Среда очнулась в бане, куда я, уже вечером, обессиленный от слёз и боли в плече, отнёс её и принялся мыть, уверенный, что мою покойницу.
Всё последующее время - уже заканчиваются третьи сутки - Среда молчала, и только беззвучно плакала. Отказывалась есть. Впрочем, мне тоже в рот кусок не лез, как я ни старался, но сам был не лучше Среды.
В опоганенный дом ноги отказывались идти, и все эти дни мы провели в бане. Я принёс пару охапков сена, рассыпал на полке, где безустанно лила слёзы Среда.
У входа бессменно дежурила Настя с телятами, время от времени она мычала, зовя меня. Не выходил. Потому что не мог пересилить дикую слабость и апатию. Наблюдая за Средой, я почему-то пришёл к выводу, что она помешалась умом, и во мне всё словно надорвалось, одеревенело. Временами казалось, что я тоже тихо схожу с ума. Ложился рядом со Средой, зарывался в сено и ждал смерти.
Зачем жить, когда всё рухнуло, порублено, опоганено? Погибла Раечка, и часть моей души омертвела. Изрублены Борька и Машка... Среда не в своём уме, я на пол-пути...
За дверью настойчиво звала Настя, ей помогали телята: мол, есть ещё мы, пересиль утраты и продолжай жить...
Зачем? Зачем жить, когда душа мёртвая? Кто я без души? Ходячее туловище... Не желаю таким коптить небо, лучше оборвать это существование...
Подступал липкий, ласковый сон, пеленал меня, как ребёнка, и тихо укачивал...
А может и не сон вовсе, а Смерть явилась по зову, и транспортировала мою мёртвую душу по назначению?
19.Возрождение
...Я открыл глаза и вздрогнул: на меня, склонившись, смотрела Среда. Бледная, с впалыми щеками, заострившимся носиком. А глаза... глаза были живые, смотрели с жалостью и надеждой. Сухие губы дрогнули:
- Любый...
Столько любви было в этом слове, что она перелилась живительным ручейком в меня, разлилась по телу, будя спящие клетки, наполняя их силой.
Среда отпрянула на секунду, и вновь появилась, держа в руках миску из которой струился парок. Глазами сказала: вставай.
Я с трудом приподнял тяжёлое тело, сел. Мы всё ещё находились в бане. Тихо потрескивали дрова в печи.
Среда протянула миску, ободряюще улыбнулась уголками губ.
В миске был почти горячий мясной бульон. Я пил мелкими глотками, не спуская глаз со Среды. На ней были меховые штаны и куртка, такие же, как те, что конфисковала идиотка Ритка. Была вторая пара или... Сколько же я был в отключке?
- Сколько дней прошло? – машинально сорвалось у меня с губ.
Среда сдавлено вздохнула, приподняла левую руку и показала четыре пальца.
Четыре дня?! Не может быть!
Среда, почувствовав мои сомнения, утвердительно кивнула.
Я допил бульон, и ощутил себя значительно лучше. Если очень постараюсь, то...
Среда поспешно оказалась рядом, помогла мне подняться, подставила плечо.
В ногах была слабость, противная дрожь, но они держали моё тело. Я шагнул к выходу.
За дверью было белым бело. Снегу насыпало прилично, он хлопьями облепил кусты, деревья, стены дома. Остро кольнуло в груди, когда глянул на загон, на девственно чистый участок перед поросячьим домиком. Простите, Боря и Маша, что не уберёг вас... Вы доверились мне, а я...
На глаза набежали слёзы. Что бы скрыть их от Среды, захватил горсть снега, умылся.
Среда приподняла край куртки, осторожно вытерла моё лицо, коротко прикоснулась губами к моим губам.
- Спасибо...
Среда потянула меня в дом. Ступив на крыльцо, я невольно затормозил: в памяти тотчас всплыла картина разбоя, нутро протестовало дальнейшему продвижению.
И вдруг под углом дома, за камнем забавно чихнули. Я вопросительно глянул на Среду. Она загадочно улыбалась глазами.
И тут из-за камня появилась... Раечка. Она шла тихо, покачиваясь, часть её туловища обтягивала меховая муфточка.
Жива?!
Раечка приблизилась к крыльцу, стрельнула в меня жёлтыми щёлочками, фыркнула, похоже, укоряющее: мол, а ты уже меня похоронил?
Я качнулся вперёд, споткнулся, и упал на колени перед Раечкой. Руки сами обхватили её мордочку.
- Рая... как я рад... Живая... - слова на полпути размокали, превращаясь в крупные капли, которые посыпались слезами на мордочку рыси.
Я покрывал поцелуями её лоб, глаза, прохладный нос, а Раечка облизывала меня влажным шершавым языком, при этом забавно урчала. И ещё она, как и я, плакала.
А на крыльце стояла Среда, смотрела на нас с улыбкой и плакала от счастья.
Невероятно, но факт: Раечку вернули к жизни дети!
Она уже была на полпути в мир иной, когда живые комочки в утробе вцепились в маму и не пустили. Да, Раечка была беременна. Об этом мне сообщила Среда.
Сама она пришла в себя, когда почувствовала, что ухожу я. И поднялась, и стряхнула всю боль, унижение, как пыль. И встала между мной и явившейся по зову Смертью. Четыре дня и ночи длилось противостояние - Среда одержала победу. Ибо с ней была Любовь, а у костлявой лишь коса.
Умница, не только боролась за мою жизнь, но и восстанавливала разрушенное. За четверо суток Среда умудрилась восстановить постель, посуду, замазала рану Слонику, вымыла и выскребла всю комнату, сшила себе обновку. Как понимаю, она хотела одного: когда я приду в себя, то увижу, что всё на месте, значит, кошмар был во сне, а не наяву... Наивная славная моя девочка!
Вот только Борю с Машей не вернёшь. Скрепя сердцем, Среда употребила их мясо на пользу дела: поила меня и Раечку с ложечки бульонами.
С комом в горле, я опустился на колени перед Средой и, целуя её руки, крепко-крепко прижался к её животу и замер, пьянея...
Помочь сайту
Поздравления
