Вован сидел в «обезъяннике» 3-го полицейско-милицейского участка. Народу было много, несмотря на середину дня.Он уже понял, почему здесь очутился!
А всё Матюха – попьём пивка, попьём пивка! Вот и уселись три придурка на лавочке в сквере. Ну, и разговор, конечно, об оппозиции – хорошо это илиплохо!? И кто ж знал, что сержант Попадалов, помня рассказы деда о маёвках, здесь их застукает. Собрались «больше трёх» и распивают вдобавок!
Пока их везли в участок, Вован заметил, что на улицах мало народа, а те, кто всё же куда-то шёл, всё время озирались. Когда стояли на светофоре,через перекрёсток перевели группу людей, конвоируемую ментами с автоматами.
- Вон, наши оппозицию погнали на общественные работы! Так им и надо! – весело сказал водитель.
…
Рядом с Вовкой вжались в стену четыре обезумевших старушки, которые, по обыкновению, собравшись поутру на любимой скамейке около подъездаобсудить соседей, были задержаны участковым за несанкционированное сборище с неясными целями.
Сержантвтолкнул в клетку новенького. Это был парень в майке, на которой была надпись «Даёшь свободу слова!»
- За что?! – возмутился парень.
- Незнание закона не освобождает от свободы слова. – глубокомысленно произнёс сержант.
-Мне Конституция дала свободу слова! – запальчиво возразил парень.
- Пошёл ты в жопу со своей Конституцией! – Лениво возразил сержант, и направился было в дежурку, но на его пути вырос лейтенант Глупов.
- Ты куда, урод, Конституцию засунул?! Товарищ майор, тут сержант Попадалов против Конституции митингует!
Подошедший майор Тупой сорвал с сержанта погоны и с помощью лейтенанта запихнул его в «обезьянник».
- Сиди молча! – напоследок сказал ему майор.
- Только оборотней мне тут не хватало!- сказал он, уходя.
Компания мужиков, человек десять, громко заржала. Лейтенант реагировал мгновенно.
- Вам одного митинга мало?! Щас ещё один припаяем!
Мужики замолчали.
Они попали в кутузку прямо из очереди за водкой. Незадачливая продавщица отлучилась в туалет по причине несварения желудка, где и застряла. Один из стоящих в очереди с горящими трубами, не вынес пытки безалкогольным ожиданием, и громко сказал.
- Долго ещё эта сволочь будет над нами издеваться!?
Мужики одобрительно загалдели. А стоящий в дверях магазина секьюрити принял этот гомон за несанкционированный митинг и вызвал ментов. Менты были рады – шла компания по борьбе с митингами.
Тут, брат, не зевай!
***
- Глупов! Сколько у нас задержаний на 16-00?
- Пятнадцать, товарищ майор!
- Мало, очень мало! Надо нажать! Разнарядка была – тридцать в сутки! Иди, работай!
- Так народ на улицу и нос не кажет! Как нажимать-то?!
- Ну, не знаю! Акцию какую-нибудь придумай! Типа – льготные тарифы на свет!
Народ сбежится, вот и хватай – по три человека! Оно глядишь – и статистикав норму войдёт! Действуй!
***
Уставший от безделья и жары Вован забылся, прислонившись к теплой стенке «обезьянника».
Иосиф Виссарионович, тыча в него правой рукой с погасшей трубкой, внушал.
- Конституция и свобода слова – это хАрАшо! Но нам нужна свобода НАШЕГО слова, которую может сказать только НАШединоросс!
- Так Вы же коммунист, товарищ Сталин! – вяло попытался возразить Вован.
- ТЭрминология – это удЭл философов, а мы – практЫки НАШЕГО дела!
За его плечомугадывалось одутловатое лицо в пенсне.
Помочь сайту
Поздравления
