9
С первыми лучами солнца пришли за Валерой, привели в знакомую уже комнату. Алкон завтракал. Измученный бессонной ночью Валера был тих, подавлен и безумно голоден.
- Садись, ешь.
- Умыться можно?
Принесли кувшин с водой, большой медный таз, над которым и умылся Валера. Сел на грубосколоченную скамью. Алкон, неопределённо фыркнув, подвинул хлеб, кольцо ветчины.
- Вина?- глухо обронил, продолжая задумчиво крошить ветчину, накалывать кусочки ножом и отправлять в рот. Сбоку на столе обнажённый меч, восковая табличка, стиль.
- Я не пью,- отказался Валера от вина.
- Тогда ешь больше. Я обещал Жемчужине, что верну тебя ей.
- Что с Ритой? Где она?
- Не беспокойся…Ешь.
Тон Алкона невольно располагал к вере и Валера немного успокоился, с аппетитом принялся уминать скромный завтрак.
Закончили молча. Вышли во двор, где центурионы доложили о готовности своих сотен к выступлению. По знаку Алкона Валере подвели рыжую лошадь. Алкон, несмотря на хромоту, живо вскочил в седло, Валера же взобрался неумело, робко, дрожащими руками взял поводья. За свою жизнь он впервые сел на лошадь, раньше только мечтал.
Алкон фыркнул осуждающе, велел бросить поводья себе:
-Держись за седло.
Поскакали. Валера с трудом удерживался в седле, его мотало во все стороны. Отовсюду слышался смех, издевательские реплики. Алкон, казалось, не слышал их и потому не делал попыток обрывать. Валера определённо ничего не слышал - каждая клеточка в нём кричала, заглушая все звуки: »Держись! Не упади!» Во рту пересохло, язык вызывал неприятное ощущение, точно был куском старой шершавой резины. Неприятно заныло в паху.
Наконец, остановились. В ушах Валеры звенело, перед глазами сновали ало-зелёные рыбки, тело по инерции продолжало трясти. Его сняли с лошади, поставили, но ноги подломились, и Валера упал мешком. Ноги казались пустыми и в них в панике бежали легионы мурашей.
Пока сколачивали крест, Валера несколько отошёл. Осмотрелся. Стояли на опушке, далее простиралась обширная поляна, на которой раскинула рукава-стены небольшая крепость. Загородная вилла римского патриция, иными словами дача.
Подошёл Алкон, придерживая меч в ножнах.
- Клянусь Геркулесом, я не обману тебя, Валерий. Потерпи немного,- ободряюще сжав плечо Валеры, он участливо заглянул в его потное измученное лицо: - Натёр?
Валера кивнул.
- Ты мужчина, Валерий!- встряхнув за плечи, Алкон оттолкнул его.
Гитон велел раздеться. Крест решили поставить на видном месте, на расстоянии полёта стрелы. Легионеры Алкона подступили к стенам крепости.
Валеру подняли, затянули руки ремнями на перекладине, родилась и поползла по-всему телу едкая боль, глуша и ослепляя.
- Прима, покажись! Твой отпрыск распят! - закричали солдаты у стен.
Целая вечность прошла, прежде чем сомневающийся Прима выслал опознавателя -кормилицу. Та признала в распятом полное сходство с её юным господином, с криками, обливаясь слезами, вернулась в крепость. Алкон с ней передал условие: полная капитуляция. В противном случае он лично копьём проткнёт Валерия и отдаст приказ на штурм.
Прима сложил оружие.
Валеру сняли с креста заплаканного, в бессознательном состоянии, личный эскулап Алкона оказал ему первую помощь: примочками усыпил боль.
- Валерий! Сын мой!- Тщетно рвался из рук легионеров Прима, ему даже не дали взглянуть, почти волоком утащили. Захлёбываясь кровью и слезами Прима хрипел разбитым ртом: - Валерий!.. Валерий…мальчик мой…
Валера спал мертвецким сном. Тотрог грабили легионеры претендента на императорский трон. Впрочем, иные, добравшиеся до винных погребов, уже восторженно вопили:
- Да здравствует, цезарь Алкон!
Помочь сайту
Поздравления
