Оборванная нить Ариадны (глава 5)

12 марта 2015 - Анатолий Котов

ВОССТАВШИЙ ИЗ МЕРТВЫХ

Смерть отпустила меня тогда – два года назад. Но обещала вернуться. Смерть возвращается всегда – а любовь никогда!
Лучше бы я тогда погиб. И не услышал бы страшных слов Шена, и не выл бы загнанным волком, и не приговорил бы весь мир за ту яростную боль одинокого сердца, потерявшего всё. Лучше бы я погиб…

…Я застонал от боли. Неимоверным усилием оттолкнулся двумя руками от бирюзового пластикового пола лаборатории – и рванулся вверх. Разбитое лицо просто горело дьявольским огнем, а взгляд туманился и ничего не видел впереди. Горячие капли пота обреченно стекали вниз – вместе с кровью.
Инстинкт самосохранения яростно требовал немедленных действий во имя спасения жизни.
– Скорее! Нужно уходить. Спецназ захватил всю станцию… Сейчас они доберутся и до нас!
В тревожном голосе Гуры пульсировал страх. И трепетала последняя надежда на спасение. Спасение, которого для нас уже не было.
Растрепанные золотистые волосы женщины рассыпались по плечам, а карие глаза широко распахнуты. Навстречу не мне, а той смертельной опасности, что принесли с собой на нашу орбитальную станцию десантники Шена.
Соблазнительные губы Гуры скривились жалобно, как-то жалко дернулись.
– Вставай, ну же! Вот твой пульсатор… Бежим скорее!
Я мгновенно схватил оружие и оглянулся вокруг. Развороченная взрывом аппаратура, разбитые вдребезги мониторы, выбитая дверь отсека. В коридоре густой черный дым – это горела пластиковая обшивка. Где-то вдалеке и сверху звучали выстрелы. Кто-то заорал благим матом – и замолк на полуслове, так и не выдохнув последнее проклятие врагам.
Гура подхватила меня под руку и потащила вперед, чертыхаясь. Ее черный комбинезон был почему-то грязным и рваным, но упругая грудь так же, как и всегда, высоко и гордо смотрела на этот мир, обычно вызывая открытое восхищение мужчин и тайную зависть женщин.
О чем ты думаешь, идиот! Тут смерть чуть ли не схватила тебя за причинное место, а ты бабой любуешься. Я невольно улыбнулся в такт своим мыслям.
– Тебе что, очень весело? – вдруг разозлилась Гура. – Ноги быстрее переставляй, а то нас прикончат в два счета… Нужно добраться до челнока! И бежать со станции…

Ее хрипловатый от страха голос протрезвил меня. Да, единственный шанс на спасение – угнать космический челнок и уйти от преследования, спрятавшись на Земле. Там, куда еще не добрались солдаты Корпорации.
Женщина бежала первой, а я за ней. Промчались через задымленный коридор, заскочили в кают-компанию. Увиденное потрясло нас обоих.
Полтора десятка мертвых, пронзенных лучами, тел – почти вся бодрствующая смена станции. Их просто уничтожили! Как скот на бойне. Перебили без лишних слов. Быстро и страшно. В духе «железных» ребят капитана Шена.
Гура побледнела и закусила губу. Я взглянул в перекошенные смертью знакомые лица и рванул вперед, увлекая за собой дрожащую женщину.
Мы бешено мчались пустынным коридором второго яруса – подальше от смерти. Выстрелы вдруг смолкли. Звенящая тревожная тишина невесомым коконом окутала станцию. Нервно дергались светильники, то ярко освещая центральный коридор, то погружая его в полумрак.
В этом смертельном забеге Гура была похожа на настоящую фурию! Казалось, она уже обуздала свой страх и теперь рисковала по полной программе. Пульсатор в ее нежных руках сразу превратился в грозное оружие мести. Золотые волосы тяжелой гривой летали из стороны в сторону, огромные ее глаза сверкали отвагой и решимостью. Длинные стройные ноги не мог спрятать и защитный комбинезон. Женщина тяжело дышала, и высоко взнесенная ее грудь привлекало мое мужское внимание даже в этот трагический миг нашей жизни.

Вдруг на повороте резко открылась овальная дверь штурманского отсека. Двое роботов дружно шагнули вперед, выставив толстые стволы мощных огнеметов. На какое-то мгновение нас парализовал страх. Но Гура опомнилась первой – и сразу выстрелила.
Большой, черный, почти квадратный и блестящий в тусклом свете, первый робот неожиданно присел, и луч прошел над его головой. Второй «черный шлем» тут же выстрелил в ответ. Я резко толкнул Гуру вниз, упал сверху. Раскаленный пламень пронесся над нами со свистом и прожег большую дыру в стене отсека. Не поднимаясь, я дал залп сразу по обоим противникам. Тонкий луч легко разрезал роботов, и грохот их падения, казалось, разорвет нам барабанные перепонки.
Мы снова бросились вперед. Страх подхлестывал нас огненной плетью выстрелов где-то на первом ярусе. Не оглядываясь, мы рванули к шлюзовому отсеку, где в специальной нише притихли три космических челнока. Там спасение!
Но овальная дверь отсека не открывалась. Никак! Я ударил ее прикладом пульсатора и выругался. Черт, ведь все так просто. Отошел на два шага и мгновенно разрезал лучом блокирующее устройство. Теперь к аппарату, скорей!
И вдруг я остановился. Стоп! Нельзя оставлять врагу нашу лабораторию. Там дюжина биороботов новейшей модификации. Их захватят, и Корпорация сразу же использует мои разработки против нас самих. Значит, не судьба мне уйти вместе с Гурой. А жаль.
– Ты чего стал? Времени нет! Открывай люк скорее! – Гура встревожено оглянулась на меня.
Я улыбнулся, и эта гримаса внезапно напугала женщину. У нее задрожали губы. Соблазнительно припухшие уста, волнующий изгиб которых давно не давал мне покоя. Еще в прошлой жизни, когда не было войны. И все этих смертей.
– Ты такая красивая! Боже, как я тебя хочу… – я мог бы и не говорить этих жгучих слов, ведь Гура прекрасно знала о моем желании, но смерть уже дышала за моей спиной, и нужно было спешить.
У Гуры вдруг исказилось лицо.
– Нашел время, дурачок! Иди ты… – задохнулась она от гнева.
– Уже иду, девочка моя. В лаборатории все мои последние разработки роботов. Их нужно уничтожить! И там остался Мишель… А я забыл о нем от страха. Друг называется…
– Да он уже давно мертв! Ты что, не понимаешь? Десантники Шена и «черные шлемы» захватили всю станцию. Там смерть! Ты не сможешь ничего сделать… – взбеленилась Гура.

Я не ответил. Просто схватил ее за дрожащие плечи – и жадно поцеловал. Ведь это наш последний поцелуй! И все – жизни почти не осталось. Черт бы вас всех побрал!
И женщина неожиданно ласково обняла меня левой рукой, прижимаясь всем телом. В правой руке Гура сжимала пульсатор. Валькирия!
– Не оставляй меня… – ее пальчики невесомо скользили по моему лицу, по трехдневной щетине, и мне было так безумно хорошо, что я чуть не заплакал от безысходности и невероятной нежности.
– Ты будешь жить… А мне пора! – последним усилием воли я, наконец, оторвался от Гуры и вышел в коридор.
Оглянулся – и закрыл за собой прожженную насквозь дверь.
Как я мог забыть про Мишеля! Мой помощник находился в лаборатории модификации, когда спецназовцы ворвались на станцию. А я в это время спокойно болтал с Гурой, направляясь в кают-компанию. Почему атакующих не засекли раньше? Почему не расстреляли с бортовых орудий? Почему дежурная вахта прозевала врага?
Слишком много вопросов. И слишком поздно их задавать. Сейчас самое важное – взорвать роботов и вытащить Мишеля из огня. Может быть, мы успеем пробраться к челнокам, как Гура. Хотя вряд ли.
Бегом по узкому тоннелю грузового лифта на третий ярус, через машинный отсек, через зал программного обеспечения – и вот я врываюсь в свою лабораторию.
– Мишель, я здесь! Ты куда запропастился?
За пультом его нет. В испытательном отсеке тоже. Заскакиваю в приемную – Мишель лежит возле стола, скрючившись. Поднял на меня искаженный болью взгляд, застонал.
– Ты ранен? Куда?
И снова стон мне в ответ. Видно, боль совсем парализовала парня. Луч попал точно в живот. Значит, это всё. Смерть!
Ненужный уже пульсатор валяется рядом. Закрытые двери лаборатории пробиты лучами. Воняет паленой обшивкой, тянет коричневым дымком. Видно, Мишель успел заблокировать входные двери и отстреливался, пока его не зацепили лучом.
– Роботы… Уже… Сделал… Беги… Поздно… – на закушенных губах Мишеля пузырилась ярко-красная кровь.
Я застонал от бессилия. Дикая ярость ударила в голову, глаза затянуло кровавой пеленой. Через миг всё прошло, но я уже знал, что делать.
Быстро достал из аптечки шприц, вколол парню обезболивающее. Пусть хоть умрет спокойно!
А как будешь умирать ты сам? И кто станет добивать тебя – десантник капитана Шена или боевой робот Корпорации? Но никто из них тебя не пощадит. И не надейся!

Я и не надеялся. Но просто развернуться и убежать я не мог. Пронзительные черные французские глаза Мишеля молили меня о чем-то. Но я не Бог. И спасти друга от смерти был не в силах. Но я еще мог сражаться.
Перезарядил пульсатор, осторожно подошел к оплавленной двери. Выглянул в коридор. Черные фигуры замерли за поворотом. Кто-то коротко свистнул и уверенно прокричал:
– Эй, бойцы! Есть шанс остаться в живых. Бросайте оружие! Капитан Шен обещает вам жизнь. Сдавайтесь! Станция захвачена, и сопротивление бесполезно. Даем вам пять минут на размышление…
Я сплюнул комок горькой слюны и снова выглянул в пробитую лучом дверь.
– А где сам капитан? Хочу с ним поговорить напоследок…
По ту сторону жизни раздался смех. Тот же веселый молодой голос ответил:
– На кой тебе Шен? Выбрось излучатель и вали сюда! Договоримся…
Ярость не переставала душить меня, и я медленно выдавил из себя тяжелые слова ненависти.
– Ну, ты, гнида долбанная! Ты скоро издохнешь, как шелудивый пес, и будешь из последних сил цепляться за свою никчемную жизнь… Я сказал – позови Шена! Разговор есть…
На той стороне баррикады надолго умолкли. Я терпеливо ждал. И дождался.
– Привет, Марк! Это я, Шен. Ты звал меня…
– Ну, здравствуй, Шен! Давно не виделись… Ты ведь из Земли сюда? Как там мои? Скучают, небось…
Капитан вдруг тоже надолго замолчал. Что это сегодня с ними? Словарного запаса не хватает?
– Ты чего молчишь, дружище? Видел моих девочек или нет? Тяжело им, наверное, сейчас…
Голос Шена прозвучал слишком глухо. И я сначала ничего не понял.
– Их больше нет! Разве ты не знал об этом, Марк? Город попал под ракетный удар. Не выжил никто…
В коридоре повисла звенящая тяжелая тишина. И оборвалась внезапно гитарною струною.
– Слышишь, Марк, не дури! Выходи оттуда… Всё равно тебе деваться некуда. Сам знаешь – тем, кто сдался добровольно, гарантирована жизнь… И срок небольшой получишь. Выйдешь – жизнь начнешь сначала! Я поддержу тебя, как друга… Только не дури!

В моей раскаленной голове рушился целый мир. Мир прошлой жизни – такой далекой и такой счастливой. Исчезала, таяла в огне и дыму жалкая, растерянная улыбка жены и испуганное личико пятилетней дочери.
Вселенная внутри меня внезапно взорвалась – потемнело в глазах, шатнуло и бросило вниз. Я медленно опустился на колени.
И вдруг завыл! От невыплаканной боли, одиночества и безысходности. И жгучей тоски по самому себе, обреченному страннику, потерявшему свою обетованную землю.
А на другом краю Вселенной, по ту сторону жизни и смерти, мой звериной вой молча слушали бойцы Шена, испуганно взглядывая на закаменевшего лицом командира. Парни не знали, что мы с Шеном были друзьями. Пока нас не разделила кровавая межа гражданской войны. Пустые глаза капитана, не мигая, смотрели на искореженную овальную дверь лаборатории модификации биороботов, за которой захлебывался стоном бывший друг, неумолимо становившийся заклятым врагом.
Наконец, я захрипел и умолк, жадно ловя воспаленным горлом кондиционированный воздух. Мертвый взгляд вдруг обрел необычайную зоркость, а рука так не отпустили рукоять пульсатора. Там еще не израсходованная обойма. Значит, хватит на всех.
Смерть не страшна, мы не раз с ней встречались в степи… Слова полузабытой древней песни четко зазвучали где-то в глубине испепеленной души. Это верно, не надо бояться смерти. Жить значительно страшней! А теперь и незачем.
– Я выхожу, Шен! Слышишь, я уже иду…
Не замечая грязно-бурых пластиковых стен, обожженных выстрелами излучателей, я медленно вышел в полуосвещенный коридор. Не удержался – и ткнулся левым плечом в обгоревшую переборку. И опустил бессильно коротко стриженую голову с потухшими глазами. Но правая моя рука крепко сжимала оружие, спрятанное за спиной.
– Ну, вот и всё… Закончилась жизнь… Нету больше сил…
И замер устало. Боже, как я сегодня устал от этой жизни! Пора уже лечь отдохнуть. Навсегда.
По команде Шена ко мне бросилось двое десантников. Они бежали быстро, хотя и не рассчитывали на мое сопротивление. На молодых задорных лицах – явный интерес к происходящему. Осторожность на миг задремала. А зря!
Я мгновенно вскинул пульсатор и, не целясь, резанул наискосок. Пронзительный крик боли разорвал узкое пространство коридора. Голова первого бойца вместе с правой рукой нехотя отделилась от остального туловища. Второму парню острый, как бритва, луч безжалостно отрезал обе ноги – и он захлебнулся в последнем крике.
Да, ребята, вам больно! Но и мне больно тоже… Мне так больно!

Но обмануть Шена мне все же и не удалось. Он тертый калач, знает меня тысячу лет – и не поверил в то, что я сломался. Ответный выстрел прожег мне левое плечо. Странно, что капитан промахнулся. Обычно Шен убивает с первого раза. Или пожалел старого друга?
Парализующая боль буквально разорвала меня пополам – и я закричал. От боли, страха и ненависти. Тонкий луч пульсатора раскаленным зигзагом раскромсал мое плечо, и левая рука повисла плетью. Я упал на спину, схватившись правой рукой за рану, и покатился по пластиковому полу – еще недавно стерильно белому, а сейчас грязно-серому, густо пятная его своей кровью.
Казалось, эта ужасная боль никогда не оставит меня. Задавит безжалостными щупальцами, лишит воли и разума, превратит в животное. Надорвав горло в яростном крике, я перекатился через правое плечо и затих возле переборки отсека. Сплюнул густой комок кровавой слюны, лихорадочно зажимая простреленное плечо. Постепенно пришел в себя, потянулся к лежащему рядом излучателю. Я еще жив. Еще повоюем, братва!
– Ты сам выбрал свою судьбу, Марк! Ты мог бы остаться в живых… Теперь я вынужден тебя убить! У меня есть долг, который превыше дружбы…
Беспощадные слова Шена пробуравили мой воспаленный мозг, но не оставили там никакого следа. Я уже был мертв – после известия о смерти моих девочек – мертв в душе, и мне осталось всего ничего. Просто взять и умереть телом. Уйти туда, на небеса, где меня уже ждут мои родные.
Но я еще могу стрелять! Это важно. Это сейчас для меня всё. Прикончить их всех. И погибнуть самому. Это будет справедливо.
Тонкий луч легко прожег тугоплавкий пластик переборки как раз над моей головой. Кто-то в черном защитном комбинезоне немедленно выскочил из-за угла и бросился ко мне. Прижав к плечу приклад пульсатора, я осторожно нажал пусковую кнопку. Выстрел буквально смел десантника. Когда утих его прощальный крик, я снова услышал голос бывшего друга.
– А ты упрямый, Марк! И всегда был таким… Но у тебя нет выхода. Я подожду, когда прибудут «черные шлемы», и тогда тебе конец. Может, бросишь оружие?
Сил отвечать у меня не было. Поэтому я ограничился ответным выстрелом. Зашипел прожженный пластик, и там, на углу центрального коридора, застонал кто-то из нападающих. Попал!
Но силы мои уходили. Я не смог остановить кровь, и слабел с каждой минутой. Мокрой и липкой от собственной крови ладонью я упрямо сжимал рукоять излучателя, нажимал кнопку, отслеживал, куда пошел огневой заряд – а потом снова обреченно зажимал левое плечо. Голова моя не желала подниматься и со стуком падала на скользкий пол.
Всё, жизнь заканчивалась! Я потерял счет времени и только изредка пронизывал лучом чуть освещенный коридор. Но капитан Шен больше не рисковал своими людьми. Он терпеливо ждал боевых роботов. Вот они и прикончат меня, если к тому времени я не подохну сам.

Но в этот раз судьба пожалела меня. И повернулась ко мне своим прекрасным лицом, а не другой частью тела, как всегда. Внезапно в коридоре ударили частые очереди, и кто-то закричал предсмертно, с надрывом и ужасом, и что-то резко скомандовал капитан Шен, и послышался тревожный топот ног.
Я с невероятным трудом поднял тяжелую голову, осмотрелся. Сквозь красную пелену тумана увидел, как отступали десантники, лихорадочно отстреливаясь от невидимого мне врага. Неужели «черные шлемы» приняли их за повстанцев? Что-то здесь не так. Ну и черт с ним! Пора снова играться в войну.
Ну, иди сюда, браток! Я тебя давно жду. Как хорошо ты мне подставил спину. Получи, гнида!
Я успел прострелить троих ребят Шена. Один из них даже бросил оружие и поднял дрожащие руки, но я сам уже был мертв и потому желал смерти всем остальным. И все миру тоже!
И вдруг мой пульсатор беспомощно замолчал. Боезаряд закончился. Вот и пришло время истины. Я застонал от боли и безысходности, снова опустив голову на залитый кровью пластик.
Внезапно стрельба стихла. И в грозовой напряженной тишине кто-то уверенно направился ко мне. Невыносимо громко стучали в пол тяжелые солдатские ботинки, и это стук больно пульсировал в моей раскаленной голове.
Только с третьего раза мне удалось поднять непослушную голову. Жутко хотелось спать – и видеть сладкие сны далекого детства. Но и хотелось посмотреть в лицо собственной смерти. И потому я насилу разлепил узкие щелки глаз.
И увидел «черного шлема»! И мне почему-то так захотелось жить... И дышать. И любить этот безумный и жестокий мир, в котором мне уже не было места.
И вдруг робот ...снял шлем. Передо мной стоял Шах – собственной персоной.
– Привет, бешеный Марк! Я пришел за тобой… Рано нам еще умирать! Слышишь меня – жить будем. Давай, брат, поднимайся…

Регистрационный номер №0276741

от 12 марта 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0276741 выдан для произведения:

ВОССТАВШИЙ ИЗ МЕРТВЫХ

Смерть отпустила меня тогда – два года назад. Но обещала вернуться. Смерть возвращается всегда – а любовь никогда!
Лучше бы я тогда погиб. И не услышал бы страшных слов Шена, и не выл бы загнанным волком, и не приговорил бы весь мир за ту яростную боль одинокого сердца, потерявшего всё. Лучше бы я погиб…

…Я застонал от боли. Неимоверным усилием оттолкнулся двумя руками от бирюзового пластикового пола лаборатории – и рванулся вверх. Разбитое лицо просто горело дьявольским огнем, а взгляд туманился и ничего не видел впереди. Горячие капли пота обреченно стекали вниз – вместе с кровью.
Инстинкт самосохранения яростно требовал немедленных действий во имя спасения жизни.
– Скорее! Нужно уходить. Спецназ захватил всю станцию… Сейчас они доберутся и до нас!
В тревожном голосе Гуры пульсировал страх. И трепетала последняя надежда на спасение. Спасение, которого для нас уже не было.
Растрепанные золотистые волосы женщины рассыпались по плечам, а карие глаза широко распахнуты. Навстречу не мне, а той смертельной опасности, что принесли с собой на нашу орбитальную станцию десантники Шена.
Соблазнительные губы Гуры скривились жалобно, как-то жалко дернулись.
– Вставай, ну же! Вот твой пульсатор… Бежим скорее!
Я мгновенно схватил оружие и оглянулся вокруг. Развороченная взрывом аппаратура, разбитые вдребезги мониторы, выбитая дверь отсека. В коридоре густой черный дым – это горела пластиковая обшивка. Где-то вдалеке и сверху звучали выстрелы. Кто-то заорал благим матом – и замолк на полуслове, так и не выдохнув последнее проклятие врагам.
Гура подхватила меня под руку и потащила вперед, чертыхаясь. Ее черный комбинезон был почему-то грязным и рваным, но упругая грудь так же, как и всегда, высоко и гордо смотрела на этот мир, обычно вызывая открытое восхищение мужчин и тайную зависть женщин.
О чем ты думаешь, идиот! Тут смерть чуть ли не схватила тебя за причинное место, а ты бабой любуешься. Я невольно улыбнулся в такт своим мыслям.
– Тебе что, очень весело? – вдруг разозлилась Гура. – Ноги быстрее переставляй, а то нас прикончат в два счета… Нужно добраться до челнока! И бежать со станции…

Ее хрипловатый от страха голос протрезвил меня. Да, единственный шанс на спасение – угнать космический челнок и уйти от преследования, спрятавшись на Земле. Там, куда еще не добрались солдаты Корпорации.
Женщина бежала первой, а я за ней. Промчались через задымленный коридор, заскочили в кают-компанию. Увиденное потрясло нас обоих.
Полтора десятка мертвых, пронзенных лучами, тел – почти вся бодрствующая смена станции. Их просто уничтожили! Как скот на бойне. Перебили без лишних слов. Быстро и страшно. В духе «железных» ребят капитана Шена.
Гура побледнела и закусила губу. Я взглянул в перекошенные смертью знакомые лица и рванул вперед, увлекая за собой дрожащую женщину.
Мы бешено мчались пустынным коридором второго яруса – подальше от смерти. Выстрелы вдруг смолкли. Звенящая тревожная тишина невесомым коконом окутала станцию. Нервно дергались светильники, то ярко освещая центральный коридор, то погружая его в полумрак.
В этом смертельном забеге Гура была похожа на настоящую фурию! Казалось, она уже обуздала свой страх и теперь рисковала по полной программе. Пульсатор в ее нежных руках сразу превратился в грозное оружие мести. Золотые волосы тяжелой гривой летали из стороны в сторону, огромные ее глаза сверкали отвагой и решимостью. Длинные стройные ноги не мог спрятать и защитный комбинезон. Женщина тяжело дышала, и высоко взнесенная ее грудь привлекало мое мужское внимание даже в этот трагический миг нашей жизни.

Вдруг на повороте резко открылась овальная дверь штурманского отсека. Двое роботов дружно шагнули вперед, выставив толстые стволы мощных огнеметов. На какое-то мгновение нас парализовал страх. Но Гура опомнилась первой – и сразу выстрелила.
Большой, черный, почти квадратный и блестящий в тусклом свете, первый робот неожиданно присел, и луч прошел над его головой. Второй «черный шлем» тут же выстрелил в ответ. Я резко толкнул Гуру вниз, упал сверху. Раскаленный пламень пронесся над нами со свистом и прожег большую дыру в стене отсека. Не поднимаясь, я дал залп сразу по обоим противникам. Тонкий луч легко разрезал роботов, и грохот их падения, казалось, разорвет нам барабанные перепонки.
Мы снова бросились вперед. Страх подхлестывал нас огненной плетью выстрелов где-то на первом ярусе. Не оглядываясь, мы рванули к шлюзовому отсеку, где в специальной нише притихли три космических челнока. Там спасение!
Но овальная дверь отсека не открывалась. Никак! Я ударил ее прикладом пульсатора и выругался. Черт, ведь все так просто. Отошел на два шага и мгновенно разрезал лучом блокирующее устройство. Теперь к аппарату, скорей!
И вдруг я остановился. Стоп! Нельзя оставлять врагу нашу лабораторию. Там дюжина биороботов новейшей модификации. Их захватят, и Корпорация сразу же использует мои разработки против нас самих. Значит, не судьба мне уйти вместе с Гурой. А жаль.
– Ты чего стал? Времени нет! Открывай люк скорее! – Гура встревожено оглянулась на меня.
Я улыбнулся, и эта гримаса внезапно напугала женщину. У нее задрожали губы. Соблазнительно припухшие уста, волнующий изгиб которых давно не давал мне покоя. Еще в прошлой жизни, когда не было войны. И все этих смертей.
– Ты такая красивая! Боже, как я тебя хочу… – я мог бы и не говорить этих жгучих слов, ведь Гура прекрасно знала о моем желании, но смерть уже дышала за моей спиной, и нужно было спешить.
У Гуры вдруг исказилось лицо.
– Нашел время, дурачок! Иди ты… – задохнулась она от гнева.
– Уже иду, девочка моя. В лаборатории все мои последние разработки роботов. Их нужно уничтожить! И там остался Мишель… А я забыл о нем от страха. Друг называется…
– Да он уже давно мертв! Ты что, не понимаешь? Десантники Шена и «черные шлемы» захватили всю станцию. Там смерть! Ты не сможешь ничего сделать… – взбеленилась Гура.

Я не ответил. Просто схватил ее за дрожащие плечи – и жадно поцеловал. Ведь это наш последний поцелуй! И все – жизни почти не осталось. Черт бы вас всех побрал!
И женщина неожиданно ласково обняла меня левой рукой, прижимаясь всем телом. В правой руке Гура сжимала пульсатор. Валькирия!
– Не оставляй меня… – ее пальчики невесомо скользили по моему лицу, по трехдневной щетине, и мне было так безумно хорошо, что я чуть не заплакал от безысходности и невероятной нежности.
– Ты будешь жить… А мне пора! – последним усилием воли я, наконец, оторвался от Гуры и вышел в коридор.
Оглянулся – и закрыл за собой прожженную насквозь дверь.
Как я мог забыть про Мишеля! Мой помощник находился в лаборатории модификации, когда спецназовцы ворвались на станцию. А я в это время спокойно болтал с Гурой, направляясь в кают-компанию. Почему атакующих не засекли раньше? Почему не расстреляли с бортовых орудий? Почему дежурная вахта прозевала врага?
Слишком много вопросов. И слишком поздно их задавать. Сейчас самое важное – взорвать роботов и вытащить Мишеля из огня. Может быть, мы успеем пробраться к челнокам, как Гура. Хотя вряд ли.
Бегом по узкому тоннелю грузового лифта на третий ярус, через машинный отсек, через зал программного обеспечения – и вот я врываюсь в свою лабораторию.
– Мишель, я здесь! Ты куда запропастился?
За пультом его нет. В испытательном отсеке тоже. Заскакиваю в приемную – Мишель лежит возле стола, скрючившись. Поднял на меня искаженный болью взгляд, застонал.
– Ты ранен? Куда?
И снова стон мне в ответ. Видно, боль совсем парализовала парня. Луч попал точно в живот. Значит, это всё. Смерть!
Ненужный уже пульсатор валяется рядом. Закрытые двери лаборатории пробиты лучами. Воняет паленой обшивкой, тянет коричневым дымком. Видно, Мишель успел заблокировать входные двери и отстреливался, пока его не зацепили лучом.
– Роботы… Уже… Сделал… Беги… Поздно… – на закушенных губах Мишеля пузырилась ярко-красная кровь.
Я застонал от бессилия. Дикая ярость ударила в голову, глаза затянуло кровавой пеленой. Через миг всё прошло, но я уже знал, что делать.
Быстро достал из аптечки шприц, вколол парню обезболивающее. Пусть хоть умрет спокойно!
А как будешь умирать ты сам? И кто станет добивать тебя – десантник капитана Шена или боевой робот Корпорации? Но никто из них тебя не пощадит. И не надейся!

Я и не надеялся. Но просто развернуться и убежать я не мог. Пронзительные черные французские глаза Мишеля молили меня о чем-то. Но я не Бог. И спасти друга от смерти был не в силах. Но я еще мог сражаться.
Перезарядил пульсатор, осторожно подошел к оплавленной двери. Выглянул в коридор. Черные фигуры замерли за поворотом. Кто-то коротко свистнул и уверенно прокричал:
– Эй, бойцы! Есть шанс остаться в живых. Бросайте оружие! Капитан Шен обещает вам жизнь. Сдавайтесь! Станция захвачена, и сопротивление бесполезно. Даем вам пять минут на размышление…
Я сплюнул комок горькой слюны и снова выглянул в пробитую лучом дверь.
– А где сам капитан? Хочу с ним поговорить напоследок…
По ту сторону жизни раздался смех. Тот же веселый молодой голос ответил:
– На кой тебе Шен? Выбрось излучатель и вали сюда! Договоримся…
Ярость не переставала душить меня, и я медленно выдавил из себя тяжелые слова ненависти.
– Ну, ты, гнида долбанная! Ты скоро издохнешь, как шелудивый пес, и будешь из последних сил цепляться за свою никчемную жизнь… Я сказал – позови Шена! Разговор есть…
На той стороне баррикады надолго умолкли. Я терпеливо ждал. И дождался.
– Привет, Марк! Это я, Шен. Ты звал меня…
– Ну, здравствуй, Шен! Давно не виделись… Ты ведь из Земли сюда? Как там мои? Скучают, небось…
Капитан вдруг тоже надолго замолчал. Что это сегодня с ними? Словарного запаса не хватает?
– Ты чего молчишь, дружище? Видел моих девочек или нет? Тяжело им, наверное, сейчас…
Голос Шена прозвучал слишком глухо. И я сначала ничего не понял.
– Их больше нет! Разве ты не знал об этом, Марк? Город попал под ракетный удар. Не выжил никто…
В коридоре повисла звенящая тяжелая тишина. И оборвалась внезапно гитарною струною.
– Слышишь, Марк, не дури! Выходи оттуда… Всё равно тебе деваться некуда. Сам знаешь – тем, кто сдался добровольно, гарантирована жизнь… И срок небольшой получишь. Выйдешь – жизнь начнешь сначала! Я поддержу тебя, как друга… Только не дури!

В моей раскаленной голове рушился целый мир. Мир прошлой жизни – такой далекой и такой счастливой. Исчезала, таяла в огне и дыму жалкая, растерянная улыбка жены и испуганное личико пятилетней дочери.
Вселенная внутри меня внезапно взорвалась – потемнело в глазах, шатнуло и бросило вниз. Я медленно опустился на колени.
И вдруг завыл! От невыплаканной боли, одиночества и безысходности. И жгучей тоски по самому себе, обреченному страннику, потерявшему свою обетованную землю.
А на другом краю Вселенной, по ту сторону жизни и смерти, мой звериной вой молча слушали бойцы Шена, испуганно взглядывая на закаменевшего лицом командира. Парни не знали, что мы с Шеном были друзьями. Пока нас не разделила кровавая межа гражданской войны. Пустые глаза капитана, не мигая, смотрели на искореженную овальную дверь лаборатории модификации биороботов, за которой захлебывался стоном бывший друг, неумолимо становившийся заклятым врагом.
Наконец, я захрипел и умолк, жадно ловя воспаленным горлом кондиционированный воздух. Мертвый взгляд вдруг обрел необычайную зоркость, а рука так не отпустили рукоять пульсатора. Там еще не израсходованная обойма. Значит, хватит на всех.
Смерть не страшна, мы не раз с ней встречались в степи… Слова полузабытой древней песни четко зазвучали где-то в глубине испепеленной души. Это верно, не надо бояться смерти. Жить значительно страшней! А теперь и незачем.
– Я выхожу, Шен! Слышишь, я уже иду…
Не замечая грязно-бурых пластиковых стен, обожженных выстрелами излучателей, я медленно вышел в полуосвещенный коридор. Не удержался – и ткнулся левым плечом в обгоревшую переборку. И опустил бессильно коротко стриженую голову с потухшими глазами. Но правая моя рука крепко сжимала оружие, спрятанное за спиной.
– Ну, вот и всё… Закончилась жизнь… Нету больше сил…
И замер устало. Боже, как я сегодня устал от этой жизни! Пора уже лечь отдохнуть. Навсегда.
По команде Шена ко мне бросилось двое десантников. Они бежали быстро, хотя и не рассчитывали на мое сопротивление. На молодых задорных лицах – явный интерес к происходящему. Осторожность на миг задремала. А зря!
Я мгновенно вскинул пульсатор и, не целясь, резанул наискосок. Пронзительный крик боли разорвал узкое пространство коридора. Голова первого бойца вместе с правой рукой нехотя отделилась от остального туловища. Второму парню острый, как бритва, луч безжалостно отрезал обе ноги – и он захлебнулся в последнем крике.
Да, ребята, вам больно! Но и мне больно тоже… Мне так больно!

Но обмануть Шена мне все же и не удалось. Он тертый калач, знает меня тысячу лет – и не поверил в то, что я сломался. Ответный выстрел прожег мне левое плечо. Странно, что капитан промахнулся. Обычно Шен убивает с первого раза. Или пожалел старого друга?
Парализующая боль буквально разорвала меня пополам – и я закричал. От боли, страха и ненависти. Тонкий луч пульсатора раскаленным зигзагом раскромсал мое плечо, и левая рука повисла плетью. Я упал на спину, схватившись правой рукой за рану, и покатился по пластиковому полу – еще недавно стерильно белому, а сейчас грязно-серому, густо пятная его своей кровью.
Казалось, эта ужасная боль никогда не оставит меня. Задавит безжалостными щупальцами, лишит воли и разума, превратит в животное. Надорвав горло в яростном крике, я перекатился через правое плечо и затих возле переборки отсека. Сплюнул густой комок кровавой слюны, лихорадочно зажимая простреленное плечо. Постепенно пришел в себя, потянулся к лежащему рядом излучателю. Я еще жив. Еще повоюем, братва!
– Ты сам выбрал свою судьбу, Марк! Ты мог бы остаться в живых… Теперь я вынужден тебя убить! У меня есть долг, который превыше дружбы…
Беспощадные слова Шена пробуравили мой воспаленный мозг, но не оставили там никакого следа. Я уже был мертв – после известия о смерти моих девочек – мертв в душе, и мне осталось всего ничего. Просто взять и умереть телом. Уйти туда, на небеса, где меня уже ждут мои родные.
Но я еще могу стрелять! Это важно. Это сейчас для меня всё. Прикончить их всех. И погибнуть самому. Это будет справедливо.
Тонкий луч легко прожег тугоплавкий пластик переборки как раз над моей головой. Кто-то в черном защитном комбинезоне немедленно выскочил из-за угла и бросился ко мне. Прижав к плечу приклад пульсатора, я осторожно нажал пусковую кнопку. Выстрел буквально смел десантника. Когда утих его прощальный крик, я снова услышал голос бывшего друга.
– А ты упрямый, Марк! И всегда был таким… Но у тебя нет выхода. Я подожду, когда прибудут «черные шлемы», и тогда тебе конец. Может, бросишь оружие?
Сил отвечать у меня не было. Поэтому я ограничился ответным выстрелом. Зашипел прожженный пластик, и там, на углу центрального коридора, застонал кто-то из нападающих. Попал!
Но силы мои уходили. Я не смог остановить кровь, и слабел с каждой минутой. Мокрой и липкой от собственной крови ладонью я упрямо сжимал рукоять излучателя, нажимал кнопку, отслеживал, куда пошел огневой заряд – а потом снова обреченно зажимал левое плечо. Голова моя не желала подниматься и со стуком падала на скользкий пол.
Всё, жизнь заканчивалась! Я потерял счет времени и только изредка пронизывал лучом чуть освещенный коридор. Но капитан Шен больше не рисковал своими людьми. Он терпеливо ждал боевых роботов. Вот они и прикончат меня, если к тому времени я не подохну сам.

Но в этот раз судьба пожалела меня. И повернулась ко мне своим прекрасным лицом, а не другой частью тела, как всегда. Внезапно в коридоре ударили частые очереди, и кто-то закричал предсмертно, с надрывом и ужасом, и что-то резко скомандовал капитан Шен, и послышался тревожный топот ног.
Я с невероятным трудом поднял тяжелую голову, осмотрелся. Сквозь красную пелену тумана увидел, как отступали десантники, лихорадочно отстреливаясь от невидимого мне врага. Неужели «черные шлемы» приняли их за повстанцев? Что-то здесь не так. Ну и черт с ним! Пора снова играться в войну.
Ну, иди сюда, браток! Я тебя давно жду. Как хорошо ты мне подставил спину. Получи, гнида!
Я успел прострелить троих ребят Шена. Один из них даже бросил оружие и поднял дрожащие руки, но я сам уже был мертв и потому желал смерти всем остальным. И все миру тоже!
И вдруг мой пульсатор беспомощно замолчал. Боезаряд закончился. Вот и пришло время истины. Я застонал от боли и безысходности, снова опустив голову на залитый кровью пластик.
Внезапно стрельба стихла. И в грозовой напряженной тишине кто-то уверенно направился ко мне. Невыносимо громко стучали в пол тяжелые солдатские ботинки, и это стук больно пульсировал в моей раскаленной голове.
Только с третьего раза мне удалось поднять непослушную голову. Жутко хотелось спать – и видеть сладкие сны далекого детства. Но и хотелось посмотреть в лицо собственной смерти. И потому я насилу разлепил узкие щелки глаз.
И увидел «черного шлема»! И почему-то так захотелось жить, и дышать. И любить этот безумный и жестокий мир, в котором мне уже не было места.
И вдруг робот ...снял шлем. Передо мной стоял Шах – собственной персоной.
– Привет, бешеный Марк! Я пришел за тобой… Рано нам еще умирать! Слышишь меня – жить будем. Давай, брат, поднимайся…

Оборванная нить Ариадны (глава 6)

Оборванная нить Ариадны (глава 4)

Рейтинг: 0 460 просмотров

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!