Сзади на самоходку карабкался Фалуев в широченных боксёрских трусах со сковородой в руке, в которой шваркала жиром глазунья из доброго десятка яиц.
— Ермолай, твою мать! — немец за годы, проведённые в WARGAMING.NET, научился материться бегло и без акцента. — Е…аный твой рот! Ты хочешь, чтобы я опять обжёгся об твою сковороду во время боя?
— Коуч, дык потом поедим, — виновато ответил Фалуев.
Хотя он получал доппаёк, и кормили вполне сносно, но Ермолаю всё время хотелось чего-нибудь домашненького. То рыбы наловит на локации Зимняя Малиновка, то парочке куриц шею свернёт на карте Храм, которые носятся там стаями и кудахчут сильнее рёва танков. То яйца вот, как теперь, жарит в раскалённом песке.
Вагнер понимал, что при двухметровом росте организм ведёт себя несколько по-иному, чем у обычного человека, но горячая сковорода в рубке — это уже слишком!
— Выкидывай её нах…й! — приказал немец.
— Коуч, — умоляюще сказал Фалуев и сделал страдальческое лицо.
Вагнер, как и Марте прощал Ермолаю многое.
По первости рука у него непроизвольно тянулась к парабеллуму, чтобы влепить девять граммов свинца в покатый лоб русской свиньи, до того он казался тупым, мерзким и примитивным. Но со временем, присмотревшись к нему, Вагнер отметил в Фалуеве ряд положительных качеств, благодаря которым тот ещё продолжал коптить небо в мире танков.
Сила, неимоверная сила заключалась в жизненном веществе этого с виду простофили. Фалуев мог впрячься, как бельгийский тяжеловоз, и вытянуть забуксовавшую самоходку из грязи.
Да и с мозгами у него было всё в порядке. Об этом говорили умные обезьяньи глазки, цепко глядевшие на окружающий мир. Благодаря именно этим глазкам Фалуев считался лучшим наводчиком восьмого левела, а награды «Бронебойщик», «Лев Синая» и «Зверобой» висели у него прицепленные к байковому одеялу в казарме из-за их неимоверного количества.
За глаза его называли Ермолай-вертухан, в лицо же величали Ермолаем Иванычем.
От природы он был незлобив и широк душою. После месяца колебаний Вагнер решил не убивать его и ни разу об этом не пожалел.
Но эта раскалённая сковорода!
— Ладно, — уступил командир взгляду Фалуева, в котором лежала глубокая мольба. — Но, если, бл…дь, я ещё раз обожгусь — выкину её нах…й!
— Так точно! — ответил повеселевший Ермолай и скрылся в недре рубки.
«Ребёнок! — подумал Вагнер. — Большой ребёнок!»
***
— «Недра», «Недра», это «Сосна»! Приём! — раздалось в наушниках.
— «Недра» слушает, говори! — ответил Вагнер.
— Нас обошли. Сейчас с тыла выкатят две крысы! Встречай гостей!
— Так точно! — настроение у Вагнера испортилось.
Крысы — это лёгкие и средние танки противника.
Они предвестники ада для безбашенных самоходок. Заезжая в корму, эти твари безжалостно терзают слабую броню, небольшими кусочками отгрызая с мясом ХП, запас прочности танка. И грозная самоходка, которая могла с одного выстрела превратить врага в груду искорёженного железа, умирала обескровленная под радостное улюлюканье супостата.
— Марта! Разворот на сто восемьдесят градусов! — скомандовал Вагнер.
Венгерка рванула за рычаги, и грузная ИСУ-152 стала медленно поворачиваться на месте.
Мышцы заиграли под нежной смуглой кожей на руках девушки. По спине текли капли пота в выемке позвоночного желобка и пропадали, проскальзывая под шорты.
В поле видимости показались две «пантеры», которые спешили воткнуть дюжину ножей в спину команды лейтенанта Вагнера.
«Я вас тоже люблю, с…ки», — зло прошептал немец.
— Подкалиберный! Товсь!
Фалуев удивлённо посмотрел на командира.
— Коуч, и простого бронебойного хватит за глаза, — сказал он. — Кризис, санкции. Снаряды дорогие теперь.
— Хочу наверняка. Пантеры — это такая рикошетная дрянь, я тебе скажу! Сам полтора года на них воевал. Бей лучше в башню, если получится, — ответил Вагнер и прильнул к телескопическому прибору наблюдения.
Из-за бархана показалась хищная морда пантеры с длинным хоботом орудия. И тут же скрылась.
Понятно. Разведку проводит. Или провоцирует совершить выстрел, чтобы выскочить во время перезарядки и нанести ответный безнаказанный удар.
Фалуев слился с панорамой Герца. Не дышит.
В следующее мгновение, когда враг только стал игриво показывать часть своей брони, рявкнул выстрел 152-миллиметрового орудия. Из дульного тормоза вырвались упругие потоки пороховых газов и подняли в воздух облако из пыли и песка.
Пантера замерла на месте, а её башня оторвалась и сделала несколько замысловатых кульбитов в воздухе.
«Враг уничтожен», — раздалось сообщение комментатора.
— Марта! Уходи с позиции! Сейчас накроют! — нервно крикнул Вагнер.
Но мехвод сама знала что делать и разворачивала тушу самоходки, чтобы задвинуть её за угол сакли.
От грохнувшего рядом взрыва заложило уши. По броне застучали градом мелкие осколки. Фугас.
Кажется, пронесло.
Машина странно дёрнулась, словно освобождаясь от чего-то. Раздался скрип металла под катками.
— Гуслю сбили! — сказала Марта и выругалась по-венгерски.
— Понятно, — Вагнер был собран, точен и строг. — Ермолай! На ремонт. Я тоже.
Фалуев с неожиданною расторопностью выскочил в люк. Схватил лом, прикреплённый к рубке снаружи, и кинулся к тракам. За ним последовал командир с кувалдой в руках.
— Марта! Продвинь чуток вперёд на полметра!
Самоходка дёрнулась и застыла.
Фалуев налёг на лом. Вены на волосатых руках вздулись. Едкий пот катил градом по лицу. Ермолай периодически смахивал его грязной пятернёй, оставляя мазутные следы на своей физиономии.
— Коуч, — прохрипел он. — Нам бы ещё народу в экипаж, а? Ну если не двух, то одного человека точно надо!
— Знаю, — буркнул Вагнер. — Писал рапорт. Говорят пока людей нет. Ну, что там? Палец можно уже вставлять?
— Ога, щас.
Сбоку выскочила вторая «пантера». Остановилась и начала вращать башней в сторону вагнеровской самоходки.
— Марта! — рыкнул лейтенант, а сам размахнулся кувалдой и ударил со всей силы по соединительному стальному пальцу.
Время терять нельзя.
Из рубки выскочила венгерка с панцерфаустом наперевес. Встала на колено, положила его на плечо и подняла планку прицела.
Прищурилась.
Хлопнул выстрел.
Реактивный снаряд ударил в боковую часть корпуса танка, и чёрный дым окутал его.
«Пантера» вздрогнула, как живая, и столб огня вырвался через разорванную обшивку.
Детонировала боеукладка.
Марта победно вскинула правую руку вверх и, не теряя времени, полезла в самоходку.
Он всё-ещё тужился, орудуя ломом. Вагнер одобрительно кивнул и в последний раз припечатал кувалдой по штырю:
— Всё! В машину!
Где-то вдали за насыпью раздавались последние частые выстрелы. Это средние танки союзников добивали вражеские самоходки в их укрытиях.
«Вся техника противника уничтожена», — подвёл итог комментатор.
Пока ехали на базу, Вагнера не покидала мысль, что нужно во что бы то ни стало, выбить у командования ещё людей в экипаж.
Ярость душила его.
«По штату положено пять человек, а нас трое! — мрачно думал он. — Трое, бл…дь! Я покажу этим тыловым крысам, как её там… а, вот — кузькину мать!»
Сегодняшний бой дал сигнал, что нужно начинать решительные действия.
И он, Вагнер, эти действия начнёт.
От тягостных раздумий его отвлёк Ермолай.
— Коуч, — сказал он. — Может перекусим?
— Что? — не понял Вагнер.
— Ну, может яичницу съедим? —замялся наводчик.
У Вагнера почему-то от этих слов полегчало на душе.
— Да, конечно. Марта, глуши мотор.
Самоходка заехала в оазис. Рассевшись под пальмами, они скребли ложками по чугунной сковороде и запивали яичницу наркомовской водкой. Фалуев неуклюже шутил. Марта смеялась одной половиной лица, а у самой дрожали, неизвестно отчего руки. Вагнер внимательно наблюдал за ними. За самыми близкими для него людьми.
Которые выжили в очередной мясорубке нескончаемой войны.
Помочь сайту
Поздравления
