Гнев зверя

            Он шел по следу. Еле уловимый запах вел его все дальше от дома. Иногда терял его, поэтому останавливался, замирал и шумно нюхал воздух. В парке постоял у скамейки. Здесь запах оказался сильнее всего. Он насытился им и потрусил дальше. Полная Луна взирала с небес  на все его передвижения и ей, по большому счету, было все равно. Пронырливые тучки, подгоняемые неугомонным ветром, сновали вокруг нее, иногда прикрывая собой, и тогда он вдруг останавливался, и недоуменно озирался, но так быстры они были, проворны, что он снова пускался на поиски.

            Вечер поздний сменился глухой ночью, а он все бродил вокруг своего дома, постепенно расширяя зону поиска. Каким-то чутьем обходил все подвалы, какие только встречались, когда немного прояснялась голова. Будто понимал, что деваться ей некуда: ни родни, ни подруг, и уйти далеко не могла - в подъездах всегда находились бдительные граждане, могущие поднять тревогу по любому пустяшному поводу. Припозднившиеся прохожие пугались, заметив странное существо, каким он сейчас являлся, и ускоряли шаги. Могли бы не опасаться - сегодня ему было не до них... Он искал и, наконец, нашел искомое.

            У обшарпанной двери одного из домов принюхался и с нетерпением поскребся в дверь. Она оказалась не заперта, и вот он уже неслышно крадется по затхлому подвалу, и смесь разных запахов витает в спертом воздухе.

            Несколько человек, прижавшихся друг к дружке у стены, под толстыми трубами и неподалеку еще одно, укрытое старым, то ли пальто, то ли полушубком... Они спали, посапывая и похрапывая, и это было самое лучшее для него. Для его целей свидетели были не нужны. Им же хуже, если посмеют вмешаться.

            Он склонился над спящей, сглотнул слюну и засопел. Она услышала сквозь сон что-то непонятное над собой, и очнулась. На нее кто-то смотрел. Сверкнули глаза в лунном свете, лившемся через узкое оконце, и она вскрикнула от ужаса: стоило ли бежать, прятаться, чтобы глубокой ночью встретиться вновь с кошмаром ее теперешней жизни.

            - Тебя ничто не спасет, - внятно произнес он и склонился над вожделенным телом, которое корчилось от страха и пыталось сжаться в комок.

            - Ничто! Поняла?! - повторил шепотом и лизнул ее в щеку. Переместился к губам и слегка куснул, будто целуя, а затем укусил больнее. Она дернулась и попробовала крикнуть, но он зажал ей рот руками и потребовал:

            - Вставай и иди! Никто не поможет. Дернутся защищать - умрут!

            - Нет! - промычала она через силу и попробовала укусить его ладонь.

            - Ах ты, тварь! - разъярился он и ударил ее по губам. Теплые струйки потекли по подбородку. Она дернула головой от неожиданности и получила удар в переносицу. - Я не убил тебя тогда, не убью сейчас, но ты пожалеешь, что смела высказать свое неудовольствие: "лучше бы удавил, чем так заботиться". Думал, между нами полное понимание и любовь, а что увидел и понял?!

            - Кто здесь? - спросил, просыпаясь старый бомж. – Кто бродит и шумит, мешает спать?

            - Лежи, где лежишь, и кара тебя не настигнет за то, что приютил заблудшую овцу.

            - Я у себя лежу, а тебе здесь делать нечего. Уходи! Так с дамами не обращаются.

            - Заткнись, старый!

            - Пошел вон!

            Пришлый метнулся к старику и некстати упавший на него лунный свет преобразил черты до неузнаваемости. Это был уже не человек! Маша забилась в истерике. Крики пробудили остальных спящих. Они вскочили и увидели невероятную картину: на их товарища напал сумасшедший, похожий больше на огромную собаку, чем человека, и грыз ему горло. Старик безуспешно пытался столкнуть его с себя, но сил было недостаточно, и жизнь его могла закончиться в любую минуту.  

Тихоня опомнился первым. Он схватил доску и со всей силы ударил по голове непонятное существо. Тот, почуяв более сильного соперника, оставил старика в покое и набросился на "обидчика", но и здесь силы оказались неравны. Звериная суть Миши была вне конкуренции и  тогда, подхватив палки, запасенные для подобных случаев, бомжи стали избивать своего обидчика. Тот оставил истекающего кровью Тихоню и начал бросаться на каждого, кто пытался его ударить. Затем, поняв всю тщетность своих действий, схватил орущую Машу за волосы и потащил к выходу, но бомжи прощать ему учиненные зверства не собирались, поэтому бросились за ними. Они оказались не робкого десятка. Несколько ударов в спину развернули оборотня снова к ним. Одной рукой он держал Машу, скалил зубы, хрипел предупреждающе и, отражая удары второй, отступал к двери. Возможно, он ушел бы прочь и утащил за собой жену, но она не выдержала боли и впилась острыми зубами в мягкий сгиб его руки. Рот моментально наполнился влагой. Она сплюнула откушенный кусочек его тела и завыла от ужаса. После такого поступка ей, по-видимому, не жить больше, но его рука дернулась и выпустила ее волосы. В лицо ей забила струйка жидкости, но откуда та взялась, ей было непонятно. Обступившие их мужчины колотили его палками до тех пор, пока оборотень не упал, и только тогда они опомнились, и отступили, продолжая держаться настороженно.

            - Вы уже здесь, любезные мои родители? Встречать пришли непутевого сына? Из-за меня там и простили?! - вдруг прошептал он и затих.

            Маша не верила своим ушам. Из этого следовало, что родителей отправил на тот свет любящий сынок и чуткий ее муж Миша. Тот, с кем жила красиво, пока подчинялась каждому слова диктатора, а стоило пожелать большей свободы, как все закончилось моментально.

            - Дохтур, иди-ка проверь, что он тут разлегся, - не выдержал худенький пацан.

            - Конченый он, робяты, - заявил тот через минуту. - А льет-то из него кровищу! Мы не могли забить, хотя и старались. Откуда ж это?

            - Делать нам что? - испугалась Маша.

            - Сейчас осмотримся. Дай Бог, чтобы живы остались. Это ж какое зло в этом, не знаю, как и назвать, что зубами и руками действовал!

            - Тихоню первым осмотри. Он с ним не церемонился.

            - Само собой, старый ты хулиган. Откуда смелость - то берется в тебе?

            - Жизнь такая! Разучился бояться давно. И года. Каждый день на счету. Не заговаривай зубы - смотри товарища нашего. Как мы без его баек жить будем?

            - Да смотрю уже. При таком освещении не шибко много увидишь - больше на ощупь. Ой, паря! Да ты в рубашке родился. Раны кровяные, но все поверхностно. Где чистая рубашка, что советовал держать для всяких случаев? Прижмем на время, и все уляжется. А ты старый, что геройствовал? Что не молчалось? Раненые еще есть?

            - У меня что-то с костями.

            - И у меня.

            - У меня тоже.

            - Понятно. Намахались от души. Подтягивайтесь под оконце. Там виднее, Свечку зажигать не с руки - вдруг с улицы увидят. Если растяжение, туже стянем и пройдет.

            - С этим, что делать будем? Вроде, сдать надо в органы.

            - На органы сдать бы эту заразу, да от него только вред может быть! Закопаем в подвале. На самом проходном месте. Утопчется за милую душу. За такого изверга в тюрьму идти позорно. Все, ведь, пойдем. Каждый принял участие.

            - Грамотный ты человек, Дохтур.

            - А раз грамотный, начнем копать. Где там твой инструмент, Тихоня?

            - За дверью стоит. Кому он, кроме нас, нужен? Шибко страшный, чтобы воровать.

            И они копали могилу. При свете луны, которая немного рассеивала тьму подвальную. Копали долго и глубоко, чтобы ни при какой случайности никто не заинтересовался неожиданными земляными работами. Молча скинули тело в яму, плюнули туда от полноты чувств и закопали. Маша удивлялась своему внезапному хладнокровию. Могла напроситься слезинка, но столько их было пролито уже, что в нужды в ней не возникло... Затем утаптывали землю, чем только можно. Излишки земли покидали под трубы и пригладили досками, и все стало выглядеть, как всегда, судя по довольным лицам бомжей.

            - Придется искать новый подвал. Рядом с мертвяком не с руки теперь.

            - Твоя правда, Дохтур.

            - Почему Дохтур? Такого имени нет, - не выдержала Маша.

            - Потому что когда-то работал доктором, а потом оказался на улице и без работы.

            - Извините, - смутилась она. - У меня есть предложение. Идемте ко мне. В квартире теперь могу быть только я. Ни у кого из нас родни нет, и никто не сможет претендовать. Отмоемся, переоденемся - найдем во что. Продукты кое-какие есть и немного денег, думаю. У мужа всегда было. Это у меня почти ничего. Подлечимся, пересидим - мне это привычно. Ходить по магазинам будет кому. А после подумаем, куда податься, а податься придется, так как жить дальше в ней будет опасно, да и не смогу. А вы со мной теперь. И постоянно. Привыкайте. Лучше сразу смиритесь! Если выйдем сейчас, нас никто не заметит. Даже те, кто ночами не спит, в такую рань, однозначно, видят сны.

            - Время после четырех -  самое сонное время, - заметил растерянно доктор. - Уверяю вас, как бывший профессионал.

            - Вона, как жизнь поворачивается! - удивился старый бомж. - Вечером только размышляли, а к утру все и повернулось. Помогите мне встать, что ли?! Дохтур, а днем сюда лучше наведаться. Проверить при свете дня, все ли убрали должным образом. Конечно, тут сроду народ не бывает, но все ж.

            - Проверим. Бросай, Тихоня, это рванье. В новую жизнь полагается выходить голышом, как младенцу. Что смотрите во все глаза?! Я при уме. Маша сказала, что найдет одежду. Пусть валяется тряпье. Может, пригодится кому после?

            Окровавленную Вику, зовущую на помощь, подобрали лежащей на пороге квартиры в тот злосчастный вечер и увезли в больницу, где долго лечили ее многочисленные раны: и физические, и духовные. Она не спала ночами и кричала, пока с ней не поработал психиатр. Девушкой оказалась, тем не менее, стойкой и в психиатрическую лечебницу, как надеялся врач, попадать не собиралась. Одну истину для себя она усвоила навсегда: на слезах другой женщины счастливая жизнь не строится.

            Боясь последствий или случайной встречи, впоследствии перешла на другую работу и постаралась забыть произошедшее. Заявление писать категорически отказалась, но уголовное дело, все равно, завели и стали искать оборотня Мишу. Безрезультатно. Домой он не вернулся и куда делся, никто не мог даже предположить, так как родственников у него не оказалось, и жена, на помощь которой надеялись, отсутствовала длительное время...

Вика вскользь намекнула следователю, что та убежала из-за жестокого обращения мужа, и она сильно сомневается, что простушка решит вернуться, поэтому к исчезновению Миши иметь отношение не может. Забилась, поди, в какой-нибудь уголок и дрожит от страха... Затем от слов своих отказалась. Уверяла, что фантазия ее не имеет границ и то, что связывало ее с мужем Маши, закончилось, а потому это дело стоит замять. Следователь из потока ее слов для себя определил, что следует делать, а что не следует. 

            Сосед снизу заявил в подпитии, что испугавшись его гнева, Маша сбежала на все четыре стороны, и навряд ли он ее простит, потому что залитый потолок и стены обошлись в немалую копеечку, которые непременно с нее... или... него поимеет...  Если... если... кто сюда явится... А как не явиться? Квартира-то стоит, ждет хозяев.

            Попозже прошел еще слушок, что те сейчас за границей, так как наследство получили от убиенной старушки - миллионерши, в смысле, их общей родственницы, и сейчас-де проживают бешеные денежки на всяких курортных курортах...

            - И всем бы так, в смысле, халявы,  - размышляли беззубые старушки на скамейках у подъездов, которым невдомек было, что общей родственницы, которая роднее родных для обоих, в природе не существует, - а то жди этих пензий. Те, как только придут, так тут же, в первый день, норовят в магазинах остаться, о-хо-хо, горюшко-то какое!

            Если бы сплетники, просто интересующиеся граждане и господа узнали истинную правду о жильцах этой квартиры, были бы сильно удивлены! По прошествии некоторого времени, заметили, как туда входят другие люди, и вскоре все примирились с их появлением, но еще через какое-то время квартиру перекупили иногородние. И о бедняжке Маше, и оборотне Мише в доме постепенно забыли.

            Всегда находились новости свежее...