В день прибытия мы поселились в одном из коттеджных посёлков, что размещён в двадцати милях в юго-западном направлении от единственного города на Далмаке, Хартбрука.
Посёлок окружен равнинной и по большей части пустынной местностью, с одной стороны прилегает к невысокому плоскогорью. Не смотря на скудность окружающих его пейзажей, он просто прелестен! Жители посёлка – это в основном семьи учёных. Комфорт жилья, благоустройство дворовых территорий – всё в нём на должном уровне, благодаря чему людям, прибывающим сюда на поселение, не сложно привыкнуть к абсолютно новому для них месту. Впрочем, я, кажется, чересчур оптимистичен. О том, насколько хорош посёлок и как в нём живётся, следовало бы, конечно, расспросить ранее поселившихся здесь жителей. С этой целью я и решил сегодня совершить прогулку по нему.
Ноги привели меня к дальним от нас домам, где, наконец, что-то привлекло моё внимание и заставило остановиться. Что именно это было – я не сразу понял, так как в какой-то момент пребывал в задумчивости. Чего я не мог увидеть в двух десятках предыдущих домов или на их участках? За ответом не пришлось далеко идти: остановил меня почтовый ящик. Он был прикреплён к забору, мимо которого я только что прошёл. А кроме того… кроме того, сам дом… он выглядел не только свежо, но и интересно, своеобразно – благодаря небольшим изменениям, внесённым в его внешний вид хозяином…
Хозяином был молодой джентльмен лет тридцати с небольшим, среднего роста и полного телосложения. Я заметил его на крыльце в тот момент, когда тянулся к кнопке звонка (которая, кстати, являлась ещё одной странностью). «Внешность – вполне обычная, стиль одежды… коротко говоря, старомодный, даже не старомодный, это что-то вообще из другой эпохи», - подумал я, чувствуя, что это только усиливает мой интерес. Недолго думая, и не обращая внимания на его встречное любопытство, я достал из внутреннего кармана пальто планшет и с воодушевлением принялся рисовать. Хочу объяснить читателю: для меня это было привычным делом, - и не только художественный планшет, но и мольберт со всем необходимым для рисования я зачастую брал с собой даже на небольшую прогулку, давая тем самым повод некоторым людям считать меня сумасшедшим. Последнему обстоятельству я либо не придавал значения, либо искренне радовался – ведь не так уж часто в наше время мы уделяем внимание друг другу.
Наудачу полнотелый джентльмен не делал никаких движений. Он просто стоял на крыльце и смотрел на меня (смотрел, похоже, не менее пронзительно, чем я на него). Я ждал, что он скажет что-нибудь, например: «Что вы делаете?» Но он ничего не сказал. Всё время, пока я рисовал его, он только смотрел на меня. Казалось, мы занимались одним и тем же: изучением друг друга.
Сделав и сохранив мой второй по счёту далмакский этюд, я убрал планшет обратно во внутренний карман пальто, и, как ни в чём ни бывало, обратился к незнакомому джентльмену с ничего не значащим вопросом:
- Как дела?
Поскольку моё поведение могло показаться ему вызывающим, то решил добавить:
- Я с семьёй только третий день на Далмаке. Мне бы хотелось поговорить с кем-нибудь, узнать, как здесь живётся, да и вообще… просто с кем-нибудь познакомиться.
В ответ прозвучало то, что приятно было услышать:
- Заходите…
Джентльмен развернулся и вошёл в дом, открыв шире дверь для меня. Он нравился мне всё больше и больше: простотой, непритязательностью, отсутствием подозрений… Я чувствовал, что иду по некоему пути, и как будто что-то меня к этому подталкивает. «Странное дело, - думал я, - ведь я только-только прибыл сюда, прибыл не просто в другое место, а в буквальном смысле в другой мир, а чувствую себя так, будто это мой дом. Вероятно, люди не зря считали меня странным».
Во всех домах, судя по всему, типовая отделка и обстановка. Войдя внутрь, я увидел те же самые стены, что и у нас, ту же самую мебель. Отличия, конечно, были, но не значительные. Поняв, что детали интерьера здесь мало о чём говорят, я стал обращать внимание на личные вещи, например, на солнцезащитные очки в золотой оправе. Как они могут сочетаться с его монотонностью, неприметностью? Другой одежды, по крайней мере, на той вешалке, что стояла в гостиной, не было…
- Присаживайтесь, - предложил он, выдвигая из-под небольшого круглого столика один из четырёх стульев.
Стул, который предназначался мне, стоял одним боком к окну, выходящему на ту сторону дома, где расположен вход во двор, а другим к основной части гостиной. Это сущая мелочь, но я, как никто другой, радовался именно таким мелочам. Ведь, наслаждаясь беседой, я буду иметь возможность ещё и любоваться видом из окна, и изучать содержимое комнаты.
- Как вас зовут? – тут же последовал его вопрос.
- Вы действительно хотите знать, как меня зовут. Приятная редкость. Большая часть людей, с которыми я знакомился, задавала мне этот вопрос, как бы это сказать… сухо, без интереса. Меня зовут Роберт. Роберт Галахен.
- Вы американец?
- Нет, я в основном англичанин. А кто вы, и как ваше имя?
- Моя родина, так же, как и ваша, Британия. Заражаясь вашим темпераментом и прямотой, хочется сказать больше. В моих жилах течёт немецкая, шведская и бог весть какая ещё кровь; наверняка знаю только, что есть ещё русская. Хотя, впрочем, особого значения это не имеет. Вы, очевидно, художник, а я, с позволения сказать, литератор, вернее преподаватель языка и литературы. Меня зовут Винер, Винер Степс, - и он протянул мне руку, - будем знакомы!
- Что ж, будем знакомы! Только у меня одна просьба: с этого момента обращайтесь ко мне на «ты». Зовите меня Роб.
- В таком случае, я просто Вин.
Помочь сайту
Поздравления
