Эхо Эльфа

Вячеслав Комаров.

«Эхо эльфа».  Повесть о реальном и загадочном.

                                                                 

                                                                                  «Лебеди-странники

                                                                                    Крылья расправили,
                                                                                    Скрылись лазурью зари…

                                                                                    Ничто не вернет любовь,

                                                                                    Кроме любви »

                                                                                   

                                                                                   ( Из сборника «Сад незабудок»)                                                                                                                                                                            

  

   Эдуард Львович Фримен или кратко Эдик, сидел в тишине сумеречной кухни, за столом у окна, и молча глядел на молодую майскую листву большого тополя, скрывающего за своими широкими и густыми ветвями серый вид городских многоэтажных домов. Мысленно он поприветствовал своего зеленого друга и поздравил с новым вешним цветением. Это дерево, заботливо укрывшее своей кроной его однокомнатное жилище от суеты пыльной проезжей улицы, Эдик без всякой романтичности считал близким и дорогим другом. Макушками оно уже дотянулось до шестого этажа, а на  четвертом, где жил Фримен, имелось  самое лучшее расположение и для свежести воздуха, и для восприятия одного тополя целым садом. Эдик и с радостью, и с печалью приметил, что на всей их улице, состоявшей из ряда девятиэтажек, осталось только одно это, такое вот большое дерево. С радостью, потому что оно рядом у его окон, а с печалью, потому что уже единственное. На столе в чашке ароматно дымится, только что положенный из баночки, растворимый  кофе, рядом блюдце с овсяным печеньем – завтрак перед выходом на суточное дежурство. Рассвет уже близок, обещанием погожего дня, безветрие и ясная синева неба. На прошлой неделе уже прошли первые грозы, и клейкие листья зеленого друга блестели и благоухали цветением жизни. Теперь весь здешний растительный мир, вся флора лесов, садов и полей пустится в бурный рост.

Среди  веток, звонко заголосила первая проснувшаяся птичка, открывая рассвет. Стрелки настенных часов показывали десять минут шестого. А значит время завтракать. После него, ровно в половине шестого, как говорится на своих двоих, Фримен отправился к месту дежурства.

   Путь был не близок, километров восемь, и проходил через центральную часть их западносибирского, провинциального городка, а затем, и далее к противоположной его окраине. Хорошо, что на протяжении этого полуторачасового маршрута имелись и городские парки, и речные набережные, а так же небольшие зеленые массивы и поляны. Словом, самые экологически чистые места далеко не самого чистого из населенных пунктов России. Так что, в погожее майское утро продвижение на место службы становилось приятной прогулкой, когда в первых лучах рассвета все веселей и причудливей, голосят вернувшиеся из южных краев птички, а повсюду струится свежий аромат цветений. Для двадцати семилетнего Эдуарда это была хорошая разминка, перед суточным сидением в охранной будке. Город почти безлюден в этот час. Случалось пройти и по совершенно пустым кварталам, даже в центральной части. Движение автомобилей тоже пока редкое, в основном это такси. Видя  на одиноком прохожем форму охранника, они проезжали мимо, бодро шагающего с хозяйственным пакетом  в руках, Эдика. Есть своя необыкновенная прелесть, в том, чтобы пройти хоть раз по совершенно безлюдным и тихим центральным улицам! Когда вокруг все выглядит красивой театральной декорацией.

    В последней трети своего пути молодой человек вышел на полевой пустырь, с близ лежащей ольховой рощицей. Здесь было особенно безлюдно, и транспорт проезжал крайне редко. Колея среди пустыря выводила Фримена к высокому и обрывистому побережью реки, за которой расположились дачные участки. Эдик уже по привычке, ненадолго остановился на берегу, охватывая взглядом простор живописных окрестностей.  Подобным местам  уединения с природой он давал красивые названия, такие как: Ласточкин берег, Роща нимф, Дар богов. И, при встрече, всегда так их и приветствовал. Вот, заслышав среди деревьев знакомый голосок, Фримен, тут же, экспромтом откликнулся в рифме – Зорька улыбается золотом лучей. Накукуй кукушечка больше теплых дней! И та щедро прокуковала ему в след. Время стремительно приближалось к лету. Тепло в сибирских краях так желанно, после долгого зимнего сезона! С его приходом все полно энергии и  жизни. У крутого побережья кружат и ласково щебечут стайки ласточек. В дачном заречье уже слышна сладкая трель соловья. Над поляной трав и желтых одуванчиков порхает светлая бабочка, жужжит золотая пчела.

    - Откуда во мне вся эта чуткость и поэтическая отзывчивость? – изумляясь, раздумывал по дороге Фримен. – Может это генетическая память предков?  Как не как, а  дедом по отцу, мне приходится  Джим Фримен, уроженец Северной Ирландии. Который, возможно, своим генеалогическим древом, был связан с кельтами, а то и вовсе с друидами! Вот и проявляется теперь в потомке наследие далекого прошлого. Косвенно, для склонного к воображению Эдика, такая избранность подтверждалась тем, что, на удивление черноволосых отца и матери, он родился   - блондином! Хотя, с годами, все же, потемнел. Не удивительно. Ведь, когда – то, между еще молодыми   дедушкой Джимом и бабушкой Диной, произошло толерантно – любовное соединение Запада с Востоком. «Мама – дочь Абрама» - подшучивал отец над бабушкой за «Левушку», а сам в жены себе взял гарную чернобровку Галю. Так что, Эдичка - типичный русский паренек. А свидетельством светловолосого детства остались лишь любимые фотографии. Рос он впечатлительным и музыкально одаренным мальчиком. Научился играть на гитаре, сочинять и  исполнять лирические песни. В кругу друзей в Рок – клубе был слегка обособленным, но заметным, хотя и без притязаний на лидерство, в своей примирительной мелодичности и мечтательности. Приятель - журналист даже написал о нем в местной газете коротенькую статью, где называл Фримена одним из лучших мелодистов города тех лет.

    Время летело стрелой, круг друзей стайкой устремился в столичные мегаполисы в поисках лучшей перспективы. Эдик же остался на месте, так как большие города не были  его стихией, да и малые тоже. Одиночество скрасили общение с природой и  увлечение поэзией. Так, со временем, появился лирический сборник стихов о родном крае, опубликовав который на одном из сайтов Интернета, дебютант словесности получил несколько добрых отзывов. В общем, творческая жизнь удалась. А вот реальная, настойчиво требовала своего обустройства, как и от многих россиян выживающих и живущих в либеральной современности, нежданно обрушившейся на них развалом социализма. Смекалистые и предприимчивые сверстники Фримена энергично устремились в период «лихих девяностых» осуществлять новорусскую мечту. Эдик же, путем самообразования, с головой окунулся в изучение мировой философии, благо, что на книжных развалах с падением «железного занавеса» появилось целое изобилие всевозможной религиозно – философской литературы. Это было время настоящей эйфории для молодых людей не меркантильного склада души, жаждущих и ищущих всего возвышенного и духовного. Еще со школы, по жизни он относился к «троечникам». Встречал на себе, надменно - снисходительные взгляды «хорошистов» и «отличников». Они то уж точно знали «стоящие цели и ценности жизни». Эдик же для восполнения пробела обратился к мудрости веков. Полюбил ее и не безответно. Для такого непритязательного время препровождения, Фримену было достаточно трудиться разнорабочим в городском книжно – печатном издательстве. Так что, чисто субъективно, та пора стала для него временем не лихачества, а любомудрия.

      Но, взросление плоти  тоже требовало свое. Эдик познакомился с Настей Копновой, недавней выпускницей детского дома. Стройная и энергичная брюнетка, с открытым смелым суждением по жизни, она нравилась ему, более осмотрительному и скрытному в поведении и мнении. В тоже время, его романтическая творческая натура и мечтательно – грустные глаза привлекали к себе юные девичьи взгляды и сердца, а отзывчивость и умение понимать и слушать, располагали к близости. Они стали встречаться. Запирались в его маленькой комнате.  В одной лишь футболке, накинутой на нежное тело, с ножками принцессы из « Бременских музыкантов», Настя, игривой сказочной феей, тянулась с круглого стола и расклеивала на потолке бумажные звездочки. Затем, с улыбкой, спускалась к нему с небес в любовные объятия. – Давай это сделаем прямо сейчас! – шептали ее манящие алые губы и, не дожидаясь ответа, встречались с его горячими губами.

    Но, вот волшебная ночь сменилась хмурым рассветом реалий, а затем и злобой дня.

Вскоре издательство стало убыточным, зарплата задерживалась на полгода. Настя не смогла поступить на учебу в медицинское училище. Встречаться они стали реже и реже, пока она со свойственной прямотой не заявила, что все между ними кончено и у нее появился новый друг. К этому прибавилось еще и семейное несчастье. Приложившийся к выпивке отец Эдика, отравился некачественным спиртом, да так и умер. Мать Фримена, уже, лет десять как жила с другим мужчиной, в другом городе и с детьми от второго брака. Так что Эдик остался один на один с бьющей ключом действительностью. Видимо познание высоких истин не дается просто так, но убеждает в своей живой правде, проводя через искушения, лишения и скорби. Книжное издательство вскоре обанкротилось и закрылось. Выручили деньги отца, которые Фримен снял с его сберкнижки. Сумма не большая, но ее хватило на то, чтобы пройти курсы охранника и получить лицензию. Вскоре он смог устроиться в охранную фирму «Филин», и стал дежурить на городской ТЭЦ, куда в это утро и держал путь.

     ТЭЦ находилась в западной окраине города и располагалась на самом его возвышенном месте, с давних времен именуемом Княжьим холмом. С Княжьего холма собственно начался и сам город. Здесь возникло первое поселение. Место было сакральным. В исторических справках имелись сведения, что вокруг Княжьего холма водили ритуальные хороводы. Еще при советской власти, когда часть большого холма обвалилась, после разлива огибавшей его реки, вскрылось древнее захоронение. Частично оно давно было разграблено, но все что осталось, давало определенное представление о жизни и быте жителей той исторической эпохи и находилось теперь в центральном местном музее. Вид с Княжьего холма был великолепен. За заречными дачами лежали просторные поля, окаймленные дальним лесом. Да и весь город, если обозревать его здесь с крыши пятиэтажного здания, просматривался до всех других его окраин.

Эдику нравилось это место и за его историческое и мистическое значение, и за возвышенный кругозор. При встрече Фримен каждый раз приветствовал Княжий холм и даже посвятил ему одно из стихотворений, вошедшее в опубликованный сборник. Традиционно поприветствовав его и сейчас, он как обычно попросил, чтобы служба прошла спокойно.

                                                                 2

 

    В монотонное время суточного дежурства Эдик умел совмещать бдительность с творческой работой ума, что прогоняло сонливость и скуку. На этот раз он погрузился в философское размышление о существовании вселенной.

   – Есть бытие. А небытия вовсе нет. Так утверждал Парменид - принялся рассуждать про себя Фримен за чашкой вахтенного кофе. – Из этого следует, что бытие вечно и бесконечно, так как оно никуда не исчезает и ничем не ограничено. Вот и современные ученые утверждают, что даже вакуум полон энергии. Абсолютно пустое пространство сродни небытию.

    Эдик сделал паузу, отпив из чашки. – Вселенная причастна к бытию, ибо существует. Если же, она еще и тождественна бытию, то также вечна и бесконечна. Вечность вселенной свободно допускает появление в ней разумной жизни, даже при крайне малой вероятности возникновения этого явления.

   Движение – атрибут бытия. Вселенная, в своем составе подвержена непрерывному движению, где образование сменяется последующим распадом вплоть  до основополагающих элементов, из которых опять возникает некое образование. И нет им предела ни в числе, ни в разновидности. Вот и жизнь образуется в тех областях вселенной, где по стечению обстоятельств, выполняется алгоритм необходимых для этого условий, когда все последовательно складывается, пусть и на удачу, но, так, а не иначе!

   Фримен сделал еще один глоток кофе. – А вот у сторонников гипотезы Большого взрыва, где возраст вселенной не превышает и пятнадцати миллиардов лет, успех возникновение жизни, при такой малой ее вероятности, по мнению авторитетных ученых, иначе как чудом не назовешь!

 Да и сама модель возникновения вселенной у них подобна фокусу циркового иллюзиониста. Когда из пустого цилиндра начинают вылетать, не весть из чего и как появившиеся курицы и прочие материальные предметы. Ведь, они утверждают, что все бытие до Большого взрыва находилось в мизерной точке. И в этой точке не было ни галактик, ни звезд, ни планет… ни даже атомов, кирпичиков вещества. И, вдруг бабах! И все появилось. Бытие расширилось до вселенских масштабов, а, достигнув пределов расширения, должно либо опять схлопнуться в ничтожную точку, либо угаснуть и рассеяться как салютный дымок фейерверка. Иллюзионизм и трюкачество вполне импонируют господствующему ныне либеральному мировоззрению. Эдик почему - то вспомнил известную фотографию Эйнштейна, на которой тот, гримасничая, показывает в объектив свой язык.

    Фримен вздохнул и допил остывающий кофе.  - Наверное, чтобы видеть все, таким, каково оно есть на самом деле и вокруг, и внутри себя, человечеству необходимо воспринимать мир предельно объективно. В противном случае, физиологический субъективизм  мышления, так и будет тыкаться и блуждать среди темных  материй и прочих  неизвестностей мироздания – подытожил это свое философствование Эдик. Впрочем, как лирик, он готов был воспринимать весь космос, прекрасным звездным фоном, над лесной опушкой, в сказочную лунную ночь,  где происходит очаровательное таинство русалочьих плясок.

 

                                                                        3

 

    Дежурная смена прошла относительно спокойно. Сменившись, Эдик еще в нежных лучах зари благодарно расстался с Княжьим холмом и отправился в обратный путь. Однако, с севера – западной стороны, уже дул холодный ветер и гнал за собой, заслонявшие ясное небо, свинцовые хмурые тучи. Все говорило о перемене погоды, что и произошло при подходе Фримана к самому дому. Смена погоды оказалась, лишь, предвестником гораздо более существенной неприятности. Достав из почтового ящика квитанцию для оплаты за общие  услуги проживания и, взглянув на размер указанной в ней суммы, Эдик сразу понял, что финансовому обоснованию его философского образа жизни, даже в однокомнатной квартире, пришел конец. Тарифы заметно повысились.

  Фримен с выдержкой стоика встретил этот выпад. Он принял душ, сварил овсяную кашу и аппетитно позавтракал, прибавив к тому булочку с кофе. Затем, пришел в комнату и, поставив на DVD проигрывателе любимый диск, устало опустился в потертое засиженное кресло под тихое звучание приятной мелодии. На диске был сборник композиций, где шедевры классики чередовались с современными мелодиями для релаксации. – Итак, где взять деньги, дружок? – спросил Эдик сам себя, смыкая ресницы. Фриман повторял этот вопрос снова и снова, а красивая музыка погружала его в сладкую полудрему.

 Он проспал часа три. Это был обычный отдых после дежурства. Далее предстоял поход в магазин за продуктами, прежде всего, за его любимыми булочками и пакетом кефира. Пока он мог себе это позволить. Но, судя по величине суммы на квитанции об оплате, только пока. Подходя к булочной, Эдик боковым зрением заметил возле уже переполненной мусорной корзины валявшуюся сторублевую банкноту. Она была сложена вдвое и не бросалась в глаза среди мусора наваленного через край. Сто рублей в его положении – деньги, и не малые, и не лишние. И, так как никто из редких прохожих на них не претендовал, Фридман с чистой совестью, незаметно, поднял и положил банкноту в карман. – Мелочь, а приятно – ухмыльнулся он – Хотя, конечно, это не путь для решения всей проблемы. Возвращаясь из магазина, он увидел как на другой стороне проезжей улицы, к гостинице с названием «Москва» подъехала и остановилась пристижная иномарка, из которой вышли высокая роскошная дама и ее низенький, но состоятельный спутник. Эта новорусская пара направилась к входу, над которым красовалась электронная вывеска «Ресторан – казино». Эдик, с авоськой продуктов в руках, проводил их взглядом, пока те не скрылись за дверью. – Ну, что – же, их ужин будет тоже не плох – сказал он сам себе со свойственным чувством юмора. – Глядишь, сделают пару удачных ставок и перекроют расходы с лихвой. Погрустневший и задумчивый, он подходил к своей квартире, и уже открывая дверной замок, произнес – Перекроют с лихвой. В этом что – то есть!

   Уже за ужином и весь оставшийся вечер, Фримен принялся обдумывать возможность успешной ставки в казино. – Конечно, месье Лаплас прав в своей теории вероятности. Как говорится – «Хочешь выиграть у казино – купи казино». Но! Есть одно но. И оно может быть определено, потому что – неизбежно произойдет. Неизбежно, потому что неудержимо вселенское движение всего и вся, ведущее к переменам. Меняется число, меняется цвет. Все когда - то да меняется! Вроде и не секрет, а  на выход – ответ!

 Воодушевленный Эдик встал с кресла и, не спеша, заходил по комнате. – Это, ведь, батенька, не сто рублей случайно найти. Это вселенская закономерность, месье Лаплас! Фримен направился в ванную к умывальнику и ополоснул разгоряченное лицо холодной водой. Наличие у него развитой интуиции не сводило к чистой случайности и недавнюю находку ста рублей. К полуночи, после жарких размышлений, нескольких чашек кофе и расчетливых схем, Эдик знал, как приблизиться вплотную к успеху, при том настолько, чтобы окончательная ставка была верной. Теперь оставалось все осуществить практически. Казино в городе имелось, а в кармане рубашки лежали необходимые для начала деньги, благодаря найденной сотне.

 

                                                                    4

 

 И вот, спустя несколько дней, теплым субботним вечером Эдик направился к гостинице «Москва». Одет он был в модный, хотя и не дорогой, спортивный прикид и выглядел, этаким молодым повесой с улицы, для прикола заглянувшим в казино, чтобы сделать пару ставок, а потом за пивком потрепаться об этом в компании приятелей. Кепка, футболка, майка и кроссовки. Все новенькое и чистенькое. Солнцезащитные оправы и подушечка «Orbit» во рту завершали необходимый имидж. В кармане лежали три сторублевых банкноты. Фримен все же  волновался, ведь все было для него впервые и вновь. Подобных злачных заведений он, за все свои четверть  века, конечно же, не посещал ни при какой погоде. Из дома вышел ровно в восемь, в час открытия казино. Проходя мимо Центрального музея, мельком взглянул на  новую афишу и прочитал ее начало: « С 25 мая в нашем городе…». Сразу отвернувшись, зашагал по тротуару, стараясь глядеть лишь себе под ноги. Гостиница была уже рядом, осталось лишь перейти проезжую часть. Но, заметив, что возле дверей в ресторан - казино еще не было ни одной машины посетителей, решил тоже не спешить. - Эти денежные мажоры, словно летучие мыши, слетаются только в потемках – подумал Эдик с раздражением, так как сам он в позднее время суток, словно примерный пацан, предпочитал находиться дома. К остановке подкатил маршрутный автобус. « № 17 Аэрапорт – рынок » прочитал Фримен на указателе следования. Он устало закрыл руками глаза, не желая увидеть, что – либо лишнее. Еще  не поздно было просто встать и вернуться, прекратив всю эту авантюрную затею. Не такого он был склада. Или же, еще плохо себя знал? – Тряпка! Не зря Настя ушла к другому сильному и крутому! – кинул он себе в укор. И тут, зазывающе, зажглась неоновой расцветкой электронная вывеска «Ресторан – казино». Эдик взглянул на циферблат своих наручных часов «Восток». Большая стрелка указывала 19 минут. – Нечет так нечет! Вздохнув, Фримен решительно встал и твердым шагом направился к цели.

  Войдя внутрь, Эдик увидел напротив зал ресторана, за стойкой суетился бармен, готовясь к приходу посетителей. Фримен вежливо поинтересовался, где находится казино, и тот пренебрежительно кивнул ему влево, указывая направление. Эдик вошел в игровой зал и стал с любопытством новичка осматриваться по сторонам, как в музее или на выставке. Вот столы для карточных игр, где скучал в ожидании полный черноволосый мужчина в фирменном костюме. Вот место где бросают кубики. Вот «Колесо счастья» и, наконец, с права от него - рулетка. Подобную обстановку Фримен видел в фильмах, которые специально недавно просмотрел. Возле рулетки стояла девушка – крупье и молодой человек, который, заметив первого посетителя, сразу направился к нему. К своему неудовольствию Эдик почувствовал, что находится в центре внимания присутствующих. Однако, он нашел в себе волю, держаться раскованно, с видом случайного посетителя, явного новичка, которому здесь все и любопытно и забавно. – Добрый вечер, мы рады приветствовать вас в нашем заведении – заученно затараторил  подошедший парень и представился. Фримен поздоровавшись, сразу признался, что впервые пришел сюда, ради интереса сделать ставку в игре на рулетке.  Парень кратко объяснил как что делается и, после того как Эдик сказал, что готов попытать счастья, предложил ему в кассе приобрести фишки от двадцати рублей и более. Фримен взял там три по сто рублей за каждую и, вернувшись к рулетке, с веселым задором сделал ставку. Девушка – крупье раскрутила колесо и, чуть выждав, бросила на него маленький белый шарик. Бодро прокатившись и проскакав, шарик, наконец, успокоился в ячейке под номером - 34. – Ну, вот, наконец, и -  чет! Времена меняются, и все меняется вместе с ними, а, месье Лаплас? – подумал про себя, изображая радостное изумление, Эдик. Он сразу почувствовал на себе пристальное  внимание окружающих. Весь мир, казалось, замер и затих  в это мгновение. Даже, у себя за спиной Фримен ощутил довлеющее наблюдение устремленных на него взглядов. – Да я тут как рыбка в банке! И уж точно не в Лас-Вегасе!- быстро смекнул он – А, значит, пора прощаться, господа. Секунду он решал как поступить. – Во, блин, да! – болтнул успешный игрок в слух, сгреб умножившиеся фишки и поспешил к кассе. Получив деньги, и, уже, не обращая ни на кого внимания, Эдик устремился к выходу. Парень – инструктор, заметив, что посетитель уже уходит, упрекнул, что нужно бы еще сделать ставку. Эдик, искренне извинился, пояснив что, не располагает сейчас деньгами. Добавил, что ему здесь понравилось и, что сообщит об этом всем своим друганам. Узнав, что посетитель мелковат, служащий сразу потерял к нему интерес. Эдик, выходя, поймал на себе его хмурый  взор. Холодно расчетливые  глаза, презрительно сказали: - Взял то ничего, а радуется как полный лох! Новичкам обычно везет, тупица. Такие как ты возвращаются и все, в конце концов, просаживают. Так что живи пока. Глядишь, и подобную себе компанию лохов притащишь. Да и дважды, тебе так здесь не сойдет.

   – Да, дважды так мне, здесь, уж точно не сойдет! – глубоко вдыхая, вольный уличный ветерок, подумал Эдик. Не оглядываясь назад, он легко зашагал по тротуару к Центральной городской площади. Всюду было много отдыхающей и улыбчивой молодежи. Субботний вечер все – таки!  Фримен ощутил это только сейчас. И еще, он почувствовал, что, наконец, словно встал с рабских колен, сбросил оковы, и впервые идет как свободный человек! Теперь, он перестал быть полным и никчемным неудачником в своих глазах! Ведь он сделал это! Он знает и может! Может. Пусть, даже, для этого придется смотаться, куда ни будь, в тот же Лас-Вегас. Но это потом, потом. А, сейчас, живи пока, дыши и радуйся. Весне, молодости, родному городу и двумстам выигранным рублей. Радуйся ты – чемпион! И Эдик тихо радовался. Закатная заря освещала ему обратный путь, а в спину, уже крепчал порывистый ветерок, нагоняя темные тучи, надвигающейся весенней грозы. Когда же грянул гром, и под блеск молний, на асфальт тяжело полились первые капли, удачный игрок, уже уютно сидел за столом на кухне и пил горячий кофе с любимыми булочками.

                                                                      

                                                                        5

         

 На выигранные в казино двести рублей Фримен купил новые покрышки и камеры к своему велосипеду, осуществив давнее желание. Начинался теплый сезон, и теперь он мог ездить на нем на дежурство или куда ни будь на природу. Однако, к июлю истратив все свои заначки. А сегодня, почти всю зарплату за июнь месяц израсходовав на уплату за жилье, Эдик снова столкнулся с нехваткой средств, даже, на самое необходимое. Хлопотный день закончился. Фримен, после скромного ужина, без радостей и перспектив, как обычно сидел в комнатном кресле. Под  любимые мелодии, он  задавался все тем же вопросом – Где взять же деньги? Казино в городе лишь одно. Лас-Вегас недосягаем. Да что там Америка! Средств не хватило бы и до ближайшего мегаполиса матушки России. – Ну и чем я не ссыльный, здесь в Сибири? – с печальной самоиронией, произнес Эдик. В комнате все более сгущались мягкие сумерки, а музыка для релаксации манила забыться в сладкой мечтательной дреме, среди приятных воспоминаний или фантазий. Но, навязчивый вопрос, требуя себе ответа, снова и снова тревожил, блуждая, то в близких, то в дальних областях сознания. Вечер незаметно переходил в ночь. В ночь на  Купалу.

 Игривые солнечные зайчики ласковым теплом льнут к ресницам, а в раскрытую форточку окна льются задорные трели птичек. Фримен улыбнулся в подушку. – Хорошая погода! Еще целый свободный день до дежурства, и это день Купалы – поливалы! Пора развеяться, в лес на природу! Ведь, лето это маленькая жизнь! На будильнике стрелки показывали половину восьмого. Эдик бодро вскочил с кровати и, прибрав ее, поспешил умываться.

   Позавтракав и собравшись в дорогу, он выехал на велосипеде в направлении южной окраины города, навстречу пригородному лесу. Вот и седьмой день июля. Фримен спешил окунуться в роскошь трав и ароматов самой нежной поры недолгого сибирского лета. Уже через час, он с дружеским приветствием лесу, въезжал под его хвойно-лиственную сень. Проколесив еще, минут пять, по знакомой, хорошо накатанной автомобилями дорожке, ведущей к дачным коттеджам влиятельных и состоятельных людей города, Эдик достиг цели своего путешествия. Затормозив и спрыгнув с сидения, он повел велосипед в сторону от дорожки между молодых пушистых сосен и оказался на небольшой солнечной опушке. – Здравствуй, Земляничная поляна, с днем Купалы! – радостно сказал Фримен, окидывая улыбчивым взглядом знакомое и любимое место пикника. Расположился он на ее солнечной стороне, где действительно разрослась плантация земляники, и было меньше комаров. Цветковое разнотравье поднималось чуть выше колен, и над ним, в это солнечное утро, повсюду порхали разноцветные бабочки и гудели золотистые шмели. Сняв с багажника рюкзак, Эдик подвел велосипед под тень сосен и уложил его в траве. Фримен все делал так, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, и по возможности оставаться не замеченным, для большего уединения с лесом. Его намерениям способствовало то, что сегодня был четверг – будний день, да и утренние часы обычно были здесь более безлюдны. Затрещавшая, поначалу с противоположных зарослей осинника сорока, привыкла к его отдаленным и неагрессивным действиям и успокоилась. Теперь она была как часовой до появления новых нежданных гостей. Эдик достав из рюкзака тонкое покрывало, расстелил его на густой траве. С собой для пикника он взял овсяное печенье в целлофановом мешочке, а так – же, полтарашку из под миниралки, наполнив ее свежим зеленым чаем. Еще захватил бумажный стаканчик, набрать ягод, и, наконец, пятилитровую бутыль чистой воды для омовения. Стрелки часов показывали без пяти минут девять. Самое время для июльского загара. Внимательно осмотревшись и убедившись, что он сейчас один на один с природой, Фримен снял с себя обувь и всю одежду, аккуратно складывая все рядом, и оставшись лишь в бейсбольной кепке да темных оправах, вольготно улегся на покрывале, подставив себя со спины ласке нежных утренних лучей. – Вот оно блаженство лета! – подумал он, зажмуриваясь в сладкой полудреме.

   Когда стало припекать, Эдик освежился обливанием из бутыли. Затем, сделав несколько дыхательных и гимнастических упражнений, набрал в стаканчик ягод и, за это время успел обсохнуть. Но, едва он присел, чтобы одеться и начать пикник, вдруг послышался приближающийся шум мотора. Быстро подкатившая и остановившаяся рядом с поляной иномарка, застала Фримена врасплох. В тишине леса, отчетливо хлопнула дверца автомобиля. Голосов не было. Похоже, что человек был один. Эдик, схватил плавки и  распластался на покрывале, не желая себя обнаружить. К счастью незваный посетитель находился в той самой противоположной стороне, у густого осинника, где его встретила резкой трескотней бдительная сорока. Наскоро натянув плавки, Фримен осмелел и осторожно приподнял голову, желая увидеть виновника, так некстати нарушающего его пикник. По поляне, в сторону зарослей осин, беспокойно оглядываясь по сторонам, спешил, шелестя травой, плотный лысоватый мужчина. Не высокий, в роговых очках и дорогом костюме, он имел вид чиновника. Пиджак был распахнут. Фирменный галстук, на белоснежном расстегнутом воротничке, неряшливо приспущен, а лицо раскраснелось, очевидно от непривычно быстрого движения. Видимо, убедившись в том, что поляна пуста и придерживая правой рукой очки, незнакомец, то и  дело спотыкаясь, торопливо скрылся в осиновом овраге. – Похоже, прохватило дядю в дороге, вот и рванул в кустики толстячок! – с усмешкой подумал Эдик – Мойте руки перед вкусной и обильной пищей! Фримен разглядел за ветвями сосен стоявший на дороге большей черный «Джип». Номер был местным. Где – то, уже через минуту, под неугомонный щебет сороки, толстяк снова показался из зарослей осин. С оглядками, прислушиваясь, и, все так же, придерживая очки, он скоренько устремился к своей иномарке, старательно вытирая на ходу платком лоснящиеся от пота, лицо и шею. – Точно понос пронес! Вон как быстро облегчился. Благо, что еще далече, здесь нам его ароматов не надо! Эдик прилег на покрывало, стараясь себя не обнаружить. Вот хлопнула дверца, загудел двигатель и к большой радости сороки и Фримена, «Джип» умчался в сторону городской трассы. – На совещание наверно торопится. Скатертью дорожка! – расслабленно рассудил Эдик и приступил к завтраку. Сорока – постовой тоже успокоилась и умолкла. – Спасибо тебе, помогла, белобока! – сказал он благодарно птице. Ведь, она стала трещать с появлением чужака,  и тот быстрее смог убедиться в том, что рядом нет ни души. Фримен с удовольствием принялся уплетать ягоды и печенье, запивая их, зеленым чаем. Идиллия лесного уединения была восстановлена. Но не прошло и десяти минут, после отъезда «Джипа», как вдруг, по деревьям пошел нарастающий шелест. А, спустя мгновение, хлестко и прохладно, налетел сильный солнечный ливень. -  Вау! – воскликнул, поспешно вскакивая и укрываясь с одеждой под покрывало, Эдик. – Ай да, Купало! Не оплошал! Ливень оказался настолько же кратким насколько и сильным. Помочив, минут пять и, наполнив поляну влагой и озоном, он побежал себе дальше.

   Пикник удался, не смотря на все приключения. Через час Фримен был в сборе и, попрощавшись с привольным гостеприимным местом, поколесил в обратный путь. – Налево посмотришь – елка. Направо посмотришь – палка. И, как не крути в рекламе, хорошая жизнь – либералка! – экспромтом сочинил в дороге Эдик, глядя, как надменно и важно его обгоняют красивые и дорогие автомобили. – Банка консервная! – отозвался он в след, просигналившему ему с чувством превосходства, водителю. И хотя, велосипед Фримена скромно и безропотно прижимался к обочине автотрассы, у его хозяина,  впереди на ней имелось любимое место, где он получал от езды огромное удовольствие. Это долгий пологий спуск, у поселка Глинки, заканчивающийся крутым поворотом.

    Как всегда Эдик выждал отсутствие транспорта позади себя, чтобы свободно и почти, не крутя педали, по нему съехать. – Эх, с ветерком! – воскликнул он, уже начиная приятный разгон на спуске. Однако, на этот раз Фримену пришлось тут же, резко нажать на тормоза. Там впереди у крутого поворота стояли машины ДПС с включенными «мигалками». Ни о каком лихом с ветерком, теперь не могло быть и речи. – Видимо, автодорожная случилась – подумал Эдик, и, спрыгнув с велосипеда, повел его пешком. Чем ближе он приближался, тем более в этом убеждался. Признаться ему не хотелось все это видеть, но и объехать не было возможности, трасса в сторону города здесь была одна. Желтая лента обозначала аварийное место. Вскоре, Фримен увидел и виновника торжества - большой черный «Джип» в покореженном виде лежащий на боку, а на повороте трассы не доставало двух предупредительных столбиков. – Тише едешь, дальше будешь! – сказал задорно своему двухколесному товарищу Эдик. Кроме наряда ДПС на месте происшествия присутствовал съемочная группа. Оператор проводил съемку, а телерепортер с микрофоном в руках что - то говорил в объектив, как раз в то время, когда Фримен проходил бочком  мимо них. До его слуха донеслись лишь отдельные фразы: «под дождь», «превышение скорости», «доставлен в больницу». Он все же оглянулся в их сторону, но посмотрел лишь на номер «Джипа», и тот показался ему знакомым. Пройдя еще несколько шагов, он вспомнил, где его видел.  – Ба! Толстячок! – сказал себе в слух Эдик, садясь на велосипед. – Все ясно. Скорость, ливень, крутой поворот. Да  и опять скрутило живот! И вот – кювет. И привет – выдал он по привычке рифмой свое предположение. - Надо будет поглядеть в местных вечерних теленовостях – решил Фримен – Может, и себя в репортаже увижу. Телевизор он смотрел не часто по причине множества негативной информации с экрана, а уж в телерепортажах снимался и того реже. Точнее давно, в детстве. Так что сегодня появился повод взглянуть.

 

                                                                      6

   

   Выпуск местных новостей начался в шесть часов вечера. В ожидаемом телевизионном репортаже с места происшествия Эдика не показали. Но, просмотрев весь относящийся к теме сюжет, он в последствии не очень то об этом расстраивался, так как дело приняло нежданный оборот. « – Уличенный органами с поличным в крупной взятке, прямо в своем должностном кабинете, заместитель мэра Ефим Шельман, назначенный главным уполномоченным по выполнению программы «Доступное жилье», сумел скрыться с места коррупционной сделки, используя личный автомобиль» - сообщал телеведущий. На показываемой в это время, в углу экрана фотографии, Эдик узнал того самого толстяка, который потревожил его пикник на Земляничной поляне. Изумленный Фримен, весь во внимании и затаив дыхание, принялся впитывать и запоминать всю выдаемую информацию. « - Часа через два его «Джип» попал в серьезное ДТП, не далеко от личного дачного коттеджа чиновника. Во время сильного ливня, на крутом повороте трассы, иномарку снесло в кювет за оградительные столбики. Превысив скорость, находившийся к тому же в состоянии стресса и легкого алкогольного опьянения, Шельман не сумел справиться с вождением, в результате чего «Джип» перевернуло, а сам чиновник, получив тяжкую черепно – мозговую травму, скончался  на месте происшествия. В связи с данным инцидентом, губернатор края Василий Демин, заявил о полной решимости вести беспощадную борьбу с коррупцией, и заверил, что со всех нечистых на руку чиновников будет взыскиваться по всей строгости закона. С вами был Петр Круглов, вести ГТРК.

   – Вот так дядя, вот так толстячок! –  покачивая головой, произнес Эдик и, выключив телевизор, снова опустился в кресло – Да еще и живот по пути скрутило. Сегодня явно был не его день. Смыкая ресницы, Фримен отчетливо вспомнил раскрасневшееся и взволнованное лицо чиновника, в момент, когда тот, приостановившись, прислушивался и пристально оглядывался по сторонам сквозь линзы очков, прежде чем проследовать к овражку осинника. – Стоп! – сказал себе Эдик и, живо встав с кресла, стал в рассуждении ходить по комнатному ковру. – А ведь нескладно получается, дядя. Когда живот крутит понос, спешишь не задерживаясь. Главное не обделаться в штаны! Тогда на кой тебе сдались эти кусты, если ты так сильно торопился вернуться в город? А ехал ты из своего дачного коттеджа в его сторону. Судя по сообщению из новостей, в этот коттедж ты, зачем - то и смотался, не надолго, от группы по борьбе с коррупцией. Взятку они на месте перехватили. Поэтому ты ехал туда пустым. Значит, что – то важное и нужное находилось в самом коттедже. А, после столь неожиданного разоблачения, обыск в нем был неизбежен! Нужно было срочно вывезти и припрятать, это самое ценное. Например, деньги на откуп от всех накативших неприятностей. Сколько у тебя, их скопилось, с таких вот, трудов праведных? Ну да ладно. Ведь, еще  античный философ изрек:  «Имеющий средства, не может понести наказание». В город ты везти не рискнул, могли перехватить на трассе. Оставалось по старинке - в лесочке под кусточком. Фримен усмехнулся - Логично. Место безлюдное, утро буднего дня. Сорока застрекотала, значит близко ни души. Все скоренько и в путь. Ай да Шельман! Ай да толстячок! Подвели вот только Купалов ливень да выпитый коньячок.  Эдик перестал кружить по комнате – Ливень благодатный! Смывший все следы. Теплый и солнечный, грибной ливень - произнес он и взглянул на будильник. – Двадцать пять минут седьмого. Самое время отправляться по эти самые грибочки. Теперь ведь, какой нибудь, случайный грибник забредет в осиновый овраг, а там, такой подосиновик!!! Так почему бы, не быть этим счастливым грибником, собственно, мне? Логично. Разумеется если оно так и есть как предполагается. К сожалению, когда толстяк спешил к оврагу, Фримен мог видеть его только по пояс, натягивая в то время на себя плавки и пригибаясь к земле, чтобы не оказаться замеченным. Поэтому, он и не увидел что было в левой руке, которой Шельман не поддерживал свои очки. - Жаль – жаль. Но прокатиться стоит. Час туда и час обратно. К девяти буду дома, еще и не стемнеет.

                                                               

                                                                     7

 

    И вот, через двадцать минут продуманного экстренного сбора, Эдик активно колесил в сторону Земляничной поляны, с вместительным баулом на багажнике. К вечеру похолодало, небо затянуло свинцовыми тучами, то и дело налетал дождь. - Тем лучше для нас - думал Фримен – В такое ненастье не много желающих идти под вечер в лес. Где – то на полпути, он свернул в густой ивняк возле заболоченного водоема, быстро натянул поверх одежды, поношенный трикотажный, спортивный костюм, на ноги, давно стертые кеды, а на руки хозяйственные, бывшие в употреблении перчатки, которые достал из баула. В таком вот прикиде грибника он и подкатил к месту утреннего пикника.  В лесу кроме погоды и времени суток ничего не изменилось. Было так же безлюдно. Только несколько богатых иномарок проехало по дорожке ведущей в дачный поселок. Тишину поляны, где он появился, нарушила знакомая стрекотуха. Эдик облегченно вздохнул, увидев, что трава поляны на пути в осиновый овраг не была помята. Собравшись духом, он понес велосипед прямо к нему. Овраг оказался не глубоким и безводным. Между осин рос непролазный кустарник шиповника, так что без особых причин посещение этого места не было приятным занятием. К тому же, на посетителя сразу набрасывался рой злющих комаров. Фримен сунул руку в глубь ветвей и, нащупал, то, что ожидал - материал из кожи. Осторожно, но с усилием он вытащил оттуда увесистую спортивную сумку. Да, именно такую, ему  давно мечталось себе приобрести. Эдик тут же положил ее в свой баул, закрепил тот веревкой на багажнике. Пока по близости не звучал шум моторов, он, не задерживаясь более, понес потяжелевший велосипед к дороге. Снова пошел частый дождь, так к стати смывающий следы его здешнего присутствия. Фримен на ходу благодарил и осадки и лес и сороку. По верх баула, он для маскировки приделал связку березовых веток и повел велосипед до трассы. По самой трассе ехал, не спеша, держась самого ее края. – Осторожность не бывает излишней – повторял он крутя пидали. На знакомом спуске опять, спешился и  велосипед, одной рукой держась за руль, а другой, придерживая баул. Место аварии было теперь сиротливо пустым. Только два сбитых столбика и лужа машинного масла в кювете напоминали о том, что здесь случилось. Фримен миновал его, не задерживаясь. Ему, в отличие, от доигравшегося  хапуги, Шельмана, еще было куда спешить.  Благополучно добравшись, все до того же ивняка у заболоченного водоема, Эдик снял себя весь наряд грибника, оказавшись в том виде, в котором выехал из дома. Затем, почти не глядя, вытряхнул все содержимое из сумки Шельмана в баул. Изо всех сил брошенная в водоем с двумя обломками старых кирпичей сумка, с плеском и хлюпом скрылась, под затянувшейся над ней болотной тиной. – Ничего, куплю себе такую же – успокоил себя Фримен. Наряд грибника был отправлен следом в трясину. Преобразившийся Эдик, поколесил дальше по узкому  тротуару для дачников. Выше по трассе, в другую сторону, пронесся милицейский газик. – Брошенные участки, сломанные заборы. А на дороге к счастью, рыщут менты да воры – снова экспромтной строкой откликнулся в нем талант рифмача.

 Только, закрыв за собой двери квартиры и оказавшись в знакомой уютной обстановке, Фримен, ощутил сильную физическую и психическую усталость от этого рискованного рейда. – Значит я, все - таки, рисковый! – поддержал он себя похвалой и сразу почувствовал, что очень голоден. Кроме пол булки черствого хлеба на кухне ничего не оказалось.  Пошарив в бауле, Эдик достал пачку пятьсот рублевых банкнот и, распечатав ее, взял одну из них для покупок. Ближайший универсам торговал до десяти вечера и Фримен успевал его посетить. Через минут двадцать пять он вернулся с большим пакетом полным продуктов. Сыр и ветчина, свежий хлебный батон и двухлитровая пластиковая бутыль с пивом «Сибирская корона» оказались достаточно аппетитным и сытным ужином. С остатками пива слегка захмелевший Эдик вернулся в комнату и  поставил на DVD проигрывателе диск песен своей любимой рок – группы «Аквариум». Расслабленно плюхнувшись в кресло, он, отпил из бутыли и стал весело подпевать Борису Гребенщикову - « Сидя на красивом холме…». А в окно с переливом, словно цветомузыкальная приставка, сиял красивый закат Купалова дня.

 

                                                                     8

  

   Настойчивый трезвон телефона, грубо прервавший глубокий сон, заставил раскрыть веки и тяжело подняться с раскладной кровати. Добравшись до телефона Эдик с досадой снял трубку и хриплым заплетающимся голосом сказал – Ал- лоо, я вас слу - шаю. – Ты, почему не вышел на дежурство, Фримен? – рявкнул в ответ из трубки сердитый рык шефа охранного предприятия «Филин». – А который сейчас час? – растерянно и все так же мямля, поинтересовался Эдик, к тому же еще, икнув. – Так, ясно! – громко и грубо раздалось в трубке – Явишься после обеда  ко мне в офис, за трудовой! Ты уволен. Послышались короткие гудки. Фримен заспано посмотрел на будильник. – Ого, половина одиннадцатого! Проспал значит.

   Шеф явно не шутил. Недавно Фримен пошел с ним на конфликт из – за зарплаты за июль. Он попытался всего лишь воззвать к пониманию своего бедственного положения, но разговор об увеличении оклада тот воспринимал как вызов и зубную боль. Многие так уходили из «Филина», но на смену им вскоре приходили более сговорчивые новички, так как большинство заводов и предприятий города стояли, а процент безработицы был выше среднего по стране. Поэтому, встретив по пути к шефу незнакомого и довольного человека, идущего из его кабинета, Эдик сразу определил в нем на все согласную кадровую замену. Значит все уже решено. Небритый и неопрятный, все еще с душком пива и осоловелым взглядом, Фримен, без стука, смело шагнул в кабинет. – Э-э - здрасте! – произнес он, с порога, прямо тому в лицо и, пошатываясь, снова икнул. Шеф, сначала опешил, так как прежде не видел Эдика в таком состоянии, но тут же оправился и ухмыльнулся. – А, явился, гуляка! – сказал он с ехидцей и, достав из сейфа трудовую книжку Фримена, небрежно кинул ее перед ним на рабочий стол. – Свободен! – произнес он коротко и по командирски властно, тут же прикурил от зажигалки сигарету и отвернулся к окну, давая этим понять, что разговор между ними закончен. Эдик вздохнул, шмыгнул носом и, забрав документ, молча и тихо удалился. Выйдя из помещения офиса, Фримен, окинул взглядом залитую солнечным светом территорию «Филина», окруженную вдоль ограды высокими деревами, и глубоко вдохнув свежесть зеленых насаждений, с улыбкой умиления, произнес – Свободен! Благо, что в июле у него еще не было отработанных смен, а зарплату за июнь Эдик, уже, и получил, и потратил. Так что - свободен!  

                                                                  

                                                                     9

 

    Через полчаса он был дома. Сразу сделал большую приборку в квартире, после чего побрился и принял ванну. Так Фримен настраивался на серьезный лад и упорядоченный ход мыслей и действий. Плотно перекусив тем, что оставалось со вчерашнего ужина в холодильнике, Эдик расстелил на ковре комнаты старую клеенку и осторожно вывалил на нее все содержимое баула. В реальности он не держал раньше в руках ни доллары, ни евро, а также такое количество рублевых банкнот. Теперь же, все это лежало перед ним в крупном номинале и целыми пачками по сто купюр в каждой. Фримен разложил их на три кучки, соответственно виду валюты. – Все правильно. Именно так и советует распределять свои сбережения экономист Геращенко – сказал сам себе Эдик. Оставалась еще небольшая пластиковая коробочка, крышка которой была перетянута черными колечками резинок. В ней оказались ювелирные изделия и ценные монеты. – Тоже правильно на случай всеобщего кризиса и инфляции – одобрил Фримен. После чего нашел коробке схожую замену, и, аккуратно протерев чистым махровым полотенцем всю эту роскошь, туда ее и поместил.  – Ну, что – же, вполне приличное выходное пособие для бывшего охранника. Который, теперь свободен на все четыре стороны! – с горькой усмешкой покачивая головой, возгласил Эдик. Свободен и не нужен, ни для «Филина», ни для родной  страны, нынешней эпохи перемен и потрясений. Как  и сотни тысяч ему подобных  соотечественников не прижившихся и сгинувших. – Свободен, так свободен – внемля духу века сего, твердо и без лишних эмоций,  решил Фримен.

 С наступлением субботнего утра Эдик приехал на городское кладбище и поухаживал за могилой отца. После этого, он направился еще к одному месту погребения. За узорной металлической оградкой две могилы с гранитными, памятными плитами. « От братвы… Антону… Спи …кореш…» гласила траурная лента на венке более ухоженной из них. Над венком, с фотографии памятника на Фримена смотрело лицо молодого мужчины. Взгляд суровый и проницательный. Легкая усмешка глаз и тонких поджатых губ чуть повела в сторону мощный волевой подбородок. – Крепкое плечо, влияние и достаток, деловая хватка и широкие жизненные перспективы на будущее. Да, Настюша, ты сделала правильный выбор – обратился тихо Эдик в сторону второй могилы, на памятной плите которой было, лишь, высечено имя - Анастасия Евгеньевна Бугаева с датой рождения и смерти. С чувством вины и печалью он положил у оградки букет свежих алых роз, так и не войдя внутрь, хотя вокруг и было безлюдно. Таким образом, не желая вмешиваться  в этот супружеский союз и сейчас. Постояв в молчании еще немного, Фримен, повернулся и зашагал прочь. Два года назад криминальный авторитет «Бугай», он же преуспевающий бизнесмен Бугаев Антон Михайлович вместе с женой, в своей роскошной иномарке, был расстрелян из автомата «Калашникова», как несговорчивый конкурент. Это громкое дело до сих пор так и не было раскрыто, хотя, вскоре, был найден мертвым человек, по многим приметам  схожий с киллером. За, минувшее последнее десятилетие, в годы алого рассвета российского либерализма, городское кладбище заметно расширилось, в том числе и за счет могил сверстников  Фримена. Здесь же покоились теперь и два самых дорогих человека в его жизни.

 К полудню воскресного дня Эдик на такси подъехал к детскому дому села Купель и встретился с его заведующей Ириной Владимировной Лукиной в ее кабинете. Представившись и предъявив паспорт, он пояснил, что по желанию одной из бывших воспитанниц, решившей остаться инкогнито, должен передать актом благотворительности эту  денежную сумму. После чего выложил перед заведующей на стол три пачки тысячерублевых купюр. - Вот прошу оприходовать, расписки не требуется. – В общем – то, убедительно – сказала с приветливой улыбкой Лукина и положила деньги внутрь стола. От Насти Эдик  слышал много доброго об этой женщине. Поэтому не стал отказываться от ее предложения выпить чая. За чайной беседой он рассказал что, когда – то, ее воспитанница, очень помогла ему в трудное время. И, вот, в знак благодарности, он и согласился  быть ее посредником в этом благородном деле. Женщина с пониманием смотрела в его красивые с грустинкой глаза и кротко улыбалась. Уже сидя в такси, на обратном пути, и, вспоминая эту теплую улыбку, Эдик подумал, что такой и должна быть улыбка матери, для всех окружавших ее сирот.

 

                                                                       10

 

   До конца июля Фримен активно посещал Интернет – кафе, добывая из сети всю необходимую информацию о выгодном размещении денежных средств на вкладах, о надежности банков и предлагаемых ими услугах по хранению и сбережению ценностей. Кроме того, планируя отправиться с августа в путешествие по знаменитым культурным местам планеты, он знакомился с предложениями хорошо зарекомендовавших себя тур – агентств по путевкам и маршрутам путешествий. Изучал: как оформить загранпаспорт, выглядеть, одеваться, общаться и многое другое, что нужно было знать, для успешности и комфорта в планируемых поездках. Ведь путешествие по миру, с культурным познанием стран и народов была его давно лелеемая мечта. Сначала, Эдик решил ехать в Грецию, страну колыбели европейской цивилизации, философии и поэзии. - К лазури Эгейского моря, и к рощам тенистых олив! – вдохновенно произнес он, принимая такое решение. На время путешествия, свою квартиру Эдик сдал в аренду, тихому пухленькому студенту Коле, из приличной хозяйственной семьи, проживающей в одном из районных центров области. Коля обучался на программиста, был весь поглощен компьютерным и виртуальным миром. Поэтому, связь с ним Фримен мог держать через сеть Интернета. За квартиру, как владелец, он внес предоплату на пол года вперед. Все имеющиеся ценности и средства разместил в Сбербанке. Завел карту с достаточной суммой на ее счете. И вот, после завершения всех хлопот, включая приобретения путевки и оформление документов, на поезде, в купейном вагоне, отправился в Москву.

    В дороге Эдик призадумался о загадке названия российской столицы. Некоторые считают, что Москва означает - Медведица. Но, не в славянской традиции было именовать города названиями зверей. По мнению Фримена, следовало учитывать то, что поселение, ставшее в последствии главным городом государства, находилось на месте протекания двух рек - Яузы и Восходны, через которые, согласно давним рукописным упоминаниям, было перекинуто множество переходных мостков. В первом достоверном сказании о городе, князь Юрий Долгорукий так приглашал князя Святослава: «Прииде ко мне, брате, в Москов ». – А, что, если, в - Мостков? – смело, предположил Фримен.

Ведь не мало есть случаев когда, неудобно произносимые буквы выпадали из имен и названий. Взять, например, имя греческой поэтессы Сапфо, с острова Лесбос, который он намеревался вскоре посетить. В Западной Европе оно часто звучало как - Сафо. Так что, можно и допустить, что у вариантов «Медведица» и «Мостков» шансы одинаковы.  

   Международный аэропорт родной столицы встретил летной погодой. После посадки в аэробус, следовавший рейсом на Афины, Эдик удобно устроился в мягком кресле его комфортного салона. Миловидная стюардесса вежливо поприветствовала всех пассажиров, подтвердила место назначения полета, и попросила  пристегнуть ремни безопасности. Эдик проводил взглядом движение ее привлекательных ног, а самолет пошел на взлет. Путешествие начиналось. И, уже, над белоснежно сияющими облаками, Фримен тихонько пропел только что сложившийся стих:

                                     « Пляжный рассвет

                                      В тропиках рая,

                                      Там, где живет –

                                      Веричита.

                                      А, над волной,

                                      Вольно чайка летает,

                                      Имя ее – Мечта ».

                                       

                                                               

                                                                                                                   Май – июнь 2012.