Помочь сайту
Поздравления
САКРАЛЬНОЕ ДЕРЕВО БЕРЁЗА В ОБРЯДАХ И ПОВЕРЬЯХ
Фотоиллюстрация: Геннадий Дергачев "Берёзовая пара" 2010
«Не рубай, братику, билой березоньки,
Не коси, братику, шовковой травы,
Не зривай, братику, чорного тёрну,
Билая березонька – то я молоденька,
Шовковая травка – то моя руса коса,
Чорнiй тёрн – то мои чорни очи»
Вариант малороссийской песни из книги
А.Н. Афанасьева «Поэтические воззрения
славян на природу»
С незапамятных времён и до наших дней на необозримых просторах северного полушария господствовали многочисленные виды деревьев, объединяющиеся в семейство берёзовых. В нём соседствуют: и граб, и лещина, и ольха, и другие деревья и кустарники, но никто из них не вызывает такой прочной любви к себе, как берёза. От Евразии до Северной Америки переплели свои корни малыши и великаны берёзового содружества. Берёза карликовая, и низкая, берёза повислая, и полезная, берёза вишнёвая и чёрная, пушистая, каменная, карельская и ещё около ста представителей этого многочисленного племени росли и пока что растут на пользу народов, которые до сих пор пользуются богатством растительного мира.
Часто, говоря о берёзе, принято традиционно считать её чуть ли не «русским» деревом. Конечно, это не совсем верно.
Примечательно, что представители малочисленной группы нанайцев (в Китае их называют народностью ходжо), живущие в настоящее время между реками Сунгари и Уссури, вот уже на протяжении более трёх тысяч лет продолжают изготавливать лёгкие лодки из берёсты, используя их для рыбной ловли. Эти аборигены, потомки древнего населения Приамурья, как и различные тунгусо-маньчжурские группы всегда практиковали шаманизм, и, надо полагать, продолжают придерживаться этому и в наше время. Берёза для них – дерево жизни. Нет берёзы – нет лодок – нет рыбы, основной пищи. В природе всё взаимосвязано. Языческие культы всегда подчёркивали это, что в свою очередь подкреплялось ритуальными действиями. В мистических ритуалах шаманов берёза является космическим деревом, соединяющим мир духов с миром живых.
Как не вспомнить строки из «Песни о Гайавате»:
Дай коры мне, о Береза!
Желтой дай коры, Береза,
Ты, что высишься в долине
Стройным станом над потоком!
Я свяжу себе пирогу,
Легкий челн себе построю,
И в воде он будет плавать,
Словно желтый лист осенний,
Словно желтая кувшинка!
Скинь свой плащ, Береза!
Скинь свой плащ из белой кожи...
До корней затрепетала
Каждым листиком Береза,
Говоря с покорным вздохом:
"Скинь мой плащ, о Гайавата!"
(Перевод Ивана Бунина).
В Азии из березы изготавливали центральный шест круглых шатров, и поэтому её почитали, как символ жизни человека. Тюркские народы, имевшие в своём пантеоне богов богиню земного естества, Умайю, считали, что она спустилась на землю с двумя берёзами.
Для кельтов, скандинавов и в особенности для славян, берёза, кроме её практического применения, была ещё и символом наступления весны, приходом нового сельскохозяйственного года. Наверное, это время и стоит взять для точки отсчёта обрядовых действ как дохристианского, так и более позднего периода, в которых, в той или иной мере, используется бёрёза или её части.
Дни, которые на славянских землях называют Красной горкой, а они начинаются с Лельника (22 апреля) и продолжаются, примерно, до 7 мая, по нынешнему летоисчислению, у многих народов также отмечаются особыми празднествами. А дата выбора ещё и особенной ночи, наверняка, была подвижной, так как приурочивалась к ближайшему полнолунию, что было удобно в те времена, когда календарями и численниками являлись звёздное небо и продолжительность солнечного дня.
«...собравшись все вместе, жители деревни пошли в лес за Майским деревом. Выбрали подходящее, срубили и потащили с прибаутками и песнями на луг посередине деревни. Мужчины укрепили его, счистили нижние ветки, оставив только верхушку, и предоставили украшать его девушкам. В ход пошли ленты, цветы, и вскоре Майское дерево расцвело во всей своей красе. Пляски под ним начнутся к вечеру, а перед этим выберут Королеву Мая…» - это перевод из книги «Анатомия злоупотреблений» Филиппа Стабса, вышедшей в 1583 году в Англии в которой рассказывается о празднике костров - Белтейн – торжестве возрождения природы и о таинстве магических действий, обязанных вызвать обильный урожай в наступившем году.
В праздничную ночь будет всё: и выбор самой красивой девушки, которую называют, где Королевой, где Майской Розой, где как-то иначе, в зависимости от местности и народа, который организует такие гулянья, будет обряд выдачи красавицы замуж Зелёному Человеку, обряженному в ветки с молодой листвой, будут танцы и любовь у пылающего костра. А главное, состоится передача жизненного зачина от человека к природе и зарождению будущих всходов. Такова причинно-следственная магия языческого культа, его естественность, дикость и красота одновременно.
До нашего времени сохранился праздник «майского дерева», например, в Швеции и Франции, Шотландии и Швейцарии. Веселые молодёжные гуляния в местах водружения «майского шеста», символизирующего живую берёзу – отголосок сакральных действий, которые проводились и у карел, и у хантов, и у пермяков, и у финнов-суоми, чувашей, татар, мордвы и ещё у многих и многих народностей, которых объединяло солярное верование. У эрзя сохранился национальный обрядовый праздник «Тудоннь ильтямонь чи» или Праздник берёзы. Можно найти упоминание о Великой берёзе пермяков – культовом дереве, высотой около тридцати метров, невероятно большом в обхвате. Оно находилось в районе села Усть-Вымь, и было срублено и сожжено в 1379 году миссионерами, главным из которых был Стефан, ставший позднее епископом Пермским.
В этнографическом очерке о «Черемисах» за 1881 год есть такие строки: «Черемисское племя выросло, воспитывалось среди лесов и теперь еще любит леса, а так как их много вырублено, то черемисы разводят деревья на своем дворе, на улице. Кудрявая береза, калина – любимцы черемиса; его домашняя зелень обнесена крепким плетнем. Перед березой черемис благоговеет исстари: она его освещает, согревает; ее белая кора укрывает крыши его домов, служит домашней посудой, утварью, из ее бересты его деды и прадеды носили высокие шапки в виде бураков».
Места богослужений у мари назывались «ото» (кясото) - священные рощи. Они были выбраны предками еще в древности, и помогали им в этом быки. Только те места считались пригодными для постройки жилищ, мест молений, где эти животные ложились без принуждения и спокойно спали. В настоящее время считается, что они лучше всех из одомашненных животных чувствуют геомагнитную сетку и без принуждения не останутся на разломе – опасном для здоровья человека месте. В окрестностях выбранного при помощи быков места жрец (мужан) несколько дней и ночей обходил все леса. При этом он прислушивался к своим ощущениям, и там, где ему нравилось, он ложился спать. Место, где ему несколько ночей подряд снились особенные сны, выбиралось для будущего святилища. В таких местах уже запрещалось рубить деревья, пасти скот, косить сено, собирать грибы и ягоды. Рощи и располагающиеся рядом родники содержали в чистоте. Специалисты отмечают, что в таких местах часто обнаруживаются природные аномалии, - например, компас ведёт себя необычно.
В настоящее время священные рощи язычников мари – это не только места былых капищ, но и ландшафтные памятники, и места молений всех, кто приходит туда с этими целями.
«Сегодня на мольбище ходят в основном женщины, с какой либо конкретной просьбой. Считается, например, что для исцеления больного человека от какой-либо болезни необходимо повесить на специально сооруженную перекладину что-либо из его одежды, поставить свечку и обратиться к божеству, принося определенную жертву: утку или гуся, каравай хлеба. Одинокие девушки, парни, вдовы в поисках пары молятся у двух берез, растущих рядом» Так свидетельствует в реферате «Марийские священные рощи как объект историко-культурного наследия» Р.З. Назмиев.
Всего в этой республике выявлено около 400 языческих рощ. Постановлением Правительства Марий Эл от 24.09.1993 г. «О мерах по дальнейшему обеспечению сохранности археологических и культовых мест на территории Республики Марий Эл» 327 священных рощ были взяты под государственную охрану как памятники республиканского значения.
Такая эстафета поколений, сохраняющая частицу мировой культуры, обычаев предков и верований, внушает некоторый оптимизм, когда стоит вопрос, казалось бы, о безвозвратно утраченной памяти.
Культ берёзы принято связывать с образом Берегини. Родоверы считают, что есть одна великая лучезарная Богиня, которая вместе с Родом породила всё сущее. Но, как это часто бывает, у каждого народа и племени складывались свои представления и мифы - вот почему, таинственных берегинь, а позднее и мавок, стало много. Да и само слово «берегиня» в древнем значении означало - «та, что на спасительном берегу». А берёза как символ и вместилище божественной силы, да ещё, если она растёт на берегу судоходной реки, весьма подходит на роль хозяйки берега, и, возможно, ещё, поэтому стала деревом, которому поклоняются, обращаются и с которым совершаются ритуальные таинства.
Стоит, наверное, вернуться к «Майскому дереву» и понять, какое ещё значение, придавалось обрядовым действам, кроме ликования по поводу наступления весны и приглашения природы к любовным играм. И тут опять нужно вспомнить, что для сельчан забота о будущем урожае никогда не теряет своей актуальности. Берёза, с одной стороны, через образ богини, с другой стороны, через поверье в то, что в вислую берёзу вселяется душа погибшей девушки - являлась женским символом. Берёза плакучая считалась деревом особым - ее иногда называли "навьим деревом", то есть деревом мертвых. Её сок, почки, кора, древесина и листья никогда не использовались для лекарственных целей, но только для магических. Верили, что это дерево имеет связь с нижним миром, что его любят русалки и утопленницы, они с берёзы спускаются, на берёзах качаются, или на кривой сидят. Поэтому именно плакучую березу украшали в русальную неделю, чтобы задобрить потустороннюю силу. Это дерево старались не ломать, чтобы не навлечь чего-либо худого. В старину к нему ходили, чтобы заручиться помощью предков в каком-либо важном деле или попросить защиты от беды или болезни. Но это, так сказать, частная практика. А основной уже коллективной просьбой было обращение к русалкам – берегиням, чтобы они заботились об орошении полей, не допускали как засухи, так и чрезмерной влаги. Это было в их власти, ведь они, как и водяные, были духами вод, только женскими. Здесь можно провести некую параллель с теми праздничными обрядами и молениями, которые устраивались перед разливом Нила в Египте, только сезон их проведения не совпадал с русальными праздниками, так как приходился на начало осени.
С внедрением христианства и подменой одних понятий другими, само действо и обряды, в которых задействована берёза, практически не менялись, но и без утрат и искажений они едва ли дошли. Нужно лишь помнить, что русальных седмицы отмечаются трижды: первые русалии начинаются с 16 апреля (цветеня) и заканчиваются славянским женским днём – Лельником, который совпадает с 22 (21) апрелем (цветенем); вся неделя представляет собой череду гаданий, обрядов и особых действий для представительниц женского пола. Девушки, гадали на замужество и женскую долю, женщины старались поправить здоровье своих детородных органов. Вторые русалии или Зелёные святодни отмечаются с 26 травеня (мая) по 2 кресеня (июня). Чародейная седмица посвящается проводам весны и сопутствующих ей женских духов. Берегини в образах русалок – дарители влаги, но наступает период, когда излишняя влага не нужна и, даже, вредна. Поэтому с 19 по 24 кресеня (июня) проводится обряд расставания с русалками. Роль русалки в этом обряде выполняла красивая девушка, соответственно наряженная.
В древности русалии были очень многолюдными и красочно обставленными действами, насыщенными разнообразными обрядами и игрищами. Обязательными атрибутами Зелёных Святок были гудьба – игра на различных музыкальных инструментах, обряжение в личины, хороводы.
Девушки и женщины шли к берегу реки, водоёма или в лес, где протекает ручей, выбирали подходящую берёзку. Прежде всего, вокруг дерева очерчивался круг (его мог заменять и девичий хоровод) и под пение обрядовых песен происходило «завивание» - закручивание веток в кольца, связывание ветвей поясами и лентами. Затем они кумились с берёзкой, а, следовательно, и с заключённой в ней русалкой, кумились между собой, обмениваясь украшениями, целовались друг с дружкой. Вокруг берёзы опять водили хороводы, раскладывали принесённое угощение для берегинь, в котором непременно был хлеб, сыр и яичница; ели сами, просили у берёзки доли. Соревновались, кто быстрее сядет в тени завитой берёзы – это гарантировало замужество в текущем году.
«Берёзка, берёзка,
Завивайся кудрявая,
К тебе девки пришли,
Пироги принесли
Со яичницею»
«Покумившиеся девушки считаются подругами на всю жизнь или до следующего кумления через год с другой девушкой, или на срок праздника. Кумятся все девушки, присутствующие при обряде»
«Кумушка, голубушка,
Серая кукушечка!
Давай с тобой, девица,
Давай покумимся!
Ты мне кумушка,
Я тебе голубушка!
Горюшко размыкаем!
Будешь мне помощница,
Рукам моим пособница!»
«Во время кумления девушек-подростков приветствуют обыкновенно так: «Ещё тебе подрасти да побольше расцвести», а девице заневестившейся говорят: «До налетья (следующего года) косу тебе расплесть надвое, чтобы свахи и сваты не выходили их хаты, чтобы не сидеть тебе по подлавочью (т. е. в девушках)», а бабам пожелания высказываются несколько иного характера: «На лето тебе сына родить, на тот год сам-третьей тебе быть». Девушки свои пожелания шепчут друг другу на ухо» - из сборника «Круглый год. Русский земледельческий календарь» Составитель А. Ф. Некрылова.
Практиковали шествия по деревням со срубленной и украшенной лентами и бусами берёзкой, называя её кумой, гостейкой, бабой, а то и просто кустом. По окончании праздника такую берёзку хоронили, то есть чаще сжигали, или топили, или бросали в глубокий овраг, так как считалось, что в неё вошли души умерших родственников и их подобает предать упокоению.
«Да уж вы – милые девушки мои,
Да вы подруженьки мои!
Да вы зачем меня да раздеваете?
Да чем же, чем же вам да разглянулася?
Да я кудрявая, да я нарядная была,
А теперь берёзонька, да оголённая стою.
Все наряды мои да подаренные,
Все листочки мои, да все свернулися!
Вы подруженьки мои, да отнесите вы меня,
Киньте – бросьте вы меня да в речку быструю,
И поплачьте надо мной да над берёзонькой!»
( Пермская губерния).
Берёзовые веточки приносили и на могилы в дни поминания предков. В Новгородской губернии было принято вязать берёзовые веники и относить их на могилы родных, дабы «попарить родителей».
Тот же, кто хотел заиметь надёжный оберег, оставлял использованную в обрядах ветку и использовал её или их по своему усмотрению, как то: клал на чердак или под крышу дома от молнии и града, втыкал в поле для отпугивания грызунов и птиц, оставлял в огороде против капустных гусениц. А вот накануне праздника Купалы берёзовые ветки в изобилии втыкали над дверями хлева, чтобы уберечься от проникновения туда ведьм и нечистой силы. С той же целью употреблялись берёзовые веники или берёзовая метла. На рога скоту навешивали берёзовые венки. В дом было принято приносить ветки берёзы и букеты первых цветов. Их сушили и хранили в укромном месте весь год. После начала жатвы растения клали в житницу или подмешивали к свежему сену. Из листвы деревьев, собранных во время праздника, вили венки, клали их в горшки, где высаживали капустную рассаду. Считалось, что растения удобренные таким способом обладают магической силой.
Обряд расставание с русалками предусматривал раскумление, ведь русалка - берегиня не могла слишком долго находиться вне воды. Поэтому девушки опять шли к завитым берёзам и расплетали перевитые ветви. Ту девушку, которая исполняла роль русалки и была в облачении, состоящем из берёзовой листвы, зелени и цветов, вначале долго водили по селению под музыку и пение, а затем, подведя к реке или водоёму, прощались и разбегались. Она же, сняв зелёные украшения, старалась догнать кого-то, чтобы вместе с собой затащить в воду. Быть пойманным в этой игре означало ждать для себя беды. Некоторые исследователи предполагают, что раскумление не практиковалось во времена, когда берёзу не ассоциировали с русалкой, а почитали только как символ Светозарной богини.
Наши предки всегда неспроста устраивали и обрядовые забавы для молодёжи. Одна из них – это качание девушек на качелях среди берёз. Ведь, как известно, раскачивание на ветвях берёзы – одно из любимых занятий русалок, а девушки, покумившись с ними, в этом им подражали. Но даже это невинное занятие служило способом пробуждения, но не природы, а самих девушек.
«Хотя у некоторых народов, как, например, в некоторых местностях Центральной Индии, качания на качелях связано с религиозными и ритуальными представлениями, однако, в основе его, бесспорно, лежит вызываемое им половое возбуждение», - так утверждает в одной из своих работ Л.Я. Якобзон. С этим, думается, можно согласиться, имея представление о жизни и бытовом укладе, прежде всего, в сельской местности. А там старались всё успевать к сроку: пахать, сеять, убирать, собирать, женить и даже умирать,- чтобы нужда не заела. А для этого семья должна быть не малочисленной, работящей и, по возможности, без лишних ртов.
Магические действия со священным деревом не могли не иметь места. В первую очередь шли в ход всевозможные обереги и изделия, которые могли отгонять навью нечисть и защищать человека от болезней и сглазов.
Ещё не родился ребёнок, но у постели роженицы должна была стоять берёзовая метла, чаще печная, как защита от злых сил. Колыбель новорожденного изготовлялась также из берёзы. Солонки оплетались берёзовым лыком для защиты от мелкой зловредной нечисти, к которой, например, относилась кикимора. Установленная в переднем углу при строительстве дома ветка берёзы была пожеланием здоровья хозяину и семье. Березовое полено закапывали под порогом новой конюшни чтобы «велись» кони.
Владимир Солоухин в своей книге «Третья охота» с теплом перечислял бытовые изделия из берёсты, какие мог припомнить: «…когда строили дом, под углы сруба, на кирпичные столбы клали по широкому листу бересты, тогда сырость не могла проникнуть от земли к бревнам, и нижний венец не гнил. Все же все туеса и туесочки, с которыми ходили по ягоды, но в которых также держали сметану и носили в поле квас и в которых теперь еще где-нибудь на Вятке или на Сухоне солят рыжики, - все это было из бересты. И вообще всевозможное берестяное плетение - кошели, носить в поле еду, карманные солонки, табакерки, брусочники, ковшички, дудочки, шкатулочки...».
В старину в ходу была лечебная или знахарская магия, очень часто связанная с берёзой. Растущей берёзе практиковали передачу болезни, причём могли шантажировать её, угрожать, чтобы дерево действительно забрало болезнь. Русские знахари скручивали над больным человеком берёзовые ветки и говорили, что не отпустят их, пока болезнь не отступится. Страдающий малярией должен был трясти берёзку, приговаривая: «Тряси меня, как я тебя, а потом перестань». Существовало много приёмов «лечения» при перемежающейся лихорадке, например, окачивали больного водой в лесу, через берёзку; связывали над головой больного две ветви берёзы и говорили: «Покинешь – отпущу, не покинешь – сгинешь». Иногда угрожали самой болезни. В заговоре от стенокардии есть такие слова: «Брошу жабу под берёзов куст, чтоб не болело, чтоб не щемило». Распространён был обычай искупать больного ребёнка и вылить воду под берёзу, или просто снести к ней дитя, особенно девочку (мальчика обычно носили к дубу), сказать заговор, и болезнь перейдет к дереву. Если ребенок плохо спал по ночам, мать мальчика обращалась к дубу, если это касалось дочки, то - к березе со следующим заговором: " У тебя, белая береза, берёзоньки - дочки. Тебе, береза, шуметь да густи, а рождённой (имярек) спать да расти!". С дубом и березой в различных обрядах и заклинаниях часто отождествляют мужчину и женщину, юношу и девушку, мальчика и девочку. Женщины, страдающие белями, ходили при утренних и вечерних зорях к берёзе, плескали на себя и на дерево воду, приговаривая: «Возьми, берёза, своё, а отдай моё». Людей, подверженных лунатизму выводили на улицу, когда на небе была утренняя заря и усердно охаживали берёзовым веником.
Вообще битьё берёзовыми прутьями для изгнания болезней применялось разнообразно, и это не случайно. Ведь, верили, что берёза легко вмещает в себя всё навье, бесовское, в том числе и болезни. Утверждали, что женщин, в которых вселялся бес, во время приступа часто бросало на берёзу. Поэтому считалось, что для лечения надо приложить усилия, применять агрессивное воздействие как на саму берёзу, так и на захворавшего человека. Вот почему иногда применялась порка больного розгами. Причём, не щадящая, а с потягом, дабы на коже появились капельки крови, которые окропят прутья, и те уже, непременно, впитают в себя недуг. Больному рекомендовалось кричать, не сдерживаясь, особенно в тех случаях, когда секли ребёнка мало управляемого, подозревая, что его поведение – следствие одержимости злым духом, а с криком и с плачем, навья сила могла и вылететь. Если же вместо криков и стонов исходило упорное молчание, то делалось заключение, что таковой хворый - «не жилец». Порка производилась под сопровождение заговора, и, возможно, его продолжительность определяла и время самого сечения. Затем все использованные розги, а также их обломки непременно сжигались, чтобы окончательно уничтожить всё нечистое.
Суровые времена иногда диктовали и очень жестокие способы решения проблем. Известно, что в семье могли избавиться от явно душевнобольного или неправильно развивающегося ребёнка, под предлогом, так называемой подмены. Ходило поверье, что ведьмы могут подменить дитя, внедрив в семью своего уродца. Тогда проводился обряд обратной мены. Ребёнка, надо подозревать, что это дитя ещё не проходило первую инициацию, то есть до года, клали на навозную кучу и секли берёзовыми розгами, требуя, чтобы нечистая сила вернула их чадо. Догадаться нетрудно, что несчастного засекали, как правило, до смерти, а в семье уже не было бесполезного лишнего рта. Такой обычай невольно наводит на сравнение с древней Спартой, где от уродливого ребёнка избавлялись более гуманным способом, сбрасывая его со скалы.
Берёзовые розги предназначались так же и ведьме, если таковую обнаруживали. В отличие от средневековой Европы, когда ведьм сжигали, не давая им шанса выжить, сожжение предназначалось розгам, как и в уже упомянутом, обряде исцеления. Но, понятное дело, увлёкшись, её могли забить и до смерти, и не только розгами.
В отдельных случаях, когда берёза была бессильна, а это могло быть при стойко не проходящей лихорадке, применяли осину. После некоторых магических действий, больного клали на осиновые чурбаны и хлестали осиновыми же прутьями. Но никогда этот способ не практиковали с детьми и подростками, так как крепко верили, что сечение осиновыми и ивовыми прутьями прерывает, или замедляет их рост. Кроме того, живущие почти в два раза меньше чем берёза, - осина и ива рано начинают гнить в самой сердцевине ствола, а такая слабость, считали, могла передаться как человеку, так и животному, если их стегать ветками этих деревьев. Вот почему, даже домашнюю скотину ими не погоняли, предпочитая взять в руки прутки берёзы или вербы, дабы, как говорили: «Не причинить глубинной боли». Попутно нужно заметить, что болгары, часто использовали в магических целях не берёзу, а её близкую родственницу – лещину. Так, если ребёнок после года ещё не ходил, то его похлёстывали ореховым прутиком, приговаривая: «Оставь ореховое, возьми кизиловое». Горящим ореховым прутом отгоняли от колыбели русалок. А чтобы коровы лучше доились, их погоняли всё теми же прутьями.
Вера в магическую силу берёзы сохранилась и используется кое-где до сих пор в свадебных обрядах. Маленький мальчик подбегал и слегка стегал берёзовой веточкой невесту, после этого все те, кто хотел выйти замуж, отрывали листики с этой ветки, а потом, зашив их в тряпицу, пришивали к своим платьям и ночным рубахам. Это считалось очень действенным приворотным средством.
Двойственность берёзы проявляется в том, что она была атрибутом и нечистой силы. В народном фольклоре ведьма летала по ночам не только на помеле или хлебной лопате, но и на березовой палке; белые кони, подаренные человеку нечистым, превращались в кривые березы, а проданный чертом хлеб — в березовую кору; верили, что ведьма может надоить молока с берёзовой листвы. В Англии для изготовления "помела ведьмы" по-прежнему берут ясеневый кол, березовые ветки и скрепляют их тонкими гибкими веточками ивы, и, завязывая узелки, творят заклинания. При изготовлении куклы Масленицы, которая олицетворяла богиню Мару, повелительницу смерти, непременно использовалась берёза для основания её «тела», которое в кульминационный момент обряда проводов зимы торжественно сжигалось.
Что касается упомянутых инициаций, то как утверждает В. Балушок в своей работе «Инициация древних славян», они назывались постригами, и, например, для мальчиков проводились по возрастным группам: 1 год, 4-5 лет, 7-8 лет и так далее.
Такая инициация для детей опредёлённых возрастов, кроме выстригания волос и посадки на коня с четырёх лет, часто сопровождалась сечением берёзовыми розгами, но уже ритуального, а не лечебного действия, и которая происходила вне родовой территории или на её границе, чаще на меже в поле, что подчёркивало переходность состояния и места. Похожие обряды наблюдались этнографами ещё на рубеже XIX – XX веков в некоторых местностях Украины.
Инициации почти всегда сопровождались физическими испытаниями в ловкости, силе, выносливости, а также в стойкости и в терпении боли. В дохристианский период у славян практиковался уход юношей в особые поселения, так называемые волчьи братства, где они проходили новую инициацию, обучались воинским навыкам, участвовали в военных набегах, выполняли другие возложенные на них обязанности. По окончании срока такой отлучки из родового гнезда молодец проходил уже обряд перерождения обратно из «волка» в человека. Действие сопровождалось чаще всего такими атрибутами как: материнский ухват – женское орудие труда, хомут – символ женского детородного органа и берёзовые батоги. Инициируемый должен был перепрыгнуть через рукоять ухвата, пролезть через хомут и испытать «спускание шкуры волка», то есть быть битым берёзовым батогом. Только после этого он надевал новую рубаху и мог получить новое имя.
В инициации девочек берёзовые розги могли применять не столько для выработки стойкости к боли, сколько для пробуждения женского начала. Браки практиковались ранние, коса до пояса считалась признаком заневестившейся девицы, но детородные органы «просыпались» иногда с некоторым запозданием, чтобы ускорить процесс созревания, применяли розги. Механизм был простой: порка вызывала прилив крови к области малого таза, что стимулировало внутренние процессы организма. Этот способ до сих пор применяется у некоторых мало цивилизованных народов мира. А насколько он стар, говорит древнегреческая пословица: «девочка без розог – что роза без полива».
Не случайным был и выбор берёзовых прутьев для розог. Самые распространённые виды берёз – повислая и пушистая, продолжают расти до 50-60 лет, за этот период скорость роста меняется. Если в первые 5-6 лет рост деревьев умеренный, то затем увеличивается и примерно с десятилетнего возраста рост идёт со скоростью 75-90 см в год, особенно в верхней части кроны, откуда и срезали самые гибкие ветки. Вот эту энергию роста и хотели передать при обрядовом сечении, считая, что молодое тело таким способом быстрее становится порным (словарь В. Даля) - сильным, здоровым и крепким. Нужно подчеркнуть, что упомянутые действия с розгами проводились не с целью наказания, но исключительно, как магическая процедура, ведь наказать можно было и плёточкой шелковой или ремешком сыромятным. Но с приходом христианства на Русь началась борьба с ведической культурой. И самым простым и эффективным методом был не строжайший запрет чего-то, а подмена: праздника, понятия, обычая. Так произошло и с розгами, которые, из редко употребляемого средства в определённые периоды жизни, превратились в обыденное орудие наказания, мало того, чуть ли не обязательное, согласующееся с библейскими рекомендациями.
Такое же не чудесное превращение претерпела и берёзовая каша из камбия. Камбий – это тонкий слой под собственно корой дерева, который весной набухает и на некоторый период становится студенистым. В экстремальных ситуациях и в голодное время этот слой соскребали и ели, как в сыром виде, так и в виде каши, сваренной на воде. Как и почему еда, спасавшая людям жизни, превратилась в понятие, связанное с розгами и наказанием – сказать затруднительно, но в настоящее время выражение «накормить берёзовой кашей» понимается, как конкретное сечение берёзовыми розгами, или как образное выражения, когда речь идёт об угрозе наказать провинившегося. Остаётся только привести не очень древнюю пословицу: «Сотворил Бог дурака – сотворил и берёзу»!
Но, что уж точно дошло до наших дней без каких-либо значимых искажений, - так это берёзовый банный веник. Вот в нём-то и сохранилась и магия энергии, и сила излечения, и умиротворяющий берёзовый дух. В нём соединилась вся польза для тела молодого и старого. В нём та самая золотая середина всех действий перечисленных, и он заслужил считаться символом русской бани. И ветки для него заготавливают тоже с середины кроны берёзы, чтобы всего в нём было в меру и в достаточности: и прочности, и гибкости, и ласковости, и листвы трепетной, и духа русского. Лучшим днём для срезания веток считается Купальница (6 июля). В этот день полагалось ещё, и попариться со свежим берёзовым веником, в который вплетались дополнительно различные травы и цветы.
«Веники, веники,
Веники, комелики
На печи валяются,
В лапти обуваются …» - припевка при заготовке веников.
«Фу-фу-фу! Прежде русского духу слыхом не слыхано, видом не видано; нынче русский дух на ложку садится, сам в рот катится». - Из сказки «Иван Быкович» из собрания А. Афанасьева.
Хоть и стоек дух берёзового веника, но куда более смердит берёзовый дёготь, а без него никак не обойтись было. «Бела береста, да деготь черен» – говорится в русской поговорке. И действительно, если берёсту подвергнуть сухой перегонке, то можно получить вязкую пахучую жидкость черного цвета – деготь. Им врачевали кожные заболевания, им лечили копыта у лошадей. А на Урале до сих пор известен способ для укрепления и отбеливания зубов – жевать берестяную смолу.
Вот что пишет Владимир Солоухин: «Каждый крестьянин, особенно северных областей, знает, что без дёгтя в деревне жить невозможно. Дёгтем пропитывается только что выделанная яловая кожа, он придает ей эластичность и приятный темно-коричневый цвет, предохраняет кожу от намокания и пересыхания. Кожаные сапоги в наших северных деревнях (в Архангельской области лаптей никогда не носили), где часто приходится ходить по болотам, всегда промазываются дёгтем. Поэтому, когда не было резиновых сапог, наши охотники, лесорубы и смоловары, находясь в воде сутками, всегда сохраняли ноги сухими в кожаных сапогах. И в этом заслуга дёгтя. А гужи, шлея и все сыромятные кожаные изделия? Чем смазываются, как не дёгтем! Без него они твердели бы и ломались. Разве вам не знаком приятный запах дёгтя на лошадиной сбруе?».
Что тут можно добавить?! Разве только то, что народности финно-угорские пользовались больше гусиным жиром, от которого запаха было, не в пример, меньше, оттого и дух дегтярной смазки ассоциировался с запахом русского человека, а ещё ранее – русича. То есть, не каким-то особым запахом пота выделялся русский человек, как начинают думать современника, забывая, что ежедневное обмывание своего тела входило в обязанность «внука Сварога», что и напоминают нам русские сказки – истопить баньку для гостя – закон даже для Бабы Яги.
Велика была польза от берёзы, но при всём при этом к ней, всё же, часто относились насторожённо. Её обычно не сажали рядом с самим домом, а только разве за воротами. В народе считалось, что берёза может быть как счастливым деревом, оберегающим от зла, так и вредоносным, связанным с женскими демоническими силами и душами умерших.
Поверья о полезных и вредоносных свойствах сосуществуют у восточных и западных славян и не редко рознятся.
В Польше в некоторых населённых пунктах считали это дерево вместилищем духов — поэтому в нее так часто бьёт молния, и она от этого плачет; в других селах она определялась как счастливое дерево, приносящее здоровье и добро. В ряде случаев в Полесье запрещалось сажать берёзу рядом с домом, чтобы на хозяев не напали болезни, чтобы не вымерла семья. Согласно карпатским поверьям, если женатый мужчина посадит берёзу во дворе, то кто-нибудь из семьи умрет. В Полесье верили, что посаженная близко к дому берёза вызывает женские болезни у его обитательниц. Ещё верили, что в берёзу вселялись души умерших девушек, которые по ночам выходили из дерева и «затанцовывали» насмерть случайных прохожих. А в Костромском крае об умирающем человеке так и говорили: «В березки собирается». В некоторых селах Полесья при похоронах покрывали тело умершей женщины березовыми ветками, а тело мужчины — ветками тополя. В белорусских причитаниях умерших братьев называли «зялеными кусточками». На Русском Севере место, где когда-то росли берёзы, признавалось несчастливым, на нём не вели строительства. Вместе с тем во многих местах берёзу специально сажали рядом с домом для благополучия семьи, по случаю рождения ребенка, для защиты от молнии, для отпугивания нечистой силы.
Возможно, есть и ещё одно объяснения, почему не сажают не только берёзу, но и некоторые другие деревья вблизи любой постройки. Дело в том, что древние славяне верили, что любое дерево имеет душу и характер, и, если оно разрастётся и потребуется его срубить, то погубленное дерево может отомстить живущем в этом месте, наслав болезни, а то и смерть. Поэтому предусмотрительные хозяева предпочитали высаживать любые деревья вне внутреннего пространства двора.
Лесная берёза служила посредником между людьми и Лешим. Для обращения к лесному духу надо было на берёсте написать и прикрепить к деревьям своё прошение, например, вернуть заблудившуюся корову, помочь не заплутаться девкам, когда они пойдут по ягоды, попросить пригнать на охотника добычу, и тому подобные просьбы. В Закарпатье был обычай просить о рождении сына беременной, которая, глядя на лес, должна была произнести: «Все в лесу дубы, лишь одна берёза».
Если не принимать во внимание мистическую и магическую стороны берёзы, то она всё равно останется деревом, которое играло немаловажную составляющую народного земледельческого календаря. Она была своеобразным предсказателем погоды и памяткой сельскохозяйственных работ. Достаточно было крестьянину только взглянуть на берёзку, чтобы узнать и прогноз на урожай, и сроки сева, и какой зимы ждать в текущем году.
Вот несколько примет, на которые ориентировались сельские жители:
Берёза даёт много сока – будет лето мокро;
Много серёг на берёзе – много гороха уродится;
Много почек на берёзе – к обильному урожаю проса;
Листья берёзы густы и темны – к рослому колосу;
Берёза цветёт сверху – сей яровые ранние, цветёт с середины – сей во второй срок, снизу цветёт – сей в поздний срок;
Распускаются первые берёзовые листья – пора сеять овёс;
Весной березовый сок не вкусен – хлеб уродится на славу;
Берёза наперёд ольхи опушается – лето будет сухое, а коли наоборот – то мокрое;
Если листья березы осенью начнут желтеть с верхушки, то следующая весна будет ранняя, а если снизу – то поздняя.
Чудесное дерево берёза – и видом, и духом, и каждой своей частью. Всё-то от неё в дело идёт, и напоить она может, и накормить способна. И не только людей, но и птиц, и насекомых. Боровая птица берёзовой «лапшой» - серёжками да почками кормится; с осени до весны глухари и тетерева на берёзах столуются. Весной разные птицы молодые веточки подламывают – соком сладким лакомятся. А дятел – так прямо из ствола пьёт, берёзку дырочками окольцовывая. Пчела тоже сок берёзовый (пасоку) жалует, даже из опилок его способна взять, чтобы в мёд переработать. А уж для людей берёза - и вовсе дерево безотходное. И посуда, и топорища, и оглобли, и ступицы колёсные, да и вся телега на две трети из берёзы делается, клещи хомутные из корней её вырезают, а из капы - рукояти для ножей самыми красивыми и прочными бывали. И листья, и почки, и чага, и сок – всё в лечебных целях применяется. Но когда дело касалось сока, то напоминали, что «Березовицы (березового сока) на грош, а лесу на рубль изведешь!». Про берёсту уже упоминалось, но добавить к сказанному ещё надобно. Применялась она и как средство лечебное в виде ранозаживляющего пластыря при ранах и ожогах. В старину для хранения зерна выкапывали большие глубокие ямы, выжигали нутро их соломой, а затем уже обивали берёстой, прикрепляя её деревянными гвоздями – и зерно от влаги было защищено. Годилась берёста и на нехитрые музыкальные инструменты - свернуть рожок для рук умелых труда не представлялось. Старинный кокошник в основе своей из берёсты состоял. А в Великом Новгороде владели секретом делать берёсту мягкой и податливой – такой, чтобы можно было писать на ней писанками – особыми жёсткими кисточками, выдавливая буквы. Грамотки того времени сохранились в культурном слое почвы и обнаруживаются при раскопах ещё до сих пор. Но не только для письма служила такая берёста, но и, расписанная, - в качестве обоев, особенно в городских домах Заготовкой и выделыванием «русского папируса» занимались сельские жители под заказ торговцев. Довелось о берёзовой «бумаге» вспомнить во времена не столь отдалённые; в Великую Отечественную войну был случай, когда партизаны использовали берёсту для выпуска своей боевой газеты. Лучиной берёзовой в избах и землянках веками пользовались – горела ровно, а коптила мало. Дрова берёзовые жару дают много, прогорают хорошо. Зола для сада и огорода – средство пользу приносящее. Уголь берёзовый – кузнецу первый помощник был, а уж художники и сейчас ни на что другое его не променяют: нужен он и для набросков, и как самостоятельный материал.
Сохранилась в разных вариантах загадка: «Есть дерево об четыре дела: первое дело – мир освещает; другое дело – крик уметает; третье дело – больных исцеляет; четвертое дело – чистоту соблюдает» (В.Даль «Пословицы русского народа») – не всё она вместила в краткость свою, но главные полезные для своего времени свойства берёзы перечислила.
Осталось только добавить, что берёзе принадлежит огромная роль в очищении, оздоровлении и восстановлении окружающей среды. Она первой из деревьев начинает занимать пустоши, образовавшиеся после лесных пожаров. В расчете на один кубический метр древесины береза поглощает до 1000 кг углекислого газа и выделяет до 700 кг кислорода, – это поистине настоящая Берегиня земли нашей, красавица, которой испокон веков посвящал народ свои песни.
«Березонька кудрявая,
Кудрявая, моложавая,
Под тобою, берёзонька,
Всё не мак цветёт,
Под тобою, берёзонька,
Не огонь горит,
Не мак цветёт –
Красные девушки
В хороводе стоят,
Про тебя берёзонька,
Всё песни поют».
08.04.11
Нет комментариев. Ваш будет первым!
