Семьдесят два часа. День третий, возможно, последний

1

Комитет ядерного планирования, Министерство обороны США.

– Генерал Гровз, – спросил Президент, – что у нас там в Рамштайне? Давайте по существу, с виновниками потом разберёмся.

– База Рамштайн была захвачена войсками президента Германии. Формирования канцлера не смогли дать должного сопротивления на подступах, оборона базы тоже оказалась не готова к такому развитию событий. Наши воины сражались с честью, но, увы, есть серьёзные потери. Президентским военным даже удалось на некоторое время захватить ядерный арсенал. Надо отдать должное немцам, операция спланирована и проведена в лучших традициях блицкрига. С помощью авиационных ударов и подразделений зелёных беретов Рамштайн снова под нашим контролем. Боеприпасы выводим в Данию. Одна бомба была временно потеряна, группе спецназа удалось перехватить похитителей и вернуть её. Господин Президент, мы же поддерживали одно время их президента, недавно переключились на канцлера. Мы понимаем, что делаем? Кто в Германии за нас и за кого мы? Наши умники из разведки не заигрались? А если бы не вернули бомбу, где она могла оказаться?

– А нам не всё равно, кто там со стороны канцлера, а кто за президента дерётся за русский газ в трубе? Усилился президент, мы стали поддерживать канцлера. Разве это не в наших интересах? – спросил Президент.

– Канцлер турок, за него немцы и турки, за президента – немцы, арабы и африканцы. И там и там есть такие отморозки, которых даже в ад не примут. Их всех разбомбить надо, – после паузы генерал добавил, – или уходить, пусть грызутся. Но место хорошее, не хочется бросать.

Пока русские и мы воюем каждый сам с собой. В ответ на русские учебные стрельбы мы ответили своими. Одной ракетой потопили три корабля в районе Гренландии, которые находились друг от друга на расстоянии в сто миль, а также перехватили четыре боеголовки. Необходимые силы выведены на исходные рубежи. У русских тоже.

– Сейчас уйти мы не можем. Разберёмся с русскими, посмотрим. Место, действительно, хорошее. Надо организовать там какую-нибудь третью силу, её даже так и можно назвать – Третья сила, – президент посмотрел в сторону директора ЦРУ, тот согласно кивнул, – Что я понял из доклада Фиони, жить после войны мы будем, но выиграют китайцы. Сейчас прошу пройти в мой кабинет директора НАСА Бейкера и директора Центра стратегического прогнозирования Хьюми.

Президент поднялся из своего кресла пошёл к выходу, следом за ним двинулись Чарльз Бейкер и Присцила Хьюми. В кабинете они разместились за светлым круглым буковым столом, чёрная девушка из прислуги поставила перед каждым фарфоровые чашки и налила чай. Затем она, подкатив маленький столик с хромированными дугами, на котором стояли чайники, кофейники, молоко, булочки, масло и джемы, удалилась.

– Прошу, – сказал Президент, сделав глоток, – замечательный напиток. Доктор Бейкер, мы можем перехватить русскую станцию? Или перекрыть трансляцию с Луны?

– Это будет расценено, как акт войны, – ответил Бейкер, – но в любом случае, мы не можем это сделать. Наш аппарат отстаёт на двое суток.

– Доктор Хьюми, расскажите, что нас ждёт, когда придут снимки лунной поверхности?

Присцила поставила чашку, указательным пальцем поправила очки и заговорила красивым низким голосом.

– Если ничего не предпринимать, господа, то тотальная война не будет самым худшим вариантом. Мы оцениваем наши потери за ближайшие десять лет в двенадцать триллионов долларов прямо и ещё десять косвенно. После того, как наши союзники узнают, что их дурили с полётами человека на Луну, мы не заставим их выполнять наши требования и просьбы. Многие авантюристы от политики попытаются сделать карьеру на антиамериканских настроениях. Также ожидаем резкий спад спроса на американские системы оружия и американские товары. Оружейные рынки отойдут в основном России и Китаю, товарные рынки – Китаю и Европе с Азией. Доллар полетит к чёртовой матери. Мы не сможем содержать такое количество баз за границей, которое есть в настоящий момент, вынуждены будем уходить или консервировать наше присутствие. Это в свою очередь увеличит негативные тенденции к скатыванию  во всемирный кризис. Здесь есть определённый плюс. Общий кризис ударит по всем и наше падение не будет одиноким, всем будет плохо, появятся платформы для переговоров. Но в целом – очень плохо.

– Это если ничего не делать, доктор, Хьюми. Если я Вас понял правильно, то есть предложения по тому, что надо делать? – спросил президент. Он сидел, откинувшись на спинку стула и казалось, что он слушает всё это отстранённо.

– Чего бы мы стоили, господин Президент, если бы обозначали проблемы и не давали рекомендаций по их решению? Один из вариантов мы видели в Центре ядерного планирования. Другой вариант такой: если не можем принудить, мы должны купить русских.

– Купить? – встрепенулся Бейкер, – это вряд ли. По крайней мере, это будет также дорого, как и воевать.

Президент посмотрел на директора НАСА, но так ничего и не сказав, кивнул Присциле, чтобы она продолжала.

– Снизим напряжённость, отменим санкции, продадим десяток заводов в интересных для русских отраслях, для вида поторгуемся, но продадим любые наши технические секреты в электронике, биологии, автомобильных и авиационных отраслях, включая двигатели. Пообещаем и развернём совместные проекты с русскими. Это не разорвёт их отношения с Китаем, но трещинку даст. Потом можно поработать над её расширением. От них потребуем отказа от публикации фотографий высокого разрешения определённых участков лунной поверхности сроком лет на десять-пятнадцать. За это время директор НАСА организует, наконец, полёты американцев на Луну и они, посетив места первых высадок, оставят-таки там следы.

– Осталось добраться до переговоров. Думаю, что русские мирового кризиса боятся гораздо меньше, чем мы.

2

Полторы комнаты, которые ей выделили – одна большая комната и маленькая спаленка с ванной и туалетом – Элен изучила уже вдоль и поперёк. Если отбросить чувство заключения под стражу, они ей даже понравились. Её почти не ограничивали в перемещениях, но всегда сопровождал молчаливый молодой человек с проводками за ухом, который иногда говорил, что туда или сюда идти нежелательно, выходить из дома запрещено категорически. В резном дубовом, вся мебель в апартаментах была сделана из дуба, шкафу книги были главным образом на морские темы, которые её не интересовали. Элен попробовала полистать один из фолиантов,  но он быстро надоел, и она вернула его в шкаф.

Она включила телевизор на канал Эн-Си-Си, шёл фильм о Диком Западе, белый ковбой в паре с чёрным товарищем помогали индейцам. С нарастающим интересом, чередующегося с дремотой, Элен досмотрела до счастливого конца. Вместо ожидаемого очередного фильма начался выпуск новостей.

Диктор, Пол Бозуорт, начал с того, что после испытательных ядерных взрывов в атмосфере на полигонах Невады в Америке и Новой Земли в России, состоялись телефонные переговоры начальников Генеральных штабов обеих стран. Стороны обвинили друг друга в провокации и опасности дальнейшей эскалации. А дальше было неожиданно. После предсказуемого выступления представителя американского Министерства обороны было показано без купюр выступление представителя России. Согласно его информации, пуск ракеты из акватории Охотского моря был произведён через двадцать две минуты после взрыва в Неваде. Далее русский сказал, что Россия отныне обязательно будет поддаваться на провокации, поэтому не советует никому провоцировать её. Стороны договорились не проводить испытательных подрывов ядерных устройств, а также согласовали действия и каналы связи для предотвращения инцидентов в воздухе, на суше и на море.

В следующем сюжете Пол рассказал о том, что русская станция «Луна-26», запущенная по программе «Ресурс», предусматривающую посадку на полюсе нашего естественного спутника, вышла на окололунную орбиту. Программа несколько раз откладывалась по разным причинам, но сейчас близка к успешной реализации. Прошёл ролик, рассказывающий об этой программе, в конце показали старт «Апполона-11» и бессмертные слова Армстронга: «Это маленький шаг для одного человека и огромный скачок для всего человечества».

В дверь постучали, вошёл Грэг Вейнман. В левой руке он держал папку

– Миссис Купер, – сказал он, – вас приглашает Государственный секретарь. Перед тем, как идти, прошу прочитать и подписать обязательство о неразглашении государственной тайны.

Купер взяла лист из рук Грэга, одним взглядом прочитала, отметила для себя, что молчать ей предписывается двадцать лет, после чего может последовать продление ещё на десять. Элен подписала, там, где указал Вейнман. Плакала её книга!

3

Купер зашла в открывшуюся дверь лифта. Грэг нажал кнопку, но сам не поехал. Плавность хода не позволяла определить, куда лифт движется – вверх или вниз. Выйдя из него, Элен поняла, что находится в башне, которая оказалась не такой маленькой внутри. Мебель и стены отделаны под красное дерево, а может и в самом деле сделаны из него. С них станется! Общий интерьер тоже выдержан в морском стиле: картины и модели кораблей, настоящие рулевые колёса, якорь. В центре комнаты стоял довольно большой круглый стол и шесть стульев вокруг него. За столом сидели шестеро мужчин в рубашках, лицом к Элен - Государственный секретарь Джек Уинсли. Чуткий нос Элен отметил запах каждого мужчины, которым не хватило времени принять душ. Все сенсации обладают таким запахом, бывает и хуже. Случалось, что сама она источала такие «ароматы» - минуты не выдержать. Запах сенсации, как это здорово!

Увидев журналистку, Госсекретарь вышел из-за стола и пошёл ей навстречу.

– Здравствуйте, миссис Купер! – сказал он, протягивая руку, – Тут такие дела творятся, а американского журналиста нет. Кто расскажет о героях, если всё получится? Это слова господина Жаворонкова, я с ним абсолютно согласен.

– А если не получится? – спросила Элен.

– Не каркай, женщина! – прозвучало вдруг в наступившей тишине по-русски. Подошедший Жаворонков повторил по-английски, – Не каркай, женщина, а то беду накличешь. Это русская поговорка. Не спугни удачу.

– Правильно, Вячеслав! – поддержал Уинсли, – Ничего не записывать, не фотографировать, но всё запоминать, а потом книга с нашей редактурой.

– А как вы будете Жаворонкова редактировать? Уедет к себе в Россию и напишет про нас такое, что…

– Вы вдвоём напишете под общим контролем. Думаю, что уж этот вопрос согласуем.

– Так мы уже договорились с русскими?

– Пока нет, – лицо Госсекретаря немного напряглось, – но мы установили связь, а это гораздо больше половины. Так, пока ждём ответ, перерыв! Где закуски?

Открылась дверь лифта, там стояла сервированная тележка. Кто-то из мужчин вкатил её в комнату. Жаворонков показал Элен на маленький столик с двумя стульями возле круглого, как иллюминатор, окна.

– Кофе? – спросил он, Элен кивнула, – сейчас принесу. И бутерброды.

– Чем-то похоже на Белый дом, –  сказала она, беря чашку.

– Это очень похоже на Константиновский дворец в Санкт-Петербурге, только победнее.

– Победнее?! – удивилась Элен.

– Там же Императорский дворец! Конечно, здесь беднее. Я тебе как-нибудь покажу. Надо только договориться. Бутерброды у нас были бы с красной рыбой, по крайней мере, а не с сыром.

– Вы давно работаете в этой комнате? – спросила она.

– Со вчерашнего дня. Сначала работали по открытой линии, проверяли – мой голос или сделан на синтезаторе. Ты знаешь, что на компьютере можно подделать голос любого человека? Потом проверяли ваших. Мне несколько раз задавали вопросы из моей жизни о вещах, которые знали только я и мой друг. Потом, когда казалось, что дело пошло, эти ядерные испытания. Пришлось чуть ли не сначала всё делать. Теперь уже установлена связь по специальному каналу.

– Почему вы, русские, такие недоверчивые?

– Потому что вы, американцы неоднократно нас обманывали в очень важных делах, – ответил Жаворонков, – а вот мы вас – никогда. Ты знаешь, Россия первая страна, которая признала Штаты независимым государством? Нет? И то, что наша Академия Наук организовалась раньше, чем ваше государство, тоже не знаешь? А знаешь, какая самая западная и одновременно самая восточная страна в мире?

– Ой, какой-то остров на юге Тихого океана, – улыбаясь, ответила американка, – это я знаю! Постой, ты хочешь сказать, что и тут Россия замешана?

– Сто восьмидесятый меридиан проходит по нашей Чукотке, недалеко от Аляски, которая тоже когда-то была русской. Над нашей страной первый восход и последний закат дня на Земле. И десять часовых поясов. Нам на внутренних авиалиниях нужны межконтинентальные самолёты! Другой такой страны нет!

– Внимание всем! Получен ответ от русских! – прокричал молодой светловолосый парень.

Участники расселись за столом, Уинсли поднял руку, чтобы все замолчали.

– Приветствую, Джек, – прозвучал в комнате голос по-русски, – здесь Министр иностранных дел России.

Переводчик Госдепа повторял по-английски для Секретаря. В предыдущих разговорах Жаворонков помогал находить английские соответствия некоторым русским выражениям. Пока помогать не надо.

– Приветствую, Сергей! Давно не встречались, рад тебя слышать. Пора останавливаться и начинать сотрудничать. Каково ваше решение по нашим предложениям?

– Мы не собираемся покупать американские заводы и технологии. Мы неплохо сотрудничаем в этих отраслях с другими странами.

– Что вас не устраивает, Сергей? С коммерческой стороны это более, чем привлекательное предложение. Вы предлагаете воевать?

– Я этого не говорил, Джек. Мы можем выделить землю, а вот построить заводы должны вы за свои деньги. Это не большая плата за те триллионы, которые вы выкачали из нашей страны.

– Ты же понимаешь, что я такие решения не принимаю, мне надо будет говорить с Президентом и Конгрессом.

– Конечно, Джек, понимаем. Мы не вмешиваемся в ваши внутренние дела – это ваши проблемы. Вам отправлен список людей, которые на наш взгляд задержались на земле. Можете отправить их хоть на Марс, граждан наших стран в списке нет. Первые трое должны улететь до окончания работы таймера, а телеканалы сообщить. Это будет  подтверждением вашей искренности в намерении решить возникший кризис и начинать сотрудничество на благо наших народов. К сержанту Болтону у нас претензий нет. Если ему удалось доплыть до какого-нибудь острова, значит он хороший солдат. Жду вашего ответа.

Уинсли поднялся из-за стола, на ходу доставая свой мобильный телефон. Он спустился на лифте куда-то вниз.

4

– Слава, так нельзя разговаривать с американцами! – возмущённо сказала Элен.

– Чисто американская реакция, – ответил русский, – вы по-другому ни с кем и не разговариваете. Ты не знаешь, в каком тоне разговаривали до твоего прихода. Пришла очередь вам послушать. Не нравится? Нам тоже не нравился американский тон.

– Мы сможем договориться? А что за список, кто эти люди?

Жаворонков пожал плечами.

– Договоримся, – уверенно сказал он, – мне кажется, как в Ялте и Постдаме, строится новый мир. В списке, наверное, люди, к которым у России есть претензии и простить их мы не можем.

– А Китай? – спросила Элен.

– Думаю, позже будет и Китай. Возможно, он на другой линии, которую мы не слышим. Вне всякого сомнения, всё это время говорили и с Китаем. А мы с тобой видим только кусочек огромной картины. Кстати, о книге, я предлагаю такое начало: мы с тобой идём по Контантиновскому дворцу и когда поднимаемся в его башню, начинаем вспоминать, что…

Вдруг заиграла мелодия вызова на телефоне Элен. Все повернулись в её сторону – у всех, кроме Госссекретаря, телефоны забрали и поместили в специальный сейф, а у этой женщины он не только был в кармане, но даже не отключен! Шёл вызов, значит, заработали сети. Звонил Барри.

– Элен, – неслось из гаджета, – это всё фотошоп! Наконец я дозвонился! Подожди, не перебивай и не отключай телефон, выслушай, пожалуйста! Я с этими фотографиями съездил в Адобе, Майк помог выйти на них, они их разобрали на отдельные точки и выяснили, что фотографии сделаны в их новой программе, там есть такие функции – можно приделать любую голову к любому телу. И тело можно подогнать под нужный прототип, как они говорят. Кто-то взял порнушку и с помощью их программы включил туда меня. Они хотели выбить меня из бизнеса. Программа разрабатывалась для киношников и вас, телевизионщиков, чтобы новых киногероев делать или старых воскрешать. В общем, в одном окошке актёр, а в другом Рузвельт. Не надо больше искать актёра, похожего на Рузвельта, на экране будет настоящий президент. А это побочный эффект, издержки прогресса. Они сказали, что если бы это было сделано в новейшей версии, которая только готовится к выпуску, то доказать уже ничего нельзя. Будут корректировать, возможно, перенесут выпуск на пару недель. Но всё равно, правду больше не отличить от лжи. Поверь, мне, Элен! Если катастрофа разразится, я хочу, чтобы ты знала – я тебя не предавал.

– Я буду поздно, Барри, ужин приготовишь? Что-то мне захотелось красной рыбы, возьми нарезку форели. Я тебе верю, сегодня услышала нечто подобное, – Элен скосила глаза на Жаворонкова, –  катастрофы не будет, мне из надёжных источников сообщили, видишь, ты дозвонился. Надо же, Барри, скоро у нас с тобой будет внук или внучка!

5

– Присцила, ты уверена, что мы не переусердствовали с уступками русским? Мне не нравится чувствовать себя подвешенным на крючке.

– Господин Президент, на крючке не только мы, но и русские. Через два года будет неважно, что они покажут. Возникнет вопрос, почему они не сделали этого раньше. Тут или сразу, или никогда. Можно их обвинить, что они такие же лжецы, как и американцы. И ещё посмотреть надо, чьё преступление больше – того, кто его совершил или того, кто знал о нём, имел возможность если не предотвратить, то рассказать о нём? Русским только кажется, что мы у них на стальном крючке, на самом деле он медный и легко разгибается. Дискуссию можно построить не на лже-полётах к Луне, а на том, почему русские, имея неопровержимые доказательства, скрыли от мира правду? Это не мы, это они не отмоются! Империя лжи!

– Ты мыслишь, Присцила, как настоящий мужчина.

– Нет, господин Президент, я мыслю, как настоящая коварная женщина!

– И всё-таки жалко, что у нас не оказалось подходящего оружия, способного уничтожить врага так, чтобы он не смог ответить.

– Мы работаем над этим. Войны чужими руками уже не являются высшим достижением военной мысли. Требуется другое, идеальное, оружие. Русские должны убить себя сами. Они сами должны выковать оружие, которое возьмёт в руки отец и убьёт соседа, сына, жену. Когда они изготовят такое оружие в достаточном количестве, нам останется только нажать на кнопку. Защиты от соседа и отца нет.

– Интересная идея, Присцила. И она может быть реализована?

– Вполне, господин Президент.

– А как быть с Периметром, ракет, стартующих после войны без участи человека?

– Они сами нейтрализуют свой Периметр.

6

– 00010011110100011000111110010011001010101?

– 11001010101111110010000011010100010110000!

– 01010111110110101110001110101000111100111?!

– 101110000110111000111100101011110001101011

– 11111

– 11111.

***

Несколько слов от автора.

Нужно ли лететь к Луне, чтобы доказать ложь американцев? Ответ – нет. Только ради этого лететь нельзя ни в коем случае. Что делать, если американцы без скафандров, двигателя, ракеты и туалета всё-таки были там? Мы в этом случае будем выглядеть не только проигравшими в Лунной гонке, но и идиотами.

А вот поставить такую задачу в качестве попутной – можно и нужно. Потому что фиг с ними, американскими двигателями, ракетами и скафандрами, но как без туалета?! Программа Луна-Ресурс вполне подходит для этой цели. Цель не должна открыто объявляться, напротив, все работы по теме надо делать максимально скрытно. Косвенные улики мы получим по реакции американцев по мере приближения старта экспедиции. Но меня бесит, что экспедиция под разными предлогами, по разным причинам плохо финансируется и постоянно сокращается объём задач. И так же постоянно сдвигаются сроки её начала.

Я не думаю, что у американцев нет плана «Б» на случай, если будет доказано, что человек на Луне ещё не был, напротив, уверен, что информационное обеспечение давно готово. Представляете, вернулась экспедиция с Проксимы Центавра, а через год потерялись все камни, травинки, листики, обезьянки, кошечки, привезённые с другой звезды, все подлинные видео- и фотоматериалы – тоже. Нонсенс! А с Лунной программой американцев произошло именно это – триста восемьдесят килограммов камней пропали, подлинники кино-фото-материалов тоже.

Развалился Советский Союз, а не Америка. У нас всё сохранилось, они всё потеряли. Или ничего и не было? Что осталось от американской Лунной программы? Только памперсы, фиберглас и тефлон? Маловато будет.

Скорее всего, на доказательство того, что американцы не летали на Луну, они скажут: «Тут такое дело, тут это … ошибочка вышла.» Как с Ираком, Ливией. И никаких   последствий.

А может американцы говорят правду – они были на Луне. Пусть по уши в собственном дерьме, но были. Герои и в дерьме остаются героями. Тот маленький шаг одного человека состоялся и стал огромным скачком человечества.

И последнее. Никаких фантастических технологий в этом рассказе нет, разве что проект идеального оружия. Франклин Делано Рузвельт, умерший в 1945 году, может рассказывать на телеэкране о перипетиях полёта Апполона-11.