Ценная бандероль стоимостью в один доллар. История восьмая Гильотина на площади революции ч.9

На ФОТО Карл I

История восьмая. Гильотина на площади революции 
Ч. 9 Два короля

 Людовик XVI
Короля оттеснили от трона.
Нострадамус

Alles könne man verlieren 
Wenn man bleibe was man ist.
Не беда всего лишиться, 
Только б вечно быть собой.
Гёте
Дословно:
Все можно потерять,
Если останусь, каким есть.
(перевод автора)

Вопрос о судьбе короля стал камнем преткновения между жирондистами и якобинцами. Для Ока Бхайравы более подходящим было выражение: как чёрная кошка пробежала, ведь именно с этого времени между французскими патриотами начинаются глубокие расхождения, приведшие к неотвратимым последствиям в будущем. 
Жирондисты все как один были против казни короля. Якобинцы поддерживали требование народных масс о немедленном суде над Людовиком XVI. 
Память народа короткá, всего несколько лет назад, когда король возвращался из Версаля в Париж, сопровождавшая его толпа, дружно кричала:
– Vive le Roi! Да здравствует король!

А что же голубой бриллиант Око Бхайравы, спросите вы. Да затаился камешек, вновь плетёт свои очередные интриги, готовя новые смерти. Подождите, он ещё объявится, не будем забегать вперёд.

Народные массы надеялись, что присутствие короля в Париже облегчит положение с хлебом. Но даже введение твёрдых цен на основные продукты питания не помогло остановить голод. Всю тяжесть своего положения французы перекинули на очевидных для них виновников – Людовика и Марию Антуанетту – на «булочника» и «булочницу».
Очереди за хлебом занимали с ночи. Они превращались в живую цепь, которую невозможно было разорвать, так плотно стояли люди. В некоторых булочных люди держались за железную проволоку, протянутую от дверей до последнего человека в очереди. И так стояли долгие часы с бумажными билетами на фунт (1) хлеба стоимостью в четверть ливра. (2) В 1792 году появились ассигнации в 5 ливров, в 1 ливр и, наконец, в дробные доли ливра.

Продукты питания и товары первой необходимости оставались недоступными для рабочего класса, их могли приобрести только богатые. Об этом говорят цены (1792-1793 гг.):
Хлеб – 8 су за фунт (в 1789 году – 3 су);
Говядина – 12-13 су за фунт (в 1789 году – 5 су);
Свинина – 14- 15 су за фунт (в 1789 году – 6 су);
Масло – 2-3 ливра за фунт (в 1789 году – 8 су);
Кофе – 1-2 ливра за фунт (в 1789 году – 10-12 су);
Соль остановилась на цене 8 су и стоила теперь так же как хлеб! 
Заработная плата осталась на уровне 1789 года: специалист получал за 10-14 часовой рабочий день – 30-35 су, рабочий – 15-20 су, наёмный работник в деревне – 12-18 су.
Так что ни мясо, ни масло, ни кофе (пили воду и дешёвое виноградное вино – 5 су за пинту – 1,136 литра) не были доступны даже высококвалифицированным рабочим. 
Поэтому неудивительно, что народ жаждал наказать Людовика за своё полуголодное сосуществование. 
И жирондисты, и якобинцы не хотели остаться в стороне. Соревнование обоих партий было очевидным. Вот только кто кого? Как оказалось, вопрос о судьбе бывшего короля был не личным, а политическим вопросом. Казнить Людовика XVI – значило смело идти вперед по революционному пути, сохранить ему жизнь – было равносильно уступке внутренней и внешней контрреволюции. 
Тем не менее, все старания жирондистов спасти жизнь Людовику XVI или хотя бы отсрочить казнь потерпели крушение. 
Особой комиссии было поручено рассмотреть бумаги короля, найденные в Тюильри. Прочитали переписку с братом, графом Прованским, находящимся в лагере роялистов. Было ясно, что Людовик XVI и королева Мария Антуанетта с нетерпением ждали австрийского вторжения. 
Кроме того, была найдена переписка королевы с Габриелем Мирабо, подтверждающая, что он готовил план побега королевской семьи. Мирабо, которого Мария Антуанетта называла «чудовищем», написал 50 докладов с советами, замечаниями и наблюдениями: как себя вести в условиях революции, как общаться со слугами, гвардейцами и депутатами Национального собрания. 
Мирабо, как оказалось, с совершенно спокойной совестью пошёл на сделку с королевским двором, считая себя негласным министром, вполне заслуживающим плату за труды. Взамен король уплатил его долги, составившие 200 000 франков, к тому же обязывался давать Мирабо в месяц по 6000 ливров. С апреля 1790 года по апрель 1791 года «набежала» кругленькая сумма. 
И раньше ходили слухи о продажности Мирабо, то теперь они получили документальное обоснование. Вследствие открывшихся фактов, его прах был перенесён из Пантеона в предместье Сен-Марсо, на кладбище казнённых «врагов» Революции. 
А мраморный бюст Мирабо, поставленный в Законодательном собрании вскоре после этих событий был разбит на мельчайшие осколки. По этому поводу выступил Марат:
– Только так нужно поступать с врагами Революции! 
Его желтая кожа блестела от пота, но он продолжал:
–Если я раньше говорил, что есть шестьсот виновных, для которых необходимо шестьсот веревок. Какая ошибка! Теперь нам понадобится для явных и скрытых врагов уже не веревки, их ожидает «поцелуй» гильотины!
Врагов ждёт плаха или гильотина.
Я говорю: нет среди них невинных!
Один уже виновен в том,
Что был французским королём!

Марат искренне верит в то, что говорит. Его встречают в Коммуне бурными аплодисментами. Во множестве зловещих предсказаний Марата, которыми он заполнял номера своей газеты «Друг народа», некоторые оказывались верными, за что и дали ему славу ясновидца и пророка. Марату даже устроили триумф, пронося по улицам мраморный бюст, украшенный лаврами. Затем этот бюст был поставлен на место разбитого бюста Мирабо. 
В 1792 году Марату было 49 лет, он был старше Робеспьера на 15 лет, Дантона на 16 лет. Он полностью отдавался революционной работе, бессонными ночами редактировал и порой сам набирал свои статьи в газете. Но Марат по — юношески был полон надеждами, но ещё больше мщением.
Со всех сторон Марату посылались доносы, жалобы. Справедливые или несправедливые, обоснованные или необоснованные, он верит всему, всё отмечает и замечает. Друг народа, желает мстить и мстит за народ и за себя — презираемых и пренебрежённых. 
Он создал свою инквизицию. Врач без больных, он принял Францию за больного и устроил ей кровопускание. Марат поражает врагов Республики острым жалом своей сатиры. Он обращается ко всем патриотам:
–Не ждите, пока расплавятся скипетры и короны, идите навстречу Революции, которая избавляет королей от королевских оков и народы от соперничества с народами.
Ничто не останавливает Марата, он убегает, скрывается, переносит из подвала в подвал свой печатный станок. Он не видит больше дня, превращается в человека сумерек и ночи. В этом мрачном существовании одна женщина упорно следует за ним: жена его печатника, Фирмена Дидо(3). Марион покинула мужа, чтобы стать подругой Марата, человека, не признающего солнца. Она заботится о нём, с отталкивающей внешностью, полунищем. Почти с рабской покорностью Марион предпочитает быть служанкой Марата.
По требованию Марата проводится поименное голосование депутатов Конвента по вопросу о судьбе Людовика XVI:
– Вы спасете родину, и вы обеспечите благо народа, сняв голову с тирана, — говорит Марат в своей речи в Конвенте. 
Комиссия доложила, что нашла достаточно документов, чтобы обвинить короля, уже как простого гражданина, Людовика Капета, в измене. Жирондист Валазе (4) в своём докладе затронул вопрос о наказании:
– Наказание должно быть чем-то большим, чем низложение, – он не решался сказать: «смерть».
Якобинец Майль (5) от Законодательного Комитета, рассматривая вопрос:
«Подсуден ли король и кому?» — отвечал: 
— Конвенту и ему одному. 
Майля поддержали Дельмас, Прожан, Калес, Эйраль, Жюльен, Дезаси, так же как и Майль, члены Конвента от департамента Верхней Гаронны. Они первыми произнесли приговор Людовику XVI:
— Подсуден!
И все поочерёдно высказались за казнь свергнутого короля.
Так французский король перестал быть неприкосновенным. Попытку удержать членов Конвента от крайней жестокости сделал американский гуманист Томас Пейн (6). В 1792 году в связи с запретом трактата "Права человека", он эмигрировал во Францию, где был избран членом Конвента. Пейн высказал своё мнение:
– Моя ненависть и отвращение к монархии достаточно известны… но столь же искренне моё сострадание к человеку, находящемуся в беде – будь он друг или враг».
На что Робеспьер отвечает:
– Необходимо наказанием тирана скрепить общественную свободу и спокойствие. Долг перед Отечеством и ненависть к тиранам коренятся в сердце каждого честного человека и должны взять верх над человеколюбием. 
Большинство депутатов поддержали точку зрения якобинцев, и суд над Людовиком XVI стал делом решённым. 
7 ноября 1792 года Конвент опубликовал Декрет о суде над королём. Прошло больше двух месяцев, прежде чем процесс состоялся.

3 декабря Робеспьер произносит речь, где отвергает юридическую точку зрения, становясь на политическую. 
– Наше дело — не произносить судебный приговор, а принять меры в виде общественного блага, стать национальным провидением. 
Главным образом речь Робеспьера была направлена против жирондистов, которые выступили с «appel au peuple» (обращением к народу):
– Якобинцы виновнее всех, кроме короля. 
– Это воззвание угрожает республике, – заявил Робеспьер.– Если бы народ прислушался к этому воззванию жирондистов, врагов свободы, то они могли бы одержать победу. Тогда республике пришёл бы крах.
И в завершении своей пламенной речи он сказал:
– Я требую смерти Людовика без суда, чтобы жила республика. 
В оппозицию встал Мануэль Луи Пьер, который немногим ранее говорил: «Меч равенства должен быть занесен над всеми врагами народной свободы». 
Он же настоял на отмене ордена Святого Людовика и предлагал выставить на продажу дворец Версаль. Мануэль тем не менее заявил в Конвенте:
– La Convention nationale ne peut commettre un assassinat! Национальный Конвент не может совершить убийство! Лучшим решением будет депортация. (7) 
– Судить короля как гражданина, — послышались слова никому ранее неизвестного молодого оратора Сен-Жюста(8), «Архангела смерти», как его называли, — самое слово «гражданин» Капет приведёт в изумление холодное потомство.
Что он имел в виду под «холодным потомством» мало кто понял. 
Тут поднялся со своего места священник Грегуар, перешедший на сторону патриотов. Буквально с пеной у рта, в запале, он кричит:
– Королевская власть по своей сути чудовищное преступление. Вспомните о суде над английским королём Карлом I.

Как не помнить о английской революции?
Карл I 
Карл I (1600— 1649) был вторым сыном короля Англии и Шотландии Якова I и Анны Датской. Он не обладал особыми способностями, в детстве был болезненным ребёнком, поздно научился ходить и говорить. Даже достигнув зрелости, Карла I продолжали беспокоить проблемы со здоровьем, которые не позволили ему вырасти выше пяти футов четырёх дюймов (162 см). Это наложило на его характер глубокий отпечаток. Карл был вспыльчив, неуравновешен и очень самонадеян. Речи его были зачастую лживы, а в отношениях с людьми сквозило лицемерие. 
Наследником престола считался старший брат Карла Генри, принц Уэльский, но в 1612 году он неожиданно скончался. Английское общество было в растерянности, ведь на Генри возлагались большие надежды. 
В 1625 году в возрасте 59 лет умирает Яков I – король Шотландии с 1567 года и первый король Англии из династии Стюартов с 1603 года. Королевский трон по праву занял Карл I. Ему 25 лет, красив, образован, с изящными манерами. Молодой король не мог не понравиться своим подданным. Карл увлекался спортом, прекрасно разбирался в живописи. Стены шести дворцов, которые в его распоряжении, были украшены картинами Тициана, Корреджио, Ван Дейка(9) и других художников, увешаны редкими персидскими коврами и обставлены драгоценной мебелью. 
Английское общество надеялось, что новый король поймёт необходимость перемен. Но вскоре стало ясно, что всё это изящество и красота от болезненного самолюбия, которое выявило главный недостаток короля – неспособность видеть вещи такими, какие они есть. Карл оказался настолько самовлюблённым, что преследовал только одну цель: укрепить свою власть, абсолютную монархию:
– Мои подданные должны всецело подчиняться мне, своему монарху!
Но это ещё не всё. Настоящим ударом для англичан, усилившим недоверие к Карлу I была его женитьба на 15-летней французской принцессе Генриетте-Марии, дочери Генриха IV, сестре Людовика XIII, короля Франции. Англичане хотели иметь королеву-протестантку, но Карл незадолго до вступления на престол отказался от испанской невесты. Он выговаривал фавориту отца герцогу Бекингему, отправившемуся с ним в Мадрид:
– Как они (испанцы) могут требовать от меня перехода в католичество? 
По возвращении в Англию Бекингем и Карл выступили за разрыв отношений с Испанией. Одновременно начались переговоры о браке Карла с французской принцессой. Её принц видел только на картине, а брак был заключён в отсутствии жениха. Такое часто бывало в европейских королевских домах. Обручальное кольцо с сапфиром в окружении бриллиантов, которое Карл отправил невесте для венчания, ей очень понравилось(10).

Попав в Англию совсем молодой девушкой, Генриетта, не очень разбираясь в сложностях английской политики, подчинила себе нерешительного Карла I, также как и австрийская принцесса Мария Антуанетта имела огромное влияние на Людовика XVI. Даже интересно, но в судьбах Карла I и Людовика XVI просматривается много схожего, но также трагического.
Карл I обожал свою молодую супругу и устраивал в её честь балы, маскарады, театральные представления и даже военные учения. Генриетта с детства занималась балетом, в Англии они назывались масками и были популярным развлечением королевского двора со времен Тюдоров. Придворные облачались в костюмы исторических персонажей, танцевали и декламировали стихи. Генриетта, хотя она и выучила английский язык, говорила недостаточно бегло, с сильным французским акцентом, иногда читала стихи, в основном сонеты Шекспира. С мужем Генриетта общалась на её родном наречии, – король прекрасно знал французский язык. 
Людовик XVI, хотя и не участвовал в дворцовых развлечениях, с большим успехом занимаясь охотой и слесарным делом, в 1774 году передал своей любимой жене Марии Антуанетте Малый Трианон. Дворец начали строить по приказу Людовика XV для маркизы Помпадур, но она умерла за четыре года до окончания строительства, и Трианон достался следующей фаворитке дю Барри. После смерти Людовика XV дю Барри освободила роскошные апартаменты.
По указанию Марии Антуанетты недалеко от дворца была построена настоящая ферма, где содержались экзотические животные и птицы. Право входить на территорию Трианона имели только очень ограниченное количество придворных — ближний круг королевы. Это вызывало недовольство среди аристократов, но даже король не мог войти в Трианон без особого приглашения супруги. 
В Малом Трианоне Мария-Антуанетта «отдыхала» от светской жизни и королевских обязанностей, устраивая «благотворительные» мероприятия для особо приближённых к ней лиц. 
Так что и французская принцесса Генриетта — Мария, и австрийская принцесса Мария – Антуанетта имели много общего, не только имена. Обе любили развлекаться.

В детстве Генриетта предпочитала учёбе игры и танцы. Позднее она неоднократно сожалела о том, что её знакомство с историей Англии было недостаточным, но она была окружена заботой и вниманием. Генриетта наслаждалась счастьем с детьми и любящим мужем, который выполнял все её желания. 

Первенец у английской четы умер, не прожив и нескольких часов. Жизнь Генриетты в тот момент висела на волоске, но она быстро поправилась, и впоследствии родила семь детей. За Чарльзом, принцем Уэльским (1630 г.), будущим королём Карлом II (1660 – 1685 гг.), последовали Мария Генриетта (1631 г.), Джеймс, герцог Йоркский (1633 г.), будущий король Яков II (1685), Елизавета (1635), Анна (1637), Кэтрин (1639) и Генри, герцог Глостерский (1640).
У французской же четы, как известно, детей не было 8 лет. Это устраивало младших братьев Людовика XVI – графа Прованского и графа д΄Артуа. Они мечтали о троне, получили его, но значительно позже, пришлось подождать. 
После приезда в Париж брата королевы, Иосифа, императора Священной Римской империи, который уговорил короля на хирургическое вмешательство, в 1778 году у Людовика XVI и Марии Антуанетты рождается сначала дочь – Мария-Тереза-Шарлотта, а через три года и сын – Луи-Жозеф-Ксавье. Рождение наследника престола внесло раскол в королевскую семью, и с этого времени оба брата короля становятся его врагами. Они даже пытаются доказать, что отец ребенка не Людовик. 
Тем временем у королевы появляются еще двое детей – в 1785 году родился Луи-Шарль, получивший титул герцога Нормандского, а в 1786 году – Софи. Девочка, не прожив и года, умирает. Накануне революции смерть от туберкулеза постигает и старшего сына – Ксавье. Наследником престола объявляют Луи-Шарля, который переживёт смерти отца Людовика, матери Марии Антуанетты, тети Елизаветы и будет разлучён с сестрой Марией.
Трудно судить, какими были матерями Генриетта и Антуанетта, если за детьми присматривали кормилицы и гувернантки, а вот дочерьми обе были преданными. Антуанетта переписывалась с Марией Терезией буквально до смерти матери. А Мария Медичи, мать Генриетты приехала в Англию после того, как не виделась с дочерью более 13 лет. Генриетта была несказанно рада встрече с матерью. В Лондоне Мария Медичи была принята радушно, Карл I назначил ей солидное содержание. 
Мария уже 7 лет как провела вдали от дома, разругавшись с сыном Людовиком XIII и его министром, кардиналом Ришелье. Поскитавшись по Фландрии и Германии, Мария Медичи, которой было уже 65 лет, надеялась на спокойную жизнь у дочери. Заниматься общением с дочерью и внуками ей показалось недостаточным, она попыталась уговорить зятя на антифранцузский союз с Габсбургами, но безуспешно. В это время шотландцы подняли мятеж, и Карл предпочёл соблюдать нейтралитет. 
А в это время события в Англии развивались стремительно. Политика абсолютизма Карла I и церковные реформы вызвали восстания в Шотландии, Ирландии и Английскую буржуазную революцию (11). 
В 1641 году, когда противостояние короля и парламента значительно обострились, особенно после того, как самоуверенный Карл самовластно стал собирать подати и использовал право royal prerogative «королевской прерогативы» (12). Вот тогда депутаты потребовали удаления из страны тёщи-католички. Сама королева-мать, обеспокоенная начинавшейся смутой, предпочла уехать на континент, получив солидную денежную компенсацию от Палаты Общин. Летом 1642 года она скончалась в Кёльне.
В январе 1642 года произошёл окончательный разрыв между королём и парламентом. Карл I решил проучить мятежный парламент и собственной властью арестовать руководителей оппозиции. В это время 100 тысяч жителей Лондона вышли на улицы для защиты парламента. Из ближайших деревень новые дворяне привели в город 5 тысяч вооружённых крестьян. И король отступил: он бежал из столицы на север, где мог рассчитывать на поддержку крупных феодалов. Началась гражданская война. 
В конце августа 1642 года Карл I поднял королевский штандарт над замком в Ноттингеме. Это означало, что король призывает своих вассалов к исполнению долга. Все, кто был заинтересован в сохранении старого порядка, поднялся под знамёна короля.
– Да здравствует король Карл! 
– За Бога и короля Карла! 
Однако у парламента появился союзник в лице Шотландии. К тому же Оливер Кромвель, сельский помещик, изучавший право и избранный в лондонский парламент, на основе своего отряда «железнобоких» создаёт армию «нового образца».
– На Бога надейся, но порох держи сухим, – любил повторять Оливер Кромвель. 
В ходе гражданских войн Карл I потерпел поражение, попав в лагерь к шотландцам, он попытался склонить их на свою сторону. Однако, это ни к чему не привело. Шотландцы фактически продали пленника парламенту. 
В феврале 1647 года короля поместили под охрану в замке недалеко от Нейзби. Большинство депутатов парламента, а также сам Кромвель хотели лишь ограничения королевской власти. Но в силу своего характера и взглядов Карл не пошёл на компромисс. К тому же от жены, бежавшей во время гражданской войны во Францию, приходили письма, в которых она упрекала его за каждую уступку.
–«В последний раз вам говорю, – писала Генриетта Мария, – что если вы ещё сделаете уступку, то вы погибли, я же никогда не вернусь в Англию, а уйду в монастырь молиться за вас Богу...» 
30 ноября 1648 года 200 пехотинцев и 40 кавалеристов, переправившись на остров, заняли Ньюпорт. На рассвете они захватили короля и доставили его в угрюмый средневековый замок Херсткасл (Хемпшир), высившийся на голых скалах. Замок тщательно охранялся, в помещениях его даже летом веяло сыростью и ледяным ветром, и здесь Карл I по-настоящему почувствовал себя узником.
2 декабря 1648 года революционная армия заняла Лондон, и короля перевезли в Виндзорский замок, где поместили под усиленной охраной. Карлу I сократили число слуг, дверь его апартаментов постоянно охраняли, днем и ночью с ним находился один офицер. Прогулки разрешались только по территории замка, свидания запрещались, слуги под присягой обязались доносить обо всем, если что-либо узнают о готовящемся побеге.
Между тем в новой армии солдаты потребовали:
– Призвать Карла Стюарта Кровавого к ответу за пролитую им кровь и за вред, причинённый им Божьему делу и населению нашей обездоленной стран». 
Это заявление парламент отклонил и даже стал готовить роспуск и разоружение пугающей своим революционным духом армии. 
– Парламент всё ещё не очищен от наших врагов, – заявил полковник Прайд.
Прайд – бывший извозчик стал один из солдатских руководителей.
– Необходимо вступление армии в столицу. «По праву меча» высечь контрреволюционное ядро.
В конце 1648 года солдаты Прайда заняли вход в парламент и не впустили на заседание 140 умеренных депутатов. Это поистине революционное насилие сорвало планы контрреволюционного переворота, а в историю этот день вошёл как «Прайдова чистка». В результате в парламенте осталось около 100 человек, выражавших интересы армии и противников сговора с Карлом I. Сам Кромвель примкнул к сторонникам казни короля. 
Во время одного из первых заседаний нового парламента группа депутатов выдвинула предложение предать короля суду по обвинению в измене национальным интересам. 
20 января 1649 года около двух часов дня в Расписной палате Вестминстера собралась „Высшая палата Правосудия“. Судить короля отважились 67 человек: это были члены так называемой „очищенной“ палаты общин и армейские офицеры из армии «нового образца» Оливера Кромвеля. 
Вошли сопровождаемые стражей с алебардами судьи, среди них Прайд, Ивер и Хортон — бывшие слуги, Гаррисон — клерк. Судьи с торжествующим видом ступили на помост и заняли свои места на обитых красным сукном скамьях. 
Председатель суда — малоизвестный судья из Честера Джон Брэдшоу, облачённый в алую мантию, разместился посередине — в кресле темно-красного бархата. 
В зале, освещённом огнём огромного камина, повисла тишина. В канделябрах трепетали свечи, создавалось впечатление торжественности, если бы клерки не сновали туда –сюда. Кто-то готовил бумаги и перья, кто-то места для публики, так как процесс был открыт для всех — без различия пола, возраста и состояний.
Помост, где сидели судьи, отделял от публики два барьера, между которыми расположились вооруженные солдаты. По обеим сторонам помоста были устроены галереи для знатных господ и дам.
Наконец, широкие двери Вестминстер-Холла распахнулись, и в зал хлынула толпа. Через некоторое время в сопровождении офицеров в зал ввели Карла I, опиравшегося на трость с серебряным набалдашником. Король был в черной одежде и черной шляпе, держался спокойно и сдержанно. Долгие дни Карл I в одиночестве слушал проповеди епископа Ашера, который льстиво называл его «живой славой Англии».

Карл I не снял шляпу перед судьями, подчеркивая тем самым свое королевское достоинство. На его лице застыла презрительная усмешка. Карл понимал, что ничего уже нельзя изменить, но виновным себя не считал. Более четырех лет он не видел жены и детей. Людовик XVI в этом плане оказался более «счастливым». Он провёл время в кругу семьи сначала в Тюильри, потом в Тампле. Его разлучили с семьёй только за несколько дней перед казнью.
Когда генеральный прокурор Кук начал читать обвинительный приговор, король попытался было прервать его. Он дотронулся до плеча прокурора серебряным набалдашником трости, тот резко обернулся, тяжелый набалдашник упал на пол. Никто из судей даже не пошевелился, чтобы поднять его. Карл I удивлённо огляделся, помедлил несколько мгновений, потом нагнулся. Офицеры, окружавшие его, попытались остановить, но Брэдшоу махнул рукой, давая понять, что делать этого не стоит. 
Карл сам поднял набалдашник, закатившийся за помост. Ему это стоило немало усилий, состарившийся и поседевший, он даже запыхался. 
Унижение короля было замечено всеми, и по залу пронеслось: 
–Дурное предзнаменование для короля!
Прокурор в это время стал зачитывать обвинительный акт:
– Король Карл должен был управлять страной в соответствии с законами, но он захотел присвоить себе самодержавную власть и потому уничтожил права и привилегии народа, а потом развязал против него кровопролитную войну. Он должен умереть за все измены, убийства, пожары, насилия, грабежи, убытки, причиненные народу, а вместе с ним должна умереть монархия.
Слово „народ“ произносилось не один раз, но за привычными словами о свободе, мире и справедливости угадывалось и другое: многие не могли простить Карлу I, что он слишком жестко попирал денежные интересы и права имущего класса и короля объявили виновным.
Карл настаивал:
– Нет таких законов, на основании которых король может быть привлечён к суду своими подданными. Король выше закона, ибо он — его источник. И потому я желал бы знать, какой властью, — я разумею законную власть, я вызван сюда? 
— Властью и именем народа Англии, который избрал вас своим королем, — ответил председатель суда.
— Я отвергаю, — торжественно произнес Карл I. — Англия наследственная монархией на протяжении последней тысячи лет. Покажите мне законные основания для вашего суда, опирающиеся на закон Божий, Писание и я отвечу. Помните, я — ваш король, ваш законный король. Мои полномочия унаследованы по закону, вручены мне самим Богом. Я не предам их, отвечая новой незаконной власти.
Препирательства были прерваны криками солдат: 
–Справедливости! Правосудия! 
Так они требовали возмездия и осуждения. Публика в зале стала скандировать:
–Справедливости! Правосудия! 
Судебное заседание было отложено, так как судьи оказались в затруднительном положении. С одной стороны, они хотели оставить неприкосновенным существующее право, а ведь то было право королевское! С другой стороны, они должны были судить на основании этого права короля, власть которого венчала это право.
На следующем заседании Карл I продолжал настаивать, что он является защитником народных прав, и отказался отвечать на обвинения, не признавая законности суда над ним. Молчание короля грозило срывом суда, ведь тогда не смогут быть заслушаны подготовленные свидетели обвинения. Тем более, нельзя будет произнести антимонархическую речь. 
Карла предупредили:
– Ваше молчание будет рассматриваться как признание вины.
Карл I ответил: 
–Я не знаю, каким образом король может оказаться виновным.
23 января Палата общин вынесла решение:
– С 23 января Палата Общин действует от лица Парламента Англии. 
Таким образом, власть короля была окончательно свергнута. И уже на следующий день суд опрашивал свидетелей, которые в один голос заявили:
– Карл I – тиран, предатель и убийца!
Утром 26 января было вынесено окончательное решение:
– Карл I – открытый враг английской нации и государства. 
Карл I просил слова, но ему не дали. Как оказалось, симпатии подавляющего большинства собравшегося в Вестминстер Холл народа были на стороне короля. По залу пронесся негромкий, но ясно слышимый рокот голосов: 
– Боже, спаси короля!
Раздался громогласный голос председателя суда:
–Требую тишины! Прокурор! Вам слово.
Прокурор Кук огласил приговор перед собравшимся народом.
– Карл Стюарт приговаривается к смертной казни путем отсечения головы от тела.
Когда приговор был оглашён, те, кто поддерживал короля, резко выдохнули:
– О-о-ох!
От этого возгласа огонь в камине затрепетал, отбрасывая отблески на мрачные стены Вестминстер Холла, а несколько свечей даже погасло. 
Стража повела Карла к выходу, солдаты, сидевшие ранее молча по обеим сторонам от помоста, разделявшего судей и публику, осмелев, закричали: 
–Казнь! Казнь!
Карл шёл, опустив голову. Всё случившееся с ним на заседаниях парламентского суда казалось ему за гранями разумного. Но держался король, хоть и бывший, мужественно, не показывая ни капли страха. Презрительная усмешка слетела с губ, лицо его стало непроницаемым. 
Судья продолжали сидеть в оцепенении. В том, что погасли свечи, просматривались некие мистические силы. А когда стали собирать подписи, многие офицеры и судьи опасались поставить своё имя под смертным приговором королю. Даже бывший клерк Гаррисон рассуждал про себя:
– Простит ли история тот факт, что я поставлю свою подпись под обвинением Карла Стюарта?
К тому же из-за границы пришло множество писем с просьбами отменить приговор. Но офицеры армии Кромвеля были настроены решительно. Но многих из них пришлось уговаривать и даже заставлять. 
Первыми под обвинительным приговором поставили свои подписи полковники, за ними — парламентские республиканцы. Оливер Кромвель подписался третьим. О небывалом взлёте Кромвеля предвидел Нострадамус:
Взлетит высоко энергичный полковник.
Часть армии слепо поверит в него. (Центурия IV)
Хоть и изучал право Оливер Кромвель, бывший сельский помещик, но может теперь позволить себе некоторые вольности: когда подписывал приговор Карлу I, то ли нечаянно, а может и нарочно, вымазал чернилами лицо члену парламента Мартену. Тот в ответ тоже разукрасил его. 
Так с перепачканным лицом и лихорадочно блестящими глазами Оливер Кромвель переходил от одного к другому, упрашивая и убеждая поставить подпись. Увидев полковника Ингольдсби, который не явился на последнее заседание суда, он подбежал к нему и, схватив за руку, потащил к столу. При этом возбуждённо стал выговаривать:
–Полковник! Ты пропустил заседание, где Карлу I вынесли обвинительный приговор. Ты поддерживаешь монархию, выступаешь против народа?
Потом Кромвель вложил перо в пальцы Ингольсби и сам стал водить его рукой.
Королю дали три дня, чтобы приготовиться к смерти. Он попросил привести епископа Джоксона и провёл последние часы в молитвах. Все эти дни он сохранял исключительное мужество. 
Не смыть всем водам яростного моря
Святой елей с монаршего чела.
И не страшны тому людские козни,
Кого Господь наместником поставил.
(У. Шекспир "«Ричард III», акт III, сцена II)
И вот наступило 30 января 1649 года. Утром Карла доставили в Уайтхолл. День выдался холодным и ветреным. Шел снег. На площади перед Уайт-холлом заранее соорудили помост для казни Карла I. Помост был окружен несколькими шеренгами солдат, отделявшими место казни от зрителей. 
Вся площадь заполнилась народом, многие забрались на уличные фонари, балконы и крыши домов, окружавших площадь. 
За полчаса до казни показался Карл I. Он шёл в сопровождении епископа Джексона и нескольких офицеров. Бывший король был, как всегда, одет в чёрный камзол. Он бодро шел в сопровождении стражи, говоря: 
–Расступитесь.
Последний путь Карла Стюарта равнялся примерно полумили. Он взошёл на помост прямо из окна Банкетного зала. Солдаты удерживали на расстоянии огромную толпу. С презрительной улыбкой Карл оглядел орудие казни и палача с помощниками, одетыми в костюмы моряков. Они были в белых париках, лица скрывали маски и накладные бороды. 
Палачей отыскали с трудом, так как даже за большие деньги никто не соглашался казнить короля. 
— Неслыханное дело! Это не просто вор, изменник или убийца, а король! 
Согласились три человека с условием, что не будут названы не только их имена, но и лица не будут открыты. Так что пришлось прибегнуть к маскараду.
Король заметил, что плаха слишком низка и надо очень сильно наклониться, чтобы положить на неё голову. Сделано это было нарочно, чтобы палачу легче было действовать в случае сопротивления жертвы.
Карлу позволили сказать несколько слов, если он того пожелает. Все услышать его не могли, и он обратился к тем, кто стоял вблизи помоста. 
– Я умираю добрым христианином. Не держу ни на кого зла и всех прощаю, прежде всего, тех, кто виновен в вынесении мне смертного приговора.
Естественно, Карл не назвал никого по имени. 
–Покайтесь! Ибо я невиновен. Войну развязал парламент, не я. 
Король твердо стоял на своем, что власть была вручена ему свыше, и не его вина, что ее отнимают таким жестоким способом.
– Я искренне желаю найти путь к миру в королевстве, а мир нельзя достичь силой. Подданный и государь — это совершенно разные понятия.
За несколько минут до казни Карл I продолжал отстаивать абсолютизм.
Морозный ветер, налетавший порывами, уносил и без того негромкие слова короля.
–Я умираю за свободу, я — мученик за народ. 
Никто, кроме стражи и тех, кто стоял вблизи помоста, не слышал предсмертную речь Карла. Затем он снял драгоценности и передал их епископу, с его же помощью снял камзол. Затем он помог палачу убрать свои длинные поседевшие волосы под белую атласную шапочку. Шагнул к плахе, опустился на колени, положил на плаху голову и после краткой молитвы, вытянув вперед руки, прошептал:
– Я готов. 
Пред смертью мы слышим голос оттуда.
Пусть тело покинуто солнцем души.
День смерти духовным становится чудом,
И днём возрождения стать порешит.
(Нострадамус Центурия II)
Палач одним ударом отсек голову короля, помощник тут же подхватил ее и высоко поднял. 
– Вот голова изменника! — прокричал он традиционные слова при казни врагов государства.
Когда собравшийся народ увидел отсеченную голову Карла I, тысячи присутствовавших издали тяжелый страдальческий стон. 
–«Такой стон, – писал один современник, – какого я никогда не слышал прежде и не испытываю желания услышать впредь».
Через несколько дней парламент объявил:
– Монархия упраздняется. Англия провозглашается республикой. 
Голову Карла I пришили обратно к телу и отвезли в Виндзор, где ночью 7 февраля он был похоронен в часовне Святого Георгия, усыпальнице Генриха VIII.
Таинственным знаньем пронизана память,
Подземные воды горят от свечи,
Трепещет и искрится бледное пламя
И в судьбы столетий бросает лучи.
… Я вижу, как рушатся царские троны,
Когда их сметает людской ураган… 
(Нострадамус)
Священник Грегуар, напомнивший депутатам историю английской буржуазной революции, забыл сказать, что через 11 лет после казни Карла I и через 9 лет после смерти Оливера Кромвеля в Англии произошла реставрация (восстановление) династии Стюартов. На престол был приглашён сын казнённого короля Карл II. 
Принц Уэльский Карл был вывезен в Голландию на попечение Вильгельма II Оранского. После казни отца в 1649 году Карл был провозглашен главой английских роялистов и ирландских повстанцев, боровшихся против правительства Оливера Кромвеля. Осенью 1649 принц Уэльский, был провозглашен королем Шотландии.
В подписанной им еще до вступления на престол Бредской декларации он обещал амнистию всем участникам революции. После возвращения короля английский парламент подтвердил положения декларации, издав статут об амнистии, из которой было исключено 30 человек (республиканцев, вынесших в свое время смертный приговор Карлу I). 
В правление Карла II экономика Англии переживала бурный подъём. Несмотря на воинственную оппозицию, Карлу II удалось сохранить свою власть. Этому немало способствовала и личность самого монарха, обладавшего способностью располагать к себе людей. Карл II был умным и любезным человеком, с незаурядным личным обаянием. Он любил празднества, театр и умел непринужденно общаться с простыми людьми, прощавшими ему расточительность и бесконечные любовные похождения (за которые получил прозвище Веселый король, The Merry Monarch) У него было 14 признанных внебрачных детей, но ни одного ребёнка, рождённого в браке. 
Одной из фавориток Карла II была дворянка из Бретани герцогиня Порсмутская Луиза Рене де Керуаль, род которой происходил от друидов. В 1672 году она родила ему сына, Карла Леннокса, получившего титул графа Ричмонда. Луиза была не только красива, но и умна, она пыталась склонить Карла в пользу своей родной Франции, чем вызвала ненависть со стороны англичан. 
Опыт изгнания научил Карла находить союзников, учитывать интересы разных политических сил, идти на компромиссы со своими противниками, хотя в целом он стремился к неограниченной власти. 
Короля специально познакомили с сбежавшей из Франции от деспотичного мужа герцогиней Гортензией Манчини – племянницей кардинала Мазарини, бывшей любовницей французского короля Людовика XIV. 
В 1685 году Карл II скончался и был похоронен в Вестминстерском аббатстве. Интересно, что потомками Карла и герцогини Порсмутской являются Сара, герцогиня Йоркская, Камилла, герцогиня Корнуэльская и покойная принцесса Диана(13).

Сменивший на троне Карла II его брат Яков II стремился восстановить в Англии католицизм, поставив своей целью установление абсолютной католической монархии. Главное, он планировал тесный союз с Людовиком XIV. Это была одна из причин, вызвавшей против Якова огромное недовольство. Надеясь, что после его смерти при отсутствии наследника мужского пола правление перейдёт в руки его дочери, верной протестантизму, народ сдерживал своё негодование, и до восстания дело не дошло.
Однако 10 июня 1688 года было объявлено о рождении принца Уэльского, англичане не хотели верить в действительность этого факта, подозревая, что детей подменили. Потеряв надежду на мирную перемену к лучшему, парламент решил передать английскую корону принцу Вильгельму Оранскому – правителю Голландии, женатому на дочери Якова Марии. Главное, что они были протестантами. Яков II хотел пойти на уступки, но было уже поздно. Даже дочь Анна покинула отца, не признав его политику. 
В ноябре 1688 года принц Оранский высадился в Англии, а в декабре король с незаконным сыном, герцогом Бервиком и ближайшими советниками, бежал во Францию, где по приказу Людовика XIV его поселили в Сен-Жерменском дворце. 
В феврале 1689 года парламент провозгласил королём и королевой Англии Вильгельма III (1689-1702) и Марию. В историю это событие вошло как "славная революция", так назвали переворот 1688-1689 гг. правящие классы Англии. 
Яков II из Франции поддерживал постоянные отношения со своими сторонниками (якобитами), готовившими заговоры в Англии, Шотландии и Ирландии. 
В 1689 году Яков II даже прибыл в Ирландию, где встал во главе заговорщиков, поддержанных французскими войсками, но в 1690 году был разбит при Бойне.
Умер Яков II в 1701 году, ему было 58 лет. Потомки Якова II (сын, Яков «Старый претендент», и внуки, Карл «Молодой претендент» и кардинал Генрих Стюарт) продолжали претендовать на английский и шотландский престолы и возглавлять партию якобитов вплоть до пресечения дома Стюартов в 1807 году.
Ничего из этого священник Грегуар не рассказал депутатам. Тем более, что в 1688 году, через 4 года после смерти Карла II и 40 лет после казни Карла I парламент Англии принял билль (закон) о правах, который закрепил в Англии режим ограниченной (конституционной) монархии. 
Английский король отныне лишался власти над армией и судом, подчинялся законам, а финансы страны переходили к парламенту. Особым законом провозглашалась свобода религии. Таким образом, в Англии устанавливалась парламентарная монархия. Эта форма правления сохраняется в Великобритании (14) по настоящее время. 
Начало декабря 1792 года в Париже.
– Свободные граждане Франции! – продолжал взывать Грегуар. – Англичане расправились со своим тираном Карлом I. Так неужели Франция, пережившая сентябрьскую резню и хлебные бунты хуже Англии?
Жирондисты боялись произнести это слово: «цареубийство». Некоторые думали про себя:
–Вопрос о новой Конституции отошёл на второй план, на первый – судьба Людовика XVI. 
Они чувствуют, что ничего хорошего последующие события для них не принесут. 
–Шахматная партия между сторонниками казни короля и её противниками решается не в нашу пользу. 
Жирондист Тронше попытался высказаться:
–Следует о приговоре конвента спросить народное мнение всеобщим голосованием. 
Но его слушать не стали. Якобинцы опасались, что народ может помиловать короля. 
– Нельзя смотреть на короля как на гражданина и вершить над ним суд, – высказался Антуан Сен-Жюст), —король для французов только неприятель, враг, и больше ничего. 
Это произвело ошеломляющий эффект, что многие депутаты закивали головами в знак согласия с оратором. А тот продолжал:
– Спешите покончить с процессом короля, ибо нет ни одного гражданина, который не имел бы над королем тех же прав, какие Брут имел над Цезарем. 
Робеспьер обратил внимание на Сен-Жюста, на его воодушевление, уверенность в собственной правоте. Молодой человек станет не только соратником Робеспьера, но и идеологом террора А пока, глядя на выступавшего оратора, Робеспьер подумал:
– А у этого молодого человека не только привлекательная внешность, он искусный оратор. Он уверен в своей правоте, а как воодушевлён своей речью!
Такие мысли промелькнули у многих депутатов. Когда 3 декабря 1792 года Конвент большинством голосов образовал специальный комитет из 21 человека, в него вошёл и молодой оратор Антуан Сен-Жюст, который вскоре стал главным обвинителем на суде. 
За неделю комитет подготовил обвинительный акт. 10 декабря от имени комиссии проект акта представил Конвенту жирондист Робер Ленде(15). 
Шарль Барбару зачитал доклад «О преступлениях и предательствах последнего короля французов». Последним было решение о явке короля на суд.
– Король в срочном порядке должен явиться в суд и ответить на 33 вопроса, касавшихся его поведения во время главных событий революции. 
И вот наступило 11 декабря. С неба падали снежинки, превращаясь в холодные дождевые капли. У Тампля остановилась карета тёмно- зелёного цвета. Вышел Людовик в сопровождении коменданта Сантера и нескольких гвардейцев. Жан Никола Паш, назначенный мэром Парижа 1 декабря 1792 года ждал у дверей. Он раскланялся перед королём, почтительно сняв шляпу.
–Сир! Разрешите представиться: Жан Никола Паш, новый мэр Парижа!
– Как часто стали меняться мэры, к чему всё идёт? 
Людовик был несколько озадачен. Все давно уже перестали с ним раскланиваться. 
– А он не так глуп, как многие считают, – решил Паш, и с нескрываемым интересом стал рассматривать короля. Так близко он видел Людовика впервые. 
Король не выглядел испуганным. Он держался бодро.
– Вот это выдержка! Прямая спина, снисходительное выражение лица.
Теперь был удивлён Никола Паш. Людовика предупредили заранее, что его поведут в суд. Было видно, что ему не страшно, просто он не осознавал всю серьёзность своего положения.
–Интересно, что ещё придумали, эти санкюлоты, – думал Людовик.
–Как он благороден! Даже в таком сомнительном положении он остаётся истинным королём, – поймал себя на мысли мэр.
Он предложил руку королю, помогая сесть в карету. Людовик кивнул головой в знак благодарности, так как чуть не поскользнулся на ступеньке. Сзади шёл Сантер.
–Сир! Погода сегодня мерзкая.
– Зима! Вот бы сходить на охоту. 
Людовик уже года два не охотился. Ему последнее время стали сниться сны, что его преследуют волки. Он просыпался в холодном поту, долго не мог отдышаться, сердце колотилось, как у раненой птицы или загнанной дичи. Да и сам король порой ощущал себя зверем, запертым в клетке.
Мысли об охоте и снах затмил пейзаж за окном кареты. Они ехали по мосту Революции(16) через реку Сену к площади Революции. Мост год назад как отстроили, и король впервые оказался в этом месте. 
–О, Париж! Ты так красив и величественен, но ты стал для меня и моей семьи тюрьмой. 
Лёгкая тень промелькнула по лицу короля.
–Не то, что Версаль, где можно было побродить по парку, посидеть с книгой, заняться столярными делами или отправиться на охоту. 
В это время карета проезжала мимо площади Революции. Казней в этот день не планировалось, чтобы не устрашать Людовика, но вот гильотину на площади, король не мог не заметить. Гильотина вызывала страх у парижан, а Людовик, взглянув на это сооружение, потемнел лицом. 
– Боже! Какое чудовищное орудие смерти! 
Ему уже доложили об испытании этой адской машины. Король ужаснулся:
–Да это просто варварство! 
Если бы тогда он знал, что и ему уготована подобная участь «быть бритым».
Внезапно, откуда ни возьмись в этой слякотной декабрьской погоде показался луч солнца, который пробежал по лезвию бритвы гильотины и протянулся прямой и необыкновенно алой линией в сторону Людовика. Это заметил только король. Он повернул голову и посмотрел на сидящего рядом с ним Сантера. Глаза у него были закрыты, он дремал. Паш, напротив, смотрел в другую сторону. 
Луч коснулся щеки Людовика, и он просто оцепенел. Сразу вспомнились опыты с голубым бриллиантом, драгоценностью французской короны, который был потерян. 
– Мой «голубой француз»! Где же ты? Что за странное видение?
Мысли путались, сердце учащённо забилось. Людовик сделал глубокий вдох, чтобы сердцебиение пришло в норму.

(1) фунт – 453 грамма 
(2) ливр=20 су, четверть ливра = 8 су.
(3) Дидо – семья французских печатников XVIII века.Наибольшую известность среди них приобрел Франсуа Амбруаз Дидо (1730--1804), человек разносторонне образованный. В 1775 году он создал первый вариант нового шрифта с утолщенными вертикальными и тончайшими горизонтальными линиями. Этот шрифт получил окончательную доработку его сыновьями Фирменом Дидо (1764-1836) и Пьером Дидо (1761-1853). Под именем «дидотовского» получил мировое распространение. 
(4) Валазе Шарль-Элеонор (1751--1793) — деятель французской революции, член Конвента, жирондист, во время якобинской диктатуры был казнен по приговору Революционного трибунала.
(5) Майль, Дельмас, Прожан, Калес, Эйраль, Жюльен, Дезаси – деятели французской революции, члены Конвента от департамента Верхней Гаронны, которые первыми произнесли приговор Людовику XVI; все они высказались за казнь свергнутого короля.
(6)Пейн Томас (1737 — 1809) —Американский публицист, просветитель радикального направления, политический деятель Великобритании и США, участник Великой Французской революции. В 1777 – 1779 гг. — секретарь Комитета конгресса по иностранным делам. В 1781 году в Париже принимал участие в переговорах с французским правительством о помощи североамериканским колониям. В конце 1792 года был заочно осуждён в Англии за участие в французском Конвенте. В конце 1793 года, из-за отсутствия согласия с якобинцами по вопросу о казни Людовика XVI, был заключен в тюрьму, где находился около года. В 1802 году возвратился в США, где подвергся травле со стороны реакционных политических и религиозных кругов. Умер в бедности.
(7)Мануэль Луи Пьер (1751-1793) – деятель Великой Французской революции, участвовал в событиях 3-10 августа 1792 года. 13 августа – прокурор синдик Парижской Коммуны, сопровождал короля Людовика XVI в тюрьму Тампль и 3 сентября назначен ответственным за безопасность королевской семьи. 
депортация – принудительная высылка из страны лица, признанного официальной властью особо опасным в другое государство под конвоем.
(8)Луи́ Антуа́н Сен-Жюст (1767— 1794) — деятель Великой французской революции, соратник Робеспьера. Главный обвинитель короля и идеолог террора.
(9) Тициан (1488/1490 – 1576), Антонио де Корреджио (ок.1489 – 1534) – итальянские живописцы эпохи Возрождения. Ван Дейк (1599 –1641) — фламандский живописец. В конце 1620 — начале 1621 года работал при дворе английского короля Якова I. Некоторое время жил в Италии. С 1632 года живописец – придворный художник Карла I. В 1632 г. король посвятил его в рыцари, а в 1633 г. пожаловал ему статус королевского художника. Живописец получал солидное жалование. Ван Дейк скончался 9 декабря 1641 г. в Лондоне, погребен в Соборе святого Павла в Лондоне.
(10) В Англии часто покупают обручальные кольца с сапфиром. Обручальное кольцо с сапфиром в 16 карат в окружении бриллиантов подарил принц Уильям своей невесте принцессе Диане. Ювелиры всего мира изготавливают копии этого украшения.
(11) royal prerogative, королевская прерогатива — исключительное право королевской власти назначать членов правительства.
(12) Английская буржуазная революция XVII века (1640-1660), победоносная буржуазная революция, приведшая к утверждению капитализма и установлению буржуазного строя в Англии; одна из ранних буржуазных революций, она положила начало смене феодального строя капиталистическим.
(13) Сара, герцогиня Йоркская (род.15октября 1959года)— бывшая супруга принца Эндрю, герцога Йоркского, среднего сына королевы Великобритании Елизаветы II.
Камилла, герцогиня Корнуолла (род. 17 июля 1947 года) — вторая жена принца Чарльза.
Диана Спенсер (1.07. 1967 – 31.08.1997) — с 1975 года принцесса Уэльская — первая жена принца Чарльза.
(14) 1 мая 1707 года появилось новое Королевство Великобритания, созданное политической унией королевств Англии и Шотландии в соответствии с Договором об Унии, который был согласован в предыдущем году и ратифицирован Английским и Шотландским парламентами.
(15) Жан-Батист Робер Ленде (1746 — 1825) — революционер и французский политический деятель.
Родился в семье коммерсантов (отец — торговец деревом). Юрист по профессии, был адвокатом, затем королевским прокурором. В начале Революции Ленде был избран мэром своего родного города Берне. В 1791 году победил на выборах в Законодательное собрание, где примкнул к монтаньярам.
В 1792 году он выбран в Национальный Конвент от департамента Эр. 
(16) Мост Революции – современное название мост Согласия. Построен в 1788 — 1791 гг.