Три раза в году иудеи должны были собираться в Иерусалиме на религиозный праздник. Таково было повеление Невидимого Предводителя Израиля, данное из столпа облачного. Во время пленения иудеи не могли соблюдать эти постановления. Но, вернувшись в свою землю, они вновь стали отмечать и соблюдать эти памятные дни. Бог желал, чтобы ежегодные праздники напоминали людям о Нем. Однако священники и вожди народа, за немногим исключением, потеряли из виду эту цель. И Тот, Кто учредил эти народные собрания и понимал их значение, стал свидетелем того, как они были извращены.
Праздник поставления кущей был последним праздником в году. Бог хотел, чтобы в это время люди размышляли о Его доброте и милости. Вся земля находилась на Его попечении, получая Его благословения. Ни днем, ни ночью не переставал Он заботиться о ней. Солнце и дождь посылались на землю, чтобы взрастить ее плоды. В долинах и на равнинах палестинских был собран урожай. Закончен сбор олив, и полученное из них драгоценное масло уже залили для хранения в сосуды. Пальмовые деревья тоже принесли свои плоды. Лиловые кисти винограда уже выдавили в точиле.
Праздник продолжался семь дней, и для участия в нем как жители Палестины, так и многие люди из других стран собрались в Иерусалиме. Радостно неся свои дары, отовсюду шли люди. Старые и молодые, богатые и бедные — все приносили что-нибудь в знак благодарения Тому, Кто увенчал год Своей добротой и насытил туком Свои стези. Из рощ несли все, что могло радовать глаз и создавать впечатление всеобщего веселья. Город казался чудесным лесом.
Этот праздник являлся не только благодарением за урожай, но и торжеством в память о защите и заботе, дарованной Господом по отношению к Израилю, когда он блуждал по пустыне. В воспоминание о своей жизни в шатрах иудеи во время этого праздника жили в кущах или шалашах из зеленых веток. Такие шалаши устраивались на улицах, во дворах храма или на крышах домов. Холмы и долины, окружавшие Иерусалим, также были усеяны этими кущами и казались живыми.
Пришедшие поклониться Богу отмечали этот праздник духовными песнопениями и благодарением. За несколько дней до праздника был Судный день, когда, исповедав свои грехи, люди примирялись с Небом и таким образом подготавливались к этому радостному празднику. “Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его” (Псалтирь 105:1) — слышались повсюду торжественные восклицания, звучала музыка, сопровождавшая общее пение, и все сливалось с криками “Осанна!” Храм был центром всеобщей радости. Здесь происходили пышные жертвенные служения. Здесь хор левитов, расположившись по обе стороны белой мраморной лестницы, ведущей к священному зданию, пел гимны. Множество верующих с пальмовыми и миртовыми ветвями подхватывали пение и вторили хору; присоединялись все новые голоса, и наконец окружающие холмы начинали звучать хвалой.
Ночью и храм, и двор храма сияли светом. Музыка, движение пальмовых ветвей, радостное пение “Осанна!”, великое множество народа, озаренное сиянием светильников, одежды священников, величие церемоний — все это соединялось в прекрасное зрелище, которое производило на присутствующих глубокое впечатление. Но наиболее впечатляющей церемонией этого праздника, которая вызывала наибольшую радость, было воспоминание об особом событии во время странствования в пустыне.
Ранним утром, на рассвете священники трубили в свои серебряные трубы — это был долгий пронзительный звук — ему вторили звуки труб и радостные крики народа, находящегося в шатрах. Они раздавались по всем холмам и долинам, приветствуя праздничный день. Затем священник наполнял чашу водой из потока Кедрона, и, подняв ее над головой, под звуки труб медленно и величаво в ритм музыке поднимался по широким ступеням храма с пением: “Вот, стоят ноги наши во вратах твоих, Иерусалим” (Псалтирь 121:2).
Священник приносил чашу с водой к жертвеннику, который занимал главное место во дворе священников. Здесь были два серебряных сосуда, возле каждого стоял священник. В один из них священник выливал принесенную воду, а в другой — кувшин вина, и содержимое обоих стекало по трубе в Кедрон, а оттуда — в Мертвое море. Эта освященная вода символизировала источник, который по повелению Господа забил из скалы, чтобы утолить жажду детей Израиля. Ликующие возгласы продолжали звучать: “Господь — сила моя, и пение мое — Господь... в радости будете почерпать воду из источников спасения” (Исаии 12:2, 3).
Когда сыновья Иосифа собирались отправиться на праздник кущей, они заметили, что Христос никак не выказывал Своего намерения быть там. Они озабоченно наблюдали за Ним. Со времени исцеления у Вифезды Иисус не посетил ни одного народного праздника. Чтобы избежать ненужного столкновения со старейшинами в Иерусалиме, Иисус трудился в пределах Галилеи. Его кажущееся пренебрежение великими религиозными праздниками и враждебность со стороны священников и раввинов были причиной беспокойства среди Его окружения и даже среди Его учеников и близких. Наставляя народ, Он постоянно говорил о благословениях, связанных с послушанием Закону Божьему, а Сам, казалось, был равнодушен к служению, установленному Богом. Его общение с мытарями и другими людьми сомнительной репутации, Его отвержение раввинских предписаний и свобода, с которой Он относился к традиционным предписаниям относительно субботы, — все это настраивало против него религиозных вождей и вызывало много сомнений и вопросов. Его братья считали, что Он напрасно чуждается великих и ученых сынов нации. Эти люди, очевидно, правы, и Иисус ошибается, вступая во вражду с ними, думали братья. Они видели Его беспорочную жизнь, и, хотя они и не считали себя Его учениками, все же Его дела произвели на них огромное впечатление. Его популярность в Галилее льстила их честолюбию. Они все еще надеялись, что Он предъявит доказательства Своей власти, и фарисеи убедятся в том, что Он Тот, за Кого Себя выдает. А что если Он действительно Мессия, царь Израилев?! Они размышляли об этом с гордостью и самодовольством.
Все это настолько беспокоило их, что они побуждали Христа отправиться в Иерусалим. “Выйди отсюда, — говорили они, — и пойди в Иудею, чтоб и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь; ибо никто не делает чего-либо втайне и ищет сам быть известным; если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру”. Слово “если” обнаруживало их сомнение и недоверие к Иисусу. Они приписывали Христу боязливость и слабость. Ведь, по их мнению, если Он действительно Мессия, то откуда эта непонятная сдержанность и бездействие? Если Он и впрямь обладает такой силой, почему не может пойти в Иерусалим и прямо заявить о Себе? Почему бы Ему не совершить и в Иерусалиме тех чудес, о которых толковала вся Галилея? Перестань прятаться в далекой провинции, говорили они, перестань совершать Свои могущественные дела для невежественных крестьян и рыбаков, яви Себя в столице, добейся поддержки священников и старейшин и объедини весь народ в строительстве нового царства.
Так размышляли братья Иисуса, движимые эгоизмом, который так часто гнездится в честолюбивых сердцах. Этот дух и был господствующим духом этого мира. Братья Иисуса были раздражены, потому что вместо того, чтобы стремиться к завоеванию мирского трона, Христос объявил Себя Хлебом жизни. Они были страшно разочарованы, когда так много из Его учеников оставило Его. Они и сами отвернулись от Него, не желая признавать того, что доказывали все Его дела: Он послан Богом.
“На это Иисус сказал им: Мое время еще не настало, а для вас всегда время; вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нем, что дела его злы; вы пойдите на праздник сей, а Я еще не пойду на сей праздник, потому что Мое время еще не исполнилось. Сие сказав им, остался в Галилее”. Братья же, разговаривая с Ним тоном учителей, все время указывали Ему, каким, по их мнению, путем Он должен следовать. Он отверг их укоры, причисляя их не к Своим самоотверженным ученикам, а к миру. “Вас мир не может ненавидеть, — сказал Иисус, — а Меня ненавидит, потому что я свидетельствую о нем, что дела его злы”. Мир не может ненавидеть тех, кто одного с ним духа. Мир любит таких людей, людей, принадлежащих ему.
Для Христа этот мир не был местом покоя и самовозвеличивания. Он не искал возможности возвыситься или прославить Себя. Он не искал награды. Земля была для Него местом, куда послал Его Отец. Он был отдан за жизнь мира, чтобы мог осуществиться великий план искупления. Он совершал Свое дело во имя падшего человечества. Однако Иисус не был самонадеянным, Он не подвергал Себя опасности без нужды и не торопил решающие события. Каждое событие и каждое действие в Его работе имело свой определенный час, и Он должен был его терпеливо ожидать. Он знал, что мир возненавидит Его. Он знал, что за все Свои труды будет предан смерти. Но раньше времени подвергнуть Себя опасности — значило идти против воли Своего Отца.
Вести о чудесах Христа распространялись из Иерусалима повсюду, где жили иудеи. И хотя на протяжении многих месяцев Иисус не участвовал в праздниках, интерес к Нему не уменьшался. Многие пришли на праздник кущей из дальних стран, надеясь увидеть Его. В начале праздника многие спрашивали о Нем. Священники и правители иудейские также ждали Его появления, надеясь, что им представится возможность осудить Его. Они тревожно спрашивали: “Где Он?” Но никто не знал этого. Мысли всех были заняты Им. И, боясь священников и начальников, никто не осмеливался признать Христа Мессией, но повсюду были слышны тихие, но серьезные разговоры о Нем. Многие защищали Его, считая, что Он — посланный от Бога, в то время как другие клеймили Его как обманщика.
Тем временем Иисус незамеченным пришел в Иерусалим. Он избрал малоизвестную дорогу, чтобы не встречаться с путешественниками, со всех сторон направлявшимися к городу. Если бы Он присоединился к одному из караванов, идущему на праздник, народ у городских ворот обратил бы внимание на Него. Проявление народных симпатий к Нему возбудило бы начальников, и они восстали бы против Него. Чтобы избежать всего этого, Он избрал неизвестную дорогу и шел по ней один.
В середине праздника, когда возбуждение вокруг Него достигло своей высшей точки, Он вошел во двор храма, где толпился народ. Его отсутствие на празднике позволяло многим говорить, что Он не осмелился предстать пред властью священников и правителей, поэтому все были изумлены, когда Он появился. Все смолкло. Люди удивлялись Его достоинству и мужественному поведению среди могущественнейших врагов, которые жаждали Его смерти.
Находясь в центре внимания огромной толпы, Иисус говорил так, как не говорил ни один человек. Его речь свидетельствовала о знании законов и установлений Израиля, жертвенного служения и учения пророков; Его познания далеко превосходили познания священников и раввинов. Он разрушил границы формализма и преданий. Казалось, перед Ним простирались картины будущей жизни. Как бы созерцая Невидимого, Он говорил о земном и небесном, о человеческом и Божественном как власть имеющий. Его слова были исключительно ясными и убедительными. И снова, как в Капернауме, народ изумлялся Его учению, “ибо слово Его было со властью” (Луки 4:32). Всеми возможными средствами Он хотел предупредить Своих слушателей о том бедствии, которое их постигнет, если они отвергнут благословения, которые Он пришел даровать им. Он представил все возможные доказательства того, что Он пришел от Бога и сделал все возможное, чтобы побудить людей к покаянию. Он не был бы отвергнут и убит Своим народом, если бы Ему удалось уберечь его от вины за такое преступление.
Все удивлялись Его знанию закона и пророков и спрашивали: “Как Он знает Писания, не учившись?” Ни один человек не мог считаться подлинным духовным учителем, если он не учился в школах раввинов, и Иисуса и Иоанна Крестителя выставляли невеждами из-за того, что они не получили такого образования. Но те, кто слышал их, были удивлены их познаниями в Писании, которые они имели, “не учившись”. Да, действительно они не учились у людей, но Небесный Бог был их Учителем, и Он наградил их высочайшей мудростью.
Когда Иисус говорил во дворе храма, народ стоял как зачарованный. Самые ярые Его противники понимали, что они бессильны причинить Ему зло. На какое-то время все остальное было забыто.
Изо дня в день Спаситель учил народ, пока не наступил “последний великий день праздника”. Уже утром этого дня в народе сказывалось утомление долгим празднованием. Неожиданно Иисус возвысил Свой голос так, что он зазвучал по всем дворам храма.
“Кто жаждет, иди ко Мне и пей; кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой”. Само состояние народа придавало силу тому призыву. Люди были увлечены продолжающейся великолепной картиной празднества, их глаза были пленены светом и яркостью красок, их слух радовала прекраснейшая музыка, но ничто в этих обрядах не насыщало алчущего, ничто не утоляло жажду души водой, текущей в жизнь вечную. Иисус пригласил их прийти и пить из источника жизни, который превратится в них самих в источник воды, текущей в вечную жизнь.
В это утро священник совершал обряд, который представлял иссечение воды из скалы в пустыне. Эта скала была символом Того, смерть Которого откроет потоки живой воды спасения для всех желающих. Слова Христа были живой водой. Здесь, в присутствии множества народа, Он был готов принять удар на Себя, чтобы живая вода могла излиться на мир. Поражая Христа, сатана надеялся уничтожить Князя жизни, но от удара по скале потекла живая вода. Когда Иисус говорил с народом, сердца людей трепетали от неведомого благоговения, и многие были готовы воскликнуть вместе с женщиной-самарянкой: “Дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды” (Иоанна 4:15).
Иисус знал духовные нужды народа. Пышность, богатство, почести не могут удовлетворить сердце. “Кто жаждет, иди ко Мне”. Богатых и бедных, вельмож и простой люд — всех Он зовет к Себе. Иисус может снять бремя с души, утешить страдающих и даровать надежду отчаявшимся. Многие из слушавших тогда Иисуса скорбели о своих несбывшихся надеждах; многие изнемогали от тайных душевных ран, иные же стремились утолить свои стремления к мирскому благополучию и почету. Но когда человек достигает всего, к чему сильно стремился, то обнаруживает, что он трудился так тяжко только для того, чтобы вновь очутиться у разбитого водоема, из которого невозможно утолить жажду. Неудовлетворенными и обиженными чувствовали себя эти люди среди всеобщей радости. Неожиданный призыв “Кто жаждет”, пробудил их от горестных размышлений, и когда они слушали то, что говорил Иисус, в их сердцах загорелась новая надежда. Святой Дух являл перед ними этот символ до тех пор, пока они не увидели в нем бесценный дар спасения.
Христос по-прежнему зовет к Себе жаждущих. Он обращается к нам даже с большей силой, чем к тем, кто слушал Его в храме в последний день праздника. Источник открыт для всех. Усталым и измученным предлагается освежающий поток вечной жизни. Иисус и теперь еще восклицает: “Кто жаждет, иди ко Мне и пей”. “Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром”, “кто будет пить воду, которую Я дал ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную” (Откровение 22:17; Иоанна 4:14).
Помочь сайту
Поздравления
