Девушку звали Гиспулла, она дочь сенатора Виниция. На их виллу, куда они с матерью приехали отдохнуть, напали варвары, всех перебили, виллу сожгли, а её, Гиспуллу, забрали с собой. Валера, лишь по ошибке приняв её за Риту, рискуя жизнью, вырвал из рук варваров. Им неминуемо грозила гибель, но судьба или боги послали вовремя помощь. В родной город Коркию восставшую против римлян, возвращались ранее бежавшие от поборников колоны. Возвращались вооружённым отрядом повстанцев. Они-то и сбили погоню за Валерой и Гиспуллой, забрали их с собой.
К вечеру отряд подошёл к стенам Коркии, после кратких переговоров, их впустили.
В городе повсюду говорили о приближении римских солдат, каждый готовил себя к осаде. Зачислили и Валеру в повстанцы, указали место на стене. Гиспуллу определили к женщинам.
Устанавливались котлы, заготавливалась вода в бочках, рубили дрова. Оружейники полным ходом изготовляли вооружение для защитников города. Опустели дома, улицы- всё население собралось у стен, даже дети не бездельничали: с взрослой серьёзностью оказывали посильную помощь.
Валера сперва растерялся, испугавшись предстоящего сражения, появилась мысль покинуть город, пробираться к Сараэле, искать Риту, но…пока он пребывал в нерешительности, всеобщий настрой горожан стихийно захватил его, как речной поток, окунул с головой и понёс вперёд, в неизвестное.
Окончательно развеяла нерешительность и вселила уверенность Гиспулла, которая удивительно быстро освоилась, активно участвовала в подготовке к осаде и ещё умудрялась на минутку-другую прибежать к Валере. Он для неё теперь был как самый родной человек, она тепло и нежно обращалась с ним и, глядя на её открытое улыбающееся лицо, Валере казалось, что всё обойдётся наилучшим образом: не будет осады, крови и смерти, он встретит Риту, и они вернутся домой. Нужно только чуть-чуть потерпеть. Праздновать труса перед Гиспуллой, перед окружающими самое последнее дело и Валера мужал на глазах. Превозмогая усталость, он так же носил к своему месту камни для метания, а вместо отдыха тренировался владеть мечом, бросал копьё. Опробовал и лук, но оказалась рука слаба для тугой тетивы. Ослабил - стрела неровно летит, ударная сила никакая.
Вспомнилось далёкое детство в деревне, в пятом классе его на полгода отправили к тётке, подлечиться козьим молоком. Там с деревенскими ребятами они играли в «войнушку» самодельным оружием. Какого только не было! Лично Валера из пружин и отличной резины, выменянной у «тряпошника» за старый дядькин бушлат, сконструировал превосходный самострел. А какие стрелы у него были из камыша - первый класс! А наконечники из жести консервных банок - ровненькие, острые, »убийственные». Курицу такая стрела пробивала навылет. Вся улица предупреждала тётку, что доиграется племяш своими стрелками. Так и случилось: во время испытания очередной стрелы Валера ранил соседа дядю Гришу-мякоть руки насквозь пробило…Говорят, у него до сих пор та стрела хранится: всю войну прошёл и ни одной царапины, а тут «боевое индейское ранение». Валеру тогда дважды пороли: сначала тётка, потом - вызванные тёткой родители…
Сейчас, держа в руках ослабленный лук и глядя на пространство за стенами, Валера мысленно прикидывал, что можно сделать здесь. Что-то смутное прорисовывалось, и он решил тут же приступить к реализации, изменения и дополнения по ходу дела.
У заготовщиков дров Валера выпросил две толстых жерди, свободный топор, вернулся к своей бойнице. И застучал топор, сперва робко, неуверенно, затем всё более ходко, сноровисто. Вскоре выросла у бойницы странная раскоряка, хилая на вид, но на самом деле прочно стоящая на стене. Сверху раскоряки укреплён лук, специальное рычажное приспособление, нажимаемое ногой, оттягивает тетиву и закрепляет её, затем спокойно без лишней суеты кладёшь стрелу в специальный желобок и слегка ослабляешь ногу - стрела с шипящим звуком уносится прочь. В цель на тридцать шагов из десяти восемь попаданий, ещё десять шагов - шесть из десяти, слабее ударная сила.
Подумать, усовершенствовать ему не дали: собралась толпа зевак, бурно выражающих своё любопытство. Подавляющее большинство горожан мастеровые, нищие, обедневшие вчерашние крестьяне, сталкивались только с орудиями труда, поэтому понятен их острый интерес к оружию теперь, когда они призваны защищать своё будущее право на жизнь и труд.
Молодой губастый плотник с курчавой головой и улыбчивыми карими глазами оказался самым дотошным и деятельным помощником: его идею приделать вместо жердины доску с желобками, увеличить объём лука, тут же воплотили в дело. Испытание «многострела» проходило в полной тишине. Валера нажал педаль, закрепив тетиву, уложил в желобки пять стрел, «соавтор» с другой стороны четыре стрелы, озорно выкрикнул:
- Пускай!
- Ио! Ио!- всколыхнулась толпа, рукоплесканиями оценивая полёт и попадание стрел: семь из девяти. Хороший полёт и приличная сила удара.
Прошелестел слух, что сюда направляется сам Отец города - рудиарий Лукан, возглавивший восстание: проверяет посты.
Быстро заняли свои места. Губастый, которого звали Клодий, выразил желание остаться при многостреле, подручным.
Лукан внимательно осмотрел многострел, попросил продемонстрировать в деле. Результат был отличным: все девять стрел поразили цель. Невысокий слегка сутулый Лукан создавал впечатление рано состарившегося подростка. Он и радовался как мальчишка, просто, искренне. Трудно было поверить, что он когда-то был гладиатором, а теперь поднял целый город на борьбу с римлянами, продолжая вековой конфликт его предков италиков и римлян. Лукан влюблено глядя на многострел, на Валеру говорил, что срочно нужно делать ещё и ещё такие, попробовать и тяжёлые катапульты, он выделит людей, он и сам…
Сигнал тревоги оборвал его на полуслове: римляне!
- Эх, - с досадой махнул рукой Лукан. - Зря не сыпьте стрелы…
Город приготовился к штурму. Лукан скакал на пегой лошади вдоль стен и весело подбадривал защитников, пуская очередную шутку в адрес римлян,провонявших жареным луком. Дружный смех волнами гулял на стенах.
Римляне подступили к городу, остановились лагерем в двух стадиях. Словно грибы вырастали палатки, монтировались осадные машины, спешно строилась осадная башня. В её стене, обращённой к противнику, имелись в каждом этаже бойницы, через них небольшие катапульты метали камни и стрелы.
Клодий беспокойно, вопросительно посмотрел на Валеру, но тот успокоил его, заверив, что «эту штуковину мы подожжём как стог сена». Хорошо бы греческий огонь, но за неимением такового вполне подойдёт топлёный жир. Так делали татары во время штурмов городов. Валера вычитал это в «Нашествии монголов» В.Яна. «Правда, татары использовали человеческий жир, но мы не татары, обойдёмся животным».
Клодий живо кинулся добывать жир.
Между тем со стороны римского лагеря приближался небольшой отряд разведчиков, видимо обследовать местность для сооружения осадных укреплений.
Вернулся Клодий с ручной повозкой, на которой громоздились различные сосуды с затычками. С двумя кувшинами Клодий влетел на стену, с трудом переводя дыхание.
-Отдышись, ещё не скоро. Видишь: разведку производят, сколько земли переворотят, прежде чем пойдут на штурм.
Клодий сказал, что на площади старейшины и торговцы подбивают граждан на мирную сдачу Коркии: мол, лучше быть живым рабом, чем мёртвым…
- А ты как считаешь?- спросил Валера.
- Лучше мёртвым, но свободным! - патетически воскликнул Клодий. - Если я буду ранен и не смогу… - Прекрати!- резко оборвал Валера. - Как баба ноешь: если, если…Противно. Ты лучше вот что скажи…
Клодий знал о Сараэле: там живёт его дядя, первоклассный мебельщик. И про варваров он тоже слышал, они обосновались на землях сенатора Клемента, это в двадцати пяти стадиях от Сараэлы.
- Около пяти кэмэ, - вслух подумал Валера.
- Что? - не понял Клодий.
- Так, пустяки… Ничего, Клодий, будем жить, будем.
Помочь сайту
Поздравления
