Главная → Проза → Жанровые произведения → Приключения → Мать положили в больницу...

Мать положили в больницу...

15 июня 2012 - Моисей Бельферман
                          Мать поместили в больницу…
     Это привычка, слабость? Моисей любит, умеет беззлобно шутить, смеяться. Чаще: над собой! Старается не задевать конкретные личности. Поднятию настроения способствует ирония. На задний план отходят всякие горести. Старается заранее и подальше уходить от переживаний. Жизнь иногда приносит казусные номера. Не до шуток становится! Мать
тяжело заболела. Ничем не помог: пытался! Участкового врача вызвал на дом. Недавно мать прошла курс лечения. Кололи. Лечение не принесло видимого облегчения. Себя хуже почувствовала. Не сразу: через месяц. Пришла врач участковый. Испугалась: ее застала в чрезвычайно тяжелом состоянии. Задыхается. Жуткое впечатление производят хрипы. Недавно в таком точно состоянии Моисей привез ее в поликлинику. Но очереди, нервные, бессострадательные больные... Врач внимательно не прослушала мать, да и не поставила диагноз. Послала на анализы. Не понравилась флюорография легких, вызвал подозрение результат анализа крови. Общее состояние не вызвали серьезного беспокойства. А вот теперь! Врач испугалась: воспалительный процесс непонятно от чего бурно пошел? Ужаснуло состояние больной.
     - Мне не нравятся легкие. Дышит только край легкого. - Высказала подозрение: - Боюсь, в данном случае имеем двустороннюю пневмонию. Огромный воспалительный очаг. - Моисей утром увидел мать простуженной: не посоветовал идти в поликлинику за очередной инъекцией. Но она упрямая, утверждает: «Врач предупреждала: нельзя делать перерыв в лечении». Так сама мать спровоцировала процесс болезни. Врач выписала направление в больницу. Сама хотела вызвать «скорую». Моисей успокоил: «Доверьтесь мне! У вас прием!» На прощание врач заметила: «Пусть они установят диагноз. Лечить буду дома».
     Моисей не может поступать резко, настаивать! Торгуется с мамой. Его цель: добиться ее согласия. Сама попросится в больницу. Сама должна решить! Уже осознала она факт обострения болезни, но он не пытается создать впечатление, хочет поскорее увезти в больницу. Состояние ее не терпит промедления. Нужно срочно предпринять нечто радикально срочное без ее лишних волнений. Сейчас не готова: придется отложить на короткое время ее помещение в больницу. Банки уговорил пока поставить.
     В больнице часто игнорируют указание участкового врача. Когда там развернутся. Пришлось действовать решительно в данном случае. Уговорил маму: поставил банки. Банки не указывают на пневмонию. Нет вокруг потемнений, буро-синих кругов. Вечер подкрался в разговорах и мелочных заботах. Потом ночь. На ночь глядя, «скорую» не вызывают. Придется отвезти ее в больницу. Откладывает на завтра. Не заснула мама: только задремала утром. Моисей расположился рядом на полу: подложил под бок матрац. Утром мама не поднялась с постели. Моисей с тяжелой головой отправился на кухню готовить завтрак. Мать нервничает: ничего не хочет есть. Еле уговорил Моисей выпить чай. Разъяснил ей суть собственной позиции «Не хочешь ехать в больницу? Не настаиваю. Не надо! Но если ехать - надо уже! Не оставлять на вечер...» Ее решение непонятно: молчит. Тянет время. Ничего не говорит. Не принимает решение. Моисей остерегается настаивать. Она
должна для себя сама решить: как и что?
     Медленно все, неопределенно. Мама согласилась помыть голову, расчесывает сама волосы. Собирает одежду. Тихо, медленно переодевается. Вновь легла в постель. Нельзя ничего понять: что решила? Что происходит? Уже несколько раз приходилось привозить в больницу: не возникала никогда прежде волокита подобного свойства: связана со сбором ее с вещами. Тягостнее всего неопределенность. Понятно: она не хочет ложиться в больницу. Моисей не проявляет довольства таким оборотом дела. Это вынужденная мера. Вздыхает мама. Уверилась по предчувствию: из больницы живой не вернется. Мысленно прощается - не произносит вслух слова. Что за глупости?! Моисею еще больше приходится осторожничать. Молчит он, переживает. Темнеет рано: уже осень. Моисей нервно бегает из комнаты на кухню. В жизни больше всего он не терпит неопределенности. Собралась: наконец-то! По телефону вызвал «скорую». Дежурит возле окна на кухне. Сразу увидит машину. Мама складывает вещи в кошелку.
     Позвонили со «скорой». Уточнили: какая больная? Нужны носилки? «Нет, носилок не нужно: ходячая!» И вот - наконец-то! - подъехала машина. Один врач: даже без санитара! Не иначе: тот запил! Медленно поднялся по лестнице. Моисей встретил врача у открытой двери, на лестничной площадке. Впустил. Врач долго, нудно заполняет карточку. Такого еще никогда прежде не было: нескольких листов. Уточнил вопрос о паспорте. Пояснил: приезжих, не киевлян в больницу не принимают, не лечат. Без паспорта произойдут задержки, недоразумения. Моисей пояснил: паспорт взяли в соцотдел. Беспокоиться не стоит. Врач сам предложил Моисею поехать: в машине имеется свободное место. Сам хотел попросить: не успел, да и стеснялся! Вышли на улицу. Машина пока еще разворачивается... Разместились! Ехали довольно быстро: до центральной больницы добрались за четверть часа, точнее: за четырнадцать минут. Обычным транспортом на дорогу уходит минут не менее сорока. Скоростной трамвай идет несколько кружным путем. Остановки, скорость. Заехали в больничный двор. По лесенке за руки ведут больную. Тоже доставила другая «скорая».
     В передней больные дожидаются своей очереди. Должны привезти в хирургию, сюда доставили. Жена доставленного прежде больного считает: не верно завезли! Основная его болезнь - язва желудка, а перелом ноги - дело второе! В приемном отделении дежурит горбатый врач. Не разберешь сразу: почему он психует? Просто старается не вмешиваться? Вскоре прояснилось: подходит конец смены, а тут... Врач «скорой» много суетился, молчал - нерасторопность он долго терпел. Помогал матери. Не вытерпел, нервно взял рычаг аппарата: позвонил диспетчеру. Предупредил: больную уже привез, не принимают. Оставляет без оформления в этом отделении: выезжает по вызову. Горбатый врач шумит, почти скандалит: «Я не освобождаю! Подождите своей очереди!» Но дежурный врач со скорой решительно вышел, не попрощался. Проявились известные трения между обеими службами. На «скорой» трудятся врачи выше по квалификации, в смысле должности «неустроенные». Горбатенький врач возмущен: собирается жаловаться! Изливает недовольство!
     Моисей поступил неосмотрительно – вмешался: не терпит несправедливости. При встрече непременно выясняет свои отношения. Пояснил: «У нас дома врач со «скорой» тихо
ожидал, пока собирались. - Немного соврал «для пользы дела». – Он на работе: вызовы - не хватает «скорых». Врач не виноват!» Горбатенький врач грубо отрезал: «Молчите! А вы кто?!» Горбатенький куда-то позвонил, начал тормошить своих сменщиков. Кроме «этих», незаполненных, у него еще три дела. Пора сдавать смену. Распорядился принять больных наступающим часом. Не в свою смену. Весь день оказался спокойным, но все вдруг задвигались к вечеру. Три «скорые» одна за другой. Нет свободных мест: положить больных уже
негде! Еще прошло время и еще! Моисей дождался: отвезли маму. Вернулась сопровождавшая сестра. Успокоила его: «Поместили!» Моисей со спокойной совестью отправился домой. Придется уплотнять каждый день: приносить передачи! На следующий день позвонила мать: беспокоится, не пришел в договоренное время. Объяснил: в приемном и в отделении больницы разные часы приема посетителей.
     Положили мать на раскладушку: такая неприятность! С этого момента Моисей ощутил сплошное расстройство. Мать ходит, словно пьяная. В палате девять человек: только она на раскладушке! Сдает анализы: лечение не сразу начинается. Сплошные обиды! Пока все койки заняты. Обещали положить на освободившуюся... Палатные активисты положили старуху на освобожденную койку, а маму без ее ведома переложили к окну. Нельзя ей лежать возле постоянно растворенного окна: быстро простуживается. Пожаловалась врачу:  в дела внутри палатные вмешиваться не пожелал. Должны положить маму на освободившееся место в палате: так заведующий отделения считает. Сам не пошел в палату: никто не взялся исполнять его распоряжение. Не восторжествовала на сей раз справедливость. Мама вновь переложила свою постель на раскладушку: пришлось несколько суток мучиться. Мама не может днем находиться в палате: больные палаты склоку устроили. За долгие часы лежания те успевают отдохнуть. До полуночи ведут разговоры, шумные развлечения. Мама не может уснуть, спать.
     Баламутство в палате не утихает. Собралась здесь жуткая компания, целая банда! Не посчиталась с «коллективным мнением»: все против мамы озлились. Включают телевизор на полную громкость. Жидовка! Маме не следует обращать на них внимания: злые люди - делают все назло! Не реагировать на придирки, сплетни: пусть себе тешатся эти мелкие, гадкие люди! Верховодят молодые три хулиганки. Настраивают всех! Они люди больные! Болезнь эту лечат в другом отделении. Не лечат! Каждый день: обиды, новые огорчения. Ходят за мамой тенью палатные: следят, прислушиваются, с кем и о чем она
разговаривает. Узнанное обсуждают. Они должны все знать! Одна «своя» огорчает маму: работает машинисткой вместе с маминой племянницей. На их стороне! Подмазывается! Сама подслушивает. Рассказывает известное о всей семье. Цепная собака этой братии! Это чисто Еврейская черта: вызвать огонь на соплеменника. Сама спасается - прячется в тень! Мало Моисею личных огорчений, болезни матери: это! Особенно его возмущает поведение Еврейки: пособница хулиганов, черносотенцев - нет гаже, подлее…
     Моисей пришел с передачей... Мать поразила новостью: на нее напал врач с упреками: «Жалуется на вас вся палата: не можете вести себя в обществе! Оскорбляете больных! Еще вы весь медицинский персонал компрометируете!» Оказался удар не просто неожиданным – еще и коварным! Совершенно
несправедливым. Такая публика: пропитана негодяйством! Способны на невероятное. Жуткие, подлые люди! Украинцы! С неимоверной легкостью совершают жуткие непотребства. Хвалятся: пусть удается безнаказанно схитрить, совершить подлость. Мама не может успокоиться: ее разрывает плач истеричного типа. Здесь распространен принцип: убегающий вор кричит «Держите вора!» Маму обвинили в этом: публика эта... Нельзя не назвать сволочью! Эта самодовольная, злая, подлая публика доводит до истерики. Добились своего: маму расстроили, довели до нервного срыва! Все нутро вывернули наизнанку. А врач: молодой хлюст! Не имеет собственного разумения: бездумно повторяет чужие домыслы. Действует на нервы! Высказался в присутствии больной! И это: вместо лечения! Такого, убойного смысла - издевательское, все советское лечение.
     Мама впала в шоковое состояние: замолчала! Не хотела ехать в больницу: вроде предчувствовала. Оправдывается ее интуиция. В молодости ее часто обижали соседи, разные люди. Мы живем в бескультурном, несправедливом, хищном мире. Мама выработала в себе манеру: молчит! Отец вечно говорил: «Не умрешь своей смертью: убьют!» Кто знает как получится? Действительно, лучше высказать недовольство: обидчика назвать. На оскорбление ответить. Ударить - их оружием! Тогда за свою примут! Чистюля она: не желает смешиваться с подобной публикой. Происхождения она трудового, но воспитание получила в Еврейском порядочном доме. Скромно прожила жизнь. Аристократкой на всю жизнь осталась! Даже непонятно, откуда в ней голубая кровь? Что побуждает оставаться культурной в любой обстановке? Она терпит : на брань не срывается. Моисей сдержанный: только в определенном отношении. Современный: вымучила жизнь! Бьет в ответ: не подставляет вторую щеку. Христианская мораль толстовства годна для людей высоконравственных. Невоспитанное хамье: не придерживаются моральных принципов, норм общежития. Не люди! Без предупреждения бьют! Засмеют!
     Мама весь день слоняется по коридорам. Находиться в палате не может: устраивают веселую жизнь! В больнице проходят практику студенты-медики. У мамы обнаружили сильную анемию, малокровие. Вместо вливания в вену назначенного физиологического раствора - у нее высосали донорскую кровь. В последние дни почувствовала некоторое улучшение состояния: не падала с ног. Вновь закачалась! Началась новая история с уже другой койкой. Выписалась больная: положила вещи на койку, за собой оставила! Она приезжая: собирается ночь провести в палате. Шесть ночей мама промучилась на раскладушке: никто не считается. Она хотела переложить постель: не позволили палатницы. Та публика! Собрался вмешаться: не позволила мама. Чего бояться? Хуже не будет! Им все сходит с рук! Считаются хозяевами страны! Жуткие уроды! Моисей додумать даже не успел: рядом проходил врач. Позвал в кабинет на беседу. Жаловался на больную, словно на проказившего ребенка. Упомянул о четвертом управлении: лечат правителей. Там действительно удобнее! Почему больную маму туда не отправить? Некоторое время тихо сидел, молчал Моисей - слушал и сдерживался. Врач, но вместо лечения занялся утрясением конфликта…

© Copyright: Моисей Бельферман, 2012

Регистрационный номер №0055965

от 15 июня 2012

[Скрыть] Регистрационный номер 0055965 выдан для произведения:
                          Мать поместили в больницу…
     Это привычка, слабость? Моисей любит, умеет беззлобно шутить, смеяться. Чаще: над собой! Старается не задевать конкретные личности. Поднятию настроения способствует ирония. На задний план отходят всякие горести. Старается заранее и подальше уходить от переживаний. Жизнь иногда приносит казусные номера. Не до шуток становится! Мать
тяжело заболела. Ничем не помог: пытался! Участкового врача вызвал на дом. Недавно мать прошла курс лечения. Кололи. Лечение не принесло видимого облегчения. Себя хуже почувствовала. Не сразу: через месяц. Пришла врач участковый. Испугалась: ее застала в чрезвычайно тяжелом состоянии. Задыхается. Жуткое впечатление производят хрипы. Недавно в таком точно состоянии Моисей привез ее в поликлинику. Но очереди, нервные, бессострадательные больные... Врач внимательно не прослушала мать, да и не поставила диагноз. Послала на анализы. Не понравилась флюорография легких, вызвал подозрение результат анализа крови. Общее состояние не вызвали серьезного беспокойства. А вот теперь! Врач испугалась: воспалительный процесс непонятно от чего бурно пошел? Ужаснуло состояние больной.
     - Мне не нравятся легкие. Дышит только край легкого. - Высказала подозрение: - Боюсь, в данном случае имеем двустороннюю пневмонию. Огромный воспалительный очаг. - Моисей утром увидел мать простуженной: не посоветовал идти в поликлинику за очередной инъекцией. Но она упрямая, утверждает: «Врач предупреждала: нельзя делать перерыв в лечении». Так сама мать спровоцировала процесс болезни. Врач выписала направление в больницу. Сама хотела вызвать «скорую». Моисей успокоил: «Доверьтесь мне! У вас прием!» На прощание врач заметила: «Пусть они установят диагноз. Лечить буду дома».
     Моисей не может поступать резко, настаивать! Торгуется с мамой. Его цель: добиться ее согласия. Сама попросится в больницу. Сама должна решить! Уже осознала она факт обострения болезни, но он не пытается создать впечатление, хочет поскорее увезти в больницу. Состояние ее не терпит промедления. Нужно срочно предпринять нечто радикально срочное без ее лишних волнений. Сейчас не готова: придется отложить на короткое время ее помещение в больницу. Банки уговорил пока поставить.
     В больнице часто игнорируют указание участкового врача. Когда там развернутся. Пришлось действовать решительно в данном случае. Уговорил маму: поставил банки. Банки не указывают на пневмонию. Нет вокруг потемнений, буро-синих кругов. Вечер подкрался в разговорах и мелочных заботах. Потом ночь. На ночь глядя, «скорую» не вызывают. Придется отвезти ее в больницу. Откладывает на завтра. Не заснула мама: только задремала утром. Моисей расположился рядом на полу: подложил под бок матрац. Утром мама не поднялась с постели. Моисей с тяжелой головой отправился на кухню готовить завтрак. Мать нервничает: ничего не хочет есть. Еле уговорил Моисей выпить чай. Разъяснил ей суть собственной позиции «Не хочешь ехать в больницу? Не настаиваю. Не надо! Но если ехать - надо уже! Не оставлять на вечер...» Ее решение непонятно: молчит. Тянет время. Ничего не говорит. Не принимает решение. Моисей остерегается настаивать. Она
должна для себя сама решить: как и что?
     Медленно все, неопределенно. Мама согласилась помыть голову, расчесывает сама волосы. Собирает одежду. Тихо, медленно переодевается. Вновь легла в постель. Нельзя ничего понять: что решила? Что происходит? Уже несколько раз приходилось привозить в больницу: не возникала никогда прежде волокита подобного свойства: связана со сбором ее с вещами. Тягостнее всего неопределенность. Понятно: она не хочет ложиться в больницу. Моисей не проявляет довольства таким оборотом дела. Это вынужденная мера. Вздыхает мама. Уверилась по предчувствию: из больницы живой не вернется. Мысленно прощается - не произносит вслух слова. Что за глупости?! Моисею еще больше приходится осторожничать. Молчит он, переживает. Темнеет рано: уже осень. Моисей нервно бегает из комнаты на кухню. В жизни больше всего он не терпит неопределенности. Собралась: наконец-то! По телефону вызвал «скорую». Дежурит возле окна на кухне. Сразу увидит машину. Мама складывает вещи в кошелку.
     Позвонили со «скорой». Уточнили: какая больная? Нужны носилки? «Нет, носилок не нужно: ходячая!» И вот - наконец-то! - подъехала машина. Один врач: даже без санитара! Не иначе: тот запил! Медленно поднялся по лестнице. Моисей встретил врача у открытой двери, на лестничной площадке. Впустил. Врач долго, нудно заполняет карточку. Такого еще никогда прежде не было: нескольких листов. Уточнил вопрос о паспорте. Пояснил: приезжих, не киевлян в больницу не принимают, не лечат. Без паспорта произойдут задержки, недоразумения. Моисей пояснил: паспорт взяли в соцотдел. Беспокоиться не стоит. Врач сам предложил Моисею поехать: в машине имеется свободное место. Сам хотел попросить: не успел, да и стеснялся! Вышли на улицу. Машина пока еще разворачивается... Разместились! Ехали довольно быстро: до центральной больницы добрались за четверть часа, точнее: за четырнадцать минут. Обычным транспортом на дорогу уходит минут не менее сорока. Скоростной трамвай идет несколько кружным путем. Остановки, скорость. Заехали в больничный двор. По лесенке за руки ведут больную. Тоже доставила другая «скорая».
     В передней больные дожидаются своей очереди. Должны привезти в хирургию, сюда доставили. Жена доставленного прежде больного считает: не верно завезли! Основная его болезнь - язва желудка, а перелом ноги - дело второе! В приемном отделении дежурит горбатый врач. Не разберешь сразу: почему он психует? Просто старается не вмешиваться? Вскоре прояснилось: подходит конец смены, а тут... Врач «скорой» много суетился, молчал - нерасторопность он долго терпел. Помогал матери. Не вытерпел, нервно взял рычаг аппарата: позвонил диспетчеру. Предупредил: больную уже привез, не принимают. Оставляет без оформления в этом отделении: выезжает по вызову. Горбатый врач шумит, почти скандалит: «Я не освобождаю! Подождите своей очереди!» Но дежурный врач со скорой решительно вышел, не попрощался. Проявились известные трения между обеими службами. На «скорой» трудятся врачи выше по квалификации, в смысле должности «неустроенные». Горбатенький врач возмущен: собирается жаловаться! Изливает недовольство!
     Моисей поступил неосмотрительно – вмешался: не терпит несправедливости. При встрече непременно выясняет свои отношения. Пояснил: «У нас дома врач со «скорой» тихо
ожидал, пока собирались. - Немного соврал «для пользы дела». – Он на работе: вызовы - не хватает «скорых». Врач не виноват!» Горбатенький врач грубо отрезал: «Молчите! А вы кто?!» Горбатенький куда-то позвонил, начал тормошить своих сменщиков. Кроме «этих», незаполненных, у него еще три дела. Пора сдавать смену. Распорядился принять больных наступающим часом. Не в свою смену. Весь день оказался спокойным, но все вдруг задвигались к вечеру. Три «скорые» одна за другой. Нет свободных мест: положить больных уже
негде! Еще прошло время и еще! Моисей дождался: отвезли маму. Вернулась сопровождавшая сестра. Успокоила его: «Поместили!» Моисей со спокойной совестью отправился домой. Придется уплотнять каждый день: приносить передачи! На следующий день позвонила мать: беспокоится, не пришел в договоренное время. Объяснил: в приемном и в отделении больницы разные часы приема посетителей.
     Положили мать на раскладушку: такая неприятность! С этого момента Моисей ощутил сплошное расстройство. Мать ходит, словно пьяная. В палате девять человек: только она на раскладушке! Сдает анализы: лечение не сразу начинается. Сплошные обиды! Пока все койки заняты. Обещали положить на освободившуюся... Палатные активисты положили старуху на освобожденную койку, а маму без ее ведома переложили к окну. Нельзя ей лежать возле постоянно растворенного окна: быстро простуживается. Пожаловалась врачу:  в дела внутри палатные вмешиваться не пожелал. Должны положить маму на освободившееся место в палате: так заведующий отделения считает. Сам не пошел в палату: никто не взялся исполнять его распоряжение. Не восторжествовала на сей раз справедливость. Мама вновь переложила свою постель на раскладушку: пришлось несколько суток мучиться. Мама не может днем находиться в палате: больные палаты склоку устроили. За долгие часы лежания те успевают отдохнуть. До полуночи ведут разговоры, шумные развлечения. Мама не может уснуть, спать.
     Баламутство в палате не утихает. Собралась здесь жуткая компания, целая банда! Не посчиталась с «коллективным мнением»: все против мамы озлились. Включают телевизор на полную громкость. Жидовка! Маме не следует обращать на них внимания: злые люди - делают все назло! Не реагировать на придирки, сплетни: пусть себе тешатся эти мелкие, гадкие люди! Верховодят молодые три хулиганки. Настраивают всех! Они люди больные! Болезнь эту лечат в другом отделении. Не лечат! Каждый день: обиды, новые огорчения. Ходят за мамой тенью палатные: следят, прислушиваются, с кем и о чем она
разговаривает. Узнанное обсуждают. Они должны все знать! Одна «своя» огорчает маму: работает машинисткой вместе с маминой племянницей. На их стороне! Подмазывается! Сама подслушивает. Рассказывает известное о всей семье. Цепная собака этой братии! Это чисто Еврейская черта: вызвать огонь на соплеменника. Сама спасается - прячется в тень! Мало Моисею личных огорчений, болезни матери: это! Особенно его возмущает поведение Еврейки: пособница хулиганов, черносотенцев - нет гаже, подлее…
     Моисей пришел с передачей... Мать поразила новостью: на нее напал врач с упреками: «Жалуется на вас вся палата: не можете вести себя в обществе! Оскорбляете больных! Еще вы весь медицинский персонал компрометируете!» Оказался удар не просто неожиданным – еще и коварным! Совершенно
несправедливым. Такая публика: пропитана негодяйством! Способны на невероятное. Жуткие, подлые люди! Украинцы! С неимоверной легкостью совершают жуткие непотребства. Хвалятся: пусть удается безнаказанно схитрить, совершить подлость. Мама не может успокоиться: ее разрывает плач истеричного типа. Здесь распространен принцип: убегающий вор кричит «Держите вора!» Маму обвинили в этом: публика эта... Нельзя не назвать сволочью! Эта самодовольная, злая, подлая публика доводит до истерики. Добились своего: маму расстроили, довели до нервного срыва! Все нутро вывернули наизнанку. А врач: молодой хлюст! Не имеет собственного разумения: бездумно повторяет чужие домыслы. Действует на нервы! Высказался в присутствии больной! И это: вместо лечения! Такого, убойного смысла - издевательское, все советское лечение.
     Мама впала в шоковое состояние: замолчала! Не хотела ехать в больницу: вроде предчувствовала. Оправдывается ее интуиция. В молодости ее часто обижали соседи, разные люди. Мы живем в бескультурном, несправедливом, хищном мире. Мама выработала в себе манеру: молчит! Отец вечно говорил: «Не умрешь своей смертью: убьют!» Кто знает как получится? Действительно, лучше высказать недовольство: обидчика назвать. На оскорбление ответить. Ударить - их оружием! Тогда за свою примут! Чистюля она: не желает смешиваться с подобной публикой. Происхождения она трудового, но воспитание получила в Еврейском порядочном доме. Скромно прожила жизнь. Аристократкой на всю жизнь осталась! Даже непонятно, откуда в ней голубая кровь? Что побуждает оставаться культурной в любой обстановке? Она терпит : на брань не срывается. Моисей сдержанный: только в определенном отношении. Современный: вымучила жизнь! Бьет в ответ: не подставляет вторую щеку. Христианская мораль толстовства годна для людей высоконравственных. Невоспитанное хамье: не придерживаются моральных принципов, норм общежития. Не люди! Без предупреждения бьют! Засмеют!
     Мама весь день слоняется по коридорам. Находиться в палате не может: устраивают веселую жизнь! В больнице проходят практику студенты-медики. У мамы обнаружили сильную анемию, малокровие. Вместо вливания в вену назначенного физиологического раствора - у нее высосали донорскую кровь. В последние дни почувствовала некоторое улучшение состояния: не падала с ног. Вновь закачалась! Началась новая история с уже другой койкой. Выписалась больная: положила вещи на койку, за собой оставила! Она приезжая: собирается ночь провести в палате. Шесть ночей мама промучилась на раскладушке: никто не считается. Она хотела переложить постель: не позволили палатницы. Та публика! Собрался вмешаться: не позволила мама. Чего бояться? Хуже не будет! Им все сходит с рук! Считаются хозяевами страны! Жуткие уроды! Моисей додумать даже не успел: рядом проходил врач. Позвал в кабинет на беседу. Жаловался на больную, словно на проказившего ребенка. Упомянул о четвертом управлении: лечат правителей. Там действительно удобнее! Почему больную маму туда не отправить? Некоторое время тихо сидел, молчал Моисей - слушал и сдерживался. Врач, но вместо лечения занялся утрясением конфликта…
 
У нас, в Израиле...
Конкурент бриллиантового бизнеса.
Рейтинг: 0 2030 просмотров
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!