Восьмая загадка

7 марта 2018 - Александр Михайлов

«Тому, кто не постиг науки добра,
всякая иная наука приносит лишь вред».
Мишель де Монтень.

Стадо овец рассредоточилось по склону холма и усердно жевало сочную молодую траву, перекидывясь довольным блеяньем. Молодой пастух устроился в тени раскидистого дерева, расстелив скатерть и разложив на ней свой нехитрый обед: кусок сыра, пару лепёшек и горсть сушёных яблок. Обычно все мысли пастуха занимала дочь кузнеца – божественное создание с глазами цвета тёмного янтаря по имени Тамала. Пастух давно питал к ней нежные чувства, но побаивался её отца, который шутя гнул железо своими огромными ручищами.
Однако сейчас, жуя сыр, завёрнутый в лепёшку, пастух думал о другом.
Ему не давало покоя то, что он услышал вчера от одного удивительного человека. Человек этот был странствующим мудрецом, ненадолго заглянувшим в их края. Он носил странное имя Крылатый Олень. Слава о нём шла далеко впереди него. Говорили, что он обладает великим знанием, способным изменить жизнь человека. Всюду, где побывал Крылатый Олень, его речи производили мощнейшее впечатление. Некоторые даже бросали всё и отправлялись странствовать вместе с мудрецом, становясь его учениками. Среди таких людей были представители всех сословий: крестьяне, торговцы, воины, знатные господа и, если верить слухам, даже племянник императора. Естественно, новость о появлении мудреца в родном селении пастуха вызвала сильнейший ажиотаж. Почти всем хотелось пойти и послушать, какими же такими поразительными откровениями будет делиться с ними этот загадочный человек.
Пастуха мало интересовали тайные знания. Он предпочёл бы провести вечер с друзьями за кувшином ароматного вина, вместо того, чтобы слушать занудные проповеди. Но торговка пряностями с местного рынка шепнула ему, что кузнец вместе с дочерью собирается посетить выступление мудреца. Пастух не мог упустить возможность лишний раз увидеть свою красавицу, встретиться с ней глазами, поймать её мимолётную улыбку. И в тот вечер он вместе со всеми отправился на поляну возле реки, где прославленный гость собирался излагать своё учение.
Поначалу мудрец пастуха разочаровал. Неприметный мужик с всклокоченной бородой, в потёртой серой одежде. Но когда незнакомец заговорил, пастух тотчас позабыл о его внешности. Загипнотизированный певучим голосом этого странного человека, он неотрывно слушал его, внимательно ловя каждое слово. А тот говорил вещи одновременно невероятные и, тем не менее, вполне понятные и находящие отклик в душе. Несмотря на то, что взгляд мудреца блуждал по толпе, не на ком не задерживаясь, не покидало ощущение, что он всё время смотрит на тебя. Из-за этого казалось, что его слова обращены именно к тебе, а не к кому-то ещё.
Уже давно стемнело, когда странник закончил свою речь. Над поляной повисло непродолжительное молчание. Потом кто-то заплакал. Кто-то захлопал в ладоши. Толпа загомонила, пришла в движение. Со всех сторон на мудреца посыпались восторженные возгласы, кто-то бросил к его ногам букет полевых цветов.
Впервые за много часов пастух оторвал свой взор от оратора и огляделся вокруг. И тут же встретился взглядом с глазами из тёмного янтаря, мокрыми от радостных слёз. Оказалось, она всё это время стояла рядом, в шаге от него, а он и не заметил, ибо жадно глотал излагаемое мудрецом. «Ты ведь тоже всё понял, правда?» - прочёл он в её глазах и кивнул в ответ. Слова были не нужны…
Из приятных размышлений пастуха выдернул конский топот. Из-за холма, распугав овец, появились десятка два всадников, двигавшихся в направлении посёлка. Сушёное яблоко застряло у пастуха в горле. Лошади в его краю были большой редкостью и являлись показателем богатства и высокого положения. Пастух ещё никогда не видел их в таком количестве.
Всадники приблизились, и пастух разглядел на них воинские доспехи. Стало не по себе. Зачем сюда прибыли солдаты? Неужели началась война? Не может быть, ведь слухи по империи разлетаются как листья на осеннем ветру. О войне стало бы известно задолго до прибытия войск.
От группы отделился всадник в сверкающих позолотой доспехах и направился к дереву, под которым сидел пастух. Пришлось как можно быстрее прожевать яблоко, которое вдруг сделалось жутко невкусным.
Конь подошёл вплотную, смерил пастуха оценивающим взглядом и презрительно фыркнул. С его спины, загородив собой солнце, на пастуха взирал мужчина с гордым лицом, окаймлённым изящной бородкой с острым клинышком.
- Далеко ли до посёлка? – спросил мужчина.
- Около часа пути, - робко ответил пастух. – Хотя… на ваших конях вы, наверное, быстрее доберётесь.
- Ясно. Говорят, там недавно остановился один так называемый мудрец, известный под именем Крылатый Олень. Это правда?
- Ну да… - пастух совсем растерялся. Неужели солдаты здесь из-за мудреца?
- Где мне его найти?
- Он поселился… А вам он зачем? – неожиданно для себя спросил пастух и тут же похолодел, осознав, какую глупость ляпнул.
- Сопляк! – мужчина пришёл в ярость, и его пальцы сомкнулись на рукояти меча в роскошных ножнах, усыпанных драгоценными камнями. – Ты мне ещё вопросы будешь задавать?! Да ты хоть знаешь, кто я?! Я – Асмигор, полководец императора! Как смеешь ты, сын грязной собаки, отвечать мне вопросом на вопрос?!
- Простите… - залепетал пастух, неуклюже становясь на колени и принимая смиренную позу. – Простите, пожалуйста… Я не хотел вас оскорбить… Пощадите…
- Ладно, я тебя прощаю, - тон Асмигора внезапно смягчился. – Ты ведь всего лишь тупой деревенский пастух. Откуда тебе знать, как следует общаться со знатными людьми. Итак, где я могу найти мудреца?
- Он поселился в пещере под Жёлтой Скалой на берегу реки. Это в двух часах пути к востоку от посёлка, - скороговоркой выпалил пастух, обрадовавшись, что ему не отрубят голову.
- В пещере, говоришь? Почему не в чьём-нибудь доме? Он что, дикарь какой-то?
- Не знаю… - пробормотал пастух. – Он очень странный… Не такой как все.
- Ладно, разберёмся, - Асмигор запустил руку в кошель, висевший у него на поясе, достал оттуда монету и бросил её пастуху. – Это тебе за сведения. Купи себе вина.
И развернувшись, он поскакал обратно к своей группе. Дождавшись предводителя, всадники продолжили путь.
Провожая их взглядом, пастух чувствовал, как облегчение в сердце сменяется беспокойством. Зачем эти люди ищут Крылатого Оленя? Не для того ведь, чтобы послушать его проповеди. Нет, они явно замыслили что-то недоброе. И он только что посодействовал их замыслу, выдал местонахождение мудреца.
Пастух подобрал брошенную ему монету, повертел её в руке. С монеты на него косился орлиный профиль императора, высокомерный и бесстрастный. Нечасто пастуху доводилось держать в руках такие деньги. В любой другой ситуации он был бы счастлив такому подарку, но сейчас этот круглый кусочек металла был ему отвратителен, ведь он получил его в награду за предательство. Он только что не задумываясь продал человека, который открыл ему истину. А в награду получил серебряный кругляш с физиономией императора. У пастуха не было ни малейших сомнений в том, что мудрецу грозит опасность. Властный тон генерала и суровые лица солдат не предвещали ничего хорошего.
Стало вдруг невыносимо больно и обидно, слёзы брызнули из глаз. Пастух вложил всю свою злость на себя в широкий замах и швырнул монету далеко в поле. Потом бессильно опустился на землю и закрыл лицо руками.
Надо было что-то предпринять, слезами делу не поможешь. Он ещё мог опередить воинов и предупредить мудреца. Всадникам понадобиться какое-то время, чтобы отыскать убежище странника, а пастух мог воспользоваться коротким путём через лес и прибыть туда раньше их.
Не теряя более ни секунды, он вскочил с места и, забыв про овец, стремглав помчался по зелёному простору.

Константин находился в Неогносисе уже более двадцати часов.
Остальные давно ушли, и сейчас, должно быть, спали без задних ног, восстанавливая силы перед очередным сеансом. Но Константин славился своим упорством и сверхъестественной трудоспособностью, поэтому часто задерживался дольше других. Среди коллег он пользовался заслуженным уважением и был твёрдо уверен, что никто не потревожит его до тех пор, пока он сам не покинет Неогносис.
Константин был измотан и истощён до крайности, но никак не мог остановиться. Соревнование с Неогносисом было сродни наркотику. Неогносис вынуждал задействовать все интеллектуальные и физические резервы, превысить планку собственных возможностей, раскрыть свой потенциал без остатка. Азарт зашкаливал, адреналин заставлял кровь кипеть, предвкушение близкой победы подстёгивало и придавало сил.
Обнажённое тело Константина парило в невесомости в окружении бесчисленных голограмм, транслируемых в Неогносис из ядра системы, сокрытого где-то в глубинах планетоида. Отсутствие одежды было необходимым, поскольку взаимодействие с Неогносисом затрагивало все области восприятия, в том числе и осязание. Нельзя было упустить ни малейшего ощущения, будь то лёгкое дуновение ветра или мурашки, пробежавшие по коже. Любое из этих ощущений могло стать толчком к прозрению, ключом к разгадке величайшей из тайн. Поэтому одежда здесь была помехой.
Мозг Константина лихорадочно обрабатывал поступающие данные. Сотни причудливых символов, плывущих перед глазами, звуки, запахи, перемены в освещении, а также тончайшие телепатические сигналы, напоминавшие порхание крохотных мотыльков в голове. Во всём этом нужно уловить нечто общее, что поможет связать воедино все элементы головоломки. Как правило, это какая-то мелочь, которая всё время ускользает от внимания, привлечённого более яркими и крупными кусочками мозаики. Но в этот раз всё может быть иначе, ведь это последняя, самая главная загадка.
О том, что восьмая загадка будет последней, стало известно после того, как была разгадана самая первая. Снаружи Неогносис представлял собой восьмиугольное сооружение двенадцати метров в высоту и сто восемь метров в поперечнике. На каждом из восьми углов постройки имелась вертикальная полоска из какой-то кристаллической субстанции. Эти полоски, названные лучами, тянулись по всей высоте стены и, сделав изгиб на девяносто градусов, продолжались на плоской крыше Неогносиса, образуя в самом центре подобие восьмиконечной звезды. Вначале лучи были тусклыми и бесцветными, но после успешной расшифровки первой загадки, один из них вспыхнул небесно-голубым светом. И так происходило после каждой последующей разгадки. Сейчас на Неогносисе горели семь лучей. И Константин намеревался сделать всё, что в его силах, и даже больше, чтобы зажечь восьмой.
Вот уже триста семьдесят восемь лет Константин вёл эту удивительную игру. Из памяти давно стёрся тот короткий начальный период его жизни до встречи с Неогносисом, когда он ещё не стал Магистром Восьмиконечной Звезды. Ему казалось, что Неогносис всегда был неотъемлемой частью него, так же как он всегда был неотъемлемой частью Неогносиса. Они были созданы друг для друга как инь и ян, чтобы из века в век разыгрывать нескончаемую шахматную партию на фоне стремительно меняющегося мира.
Неогносис был обнаружен в 2048 году на обратной стороне Луны членами международной геологоразведочной экспедиции. Их внимание привлёк холм на краю метеоритного кратера. Часть холма осыпалась, обнажив фрагмент конструкции явно неприродного происхождения. На место была доставлена спецтехника, которая очистила объект от наслоений лунной пыли, и изумлённым взорам людей во всей красе предстал Неогносис. Его тут же облепили учёные и специалисты всех мастей с тоннами аппаратуры, осматривая, ощупывая и простукивая каждый миллиметр сооружения. Однако Неогносис оказался крепким орешком. Его стены, состоявшие из неизвестных науке материалов, не поддавались ни лазерному, ни ультразвуковому сканированию. Так и не удалось установить, имеются ли внутри Неогносиса полости, или он представляет монолитную структуру. И только георадиолокация грунта в данном секторе показала, что обнаруженная конструкция является лишь верхушкой айсберга. Прямо под Неогносисом располагалась вертикальная шахта, которая на глубине в полкилометра разветвлялась на несколько рукавов, исчезавших в недрах Луны. Словно гриб, торчащий из грибницы, Неогносис намекал на то, что он лишь малая часть обширной системы.
Немедленно встал вопрос – как проникнуть внутрь восьмиугольника? И возможно ли это в принципе? Пока одни подыскивали инструменты, чтобы вскрыть Неогносис как консервную банку, другие настаивали на существовании некой «дверной ручки», которую просто надо найти. В первую очередь обращали на себя внимание странные рельефные узоры, которыми были покрыты семь из восьми стенок Неогносиса, в то время как одна оставалась была абсолютно гладкой. Сторонники «дверной ручки» были уверены, что в этом скрыт какой-то смысл, указание на то, как «откупорить» Неогносис. На первый взгляд многочисленные линии и завитки, чем-то напоминавшие древесный рисунок, были совершенно произвольными. Исследователи никак не могли уловить в них хотя бы отдалённое подобие системы. Никому доселе неизвестный математик Константин Соколов первым додумался наложить изображения с семи поверхностей друг на друга. И оказалось, что, будучи совмещёнными, семь хаотичных рисунков образовывали вполне чёткий и стройный орнамент. С помощью лазерного проектора, изображение, получившееся у Соколова, спроецировали на единственную нетронутую стену Неогносиса. В последствии очевидцы вспоминали, что Луна в это момент вздрогнула и словно бы вздохнула. Когда проектор выключили, выяснилось, что изображение с него впечаталось в поверхность Неогносиса рельефной росписью, так же как на других семи стенах. Сначала показалось, что на этом всё, и никаких других изменений не произошло. Люди приблизились к стене, чтобы осмотреть её повнимательнее, как вдруг незримая сила вдавила часть стены вовнутрь, будто кто-то воткнул гигантский палец в масло. Перед исследователями зазияло круглое отверстие диаметром около двух метров. Как раз достаточно, чтобы внутрь мог пройти человек.
Неогносис недвусмысленно приглашал людей в своё лоно.

Крылатый Олень умывался в студёной реке неподалёку от своего временного пристанища, коим служила неглубокая пещера у подножия скалы. Он старался не останавливаться в домах, хотя многие с радостью готовы были разделить с ним кров. Просто Крылатый Олень отдавал немыслимое количество сил своим проповедям, и для их восстановления ему требовались покой и уединение. С ним всегда оставались только двое самых преданных учеников, соблюдавших нерушимое молчание. Остальные расселялись по домам гостеприимных местных жителей.
Какое-то предчувствие неотступно терзало Крылатого Оленя с самого утра. Непонятная смесь грусти, тревоги и… наверное, обречённости. И сейчас это чувство резко усилилось, всколыхнуло сердце внезапным порывом. Один из его учеников подошёл и указал куда-то пальцем. Направив взгляд в ту сторону, Крылатый Олень увидел фигуру, двигавшуюся к ним вдоль берега. Человек явно бежал и бежал очень быстро. Когда он приблизился, Крылатый Олень увидел, что это совсем молодой юноша. Его волосы были растрёпаны и облеплены лесными колючками, одежда пропиталась потом. Остановившись возле мудреца и его учеников, юноша в бессилии припал на колено, пытаясь совладать с дыханием. Было видно, что он проделал немалый путь бегом.
- Успел… Слава богам, успел… - забормотал паренёк.
- Куда ты так спешил, друг мой? – спросил Крылатый Олень.
- Я хотел предупредить тебя… - молодой человек поднялся с земли и взглянул на Крылатого Оленя большими, полными испуга и отчаяния глазами. И в этих глазах потрясённый странник увидел отражение своего сегодняшнего предчувствия, прочёл уготованную ему горькую участь. – Я хотел предупредить… Тебя ищут солдаты. Их ведёт Асмигор, очень большой военачальник. Я не знаю, что они хотят, но…
Вдруг паренёк разрыдался и снова рухнул на колени перед мудрецом, размазывая слёзы по лицу.
- Прости, прости меня, прости… Это я виноват, я… Какой же я дурак! Идиот!
- Всё в порядке, друг мой, - Крылатый Олень мягко положил руку юноше на плечо. – А я тебя помню. Ты был на моей проповеди.
Парень закивал, продолжая хныкать.
- Ещё рядом с тобой была девушка с очень выразительными глазами. Вы с ней так многозначительно переглядывались, когда я закончил свою речь.
Сказанное Крылатым Оленем возымело должное действие. Пастух перестал хныкать и теперь смотрел на мудреца с нескрываемым восхищением. Надо же – из сотен людей, присутствовавших на проповеди, Крылатый Олень запомнил и его, и Тамалу. От него даже не ускользнуло то, как они смотрели друг на друга. Воистину, удивительный человек…
- Как зовут тебя, друг мой? – спросил Крылатый Олень.
- Элимен.
Крылатый Олень зачерпнул хрустальной речной воды в глиняный кувшин и подал его пастуху.
- Вот, попей, Элимен, а то ты совсем запыхался.
Пастух жадно припал губами к кувшину и не остановился, пока не опустошил его досуха. Потом вытер губы, и вновь тревожная гримаса исказила его лицо.
- Крылатый Олень, ты и твои ученики должны немедленно уходить отсюда. Этот Асмигор… По-моему, он очень страшный человек. Вам надо поспешить, пока он не прибыл сюда со своими солдатами.
«Так вот в чём дело», - подумал Крылатый Олень. Значит, за ним уже выслали людей. Он ожидал, что рано или поздно это случится, и морально готовился к этому. Гнетущая смесь страха и тоски растеклась по венам, отзываясь предательской дрожью в конечностях. Как же не хотелось, чтобы всё закончилось именно сейчас, вот бы ещё немного времени, ещё совсем чуть-чуть…
Бежать? Собрать своих учеников и уйти в горы? Всю жизнь прятаться, будто крыса, вздрагивая от каждого шороха? И что в итоге? Прожить впустую и умереть в глуши всеми забытым, либо очернённым и опозоренным? И ладно ещё быть очернённым самому, но позволить измазать грязью великое знание, которое он так старательно доносил до людей…
Нет, так не пойдёт. Это вызов, это испытание, которое нужно встретить лицом к лицу. Его убеждениям предстояло пройти проверку. Быть может, он не достоин быть факелоносцем, гордо несущим свет истины. Похоже, скоро это предстоит выяснить.
Он повернулся к своим ученикам. Они продолжали хранить невозмутимое молчание, но в их взгляде царила растерянность. Никогда прежде им не приходилось сталкиваться с подобной ситуацией.
- Идите, друзья, - обратился к ним Крылатый Олень. – Соберите остальных и уходите. Идите туда, где вас никто не найдёт. Живите радостно, любите друг друга, делайте добро и учите этому других. Сохраните мои рукописи. Постарайтесь сделать всё возможное, чтобы начатое нами было продолжено. Я в вас верю. Идите, не теряйте время, его у вас мало.
Губы учеников задрожали, сверкнули слёзы в наполненных грустью глазах. Тем не менее, не проронив не слова, оба поклонились и быстро зашагали прочь. А вот Элимен не мог сдержать изумления.
- Крылатый Олень, что ты делаешь? Ты что, не пойдёшь с ними? Я не понимаю… Тебе же грозит опасность! Асмигор… он…
- Он всего лишь человек, - прервал юношу мудрец. – А я хорошо знаю людей и весь их нехитрый образ мыслей и действий. Вряд ли этот Асмигор сможет чем-то меня удивить.
- Но ведь он может убить тебя!
- Может. И в этом случае мне будет очень жаль его.
- Я не понимаю тебя… - Элимен пребывал в глубочайшем смятении. Он едва не стёр ноги в кровь, чтобы спасти этого человека, а тот, оказывается, вовсе не желает быть спасённым.
- Не переживай, ты всё сделал правильно, - произнёс Крылатый Олень, словно мысли пастуха были для него открытой книгой. – Благодаря тебе, спасутся мои ученики, которые не дадут угаснуть знанию. Спасибо тебе за это. А обо мне не беспокойся. Я знал, что этот час настанет. И хочу испытать всё, что меня ждёт. Я вижу, тебе трудно это осмыслить и принять. Надеюсь, позже ты всё поймёшь. А сейчас тебе лучше уйти, пока сюда не нагрянули солдаты.
Элимен переминался с ноги на ногу, пытаясь переварить сказанное мудрецом. Он хотел что-то возразить, но не находил слов.
И вновь Крылатый Олень успокаивающе положил руку юноше на плечо.
- Иди, мой друг. Отбрось все сомнения. Сейчас красавица с янтарными глазами для тебя намного важнее, чем судьба какого-то полоумного незнакомца.
Вспомнив про Тамалу, Элимен почувствовал, как от сердца слегка отлегло. Вытерев нос, он неуклюже побрёл на уставших ногах в направлении дома.
Взойдя на пригорок, увенчанный жидкой рощицей молодых деревьев, пастух остановился. Как только с души схлынула печаль, её место тут же заняло здоровое юношеское любопытство. Элимен обернулся. С пригорка открывался отличный вид на берег реки. Крылатый Олень не спеша продолжал умываться в её искрящихся водах, полностью презрев нависшую над ним опасность. Улёгшись под одним из деревьев, Элимен принялся наблюдать.

Несмотря на радушное приглашение Неогносиса, люди проявили столь свойственную им мнительность, и первым внутрь восьмиугольника отправился робот-разведчик. Пробежав десяток метров по круглому тоннелю, паукообразная машина очутилась в обширном пустом пространстве, которое учёные тут же окрестили Залом. Удивлению не было предела, когда робот определил наличие кислорода внутри Неогносиса. Оставалось теряться в догадках, что служило его источником, поскольку внутри Зала полностью отсутствовало какое-либо оборудование или отверстия, через которые мог подаваться кислород. Никакой системы шлюзов на входе в Неогносис также не имелось.
Робот произвёл необходимые замеры и отрапортовал об отсутствии в восьмиугольнике отравляющих веществ, опасных микроорганизмов и высокого радиационного фона. Пора было засылать внутрь людей. В Неогносис отправилась команда из пяти человек, в состав которой за свои заслуги был включён и Константин Соколов. Шагая по тоннелю, предваряющему вход в Зал, эти пятеро даже не подозревали, насколько круто изменятся их жизни через несколько секунд.
Войдя в Зал, люди увидели совсем не то, что показали камеры, установленные на роботе. Их встретило не тёмное, пустое помещение с гладким полом. Перед ними высился лес из странных фосфорецирующих предметов, похожих не то на колонны, не то на сталагмиты, покрытые вязью незнакомых символов.
Внезапное ощущение дежавю накрыло Константина. Внутрення обстановка Неогносиса показалась ему до боли знакомой. Как будто он уже был здесь когда-то давно и всё это видел…
Константин завороженно глазел на раскинувшуюся перед ним картину, пока его бесцеремонно не прервали стуком в стекло шлема. Стучал руководитель группы – аэрокосмический инженер Густавсон. Он был без шлема. Значит, робот не обманул: здесь действительно есть кислород. Константин отстегнул зажимы и снял с головы свой «аквариум». Его тут же овеяло необычайно чистым, насыщенным свежестью воздухом.
- Ты тоже не слышал меня по передатчику? – спросил Густавсон. – Кажется, у всех связь отрубилась. И центр не отвечает. Похоже, что-то здесь глушит радиосигнал. Интересно, передаётся ли изображение с камер?
Густавсон кивнул на загадочные объекты перед ними.
- Как думаешь, гений, что это? Какое-то устройство? Или что-то вроде святилища?
- Не знаю… - пробормотал Константин, приближаясь к одной из колонн и осторожно протягивая к ней руку. – А может быть, это новая загадка…
Константин не успел прикоснуться к странному предмету. Всё вокруг внезапно погасло, будто кто-то щёлкнул выключателем. Колонны исчезли. Лучи фонарей, прикреплённых к скафандрам исследователей, протыкали пустую тьму.
- Что случилось?! Куда всё пропало? – загрохотал зычный бас Густавсона. – Кто-то из вас что-то сделал? Соколов, ты коснулся этой штуки?
- Нет, не успел. А что это за звук, слышите?
Все направили свет фонарей туда, откуда доносилось лёгкое постукивание. Оттуда, бодро цокая металлическими лапками, к ним спешил робот-разведчик.
- А это насекомое что тут забыло? – спросил кто-то из группы.
- Видимо, в центре переволновались из-за потери связи. Вот и прислали его разобраться, что к чему, - пояснил Густавсон.
Как выяснилось позже, именно робот и стал причиной того, что мираж, созданный Неогносисом, вдруг исчез. Неогносис категорически не желал иметь дело с техникой. Свои чудеса он согласен был демонстрировать только человеческому глазу. Видео и фотоаппаратура в Неогносисе просто прекращала работать. То же самое происходило с радиосвязью и интернетом, а при появлении более сложных устройств, таких как роботы и компьютеры, все декорации мигом исчезали. Все попытки обмануть восьмиугольник с помощью вшитых под кожу микроустройств не дали никаких результатов. Неогносис хотел играть с людьми в интеллектуальную игру, в которой не было места мошенничеству и техническим уловкам. Он бросал дерзкий вызов хвалёному разуму представителей вида homo sapiens. Причём не всем его представителям, а лишь тем пяти, которые первыми осмелились проникнуть в его лоно. Только им было дозволено видеть, то что Неогносис хотел показать человечеству. Остальные видели лишь заполненную мраком пустоту. Как только в Зал входил кто-либо посторонний, весь его диковинный интерьер тут же схлопывался. Неогносис вступил в телепатическую связь с пятью своими первыми гостями и сделал их избранными – теми, кого столетия спустя, назовут Магистрами Восьмиконечной Звезды.
И закрутилось-завертелось… Пятеро избранных стали ежедневно ходить в Неогносис, как на работу. Даже не представляя, в чём суть происходящего, и к чему всё это приведёт, они силились разгадать загадку Неогносиса. Каждый из них, будучи высококлассным специалистом в своей области, применял уникальный подход к решению задачи, с учётом своих профессиональных знаний и навыков. Стимулы у каждого тоже нашлись свои. Кто-то уверовал в то, что на его плечи возложена великая миссия, кем-то двигало любопытство и азарт исследователя, а кто-то просто жаждал славы и признания.
Константина Соколова не интересовала слава, да и комплексом мессии он не страдал. Его также мало волновало, кто и зачем оставил на Луне этот «сундук с тайнами». Страстью Константина были неразрешимые задачи, а интенсивная умственная работа – своего рода наркотиком. Константин с головой погрузился в игру, предложенную Неогносисом, и проводил в восьмиугольнике едва ли не вдвое больше времени, чем остальные члены группы.
На радость Константину новая загадка Неогносиса оказалась крепким орешком и заставила изрядно потрудиться его серые клеточки. Тысячи непонятных символов на колоннах разной высоты и толщины, и всё это нужно было изучить, систематизировать и проанализировать только при помощи ума, без привлечения дополнительных средств. Попытка сжульничать и зарисовать интерьер зала на бумаге для последующего изучения рисунков вне восьмиугольника, не увенчалась успехом. Хитрый Неогносис каким-то образом узнавал об этом и всякий раз менял конфигурацию загадки после того, как рисунки выносились за его пределы. Такой же эффект вызывали попытки зарисовать загадку по памяти или объяснить её суть кому-либо постороннему. Неогносис легко читал мысли своих подопечных и мгновенно распознавал любое жульничество.
Работа над расшифровкой затянулась на целых полтора года. Порой начинало казаться, что загадка вообще не имеет решения, и неизвестные конструкторы Неогносиса просто решили подшутить над недалёкими людишками. Но команда продолжала усердно трудиться. А Константин, так и вовсе перестал есть и спать, с одержимостью маньяка копошась среди колонн. И их упорство было вознаграждено. В тот день в восьмиугольнике оставались трое из пятёрки избранных, включая Константина. Трудно сказать, кого из них первого осенила догадка. Казалось, будто озарение снизошло сразу на всех троих. Словно ответ всё это время созревал в закромах подсознания, подпитываясь данными, получаемыми в процессе кропотливого труда. Но самое удивительное было в том, что шифр сам по себе не нёс никакого послания. Он служил лишь ключом, инструментом доступа. Как только догадка пронзила умы исследователей, и они сошлись в едином мнении, никаких дальнейших действий не потребовалось. Неогносис, до этой поры незримо присутствовавший в их сознании, тотчас подтвердил их правоту. И незамедлительно распахнул перед ними ларец с призом. Одновременно в разум каждого из трёх человек, находившихся в восьмиугольнике, начала поступать информация. Она лилась из ниоткуда, последовательно и неудержимо. Стремительный поток данных просто закачивался прямиком в мозг из невидимого источника. Причём усвоение информации происходило на интуитивном уровне. Никакие разъяснения были не нужны. Это как если бы кто-то вдруг осознал, что понимает чужой, незнакомый язык и может свободно на нём говорить, хоть и слышит его впервые в жизни.
В тот день Неогносис впервые потряс планету, рывком втащив вид homo sapiens на новую ступень прогресса. В дальнейшем он сделает это ещё не раз. Но до следующих открытий было ещё далеко, а пока что полученные знания позволили человечеству совершить небывалый скачок в медицине. Невероятные сведения о свойствах человеческого тела и энергиях, образующих биополе, поначалу были встречены научным сообществом скептически и даже враждебно. Но когда первые эксперименты дали фантастические результаты, все сомнения отпали. Благодаря новообретённым знаниям, были созданы препараты, которым оказались по зубам болезни, считавшиеся неизлечимыми. Были разработаны многочисленные средства и методики, существенно повышающие долголетие. С их помощью среднюю продолжительность жизни удалось увеличить до двухсот лет, причём, как выяснится позже, это был далеко не предел. Неогносис заранее готовил своих оппонентов к очень долгой игре.
Тогда-то лунное сооружение и получило своё имя, под которым стало известно во всём мире. Люди нарекли его Неогносис, соединив греческие слова neon (новый) и gnosis (знание).
Как только первое испытание было успешно пройдено, на корпусе восьмиугольника вспыхнул небесно-голубой луч, а интерьер Зала в мгновение ока преобразился. На смену колоннам с закорючками явилось нечто совершенно новое. Неогносис предлагал людям продолжить игру, и они с радостью готовы были принять вызов…

Асмигор с любопытством разглядывал мудреца сверху вниз, восседая верхом на коне. Позади своего командира сгрудились воины, их лошади лениво топтались на месте.
И вот это, что ли, тот самый великий учитель, который будоражит умы подданных императора? А на вид просто бездомный бродяга со спутанными мокрыми волосами и неряшливой бородёнкой.
- Так ты и есть тот самый Крылатый Олень? – спросил Асмигор с подчёркнутым презрением в голосе.
- Да, это я.
Асмигор соскочил с коня и вплотную приблизился к страннику, окутав его запахом дорогих благовоний. Угрожающе нависнув над ним, как волк над добычей, генерал провозгласил:
- Я – Асмигор, полководец Имперских Войск. Указом императора мне надлежит доставить тебя в столицу, где ты предстанешь перед судом Его Богоподобия, чтобы ответить за свои деяния.
- И в каких же деяниях меня обвиняют?
Асмигор недобро сощурился и заговорил резко и отрывисто.
- Ты обвиняешься в распространении лживых учений, совращении неокрепших умов неправедными идеями, злословии в адрес императора, закона и представителей власти, колдовстве, половых извращениях, шпионаже и подрыве основ безопасности нашей священной Империи.
- Ого, сколько обвинений… - Крылатый Олень был искренне поражён. Кажется, ему решили приписать все существующие грехи на свете. Чтобы он уж точно не отвертелся.
- Ну что ж, раз император повелевает, я вынужден подчиниться.
- Очень хорошо, - на самом деле Асмигор был слегка разочарован. Он ожидал большего сопротивления от «величайшего из мудрецов». А этот заморыш, похоже, сразу портки обмочил. Да и его сподвижников поблизости не наблюдалось. Если только они не затаились, выжидая удобный момент…
- Где твои ученики? – спросил Асмигор.
- Их здесь нет… Они ушли… - выдавил из себя Крылатый Олень, опасаясь, что Асмигор распорядится отправить за ними погоню. Но полководец лишь небрежно махнул рукой.
- Ну и чёрт с ними. Мне некогда тратить на них время. Меня интересуешь только ты. А твои прихвостни пусть живут. До поры, до времени… Но, если они вздумают устроить на нас засаду… Клянусь богами, ты будешь первым, кто погибнет в этом случае. Уж я об этом позабочусь. Даже не взирая на приказ императора доставить тебя живым.
- Поверьте, они не встанут у вас на пути, - произнёс Крылатый Олень, стараясь звучать как можно убедительнее.
Вдруг со стороны пригорка, тянувшегося вдоль реки, раздался чей-то крик.
- Эй! Я тут кое-кого поймал!
Все повернулись туда. С пригорка спускался один из солдат, отправленных Асмигором разведать местность возле реки на предмет возможной засады. Воин тащил за воротник насмерть перепуганного юнца, который от страха еле волочил ноги.
Крылатый Олень не смог сдержать вздох огорчения, и это не ускользнуло от внимания Асмигора.
- Прятался наверху под деревом, - сообщил солдат, остановившись перед генералом и продолжая крепко держать своего пленника. – За нами наблюдал. Так старательно глазел, что даже не услышал, как я подкрался. Оружия нет, я проверил.
- И снова здравствуй, пастушок, – обратился к парню Асмигор. – Ты что, всё это время следовал за нами? И зачем? Решил выцыганить у меня ещё монету?
При этих словах Асмигора Элимен бросил стыдливый взгляд на Крылатого Оленя. Но на того упоминание о монете, казалось, никак не подействовало.
- Или в твою баранью голову пришла мысль предупредить этого преступника о нашем приезде? Я угадал? – добавил Асмигор недобро ухмыляясь.
Элимен растерянно замотал головой, глядя то на Асмигора, то на Крылатого Оленя. В его испуганных глазах отразилась внутренняя борьба. Он мучительно выбирал между тем, чтобы сказать правду и быть жестоко наказанным, или соврать и, тем самым, фактически отречься от мудреца. А ведь он уже один раз предал его сегодня.
Затянувшуюся паузу нарушил Крылатый Олень.
- Парень ещё совсем молод. А молодым людям свойственно любопытство. Он просто хотел посмотреть, что вы будете делать, чтобы потом друзья, развесив уши, слушали его рассказ.
Асмигор подошёл к парню и задрал его голову кверху, схватив за подбородок.
- Смотри на меня, мальчик. Всё так и было?
Элимен обречённо шмыгнул носом, казалось, он вот-вот разревётся. Но вдруг что-то переменилось в его глазах, вся влага из них испарилась, и во взгляде проступила твёрдая решимость.
- Нет… Вы правы. Я пришёл, чтобы предупредить его.
Крылатый Олень снова вздохнул и покачал головой. Асмигор широко улыбнулся и похлопал парнишку по плечу.
- Молодец. Честно и храбро. Уважаю, - в следующую секунду его улыбка исчезла, а черты приобрели прежнюю суровость. - Однако, ты хотел воспрепятствовать правосудию, парень. Ты едва не нарушил волю императора. А это очень серьёзный проступок. И, как ты сам прекрасно понимаешь, за него придётся понести наказание. Как по-твоему, какое наказание предусмотрено человеку, пытавшемуся помешать солдатам, выполняющим личное задание императора?
Элимен не ответил, но по его мгновенно побледневшему лицу было видно, что он догадался.
- Да, да, парень. Смерть! – в устах Асмигора это слово прозвучало как-то особенно торжественно, нараспев.
Ноги у пастуха подкосились, и, лишь благодаря солдату, вцепившемуся в его воротник, он не рухнул наземь перед Асмигором.
- Да будет тебе, полководец, - подал голос Крылатый Олень. – Неужели ты всерьёз намерен казнить этого безобидного мальчугана?
- Закон одинаков для всех, - невозмутимо ответил Асмигор. – Неукоснительное соблюдение закона – есть основа процветания нашей Империи. Если позволить каждому творить всё, что он хочет, то мы быстро превратимся в дикарей ещё хуже кремеев. Даже у этих вонючих полузверей, и то есть свои законы.
С этими словами Асмигор резко выдернул меч из своих роскошных ножен. Великолепный клинок из безупречной стали горделиво блеснул на полуденном солнце.
Элимен снова начал заваливаться в обморок, но державший его солдат отхлестал паренька по щекам, быстро приведя того в чувство.
- Твоё счастье, мальчик, что сегодня у меня хорошее настроение. За то, что ты честно сознался в своей преступной затее, я, так и быть, сохраню тебе жизнь. Но я не могу оставить тебя без наказания. Выбирай, какой руки ты хочешь лишиться.
Элимена заколотило, он силился что-то сказать, но из его губ выходило лишь бессвязное бормотание.
- Ну что ты мычишь? – продолжал давить Асмигор. – Будь мужиком. Пришло время научиться отвечать за свои поступки. Выбирай, какая рука тебе не нужна, или выберу я.
- Асмигор! – громко выкрикнул Крылатый Олень, отвлекая внимание полководца на себя. – Зачем ты это делаешь? Ты же воин, а не мясник. Разве благородному военачальнику пристало калечить детей?
Асмигор скривился в злорадной усмешке.
- Да, ты прав, мудрец. Я действительно воин, а не мясник. И я не калечу и не убиваю. Я обеспечиваю соблюдение закона. Во благо Империи и всех её граждан. А закон гласит, что его несоблюдение должно неминуемо повлечь за собой наказание. Если кто-то нарушил закон и пострадал за это, то в этом только его собственная вина. Я лишь выполняю роль карающего меча.
С этими словами Асмигор вновь повернулся к юноше.
- Итак, я вижу, ты не желаешь мне помогать. Хочешь, чтобы я принял за тебя трудное решение. Что ж, будь по-твоему, - он бросил взгляд на солдата, державшего пастуха. – Правую.
Солдат кивнул и быстрым, отработанным движением припал на колено, усадив Элимена рядом с собой. Большой палец левой руки он уткнул пареньку под мышку, а правой вытянул вперёд его руку, сжимая её за запястье. Было видно, что данный приём вояка выполнял далеко не впервые. Асмигор примерился мечом к предплечью пастуха и сделал замах.
- Нет!!! – в отчаянии закричал Крылатый Олень.
Остро заточенный клинок со свистом рассёк воздух и опустился на руку парня.

Ощущение времени окончательно покинуло Константина. Так долго в Неогносисе он ещё не задерживался. Впрочем, там ещё никто не задерживался так долго.
Мысли начинают путаться. Перед глазами образовался лёгкий туман. Константин подошёл к опасной черте, его организм вот-вот выбросит белый флаг. Необходимо остановиться, сделать передышку…
Но не удаётся. Неогносис не отпускает, манящий зов неразгаданной загадки сильнее страха надорвать свой мозг и навеки превратиться в человекоподобное растение.
Открытие Неогносиса стало величайшим из открытий, когда-либо сделанных человечеством. Кто бы мог подумать, что это невзрачное на вид строение окажется хранилищем ценнейших знаний, настоящим даром богов.
Пятеро Магистров Восьмиконечной Звезды, как окрестил их один находчивый журналист, даже не догадываясь, что это шутливое название вскоре приобретёт официальный статус, не покладая рук вели интеллектуальное сражение с Неогносисом. Спустя четыре с половиной года под их натиском пала вторая загадка, одарив землян свежей порцией откровений, на этот раз в сфере энергетики. Новые знания позволили человечеству преодолеть тотальную зависимость от невозобновляемых ресурсов и начать эффективно использовать энергию Солнца, Земли и космического излучения.
Неогносис стал своего рода трамплином, с которого научно-технический прогресс совершил прыжок в заоблачные дали. Каждая новая загадка сулила переворот в определённой области знаний: строительстве, нейробиологии, информационных технологиях, космонавтике. Но чем дальше продвигалось человечество в своём развитии, тем сложнее и изощрённее становились загадки Неогносиса, и тем больше времени требовалось на их отгадку. Если на первые две загадки пришлось затратить годы, то на последующие стали уходить десятилетия, а последнюю решали уже больше века. К тому времени продолжительность жизни людей увеличилась в десятки раз, поэтому даже спустя почти четыре столетия, в Неогносисе трудилась всё та же бессменная пятёрка избранных. Правда, глядя на них сейчас, в них трудно было признать тех самых людей, которые робко шагнули в тёмное чрево Неогносиса в далёком 2048 году. Их внешность претерпела сильные метаморфозы. Благодаря сложнейшим биотехнологиям, их тела были доведены до совершенства, и они напоминали скорее олимпийских богов, чем простых смертных. Сегодня, разглядывая в зеркале стройного атлета двух с половиной метров ростом, Константин с улыбкой вспоминал маленького, сутулого математика образца 2048 года. Теперь его благоухавшее здоровьем тело способно было выдержать жесточайшие физические нагрузки, быстро восстанавливать повреждённые участки и даже регенерировать конечности и внутренние органы.
Но преобразования во внешности – это лишь одно из многих поразительных событий, произошедших с родом человеческим под влиянием Неогносиса. За последние столетия человечество существенно расширило границы своих познаний об окружающем мире и приобрело небывалое доселе могущество. Неудивительно, что однажды настал день, когда буйно цветущей цивилизации стало тесно на родной планете, и она густым потоком хлынула в необъятные просторы космоса, вооружившись знаниями из «магического лунного сундука». Всего за каких-то тридцать лет полностью освоив солнечную систему, неугомонное человечество вырвалось за её пределы.
И вот там, в глухих, неизведанных дебрях холодного космоса случилось то, чего с предвкушением и трепетом ждали многие поколения людей, вечерами вглядываясь в звёздное небо.
Мы наконец-то встретили братьев по разуму.
И лучше бы встреча эта никогда не состоялась.

Группа всадников, вытянувшись цепью, двигалась по извилистой дороге, змеившейся меж холмов. Крылатый олень трясся в седле, повёрнутый лицом назад и примкнутый спиной к спине рослого воина, правившего лошадью. Они были привязаны друг к другу толстой верёвкой, а у Крылатого Оленя ещё и связаны руки. К тому же воин, скакавший позади, ни на секунду не спускал с мудреца глаз. Бойцы Асмигора сделали всё, чтобы исключить малейшую возможность побега важного пленника.
Асмигор, скакавший чуть поодаль, внезапно ускорил ход и поравнялся с Крылатым оленем. Его притворно снисходительное выражение лица говорило о том, что он желает пообщаться. Вероятно, долгий, монотонный переход нагнал на него скуку.
- Слушай, мудрец, - начал Асмигор. – Путь предстоит долгий. Может, расскажешь мне какую-нибудь из своих сказок. Любопытно послушать, что за лапшу такую ты вешаешь на уши людям, от чего они потом из обычных граждан превращаются в малохольных придурков.
- Я не рассказываю сказки, - спокойно ответил Крылатый Олень, не обращая внимания на колкости Асмигора. – Я помогаю людям понять их истинную природу, о которой они и сами догадываются, но в силу разных причин не могут осознать полностью без посторонней помощи.
- Хм… И что же это за истинная природа такая?
- Любовь. Сострадание. Стремление к творчеству. Жажда познания.
- Я так и думал, - Асмигор сморщился, будто проглотил что-то гадкое. - Дурак ты, мудрец. Вроде в годах уже, а дурак дураком. Я столько людей повидал на своём веку. Все они сволочи. Гнусные, низменные твари, готовые растерзать друг друга при первом удобном случае. И только мудрость правителей, закон и страх перед наказанием сдерживают их звериную сущность.
- И ты тоже такой? – спросил Крылатый Олень. – Тоже зверь?
Полководец усмехнулся.
- Конечно. Причём свирепее и клыкастее остальных. Поэтому и жив до сих пор.
- Думаю, ты заблуждаешься, - сказал мудрец.
- А мне плевать, что ты думаешь. Ты меня не знаешь.
- Я уже знаю тебя достаточно хорошо. Всего один поступок может рассказать о человеке очень многое.
- Что за ахинею ты несёшь?
Крылатый Олень внимательно посмотрел на полководца.
- Ты ведь хотел отрубить руку тому несчастному парню возле реки? Знаю, что хотел. И не ради того, чтобы наказать его, а для того, чтобы заставить страдать меня. Это меня ты хотел наказать, мне причинить боль. Но не стал этого делать, потому что пожалел его. Поэтому ты остановил меч, когда он уже почти коснулся его руки. Ты передумал в последний момент, будто что-то щёлкнуло у тебя в голове. Меч тяжёл, остановить его на лету крайне непросто, поэтому ты потянул мышцу на правой руке. Я видел, как ты потирал её всё это время, пока мы в пути. То мог нанести себе и более тяжёлую травму, но всё-таки остановил меч.
На лице Асмигора отразилось мимолётное смятение, – было видно, что слова мудреца попали точно в цель. Но полководец быстро пришёл в себя, и его глаза угрожающе заблестели.
- Пожалел пацана, говоришь? А знаешь, сколько таких, как он, и даже моложе, я порешил до этого? Знаешь?! Да у меня руки по локоть в крови таких сопляков!
Асмигор нервно сплюнул. Такое поведение было явно нехарактерно для бравого полководца, и солдаты удивлённо косились на своего командира. Но Асмигор завёлся не на шутку и не собирался сдерживать эмоции.
- Вот ты говоришь: любовь, сострадание… Сейчас я тебе кое-что расскажу. Я ведь не родился знатным, нет. Я рос в бедной крестьянской семье. Мы с матерью, отцом и двумя моими старшими братьями жили на южной окраине Империи. Мне было пять лет, когда на наше селение совершили набег кремеи. Отец с моими братьями и другими мужчинами попытались оказать сопротивление, но что могли сделать простые землепашцы против кремейских головорезов. Их просто порубили на куски. Мать спрятала меня в подпол, но для неё самой там места не нашлось. На протяжении нескольких часов я сидел в тёмном подполе, боясь шелохнуться, и слушал, как кремеи по очереди насиловали мою мать. Гогоча и отпуская шуточки на своём каркающем языке. Сперва один кремей, потом другой, потом третий. А потом заново, по второму кругу. А она не кричала, нет. Она не хотела, чтоба я слышал, как она кричит. Вместо этого она говорила со мной, успокаивала меня. Это было не опасно, кремейские свиньи всё равно не знают наш язык. Сквозь боль и плач она говорила мне, что всё будет хорошо, надо только немного потерпеть, скоро они уйдут. И они ушли. Только перед этим перерезали ей горло. А потом ушли. Так утомились, что даже не обыскал как следует дом, а то непременно нашли бы меня. А я тихо сидел в подполе ещё час или два. И только потом позволил себе заплакать. Так меня и нашли наши солдаты – услыхав мой плач. Тогда я поклялся, что посвящу свою жизнь мести. Я поступил на службу в Императорские войска и уже в четырнадцать лет принял участие в своём первом походе на Кремею. Я дрался как бешеный пёс, в яростном исступлении бросаясь на врага. В безумном экстазе я протыкал кремеев мечом, рубил на части, грыз их зубами, выдавливал им глаза. Я обмазывался кремейской кровью, вешал на шею ожерелье из их ушей и в таком виде шёл в бой. Слух обо мне быстро разлетелся по кремейским землям, их воины испытывали суеверный ужас, завидев меня на поле боя. Они дали мне прозвище Красный Дьявол, потому что я всегда был покрыт их кровью. Зато наших солдат моя безудержная ярость вдохновляла и придавала им храбрости. Они, как и кремеи, уверовали в то, что мне помогают некие мистические силы, и смело шли за мной в атаку на превосходившего числом противника. Вскоре я был назначен пехотным бригадиром, а уже к двадцати годам командовал целым полком. Под знаменем с красной дьявольской мордой мы шагали по кремейским степям, оставляя за собой горы трупов и выжженную землю. Мы врывались в селения кремеев, устраивали там резню и насиловали их уродливых баб – не ради удовольствия, а просто из ненависти. Я убивал детей на глазах у матерей и матерей на глазах у детей. И ни секунды не жалею о содеянном. За заслуги перед Империей мне был присвоен дворянский титул. Скоро грядёт новая война с кремеями. Шаткое перемирие, заключённое восемь лет назад, со дня на день будет нарушено. И тогда я снова умоюсь кремейской кровью. И на сей раз война не остановится на полпути, она продлится до тех пор, пока враг не будет полностью истреблён. Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы раз и навсегда стереть поганый кремейский род с лица Земли. Потому что иначе никак. Либо мы, либо они, третьего не дано. А ты со своей болтовнёй про любовь и сострадание только вносишь ненужную смуту. Дурак ты, а не мудрец.
Завершив свою гневную исповедь, Асмигор пришпорил коня и поскакал в начало колонны, вздымая жёлтые облачка дорожной пыли.

Напряжение достигло пика. Нарастающая боль во лбу грозила вот-вот расколоть череп. В нескольких сантиметрах перед глазами поплыл маленький красный шарик. Это что-то новое. Константин точно помнил, что такого элемента не было в восьмой загадке Неогносиса. Неужели у него начались галлюцинации?
Ещё один шарик всплыл откуда-то снизу. Всё ясно, – у него пошла носом кровь, взлетая круглыми капельками в условиях искусственной невесомости, созданной Неогносисом. Он только что переступил черту и сейчас начнёт умирать.
Но Константин был готов умереть. Сегодня, спустя почти полтора века сражений с восьмой загадкой, он был преисполнен решимости в конце концов разгадать её, во что бы то ни стало. Или не выйти из Неогносиса живым.
Константин торопился, ведь на кону стояло очень многое. Ни много, ни мало – судьба всего человечества.
Когда в одной из перспективных звёздных систем Млечного Пути люди столкнулись с разумной жизнью, радости не было предела. Но ей не суждено было продлиться долго. Могущественная цивилизация ниангов вот уже тысячи лет бороздила космический океан, неустанно расширяя границы своей межзвёздной империи. Древняя раса высокоразвитых существ (историки ниангов утверждали, что их народ всего на пять миллиардов лет моложе самой вселенной) прошла необычайно долгий и удивительный путь физической и интеллектуальной эволюции. Когда не все предки человека ещё удосужились спуститься с деревьев, нианги уже успешно осваивали близлежащие планеты. У них не было волшебного ларца с дарами, такого как Неогносис, мудрость не падала на них с неба. Все их достижения являлись плодом длительных умственных и творческих усилий. В результате общий уровень развития ниангов многократно превосходил человеческий. Наткнувшись в интересовавшей их точке галактики на звероподобных тварей, каким-то непостижимым образом сумевших прыгнуть выше головы, нианги нисколько не обрадовались. Они вовсе не рассматривали людей, как братьев по разуму. Во времена молодости Константина существовало такое шутливое выражение – обезьяна с гранатой. Так вот для ниангов мы как раз и были обезьянами с гранатой – опасными и непредсказуемыми. В нас они видели угрозу не только для себя, но и для всей вселенной. Поэтому все дипломатические потуги потерпели крах ещё на начальной стадии. Нианги считали ниже своего достоинства договариваться о чём-то с животными. Их позиция была предельно проста и непоколебима: либо люди признают превосходство ниангов и не мешают им дальше хозяйничать в космосе, либо…
Вот это второе «либо» всё стремительнее надвигалось сейчас с пугающей неотвратимостью.
Ведь не для того лучшие умы человечества веками ломали головы в Неогносисе, отвоёвывая у него драгоценные знания, чтобы в одночасье сдаться и уйти на второй план, отказавшись от амбиций и склонив колени перед какими-то зазнайками, вообразившими себя пупом вселенной. Первобытный воинственный дух человечества, поутихший за последние столетия, вновь воспылал с былой силой. Люди не собирались уступать свои позиции без боя. По всем уголкам галактики расползлось гнетущее предчувствие скорой войны. Войны небывалой, от которой содрогнутся величавые небесные светила.
Каковы были шанса человечества в этой войне? Текущие показатели обеих цивилизаций говорили явно не в пользу самонадеянных людишек. Если бы не одно но…
В запасе у людей был Неогносис. С ещё неразгаданной восьмой загадкой, необычайная сложность которой намекала на то, что последний, главный приз выведет род человеческий на недосягаемый, если не сказать божественный уровень. И тогда уже никто во вселенной не посмеет диктовать людям свои условия.
Вот за что Константин вёл свою изнурительную борьбу, балансируя на грани жизни и смерти. Хотя, по правде говоря, его мало интересовали политические игры, и даже угроза гибели человечества волновала не слишком сильно. Для Константина главным стимулом была сложность поставленной задачи и сам факт её чрезвычайной значимости. Со временем Константин укрепился в уверенности, что эта загадка была спроектирована именно для него, и только он один способен её разгадать. Загадка была для него всем, в ней он видел смысл своей жизни, своё предназначение. В загадке он растворялся без остатка, переставая быть личностью, человеком, и становясь неотъемлемой частью механизма, сотворённого высшим разумом.
Уже добрый десяток красных шариков висел перед носом у Константина, предвещая недоброе. Казалось, что вместо мозга в голове плещется кипящий бульон. Все дальнейшие попытки сосредоточенно мыслить могли обернуться самоубийством.
Мыслить… Мыслить…
А что, если…
Что, если ключевой ошибкой в бесплодных попытках одолеть восьмую загадку была упрямая вера в то, что для её разгадки необходимо скрупулёзное логическое мышление? Наш ум привык любую задачу решать посредством вдумчивого исследования и анализа. Но что, если в этот раз требуется нечто совершенно противоположное?
Константин закрыл усталые глаза и удивился, сколько блаженства принесло ему это простое действие. Нырнув в объятья спасительной темноты, он начал останавливать разбушевавшуюся мыслительную деятельность. Медленно, но верно она сбавляла ход, будто тормозящий на рельсах локомотив. Прекратилось бурление в мозгу, исчезла боль, тело расслабилось и обмякло. Когда последние колебания разума утихли, и сознание стало подобно безмятежной водной глади, Константин открыл глаза. Теперь он спокойно парил среди мерцающих голограмм, не пытаясь на чём-либо сконцентрироваться. Он просто плавал в море образов и ощущений, позволяя им свободно проникать в себя, не натыкаясь ни на какие мысленные преграды.
И вдруг произошло чудо.
В мгновение ока все зрительные образы, звуки, прикосновения, телепатические импульсы слились в единую симфонию – неповторимый шедевр изящества и гармонии. Константина захлестнули эмоции, глаза наполнились горячими слезами. Из года в год, из десятилетия в десятилетие он видел, слышал, чувствовал эту восхитительную красоту, но не способен был осознать её. Разгадка изначально не требовала решения, в ней не следовало искать систему. Это была даже не загадка, а произведение искусства, понять которое мог только чистый, незатуманенный мыслями разум. Это было гениально просто. И в то же время невероятно сложно для человеческого существа.
Некоторое время Константин наслаждался развернувшимся вокруг него и внутри него представлением. А потом открылись долгожданные врата, и новое знание мощной струёй ворвалось в алчущий ум.
И да. Оно с лихвой оправдывало все возможные ожидания.
Смесь радостной эйфории, священного трепета и парализующего ужаса обуяла Константина.
Теперь у ниангов не было против людей ни единого шанса.
Вопрос о том, кто будет хозяином галактики снимался с повестки дня.

Крылатый Олень ранее никогда не бывал в столице. Когда-нибудь он собирался навестить её, но не думал, что это случится вот так. Теперь он видел, что всё слышанное им о главном городе Империи было чистейшей правдой. Столица производила воистину неизгладимое впечатление.
Сначала она поразила серой, зловонной нищетой на окраинах, где убогие, кривые хибары теснились, наползая друг на друга. Стайка детишек в рваном тряпье бегом сопровождала колонну всадников по узкой улице, пестревшей всевозможным мусором. Детей ничуть не интересовал Крылатый Олень, их взгляды были прикованы к облачённым в доспехи воинам и их оружию, они весело перекрикивались и махали всадникам руками. Взрослые, напротив, сторонились и с опаской поглядывали на процессию.
А затем, миновав стену с решётчатыми воротами, Крылатый Олень словно очутился в другом мире. Детишки тотчас исчезли, как по щелчку пальцев. Зато на смену уродливым лачугам пришли элегантные и ухоженные дома местных купцов и аристократии. Копыта лошадей звонко зацокали по булыжной мостовой, сменившей грязное месиво нищих пригородов. Люди здесь не прятали глаза, а смотрели открыто и прямо. Они с любопытством разглядывали пленника. В бормотании толпы Крылатый Олень расслышал своё имя, а также такие удручающие определения, как «колдун», «смутьян» и «лжепророк». Очевидно, здешнее общественное мнение о нём уже было сформировано должным образом. Его судьба предрешена. Никто не заступится за него, не скажет слово в его защиту.
Чем ближе к центру столицы продвигался отряд, тем роскошнее и величественнее становилась архитектура, и богаче наряды горожан. А над всем этим великолепием возвышалась гигантская, метров тридцать в высоту, статуя императора, постоянно напоминавшая всем, кто здесь хозяин. Приложив ладонь козырьком к бровям, каменный властелин окидывал взором широкие просторы своей Империи и высматривал земли, пригодные для новых завоеваний.
Ну а вишенкой на этом ярком слоёном торте, в котором причудливо перемешались уродство и красота, безусловно являлся дворец Его Богоподобия. Устремлённый в небо свод покоился на двенадцати мощных колоннах, каждая из которых символизировала одну из славных побед императора, и все вместе они служили основой благополучия и процветания Империи.
Император встретил пленника в своих покоях, сидя в обитом бархатом кресле с чашей вина в руке. Крылатый Олень отметил, что реальный облик владыки далёк от его скульптурного воплощения, гордо высившегося над городом. Настоящий император был значительно уже в плечах и обладал совсем не героической рыхлой фигурой.
Могучие руки Асмигора обрушились на плечи мудреца, вынудив его упасть на колени. Император пригубил вина и с холодным бесстрастием в голосе спросил:
- Так это ты величайший из мудрецов?
- Я бы так не сказал, - ответил Крылатый Олень. – Я просто кое-что знаю.
- Говорят, ты спустился с небес в белых доспехах и шапке из льда.
- Это были не совсем доспехи, и не совсем лёд, но в целом это правда.
Император сделал ещё глоток вина и заговорил более жёстким тоном.
- Мне стало известно, что ты занимаешься распространением опасных идей, неблаготворно влияющих на умы моих подданных. Тысячи граждан уже подпали под твоё вредное влияние, в том числе и мой бестолковый племянник. Он всегда был с причудами: изучал движение звёзд и зачитывался бреднями философов-пустозвонов. Я пытался сделать из него человека, соответствующего его происхождению, обучил его премудростям государственного управления и отправил в провинцию с важными поручениями. И надо же было ему там наткнуться на тебя с твоими проповедями.
Император протянул руку к стоящему рядом столику и взял с него сильно помятый листок бумаги.
- Вот что написал мне мой драгоценный племянничек, прежде чем бросить государственные дела и отправиться странствовать вместе с тобой и твоей бандой:
«Не могу больше идти супротив воли сердца моего и заниматься делами, кои вызывают у меня глубочайшее отвращение и горечь. Всё явственнее видится мне вопиющая кривизна и порочность устройства нашего общества. Истинные ценности подменены ложными, люди забыли о том, что делает их людьми. Повсюду только беспощадная воинственность, алчность и равнодушие. Совершенно очевидно, что осуществляемая нами неразумная политика, отрицающая истинную природу человека, ведёт наше государство к неминуемой гибели.»
Император скомкал листок и отшвырнул его в сторону.
- Ну и как это понимать? «Неразумная политика»? – он указал рукой на окно, за которым виднелись многочисленные крыши, купола и шпили. – Значит, вот это всё – результат «неразумной политики»? История ещё не знала империи, подобной нашей, а этот щенок сетует на «неразумную политику»!
- Я не говорил ему ничего из того, что он написал, - сказал Крылатый Олень. – Я лишь немного приоткрыл ему глаза, а он увидел то, что увидел.
- А что это за намёки на гибель государства? – не унимался Его Богоподобие. – Уж не переворот ли вы там затеяли?
- Меня не волнует политика, и я никогда не веду с людьми речей на политические темы, - отвечал Крылатый Олень. – Если кто-то из них сказанное мной переносит на свои политические взгляды, то это его личное дело.
- Личное дело, говоришь? Известно ли тебе, мудрец, о сложной обстановке, в которой сейчас пребывает империя?
- Я знаю, что скоро будет большая война.
- Верно. Кремеи на юге снова набирают силу. Один особо ретивый кремейский князь затеял объединение племён с вполне понятными целями. Если он сумеет завершить начатое, империя столкнётся с угрозой масштабного военного вторжения. Нужно указать кремейским псам их место, прежде чем они отрастят достаточно длинные клыки. И для этого нам потребуется крепость духа, праведная злость и самозабвенная преданность каждого гражданина империи. А тут появляешься ты со своими тлетворными проповедями. Сдаётся мне, что никакой ты не мудрец и не посланник небес, а кремейский шпион и враг государства!
Крылатый Олень пожал плечами.
- Человек, у которого не хватает мужества взглянуть в лицо истине, всегда видит только то, что хочет, или то, что ему выгодно.
- Это мне, по-твоему, не хватает мужества?! – император в ярости вскочил с кресла, чаша с вином полетела на пол, и на белом мраморе расцвёл кроваво-красный цветок. – Когда я принял управление страной, она почти ничем не выделялась из множества ей подобных стран, которые то появлялись, то исчезали, не успев оставить следа в истории. Но всего за пару десятилетий я сумел превратить доставшийся мне клочок земли в непревзойдённую Империю. Многие сопротивлялись этому, выставляли многотысячные армии, чтобы остановить моё продвижение. Но я сломил их всех. Кого-то вынудил подчиниться, а кого-то просто уничтожил – всех до одного. Своим величием и благополучием наша страна обязана мне, моей несгибаемой воле. И ты осмеливаешься заявлять, что мне не хватает мужества?!
- Не спорю – для того, чтобы побеждать в войнах и покорять народы, нужно много мужества, - согласился Крылатый Олень. – Но ещё больше мужества требуется для того, чтобы увидеть безумие своих поступков и признать в себе раба своих желаний и амбиций.
- Болтай, что хочешь, - самодовольно произнёс император. – Тебе не заморочить мне голову своими мудрёными высказываниями. Посмотрим, что ты скажешь, когда я сотру в порошок кремеев, присоединю их обширные земли и стану единовластным правителем мира, настоящим Богом на Земле! Моё имя обретёт бессмертие, и, спустя много тысячелетий, матери будут называть им своих младенцев!
- Я не знаю, чем закончится твоя война с кремеями, - мрачно сказал Крылатый Олень. – Но, исходя из того, что история не сохранит память ни о тебе, ни о твоей империи, могу предположить, что ты потерпишь сокрушительное поражение.
- Что?! – лицо императора побагровело, губы его затряслись. – Ах ты подлая, лживая тварь!
- Но всё ещё не поздно изменить, - быстро заговорил Крылатый Олень. – Это лишь один из возможных сценариев, который свершился однажды, но не обязательно свершится вновь. Ты ещё можешь повлиять на ход событий, в твоих силах…
Император прервал мудреца, влепив ему размашистую пощёчину.
- Заткнись, мерзавец! Закрой свой поганый рот! Я тебя уничтожу! Ты будешь предан суду за государственную измену и понесёшь заслуженную кару. Асмигор, убери отсюда это дерьмо.
Полководец схватил пленника за шиворот и поволок его прочь из императорских покоев.
- Стой! – выкрикнул вдруг император. Асмигор обернулся. – Перед тем, как бросить его в темницу, распорядись, чтобы ему отрезали язык. Пусть этот негодяй больше никого не сможет одурманить своими гнусными речами.
Асмигор молча кивнул и вытолкал Крылатого Оленя за дверь.

Константин сидел в полнейшей тишине в своих апартаментах и вдыхал волнующий аромат напитка, который не пил более трёх веков. Ему пришлось отказаться от алкоголя, поскольку игра с Неогносисом требовала поддерживать кристальную чистоту разума и беречь каждую клеточку мозга. Позже алкоголь и вовсе стал анахронизмом, уступив место более современным и прогрессивным стимуляторам настроения. Сосуды с пьянящей жидкостью стали уделом немногочисленных ценителей, коллекционеров и любителей старины.
У одного из таких чудаков Константин и приобрёл бутылку коньяка урожая 2007 года – года своего рождения. В стеклянном бокале плескался «горячий привет» из далёкого прошлого, из тёмных, дикарских времён.
Игра окончена. Больше незачем себя беречь. Можно расслабиться и отметить это выдающееся событие. Константин сделал осторожный глоток из бокала. Жгучий напиток горячей стрелой пронзил внутренности, но уже через секунду приятная истома разлилась по телу.
Константин понимал, что должен испытывать радость, но вместо этого им завладела непреодолимая апатия. С окончанием игры из его жизни испарился смысл. На протяжении триста семидесяти восьми лет он не ведал ничего другого, кроме неустанного копания в хитросплетениях головоломок Неогносиса. Константин боялся думать о том, что будет, когда капитулирует последняя загадка. Он гнал от себя эту мысль, не оставлял для неё места в уме, направляя все его усилия на решение поставленной задачи.
Но вот этот день настал. И Константин совершенно не представлял, что ему теперь делать. Осознание того, что игра закончилась, и никаких загадок больше не будет, только сейчас, спустя четверо суток, настигло его во всей полноте.
До этого ему некогда было переживать. Он усердно трудился в научном отделе лунного мегакомплекса, передавая людям знание, скрывавшееся за восьмой загадкой. Рассказывал, объяснял, чертил схемы и строил голографические модели. Потом Константин на двадцать часов погрузился в глубокий сон.
И вот теперь, оставшись наедине с собой, он ощутил вакуум, образовавшийся в его жизни после того, как Неогносис расстался со своей последней тайной. В душе Константина было также темно и пусто, как в безмолвном Зале лунного восьмиугольника, который совсем скоро должны были заполонить туристы.
Не мигая уставившись в одну точку, Константин снова поднёс бокал к губам. В этот момент непроницаемая тишина комнаты прервалась щебечущим пением соловья. Константин вздохнул и поставил бокал на левитирующий в полуметре от пола дискообразный столик.
- Ответить, - сказал он, и перед ним тотчас возник островок жёлтого песка, на котором в тени цветастого зонтика на удобном шезлонге расположился Магистр Восьмиконечной Звезды Густавсон. По-видимому, он отлично проводил время в своём любимом салоне отдыха, где с мельчайшей точностью воссоздавалась обстановка лучших земных курортов.
- Привет, Костя! Ну, как поживает спаситель человечества? – Густавсон покосился на столик с коньяком. – Вижу, что неважно. Пьём в одиночестве? Ничего, со мной тоже бывает. В последний раз вот совсем недавно было. Где-то… эээ… лет триста восемьдесят тому назад.
Константин продолжал сидеть с каменным лицом, никак не отреагировав на шутку друга.
- Ладно, я вижу, что тебе действительно хреново, - Густавсон заговорил более серьёзным тоном. – И прекрасно понимаю, почему. За века, проведённые в Неогносисе, он стал родным для каждого из нас. И все мы тяжело переживаем прощание с ним. Но ты… Ты всегда был самым одержимым из нас. Все остальные работали в этой штуковине, а ты в ней жил. Каждый из нас время от времени уставал и готов был сдаться, но только не ты. Ты оставался в этом чёртовом восьмиугольнике после того, как все остальные, обессилев, уползали из него на карачках, и зависал там ещё часами. Я никогда не мог понять, откуда в тебе берутся силы на борьбу с этим дьявольским устройством. У вас с ним были какие-то особые, интимные отношения. Поэтому мне нетрудно представить, что ты сейчас чувствуешь.
Константин кивнул и снова взялся за коньяк.
- За Неогносис! – провозгласил он и опрокинул в себя всё содержимое бокала.
- Как насчёт того, чтобы собраться всем вечером в амфитеатре и вместе глянуть на представление? – сказал Густавсон, когда Константин перестал морщиться.
- Какое ещё представление? – не понял Константин.
- А, так ты ничего не знаешь. Всё на свете проспал, лежебока. Сегодня истекает срок ультиматума, выдвинутого ниангами. Мы вынуждены применить «Перст Господень». Прямая трансляция начнётся в 19:30 по местному времени. По такому случаю в амфитеатре установили новейший 3D-проектор, способный обрабатывать данные сразу с пяти квантовых телескопов. Зрелище будет обалденное. Сможешь воочию увидеть, как работает твоё детище.
- Это не моё детище, а Неогносиса, - машинально пробормотал Константин, застанный услышанным врасплох. – Так мы что, начинаем войну с ниангами? Вот так сразу, без предупреждения?
- Да предупреждали мы этих каракатиц, - махнул рукой Густавсон. – Вчера утром, когда ты спал, как раз проходили переговоры. Мы им честно заявили: у нас есть оружие, которое от вас мокрого места не оставит. Так они над нами только посмеялись. Решили, что мы перепугались до чёртиков и от страха начали выдумывать разные небылицы. Мол, откуда у этих отсталых приматов возьмётся такое оружие? Самонадеянные твари. Представляешь, что они учудили: сразу после окончания переговоров подогнали свой фрегат к одной из наших малых планет в седьмом колониальном секторе и пожгли всех боевых дронов, вылетевших по тревоге. После чего безнаказанно убрались восвояси, выбросив на орбиту миллионы тонн мелкого мусора, что существенно затруднит транспортное сообщение с планетой. Показали нам, что они думают обо всех наших угрозах. Нельзя с ними по-хорошему, ну никак нельзя. Ну ничего, сегодня они доиграются. Сегодня они узнают, что такое «Перст Господень».
- Так мы что… Мы их… - Константин замешкался, пытаясь подыскать верную формулировку. – Мы их полностью уничтожим?
Густавсон рассмеялся.
- Да нет, конечно. Хотя, мысль неплохая. Нет, мы их просто хорошенько припугнём. Заставим одну из планет с их автоматизированными платформами по добыче тритония рассыпаться на молекулы. Преобразователь уже собран, настроен, выведен в нужную точку и нацелен на звёздную систему Кеплер-90, где нианги развернули бурную деятельность. Была планета – раз! – Густавсон щёлкнул пальцами. – И нет планеты. И посмотрим, будет ли этим моллюскам тогда смешно. Вмиг станут шёлковыми.
- Но ведь «Перст Господень» ещё не прошёл испытания, - в задумчивости произнёс Константин. – Мы ещё обращаться с ним толком не умеем.
- Вот и потренируемся. Тем более – есть на ком. Так что приходи вечером в амфитеатр, будешь почётным гостем. Все очень хотят тебя там видеть.
- Я подумаю, - пообещал Константин без особого энтузиазма.
- Подумай. Только не напейся, пока думаешь. Ну, до вечера!
Густавсон отключился, и его проекция исчезла, оставив Константина наедине с тишиной и гнетущими мыслями.

Чудесный солнечный день был в самом разгаре, распустив золотые косы над равниной с аккуратными квадратиками пашен. Там вовсю кипела работа: крестьяне с раннего утра были заняты возделыванием земли.
Маленький мальчик играл с деревянной фигуркой воина, сидя на краю распаханного поля, пока его родители и братья трудились неподалёку. Его детский разум был поглощён воображаемыми подвигами, совершаемыми во славу Империи.
Грозный звон набата разорвал в клочья царившую идиллию, заставив вздрогнуть и застыть на месте несколько десятков земледельцев. Мальчик тоже отвлёкся от своих сражений и удивлённо прислушался. Никогда прежде ему не доводилось слышать этот звук. По напрягшимся лицам взрослых он понял, что происходит что-то недоброе.
Колокол продолжал звонить настойчиво и требовательно. Крестьяне побросали орудия труда и побежали долой с поля в сторону деревни. Мать подскочила к мальчику и, крепко сжав его руку, потащила за собой. Ребёнок едва успевал переставлять ноги. Рядом бежали его отец и двое старших братьев.
Перед тем, как вместе с семьёй очутиться за забором, опоясывавшим деревню, мальчик успел заметить, как по горизонту расползлась густая чёрная масса. По толпе прокатились встревоженные возгласы: «Кремеи! Кремеи!»
- Бегите в дом и прячьтесь! – обратился отец к матери мальчика. – Мы с Сагаем и Кимионом пойдём в оружейную, возьмём сабли и вместе с другими мужчинами дадим им отпор!
- Вы же не справитесь с ними! – воскликнула мать.
- Справимся, - отец улыбнулся и подмигнул малышу. – Правда, герой?
Мальчик ничего не ответил, лишь переводил испуганный взгляд то на отца, то на мать, то на братьев.
- Всё будет хорошо, - шепнула ему мать. – Пойдём.
И они вдвоём побежали дальше.
Оказавшись дома, мать отодвинула обеденный стол, отпихнула в стороны табуреты и откинула лежавший под ними плетёный коврик. Потянув за кольцо, она подняла крышку, под которой скрывалось небольшое углубление в полу. В этом тайнике хранились немногочисленные ценные вещи, принадлежавшие семье, и в нём было достаточно места для маленького ребёнка.
- Полезай туда, - велела она мальчику. Тот послушно спустился в тайник.
- Сиди тут и веди себя очень тихо, - приказала мать. – Что бы ни случилось, что бы ты не услышал, не издавай не звука. Сиди так, пока тебя не выпущу я, папа или братья. Понял?
- А что будешь делать ты, мама? – спросил малыш.
- Я спрячусь в другом месте. Не бойся, всё будет хорошо.
Мать захлопнула крышку, послышался грохот возвращаемой на место мебели.
А потом отовсюду обрушились крики, вопли и оглушительный лязг стали. Шум боя вскоре стих, зато стенания жертв стали громче, и к ним добавился грубый хохот и болтовня на непонятном языке.
Затем мальчик услышал, как распахнулась дверь их дома, и дощатый пол задрожал от топота множества ног.
А потом он услышал то, от чего его маленькое сердце отчаянно заколотилось о грудную клетку.
Под аккомпанемент радостного карканья кремеев до него донеслись всхлипывания матери.
Они нашли её.
«Сиди тихо, что бы ни случилось…»
Натужный скрип тахты, хриплые стоны и голос матери:
- Всё хорошо, Асмигор… Скоро они уйдут… Ты главное сиди тихо, как я тебе сказала.
Рычащий смех, довольное сопение. Слабеющий голос матери:
- Всё хорошо… Они скоро уйдут… Потерпи ещё немного…
Невесть откуда нахлынувший прилив дикой, недетской ярости охватил мальчика.
Нет, я не буду терпеть! Не буду сидеть тихо! Только не в этот раз!
Рука что есть силы сжала деревянного воина, и тот с хрустом переломился пополам. От насмерть перепуганного пятилетнего ребёнка не осталось и следа. Его место занял грозный воитель, одно лишь имя которого повергало противника в ступор.
Красный Дьявол был готов к схватке.
Проломив собой пол, он выскочил из-под земли, будто демон из преисподней, с лёгкостью отбросив тяжеленный дубовый стол. Схватив увесистый табурет, Асмигор с рёвом бросился на врага.
И остановился, не в силах поверить своим глазам.
Вместо свирепых кремеев перед ним стояли бойцы из его полка. А за ними над распластанным телом матери голодным стервятником навис… он сам. Перемазанный кровью, с ожерельем из ушей на шее и лицом, искажённым нечеловеческой злобой.
- Нет… Нет… - забормотал Асмигор, делая шаг назад.
Его двойник смотрел на него, оскалившись в хищной улыбке и кивая головой в знак подтверждения: «Да-да, это я. Я, и никто другой».
- Нееет!!! – истошно заорал Асмигор, роняя на пол табурет.
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!
Асмигор открыл глаза и резким рывком сел в постели. Его сотрясала дрожь, по телу струился горячий пот.
- Нет… Нет… Нет… - продолжал бормотать он, растирая слёзы по лицу.
Раздался стук в дверь.
- Господин! С вами всё в порядке? – раздался голос служанки. – Вы кричали…
- Уйди! – просипел Асмигор.
Уткнувшись в подушку, он зарыдал, не в силах сдержать то многое, что рвалось из него наружу. Зарыдал впервые со дня гибели его семьи. Плакать было мучительно тяжело, будто не слёзы, а расплавленный металл сочился из глаз, причиняя адскую боль. Но, в то же время, он чувствовал, как вместе со слезами из него выходит перемазанное кровью чудовище.
Выплакав всё до последней капли и наконец-то придя в себя, Асмигор оделся в неприметную одежду и тихо покинул дом. Нужно было успеть сделать задуманное до того, как наступит рассвет.

«Я стал смертью, разрушителем миров…»
Эти слова из Бхагавадгиты, знаменитой древнеиндийской поэмы, цитировал отец атомной бомбы Роберт Оппенгеймер, впервые испытав своё творение в июле 1945 года.
Эти же слова сейчас ярко-красными буквами полыхали перед мысленным взором Константина.
«Я стал смертью, разрушителем миров…»
И это была не красивая аллегория, не хвастливое преувеличение, а непреложный, свершившийся факт.
Мир рушился, и виновником тому был он – Константин.
Мог ли он предвидеть, что произойдёт?
Несомненно, мог. И должен был. Но…
Ему было всё равно. Его не волновало, что случится, когда добытое им знание будет применено на деле. Его не волновало, как распорядятся люди даром, который он в упорной борьбе завоевал для них ценой немыслимых усилий. Ему было плевать на будущее своего мира и всех прочих миров. Его интересовала лишь игра и непреодолимое, всепоглощающее желание одержать в ней победу. Как и многие выдающиеся исследователи и первооткрыватели до него, Константин проигнорировал ту величайшую степень ответственности, которую он взял на себя, когда постучался в дверь, за которой таилось непознанное. Ему некогда было размышлять о возможных последствиях и нравственно-этических дилеммах. Он был занят игрой.
И вот игра окончена. Победа одержана. Доволен результатом?
Какой там, к чёрту, Оппенгеймер… Да Оппенгеймер просто сосунок по сравнению с ним, с Константином. Все когда-либо существовавшие злодеи, маньяки, террористы, кровавые диктаторы – никто рядом с ним, скромным математиком, питающим страсть к головоломкам. Ему удалось то, о чём никто из них и помыслить не мог. Стать настоящим разрушителем миров.
Его кто-то настойчиво тряс за плечо. Краем глаза он видел, что это был Густавсон. Он что-то кричал Константину прямо в ухо, но Константин не слышал его. Он был заворожён детализированной трёхмерной картиной апокалипсиса, передаваемой с квантовых телескопов, расставленных везде, где успела ступить нога человека.
Пятьдесят минут назад Вооружёнными Силами Содружества Наций было задействовано мощнейшее из когда-либо созданных устройств – «Перст Господень». Целью являлась одна из планет в звёздной системе Кеплер-90, входившей в сферу влияния ниангов.
«Перст Господень» целиком оправдывал своё помпезное название. Принцип работы этого поразительного устройства во многом оставался тайной. Известно было, что оно каким-то образом аккумулирует тёмную энергию – первичный тип энергии, возникший в момент Большого Взрыва и способствующий расширению вселенной. Внутри специального преобразователя тёмная энергия настаивалась, как чай в заварнике, приобретая свойства, запрограммированные оператором. После этого получившийся заряд направлялся концентрированным пучком туда, где требовалось произвести нужный эффект. Ни одно вещество и ни один объект, каких бы размеров он ни был, не могли сопротивляться действию «Перста Господня». Можно было играть звёздами и планетами, как бильярдными шарами, изменять их структуру на молекулярном уровне или просто заставить исчезнуть, не оставив после себя и крошечного атома. Помимо этого, при определённой сноровке существовала потенциальная возможность генерировать материю из пустоты.
Сам Всевышний вложил нам в руки свой чудотворный посох, наделив нас способностью созидать целые миры. И как мы им воспользовались? Решили стукнуть по макушке ненавистных конкурентов.
Обезьяны с гранатой.
Менее, чем за секунду планета, утыканная добывающими платформами ниангов, под бурные аплодисменты зрителей канула в небытие, будто кто-то слизнул её гигантским языком с чёрного полотна космоса.
А дальше всё пошло не по плану.
Мгновение спустя, исчезла другая планета, следом за ней остальные шесть, а потом, мигнув на прощание, погас жёлтый карлик Кеплер-90. Целая звёздная система перестала существовать, прежде чем кто-либо успел понять, что происходит. Толпа, заполнявшая амфитеатр ошеломлённо заохала, многие в смятении вскочили с мест.
Но это было только начало.
Комментатор взволнованно сообщил, что сенсоры квантовых телескопов регистрируют невероятно мощные колебания энергии там, где секунду назад располагалась звёздная система Кеплер-90. Оттуда во все стороны расползалось нечто невидимое, обладающее чудовищной силой. Один за другим принялись исчезать объекты в межзвёздном пространстве: кометы, астероиды, газовые облака. Всеядная тьма поглощала всё без исключения, не оставляя за собой ничего, кроме ледяной пустоты.
С предательскими нотками истерики в голосе комментатор твердил, что команда «Перста Господня» в ускоренном темпе перенастраивает прибор, чтобы устранить возникшую аномалию. Тем временем, действие аномалии перекинулось на окружающие звёздные системы. Исполинские светила гасли, словно беззащитные свечи на сквозняке. В прямом эфире перед изумлёнными зрителями происходила гибель галактики.
Константин не мог поверить своим глазам. Как такое могло случиться? Как они это допустили? Как он это допустил?
Возможно, при настройке «Перста Господня» были сделаны какие-то ошибки, ведь устройство не было как следует опробовано перед применением. Возможно, они выстрелили куда-то не туда, попали в некую «болевую точку» вселенной, нарушили энергетический баланс, вызвав неудержимую цепную реакцию. А может…
А может, своими неразумными действиями они разбудили древнее космическое божество, спокойно дремавшее миллиарды лет. И теперь оно, рассерженное и голодное, без разбору пожирало всё, что попадалось ему на пути.
Галактика продолжала угасать. В бездонную пасть космического монстра отправлялись густонаселённые колонии ниангов и людей. Две великие цивилизации, прошедшие огонь и воду множества эпох, вот-вот будут вычеркнуты из истории одним движением всемогущего пера, угодившего не в те руки.
Всеобщий ужас достиг апогея, когда надвигающаяся тьма проглотила то, что могло стать последней надеждой на спасение – звездолёт, на котором был смонтирован «Перст Господень». Обслуживавшие его специалисты так и не успели ничего предпринять. Ненасытная энергетическая волна катилась слишком быстро, легко преодолевая световые годы.
Тоном умирающего комментатор сообщил, что через тридцать минут явление достигнет солнечной системы, за что-то извинился перед всеми, после чего отключился. К этому времени в амфитеатре творился жуткий хаос – люди, толкая друг друга, бежали прочь, кто-то плакал, скрючившись в кресле, кто-то метался из стороны в сторону, не зная, куда податься. Над всем этим, будто фантастический мираж, раскинулась объёмная картина мира, которому суждено было вскоре сгинуть в небытие вместе с колыбелью рода человеческого. Последние оставшиеся квантовые телескопы сейчас были нацелены на солнечную систему, куда вот-вот должна была нагрянуть Её Величество Смерть.
Повинуясь неожиданному порыву, Константин сполз с кресла и встал на колени. Сложив руки в беззвучной молитве, он смотрел туда, где под сводами амфитеатра висел такой до боли знакомый голубой шар, ласкаемый лучами небольшой, но столь милой сердцу звезды.
Земля и Солнце. Влюблённая пара, самозабвенно кружащаяся в исполненном страсти танце. Таки красивые и такие беззащитные. Ещё немного и от них не останется и следа. Осознание этого прожигало грудь сильнее пули, выпущенной в упор. Мы предали планету, давшую нам жизнь. Предали светило, сделавшее эту жизнь возможной. Мы погубили своих отца и мать.
Он погубил.
Константин закрыл лицо руками и в отчаянии замотал головой. Нет, нет, нет! Хоть бы это всё оказалось неправдой, видением, дурным сном! Это не может, не должно вот так закончиться! Чёртов Неогносис! Будь ты проклят! Лучше бы ты навсегда остался похороненным под наносами лунной пыли!
Нет… Неогносис здесь не при чём. Это всего лишь механизм, действующий согласно заданному алгоритму. Виноват он – Константин. Ах, если бы он только не стал торопиться, не стал делиться опасным знанием с неготовым к нему человечеством. Ведь всё зависело от него, он был единственным посвящённым. Ему были доверены ключи от мастерской Творца, а он, не задумываясь, впустил в неё варваров. Потому что ему было всё равно.
И вот наказание. За глупость, за равнодушие, за гордыню.
- Простите меня… Простите… - всхлипывал Константин, обращаясь к Солнцу, Земле и ко всей вселенной разом. – Простите, ради бога… Если бы я только знал… Если бы я мог всё изменить…
Странное ощущение заставило Константина прервать свою тираду и сосредоточиться. Что это? Неужели первые признаки подкрадывающегося безумия? Или…
Не может быть…
Порхание крохотных мотыльков в голове. Фирменный стиль телепатических фокусов Неогносиса.
Сомнений нет, – его давний «друг» копошился у него в мозгу. Но как? Ведь Неогносис отключился после того, как была отгадана последняя загадка. К тому же его ментальное воздействие никогда не выходило за стены восьмиугольника. Тем не менее, факт оставался фактом.
Неогносис хотел ему что-то сказать.
Он звал его.
Константин резко вскочил на ноги, почувствовав, как огонёк надежды затеплился в истощённой муками душе. Быть может, ещё не всё потеряно. Быть может, мир ещё можно спасти, и Неогносис знает, как это сделать. Он бросил взгляд на таймер, отсчитывавший время, оставшееся до гибели солнечной системы. Двадцать три минуты. Константин включил в уме воображаемый счётчик, фиксирующий каждую секунду, и бегом устремился к выходу из амфитеатра. Тот был уже почти пуст, лишь несколько зрителей оцепенело таращились на проекцию солнечной системы.
А в гигантском атриуме лунного мегакомплекса царил ад.
Бурлящий поток из тысячи тысяч людей затопил всё вокруг, оглушая криками, бранью и топотом ног. Константину подумалось, что он стал свидетелем гибели рая. Сказочно красивые люди со стройными фигурами и безупречным телосложением неслись куда-то, толкаясь и давя друг друга. Ангельские лица были искажены паникой, в широко распахнутых глазах зияла бездонная, страшная бездна, в которую погрузился рассудок. Всего за один час эти прекрасные создания успели вознестись на вершину Олимпа, потеснив обитающих там богов, и низвергнуться вниз, на самое дно, превратившись в стадо перепуганных животных.
Константин обратил внимание, что толпа целенаправленно текла в одном направлении. Все явно стремились попасть в космопорт, где на стартовых площадках стояли ультрасовременные звездолёты с фотонными двигателями. И места в них на всех точно не хватит…
«Глупцы!» – подумал Константин. – «Куда вы собрались лететь? Аномалия движется со скоростью в тысячу крат превышающую скорость самого быстрого звездолёта. Вы не успеете долететь ни до одной из пока уцелевших колоний. Да вы даже солнечную систему не успеете покинуть!»
Константин ринулся туда, где располагалась станция капсульного такси. Оттуда в маленьких капсулах на магнитной тяге, скользящих по лабиринтам узких труб, можно было мгновенно переместиться в любую точку мегакомплекса. Двигаться против течения толпы было всё равно, что бросаться навстречу горному оползню. Константин максимально сгруппировался, пригнувшись и выставив вперёд руки с разведёнными в стороны локтями. Нужно было любой ценой не упасть, иначе его сразу затопчут. Тут и там на полу валялись окровавленные тела тех, кому не посчастливилось устоять на ногах. Толчки и удары сыпались на Константина со всех сторон, но он продолжал рваться вперёд как танк, не взирая на боль. Призывный шелест Неогносиса в голове придавал ему решимости.
Внезапно спереди донёсся механический лязг вперемежку с хрустом костей и душераздирающими воплями. Константин слегка приподнял голову. Кто-то нёсся сквозь толпу, забравшись в многоцелевой шагоход, предназначенный для переноски тяжёлых грузов и выполнения строительных работ. Полуторатонная машина втаптывала людей в пол своими страусиными лапами или отшвыривала массивными клешнями-манипуляторами. Константин отклонился в сторону, втянув голову в плечи. Металлический коготь просвистел в сантиметре от виска, царапнув левое ухо. Константин обречённо взмахнул руками, чувствуя, что теряет равновесие.
Всё. Сейчас он упадёт.
Кто-то из бегущих навстречу сильно толкнул его в правый бок, мигом вернув устойчивость.
Восемнадцать минут.
Вперёд. Только вперёд. Осталось совсем мало.
Константин продолжил свой путь, продираясь через поредевшую толпу. Безумец в шагоходе, едва не угробивший его, оказал ему услугу, изрядно расчистив дорогу. Левую часть шеи заливала кровь. Видимо, ухо было разорвано в клочья. Но Константину некогда было отвлекаться на раны. У него были заботы поважнее. Возможно, сейчас от него зависела судьба человечества, на которую он уже наплевал однажды и не мог позволить себе это вновь.
ВНИМАНИЕ! ПЕРЕГРУЗКА СЕТИ. СЕРВИС В ДАННЫЙ МОМЕНТ НЕ ДОСТУПЕН. ВЕДУТСЯ РАБОТЫ ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ. ПРИНОСИМ ИЗВИНЕНИЯ ЗА ОКАЗАННЫЕ НЕУДОБСТВА.
Жуткое голографическое сообщение, словно жестокая издёвка, загородило собой вход на станцию капсульного такси.
Нет, только не это…
А чего он ждал? Тысячи людей одновременно устремились в космопорт со всех концов мегакомплекса, воспользовавшись самым быстрым и лёгким способом. Естественно, система не выдержала и дала сбой. Следовало сразу догадаться об этом, увидев толпу, почему-то бегущую в космопорт своим ходом. Какой же он болван, столько времени зря потерял…
Одиннадцать минут.
Ничего не поделаешь, придётся добираться пешком. Понятно, что никакие «работы по восстановлению» никем не ведутся, - это просто стандартная фраза. Хватит ли времени? Некогда сомневаться, надо двигаться.
И Константин побежал. Толпа к тому моменту уже рассосалась, и ему больше никто не мешал мчаться к цели. Он бежал по опустевшим коридорам комплекса, лишь изредка натыкаясь на раненых или растерянных людей, взывавших о помощи. Слёзы застилали глаза, но Константин бежал, не сбавляя ход, стараясь не слышать стоны, плач и мольбы. Потерпите немного… Может быть, я всех вас спасу… Только бы успеть… Только бы успеть…
Шесть минут.
Часы неумолимо тикали, а до Неогносиса оставалось ещё около километра. Где-то там, на пороге нашего мира бездушное тёмное нечто уже разинуло свою голодную пасть.
Константин бежал со скоростью лани, выжимая максимум из своего идеального организма – детища инновационных биотехнологий.
Только бы успеть…

Крылатый Олень лежал, свернувшись калачиком на холодном каменном полу тюремной камеры. Ночь была почти на исходе, а ему так и не удалось сомкнуть глаз. Невыносимая боль в изувеченном рту сводила с ума, и близко не подпуская сон. Они лишили его самого ценного инструмента, которым он столь искусно владел, очаровывая публику, задевая её тончайшие душевные струны. С его помощью он доносил до слушателей знания, коими снабдила его судьба, передавал им мудрость, обретённую крайне непростым путём. А они просто отрезали его как мясники в торговой лавке. А потом прижгли оставшийся обрубок раскалённым ножом. И это была только прелюдия. Завтра его как бессловесную скотину забьют такие же мясники на потеху жаждущей крови толпе.
Что же они за люди такие? И люди ли они вообще? Впервые с незапамятных времён Крылатый Олень почувствовал, как давно забытое, но такое сладостное чувство ненависти к себе подобным закипает в нём, подавляя робкие протесты разума. И он не стал сопротивляться этой ненависти, позволил ей запустить липкие щупальца в чертоги своей души, которые так долго содержал в безукоризненной чистоте.
Какое блаженство! Как легко сразу стало, будто упали оковы, которые он добровольно носил на себе всё это время. Даже боль притупилась, заглушённая дурманящим чувством ненависти.
Подонки. Негодяи. Сволочи. Горите вы все в аду!
Заслонка в дверном окошке со скрипом поднялась, и во мраке вспыхнул прямоугольник факельного света.
- Ты спишь? – раздался знакомый голос, ещё больше подстегнувший распоясавшуюся ненависть. – Чёрт, вот я болван, ты же не можешь ответить… Извини. Подойди, пожалуйста, я должен тебе кое-что сказать.
Слова эти прозвучали как-то необычно в устах человека их изрёкшего. В них не было ни свойственной ему властной интонации, ни презрительной насмешки. Заинтересованный Крылатый Олень поднялся с пола и проковылял к двери. За нею стоял Асмигор. Только это был совсем другой Асмигор. От его чванливого высокомерия не осталось и следа. Из окошка на Крылатого Оленя смотрело бледное, понурое лицо с опухшими глазами, в которых читалась глубокая, нестерпимая мука.
- Я не знаю, что ты со мной сделал, - заговорил Асмигор. – Но я всё осознал. Вероятно, я осознавал это и раньше, но боялся признаться себе в этом. А тот случай с пастухом и откровенный разговор с тобой подтолкнули меня к окончательному прозрению. Этой ночью я сразился с демоном внутри себя. Это была самая тяжёлая битва в моей жизни. Но я победил. Я схватил его за горло и тащил из себя наружу, выдирая с мясом и кровью. Он брыкался, извивался, цеплялся изо всех сил, а я всё тащил и тащил, пока не выдернул его целиком. И увидав его, я ужаснулся, насколько он был уродлив. И, в то же время, я понял, что он никогда не был мной, но заставлял меня верить, что он – это я, а я – это он. Мне было очень больно. Мне и сейчас больно… Я столько времени потратил, ублажая демона мести внутри себя. Но теперь его нет, и я чувствую в себе пустоту. Пустоту, которую, как я надеюсь, мне когда-нибудь удастся заполнить чем-то другим. Чем-то более… настоящим. Тем, что, по твоим словам, отражает мою истинную природу.
Крылатый Олень слушал, и по щекам его катились слёзы. Щупальца ненависти ослабили хватку, усохли и рассыпались в труху. Да как он вообще мог допустить ненависть к этому несчастному человеку, сумевшему совершить такой исключительный подвиг? Судьба послала ему ученика, которому лишь самой малости не хватало для пробуждения, а он по недомыслию принял его за своего врага, да ещё и ухитрился возненавидеть. Хорош мудрец, нечего сказать.
- Я пришёл сказать тебе спасибо, - продолжал Асмигор. – И попросить прощения. Я был жесток к тебе. Я привёл тебя на верную смерть. Да ещё и с языком нехорошо вышло… Мне невыносимо думать о муках, которые ждут тебя впереди, и виновником которых во многом являюсь я. Боги свидетели: я бы с радостью распахнул эту дверь и выпустил тебя на волю. Но я присягнул на верность императору. Да, он безжалостный и порочный злодей, но я поклялся служить ему верой и правдой. И я не могу отпустить императорского пленника - человека, которого мой повелитель считает своим врагом. Надеюсь, ты понимаешь меня, мудрец.
Крылатый Олень кивнул.
- Я не могу помочь тебе сбежать, - продолжал Асмигор. – Но позволь мне, хотя бы, облегчить твою участь.
Он оглянулся и внимательно посмотрел себе за спину. Убедившись, что поблизости никого нет, Асмигор залез во внутренний карман своей накидки и извлёк оттуда маленький стеклянный пузырёк.
- Вот, возьми, - он протянул пузырёк узнику. Крылатый Олень взял этот странный подарок и, повертев его в руках, вопросительно уставился на Асмигора.
- Это сильнодействующий яд из трав, произрастающих на Маанских болотах, - пояснил Асмигор. – Я приобрёл его на чёрном рынке этой ночью. Приняв эту отраву, ты умрёшь быстро и безболезненно ещё до наступления рассвета. Яд не оставляет никаких следов, и никто не догадается, что с тобой случилось. Пузырёк я заберу с собой после того, как ты выпьешь содержимое. Придворные лекари решат, что ты умер от страха, не выдержав томительного ожидания казни. И тебе не придётся переносить пытки и унижения, которые подготовил для тебя владыка. А уж он-то знает в этом толк, поверь мне. Готов поспорить, – для тебя его извращённый ум придумал нечто особенное. Твоя казнь должна надолго запечатлеться в памяти людей, чтобы раз и навсегда отвадить их от опасных размышлений и поисков истины.
Крылатый Олень в задумчивости посмотрел на пузырёк, потом указал пальцем на Асмигора и, приложив ребро ладони к горлу, исполнил жест, изображающий отсечение головы.
- Что ты хочешь сказать? – не понял генерал. – А, ты беспокоишься за меня, да? Думаешь, твою внезапную смерть свяжут с моим визитом? Не волнуйся, мудрец. Никто не знает, что я здесь. Я проник сюда через потайной ход, о котором известно очень немногим. Стражник-разгильдяй спокойно храпит в своей каморке, прекрасно зная, что отсюда никто никогда не сбегал и вряд ли сбежит. Поэтому никому и в голову не придёт, что я имею какое-то отношение к твоей смерти. Пей, странник. Лиши императора удовольствия лицезреть твои страдания.
Крылатый Олень глядел на маленький, прозрачный сосуд, слабо мерцавший в тусклом свете дверного оконца. До чего велико было искушение выдернуть пробку и влить в себя жидкую смерть, сулящую избавление. Разом освободиться от боли, страха, усталости и неподъёмного груза ответственности, который он упрямо тащил на себе все эти годы.
Надо только сделать глоток.
И тогда все решат, что он просто умер от страха. Подох, забившись в угол и дрожа, как испуганная мышь. Бесславный конец великого мудреца, который на поверку оказался жалким ничтожеством, трусливо прошмыгнувшим в приоткрывшуюся дверь, за которой ждала лёгкая смерть. Император немного взгрустнёт из-за того, что не удалось устроить показательное судилище, а потом прикажет разнести унизительную весть о позорной кончине коварного смутьяна и лжепророка. Мистический ореол, которым было окутано его имя рассеется, обнажив слабого, безвольного человека, быстро станущего посмешищем. Вскоре его забудут, а вместе с ним забудется учение, которому он посвятил свою жизнь. А хуже всего то, что не найдётся никого, кто пожелал бы продолжить его дело. На его наследие ляжет печать проклятия, от него будут шарахаться, как от чумы. Его рукописи превратятся в тлен, сказанные им слова будут осмеяны и преданы забвению. И вместе с ними будет утерян столь необходимый человечеству шанс…
Нет, нельзя уходить вот так. Не сейчас. Даже будучи беспомощным пленником, ему удалось спасти этого человека, стоявшего по ту сторону двери. Человека, который, казалось, безнадёжно увяз в трясине собственных заблуждений. Крылатый Олень сам толком не понимал, как ему это удалось. Видимо, дар будить в людях нечто сокровенное всё ещё силён в нём. А раз так, то нельзя останавливаться сейчас. Покуда он дышит, покуда имеет возможность видеться с людьми, нужно продолжать миссию. Доносить истину, если не словами, то жестами, мимикой, взглядом – любыми доступными средствами.
Крылатый Олень протянул пузырёк с ядом обратно Асмигору.
- Ты уверен? – грустно спросил полководец.
Мудрец решительно кивнул. Тяжко вздохнув, Асмигор принял пузырёк из рук Крылатого Оленя.
- Я почему-то знал, что ты откажешься. На твоём месте я поступил бы так же. Боролся бы до конца. Я воин и не приучен сдаваться. Ты тоже воин. Только другой. У тебя нет врага, но есть миссия, которую я не до конца понимаю, но чувствую, что она очень важна. У нас, у воинов, принято считать, что то, как человек жил, не имеет значения. Важно лишь то, как он умер. Умри достойно, мудрец. Пусть твоя смерть станет твоей последней, самой сильной проповедью. Завтра, когда тебя выведут на площадь, я буду там. Я приду туда в твой последний час не с ненавистью, но с любовью. Я плохо умею любить, но буду стараться изо всех сил. И когда тебе станет совсем невмоготу и покажется, что весь мир отвернулся от тебя, ищи в толпе мой взгляд. До встречи, Крылатый Олень. Жаль, что я так и не узнаю, почему у тебя такое странное имя…
И Асмигор просунул через оконце свою руку. Их ладони сомкнулись в крепком рукопожатии.
«Всё-таки не бывает случайных встреч», - подумал Крылатый Олень. – «Наши дороги должны были пересечься, так было предрешено. Я был призван спасти его, а он меня. Я помог ему избавится от демона, которого он поселил внутри себя. А он избавил меня от страха, злости и сомнений и подготовил к последнему, решающему шагу».
Спаситель в облике чудовища. Как изобретательна и непредсказуема бывает порой судьба.
Когда Асмигор ушёл, Крылатый Олень сел, прислонившись к стене, закрыл глаза и мысленно отправился туда, откуда всё началось. В тот злосчастный день, когда ему самому довелось побывать в шкуре чудовища. Он хотел вспомнить всё в мельчайших подробностях. Вспомнить в последний раз…

Две минуты… Или одна?
Константин уже не был уверен. Его счётчик сбился, сознание медленно проваливалось в пустоту. Он обильно терял кровь, хлеставшую из разорванного уха. Сращивание тканей происходило медленно, так как организм был измотан безостановочным бегом.
Ещё совсем чуть-чуть… Поднажми, Костя!
Впереди показался портал, ведущий в научный блок. От гнезда на потолке бесшумно отклеился матовый шар размером с футбольный мяч и завис перед Константином, уставившись на него красным сенсорным зрачком.
- Добрый вечер, гражданин, - заговорил робот вежливым голосом банковского клерка. – Предупреждаю, что вы приблизились к блоку с огра…
- Константин Соколов! – заорал Константин прямо в шар.
- Константин Соколов. Проверяю. Пожалуйста, ждите, - зрачок дрона расширился, выплеснув на Константина поток бледно-розового цвета.
- Давай быстрее, тупая железяка! – Константин едва сдерживался, чтобы не двинуть шар кулаком. – Миру наступит крышка, пока ты тут проверяешь!
- Биометрические данные подтверждены. Добро пожаловать, Константин Соколов, - наконец объявил робот и невозмутимо вернулся на свой пост под потолком.
Створки портала раскрылись, и Константин сорвался с места, ринувшись в научный блок. Цель была совсем близка. Он бежал через огромные цеха, уставленные всевозможным оборудованием. На пути ему не попадалось не души, – научный блок был пуст.
Время на исходе. С секунды на секунду всё может исчезнуть, навеки потонуть в небытии…
Зловещее чёрное пятно бесформенной кляксой растеклось в пространстве перед Константином. Тело резко ослабло, ноги подкосились. Пятно увеличилось, обволакивая, засасывая в себя. Неужели всё? Неужели он не успел?
Константин тряхнул головой, и жуткое пятно свернулось, оставив после себя лишь лёгкую рябь перед глазами. Нет, это ещё не конец. Просто сказывается усталость и кровопотеря.
Соберись, Соколов! Сейчас не время падать в обморок! Осталось всего ничего! Константин снова прибавил ходу, на бегу хлопая себя по щекам.
Вот и заветный портал в форме восьмиугольника, имитирующего вид на Неогносис сверху. Все лучи восьмиконечной звезды гордо сияют небесно-голубым. При приближении Константина звезда распалась на восемь створок, плавно разъехавшихся в стороны.
Вот он. Увидев его, Константин сразу понял, что теперь точно успеет. Всё не может закончится сейчас, когда весь путь почти пройден, и цель уже маячит перед ним. Неогносис высился всего в паре сотен шагов, разинув в немом призыве свой круглый тоннелеобразный рот.
За годы исследований Неогносис стал частью лунного мегакомплекса, врос в него, затерявшись среди металла, бетона и пластика. Давно минули времена, когда к восьмиугольнику надо было подъезжать на вездеходе, нарядившись в скафандр. Теперь у Неогносиса была своя резиденция – необъятных размеров помещение, именуемое Собором, над которым красовался прозрачный купол. Через него легендарное строение можно было обозревать с прибывающих или взлетающих с Луны кораблей и экскурсионных шаттлов. Сейчас Неогносис был превращён в своего рода музей и подготовлен к приёму туристов: тут и там взор притягивали красочные голограммы. Под сводами Собора медленно вращалась огромная цифра «8», поблёскивая голубым сиянием. Вокруг восьмиугольника, как рыбки в аквариуме, вальяжно плавали портреты пяти избранных, самым большим из которых был его, Константина, портрет.
Константин отвёл взгляд, не в силах видеть своё лицо – улыбающееся, самодовольное, преисполненное гордости. Он считал себя Прометеем, который обманет богов и похитит у них драгоценный огонь. Что ж, радуйся, глупец, – кража удалась. Теперь беспощадный орёл в аду будет вечно клевать твою печень.
Не чувствуя ног, Константин преодолел короткий тоннель и обессиленный рухнул на гладкий пол объятого мраком Зала. Зал был холоден и пуст, и, в тоже время, он был наполнен жизнью. Тысячи голосов одновременно звучали в нём. Они что-то возбуждённо шептали, поочерёдно заглушая друг друга, но слов было не разобрать.
- Что… - прохрипел Константин, с трудом приподнимаясь с пола и становясь на колени. Его мутило, рубашка стала тяжёлой от крови, он находился на грани потери сознания. – Что ты пытаешься мне сказать? Ты знаешь, как это остановить? Пожалуйста, скажи мне! Не отворачивайся от меня! Прошу!
Мотыльки в голове запорхали интенсивнее, оживив угасающее сознание. Константин понял, что Неогносис слышит его и реагирует на его слова. Собрав остаток сил, он заговорил более уверенно и чётко:
- Я знаю, что совершил глупость. Знаю, что вёл себя как безответственный болван. Я не имел права так легкомысленно распоряжаться знанием, которое ты передал мне. Мне нет оправдания. Я заслужил самую строгую кару. Но мир не должен погибнуть! Планеты, звёзды, галактики не должны отвечать за человеческое безумие! Они ни в чём не виноваты! Я прошу тебя! Я умоляю тебя - дай мне возможность всё исправить! А потом делай со мной, что хочешь! Можешь отправить меня в самое худшее место в аду, только пусть Земля и Солнце останутся целы. Пусть вся вселенная останется цела! Пусть у моих несмышлёных сородичей появится второй шанс. Я так люблю этих засранцев, не смотря на все их выходки. Я только сейчас понял, как я их люблю. Пожалуйста, помоги… Услышь меня…
Увлечённый своей проникновенной речью, Константин не сразу заметил, как в окружающей обстановке что-то изменилось. Появились прямые, как копья, лучи жёлтого света, да и сам себя он стал чувствовать как-то иначе, будто угодил в другое тело. Он поднёс к свету руки и с изумлением увидел толстые перчатки лунного скафандра. Откуда на нём скафандр? Он растерянно оглянулся и увидел позади себя четыре фигуры, тоже облачённые в скафандры. Свет их фонарей прочертил неподвижные линии в густой темноте Зала. Все четверо стояли, замерев в спонтанных позах, словно манекены.
- Кто вы? – спросил Константин, но ответа не последовало. Он осторожно приблизился к незнакомцам и направил фонарь в стеклянные забрала шлемов, осветив застывшие лица.
Невероятно… Это были его коллеги по Магистрату Восьмиконечной Звезды. Только не такие, какими он знал их сейчас после многочисленных процедур омоложения и биокоррекции. Они выглядели точь-в-точь как в тот день, когда они всей пятёркой впервые вошли в Неогносис. Те же лица, те же скафандры. И сам Константин тот же. Щуплый, маленький математик, неуклюже переставляющий ноги в космонавтских ботинках. Рана на ухе исчезла, будто её и не было. Константин помахал руками перед носом у друзей, но те продолжали стоять безмолвными изваяниями. Для них время остановилось.
- Что происходит? - подумал Константин, не заметив, что произнёс эту фразу вслух.
И тут на него снова обрушилась лавина голосов, шепчущих наперебой. Но теперь их бормотание уже не было таким непонятным. Константин начинал прозревать. И то, что он узнавал, повергало его в шок.
Сейчас 2048 год. День, когда люди впервые ступили в Неогносис. И всегда был только этот день, этот час и эта минута. Многовековая игра в загадки, космическая экспансия, встреча с ниангами, «Перст Господень», страшная гибель вселенной – всего этого не было. Всё это был лишь сон, морок, иллюзия. Хотя, нет, не так, – это была симуляция.
Константин обомлел, потрясённый внезапно открывшейся правдой. Суть великой игры предстала перед ним во всей красе, побуждая одновременно прыгать от счастья и в отчаянии рвать на себе волосы.
Их проверяли. Им устроили экзамен. И они его с треском провалили.
Неизвестные инженеры соорудили устройство, которое подключилось к разуму пятерых представителей человечества и создало для них виртуальную реальность, чтобы поставить эксперимент. Целью эксперимента было выяснить, как поведут себя люди, получив в распоряжение определённые знания и навыки. Содержимого мозга пяти человек разных полов, возрастов, национальностей и профессий хватило, чтобы воссоздать психологический портрет всего человечества и смоделировать его поведение в тех или иных обстоятельствах. Вся игра происходила у них в голове и длилась не дольше нескольких секунд. За эти секунды они успели прожить необычайно долгую и насыщенную событиями жизнь, оказавшуюся миражом…
Зачем это было нужно? Об этом Неогносис молчал, не желая расстаться с последней тайной. Но Константин догадывался, что за всем этим стояла великая возможность для человечества. Возможность приобщиться к чему-то находящемуся за гранью нашего воображения. Не просто завладеть какими-то технологиями, но выйти на совершенно новый виток эволюции, пережить духовную трансформацию и быть принятыми в сообщество древних и мудрых существ, хранителей Вселенной.
Но эта возможность была безвозвратно упущена. И не в последнюю очередь, благодаря ему – Константину. Он оказался самым талантливым и упорным из всех, и Неогносис почувствовал это и именно ему выделил главную роль в своей грандиозной пьесе. Но, несмотря на свои достоинства, Константин по большому счёту был таким же, как все люди, – безрассудным и эгоцентричным. Так что у этого сценария мог быть только один финал.
Да, конца света не будет. Звёзды и дальше будут светить, а планеты вращаться вокруг них. Им ничего и не угрожало, – весь пережитый кошмар оказался мастерски срежиссированным спектаклем, отыгранным в мозгу у Константина. Но чувства облегчения и радости затмевались глубочайшей обидой и разочарованием.
Прости, Неогносис. Мы оказались не готовы. Я оказался не готов.
И что же теперь делать? Как дальше жить с этим? Константин не мог себе этого представить. Он хотел умереть, раствориться, быть проглоченным чёрным пятном из своего недавнего видения. Но это был бы слишком лёгкий исход, незаслуженно лёгкий.
- И что теперь? – обречённо воззвал Константин к вязкой, клубящейся мгле взбудораженного Зала. – Для нас навсегда всё закончено? Второго шанса не будет? Неужели мы настолько безнадёжны, что совсем его не заслужили?
Многоголосый шёпот внезапно умолк. Зал погрузился в гробовую тишину, нарушаемую только надрывным дыханием Константина. А потом пространство вокруг взорвалось ослепительным белым светом. Константин зажмурился. Он явственно ощутил, как свет, просочившись сквозь материал скафандра, ласково щекочет ему кожу, проникает в тело и наполняет его изнутри. Стало вдруг невообразимо легко и радостно. Константину показалось, что он – воздушный шарик, который надули и отпустили в свободный полёт. И, прежде чем его сознание окончательно растаяло в искрящемся белом мареве, в нём успела промелькнуть одна чрезвычайно волнующая мысль.
Это ещё не конец.
Выдержка из статьи о Константине Соколове в Википедии за 2050 год:
К. Соколов вместе с четырьмя остальными членами группы вошёл в Восьмиугольник в 14:37 по лунному времени. С группой тут же была потеряна аудио и видеосвязь. В Восьмиугольник был немедленно отправлен робот, который обнаружил четырёх исследователей. Они лежали без сознания посреди обширного пустого помещения, известного как Зал. К. Соколова среди них не было. Четверо найденных членов группы пришли в себя через восемь минут после того, как их извлекли из Восьмиугольника. Медицинское обследование установило, что они не подвергались насильственному нападению. В их организмах отсутствовали следы известных науке отравляющих или психоактивных веществ. Тем не менее, у всех четверых наблюдалась частичная потеря памяти. Никто из них не мог вспомнить, что случилось с ними в Восьмиугольнике. Дальнейшие поисковые работы в Зале с применением робототехники не дали никаких результатов. Не удалось обнаружить ничего, что могло бы пролить свет на загадочное исчезновение К. Соколова. 17 сентября 2048 года в Восьмиугольник впервые после инцидента снова вошли люди. С тех пор в сооружении побывали сотни человек, и ни с кем из них не произошло ничего экстраординарного. Случившееся с группой Густвасона, как и судьба К. Соколова, по сей день окутано мраком тайны. Неизвестным остаётся также назначение Восьмиугольника, который более никак не проявлял себя с того рокового дня.

Тук-тук-тук.
Отдалённый звук прорвался сквозь завесу сна, ослабив путы сладостного забытья.
Тук-тук-тук.
Теперь он прозвучал гораздо ближе и, как будто бы, настойчивее.
Тук-тук-тук.
Константин нехотя разлепил свинцовые веки. В глаза тут же ударил дневной свет, раздались чьи-то взволнованные возгласы. Сощурившись, Константин разглядел две нависшие над ним чумазые мордашки. Мальчик и девочка. Обоим не больше десяти. Они смотрели на него круглыми, как монеты, глазами. Набравшись смелости, девочка обратилась к нему на каком-то неведомом языке. И Константин с удивлением осознал, что понимает её.
- Здравствуй. Как тебя зовут? – спросила девочка.
- Константин, - ответил он и неожиданно для себя свободно заговорил на языке, который до этого дня ни разу не слышал. – Меня зовут Константин. А тебя?
- Алмира. А это мой брат Даис. А почему на тебе такая странная одежда?
- Странная? – Константин приподнял голову и осмотрел себя. На нём был лунный скафандр. Только сейчас до него дошло, что он взирает на детишек через стеклянное забрало шлема. Видимо, стуча в стекло, они его и разбудили. Но где он находится?
Кряхтя, Константин опёрся на локоть и стал подниматься. Дети с опаской отступили на несколько шагов. Встав на ноги, Константин потянулся, одновременно оглядываясь вокруг. Во все стороны от него раскинулось широкое поле. Константин стащил с себя шлем и с наслаждением втянул чистейший воздух, приправленный ароматом полевых трав. Беззаботно трещали кузнечики. В безоблачном небе игриво сияло солнце. Типично земной пейзаж.
Земля… Солнце…
Он наконец-то всё вспомнил. Земля едва не погибла. Солнце едва не погибло. По его вине. Он пытался спасти их, он бежал, задыхаясь, лишаясь сил. А потом оказалось, что всё было понарошку… Но что это за место? Очередная иллюзия, сотворённая Неогносисом? Новая хитроумная игра?
- Где мы находимся? – спросил Константин у детей. В ответ прозвучало какое-то ничего не говорящее название не то посёлка, не то города, не то страны. Внимательно присмотревшись к ребятишкам, Константин заметил, что их незамысловатая одёжка явно не соответствует 2048 году. Неужели Неогносис переместил его в пространстве и во времени?
«Это ещё не конец», - эхом отозвалась мысль, сверкнувшая, когда светящийся поток уволок Константина в другую реальность.
- Отведите меня к взрослым, - попросил он и, тяжело пыхтя, поплёлся в непредназначенном для земных условий скафандре вслед резво скачущим детям.
В деревне, куда привели Константина, его появление вызвало настоящий переполох. Вначале все не на шутку перепугались, увидав незнакомца в странном одеянии. Некоторые даже схватились за оружие. Но Константин, применив блестящее красноречие на языке, который теперь был для него как родной, сумел успокоить взволнованную публику. После долгих разговоров с селянами ему удалось составить приблизительную картину мира, в котором он очутился. Его первоначальное предположение оказалось верным: он перемещён в прошлое, вероятно, на несколько тысяч лет назад. Знание местного языка по-видимому было загружено Неогносисом в его мозг, чтобы он мог общаться с аборигенами. Вот только зачем?
Необыкновенный гость очень заинтересовал обитателей деревни. Одна семья любезно предоставила ему кров в своём нехитром жилище, которое тут же превратилось в место всеобщего паломничества. Люди приходили поглазеть на таинственного чужестранца и попутно осыпали его градом вопросов. Константин уклончиво отвечал о стране, из которой прибыл, и о том, как оказался в здешних краях. Поняв, что много из незнакомца не вытащить, общительные туземцы начинали рассказывать о себе, жаловаться на свои болячки, бытовые проблемы и семейные неурядицы. От нечего делать Константин стал давать им советы, руководствуясь логикой и знаниями человека XXI века, прикоснувшегося к источнику внеземной мудрости. Вылечил одного, помирил с женой другого, уладил спор между соседями, сконструировал и помог построить селянам ветряную мельницу. И вот уже слава о всеведущем пришельце понеслась во все стороны, заглядывая в каждую деревню, село и хутор. Отовсюду потянулись к Константину страждущие, которым не терпелось получить помощь в своих делах. И Константин помогал им, причём абсолютно безвозмездно. Он начал догадываться, что в этом и состоит его искупление – в бескорыстной помощи людям, сильно уступающим ему в развитии. К тому времени он уже обзавёлся собственной хижиной и почти безвылазно сидел в ней, принимая бесконечных посетителей с их просьбами и жалобами. Очень скоро это начало его тяготить. Он чувствовал, что попусту тратит свой потенциал. Неужели только за тем его отправили сюда, чтобы он исполнял роль третейского судьи в имущественных спорах и помогал незадачливым крестьянам избавиться от вшей? Нет. Этим людям нужно от него совсем другое. Он способен дать им намного большее, поделиться с ними откровением, которое снизошло на него, когда он, истекая потом, кровью и слезами, молил Неогносис о возможности всё исправить. Именно это и есть тот дар, с которым его направили в этот мир. Сюда он пришёл совершенно другим человеком, никогда не повторившим бы ошибок прошлого, а точнее, будущего. Сможет ли он донести до этих дремучих людей хотя бы крупицу той истины, которая навсегда поселилась в его сердце? Заронить в их души семена, которые, спустя поколения, прорастут, сокрушив преграды невежества, и помогут их потомкам сделать правильный выбор, когда это потребуется? Но этого нельзя добиться, сидя в хижине и принимая посетителей по очереди. Нужно, чтобы его послание одновременно услышало как можно больше людей в разных местах. Так оно не затеряется, не будет забыто, а продолжит путешествовать от человека к человеку, от сердца к сердцу. И Константин покинул своё жилище и отправился странствовать. Молва о нём бежала далеко вперёд, поэтому, куда бы он не пришёл, вокруг него всегда собирались толпы заинтересованных. Простыми и понятными словами он объяснял им вещи, выходившие далеко за пределы их примитивных воззрений. Он рассказывал о совершенстве и многообразии мира, о законах природы, о космосе, о взаимосвязи всего сущего и важной роли человека во вселенских процессах. Он ничего не говорил им о времени, из которого прибыл, о Неогносисе и его загадках. Его аудитория ещё не созрела для восприятия столь сложной информации. К тому же, Константин интуитивно чувствовал, что некоторые тайны должны оставаться тайнами до поры до времени. Важнее всего было донести до слушателей послание, с которым Неогносис отправил его сюда. И посланием этим была любовь. Безусловная, искренняя любовь, как основа истинной природы человека и залог выживания и процветания. К этому Константин сводил каждое своё выступление, и это неизменно вызывало бурный восторг у подавляющего большинства слушателей. Константин был уверен, что жизнь многих из них уже не будет прежней, и они непременно будут делиться услышанным с другими. Он постепенно начинал осознавать весь смысл миссии, возложенной на него Неогносисом. Он жаждал исправить ошибку, совершённую в его лице всем человечеством, заплутавшим в тумане из ложных идеалов и ценностей. И ему дали такой шанс – воспитать это нерадивое дитя по имени Человек подобающим образом, направить его развитие в иное русло, которое не кончится крутым обрывом в никуда. Можно ли в одиночку изменить ход истории, бродя из деревни в деревню и выступая перед пахарями и скотоводами? Поначалу Константин не очень в это верил, но понемногу вера его окрепла. Там, где пробудился один, пробудятся ещё десятки. Где пробудились десятки, пробудятся сотни. Где пробудились сотни, пробудятся тысячи. Где пробудились тысячи, пробудятся миллионы…
И они пробуждались. Со слезами счастья на глазах люди подходили к Константину, благодарили его, заключали в объятия, целовали руки. В его необычном для здешних мест имени им слышалось словосочетание каас татин, что на их языке означало «крылатый олень». Отныне это прозвище намертво закрепилось за Константином. У него стали появляться последователи – те, кто пожелал отправиться вместе с ним, чтобы как можно глубже вникнуть в суть учения и потом самостоятельно распространять его по свету. Сидя вокруг костра долгими вечерами Константин и его ученики вели вдохновенные беседы, делились мнениями, устраивали философские диспуты. Один из адептов, образованный человек, показал, как изготавливать свитки из древесной коры и чернила из сажи, а также обучил всех грамоте. Теперь послание можно было изложить в письменном виде. Ученики старательно записывали то, что диктовал им Константин, делали многочисленные копии рукописей и, придя в очередное селение, раздавали всем умеющим читать.
Разумеется, рано или поздно кому-то это должно было сильно не понравиться.
И вот он здесь – томится в угрюмом каменном мешке в ожидании ужасной смерти. Но смерть более не страшила Константина. Лишь одно волновало его сейчас: сколь многое сумел он сделать во имя поставленной цели, успел ли посеять достаточное количество семян, чтобы в будущем они дали всходы? Удалось ли хоть немного подтолкнуть блуждающее человечество в верном направлении, задать необходимую инерцию? Константин не знал этого, но очень хотел в это верить. И верил. Верил в то, что его труды не пропадут даром. В то, что его смерть не будет напрасной. В то, что спираль судьбы, лихо закрученная Неогносисом, в конечном счёте вела его именно сюда. А ещё он верил – что бы ни случилось завтра, на этом всё не закончится. Один Константин умрёт, но, спустя много веков, другой Константин родится, чтобы стать знаменосцем человечества, бодро шагающего по ступеням истории. И очень, очень хотелось верить, что эта новая версия Константина окажется мудрее и прозорливее предыдущей. Лишь бы хватило семян…
Константин поднялся с пола и подошёл к стене, в которой на недосягаемой высоте было проделано маленькое зарешёченное оконце. Сквозь него виднелся краешек Луны, одиноким фонарём светившей в ночном небе. Интересно, Неогносис уже там или будет построен позже? А может, Луна и есть Неогносис? Искусственный спутник, ждущий гостей с Земли, чтобы поиграть с ними в увлекательную игру? А что, если…
Что, если игра и сейчас продолжается? И всё происходящее с Константином снова является симуляцией, искусным обманом? От такого предположения голова пошла кругом. Иллюзия настолько тесно переплелась с реальностью, что Константин уже не мог определить, где заканчивалось одно, и начиналось другое. Да и существовала ли реальность хоть когда-либо? Быть может, вся его жизнь с самого рождения была частью некой экспериментальной программы?
И, словно в подтверждение его домыслов, под черепной коробкой шевельнулось знакомое, хоть и изрядно подзабытое ощущение.
Порхание крохотных мотыльков.
А потом невидимая сила выдернула пробку из резервуара подсознания, и оттуда хлынул бурлящий поток воспоминаний. И Константин испытал своё последнее откровение. Он понял, что всё это было уже не раз: восьмая загадка, «Перст Господень», гибель вселенной и отправка в прошлое. Их с Неогносисом игра длилась намного дольше, чем Константин себе представлял. Раз за разом он доходил до финальной черты и терпел неудачу, столкнув человечество в пропасть. После чего возрождался на заре цивилизации, чтобы подготовить себя, а заодно и весь мир к матч-реваншу. В разные эпохи, в разных местах он добивался разных результатов. Где-то ему удалось повлиять на массовое сознание и заложить основу новых мировоззренческих концепций, где-то он смог достучаться лишь до ограниченного числа людей, а где-то его появление осталось почти незамеченным. Так он перевоплощался много раз, поочерёдно примеряя на себя роль то дьявола, то мессии. Теперь логика Неогносиса стала ясна как день. Чтобы стать спасителем мира, нужно сначала познать, каково быть его разрушителем.
Но можно ли вообще спасти этот мир? И есть ли конец у игры? Или Константин навечно застрял в круговороте перевоплощений без малейшей надежды вырваться из него? Ответа на этот вопрос он не знал. Ему оставалось только верить и быть готовым. Готовым перевоплотиться столько раз, сколько потребуется, чтобы однажды Константин Соколов, ступивший в покои лунного божества в 2048 году, принял верное решение.
И что будет тогда? Об этом мотыльки в голове упрямо хранили молчание.
Ясно было одно. Завтра ничего не кончится.
Игра продолжается.

В живописной горной долине, рассечённой блестящей полоской реки, расположился небольшой, но быстро растущий городок. Здесь селились люди, которые были вынуждены покинуть родные места из-за нашествия кремейских орд. Война, заранее объявленная победоносной, обернулась чудовищной катастрофой для Империи. Ослеплённый собственным величием правитель недооценил мощь варварских племён, собранных в единый кулак. Разгромив имперское войско, ворвавшееся на их земли, кремеи устремились на север подобно стае голодной саранчи. Небо над Империей заволокло дымом пылающих городов. После непродолжительной осады пала столица, и стены восхитительных дворцов и храмов обагрились кровью. Император попытался скрыться, переодевшись простолюдином, но был пойман и подвергнут жестокой казни. Узнав о его гибели, жители северных провинций принялись массово покидать свои дома, прежде чем к ним нагрянут кремеи. Среди прочих бежал и Элимен со своей беременной невестой Тамалой. Их путь лежал в горы, от которых дети степей кремеи предпочитали держаться подальше. Там, под защитой вершин, заботливо скрывавших маленький цветущий рай, сотни беженцев нашли своё пристанище.
С тех пор минуло четыре года. Город, воздвигнутый переселенцами, ширился и рос, являя собой оплот мира и спокойствия посреди бушующего хаоса. Из окрестных земель продолжали прибывать люди, сумевшие ускользнуть из-под гнёта свирепых кремеев. В здешних лесах в изобилии водилась дичь, а река не скупилась на рыбу. Элимен освоил ремесло плотника и теперь занимался постройкой домов и изготовлением мебели. У них с Тамалой родилась дочь. Элимен наслаждался своей новой жизнью, полагая, что все несчастья остались позади. Но он ошибался.
Не сбавляя шаг, Элимен спешил по терявшейся в зарослях тропе, крепко прижав к груди мелко дрожащее тельце. Этим утром в их жилище проникла клиномордая змея и укусила его дочь Изу. Теперь жизнь малышки неумолимо таяла с каждой секундой. Укус клиномордой змеи обычно заканчивался смертельным исходом. Но был один человек, который мог спасти девочку. Он всего полгода как объявился в долине, но уже успел приобрести известность. Поговаривали, что он очень умелый знахарь, способный излечить самые редкие и тяжёлые хвори. Человек этот жил отшельником в лесной глуши и редко выбирался в люди. До сей поры Элимен ни разу его не видел. Но сейчас он жаждал как можно скорее встретиться с ним, пока слабеющее дыхание Изы не утихло насовсем.
Впереди показался земляной вал, рукотворное происхождение которого выдавала труба из глиняных кирпичей и грубая деревянная дверь в центре. Элимен забарабанил в дверь кулаком, моля всех известных ему богов, чтобы знахарь оказался дома.
- Входите! – донёсся изнутри хриплый голос.
Элимен толкнул дверь и вошёл в полутёмное помещение, где единственным источником света служили несколько расставленных по углам свечей. В ноздри ударил запах сушёных трав, собранных в пучки и гирляндами развешенных под потолком.
- Что случилось? – спросил голос.
Элимен не сразу увидел говорившего, – тот сидел за столом настолько неподвижно, что его очертания сливались с окружающей обстановкой. Тусклый свет свечи освещал лишь нижнюю половину лица.
- Мою дочь укусила клиномордая змея. Вы можете что-нибудь сделать?
- Когда это случилось?
- Около часа назад.
- Клади её вот туда, на лежанку, - сказал мужчина, вставая из-за стола.
Элимен аккуратно уложил дочь и, обернувшись, встретился глазами со знахарем.
Нет… По спине Элимена волной прокатились холодные мурашки. Этого не может быть…
- Ты… - выдохнул Элимен, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног. Стоявший перед ним человек сильно изменился. Он заметно постарел и осунулся, растрёпанная борода пестрела проседью, а лицо в нескольких местах пересекали глубокие шрамы. И всё же, вне всяких сомнений, это был он.
- Здравствуй, пастух, - с улыбкой произнёс знахарь. – Вот мы и встретились снова. Готов поспорить, меня ты меньше всего ожидал здесь увидеть.
- Но.. Но как… Почему ты здесь? - Элимену начало казаться, что он видит какой-то дурной сон: сперва укушенная дочь, теперь это.
- Об этом потом, - сказал знахарь, отодвигая Элимена в сторону. – Сначала нужно заняться твоей дочерью.
Он поставил на табурет рядом с лежанкой толстую, ярко горящую свечу и приложил ладонь ко лбу девочки.
- Куда укусила змея?
- В ногу… - после короткой паузы ответил Элимен, всё ещё не пришедший в себя от неожиданной встречи. – В ступню левой ноги.
Знахарь плеснул из кувшина воды в деревянную кружку, капнул туда что-то из маленького пузырька и поднёс кружку к бесцветным губам Изы.
- Вместе с потом твоя дочь потеряла очень много влаги, которую необходимо восполнить, - пояснил он. – Я добавил средство, которое ненадолго приостановит действие яда. Укус клиномордой змеи чрезвычайно опасен. К счастью, мне известен рецепт отвара, который поможет вывести яд из организма.
Напоив девочку, знахарь разжёг огонь в печи и подвесил над ним котелок с водой.
- Присядь, пастух. Приготовление отвара потребует времени. А я пока расскажу тебе всё, что ты хочешь узнать, но стесняешься спросить.
Знахарь стал отрывать от висящих травяных пучков маленькие щепотки и бросать их в котелок. Он действовал не глядя, – его руки прекрасно знали, где какие травы расположены.
- Ты здорово изменился с момента нашей первой встречи, - говорил он по ходу дела. – Возмужал, окреп телом. Уже совсем не тот тощий пацан, которому я едва не отсёк руку.
Элимена передёрнуло от жуткого воспоминания.
- Именно тогда Крылатый Олень разглядел во мне что-то… - продолжал Асмигор. – Что-то, о чём я и сам подозревал, но боялся себе признаться. Я ведь и правда тебя тогда пожалел. Впервые в жизни пожалел кого-то. И это послужило толчком к моему перерождению, хоть сам я тогда этого и не почувствовал. Будто дала трещину скорлупа, за которой я так долго прятался. Так что я благодарен тебе за то, что ты так вовремя появился в моей жизни. Но озарение пришло не сразу… - он горько вздохнул. – К сожалению, несколько позже, чем хотелось бы. Как ты, наверное, знаешь, я доставил Крылатого Оленя в столицу, где его предали мучительной смерти.
Элимен кивнул.
- В моём селении люди говорили, что боги наслали на нас кремеев в наказание за то, что император казнил святого. А ты… Ты видел, как он умер?
- Да, - ответил Асмигор. – Я был неподалёку до самой последней минуты и смотрел ему прямо в глаза, когда его дух покидал тело.
Они оба ненадолго замолчали. Потом Асмигор продолжил:
- Понимая, что не смогу больше окунать руки в кровь, я попросил императора освободить меня от воинской клятвы. Это привело его в неописуемую ярость. Он назвал меня предателем и трусом, лишил благородного титула, отнял у меня дом и всё моё имущество. Я влачил жизнь бродячего пса, скитаясь по свету и питаясь объедками. Однажды шайка пьяных юнцов решила поупражняться в метании ножей на бездомном бродяге. Весь израненный, я бежал от них, слыша за спиной задорное улюлюканье. Поняв, что мне не уйти, я спрыгнул с моста. Холодные воды реки поглотили меня, и я решил, что боги наконец-то смилостивились надо мной, и я вот-вот увижусь со своей погибшей семьёй. Но это было только начало долгой дороги к искуплению. Боги не желали отпускать меня так быстро. Мне ещё предстояло послужить людям. Старый шаман выловил меня из реки, выходил и поставил на ноги. Он обучил меня искусству врачевания, и я стал помогать ему исцелять людей, а после того, как старика призвали духи, занял его место. Потом все разбежались, испугавшись прихода кремеев, и мне стало некого лечить. Тогда я отправился туда, где мои навыки найдут применение. И вот я здесь.
В котелке настойчиво забулькало и оттуда заструился тонкий, щекочущий аромат.
- Ну что ж, отвар готов, - провозгласил Асмигор и снял котелок с огня. Дав горячему вареву немного остыть, он тщательно перемешал его ложкой и принялся сосредоточенно поить им девочку.
- Теперь надо ждать, пока отвар впитается в кровь и растворит в себе яд, - сказал Асмигор, когда котелок опустел. – Обычно это происходит довольно быстро.
Вдвоём с Элименом они вышли наружу, чтобы наполнить лёгкие свежим воздухом.
- Спасибо, - сказал Элимен, кладя руку на плечо знахаря.
- Тебе спасибо, друг мой. Я просто отдаю должок. Всё же не бывает на свете случайных встреч. Наши пути должны были пересечься, чтобы мы смогли помочь друг другу.
Они помолчали, думая каждый о своём, а потом Элимен спросил:
- По-твоему, мы сможем когда-нибудь жить так, как он говорил? Всегда и во всём руководствуясь состраданием, чувством ответственности и любовью?
Асмигор усмехнулся:
- Только безумец поверит в то, что человечество способно на такое. Оглянись вокруг. Природа ещё не сотворяла существ, свободных от диктатуры борьбы и насилия. Медведь рвёт на части, пчела жалит, змея кусает. Все вынуждены играть по этим правилам. Но человек своенравен: он любит бросать вызов природе и делать всё по-своему. Часто это приводит к плачевным последствиям. Но если кто-нибудь мудрый, талантливый и бесстрашный укажет путь, то, быть может…
Он остановился на полуслове, хитро глядя на Элимена.
- Не люблю предсказывать будущее. Я всё-таки лекарь, а не ясновидец. Пойдём лучше посмотрим, как там твоя дочурка.
Спустя несколько часов, мужчина и девочка петляли по лесной тропе в направлении города – туда, где в непрерывной суете пульсировала людская жизнь, где каждый чего-то желал, за что-то боролся, на что-то надеялся, и порой даже кого-то любил. А над всем этим закатное солнце, обхватив багряными лучами пики гор, кружило Землю в магическом танце рождения и смерти. Оба небесных тела с любопытством наблюдали за своими недавно произведёнными на свет детьми – такими забавными и такими многообещающими…

Регистрационный номер №0411420

от 7 марта 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0411420 выдан для произведения:

«Тому, кто не постиг науки добра,
всякая иная наука приносит лишь вред».
Мишель де Монтень.

В живописной горной долине, рассечённой блестящей полоской реки, расположился небольшой, но быстро растущий городок. Здесь селились люди, которые были вынуждены покинуть родные места из-за нашествия кремейских орд. Война, заранее объявленная победоносной, обернулась чудовищной катастрофой для Империи. Ослеплённый собственным величием правитель недооценил мощь варварских племён, собранных в единый кулак. Разгромив имперское войско, ворвавшееся на их земли, кремеи устремились на север подобно стае голодной саранчи. Небо над Империей заволокло дымом пылающих городов. После непродолжительной осады пала столица, и стены восхитительных дворцов и храмов обагрились кровью. Император попытался скрыться, переодевшись простолюдином, но был пойман и подвергнут жестокой казни. Узнав о его гибели, жители северных провинций принялись массово покидать свои дома, прежде чем к ним нагрянут кремеи. Среди прочих бежал и Элимен со своей беременной невестой Тамалой. Их путь лежал в горы, от которых дети степей кремеи предпочитали держаться подальше. Там, под защитой вершин, заботливо скрывавших маленький цветущий рай, сотни беженцев нашли своё пристанище.
С тех пор минуло четыре года. Город, воздвигнутый переселенцами, ширился и рос, являя собой оплот мира и спокойствия посреди бушующего хаоса. Из окрестных земель продолжали прибывать люди, сумевшие ускользнуть из-под гнёта свирепых кремеев. В здешних лесах в изобилии водилась дичь, а река не скупилась на рыбу. Элимен освоил ремесло плотника и теперь занимался постройкой домов и изготовлением мебели. У них с Тамалой родилась дочь. Элимен наслаждался своей новой жизнью, полагая, что все несчастья остались позади. Но он ошибался.
Не сбавляя шаг, Элимен спешил по терявшейся в зарослях тропе, крепко прижав к груди мелко дрожащее тельце. Этим утром в их жилище проникла клиномордая змея и укусила его дочь Изу. Теперь жизнь малышки неумолимо таяла с каждой секундой. Укус клиномордой змеи обычно заканчивался смертельным исходом. Но был один человек, который мог спасти девочку. Он всего полгода как объявился в долине, но уже успел приобрести известность. Поговаривали, что он очень умелый знахарь, способный излечить самые редкие и тяжёлые хвори. Человек этот жил отшельником в лесной глуши и редко выбирался в люди. До сей поры Элимен ни разу его не видел. Но сейчас он жаждал как можно скорее встретиться с ним, пока слабеющее дыхание Изы не утихло насовсем.
Впереди показался земляной вал, рукотворное происхождение которого выдавала труба из глиняных кирпичей и грубая деревянная дверь в центре. Элимен забарабанил в дверь кулаком, моля всех известных ему богов, чтобы знахарь оказался дома.
- Входите! – донёсся изнутри хриплый голос.
Элимен толкнул дверь и вошёл в полутёмное помещение, где единственным источником света служили несколько расставленных по углам свечей. В ноздри ударил запах сушёных трав, собранных в пучки и гирляндами развешенных под потолком.
- Что случилось? – спросил голос.
Элимен не сразу увидел говорившего, – тот сидел за столом настолько неподвижно, что его очертания сливались с окружающей обстановкой. Тусклый свет свечи освещал лишь нижнюю половину лица.
- Мою дочь укусила клиномордая змея. Вы можете что-нибудь сделать?
- Когда это случилось?
- Около часа назад.
- Клади её вот туда, на лежанку, - сказал мужчина, вставая из-за стола.
Элимен аккуратно уложил дочь и, обернувшись, встретился глазами со знахарем.
Нет… По спине Элимена волной прокатились холодные мурашки. Этого не может быть…
- Ты… - выдохнул Элимен, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног. Стоявший перед ним человек сильно изменился. Он заметно постарел и осунулся, растрёпанная борода пестрела проседью, а лицо в нескольких местах пересекали глубокие шрамы. И всё же, вне всяких сомнений, это был он.
- Здравствуй, пастух, - с улыбкой произнёс знахарь. – Вот мы и встретились снова. Готов поспорить, меня ты меньше всего ожидал здесь увидеть.
- Но.. Но как… Почему ты здесь? - Элимену начало казаться, что он видит какой-то дурной сон: сперва укушенная дочь, теперь это.
- Об этом потом, - сказал знахарь, отодвигая Элимена в сторону. – Сначала нужно заняться твоей дочерью.
Он поставил на табурет рядом с лежанкой толстую, ярко горящую свечу и приложил ладонь ко лбу девочки.
- Куда укусила змея?
- В ногу… - после короткой паузы ответил Элимен, всё ещё не пришедший в себя от неожиданной встречи. – В ступню левой ноги.
Знахарь плеснул из кувшина воды в деревянную кружку, капнул туда что-то из маленького пузырька и поднёс кружку к бесцветным губам Изы.
- Вместе с потом твоя дочь потеряла очень много влаги, которую необходимо восполнить, - пояснил он. – Я добавил средство, которое ненадолго приостановит действие яда. Укус клиномордой змеи чрезвычайно опасен. К счастью, мне известен рецепт отвара, который поможет вывести яд из организма.
Напоив девочку, знахарь разжёг огонь в печи и подвесил над ним котелок с водой.
- Присядь, пастух. Приготовление отвара потребует времени. А я пока расскажу тебе всё, что ты хочешь узнать, но стесняешься спросить.
Знахарь стал отрывать от висящих травяных пучков маленькие щепотки и бросать их в котелок. Он действовал не глядя, – его руки прекрасно знали, где какие травы расположены.
- Ты здорово изменился с момента нашей первой встречи, - говорил он по ходу дела. – Возмужал, окреп телом. Уже совсем не тот тощий пацан, которому я едва не отсёк руку.
Элимена передёрнуло от жуткого воспоминания.
- Именно тогда Крылатый Олень разглядел во мне что-то… - продолжал Асмигор. – Что-то, о чём я и сам подозревал, но боялся себе признаться. Я ведь и правда тебя тогда пожалел. Впервые в жизни пожалел кого-то. И это послужило толчком к моему перерождению, хоть сам я тогда этого и не почувствовал. Будто дала трещину скорлупа, за которой я так долго прятался. Так что я благодарен тебе за то, что ты так вовремя появился в моей жизни. Но озарение пришло не сразу… - он горько вздохнул. – К сожалению, несколько позже, чем хотелось бы. Как ты, наверное, знаешь, я доставил Крылатого Оленя в столицу, где его предали мучительной смерти.
Элимен кивнул.
- В моём селении люди говорили, что боги наслали на нас кремеев в наказание за то, что император казнил святого. А ты… Ты видел, как он умер?
- Да, - ответил Асмигор. – Я был неподалёку до самой последней минуты и смотрел ему прямо в глаза, когда его дух покидал тело. У меня в ушах до сих пор звенят выкрикнутые им тогда слова: «Возлюбите друг друга так же, как я люблю всех вас!»
Они оба ненадолго замолчали. Потом Асмигор продолжил:
- Понимая, что не смогу больше окунать руки в кровь, я попросил императора освободить меня от воинской клятвы. Это привело его в неописуемую ярость. Он назвал меня предателем и трусом, лишил благородного титула, отнял у меня дом и всё моё имущество. Я влачил жизнь бродячего пса, скитаясь по свету и питаясь объедками. Однажды шайка пьяных юнцов решила поупражняться в метании ножей на бездомном бродяге. Весь израненный, я бежал от них, слыша за спиной задорное улюлюканье. Поняв, что мне не уйти, я спрыгнул с моста. Холодные воды реки поглотили меня, и я решил, что боги наконец-то смилостивились надо мной, и я вот-вот увижусь со своей погибшей семьёй. Но это было только начало долгой дороги к искуплению. Боги не желали отпускать меня так быстро. Мне ещё предстояло послужить людям. Старый шаман выловил меня из реки, выходил и поставил на ноги. Он обучил меня искусству врачевания, и я стал помогать ему исцелять людей, а после того, как старика призвали духи, занял его место. Потом все разбежались, испугавшись прихода кремеев, и мне стало некого лечить. Тогда я отправился туда, где мои навыки найдут применение. И вот я здесь.
В котелке настойчиво забулькало и оттуда заструился тонкий, щекочущий аромат.
- Ну что ж, отвар готов, - провозгласил Асмигор и снял котелок с огня. Дав горячему вареву немного остыть, он тщательно перемешал его ложкой и принялся сосредоточенно поить им девочку.
- Теперь надо ждать, пока отвар впитается в кровь и растворит в себе яд, - сказал Асмигор, когда котелок опустел. – Обычно это происходит довольно быстро.
Вдвоём с Элименом они вышли наружу, чтобы наполнить лёгкие свежим воздухом.
- Спасибо, - сказал Элимен, кладя руку на плечо знахаря.
- Тебе спасибо, друг мой. Я просто отдаю должок. Всё же не бывает на свете случайных встреч. Наши пути должны были пересечься, чтобы мы смогли помочь друг другу.
Они помолчали, думая каждый о своём, а потом Элимен спросил:
- По-твоему, мы сможем когда-нибудь жить так, как он говорил? Всегда и во всём руководствуясь состраданием, чувством ответственности и любовью?
Асмигор усмехнулся:
- Только безумец поверит в то, что человечество способно на такое. Оглянись вокруг. Природа ещё не сотворяла существ, свободных от диктатуры борьбы и насилия. Медведь рвёт на части, пчела жалит, змея кусает. Все вынуждены играть по этим правилам. Но человек своенравен: он любит бросать вызов природе и делать всё по-своему. Часто это приводит к плачевным последствиям. Но если кто-нибудь мудрый, талантливый и бесстрашный укажет путь, то, быть может…
Он остановился на полуслове, хитро глядя на Элимена.
- Не люблю предсказывать будущее. Я всё-таки лекарь, а не ясновидец. Пойдём лучше посмотрим, как там твоя дочурка.
Спустя несколько часов, мужчина и девочка петляли по лесной тропе в направлении города – туда, где в непрерывной суете пульсировала людская жизнь, где каждый чего-то желал, за что-то боролся, на что-то надеялся, и порой даже кого-то любил. А над всем этим закатное солнце, обхватив багряными лучами пики гор, кружило Землю в магическом танце рождения и смерти. Оба небесных тела с любопытством наблюдали за своими недавно произведёнными на свет детьми – такими забавными и такими многообещающими…

Было, будет, есть

Узник

Рейтинг: 0 409 просмотров

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!