Экая, скажите, невидаль, кто же их, благодетельниц наших, не любит!
И будете правы по логике вещей.
Зато ошибётесь по другой логике, невещественной.
Поэты, например, женщин не любят, а воспевают. И политики их не любят, но восхваляют, особенно на предвыборных митингах.
И сутенёры их не любят, но не пропустят ни одной, особенно из тех, кто плохо лежат. Полиция это знает, а потому кучкуются возле, чтобы подстеречь сутенёра, но как-то так получается, что сутенёр появляется после того, как полиция попользуется «клубничкой».
Актёры играют женщин, но перевирают безбожно, отчего нравственный облик героинь искажается в угоду низменным вкусам.
Не любят женщин и военные, особенно высшие чины. Сухопутные генералы их завоёвывают, а морские, именуемые адмиралами, берут на абордаж.
Лётчики возносят женщин до небес, но, падая, отшибают себе места, с точки зрения женщин, представляющих необратимую ценность.
Таксисты увозят женщин в неизвестном направлении. Преступники женщин насилуют, а когда им удивляются, ведь проще жениться, отвечают: лучше пострадать однажды, чем мучиться всю жизнь. Врачи делают аборты, отчего численность женщин сокращается по причинам, не могущими быть признанными разумными.
Женщины допускаются к службе в армии, доказывая скептикам, что мужчины отнюдь не единственная в мире живая сила.
Издревле женщины активные строители всего нового. Архивы свидетельствуют, что их усилиями возводился матриархат, а когда захотелось немного побыть рабынями, устроили патриархат, несмотря на протесты мужчин, не сразу сообразивших, что смогут пользоваться не крошками с женского стола, а всем, что на нём. В том числе и самими женщинами.
Теперь наши неугомонные подруги снова засматриваются в прошлое, как беженцы в покинутые пределы, не столько для возвращения утраченного, сколько для доказательства себе и другим, что свойственная им глупость никогда не бывает последней.
В активе женщин строительство коммунизма и борьба с пьянством, а когда выяснилось, что частное важнее общественного, подняли себЯстоимость на такую высоту, взобраться на которую дано немногим претендентам на их прелести, да и то, скорее из престижа, чем из соображений сексуального свойства. В такой ситуации мужьям не позавидуешь. Денег, ими заработанных, хватает лишь на одноразовый выход жены в «свет», а потому, отчаявшись, бедняги объявили себя узниками совести.
Это и привело к тому, что основной религией нашего времени сделался гомосексуализм. Теперь ходят парами, простите за тавтологию, только пары одного пола, и мы на всех парах приближаемся к моменту, когда на разнополых, смеясь, будут показывать пальцем и им придётся доказывать своё право на существование на «парадах гордости».
Но, несмотря ни на что и вопреки всему, я женщин люблю. Во-первых, потому, что достойны, а во вторых, ни на что другое не пригоден. Мне никогда не быть ни поэтом, ни генералом, ни лётчиком, ни врачом, ни преступником, ни сутенёром. Разве, что гиперсексуалом, дабы иметь право обсуждать с женской аудиторией, желательно в прямом эфире, о прелестях и подвохах орального секса. И только о превращении в гомосексуалиста или узника совести не может быть и речи, ибо я по натуре — закоренелый холостяк.
Борис Иоселевич
О ЛЮБВИ К ЖЕНЩИНАМ
Я женщин люблю.
Экая, скажите, невидаль, кто же их, благодетельниц наших, не любит!
И будете правы по логике вещей.
Зато ошибётесь по другой логике, невещественной.
Поэты, например, женщин не любят, а воспевают. И политики их не любят, но восхваляют, особенно на предвыборных митингах.
И сутенёры их не любят, но не пропустят ни одной, особенно из тех, кто плохо лежат. Полиция это знает, а потому кучкуются возле, чтобы подстеречь сутенёра, но как-то так получается, что сутенёр появляется после того, как полиция попользуется «клубничкой».
Актёры играют женщин, но перевирают безбожно, отчего нравственный облик героинь искажается в угоду низменным вкусам.
Не любят женщин и военные, особенно высшие чины. Сухопутные генералы их завоёвывают, а морские, именуемые адмиралами, берут на абордаж.
Лётчики возносят женщин до небес, но, падая, отшибают себе места, с точки зрения женщин, представляющих необратимую ценность.
Таксисты увозят женщин в неизвестном направлении. Преступники женщин насилуют, а когда им удивляются, ведь проще жениться, отвечают: лучше пострадать однажды, чем мучиться всю жизнь. Врачи делают аборты, отчего численность женщин сокращается по причинам, не могущими быть признанными разумными.
Женщины допускаются к службе в армии, доказывая скептикам, что мужчины отнюдь не единственная в мире живая сила.
Издревле женщины активные строители всего нового. Архивы свидетельствуют, что их усилиями возводился матриархат, а когда захотелось немного побыть рабынями, устроили патриархат, несмотря на протесты мужчин, не сразу сообразивших, что смогут пользоваться не крошками с женского стола, а всем, что на нём. В том числе и самими женщинами.
Теперь наши неугомонные подруги снова засматриваются в прошлое, как беженцы в покинутые пределы, не столько для возвращения утраченного, сколько для доказательства себе и другим, что свойственная им глупость никогда не бывает последней.
В активе женщин строительство коммунизма и борьба с пьянством, а когда выяснилось, что частное важнее общественного, подняли себЯстоимость на такую высоту, взобраться на которую дано немногим претендентам на их прелести, да и то, скорее из престижа, чем из соображений сексуального свойства. В такой ситуации мужьям не позавидуешь. Денег, ими заработанных, хватает лишь на одноразовый выход жены в «свет», а потому, отчаявшись, бедняги объявили себя узниками совести.
Это и привело к тому, что основной религией нашего времени сделался гомосексуализм. Теперь ходят парами, простите за тавтологию, только пары одного пола, и мы на всех парах приближаемся к моменту, когда на разнополых, смеясь, будут показывать пальцем и им придётся доказывать своё право на существование на «парадах гордости».
Но, несмотря ни на что и вопреки всему, я женщин люблю. Во-первых, потому, что достойны, а во вторых, ни на что другое не пригоден. Мне никогда не быть ни поэтом, ни генералом, ни лётчиком, ни врачом, ни преступником, ни сутенёром. Разве, что гиперсексуалом, дабы иметь право обсуждать с женской аудиторией, желательно в прямом эфире, о прелестях и подвохах орального секса. И только о превращении в гомосексуалиста или узника совести не может быть и речи, ибо я по натуре — закоренелый холостяк.
Помочь сайту
Поздравления
