Невымышленная история

История это не вымышленная, но под вымышленными именами (дабы не тыкать пальцем на действующих лиц), переданная мне из вторых уст.

 Итак, первая героиня, слабоумная от рождения женщина, вдобавок к тому еще и страшная как смертный грех, жила на самом отшибе поселка М. .    Небесная канцелярия обидела ее всем, и  чтобы хоть чем-то компенсировать эту несправедливость Бог наградил ее сексапильностью. И разило от нее этой самой сексапильностью не только на весь поселок, но и на все близлежащие села. Какой-то остряк окрестил ее «Гречкой».  Имя это к ней приросло как вторая кожа, и мало кто мог вспомнить, как по-настоящему ее зовут.

  Ее жалкое жилище стало местом паломничества многих преданных своим семействам отцов, седовласых старцев и безусых юнцов района. Всех их объединяла одна страсть: скакнуть в гречку.

Историческое отступление:«Шуточная поговорка о супружеской измене – скакать в гречку- в украинском языке известно с начала ХVIII века: « Не скакай у чужу гречку, бо бiда тобi буде». Спрашивается, почему не в горох? И причем тут измена?Языковед Б. Антоненко-Давидович считает, что это выражение возникло в среде запорожских казаков: «Как известно, вход женщинам в центр военной организации Сечи (Сичевого Коша) был запрещен под страхом смерти. А рядом с Кошем в степи было немало хуторов, где жили женатые казаки с женами и детьми...Эти казаки сеяли гречку, предпочитая ее другим сельскохозяйственным культурам… Вот так вокруг Сечевого Коша постепенно образовались поля, засеянные гречкой. Девушки и легкомысленные молодки из хуторов, не имея в степи более подходящего места, встречались со своими любимыми в гречихе. От этого и произошло выражение «стрибати в гречку». Но вот львовский фразеолог А. Ивченко думает иначе: это выражение связано с моделью «уничтожать растения в чужих угодьях», то есть приносить ущерб чужой семье. А какой ущерб для семьи самый чувствительный? Правильно, супружеская измена. Так что обходите гречишные поля стороной…»

  Гречка, видимо, ничего не имела против этого, и все герои были довольны, пока к ней не зачастил батюшка местной православной церкви. Он трепетно заботился о своей пастве. Особенно неравнодушен он был к прихожанкам, за что не раз был бит ревнивыми мужьями, и частенько являлся на службу в солнцезащитных очках, которые не в силах были скрыть фиолетовое свечение, то одного, то другого, а то и сразу обоих его многострадальных глаз. Видимо решив далее их не злить, он направил свои стопы, то бишь авто, к этой любвеобильной женщине. И так часто он к ней зачастил, что все поползновения остальных желающих завершались неудачей: новенькое авто батюшки у ворот служило громогласным предупреждением: «Занято!» Возмущению не было предела!  А неудовлетворение нужд населения чревато его сплочением и способностью нанести сокрушительный удар по ненавистному монополисту. И этот удар вскоре последовал. В местной газете сообщалось: « Такого-то числа, в не установленное точно органами время, на окраине поселка М. неизвестными лицами был подожжен автомобиль местного батюшки. Автомобиль спасти не удалось, ввиду того, что сигнал о поджоге в милицию поступил только после того как выяснилось, что спасать уже нечего. Злоумышленников никто не видел. Если кому-то известны факты и подробности об этом деле просим сообщить в органы».  На этом дело и замяли.

  Вскоре батюшка купил себе новое авто, но к Гречке больше не ездит, к общей радости ее многочисленных поклонников. Его не раз видели в ближайшем городке в обществе очень высокой дамы. Все это говорит о том, что он осознал свои грехи, и его потянуло на возвышенное.