Неделя пролетела незаметно. Она выдалась беспокойной и насыщенной событиями. Впрочем, как всегда. Но было в ней и много радостных хлопот. Наталья наконец-то привела домой Базю!
Перед его выпиской Зайкина вместе с Аленой посетили супермаркет для малых рас, где наша героиня приобрела удобную кроватку на вырост, керамический горшочек, ванночку, постельное белье, маленькие чашечки, тарелочки, салфеточки, яркие подушечки с рюшами, маечку и шортики с веселыми рисунками. Операционная сестра купила в подарок крохе мягкие игрушки, книжки-раскраски и набор детской косметики. Девушки рассчитывались по безналичной системе, принятой на ДН – потраченные деньги сминусуются с их счетов со скидкой 5% за крупную покупку.
Так началась жизнь маленького идю на большой станции. Наталья с каждым днем все больше убеждалась, насколько правильно она поступила, оформив опеку над Базей.
Веселые глазки малыша, его милый лепет поднимали ей настроение после трудных смен. Не обошлось без некоторых недоразумений. Крохотуля не терпел на своем тельце никаких тряпочек. Первые же попытки напялить на шкета хотя бы миниатюрную маечку окончились неудачей – он все стаскивал с обычными "кысь-кысь", "фью-фью" и "кара-бара". Когда Зайкина попробовала нацепить на кроху желтые шортики с мышатами, он засучил ножками с такой интенсивностью, что чуть не заехал Наталье в физиономию.
-Базенька, как же так? – всплеснула руками девушка, чуть не плача. – Я ведь хотела записать тебя в реабилитационный центр для малых рас! Ты бы там начал свое образование! Но телешом тебя туда никто не примет!
Теперь они могли разговаривать на одном языке – Наталья посетила обучающий центр, где ей внедрили в голову новое наречие.
-Понимаю. Вам не хочется оставлять малыша одного, не так ли? – осведомился советник.
-Я много времени провожу на работе, а Базе нужно общество, он не может находиться тут в полном одиночестве, без присмотра! Представлю, как он зовет "гры-гры, фью-фью, кара-бара" и бегает вокруг стола в пустой комнате, сердце разрывается! – глаза девушки невольно наполнились слезами.
-Не переживайте! – успокаивающе произнес ама Ниня. - Мое мнение однозначно: пусть Базя пока посидит дома. На Идю дети бегают в своем ареале, и никто за ними не присматривает, ведь взрослые зачастую вынуждены трудиться от зари до зари, и малышня предоставлена самим себе. У крох есть своя программа, в которой не заложено любопытство, оно проявляется вместе с взрослением!
-У меня такое чувство, что до 15 стардских лет идю не живут, а существуют!
-Так и есть, в том состоят особенности расы. Но вы не совсем правы: крохи все равно напитываются информацией на бессознательном уровне, потому для них так важны условия обитания! Нашему Базе не везло, пока он не оказался здесь, и несколько часов в пустой комнате с лихвой компенсируются общением с вами, доктор! – мягко проговорил идю.
-Но я так не могу! Все время буду думать, как там моя крошечка!
-Ничего, оставьте ему легкую не скоропортящуюся еду на столике, водичку или сок в кружке-непроливайке и несколько книжек с картинками и идите спокойно работайте! Все будет хорошо, поверьте мне!
-Но до каких пор держать Базю дома?
-Пока не проявятся первые признаки пола, а тогда он сам категорически откажется бегать голышом! Ему потребуется одежда. Но не любая. Ваши маечки и штанишки лучше отдайте обратно в лавку!
Ама Ниня рассказал, во что одевают повзрослевших крох. Родители, особо не заморачиваясь, берут прямоугольный кусок холщового полотна на вырост, вырезают по середке дырку для головы и используют оную ткань, как одеяние, пока она не станет короткой или узкой для чадушки. Любящие и заботливые обшивают материю бусинками, рюшками или искусственными цветочками. На талии наряд подпоясывается красочным ремешком или простой веревкой, в зависимости от устоев и достатка семьи. На родине нашему Базе светила грубая мешковина и старая бечевка – от Плямы не стоило ждать добра. Пикантная подробность: в бедных семьях шмотка имелась в единственном числе и стиралась примерно раз в неделю. Те, кто побогаче, изготавливали две-три на смену. Одеяние называлась сача. На ножки малюткам надевали сандалетки из мягкой кожи. Благо, на Идю теплый климат.
-Ама Ниня, а когда примерно у Бази проявятся первые признаки пола? – спросила Наталья.
-Покажите малыша!
Поймав идюшонка, девушка поднесла его к экрану.
-Скоро, совсем скоро! Может, даже на следующей неделе! Тогда смело отдавайте вашего крошку на учебу! – советник улыбнулся. – Очень рад за него! Мать не могла бы быть с ним добрее и ласковее! Сейчас для него самое важное – ваша любовь!
-Спасибо, ама Ниня! Я чуть не наломала дров, хотела силой нацепить шмотки на беднягу! Постараюсь стать для Базеньки и матерью, и сестрой, и другом! Завтра же начну шить сачу! И не одну! – пообещала девушка, растрогавшись.
-Удачи вам, яма доктор! Обращайтесь, буду рад!
Удивительное создание этот ама Ниня. Всякий раз после общения с ним Зайкиной казалось: советник Верховного Князя отсталой планеты, где из образовательных заведений только школа-пятилетка, превосходит ее, ученого медика, на целую голову, настолько он мудр словом и высок разумом. Случается и такое на бесконечных просторах Вселенной.
В тот вечер Наталья каялась перед любимцем:
-Прости, дынечка моя золотая! Бегай, сколько пожелаешь! Ты ведь не сердишься на меня?
-Нет, Натал! – отвечал Базя, утыкаясь мордочкой в щеку девушки. – Не надо сачу, пока…
-Ах ты, умница! Хорошо соображаешь! Станешь таким же замечательным чувачком, как ама Ниня, только в десять раз образованнее! Полагаю, из тебя вырастет чудо-монстр!
Такая у них появилась дежурная шутка: на Идю были в ходу истории про чудо-монстра. Так прозывался умнейший уродец-идю, подвергавшийся гонениям и презрению со стороны примитивных граждан, не понимающих, какой он добрый и находчивый. Над наивными историями женщины проливали слезы, а на сельских ярмарках ставились спектакли и сценки из жития национального героя. Продавались с большим успехом лубочные картинки и вышивки на заданную тему. Для нашей героини замечательным было то, что про чудо-монстра можно сочинять экспромтом не связанные между собой байки или притчи.
-Натал, а сказку о чудо-монстре! – порой просил Базя и даже переставал бегать, слушая пространные россказни без начала и конца.
Наталья частенько делала героя своих повествований доктором или знахарем.
"Чудо-монстр пятые сутки не ел, переходя из села в село – напуганные некрасивой внешностью, жители отказывались подавать ему милостыню. Он шел в столицу, может, там удастся найти хоть грошовую и грязную, но не слишком тяжелую и постоянную работу. У него не было дома – за страшный вид злая тетка выгнала паренька, едва только у бедняги проявились признаки пола. "Иди и больше никогда не попадайся мне на глаза!" – сказала безжалостная женщина. Теперь он обрадовался бы и убогой комнатке в беднейшем районе Рыкони[1].
В одном из подворий богатой деревни случилась беда – разозленная лярма[2] укусила хозяина за ногу – он рисковал остаться хромым на всю жизнь. Камлание местного гуру и моление на рассветный восток не приносило результата – больной кричал от боли и не мог наступить на ногу. Чудо-монстр спросил: "Если я вылечу хозяина, вы пустите меня переночевать и дадите еды?" "Отвали, урод поганый, ишь, лекарь выискался!" – заругался старший сын, но отец возразил. "Отыщи того путника, мне все равно, какова его рожа, лишь бы помог!" Чудо-монстр, утомленный дорогой, улегся ночевать под ивовым забором и уже видел пятый кошмарный сон о своей несчастной жизни, когда его разбудили безжалостными пинками: "Проснись, харя страшная! Иди, лечи хозяина! А напортишь, пожалеешь, что на свет родился!" – орал приходящий батрак-лярмник[3].
Странник пошел послушно, в его положении проклятого и гонимого выбирать не приходилось. В бесконечных скитаниях чудо-монстр собирал травы и питался ими. Он помнил, какой эффект дает каждая. От мохнатой с белыми листьями клонит в сон, от остролистой с прожилками проходит усталость, от мелких красных ягодок, растолченных в кашу, заживают царапины и ранки, а вон ту лучше не есть, если не хочешь обкакаться под кустиком! Словом, годы скитаний сделали из чудо-монстра примечательного травника. Он знал, от какого растения проходят гнойники и затягиваются самые страшные рваные раны. Укус лярмы здорово гноился – деревенские знахари упустили время. Сначала чудо-монстр вырезал все язвы больного острым ножичком, смоченным в камусовой водке[4].
Потом попросил прокалить над огнем жилы крака[5] и вдел их в хорошо прокипяченную иглу для половиков, сшил порванные мышцы и кожу, сделав грубый, но добротный шов. На следующий день жар у больного спал, а нога перестала ныть – путник давал хозяину нужные травы для обезболивания и хорошего сна. Всю ночь провел чудо-монстр у постели пациента. Наутро тот долго благодарил его и разрешил пожить в доме столько, сколько понадобится. Хозяин распорядился выдать путнику новую одежду и пару сандалеток, а также кормить его от пуза по три раза в день. Впервые за месяцы скитаний чудо-монстр заснул на теплой и удобной постельке, переваривая в желудке сытный ужин. Слава об исцелении болящего разнеслась по селу, и к маленькому уродцу потянулись страждущие со всей округи.
Для каждого у новоиспеченного лекаря находилось нужная травка. Пригодилась даже та, от которой какается. Кого-то чудо-монстр бинтовал, кого-то массировал, а кому-то и правил вывихи – его искореженные ручки все чувствовали и делали так, как надо.
Местный гуру затаил на него злобу и обратился к сельским властям. Мол, всякие пришлые шарлатаны лезут в гнойные раны пациентов, чем наносят непоправимый вред. На самом-то деле жалобщика бесило то, что у него отняли кусок хлеба. Чудо-монстра арестовали и повели на публичный суд. На вопрос "как ваше имя?" подсудимый ответил. Но вот где его родители сказать не смог. "Тетка, которая выгнала меня из дома, вовсе мне не родная. Она меня купила в двухлетнем возрасте у проезжих бродяг. Её "попа" – цветы, и меня предназначали для работы в теплицах. Однако в четырнадцать лет я переболел птичьей оспой и сделался жалким уродом, неспособным к тяжелому труду.
Тогда, додержав до первых признаков пола[6], яма Клява дала мне мешковину для сачи, веревку, старые обутки и выставила вон, заявив, что кормить дармоеда не намерена. От мамы с папой мне осталось только родимое пятно на спине. Оно очень странное – розовое, в виде бабочки!"
При этих словах жена хозяина упала в обморок, а сам он вскочил на ноги и потребовал показать метку. Чудо-монстр послушно откинул полотнище сачи со спины. "Сынок!" – селянин, все еще прихрамывая, бросился к арестанту, обнял его. – Ты, которого похитили в два года наглые разбойники, наконец-то вернулся ко мне! Больше я тебя никуда не отпущу!"
Местный гуру, побоявшись разозлить влиятельного идю, отказался от обвинения. Все вышло просто прекрасно: чудо-монстр нашел родителей, брата с сестрой и обрел дом. Он стал влиятельным лекарем и долго-долго лечил сограждан от всяких напастей."
Как-то так. Истории неизменно оканчивались хэппи-эндом, что не мешало чудо-монстру в новом повествовании снова становиться изгоем, страдать и бедствовать, воюя с несправедливым роком.
И Наталье, и Базе нравились наивные и трогательные россказни. Приходившая в гости Алена наделяла чудо-монстра редкостным бесстыдством. К примеру, он мог показать обидчику голый зад в безобразных шрамах, плюнуть в рожу или накакать приличную кучку ему под забор. Идюшонок, не выдержав, прыскал в кулачок и фыркал, округлив глазки:
-Ален, ой!
-Не порть мне крошечку, подруга! – деланно обижалась Зайкина.
-Я не стану зад… - сообщал Базя и обыкновенно принимался бегать, разволновавшись.
-И это говорит абсолютно голенький малышок! – хихикала Клокова.
[6] Малышей-идю, оставшихся сиротами, приписывают к достаточно обеспеченным семьям (в большинстве случаев, к родственникам), и до появления первых признаков пола опекуны не имеют права от них избавляться, как от недееспособных. Наш чудо-монстр, приобретенный нечестным путем, мог выдаваться за дальнюю родню со всеми вытекающими последствиями.
Помочь сайту
Поздравления
