Небезнадежные войны Якова Кедми

Мой разговор с бывшим руководителем в те годы самой засекреченной спецслужбы Израиля:

- Господин Кедми, Ваша жизнь мало знакома широкой русскоязычной публике. Поэтому, если позволите, давайте начнем с Якова Иосифовича Казакова. С чего начался путь студента МИИТа  в Израиль?

- В феврале 1967 года я решил пойти и посмотреть на израильское посольство, хотя понятия не имел, что буду там делать. Я прошелся по противоположной стороне улицы, увидел здание, не характерное для знакомой мне советской архитектуры, открытые ворота и вывеску с ивритскими буквами. Перед зданием прохаживался милиционер. Я принял решение в мгновение ока. Перешел на другую сторону улицы и размеренными шагами, как обычный прохожий, двинулся к милиционеру. Он бросил на меня взгляд и продолжал следить за улицей. Видимо, не заметил во мне ничего подозрительного. Я рассчитал шаги до момента, когда дойду до ворот, то милиционер окажется спиной ко мне. Я ринулся в ворота и через мгновение оказался внутри. Милиционер почувствовал что-то не то, обернулся, но не успел меня схватить. Я был уже на территории посольства. Он вперил в меня взгляд, а потом помчался в будку звонить. Я вспомнил сказанное Юлием Цезарем: «Рубикон перейден!» Прорыв в посольство был шагом, после которого обратного пути не оставалось.

В глубине двора была парадная дверь с занавеской. Я заметил, что из-за нее кто-то выглядывает. Поскольку эта дверь была единственной, я направился к ней.

      Когда я подошел, дверь открылась. Передо мной стоял элегантно одетый мужчина. Его вид, взгляд, выражение лица были какими-то «несоветскими». Он обратился ко мне на странноватом русском языке: «Шалом, заходите, пожалуйста». Я вошел. Он спросил: «Чем могу быть Вам полезен? Что Вы хотите?» Я сказал, что я еврей и хочу выяснить, как мне выехать в Израиль. Еще за секунду до этого я не имел ни малейшего понятия, что я ему скажу. «Хорошо», - сказал он и пригласил меня в кабинет. Потом спросил, кто я и чем занимаюсь, есть ли у меня родственники в Израиле. Я ответил, что у меня в Израиле никого нет, разве что в Штатах живут бабушкины сестры, так что у меня нет никаких связей с Израилем. Он сказал: «Хорошо. Пока не могу сказать вам ничего определенного. Если вы действительно серьезно настроены, приходите через неделю-другую, тогда поговорим». Перед уходом я попросил материалы об Израиле. Он проводил меня к столу, на котором лежали брошюры на русском языке. Я взял брошюры и рассовал их по карманам. Среди них был тоненький учебник иврита.

А на выходе из посольства меня уже ждала группа милиционеров – они кипели от ярости, ругались и кричали. Меня завели в дежурное помещение и начали допрашивать. Я рассказал милиционерам байку о дедушке, который пропал во время Великой отечественной войны, и, возможно, оказался в Израиле; о том, что я оставил в посольстве его данные, и может быть, его найдут в Израиле. После получасовой перебранки, звонков и прочего, их начальство, наконец, решило, что со мной делать. Меня отпустили, предупредив, чтобы я больше не врывался в посольство и вел себя примерно. Было видно, что они растеряны и сбиты с толку, и поэтому даже не обыскали меня. Я не думал, что за визит в посольство меня могут посадить. В советской бюрократической системе принятие решений было делом медленным и запутанным. Ее реакция всегда запаздывала: если мои инициативы были более быстрыми и заставали представителей властей врасплох, у меня оставалось в запасе время для ответного хода.

Вот начиналась моя дорога в Израиль…

А учился я не в МИИТе, а в Заочном Институте инженеров транспорта. Семья была большая, трое детей, родители ИТР, нужно было работать. (В ответе использованы отрывки из книги Якова Кедми «Безнадежные войны»)

- И как-то уж «подозрительно» быстро Вам разрешили это сделать?

- «Подозрительно», это напоминают своеобразную психологию страны нашего исхода. «Необычно» – более уравновешенное определение. Два года я добивался выезда. До меня никто из москвичей разрешения не получал.  Да и выезжал я, не подав вызова, не имея родственников в Израиле и не заполнив ни одной анкеты. Пришлось и от советского гражданства отказываться. Первым в СССР. Начал в феврале 1967 года, а выехал в феврале 1969. Более подробно об этом описано в моей книге «Безнадежные войны».

- Один из сотрудников ФСБ России, пожелавший не раскрывать свою фамилию и звание, заявил следующее: «Яков Кедми имеет высшее образование. Закончил МИИТ, работал старшим техником НИИ ЖБ Госстроя». Сей господин просто озвучивает заведомо неправильную информацию или это что-то другое?

- Он, безусловно, знаком с моей историей. Действительно, во время учебы я работал в НИИЖБе. Однако я не отвечаю за точность переданной им информации. В жизни было так, как я написал. Я уехал после третьего курса, так, что работал в НИИЖБе во время учебы, а не по ее окончании.

Из предисловия к книге «Безнадежные войны», написанного бывшим директором Мосада Эфраимом Халеви

«История жизни и личной борьбы Якова Кедми переплетается с важнейшими событиями в жизни государства Израиль и еврейского народа во второй половине двадцатого столетия. Иногда он был рядовым участником происходящего, обладавшим острым и критическим взглядом, а иногда он сам инициировал события.  Благодаря своим способностям и уникальным личным качествам, он достиг наивысшего поста на государственной службе и руководил государственной системой, цель и смысл которой было обеспечить выезд евреев бывшего Советского Союза в Израиль».

- В Вашем досье на сайте nativ.h12.ru сказано, что в Израиле Вы учились на химфаке Техниона, а затем в Тель-Авивском университете. А в последнем, кстати, на какой специальности?

- По приезду я решил пойти на факультет научной химии в Технион. Но через год ушел в Армию. Позднее я закончил факультет государственных наук и международных отношений Хайфского университета. Так что в Тель-Авивском университете я не учился.

- И еще одна цитата из этого же досье: «Помимо этого закончил Колледж национальной безопасности («Михлала ле-битахон леуми» - одно из наиболее престижных высших учебных заведений страны). «Помимо этого» - уже после получения университетского диплома?

- Колледж Национальной Безопасности при Генштабе Армии Израиля, это что-то вроде Академии Генштаба в СССР и в России. Обычно, в Колледже учатся, уже имея диплом. Но, иногда, принимают и с незаконченным высшим образованием, так, как было у меня. В процессе обучения берутся дополнительные курсы для академической аттестации.

- А каков, если не секрет, принцип отбора или набора в подобные учебные заведения?

- От Армии посылают тех, у кого перспектива назначения на должности, связанные со стратегическими проблемами Армии и Государства. Также и в спецслужбах и других государственных учреждениях. И об этом подробно написано в книге.

- После Войны Судного дня, как утверждают источники в интернете, Вы некоторое время работали в Сохнуте, в «русском отделе» МИДа. Расскажите чуть подробнее об этом периоде жизни.

- Никогда в Еврейском Агентстве не работал. Русский отдел МИДа – это плод  воображения. Не было такого. Натив иногда называли Русским отделам МИДа.

Из истории бюро Натив

«Натив» – бюро по связям с евреями СССР и Восточной Европы (в настоящее время бюро по связям с евреями СНГ и стран Балтии). «Натив» в переводе с иврита означает путь, тропа.

Предшественником «Натив» была организация «Моссад ле-алия бет». Она была создана в 1937 г. и возглавлял ее Шауль Авигур, которого считают «отцом израильской разведки». Организация занималась нелегальной репатриацией евреев в Палестину, поскольку британские колониальные власти всячески препятствовали этому. После прекращения действия британского мандата и образования Государства Израиль препятствия по приему репатриантов отпали. Эмиграция из стран Запада была свободной. Отдельной проблемой оставались арабские страны, не признавшие Израиль, и СССР со странами Восточной Европы, где эмиграция была запрещена.

Для решения этой проблемы Шауль Авигур (Меиров) и основатель нового «Моссада» Реувен Шилоах предложили разделить ответственность за еврейскую диаспору – арабские страны оставить за «Моссадом» (отдел «Bitsur»), а для стран восточного блока создать специальную организацию. Решение об этом было принято в 1951 году первым премьер-министром Израиля Давидом Бен-Гурионом. Бюро при канцелярии главы правительства было создано в 1952 году. В дальнейшем Иссер Харель хотел подчинить «Натив» руководимому им «Моссаду», однако «Натив» остался независимой, секретной организацией сообщества разведок Израиля.

- Учеба, служба в армии, участие в военных действиях, работа… Для личной жизни времени уже не оставалось?

- Во время срочной службы в армии женился, у меня родился старший сын. Моя жена химик-пищевик, работала Главным технологом-пищевиком в Министерстве обороны. После 39 лет работы вышла на пенсию. Всего же у нас трое детей. Два сына и дочь. Дочь окончила Академию искусств Бецалель в Иерусалиме. Старший сын закончил Тель-Авивский и Иерусалимский университеты (первую и вторую степень) по специальностям международные отношения, экономика, финансы и финансирование. Младший закончил Междисциплинарный Колледж в Герцлии, по специальностям юриспунденция (две степени), государственное управление и политика. Все дети владеют английским на уровне родного языка, кроме иврита. Мальчики, особенно младший, говорят немного по-русски.  Старший говорит по-немецки, а младший свободно по-французски и по-арабски.

Из истории бюро Натив

Аппарат бюро насчитывал всего 50-60 человек. Но на «Натив» работали «оперативники» в посольствах и консульских учреждениях Израиля в СССР и других социалистических странах. В лучшие годы официально в «Нативе» числилось 200 сотрудников. Штаб-квартира расположена в бывшей немецкой колонии Сарон, входящей в городскую черту Тель-Авив.

В первые годы существования «Натива» использовались нелегальные методы эмиграции. Так из Польши и Венгрии организовывали нелегальный переход границы, снабжали репатриантов фальшивыми документами и перевозили их через одну - две страны, в багажниках машин, оснащали машины двойным дном или пользовались какими-то другими тайниками.

В таких странах, как Румыния, «Натив» вступал в контакт с высшим руководством, и за взятки местные евреи получили разрешение на иммиграцию в Израиль.

Особое значение «Натив» придавал работе в СССР, где проживала вторая по численности после США еврейская диаспора. С момента основания и до конца 90-х годов «Натив» последовательно провел в СССР три успешные операции, которые можно условно назвать «Еврейское движение», «Отпусти народ мой» и «Большая алия».

- И вот в 1978 году по рекомендации премьер-министра Менахема Бегина Вы попадаете на службу в «Натив». Одни источники называют эту организацию «Бюро по связям с евреями СНГ и Восточной Европы», другие – самой засекреченной спецслужбой Израиля. Истина, как это часто бывает, где-то посередине? Или правы и те, и другие?

- Правы и те и другие. Насчет же особой секретности… Когда уже можно было упоминать Мосад, название Натив было запрещено даже к упоминанию. Оно было обнародовано совершенно случайно, в результате оговорки министра финансов в начале 90-х. Причина особой секретности – то, что мы работали против интересов СССР и стран Восточной Европы, которые видели в наших контактах с евреями их стран и выезде евреев их стран в Израиль серьезнейшую угрозу их безопасности и национальным интересам.

- Две вставки «Из истории бюро Натив» взяты мною из интернета. Как Вы можете их прокомментировать?

- Натив был основан по решению Бен-Гуриона в декабре 1951-го года на основе предложения, поданного Реувеном Шилоахом и Шайке Даном, в рамках Мосада. Иссер Харель, став руководителем Мосада, после ранения Р. Шилоаха, тем самым руководил и Нативом. Я с ним об этом беседовал, со всеми подробностями. Шауль Авигур стал руководителем Натива только в 1953 году, формально под руководством Иссера Хареля.

На Натив возлагалась задача ведения разведывательной деятельности и сионистской пропаганды в Советском Союзе и в других странах Восточной Европы для усиления иммиграционного потока евреев в Израиль. Высокая эффективность деятельности Натива подтвердила, что создание этой спецслужбы для проведения операций в социалистических странах являлось абсолютно оправданным.

Что же касается конкретных операций и их, якобы, названий, то это плод воображения составителей справки. Евреи Румынии выезжали в рамках соглашения между Нативом и Службой разведки и безопасности Румынии Секуритате. В рамках этого соглашения Румыния получала плату за каждого выезжающего в Израиль, в соответствии с его возрастом, специальностью и ученой степенью. В среднем от 2.500$ до 10.000$ за каждого взрослого. Вряд ли эта плата подходит под определение «взятка».

- В 1988-1990 гг. Вы являлись сотрудником консульской группы израильского МИДа при посольстве Нидерландов в Москве. То есть, вернулись в город своего детства и юности. Чем Вам особенно запомнились эти годы?

Первым впечатлением было, что на машине времени я вернулся на двадцать лет назад. А второе, глядя на местных евреев, я видел самого себя, если бы не уехал в Израиль.

- А в 1992 году уже другой глава израильского правительства, Ицхак Шамир, назначает Вас главой «Натива». Для Вас это стало неожиданностью или логическим продолжением всей предыдущей деятельности?

- Я прошел все должности в Нативе. До этого назначения я был в течение трех лет заместителем Директора Натива. Так что, это было естественно и не только для меня.

Из предисловия к книге «Безнадежные войны», написанного бывшим директором Мосада Эфраимом Халеви

«Во многих главах, посвященных "Нативу", перед читателем раскрываются не только все подробности тех событий, участником которых был сам Кедми, но и его взгляд на внутреннюю политическую жизнь Израиля. Это взгляд изнутри на израильское руководство глазами Якова Кедми. Он рассказывает историю межведомственной борьбы, и перед лицом читателя проходят вереницей политические фигуры тогдашнего Израиля. Обо всем этом повествует государственный служащий, стремительно взлетевший по служебной лестнице, достигший без какой-либо помощи и политической поддержки должности руководителя организации, цель которой - выезд евреев в Израиль. Для него самого выезд в Израиль – часть его жизни, результат борьбы, которую он вел в одиночку».

- Газета «Едиот Ахронот» называет Вас автором и исполнителем грандиозной секретной операции с целью не допустить эмиграцию советских евреев в Америку, перенаправив ее в Израиль. Что, действительно, все хотели за океан, а Вашими усилиями оказались в Израиле?

- До введения мною новой процедуры, более 90% выезжающих по израильским визам ехало не в Израиль. Так бы и было дальше, если бы не эти введенные правила. Основной смысл которых состоял в предотвращении приезда эмигрантов в Вену. По новой процедуре въездную визу в Израиль все получали в 17.00, буквально за несколько часов до вылета. И только по предварительному предъявлению билетов на самолет в Бухарест или Будапешт. Мы были готовы заказать и оплатить билеты и обеспечить доставку в аэропорт. Без израильской визы невозможно было получить транзитные визы. Перевалочные пункты в Румынии и Венгрии были организованны за несколько лет до этого, для едущих в Израиль. Кто был недоволен, мог обращаться в посольство США. С момента возможности прямой эмиграции из СССР в США, мы не были готовы, чтобы продолжалась эмиграция евреев СССР в США по израильским визам.

- И до сих пор не могут Вам этого простить?

- Не знаю. Меня это мало интересует. Допускаю, что есть и такие. Но их абсолютное меньшинство.

- В своей книге «Милхамот авудот» («Безнадежные войны»), пока вышедшей только на иврите, Вы как раз и рассказываете об этих событиях. И не только ведь о них?

- В книге описаны события, в которых я принимал участие. Они не только связанны с евреями и их выездом в Израиль. Это – служба в армии и опыт войн, в которых я принимал участие, отношения и положение в Разведывательном Сообществе Израиля, исламский террор в СССР. Иран и попытки создания ракетного и ядерного оружия, страны СНГ, распад СССР, положение в России, Борис Ельцин, Владимир Путин и многое другое.

- Кстати, когда ожидается выход книги в свет на русском языке? И как можно будет ее приобрести, живя за пределами Израиля?

- Я надеюсь, что это вопрос двух-трех месяцев. Она будет разослана во все страны, где есть русскоязычные читатели.

- Мой коллега Александр Волк, главный редактор сайта haifainfo, называет Вас «целым генерал-лейтенантом в табели о рангах Советской, потом Российской армии» и «самым высокопоставленным «русским» современного Израиля. Насчет генерала – это метафора? Или где-то в шкафу до сих пор «пылится» мундир с лампасами?

- В Израиле, как и в других западных странах, у работников спецслужб нет воинских званий. В Израиле условия работы и пенсии работников спецслужб приравнены к армии. Поэтому условия моей работы и должности приравнены к званию Армии Израиля, которое соответствует генерал-лейтенанту Советской или Российской армии.

- По роду своей – порой весьма разносторонней – деятельности Вы лично знакомы со многими сильными мира сего. О встречах с кем из них до сих пор вспоминается с особой теплотой?

- В книге я выразил отношение к их тем или иным действиям, разъяснив причины этого отношения. Есть и положительные, и отрицательные. Нередко за одни действия одного и того же человека я хвалил, а, через несколько страниц, за другие – критиковал.

- События последних месяцев заставляют задать именно Вам еще один вопрос. Так называемые революции в ряде арабских стран: к этому давно шло или они явились полной неожиданностью буквально для всех?

- Происходящее в арабских странах за последние 30 лет в корне изменило условия в этих странах, социальный и образовательный состав населения. Режимы же, управляющие этими странами, и их принципы практически не поменялись за эти годы, и пришли в противоречие с создавшейся внутриполитической ситуацией и ее стабильностью. Те, кто грамотно и профессионально оценивали ситуации, должны были сознавать, что эти страны находятся на пороге сильнейших кризисов власти.

- И как Вы относитесь к тому, что при попытке физически устранить того или иного диктатора гибнут его ни в чем неповинные родственники, включая малолетних детей?

- Я знаю, что такое война и что значит вести бои в городе с гражданским населением. Одна из основных задач, это обеспечить безопасность гражданского населения. Во время боя это не всегда удается, особенно, если другая сторона прикрывается мирными жителями или неизвестно, что, вместе со стреляющими по вам военными, там находятся гражданские лица. Многое, также, зависит от профессионализма военных и точности разведывательных донесений.

- А теперь давайте подробнее поговорим о «самом высокопоставленном «русском». В том смысле, что в СССР все были евреями. Причем там часто «били» не по паспорту, а по морде: никого вокруг не интересовало, еврей ты по маме, папе или со всех сторон. А в Израиле, не говоря уже о Германии, США или ЮАР, все оказались «русскими». Почему так происходит?

- Такова природа человеческая. Предок Александра Сергеевича так и был Арапом Петра Великого. Во втором, а третьем поколении – тем более, это исчезает, если живут в стране своего народа.

- В русском языке все-таки следует четко различать понятия «иудей» и «еврей». Первых в СССР – в силу ряда всем известных причин – было немного. А «еврей» считалось национальностью. И под понятие «еврейская эмиграция» подпадают все, в ком есть хотя бы четверть еврейской крови от любого из предков. Но общины все еще действуют в соответствии с Галахой. Нет ли здесь, на Ваш взгляд, противоречия?

- Если община с преобладающим влиянием религии, то да. Если община основана на национальном, а не религиозном, то нет. Иудейское – это обычно религиозное, а еврейское, как правило, национальное. Я еврей.

- В свое время Галаха защищала (и признавала евреями!) детей, родившихся в неволе (плен, рабство) от еврейских женщин, вне зависимости какой веры (или национальности) был отец. Во времена Катастрофы для газовой камеры было достаточно оказаться внуком или внучкой еврея или еврейки. И в зале Памяти мемориала Яд-ва-Шем перечислены все уничтоженные без оглядки на «процент» еврейства. То есть, опять чтим только мертвых?

- До определенного периода в нашей истории, национальность (вернее вероисповедание) определяли по отцу, и, только потом решили по матери. Зависит, кто и какого взгляда на свой народ придерживается. В государстве, к сожалению, преобладает религиозный диктат на эти вопросы. Я надеюсь, что ненадолго.

- В заключение, давайте с политических и религиозных высот спустимся на землю. Один из интернет-порталов как-то назвал Вас «одиноким волком». Это – стиль работы или жизни? Или просто броское определение, не имеющее к Вам отношения?

- Так меня назвал бывший директор Мосада в предисловии к моей книге. Вероятно потому, что мне не раз в своей жизни пришлось бороться в одиночку. И, в первую очередь, это борьба за выезд из СССР в Израиль. Мои действия, чтобы заставить правительство Израиля изменить политику в отношении выезда евреев СССР в Израиль. Те или иные действия в процессе службы в Армии Израиля. Разногласия с другими государственными и общественными организациями и действия в процессе работы в Нативе. Разногласия с Мосадом, Управлением Военной разведки. Все это в процессе постоянной борьбы, большей частью, в одиночку.

- А чем любит заниматься Яков Кедми в редкие (если не сейчас, то раньше уж точно!) минуты отдыха?

- Размышлять…(улыбается) Люблю читать книги по истории, политике, военному искусству. Художественную литературу не читаю – жизнь более захватывающая и интересная. В музыке отдаю предпочтение классике: Бах, Бетховен, Вагнер, Чайковский. Из легкой музыки люблю слушать Вангелиса и Спанодакиса.

- Какой из городов мира Вам наиболее близок и почему?

- Москва. Это мой город, я в нем родился. Люблю бывать и в европейских городах, особенно в Лондоне.

- Вы много сделали для мощи и процветания Израиля? Не закрадывается ли иногда «коварная» мысль, что что-то надо было делать по-другому? Или не делать вообще?

- Возможно, что в кое-каких деталях можно было сделать и по-другому. Но  в основном, ничего бы не менял.

***

Такой ответ на последний вопрос все-таки говорит о том, что личные войны Якова Кедми были совсем небезнадежными. И, коль уж человек в основном не хочет ничего менять в своей жизни, ему можно только позавидовать. Искренне и от всего сердца.

© Copyright: Boris Kunin, 2013

Регистрационный номер №0106993

от 4 января 2013

[Скрыть] Регистрационный номер 0106993 выдан для произведения:

Мой разговор с бывшим руководителем в те годы самой засекреченной спецслужбы Израиля:

- Господин Кедми, Ваша жизнь мало знакома широкой русскоязычной публике. Поэтому, если позволите, давайте начнем с Якова Иосифовича Казакова. С чего начался путь студента МИИТа  в Израиль?

- В феврале 1967 года я решил пойти и посмотреть на израильское посольство, хотя понятия не имел, что буду там делать. Я прошелся по противоположной стороне улицы, увидел здание, не характерное для знакомой мне советской архитектуры, открытые ворота и вывеску с ивритскими буквами. Перед зданием прохаживался милиционер. Я принял решение в мгновение ока. Перешел на другую сторону улицы и размеренными шагами, как обычный прохожий, двинулся к милиционеру. Он бросил на меня взгляд и продолжал следить за улицей. Видимо, не заметил во мне ничего подозрительного. Я рассчитал шаги до момента, когда дойду до ворот, то милиционер окажется спиной ко мне. Я ринулся в ворота и через мгновение оказался внутри. Милиционер почувствовал что-то не то, обернулся, но не успел меня схватить. Я был уже на территории посольства. Он вперил в меня взгляд, а потом помчался в будку звонить. Я вспомнил сказанное Юлием Цезарем: «Рубикон перейден!» Прорыв в посольство был шагом, после которого обратного пути не оставалось.

В глубине двора была парадная дверь с занавеской. Я заметил, что из-за нее кто-то выглядывает. Поскольку эта дверь была единственной, я направился к ней.

      Когда я подошел, дверь открылась. Передо мной стоял элегантно одетый мужчина. Его вид, взгляд, выражение лица были какими-то «несоветскими». Он обратился ко мне на странноватом русском языке: «Шалом, заходите, пожалуйста». Я вошел. Он спросил: «Чем могу быть Вам полезен? Что Вы хотите?» Я сказал, что я еврей и хочу выяснить, как мне выехать в Израиль. Еще за секунду до этого я не имел ни малейшего понятия, что я ему скажу. «Хорошо», - сказал он и пригласил меня в кабинет. Потом спросил, кто я и чем занимаюсь, есть ли у меня родственники в Израиле. Я ответил, что у меня в Израиле никого нет, разве что в Штатах живут бабушкины сестры, так что у меня нет никаких связей с Израилем. Он сказал: «Хорошо. Пока не могу сказать вам ничего определенного. Если вы действительно серьезно настроены, приходите через неделю-другую, тогда поговорим». Перед уходом я попросил материалы об Израиле. Он проводил меня к столу, на котором лежали брошюры на русском языке. Я взял брошюры и рассовал их по карманам. Среди них был тоненький учебник иврита.

А на выходе из посольства меня уже ждала группа милиционеров – они кипели от ярости, ругались и кричали. Меня завели в дежурное помещение и начали допрашивать. Я рассказал милиционерам байку о дедушке, который пропал во время Великой отечественной войны, и, возможно, оказался в Израиле; о том, что я оставил в посольстве его данные, и может быть, его найдут в Израиле. После получасовой перебранки, звонков и прочего, их начальство, наконец, решило, что со мной делать. Меня отпустили, предупредив, чтобы я больше не врывался в посольство и вел себя примерно. Было видно, что они растеряны и сбиты с толку, и поэтому даже не обыскали меня. Я не думал, что за визит в посольство меня могут посадить. В советской бюрократической системе принятие решений было делом медленным и запутанным. Ее реакция всегда запаздывала: если мои инициативы были более быстрыми и заставали представителей властей врасплох, у меня оставалось в запасе время для ответного хода.

Вот начиналась моя дорога в Израиль…

А учился я не в МИИТе, а в Заочном Институте инженеров транспорта. Семья была большая, трое детей, родители ИТР, нужно было работать. (В ответе использованы отрывки из книги Якова Кедми «Безнадежные войны»)

- И как-то уж «подозрительно» быстро Вам разрешили это сделать?

- «Подозрительно», это напоминают своеобразную психологию страны нашего исхода. «Необычно» – более уравновешенное определение. Два года я добивался выезда. До меня никто из москвичей разрешения не получал.  Да и выезжал я, не подав вызова, не имея родственников в Израиле и не заполнив ни одной анкеты. Пришлось и от советского гражданства отказываться. Первым в СССР. Начал в феврале 1967 года, а выехал в феврале 1969. Более подробно об этом описано в моей книге «Безнадежные войны».

- Один из сотрудников ФСБ России, пожелавший не раскрывать свою фамилию и звание, заявил следующее: «Яков Кедми имеет высшее образование. Закончил МИИТ, работал старшим техником НИИ ЖБ Госстроя». Сей господин просто озвучивает заведомо неправильную информацию или это что-то другое?

- Он, безусловно, знаком с моей историей. Действительно, во время учебы я работал в НИИЖБе. Однако я не отвечаю за точность переданной им информации. В жизни было так, как я написал. Я уехал после третьего курса, так, что работал в НИИЖБе во время учебы, а не по ее окончании.

Из предисловия к книге «Безнадежные войны», написанного бывшим директором Мосада Эфраимом Халеви

«История жизни и личной борьбы Якова Кедми переплетается с важнейшими событиями в жизни государства Израиль и еврейского народа во второй половине двадцатого столетия. Иногда он был рядовым участником происходящего, обладавшим острым и критическим взглядом, а иногда он сам инициировал события.  Благодаря своим способностям и уникальным личным качествам, он достиг наивысшего поста на государственной службе и руководил государственной системой, цель и смысл которой было обеспечить выезд евреев бывшего Советского Союза в Израиль».

- В Вашем досье на сайте nativ.h12.ru сказано, что в Израиле Вы учились на химфаке Техниона, а затем в Тель-Авивском университете. А в последнем, кстати, на какой специальности?

- По приезду я решил пойти на факультет научной химии в Технион. Но через год ушел в Армию. Позднее я закончил факультет государственных наук и международных отношений Хайфского университета. Так что в Тель-Авивском университете я не учился.

- И еще одна цитата из этого же досье: «Помимо этого закончил Колледж национальной безопасности («Михлала ле-битахон леуми» - одно из наиболее престижных высших учебных заведений страны). «Помимо этого» - уже после получения университетского диплома?

- Колледж Национальной Безопасности при Генштабе Армии Израиля, это что-то вроде Академии Генштаба в СССР и в России. Обычно, в Колледже учатся, уже имея диплом. Но, иногда, принимают и с незаконченным высшим образованием, так, как было у меня. В процессе обучения берутся дополнительные курсы для академической аттестации.

- А каков, если не секрет, принцип отбора или набора в подобные учебные заведения?

- От Армии посылают тех, у кого перспектива назначения на должности, связанные со стратегическими проблемами Армии и Государства. Также и в спецслужбах и других государственных учреждениях. И об этом подробно написано в книге.

- После Войны Судного дня, как утверждают источники в интернете, Вы некоторое время работали в Сохнуте, в «русском отделе» МИДа. Расскажите чуть подробнее об этом периоде жизни.

- Никогда в Еврейском Агентстве не работал. Русский отдел МИДа – это плод  воображения. Не было такого. Натив иногда называли Русским отделам МИДа.

Из истории бюро Натив

«Натив» – бюро по связям с евреями СССР и Восточной Европы (в настоящее время бюро по связям с евреями СНГ и стран Балтии). «Натив» в переводе с иврита означает путь, тропа.

Предшественником «Натив» была организация «Моссад ле-алия бет». Она была создана в 1937 г. и возглавлял ее Шауль Авигур, которого считают «отцом израильской разведки». Организация занималась нелегальной репатриацией евреев в Палестину, поскольку британские колониальные власти всячески препятствовали этому. После прекращения действия британского мандата и образования Государства Израиль препятствия по приему репатриантов отпали. Эмиграция из стран Запада была свободной. Отдельной проблемой оставались арабские страны, не признавшие Израиль, и СССР со странами Восточной Европы, где эмиграция была запрещена.

Для решения этой проблемы Шауль Авигур (Меиров) и основатель нового «Моссада» Реувен Шилоах предложили разделить ответственность за еврейскую диаспору – арабские страны оставить за «Моссадом» (отдел «Bitsur»), а для стран восточного блока создать специальную организацию. Решение об этом было принято в 1951 году первым премьер-министром Израиля Давидом Бен-Гурионом. Бюро при канцелярии главы правительства было создано в 1952 году. В дальнейшем Иссер Харель хотел подчинить «Натив» руководимому им «Моссаду», однако «Натив» остался независимой, секретной организацией сообщества разведок Израиля.

- Учеба, служба в армии, участие в военных действиях, работа… Для личной жизни времени уже не оставалось?

- Во время срочной службы в армии женился, у меня родился старший сын. Моя жена химик-пищевик, работала Главным технологом-пищевиком в Министерстве обороны. После 39 лет работы вышла на пенсию. Всего же у нас трое детей. Два сына и дочь. Дочь окончила Академию искусств Бецалель в Иерусалиме. Старший сын закончил Тель-Авивский и Иерусалимский университеты (первую и вторую степень) по специальностям международные отношения, экономика, финансы и финансирование. Младший закончил Междисциплинарный Колледж в Герцлии, по специальностям юриспунденция (две степени), государственное управление и политика. Все дети владеют английским на уровне родного языка, кроме иврита. Мальчики, особенно младший, говорят немного по-русски.  Старший говорит по-немецки, а младший свободно по-французски и по-арабски.

Из истории бюро Натив

Аппарат бюро насчитывал всего 50-60 человек. Но на «Натив» работали «оперативники» в посольствах и консульских учреждениях Израиля в СССР и других социалистических странах. В лучшие годы официально в «Нативе» числилось 200 сотрудников. Штаб-квартира расположена в бывшей немецкой колонии Сарон, входящей в городскую черту Тель-Авив.

В первые годы существования «Натива» использовались нелегальные методы эмиграции. Так из Польши и Венгрии организовывали нелегальный переход границы, снабжали репатриантов фальшивыми документами и перевозили их через одну - две страны, в багажниках машин, оснащали машины двойным дном или пользовались какими-то другими тайниками.

В таких странах, как Румыния, «Натив» вступал в контакт с высшим руководством, и за взятки местные евреи получили разрешение на иммиграцию в Израиль.

Особое значение «Натив» придавал работе в СССР, где проживала вторая по численности после США еврейская диаспора. С момента основания и до конца 90-х годов «Натив» последовательно провел в СССР три успешные операции, которые можно условно назвать «Еврейское движение», «Отпусти народ мой» и «Большая алия».

- И вот в 1978 году по рекомендации премьер-министра Менахема Бегина Вы попадаете на службу в «Натив». Одни источники называют эту организацию «Бюро по связям с евреями СНГ и Восточной Европы», другие – самой засекреченной спецслужбой Израиля. Истина, как это часто бывает, где-то посередине? Или правы и те, и другие?

- Правы и те и другие. Насчет же особой секретности… Когда уже можно было упоминать Мосад, название Натив было запрещено даже к упоминанию. Оно было обнародовано совершенно случайно, в результате оговорки министра финансов в начале 90-х. Причина особой секретности – то, что мы работали против интересов СССР и стран Восточной Европы, которые видели в наших контактах с евреями их стран и выезде евреев их стран в Израиль серьезнейшую угрозу их безопасности и национальным интересам.

- Две вставки «Из истории бюро Натив» взяты мною из интернета. Как Вы можете их прокомментировать?

- Натив был основан по решению Бен-Гуриона в декабре 1951-го года на основе предложения, поданного Реувеном Шилоахом и Шайке Даном, в рамках Мосада. Иссер Харель, став руководителем Мосада, после ранения Р. Шилоаха, тем самым руководил и Нативом. Я с ним об этом беседовал, со всеми подробностями. Шауль Авигур стал руководителем Натива только в 1953 году, формально под руководством Иссера Хареля.

На Натив возлагалась задача ведения разведывательной деятельности и сионистской пропаганды в Советском Союзе и в других странах Восточной Европы для усиления иммиграционного потока евреев в Израиль. Высокая эффективность деятельности Натива подтвердила, что создание этой спецслужбы для проведения операций в социалистических странах являлось абсолютно оправданным.

Что же касается конкретных операций и их, якобы, названий, то это плод воображения составителей справки. Евреи Румынии выезжали в рамках соглашения между Нативом и Службой разведки и безопасности Румынии Секуритате. В рамках этого соглашения Румыния получала плату за каждого выезжающего в Израиль, в соответствии с его возрастом, специальностью и ученой степенью. В среднем от 2.500$ до 10.000$ за каждого взрослого. Вряд ли эта плата подходит под определение «взятка».

- В 1988-1990 гг. Вы являлись сотрудником консульской группы израильского МИДа при посольстве Нидерландов в Москве. То есть, вернулись в город своего детства и юности. Чем Вам особенно запомнились эти годы?

Первым впечатлением было, что на машине времени я вернулся на двадцать лет назад. А второе, глядя на местных евреев, я видел самого себя, если бы не уехал в Израиль.

- А в 1992 году уже другой глава израильского правительства, Ицхак Шамир, назначает Вас главой «Натива». Для Вас это стало неожиданностью или логическим продолжением всей предыдущей деятельности?

- Я прошел все должности в Нативе. До этого назначения я был в течение трех лет заместителем Директора Натива. Так что, это было естественно и не только для меня.

Из предисловия к книге «Безнадежные войны», написанного бывшим директором Мосада Эфраимом Халеви

«Во многих главах, посвященных "Нативу", перед читателем раскрываются не только все подробности тех событий, участником которых был сам Кедми, но и его взгляд на внутреннюю политическую жизнь Израиля. Это взгляд изнутри на израильское руководство глазами Якова Кедми. Он рассказывает историю межведомственной борьбы, и перед лицом читателя проходят вереницей политические фигуры тогдашнего Израиля. Обо всем этом повествует государственный служащий, стремительно взлетевший по служебной лестнице, достигший без какой-либо помощи и политической поддержки должности руководителя организации, цель которой - выезд евреев в Израиль. Для него самого выезд в Израиль – часть его жизни, результат борьбы, которую он вел в одиночку».

- Газета «Едиот Ахронот» называет Вас автором и исполнителем грандиозной секретной операции с целью не допустить эмиграцию советских евреев в Америку, перенаправив ее в Израиль. Что, действительно, все хотели за океан, а Вашими усилиями оказались в Израиле?

- До введения мною новой процедуры, более 90% выезжающих по израильским визам ехало не в Израиль. Так бы и было дальше, если бы не эти введенные правила. Основной смысл которых состоял в предотвращении приезда эмигрантов в Вену. По новой процедуре въездную визу в Израиль все получали в 17.00, буквально за несколько часов до вылета. И только по предварительному предъявлению билетов на самолет в Бухарест или Будапешт. Мы были готовы заказать и оплатить билеты и обеспечить доставку в аэропорт. Без израильской визы невозможно было получить транзитные визы. Перевалочные пункты в Румынии и Венгрии были организованны за несколько лет до этого, для едущих в Израиль. Кто был недоволен, мог обращаться в посольство США. С момента возможности прямой эмиграции из СССР в США, мы не были готовы, чтобы продолжалась эмиграция евреев СССР в США по израильским визам.

- И до сих пор не могут Вам этого простить?

- Не знаю. Меня это мало интересует. Допускаю, что есть и такие. Но их абсолютное меньшинство.

- В своей книге «Милхамот авудот» («Безнадежные войны»), пока вышедшей только на иврите, Вы как раз и рассказываете об этих событиях. И не только ведь о них?

- В книге описаны события, в которых я принимал участие. Они не только связанны с евреями и их выездом в Израиль. Это – служба в армии и опыт войн, в которых я принимал участие, отношения и положение в Разведывательном Сообществе Израиля, исламский террор в СССР. Иран и попытки создания ракетного и ядерного оружия, страны СНГ, распад СССР, положение в России, Борис Ельцин, Владимир Путин и многое другое.

- Кстати, когда ожидается выход книги в свет на русском языке? И как можно будет ее приобрести, живя за пределами Израиля?

- Я надеюсь, что это вопрос двух-трех месяцев. Она будет разослана во все страны, где есть русскоязычные читатели.

- Мой коллега Александр Волк, главный редактор сайта haifainfo, называет Вас «целым генерал-лейтенантом в табели о рангах Советской, потом Российской армии» и «самым высокопоставленным «русским» современного Израиля. Насчет генерала – это метафора? Или где-то в шкафу до сих пор «пылится» мундир с лампасами?

- В Израиле, как и в других западных странах, у работников спецслужб нет воинских званий. В Израиле условия работы и пенсии работников спецслужб приравнены к армии. Поэтому условия моей работы и должности приравнены к званию Армии Израиля, которое соответствует генерал-лейтенанту Советской или Российской армии.

- По роду своей – порой весьма разносторонней – деятельности Вы лично знакомы со многими сильными мира сего. О встречах с кем из них до сих пор вспоминается с особой теплотой?

- В книге я выразил отношение к их тем или иным действиям, разъяснив причины этого отношения. Есть и положительные, и отрицательные. Нередко за одни действия одного и того же человека я хвалил, а, через несколько страниц, за другие – критиковал.

- События последних месяцев заставляют задать именно Вам еще один вопрос. Так называемые революции в ряде арабских стран: к этому давно шло или они явились полной неожиданностью буквально для всех?

- Происходящее в арабских странах за последние 30 лет в корне изменило условия в этих странах, социальный и образовательный состав населения. Режимы же, управляющие этими странами, и их принципы практически не поменялись за эти годы, и пришли в противоречие с создавшейся внутриполитической ситуацией и ее стабильностью. Те, кто грамотно и профессионально оценивали ситуации, должны были сознавать, что эти страны находятся на пороге сильнейших кризисов власти.

- И как Вы относитесь к тому, что при попытке физически устранить того или иного диктатора гибнут его ни в чем неповинные родственники, включая малолетних детей?

- Я знаю, что такое война и что значит вести бои в городе с гражданским населением. Одна из основных задач, это обеспечить безопасность гражданского населения. Во время боя это не всегда удается, особенно, если другая сторона прикрывается мирными жителями или неизвестно, что, вместе со стреляющими по вам военными, там находятся гражданские лица. Многое, также, зависит от профессионализма военных и точности разведывательных донесений.

- А теперь давайте подробнее поговорим о «самом высокопоставленном «русском». В том смысле, что в СССР все были евреями. Причем там часто «били» не по паспорту, а по морде: никого вокруг не интересовало, еврей ты по маме, папе или со всех сторон. А в Израиле, не говоря уже о Германии, США или ЮАР, все оказались «русскими». Почему так происходит?

- Такова природа человеческая. Предок Александра Сергеевича так и был Арапом Петра Великого. Во втором, а третьем поколении – тем более, это исчезает, если живут в стране своего народа.

- В русском языке все-таки следует четко различать понятия «иудей» и «еврей». Первых в СССР – в силу ряда всем известных причин – было немного. А «еврей» считалось национальностью. И под понятие «еврейская эмиграция» подпадают все, в ком есть хотя бы четверть еврейской крови от любого из предков. Но общины все еще действуют в соответствии с Галахой. Нет ли здесь, на Ваш взгляд, противоречия?

- Если община с преобладающим влиянием религии, то да. Если община основана на национальном, а не религиозном, то нет. Иудейское – это обычно религиозное, а еврейское, как правило, национальное. Я еврей.

- В свое время Галаха защищала (и признавала евреями!) детей, родившихся в неволе (плен, рабство) от еврейских женщин, вне зависимости какой веры (или национальности) был отец. Во времена Катастрофы для газовой камеры было достаточно оказаться внуком или внучкой еврея или еврейки. И в зале Памяти мемориала Яд-ва-Шем перечислены все уничтоженные без оглядки на «процент» еврейства. То есть, опять чтим только мертвых?

- До определенного периода в нашей истории, национальность (вернее вероисповедание) определяли по отцу, и, только потом решили по матери. Зависит, кто и какого взгляда на свой народ придерживается. В государстве, к сожалению, преобладает религиозный диктат на эти вопросы. Я надеюсь, что ненадолго.

- В заключение, давайте с политических и религиозных высот спустимся на землю. Один из интернет-порталов как-то назвал Вас «одиноким волком». Это – стиль работы или жизни? Или просто броское определение, не имеющее к Вам отношения?

- Так меня назвал бывший директор Мосада в предисловии к моей книге. Вероятно потому, что мне не раз в своей жизни пришлось бороться в одиночку. И, в первую очередь, это борьба за выезд из СССР в Израиль. Мои действия, чтобы заставить правительство Израиля изменить политику в отношении выезда евреев СССР в Израиль. Те или иные действия в процессе службы в Армии Израиля. Разногласия с другими государственными и общественными организациями и действия в процессе работы в Нативе. Разногласия с Мосадом, Управлением Военной разведки. Все это в процессе постоянной борьбы, большей частью, в одиночку.

- А чем любит заниматься Яков Кедми в редкие (если не сейчас, то раньше уж точно!) минуты отдыха?

- Размышлять…(улыбается) Люблю читать книги по истории, политике, военному искусству. Художественную литературу не читаю – жизнь более захватывающая и интересная. В музыке отдаю предпочтение классике: Бах, Бетховен, Вагнер, Чайковский. Из легкой музыки люблю слушать Вангелиса и Спанодакиса.

- Какой из городов мира Вам наиболее близок и почему?

- Москва. Это мой город, я в нем родился. Люблю бывать и в европейских городах, особенно в Лондоне.

- Вы много сделали для мощи и процветания Израиля? Не закрадывается ли иногда «коварная» мысль, что что-то надо было делать по-другому? Или не делать вообще?

- Возможно, что в кое-каких деталях можно было сделать и по-другому. Но  в основном, ничего бы не менял.

***

Такой ответ на последний вопрос все-таки говорит о том, что личные войны Якова Кедми были совсем небезнадежными. И, коль уж человек в основном не хочет ничего менять в своей жизни, ему можно только позавидовать. Искренне и от всего сердца.

 

Легенда