Теремок (сказка)

Шли по морю-акияну военные корабли. Долго шли-шли они и ненароком потеряли небольшой катерок. Катерок, как несмышленый молочный телок, прибился к берегу уютной бухты Разбойник, что находилась в сказочной и загадочной стране Тартарии. От одиночества он тихо затосковал.

Берег был покрыт аккуратно причесанными скалистыми сопками с девственной шапкой зелени, которые казались заколдованными, как на старинных японских гравюрах. Не дымил городской пыльно-выхлопной смог от заводских труб и общественного транспорта, не суетились прохожие. Не было магазинов и кинотеатров, трамваев, такси, метро и милиционеров. Все было умиротворенно, как на тихом и уютном сельском кладбище.

Вдруг по каменистому берегу бухты идет вразвалочку, спотыкаясь о клобуки морских водорослей выброшенных штормом Матрос Яшка-Медная Пряжка. Пальцем в дырке кармана брюк ковыряется и о фланку вытирает. Видит он, уткнувшийся форштевнем в каменные скалы, бесхозный катерок, с виду — теремок.

Оглянувшись вокруг себя, моряк забирается на него с ногами. Начинает жить-поживать да приключения на свою «корму» наживать. Одним словом – служить. День служит - горя не знает. Другой день - один палубу драит. Ни тебе командиров, ни тебе начальников. Красотища!!!

Идет мимо катерка-теремка по изрезанному временем и ветрами каменистому берегу, Старшина Морская Душа. Чешет от безделья затылок.

- Эй! Кто на катерке, кто в теремке живет? – спрашивает он, оценивающе смотря на морскую посудину.

- Я, Матрос Яшка-Медная Пряжка! А ты кто?

- Кто-кто! Грабли в пальто! Не видишь, что ли – я Старшина-Морская Душа!

- Тогда ползи ластами сюда! Будем вместе жить – служить!

Стали Матрос Яшка-Медная Пряжка и Старшина-Морская Душа вдвоем поживать, служебный геморрой наживать.

Увидев все это с высокой скалы берега моря-акияна Мичман Иван. Прибегает к ним - как это катерок и без мичмана. Это на флоте равносильно, что флотские макароны без мясной тушенки.

Стучится Мичман головой о трап и оглашено орет:

- Кто на катерке, кто в теремке живет?

- Я, Моряк Яшка-Медная Пряжка и Старшина-Морская Душа. А ты, болезный, кто будешь?

- Мичман Иван. Всю жизнь о море мечтаю, без него жить не могу!

- Тогда иди к нам жить-служить! – зовет его Старшина-Морская Душа.

- А слушаться будите? – с опаской спрашивает Мичман Иван.

- Не дрейфь! Моряк Мичмана не обидит!

Стало их трое. Можно было соображать на троих. В общем, получилась знаменитая святая русская троица. Но катерок был привязан за свое стремя к суровым дальневосточным скалам, поэтому остается стоять, как лом в стакане. Не шелохнувшись, как пургена наелся. Двигаться то он не может – Старшего Механика, этого короля дерьма и пара катерка, на борту нет. Наша святая троица начинает орать на всю округу.

- Дедушка Стармех! Где ты, родимый? Что ты нас бросил на произвол судьбы?

Приходит к ним Стармех. Весь обросший ракушками по самое «нехочу» и с хорошо поставленной глоткой, что корабельный ревун, орет:

- Эй! На шхуне! На катерке-теремке! – грохочет он своим медно пропитым и луженым голосом из могучей груди. - Кто там живет, «дурака» валяет и к переборке приставляет?

- Я, Матрос Яшка-Медная Пряжка, а это Старшина-Морская Душа, да Мичман Иван, а ты любезный кто будешь? – начинается опять двадцать пять.

- Папа римский в ботах! Разуй глаза! Стармех я, чучела вы заморские!

- Стар? Чего?

- Я вам сейчас задницы развальцую до размеров кастрюли, сразу узнаете кто!

- Ой! Мы вас уже сто лет ждем! Идите к нам, будете нашим движителем прогресса, - приглашает Стармеха Мичман Иван.

Стармех, с морщинистым лицом, как у Эзопа, в резиновых ботах и старом бушлате забирается с ногами на борт. Начинает усиленно ковыряться в нутрях катерка и запускает старенький рахитичный движок катерка-теремка. На все мужские потуги с середины бухты смотрят Русалки, усевшись на сетки боновых ворот. Русалки, кто не знает – это жены моряков, надоевшим ждать своих мужей дома у кухонных плит.

Вся ура-компания начинает ходить по гребням бескрайней равнины бухты Разбойник квадратными кругами и натыкаться своим носом-форштевнем, то есть бестолковой головкой на волны и буруны. Кильватерный след от работы простуженного дизелька похож на реку, в которой вместо воды волновалась пена от свежевыжитого шампуня.

Чайки, видевшие на море и не такие залепухи, застывают в воздухе, как на картине Айвазовского, удивленно кося своими жадными голодными глазами на все происходящее. Им хочется прокурлыкать - «Ребята, хорошо смешить природу! Разуйте глаза, куда вас несет?», но они это не могут сказать, так клювы забиты окурками, что они насобирали с поверхности моря-акияна.

Все хорошо, но на борту нет Штурмана - курс жизни катерку-теремку показывать не кому. Только о нем вспомнили, он тут как тут.

- Кто на катерке-теремке живет?

В ответ опять - солома да мочало, начинай сначала.

- Моряк… Старшина… Мичман… Механик… - перечисляет Матрос. - А ты каковских кровей будешь?

- Я! Штурман - Ваши Глаза и Уши! Хранитель девиации, Защитник астролябии, Пеленгатор невязки, Бурундук вашего секстана. Одним словом – кораблеводитель, - отвечает присутствующим вечный компас морской жизни.

- Иди милый к нам! Будешь нашим пеленгатором в море жизни службы.

Стали они дружно ходить по морю-акияну, но все равно опять все напрасно. Командира – этого бога, царя и верховного воинского начальника на борту нет. Некому им «пистоны» в задницу вставлять и их мозги проедать до больной печени.

Вдруг по берегу бухты идет вразвалочку молодой морской офицер. Фуражка на затылке, руки в брюках. Видя без дела болтающийся, как молоток в проруби катерок, требовательно командует:

- Катерок-теремок! Стой! Раз! Два! Что ты здесь бродишь, как звезда пленительного счастья, ети тебя в бога, душу и любимую маму! Делать тебе нечего? Или где?

- Товарищ Командир, - начинает опять докладывать Матрос. - Это Старшина-Морская Душа… - ну и так далее по большой дуге большого круга.

- С вами все ясно, бакланы вы беременные, - перебивая словоблуда, требовательно молвит капитан. - Драть вас некому и мне некогда!

- Да что вы, товарищ Командир! Мы вас ждем, не дождемся! Пожалуйста, покомандуйте нами непутевыми!

Стал наш катерок-теремок настоящим лихим военным кораблем со всей нужной и дружной командой. Все хорошо, благопристойно. Все пристроены по палубам, командным пунктам и боевым постам, отсекам и каютам, гальюнам и пайолом. Но!

На борту нашего плавучего теремка нет Старпома, Артиллериста, Минера, Радиста, Ракетчика, Химика, Секретчика и Доносчика. Не хватает Провизионщика, Доктора, Боцмана, Акустика, Компьютерщика, Бездельника и просто Блаженного. Главное – нет на борту Замполита, этого флотского политического чудилы, который говорит одно, думает другое, а делает третье.

Стали его всем экипажем искать по дивному катерку. Заглянули в каюту – его там нет, в Ленинской каюте - нет. Нет нигде этого гения, заглянувшего за горизонт жизни и отразившего в своих доносах Истину видений. Ищут с фонарями, форейторскими факелами и вымбовками в трюмах и выгородках, на камбузе и в лазарете. Заглядывают даже в корабельный холодильник и в топливные цистерны. Нет этого чудика. Кто-то из присутствующих кидает риторический вопрос.

- А не в политотделе ли он баклуши обивает и всех нас «закладывает»?

Все идут в политотдел соединения катерков-теремков и видят, что этот подающий надежды хмырь болотный, сидит там, как крыса за переборкой и пишет конспекты первоисточников военной мысли. Флотские архаровцы давай упрашивать:

- Товарищ Замполит! А товарищ Замполит! Родной вы наш! Вас - Ум, Честь и Совесть нашего катерка и не хватает нам для полного счастья. Приходите к нам, повоспитывайте нас чернь поганую. Научите нас светлому, прекрасному, вечному!

Оторвал поп одуревший, свою мягкую задницу от начальствующего кресла, притопал на катерок и стал руководить людьми, то есть во все стороны руками разводить.

Доруководился до того, что катерок-теремок утонул. Все умерли.