САМОРОДОК

 Из цикла «НЕОБЫКНОВЕННЫЕ»

Судьбой, роком или Богом нам всем начертан свой путь и его конечная точка. У одних на преодоление этого пути есть в запасе тысячи дней, десятки лет, у других же - в разы меньше.
И как ни странно, те, кому отмерена осьмушка времени на свой Путь, успевают сделать столько и нечто такое, благодаря чему их помнят, о них говорят и пишут, их берут в пример. И невольно задаёшься вопросом: что же это такое? Почему те, у кого воз и маленькая тележка времени в запасе, плюс здоровье, возможность свободно передвигаться, проходят свой Путь тускло, вяло, а достигнув финиша, оглядываются назад, а там ничего- ни следов, ни добрых дел, ни памяти людской. Да и жил ли?
Как же надо прожить, имея скудный лимит времени, чтобы твой уход не остался незамеченным, чтобы что-то оставить после себя ценное, нужное людям? А главное - чтобы вспоминали тебя через двадцать, сорок… лет спустя?

Таким был Борис Фёдорович Никонов. Странно конечно сегодня звучит это обращение к тому, кто ушёл из этого мира двадцатилетним мальчишкой. В 2009 году в Дивногорске отмечали 60-летие земляка, представители старшего поколения, особенно давно связанные с этим городом хорошо знали, кто был таков Борис Никонов. Для них он остался в памяти способным порывистым юношей, не ведающим об унынии. Хотя в то время у Бориса лучшей » подругой» была Боль. А ещё Литература. Так они вдвоём и опекали мальчишку, прежде озорного, жизнерадостного, а теперь больного, которому суждено было много вытерпеть и выстрадать, день и ночь были рядом, и прошествовали с ним до конечного пункта Пути.

Борис родился 18 июня 1949 г. в п. Аспагаш Новосёловского района Красноярского края. С ранних лет отец читал мальчику книги, прививая любовь к литературе. Отец был, как принято говорить, благородных кровей: сын царского генерала, после революции вынуждено, дабы выжить, сменил фамилию и забыл о своём прошлом. Боря с жадностью впитывал всё, что слышал от отца. В четыре года знал наизусть много стихов, сказок и увлекательных книжных историй. Любил пересказывать своим приятелям, если что-то забывал, то тут же придумывал свой вариант.

В семье было пять детей, но Боря в основном тесно общался с братом Виктором, который был старше на три года. Как все мальчишки они были любознательные, хулиганистые, всё новое порой так захватывало, что затмевало всё остальное. Так было, когда мальчишки узнали, что в Мохнатом логе есть гнездо орла. Моментально родилась идея: пойти туда, взять из гнезда орлят, вырастить их, чтобы потом с ними ходить на охоту. Сосна с орлиным гнездом стояла на самой вершине горы. На сосну полез Виктор. Когда он был уже недалеко от гнезда, прилетел орёл с пищей для птенцов. Ох, досталось им тогда от гордой птицы, Виктор еле отбился, грозя сверзиться с дерева.

После этого случая мальчишки некоторое время никуда не ходили. А потом новая идея всецело захватила. Решили строить вертолёт. В качестве деталей использовали всё, что можно было открутить от…трактора. Весной хватились, а трактор невозможно выводить в поле: один скелет остался. Стали выяснять, кто постарался. Выяснили. Заставили всё до болтика вернуть, а иначе с каждого виновного по четыреста рублей заплатить. Никоновым пришлось бы платить восемьсот - за двух детей.

Потом было краткосрочное увлечение голубями. Через пару лет мать не знала куда деваться от этих голубей: мало того что они плодились безостановочно, да ещё и чужие прилетали, что рождало скандалы с другими голубятниками. А братья к тому времени уже заболели разведением кроликов и за лето вырастили четыреста крольчат, сдали куда надо и получили премию денежную.

Неизвестно чем бы ещё мальчишки увлеклись, но жизнь сделала крутой поворот: сначала умер отец, а вскоре объявили о строительстве Красноярской ГЭС. Старшая сестра Бориса с мужем поехали на стройку, поселились в Дивногорске. Побывав у них в гостях, Борис наотрез отказался уезжать и уговорил маму перебраться в Дивногорск.
Гигантская стройка так поразила мальчика, что он готов был там пропадать часами. Прибежит со школы, швырнёт портфель, бросив маме: »Я сейчас» - и исчезал до вечера. А вечером за ужином засыпал над тарелкой. На ругань матери, отмахивался: » У меня же нет двоек - и ладно…»

Осенью на базаре стали продавать кедровые шишки. Виктор с Борисом решили обеспечить себя на зиму орехами. Мать как чувствовала, не хотела отпускать сыновей, но те горячо убедили маму, что кедр – это та же берёза, а по берёзам они лазают хорошо. Мама кедры в глаза не видела и поверила сыновьям. Тем более с ними шли и местные мальчишки. Отпустить, отпустила, а на душе было неспокойно. День прошёл, другой, а мальчишки не возвращаются. А на третий день к дому Никоновых подъехала « Скорая». Мать сразу поняла: что-то случилось с сыновьями…
В больнице главрач сказал, что с Борисом большое несчастье: перелом позвоночника.

Виктор рассказал, что и как случилось. Они уже нарвали достаточно шишек и собирались идти домой, когда один из друзей предложил: »Давайте ещё нарвём, зароем их, потом придём и готовенькое заберём». Выбрали кедр, на котором было много шишек, и полезли. Борису Виктор велел быть внизу и собирать шишки. Когда брат и друзья скрылись в ветвях, Борис тоже полез. А чем он хуже? А вдруг его больше не возьмут в тайгу?

Борис не знал, что у кедра хрупкие ветки. Одна из них обломилась под ногой, и мальчишка сорвался, пролетев с метр, зацепился за следующую ветку. И закричал. Ему крикнули, чтобы не шевелился и висел, пока его не снимут. Ствол был рядом и Борис решил, что сможет до него дотянуться. Но ветка под ним обломилась…
Борис упал на землю, некоторое время полежал, затем, вскочив, побежал. Пробежав метров двадцать, вновь упал и забился. Мальчишки поняли, что с Борисом плохо. Вытряхнув шишки из мешков, сделали носилки. Идти было очень далеко, в суматохе сбились с дороги, и вышли к Енисею. Пошли вдоль берега. На их счастье мимо проплывала лодка, на ней и доставили Бориса в Дивногорск.

Месяц в коме и, наконец, пришёл в сознание. Кроме сломанного позвоночника, у мальчишки были повреждены некоторые внутренние органы. Когда он пришёл в себя, медсестра ему сказала: » Ты покричи, родненький, всё легче будет».
А Борис в ответ только шутил. Днём в палате - лежали ещё шесть человек - никто не видел его грустным, а утром замечали, что губы у мальчишки искусаны. Это были «поцелуи» его новой «подружки» - Боли. На тот момент Борису было всего лишь одиннадцать лет.

Вопреки предсказаниям врачей, и Борис, и его мама верили, что он будет ходить. Мама выхлопотала путёвку в санаторий, в Саки. В санатории Борису стало плохо, и его перевезли в Симферополь, где лечением мальчишки занялся профессор-почечник. Благодаря ему жизнь Бориса продлилась ещё на несколько лет.

Ещё будучи в красноярской больнице, к Борису приходили друзья, одноклассники. Когда узнали, что он пробует писать, принесли ему книгу «Как закалялась сталь». После прочтения, мальчик твёрдо решил стать писателем и относился к своему творчеству уже более серьёзно. По словам мамы у Бориса был приличный архив до травмы, но позднее он куда-то пропал, она думает, что сын уничтожил наброски, посчитав их несовершенными.

Будучи прикованным к постели, Борис не прекращал учёбу. Одноклассники помогали осваивать школьную программу. А болезнь неумолимо наступала -«подружка» Боль росла и требовала большего внимания к себе. Вскоре Борис оглох. Из-за перенасыщения антибиотиками. Врачи развели руками: лекарственная глухота неизлечима. Но Борис верил, что это временное явление и упорно учился играть на баяне и петь. И пока, до возвращения слуха, обучался языку жестов и чтению по губам.

Вторая «подружка» Литература всячески старалась одолеть соперницу Боль. Борис много читал, благо книг было предостаточно, и писал, писал, писал. Только бы отвлечь, обмануть Боль.
О его беде знал весь Дивногорск. Дом Никоновых стал проходным двором: шли все, кто хоть чем-то мог помочь мальчишке преодолевать несчастье. Часто приходили рабочие со стройки, просто поговорить с мальчишкой, который совсем недавно буквально не вылезал со стройки. Их рассказы потом находили отражение в произведениях Бориса.

Благодаря взрослым друзьям, стихи и рассказы Бориса попали сначала на радио, а затем с ними познакомились в редакции журнала «Уральский следопыт». С Борисом был заключён договор на публикацию его повести, состоящей из коротких рассказов, отрывков из дневника. Боль отвлекала и работа двигалась медленно, что весьма огорчало Бориса.
А пока его отдельные произведения стали печатать в газете «Огни Енисея», впоследствии он стал её внештатным корреспондентом. Творчество молодого писателя появлялось на страницах краевых газет, звучало на радио и телевидении. Познакомился с писателем-сатириком из журнала «Сибирские огни» Н. Самохиным, с журналистом журнала «Уральский следопыт» Ю. Яровым.

К сожалению, Борис не смог сам завершить задуманную повесть. В 1969-ом, на двадцатом году жизни утомившееся сердце уже не в силах было сопротивляться Боли. После очередного приступа наступил полный паралич с потерей речи. И сердце остановилось.
Погасла звёздочка, коей был отмерен слишком короткий срок. А она только-только начала разгораться и ярко светить…

Ушёл обычный жизнерадостный и добрый мальчишка, хулиганистый до несчастья, рано повзрослевший: в свои неполные 20 лет он уже был зрелым человеком, некоторым и в 30-40 такое не снилось.
Некричащий пример мужества.

Как это часто бывает, лишь после смерти талантливых, к ним приходит более широкая известность и признание. В 1975 году крайком ВЛКСМ удостоил молодого писателя звания лауреата премии Ленинского комсомола Красноярского края. В этом же году в руки известного писателя-земляка Виктора Астафьева попала рукопись Бориса Никонова, начались переговоры об издании книги «Дивногорские этюды». Она вышла лишь через два года в издательстве «Молодая гвардия» тиражом 100000 экземпляров. А ещё через год Борис Никонов стал дипломантом Всесоюзного конкурса «Корчагинцы 70-х». В этом же году Красноярское книжное издательство выпустило вторую книгу Бориса - «Какая она, земля?»

К великому сожалению сегодня об этом необыкновенном человеке помнят немногие. 21 век отметился лишь тем, что в 2003 году была учреждена литературная премия имени Бориса Никонова. Но многие ли о ней слышали?
Борис прожил короткую, но яркую жизнь. И оставил нам образцы творчества, которые можно сравнить с каплями росы - настолько они кристально чисты и прозрачны. И ещё много Света в них, и тепла.
 ***

Р.S.
До чего порой интересны прихоти судьбы. 1975 год. Виктор Астафьев знакомится с рукописью талантливого мальчишки-земляка - от его родного села Овсянки до Дивногорска полчаса езды. И с горечью скажет: » Я бывал в те годы, когда Боря уже лежал прикованный к постели, в родном селе и на строительстве Красноярской ГЭС, но ничего не знал о том, что по соседству живёт и мужественно работает больной человек, а ведь так много приходится читать бесполезного, так часто приходится заниматься пустыми и неблагодарными людьми! Думается, удалось бы поддержать, ободрить даровитого юношу, да что теперь об этом толковать?! Просто постараться надо любовно сберечь то, что оставил нам этот многострадальный и мятежный сибиряк».

В этом же 1975 году из далёкой Киргизии прибыл в Сибирь к месту службы двадцатилетний юноша, который втайне мечтал в будущем стать писателем. Будучи салагой, неоднократно по неуставному приказу старшины за внеочередные увольнения этот юноша ходил в кедровники, запасался орехами. Очень старался, убивая трёх зайцев за раз: доволен старшина - будут увольнения - да ещё домой в Киргизию отправлялись посылки доверху набитые как шишками, так и лущёными орешками. И не знал, не ведал тот солдатик, что через 36 лет будет сидеть перед компьютером в далёком Питере и писать очерк о таком же мальчишке-сибиряке, более талантливом и более мужественном…
***
Виктор Астафьев, писатель о Борисе Никонове:
«Даже по одной книжке, по любовно собранным и отредактированным «Дивногорским этюдам» можно заключить — много отпущено было природой Боре Никонову, или, старинно говоря, Создатель щедро метнул в сибирское село Аспагаш золотых зёрен, а они обернулись самородком, да судьба распорядилась так, что самородок лишь блеснул яркой гранью и погас безвозвратно.

Какое-то горькое чувство, не только сожаления, но и вины, остаётся в душе, когда узнаёшь о короткой жизни Бори Никонова. Знаешь, ведаешь всегда так бывает, если прежде времени гибнет талант, но ничего с собой поделать не можешь и ещё горше на сердце, если талант этот, как мартовский сибирский первоцвет, — только-только сереньким мохнатым птенцом вылез на солнцепёк из камней, чуть приоткрыл чистые кремовые губы, и вдруг случайным порывом ветра его сломило, унесло, не давши ему ни расцвесть, ни рассеять семя по земле».