Эврика--26 .

27 февраля 2015 - Вячеслав Сергеечев

      – Валюш, мне сегодня намного лучше. Вот что значит высокий профессионализм. Сначала Марь Иванна принесла какие-то там уникальные порошки, затем Самуилыч провёл со мной психологическую беседу. Всё замечательно. Только вот что я тебе скажу. Гм… у меня тутзавалилась пачка «зелёных». Наследство. Сегодня мне она попалась на глаза. Гм… тебеденьги нужны? Забирай-ка их да положи на отдельный счёт, но не на тот, где лежат остатки от ста тысяч Ирины Сергеевны. Те деньги мы пустим на фонд благотворительности тогда, когда я выздоровлю. 
      – Мой любимый, что-то ты с утра пораньше разгмыкался, как Самуилыч. Выкладывай, чтоу тебя там? Деньги мне не нужны.
      – Радость моя, гм… давай тогда отдадим часть этих денег Марь Иванне. Нам с тобой они ни к чему, а нашей благодетельнице они пригодятся.
      – Ты  молодец, мой ненаглядный! Здорово придумал. Только Марь Иванна не Матрёна. Ей «липу» не всунешь… Тише, Самуилыч идёт...
      – Что за тишь да гладь да божья благодать? Гм… воркуете, мои голубки? Правильно! Утятник, тебе я вижу – лучше. Молодца, молодца! Гм… ну, Марь Иванна, даёт, старая! Она одна может поднять любого нашего больного. Как бы её заставить защититься? Гм… она бы наверняка заняла место главврача нашего отделения. Калошин через пару лет уходит на пенсию.
      – Простите, Аркадий Самуилыч! Гм… Но сейчас проблемы у нас. Помогите!
      – Что, мой дорогой? Валюшка отказывается тебя поцеловать? Я могу её заменить. Гм… Правда, не столь эффективно. Выкладывай проблему.
      – Аркадий Самуилыч, – гм… Дело в том… гм…
      – Валюш, сделай ему внеочередной укольчик,  гм…  чтобы он не передразнивал старика, который его, паршивца, любит, как родного сына. В чём дело, Утятник?
      – Аркадий Самуилович! Гм… проблема. Как Марь Иванне всучить вот эти деньги. Гм… у нас тут  с Валюшкой излишки, а Марь Иванна много покупает трав и дорогостоящих импортных лекарств на свои деньги. Администрация больницы с этим-то не справляется.
      – Дети мои,  гм… – действительно. Но это невозможно, поверьте мне. Вся больница берёт, но она не берёт. Скорее я возьму, чем Марь Иванна. Гм… вариант Матрёны тут не проходит. Гм…
      – А если подбросить?
      – Она принесёт тебе назад, Утятник! Кроме тебя да твоей Утя… гм… – никто такими «бабками» не разбрасывался ещё. Так что оставь это себе на чёр…  гм… на свадьбу. Ведь вы ещё даже не расписаны.
      – Аркадий Самуилович, надо изыскать способ, вы можете. Вы все входы и выходы этой пси… гм… больницы знаете. Напрягитесь, пожалуйста!
      – Гм… трудно мне, старому… Конечно, гениальное  решение  всегда  рядом,  только как его найти?
      – Ищите, как хлеб ищут.
      – Если б только, как хлеб, Вячеслав! Где у нас ванна для Архимедов? Без ванны трудно крикнуть: «Эврика!». – Право и не знаю… Если вот только поднять забрало да пойти к главному бухгалтеру, тогда может что-нибудь получится. Лидь Васильна, конечно, спросит:
      – С баланса какой благотворительной организации пришла эта безналичка?...
      – Гм…  А когда я ей скажу, что это наличка, то она мне скажет:
      – Этих денег хватит, чтобы откупиться от следователя с Лубянки?
      – Аркадий Самуилыч, а пожертвования от частных лиц на нужды больницы? Разве такое запрещено?
      – Наличные?
      – Зачем наличные? Пойдите в банк и сделайте безналичный анонимный перевод на наш счёт. И дело в шляпе.
      – В шляпе. Гм… деньги пустят на ремонт... В принципе тоже не плохо. Туалеты у нас в сквернейшем состоянии.
      – С главным нужно договориться.
      – Сложно, но попробую… Вы тут помилуйтесь, а  я скоро…
      – Любимый, как хорошо ты поговорил с Самуилычем. А почему слёзы на глазах?

                                                                              Мой разум                                 
      – Любимый, что-то ты последнее время слишком много плачешь. Как тебя отвлечь от тяжких дум? Телевизор есть, видеомагнитофон есть, радиоприёмник есть, компьютер тебе поставили. И я, твоя Лапушка, так тебя любящая, у тебя тоже есть. Чего тебе ещё не хватает?
      – Извини, Валюш, не могу забыть Иришку. Целую тебя, а перед глазами стоит Иришка.
Я ничего с собой поделать не могу.
      – Значит, ты меня не любишь?
      – Что ты, что ты? Люблю я тебя! Только с Иришкой у меня столько было связано, что забыть её я не могу.
      – Любимый, и не забывай! Я тоже Ирину Сергеевну никогда не забуду. Я её тоже люблю. Но тебе нужно как-то отвлечься. Прошлого не воротить. Нужно как-то жить с тем, что есть. Люби меня, раз нельзя иначе. Давай заведём ребёночка, может это тебя развеет.
      – Я не могу жить без Иришки, я не могу жить без Иришки, я не могу жить без Иришки!
      – Дорогой, не кричи, успокойся. Дай я тебя поцелую.
      – Я не могу жить без Иришки, я не могу жить без Иришки, я не могу жить без…
      – Что за шум, а драки нет? Валюша, срочно укольчик, как Митрофанычу! Утятник, сейчас тебе станет лучше. Я тебе помассирую виски… Валюша, дуй к Марь Иванне! Опиши ситуацию, попроси помочь. Она знает… Голубчик Вячеслав Фёдорович, дорогой, потерпи немного. Сейчас Валюшка придёт. Марь Иванна ей такое даст, что все твои тревоги пройдут. Чтобы тебя немного отвлечь, я расскажу о нашей старшей медсестре. Ты знаешь, что Марь Иванна закончила медицинский институт по нашему профилю, только диплом не успела получить – началась война? Поэтому она и не лечит. Но без неё вся наша больница остановилась бы. Она меня и всех здешних светил консультирует. У ней материала на несколько «докторских», только она не хочет защищаться. Что поделаешь? Каждый псих имеет свою программу... Ну, это надо понимать контекстно. Конечно,  Марь Иванна не псих, но странности у ней есть. А у кого странностей нет? Нормально. Человек без странностей – кактус без шипов. Как приятно хоть иногда слегка уколоться! Акупунктура... О, Марь Иванна! Если гора не идёт к Магомету, Магомет идёт к горе.
      – Успокойся, Самуилыч, не до тебя. Утятник, разевай рот пошире! Запей этот порошок. Через час, Валентина, порошок №2, ещё через час №3, затем через каждые два часа принимать всё с самого начала. Дальнейшие инструкции у Самуилыча… Самуилыч, повышай свою квалификацию, хотя бы в последние месяцы перед уходом на пенсию. Ни часа старухе нет покоя…
      – Марь Иванна, большое спасибо! За мной не пропадёт. Шампанское и цветы будут завтра на вашем столе.
      – Самуилыч, ты забыл? Я взяток не беру.
      – Марь Иванна, так ведь это благодарность, а не взятка.
      – Я беру благодарности только от начальства. Только вот не припомню, когда была последняя премия и на сколько килограммов огурцов её хватило? Ну, пока...
      – Утятник, ой, Вячеслав Фёдорович, голубчик, ты так нас всех перепугал. Ну, стало лучше? Валюш, поцелуй его да получше, а то я его поцелую… Дети мои, надо приспосабливаться. На меня и на Марь Иванну надеяться можно, но не на всю вашу оставшуюся жизнь. Гёте говаривал:
      – Утверждайся, где стоишь…  
      – Надо перестраивать своё сознание. Вячеслав, ты умный паря. Переосмысли всё своё существование сам. В этом тебе никто помочь не сможет. Прими жизненную концепцию.  Наметь чего ты хочешь, и как это можно реализовать. Цени каждый миг жизни, ведь он неповторим.
 
Цени текущей жизни миг,                              
И пусть он будет незабвенным,
Прими всё то, что в нём постиг –
Миг будет тот благословенным.
                                                
      На нас с Марь Иванной надейся, но сам не плошай. С чем-то, ушедшим в безвозвратное прошлое, надо смириться. Тут никакая Марь Иванна тебе не поможет, тем более я. Депрессия? –  ищи смысл жизни. Береги свою молодость. Помни, что твоя молодость даётся тебе только один раз. Береги эту молодость, лелей её сейчас, пока она есть. Набирайся уму-разуму в молодости, в старости это тебе пригодится.
 
 О, молодость, твои прекрасны лики,
Возможности бескрайни и велики!
Пусть с мудростью пока что ты не дружишь,
Но в будущем ты ей ещё послужишь.
                                               
      Будь хозяином своей жизни, не давай обстоятельствам быть сильнее тебя.
                                               
Друг, крепись, не дай унынью
Сердце загорчить полынью,
В жизни тленной смысл ищи,
Не стенай, зря не ропщи!
                                              
      Забудь то прошлое, которое тяготит. Прошлое не исправляемо. Дорожи днём текущим.
 
Нам прошлое исправить не дано.
Увидеть то, что будет – нереально.
Так будем дорожить тем пунктуально,
Что служит повседневностью давно.
                                               
      Помни, что наша жизнь – это преодоление трудностей и соблазнов. Жизнь – это решение
повседневных проблем. Об этом хорошо сказал Генри Форд:
 
         Одно лишь нам дано предназначенье:
         Узнать, уверовать, терпеть.
         Лишь в этом мы найдём успокоенье,
         А дальше нужно лишь корпеть. 
                                              
      В жизни надо уметь держать удар. Не забывай терпение библейского Иова.
 
Когда несчастья грянут нестерпимо,
Не падай духом – это обратимо,
Ты помни лишь терпение Иова:
Надейся, верь, и счастье будет снова.
                                                
      Все наши болезни и несчастья в нас самих, то есть в нашем разуме. Я на эту тему набросал тут
маленький стишок, но по делу. Я тебе листочек оставлю, ты его почитай…
      – Любимый, тебе лучше? Ну, слава богу! Самуилыч прав, надо как-то нам с тобой
приспосабливаться. У нас с тобой есть только ты да я. Давай из этого исходить. Если завести
ребёночка, то нам будет лучше.  
      – Валюш, я пока в себя полностью не пришёл. Но, навскидку, ты что, собираешься поставить люльку прямо в этой палате? По-моему, сначала я должен поправиться, а потом можно и ребёночка, только после того, как будем жить вместе у себя дома. Тогда хоть двойню… Конечно, буду приспосабливаться, надо только решить проблему памяти и депрессии. Откуда депрессия?... Ты у меня последняя надежда…

                       Люблю смотреть в твои глаза.
                       В них отражаясь, небеса
                       Мне шлют и радость, и покой,
                       И благодать, и образ твой.
                                               
      – Любимый, откуда это у тебя?
      – Вот накарябал тебе, как и Зелёный, гусиным пёрышком.
      – Любимый, я вот тем же пёрышком тоже тебе накарябала:
 
                       Сбывается лишь та мечта,
                       В которой свет и доброта.
                       И ты такой мечте поверь,
                       Она твою откроет дверь.          
                                               
      Это о нашем с тобой счастье. Я в него верю.
      – Валюш, я тоже тебе немного накарябал. Пока у меня в душе слишком много страдания, ты уж
извини:

                       В моём к тебе посланье
                       Души моей страданье.
                       Увидь же в междустрочье
                       Тоски и боль полночье.
                                                
      – Любимый, я вижу. Но ты мужайся, ведь я рядом с тобой. Обними меня...

                       Ты притронулся ласково, нежно, –
                       Будто солнце ладонь на щеке.
                       В моё сердце проникло безбрежно
                       Ощущенье полёта в пике.
                                                  
                       Я вся в трепете чувств, мой любимый,
                       Не стыжусь покрасневших ланит.
                       Пусть мой ангел небесный, незримый
                       Не меня, а тебя сохранит.
                                                 
      – Любимая, пусть:
 
                     Пусть мой ангел небесный, незримый
                     Не меня, а тебя сохранит.
 
      – Любимый, я верю в то, что  наш ангел небесный, незримый сохранит нас обоих. Поцелуй меня... Мне хорошо. Последнее время у меня появился интерес к поэзии. Вот написала специально для тебя:
               
Я пытаюсь быть счастливой
Со своей мечтой большой.
Не во внешности красивой
Я прекрасна, а душой.
                                                  
      – Валюш, от души написано, и без длиннот. Мне нравится, когда ты с грустинкой смотришь в окно. Грусть более содержательна, чем радость.
  
Порой полезна наша грусть,
Она томит, печалит – пусть,
Ведь жизнь подвластна всем ветрам!
Нельзя нам жить без мелодрам.
                                                   
      И я почему-то больше люблю тебя плачущую, чем смеющуюся.
 
Потемнели, будто ели,
Глазки под косым дождём.
Глазки наши погрустнели,
В глазках солнышка мы ждём.
                                                   
      Дорогая, у нас с тобой есть любовь. Только на любовь можно надеяться, только любви можно верить.

Жизнь без любви – кимвал звучащий,
Пустой, тоскливый день пропащий,
С Любовью – праздник, вдохновенье,
Восторг, полёт и упоенье!
                                                  
      – Что у тебя ещё есть? Покажи.
      – Любимый, я написала о моём чувстве к тебе.
 
День ли, ночь, всегда тревожно
Бьётся сердце, давит грудь.
Без тебя жить невозможно,
Милый друг, я жду, прибудь!
                                                   
      – Спасибо, милая! А я накарябал о нашем с тобой счастье.
 
Счастье моё запоздалое,
В дрязгах житейских усталое,
Не обойди стороной,
Встань у меня на постой.
                                                   
      – А я, под впечатлением котёночка Зелёного, накарябала о наших с тобой грядущих радостях.
 
Мурлыканье нам душу греет,
И от него, конечно, веет
Надеждой, что невзгоды сгинут
И нас лишь радости обнимут.
                                                   
      –  Валюша, прочитай-ка, что там наш Самуилыч накарябал…
                    
Не каждый в споре мог с судьбою вздорной
Свой разум буйный тихо усмирить.
Он рвётся ввысь «Главою непокорной»,
Его нельзя за это укорить.
 
О, ты, мой разум, пылкий, чуткий, добрый,
Тебе дурных я слов не говорю.
Ты дорог мне трусливый иль хоробрый,
Тебя за всё, любя, благодарю.

Мой разум, кто ты? Дай ответ правдивый.
Ты ветер, дождь иль молния в грозу?
Кто б ни был ты, ты – брат мой справедливый,
Ты дорог мне и в хохот и в слезу.
 
Какой же ты всегда жизнелюбивый!
Тебе и стыд, и китч порой ровня.
Спасибо, что ты вовсе незлобивый,
Иначе не прожил бы я ни дня.
                                                    
 
      – Надо всё, что Самуилыч наговорил и накарябал осмыслить. Ты сохрани этот листочек…

 

© Copyright: Вячеслав Сергеечев, 2015

Регистрационный номер №0274117

от 27 февраля 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0274117 выдан для произведения:
      – Валюш, мне сегодня намного лучше. Вот что значит высокий профессионализм. Сначала Марь Иванна принесла какие-то там уникальные порошки, затем Самуилыч провёл со мной психологическую беседу. Всё замечательно. Только вот что я тебе скажу. Гм… у меня тут
завалилась пачка «зелёных». Наследство. Сегодня мне она попалась на глаза. Гм… тебеденьги нужны? Забирай-ка их да положи на отдельный счёт, но не на тот, где лежат остатки от ста тысяч Ирины Сергеевны. Те деньги мы пустим на фонд благотворительности тогда, когда я выздоровлю. 
      – Мой любимый, что-то ты с утра пораньше разгмыкался, как Самуилыч. Выкладывай, чтоу тебя там? Деньги мне не нужны.
      – Радость моя, гм… давай тогда отдадим часть этих денег Марь Иванне. Нам с тобой они ни к чему, а нашей благодетельнице они пригодятся.
      – Ты  молодец, мой ненаглядный! Здорово придумал. Только Марь Иванна не Матрёна. Ей «липу» не всунешь… Тише, Самуилыч идёт...
      – Что за тишь да гладь да божья благодать? Гм… воркуете, мои голубки? Правильно! Утятник, тебе я вижу – лучше. Молодца, молодца! Гм… ну, Марь Иванна, даёт, старая! Она одна может поднять любого нашего больного. Как бы её заставить защититься? Гм… она бы наверняка заняла место главврача нашего отделения. Калошин через пару лет уходит на пенсию.
      – Простите, Аркадий Самуилыч! Гм… Но сейчас проблемы у нас. Помогите!
      – Что, мой дорогой? Валюшка отказывается тебя поцеловать? Я могу её заменить. Гм… Правда, не столь эффективно. Выкладывай проблему.
      – Аркадий Самуилыч, – гм… Дело в том… гм…
      – Валюш, сделай ему внеочередной укольчик,  гм…  чтобы он не передразнивал старика, который его, паршивца, любит, как родного сына. В чём дело, Утятник?
      – Аркадий Самуилович! Гм… проблема. Как Марь Иванне всучить вот эти деньги. Гм… у нас тут  с Валюшкой излишки, а Марь Иванна много покупает трав и дорогостоящих импортных лекарств на свои деньги. Администрация больницы с этим-то не справляется.
      – Дети мои,  гм… – действительно. Но это невозможно, поверьте мне. Вся больница берёт, но она не берёт. Скорее я возьму, чем Марь Иванна. Гм… вариант Матрёны тут не проходит. Гм…
      – А если подбросить?
      – Она принесёт тебе назад, Утятник! Кроме тебя да твоей Утя… гм… – никто такими «бабками» не разбрасывался ещё. Так что оставь это себе на чёр…  гм… на свадьбу. Ведь вы ещё даже не расписаны.
      – Аркадий Самуилович, надо изыскать способ, вы можете. Вы все входы и выходы этой пси… гм… больницы знаете. Напрягитесь, пожалуйста!
      – Гм… трудно мне, старому… Конечно, гениальное  решение  всегда  рядом,  только как его найти?
      – Ищите, как хлеб ищут.
      – Если б только, как хлеб, Вячеслав! Где у нас ванна для Архимедов? Без ванны трудно крикнуть: «Эврика!». – Право и не знаю… Если вот только поднять забрало да пойти к главному бухгалтеру, тогда может что-нибудь получится. Лидь Васильна, конечно, спросит:
      – С баланса какой благотворительной организации пришла эта безналичка?...
      – Гм…  А когда я ей скажу, что это наличка, то она мне скажет:
      – Этих денег хватит, чтобы откупиться от следователя с Лубянки?
      – Аркадий Самуилыч, а пожертвования от частных лиц на нужды больницы? Разве такое запрещено?
      – Наличные?
      – Зачем наличные? Пойдите в банк и сделайте безналичный анонимный перевод на наш счёт. И дело в шляпе.
      – В шляпе. Гм… деньги пустят на ремонт... В принципе тоже не плохо. Туалеты у нас в сквернейшем состоянии.
      – С главным нужно договориться.
      – Сложно, но попробую… Вы тут помилуйтесь, а  я скоро…
      – Любимый, как хорошо ты поговорил с Самуилычем. А почему слёзы на глазах?

                                                                              Мой разум                                 
      – Любимый, что-то ты последнее время слишком много плачешь. Как тебя отвлечь от тяжких дум? Телевизор есть, видеомагнитофон есть, радиоприёмник есть, компьютер тебе поставили. И я, твоя Лапушка, так тебя любящая, у тебя тоже есть. Чего тебе ещё не хватает?
      – Извини, Валюш, не могу забыть Иришку. Целую тебя, а перед глазами стоит Иришка.
Я ничего с собой поделать не могу.
      – Значит, ты меня не любишь?
      – Что ты, что ты? Люблю я тебя! Только с Иришкой у меня столько было связано, что забыть её я не могу.
      – Любимый, и не забывай! Я тоже Ирину Сергеевну никогда не забуду. Я её тоже люблю. Но тебе нужно как-то отвлечься. Прошлого не воротить. Нужно как-то жить с тем, что есть. Люби меня, раз нельзя иначе. Давай заведём ребёночка, может это тебя развеет.
      – Я не могу жить без Иришки, я не могу жить без Иришки, я не могу жить без Иришки!
      – Дорогой, не кричи, успокойся. Дай я тебя поцелую.
      – Я не могу жить без Иришки, я не могу жить без Иришки, я не могу жить без…
      – Что за шум, а драки нет? Валюша, срочно укольчик, как Митрофанычу! Утятник, сейчас тебе станет лучше. Я тебе помассирую виски… Валюша, дуй к Марь Иванне! Опиши ситуацию, попроси помочь. Она знает… Голубчик Вячеслав Фёдорович, дорогой, потерпи немного. Сейчас Валюшка придёт. Марь Иванна ей такое даст, что все твои тревоги пройдут. Чтобы тебя немного отвлечь, я расскажу о нашей старшей медсестре. Ты знаешь, что Марь Иванна закончила медицинский институт по нашему профилю, только диплом не успела получить – началась война? Поэтому она
и не лечит. Но без неё вся наша больница остановилась бы. Она меня и всех здешних светил консультирует. У ней материала на несколько «докторских», только она не хочет защищаться. Что поделаешь? Каждый псих имеет свою программу... Ну, это надо понимать контекстно. Конечно,  Марь Иванна не псих, но странности у ней есть. А у кого странностей нет? Нормально. Человек без странностей – кактус без шипов. Как приятно хоть иногда слегка уколоться! Акупунктура... О, Марь Иванна! Если гора не идёт к Магомету, Магомет идёт к горе.
      – Успокойся, Самуилыч, не до тебя. Утятник, разевай рот пошире! Запей этот порошок. Через час, Валентина, порошок №2, ещё через час №3, затем через каждые два часа принимать всё с самого начала. Дальнейшие инструкции у Самуилыча… Самуилыч, повышай свою квалификацию, хотя бы в последние месяцы перед уходом на пенсию. Ни часа старухе нет покоя…
      – Марь Иванна, большое спасибо! За мной не пропадёт. Шампанское и цветы будут завтра на вашем столе.
      – Самуилыч, ты забыл? Я взяток не беру.
      – Марь Иванна, так ведь это благодарность, а не взятка.
      – Я беру благодарности только от начальства. Только вот не припомню: когда была последняя премия, и на сколько килограммов огурцов её хватило? Ну, пока...
      – Утятник, ой, Вячеслав Фёдорович, голубчик, ты так нас всех перепугал. Ну, стало лучше? Валюш, поцелуй его да получше, а то я его поцелую… Дети мои, надо приспосабливаться. На меня и на Марь Иванну надеяться можно, но не на всю вашу оставшуюся жизнь. Гёте говаривал:
      – Утверждайся, где стоишь…  
      – Надо перестраивать своё сознание. Вячеслав, ты умный паря. Переосмысли всё своё существование сам. В этом тебе никто помочь не сможет. Прими жизненную концепцию.  Наметь чего ты хочешь, и как это можно реализовать. Цени каждый миг жизни, ведь он неповторим.
 
Цени текущей жизни миг,                              
И пусть он будет незабвенным,
Прими всё то, что в нём постиг –
Миг будет тот благословенным.
                                                
      На нас с Марь Иванной надейся, но сам не плошай. С чем-то, ушедшим в безвозвратное прошлое, надо смириться. Тут никакая Марь Иванна тебе не поможет, тем более я. Депрессия? –  ищи смысл жизни. Береги свою молодость. Помни, что твоя молодость даётся тебе только один раз. Береги эту молодость, лелей её сейчас, пока она есть. Набирайся уму-разуму в молодости, в старости это тебе пригодится.
 
 О, молодость, твои прекрасны лики,
Возможности бескрайни и велики!
Пусть с мудростью пока что ты не дружишь,
Но в будущем ты ей ещё послужишь.
                                               
      Будь хозяином своей жизни, не давай обстоятельствам быть сильнее тебя.
                                               
Друг, крепись, не дай унынью
Сердце загорчить полынью,
В жизни тленной смысл ищи,
Не стенай, зря не ропщи!
                                              
      Забудь то прошлое, которое тяготит. Прошлое не исправляемо. Дорожи днём текущим.
 
Нам прошлое исправить не дано.
Увидеть то, что будет – нереально.
Так будем дорожить тем пунктуально,
Что служит повседневностью давно.
                                               
      Помни, что наша жизнь – это преодоление трудностей и соблазнов. Жизнь – это решение
повседневных проблем. Об этом хорошо сказал Генри Форд:
 
         Одно лишь нам дано предназначенье:
         Узнать, уверовать, терпеть.
         Лишь в этом мы найдём успокоенье,
         А дальше нужно лишь корпеть. 
                                              
      В жизни надо уметь держать удар. Не забывай терпение библейского Иова.
 
Когда несчастья грянут нестерпимо,
Не падай духом – это обратимо,
Ты помни лишь терпение Иова:
Надейся, верь, и счастье будет снова.
                                                
      Все наши болезни и несчастья в нас самих, то есть в нашем разуме. Я на эту тему набросал тут
маленький стишок, но по делу. Я тебе листочек оставлю, ты его почитай…
      – Любимый, тебе лучше? Ну, слава богу! Самуилыч прав, надо как-то нам с тобой
приспосабливаться. У нас с тобой есть только ты да я. Давай из этого исходить. Если завести
ребёночка, то нам будет лучше.  
      – Валюш, я пока в себя полностью не пришёл. Но, навскидку, ты что, собираешься поставить люльку прямо в этой палате? По-моему, сначала я должен поправиться, а потом можно
и ребёночка, только после того, как будем жить вместе у себя дома. Тогда хоть двойню… Конечно, буду приспосабливаться, надо только решить проблему памяти и депрессии. Откуда депрессия?... Ты у меня последняя надежда…

                       Люблю смотреть в твои глаза.
                       В них отражаясь, небеса
                       Мне шлют и радость, и покой,
                       И благодать, и образ твой.
                                               
      – Любимый, откуда это у тебя?
      – Вот накарябал тебе, как и Зелёный – гусиным пёрышком.
      – Любимый, я вот тем же пёрышком тоже тебе накарябала:
 
                       Сбывается лишь та мечта,
                       В которой свет и доброта.
                       И ты такой мечте поверь,
                       Она твою откроет дверь.          
                                               
      Это о нашем с тобой счастье. Я в него верю.
      – Валюш, я тоже тебе немного накарябал. Пока у меня в душе слишком много страдания, ты уж
извини:

                       В моём к тебе посланье
                       Души моей страданье.
                       Увидь же в междустрочье
                       Тоски и боль полночье.
                                                
      – Любимый, я вижу. Но ты мужайся, ведь я рядом с тобой. Обними меня...

                       Ты притронулся ласково, нежно, –
                       Будто солнце ладонь на щеке.
                       В моё сердце проникло безбрежно
                       Ощущенье полёта в пике.
                                                  
                       Я вся в трепете чувств, мой любимый,
                       Не стыжусь покрасневших ланит.
                       Пусть мой ангел небесный, незримый
                       Не меня, а тебя сохранит.
                                                 
      – Любимая, пусть:
 
                     Пусть мой ангел небесный, незримый
                     Не меня, а тебя сохранит.
 
      – Любимый, я верю в то, что  наш ангел небесный, незримый сохранит нас обоих. Поцелуй меня... Мне хорошо. Последнее время у меня появился интерес к поэзии. Вот написала специально для тебя:
               
Я пытаюсь быть счастливой
Со своей мечтой большой.
Не во внешности красивой
Я прекрасна, а душой.
                                                  
      – Валюш, от души написано, и без длиннот. Мне нравится, когда ты с грустинкой смотришь
в окно. Грусть более содержательна, чем радость.
  
Порой полезна наша грусть,
Она томит, печалит – пусть,
Ведь жизнь подвластна всем ветрам!
Нельзя нам жить без мелодрам.
                                                   
      И я почему-то больше люблю тебя плачущую, чем смеющуюся.
 
Потемнели, будто ели,
Глазки под косым дождём.
Глазки наши погрустнели,
В глазках солнышка мы ждём.
                                                   
      Дорогая, у нас с тобой есть любовь. Только на любовь можно надеяться, только любви можно верить.

Жизнь без любви – кимвал звучащий,
Пустой, тоскливый день пропащий,
С Любовью – праздник, вдохновенье,
Восторг, полёт и упоенье!
                                                  
      – Что у тебя ещё есть? Покажи.
      – Любимый, я написала о моём чувстве к тебе.
 
День ли, ночь, всегда тревожно
Бьётся сердце, давит грудь.
Без тебя жить невозможно,
Милый друг, я жду, прибудь!
                                                   
      – Спасибо, милая! А я накарябал о нашем с тобой счастье.
 
Счастье моё запоздалое,
В дрязгах житейских усталое,
Не обойди стороной,
Встань у меня на постой.
                                                   
      – А я, под впечатлением котёночка Зелёного, накарябала о наших с тобой грядущих радостях.
 
Мурлыканье нам душу греет,
И от него, конечно, веет
Надеждой, что невзгоды сгинут
И нас лишь радости обнимут.
                                                   
      –  Валюша, прочитай-ка, что там наш Самуилыч накарябал…
                    
Не каждый в споре мог с судьбою вздорной
Свой разум буйный тихо усмирить.
Он рвётся ввысь «Главою непокорной»,
Его нельзя за это укорить.
 
О, ты, мой разум, пылкий, чуткий, добрый,
Тебе дурных я слов не говорю.
Ты дорог мне трусливый иль хоробрый,
Тебя за всё, любя, благодарю.

Мой разум, кто ты? Дай ответ правдивый.
Ты ветер, дождь иль молния в грозу?
Кто б ни был ты, ты – брат мой справедливый,
Ты дорог мне и в хохот и в слезу.
 
Какой же ты всегда жизнелюбивый!
Тебе и стыд, и китч порой ровня.
Спасибо, что ты вовсе незлобивый,
Иначе не прожил бы я ни дня.
                                                    
 
      – Надо всё, что Самуилыч наговорил и накарябал осмыслить. Ты сохрани этот листочек…

 
 
Рейтинг: 0 1498 просмотров
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!