КОГДА ПРИДЁТ ЗАЗИРКА(русское фэнтези) 15

 ГЛАВА 15

Она говорила много и быстро, красиво и чётко произнося каждое слово. Речь Зарёмы текла, журчала, обволакивала, подхватывала и несла, несла, осторожно и бережно. Гнётом называла отношение женщин к ней. Все женщины Долины Ворожей находятся под заклятьем Середы, последней супружницы Морока. Морок отнял память, остановил время, чтоб дольше мучались, а супружница его, забавы ради, наложила своё заклятье: будут рождаться только девочки, а на седьмом году в одночасье угасать. На погосте лишь детские могилы. Зарёма почему-то проскочила седьмой, восьмой... Сейчас ей тринадцать и три месяца. Все женщины, потерявшие детей, при встрече с Зарёмой переживали бурю чувств. Эти встречи тяжелы и для них и для Зарёмы. Даже родная мать чурается её, точно заразу боится подхватить. Зарёма старается пореже показываться на людях: отсиживается у себя в келье. Шьёт, вяжет, рисует, лепит из глины фигурки животных. Иногда выскользнет пораньше - когда все спят - и идёт на хоздвор, ухаживать за молодняком. Или выходит наружу, гуляет в округе. И мечтает. Мечтает совершить подвиг: добраться до Пекла - где-то там, в глубине гор заточена Ладанея - и освободить её. А затем, вместе с Ладанеей, Зарёма отправится к Мороку и его супружнице Середе: одолеют их в поединке. И спадут чары Морока: в Долину Ворожей придёт Весна...

 Только всё это несбыточные мечты. Сколько уже веков приходят Избранные из Запределья, но ни одна далее Заморочного Леса не дошла. Все вернулись в Долину, лишённые памяти. Мать (та самая высокая старуха) ещё из тех запредельных ворожей, которых обманом заманили сюда, якобы для перемирия. Но случилась Великая Битва... Тёмные, за счёт коварства, одержали верх. Последние ворожеи заперли Проход, наложили охранное заклятье. Безуспешно пытались Морок, и его свора порушить Оберег. Только и смогли, что остановить время, обрекли Изумрудные горы и Долину Ворожей на вечную зиму. Первое время - ещё Ладанея была на свободе - часто наведывалась Середа, всё пыталась сломить ворожей, выпытывала Заветное Слово для снятия чар-оберегов, дабы открыть Проход. Много ворожей погибло лютой смертью - ни одна не сломилась. И тогда Ладанея, чуя свои последние часы, наложила Оберег и на Изумрудные горы. И прекратились набеги Середы. На выход и вход Оберег пропускает лишь Избранных, тех, кого коснулся Дух Светозарной. Существует давнее поверье: раз в три года Дух Ладанеи залетает в Долину, посмотреть на Образ - в странствиях Духа забывается, стирается Лик Светозарной. Всего несколько минут находится Дух подле Образа, но если в эти минуты подойти к камню с отпечатком Ладони Ладанеи и приложить свою, есть надежда, что Дух выберет тебя и коснётся. Многие давно уже разуверились в этом, но в Чаровные минуты всегда находились две-три охотницы испытать судьбу. Зарёма уже ходила один раз - Дух проигнорировал её. Девочка верила, что тогда ей было десять, соплюшка, Дух просто не воспринял её всерьёз. Но теперь-то она взрослая. Почти...

- Я верую: Дух коснётся меня! Неспроста я выжила, а остальные умерли. Я сегодня ночью опять пойду.
 - Ночью?
 - Да. Начало второго часа после полуночи. Варенька, ладушка, пойдёшь со мной? Ты просто постоишь рядышком. Дух коснулся тебя там, в Запредельном, может он помнит тебя... увидит и решит, что тебе нужна помощница в многострадальном и опасном Пути...
 - Хорошо, я пойду с тобой.
 - Благодарствую, ладушка! - Зарёма готова была кинуться, расцеловать меня, но сдержалась: всё - таки Избранная, какие могут быть фамильярности.

Мы прошлись по залам-"фабрикам", где выделывались козьи шкуры, шились одежды, подушки и прочее постельное "бельё". Далее гончарная. Здесь никого не было. Зарёма сказала, что работать приходят, когда есть необходимость, позыв. Оно и понятно: зачем производить лишнее, если нет сбыта? Следующим пунктом экскурсии был хоздвор. Запах здесь стоял убийственный: сладковато-приторный и резкий, даже глаза заслезились. Большой зал, почти как тот, жилой. Огороженные каменными плитами загоны, клети, в которых обитали свиньи, куры, козы. Последних не было, видимо на прогулке. Вдоль загонов змеился ручеёк и нырял в овальную дыру, края которой испачканы навозом - местная канализация.
 - Пошли отсюда, а то с непривычки задохнёшься. Пойдём в Огород, там приятно дышать.

Огород поразил меня до глубины души. Помню: похожие ощущения были, когда в третьем классе нас училка водила в Ботанический сад. Огромный зал, как два жилых, весь потолок, и часть стен плотно завешены светильниками: светло как днём, и очень тепло. Как в солнечный день после краткого слепого дождичка. Воздух влажный и приятный на вкус и запах. Зал поделён на две половины широкой дорожкой, по обе стороны террасами расположены грядки. Слева чистенькие, ровные, как по линейке, высажены огородные растения: лук, чеснок, огурцы, капуста, редька, ещё какая-то зелень. Справа карликовые - не больше метра - фруктовые деревца и ягодные кусты. За ними настоящий луг. В конце зала в каменной нише бил ключ, от него расходились веером вырубленные желобки.
Здесь работали несколько женщин. Они приветливо улыбались мне, желали здравствовать. Женщины рыхлили землю, собирали созревшие плоды в плетённые из кожаных ремешков корзины.

Я спросила у Зарёмы: почему совсем нет цветов? Девочка ответила просто: нет семян. Помолчала секунду-другую и поведала историю Огорода.
У каждой Избранной обязательно был с собой кусочек скатерти - самобранки. Каждый кусочек выдавал свой набор еды: у одних пироги да каша, у других рыба заливная, фрукты да медовуха, у третьих кувшин с квасом, каравай да пара луковиц... Так вот, по крохам, и собирали семена всего того, что росло сейчас на Огороде. Цветов не встречалось...
 - А откуда вы хлеб берёте?
 - У Матери осталась ветхая скатерть, ещё с тех времён, до Битвы. Выдаёт караваи, калачи.
 - Понятно. Животные тоже с тех времён?
 - Нет. Тогда Середа всё истребила... Думала, что холод развяжет язык ворожеям... Эти случайные. Когда Избранные открывали Проход, то в него как-то попадали животные. Один раз два цыпленка, другой раз поросёнок и два козлёнка. Последний раз поросая свинья. Только давно это было, очень давно... За последние сто лет только вы с птицей пришли.
 - Вообще-то Уп отсюда. Баба Нюра получила сигнал, думала, посланцы возвращаются, а это Уп. Пролетел Проход и заснул, лет на 30. Я взяла его с собой.
 - Баба Нюра тоже ворожея?
 - Говорит, была когда-то. Сейчас Проход сторожит, Задвижкой себя называет.
 - Пошли наружу. Теперь твой черёд рассказывать. Хочу услышать про Запределье. Как вы там живёте...

Зарёма слушала, открыв рот и широко распахнув глаза. Обычно так слушают маленькие дети увлекательные сказки про говорящих животных. В сущности, для этой девочки автомобили, метро, самолёты, телевизор, дети в школах - тоже сказка. Увлекательная, захватывающая сказка. Она никогда этого не увидит, не прикоснётся рукой... Хотя, ещё вчера я тоже считала сказкой говорящих котов, превращение в Дюймовочку, а телекинез и чтение чужих мыслей фантастикой. Если... Нет! КОГДА мы выполним свою миссию, снимем Оберег... я приглашу Зарёму к себе в гости...

Мы шли по утоптанной тропинке между валунами. Я рассказывала, что такое школа, чем мы там занимаемся, а перед глазами вставали недавние сцены: как крушила подобные валуны, как выла волчицей над телом Димки... Надо зайти к нему, проведать. Внезапно защемило сердце, глянула вверх и вспомнила Колобка. Бедненький, привязанный там мёрзнет. Я теперь перед ним в долгу, как и у Зебрика: спас, не дал разбиться...
 - Что? - тревожно спросила Зарёма, когда я вдруг замолчала.

Рассказала о Колобке. Девочка прониклась моими чувствами, заторопила:
 - Пошли к нему! Я слышала, что он здоров.
 - А я слышала, что у него постельный режим.
Зарёма хитро сощурила глаза, усмехнулась загадочно:
 - Знаем - понимаем... Это те, кто за ним ухаживает, распускает слух. Просто им хочется подольше потереться рядом с мужчиной...
 - Да какой он мужчина! Мальчишка...
 - У нас мужчина. Все так говорят. Вот увидишь, когда вы соберётесь уходить, Мать будет тебя просить, чтобы твои мужчины оставили... семя.
- Ничего себе задвижка! - невольно вырвалось у меня.
 - Задвижка? Баба Нюра? - Зарёма недоумённо воззрилась на меня.
 - Не бери в голову, это другое... Ладно, пошли к Димке.

Зарёма продолжала пристально всматриваться в моё лицо, силясь понять причину моей вспышки. Бедняжка, боялась, что это она, ненароком, вызвала мой гнев. Как ей объяснить, что оказаться в роли сутенёрши мне... противно, гадко?
На обратном пути Зарёма почему-то решила расшифровать свои слова, вызвавшие мой гнев.

 Так было всегда, ещё с первых Избранных. Изолированные ото всего мира, своего и Запредельного, ворожеи понимали: без мужчин их племя вымрет. Мужчина стал, грубо говоря, на вес золота. В этих условиях, естественно, мальчишки 15-17 лет - мужчины. Редкое "сокровище"- раз в 15лет! - распределялось строго под надзором Матери. На всех лежало строжайшее вето на самовольство, то есть сама охмурять, соблазнять не моги! Нарушительницу ждало наказание. Мать - и только она!- решает, кому оставит семя мужчина. Как мне уже известно от бабы Нюры, Избранная - голова, а сопутники - руки/ноги, стало быть, голове и решать, что делать конечностям. Выбранных Матерью женщин моют в бане, надевают специальную рубаху и отводят в ложницу, что находится под Образом Ладанеи. Мужчин тоже моют в бане, кормят особенными яствами и поят спецнапитками. На всё отводится одна ночь.

 - И сколько женщин отбирают?
Шесть! Круто, дорогие мои мужчины!
 - Тебе тринадцать, так? Как же...
 - Я не от мужчины родилась. Мой отец полкан.
 - Кто?! - Я затормозила так, что колени заныли. - Полкан? От... собаки?
 - Собака - это кто?
 - Животное такое, ростом с козу...
Зарёма согнала улыбку с лица, сурово нахмурилась:
 - Отец не животное! Он полкан.
 - Это не имя?
 - Его зовут Добран. Он последний из полканов. Когда Морок истребил его племя, за помощь Сварожичам, мама Добрана - она была человек - единственная спаслась. Ладанея направила её в Долину Ворожей. Отец уже здесь родился. Мама вскорости умерла, и Добрана, вырастили ворожеи. За преданность полканов, Ладанея одарила Последнего вечной юностью и бессмертием.

Я уже догадалась о ком речь, но у меня просто в голове не укладывалось такое: полулошадь и женщина... да ещё такие хорошенькие девочки рождаются... Брр! что-то из области извращенцев...
Зарёма вновь удивлённо заглянула мне в лицо, не понимая, чем вызвана такая гримаса.
 - Извини, я ничего плохого... Просто у нас такие связи... болезнью называются. И как же вас называют, детей полкана?
 - Полотки.
 - А кента... то есть полканы не рождаются?
Ответ я почти знала, но хотела проверить. Действительно, для рождения кентавра - полкана нужна лошадь. Непременно, девственница. В другом случае родится обыкновенный жеребёнок. В посёлке большая часть детей- полотки...
Всё! не хочу больше об этом слышать - противно...

Мы шли уже по коридору и, дабы сменить тему, спросила, кто рисовал на стенах.
 - Кто хочет, тот рисует, - просто ответила Зарёма.

Дима сидел у водоёма, держал на руке Упа и разговаривал с ним. Напомнив мне, что ночью зайдёт за мной, Зарёма поспешно убежала.
 - Привет, болезный. Тебя выпустили на прогулку?
 - Сбежал! Эти девки достали! Как липучки... Я давно уже в норме, а они так сладенько: "У тебя коленце не срослось, тебе ещё полежать надобно..." Представляешь: чуть не передрались, кому кормить меня с ложечки! Я им что, младенец в пелёнках?
 - Кто ещё в пелёнках, кормят грудью.
 - Смеёшься, да? Издеваешься?
 - Сочувствую. Ты не знаешь, что тебе ещё предстоит.
 - А ты знаешь? Скажи.
 - Брачная ночь. С тремя сразу.
Дима недоверчиво усмехнулся:
 - Прикалываешь...
 - На полном серьёзе. Традиция такая: каждый проходящий мужчина должен оставить... потомство.
 - В натуре? Да это... ну, кто против... но с тремя... А отказаться можно?
 - Нельзя. Смертельно обидишь. Могут психануть и... кастрировать.
 - А-а, - засмеялся Дима, - я понял: у тебя хорошее настроение и решила мне мозги полоскать...
 - Дурачок, это чистейшая правда. Да и что тебе бояться: ты ж у нас плейбой и мачо. Помнится, скулил: от девчонки оторвали...
 - Но три сразу... это... ну, много мне...
 - Твои проблемы, мужчина. Ты, действительно, в полном порядке?
 - Для чего? - насторожился Дима.
 - За Колобком смотаться.
 - Да хоть сейчас! Не, Варь, ты не шутила про трёх?
 - Не шутила.
 - А можно... с тобой, а с ними пусть этот скобарь, а?
- А по губам?

Дима насупился, шикнул на Упа:
 - Чего расселся? Сидит тут, слушает...
 - Уп-уп-уп, - оскорблёно обиделся удод, сложил хохолок в хулиганский чуб и... долбанул клювом в руку Димы. Вспорхнув, полетел в сторону коридора.
 - Больно же! - взвыл Дима. - Ворона хохлатая... я из тебя цыплёнка-табака сделаю!
 - Мы идём? Или ты опять раненый?
 - Идём. Я это ему припомню! Зажарю и без соли съем...
 - Если будет, чем есть.
 - В смысле?
 - Зубов не будет. Я тебе их повыбиваю.

Дима некоторое время смотрел мне в лицо, не мигая, затем кисло хмыкнул:
 - Ну, Варька... ты меняешься на глазах... Супер! Хвалю.
Мы направились на выход.
 - Вадима видел?
 - Мельком. Ты не ошиблась тогда: точно рёбра сломала? По-моему, в черепушке у него перелом. Ходит и лыбится, как дебил...
 - Есть немного.

"Я всё слышу, - внезапно в голове моей зазвучал голос Вадика. - За дебила ответите. Потакаешь жирдяю?"
- Он... читает наши мысли, - сквозь зубы процедила я, словно это могло спасти от "сканера" Вадика.
 - Ну и хрен с ним! Я что думаю и в глаза скажу. Крутой, да? И покруче видели...
 - Может не дразнить гусей...
"Ой, не смешите меня, пожалуйста, " - Вадик, будто рядом стоял и ехидно хохотнул в самое ухо.
"Не сходи с ума. Тебя по-хорошему просят: будь человеком!"
"Я то человек. А вы... зажравшиеся дети асфальта. Чипсы!"
"Ты болен, Вадим..."
"Да я здоровее вас, хлюпики!"- идиотский смех бился в моей голове, причиняя боль. По лицу Дима понял, что мне плохо.
 - Давит?
Я кивнула.
 - Попробуй глушить. Какую-нибудь лабуду, без пауз, быстро... - сомневаясь в собственном совете, сказал Дима, держа меня за руку.

"В лесу родилась дыня она зелёная была с дырочкой в правом боку муха в дырочку вошла ключик золотой нашла три монетки рваные пинетки валенок башмак завернувшись в оренбургский пуховый платок на лежанке спал сурок..."
Понятия не имею, откуда взялось... Секунду назад стояла в растерянности: не знала, что делать, о чём думать, и вдруг раз - точно кассетник врубили с этой тарабарщиной. Как ни странно, помогло: не только заглушило ненавистный смех Вадима, но и проветрило мозги, как душную комнату. Я улыбнулась:
 - Сработало! Спасибо!
 - Как думаешь, у него крыша поехала или что-то знает, чего мы ещё нет?
Я пожала плечами. Не хотелось сейчас думать о Вадиме: меня тянуло в горы, к Колобку.

Наш бедный Проводник, наш славный распрекрасный Колобок лежал на снегу, словно брошенный котёнок, привязанный к Спице, охваченный тонкой корочкой льда. У меня так больно сжалось сердце, что слёзы навернулись на глаза. Упала на колени, пыталась развязать задубевшие узлы. Руками не получалось - в ход пошли зубы. Шептала что-то на грани бреда, глотая слёзы. Узлы не поддавались!
 - Дай я, - дыхнул в затылок Дима.
Не одолев узлы, я просто перегрызла нить рядом. Схватила Колобка, покрыла поцелуями, а затем сунула запазуху. От холода меня всю передёрнуло. Вскочила, выдернула Спицу, точно булавку из тряпки, протянула свободную руку Диме:
 - Давай в тепло!

Я долго не могла согреться. Колобок давно обсох у меня на груди, вытащила, положила рядом. Меня же бил озноб. Казалось: каждая клеточка тела заледенела. На зубах странное ощущение оскомины. Вкус нити?
Дима сбегал к аборигенкам, принёс ещё меховой плед, заботливо укутал меня. Через минуту в мою келью потянулись женщины, подступили к Диме с расспросами, что и как. Принесли кружку горячего молока, которое невыносимо пахло духами, и было отвратительным на вкус. Уломали выпить эту гадость. Пожелали здравствовать и с радушными улыбками удалились.

Немного полегчало: клеточки начали оттаивать. Дима всё время находился рядом. Влетел Уп и уселся ему на плечо, сочувствующе загукал.
 - Странно, Варь... ты же не неженка...
 - Сама не понимаю. Может, очередные ведьминские заморочки.
 - Кстати, о ведьмах. Тебе не кажутся странными аборигенки? Какие-то заторможенные. К ним пришли гости, с другого мира... Идут спасать их же от этой... ну, изоляции. А они... поздоровались, улыбнулись разок – другой - и по своим делам.
 - А ты чего хотел?
 - Не знаю... Не каждый день приходят. Событие должно быть...
 - Дим, не забивай голову. Я думаю, они просто разочаровались. Надежда умерла. Ну, пришли... так до нас сотни таких приходили, а результат? Они больше не верят в успех. Просто живут себе натуральным хозяйством, решают свои каждодневные проблемки. А мы... это что-то из области легенд... чужое. Мы зашли на огонёк, они проявили гостеприимство, не докучая гостям. Я тоже думала: шум поднимется, нас на руках будут носить... А со мной даже Мать не встретилась. Кивнула за обедом, сказала дежурные слова...
 - У тебя вид сонной курицы.
 - Да, что-то разомлела.
 - Ну, тогда баиньки. Приятных сновидений.
 - Спасибо. Дим, я думаю: нам нечего здесь засиживаться.
 - Да я хоть сейчас. Тоска здесь. Ещё дурку словим...
 - Завтра... поговорим... - выдавила я, уже засыпая.