Жили-были далеко от моря-акияна мужик с бабой. «Были» долго, но «жили» – не регулярно. Бабка – не хотела, а дед делал вид, что «это» ему и не надо. Поэтому детей у них не было. А так хотелось!

Однажды ранним деревенским утром, когда еще гуси во дворе не начали есть навоз, а солнце только-только начало щекотать ноздри коровы Парашки, которую выгнали за плетень, мужик с большого бодуна, почесав чресла и потянувшись на сермяжных полатях своей печки, говорит своей женщине.

- Роди, баба, мне сына!

- Из чего родить-то? - старуха задумчиво посмотрела на святые образа с бумажными поблеклыми цветами в красном углу, вытерла руки об клетчатый с заплатами фартук и перекрестилась. - Мужика то в доме нет, прости меня господи!

- Э-э-х-ма, старуха. Мне бы твои заботы. По улице поскреби, по сусекам помети, авось на сына и наберется. Мне ли тебя учить?

Взяла баба свой подол в руки и давай по улицам мести, по сусекам скрести. Все что насобирала – замесила и через семь месяцев у нее родился кругленький мальчик-пузанчик, вылитый Колобок. Она его почистила, подрумянила, причесала и положила на русскую печь обсыхать и отдыхать.

Колобок там полежал-полежал, да вдруг и покатился. С печи на лавку, с лавки на пол, по полу к двери. Перепрыгнул, перескочил через порог в сени, из сеней на крыльцо. С крыльца на двор, усеянный коровьими «лепешками», со двора за ворота.

Катится по дороге и напевает:

                Я колобок, колобок,

                По амбару скребен,

                По сусеку метен,

                На сметане мешан,

                В печку посажен,

                На окошке стужен.

                Я от дедушки ушел,

                Я от бабушки ушел...

Навстречу ему идет воспитательницуа

- У-у-гу-гу, какой милый, сладенький и румяненький. Прямо-таки настоящий Колобок! - ласково и с любовью говорит она и делает ему «козу-дерезу» на пальцах. - Колобок! Колобок! Я тебя съем!

- Тетенька-воспитательница! Не ешь меня. Я тебе лучше стишок из «Мурзилки» расскажу:

                Сидел на ветке дятел,

                Сидел, сидел и спятил!

Рассказал и покатился себе дальше в школу, только воспитательница его и видела. Катится по русской ухабистой дороге, растет не по дням, а по часам. Навстречу ему учительница с глобусом Тульской области под мышкой из местной деревенской школы, где еще учился Филиппок Льва Толстого.

- Здравствуй, Колобок! Какой ты хорошенький, пушистый! Я тебя съем!

- Не ешь меня тетенька-учительница! Я тебе лучше теорему Пифагора расскажу: «Пифагоровы штаны - на все стороны равны!»

И покатился наш Колобок-лобок не куда-нибудь, а прямо в военно-морское училище. Попал он на артиллерийский факультет военной бурсы.

- Курсант Колобок! Стой! Раз! Два! – командует командир роты. - Куда не по Уставу катишься, морская каракатица? – строго спрашивает воинский бог. - Я тебя сейчас со всеми твоими рыбьими потрохами съем!

Наш Колобок впервые в жизни задумывается, да так, что копчик сводит судорогой. Думает-думает и говорит.

- Где тебе, обросшему ракушками, съесть меня.

                 Я по улице скребен,

                 По сусекам метен!

                 Я от бабки ушел,

                 Я от дедки сбежал!

                Я от воспитательницы ушел,

                Я от учительницы улизнул!

                А от тебя, кнехт замшелый,

                И подавно уйду!

И укатился. Куда? Конечно же, за свой длинный язык и отсутствия «волосатой» руки в Тьмутаракань. На дикий Дальний Восток. На веселый и лихой Краснознаменный Тихоокеанский флот.

Катится, катится наш Колобок сквозь кислое тесто службы во времени и пространстве вверх по военно-морской лестнице, которая ведет вниз, а навстречу ему встречаются хорошие и обычные начальники. «Обычных» почему то больше, только успевай шустро увертываться от их желания полакомиться вкуснячей молодой колобчатиной.

Колобок же, не смотря ни на что, колобком катится дальше, растет по службе и радостно напевает себе под нос:

                                             Я от воспитательницы ушел

                                             Я от учительницы убежал

                                             Я от командира ушел…

И вот наш Колобок в неполные свои сорок лет от рождения становится тертым калачом, то бишь капитаном 1 ранга. Служить, катится ему еще, и катиться до пятидесяти лет не останавливаясь, но тут он попадается навстречу Ее Величеству очередной русской Реформе, продажной девке Капитализма, непутевой дочери Перестройки.

- Какая славная п-песенка з-загогулина! – как серпом по коленке, говорит Колобку с большого бодуна полупьяная Реформа, выйдя из самолета помочиться на колесо. - Но, э-э-э, п-понимаешь, нужно ли нам столько колобков-капитанов 1 ранга? Э-э-это… И-ик!.. П-п-понимаешь… Не м-м-много ли их на ф-флоте? И-ик! Э-э-это, п-п-понимаешь!

Колобок узнав об этом одуревши застывает от удивления, как пиллерс проглатывает. Реформа с лицом полупьяного Годунова тем временем – гам его и съедает, то есть сокращает, еще раз доказав, что армия и флот всегда были лакомыми кусочками для дураков с большой дороги.

Вот и современной сказочке конец, а кто её все-таки понял – молодец!