Роман об Африке. Глава девятая

Глава девятая.

Ираида Михайловна посмотрела на стоящую рядом Людмилу.

Они только что проводили самолёт. Самолет, отправляющийся в Москву.

- Надеюсь, что моя дочь будет счастлива в Париже.

- А эти дети?

- Дети. Им неплохо со своей мамочкой. Им не терпится поиграть в дикарей.

- Нагота им пока в новинку. Им кажется, что она делает их взрослее. Вы же помните, что и мы с Нелли.

Людмила Степановна осеклась. Она меньше всего хотела превращаться во вздорную и избалованную школьницу. Время игр миновало.

- Пойдёмте, нам пора возвращаться.

Ираида Михайловна была рада, что отправила дочь за границу. Нелли не мешало побывать за пределами России. Ей нужно было вылезать из скорлупы вечно провинциального Рублёвска.

Спускаясь с горы к автомобильному мосту, она старательно боролась с искушением заговорить с подругой дочери. Теперь в чертах Людмилы возникла серьёзность.

- Мне кажется, что я скоро стану тёщей, а потом возможно и бабушкой.

- Так скоро.

- Такова жизнь. Женщине надо быть расторопной, как рыбак, если она не хочет до смерти скрипеть в одиночку. Мужчины и так слишком рано уходят от нас.

- У Нелли появился ухажёр?

- Да… выпускник консерватории. Милый мальчик… и наш дальний родственник. По моему отцу, какой-то троюродный племянник.

- Вы думаете, что их могут расписать?

- В Европе любят кузенные браки.

Нелли старалась не думать о том, о чём думала её мать.

Она вообще боялась влюбиться. Боялась, что вынуждена, будет лгать, притворяясь счастливой и беззаботной.

- Он – милый парень. И у него есть талант. Но вот я, смогу ли я. Смогу вновь заняться этим, но без брезгливости.

Ей вовсе не хотелось, чтобы ей напоминали о прошлом. То, что обычно хотят мужчины, о чём они мечтают, разглядывая пошлые фотографии. Все эти миньеты и прочие ублажения ненасытного Эроса.

- Маме, конечно, льстит, что он из нашей родни.

Она взглянула в сторону своих спутников. Анжелика и Антон уже послушно дремали, повинуясь убаюкивающему гулу турбин. Им было неловко в этих красивых одеждах, их тела вероятно страдали, даже самый дорогой бархат мог показаться им настоящей дерюкой.

- Скоро им позволят розоветь сколько душе угодно.

Он уже не стремилась к бесконечному нудированию. Тело, обычное человеческое тело ничего не значит без мозгов и души. Она достаточно показала своё тело миру.

- Неужели все будет видеть во мне только тело? Даже этот пианист. Интересно, не разочаруется ли он во мне, если увидит голой?

Стюардесса между тем разносила красивые пиалы с лимонадом.

Нелли припомнила, как в детстве прямо-таки удивлялась всему в салоне. Их самолёт должен был совершить рейс до одного южного города, города, где им предстояло пересесть на автобус и отправиться на побережье Чёрного моря.

Тогда ей было немного страшно. Самолёт точно также гудел, глаза слипались, но она боялась спать, старательно вглядываясь в пухлые, похожие на подущки облака.

Тогда мать и отец были рядом.

Кондрат слишком робел перед предстоящим ему объяснением.

Он слишком серьёзно относился к любви.

Слишком серьёзно.

Музыка была его единственной любовью. Он проводил вечера и ночи с роялем, и до сего дня не желал ничего другого. Рояль не мог изменить ему.

Но теперь. Теперь его сердце было занято Нелли.

Он совсем не знал родни своего отца. Род Левицких был довольно обширен, они осели тут ещё во времена Николая Первого, одни оказались в здешних краях после нашествия Наполеона, других выгнало из пределов Польши злосчастное восстание 1830-го года.

Левицкие были очень многочисленны. Нелли помнила, что в родне матери были профессора и инженеры, были интеллектуалы и законченные неудачники вроде отца Кондрата. Этот человек возомнил себя знаменитым рок-музыкантом. Возомнил, и по мнению  Неллиного дедушки опозорил весь род.

- Этот чёртов мальчишка подведёт нас под монастырь, - сердился отец Ираиды Михайловны. – Я не хочу, чтобы краснела из-за этого выродка. Он ещё поплатится за своё позёрство.

Отцу Ираиды  тогда казалось, что он вытянул счастливый билет. Сватовство Валерия Сигизмундовича было не за горами, а какой-то прыщавый недоносок мог всё испортить.

Ираида Михайловна была равнодушна к этому недоноску, равнодушна и брезглива, как любая приличная девочка. Она не могла и подумать, чтобы связаться с таким существом.

И теперь с порослью недоноска должна была связаться её дочь.

Молодой человек топтался у ворот особняка.

Чёрный автомобиль подъехал столь стремительно, что он слегка вздрогнул.

- Чёрт возьми! Вы что на тот свет собрались?

- Извините, извините. Я просто задумался. В моё ухо залетела мелодия.

- Вы, наверное, пришли к Нелли.

- Нет, к вам. Я уже говорил с Нелли, я всё сказал ей, но…

- Моя дочь ответила, что посоветуется со мной?

- Да… И я понимаю, что слишком нетерпелив, но я не настаиваю на немедленной женитьбе, я прошу быть гостем в вашем доме. И только.

В чертах Кондрата затерялись черты его непутёвого отца. Отца, которого она совсем не любила. Тот был слишком неприличен – со своей страстью к рок-музыке, со стремлением дразнить и обижать взрослых.

Ираида Михайловна была рада, что успела расстаться с Людмилой. Ненавистная когда эта девушка могла неправильно понять её страх.

Кондрат чувствовал  себя сыном зажиточного эсквайера.

Ираида Михайловна заварила дорогой британский чай и принялась расспрашивать его о родных.

- Дело в том, что мы с вами в некотором смысле родня. Ваш отец приходился мне дальним родственником. И я боюсь, что моей дочерью руководят вовсе не романтические чувства, но просто родная кровь. И вы понимаете, что вы все-таки в некотором смысле брат и сестра.

Кондрат молчал.

Перед глазами Ираиды Михайловны промелькнули дети её школьной подруги. Эти родственники не смущались своим близким родством, их прямо-таки тянуло друг к другу.

Ираида Михайловна покраснела. Она на мгновение представила свою дочь и Кондрата обнаженными, словно Адама и Еву. Представила, и как-то странно посмотрела на возможного зятя.

- Дело в том, что Нелли сейчас уехала во Францию. И сейчас не стоит её отвлекать. Если ваши чувства не подкреплены просто братской страстью, если они серьёзны – то я сделаю всё, чтобы помочь вам.

Кондрат меньше всего хотел возвращаться домой. После развода родителей его жизнь была подчинена только одному – ублажению чувств матери. Эта женщина требовала от него всё больше и больше душевных ласк.

Она поставила на него, как кто-либо из любителей скачек ставит на лошадь. Заставила забыть отца, и даже начать презирать этого неудачника.

«Неужели мать будет против наших отношений с Нелли? Нет, я уеду в Москву. Нет, мы с Нелли уедем в Москву.

Он не заметил, как вышел на набережную. Волга тихо баюкала берег. Весь мир радовался с ним, радовались деревья и травы, радовалось, стремящееся в зенит солнце