Носов. Глава 11. Смерть

Иван Павлович несколько дней не показывался в ОВД и не общался с Сосниным. Потратив все душевные и физические силы на выстраивание версии с Дятловым, слежку за ним и судьбоносную встречу, Иван Павлович брел теперь к Соснину с полным «докладом».
Темное утро и тяжелый декабрьский снег не способствовали той бодрости, которая была присуща Казакову в дни посещения ОВД. С утра болело сердце и «шалило», как выражался сам Иван Павлович, давление. Тем не менее отсутствие двух первых уроков позволило ему найти время и пообщаться с Сосниным по «их» делу и вернуть, наконец, вещественное доказательство.
Уже к восьми часам утра Казаков стоял на пороге дежурной части. Войдя внутрь, он, как и в прошлый раз, сразу увидел каменное и отрешенное лицо Соснина с едва заметными последствиями побоев. Казаков несколько раз громко топнул, отряхивая грязный снег с ботинок. Тяжелой поступью он подошел к пластиковому окну и оказался возле старшего лейтенанта. Иван Павлович оглянулся вокруг, словно боясь быть замеченным, и наклонился к небольшому отверстию для передачи документов и заявлений.
– Сережа, доброе утро! – заискивающе произнес Иван Павлович, положив шапку на небольшую столешницу. – Сережа, у меня для тебя есть кое-что.
– Что? – не меняясь в лице, спросил Соснин, разглядывая взмокшего Ивана Павловича.
– Кое-что по «нашему» делу.
Тяжелая дверь в отделение резко отворилась, ударившись о стену. Иван Павлович посмотрел назад через плечо и увидел в дверном проеме женщину лет пятидесяти пяти. Невысокая женщина в расстегнутом пальто и запачканных грязью сапогах сделала несколько шагов и упала на колени: закатившись в истерике и закрыв лицо руками. Плача, она пыталась вытереть слезы серым мохеровым платком, который сполз ей на шею. Рыдания были неистовыми. Иван Павлович с удивлением посмотрел на Соснина и вновь перевел свой взгляд на женщину. Осознав, что случилась беда, Казаков подошел к ней.
– Ну что же вы, гражданка! Что случилось? – суетился Иван Павлович, пытаясь безуспешно поднять женщину с колен. – Объясните, что случилось?
– Дай ей воды! – крикнул Соснин и протянул Казакову стакан воды через окошко.
– Убили, сыночка моего убили! – кричала женщина, правой рукой вцепившись в расстегнутую кофту на груди. – Убили!
– Вот вам вода, попейте, – Казаков одной рукой протянул женщине стакан воды, а второй держал ее как мог.
– Сына убили, Коленьку! – женщина обезумевшим взглядом смотрела куда-то в потолок и в истерике вырывалась из объятий Ивана Павловича.
Через несколько минут в дежурную часть прибежало несколько милиционеров, вызванных Сосниным, в званиях от старшины до лейтенанта. Милиционеры окружили Ивана Павловича с женщиной, и молодой лейтенант помог Казакову усадить ее на лавку.
– Успокойтесь. Где убили, кого убили? Адрес? – склонившись над женщиной, четко спросил лейтенант.
– Банный переулок, дом десять, – сквозь плач, заикаясь, ответила женщина, – Коленька, сыночек мой единственный…
– Квартира, квартира какая?
– Квартира 56, – женщина на мгновение успокоилась, – там, там дверь открыта.
После этих слов она вновь сгорбилась, закрыла лицо руками и заплакала, глубоко вздыхая и трясясь всем телом. Иван Павлович ошарашенный отступил на несколько шагов от женщины, не сводя с нее глаз и продолжая держать стакан воды в руке. В его голове пронесся адрес.
– Банный переулок, дом десять, – чуть слышно повторил Казаков дрожащими губами. – Это же адрес Дятлова…
Иван Павлович повернулся в сторону Соснина, но его уже не было на месте дежурного. Соснин появился со стороны коридора и, подхватив под руку Казакова, грубо вывел его на улицу.
– Сережа, это же Дятлова адрес! Сережа, что происходит? – нижняя челюсть Ивана Павловича дрожала, а взгляд был совсем рассеянным.
– Да знаю я, – Соснин нервничал, – знаю.
– Значит, Николая убили? Но… – у Ивана Павловича помутнело в глазах.
– Послушай меня, следопыт, блядь! Никому, сука, ни слова, понял! – Соснин резко одернул Казакова за рукав пальто. – Ни про твои слежки, ни про твою детективную деятельность, ни про эту чертову пуговицу. Понял? С этого момента заткнись и не лезь никуда. Я тебя не знаю, ты меня не знаешь.
– Сережа, а как же улика?..
– Дай сюда, – Соснин выхватил пуговицу у Казакова и сунул в карман. – Слушай меня внимательно, вали нахер отсюда, идиот! Чтобы я тебя больше здесь не видел.
Соснин пихнул Ивана Павловича и вернулся в отделение. Учителю потребовалось время, чтобы прийти в себя. Он не ожидал услышать такие оскорбления и оценить адекватно реакцию Соснина никак мог. Иван Павлович чувствовал, что оказался в самом центре очень страшных событий. Прислонившись к стене отделения, Казаков закинул голову назад и посмотрел на темное небо, сыпавшее снегом. Оправившись и оглядевшись вокруг, он немного успокоился.
«Надо что-то предпринять, выяснить и докопаться до правды, до какой правды… до истины, – нервно размышлял Иван Павлович. – Надо идти к Дятлову, к черту уроки, я позвоню Сомову или Федору Андреевичу и все объясню, они все поймут… а сейчас к Дятлову! Немедленно!»
Иван Павлович побежал на дорогу со двора ОВД. В воротах он чуть не попал под колеса скорой помощи, приехавшей за матерью Дятлова. Грубая брань шофера скорой помощи оказалась напрасной – Казаков уже выбежал на оживленную улицу в поисках автомобиля. Иван Павлович остановил первую попавшуюся машину и, сунув какое-то красное удостоверение, закричал «Милиция! Банный переулок, десять, быстро!» Оторопевший шофер не стал сопротивляться, тем более что езды до указанного адреса было не более десяти минут. Путь несколько затянулся из-за незначительного столкновения двух автомобилей, ехавших впереди. Застряв в небольшой пробке, Иван Павлович обратил внимание на то, что их машину обогнали автомобили милиции и скорой помощи.
Иван Павлович предусмотрительно вышел из автомобиля за несколько сотен метров до места происшествия. Возле дома Дятлова уже стояла машина милиции и скорая помощь. Несколько старушек топтались чуть поодаль от подъезда и обсуждали случившееся с застывшим ужасом на лице. Иван Павлович спешно пошел к дому номер десять. Он торопился, придерживая шапку и развязавшийся шарф. Подскочив к подъезду, учитель едва не столкнулся с санитарами, выносившими тело Николая Дятлова.
– Дядя, подержи-ка нам дверь, – резко сказал санитар.
– Да, да, ребятки, конечно, – дрожащим голосом ответил Казаков. – Вы только это… аккуратней.
– Чего аккуратней-то! – санитары грубо засмеялись.
У Ивана Павловича стало холодно на душе. Он вцепился в ручку двери, впившись глазами в черный пластиковый пакет с телом Дятлова. Охвативший его ужас сковал все тело Ивана Павловича. Не двигаясь, он проводил санитаров взглядом и зажмурился, встряхнув головой, словно пытался отрезветь. Тяжело дыша и шатаясь, он зашел в знакомый подъезд и начал подниматься по лестнице. В некоторых местах стены были исчерканы различными надписями. Иван Павлович присмотрелся к одной из них и прочитал «Дятел мудак».
– Кто же это такое написал? Негодяи, подонки, как же так можно, – Иван Павлович плюнул на стену и попытался стереть надпись рукавом пальто. Надпись не давалась, а сил тереть уже не оставалось. Ивану Павловичу не хватало воздуха: он остановился и оперся о стену спиной, глубоко и тяжело дыша. Казаков посмотрел на последний пролет, который надо было преодолеть, чтобы добраться до квартиры Николая, как на последний рубеж. Ступеньки давались Казакову с огромным трудом. Наконец, Иван Павлович поднялся на четвертый этаж и почувствовал, как силы совсем покинули его. Заглянув в открытую дверь квартиры номер 56, он почувствовал страшное, раздирающее жжение в груди. Лица медиков и милиционеров превратились в малоразличимые серые пятна.
– Что с Колей? – из последних сил спросил Иван Павлович, расстегнув рубашку и схватившись за грудь в области сердца.
– Повесился ваш Коля, – ответил милиционер, подозрительно разглядывая побелевшего как снег Казакова. – А вы, папаша, кем ему будете?
– Как повесился… – губы Казакова задрожали, а земля поплыла под ногами.
– Да ты что, папаша? – милиционер едва успел подхватить Казакова. – Доктор! Позовите доктора, срочно…

***
– Черт, да где ты есть-то? – ругался Игорь, настойчиво названивая Николаю, и, не дождавшись ответа, поехал на работу один. Маршрутка медленно тащилась, застряв в пробке. Игорь нервно посмотрел на часы телефона и вновь выругался в адрес Дятлова, которого он прождал до последней возможной минуты.
– Игорь Носов, слушаю, – Игорь ответил на звонок мобильного телефона.
– Игорь Сергеевич, это Ирина, – голос ее был взволнованным. – Игорь Сергеевич, вас Улоф разыскивает. Он спрашивал, на работе вы или нет. Вы скоро будете?
– А что меня разыскивать, я еду. Рабочий день начинается в девять часов, – раздраженно ответил Игорь. – Я же не на «мерине» с водителем еду. Буду вовремя.
Через сорок минут Игорь приехал в гостиницу, где царила странная атмосфера. Поведение сотрудников ему показалось необычным, и на привычное добродушное приветствие каждый работник хмуро здоровался с ним, словно удивляясь его поведению. Игорь машинально посмотрел в сторону бара, где за стойкой стоял бармен, который должен был передать ночную смену Дятлову сегодня утром.
– Люда, – Игорь обратился к портье, – почему за стойкой только один человек? Где остальные? Где Ирина?
В это время дверь ресторан открылась, и появился Улоф с Бабакиным. Оба они имели очень напряженный вид и о чем-то разговаривали.
– Здравствуй, Игорь, – с характерным финским акцентом поздоровался Улоф. – Не переодевайся, пойдем сразу ко мне, я тебя ищу с утра.
– Хорошо, господин Ярвинен, пойдемте, – Игорь вопросительно взглянул на Бабакина, но тот ничего не ответил.
Они некоторое время молча шли по коридорам гостиницы. Игорь не очень понимал, с чем могло быть связано такое поведение Улофа до тех пор, пока они не вошли в кабинет.
– Ты уже знаешь? – спросил Улоф и внимательно посмотрел на Игоря.
– Наверное, нет. А что я должен знать? – спросил Игорь.
– Наш бармен Николай Дятлов покончил с собой.
– Дятлов? Николай Дятлов? Да вы шутите, господин Ярвинен, – Игорь засмеялся, но заметил, что Улоф оставался таким же серьезным, как и был прежде.
– Игорь, это очень серьезно. Мне звонили из милиции. Это может задеть репутацию нашего отеля и бренда. Кротов сейчас занимается этим вопросом.
– Репутацию, – Игоря смутили слова Улофа. – Какую репутацию? Я не понимаю, о чем вы говорите! Бабакин, что происходит? Как Дятлов мог покончить собой, ну… ну это же абсурд. Бред какой-то!
Улоф и Бабакин переглянулись, понимая, что Игорь не осознает и не верит в то, что произошло, а информация, которую они ему сообщили, ввергла его в замешательство.
– Игорь, – спокойно сказал Бабакин и положил руку ему на предплечье. – Я сам разговаривал с милицией. Через два часа они будут здесь. Хотят пообщаться.
– Игорь, я понимаю, что Николай был твой друг и ты привел его в наш отель и не должен отвечать за него. Но его поступок надо не рассказывать всем. Сейчас нам не нужен такой плохой пиар. Зимой много банкетов и самое активное время нашего бизнеса, и я не хочу, чтобы клиенты знали об этом. Мы брендовый отель и должны защитить себя, понимаешь, Игорь? – Улоф нервничал и уже не сидел на месте, а ходил взад-вперед по кабинету.
– Как вы узнали, что он… что его нет? Может, это розыгрыш, я не знаю, – Игорь не мог справиться с волнением, – чья-то тупая шутка.
– Это не шутка, – Бабакин вновь посмотрел на Игоря. – После милиции мне звонила его мать, она… поверь, Игорь, это правда.
– Мы должны будем ехать на кладбище? – Улоф вопросительно посмотрел на подчиненных.
– Да, должны, – Игорь утвердительно кивнув головой, понимая, что Улоф еще не так хорошо владеет русским языком и может ошибаться в определениях. – У нас это называется «быть на похоронах» – это значит поехать за телом в больницу, потом на кладбище и на поминки.
– Да, да, быть на похоронах, конечно, – Улоф замялся. – Что называется поминки?
– Улоф, это когда близкие и родственники умершего, усопшего, – Бабакин подбирал слова, понятные Улофу, заметив, как Игорь опустошенно смотрел на дверь кабинета, – в общем, того, кто умер, садятся за стол и поминают… ну, то есть вспоминают его жизнь.
– Друзья, коллеги, у меня сейчас, подписывание нового контракта с управляющей компанией, я не могу быть на…
– На похоронах, – подхватил Бабакин, пытаясь исключить Игоря из неприятной беседы.
– Да, точно так, на похоронах.
– Это не обязательно, господин Ярвинен, – Игорь намеренно встрял в разговор, хотя Улоф был омерзителен ему. – На похороны можно отправить директора HR и Бабакина. Ребята из коллектива могут поехать. Раздувать шум из этого не стоит, вы правы. Если вы дадите мне три дня отгулов, то я помогу все устроить.
Игорь говорил, стараясь не смотреть на Улофа, и желал только быстрее покинуть кабинет и, наконец, выяснить, что случилось на самом деле. Для этого он и предпринял такой ход, который очень устраивал сытого карьериста Ярвинена. Мысль Игоря мгновенно нашла свое подтверждение в его словах.
– Да ты прав, – обрадовался Улоф. – Ты очень прав, Игорь. Мы так и сделаем. Как я должен помочь?
– Надо помочь организовать поминки. У Николая никого не было, только мать, а отец в тюрьме. Разрешите Бабакину организовать питание, мы сможем недорого приготовить еду в ресторане.
– Отличная идея. Бабакин, сделайте все без денег, я приказываю, – с лица Улофа сходила прежняя озабоченность.
– А списывать как, господин Ярвинен? – возмутился Бабакин. – Давайте хотя бы по себестоимости.
– Нет, без денег, – настоял Улоф и хлопнул ладонью по столу. – Надо покупать цветы?
– Цветы нет. Цветы может купить каждый, кто придет на похороны. От гостиницы надо заказать венок.
– Венок, что это?
– Это много цветов, собранных вместе, это традиция, – коротко ответил Игорь.
– Сколько у нас есть времени?
– Три дня, – сказал Бабакин.
– У нас нет так много времени. Друзья, берите мою машину сегодня и закажите все нужное, отель все оплатит.
Игорь больше не задержался у Улофа и покинул кабинет не попрощавшись. Он вышел на улицу и закурил в ожидании Бабакина, который направился в бухгалтерию и получил наличные деньги. Пятью минутами позже они ехали в представительском автомобиле Улофа в ритуальную контору.
Столь резкая смена событий не давала возможности Игорю трезво осмыслить случившееся. Он еще несколько раз набирал номер Николая, но Дятлов по-прежнему не отвечал. Мысль о том, что Дятел мертв, никак не укладывалась в его голове. Игорю хотелось кому-нибудь позвонить и выяснить информацию более подробно, но звонить было некому и приходилось довольствоваться тем, что ему сообщили Улоф и Бабакин.
– Куда мы едем? – спросил Игорь, всматриваясь в окно.
– Тут недалеко есть неплохая контора. Я через них в прошлом году бабусю хоронил. Грамотные ребята, – ответил Бабакин. – Слушай, Носов, как же так с Дятловым случилось? Повесился, кто мог подумать?
– Как повесился?
– Не знаю, Улоф сказал, и потом мне Кротов подтвердил. – Бабакин рассматривал кожаный салон автомобиля. – Крутая все-таки у Улофа тачка, умеют немцы делать, ничего не скажешь.
– Что? – Игорь забылся и с трудом расслышал слова Бабакина, размышляя над тем, как Дятлов мог повеситься.
– Я говорю, крутая тачка. У меня в бэхе такой же салон будет, ну, может, чуть потемнее.
– А-а-а… – Игорь вновь погрузился в себя. – Повесился…
– Нос, ты чего, – встревожено спросил Бабакин, – ты совсем бледный! Тебе плохо, что ли?
– Ничего, все нормально, – ответил Игорь, – что-то душно.
– Сейчас выйдете, подышите, почти приехали, – сказал водитель, выискивая место для парковки.
Игорь и Бабакин вышли из машины и направились к ритуальной конторе, расположенной на первом этаже высотного дома.
– Ну вот и контора, сказал Бабакин и подтянул штаны. – Смотри-ка, ООО «Путь». Нос, пошли, не отставай.
Они поднялись по нескольким ступенькам и зашли в небольшое помещение за тяжелой металлической дверью. Помещение состояло из нескольких комнатушек, в одной из которых сидела сотрудница в темной кофте с золотой цепочкой и крестиком поверх ворота. Молодая женщина лет тридцати выглядела уставшей и, как подметил потом Бабакин, слишком пышной для своих лет. Девушка сдержанно улыбнулась и спросила, чем она может помочь. Игорю показалось, что она, так же как и он в отеле, молниеносно надела маску в ожидании оказания услуг.
– Здравствуйте, нам бы венок заказать и гроб выбрать, – сухо начал Бабакин, – только какой-нибудь получше. Я вот у вас в прошлом году брал, отличный венок оказался.
– Веночки и гробы у нас в соседней комнате, пойдемте, я вам покажу, – женщина с трудом вылезла из-за стола, чуть не свалив документы округлыми бедрами. – Если хотите, вы можете называть меня Марией.
Игорь и Бабакин проследовали в другой зал, шлепая по скользкому линолеуму ритуальной конторы. Мария открыла тяжелую дверь, обитую дерматином, и пригласила клиентов войти. Демонстрационный зал был ярко освещен, как витрина бутика в центре Москвы. Крышки гробов выстроились в стройный солдатский ряд, подпирая друг друга. В другом углу зала висели на стене и стояли на полу различные венки, украшенные нарядными лентами с начертанными на них последними словами в адрес усопшего.
– Венки у нас замечательные, если вас интересуют натуральные, то это только на заказ после предоплаты, – Мария, подобно опытному экскурсоводу, ловко поворачивалась к венкам и рассказывала их особенности.
– О! Вот этот почем? Вроде неплохой, а, Нос, посмотри, – Бабакин одернул Игоря, смотревшего в окно сквозь металлическую решетку на мальчишек, которые играли в снежки. – Игорь, взгляни, вот этот, кажется, ничего, и лента красивая.
– А самоубийцам на венках что-нибудь пишут? – неожиданно спросил Игорь, поставив в тупик своим вопросом и Марию, и Бабакина.
– Я не знаю, разве есть особые правила? – удивилась Мария. – Я могу позвонить и спросить у знакомого батюшки.
– Не надо, – Игорь вновь почувствовал себя нехорошо, рассматривая нарядные гробы. – Мария, напишите, «Николаю от коллектива». Когда будет готово и сколько нам сейчас надо заплатить?
– Хорошо, напишем, – Мария недоуменно посмотрела на Бабакина. – Вы вот еще гробы посмотрите, не забудьте.
– Гроб нам обычный, скромный можно. Вот этот красный с черными лентами пойдет, – Бабакин подошел к крышке гроба и провел по нему рукой. – Точно, этот пойдет.
– Давайте посчитаем, – Мария и Бабакин вернулись обратно к столу. Мария тяжело села на стул и протянула к себе калькулятор и засаленный прейскурант. – В гроб еще подушечку отдельно надо брать.
– Знаем, знаем, считайте, – сказал Бабакин и присел на стул напротив Марии.
Игорь остался один, и взгляд его вновь уловил беспечных мальчишек, которые по-прежнему возились со снегом, кидаясь и звонко смеясь. Жизнь там за окном показалась Игорю совсем далекой и чужой. Белый снег застелил все изъяны двора, позволив мальчишкам вволю поваляться на нем, разбросав портфели и сумки со сменной обувью.
Игорь неподвижно стоял в зале с гробами несколько минут, чувствуя, как горячие слезы наполнили его глаза, а в горле застрял ком, не позволявший ему произнести ни слова. Не желая быть замеченным, он незаметно вытер глаза тыльной стороной ладони и, шмыгнув носом, вернулся к Бабакину.
Мария и Бабакин произвели полный расчет, после чего Мария стала предлагать дополнительные и при этом «самые необходимые вещи для похорон», отказаться от которых Бабакину удалось с трудом.
– Ну, эта Мария, я тебе скажу, целый отдел продаж. Нам бы таких банкетных менеджеров нанять и бед бы не знали, – разговорился ресторатор, выйдя из ритуальной конторы. – Нос, ты на работу поедешь?
– Не хочу. Скажи Улофу, что я поехал узнавать количество людей на поминках. Наври чего-нибудь, Бабакин, прошу тебя. Тошно мне, понимаешь?
– Хорошо, понимаю, но про количество людей все же узнай, это правильно. Мне же надо понимать, сколько готовить, может, чего и закупить придется. Позвони мне вечером, – Бабакин, прощаясь, протянул руку. – Подбросить до метро?
Игорь отказался и вновь закурил, вспоминая игравших мальчишек. Эта сцена напомнила ему битвы возле школы, где, играя в царя горы, Дятлов постоянно оказывался у подножья снежной кучи со школьного двора. Игорь еще раз повернулся и посмотрел на дверь ООО «Путь». Черная дверь с табличкой была закрыта в ожидании новых посетителей. Игорь сплюнул и повернулся спиной к дому.
– Носов, слушаю, – машинально ответил Игорь, услышав звонок.
– Игорь, это я. Как дела? – чуть слышно спросила Лена.
– Плохо, – Игорь с трудом сдерживал слезы. – Дятлов повесился.
– Значит, ты уже знаешь?
– Что значит знаешь? – Игорь находился в смятении. – Лена, я еще ничего не знаю и не понимаю. Я сижу один на остановке возле ритуальной конторы хрен знает где. Лена, мне очень плохо, прошу, давай встретимся. Помоги мне.
– Да, конечно, Игорь. Через час я буду у метро, раньше не успею, я уже в академии, – быстро ответила Лена. – Кстати, звонил Федор Андреевич, сказал, что у Казакова инфаркт.
– У Казакова инфаркт?! – с удивлением переспросил Игорь.
– Да, Федор Андреевич был у него в больнице. Оказывается, Казаков ходил туда, в квартиру к Дятлову, и все видел. Наверное, сердце не выдержало.
– Лена, его убили, – тихо сказал Игорь и замолчал. – Он не мог повеситься, я вчера вечером был у него.
– Кто?
– Не знаю. Прошу, приезжай быстрее.
– Хорошо. Только, пожалуйста, успокойся я уже выдвигаюсь, и еще, – Лена прервалась, – Игорь, прости меня за вчерашнее.
– Любимая моя, о чем ты? – тихо сказал Игорь. – Ты тоже прости меня. Целую тебя и жду. Приезжай скорей.
Лена закончила разговор, а Игорь с ужасом вернулся к сказанной им самим догадке. Нервное напряжение которое он испытывал, обессилело его. Игорь пытался восстановить в памяти события последнего месяца и все, что касалось кражи оружия у Соснина, но мысли совершенно не вязались. В какой-то момент он вдруг сказал себе: «Это ты убил его!» Эта страшная мысль поразила Игоря. Он пытался от нее отвязаться, но она вновь и вновь посещала его, словно в голове повторял чужой голос: «Ты убил его, ты!» Игорь закрыл глаза и обхватил голову руками. Через мгновение лежащий рядом на лавке автобусной остановки телефон зазвонил. Игорь протянул руку и застыл, увидев на дисплее телефона имя «Дятел». Сердце его бешено заколотилось. Игорь почувствовал холодный страх. Пересилив себя, он все же ответил.
– Алло.
– Игоречек, это Людмила Яковлевна, мама Коли, – женщина говорила сквозь слезы и всхлипывания. – Игорек, Коленька умер… кровинушка моя, единственная, ангелочек мой…
– Людмила Яковлевна, я знаю.
– Горе то какое, Господи… за что же мне это… – Людмила Яковлевна не умолкая ревела, и Игорь с трудом разбирал ее слова.
– Людмила Яковлевна, я к вам сегодня вечером зайду, – Игорь по-прежнему слышал только бесконечный и отчаянный плач матери Николая. – Вы слышите меня, обязательно зайду! Ждите меня!
Спустя час он встретил Лену и, обняв ее при встрече возле метро, едва сдерживал свои переживания. Добравшись до дома, Игорь выпил виски и замертво рухнул на кровать, не проронив ни слова.
Пролежав около часа, он очнулся и услышал, как Лена и Федор Андреевич разговаривали на кухне. Поднявшись с кровати, он прошел туда.
– Здравствуйте, Федор Андреевич, – тихо сказал Игорь и, не дожидаясь ответа, налил себе полный бокал виски, который тут же выпил.
– Здравствуй, Игорь, – Федор Андреевич положил Игорю руку на плечо. – Прими мои соболезнования.
– Спасибо, Федор Андреевич, – Игорь посмотрел на соседа, у которого проступили слезы на глаза. – Спасибо вам.
– Крепись, – Федор Андреевич хотел еще что-то добавить, но почувствовал, что Игорю и Лене сейчас надо побыть вдвоем. – Игорь, если тебе что-то понадобится, то… а я пока пойду, ладно…
– Спасибо, – тихо ответил Игорь и обратился к Лене сразу, как только Федор Андреевич ушел. – Лена, мне надо сходить к матери Николая. Ты можешь пойти со мной? Я знаю, что не вправе просить тебя об этом и это не твоя жизнь, но если бы ты согласилась, то я был бы тебе благодарен.
– Конечно, я схожу с тобой, Игорь, не волнуйся, – утвердительно ответила Лена.
Вечер добавил Игорю самых страшных размышлений, от которых он не находил места. Почти всю дорогу до дома Дятлова Игорь молчал и лишь крепко сжимал руку Лены. Добравшись до искомого подъезда, Игорь остановился и нерешительно открыл дверь.
– Пойдем, нам на четвертый этаж, – не отпуская руки Лены, Игорь прошел в темный подъезд.
Дверь в квартиру оказалась не заперта, и они попали внутрь без особого труда. Людмила Яковлевна сидела сгорбившись над кухонным столом в окружении двух соседок. Лицо убитой горем матери было серым как пепел, а у покрасневших заплаканных глаз виднелись темные круги. Игорь обратил внимание на то, что она уже выпила бутылку водки и состарилась в одночасье на десяток лет.
В коридоре, где стояли Лена и Игорь, не было света. Зеркала в прихожей были завешаны простынями. Игорь физически почувствовал смерть, царившую в квартире, где еще вчера вечером царила жизнь. Сделав шаг в сторону кухни, он оступился и посмотрел под ноги, едва различив в полумраке обувь Николая. Волнение охватило его, но он промолчал.
– Игорь, здесь во всем смерть, ты чувствуешь? Я не могу здесь находиться, я ненавижу смерть.
– Малыш, только один вопрос и мы уходим, – Игорь прижал к себе ее руку. – Мне тоже нелегко, прошу, потерпи пять минут и мы уйдем.
Игорь поздоровался, но в ответ от Людмилы Яковлевны не услышал ни слова, приковав к себе внимание соседок. Одна из них, полная невысокая женщина в синем халате, подошла к нему и обговорила общие детали, которые Игорь намеревался выяснить у Людмилы Яковлевны. Информации было достаточно, но Игорю все же захотелось подойти к матери Дятлова. Он зашел на кухню и поздоровался вновь. После вялого приветствия она уткнулась лицом в сухие руки, которые держала на столе, и застонала. Соседки подняли ее и повели в комнату. Игорь с Леной остались на кухне одни.
– Мне надо зайти в его комнату.
– Зачем? Я не пойду, не хочу, я подожду здесь, – Лена села на стул, чуть отодвинувшись от стола, изобиловавшего остатками трапезы и кучей фотографий Николая из семейного альбома.
– Хорошо, я вернусь через минуту. – Игорь, слыша, как причитают соседки над Людмилой Яковлевной, открыл дверь в комнату Николая и, протянув руку, включил свет. В комнате все было аккуратно убрано. Игорь вошел и закрыл за собой дверь. В эту же минуту он почувствовал странное тепло, словно прикосновение, как будто что-то почти невесомое притронулось к его спине. Игорь обернулся, но ничего не увидел.
В углу комнаты на полу лежал боксерский мешок, который они с Николаем вчера повесили на мощный кронштейн, послуживший виселицей. Игорь внимательно посмотрел на стену, где висел кронштейн, но потом быстро перевел взгляд.
Подойдя к компьютерному столу Николая, он обратил внимание на книгу, которую он дал ему месяц назад. В книге была закладка, по которой Игорь открыл страницу и машинально прочитал несколько строк, положив книгу обратно на прежнее место. Комната была такой знакомой Игорю, что он никак не мог смириться с мыслью, что через мгновение не войдет Николай и не поприветствует его.
На книжной полке стояло несколько фотографий, одна из которых запечатлела их на праздничной церемонии открытия ресторана после реконструкции, где они стояли обнявшись и улыбались.
– Господи как же так… – повторял Игорь вслух. – Кто же это сделал? Суки! Убью, суки. Убью.
Игорь сел на диван напротив стола с компьютером. Он сразу обратил внимание на «пустой» держатель для автомобильного видеорегистратора, прикрепленный к столешнице. Он вспомнил, что еще вчера видеорегистратор, который Николаю навязали на Савеловском рынке в качестве веб-камеры, был на столе. Он осмотрел компьютерный стол и заметил, что сбоку от системного блока компьютера горел едва заметный синий огонек. Игорь встал на колени и просунул руку за системный блок. Находка поразила Игоря – это был видеорегистратор. Он засунул его во внутренний карман и вышел из комнаты.
– Лена, пойдем. – Игорь резко взял Лену за руку и вышел из квартиры.
– Что происходит, Игорь? – спросила Лена, оказавшись с Игорем на улице.
– Неужели ты не понимаешь, что это убийство?
– С чего ты взял?
– Послушай, у него в комнате есть кронштейн, на котором он якобы повесился. На нем висел боксерский мешок на 60 кг. Кронштейн и мешок мы с ним повесили вчера. Кронштейн прикручен выше человеческого роста. Снять мешок стоя на полу, так же как и с табурета, невозможно. Для этого надо одной рукой его приподнять, а другой – снять цепь мешка с крючка на кронштейне. Один человек, по крайней мере Дятел, этого сделать не мог. Даже если предположить, что он брал стремянку и все-таки снял мешок, а потом повесился, то она бы сейчас была в квартире. Как бы он ее отдал? – Игорь прибавил шаг, держа за руку еле успевающую Лену. – В комнате остался только табурет, а с табурета могли снять мешок только два человека, которые и убили Николая. Понимаешь?
– Значит, его все-таки убили?
– Малыш, я тебе об этом весь день говорю, – Игорь остановился, – теперь тебе понятно, что произошло?
– Игорь, но за что?– спросила Лена, посмотрев на Игоря. – За что его надо было так ужасно убивать? Я не понимаю!
– Это уже другая история. Пошли домой, я не хочу больше находиться на этих улицах, я тут с ума сойду. Пойдем скорее.