза. Тенгиз  и Вова в бандиты ушли сами, им никто не предлагал и силком не тянул. А на родине у себя, в Беларуси и в Армении, они числились пропавшими без вести и, соответственно, в розыске.
Паша Караваев родился и первые пять лет жизни провел в Рославле Смоленской области, а потом его семья переехала в Арнаутов. Здесь он вырос и здесь же, еще ребенком, познакомился и сдружился с Димой Гвоздевым. Сам Дима был из Арнаутова – кстати, единственный арнаутовец в своей бригаде; отчасти именно это обстоятельство и повлияло на  его судьбу  главаря.
Пятый участник кодлячка, Коля Вараксин, родом тоже был со Смоленщины, из Вязьмы. Трудный ребенок, он рос сорванцом, часто ссорился с родителями и уходил из дома. Когда стал взрослым, немного остепенился, но  ссоры и загулы продолжились, и в последнюю, очень сильную, ссору Коля сбежал в Арнаутов – чтобы подальше от дома. В областном центре он одно время  жил на съемной квартире, а потом решил отобрать жилплощадь  у своей хозяйки и под угрозой убийства  вынудил женщину переписать квартиру на него. Это стало первым его преступлением, совершенным, кстати, в одиночку.  Гвоздеву и Караваеву он встретился в маленьком баре, куда два друга от безделья и скуки зашли попить пива. Они сидели в стороне, никого не трогали, на Колю даже не смотрели. А познакомились с ним в драке, которую внезапно начала компания за крайним столиком. Дима, Паша и Коля помогали разнимать дерущихся, после чего опять выпили пива – за старания, за участие и новое знакомство. Безобидная попойка переросла в бурную пьянку, в тот же вечер трио парней совершило групповую хулиганку (теперь они уже сами были зачинщиками драки) и разбой, где оружием служила «розочка»' от бутылки. Этими деяниями ребята оказались повязаны, поэтому, протрезвев, приняли боевое крещение на верность криминальному ремеслу. Так посторонний человек оказался в «группе лиц», действовавшей сначала по предварительному сговору, а затем и организованно. С приходом гастарбайтеров  позиции группы укрепились, парни нашли способ вооружиться и стали настоящей бандой. Их особенность была в том, что все участники банды ранее были не судимы.
Им было всего полгода, но за это время «гвоздевцы» уже успели провести три крупных разборки  и одну войну, в ходе которой они отстояли своё право на существование, наладили канал по сбыту в страны бывшего Союза контрабандного оружия, обеспечили несколько «крыш» и в одной из них Белорус стал помощником директора кондитерской фабрики. Русов жил двумя жизнями: одна была бандитской, а вторая – жизнь честного человека и коммерсанта, ничем не запятнанного и не имеющего проблем с законом. На «Радуге», например, Русова знал каждый и при случае мог указать на него, как на их второго директора.
Уголовная специализация «гвоздевцев» была узкой: рэкет и убийства. Последние Дима, как главарь, взял на себя. Коммерсанты Гвоздя не интересовали: Дима был умелым  карточным шулером и по части рэкета беспокоил только своих должников. Прирожденным каталой Гвоздев не был никогда, а карточному ремеслу научился у своего двоюродного брата, которого карты  уже давно свели в могилу. А вот он таким мастером шулерского дела был, что достоинство карты умел определять на ощупь. Шесть раз судимый, он с каждой новой отсидкой повышал и укреплял свою квалификацию. И он же был отличным психологом, умевшим вычислять игроманов безошибочно из тысячи других людей. Ему достаточно было просто взглянуть на человека, чтобы угадать в нем потенциального игрока. Но искусство психологии не всякому под силу будет, да и навряд ли этому можно научить в принципе, вот поэтому, вычисляя игроманов, Гвоздев часто ошибался и попадал не на тех людей. Брат, обучая его мастерству картежника, завещал, однако, никогда в карты не играть: эти игры к добру не приводят, а если, не дай бог, проиграешь, то не отыграешься никогда. Дима много лет следовал совету кузена, но потом стал бандитом, и в последний раз в выборе жертвы не ошибся: в его сети попал Виталий Крупченко.
 
Глава  2
Виталий играть начал еще в детстве, но тогда он не замечал в  себе склонности к азартным играм.  Начинал с безвинных споров и пари, часто выигрывал всякий спор. Спорили они тогда на сладости, на игрушки и на мелкие деньги. В армии Виталия научили играть в карты, и вот тогда-то Крупченко и стал злоупотреблять своим умением, обыгрывая солдатов и по справедливости забирая у них деньги и посылки из дома. Уволившись на дембель, Виталий попробовал сыграть в казино. Здесь ему здорово подфартило и через несколько месяцев Крупченко уже накопил огромную сумму в рублях. Взяв кредит в банке, он купил у города бесхозное  одноэтажное здание бывшего кинотеатра с той целью, чтобы позже открыть здесь свое дело. Но чем именно он хочет заняться, Виталий тогда не знал. Два года здание простояло впустую, а потом нашелся инвестор, согласившийся вложить свои деньги в дело Крупченко. Так на месте бывшего кинотеатра появился торговый дом «Нептун», предлагающий покупательскому спросу мебель и бытовую технику. Бизнес приносил колоссальный доход, Крупченко купил машину, отдельную квартиру, прочно встал на ноги, а год назад женился на приезжей калининградке. Было ему тогда тридцать четыре года.  И в это время  карты становятся  его страстью. Виталий быстро потерял все, что имел: квартира и машина уже были в залоге, часть бизнеса отдана в чужие руки. Он еще и по банковскому кредиту должен был... А тут он в поле зрения Гвоздева попал… Все, что у Виталия оставалось, - это его жена  Наташа.  
В последний раз Виталий проиграл Гвоздеву тридцать тысяч долларов. Дима  вычислил его психологически, причем сразу и наверняка, да и не заметить Виталия было трудно: его угадал бы даже человек, не владеющий психологией шулера и вообще далекий от азартных игр. У  Крупченко был чересчур озабоченный вид, а на лице так прямо и читалось, что он ищет, с кем бы поиграть. В тот момент Виталий рассчитывал отыграться, чтобы вернуть себе хотя бы какую-то часть своего имущества. Но вместо достойного выигрыша он снова проиграл… Дело было так.
Гвоздев встретил Виталия в пивбаре, бизнесмен задумчиво опустошал бокал у барной стойки. Бандит знал этого клиента уже в лицо: он был частым гостем в катранах. Сейчас он, наверное, размышлял над тем, как бы это еще разок рискнуть, только чтоб отыграться. Дима знал, как решить этот вопрос.
- Помочь? – подсел он рядышком.
- Чем ты можешь помочь? – грустно спросил Виталий.
- Хочешь пять штук заработать? – предложил бандит.
- Как? – вроде заинтересовался парень.
- Знаю одно местечко, там  в картишки дуются. Если ты проигрываешь, тебе дают возможность отыграться. Пять штук ты рискуешь проиграть за несколько ходов подряд.
- За сколько именно?
- Раз за десять. А если ты отыгрался после проигрыша, то тебе еще и бабок дадут. Если вообще не проиграешь – сорвешь банк, пять кусков.
- И долго так играть надо?
- Как скажут. Может, и полдня.
- А выйти из игры можно? Если, например, мне надоест…
- Это смотря как играть будешь. Если банк сорвешь – естественно, выходишь из игры, а если нет – ну, уж тут как разрешат.
- А во что играть надо? Если я не знаю этой игры…
- Научат. На худой конец, сыграешь в дурака,  – его-то, надеюсь, ты знаешь?
 Крупченко почесал затылок, подумал, но повелся… И рискнул. И в очередной раз проиграл. Его только что снимать одежду не заставили…  Гвоздев поставил его на счетчик. В первый раз Крупченко попросил отсрочки… Бандит разрешил. То же самое повторилось и на второй, и в третий раз.… Но в четвертый раз терпение Гвоздева не выдержало, и он ни о каких отсрочках слушать не стал, а дал Виталию два дня, в течение которых тот должен был либо найти деньги, либо прощаться с жизнью. Только  зачем Виталий решил расплатиться с Гвоздевым собственной женой? И на что вообще рассчитывал Крупченко, когда вез Наташу на растерзание бандитам? Уж явно не  на  то, что их главарь влюбится в Наташу, как оно случилось на самом деле. Ответов на эти вопросы не было…
Гвоздев привез Наташу в свою квартиру  в элитном доме на  Рославльском шоссе.
- Вот здесь ты  теперь и будешь  жить, - сообщил он ей. – Это мой дом, я здесь живу один. Тебе тут будет хорошо.
Квартира была огромная – прямо пятикомнатные хоромы, и богатая, обставленная самой дорогой мебелью в жилых спальнях и фирменной – в подсобных и на кухне. Дима выделил Наташе одну из спален в личное пользование, но разрешил ей навещать и себя. Впрочем, такой шаг был явлением временным – только до тех пор, пока Наташа освоится и привыкнет к своему положению безутешной вдовы.
- Завтра же я найму домработницу, - пообещал Дима. – Готовить самой я тебе не позволю.
Наташа всё еще пребывала в шоке от испуга, потому не могла сказать ни слова и ничего возразить.
- Пока побудь одна, пообвыкни, - осторожно опустил Дима ее на стул. – Сделать тебе чая?
Наташа всё так же испуганно смотрела на Гвоздева, но все понимала. На его предложение отодвинулась подальше.
- Не бойся, - Дима бережно взял ее за руки, - я тебя не обижу. Я все-таки принесу тебе чая.
Дима вышел на кухню, Наташа огляделась по сторонам. Да, здесь было очень уютно и красиво: мягкая кровать, телевизор с DVD-проигрывателем, книжный шкаф для вида, встроенный в стену съемный аквариум с пятью рыбками…
Но Наташа не замечала всей этой красоты: она смотрела отрешенно.
Вернулся Дима с чаем, протянул ей стакан:
- Возьми, попей. Да не бойся, он на целебных травах, тебе полегчает.
Наташа механически протянула руку за стаканом и отпила несколько медленных глотков. Гвоздев сел рядом и обнял ее:
- Я понимаю, у тебя депрессия. Но я тебе ничего не сделаю, поверь мне, пожалуйста. Ты мне очень понравилась и теперь ты моя. Ладно, подожду до завтра: если не отойдешь – приведу врача.
Наташа молча отдала ему стакан и завалилась на кровать.
- Это правильно, - одобрил Дима, - полежи; может, поспишь?
Так и быть: свою спальню, куда Гвоздев привел Наташу, он выделил ей, а сам лег спать в другой комнате. Так пока распределились их роли.
 
Глава  3
Уроженка Калининграда Наташа Матвеева приехала в Арнаутов  семь лет  назад - поступать в Арнаутский институт искусств преподавателем по классу фортепиано. Через пять лет получила диплом и в то же время молодому специалисту предложили  рабочее место в Арнаутской музыкальной школе, предоставили служебное жилье. Вскоре Наташа познакомилась с Виталием Крупченко. Виталию было уже за тридцать, он был человеком самостоятельным, занимался бизнесом и имел собственный магазин – торговый дом «Нептун». Около года они встречались, потом решили пожениться. Свадьбу сыграли  в прошлом году.  О том, что Виталий игрок, она не знала, и тем более не знала, что всего за год семейной жизни он спустил все свое состояние.
 За ночь Наташе полегчало; она хорошо поспала и утром первая пришла поздороваться с Гвоздевым. Дима завтракал на кухне. Наташа стала в пороге и улыбнулась:
- Доброе утро, - сказала тихонько.
Гвоздев засиял:
- А, привет, привет! Утро действительно доброе, если ты улыбаешься. Как твои дела?
- Гораздо лучше. Я готова говорить, пить чай и есть.
- Одну минуту! – Дима встал со своего места и через минуту поставил перед Наташей полную тарелку.
- Ешь на здоровье, пожалуйста! Наедайся, набирайся сил и чувствуй себя здесь, как  дома. А мне надо уходить; извини, дружок. Вот тебе мой сотовый, - Дима  оставил ей листок с цифрами. – Звони, если что.
- Ты один живешь?
- Ну, вот, разговор у нас пошел! – обрадовался Дима. – Один, и пока что ты одна побудешь. А на этой неделе я найду домработницу, и вам будет веселей.
- Дима, нам не нужна домработница, я всё буду делать сама…
- Не возражай: это не обсуждается! Ты делать не будешь ничего!
Спустившись во двор к машине, Гвоздев позвонил Крупченко.
- Фраер, я не понял юмора: нахера ты привез мне свою бабу? Я, вроде,  бабок просил, а не бабу…
- Что с Наташей? – испуганно спросил Виталик.
- Ее судьба решена: она теперь со мной. А ты, козел вонючий, мне за нее ответишь. Ты мне по-прежнему должен, сечешь?
- Что тебе надо, Гвоздев?
- Через час я буду ждать тебя на месте строящегося торгового центра в районе улицы  Пржевальского.
- Это где «железка» пролегает?
- Именно там. И не вздумай опаздывать.
- Слушай, Дима, у меня двадцать штук есть – может, это я верну сегодня, а остальное потом?
- А чего ж ты, сука, раньше так не сделал? Но нет, дорогой, твои сроки все прошли и отсрочки больше не будет.
- А где мне взять за час десять штук?
- А это – не мои проблемы. Короче, за базаром мы только время теряем; у нас осталось пятьдесят минут. Я тебя жду на месте.
Виталий приехал, как был: с двадцатью тысячами в кармане, которые и протянул Гвоздеву прямо в руки. Только Дима денег не взял, а опустил руку Виталия. И приказал стать к стене. Виталий стал.
- Повернись к стене лицом и опустись на колени. – Гвоздев взвел на него ствол.
- Что ты задумал, бандитская твоя душа? – дрожащим голосом спросил Крупченко.
- Делай, что тебе сказано, и без базара! – Бандит держал оружие наизготовку.
Крупченко подчинился.
- Я тебя, сука, зашмалю сейчас, и не потому, что  ты  мне должен, а за Наташу. Руки на поясницу – и в замок. Ты видел когда-нибудь, как в России смертные приговоры исполняют?
- Гвоздев, у нас смертная  казнь отменена… - застонал Крупченко.
- У кого отменена, а у кого и нет. – Дима беспорядочно трижды выстрелил  Виталию  в голову.
Парень умер тотчас же, рухнул на бетон.  Но Гвоздев не стал ничего делать с трупом, а нарочно оставил его на месте убийства, нисколько не опасаясь, что уже через полчаса тело могут найти. Дима знал, что, во всяком случае, убийцу, то есть его, никогда не найдут. Даже если есть свидетели, могущие подтвердить, что Виталий Крупченко уезжал на встречу с бандитом Гвоздевым: Дима еще был плохо известен в правоохранительных органах.
Глава  4
- Здравствуйте! - на пороге квартиры Гвоздева стояла немолодая притягательная женщина и внимательно смотрела на Наташу. – Мне ваш муж сказал, что вам требуется домработница.
- Виталик? Когда?
- Не знаю, как его зовут; он просто позвонил мне и пригласил на работу.
- Он вас уже взял?
- Да.
- А как же… зачем же он… Ах, да, - Наташа запуталась в происходящем. Она забыла, что теперь живёт у Гвоздева, а ее мужа зовут не Виталик, а Дима. – Проходите. – Наташа раскрыла перед гостьей дверь пошире.
- Маргарита Степановна, а вы? – женщина миролюбиво протянула Наташе руку.
- Наташа. Но я ничего не знаю… - она терялась.
- А ваш муж сказал, что вы в курсе моего прихода…
- Нет, я имею в виду, что.… Как вам предложить условия работы, сколько платить?..
- Я уже обо всем говорила с вашим мужем: меня все устраивает.
- Когда же вы собираетесь приступить к работе?
- Прямо сейчас. Разрешите, я осмотрю квартиру, чтобы знать, с чего начать?
- А вы позволите, я позвоню мужу? Страховочный звонок…
- Да, пожалуйста.
Наташа нашла номер, который ей на бумажке оставил Гвоздев, и набрала цифры.
- Але, Дима? Это я. Дима, тут ко мне пришла какая-то женщина, Маргарита Степановна, и называет себя нашей домработницей, просится в квартиру. Мне ее пускать?
- Пускай, Наташенька, это действительно наша домработница, я принял ее сегодня утром.
Наташа отложила телефон.
- Проходите…
Дима приехал вечером. Дома его ждал вкусный, но холодный ужин.
- Маргарита Степановна приготовила, - призналась Наташа, помогая Диме раздеться, - а я погрею.
Поздно вечером, когда Наташа уже легла спать, к ней под одеяло незаметно юркнул Гвоздев. И сразу же положил руку ей на грудь. Наташа вздрогнула.
- Дима, ты, что ли? – Она вскочила. – Дима, пожалуйста, уйди, я тебя очень прошу!
- Почему? - он удивился.
- Димочка, я всё понимаю, но я когда смогу, я тебе сама скажу, ладно? Не торопи меня…
- Хорошо, как скажешь. – Он ушел недовольный. А утром раненько уехал.
 
*      *     *
Прежде Виталий Геннадьевич никогда не задерживался и без предупреждения не опаздывал, поэтому сегодняшнее отсутствие хозяина на работе взбудоражило общественность «Нептуна».
- Сотовый не отвечает, дома тоже, похоже, никого, - устало сообщила секретарша Виталия, замучившись  нажимать на кнопки телефона. Такого раньше не было.
- А что с сотовым: не доступен?
- Доступен, но не отвечает.
- И дома, похоже, никого… Странно: Наташа ведь должна быть. Савченко, езжай-ка  ты к ним домой: такое впечатление, будто здесь что-то не так.
Виктор Савченко¸ сотрудник службы безопасности «Нептуна», на служебной машине отправился домой к шефу. Дверь никто не открывал, а соседка сказала, что оба супруга отсутствуют уже двое суток. Хотя, конечно, она с ними глубокого контакта не поддерживала, но за их стеной все очень тихо, словно кто Крупченков убил. Савченко еще раз вывел на табло номер Виталия. Телефон оказался и вовсе заблокирован. Виктор вернулся в офис. Оттуда уже позвонил на номер Наташи  и спросил ее, не знает ли, часом, она, куда подевался Виталик.
- Понятия не имею, - ответила Наташа. – Я позавчера от него ушла.
Раз такое дело, секретарше Крупченко было поручено сесть на телефон и обзвонить все места, где мог находиться Виталий Геннадьевич (родители, партнеры и т. д.). Нигде никто ничего не знал. В «Нептуне» решили подождать до завтра (авось сам объявится), а  тогда подавать в розыск.
Назавтра труп неизвестного молодого мужчины был обнаружен там, где Гвоздев его и бросил – на втором этаже строящегося объекта. А когда в уголовный розыск поступило заявление о пропаже бизнесмена, там быстро сверили данные  неопознанного трупа и пришли к выводу, что это и есть Виталий Крупченко. На опознание тела поехала мать Виталия и подтвердила опасения розыскников. Только вот сообщить о том Наташе не удалось, потому что Гвоздев предложил ей начать новую жизнь в новом качестве, для чего изменил ей телефонный номер. А раз личность убитого была установлена, то не было необходимости сообщать о нем в прессу и на телевидение, поэтому о гибели своего мужа  Наташа Крупченко  узнает другим способом.
 
Глава 5
- Вот ты жалуешься, типа, что на тебя «козловские» наезжают, да? Так я  тебе предлагаю: возьми меня в долю, и я обеспечу тебе «крышу». Сделай меня своим помощником.  Контора мне твоя нафиг не нужна – мне просто нужно формально числится по бумагам твоим помощником. Я буду «мертвой душой».
- А бабки будешь получать?  - недоверчиво спросил Игорь.
- Обязательно.
- Интересно, за что?
- За «крышу», мать твою! – Вова разозлился. – Я по всем бумагам буду проходить  как твой помощник, мне же положена зарплата!
Хитрый Белорус знал, под кого копать. Молодой парень, начинающий предприниматель Игорь Новацкий внимательно смотрел на Русова и сомневался. Володя не сказал ему, что состоит в преступной группировке Гвоздя, представился лишь бандитом. Впрочем, необходимости прикрываться Гвоздем не было, так как  его имя Игорю ни о чем не говорило.
- Хорошо, я согласен, - недолго думал Новацкий.
- Вот и славно, - Русов достал бутылку армянского коньяка, кивнул на нее: - Это мой собрат Тенгиз тебя угощает. Выпьем за успех предприятия?
Новацкий поставил две рюмки. Парни выпили на брудершафт.
- Тогда завтра я пришлю к тебе одного человечка – он мой личный нотариус, и вы с ним составите договор.
Как только Белорус ушел, Новацкий позвонил своему школьному приятелю, у которого брат был бандит, и рассказал о своей беде.
- Понял, Игорек, это не вопрос, - ответил приятель. – Через два часа жди Славика у себя.
Вячеслав Чкалов по прозвищу Летчик был главарем крупной группировки, занимавшей влиятельное положение в рядах городского управления. Всех бандитов города, мелких и значительных, он знал наперечет. И когда Новацкий спросил у Летчика, что ему известно о некоем Вове Белорусе, Летчик ответил сразу:
- Состоит в «бригаде» Гвоздя. Да, это борзый кодлячок. Им всего полгода, а в кровищи погрязли – жуть! Даже повоевать успели: вырезали под корень всю бригаду Химика. Правда, стоит отдать им должное, свое место под солнцем они отвоевали и доказали свое могущество. Нет, сам Дима Гвоздь, их бригадир, в экономику не лезет и частников не трогает. Это, как было сказано в одном известном фильме, для Димы Гвоздева слишком много, а для Димы  Гвоздя слишком мало.
- Так, значит, Русов один не сможет обеспечивать мне  «крышу»?
- Почему же? Сможет. Ты будешь ему платить, он тебя – «крышевать». И делиться ни с кем не придется, и конкурентов нет. Только трудно одному ему будет справиться с теми, кто на тебя наезжает: их ведь много, а Белорус один. Если он не получит поддержку Гвоздева… - Чкалов покачал головой. – А кто на тебя наезжает?
 - «Козловские».
- У-у, парень, ты влип по самое   «не могу». Это рэкетиры ещё те. Но это и все, что они делают: кроме рэкета за «козловскими» замечено больше ничего не было.
- Так что же мне делать? – Игорь растерялся. – Я ведь Белорусу дал свое добро, мы уже на брудершафт с ним выпили. Он мне завтра обещал своего нотариуса прислать, чтобы составить договор.
- Может, конечно, у него и есть личный нотариус, но я  сильно сомневаюсь, чтобы до этого дошло. Видишь ли, Гвоздь и Козлов не дружат. Они не враги – просто не дружат. И если пацан перекроет Козлову  кислород, тот может включить ответку, и дело запахнет войной. Не думаю, что Гвоздю хотелось бы войны – эта перспектива никому не в лом. Гвоздев, конечно, уже имеет опыт силового  разрешения конфликта, но сам он никогда не был инициатором войн. Однако если уж вдруг нотариус нарисуется, то поступим с ним,  как в известном сериале про бригаду: дай ему чем-нибудь по чайнику, а потом иди в отказ. Держи стойку, что ничего не знаешь, и никаких юристов не ждал.
- А Гвоздь мне за это что сделает?
- А Гвоздь – ничего, потому что он тут не при делах. Это же не он к тебе приходил, а Белорус даже на него не сослался.
- Слава, а ты мне поможешь уделать этого юриста? А то я один как-то… не уверен в себе…
- Сколько заплатишь?
- Не обижу.
Глава  6
У Маргариты Степановны был выходной. Гвоздев разрешил ей взять еще один, чтобы провести с Наташей наедине два дня. Но в  первую ночь Наташа еще не допускала Диму к себе в  постель, а на следующую ночь пришла к нему сама. Бандит уже спал. Наташа села на край его кровати и потеребила Диме волосы, легла ему на плечо. Гвоздев застонал и заворочался.
- Дима… - зашептала Наташа. – Димочка…
Он, наконец, повернулся, включил лампу.
- Наташа? Фу, ты меня напугала…
- Не надо света, пожалуйста.
- Что ты здесь делаешь?
- Я пришла к тебе, Гвоздев. Я тебя люблю.
Гвоздев обнял ее. Неужели он дождался того часа, когда Наташа сама  к нему пришла? Объятья плавно перешли в поцелуй. Наташа не сопротивлялась. Она действительно полюбила этого бандита и преодолела к нему всякую брезгливость. Гвоздев мучил ее губы и тихонько лез под ночную рубашку. Наташа не замечала его движений. Дима стянул с нее рубашку, руками крепко вцепился в ее груди, несколько раз сжал их. Наташа застонала. Бандит осторожно опрокинул ее на кровать и стянул пижамные штаны. Наташа развела ноги и распахнула свое тело, стала доступной и беззащитной. Голодный Гвоздев, ждавший этой минуты целый месяц, принял женщину уважительно и любя.
Наутро они проснулись почти в одно время. О том, что было вчера вечером, никто не вспоминал, только лишь Гвоздев обмолвился, что ему так не хочется, а надо уходить.
- Надо, Натуся, - будто извинялся он.
- Мне даже странно это слышать, Дима. Странно и дико. Ты говоришь так, словно тебя ждут десятки людей, словно ты на работу торопишься.
- Но у меня же есть подчиненные… - усмехнулся он.
- Да. Но нет работы, на которую бы можно было спешить. А идешь ты делать зло.
- Этот вопрос я с тобой обсуждать не буду… по крайней мере, не сейчас. А ты не скучай: скоро придет Маргарита Степановна.
Оставшись одна, Наташа набрала на своем телефоне номер Виталия. Она, конечно, была на него обижена и держала зло; она, конечно, ничего не желала о нем слышать, но задать мужу несколько неприятных вопросов ей хотелось. Однако Виталик не то что не ответил, а его телефон был отключен. Наташа перезвонила еще раз. Результат был тот же.
 Когда пришла Маргарита Степановна, Наташа попросила ее позвонить в  «Нептун» и спросить директора, Виталия Геннадьевича Крупченко. Сама звонить Наташа боялась -  из опасения, что ее могут узнать. Маргарита Степановна исполнила ее просьбу.
- Это  магазин «Нептун»? Скажите, я могу поговорить с директором, Виталием Геннадьевичем?
- Виталий Геннадьевич погиб, - был жесткий ответ. – Его нашли убитым месяц назад. Его застрелили.
Маргарита Степановна не помнила, как положила трубку. После услышанного лицо ее побелело.
- Что такое, Маргарита Степановна? Что вам сказали? – волновалась Наташа.
- Ваш муж убит.
Наташа упала в обморок.
- Боже, что я наделала? – Маргарита Степановна испугалась и бросилась приводить Наташу в чувство.
Когда Наташа очнулась, то первым делом спросила, что с ней было.
- Вы потеряли сознание, - ответила домработница.
- Почему?
- Не знаю, Наталья Игоревна.
- Нет, подождите… Вы сказали мне, что Виталика убили. Кто его убил? Когда?
- Убили месяц назад, а кто - я не знаю. Сказали, что его застрелили.
Наташа где стояла, там и села. Заплакала. И вдруг опомнилась: месяц назад! Да ведь месяц ровно, как она живет у Гвоздева. А что, если…
- Маргарита Степановна, мне надо срочно уйти. Если вдруг позвонит Дима и спросит обо мне, вы скажите, что я пошла гулять. Телефон я брать не буду.
 
Глава  7
Направилась она на работу к Виталику, в ТД «Нептун». Там ее не ожидали увидеть и были приятно удивлены ее приходу.
- Наталья Игоревна! – воскликнула Аня, секретарша Виталия Геннадьевича. – Где вы пропадали столько времени, мы вас везде искали…
- Аня, что с Виталиком?
- Наташа…
- Где мой муж?
- Он убит.
- Откуда это известно?
Аня рассказала Наташе, где и когда обнаружили тело Крупченко.
- А где вы были, Наташа?
- Аня… Ну, считай, что он проиграл меня в карты.
- Как? Разве Виталий Геннадьевич был азартным человеком?
- А вы разве не знали? Он  играл в казино. Потом пристрастился к картам. В последний раз он рискнул и поставил на кон  тридцать тысяч долларов. Расплатиться не смог и решил расплатиться мной. Естественно, такого я стерпеть не смогла и ушла от него.
- И где вы теперь?
- Я живу у подруги, но я начала новую жизнь, даже телефон сменила. Я хочу забыть обо всем, что меня связывало с Виталиком. Но почему-то сейчас меня заинтересовала его судьба, поэтому я здесь.
- Может, вы скажете, как вас можно найти?
- Не надо меня искать, Анечка. Сюда я зашла из спортивного интереса и больше я сюда не пойду. Пока…
Наташа спешно покинула «Нептун». У входа взяла такси и поехала домой к Гвоздеву. Дорогой она думала о том, как удачно все сходится: гибель Виталия случилась буквально на следующий день после того, как Наташу нашел Гвоздев, и погиб он от выстрела из пистолета. Что очень похоже на Гвоздева, и пистолет у него есть. А его слова в день знакомства «теперь он точно покойник»… Тогда она не обратила на них внимания, зато сегодня поняла, что Крупченко убил Гвоздев.
Но пока Наташа решила молчать и вести себя так, будто ничего не случилось. Она чувствовала: должно прийти то время, когда можно будет сказать Гвоздеву всю правду. А пока он к ней хорошо относится, и Наташа, в свою очередь, стала привыкать к бандиту.
Она позвонила свекрови, чтобы сообщить о себе и узнать подробности гибели Виталика. Антонина Викентьевна была рада слышать Наташу, рада тому, что она нашлась, и рассказала ей все, что знала: как узнала о гибели сына, как сама ездила на опознание и как похоронила его без Наташи.
- Наташа, а куда ты пропала? Ты что, сменила номер?
- Да, Антонина Викентьевна. Виталик проиграл меня в карты, я не хотела, чтобы он меня нашел.
Мать знала, что сын был игрок, ведь он много раз проигрывался и уносил из дома вещи. Наташа тоже знала, что свекрови все известно.
- Где ты пропадаешь? – спросила свекровь.
- У человека, который меня спас.
 
Вернувшись в его дом, Наташа подала в местную газету объявление о сдаче квартиры Крупченко. Она тоже была полноправной хозяйкой этой квартиры, но возвращаться туда не хотела – потому, что там все напоминало о Виталике, которого Наташа хотела забыть. Правда, теперь она вдова, но пока никак нельзя оформить это положение. Хотя, если хорошенько подумать, можно попытаться: труп Виталия найден, опознан и  она на месте… Осталось получить свидетельство…
Гвоздев явился лишь вечером. Маргарита Степановна накрыла им на стол.
- Дима, - сказала Наташа за ужином, - я хочу работать.
- Зачем?
- Чтобы быть как все. Я давно думала над этим вопросом, и надо сказать, что я не хочу сидеть без дела.
- Наташенька, да зачем тебе это надо? Я приношу тебе огромные деньги, нанял домработницу…
- Я Маргарите Степановне всегда стараюсь помочь, я тебе не говорила? А твоих денег  мне не надо.
Гвоздев отложил вилку и странно посмотрел на Наташу.
- Не понял… Что за тон?
- Нормальный тон. Просто я имею образование, работу,  я вполне могу сама зарабатывать себе на жизнь. А еще я знаю,  кто ты, чем занимаешься, и деньги, добытые таким путем, мне не нужны.
- Хорошо… - Дмитрий проглотил обиду. – Что ты хочешь делать?
- Я хочу вернуться в школу…
Ему возразить было нечего. Он снова принялся за ужин, но уже без прежнего аппетита. Наташа поняла, что обидела его, нежно взяла его за руку.
- Перестань дуться, я не хотела тебя обидеть. Но я правда хочу работать. И всего лишь спрашиваю твоего разрешения.
- А если бы я сказал нет? Я же мог так сказать…
- Тогда бы я с тобой поссорилась.
- Я тебе не говорил, что люблю тебя?
- Говорил. Теперь сказал.
- И что ты мне скажешь в ответ?
- Ничего. Я просто возьму тебя и крепко поцелую, вот так… - Она прильнула губами к его губам, как вдруг резко отдернулась прочь: она целует убийцу своего мужа. Гвоздев удивился:
- Что с тобой?
- Так… Димочка, я неважно себя чувствую. Можно я пойду прилягу?
- Конечно, какой разговор!
Наташа легла на постель и подумала: и как же теперь жить дальше под одной крышей с тем, кто убил ее Виталика?
Глава  8
Никакой «крыши» от кодлы Козлова Вова не давал, а просто искал легальное прикрытие своей деятельности. Больше ему делать нечего: брать за горло того, кто Гвоздеву приходится недругом. Это же военная провокация… Не хватало еще, чтобы по его вине Дима развязал войну… В этом случае Белорус рисковал головой. И хотя он рисковал ею всегда, сейчас игра не стоила свеч. Естественно, что и никакого личного нотариуса у Белоруса тоже не было. Поэтому к Игорю Новацкому  Русов заявился один, а образец договора принес  собой  в планшетке.
- От вас никто не приходил, - сообщил бизнесмен.
- Я знаю. Вадим Андреевич мне сказал, что  у него прийти не получится. Вот, - Русов положил на стол планшетку, - это договор, который мы оба должны подписать. Печать потом поставит Вадим Андреевич.
- А я могу получить хотя бы ксерокопию этого договора, но чтобы с печатью?
- Базара нет, завтра – ну, послезавтра один экземпляр будет у тебя.
Игорь безропотно подписался, где просил бандит.
С этого дня «гвоздевец»  Владимир Русов стал полноправным хозяином мастерской по ремонту оргтехники. Летчик долго будет ругать и стыдить Игоря за то, что его развели как лоха, а он и поддался. Ведь был же разговор о том, что такое Козлов и что такое Гвоздев; ведь от Белоруса никто не приходил – чем не повод послать его ко всем чертям? Игорь просто струсил. Да, струсил, но что теперь делать? Давить на жалость! Твердить и убеждать, что его заставили подписать этот договор, будь он трижды проклят!
А Белорус после этой удачной операции  направился в ТД «Нептун». Там узнал, что директора месяц назад убили и его кресло пустует. Русов знал, что директором здесь был тот самый Крупченко, которого убил Гвоздь. И повел следующую беседу:
- Ваш  хозяин остался должен Диме Гвоздю. Так что Дима скоро начнет вас трясти и не оставит до тех пор, пока не получит свои кровные. Только я могу уберечь вас от Гвоздя. Вы, вероятно, знаете, что жена Крупченко, Наташа, сейчас живет с Гвоздем?
Глаза Артюхова, и. о. директора  «Нептуна», широко округлились.
- Да вы что? Так она в порядке?
- А что с ней станется?
- Ну, в принципе… Анюта рассказывала тут, что Наталья забегала… Нет, но мы же ее искали и не могли найти, так уж думали, не случилось ли  с ней чего.
- Ваш директор сам отдал ее Гвоздю.
- Как - сам?
- Проиграл в карты.
- А вы откуда все знаете? Вы настолько тесно знакомы с Гвоздем?
- В нашем мире все друг о друге всё знают. Даже подробности личной жизни. А я, в свою очередь, знаю, чем занимается ваша контора. И, соответственно, я могу добиться, что она может накрыться медным тазом, это раз. А второе – это Гвоздев. Если не будете платить – ждите от него наездов.
- Сколько он хочет?
- Уважаемый, платить надо не ему, а мне. Я – надежная  «крыша» от Гвоздева.
- А вы сколько хотите?
 В ответ Белорус пальцем показал на столе несколько цифр.
- Не многовато ли?
- Как хотите, но тогда я разнесу вашу контору в пух и прах.
Артюхов по внутреннему телефону вызвал к себе главного счетовода «Нептуна».
- Олюшка, забери этого человека с собой и выдай ему сумму, которую он назовет.
Только не учел Вова того, что много берет он на себя обязательств…
После «Нептуна» Вова поехал в ЧТУП  «Сладомир» и – прямо к директору.
- Я представитель кондитерской фабрики «Радуга», Русов Владимир Михайлович, помощник директора фабрики. Мы хотим предложить вашему предприятию изделия нашей фабрики: конфеты, печенье, вафли,  шоколад и пр. Мы – продавец, а вы – покупатель. Если согласны, то мы можем обсудить все условия поставки и заключить договор…
Вот это уже была работа по существу.
Узнав о том, что Белорус наехал на магазин Крупченко, Гвоздев веско отчитал своего подопечного:
- Верни им назад все, что ты у них забрал, и больше не появляйся в «Нептуне»! Их директор мне уже давно ничего не дожжен, усек? Крупченко расплатился с избытком.
Глава  9
Жилец Квартиры по ул.Народных  дружинников открыл дверь и получил мощный удар в челюсть, улетел в угол. Испуганными глазами уставился на неожиданных визитеров – двух качков-«костоломов». «За что?» - вопрошал его взгляд.
- Ты че, совсем страх потерял? – прогудел один из качков. – Ты почему до сих пор здесь? Разве не знаешь, что сваливать отседова пора?
- Мужики, а в чем дело? – мужчина вжался в стену и едва шевелил губами от страха. – Вы кто?
- Слышь, Конон, он еще и возникает! Он спрашивает, кто мы? Ну-ка, поддай ему хорошенько, чтобы вспомнил!
Конон несколько раз ударил мужчину ногой в разные болевые точки на теле. Избиваемый взвился от боли и закричал. Его тут же придавили лицом в пол, чтобы заткнулся.
С обратной стороны двери кто-то повернул  в замке ключ. Но дверь оказалась закрытой. Ключ сделал еще несколько оборотов… Верзила рванул дверь на себя и втащил в квартиру перепуганную женщину.
- Это, наверно, хозяйка, - догадался он.
- Ребята, вы кто? – механически простонала она.
- Мы – те, кому  твой мужик должен эту хату в счет долга, - прорычал здоровяк.
- Какого долга, вы о чем?
- Твой мужик проиграл хату в карты одному серьезному дяде и больше вы здесь жить не можете. Жилплощадь эта теперь не ваша… Вы должны были убраться отсюда еще на прошлой неделе, а вы что-то не торопитесь. Но если завтра вы не уберетесь по-хорошему сами – вас уберут по-плохому.
- Вы что-то не то говорите, - пыталась спорить женщина. – Мой муж никогда не играл в карты, он и не умеет в них играть. Вы нас с кем-то спутали…
Качки ей не верили.
- Это ты думаешь, что он не картежник… Ты многого не знаешь, рыбонька.
- Я знаю… - вдруг хрипло отозвался избитый. – Это, наверно, они к прежним хозяевам пришли… Скажи им, Надя…
- Вам, может, Крупченко нужны? – догадалась Надя.
- Кто такие?
- Хозяева этой квартиры. Так я ей сейчас позвоню, хозяйке… - она сунула руку в сумочку.
- Спокойно, цыпа, - остановил ее Конон.  - Так как, ты говоришь, ваша фамилия?
- Огородниковы мы, - живо ответила Надя. – Мы в этой квартире живем всего вторую неделю. Мы ее снимаем, а сдавала нам ее  одна женщина по имени Наташа.
- А мужик ее где? Она одна была?
- Про мужа я ничего не знаю. Я заключала договор только с ней, хотя собственником квартиры является ее муж.
Поняв, что наехали не на тех, качки чистосердечно извинились и покаялись. А ведь могли бы и убить…
Однако после случившегося Огородниковы уже не могли оставаться в этой «нехорошей квартире». Надежда Огородникова связалась с Наташей и сообщила, что они съезжают.
- Мы заплатили вам вперед, поэтому будьте добры вернуть нам деньги, - сурово заявила Надя. – А еще, пожалуйста, потрудитесь возместить нам моральный  и физический вред, который мы здесь пережили.
- Что за ерунду вы несете? – Наташа разозлилась.
- Почему вы не сказали сразу, что ваша квартира внесена под залог в счет долга?
- Какого долга?
- Карточного. Вы разве не знали, что ваш муж проиграл вашу квартиру в карты?
- Нет, не знала. От вас я слышу это впервые.
- Это все равно. Жить мы в ней, конечно, больше не будем, так что наш контракт считайте расторгнутым в одностороннем порядке.
- К вам что, кто-то приходил?
- Если бы моего мужа убили, вы отвечали бы по закону, уважаемая Наташа! – Надя рассказала ей все.
 
Гвоздев разъяснил ситуацию:
- Крупченко продул не  саму квартиру, а ее стоимость. Это было еще год назад, вскоре после вашей свадьбы. Целый год он пытался выкупить квартиру, то есть найти ее денежный эквивалент, но всякий раз лишь проигрывал и сумма все больше возрастала. Позавчера по квартире истек последний срок – год, поэтому жить в квартире больше нельзя никому: ни  тебе, ни другим людям, иначе снимут голову.
- Дима, но они же и до меня доберутся! – У Наташи волосы встали дыбом. – Я боюсь! Что же мне делать?
- Пока оставаться у меня – так оно безопасней.
 
Глава 10
Место преподавателя фортепиано в школе уже было давно занято, а  Наташа Крупченко уволена за прогулы без уважительных причин, однако ее приняли назад и  предложили вакансию педагога-организатора. Наташа согласилась и на следующей неделе приступила к работе. Сделала она это не вовремя, потому что в школе ее нашел следователь прокуратуры Дроздов.
- Виталий Геннадьевич Крупченко – ваш муж? – спросил Дроздов.
- Мой.
- Он  у вас пропал без вести?
- Да, но я   об этом не сообщала. А вы его нашли?
           -Да как вам сказать… Нам стали известны некоторые детали его местонахождения…
           Наташа побледнела:
          - И вы можете сказать, где он? – спросила она дрожащим голосом.
          - Могу. Ваш муж на городском кладбище. Наталья Игоревна, вы ведь знали, что ваш муж погиб?
          Она кивнула.
          - Знала.
          - Как давно вы об этом узнали?
          - Не помню… Не очень давно.
          - Почему же вы не сообщили об этом в милицию?
          - О чем?
          - Что вашего мужа убили.
          - Я не знала, что его убили.
          - А почему вы не подали в розыск еще тогда?
          - Знаете, Виталик был игрок. Он страдал игровой зависимостью, и я  допускала мысль, что он, возможно, опять завис в каком-нибудь катране. Наиграется, думала  я, и придет домой. А потом встретила другого человека и Виталик утратил всякий мой интерес.
          - Но ведь он был вашим мужем, как вы могли безразлично относиться к его судьбе?
         - А разве это преступление?
         - Моральное. Вы проявили преступное бездействие.  А скажите, игровые загулы у вашего мужа случались часто?
         - Часто, я  уже к ним привыкла.
         - А как и когда вы узнали о гибели вашего мужа?
         - Я же говорю, что не помню.
         - Совсем ничего? Никаких деталей? Очень плохо, Наталья Игоревна. Ну, а кому должен был ваш муж? Кому он проиграл?
         - Этого я вам точно не скажу: Виталик никогда не посвящал меня в эти дела. Я даже не знала, что  его… то есть наша квартира проиграна и принадлежит другим лицам.
         - Ладно, Наталья Игоревна, сегодня  у меня к вам вопросов больше нет, но имейте в виду, что по факту гибели вашего мужа заведено и расследуется уголовное дело и вы пока - первый по нему свидетель. Когда вы мне понадобитесь, я вас вызову повесткой.
           До беседы с Наташей следствие рассматривало лишь одну версию гибели Крупченко: простое убийство. После беседы  с Наташей появилась вторая версия: заказное убийство. Никто ведь не знал, что Виталий был безбожный игрок и погряз в долгах. Вообще о том, что Крупченко расплатился женой в счет долга, знали только двое: сама Наташа и  Гвоздев.
             Гвоздев известие о следователе воспринял очень спокойно, будто его это никаким образом не касалось. Он по-прежнему был уверен в своей безнаказанности. Наташа была в  истерике и рыдала.
           - Зачем ты это сделал, Дима? Ты же обещал мне, а сам убил его!
- Я тебе ничего не обещал! И с  чего ты  взяла, что это я его убил?
- Я слышала твои слова в тот день, когда ты меня нашел. Прости, но иначе я думать не могу, даже если  я  и не права. По моим соображениям, все указывает на тебя.  И я не имею права молчать – я тебе еще не жена, хотя я люблю тебя. Знаешь, я  не уверена в себе и, честно говоря, не ручаюсь за себя. Я боюсь проговориться. Делай со мной, что хочешь, я все сказала.
          - В таком случае, мы должны как можно скорее пожениться. Тогда ты станешь моей женой и у тебя появится право не давать показаний против мужа, то есть против меня.
          - Ишь, быстрый какой! – гневно выкрикнула Наташа. – «Пожениться, чтобы не выдавать тебя»! О себе только и думаешь! А ты подумал, каково мне – выходить замуж за тебя, за убийцу Виталика! Мне нужно время, чтобы к этому привыкнуть!
          - Заткнись, стерва! Завыла! Да, я его замочил! Расстрелял гада! Так из-за тебя же, дуры! Если бы ты мне не подвернулась, все могло бы получиться иначе!
- Ты хочешь сказать, что это я виновата? - Наташа поразилась. – Ты меня обвиняешь в гибели мужа?
- Никто не виноват, замолчи! – Гвоздев перевел дух. – Ты ничего не знаешь… Никто, он сам… Твой муж все проиграл, понимаешь? Вашу квартиру, машину, свой бизнес… тебя, наконец! Все! И ты его еще защищаешь?
Наташа не поверила своим ушам.
- Как «все проиграл»? Не может быть… Он что, нищий?
- Да, он разорен. Чтобы расплатиться с долгами, ему  пришлось бы распродать весь свой магазин. Сначала мебель, потом бытовую технику, а потом и тебя. Половина торговой площади уже сдается в аренду и из этой копилки он  рассчитывал погасить долг. Из квартиры бы вас в один прекрасный день выгнали, потому что она больше не ваша. Машину отберут, а магазин придется поделить. В принципе, его бизнес никому не нужен, но чтобы рассчитаться с долгами, сгодится все. Строго говоря, ты  все, что  у него оставалось, но и тебя бы он тоже проиграл – это лишь вопрос времени. Он должен был не только шулерам, но и банкам по кредитам. Он был  в таких долгах, что рано или поздно сам бы сунул голову в петлю. Я избавил его от этой необходимости, а его смерть – это сама судьба. Убийство для него наоборот явилось спасением. А все его долги повисли бы на тебе.
            Наташа была ошарашена. Она целый год жила с Виталиком под одной крышей, которая, оказывается, уже отдана в  чужие руки, и понятия не имела о том, в чем погряз ее муж, а с ним и она заодно. Боже, еще бы чуть-чуть, и страшно даже подумать о последствиях.
- Дима, но мне-то что делать? Я же жена, а проявляла преступное бездействие к  судьбе мужа. Мне было безразлично, что с ним. А я могла хотя бы обратиться в суд с официальным заявлением о признании Виталика безвестно отсутствующим или умершим. Пусть я  недавно узнала об его смерти, но я же ничего не делала.
           - Вот что: тебе нужно на время уехать подальше…
           - То есть  я должна исчезнуть в то самое время, когда мною заинтересовалось следствие? Дима, ты соображаешь, что ты говоришь?
           - Да, действительно. Ну, тогда скажи, как есть: скажи, что Виталик тебя проиграл в карты, только ты не знаешь, кому, а раз так, то зачем он нужен, такой муж? Пропал, и слава богу. Это будет единственно правильный выход и твое равнодушие можно будет оправдать.
             Наташа вышла на балкон, чтобы уединиться. Мысли одолевали ее, ей было ужасно от того положения, в котором она оказалась. «Боже мой, что я делаю? – думала она. – Я становлюсь сообщницей преступления. Я покрываю убийцу своего мужа. Неужели грех  Виталика так велик передо мной, что мне можно найти оправдание?»
Глава 11
Караваев и Вараксин вылезли из бассейна и пошли выпить пивка. За стойкой Паша, провожая недвусмысленным взглядом местных красавиц, спросил:
- А помнишь, Коля, тот салон красоты, хозяйка которого обещала нам платить за то, что открыла его на нашей земле… как он называется?
- «Солнечный бриз».
- Точно! Давненько мы у нее не были, тебе не кажется?
- Да уж, месяца три, пожалуй, будет.
- Может, нанести ей визит вежливости, как ты считаешь?
- Пожалуй, стоит…
Хозяйка салона Елена Анатольевна Ходасевич пила кофе и читала занимательный журнал, когда к ней пожаловали двое в кожаных куртках и черных джинсах. Ходасевич отложила журнал и напряженно вгляделась в гостей. И не узнавала их.
- Здоров, хозяйка, - гости бесцеремонно присели на свободные стулья.
- Здравствуйте, вы кто?
- А ты не помнишь?
- Не помню…
- Разве?
- А кому ты обещала платить налог на землю?
- Ах, вот вы кто такие… Должна вас разочаровать: вы опоздали. Теперь я хожу под Якутом.
- У Якута своя земля… - возразил Вараксин, сразу не поняв, про что она говорит. А Караваев понял и вынул ствол,  приставил ко лбу Ходасевич.
- Ты, сука, забыла, с кем шутки шутишь? Думаешь, мы в игрушки играем?
- Я не шучу, - дрожала Ходасевич. – Вы ушли – он пришел, взял меня под свою  «крышу»… Он бывает каждый месяц, а вас не было давно и я подумала…
- Мы будем ходить к тебе раз в квартал, а ты будешь нам отстегивать за все три месяца. Так что гони бабки, не то – пуля в лоб.
Ходасевич открыла у себя за спиной сейф, достала деньги.
- Считайте…
Коля взял купюры, пересчитал.
- А ты глянь, Пашук, она помнит, сколько нам должна…
- За такое дело надо бы с нее проценты взыскать, как считаешь?
- Я считаю, что на первый раз ее можно простить, но в следующий раз…
Вараксин обратился  к Ходасевич:
- Запомни, цыпа, следующий раз  мозги выпущу.
Бандиты, наконец, убрались.
Оставшись одна, Ходасевич позвонила Якуту:
- Я не знаю, что мне делать. Только что от меня ушли двое, которые из банды Гвоздева. Они говорят, ты залез на их территорию. Деньги просили… нет, требовали. Конечно, отдала: они же  «стволы» достали… Откуда узнали про тебя? Ну, я сказала. А где была твоя «крыша»? Они три месяца не приходили, я про них уже и забыла… - Дальше Якут отключился.
- Слушай, Вараксин, может, объявим Якуту войну за сферы влияния?
- Не имеем права: мы всего лишь  «быки», - возразил Коля.
- Да, ты прав. Но Гвоздев нас с говном сожрет, если узнает.
- О чем? Что на нашей земле чужаки? Да он первый должен войну и объявить.
- Так че нам делать? Сказать Гвоздю или не надо?
- Я думаю, что надо подождать ответа от Якута. Я почему-то уверен, что он сам нам вызов бросит. Вот подумай: он давал «крышу» мадам Ходасевич, а «крыша» не помогла: рэкетиры наехали. И наехали в то время, когда она уже принадлежала Якуту. Мы должны ему мешать… конкуренты, так сказать.
- Пожалуй, ты прав. А вдруг нас Дима еще вернее слопает, если узнает, что мы молчали о посторонних на своей земле? Что, если нам стоит ему сказать, а мы молчим?
- Ой, Паша, ты меня совсем запутал. Делай, как знаешь.
- А почему я?
- Потому что мне такие мысли не приходят.
- Хорошо, тогда я скажу. Гвоздь бригадир, он пусть и решает, что ему делать.
 
Глава 12
Тенгиз Мовсесян продавал арбузы с грузовика.
- Спелый и сочный, - набивал он цену покупательнице.
- Попробовать можно? – спросила она.
- Канэшн. Возьми хвостык, - он подал женщине вырезанный треугольник. Она укусила. И правда вкусно.
- Этот я и возьму.
Армянин обслужил покупательницу, а тут как раз и продавец-грузин вернулся.
- Спасыбо, друг, - пожал он Тенгизу руку. – Жалко, что не зэмляк.
- Братьям с Кавказа я всегда рад помочь, - Мовсесян резко сбросил грузинский акцент, который, надо сказать, ему очень шел. – Обращайся ещё…
И ушел своей дорогой – вдаль по рынку. Этот рынок был его вотчиной, а Тенгиз здесь – полным хозяином. Администрация рынка уже давно принимала симпатичного армянина за своего. И в милиции здесь у Тенгиза тоже были свои люди. Поэтому рэкетировал Мовсесян тут один, зато постоянно и без всяких последствий. Более того, он купил у города территорию земли, на которой стоял рынок. До такого мог додуматься только кавказец. Тенгиза на рынке все знали, но не жаловали. Да зато и он всех знал…
- Не идет сегодня покупатель, - боязливо ответил продавец.
- Допустим. Но около тебя, - он обратился к соседу, - я сам видел, народ топтался…
- Да ничего не купили, - поспешил ответить тот.
- Не купили, говоришь? А где красная куртка тут висела, на замке и кнопках?
- Ее еще вчера купили… - возражал продавец.
- Ты хочешь сказать, что я слепой? А ты забыл, на чьей земле этот рынок стоит?
- Тенгиз, проходи мимо… пожалуйста… - стал проситься продавец.
- Слушай, уважаемый, не зли меня, а давай дэньг по-хорошему, пока я  добрый, не то «ствол»   выну, - Мовсесян не слышал.
- Ты знаешь, в долларах мне не платят, поэтому на вот, только рубли. Бери все.
- Это все? – Тенгиз удивился.
- А что ты хочешь? Я продал всего две куртки…
Мовсесян пошел в другой ряд. Взял с прилавка персик, надкусил, облизнулся.
- Откуда персики? – поинтересовался у продавщицы.
- Молдавские, - ответила она. – Яблоки еще вот… все молдавское.
- Армянский продавать надо, - не согласился Тенгиз. – Ви что, новенькая? Раньше я вас здесь не видел…
- Да, новенькая. Только я уже неделю продаю, - продавщица улыбнулась Тенгизу.
- Неделю? Да, как раз неделю я сюда и не заходил… Как зовут?
- Светлана, - она улыбнулась еще шире.
- На первый раз прощаю. Но чтобы завтра  отстегнула мне по полной форме.
- Натурой? – не поняла Светлана.
Мовсесян указательным пальцем напряженно прошелся по подбородку.
- Можно и натурой. Хотя натурой я не беру. За место, голубушка, платить надо.
Светлана смотрела на него непонимающими глазами и время от времени строила их. Видя ее смущение, армянин объяснил ситуацию:
- Познакомимся поближе. Я – хозяин этого рынка, Мовсесян Тенгиз Тигранович, можно просто: Аванес. Это прозвище такое, кличка. Еще вопросы есть?
Он не услышал, что ответила Светлана, потому что позвонил Гвоздев и попросил Тенгиза быстрее приехать.
- Хорошо, Дима, буду через час. – И снова обратился к Светлане:
- Так что, вопросы есть?
- Никак нет, - тихо ответила она по-солдатски.
- Я рад, что мы поняли друг друга. Тогда до завтра. Если завтра за место не заплатишь – весь твой товар разлетится  в разные стороны.
 
Глава 13
Главарь собрал своих пацанов в штаб-квартире, которая представляла собой гараж со столом и шестью стульями; стол – посреди гаража, за столом четыре стула, два остальных – по углам.  На один из этих стульев  и опустился Гвоздев.
- Полчаса назад мне отзвонил Якут и объявил войну. Поводом для нее послужили двое наших пацанов, которые вторглись на территорию Якута. Я хочу знать, кто из нас потревожил его владения?
- Гвоздь, он не прав, - честно отозвался Вараксин.  – Он тебя разводит. Мы с Караваевым привалили в салон красоты «Солнечный бриз», чтобы забрать у мадам Ходасевич налог на нашу землю – если ты помнишь, это наша земля, а оказалось, что ее уже перекупил Якут, и она теперь платит ему. Так что кто куда еще влез.
 Гвоздев вспыхнул:
- Ах он гад! Сука! Развел меня и гонит чернуху на моих пацанов! Пытается выжить меня с моей же территории! А вы, че вы сразу не сказали?
Вараксин и Караваев переглянулись.
- А мы это, Гвоздь… - они терялись. – Мы, в общем, хотели тебе сказать, только не знали, как ты к этому отнесешься.
- Понятно. Тогда, может, вы скажете, что нам всем теперь делать? Я вынужден воевать за то, что принадлежит мне.
- Гвоздь, но он же чужак на нашей земле… Вот ты и будешь воевать с ним за территорию.
- Нет уж! Воевать будем мы все! Надо только бросить Якуту какой-то знак о том, что я принимаю вызов.
«Гвоздевцы»  не долго думали над вражеским символом: им у Якута был зубр. Статуэтку купили в магазине подарков и положили в подарочную упаковку, которую темной ночью Белорус отвез к воротам особняка Якута и поставил на почтовый ящик – Якут выписывал какую-то почту. Утром противник обнаружил «подарок»     и понял его смысл.  В ответ Якут на гараж Гвоздева положил перчатку – как вызов на дуэль. Гвоздев тоже понял ее смысл. А раз так, то войну можно считать начатой.
В строю Якута были бойцы-подрывники. Им была дана команда подложить взрывное устройство в машину Гвоздева. Однако машина противника оказалась на сигнализации, и к ней было не подступиться. Тогда бомбу спрятали в подъезде, прямо над квартирой Дмитрия. Но внимательный сосед заметил странный предмет и позвонил в квартиру.
Гвоздев ещё спал и открыл дверь в трусах:
- Дмитрий, - сказал сосед, - чаво это у тебя над дверью висит?
Гвоздев глянул и обомлел:
- Это ж мина… Маргарита Степановна, Наташа, все из квартиры – быстро!
И сам выскочил. По мобильнику вызвал бригаду саперов – была у него своя личная команда… на всякий случай.
Саперы быстро обезвредили бомбу где-то на безлюдном полигоне, а потом сказали Гвоздеву, что устройство было самодельным, но его заряда вполне хватило бы на то, чтобы оставить в стене квартиры дыру. Если бы рвануло, то были бы жертвы…
Пока мину осторожно снимали, Гвоздевы сидели у соседей. Наташа напряженно молчала, а Маргарита Степановна ломала голову над вопросом, кто бы это мог быть. И настойчиво советовала Дмитрию Леонидовичу обратиться в милицию. Гвоздев возражал:
- Маргарита Степановна, не надо милиции. Я обращаться не буду, и вам не советую. Просто кое у кого со мной личные счеты. Мне отомстили. Это мое дело, и с ним я разберусь сам.
Глава 14
Утром Гвоздев был разбужен странным движением в комнате. Он открыл глаза и увидел, что Наташа собирает чемодан. Дима испугался.
- Наташа, ты что делаешь? Ты куда?
- Дима, не могу я жить на минном поле. Не могу и не хочу. Мало того, что ты убил Виталика, так теперь ты еще и мою жизнь подвергаешь опасности.
Он остолбенел:
- Откуда ты знаешь про Виталика?
- Неважно. Он мой муж, могу я интересоваться его судьбой?
- Но ты же живешь со мной и тебе нравится…
- Дима, то, что сотворил со мной Виталик, не имеет названия. Он расплатился мной в счет долга и за это я его ненавижу, а будь он жив, ни за что бы к нему  не вернулась. Но, Дима, после вчерашнего я теперь вообще боюсь идти из дома, а в моем положении мне бояться нельзя вообще. Я жду ребенка, Гвоздев.
- Что ты сказала?
- Что ты слышал. Я беременна.
- Наташенька… - Он даже прослезился и крепко ее обнял. – Родная моя, спасибо тебе за это. Но мне объявлена война. Один гад вторгся на мою территорию, в мои владения. И если он меня убьет, то завладеет моей землей, а если я его убью, то с честью выйду победителем. А победит в нашей войне сильнейший.
Наташа вынырнула из его объятий:
- А мне что прикажешь делать? Дима, ты сам говорил, что в стенах твоего дома  я в безопасности. И где она, безопасность? Как назвать то, что произошло вчера? Дима, подумай о нас двоих – не обо мне и тебе, а о ребенке и обо мне. Вчера - мина над квартирой, а завтра? Дима, я уже одного мужа потеряла и другого потерять не хочу.
- Наташенька, но это моя жизнь… я этим живу… - Гвоздев растерялся.
- Но я забочусь о своей безопасности, и раз уж ты начал криминальную войну, то, пока жива, я тебя на время покину.
- Куда ты пойдешь?
- Не знаю. Может, назад в общежитие?.. Я недавно еще там жила…
- А ведь ты права, Наташа. Мне действительно нужно позаботиться о твоей безопасности. Но домой  ты не поедешь. Я отправлю тебя за город, где прекрасный воздух, замечательная экология. Мы поедем туда немедленно. Маргариту Степановну возьмем с собой.
Глава 15
Для того чтобы нанести Якуту ответный ход, Гвоздев в срочном порядке принялся искать в бригаду террориста. Помог Мовсесян, который привел Ашота Гукасяна, готового ступить на подрывной путь. И уже на следующий день в «Тойоту-Кемри» Якута был подложен внушительный сверток из бумаги, окрученный проволокой. Внутри был пластид, а привязали сверток аккурат под сиденьем водителя. Но Гвоздев промахнулся: Якут был готов к ответным действиям со стороны противника, поэтому смог обнаружить взрывчатку вовремя. Когда миноискатель Якута у самой машины тревожно запищал, Якут вызвал отряд разминирования.
Но это была война не одних главарей, а целых группировок, так что скоро бригада Гвоздя понесла первую потерю. Все «быки»  Гвоздя ехали по каким-то делам в одной машине Белоруса, как вдруг из-за поворота на них посыпался град пуль. Сидевший сзади Мовсесян и Караваев успели пригнуться, но и то Тенгиза пуля успела задеть по касательной, Вараксина ранило  в руку и в ногу, а Русова, сидевшего за рулем, сразило наповал. Стреляли сбоку и целились по левой стороне, а могли бы обстрелять лобовое стекло. И тогда бы Коля Вараксин не отделался  легкими ранениями с легким испугом…
Расстреляв машину «гвоздевцев», «якутовцы» исчезли так же незаметно, как и появились. Вараксин остановил машину. Вова лежал, уткнувшись на сиденье, окровавленный и больше напоминавший решето, чем мертвое тело. Он принял на себя весь огонь удара: пули прошили ему голову и грудь. Жалко было на него смотреть. Его расстреляли в упор. А тут как раз мобильник у него в кармане звонит. Коля ответил:
- Алло, Володя? – спросили в трубке.
- Он умер, - дал короткий ответ Коля. И сразу же отключил телефон.
- Что делать будем, пацаны? – вылез из укрытия Мовсесян.
- Диме звони, - сказал Вараксин. – Пусть едет сюда.
Звонил главарю Караваев – как самый целый из всех, бывших в машине. Гвоздев ошалел:
- Как «убили»? Паша, ты че несешь? Ты… за базар отвечай, в натуре!
- Отвечаю, Дима. На нас из-за угла пальнули, пацанов задело, а Вове – каюк.
Чутьем Гвоздев соображал, чьих рук это было дело. А раз так, то замокрить кого-нибудь из команды Якута теперь стало для него делом чести. На войне как на войне: здесь есть место смерти, здесь есть победители и побежденные. Поэтому Дима готов рискнуть и другими пацанами, готов подставить под стволы и их. Они должны его понять, ведь воевать им уже приходилось. Как все-таки вовремя он спрятал Наташу!
Когда он приехал, Белорус уже лежал на траве, а наверху ему ласково улыбалось последнее осеннее солнце. Только бандит не видел его. Он, наоборот, коченел под ещё теплыми лучами. Гвоздев склонился над телом собрата и бережно закрыл ему глаза.
- Прости, Вова, не хотел я этого. Но никто нам с тобой не виноват, что мы выбрали такую жизнь. Такая наша теперь судьба, и век у нас не долгий…
Дима поднялся с колен и сказал остальным бойцам:
- Ну что ж, на войне – как на войне. Мы будем сражаться до тех пор, пока противник не падет. Я знаю, что я прав, и потому я настроен уничтожить Якута… Даже если мне придется потерять и вас. Назад, как вы знаете, дороги нет, есть только путь измены. Поэтому если кто-то струсил и  сейчас подумал об измене – пусть выступит вперед, я его сам зашмалю.
Бойцы не двигались. Тогда главарь продолжил:
- Белоруса мы, конечно, похороним и отомстим за него. Теперь  его предоставьте мне, а ты, Паша, вези раненых в подпольный госпиталь. Им нужна помощь.
Оставшись один, Гвоздев позвонил Цыпе – своему соратнику, у которого в бригаде был человек с личной фурой, попросил его стрелой прилететь на место ЧП – дескать, труп лежит посреди улицы, и они вместе эвакуировали Белоруса в фургон и доставили к  Гвоздеву домой.
Глава  16
Подпольный госпиталь располагался в двухэтажном здании под официальным названием «Мир татуировки». На самом деле для мастеров и любителей тату было выделено всего два кабинета на первом этаже, остальные кабинеты первого этажа и весь второй этаж занимал рабочий бордель «Кооператив «Сосулька». А под госпиталь выделили подвал дома. Оборудован он был современными источниками тепла, а из больничного персонала в наличии было только два хирурга и три медсестры – люди с медицинским образованием, но те же проститутки или безбожные взяточники, для которых все закончилось относительно легко и они просто вылетели с работы. Госпиталь был создан специально для раненых бандитов, попадавших сюда обычно со свинцом в теле. Идея открытия такого госпиталя принадлежала городскому криминальному авторитету по прозвищу Князь, ведь братве в обычную больничку нельзя.
Само здание – это постройка 18 в., которую давным-давно хотели снести, как вдруг откуда-то из-под земли вырос неизвестный и странный благодетель и купил у города домишко с целью открыть в нем салон тату. И открыл, но сначала навел в хибаре косметический ремонт, обновил, осовременил, установил плиты перекрытия и звукоизолирующие материалы, поставил окна ПВХ, повесил даже приятные шторки и т.д.  И сначала он открыл здесь «кооператив», а уже потом – для вида – пару кабинетов для татуировки. А потом появился авторитет и предложил открыть «госпиталь»… И синдикат заработал. Кто-то большой и толстый прикрывал его, но не бандиты точно. Кажется, кто-то не то из ментов, не то солидный дядя из числа городской администрации. Ведь по городу уже слухи ползли, что в «Мире татуировки» оказывают не только тату-услуги, а он ничего, работает, действует и держится…
Сюда-то в госпиталь и привезли раненых «гвоздевцев». Операционной здесь не было, но местные «лепилы», тем не менее, вытаскивали пули в условиях самых санитарных и при помощи самой простой анестезии, т.е. укола. Мовсесяна и Вараксина уложили и усадили на кушетки, кололи обезболивающими препаратами и приступили к операции «изъятие». Бандиты только что молчали, но видели, что над ними вытворяют. Потом раны обработали, перевязали и отпустили восвояси; дальнейшее самолечение в этом случае было и возможно и разрешено.
А Гвоздев тем временем готовился к похоронам. На место погибшего Белоруса он принял в бригаду Гукасяна, утвердил его террористом и сейчас они вместе объезжали похоронные конторы в поисках подходящих атрибутов. Гроб Вове нужно было купить не простой, а такой, в каком лежат авторитеты, люди богемы или политики. Нашел и заказал доставку на дом. А квартира у Гвоздева теперь была под охраной: круглосуточно там дежурили здоровущие бугаи в бронежилетах. Когда подтянулся Паша Караваев с пострадавшими пацанами, Гвоздев раненых от работы отстранил, а сам с Пашей помыл Белоруса и обрядил в новый костюм, который в это время купил Ашот. Когда доставили гроб, Гвоздев и Караваев погрузили в него тело Русова, вложили в руки пистолет и поставили в зале квартиры. А завтра на элитном кладбище, где будут хоронить бандита, Гвоздев опасался, чтобы Якут не взорвал всю церемонию к чертовой матери. Так что предстояло еще позаботиться о мерах безопасности, для чего Дима поднял на уши всех своих приятелей по бандитскому ремеслу, прежде всего Тюпу и Армена Геворкяна с братом Гариком. Последние были хозяевами собственного охранного агентства. И не пожалели для благого дела ни людей, ни средств. Армяне заручились, что похороны пройдут спокойно.
И хотя по правилам игры сейчас должен быть ход Гвоздева, война – это не игра и здесь либо ты, либо тебя. А Якут оборзел и ни с какими правилами не считался. А Гвоздев до погребения пока не хотел отвечать на удар: ему сейчас главное было – похоронить Белоруса. Но как он ответит – он не знал.
 
Глава 17
Высказывать Гвоздеву соболезнования приехали все его бандитские друзья. Народу на кладбище собралось столько, что яблоку было негде упасть. Похоронный катафалк въехал  в сопровождении машин охраны с четырех сторон, а саперы с миноискателями прочесали всю кладбищенскую территорию в радиусе полукилометра. Пока все было чисто.  Но когда гроб с телом Русова поставили на стулья для прощания, охранник из агентства братьев Геворкянов заметил неподалеку от церемониальной толпы черную «Ауди-80», подъехавшую неожиданно и державшуюся неприметно. Охранник по рации передал сообщение о подозрительной машине другим охранникам. Они выступили навстречу «Ауди», держа наизготовку оружие. И кто-то из них первым выстрелил в левое крыло машины, чтобы определить возможный выстрел противника. Ответа на прозвучавший выстрел не последовало. Охранники подошли к машине ближе, открыли дверцу. Парень за рулем получил пулю в висок. В багажнике «Ауди»   нашли взрывчатку.
Русова как раз опустили в могилу. Диму Гвоздя попросили подойти к черной «Ауди». Но Дима парня не признал.
- Никогда не видел. Наверняка  Якутовский прихвостень.
- Он ехал взорвать траурную церемонию, да не получилось, - сказал кто-то из охранников. Дима закивал головой: его подозрения и опасения  оправдались.
- Вы предотвратили теракт, ребята, и за это вам спасибо. Я за ценой не постою. Но это потом, а сейчас пошли к могиле.
Могилу Белоруса усеяли цветами и венками, а цветов так вообще было море. Похоронили Вову на элитном кладбище, места на котором стоили огромных денег, и где  лежали все городские чины, мелкие политики и уважаемые бандиты.
Назавтра после похорон Гвоздеву позвонил Якут:
- Ты, Гвоздь, начал играть не по правилам: твои люди убили моего человека. При чем здесь третьи лица? Мы воюем с тобой…
- Я не играю, а воюю, и война у нас не главарей, а бригадная. И это ты первый начал: твои люди убили моего Белоруса.
- Но Белорус - твой человек из кодлячка, а тот, которого замочили вы, к моему кодлячку отношения не имеет. Слушай, Гвоздь, раз такое дело, давай будем воевать один на один, без участия наших пацанов?
- И это ты говоришь после того, как я похоронил Белоруса? Да пацан жизнью рискнул и другие рискуют, а ты…
- Вот и давай сделаем так, как я предлагаю, чтоб они не рисковали.
- Сука ты вонючая! Вот когда твои пацаны дохнуть начнут, тогда я подумаю. – Гвоздев отключился и тут же сказал вслух:
- Не жить тебе, гадина…
Глава 18
У Якута был отличный дом на берегу живописного озера, с верандой и бассейном, с оконными конструкциями и черепичной крышей. Летом здесь был почти рай и Якут жил здесь, будто в санатории, душой и телом отдыхая от бандитской жизни. У обычных людей это бы называлось  дачей, только места для огорода здесь не было. Сюда-то Якут и спрятал от Гвоздева своих пацанов. Спрятал и приказал сидеть тихо,  никак не светиться, чтобы не  выдать себя. Якут не думал, что Гвоздеву известно это место.
А Гвоздев его отлично знал, как знал и о существовании самого дома. Поэтому ночью подослал сюда Гукасяна с гранатой Ф-1, которую Ашот бросил прямо в окно – благо, дом никак не охранялся, взрыв был такой мощности, что повыбило все стекла и сквозь дыры полыхнул огонь и заклубился дым. Ашот успел пригнуться, но его все равно задело осколком. Он скончался на месте.
Дима долго звонил ему на сотовый, но Ашот  не отвечал. Так главарь до бойца и не дозвонился и назад не дождался.
Поблизости не было никаких жилых комплексов, пожарников вызывать было некому,  поэтому «дачный домик»  Якута выгорел дотла и лишь тогда  потух сам. Трупы внутри превратились в головешки. Якут лишь на следующий день узнал о несчастье, когда приехал навестить своих пацанов. От некоторых из них  остались только обгоревшие фрагменты, но от кого именно - Якуту уже было не узнать. Их было семь и всех он потерял за один раз, а Гвоздев потерял двоих с двух раз и еще трое  дышат. Главное, что у него есть те, кто «еще дышит», но их Якут уничтожит после того, как уничтожит их главаря. И пацанов своих он тоже похоронит после того, как расправится с врагом – чтобы враг не подорвал его погребальную церемонию.
- Ну, Гвоздь, не жить тебе, - поклялся Якут на пепелище своего дома отдыха. – Теперь ты покойник.
 И теперь Якут звонил своим помощникам, просил их приехать и помочь разгрести сожженное строение и разобрать трупы. Во время разбора «завалов»    удалось обнаружить останки пяти «якутовцев», от остальных остались одни фрагменты. На самом деле сгорели четверо бойцов Якута, а пятым был «гвоздевец» Гукасян. Тогда же кто-то из помощников посоветовал Якуту не затевать похорон, а просто закопать всех в одной братской могиле, можно прямо здесь. Место подходящее, безлюдное и пустынное. Зарыл всех и установил общий мемориальный знак, а то как ты кого идентифицируешь? Якут подумал и согласился, что так действительно проще. Правда, ему очень не хотелось бросать своих пацанов на голую землю, и чтобы этого избежать, он сложил останки и фрагменты в общий гроб, потом вырыл могилу и вместе с помощниками опустил пацанов туда. Только холмик образовался.
На могиле сразу же выпили – помянули усопших, а позже Якут отзвонил Гвоздеву и опять сказал, что он играет не по правилам.
- Я у тебя одного убрал, а ты у меня – всех, - скрипел зубами Якут.
- А ты знаешь, как на войне говорят? За одного нашего убьем десять ваших… или двадцать, или  тридцать, - смело возразил Гвоздев.
- Ты труп, Гвоздь, – шипел Якут, – я тебя «в Сочи»-то отправлю. А потом – и твоих пацанов следом, потому что без тебя они  - никто.
- Я это учту, - пообещал напоследок Дима.
 
Глава 19
Он нанял двух телохранителей из агентства Геворкянов, купил бронежилет и зажил осторожно. Некоторое время враг не давал о себе знать, как вдруг позвонил Гарик Геворкян и сообщил, что в его агентство зачастил Якут: уж не хочет ли к себе в охрану приставить?
- То, что мы с тобой – друзья, это мало кто знает, это дело второе, - говорил Гарик, – у нас с Арменом агентство для всех и отказать ему мы не можем, что скажешь? 
- Не можете, так не отказывайте, - спокойно сказал Дима. – Он имеет право на охрану, потому что я его уже приговорил: жить ему осталось мало. Кто знает, может, охрана как-то ему жизнь продлит?
О судьбе Ашота Дима уже догадывался. После подрывного задания парень как сквозь землю провалился, а это могло означать только одно: Ашот погиб.  И, наверное, похоронен в братской могиле вместе с «якутовцами». Дима и представить не мог, насколько он прав.
 
Этого странного парня кавказской наружности Дима возле своего дома  видел вот уже несколько дней. Он был приметным типом: смуглый, волосы черные, тяжелый взгляд из-под бровей, низкий рост. Гвоздев сумел заметить, что незнакомец караулит у подъезда, а потом провожает его взглядом, только он стал ходить с охраной. Но как-то раз Гвоздев подошел к нему и прямо спросил:
- Ты не меня здесь поджидаешь?
Кавказец ничего не ответил, а торопливо ушел, как ни в чем не бывало. Дима догадался, что это киллер, подосланный Якутом, но который не может выполнить заказ, т.к. к Гвоздеву не подобраться по причине его осторожности и предусмотрительности. Задача киллера маленькая – контрольный выстрел в голову жертвы, но как это сделать, если последняя обеспечила себя полным комплектом безопасности?
Что ж, следить за Гвоздевым бесполезно, он все равно усечет слежку. Якуту ничего не оставалось, как внедрить в тыл врага своего человека, которого Гвоздев не знал.
А такой человек имелся, и звали его Жора Туруханов, состоявший в тесной связи с чеченскими боевиками и воевавший против федеральных сил. Жил он на Северном Кавказе, оттуда, кстати, прибыл и киллер. Коротко обрисовав ситуацию, Якут обещал Жоре огромные деньги за то, если он предложит Гвоздеву купить «паленое» оружие и перепродать его - Гвоздев ведь занимается контрабандой оружия. А когда Дима согласится, войти у него в полное доверие и следовать за ним повсюду или докладывать  о маршруте его передвижения и местонахождении. А в том, что  Гвоздь согласится на Жорино предложение, Якут был совершенно уверен:  Дима  уже порядком устал от войны и с удовольствием отдохнет от нее.
Так оно все и вышло. Жора нашел Гвоздя в бильярдной, когда тот доигрывал очередную партию. Подошел, вежливо поздоровался, предложил поговорить. Дима согласился, но только после партии. Туруханов отошел в сторонку, купил себе пива и стал молча наблюдать за игрой Гвоздева. Тому определенно везло: шарики послушно прыгали в лузу один за одним. Наконец, партия была закончена.
- Так о чем вы хотели со мной говорить? – Дима подошел к своему гостю.
- Я могу предложить вам для нелегальной продажи за границу партию оружия.
Гвоздев хмыкнул:
- Весело. А с чего вы решили, что с таким товаром надо идти ко мне?
- К вам многие идут. Вас в городе знает каждая братва и адрес подсказали верный.
- Да, я торгую оружием со странами СНГ: с Арменией, Азербайджаном, Грузией и Узбекистаном. Какое у вас оружие?
Туруханов перечислил свой арсенал.
- Стволы «паленые»?
- Всякие есть. А вас какие интересуют?
- Вообще-то чистые.
- Договорились. Когда мне перебросить вам арсенал?
- А вы, собственно, кто такой и откуда? Смешно получается: я покупаю у вас «стволы»     и не знаю о вас ничего.
- Я в городе недавно. А звать меня можете Жорой. Или Азизом.
- Не похож ты на Азиза…
- Это погоняло.
- Я понял. А ты один или бойцы есть?
- Нет, я один. Бойцов еще не набрал.
- Могу посоветовать некоторых…
- Пока не надо. Ну так что решим?
- Вот что, Жора, на данный момент я погряз в войне с одной гнидой, и эта война меня материально разорила. Я потратил огромные деньги на разные необходимые вещи. Война скоро закончится, тогда я снова финансово обогачусь и сам тебя найду. Оставь-ка мне свой телефончик.
Жора хотел что-то возразить (ему ведь надо было войти в доверие), но все возражения оборвал звонок мобильника у Гвоздева.
- Одну минуту, - извинился он. – Да, Натуся? Привет, любимая. Нет, со мной все в порядке. Я никак не мог, Наташенька, но я тебе обещаю, что в субботу обязательно буду. А вы как?..
Гвоздев говорил с Наташей минут семь, потом объяснил Туруханову:
- Жена моя звонила, интересовалась, почему я ее забыл, что в гости не приезжаю? Она у меня сейчас в дачном поселке, тут около городской черты – я ее на время войны там спрятал. Она  в положении, бедняжка… такой стресс ей сейчас ни к чему. В субботу я обещал ей приехать. Так как ваш телефон?
Жора назвал набор цифр, наобум пришедших на ум, и поспешил удалиться. Главное было у него в руках: суббота и дачный поселок, где будет Гвоздев. Это он и передал Якуту…
Глава 20
Проснувшись в субботу утром, Наташа увидела в кресле Дмитрия. Он в упор смотрел на нее и улыбался. Улыбнулась и Наташа.
- Дима! Не верю своим глазам, ты приехал! Когда же?
- На рассвете. Молча смотрю, как ты спишь, и любуюсь.  Я не хотел тебя будить.
- Ну подойди же ко мне, дай тебя обнять, я так соскучилась! – Наташа обняла его. – Почему ты раньше не приезжал?
- Наташенька, я очень занят, потому никак не мог выбраться. – Он положил руки ей на живот. – А он ножками скоро бить начнет?
- Уже начал…
- Правда? А почему я не слышу?
- Спит, наверно. А может, папы испугался.
- Ой ты, радость моя!
- Дима, ты к нам надолго?
- Завтра уеду. Мне жаль, Наташа, но так надо.
- Где твои пацаны?
- Я их в городе оставил. Если хочешь, я приглашу их сюда.
- Не стоит. Я хочу побыть с тобой наедине.
- Не получится: здесь Маргарита Степановна.
- Она нам не помешает.
Место здесь было хотя и людное, но спокойное, собак не водилось. Вот Гвоздев и приехал один, без охранников, полагая вызвать их к себе только завтра под вечер, а в этом месте с ним ничего не должно случиться. И ошибся.
Поздним вечером, когда Наташа уже спала у него под мышкой, а Гвоздев решил еще посмотреть телевизор, он во время рекламы выключил звук, и вдруг до его уха донесся странный шорох вокруг дома, затем тихие переговоры. Дима вышел посмотреть. Поселок хорошо освещался и в свете фонарей бандит заметил фигуру маленького роста, убегавшую за угол дома, но не прочь. Гвоздев погнался за человеком, но не догнал, а тот давал кругаля и удирать  совсем не собирался. Тогда Дима зашел с другой стороны, прямо навстречу парню, надеясь поймать его в охапку, но только он стал на пути пришельца, как прозвучал выстрел. Гвоздев схватился за грудь и рухнул на землю. Маленький человек подошел ближе и направил Диме в лоб ствол пистолета, выстрелил еще раз, но вышла осечка. Пока он перезаряжал ствол, на выстрел выбежала Маргарита Степановна. Увидев происходящее, она закричала, но очередной выстрел оборвал ее крик. На шум стали сбегаться люди из соседних домов. Они вспугнули киллера, и тот убежал. Все-таки какой расчетливый Якут, он даже низкорослого киллера нашел под стать росту Гвоздева. Дима был среднего роста, а будь он высокий, то маленький киллер мог бы и не попасть. И киллер был один, а говорил он, видимо, по сотовому.
Шум голосов разбудил и Наташу. Она вышла на порог… Ее вопль пролетел по окрестности. Дима и Маргарита Степановна лежали в крови, но оба были живы. Зато ранены тяжело. У Наташи случился шок, она не соображала, что надо делать. Кто-то уже побежал вызывать «скорую».
- Не надо «скорую», - едва шевелил губами Гвоздев. – Унесите меня в дом.
Уносить было поздно: к месту трагедии уже подъехали два реанимобиля, в один погрузили бандита, в другой – его гувернантку.  Машины унеслись с воем сирен. А вместе с медиками подоспела и милиция, которая пыталась прояснить обстоятельства случившегося, для чего искала возможных свидетелей произошедшего, но все говорили одно: сначала раздался странный звук, похожий на выстрел, потом закричала женщина. Больше никто ничего не видел и не слышал. Наташа и вовсе была не доступна для каких-либо показаний. С этим дознаватели уехали.
 
Глава 21
Наташа пробыла в состоянии шока двенадцать часов – полсуток. Ее отвезли в дом, усадили  в кресло, провели перед глазами рукой… Наташа ничего не замечала вокруг и ничего  не чувствовала. Глаза были широко раскрыты, но не видели и не реагировали. Она была как в тумане. Соседи решили ее не беспокоить и оставили в таком недвижимом и почти неживом состоянии одну.
Очнулась Наташа от телефонного звонка на мобильник Гвоздева. Собственно, аппарат издавал позывные уже не раз, но Наташа их не слышала. А сейчас вдруг резко подскочила на ноги и схватила телефон. На дисплее высветилось «Коля». Звонил Вараксин.
- Наташа, привет! Дай-ка мне Гвоздева.
- Коля, Дима в больнице. На него, кажется, покушались… Хотя я не знаю, что это было; может вор забрался, а Дима пытался его поймать. В Диму стреляли. Ранение тяжелое, в грудь. С ним вместе ранена и Маргарита Степановна. Коля, его жизни угрожает опасность? – Наташа тараторила взахлеб безостановочно.
- Наташа, ты, во-первых, успокойся и надейся на лучшее. С Димой все будет хорошо, - спокойно внушал ей Коля через телефон. - Во-вторых, подумай о ребенке…
-  Что мне делать, Коля? Я тут одна, мне страшно…
- Хорошо, я сейчас к тебе приеду. Только ты меня дождись, никуда не ходи.
Вараксин приехал не один, а с ребятами. Тенгиз сделал  Наташе чай, она рассказала им, что видела.
- Ребята, ему грозит опасность?
Бандиты смущенно переглянулись.
- Скажите мне правду, - попросила Наташа. – Сначала бомба над квартирой, потом он сам…
Решился Караваев.
- Да, Наташа, Дима очень рискует. Мы все рискуем. Дима ведет криминальную войну. На ней мы уже потеряли двоих из наших. Белоруса… Второго ты не знаешь. Теперь сам Дима: он – жертва и воюющая сторона. И на этой войне Дима либо победит, либо проиграет. Так что прости, Наташа, но так уж мы живем. Год за два и не знаем, что будет с нами завтра.
- Господи… - Наташа отвернулась от бандитов, и ее глаза заблестели слезами.
- Мы убережем Гвоздева, обещаем тебе, - сказал за всех Вараксин. – Пацаны, что будем делать? Гвоздева и в больнице Якут достанет.
Наташа вздрогнула, а Тенгиз взглядом дал Коле понять, чтобы он был осторожен в словах. И сказал:
 - Ты, Вараксин, оставайся здесь с Наташей, а мы с Караваевым поедем в больницу. И узнаем, как можно сберечь Гвоздя. В какой он больнице?
- Не знаю, - тихо ответила Наташа.
- Ладно, найдем. Больниц в городе не много, – заверил Тенгиз, и они с Пашей ушли из дому.
Гвоздев нашелся быстро: вместе с Маргаритой Степановной они поступили в первую горбольницу. К этому времени им обоим уже сделали операцию и сейчас оба лежали в реанимации. Состояние у обоих было тяжелым.
- Парень очень нам нужен, - заплетались в словах Мовсесян и Караваев, - а до него могут добраться, если узнают, что он живой. Понимаете, он мешает одному человеку и тот… в общем, нам нужно приставить к нему охрану.
- Обращайтесь в милицию, раз такое дело, - посоветовала им суровая докторша.
- Нет, милиции как раз не надо. Мы сами разберемся, - хором продолжали друзья.
- Точно?
- Да! Нам бы просто охрану к нему поставить…
- Мальчики, но кто же вам разрешит поставить охрану в реанимацию? Сюда ведь никого постороннего не пускают.
- А через окно к нему туда влезть нельзя?
- Нельзя, там на окнах решетки.
- И все-таки мы боимся.
Докторица сочувственно пожала плечами.
- Тогда мы сами будем его охранять! – воскликнул Тенгиз. – Я буду стоять здесь на входе – можно? А Паша с Колей – под окном.
- На входе в реанимацию? Можно, - сдалась докторша, - но я вам говорю, что никто чужой здесь не пройдет. А вы обмолвились, пострадавшего Димой зовут?
- Да.
- Очень хорошо. Я  как раз не знаю, кто он такой. Установить его личность у нас не было возможности. А женщину, что привезли вместе с ним, вы знаете?
- Знаем.
- Тогда пойдемте со мной.
Глава 22
Так и делали: Мовсесян спал возле дверей в реанимацию, Вараксин и Караваев – под окнами. Но никто Гвоздева искать и  не пытался. Якут был уверен, что Гвоздя уже нет – киллер-то сказал, что работу выполнил до конца. И свидетелей доказать обратное не было, а у Якута не было причин сомневаться в своем посланнике. И «гвоздевцы», оставшись одни, тоже ничем себя не выдавали.
Зато Якут не дремал. Он, надеясь на ликвидацию Гвоздева, сдержал свое некогда данное Диме обещание и взялся за его пацанов.
Вараксин, Караваев и Мовсесян жили в одной квартире, Якут решил их там поджечь. Для этого он раздобыл бутылку с зажигательной смесью, только пока не знал, как забросить ее в окно квартиры на шестом этаже. А дверь там двойная, металлическая, не выломаешь. Пойти, что ли, на аэродром и нанять вертолётчика? Допустим. Но вертолетчику придется повиснуть в воздухе на уровне шестого этажа – это, во-первых, достаточно низко над землей, во-вторых, хвост машины протянется вдоль соседних окон и его можно будет коснуться рукой. Нет, что-то здесь не так. Не очень понравилась Якуту эта идея. Тогда, может, попробовать арендовать пожарную машину; пожарникам сказать, что сам забыл ключи, а дома один ребенок, который не умеет открывать дверь? Если это и сработает, то   пожарники обычно сами лезут по лестнице, а кто ж его пустит? Тем более без всяких мер предосторожности и без страховки… И вообще, в обоих случаях приходится разбивать стекло в окне, а это тоже не очень улыбнулось Якуту. Наконец он придумал, как ему поступить.
 В час ночи Якут позвонил в службу:
- Тут такое дело, короче… Я ключи дома забыл, а дома только парализованная мать, она открыть не может. Адрес? Записывайте…
Назвав адрес своих противников, Якут терпеливо дождался приезда спасателей. Они прибыли через двадцать минут. Якута не пугал тот факт, что «гвоздевцы», возможно, дома и могут лично его встретить и дать отпор прежде, чем он их подпалит. Он даже был уверен, что они дома. А и правда, куда бы им пойти без Гвоздя?
Раздался легкий, чуть слышный, хлопок, и дверь открылась.
- Сколько я вам должен? – шепотом спросил  бандит.
- Нам лично -  ничего. Извещение об оплате мы вам пришлем по почте, а вы оплатите в банке.
- Спасибо вам огромное, - расплылся в благодарностях Якут и пожал спасателю руку.
Как только спасатели удалились, Якут бросил  бутылку в квартиру. Его даже не насторожило то обстоятельство, что никто из  «гвоздевцев»   не вышел к нему навстречу. «Небось, бухие дрыхнут, на поминках нажрались», - позже поймет он.
 
 Гинеколог убрала УЗИ - прибор с живота Наташи сказала:
- С ребенком все в порядке, и сердечко бьется нормально, я послушала. Но впредь будьте осторожны: еще один такой стресс, и вы можете его потерять.
- А кто у меня будет, видно?
Доктор вгляделась в экран компьютера:
- Похоже, мальчик.
- А можно еще раз сердечко послушать?
- Зачем?
- Я не могу поверить, что с ним все в порядке.
Врач снова взяла трубочку, послушала.
- Все хорошо. Но вам, мамаша, нужен полный покой.
 
Глава  23
Неделю Гвоздев пролежал в реанимации, потом его перевели в обычную палату. И наконец-то пропустили к нему друзей. Они были первыми, кого  он увидел, проснувшись.
- Дима! Димон! Гвоздь! – наперебой загорланили они. – С возвращением, бригадир!
- Я побежал в кавказский ресторан заказывать стол! Это надо отметить!
- Не смей, Тенгиз! – остановил Гвоздев. – Я хочу воскреснуть тихо и незаметно. Якут думает, что я умер, ну и пусть. Тем хуже для него.
- Так, значит, мы зря тут целую неделю неусыпную вахту держали? -  смутился Мовсесян.
- Это ты о чем? – спросил Гвоздев.
- Гвоздь, - ответил Паша, - мы с пацанами охраняли тебя всю неделю, пока ты был в отключке. Мы жили в больнице.
- Дураки! – вместо «спасибо»  оценил их старания главарь. – Якут считает меня мертвым, поэтому искать бы он меня не стал. А вот себя я бы на вашем месте поберег.
- ???
- Якут мне как-то сказал, что сначала он разделается со мной, а потом и с вами. Меня уже нет...
Парни подавленно молчали, не зная, что сказать.
- Ничего, зато теперь моя очередь наносить удар и я его нанесу...
Главарь их убедил и в ближайшую ночь уже спал в больнице один.
А друзья поехали домой. Еще на входе в подъезд Коля сказал:
- Мужики, а у нас горелым пахнет. Не чуете?
Парни принюхались и согласились.
- Интересно, у кого бы это?
Скоро увидели: у них. Металлическую дверь огонь не тронул, зато под верхним косяком двери красовались черные следы, которые оставляет только пожар. Замок в дверях был открыт, но на взлом похоже не было. Потом погорельцы сами определили: его взорвали.
- Ни фига себе, - застыл на пороге Вараксин.
Мовсесян и Караваев обалдели.
- Якута работа, - догадался Паша.
- А он еще сказал «дураки», - обиделся Тенгиз. - Дураки не дураки, а жизни свои  уберегли.
- Да. Похоже, он в натуре думал, что мы дома, - сказал Коля.
Сама квартира сгорела не полностью: уцелела половина кухни, санузел, местами мебель, в спальне Тенгиза обгорели стены. Все потому, что пламя успели вовремя потушить. Можно было сделать ремонт и жить дальше — квартира подлежала восстановлению, но погорельцы решили лучше купить новую.
- Что ж теперь делать? - спросил Тенгиз. - Отстроим заново или как? Где жить-то будем?
- Нет, хату купим другую, а пока якорь бросим у Димы, - ответил Паша.
Вараксин позвонил соседям.
- Здрасьте, тетя Нина!
- Ой, здравствуйте, мальчики! Подожгли вас, голубчики. Бутылку с зажигательной смесью нашли.
- Вот гад! - ругнулся Паша. - Ему хана.
Главарь, конечно, пустил погорельцев к себе, пока временно. Нет, не жалко было для своих пацанов  жилплощади; только квартира у Гвоздева была самой обычной, а не какой-нибудь элитной, поэтому «быки»  стесняли его и Наташу. Кстати, Дима сказал забрать ее из поселка и привезти домой.
Узнав, что он поправляется, Наташа сразу же навестила его. Сначала поцеловала в губы, потом села рядом и взяла за руку.
- Я так испугалась в ту ночь. Боже, Дима, я была в шоке. Когда я увидела вас с Маргаритой Степановной на земле, лежащих в крови... Кстати, как она?
- Не знаю, я к ней еще не ходил.
- Хорошо, тогда схожу я.
- Тогда принеси ей мои извинения и передавай привет; скажи, что я ее обязательно навещу, но пока мне нельзя вставать.
- Дима, ответь мне, только честно: мне угрожает какая-нибудь опасность?
- Нет, - Гвоздев поцеловал ей руку. - Тебя никто не тронет. Ты Якуту не нужна.
- Но ведь ты ведешь войну... А мне приходилось слышать, что во время войны страдают и члены семьи противных сторон.
- Наташенька, тебя никто не тронет. Якут считает меня покойником, меня и моих ребят; нас для него нет. Он считает, что теперь война окончена. Так что  ничего не бойся. Как наш ребенок?
- Врачи говорят, если еще один такой стресс — я могу его потерять. Мне нельзя нервничать, Дима.
- Прости меня, Наташенька. Я обещаю, что больше такого не повторится.
- Как ты можешь это обещать, если ты рискуешь каждый день?
- Когда войны нет, я каждый день не рискую.
- Врачи говорят, что будет мальчик.
Гвоздев улыбнулся:
- Мальчик... Здорово! Но в общем, Натуся, мне все равно, кто у нас будет. Спасибо, родная, береги его.
 
 
Глава  24
Караваев, Вараксин и Мовсесян в пятницу вечером решили сходить в спортзал. На стоянке возле заведения они увидели «Тойоту»   Якута.
- Че, пацаны, пойдем? - спросил Паша.
- Пойдем, - решительно сказал Вараксин.
- Но Дима же просил не показываться ему на глаза...
- А мы зайдем, глянем — может, мы с ним и не встретимся. Зал большой...
Якут лежал под штангой, против зеркальной стены, поэтому мог своих врагов и не увидеть. Но он был в зале один и «гвоздевцы»     прошли мимо молча. В соседнем зале были двое парней, но они скоро ушли. И стала совсем тишина. И можно было слышать, как у Якута звонил сотовый.
- А, здорово, Грек, здорово! Ты слышал, я победил? В войне с Гвоздем, да. Ты звонишь поздравить меня? Благодарю. Я буду праздновать в ресторане «Золотой колос»  в следующий четверг, так что приглашаю тебя, да. Придешь? Отлично. Ну бывай. И тебе того же. Приходите вместе. Буду ждать...
Дальше «гвоздевцы»  не услышали, потому что  в зал пришли люди, и стали слышны голоса.
- Пацаны, по-скорому сваливаем, - поторопил Вараксин, - пока Якут нас не опередил. Иначе он засечет  нашу тачку.
Оказавшись за пределами спортзала, парни немедленно позвонили главарю и рассказали, что им довелось услышать. Гвоздев ответил коротко:
- Если у меня не получится, мочить Якута поедете вы. Шмальнете ему дырку в черепе, и гори он синим пламенем.
Тем же вечером Гвоздев спросил у своего лечащего врача, когда его выпишут.
- Через пару недель, не раньше, - был ответ.
- А быстрее никак нельзя?
- Да вы что, Дмитрий Леонидович? У вас рана не зажила, вы неделю в реанимации лежали!
- Но ведь лечиться можно и в домашних условиях...
- Дмитрий Леонидович, у вас огнестрельное ранение, не забывайте это!
- И что?
- А то!
- Ну  Марина Анатольевна...
- И не проситесь! - резко  обрубила врач.
- А если я уйду на вечер, а потом вернусь назад...
- Дмитрий Леонидович, да что вы такое говорите! В самом деле, взбредет же такое в голову...
- Я знаю, что иногда так делают, - упорно спросил Гвоздев.
- Бывает, да. С разрешения лечащего врача, зав. отделением и главврача, и смотря по какой причине. Вам зачем это надо?
- Да я узнал, что ко мне на следующей неделе брат приезжает. Собственно, и не ко мне; он будет в Арнаутове проездом, всего один вечер. Он живет на Украине, а работает проводником в поезде. Мы не виделись уже больше десяти лет, перезваниваемся и то редко, а тут я узнал, что его поезд едет в Литву через Арнаутов и в Арнаутове будет получасовая стоянка. Я не знаю, как ходит этот поезд, знаю только, что по четвергам у него в Арнаутове стоянка тридцать минут. Мы с братом — единственные близкие люди в этом мире, так бы хотелось его увидеть.
- Посмотрим на ваше самочувствие. Может, что и получится.
- Скажите, Марина Анатольевна, со мной вместе женщина поступала — как ее самочувствие?
- Не знаю, ее лечит другой врач.
- А я могу ее навестить?
- Ну сходите. У нее восьмая палата.
 
Глава 25
Маргарита Степановна лежала в шестиместной палате. Здесь был телевизор, и пятеро женщин, включая ее, смотрели передачу. Гвоздев подошел к дверям и окликнул ее.
Домработница вышла к нему.
- Здравствуйте, Дмитрий Леонидович.
- Здравствуйте. Как ваше здоровье?
- Спасибо,  я жива. Пойдемте походим?
- Идемте. Вы не очень рады меня видеть?
- Почему же? Спасибо, что пришли.
- Я хотел попросить у вас прощения за то, что случилось.
- А я хотела вам сказать, что я больше у вас не работаю. Когда выпишусь, приду за расчетом. Извините, Дмитрий Леонидович, но подвергать свою жизнь опасности я больше не хочу.
- Я вас понимаю. Но я очень вами доволен, Маргарита Степановна, и хочу просить вас остаться. Может, вы все-таки передумаете?
- Спасибо на добром слове, но не просите. Я до сих пор не верю, что жива осталась.
- Маргарита Степановна, того, что вы пережили, больше не повториться, я вам обещаю. Просто у меня сейчас в жизни период…
- Дмитрий Леонидович, хотите правду? Я давно подозревала,  чем вы занимаетесь, и вот убедилась в этом на собственной шкуре. Вы бандит.
- Как давно вы это знаете?
- Поняла вскоре после того, как к вам устроилась. Несколько раз я – не нарочно, не думайте – слышала ваши разговоры с вашими друзьями.
- Да, я бандит, вы это давно знаете. Но что это изменило в вашей работе?
- До того рокового выстрела, конечно, ничего. Зато теперь, как подумаю, что могла бы погибнуть в ту ночь… Боже, неужели это было со мной?
- Что ж, упреки ваши справедливы, я не буду придираться к вашим словам. Все, что вы говорите, все правда.
- Тогда зачем вы меня удерживаете?
- Уже не удерживаю; скорее, не я вас, а вы меня переубедили. Что ж, когда выпишетесь – приходите за деньгами. Но имейте в виду: если вдруг передумаете и решите вернуться обратно – приходите, я вас приму.
- Спасибо, но это вряд ли.
- А Наташа? Разве вам ее не жалко?
- К Наталье Игоревне я очень привязалась, я с ней прямо сроднилась. Я ее успела полюбить, и если ей вдруг понадобиться моя помощь, я готова помочь.
- Тогда оставайтесь.
- Вот видите: опять удерживаете.
- Все, все,  я молчу.
- Боюсь, Дмитрий Леонидович. Мне пока что жизнь еще дорога. А теперь, если у вас больше нет ко мне вопросов, может, разойдемся по палатам? Уже и ужин скоро…
- Я вам надоел… - усмехнулся Гвоздев, полагая, что это так.
- Ни в коем случае! Мне очень приятно, что вы меня навестили, но я бы сейчас с удовольствием прилегла. Я немного устала и давление, наверно, поднялось.
- Что ж, тогда мне осталось только сказать вам спасибо за то, что вы были с нами, работали у нас и полюбили нас. Скорее выздоравливайте и приходите за деньгами.
- Спасибо вам. Вы тоже выздоравливайте и берегите себя. Наташе привет.
 
Глава 26
- Дмитрий Леонидович, говорила я с завотделением о вашей проблеме. Он разрешил вам встретиться с братом. Вас отпустят на два часа. Напишите заявление на имя главврача. Завотделением поставит свою резолюцию, и вы свободны.
Гвоздев чуть не подпрыгнул от радости.
- Марина Анатольевна, это правда? Родненькая, спасибо!
В четверг к больничной стоянке подкатила иномарка «гвоздевцев». «Быки»    дружно встретили своего главаря и торжественно проводили в авто. Машина покатила в направлении ресторана «Золотой колос».
Якут поднялся над столом с бокалом в руках и обратился к собравшимся:
- Друзья мои, я хочу выпить содержимое этого бокала за мою победу, за то,  что я-таки победил Гвоздя. Эта победа далась мне нелегкой ценой: я потерял своих пацанов, свою бригаду и сам не раз рисковал жизнью. Но, наконец, врага больше нет, он пал, и давайте выпьем за то, чтоб он не стал птицей Фениксом, а война эта стала последней в моей жизни.
Гости-бандиты дружно подняли свои бокалы, чокнулись,  и едва Якут поднес края сосуда к своим губам, как челюсть у него отвисла, а коньяк остался не пригубленным: в зал вошли «гвоздевцы»   в полном составе; впереди чесал сам Гвоздь, а сзади семенили его «быки». «Покойники»   направили на врага стволы, но курок спустил только Гвоздь. Он выстрелил раз, выстрелил второй, третий… Окровавленный Якут мешком рухнул на пол. Гвоздев шагнул к нему и с близкого расстояния сделал еще один выстрел:
- Это тебе за Белоруса.
И еще один:
- А это за меня.
Караваев, Вараксин и Мовсесян выстрелили хором:
- А это тебе - за нас!
Расправившись с Якутом, «гвоздевцы» молча развернулись и, не удостоив гостей поверженного врага даже взглядом, покинули ресторан. Сев в машину, Дима сказал:
- Сейчас нельзя: в больницу надо. Но как только выпишусь – сразу напьюсь до непотребности. Никогда не пил, но тут – верите ли, пацаны? – убойный повод есть. Вот вам крест!
В больницу он вернулся с радостным лицом и в прекрасном расположении духа.
- Как сходили? – поинтересовалась назавтра Марина Анатольевна. – Брата видели?
- Да. Сходил прекрасно, спасибо вам большое за проявленное участие.
- А брат вас как встретил?
- По-моему, он не ожидал меня увидеть.
Покончив с Якутом, Гвоздев вспомнил, что ему предлагали купить для перепродажи оружие и стал искать  того продавца. Несколько раз набирал номер, но по ту сторону линии связи было тягостное молчание. Потом Тенгиз Мовсесян сказал бригадиру правду:
- Не старайся, Дима. Мне армяне шепнули, что никакой он не продавец оружия, а посланник Якута. Тебя полагалось замочить, но к тебе было не подобраться: ты обзавелся охраной и носил бронежилет. Якут подослал его, чтоб он вошел к тебе в доверие и донес Якуту, где ты находишься и где тебя не охраняют. План сработал.
- Вот гнида! – воскликнул Гвоздев. – А твои армяне это откуда знают?
- Да уж слышали…
Кровавое побоище в ресторане «Золотой колос» попало в сводки милицейских органов: сразу после происшествия в ресторан была вызвана группа оперативников, но те, выслушав показания свидетелей, быстро поняли, что здесь имеет место бандитская разборка. Возбуждать и расследовать уголовное  дело не было охоты, да его в таких случаях и не заводят. Телевидение об этом сообщило, а Гвоздев, слушая новости, со стороны смотрел на дело своих рук  и наслаждался…
 
Глава  27
Через десять дней Гвоздя выписали. В первый же вечер он, как и обещал, закатил грандиозный пир в ресторане «Прибой». Домой притащился после полуночи, Наташа уже спала. Разбудил ее шум и грохот.
Наташа выскочила из спальни. Гвоздев стоял согнувшись, подпирая стенку, болтал ногой и силился сбросить ботинок. Перегаром разило за километр.
- Дима, что все это значит? – Наташа испугалась. – Я никогда не видела тебя таким…
- Верно, Наташенька, я никогда не пил, а сегодня напился, потому что я победил. У меня сегодня праздник! Извини, дорогая, больше этого не повторится, но сегодня я пьян. – Он не устоял на ногах и упал. Протянул Наташе руку:
- Помоги мне подняться.
Наташа довела его до спальни и бросила на кровать. Он упал ничком и больше не шевелился. Наташа оставила его одного.
Среди ночи Гвоздев проснулся, чтобы отлить, недоуменно посмотрел на себя одетого и снял одежду, швырнул на кресло в одну кучу. И завалился спать дальше.
Под утро проснулась Наташа. Повернулась на спину, прислушалась. В квартире, и особенно в спальне, стояла мертвая тишина. Наташа тихонько встала и пошла в спальню. Гвоздев дрых на боку, а вещи кучей лежали на кресле. Наташа подошла расправить одежду и, расправляя, нашла пистолет с бурыми, засохшими пятнами. Она  с интересом взяла оружие в руки, укоризненно на него посмотрела, повертела его в руках и швырнула назад, в тряпки. За окном была зима, ночь и еще хотелось спать. Наташа вернулась к себе, но больше уснуть не могла, дурные мысли мешали ей. Она лежала и думала о том, с кем живет и от кого ждет ребенка. Итак, он продолжает убивать людей – на пистолете явно кровь и, конечно же, человеческая. Интересно, чья? И как так получилось, что она оказалась на оружии? Значит, пистолет упал в лужу? Любопытно, это при каких же обстоятельствах?
Гвоздев пробудился, когда Наташа собирала завтрак. Пришел на кухню, обвел кругом мутными глазами. Сам выглядел непривлекательно: волосы торчком в разные стороны, лицо опухшее и небритое, взгляд рассеянный, штаны неприлично свисают, на груди след от операции.
- Привет, Наташа, - сухо поздоровался он.
- Привет, - не глядя в его сторону и грубо ответила она.
- Наташ, ты извини, я вчера пришел малость того… Этого больше не повторится. Ты же знаешь, я не пью.
 Она молчала.
- Почему ты молчишь?
- А что я должна тебе сказать? Ты мне все объяснил, у тебя была причина нажраться.
- Тогда в чем дело?
Она повернулась к нему.
- Дима,  мне надоело. Надоела такая жизнь. Ты убийца, бандит и продолжаешь это. Когда ты спал, я стала разбирать твои вещи и нашла пистолет со следами крови, а вчера, пьяный, ты мне сказал, что победил. Уж не в той ли самой войне? Так что я могу сказать после этого?
- Какие проблемы, давай разберемся…
- Тебе легко говорить, а мне рожать через три месяца – от тебя, между прочим! Ты убил Виталика, а я живу ни вдовой, ни разведенкой и официально еще замужем считаюсь… А говорил, что любишь…
Он обнял ее.
- Наташенька, прости меня, я не то говорю. Конечно, я люблю тебя и люблю своего ребенка. Я тебя никому не отдам.
- Оставь свое дело, пожалуйста…
- Это невозможно.
- Но почему?
- Тебе не понять.
Она выскользнула из его объятий и села за стол, закрылась руками.
- Мне нельзя волноваться, а ты меня вынуждаешь.
- Я больше не буду, Наташа, но не проси меня  оставить дело…
- Какое дело, Дима? Убивать?
- Да я убил-то всего двух человек: твоего мужа и своего врага, которого и человеком назвать нельзя.
(Тут он врал: конечно, убитых им людей было гораздо больше).
- А кровь на пистолете чья?
- Не знаю. Клянусь, Наташа, я не помню, где мог уронить «волыну». Может, этот ствол и не мой вовсе. Ведь я когда в Якута шмалял, его на весу держал, в пальцах, а потом спрятал, и точно помню, что не ронял.
- И когда только ты, Гвоздев, все успеваешь: и в Якута шмалять и в больнице лечиться?!
Разговор оборвал сигнал гвоздевского мобильника. Дима побежал в спальню – телефон был там.
- Да? Здравствуйте. Кто вы? Директор фабрики? Какой фабрики? Ах, «Радуги» (Пауза). Володя Русов погиб. Несчастный случай. Да уж четвертый месяц пошел. Он разбился на машине. Можете: он на элитном кладбище. Пожалуйста. Всего доброго.
- Кто звонил? – спросила Наташа, когда Гвоздев вернулся назад.
- Русова искали. Он же помощник директора фабрики «Радуга», но уже три месяца там не появляется. Я объяснил, почему.
- Садись есть, - пригласила Наташа.
- Мне бы сейчас пивка… - сказал Дима и заглянул в холодильник. – Наташ, у нас пива нет?
- Откуда?
- Не знаю.
- Ты будешь есть или нет?
Гвоздев наворачивал завтрак и рассуждал вслух:
- Надо срочно искать новую гувернантку.
- Я сама со всем справляюсь, не надо.
- Нет, надо. В твоем положении тем более вредны нагрузки.
- В моем положении вредно нервничать и противопоказаны стрессовые ситуации, а все остальное не так страшно, - высказалась Наташа и ушла из кухни.
 
Глава  28
Она разбудила его ночью.
- Что случилось, Наташа? – Гвоздев вскочил и испугался.
- Дима, я рожаю, - прерывисто ответила Наташа. – Вызови мне «скорую».
- У тебя схватки, Наташа?
- Схватки длятся уже несколько часов, с каждым разом все усиливаясь, а теперь я рожаю. Боже, и почему я сразу не спохватилась? Посмотри, воды уже отошли?
Гвоздев посмотрел внимательно.
- Не вижу.
- Мамочки! –  отчаянно крикнула Наташа. - Ты мне «скорую»     вызвал?
Дима побежал вызывать медиков, а когда вернулся, Наташа приняла позу роженицы. И тут почувствовала, что воды, наконец-то, отошли. Наташа поднатужилась.
- Они уже выехали, Наташенька, - склонился над ней Гвоздев.
- Возьми меня за руку, - тихонько попросила Наташа, - так мне будет легче. Ты поедешь со мной в роддом?
- Если ты просишь…
- Дима, я тебя очень прошу. Я хочу, чтоб ты присутствовал при родах. Мне нужна твоя поддержка. Ай! – резко закричала она и снова поднатужилась, после чего стала тужиться и кричать непрерывно. На лбу у Наташи выступили капли пота.
- Держи меня крепче, - задыхаясь, попросила она.
В дверь позвонили.
- Наташенька, приехала «скорая»!
- Впусти их, - разрешила Наташа.
Врачи зашли в спальню к роженице. Акушерка, глянув на Наташу, хмуро сказала:
- До роддома  не доедет. Придется принимать роды прямо здесь. Оставьте нас одних.
- Нет! – вскрикнула Наташа. – Пусть муж останется здесь.
- Это вы муж? – обратилась акушерка к Гвоздеву.
- Да.
- Оставайтесь, только не мешайте. А вы, милочка, тужьтесь сильней.
- Не могу… - шептала Наташа.
- Соберитесь: надо.
Наташа набралась сил и в очередной раз поднатужилась, завизжала.
- Как больно, господи!
- Тужься, дорогуша, сильней! – просила акушерка.
Наташа завыла, и постепенно ее вой сменился каким-то рыком.
- Не могу больше! – кричала она.
- Головка, Наташа! Показалась головка малыша! – возликовал Гвоздев. – Поднажми еще немного, очень тебя прошу!
 Она кричала и от крика была вся красная. Кричала и тужилась, а когда ребенок показался по плечики, акушерка вытянула его. Наташа взревела, но это было в последний раз.
- Мальчик! – торжественно возвестила акушерка и достала из своего чемоданчика стерильные ножницы, которыми чикнула пуповину. Затем обтерла младенца простыней и подала Гвоздеву.
- Держите, папочка! Принимайте сына!
Затем она унесла мальчика в ванную, вымыла и приложила Наташе к груди. Рассказала, как кормить ребенка, как за ним ухаживать. Наташа, помучившись в родах, соображала плохо. Зато внимательно слушал Гвоздев и запоминал.
- Я прослежу за этим, - сказал он.
- И самое главное: когда она встанет на ноги, пусть обязательно покажется врачу. Она рожала в домашних условиях, так надо, чтобы избежать всяких неприятных последствий, подстраховаться. А мальчика педиатру покажите.
- Обязательно. Сколько я вам должен?
- Вы что, какие деньги? Я приехала по вызову и приняла роды; это моя работа.
- Спасибо вам большое.
- До свидания.
 
 
 
Часть вторая
 
Глава 29
Прошло два года. Банда Гвоздя понесла очередную потерю: в неравном поединке с врагом погиб Коля Вараксин. Его убили по ошибке: целили в Гвоздева, да Коля грудью стал на защиту бригадира и принял удар на себя. Дима похоронил его рядом с Белорусом. Прожив в «банде трех»  примерно месяц-полтора, Гвоздев стал подыскивать новых бойцов в коллектив, но это оказалось делом не простым, и Дима в итоге распустил команду, оставшись бандитом-одиночкой. Вот только Паша Караваев расставаться с бандитской жизнью не захотел и перешел в бригаду Сидора – одного из лучших друзей Гвоздя, а Тенгиз подался на вольные хлеба, будто бы даже устроился охранником в агентство братьев  Геворкянов.
Оставшись один, Гвоздев первое время не знал, чем себя занять. Карты ему наскучили, рэкет утомил, а убивать пока было некого. Потом он подумал о создании новой бригады, но народ к нему не шел,  желая собственной независимости, когда каждый сам себе хозяин. В конце концов, Гвоздь на неопределенное время ушел в бандитский отпуск, чтобы заодно подумать о своем будущем. А денег ему пока хватало…
Ожидая своей партии в бильярд, Гвоздев наблюдал за игравшим парнем и мерил его подозрительным взглядом, о чем-то сосредоточенно думая.. Игра у парня складывалась удачно, шарики послушно прыгали в лузу друг за другом. Вдруг над собой Дима услышал знакомый голос:
- Что, Гвоздь, опять лоха ловишь?
Дима поднял голову: над ним стоял Паша Караваев.
- Каравай! Ё-мое, ты откуда здесь взялся?
- А тут Сидор – вон, у барной стойки. А вон его бойцы, за другим бильярдным столом.
- Вы когда сюда пришли?
- Давно уже. Третий час сидим.
- Да. Ну, я недавно пришел и вас не видел. Как твои дела, Паша? Как жизнь?
- Классно! Здорово, Дима. Работаю вот, бандитствую.
- Кем ты у Сидора?
- «Кидала». Тоже приехал сюда искать, кого бы надуть. Одного в казино уже надул. Он мне теперь должен три куска.
- Смотри, Паша, а то случится с тобой, как со мной: отдадут тебе вместо бабок бабу. Что ты тогда с ней делать будешь?
- Тебе подарю, - веско ответил Паша.
- А зачем мне вторая жена? Нет, Паша, такие лохи, как Крупченко, редко попадаются.
- Расскажи мне, Гвоздь, как ты теперь живешь один? Чем занимаешься в одиночестве?
- Да я, Паша, не знаю, что и сказать. Я, откровенно говоря, поспешил наверно с  роспуском-то. Я один не могу найти себе применение. Все надоело: карты, рэкет, трупы… От скуки решил вот в  бильярд сыгрануть, жду своей очереди. Думал даже новых пацанов себе набрать, но не идет ко мне бандит. Все хотят свободы и независимости.
- Да, бандит нынче не тот пошел, в этом я с тобой согласен. Слушай, Дима, а  может, ты сам попробуешь примкнуть к  какому-нибудь движению? Будешь под чьим-нибудь началом…
Гвоздев усмехнулся:
- Странно, Паша, что ты делаешь мне такое предложение. Ты же знаешь, что я согласен только на лидерство. Простым бойцом я себя не представляю.
- Да, извини. Ну, тогда не знаю, чем тебе помочь. Мне остается тебе только посочувствовать… А как  Наташа?
- Мы с Наташей ожидаем очередного пополнения. Сыну я взял няню, а гувернантка у меня теперь новая.
- Ты на Наташе еще не женился?
- Нет пока, хотя планы такие есть. Паша, ты про Тенгиза ничего не знаешь?
- Так в охране он…
- Это я знаю. Я тут как-то Гарика видел, он сказал, что Тенгиз никого не охраняет, он офисный работник.
- Молодец, Мовсесян, поднялся, И, главное, завязал с прошлым. Рад за него. Надо будет в гости к нему сходить.
К бывшим однобригадникам подошел Сидор.
- Вау! Какие люди – и без охраны! – воскликнул он.
- Здорово, Сидор! – Гвоздев пожал ему руку. – Тебе того же! Как тебе мой боец?
- Боец отличный, спасибо тебе за него. Нам уходить пора; на трубку ему звоню – не отвечает, решил вот сам подойти.
- Не отвечает? Почему? – Паша вынул телефон и глянул на дисплей. – Черт возьми, вырубился. Ну, успехов тебе, Дима. Если вдруг еще когда-нибудь зачем-то пригожусь – обращайся.
- Спасибо, родной. Тебе того же.
Как-то утром Гвоздеву позвонили двое неизвестных с дельным предложением. Звонившие не представились, но сказали, что они - два друга, которые занимаются продажей подержанных иномарок, а вот должники не торопятся  с ними рассчитываться.
- Нам вас посоветовали, - сказал один из друзей в трубку. – Кто – не важно, но вас рекомендовали как человека, который может за определенную плату с нашей стороны тряхануть наших должников на предмет раскола на бабки.
Гвоздева предложение заинтересовало, он подумал до вечера и согласился.
Они встретились на вокзале, обсудили детали работы, вопросы.
- Какая моя доля? – спросил бандит.
- Тридцать пять процентов.
Ему дали адрес, описали должника. Дима действовал одними словами, работал убеждая, не прибегая к насилию. Работодатели остались им вполне довольны, и через несколько дней подогнали нового клиента. Тот уже оказался орешком крепким и на словесные угрозы не поддавался, пришлось ему пару раз двинуть по морде…
Так   Гвоздь стал вымогателем по найму.
 
Глава 30
Поздним вечером возле «Мира татуировки» остановился кортеж губернатора Арнаутской области. Павлов едва вытащил наружу свое жирное и тяжеленное туловище и, сопровождаемый охраной, проследовал в сомнительное заведение. Традиционно он пользовался «Сосулькой».
Тем временем братья Завгородние готовились за свое хорошее настроение распить бутылек коньячку, и пока Илья доставал бокалы, Роман в окно увидел губернаторский кортеж.
- «Крыша» пожаловала, - обыденно сообщил он.
- Павлов? Ну, добро пожаловать, милости просим. Садись, Ромул.
Братья чокнулись и выпили.
- «Крыша», говоришь?.. – задумчиво сказал Илья. – Кто бы сказал, как долго она еще продержится? У меня шлюха одна есть, на  картах гадает, говорят, хорошо. У нее уже вся «Сосулька» перегадалась, а дома она за это еще и бабки дополнительные берет и людей принимает. Вчера  я сказал ей, что либо бордель, либо карты: нельзя, говорю, работая  в кооперативе, иметь левый доход. А она как пристала: давай и тебе погадаю. Я ей толкую, что я  в это не верю, а она гнет свое: давай для смеха. Ну, если для смеха, так погадай на нашего губернатора. Она картишки раскинула и с полными ужаса глазами сказала, что возле Павлова смерть стоит. Несколько раз раскладывала, и все равно:  выпадает ему смертельная комбинация, аж страшно. Между прочим, ее хвалят, а за пределами борделя народ к ней валом валит… Даже мужики…
- Мужики? Это любопытно. А может, они еще зачем к ней идут? – усмехнулся Роман.
- Ты думаешь, ей их здесь мало? Да ее уже тошнить от них должно…
- И что-нибудь сбывается из ее бреда?
- Раз люди идут, значит, да.
- Может, и ты уже в это поверил?
- Я уже не знаю, как и быть, Ромул. Неужели столько раз упрямо выпадает смерть, а карты все врут? В конце концов, почему бы предсказанию не сбыться, ведь Павлов же губернатор… Вдруг он мешает кому?
- И что ты предлагаешь? Пойти сейчас к Павлову и сказать, что он уже не жилец? Как угадать, когда и  где? И что делать, если твоя шлюха права? Усилить бдительность?
- А вот что делать – вопрос уместный. Если только Павлова грохнут или он сам – не важно, мы с тобой, братишка, накрылись медным тазом. «Крышевать» нас больше будет некому, а без такой «крыши», как губернаторская, нас быстро закроют. И в буквальном смысле тоже.
- А у меня, Илюша, в принципе, все чисто. Контора моя официально зарегистрирована, имеет юридический адрес, клиентуру, рабочий персонал, часть которого, правда, составляют «мертвые души». Я плачу налог. Что не так? А не так только подпольно-подозрительная деятельность, которая дополнительно ведется в стенах этого здания.
- А «мертвые души», которым ты платишь зарплату?
- Их зарплата, как ты знаешь, оседает у меня в кармане, но таких душ мало. 
- А как же в случае основательного шухера? Если твои «мертвые души» всплывут наружу?
- А Павлов на что? Он в твоем кооперативе первый клиент и много кто из твоих клиентов его там видел. Губернатора области все знают, вдруг какой-нибудь недоброжелатель возьмет и установит в «Сосульке» скрытую камеру или, еще того хуже, эта  камера снимет Павлова прямо за процессом… То-то «клубничка» на всю Россию будет!..
Действительно, «Мир тату» прикрывал сам губернатор Арнаутской области, Иван Григорьевич Павлов. Еще десять лет назад он был простым предпринимателем, который купил здание под снос, открыл в нем заведение сомнительной репутации (по сути, бордель, а для прикрытия – пару кабинетов для мастеров тату) и стал там полноправным хозяином. Но потом принял участие  в выборах в законодательное собрание области и прошел в депутаты, кресло которого занимал два срока подряд. А из депутатов три года назад президентом был назначен губернатором Арнаутского региона. После этого он уже по закону не имел права заниматься коммерческой деятельностью, а соответственно, и управлять салоном, поэтому, дабы не закрывать заведения совсем, нашел двух братьев Завгородних – Илью и Романа и посадил их в кресла начальников: одного - борделя, другого – салона, сам же обеспечил им «крышу». Потом уже нашелся авторитет, арендовавший подвал под больничку.
Депутат  Павлов выступил инициатором законопроекта, который  во всем Арнаутском регионе отменял всякие льготы у всех категорий граждан, включая детей. И теперь десятилетние дети, добираясь в  музыкальную школу или спортивную секцию, должны были платить полную стоимость проезда в общественном транспорте,  а немощные инвалиды, живущие на скромную социальную пенсию, - стопроцентную оплату за жилье. Но этого Павлову скоро показалось мало, и он предложил на рассмотрение новый закон, запрещавший на всей Арнаутовщине деятельность индивидуальных предпринимателей,  у которых имелись наемные рабочие. Отныне у предпринимателей могли теперь работать только родственники, а сами предприниматели обязаны были оформляться в частные унитарные предприятия. Этим решением Павлов фактически взял всех частников за горло, перекрыл им кислород; оно стало последней каплей, переполнившей чашу народного терпения. Это привело к тому, что многие частники свернули свою деятельность, несколько тысяч человек в одночасье потеряли работу, в регионе подскочила безработица, а предприниматели со всей области съехались в Арнаутов, готовые поднять бунт, однако несанкционированный митинг был разогнан милицией. В гневной толпе прозвучала угроза убить губернатора…
Глава 31
Но последовало президентское назначение…
Павлов заявил о себе как «губернатор-реформатор». Первым делом он уволил ректора Арнаутского института искусств, потому что был давно им не доволен, при этом не дал мужику доработать хотя бы до конца учебного года, а на освободившееся место руководителя вуза устроил своего угодного человека, совершенно далекого от искусства вообще. Отопительный сезон в Арнаутове и в области теперь начинался с середины осени – погода на улице не имела значения, как не имело значения и то, что люди  в  собственных квартирах  стали простужаться и болеть. А уж о маленьких детях и вовсе никто не думал… Только в Арнаутове  новый губернатор  каждый месяц объявлял субботник, заставляя людей выходить на улицы города в любую погоду, мерзнуть и мокнуть под дождем с утра и до вечера. Уклонистов он обещал увольнять. При том, что в Европе он никогда не был, главную площадь Арнаутова Павлов хотел сделать самой большой в Европе и распорядился о начале работ  по ее благоустройству. Но прежде он приказал возле этой площади вырубить все деревья. Одни было сказано пересадить в другое место, где деревья уже не могли прижиться, другие отправить на целлюлозу и бумагу. Услышав этот дикий указ, к Павлову  в кабинет ворвалась разгневанная старушка:
- Что ж ты, ирод, придумал? – голосила она на ковре у губернатора. – Ведь ту осинку я сама сажала, своими руками, годочков пятьдесят тому уже будет – тебя и на свете-то еще не было, а ты ее – на бумагу!.. Да чтоб у тебя мозги высохли за такие указы, окаянный! Всю мою любовь  к природе, весь мой труд – все загубил, проклятый!
Заливаясь слезами, бабушка вдруг упала перед Павловым на колени:
- Одумайся, Иван Григорьевич! Не делай этого, сынок! Ты же можешь быть мне сыном…
Тут кстати было бы вспомнить слова из известной и всеми любимой комедии: «Ты как челобитную царю подаешь?»
- Встаньте, гражданка, не утруждайте себя зря; это все бесполезно, - непоколебимо сказал  Павлов.
«Царь знает, что делает», - из той же комедии.
Но арнаутовцам было не до смеха. Люди говорили: этому подавай европейский тип, другой придет – скажет, надо американский. На площади предполагалось установить аттракционы, открыть ряд магазинов и кафе и за счет всех этих услуг пополнять городской бюджет. То есть красота наводилась не ради удобства и удовольствия арнаутовцев, а ради обогащения городской казны, а возможно, и самого губернатора – попробуй докажи! Пока велись работы, общественный транспорт следовал  в объезд, в зону проведения работ не пропускали даже машины «скорой» и пожарной. Для гражданки Латышевой это обернулось личной трагедией: в огне пожара погибла ее престарелая мать. Пожар в квартире Латышевой случился ранним утром, когда полупарализованная старушка была дома одна. Самостоятельно выбраться из огня она не могла. Причиной  возгорания явилось короткое замыкание в проводке, но это объявят потом, а пока пожарные спасатели и бригада врачей не смогли пробиться через зону ограждения к горящему дому  и пустились другим путем. На объезд ушло драгоценное время, за которое старушка Латышева отравилась угарным газом. Медики потом так и сказали: если бы они не объезжали, то успели бы вовремя и погибшую старушку можно было бы спасти… Дочь Латышева обратилась в суд с гражданским иском против самого губернатора, требуя с него компенсации морального вреда, но, естественно, процесс проиграла… Тогда Латышева переехала во Псков – жить рядом с человеком, убившим ее мать, ей было невыносимо.
Досталось и общественному транспорту. Павлову не понравился цвет единиц техники и он обязал все автобусы иметь один единый цвет, троллейбусы – другой, трамваи – третий. При этом сам он общественным транспортом не пользовался, а до губернаторства его все устраивало… Технику, не соответствовавшую цвету губернатора, полагалось перекрашивать.
Павлов распорядился с часу ночи отключать по всему городу уличное освещение – в целях экономии электроэнергии, а о последствиях, к которым это приведет,  в том числе и о возросшем количестве преступлений, он не подумал; закрыл по всей области и частично в самом Арнаутове ночные увеселительные заведения, и ночная жизнь в городе фактически остановилась. Но самое неприятное и ужасное было то, что такие заведения – это владения бандитов и своим решением закрыть их Павлов посягнул на святое… Может, это было сделано необдуманно, но бандитские структуры, наживавшиеся на «ночниках», заметно потеряли в своих доходах.
Некоторые улицы города Павлов готовился переименовать, поскольку видел в их названиях пережиток прошлого – например, это касалось улицы Большой Советской; названия же улиц Шевченко, Багратиона и Герцена устарели по своей сути и, с точки зрения губернатора, не представляли никакой исторической или культурной ценности. Иные улицы он и вовсе собирался закрыть для всех видов транспорта, включая автомобильный, и сделать их лишь пешеходными. Дальше – больше. Выпускникам школы Павлов официально запретил на выпускных балах употреблять спиртное, но в этом вопросе мнения арнаутовцев расходились и многие родители находили это решение правильным. Взятки брать губернатор любил, а случалось даже, что и вымогал, только взятки ни к чему не приводили: своих слов и обещаний Павлов никогда не держал. Как-то раз обманутые взяткодатели сговорились и задумали установить в кабинете губернатора скрытую камеру, но их не то что в кабинет – на порог  губернаторских хором не пустили. Тогда, зная о том, что по закону лицо, добровольно сообщившее о даче взятки, освобождается от ответственности, обманутые взяткодатели составили коллективное письмо в УФСБ по Арнаутской области, в котором написали о явлении коррупции, имеющим место в рядах городской администрации. К Павлову нагрянули  чекисты в гражданской одежде и с пачкой валюты, помеченной специальной краской. Но Павлов знал, где виноват, и понимал, чем этот обман может для него закончиться, а значит, к нему  в любой момент могут прийти с «проверкой на вшивость». И – может быть интуитивно – в самый кульминационный момент он проявил осторожность и не взял предлагаемых денег. Иных фактов получения взятки губернатором Арнаутской области доказать не удалось. Так  Павлов вышел сухим из воды.
На День России  в Москве кто-то решил пошутить и в самый разгар массового гулянья взорвал в  толпе тетрапакет из-под сока. Это не был теракт, а просто чья-то хулиганская выходка… В мае к  власти пришел Павлов, а в июле он организовал в Арнаутове песенный фестиваль продолжительностью четыре дня. Мероприятие проходило в центральном Дворце культуры Арнаутова на одной из площадей города.  Во время прохождения фестиваля в городе устанавливались запредельные меры безопасности: отовсюду в Арнаутов были стянуты подразделения армейского спецназа, площадь  проведения  гуляний  на подступах была загорожена со всех сторон и на каждом возможном входе стоял спецназовец с металлоискателем. На площадь пропускали лишь после поверхностного досмотра… Выворачивалось все: рюкзаки, сумки, дамские ридикюли, дети; металлодетектор проходился по одежде… Подозрительные граждане выдергивались из толпы, как игрушки или зверята.
Такая акция проводилась, естественно, с разрешения Павлова. Но само это решение нарушало конституционное право граждан на неприкосновенность личности и личного имущества. На проведение досмотров и обысков требуется судебное решение, а разрешительным правом обладают только таможенники и милиция… Но губернатор – не судья,  а всего лишь политик, творивший откровенный произвол. И он не думал, не гадал, что этим своим указом обидел опасного бандита, который обид не прощает…
Авторитет приехал из Сибири специально на праздник со своей собственной службой безопасности. Металлодетекторы обнаружили у них пистолеты, и пока оружие не было сдано, сибирских гостей на площадь не пропустили. Но это они еще легко отделались…
Поздно вечером, в день закрытия фестиваля, в  дежурную часть Арнаутского ОВД позвонил неизвестный и предупредительно сказал: «Аслан, это я. Подгребай  к площади, захвати ребят и берите побольше тротила…» Можно себе представить, что тут началось! Но звонок был сделан по межгороду и звонившего установить не удалось. Но самое интересное, что грузовик, груженный якобы взрывчаткой, в Арнаутов действительно приехал,  и московский «теракт» повторился, только на этот раз «бомба» была заложена в пластиковую бутылку… Это были первые шаги полноценной мести Павлову недовольными гражданами…
Звонок с угрозой мог быть от кого угодно, потому что недоброжелателей у губернатора было очень много, да и почему, собственно, из-за одного московского психа должны теперь страдать все остальные? Грузовик появился очень кстати: это означало, что если кому-то надо будет взорвать ваш праздник, то никакой спецназ и металлоискатель  здесь не помеха, а Аслана ничто не остановит…
Со дня фестиваля Павлов начал в области борьбу с пьянством, для чего запретил продажу алкогольных напитков в розничной сети с восьми часов утра до одиннадцати вечера. Это привело к  тому, что страждущие граждане стали подпольно приобретать всякий суррогат и травиться им вплоть до летального исхода. Но самое смешное было, когда в Арнаутове объявили день трезвости: в этот день пьяные попадались на каждом шагу! Ведь трезвость-то объявили заранее и предусмотрительные граждане успели предварительно запастись алкоголем!
Павлов, по образованию медик, был бестолковым хирургом, а на поверку оказался и безграмотным политиком. Мозги  у него и правда будто отсохли, и он стал, как тот Прыщ, градоначальник с фаршированной головой… «История одного города» была когда-то писана, видно, про Арнаутов. Здесь такая общественная жизнь пошла, что Салтыков-Щедрин отдыхает!
Глава 32
Иван Григорьевич Павлов покидал бордель глубокой ночью. Уходя, он увидел, что в кабинете Ильи Завгороднего горит свет. Губернатор открыл дверь.
Роман спал, свернувшись на столе, окруженный бутылками и объедками, Илья в кресле клевал носом. Но поднял глаза и посмотрел на вошедшего. Павлов пошевелил губами, видимо, имея желание что-то сказать, но понял, что сейчас это будет бесполезно, и ушел. Телохранители всегда терпеливо ждали губернатора хотя бы и до утра. Делегированно они спустились к кортежу, но только секьюрити нажал на связке на сигнализацию, как что-то оглушительно бабахнуло и кортеж разлетелся вдребезги.
От грохота проснулись братья Завгородние, оба подлетели к окну. Увидев полыхающее пламя, Илья ощутил мороз по коже.
- Я же тебе говорил… - заторможено сказал он брату.
Губернатор шел в середине своих охранников, поэтому никак не пострадал. Его даже не поцарапало. Охранники, шедшие впереди, получили тяжелые осколочные ранения. Что ж, на этот раз киллер промахнулся.
…За несколько дней до этого ЧП  в подвальных застенках здания, служившего в годы войны убежищем, темная статная фигура с бокалом бренди и сигаретой давала наставления подозрительному субъекту:
- Павлов совсем зазнался, - гремел хриплый голос фигуры. – Сам палец о палец не ударит, а только указывает. Слыхал: люди в Москву жаловались на его беспредел?
- А что там ответили?
- А там – ничего, потому что его оттуда и назначили. Что там могут ответить? Короче, двадцать «тонн» евро – и сделай его. Как хочешь, а сделай. Если вдруг с первого раза устранить не получится – и такое может быть, я доплачу. Мне важны не бабки, а  качество работы. Я знаю, ты человек надежный и проверенный, поэтому подставы с твоей стороны не жду.  Только не наглей и делай свою работу честно, иначе станешь одноразовым, усек?
Неизвестный молча кивнул.
Тусклая лампочка освещала подвал, и в ее убогом свете были видны лишь очертания грузной фигуры, голова была спрятана в тени, так что киллер не мог даже видеть заказчика.
 
О покушении на губернатора Арнаутской области уже утром говорила вся Россия. Сам же Павлов ровно к девяти часам приехал на работу, ни на минуту не опоздав, и сразу же занялся проблемами города и области. Правда, был испуган, подавлен и взволнован, а секретарше приказал, что сегодня его ни для кого нет. Подчиненные высказывали ему свою солидарность и участие, а про себя не знали, куда девать переполнявшую их злость от того, что покушение не удалось и «эта скотина»   все еще живет и отравляет жизнь другим.
Средь бела дня, уже в послеобеденное время, в губернаторской приемной раздался звонок. Секретарша по привычке сняла трубку.
- Приемная губернатора Павлова, - ответила она. – Что?
Женщину в мгновение ока сдуло с рабочего места.
Лишь только приемная опустела, туда осторожно вошел парень среднего роста, одетый в черные джинсы, черную кожаную куртку и обутый в бойцовские ботинки, похожие на кирзовые. На голове у него была маска. Вошедший открыл дверь губернаторского кабинета, вытащил из-под куртки «беретту»   и пустил в губернатора пять пуль. И исчез так же незаметно, как и появился.
Через пять минут явилась секретарша, страшно ругаясь на того, кто ее так ловко надул. Села в кресло, успокоилась, потом собрала бумаги и понесла на подпись Павлову. Крутанув кругленькую ручку, потом вторую, она дико заорала. Павлов сидел в кресле с простреленной головой, которая бессильно болталась на окровавленной груди. Секретарша рухнула в обморок.
 
 
 
 
Глава 33
- Наташ, а давай поженимся?
- Зачем? – Она удобнее легла на его плече.
- Что за вопрос такой: зачем? – он удивился. – Чтобы всегда быть вместе – мы же любим друг друга?..
- Мы и так живем вместе – разве этого мало? Чем нам плохо?
- Натусь, я хочу жениться на тебе, понимаешь? Ты должна стать моей женой. У нас с тобой ребенок, а скоро будет и второй… Пора нам узаконить отношения, тебе не кажется?
- Гвоздев, ты забыл, что я замужем? Я вдова, но об этом знаем только мы с тобой. Мое положение неопределенно. Как я пойду в загс со штампом о замужестве? Как докажу свое вдовство?
- Да, ситуация… - туманно согласился он. – Только из нее должен быть выход,  как ты думаешь?
- Пути выхода ищи сам, - резко ответила она. – Или ты забыл, что по твоей же вине я оказалась в этой ситуации? Сумел нагадить – сумей и убрать за собой.
- А я нашел, - спокойно ответил он. – Подумай: у мужа твоего остались же родственники и друзья – может, у них имеется доказательство его гибели?
Раздобыть справку о смерти Виталика Наташа решила у его секретарши Ани, и та сказала,  что оригинал документа есть у матери Крупченко, а копия – у Артюхова, нового директора, но Артюхов сейчас в отпуске. 
- Анюта, мне бы тоже нужен был экземпляр справки. Ты можешь ее для меня достать? Я заплачу, Анюта.
- А ты не хочешь поговорить с мамой Виталия Геннадьевича?
- Нет, к ней я не пойду. Мне нужна ксерокопия свидетельства. У кого, ты говоришь, есть еще экземпляр?
- У  Артюхова,  нового директора.
- У него можно будет получить копию справки?
- Думаю, получится. Наташа, я раздобуду тебе это свидетельство, а потом перезвоню.
Сразу после разговора с Наташей  Аня связалась с матерью Крупченко, и Антонина Викентьевна  дала  разрешение  попользоваться документом на часок.
Услышав, что свидетельство готово, Наташа отправила Татьяну Ивановну за конфетами, которые вечером подала Ане к чаю.
- Сколько я тебе должна, Анюта?
- Брось ты, Наталья Игоревна! Какая благодарность? Для меня поесть таких конфет – одно удовольствие. Ты мне лучше скажи, если можно, зачем тебе справка о смерти твоего мужа?
- Я живу ни вдовой, ни разведенкой - это что-то непонятное, и я хочу ясности своего положения.
- У тебя  кто-то есть?
- А если есть? – вопросом на вопрос ответила Наташа. - Не знаю, Анюта, как и сказать. Я  с ним живу, но я ничего к нему не чувствую. Еще недавно мне казалось, что я его люблю, но быстро поняла, что это было ошибочное чувство. Он меня даже не интересует. Я прожила с ним несколько лет, но знаю только,  кто его родители и где они; а как он сам жил раньше, где учился, что умеет – мне все это не важно.
- Кто он?
- Он человек, который спас меня от предательства собственного мужа. Это ему Виталик отвез меня на растерзание, а Дима в меня влюбился. У нас уже общий сынок.
- У тебя есть сын?
- Да, у меня есть сынишка, ему  уже два года.
- А можно на него взглянуть?
- Взгляни, но у него нет ничего моего, все Димкино. Пойдем покажу.
Славик игрался с няней, Светланой Юрьевной. Наташа взяла его на руки и дала подержать Ане.
- Тяжелый какой, - оценила Аня. – А какой хороший, красивый. Он что-нибудь говорит?
- Что-то лепечет по-своему. Вразумительных слов мало: мама, тетя, няня, каса, то есть каша. Вот такие все слова, простенькие.
- Он ходит?
- Бегает.
Маленький Слава долго рассматривал тетю Аню и, похоже,  она ему понравилась. Он тянулся крохотными ручонками до Аниного лица, а она вступила с мальчиком в оживленную беседу.
- Да. Это у тети носик, это ротик, это глазки, ушко. Скажи «Аня». А-ня.
- Аня, - вдруг произнес ребенок.
Светлана Юрьевна и Наташа воскликнули.
- Славочка, повтори, что ты сказал?
- Аня, - повторил Славочка.
- Умница ты моя! – воскликнула Наташа. – Анюта, тебе большое спасибо! Ты обогатила наш словарный запас. Имена он, кстати, еще не выговаривает. – И отдала ребенка няне. – Возьмите, а мы с тетей Аней пойдем еще чая попьем. Аня, я тебе еще дам возможность с ним побаловаться.
- А он спать не ляжет?
- Он недавно проснулся.
Девушки ушли на кухню.
- Как тебе мой пацан? – подытожила Наташа.
- Классный пацаненок!  Дай бог, чтоб тебе с ним повезло.
- Жизнь покажет. Это мой старший малыш. А скоро будет и младший.
- Будет?
- Будет. Я его уже ожидаю.
- Ты беременна?
Наташа ответила взглядом.
- За это надо выпить! – воскликнула Аня. – Подставляй чашки! Наливай еще!
Выпив очередную порцию чая, Аня вдруг вспомнила:
- Слушай, Наташа, а  ко мне же  тогда следователь приходил!
- Какой?
- Дроздов какой-то… Он расследовал убийство твоего мужа. Снимал с меня показания. А я сказала все, что я знаю.
- А что ты знаешь? – Наташа навострила уши.
- Как-то летом – в июне, кажется, - к Виталию Геннадьевичу ввалилась делегация гостей со свирепыми рожами. Один их вид лишал дара речи. Меня они будто не заметили, прошли сквозь меня. Я осторожно подслушала под дверью. Разговор у них был серьезный,  в жесткой форме они предъявили твоему мужу ультиматум и предупредили, что если он откажется принять их условия, будет очень плохо ему самому и его семье. После этой «беседы по душам» Виталий Геннадьевич куда-то срочно уехал, при  этом вид имел очень злой и убитый и в тот день на работу уже не вернулся. После этого визита он сообщил, что часть торговой площади магазина сдана  в аренду…
- Все ясно: это к нему рэкетиры приходили… - догадалась Наташа.
- Неужели же Виталий Геннадьевич был игрок? Мне до сих пор не верится! Такой человек был приличный… Я каждый день находилась рядом с ним и никогда бы не сказала, что он играет. Правда, в магазине слухи такие ходили, но подтвердить их никто не мог.
- Анька, я сама ничего не знала! Я год прожила с  человеком, почти год знала его до свадьбы, а чем он занимается – мне стало известно только после его гибели!
- Так и не известно, кто его убил?
- По крайней мере, я ничего не знаю. Я, после того как съездила к вам, в милицию не обращалась. Если честно, Анюта, то оно хорошо, что так случилось. Не могу сказать, чтоб я желала ему смерти – это не так, и мне, конечно, его жалко, но проиграть меня в карты, отдать на растерзание неизвестно кому… Причем в тот вечер, когда Виталик отвез меня в лес, он на меня сильно ругался, кричал, что проигрался в пух и прах, что должен огромные деньги, а все сроки давно прошли, и ему ничего не остается, как только предложить меня в качестве откупного… Боже, я столько раз задавалась вопросом: а что со мной было бы, если бы Гвоздев тогда в меня не влюбился? Если бы я ему не понравилась? А Виталику было все равно, что со мной сделают. Это ж вообще… надо же было до такого дойти: предложить бандитам откуп в виде меня. Понимаю, если б Гвоздев меня раньше знал, а теперь заключил пари, но он-то увидел меня тогда впервые… Мне просто повезло, что все закончилось именно так. Анечка, ты не знаешь, где он похоронен?
- Конечно, знаю: на Восточном кладбище.
- Надо будет как-нибудь сходить.
- Сходим. Хочешь – вдвоем?
- Это мы потом обсудим.
- Можно я еще к ребенку схожу?
- Ой, да ради бога! Светлана Юрьевна! – крикнула Наташа няне, - вы не желаете со Славиком прогуляться на улицу?
- Мы уже собираемся, Наталья Игоревна.
- Сходи вместе с ними, - посоветовала Наташа Ане, - на улице он интересней.
 
Глава 34
После гибели губернатора Павлова братья Завгородние свою деятельность в «Мире татуировки»  скоренько свернули, заведение закрыли, а здание выставили на продажу. Вот только Князя, в чьем владении теперь был подвал-больничка, не спросили. Узнав об аукционе, Князь охренел от такой подлянки и поклялся наказать сучат, однако братья, почуяв, что запахло жареным, укатили в Москву, надеясь там затеряться. Долгое время это им удавалось, но, в конце концов, нашли братьев и в столице. Князь напомнил о себе тогда, когда Завгородние этого ожидали меньше всего.
Сначала кто-то поджег машину Романа, бросив в бензобак спичку. Естественно, авто взлетело на воздух, но позже эксперты выдадут заключение, что причиной ЧП явился пожар, вызванный поджогом. Братья очень серьезно задумались над тем, кто бы это мог учинить такое злодейство. Об обиженном авторитете Князе как-то не подумали. Хотя откуда ему взяться, наивно полагали братья, ведь он же не знает, куда именно они подевались…
Через несколько дней в дверь московской квартиры Завгородних позвонили. Илья открыл без всякой осторожности. На пороге стоял молодой человек и протягивал Илье маленький чемоданчик:
- Вам просили передать, - коротко сказал он и спешно удалился.
В чемоданчике оказалась часовая бомба. Завгородние бросили чемодан на полу, а сами покинули квартиру на несколько дней. Когда вернулись, обнаружили, что и сам дом и их квартира сохраняют прежний вид, следов взрыва или разрушения нигде не имелось. Просто бомба была без детонатора и никогда бы не сработала, но братья этого, конечно, не знали и стали думать, как избавиться от злосчастного чемодана. Бросить его с балкона с высоты восьмого этажа по их разумению было опасно, т.к. это было чревато  неминуемым взрывом, тогда они взяли чемоданчик и отнесли на нижние этажи, положили на видное место: так скорее его обнаружат соседи, а потом пусть вызывают милицию и разбираются, главное, что никто не видел этого чемодана у братьев.
Но убивать Завгородних никто не собирался: не так уж велика была их вина перед Князем, чтобы за нее убивать. Их просто решили сначала напугать, а потом проучить. Два предупреждения они уже получили, но так их и не разгадали. На третий раз Илью Завгороднего силком утащили в салон иномарки и увезли в лес. Там привязали к толстому дереву и долго били.
- Ты, гнида, кого «кинуть» задумал? – бойцовский сапог мучителя бил очень больно. Сами мучители были в черных масках с прорезями для глаз, так  что Илья не видел их лиц. И голосов не узнавал.
- Кто вы такие? –  дрожал он.
- Привет тебе от Князя, - ответил ему истязатель. – Как ты посмел устроить ему такую подляну?
- Что я  сделал? – Илья так  и не понял, за что его бьют.
- Завали свое поганое  хайло и не вякай, сучонок. Кто тебе разрешил продавать контору с больничкой в подвале? Ты  хозяина спросил?
- Мужики, да я… - Его сильно ударили по губам, что шевелить ими стало больно и страшно. После этого град мощных ударов обрушился на его голову и тело.
- Да хватит тебе, а то еще окочурится, чего доброго, - остановил агрессора напарник.
- Да и хрен с ним, - равнодушно отозвался тот.
- Какой ты умный. Тебе Князь за мокруху не платил и не заплатит, на кой оно тебе?
- Ты предупреждения наши получал? Получал. Почему не отреагировал?
- А что я  должен был делать? – стонал Илья.
- Ты должен был, гаденыш, дойти совей дырявой башкой, что обошел стороной серьезного дядю, и не просто дядю, а самого Князя. Этим самым ты выказал к нему свое презрение. Вот тебе за это, получай! – бандит с новой силой ударил несчастного в живот. Илья захрипел.
- Я больше не буду, - сиротливо выжал он из себя.
- Глупо ты рассчитывал спрятаться в Москве, - засмеялись бандиты, - от нас не спрячешься. Для Князя нет ничего невозможного.
- Вы меня убьете?
- Охота было бы поганиться, - ответили ему и ударили по затылку. У Ильи потемнело в глазах, он почувствовал, что теряет сознание. Сквозь это состояние отрешенности он еще услышал вопрос «Ты понял, за что тебя били?», но ответить уже не смог: отключился.
Когда он пришел  в себя, бандитов рядом уже не было. Илья пошевелился, но страшная боль в теле заставила его принять исходное положение. Чуть передохнув, Илья крепко стиснул зубы и сделал движение рукой, чтобы достать сотовый. Это ему удалось. Илья нажал клавиши, позвонил брату. Роман не ответил, хотя вызов шел долго. Тогда Илья вывел на табло номер своего друга на машине и попросил его приехать в лес. Пока друг ехал, Илья всегда держал его на связи  и скоро приятель нашел Завгороднего. Илья не мог подняться – друг ему помог, проводил в машину, отвез в больницу. Рентген показал у Ильи множественные переломы, однако тяжелых травм, несовместимых с жизнью, не было. По просьбе Ильи приятель съездил к Завгородним, открыл ключом дверь и нашел на полу Романа. Тот был без сознания и также сильно избит. Костоломы ушли отсюда недавно, основательно поломав парня. Обнаружив у Романа признаки жизни, молодой человек вызвал «скорую» и ему.
Здание «Мира татуировки», из-за которого братья Завгородние чуть не поплатились жизнями, было куплено под снос подрядной организацией. Кстати говоря, после обследования здания санитарными службами города и проведения ряда технических экспертиз оно было и вовсе признано непригодным для дальнейшей эксплуатации.
Глава  35
- Ты раздобыла свидетельство о смерти твоего мужа? – Гвоздев подошел к Наташе сзади и обнял ее плотным кольцом. Наташа в это время одевалась.
- Да. Только, Дима, я не хочу пышной свадьбы. Я не хочу торжества, не хочу гостей. Давай позовем свидетелей и просто распишемся…
- Почему так скромно? – он огорчился.
- Потому что, Дима, я боюсь. Я еще помню весь тот ужас и кошмар, который переживала вместе с тобой два года назад, и не хочу взлететь на воздух. Тем более я в таком положении…
- Натуся, тогда я вел войну со своим врагом, а теперь у меня все тихо. Сама же видишь: я давно живу спокойно… - он помолчал и добавил: - Мы живем спокойно…
- Все равно, Дима, это ты так думаешь, а вдруг окажется, что ты кому-то в чем-то перешел дорогу и они всю свадьбу в клочья разнесут…
- О свадьбе никто не знает…
- Узнают, - сказала, как отрезала, Наташа.
Гвоздев был недоволен:
- Наташ… Я думал пацанов своих бывших позвать, Тенгиза с Пашей, повеселиться с ними от души…
- Зови. Но веселитесь не  дома, а лучше где-нибудь еще – это мое условие.
- Так… Значит,  замуж ты за меня не хочешь? – Гвоздев начинал злиться.
- Хочу. Но, Дима, если ты не думаешь о моей безопасности, подумай хотя бы о безопасности наших детей – Славика и того, который скоро будет.
Он посмотрел на нее задумчиво.
- Ладно, я подумаю.
- Но учти, что если ты будешь настаивать на свадьбе, я вообще от нее откажусь.
- Отказывайся, мне что… - грубо бросил он.
- Ах, вот оно как! А потом будешь говорить, что любишь! Спасибо. Значит, я тебе вовсе не нужна.
Он спохватился:
- Наташенька, прости меня, ради бога, я сам не знаю, что говорю! У меня вырвалось, я нечаянно. Конечно же, я тебя очень люблю, конечно же, ты мне нужна. Я люблю вас всех – тебя и наших детей, за вас я готов отдать жизнь, - Гвоздев снова обнял ее. – Я тебя обидел, но больше не буду. День нашей свадьбы выбери сама, потому что я  готов жениться на тебе хоть завтра, хорошо?
 
Глава 36
Чтобы перед свадьбой пополнить семейный бюджет, Дима Гвоздев задумал заработать денег на игре в карты. Это было приятнее всего, да и давненько он уже никого не обыгрывал. Для игры он отправился на несколько дней в Сочи – курортный сезон еще не закончился, туристов там навалом, а для катал и шулеров это рай. Приехав в Сочи, Гвоздев первую жертву поймал уже на вокзале. Игромана долго уговаривать не пришлось, и вдвоем они расположились в зале ожидания, играя под видом ожидающих поезд пассажиров.
Колода Гвоздева была поцарапана ногтем «по рубашке», что противнику было незаметно. Очень скоро все состояние игромана перекочевало в карман к Гвоздеву. Парень начал проситься, чтобы отыграться, но сегодня ему уже  нечего было ставить на кон, поэтому он сам предложил Гвоздю встретиться завтра в катране по улице Ландышевой. Дима обещал прибыть на место.
Прогуливаясь по сочинским пляжам, Гвоздев бросал ревнивые взгляды на игроков  в карты. Среди них было, конечно, много любителей, игравших ради интереса и шутки друг с другом, но попадались и те, кто страдал игровой зависимостью. Некоторые из них уже прочно сидели на крючке у шулеров, а кое-кто был и свободен. Гвоздев подсел к одному такому скучающему, и скоро у этого игромана тоже карманы и заначки опустели.
Пока Гвоздев обыгрывал отдыхающего, мимо них прошли несколько мужиков  в пляжных трусах и темных очках. Увидев Гвоздева, они остановились, сняли очки и пристально посмотрели на него. Гвоздев тоже посмотрел на них, но не узнал никого. Мужики его тоже не узнали, поэтому он и привлек их внимание. Ведь это были «шестерки» сочинского «смотрящего» и они знали наизусть и поименно всех катал и шулеров, а тут какой-то новый и, похоже, борзый. «Смотрящему» отзвонили на «трубку», он приехал сам и на расстоянии понаблюдал за игрой Гвоздева, убедился, что «шестерки» оказались правы. Тогда «смотрящий» связался с главарем местной шайки, контролировавшей игорный бизнес.
- Слушай, Мирон, растолкуй-ка ты мне, что это за фраерок тут на пляже в стиры лакшает? Мне разведка донесла, что он не из наших, да я и сам это вижу. Че за неполадки? Беспредел в городе?
- Ничего не слышал, Барон, но мамой клянусь разобраться с этим вопросом и завтра я тебе доложу, что почем. Век свободы не видать.
- Оптимизм твой меня радует, но я  бы на твоем месте не был так оптимистичен. Что ты вообще знаешь, Мирон? Ты мне перестал нравиться и не мешало бы тебе подумать о своем будущем. Меня удивляет, что пляжный сезон  в разгаре, в Сочи накатывают левые шулера и отбирают наших клиентов, а ты, ответственный за это дело, даже не видишь, что твоих же подчиненных и теснят. И это не единственная твоя ошибка, Мирон. Кто, в конце концов, у вас бригадир: ты или я?
- Барон, я виноват, понял, но я за базар головой отвечаю. Если я  сказал, что сделаю, значит, сделаю. На каком пляже творится безобразие?
 
Глава 37
Гвоздев еще не успел доиграть, когда над его головой раздалась команда:
- Игра окончена! Сворачивайтесь!
Гвоздев поднялся.
- Ты откуда к нам? – в упор спросил его Мирон.
Дима первый раз был в Сочи и порядков здешних он не знал, как не знал и бандитов, а потому ответил беспечно:
- А в чем дело?
- Ты когда привалил сюда?
- Сегодня.
- Сколько выиграл?
- А что тебе надо? Я с тобой, вроде, не знаком…
- Я на Мирона отзываюсь. Хозяин я тут, весь игорный бизнес подо мной ходит. Я своих местных шулеров на морду всех знаю, а тебя вижу впервые – так  я и понял, что ты приезжий.
- Так… - Дима понял, что встрял. – Ситуацию я просек. Тебе платить надо?
- Да.
- Сколько?
- Шестьдесят процентов. Пятнадцать – выручка, пятнадцать – налог на землю  и тридцать – в наш сочинский «общак». Ты в чужой край забрел, а разрешения не  спросил, лохов наших отбиваешь, конкуренцию делаешь, а про хозяев земли забыл – это как же понимать? Своим приездом в Сочи ты вообще попутал все рамсы.
- А это видел? – Гвоздев скрутил перед  Мироном фигу.
- Так ты еще и борзый… - Мирон ударил его кулаком в живот и поддал ногой. Дима сложился пополам, захрипел. Мирон направил ему на лицо свой телефон, но Гвоздев вдруг распрямился и засветил Мирону ногой также  в живот. Мирон не сдержал равновесия и рухнул на песок, телефон упал рядом. Гвоздев пошел прочь с пляжа. Не тут-то было! Мирон напал на него сзади и повалил на землю. Сначала заставил жевать песок, потом несколько раз ударил прикладом по затылку. Гвоздев отключился. Мирон повернул его лицом к себе и таки сделал фотографию на телефон. Затем порылся в карманах Гвоздева и изъял все деньги, бывшие у него, карты и билет на поезд, на котором было написано «Арнаутов-Сочи», дата и время отправления.
- Отлично! Значит, ты из Арнаутова! Что ж, фраерок, готовься: скоро на тебя наденут деревянный макинтош и в твоем доме будет играть музыка. Но ты ее не услышишь! Значит, так: билетик  я забираю, а позже и мордоглядку твою сделаю и в Арнаутове тебя найду. Молись, сучонок!
Оставив Гвоздева лежать на пляже, Мирон укатил на свою явочную квартиру и организовал собрание своих «быков». Явочной квартирой служила обычная квартира на побережье Черного моря, сдаваемая уже много лет внаем. Мирон и сотоварищи собирались здесь только для того, чтобы решить важные вопросы о дальнейшей работе и функционировании кодляка. «Быков» или – уважительно – бойцов у него было полтора десятка, половина – граждане ранее не судимые, но в рядах структуры – умелые и ловкие бандиты. Все они внимательно слушали речь главаря:
- В связи с тем, что на нашей территории появились приезжие конкуренты, отбирающие  у нас клиентов и прибыль; конкуренты оборзевшие, не пожелавшие платить истинным хозяевам Сочей, я приказываю установить контроль в каждом катране города с целью обнаружения этого конкурента. Сейчас на пляже мне удалось сфотографировать его – вот он, - Мирон показал Гвоздева на телефоне. – Все запомнили? Это арнаутовец и за него я отвечаю головой. Если мы его не остановим, Барон с меня три шкуры спустит, а я - с вас. Сейчас все дружненько по местам и кто первый из вас засечет арнаутовца в катране – сей секунд докладывайте мне.
 
Глава 38
- Значит, говоришь, все под Мироном ходите… И сколько ты ему платишь?
- Двадцать пять процентов выручки каждую неделю.
- А я попрошу всего двадцать и раз в месяц.
- А не обманешь?
- Ты же меня знаешь…
- Да я-то знаю, только интерес меня спортивный гложет: как ты собираешься устранить Мирона? Все-таки я ему уже три года плачу и никто никогда мне «крыши» не предлагал, а теперь, когда Мирон надо  мной  хозяин, вдруг  появляешься ты.
- Как я собираюсь его устранить – это мое дело; у Мирона со мной давние счеты, так  что, я  думаю, он против такого расклада возражать не будет.
- Двадцать процентов в месяц, говоришь…
- Да…
Владельцу казино «Поймай удачу» Рубену Атанесяну условия «крыши» понравились, а вот само предложение несколько смутило. Это, получается, он теперь должен Мирона предать и перейти на сторону Монгола. Чем это чревато для самого Атанесяна? «Крыша» дает прикрытие  от налогов и рэкетиров, типа Мирона, но гарантии защиты твоей жизни она не дает. А Рубен не мог угадать действий Мирона, Мирон вообще был человек непредсказуемый. Недолго подумав, Атанесян решил, что ему жизнь все же дороже, чем деньги, и предпочел лучше платить Мирону. Так и сказал  Монголу.
- Понятно, - легко согласился Монгол, - ты просто зассал. Ну, это дело твое, я настаивать не буду. Только Мирон мне еще со времени своего бандитского появления на свет триста штук евро должен, и я намерен их получить любой ценой. Откажетесь работать на меня – хрен с вами со всеми, будьте лохами, но если между мной и Мироном начнется война – ему капец!
Следующей точкой для делового «базара» у Монголабыл катран. Не важно, какой, главное, что в  каждом катране уже таилась мироновская засада, поджидая Гвоздева. А он, как назло, что-то все не являлся. Зато явился Монгол – из-за границы, где провел последний год своей жизни. Там, за бугром, он и познакомился со всеми участниками своего сообщества, а оно у Монгола было большое: порядком шестнадцати человек. Мирон же задолжал ему, когда Монгол был бандитом-одиночкой. Теперь Монгол настроен был получить свой долг сполна и ради этого не останавливался ни перед чем. Он подошел к  свободному катале и предложил ему то же, что и Атанесяну – свою «крышу» за двадцать процентов ежемесячных. Боец Мирона увидел Монгола и позвонил главарю:
- Мирон, я тебе из катрана по Парковой звоню. Подгребай-ка сюда.
- Че, пришелец там?
- Тут не пришелец, тут дело похлеще будет. Здесь Монгол.
- Ё-па мать! Откуда он взялся?
- Он о чем-то с Шотой базарит.
- Тюлень, я не могу сейчас подгрести: я занят. Мне надо заехать получить «дань» с одного чувачка, а ты, будь добр, попробуй подслушать, о чем они базарят, потом мне сообщишь.
Чувачок, о котором говорил Мирон, пару дней назад открыл на территории, принадлежащей Мирону, бильярдный клуб «Не упусти свой шанс». Владелец клуба – парень двадцати пяти лет. Его уже посетил Монгол и предложил свою «крышу». Об этом парень и сказал Мирону, когда тот накатил с рэкетом. А тут как раз отзвонил Тюлень и доложил, что Монгол собирается потеснить Мирона, перекупив его шулеров и ограничив ему рэкет.
- Ни хрена себе расклад! – обалдел  Мирон.  – Снимайтесь, мужики!
- Не понял, что? – переспросил Тюлень.
- Снимайте засаду, говорю. Пришелец подождет, я его потом и так найду. Ситуация такая, что не до него сейчас. Передай пацанам, что через час я их жду на явочной квартире.
Глава 39
А на квартире Мирон нашел самодельный конверт, заложенный в дверную щель на площадке. В конверте лежал кусок белой бумажки, а на ней – текст с приветом от Монгола. Только Мирон прочитал написанное, как Монгол позвонил ему на телефон.
- «Маляву» мою видел?
- А если видел, что тогда?
- Как, с текстом ознакомился?
- И че? Ничего страшного я там не нашел.
- С твоей стороны, Мирон, это невежливо – забывать старых друзей. Меня целый год в России не было, а ты со мной даже не поздоровался. Ты мог бы, по крайней мере, сообщить мне о себе. Я вон как постарался – рэкет тебе ограничил и очень надеялся, что ты дойдешь, зачем я  так сделал.
- Это ты из-за тех бабок, будь они неладны? Так неужели нельзя было забить мне заранее стрелку и потом тихо-мирно за базаром в приватной обстановке уладить этот вопрос? Сказал бы ты мне это нормально, я б тебе долг вернул. Ты же знаешь, я  бандит честный и о долгах своих помню всегда.
- А где ж ты сразу был, когда двинул мне фуфло?
- А что ж ты за бугор так по-скорому свалил? Я как раз задумался о погашении долга, как ты…
Монгол в телефоне засмеялся:
- Ты че, Мирон, фраером заделался? Во базар! Откуда такая «феня»?
- Короче, Монгол, ты посягнул на мою собственность. Причины, по которым ты это сделал, меня не волнуют. Теперь решить нашу проблему можно только одним способом: войной. Войной за передел собственности. Для меня это теперь – дело чести, иначе остальные бандиты скажут, что  Мирон наделал сикача, не отстоял свою собственность.
- Ты бросаешь мне вызов? – согласился с таким решением Монгол.
- Я пока тебя предупредил, а ты готовься. Я дам тебе знак, когда можно  начинать военные действия.
Мирон не хотел приступать к военной операции без разрешения и одобрения Барона. Бандитских войн в Сочи до сих пор никогда не было и трудно было сказать, как Барон отнесется к такому решению. Сам смотрящий был, в принципе, сторонником войн, но в  разгар курортного сезона он мог и не благословить на такое дело. Бархатный сезон был райским времечком для всех горожан, включая бандитов. Как правило, война или другое стихийное бедствие отпугивает туристов и резко уменьшает их приток. А туристическим бизнесом жил не только сам Сочи,  но и его параллельная власть – бандиты.
Выслушав Мирона, Барон отнесся к его проблеме с пониманием, но предложил Монгола просто убить, а с войной пока не торопиться. Так бы, возможно, Мирон и поступил, только завтра, когда он поехал в игровые заведения за «данью», оказалось, что половина его подопечных перешли на сторону Монгола и согласились на «крышу», даже выплатили уже первые проценты. А это означало, что простым убийством здесь уже не отделаешься…
Барон разрешил Мирону начать военные действия после окончания курортного сезона, а пока же все оставлять так, как есть.
Сам же Барон вызвал к себе Монгола и крепко отчитал его, во-первых, за то, что он вернулся в Россию, а «смотрящий» по родному городу узнает об этом последним, во-вторых, за дестабилизацию мирной жизни в Сочи. Монгол, однако, не ожидал, что своим поведением может спровоцировать военные действия, но раз так случилось, он принимает вызов, он не трус и отступать не будет.
- Интересно, а  на что ты рассчитывал, когда посягнул на чужую собственность?
- Своей «крышей» я собирался возместить триста кусков, которые мне должен Мирон. По моим подсчетам, у меня так и выходило, что я заберу долю, принадлежащую ему. В натуре я не ожидал, что Мирон мне войну объявит.
- Мать вашу! – заругался Барон. – Воюйте! Только если мне смотрящий по Краснодарскому краю за вас башку отвинтит, я вас собственноручно зашмалю, обоих!
 
Глава  40
            Итак,  занятый подготовкой войны с  Монголом, Мирон на время отвлекся и забыл о пришельце  Гвоздеве, снял засаду с мест его возможного появления. Но Дима не предполагал, что его будут искать и об облаве даже не думал. Да теперь уже было все равно. И ровно в означенное время он появился на улице Ландышевой в катране, чтобы встретить там лоховатого вокзального парня.
            Парень не заставил себя долго ждать и явился даже раньше Гвоздева. Встретившись, парни поздоровались и даже пожали друг другу руки. Уселись.
            - У меня своя колода, - сказал парень, - играть будем только ею.
            - Не вопрос, сыграем, - не спорил Гвоздев. – Раздавай.
            Игра началась.
            В первый раз, действительно, удача была на стороне сочинца и ему повезло выиграть. А так как  у Гвоздева после драки с Мироном карманы были пустые, он заложил свой мобильник. Но это еще не все, что хотел отыграть парень: телефон бандита стоил хоть и  в разы дороже, но не возмещал полной стоимости проигранного. Поэтому обоими парнями было принято решение сыграть еще раз: каждый думал, что отыграется. Вот только Гвоздев, подержав однажды в руках колоду противника, незаметно ногтем пометил червонную масть, а у пиковой надмял края с одной стороны, так что теперь бесспорный выигрыш был ему обеспечен. И сколько бы раз они ни начинали, в какую бы игру ни резались – Гвоздев всегда выходил победителем. Он забрал у соперника не только все деньги, но уже дошел и до ценностей.
            Обобрав сочинца как липку, положив себе в карман все его деньги и дорогие вещи, Дима принял предложение встретиться завтра здесь же и попытаться вернуть все это назад, но, покинув катран, подался на вокзал и к вечеру уехал из Сочи. Гвоздев ехал именно поездом, потому что на борт самолета могли не пропустить с пистолетом,  а с ним Дима не расставался никогда. Даже отправляясь спать, держал оружие у себя под кроватью в безопасном состоянии. Вообще, после того как Наташа нашла пистолет со следами крови, Гвоздев стал относиться к оружию внимательней и не разбрасываться им, где попало. Он приводил пистолет в состояние небоевой готовности и клал на пол; когда-то клал и под подушку. Но этого очень боялась Наташа, чтобы оно, не дай бог, невзначай не пальнуло. Эти ее опасения были небезосновательны, а Гвоздев на почве любви исполнял любой ее каприз.
Глава 41
            - Мамочка, привет, дорогая; проходи! – Наташа с мамой крепко расцеловалась. – Спасибо, что приехала!
            - О чем ты говоришь, миленькая моя! Это тебе, - мама протянула дочери букетик простеньких ромашек. - Какой-никакой, а все-таки знак внимания.
            Мать Наташи, Ольга Викторовна Матвеева, жила в Калининграде. Географически Наташа с мамой находились друг от друга недалеко, но виделись редко, потому что при переезде возникали определенные трудности пограничного характера. Сама Наташа, например, за последних семь лет была в российском анклаве три раза. А Ольга Викторовна в Арнаутов приезжала лишь на свадьбу дочери и вот сегодня приехала по ее просьбе. И сначала очень удивилась тому, что у Наташи другой адрес проживания.
            - Я так и не поняла, почему вы с Виталиком переехали?
            Наташа достала конфеты, поставила чайник, но ее ответ перебил вбежавший на кухню Славик. Ольга Викторовна растерялась.
            - Мама, - сказала Наташа, - познакомься: это мой сынок. Ему уже третий год. Я тебе о нем рассказывала. Сынок, поздоровайся с бабушкой.
            Славик оказался мальчиком общительным и смелым, он сразу же протянул к бабушке свои ручонки. Ольга Викторовна взяла его на руки, потом что-то долго его рассматривала.
            - Руки он любит, - прокомментировала Наташа. – У нас няня есть, так он ее просто замучил: лезет на руки, и все. Лентяй, весь в папу пошел. Бегать может, но не хочет.
            - А я вот и смотрю, что на Виталика он прямо не похож… И на тебя тоже…
            - Мам, ты сядь, я должна тебе много рассказать.
            Как раз вскипел чайник, Наташа наполнила кружки.
            - Мама, ты только не волнуйся, хорошо?
            - А что случилось? – спокойно спросила Ольга Викторовна. – У тебя другой, да?
            - Да. И Славик – его ребенок.
            - А  Виталик где?
            - Виталика убили три года назад. Я не знаю, кто – я сама об этом узнала случайно. Антонина Викентьевна знает.
            - Как это случилось?
            - Его труп нашли где-то на стройке. Я даже не помню, как его опознали, но я на опознание не ездила. Его застрелили.
            - И у следствия никаких версий нет?
            - Есть несколько. Ну, вот хоть бы: конкуренты, враги, а еще кредиторы. Виталик был страшный игрок, мама, он страдал игровой зависимостью. Он играл во все, во что только можно было играть. Он дошел до того, что проиграл свой бизнес и меня. Проиграл человеку,  с которым я теперь живу. Его Дима зовут. Мама, Виталик хотел откупиться мною, понимаешь? Он меня, может быть, на кон и не ставил, но отвез в лесной массив и бросил на произвол судьбы. Возможно, бандиты меня растерзали бы, если бы Дима за меня не вступился. Я ему понравилась, в этом было мое счастье.
            - Ты его любишь?
            - Нет.
            - Он богат?
            - Да.
            - Сколько ему лет?
            - Тридцать два.
            - Хоть бы посмотреть на него… - выказала желание Ольга Викторовна.
            - Посмотришь. Сейчас его пока нет – он на несколько дней уехал в Сочи, должен вот-вот приехать; вчера звонил – сказал, что уже в поезд сел; побудешь у меня денька три, а там и познакомитесь.
            - Он-то Славочку любит?
            - Обожает, хотя у Димы на него часто не хватает времени.
            - А чем он занимается?
            Наташа замялась.
            - Знаешь, мама, по-моему, он бандит.
            - Кто?
            - Бандит. Только ты, пожалуйста, не пугайся и ничего не предпринимай: я сама все сделаю, когда придет время.
            - Что ты сделаешь?
            - Я его сдам куда положено. Я хочу его бросить, уйти  от него. Он меня все замуж зовет, а я пудрю ему мозги. Подаю надежду, но на самом  деле  он  мне не нужен. Да, я с ним живу, нас связывает ребенок, но быть с ним рядом  я не хочу. И мне от него ничего не надо. Он вполне в  моем вкусе, он вполне мне подходит; он богат, но чего-то не хватает. Я не хочу провести свою жизнь рядом с этим человеком. Иногда я задаю себе  вопрос:  а хотела ли бы я, чтобы Дима Гвоздев был рядом со мной всегда? Хотела ли бы  я  с ним жить? И понимаю, что нет. Не хотела бы. Мне с ним некомфортно и порой  я его даже боюсь. Для меня его предложение выйти замуж стало полной неожиданностью. Я никогда на Диму не претендовала, и лучше было бы, если б он полюбил кого-нибудь другого.
- Неужели все так  плохо?
- Очень. Все плохо и ужасно.
            - Наташенька, ты знаешь что: мне твой Виталик никогда не нравился, но вдруг его твой Дима и убил? Я тут тебя послушала, подумала, логически рассудила…
            - Я тоже об этом думала, но, знаешь ли, Виталику незадолго до смерти постоянно кто-то звонил и, похоже, угрожал; Виталик мне ничего не рассказывал, а сам ходил очень нервный и рассеянный. Я видела тогда, что он напуган.
            - Ты пыталась с ним поговорить?
            - Говорю же: он от меня все скрывал. А в тот день, когда он решил мною рассчитаться, он загнал меня в машину, как овечку: грубо и нагло, жестоко как-то. А машина у него была тогда вроде арестованного имущества, которым нельзя пользоваться, то есть проиграна, но пока не отобрана. Поэтому я даже рада, что Виталика убили. Мне даже не очень важно, кто это сделал. Я бы все равно ушла от Виталика, я бы его не простила.
Глава  42
            По дороге в Арнаутов Гвоздев думал о том, что он один, как бандит, многого не может, его возможности ограничены, а потому для красивой жизни ему нужен помощник. Из прежнего состава возврата к старому уже не было, но ведь в могиле лежали только двое, а остальные пока живы. Хотя Мовсесян с криминалом вообще завязал, а Караваев когда-то разрешил к нему обращаться. Да Паша-то теперь у другого бригадира и ему там очень хорошо. Но, в принципе, поговорить с ребятами можно…
            Ступив на землю родного города, Гвоздев направился в охранное агентство «Гладиатор», где теперь работал Тенгиз Мовсесян. Армянин как раз сегодня был на месте. Приходу Гвоздева он обрадовался и даже расцеловал его.
            - Гвоздь, дорогой, что ж ты раньше не приходил? Или забыл меня совсем?
            - Тенгиз, как  я могу тебя забыть? Вот еще скажешь! Аванес ты мой дорогой!
            Они опять облобызались.
            - Как у тебя жизнь-то? Я слышал, ты совсем с криминалом завязал…
            - Завязал, Дима, - подтвердил Тенгиз. – Я наоборот подумал – у меня времени теперь много: думать – как я жил? что я делал? Неужели я  такой страшный человек? Разве мог я  все это натворить? Это на меня не похоже. Словом, я себя не узнал. Как будто не со мной все это было.
            - А скажи, Тенгиз, если бы я тебя тогда не отпустил с Караваевым на пару – ты сам бы ушел?
            Мовсесян не знал, что ответить.
- Понимаешь ли, Дима, так получилось. Когда  я был под твоим началом, я не знал другой жизни и мне нравилось то, что я  делаю, а теперь я попробовал другой жизни и понял, что можно жить красиво и рисковать собой каждый день не будучи бандитом.
            Гвоздев помрачнел: он понял, что Тенгиз в отказе по-серьезному.
            - М-да-а… Ты изменился, Тенгиз. Я тебя знал другим.
            - А я и был другим. И жизнь у меня была не такая, как теперь. Ведь я  даже у себя в Ереване работы не имел, подался на заработки. А теперь у  меня много чего есть, я живу честно и так мне больше по душе. О-о, а  вот и мое счастье!
            - Привет, любимый! – послышался рядом с парнями веселый девичий голос. – Здравствуйте! – сказала барышня, обращаясь к Гвоздеву. Дима ответил на приветствие. Тенгиз поцеловался с барышней.
            - Познакомься: это моя Нарине. Нарине, это Дима, мой друг, мы раньше работали вместе.
            - Твоя невеста? –  задал нескромный вопрос Гвоздев.
            - Да. Землячка.
            - А я вот тоже жениться надумал…
            - На Наташе?
            - На ней. Только она не хочет пышной свадьбы: боится. После войны с Якутом очень пугливая стала.
            - Войны? Какой войны? – испугалась  Нарине.
            - О нет, это я оговорился… не обращайте внимания, - быстро поправился Гвоздев. Мовсесян посмотрел на него косо.
            - А ты хочешь?
            - Я – хочу. Но я ее люблю и понимаю ее состояние, поэтому пошел на уступку. Мы просто распишемся. Но потом я вас с Пашей отдельно соберу и мы это отметим. Я надеюсь, пить ты не бросил?
            - Я попрошу – мне из Армении настоящий армянский коньяк привезут, - пообещал Тенгиз и протянул  Гвоздеву руку:
            - Поздравляю, друг.
            - Спасибо.
            - Что у тебя еще нового?
            - Мы с Наташей ждем второго ребенка… А вообще знаешь, Тенгиз, я только сейчас понял, что один ни черта не стою…
            - Извини, я тебя перебью. Любимая, вот тебе деньги, иди мороженого покушай, а то у нас тут с Димой разговор будет долгим и скучным.
            Нарине не стала возражать и пошла. Она была красавицей: средний рост, смуглое лицо,  длинные черные волосы,  красивые ноги,  грудь и завидная фигура. Шла она на каблуках гордо и важно. У Гвоздева аж челюсть отвисла. Да, Мовсесян знал толк в девушках, у него был вкус. Дима провожал Нарине взглядом.
            Услав Нарине, Тенгиз вернулся к разговору с Гвоздевым.
            - Так что ты сказал? Извини, я забыл…
            - Еще бы: с такой подругой. Где ты ее только нашел? Завидная девка!
            - Зато моя! Она  у меня недавно, полгода еще нет.
            - А где ты с ней познакомился?
            - Не поверишь: в кафе. Она в дизайнерском колледже учится, и вот они с группой со своей пришли отмечать что-то – уже и не помню. А я смотрю: она, землячка есть среди них. Ну, и подошел, завел отвлеченную беседу, да с того и пошло.
            - Повезло тебе  с ней, надо сказать. С виду – так просто загляденье.
            - Ты знаешь, сколько раз уже я это слышал?
            - Вот теперь держи эту деваху крепко и не отпускай. Вот я вас с Пашей отпустил, и теперь вижу, как  я поторопился. Я понял, что один, как бандит, ничего не стою, я многого не могу, потому что не умею. Каждый из вас был индивидуумом, который мог и умел что-то свое, чего не умел другой, а теперь мне все приходится делать самому и часто многие вещи у меня не получаются. Короче, мое существование бандита под угрозой. Может дойти до того, что мне придется тоже завязать и забыть, как будто ничего не было. А я не хочу, Тенгиз. Меня устраивает моя жизнь, она мне нравится, вот я и хотел просить тебя с Пашей, чтобы восстановить бригаду. За этим я, собственно, и пришел.
- Очень жаль, Дима, но я тебе  в этом не помогу. С моей стороны дороги назад не будет. Я тебе уже все сказал, прости.
            - Да теперь я и сам это вижу. И дело, я так понимаю, не только в  твоей работе…
            - Правильно понимаешь. Но даже не знаю, что тебе и сказать.
            - А ничего не говори. Я, может, попробую себе новый кодлячок сколотить… Уже намеки есть кое-какие…
            - Что ж, успехов тебе. Жаль, если я тебя чем расстроил, но очень прошу на меня не обижаться. Надеюсь по-прежнему оставаться твоим другом.
            - Что ты, Тенгиз, ты волен выбирать и ты свой выбор сделал. Я не имею права тебя принуждать. Ты мне все тот же друг, как и раньше. Обнимемся, что ли?
            Объятья были крепкими.
            - Спасибо тебе, - сказал Тенгиз.
            - Нет, это ты меня извини, что я к тебе приезжал с таким предложением. Зови свою Нарине, а я пошел.
Глава  43
Паше Караваеву  Гвоздев позвонил заранее и назначил ему встречу в баре по улице Багратиона. Паша не заставил себя ждать и был очень рад снова видеть своего бывшего главаря. Они обменялись рукопожатием.
- У тебя ко мне дело или так просто? – спросил Паша.
- Даже не знаю, как и сказать… Тебе  как у Сидора живется?
- Здорово. Я там, похоже, прижился, врагов среди его бойцов не вижу, хотя роль у меня, вроде, почетная. А что?
Гвоздев лениво, а больше того, стыдливо рассказал о своих опасениях и о желании  возродить бригаду.
-…Так что, как сам, думаю, понимаешь, я пришел звать тебя назад. Ты как вообще, согласен?
- Н-да, нелегкую задачу ты мне задал. Что тебе сказать? Во-первых, с тобой я был два с половиной года, я  с тобой сроднился, я  к тебе привык, а у Сидора я всего несколько месяцев; во-вторых, ты мне просто друг. К тебе вернуться – это дело чести и настоящей дружбы, но мне и у Сидора очень хорошо, понимаешь? Я там уже прижился,  у меня нет врагов в среде его бойцов, я на хорошем счету и на хорошем месте. Короче, я рискну предположить, что Сидор меня не отдаст.
- Паша, но решать-то все равно тебе…
- Дима, но я же говорю, что я между двух огней. Мне трудно принять решение самому.
- Хорошо. Тогда я сам с ним перетру  этот вопрос…
Но Сидор, как угадал Паша, отказался отдавать Гвоздеву ценного бойца.
- Гвоздь, это твои трудности, какие у тебя там проблемы возникли. Каравай теперь мой боец, а не твой.
- Сидор, ты хочешь предать нашу дружбу?
- Слушай, Гвоздь, Каравай сам ко мне пришел, какие претензии? Он сказал, что гвоздевской бригаде кирдык и попросился ко мне, я его принял. И опять благодарю тебя за него: отличный боец, старательный и, главное, аккуратный. И мои бойцы его полюбили, хотя он и ругает  их за безответственность.
- Значит, не отдашь Караваева по-хорошему?
- Не отдам.
- Ладно. В таком случае придется нам Пашу делить, как когда-то бабу делили. Я вызываю тебя на разборку, Сидор.
- Когда и где?
- У меня дело не терпит, поэтому через два часа я тебя жду на третьем километре Белорусского шоссе.
- Буду, век воли не видать.
- Паша сейчас со мной; я его захвачу, чтобы он потом  уехал с одним из нас.
- Идет.
На том и порешили.
Во всей этой суете Гвоздев совсем забыл о Наташе. А ведь она дома ожидает его возвращения, он же сказал, что сегодня возвращается. Это непростительная забывчивость! Дима по-скорому набрал Наташин номер.
- Натуся, родная, я  уже в Арнаутове, но домой приеду через пару часов:  у меня срочное дело возникло. Я приехал в десять, только сразу с вокзала к Тенгизу зашел. Да. А сейчас я с Пашей пиво пью. С Караваевым – помнишь такого? Вот. Так что не скучай, пожалуйста, я скоро буду. Мама к тебе приехала? Ну и очень хорошо, я с ней с удовольствием познакомлюсь. Как там Славик? Ой, молодец какой. Поцелуй его от меня. Ну, целую. Люблю.
Зря он, конечно, обещал Наташе скоро приехать. У него сегодня впереди еще разборка, с которой он может не вернуться. Но Гвоздь был настроен решительно и собрался на правах более заинтересованного лица первым начать огонь, а уж тогда он обязательно застрелит Сидора. Он Гвоздеву, конечно, лучший друг из числа бандитов,  а идти с оружием на лучшего друга – это уже ни в  какие ворота… По понятиям это и вовсе нельзя. Но так сложились обстоятельства, что иначе решить вопрос не получается, а из них двоих один лишний и он должен уйти. Кто это будет – решит судьба, но Гвоздев намерен отстоять своего бойца до последнего…
 
К месту разборки оба противника прибыли точно в срок. Караваев приехал с Гвоздевым и оставался в машине до тех пор, пока все не закончилось. За поединком он наблюдал из окошка. Душою Паша поддерживал Гвоздева, но кто выйдет победителем, ему было все равно.
Противники разошлись как дуэлянты на двадцать шагов и направили стволы в голову друг друга, в лоб.
- Я начинаю! – крикнул Гвоздев.
- С какой стати?
- С такой, что Паша  -  мой боец и у меня на него больше прав.
- Раз так, тогда шмаляй! – отозвался Сидор.
Гвоздь выстрелил и сразу попал – он был метким стрелком. Сидор наклонился назад, покачнулся и рухнул замертво. Ствол в руке Гвоздева дымился. Дима подошел к телу Сидора и пнул его ногой. Сидор не шевелился и не дышал. Гвоздев перешагнул через труп и потопал  к машине, где его ждал Караваев.
- Видел? – спросил его Гвоздь.
- Видел. Такая, значит, его судьба. Мстить за него никто не будет: «сидоровцы» понимают, что такое разборка и что такое бандитская жизнь вообще. Здесь даже понятий нет.
- Паша, я тебя отвоевал, теперь ты  мой.
 
Глава  44
Домой Гвоздев явился с двумя охапками цветов. Красные розы вручил Наташе – она очень любила эти цветы, а разноцветные гвоздики – ее  матери, со знакомством.
- Будем знакомы, - сказал Дима, протягивая Ольге Викторовне букет, - это вам. Я жених вашей Наташи, почти что ее  муж, Дима.
- Огромное спасибо, - ответила Ольга Викторовна, принимая гвоздики, - очень приятно, я Наташина мама, Ольга Викторовна, живу в Калининграде.
- Надо же… А мою маму зовут Ольга Владимировна, как близко, - зачем-то сказал Гвоздев. – Я надеюсь, мы с вами подружимся.
- Очень может быть, - сомнительно покачала головой Ольга Викторовна.
- А где это мой дорогой сынок? – бандит тронулся  в сторону  детской.
- Светлана Юрьевна его укладывает спать, - ответила Наташа.
- Жаль, я по нему соскучился. Ольга Викторовна, как  вам  ваш внук?
- Замечательный ребенок, я его уже обожаю!
«Замечательный, пока не известно, что из него вырастет… с таким-то папашей», - сердито подумала Наташа.
- Ольга Викторовна, а вы к нам на свадьбу приехали?
- Меня Наташа пригласила, а про свадьбу она мне ничего не говорила, - безрадостно сказала Ольга Викторовна.
- Как же так, Наташа? Ты не сказала своей маме о нашей свадьбе?
- Уже сказала. Дима, может, мы не будем торопиться, распишемся, когда я рожу?
- А что так, Натуся?
- Ничего, просто  у меня уже большой живот и мне  все труднее двигаться…
- Так ты не будешь двигаться: ты поедешь, - уговаривал  Гвоздев. – Сколько у тебя месяцев?
- Шесть.
Гвоздев приложил руку к ее животу.
- Кто там сидит? Почему  я его не слышу…
- Он, наверно, спит, - улыбнулась Наташа.
- А это точно он, или она?
- Это второй мальчик, я  уже знаю. И прежде я хочу  родить. У меня первые роды были очень тяжелыми, мне было очень больно, поэтому теперь  я  просто боюсь рожать.
- А при чем здесь загс? Как  это может быть связано  с твоими страхами?
- Очень просто: я не хочу, чтобы такое приятное, счастливое событие, как свадьба, было перебито болью и неприятностями. Я боюсь, чтобы мне на свадьбе не родить.
- Ерунду ты говоришь… Тебе до родов еще три месяца, а жениться на тебе я думал скорее. Зачем я тогда в Сочи ездил, деньги зарабатывал?
- Извини, Димуля, но мы ждали три года, неужели не выдержим еще три месяца? Я обещаю, что мы поженимся.
- Ты выбрала день нашей свадьбы?
- Выбрала.
- И когда мы станем мужем и женой?
- Двадцатого октября.
Гвоздев изменился  в лице:
- Но в этот день ты выходила замуж за Крупченко…
- Ты против?
- Мне все равно. Это даже интересно…
- Тогда это был самый счастливый день в моей жизни. Вдруг он и теперь повторится?
- Я сделаю все, чтобы твои надежды оправдались…
- Ты с дороги, наверно, голодный? – она погладила его по голове. Гвоздев сердито отстранился.
- Пойдем на кухню? Я приготовила к твоему возвращению вкусный обед; я тебя ждала, как видишь. – Говорить такие слова ей было все труднее. Наташа чувствовала, что ненависть пересиливает ее, любви  нет, а касания и объятья бандита становятся ей все больше в тягость и противны. 
Глава  45
- Паша, а помнишь того фраера, который на Кирова открыл контору по ремонту оргтехники… как же его?
- Игорь Новацкий, - подсказал Паша.
- Да, точно, он самый… С ним, вроде, Белорус был  в доле…
- Был, - подтвердил Паша.
- А кто теперь вместо Вовы получает его долю?
- Не знаю, не знаю… - пространно ответил Караваев.
- Поехали в гости съездим.
Вскоре два друга были уже в мастерской Новацкого. Прошло три года, как его рэкетнул «гвоздевец» Владимир Русов, и за это время Игорь поднялся, стал умелым предпринимателем, имя которого было у многих на устах. Работы его подчиненным всегда хватало, поэтому ремонтное производство никогда не стояло, а значит давало регулярный и бесперерывный доход. Когда Белорус исчез с горизонта, Игорь вздохнул свободно, нимало не заботясь о том, куда же  все-таки подевался рэкетир, отобравший его собственность. Сейчас Игорь готовился даже инвестировать какой-то проект. Недавно он женился и уже имел маленького ребенка.
У него шло производственное совещание с замом, когда пожаловал Гвоздев (Паша остался ждать на улице). Новацкий не знал Гвоздева, поэтому попросил Диму постоять за дверью, пока он  закончит. Но Гвоздев к такому обхождению не привык и сказал:
- Если ты меня сейчас же не примешь, то вместе со своей конторой взлетишь на воздух: я подложил тебе бомбу и приведу ее в действие.
- А сам? – усомнился Игорь. – Сам не взлетишь вместе со мной?
- Нет, я  успею покинуть это место. Не веришь? Подумай: погибнет столько невинных  людей…
Игорь услал зама и отложил разговор на потом. Гвоздев без приглашения прошел и сел на освободившееся место
- Ты Вову Белоруса помнишь?
- Какого Белоруса?
- Да того самого, которого ты пару лет назад взял в долю? Его Владимир Русов зовут. У меня каким-то образом оказалась копия договора с твоей проставленной подписью, а в договоре сказано, что ты, Игорь Новацкий, обязуешься каждый месяц платить Русову пятнадцать процентов своего дохода на том  простом основании, что он является твоим помощником, то есть соучредителем.
Новацкий вызвал секретаршу.
- Верочка, принеси мне, пожалуйста, все договоры за 6-й год.
Вера принесла папку. Новацкий искал вместе с Гвоздевым и нашел то, что было нужно. Действительно, такой договор существовал; Игорь отлично помнил, как соглашался на условия Русова и подписывал документ больше от страха, чем от души.
- Но ко мне приходил другой человек, не вы, - сказал Игорь, - и платить я  буду только ему. Разговаривать, кстати, тоже только с ним.
- Ты уже со мной базаришь, - опроверг Гвоздев. - А что до Русова… он не может сегодня подъехать и попросил меня.
- Пусть подъедет завтра. Хотя  я вообще его давно не вижу, мне бы следовало уже этот договор расторгнуть в связи с неисполнением второй стороной своих обязанностей.
Гвоздев покачал головой:
- Какой правильный фраерок… у него одним рэкетиром меньше стало, а он и не доволен. Договор следует перезаключить на мое имя, теперь соучредителем буду  я,  а  за все это время у нас сколько долга накапало? – Дима принялся считать. – Какой твой ежемесячный доход?
- По-разному бывает.
- Да, в натуре. Ну, ниче, позови-ка сюда бухгалтера…
-  Это видел? – Новацкий скрутил перед Гвоздевым кукиш. – Ничего я тебе платить не буду, усек? Вы мне, твари, весь кислород перекрыли, так что если кого-то из вас уже нет, то туда вам и дорога. Летчика знаешь?
- Знаю. И че?
С Летчиком Гвоздь не дружил.
- А то, что знаю я, как твой Белорус ласты склеил. Поэтому  я аннулирую этот договор (Игорь разорвал бумаги пополам), и ничего не было. Мне давно следовало это сделать. А ты… пошел вон отсюда!
- Борзеешь, да?
- Шиш тебе, фига с маслом и вали к черту!
Через два дня Игорь Новацкий был силком заброшен в машину Гвоздева. Сам Дима сидел на заднем сиденье, Караваев правил. Бросив Игоря на сиденье, Гвоздев натянул ему на голову мешковину и обмотал вокруг шеи веревку. Затянув кольцо, он стиснул Игорю рот. Петля плотно прилегала к шее, но еще не сдавливала.
- Будешь трепыхаться – удавлю, - предупредил Гвоздев.
Игоря вывезли в лес, вытолкали из машины, сняли с головы мешок. Паша бросил ему под ноги лопату.
- Копай, сука, - приказал Гвоздев.
- Ребята, вы чего? – задрожал Новацкий. – Это вы из-за бабок этих проклятых? Так я все отдам, только отпустите.
- Че, зассал, сука? – съехидничал Гвоздев. – А че ты раньше понты разбрасывал?
- Короче, фраер, - предупредил Паша, - если не будешь платить, то лежать тебе вот здесь, усек?
Игорь кивнул.
- А за понты с тебя дополнительных тридцать процентов. Я завтра приеду – чтоб был в шоколаде, - сказал последнее слово Гвоздев.
 
Глава  46
И он таки получил желаемую сумму: Новацкий с перепугу отдал все, что просили. Кроме этого, Гвоздев заставил его подписать новый контракт, по которому Игорь теперь обязался платить Гвоздеву как представителю Белоруса. Не в силах дальше терпеть такое давление, Игорь обратился за помощью к Летчику.
Десять дней бойцы Летчика выслеживали Наташу, после чего она была похищена и увезена в неизвестном направлении. Сделав свое дело, Летчик связался с Гвоздевым через их общих знакомых.
- Если не вернешь башли Новацкому, мы твоей бабе кесарево сечение произведем. А если не оставишь Игорька  в покое, она кровью умоется.
- Скотина, где Наташа?
- Ты, Гвоздь, базар-то фильтруй, натурально, а то как бы чего не  вышло дурного…
- Где Наташа?
- У меня в подвале. Пока ей тут хорошо, но все хорошее имеет пределы. У тебя три часа времени.
Летчик взял его за горло. Наташа была слабым местом Гвоздя, он ее любил и, естественно, не мог допустить, чтобы ей причинили какой-нибудь вред. Пришлось возвращать Новацкому все его деньги.
Когда Гвоздев приехал за Наташей, Летчик лично справился у Новацкого о возврате денег. После того как Игорь подтвердил, что он получил всю сумму до копейки, Летчик разрешил Гвоздю забрать Наташу.
С самой Наташей было все хорошо. Ей ничего не успели сделать. Гвоздев нашел ее привязанную к стулу и с завязанными глазами, одну, без злых сторожей. Бандит бросился к ней и спешно освободил от веревок. Крепко поцеловал.
- С тобой все в порядке?
- Дима… - притворно улыбнулась Наташа. –  Ты опять спасаешь меня.
- Прости меня, Наташенька, дурака безмозглого… Как же я не подумал, что все может  закончиться именно так?
Да, действительно, не подумал. Он не мог знать, что Наташа станет жертвой его похождений именно теперь, но то, что ею он рисковал всегда, он знать должен был.
Из подвала Гвоздев вынес Наташу на руках, усадил в  машину. По дороге Наташа слишком заволновалась, странно задвигалась на кресле.
- Что случилось, Натуся? – обеспокоено спросил он.
- Дима, вези меня в роддом. Я чувствую, что рожаю. Боже, это схватки.
- Так рано же еще…
-  Я пережила стресс… - Наташа крикнула. - Опять больно! Ой, мамочки!
Гвоздев прибавил скорость. Наташа от боли и злости закричала:
- Разобьемся, дурак! Не гони ты так! Что ж ты делаешь?
- Ты же сама просила быстрее!..
- Не просила! – Ей полегчало. – Пока отпустило…
- Успеем в роддом?
- Не задавай лишних вопросов!
Скоро машина домчалась к городскому роддому. Наташу там приняли, осмотрели и сразу отправили в родзал. В этот раз Наташа мучилась пять часов, потом разродилась вторым мальчиком. Ребенок родился крошечным и хиленьким и был помещен в инкубатор для недоношенных детей. Сама Наташа чувствовала себя хорошо.
 
Глава  47
Через неделю ее выписали, а ребенка оставили выхаживать. Наташе ничего не оставалось, как снова вернуться в опостылевшую ей квартиру Гвоздева: без младшего сына, судьба которого еще вызывала сомнения, она не хотела никуда уезжать. Этим событием и воспользовался Гвоздев. Перед сном он спросил Наташу:
- Помнишь, что ты мне говорила?
- О чем?
- О нашей свадьбе. Ты хотела дождаться рождения второго ребенка – он родился.
Наташа набралась смелости и сказала ему все, что думала об этой теме.
- Знаешь, Дима, я больше не буду вилять и скажу тебе правду. Я не хочу становиться женой бандита. Ты никогда меня не интересовал, ты всегда был мне безразличен, я никогда тебя не любила и для жизни ты был мне не нужен. Я и не собиралась становиться твоей женой – я просто боялась за себя и за своих детей. Мое похищение стало последней каплей в чаше моего терпения. Я оказалась жертвой твоих темных дел, я  была заложницей в  буквальном смысле этого слова. И не только я. Ты рискнул не только мной – ты рискнул нашим ребенком… своим ребенком, который родился преждевременно и неизвестно теперь, выживет ли он. Я не хочу такой жизни, когда под угрозой оказывается безопасность моя собственная или моих детей.
- Но я  же не думал, что в этот раз все закончится именно так!
- Вот именно, что ты ни о чем не думаешь. Мне надо было развязаться с тобой уже давно. Еще после той войны… Только я, дура, думала, что люблю тебя и терпела  вместе  с тобой. Но каждому терпению однажды приходит конец, даже моему ангельскому. В общем, выбирай: или я, или твое занятие. Если завяжешь, тогда выйду за тебя.
- Одолжение мне, Наташенька, делать не надо. Завязывать я не собираюсь, да оно и не получится. За три года такой жизни я сделал много, я  часто подставлял себя и своих друзей под стволы, я рисковал нашими жизнями;  у меня  появились должники и кредиторы, враги и друзья. Одним махом, разом избавиться от всего этого нельзя, а если я  кому-то должен хоть материально, хоть по понятиям, мне все равно спокойно жить не дадут, пока я за это не рассчитаюсь. Извини, Наташенька, прости, но я  не затем создавал группировку, чтобы теперь по одному твоему женскому капризу взять все и бросить, как трус. От моего первого состава и так уже ничего не осталось.
- Значит, ты делаешь выбор не в мою пользу?
- Нет.
- А говорил, что любишь…
- Ты тоже говорила, что станешь моей женой…
- Убийца! – крикнула Наташа. – Ты убил  Виталика, я знаю!
- Убил, да! А ты бы хотела, чтобы мы тебя порвали? Да знаешь ли ты, что с тобой было бы, если б я тогда за тебя не вступился?
- За это тебе спасибо, конечно, но убийство – это не выход. Виталик виноват, но убийство – это слишком, хотя он и заслужил.
- Но я  тебя полюбил, понимаешь? И ради этого я готов был на все. Я просто наказал  твоего мужа.
- Все, Дима, хватит. Ты сделал свой выбор, ты доказал, что тебе важнее. Я тоже выбрала: я хочу жить спокойно и безопасно.
Она стала собирать вещи, Гвоздев ее не останавливал. Он вдруг понял, что в данный момент не испытывает к Наташе никаких чувств. Он ее терял, но ему было все равно. Про маленького Славика он не спросил ни слова.
Наташа собрала чемодан, вязла Славика на руки и пошла к выходу.
- Может, тебя подвезти куда надо?
- Спасибо, обойдусь. Я тебе больше не доверяю. Мы сами.
 
Глава 48
Гвоздев, однако, решил не оставлять это дело просто так и задумал вернуть Наташу. Он ничего от нее не хотел, ничего не требовал, просто Наташа должна была быть рядом. Методом исключения Дима вычислил, куда могла переехать Наташа, и через пару дней наведался  к ней в гости. Сама бы Наташа, возможно, его и не пустила, но бандита на входе в общежитие пропустила консьержка, а двери открыли соседи. Гвоздев вежливо со всеми поздоровался и спросил Наташу Крупченко. Наташа вышла, не зная, что это он пришел, а увидев гостя, испугалась.
- Ты как узнал, где я?
- Это было не трудно: в Арнаутове тебе идти больше некуда.
- Что тебе надо? Мне кажется, мы все выяснили…
- Ошибаетесь, Наталья Игоревна! У нас остался один важный неразрешенный вопрос.
- Что еще?
- Долг вашего мужа, Виталия Геннадьевича Крупченко. Твой муж продул мне тридцать штук, двадцать вернул, десять остался должен. Поскольку сам он уже вернуть ничего не сможет, то в  таких случаях долги традиционно повисают на членах семьи должника. В моем случае семья Крупченко – это ты.
- Гвоздев, ты обалдел? Ты вообще соображаешь, кому ты предъявляешь?
- А что, что-то не так? Ты какая-то особенная?
- Дима, что ты делаешь? Я же Наташа, твоя без пяти минут жена…
- Теперь ты называешься  женой, а что позавчера мне орала?
- Я не от страха это говорю и своего решения не поменяла, но ты сам, Дима, ты больше меня считал, что нам пора пожениться! Я не торопилась и не просила об этом – ты сам хотел, так что ж теперь? Ты все забыл, да? Любовь прошла – завяли помидоры?
- Теперь мы с тобой чужие люди.
- А как же ребенок? Славочка ведь твой сын…
- Я знаю. Я не откажусь от отцовства, если тебя это волнует.
- Значит, ты еще можешь и претензии иметь… - горько заключила Наташа.
- Могу. Но не буду. Ты должна мне за Виталика десять тысяч и если через месяц ты их не вернешь, то либо вернешься сама вместе с ребенком, либо пожалеешь. Я ставлю тебя на счетчик и буду тебе теперь периодически об этом напоминать.
- Десять тысяч чего? Рублей? – наивно спросила она.
- Долларов, Наташенька. Стал бы я беспокоиться о рублях…
Гвоздев еще некоторое время поигрался с сынишкой, лишь потом ушел. Наташа подошла к  телефону и набрала номер:
- Алло, милиция? Я хочу сделать заявление. Моего мужа убили, и это сделал человек, с которым я живу. Его зовут  Дмитрий Леонидович  Гвоздев. Пишите адрес…
 
Глава  49
Мирон вышел из поезда и принялся ловить ранее судимых граждан уже на вокзале. Двое парней с наколками по локоть не заставили себя долго ждать. Мирон подошел к ним и показал фотографию Гвоздева. Однако парни его не знали. Зато посоветовали обратиться к арнаутскому «смотрящему», который всех городских бандитов знает наизусть и каждого – лично, так что если искомый парень – бандит, «смотрящий» подскажет, кто он такой, чем дышит и где его можно найти. Вокзальные уголовники помогли Мирону за умеренную плату связаться с хозяином города, и тот действительно рассказал, что за пацан интересует Мирона и где Гвоздев любит проводить время. За свою услугу авторитет много не взял.
Итак, арнаутского пришельца зовут Дима Гвоздев, он бывший главарь преступной группировки, участвовал в разборках и войнах, из последней опять вышел победителем. Воевал за территорию с Якутом, который был виновником войны и ее зачинщиком. Найти его можно по следующим адресам…
Вернувшись домой, Дима думал поехать на лифте, но лифт не работал, и он пошел пешком. На своем этаже возле своей квартиры обнаружил засаду из двух офицеров милиции. От неожиданности Дима поперхнулся и прошел мимо, поднялся на этаж выше и позвонил в квартиру, в которой никто не жил. Естественно, там не открыли, но на площадке нижнего этажа было слышно, как звонят в дверь. Долго звонили, потом гость, то есть Гвоздев, спустился назад. Так он отвел от себя внимание.
Спустившись на улицу,  Гвоздь позвонил Караваеву и рассказал об увиденном.
- Паша, в натуре, я обалдел! Откуда там взяться ментам? Три года жил спокойно…
- Еще скажи, что никого не трогал! – съязвил Паша.
- Фу на тебя! – обиделся Гвоздев.
- Видно, кто-то тебя заложил, дорогуша.
- Кто бы это мог быть?
- А ты подумай, Димуля, вспомни, кого ты обидел и кто может знать, где ты живешь.
- Сейчас не вспомню, конечно, и не придумаю. Надо мыслить в спокойной обстановке…
Если бы Паша был в курсе всех дел главаря, он бы, возможно, и навел его мысли на Наташу. Но Караваев не знал, что Гвоздь добрался и до нее.
- Домой тебе нельзя, поэтому поживи пока  у меня, - разрешил Паша. – Тебе вообще надо теперь менять место жительства. Вот и поживешь со мной, пока новую хату не купишь.
Глава 50
Мирон нашел Гвоздя в баре «Пять капель». Дима бокалами квасил пиво – заливал горе. Мирон купил себе бокал и сел к нему за столик. Гвоздев поднял глаза и опешил: перед ним сидел тот самый бандит, с которым он дрался на сочинском пляже. И, кажется, он потом начал там с кем-то войну. О войне Гвоздев слышал, но не знает он тех бандитов, а сейчас ему что-то подсказывало, что это как раз и есть одна из воевавших сторон. Значит, он победил и теперь приехал в Арнаутов, чтобы искать Гвоздева. И нашел. Круто: найти человека, которого совсем не знаешь, вычислить его город, потом его самого… Гвоздеву даже интересно стало, как сочинцу это удалось.
- О-па-на! Какие люди, и без охраны! – воскликнул Гвоздев. – Уж не по мою ли душу ты сюда явился?
- Правильно мыслишь. Базар к  тебе имеется.
- За побитую рожу?
- Это базар отдельный, за мою рожу ответишь по понятиям.
- Ты за этим сюда приперся?
- И за этим тоже. Ты был у нас в Сочах, на моей земле, а за аренду земли не платил, это раз. Ты пользовался нашими лохами, на что вообще не имеешь права, это два. Наконец, если тебе удалось что-то выиграть, ты обязан был поделиться соответственно, это три. Я не знаю, какие у вас в Арнаутове порядки, но у  нас в Сочах заведено вот так. Ты  этого не знал, а полез в чужой монастырь со своим уставом. Таким образом, за тобой числится должок в несколько десятков штук «зеленых».
- А это видел? – Гвоздев скрутил  Мирону под нос кукиш. Мирон ловко вывернул ему руку, Дима взвыл.
- Сука!
Мирон свободной рукой отчаянно смазал Гвоздева по морде, кулаком, нанеся удар сзади. Дима рухнул на пол и закрылся руками. Бармен и другие присутствующие ринулись разнимать драчунов. Мирона оттащили к выходу, Гвоздеву хотели оказать помощь, но она не понадобилась: он уже сам поднялся. Морда была разбита до крови. Собравшись с силами, Гвоздь полетел за Мироном и несколько раз ударил его в  живот руками и ногами. Мирон осел на асфальт, его поддерживали две пары рук.
- Вызывайте милицию! – крикнул кто-то.
- За суку ответишь, - хрипло бросил Мирон, и его рука зашарила за поясом в поисках оружия. И он выстрелил, но промахнулся. Тогда Мирон встал на ноги и швырнул к ногам Гвоздева перчатку. Дима принял вызов; велел Мирону взять такси и следовать за ним.
Машина Гвоздева остановилась на пятом километре Московского шоссе. Таксиста рассчитали и отправили назад – чтобы не было ненужных свидетелей, а сами противники разошлись на двадцать шагов. Недавний поединок с Сидором повторялся, как бумеранг. И на этот раз первым опять стрелял Гвоздь. Но Мирон успел увернуться, и пуля противника угодила ему лишь в плечо. Мирон сильно стиснул рану и не отпускал, пока боль не утихла. Затем прицелился Гвоздеву  в лоб… потом спустился ниже и еще ниже… Гвоздев не знал Мирона, поэтому стоял вальяжно, надеясь, что тот опять промажет. Но Мирон не промазал. Выстрел пришелся в самое сердце. Дима повалился на траву и затих. Смерть наступила мгновенно. Мирон подошел ближе, чтобы убедиться в смерти противника. Рубашка Гвоздева густо багровела. Выстрел был очень смачным и кровавым. Мирон пнул поверженное тело, но Гвоздев так и не пошевелился: он был мертв.
С места дуэли Мирон уехал на машине Гвоздева…
 
Вместо эпилога
О гибели Гвоздева Наташа узнал из телевизора: случайно попала на какие-то криминальные новости, где рассказывалось в том числе и о разборке на Московском шоссе… В убитом Наташа узнала человека… а точнее, бандита, от которого родила двоих детей. Недолго Наташа плакала  и быстро утешилась, даже вздохнула свободно. Младшего сынишку она назвала Васей, его выходили, вернули к жизни и вернули матери полноценного, здорового малыша. С двумя детьми на руках Наташа  возвратилась к  маме в Калининград.
Паша Караваев с гибелью главаря осиротел. Но тут «сидоровцы» снова позвали его к себе и предложили возглавить структуру. Паша не отказался.
 
 
 
 
 
 

 

Роман "Прокурор"

Криминальный роман "Наказание"