КРУШЕНИЕ РЕЙХА (3)

 

(продолжение)

Начало см.Агент НКВД

СВЯЗЬ С ЦЕНТРОМ УТРАЧЕНА

1.

Вурфа в парикмахерской не было, работала только Марта. На вопрос Павла: а где господин Вурф, она заплакала и сказала, что в дом господина Вурфа попала бомба, дочь его погибла, а сам он отвезен в больницу, но в какую, она не знает.

Павел нашел Вурфа в Народной больнице. Старик лежал на кушетке в коридоре.



– Простите, герр штурмбанфюрер, – проговорил испуганно главный врач, когда они с Павлом отыскали парикмахера среди стонущих и плачущих людей, – Вы видите сколько людей. Англичане в последнее время просто обнаглели. Нам сейчас привозят так много пострадавших.

Вурф был в сознании. 

– Потерял я свою доченьку, – сказал он, увидев возле себя Павла. – Эти проклятые англичане…
– Герр офицер, главный врач распорядился перевести вашего отца в отдельную палату, – сказала подошедшая медсестра. 

Она помогла перебраться Вурфу на каталку и покатила ее, ловко лавируя между лежащими в коридоре пострадавшими. В лифте они поднялись на четвертый этаж. Здесь было чисто и малолюдно. 

– Лота была в своей спальне, – проговорил Вурф, когда его уложили в постель. – Бомба прошла как раз через нее и взорвалась на первом этаже, обрушив все перекрытия. В моей спальне обвалилась только стена. Ею и придавило меня. Лота, Лота… Как же мы будем без нее, Пауль?.. Что подумают там?..
– Об этом не беспокойтесь, – ответил Павел. – А вот Лоту не вернешь…

В горле его встал ком. Он замолчал, стараясь не пустить на глаза предательские слезы.



– Я долго не залежусь тут, но без Лоты, зачем я вам нужен? 
– Не думайте о делах, герр Вурф, – Павел погладил старика по сухой руке. – Они вас найдут. Вы мне нужны. Война еще не кончилась.

2.

– Иного выхода нет, Лена, – сказал Павел. – Моя радистка погибла, а нужна связь с Москвой. Я включил тебя в очередную группу, отправляемую за линию фронта. Там свяжешься с «Отцом» и передашь ему, что я буду ждать связного. Явка – парикмахерская Вурфа. К счастью, сам Вурф отделался только сотрясением головного мозга и мелкими царапинами. Я буду ждать.
– Слушаюсь, – тихо ответила Елена. – Когда вы меня отправите?
– Недели две займет подготовка, а там…

***
Группа шпионов, в состав которой была включена и Елена Шухова, отправлялась в тыл Красной армии 16 апреля. В 22 часа Павел последний раз обнял Елену и помог ей взобраться по трапу в самолет.
– Поберегите девушку, – попросил он двух ее спутников, также забрасываемых на длительное оседание, и пригрозил: – Не то ответите за нее головой.

Один из них, Курдюков, служил в полиции в Смоленске, затем в карательном отряде, вешал приговоренных подпольщиков и партизан. Второй, Грошев, служил в эйнзатцкоманде, участвовал в сожжении большой группы женщин, детей и стариков в одном из сел, помогавших партизанам. Эти в НКВД не побегут. С документами инвалидов они должны устроиться в Подмосковье и ждать команды хозяев. Но Павел надеялся, что им недолго придется гулять на свободе.

Высотный «хейнкель» взревел моторами и через некоторое время побежал по взлетной полосе. Павел видел, как его черный силуэт оторвался от земли и вскоре растаял в ночном небе. 

УБРАТЬ ГИТЛЕРА

1.

Бартц появился неожиданно. Он поймал Павла на выходе из парикмахерской Вурфа. 

– Вы следите за мной, Бартц? – сердито спросил Павел.
– О, нет, штурмбанфюрер, – ответил Бартц. – Я увидел вас случайно, хотя искал возможность встретиться с вами. Вы не спешите?
– Я сейчас всегда спешу, Бартц, всегда. Идет война, – проговорил Павел.
– Но пять минут у вас найдется? 
– Пять минут, Бартц. Только пять. Идемте в машину.
– Ваши руководители ищут пути для переговоров с представителями нашего правительства и США для заключения сепаратного мира, – сказал Бартц. – Они утверждают, что есть большая группа видных политических и военных деятелей, готовых образовать новое правительство Германии без Гитлера. Я держу руку на пульсе. Вы это знаете. Но пока идет одна болтовня. Они утверждают, что было несколько попыток покушения на Гитлера. К сожалению, все они окончились неудачно, поскольку террористические акции не терпят дилетантов. Нужен человек, которому мы могли бы доверять и поручить ликвидацию Гитлера. Вы – профессионал, барон…
– Я профессионал, Бартц, но не убийца и тем более – не самоубийца, – оборвал Павел. – Мои предки отказывались от участия в цареубийствах. Я не изменю нашей родовой традиции.
– Я не говорил, что акцию вы должны провести собственноручно, но помочь патриотам ее подготовить, надеюсь, вы не откажете?
– Самое надежное – стилет в сердце или сюда, – ответил Павел, ткнув Бартца в шею под основание черепа. 
– Не знаю, – дернулся Бартц. – Вряд ли кто из наших кандидатов решится на такое. Они предпочитают взрывчатку, мину замедленного действия.
– В этом случае могут пострадать невинные люди, а объект в нужное время отсутствовать.
– Несколько невинных немцев? Чепуха! А время? Зная распорядок дня Гитлера, трудно не подгадать нужный момент.
– Надежнее, все-таки, нож или пистолет. Пистолет может быть замаскирован под авторучку или портсигар. Хотя согласен, у человека должна быть рука твердой. 
– Я сведу вас с теми, кто имеет доступ к Гитлеру и берется его ликвидировать, – сказал Бартц. – Вы им поможете в качестве инструктора. Это приказ.
– Ваш?
– Мой, барон, как резидента английской разведки. Ликвидация Гитлера утверждена в Лондоне на самом верху.

Предложение Бартца было неожиданным для Павла. Хотя он и сам ненавидел Гитлера, но соглашаться на подобную акцию без санкции Москвы он не имел права, однако и оставить её без внимания не мог. И он принял решение.
– Я займусь этим делом, – ответил он Бартцу. – С кем я должен встретиться, где и когда?

2.

Гиммлер пригласил Шелленберга на прогулку. Они шли рядом по сочной, хрусткой траве, еще такой свежей и пахнущей весенним соком в этот апрельский солнечный день. Они шли вдоль берега Ванзее, в ряби которого солнце разбивалось на тысячи мелких золотых осколков. Они уже отошли от «майбаха» рейхсфюрера на безопасное расстояние.

– Что там с нашими заговорщиками, Вальтер? – спросил Гиммлер Шелленберга.



Бригаденфюрер и доверенное лицо шефа СС, соорудив отстраненно ироническую улыбочку, ответил:
– В настоящее время они подбирают кандидатов в будущее правительство. Им удалось договориться о том, что президентом должен стать генерал Бек. 
– Чьи имена называются? 
– Браухич, Вицлебен, Гёрделер, Гёпнер, фон Тресков, фон Папен, – перечислил Шелленберг.
– Понятно. У каждого из них есть причина ненавидеть фюрера и желание отомстить ему, – усмехнулся Гиммлер, ожидая, что бригаденфюрер назовет и его фамилию. – О кандидатуре канцлера не говорилось? 
– Как сказал штандартенфюрер Бисмарк, вопрос о канцлере будет решаться позднее, хотя кое-какие имена прозвучали, но они остались без обсуждения. Правда, Бисмарк, не называя вас, высказал мысль, что для сохранения порядка в стране и на фронте следует привлечь на свою сторону СС. А понятно, что никто не мыслит СС без вас, мой рейхсфюрер.

Гиммлер улыбнулся. Ему вспомнились слова резидента американской разведки Аллена Даллеса, переданные князем Гогенлоэ: «Американские власти и деловые круги США склоняются к переговорам о заключении мира с Германией, но Германией без Гитлера, олицетворяющего фашизм, но с новым «демократическим» правительством с новым канцлером во главе, человеком интеллигентным, трезвомыслящим, обладающим возможностями удержать страну от сползания к революционному хаосу и достойного доверия. Таким видится им рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер…».

Погасив невольную улыбку на лице, Гиммлер спросил Шелленберга: 
– Что, Вальтер, доносят наши агенты из-за границы по поводу интересующего нас вопроса? 
– Один из дипломатов США в Турции подтвердил, что нынешний альянс Англии и США со Сталиным временный, до того момента, как Германия истощит свои силы под натиском советских войск и ее поражение в войне станет очевидным. Тогда они откроют Второй фронт и с запада войдут в Германию. Русским ничего не останется, как остановить продвижение своих армий или идти на вооруженное столкновение с союзниками. Такой вариант не исключен. Одним словом, русским не бывать в Берлине. А мы, то есть, новое правительство и командование сухопутными силами, должны будем содействовать тому, чтобы наши войска не оказывали сопротивления англо-американским. Это убережет обе наши стороны от лишних жертв.
– Германия останется Германией и нашим форпостом против России, – заявил английский дипломат, находящийся в Стокгольме. – Нам не выгодно отдавать вас, немцев, на растерзание русскому медведю. Черчилль готов идти на переговоры, если немцы уберут Гитлера.

Гиммлер, выслушав доклад Шелленберга о проведенном очередном зондаже мнений дипломатов Великобритании и США, задумчиво заключил:
– Остается дело за немногим: освободить Гитлера от бремени власти…
– И здесь идет подготовка. Англичане обещали прислать им надежную и достаточно мощную мину.
– Как скоро они будут готовы приступить к действиям?

Шелленберг пожал плечами, лицо его приняло обиженное выражение.

– Время еще не назначено.
– А нужно спешить. Время подтачивает наши позиции, Вальтер.
– Я не могу повлиять на Браухича, Бека и прочих, мой фюрер. 
– Ищи, Вальтер, ниточки, за которые мы могли бы их дергать.

3.

Павел не удивился, когда Бартц назвал фамилию Бисмарка, в доме которого он должен был встретиться с главными исполнителями акции против Гитлера. Встреча эта состоялась на следующий день после дня рождения фюрера, 21 апреля. 

– Вот тот человек, который займется непосредственной подготовкой ликвидации объекта, – сказал Бартц Бисмарку. 
– Рад снова видеть вас, барон, – сказал Бисмарк, протягивая Павлу свою узкую прохладную руку.
– Меня попросил Бартц, – сказал Павел. – Но я не сторонник покушения, князь.
– Вы не хотите спасти Германию от надругательства? – удивился Бисмарк.
– Я не вижу в том спасения, князь, для Германии. Вы хотите пустить ее сразу под двух насильников – Англию и США. Мы уже это проходили после той войны. Но я человек военный и привык выполнять приказы. Я проинструктирую вас, как это надежнее сделать.
– Нет, барон, исполнитель не я, но я сведу вас с человеком, который имеет доступ к Гитлеру. Он будет у меня через неделю в шесть часов вечера.

4.
На этот раз Павел приехал на виллу к Бисмарку один, как и договаривались в шесть вечера. Горничная, сделав книксен, приняла от Павла фуражку и проводила в уже знакомый ему кабинет. 

В кабинете его уже ждали сам хозяин и штабной полковник с черной повязкой на левом глазу. При виде Павла, он поднялся из кресла. 

– Граф Штауфенберг, – отрекомендовал Бисмарк Павлу полковника. – Был ранен на тунисском фронте, сейчас назначен начальником штаба резервной армии. Граф мой друг, несмотря на наши некоторые политические разногласия. 

Штауфенберг протянул Павлу левую руку. Правая, в черной лайковой перчатке, осталась прижатой к боку. Павел понял, что это протез. Он пожал протянутую руку. 



Бисмарк представил графу Павла:
– Барон фон Таубе, штурмбанфюрер СД, рыцарь плаща и кинжала, специалист по диверсиям.
– Короче, шпион, – усмехнулся Павел.
– Мы пригласили вас посоветоваться о деле государственной важности, барон. Надеюсь, что наш разговор останется в секрете, – сказал Штауфенберг.
– Обещаю, что в гестапо не побегу, граф, – ответил Павел.
– Я верю вам, барон. Дело касается ликвидации одного очень важного государственного лица. Нас интересуют возможные способы совершения подобных акций, чтобы избежать дилетантских ошибок.
– Самое надежное, я уже говорил, кинжал в сердце, если есть возможность подойти к объекту на расстояние вытянутой руки. Второй вариант – снайперская винтовка… – ответил Павел. – Но вообще-то, мне сначала нужно знать: кто объект, где и в каких условиях вы планируете совершить террористическую акцию против него, и кому она будет поручена.
– Вам известно, барон, что речь идет о Гитлере, – сказал Бисмарк.
– При подготовке акции такого масштаба не должно быть недомолвок, князь, – сказал Павел. – Для совершения подобных акций необходимо знать распорядок дня будущей жертвы, его привычки, возможности исполнителя и многое другое, чтобы подобрать оптимальный вариант.
– Роль исполнителя я взял на себя, – негромко сказал Штауфенберг.

Павел удивленно посмотрел на него. 
– Однорукий и одноглазый калека, – прочитал граф в его глазах и сказал:
– Не смотрите на меня так, барон. У меня рука не дрогнет.
– Верю, граф, – ответил Павел. – Но ни кинжал, ни пистолет для вас не подходят, снайперская винтовка тоже.
– Я предпочел бы мину замедленного действия, но не очень замедленного.
– Когда и где?
– Я периодически бываю на совещаниях в ставке Гитлера и нахожусь в непосредственной близости от него. Могу пронести мину в портфеле.
– Мне для расчетов нужен план помещения, где происходят эти совещания, расположение мебели, место, где обычно находится Гитлер, чтобы получился взрыв, а не пустой хлопок.
– Совещания проходят в различных местах. У Гитлера несколько ставок, вагон, рейхсканцелярия.
– Значит, несколько планов, граф. Я все сделаю, хотя я не сторонник политических убийств. Чего вы хотите добиться, избавившись от Гитлера?
– Будет назначен новый президент, новый канцлер, новое правительство, которое обратится с предложением мира к нашим противникам, – ответил Штауфенберг. – Предварительные консультации уже идут. 
– С кем? Со Сталиным?
– К сожалению, большинство наших товарищей против переговоров с русскими. Мы, меньшинство, настаиваем, чтобы переговоры шли, как с англичанами и американцами, так и с представителями Советского Союза, но услышат ли нас наши товарищи, пока неизвестно.
– Они за сепаратный мир с Англией и США втайне от Сталина?
– Да. Не все хотят видеть за столом переговоров Сталина, как и русских в Берлине.
– Ваше право пытаться договориться с Рузвельтом и Черчиллем, но если они пойдут на такие переговоры – это будет подлостью с их стороны по отношению к русским. Тем более что они, объявив нам войну, к ней еще практически не приступали, если не считать бомбежек мирных немцев и их высадку в Италии, где они и застряли или не спешат воевать по-настоящему.
– Думаю, они ждут, когда мы уберем Гитлера и откроем им фронт, бросив все силы против русских. Поэтому мы должны спешить, – сказал Бисмарк. – Когда англо-американские войска выйдут на наши восточные границы, что были в июне 1941 года, Сталину придется перед ними остановить свои войска. Не пойдет же он войной против союзников.
– Я не верю в благие намерения американцев и англичан, – сказал Павел. – Они используют Германию, как уличную девку, в своих интересах.
– Мы тоже настаиваем на том, что в Германию не должны входить ни русские, ни англо-американские войска, – сказал Штауфенберг. – А вопрос о границах пусть решают политики на переговорах. Прежде всего, нужно прекратить все боевые действия и войну в целом. 
– А как быть с партией, с нацистами, с СС и гестапо? – поинтересовался Павел. – Если вы не сговоритесь с ними, то они окажут сопротивление новому правительству, а у них сила. И многие в народе не поймут и могут пойти против вас.
– Мы привлекаем СС и партию на нашу сторону, – ответил Бисмарк. – Но давайте пока обойдемся без деталей. 
– Да-да, – Павел кивнул головой. – Мое дело только рассчитать какой мощности понадобится заряд, и в каком месте его заложить в конкретном помещении. Политика меня не интересует.
– Через неделю, барон, я предоставлю вам требуемые планы, – сказал Штауфенберг и встал с кресла. Павел понял, что разговор на сегодня окончен.

5.

Бартц ожидал Павла у Ангальтского вокзала. Он сел на заднее сидение, откусил кончик сигары, раскурил ее и, выпустив клуб дыма в боковое окошко, сказал: 
– Нам стало известно, что Борман от имени Гитлера приступил к зондированию почвы для переговоров с Англией и США. Но, вы понимаете, нам не нужен Гитлер. Его фигура слишком одиозна в демократических странах. Вам, немцам, известно, что он – камень на дороге, ведущей к переговорам и миру.
– А Гиммлера вы принимаете? – поинтересовался Павел, следя за мостовой, стелющейся под колеса машины. – Он – это уничтожение евреев, концлагеря, массовый террор в оккупированных странах, в частности в Польше и Советском Союзе.
– Нас не трогают его действия восточнее Одера и внутри самой Германии. Гиммлер – это СС. А СС – это порядок и подчинение, но подчинение уже нам, – ответил Бартц. – Но одних СС недостаточно. Нужно удержать под контролем и партию. Только НСДАП и СС, будучи заедино, способны подавить любые поползновения «красных» перехватить власть у нового канцлера. А партия в руках Бормана и его гауляйтеров. Нужно их убедить признать Гиммлера, и, прежде всего, переманить на его сторону Бормана или… – Бартц, скривив губы, закончил: – сменить рейхсляйтера на более сговорчивого. Но это ваши внутренние дела.
– Я не уверен, что смена канцлера Гитлера на канцлера Гиммлера приведет Германию к благополучному разрешению нынешней ситуации и что Черчилль и Рузвельт сядут за стол переговоров с рейхсфюрером СС, – сказал Павел. – Для них это равносильно потере лица на исходе их политических карьер.
– Поэтому мы должны поставить наши народы перед фактом: Гитлера нет, но есть новый канцлер Гиммлер, олицетворяющий порядок и защиту Европы отбольшевизма и есть кровопролитная война, на которой многим нашим парням придется сложить свои головы. Мы поставим вопрос перед нашими избирателями: вы за то, чтобы ваш сын или внук в угоду дяди Джо, сидящего в Кремле, пошел на войну и там погиб или за мирное решение нашего конфликта с Германией? Что ответят мать или отец солдата? Вы догадываетесь, за что они проголосуют. Так нам наплевать на негодование небольшой кучки «красных». А Рузвельт в этом году идет снова на выборы. Мир, заключенный с Германией, его главный козырь.
– А Советский Союз? Как поведет себя он?
– Сталин не сумасшедший, чтобы противостоять нашим войскам, которые, мирно пройдя через Германию, встанут на границе с Россией. А в качестве компенсации мы выдадим дядюшке Джо замороженный труп Гитлера, – хохотнув своей шутке, Бартц спросил: – Как продвигается подготовка акции?
– Мы выбрали мину с кислотным взрывателем. Часовой механизм Штауфенберг посчитал шумноватым: вдруг у кого-нибудь окажется слишком острым слух и он услышит тиканье часов. К сожалению, погибнут и те, кто будет в это время находиться рядом с Гитлером.
– Как вы поете: Германия – превыше всего. 
– Я думаю, что вы, Бартц, назначили мне встречу не для того, чтобы выяснить мое отношение к рейхсфюреру и ко всей этой акции, – сказал Павел. – Переходите к делу. Кстати, возьмите микрофильмы. Здесь все личные дела последней группы.

Павел достал из бардачка коробку и протянул Бартцу.

6.

Приемник надрывался голосом Геббельса, который успокаивал немцев, говоря о трусливых «англо-саксонских свиньях», которые никогда не осмелятся высадиться на континенте, чтобы открыть обещанный Сталину пресловутый Второй фронт, и пугал «англо-саксонских свиней» неприступным Атлантическим валом.

– Похоже, на этот раз наш оракул прав, – сказал Шелленберг Гиммлеру. – По последним данным нашей разведки на восточном берегу Англии скопилось уже изрядное количество английских и американских войск, но не видно никаких признаков подготовки их к вторжению на континент. Выжидают. Возможно, они ждут вашего сигнала, рейхсфюрер.
– Ты подразумеваешь известную нам акцию, Вальтер? – усмехнулся Гиммлер.
– Да, рейхсфюрер. Я уверен, что до этого момента они не рискнут начинать свою операцию, – ответил Шелленберг. – Где вы видели, рейхсфюрер, чтобы американцы когда-нибудь по-настоящему воевали? Бомбить города с мирными жителями они умеют, а встать лицом к лицу с противником, у них кишка тонка. А когда мы им откроем ворота, они с удовольствием прогуляются по Европе. 
– За американцев воюют их деньги, которые приносят им немалую прибыль за пролитую кровь наших солдат, – презрительно сощурив глаза, сказал Гиммлер. – Как продвигаются дела у наших заговорщиков?
– Провели пробный взрыв, рейхсфюрер, – ответил Шелленберг. – Он прошел успешно. Двух зарядов достаточно, чтобы все внутри помещения разнести и присутствующих превратить в кровавую кашу. Теперь ждем, когда исполнитель будет приглашен в ставку.
– Не забудь, Вальтер, предупредить меня, чтобы я тоже не попал в эту кашу. Или ты будешь только рад? – Гиммлер снова сощурил глаза в узкие щелки, скривив губы в хищную улыбку.

У Шелленберга по коже пробежал мороз, хотя подобных мыслей в голове у него не было.

– Не буду, рейхсфюрер, – искренне ответил он. – Что я без вас? Мюллер меня сожрет. 
– Сожрет, – согласился Гиммлер. – Он давно на тебя точит зубы. А заговорщикам скажите, чтобы не тянули. Русские ждать не будут. Они уже на границе Румынии.

7.

– Англосаксы высаживаются в Нормандии?! – Гитлер смотрел на генерала Цайтцлера так, будто он разбил его любимую чашку с голубой каёмочкой. 
– Так точно, – прищелкнув каблуками сапог, ответил Цайтцлер, чувствуя себя виноватым, будто это он направил англо-американские войска через Ламанш. – С сегодняшнего утра.
– Немедленно сбросить их в океан! Ни один сапог вражеского сапога не должен коснуться французской земли, – Гитлер стукнул кулаком по столу.
– У нас не хватает сил, – продолжал Цайтцлер. – Мы не ожидали, что…

Гитлер, не слушая генерала, крикнул:
– Карту! 

Стоявший рядом с Цайтцлером генерал фон Шерер поспешил расстелить на столе для заседаний полотнище. Гитлер склонился над побережьем Северной Нормандии. Глаза его сверкали бешенством быка, готового сразить тореадора в красном плаще. Черная челка упала на лоб.



– Оборонять береговую линию. Не пускать их дальше нее. Береговой артиллерии открыть ураганный огонь по всем судам, приближающимся к берегу. Топить, топить, топить!.. 
– У нас там нет тяжелой артиллерии, мой фюрер. Там у нас всего-навсего батальон береговой охраны. На ее вооружении только пулеметы…
– Где же тяжелая артиллерия, Цайтцлер?
– По вашему приказу последние орудия три месяца назад были отправлены в распоряжение группы армий «Юг». 

Гитлер не любил, когда указывали ему на его ошибки и просчеты. Он с неудовольствием взглянул на генерала и спросил:
– Почему разведка своевременно не сообщила о месте высадки англо-американских войск?
– По данным разведки англо-американские войска должны были высадиться на западе Норвегии, мой фюрер. Шелленберг меня заверил…
– Они провели вас! – закричал Гитлер, обрывая объяснения генерала. – Они опять провели вас, Цайтцлер! Немедленно выставить против англо-американских войск армейский заслон на направлении их главного удара.



– Самое вероятное, мой фюрер, что они нацелятся на Шербур. Это прямая дорога на Берлин.
– Я приказываю передислоцировать четыре, нет, пять, дивизий с юга Франции и из Голландии и направить к Шербуру и создать там непреодолимый рубеж обороны. С подходом новых дивизий подготовить контрудар, сбросить англо-американские войска в океан. Это им будет новый Дюнкерк.


(продолжение следует)