Главная → Проза → Эссе и статьи → Мистика → Великий сыщик

Великий сыщик

10 ноября 2018 - Николай Георгиевич Глушенков
article430649.jpg
Автор: Мари Уинтерз Хэйсен
(из сборника «Старые байки матушки Уинтерз»)
World's Greatest Detective

Когда машина «Нэш 600 купе» 1942 года Гейба Донлеви выскочила на подъездную дорожку дома Прустов, в толпе офицеров правоохранительных органов, находившихся на месте преступления, воцарилась тишина, и полицейские с уважением расступились.
– Где тело? – спросил Донлеви копа, стоящего в дверях дома.
– Наверху, в спальне,  первая дверь справа.
Молодой полицейский не предупредил маститого сыщика о жуткой сцене, которая его ожидала. Да и не надо. Гейб за свою службу насмотрелся на окровавленные тела, изуродованные трупы, обожженные и прочие, отделенные от туловища части человеческого тела. Его вовсе не беспокоили брызги крови и кусочки мозгов на стенах хозяйской спальни Прустов.
С обычной ловкостью Донлеви приподнял окровавленную простынь, которой кто-то накрыл жертву, и быстро осмотрел труп. Не надо было выслушивать пояснения патологоанатома, любому идиоту было понятно, что это убийство: мужчину застрелили. Пуля вошла в щеку чуть ниже правого глаза и вышла в задней части головы.
– Кто нашел тело?
– Жена, сэр, – ответил один из сотрудников, снимающий отпечатки пальцев. – Она внизу на кухне, если хотите поговорить с ней.
– Ты же знаешь, что захочу, – засмеялся детектив. – Возможно, она одна из тех, кто выбил ему мозги.
Гейб прошел на кухню и увидел сидящую за столом Блайт Пруст, которая спокойно пила кофе. Ему понравилась та, которую он увидел: светлые волосы, уложенные в стиле знаменитой Бетти Грейбл, которые спадали к сладострастному торсу и длинным стройным ногам в нейлоновых чулках.
«Вот это да!» – подумал он.
Детектив считал себя знатоком женщин. Как и у кинозвезды Роберта Митчема, у него имелся отличный послужной список таких красавиц. Как матрос, у которого в каждом порту была девушка, Донлеви покупался на любую женщину во время очередного расследования убийства, но слабо верил в то, что сексуальная блондинка на кухне станет его следующим трофеем.
– Вы жена? – спросил он.
– Нет, вдова, – ответила Блайт и потянулась за сигаретой. – Есть огонек, ищейка?
«Леди. Хороший знак того, что она не убийца. Если бы она укокошила своего старика, то пустила бы слезу и устроила сцену».
Гейб сунул руку в карман за спичками. Затем, после того как поднес огонь к сигарете, придвинул стул и сел напротив.
– Расскажите, что вам известно об убийстве мужа.
– Здесь? Разве вы не заберете меня в участок для допроса?
Детектив почти собрался ответить, как вдруг почувствовал острую, пронизывающую боль в спине. Минуту спустя его голова упала на стол.
*   *   *
Первым, что увидел Гейб Донлеви, когда открыл глаза, было женское лицо. Фактически оно было единственным перед ним. Всё вокруг находилось в тумане.
«Нужно сходить к доктору, – подумал сыщик. – Тяжелый случай резкого сужения поля зрения».
Когда черты лица прояснились, он понял, что это одна и та же женщина, смотревшая на него минуту назад. Фактически сейчас он не был уверен в том, кто это: мужчина или женщина. Это бесформенное мужеподобное существо не оказалось пышной блондинкой. Брюнетка, с волосами немного длиннее, чем у него, бесспорно, внешностью была грубее Блайт Пруст. Через облегавшую рубашку виднелись бретельки лифчика, что говорило о половой принадлежности.
Несмотря на нарушенное зрение, он понимал, что больше не сидит на кухне Прустов.
«Похоже… да, я нахожусь в полицейском участке».
Потихонечку его зрение вернулось. Он увидел, что какая-то мужеподобная с избыточным весом особа сидела за письменным столом, на углу которого стояла фотография двух женщин, одна из которых была присутствующая дама, а другая ошеломляющая красавица, державшая на коленке ребенка.
«Эта парочка так прижалась друг к другу, – подумал он, а затем сделал вывод о их взаимоотношениях. – Боже, да они…»
Если кровь и человеческие внутренности не вызывали отвращения у сыщика, выходца из среднего класса, то ему были непривычны у всех на виду подобные отношения. В конце концов, он был продуктом сороковых годов.
Раздался стук в дверь, через секунду вошел молодой полицейский.
– Доброе утро, сержант Стэнвик, – бодро произнес он.
Это стало еще одним шоком для Гейба: в полиции служила женщина, да еще с воинским званием! Молодой полицейский заглянул в открытую папку на столе и хихикнул.
– Должна бы знать, – засмеялся он, – в свой первый день ломаешь голову над «висяком» и собираешься раскрыть давнишнюю городскую тайну. Тебе действительно понравится эта сложная задача. И ты надеешься, что если разгадаешь убийство Донлеви, то прямиком станешь капитаном?
От вопроса офицера по спине Гейба побежали мурашки. Он наклонился и посмотрел на фотографии с места преступления. За кухонным столом дома Прустов лицом вниз сидел мужчина. На втором фото, сделанном сбоку, четко было видно лицо: это был Гейб Донлеви.
«Господи, Всемогущий! Я же мертв!»
Резкое сужение зрения полностью исчезло, когда он осознал увиденное. Его мозг атаковали изображения, которые он не мог постигнуть. Однако одно стало ясно: ни один из присутствующих в кабинете не видел и не слышал его.
«Должно быть, я призрак».
Когда покойный сыщик смирился со своим новым состоянием, молодой офицер приступил к своим обязанностям, оставив сержанта Стэнвик одну в кабинете. Она сразу же обратилась к изучению лежащего перед ней дела.
– Какой позор, – едва слышным голосом проговорила она. – Вы, возможно, и величайший сыщик в этом городе, а дело так и не раскрыли.
«В городе? Да я величайший сыщик в мире! И у меня никогда не было случая, которого бы не раскрыл. Черт возьми, камера смертников тюрьмы «Метрополитен» заполнена убийцами, которых я отправил за решетку».
– Теперь, конечно, могу воспользоваться вашей помощью, – засмеялась она.
Донлеви почувствовал странное покалывание в ступнях, похожее на то, когда его кровообращение временно приостановилось. Это ощущение быстро распространилось на ноги, туловище и, наконец, на руки и голову.
– Ни хрена себе! – вскрикнула Кендалл Стэнвик, когда увидела перед собой призрак.
– Ты меня видишь? – спросил Гейб.
Сержант, потеряв дар речи, кивнула в ответ.
– Ты, вероятно, можешь меня и слышать.
 Еще один кивок.
– К-кто вы?
– Не узнаешь? Моя фотография перед тобой. Я величайший детектив в мире. Полагаю, я здесь, чтобы раскрыть свое убийство.
Кендалл закрыла глаза и сделала глубокий вздох.
– Ты плохо выглядишь, сержант. Может, закуришь?
– Даже если бы курила, то не смогла бы сделать это в здании.
– Почему? Ведь это же полицейский участок.
– Правильно, но в общественных местах не курят.
– С какого времени?
– Вы представляете, какой сегодня день?
– Вторник?
– День, а не день недели.
– 13 июня 1948 года.
Кендалл взглянула в папку. В соответствии с отчетом Гейба Донлеви убили 13 июня 1948 года.
– Семьдесят лет назад.
– Странно! Не думаешь ли ты, что я знаю…
Неожиданно в маленьком кабинете без окон некоторые предметы стали выглядеть чуждыми его миру.
«Эта штука с подсвеченными кнопками телефон?»
– Многое изменилось с момента вашей гибели, – заявила сержант.
Теперь настала очередь Гейба замолчать и кивнуть.
– Раз вы уж здесь, а я не сошла с ума, воспользуюсь вашей помощью.
– Конечно, чем могу помочь?
– Скажите, кто вас убил, и я найду необходимые доказательства, чтобы закрыть дело.
– Черт возьми, женщина! Откуда я знаю, кто меня убил? Мне стреляли в спину. Прости, я не хотел срываться. Позволь взглянуть в эту папку. Может, что-то осенит меня.
Когда Гейб уселся в кресло для посетителей, читая старые полицейские отчеты и показания свидетелей, в кабинет Кендалл входили и выходили из него какие-то люди, не подозревающие о присутствии призрака.
– По-моему, вас никто не видит и  не слышит? – спросила сержант.
– Понятия не имею. Минуту назад я сидел за столом напротив великолепной дамы, а в следующий момент я смотрю на тебя.
Если это была колкость в отношении сержанта, то Стэнвик предпочла не обращать внимания.
Закончив читать, Гейб отложил папку в сторону и сообщил:
– Кто бы не стрелял в меня, он должен был присутствовать в доме в ту ночь. Возможно, тот, кто убил и Эйнсли Пруста.
– То же думали и следователи, но по баллистической экспертизе пуля, вынутая из вас, отличалась от той, которой застрелили Эйнсли.
– Напротив меня сидела Блайт Пруст. Она, должно быть, что-то видела или слышала. Ее допросили?
– Да, но она не пошла на сотрудничество. Ее больше интересовало спасение собственной задницы, а не помощь полиции.
– То есть?
– Ее арестовали за убийство мужа, – пояснила Кендалл.
– Да ты шутишь! Это же ложное обвинение, она не виновата.
– Присяжные в это не поверили.
– Только не говори, что женщину осудили.
– Какая разница, детектив. Не думаете ли вы, что красивая дама с длинными, стройными ногами не смогла бы совершить убийство? Поверьте мне, вы недооцениваете женщин.
Гейб сделал недовольный жест.
– Нет, не думаю. Я знаю, что женщины способны на убийство. Ведь я арестовал Рокси Вэйн.
Красивая рыжеволосая Рокси Вэйн, когда-то голливудская старлетка, убила в 1944 году своего богатого изменщика-бойфренда из-за ревности. Хотя сыщик верил, что в то время был влюблен в нее, Донлеви отбросил в сторону свои чувства и исполнил долг. Он, будучи человеком взрослым, пустил слезу, когда услышал смертный приговор.
– Блайт Пруст совсем другое дело, – произнес он скорее себе, чем Кендалл. – Она невиновна и не заслужила электрического стула.
– Не беспокойтесь. Ее не казнили. Штат отклонил смертную казнь еще в семидесятых.
– Значит, больше нет смертных приговоров? А что же с убийцами, которых я посадил?
– Их приговоры заменили пожизненным заключением без права досрочного освобождения.
Гейб быстро подсчитал в уме.
– Тогда Блайт не было еще и двадцати. Сейчас ей было бы девяносто. Она, может быть, жива.
– Сомневаюсь, но дайте-ка я посмотрю отчеты.
Кендалл открыла портфель и вынула ноутбук.
– А это что за штука? – спросил Донлеви.
– Ах, компьютер! В 1948 году их не было. Это как телевизор. Вам он не поможет. Телевидения не было в Америке столь популярно до пятидесятых. У меня нет времени объяснять, как он работает, и, честно, я сама не понимаю, но могу иметь доступ к данным государственной системы исправительных учреждений.
– Данным чего?
– Базе данных. Это современный метод компьютеризировать отчеты и файлы. Вот, Блайт Пруст. Нам повезло: она еще жива. Будем надеяться, что у нее нет болезни Альцгеймера.
– Аль… чего?
– Не имеет значения.
*   *   *
Как только Донлеви вышел из кабинета сержанта Стэнвик, он почувствовал себя Дикарем Джоном из книги Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». Его удивляло все, что видит. Эти знакомые вещи: дома, машины, самолеты, радио, телефон кардинально изменились за последние семьдесят лет. И он был не в восторге от того, что их еще не изобрели, например, айпэды и ноутбуки на момент его смерти.
Когда они ехали на «Шевроле-Каприс» без опознавательных знаков, Кендалл старалась объяснить пассажиру события, которые произошли со дня его смерти, начиная с полета на Луну в 1969 году. Она вкратце рассказала о войнах в Корее, Вьетнаме, в Персидском заливе, Афганистане и Ираке. Затем она упомянула о нескольких президентах: Джоне Кеннеди и покушении на него, Ричарде Никсоне и Уотергейтском скандале, приведшим его к отставке, и Бараке Обаме, первом президенте афроамериканце.
– А кто сейчас президент? Дама? –  засмеялся Гейб.
Кендалл, будучи демократом, выразила свое отвращение и ответила:
– Америке, должно быть, повезло!
– А как насчет полицейской службы? Этот компьютер облегчает работу в кабинете?
– Конечно. Нам больше не нужно вручную заниматься поисками отпечатков пальцев и сравнивать с картотекой. Теперь есть автоматизированная система идентификации отпечатков. Конечно, самое большое достижение, возможно, и в истории правоохранительных органов – открытие ДНК.
– А это что такое?
– Это…
Кендалл не знала, как объяснить допотопному призраку то, что и сама не вполне понимала.
– Это вещь, присущая только одному человеку, как отпечатки пальцев. По тесту ДНК можно определить, чьи телесные жидкости оставлены на месте преступления. Он помогает идентифицировать жертву. В 2012 году в Англии обнаружили кости, по ДНК смогли установить, что они принадлежали Ричарду III, который погиб в сражении в 1485 году.
– Похоже на полезный инструмент, чтобы посадить в тюрьму виновного мужчину или женщину.
– Также помогает людям выбраться оттуда.
– Что?
– Было много случаев, когда ошибочно приговоренных позднее признавали невиновными.
– И выпустили, кого я раньше арестовал? – спросил Гейб, и лицо его побледнело при мысли о том, что совершил ошибку.
– Не знаю.
– Я так думаю: когда я отправлял кого-то в тюрьму, тот там так и оставался. Говоря о том, что теперь нет смертной казни, не стала ли тюрьма «Метрополитен» слишком переполненной?
– «Метрополитен»? Ее закрыли почти тридцать лет назад. Государство построило в Сомервилле современное исправительное учреждение. Это тюрьма, где предлагают образовательные программы, супружеские встречи, освобождение из-под стражи на время выполнения работ для совершивших ненасильственные преступления. Она далеко отличается от тюрем вашего времени, но, тем не менее, это все-таки тюрьма: замки на дверях, решетки на окнах и электрическая проволока по периметру территории.
Оставшиеся десять минут поездки и водитель и пассажир молчали. Кендалл пыталась заговорить, но Гейб с трудом старался переварить все услышанное, чтобы задать вопросы.
– Вот и приехали, – сообщила сержант Стэнвик, когда они очутились в пункте назначения.
Поле проверки охраной детектив прямиком отправилась в администрацию тюрьмы, а следом за ней невидимое привидение Гейба Донлеви.
– Я пришла увидеть заключенную 132776, Блайт Пруст, – сказала она охраннику за столом.
– Прочтите, сержант Стэнвик, – произнес он, возвращая ее жетон. – Все посещения должны быть письменно одобрены начальником.
– Вы не понимаете. Заключенная может иметь необходимую информацию для решения дела, связанного с убийством высокопоставленного полицейского семьдесят лет назад.
– Мне все равно, даже если она помогла раскрыть покушение на Кеннеди. Вы не поговорите  ней до тех пор, пока согласия не даст начальник.
– Позвольте встретиться с ним.
– Нужно предварительно записаться на прием.
– Да ладно! Неужели нельзя снять трубку и сказать, что мне нужно поговорить с ним?
Охранник передал сержанту визитную карточку.
– Вот его номер. Звоните и назначайте встречу.
Выйдя из тюрьмы, Кендалл вынула мобильник и позвонила по номеру на карточке. Секретарь ответила, что ближайшая встреча возможна только через три дня.
– Придется возвращаться, – сказала она со вздохом.
– Посиди-ка в машине, – сказал Гейб. – Я все улажу.
– Что вы собираетесь делать?
– Они же не видят меня? Я могу пройти мимо охраны, и она не будет даже знать. Как только я окажусь внутри, много труда не составит, чтобы найти Блайт Пруст. Как думаешь, здесь много девяностолетних женщин-заключенных?
– Но только я могу видеть и слышать. Даже если вы и найдете миссис Пруст, то как сможете допросить?
– Не знаю. Может, есть способ, чтобы я стал видимым для нее.
– Ладно, будьте осторожны, – предупредила Кендалл.
– Осторожным в чем? – засмеялся он. – Я же мертв.
*   *   *
Как и предполагал Донлеви, он смог пройти незамеченным в женский блок. В отличие от мужского отделения многие камеры оказались пустыми. Гейб прошел мимо пяти, прежде чем найти занятую. Что-то показалось сильно знакомым в старой женщине в тюремной робе, которая сидела на койке и читала книгу.
«Клянусь, что где-то раньше ее видел».
Мимо прошли две заключенные, немного моложе первой, и еще больше ослабили его чувство дежавю. Когда он осмотрел четвертую камеру, вопрос о личности женщины отпал.
– Рокси Вэйн! – громко крикнул он.
Рыжеволосая искусительница подняла голову и взглянула ему в глаза.
– Какого черта ты здесь делаешь? – спросила она.
Детектива не удивило, что она смогла увидеть и услышать его, так же и то, что она не постарела с момента, когда в 1944 году из зала суда ее отправили в камеру смертников  тюрьмы «Метрополитен».
– Вот ты где, – закричал на призрак мускулистый охранник.
Вскоре к нему присоединился второй здоровенный качок, и двое подхватили бывшего детектива.
– Что вы делаете? Отпустите меня, – закричал Гейб.
– Успокойся. Пойдешь с нами, – настаивал самый крупный из охранников.
– Куда вы меня ведете?
– ОН хочет тебя видеть.
– А кто это «он», начальник?
– Замолчи и шагай.
Один из тюремщиков открыл дверь, на которой было написано: «Не входить. Посторонним вход воспрещен», и два мускулистых мужчины толкнули детектива через порог в просторный домашний кабинет особняка Ист-Хэмптон. Гейб, ошибочно полагая, что все еще находился в тюрьме, одобрительно присвистнул от увиденной обстановки.
– Шикарный кабинет для тюрьмы, – подумал он. – Бьюсь об заклад, что налогоплательщики не знают о его существовании.
– Это не общественное здание, а мой дом.
Донлеви с испугом повернулся на голос.
– Кто это?
Гейб увидел, как через стеклянные двери, ведущие из балкона с видом на Атлантический океан, вошел мужчина.
– Вы начальник?
– Вряд ли.
Мужчина был явно продуктом другого времени. Его волосы с проседью на висках были длинными и завязаны хвостом сзади. На нем сидели джинсы от Гуччи стоимостью 1200 долларов, которые детектив посчитал бы «рабочей одежкой». Вместо рубашки на нем сидела футболка темно-синего цвета с логотипом команды «Янки» на груди.
«А что это у него на ногах?»
– Если ты не начальник, тогда кто?
– Меня зовут Клэй Хелфрих, но для тебя я Бог.
– Ты что, комик?
– Нет, писатель. Написал шестьдесят семь книг, каждая из которых стала бестселлером.
Гейба это не впечатлило.
– Не такой уж я читатель.
– Знаю. На самом деле мне известно о тебе все. Видишь ли, я создал тебя.
– Создал?
– Ты появлялся в моем воображении, – ответил Клэй. – У Агаты Кристи был Эркюль Пуаро, у Дэшила Хэммета Сэм Спейд, у Раймонда Чендлера Филипп Марлоу, у Джеймса Пэттерсона Алекс Кросс, а у меня ты. Так было три года назад. После шестидесяти шести детективов с Гейбом Донлеви я решил, что настало время перемен. Хватит чернухи, дорогу новому!
Автор засмеялся над собственным каламбуром, но Гейб не почувствовал никакого юмора в его словах.
– Я решил сменить тему, – продолжал Клэй, – и переместил сюжеты и обстановку из сороковых в настоящее время. Я создал новую ищейку: сержанта Кендалл Стэнвик.
– Значит она не настоящая, да?
– Не веришь?
Клэй подошел к книжному шкафу из  красного дерева, выбрал книгу в твердом переплете «Мертвая голова» и  передал Гейбу.
– Помнишь Орсона Монкриффа? Он удавил свою жену электрическим шнуром, когда та угрожала разводом. Это было твое первое дело и мой первый бестселлер. За него я получил премию Эдгара По.
Он взял другую книгу: «Небольшое дело об убийстве».
– А Китти Мак-Фэддон, медсестра, которая отравила четверых престарелых пациентов?
Появилась третья книга со знакомой рыжеволосой красавицей на обложке.
– Конечно, ты же помнишь Рокси Вэйн. Не знаешь только то, что я скопировал ее со своей первой жены. Ну и сука же была она! И взяла у меня кругленькую сумму при разводе.
Писатель подошел к концу полки и вынул последнюю книгу.
– И наконец, Блайт Пруст. Блондинка, красивые ноги и сногсшибательное тело. Моя вторая жена стала ее прообразом. Сейчас она тоже бывшая миссис  Хелфрих. Раскрою тайну, – сказал он, будто передавая Гейбу конфиденциальную информацию. – Она не натуральная блондинка и с телом в форме песочных часов: силиконовые импланты, за которые платил я.
– Блайт не убивала мужа, – возразил детектив.
– Какое это имеет значение. Смерть Эйнсли Пруста всего лишь незначительная деталь в сюжете. Причина написания этой книги заключалась в том, чтобы убить тебя. Только не понимаю, как ты снова появился. До сего момента мои герои никогда не начинали жить самостоятельно. Клянусь, что Конан Дойль никогда не сталкивался с подобной проблемой. Полагаю, что это именно моя вина твоего возвращения. Я бы так и оставил твое убийство нераскрытым.
– Зачем тогда так поступил?
– Потому что всегда думал, что ты немного самоуверенный. Вся эта шумиха вокруг того, что ты величайший сыщик в мире. Я посчитал, что убийца мигом собьет с тебя спесь.
– Несколько минут назад ты вообразил себя Богом, и у тебя хватает смелости назвать меня самоуверенным? Что ж, мистер Всезнайка с конским хвостом, в майке, рабочей робе и ужасной обуви, что собираешься делать теперь?
 – Наверное, заставлю сержанта Стэнвик раскрыть твое убийство. Возможно, это единственный способ помириться с тобой.
*   *   *
По приказу Клэя Хелфриха два здоровенных охранника проводили Гейба Донлеви назад в тюрьму и заперли в камере мужского блока. Там его держали под замком, в то время как писатель работал над рукописью, в которой сержант Кендалл Стэнвик со своим молодым напарником раскрывали самое старое дело в истории города.
Прошло два дня, в течение которых Гейб Донлеви метался по камере как зверь, посаженный в клетку. На стене висел телевизор, но он не знал, как им пользоваться, да, возможно, ему не стало бы интересно его смотреть.
«Если мне придется остаться здесь дольше, то я сойду с ума».
Он услышал, как в замок вставили ключ, и минуту спустя дверь камеры открылась с ужасающим лязгом.
– Донлеви, – крикнул тюремщик, – к тебе посетитель.
– Правда? Кто знает, что я здесь?
– Твоя жена. Она пришла по супружескому посещению.
Тюремщик провел Гейба в маленькую комнату с двуспальной кроватью, унитазом и раковиной. На постели сидела сержант Стэнвик.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, когда дверь за ним захлопнули.
– Устала ждать в машине, – пошутила она. – Мне пришлось сказать, что я ваша жена. Это был единственный способ попасть сюда.
– То есть «супружеского визита» не будет?
– Придержите обаяние мачо, детектив. У меня к нему иммунитет. Вы поговорили с Блайт Пруст? Она дала необходимую информацию?
– Нет, но теперь я знаю, кто убил меня.
– Кто же?
– Ты не поверишь.
– Попытаюсь.
Он стал рассказывать о встрече с Клэем Хелфрихом и о всем, что тот поведал.
– Значит, кроме самого писателя, мы все выдуманные персонажи? Мы герои в его книгах?
– Я же сказал, что ты мне не поверишь.
По грубому лицу сержанта медленно расплылась зловещая улыбка.
– Понимаю. Какое-то время я догадывалась, что это был Клэй Хелфрих.
– Правда?
– Вы недооценили меня, потому что я женщина, но я еще и неплохой детектив.
Гейб нахмурился, верить ей или нет. Это лишь слова, что она знала о Клэе Хелфрихе.
– Он рассказал вам о том, что Рокси Вэйн и Блайт Пруст были списаны с его бывших двух жен, но слишком сомневаюсь, что он упомянул вторую.
– Не припомню.
– Я так не думаю. Он никогда этого не делает. Мужчины не переносят удар по своему эго, когда женщина бросает его ради другой женщины.
– То есть?..
– Да, Дженнифер, моя партнерша, была несчастной женой номер два. Ее фотография у меня на столе. Она красивая женщина, как и бывшие жены Хелфриха. Он, будучи человеком мстительным, сознательно создал меня как нелепый стереотип мужеподобной лезбиянки, чтобы та отвалила от него. Следовательно, я ношу короткую стрижку, мужскую одежду, имею мужскую внешность и традиционно мужскую работу.
Чувствуя себя неудобно от того, куда приведет разговор, Гейб сменил тему.
– Скажи, сержант, что нам делать с этим парнем? Ты не арестуешь его из-за отсутствия ДНК, которое можно представить присяжным.
– Мне не нужно, чтобы Клэй сел в тюрьму. Помнишь, что смертных приговоров больше нет? Пока он жив, он может убить любого из нас – Блайт Пруст, Рокси Вэйн, Дженнифер, вас и меня. А если снова вас убьет, то на этот раз будьте уверены, что останетесь мертвым.
– И что ты предлагаешь?
– Мы его убьем.
– Как это сделать?
– Нужно достать компьютер, тот, который у него в кабинете, – ответила Кендалл.
– Зачем?
– Мы напишем окончание его последней книги прежде, чем это сделает он.
– А почему тебе нельзя воспользоваться своим?
– Потому что на его жестком диске есть файл.
– Что?
– Забудьте. Нет времени объяснять вам. Нужно, чтобы вы проникли внутрь его дома на Ист-Хэмптон.
– И как это сделать? Не думаешь ли ты, что охрана позволит нам выбраться из тюрьмы?
Кендалл сунула руку в сумку и вынула из косметички иглу для подкожных инъекций.
– Это подействует на них.
Едва охранники были обезврежены, Гейб провел Кендалл к двери с надписью: «Посторонним вход воспрещен».
– Нам повезло, – прошептал Гейб и повернул ручку, – дверь не заперта.
– Конечно, он все еще думает, что вы в камере, а я вернулась в полицейский участок раскрывать ваше убийство.
Призрак тихо открыл дверь, боясь, что писатель мог сидеть за столом. Он успокоился, когда увидел автора спящим в шезлонге на балконе. Гейб быстро пересек комнату, отключил ноутбук и поспешил назад.
– Вот он, – сказал он и передал сообщнице.
– Идемте туда, где Хелфрих нас не найдет.
Они нырнули в кладовку, которая дала им необходимое уединение. Однако там не было розетки. Несмотря на неудачу, Кендалл плюхнулась на пол, открыла ноутбук, нашла нужный файл и начала печатать.
– Эта шутка работает без электричества?
– В ней есть батарея.
– И как же ты собираешься убить его?
– Тс! Не мешайте. Мне нужно закончить это, а батарея рассчитана лишь на два часа. Кроме того, Хелфрих может проснуться и кинется нас искать.
Оставалось всего несколько минут, и детектив закончила последнюю главу книги. Чтобы не дать Клэю возможности пересмотреть концовку, она выгрузила себе полную версию облачного объектного хранилища Amazon и удалила с жесткого диска вордовский файл.
– Здесь он никогда не найдет, – довольно сообщила она.
*   *   *
Кендалл Стэнвик и Дженнифер Хелфрих вошли в зал прощаний похоронного бюро. Пройдя мимо гроба, они сели рядом с бывшими женами Клэя Хелфриха. В отличие от вымышленного детектива, названного ее именем, Кендалл Стэнвик сидела живой и невредимой. Она, успешная писательница исторических романов, была такой же женственной и красивой, как женщины, которыми так восторгался Клэй и Гейб Донлеви.
– Инфаркт? – спросила Дженнифер. – Вот уж не думала, что у этой сволочи есть сердце.
– Если честно, то не понимаю, зачем я здесь, – заявила первая жена писателя. – Между нами, я ненавидела его и рада, что он умер.
– Не скажу, что буду о нем скучать, – произнесла третья жена писателя.
– Посмотрим, – сказала Дженнифер. – Единственные люди, которые будут сожалеть о нем, – его поклонники.
– Не слишком уверена в этом, – добавила третья жена. – Читатели не были в восторге, когда он убил своего самого популярного героя.
– Такой уж Клэй, – засмеялась Дженнифер. – Ну и дурак! Он создал величайшего сыщика в мире, а затем рискнул его карьерой и убил, чтобы досадить мне.
В отличие от бывших жен Кендалл не высказала своего мнения об умершем авторе. Вместо этого она сдерживала улыбку, зная, что где-то в кибер-мире Клэй Хелфрих оказался в камере смертников тюрьмы «Метрополитен» в 1948 году, ожидая казни за убийство детектива Габриэля Донлеви.
Пока бывшие жены продолжали обсуждать человека, за которым были замужем, Кендалл поднялась и подошла к гробу.
– Ты куда? – спросила Дженнифер.
– Отдать дань уважения.
В ее глазах не было слез, когда она опустила взор на лицо на не очень дорогого ушедшего. Она ненавидела его столь же сильно, как и прежние жены. Притворившись скорбящей, она сунула руку в сумочку и вынула салфетку вытереть сухие глаза. Внутри ткани находилась крошечная флешка. Она, незаметно для присутствующих, сунула ее в карман Клею. В ней содержалась последняя рукопись, которую написала, – не исторический роман, а загадочное убийство, в котором сержант Стэнвик и Гейб Донлеви были героями, а Клэй Хелфрих и убийцей и жертвой.
«Я хочу, чтобы ты унес это с собой, – подумала она. – И пусть она покоится с тобой целую вечность».
Довольная своим мщением, она вернулась к подруге.
– Ты права: он был дураком, – сказала она и взяла Дженнифер за руку.
И все же ей пришлось отдать покойному должное: он создал величайшего сыщика в мире. Однако это был не Гейб Донлеви, это была сержант Кендалл Стэнвик, которая с ее помощью не только раскрыла старое дело в истории города, но сумела победить Клэя Хелфриха в его собственной игре.

Окт. 2018 г.
 
 
 
 
 

© Copyright: Николай Георгиевич Глушенков, 2018

Регистрационный номер №0430649

от 10 ноября 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0430649 выдан для произведения:
Автор: Мари Уинтерз Хэйсен
(из сборника «Старые байки матушки Уинтерз»)
World's Greatest Detective

Когда машина «Нэш 600 купе» 1942 года Гейба Донлеви выскочила на подъездную дорожку дома Прустов, в толпе офицеров правоохранительных органов, находившихся на месте преступления, воцарилась тишина, и полицейские с уважением расступились.
– Где тело? – спросил Донлеви копа, стоящего в дверях дома.
– Наверху, в спальне,  первая дверь справа.
Молодой полицейский не предупредил маститого сыщика о жуткой сцене, которая его ожидала. Да и не надо. Гейб за свою службу насмотрелся на окровавленные тела, изуродованные трупы, обожженные и прочие, отделенные от туловища части человеческого тела. Его вовсе не беспокоили брызги крови и кусочки мозгов на стенах хозяйской спальни Прустов.
С обычной ловкостью Донлеви приподнял окровавленную простынь, которой кто-то накрыл жертву, и быстро осмотрел труп. Не надо было выслушивать пояснения патологоанатома, любому идиоту было понятно, что это убийство: мужчину застрелили. Пуля вошла в щеку чуть ниже правого глаза и вышла в задней части головы.
– Кто нашел тело?
– Жена, сэр, – ответил один из сотрудников, снимающий отпечатки пальцев. – Она внизу на кухне, если хотите поговорить с ней.
– Ты же знаешь, что захочу, – засмеялся детектив. – Возможно, она одна из тех, кто выбил ему мозги.
Гейб прошел на кухню и увидел сидящую за столом Блайт Пруст, которая спокойно пила кофе. Ему понравилась та, которую он увидел: светлые волосы, уложенные в стиле знаменитой Бетти Грейбл, которые спадали к сладострастному торсу и длинным стройным ногам в нейлоновых чулках.
«Вот это да!» – подумал он.
Детектив считал себя знатоком женщин. Как и у кинозвезды Роберта Митчема, у него имелся отличный послужной список таких красавиц. Как матрос, у которого в каждом порту была девушка, Донлеви покупался на любую женщину во время очередного расследования убийства, но слабо верил в то, что сексуальная блондинка на кухне станет его следующим трофеем.
– Вы жена? – спросил он.
– Нет, вдова, – ответила Блайт и потянулась за сигаретой. – Есть огонек, ищейка?
«Леди. Хороший знак того, что она не убийца. Если бы она укокошила своего старика, то пустила бы слезу и устроила сцену».
Гейб сунул руку в карман за спичками. Затем, после того как поднес огонь к сигарете, придвинул стул и сел напротив.
– Расскажите, что вам известно об убийстве мужа.
– Здесь? Разве вы не заберете меня в участок для допроса?
Детектив почти собрался ответить, как вдруг почувствовал острую, пронизывающую боль в спине. Минуту спустя его голова упала на стол.
*   *   *
Первым, что увидел Гейб Донлеви, когда открыл глаза, было женское лицо. Фактически оно было единственным перед ним. Всё вокруг находилось в тумане.
«Нужно сходить к доктору, – подумал сыщик. – Тяжелый случай резкого сужения поля зрения».
Когда черты лица прояснились, он понял, что это одна и та же женщина, смотревшая на него минуту назад. Фактически сейчас он не был уверен в том, кто это: мужчина или женщина. Это бесформенное мужеподобное существо не оказалось пышной блондинкой. Брюнетка, с волосами немного длиннее, чем у него, бесспорно, внешностью была грубее Блайт Пруст. Через облегавшую рубашку виднелись бретельки лифчика, что говорило о половой принадлежности.
Несмотря на нарушенное зрение, он понимал, что больше не сидит на кухне Прустов.
«Похоже… да, я нахожусь в полицейском участке».
Потихонечку его зрение вернулось. Он увидел, что какая-то мужеподобная с избыточным весом особа сидела за письменным столом, на углу которого стояла фотография двух женщин, одна из которых была присутствующая дама, а другая ошеломляющая красавица, державшая на коленке ребенка.
«Эта парочка так прижалась друг к другу, – подумал он, а затем сделал вывод о их взаимоотношениях. – Боже, да они…»
Если кровь и человеческие внутренности не вызывали отвращения у сыщика, выходца из среднего класса, то ему были непривычны у всех на виду подобные отношения. В конце концов, он был продуктом сороковых годов.
Раздался стук в дверь, через секунду вошел молодой полицейский.
– Доброе утро, сержант Стэнвик, – бодро произнес он.
Это стало еще одним шоком для Гейба: в полиции служила женщина, да еще с воинским званием! Молодой полицейский заглянул в открытую папку на столе и хихикнул.
– Должна бы знать, – засмеялся он, – в свой первый день ломаешь голову над «висяком» и собираешься раскрыть давнишнюю городскую тайну. Тебе действительно понравится эта сложная задача. И ты надеешься, что если разгадаешь убийство Донлеви, то прямиком станешь капитаном?
От вопроса офицера по спине Гейба побежали мурашки. Он наклонился и посмотрел на фотографии с места преступления. За кухонным столом дома Прустов лицом вниз сидел мужчина. На втором фото, сделанном сбоку, четко было видно лицо: это был Гейб Донлеви.
«Господи, Всемогущий! Я же мертв!»
Резкое сужение зрения полностью исчезло, когда он осознал увиденное. Его мозг атаковали изображения, которые он не мог постигнуть. Однако одно стало ясно: ни один из присутствующих в кабинете не видел и не слышал его.
«Должно быть, я призрак».
Когда покойный сыщик смирился со своим новым состоянием, молодой офицер приступил к своим обязанностям, оставив сержанта Стэнвик одну в кабинете. Она сразу же обратилась к изучению лежащего перед ней дела.
– Какой позор, – едва слышным голосом проговорила она. – Вы, возможно, и величайший сыщик в этом городе, а дело так и не раскрыли.
«В городе? Да я величайший сыщик в мире! И у меня никогда не было случая, которого бы не раскрыл. Черт возьми, камера смертников тюрьмы «Метрополитен» заполнена убийцами, которых я отправил за решетку».
– Теперь, конечно, могу воспользоваться вашей помощью, – засмеялась она.
Донлеви почувствовал странное покалывание в ступнях, похожее на то, когда его кровообращение временно приостановилось. Это ощущение быстро распространилось на ноги, туловище и, наконец, на руки и голову.
– Ни хрена себе! – вскрикнула Кендалл Стэнвик, когда увидела перед собой призрак.
– Ты меня видишь? – спросил Гейб.
Сержант, потеряв дар речи, кивнула в ответ.
– Ты, вероятно, можешь меня и слышать.
 Еще один кивок.
– К-кто вы?
– Не узнаешь? Моя фотография перед тобой. Я величайший детектив в мире. Полагаю, я здесь, чтобы раскрыть свое убийство.
Кендалл закрыла глаза и сделала глубокий вздох.
– Ты плохо выглядишь, сержант. Может, закуришь?
– Даже если бы курила, то не смогла бы сделать это в здании.
– Почему? Ведь это же полицейский участок.
– Правильно, но в общественных местах не курят.
– С какого времени?
– Вы представляете, какой сегодня день?
– Вторник?
– День, а не день недели.
– 13 июня 1948 года.
Кендалл взглянула в папку. В соответствии с отчетом Гейба Донлеви убили 13 июня 1948 года.
– Семьдесят лет назад.
– Странно! Не думаешь ли ты, что я знаю…
Неожиданно в маленьком кабинете без окон некоторые предметы стали выглядеть чуждыми его миру.
«Эта штука с подсвеченными кнопками телефон?»
– Многое изменилось с момента вашей гибели, – заявила сержант.
Теперь настала очередь Гейба замолчать и кивнуть.
– Раз вы уж здесь, а я не сошла с ума, воспользуюсь вашей помощью.
– Конечно, чем могу помочь?
– Скажите, кто вас убил, и я найду необходимые доказательства, чтобы закрыть дело.
– Черт возьми, женщина! Откуда я знаю, кто меня убил? Мне стреляли в спину. Прости, я не хотел срываться. Позволь взглянуть в эту папку. Может, что-то осенит меня.
Когда Гейб уселся в кресло для посетителей, читая старые полицейские отчеты и показания свидетелей, в кабинет Кендалл входили и выходили из него какие-то люди, не подозревающие о присутствии призрака.
– По-моему, вас никто не видит и  не слышит? – спросила сержант.
– Понятия не имею. Минуту назад я сидел за столом напротив великолепной дамы, а в следующий момент я смотрю на тебя.
Если это была колкость в отношении сержанта, то Стэнвик предпочла не обращать внимания.
Закончив читать, Гейб отложил папку в сторону и сообщил:
– Кто бы не стрелял в меня, он должен был присутствовать в доме в ту ночь. Возможно, тот, кто убил и Эйнсли Пруста.
– То же думали и следователи, но по баллистической экспертизе пуля, вынутая из вас, отличалась от той, которой застрелили Эйнсли.
– Напротив меня сидела Блайт Пруст. Она, должно быть, что-то видела или слышала. Ее допросили?
– Да, но она не пошла на сотрудничество. Ее больше интересовало спасение собственной задницы, а не помощь полиции.
– То есть?
– Ее арестовали за убийство мужа, – пояснила Кендалл.
– Да ты шутишь! Это же ложное обвинение, она не виновата.
– Присяжные в это не поверили.
– Только не говори, что женщину осудили.
– Какая разница, детектив. Не думаете ли вы, что красивая дама с длинными, стройными ногами не смогла бы совершить убийство? Поверьте мне, вы недооцениваете женщин.
Гейб сделал недовольный жест.
– Нет, не думаю. Я знаю, что женщины способны на убийство. Ведь я арестовал Рокси Вэйн.
Красивая рыжеволосая Рокси Вэйн, когда-то голливудская старлетка, убила в 1944 году своего богатого изменщика-бойфренда из-за ревности. Хотя сыщик верил, что в то время был влюблен в нее, Донлеви отбросил в сторону свои чувства и исполнил долг. Он, будучи человеком взрослым, пустил слезу, когда услышал смертный приговор.
– Блайт Пруст совсем другое дело, – произнес он скорее себе, чем Кендалл. – Она невиновна и не заслужила электрического стула.
– Не беспокойтесь. Ее не казнили. Штат отклонил смертную казнь еще в семидесятых.
– Значит, больше нет смертных приговоров? А что же с убийцами, которых я посадил?
– Их приговоры заменили пожизненным заключением без права досрочного освобождения.
Гейб быстро подсчитал в уме.
– Тогда Блайт не было еще и двадцати. Сейчас ей было бы девяносто. Она, может быть, жива.
– Сомневаюсь, но дайте-ка я посмотрю отчеты.
Кендалл открыла портфель и вынула ноутбук.
– А это что за штука? – спросил Донлеви.
– Ах, компьютер! В 1948 году их не было. Это как телевизор. Вам он не поможет. Телевидения не было в Америке столь популярно до пятидесятых. У меня нет времени объяснять, как он работает, и, честно, я сама не понимаю, но могу иметь доступ к данным государственной системы исправительных учреждений.
– Данным чего?
– Базе данных. Это современный метод компьютеризировать отчеты и файлы. Вот, Блайт Пруст. Нам повезло: она еще жива. Будем надеяться, что у нее нет болезни Альцгеймера.
– Аль… чего?
– Не имеет значения.
*   *   *
Как только Донлеви вышел из кабинета сержанта Стэнвик, он почувствовал себя Дикарем Джоном из книги Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». Его удивляло все, что видит. Эти знакомые вещи: дома, машины, самолеты, радио, телефон кардинально изменились за последние семьдесят лет. И он был не в восторге от того, что их еще не изобрели, например, айпэды и ноутбуки на момент его смерти.
Когда они ехали на «Шевроле-Каприс» без опознавательных знаков, Кендалл старалась объяснить пассажиру события, которые произошли со дня его смерти, начиная с полета на Луну в 1969 году. Она вкратце рассказала о войнах в Корее, Вьетнаме, в Персидском заливе, Афганистане и Ираке. Затем она упомянула о нескольких президентах: Джоне Кеннеди и покушении на него, Ричарде Никсоне и Уотергейтском скандале, приведшим его к отставке, и Бараке Обаме, первом президенте афроамериканце.
– А кто сейчас президент? Дама? –  засмеялся Гейб.
Кендалл, будучи демократом, выразила свое отвращение и ответила:
– Америке, должно быть, повезло!
– А как насчет полицейской службы? Этот компьютер облегчает работу в кабинете?
– Конечно. Нам больше не нужно вручную заниматься поисками отпечатков пальцев и сравнивать с картотекой. Теперь есть автоматизированная система идентификации отпечатков. Конечно, самое большое достижение, возможно, и в истории правоохранительных органов – открытие ДНК.
– А это что такое?
– Это…
Кендалл не знала, как объяснить допотопному призраку то, что и сама не вполне понимала.
– Это вещь, присущая только одному человеку, как отпечатки пальцев. По тесту ДНК можно определить, чьи телесные жидкости оставлены на месте преступления. Он помогает идентифицировать жертву. В 2012 году в Англии обнаружили кости, по ДНК смогли установить, что они принадлежали Ричарду III, который погиб в сражении в 1485 году.
– Похоже на полезный инструмент, чтобы посадить в тюрьму виновного мужчину или женщину.
– Также помогает людям выбраться оттуда.
– Что?
– Было много случаев, когда ошибочно приговоренных позднее признавали невиновными.
– И выпустили, кого я раньше арестовал? – спросил Гейб, и лицо его побледнело при мысли о том, что совершил ошибку.
– Не знаю.
– Я так думаю: когда я отправлял кого-то в тюрьму, тот там так и оставался. Говоря о том, что теперь нет смертной казни, не стала ли тюрьма «Метрополитен» слишком переполненной?
– «Метрополитен»? Ее закрыли почти тридцать лет назад. Государство построило в Сомервилле современное исправительное учреждение. Это тюрьма, где предлагают образовательные программы, супружеские встречи, освобождение из-под стражи на время выполнения работ для совершивших ненасильственные преступления. Она далеко отличается от тюрем вашего времени, но, тем не менее, это все-таки тюрьма: замки на дверях, решетки на окнах и электрическая проволока по периметру территории.
Оставшиеся десять минут поездки и водитель и пассажир молчали. Кендалл пыталась заговорить, но Гейб с трудом старался переварить все услышанное, чтобы задать вопросы.
– Вот и приехали, – сообщила сержант Стэнвик, когда они очутились в пункте назначения.
Поле проверки охраной детектив прямиком отправилась в администрацию тюрьмы, а следом за ней невидимое привидение Гейба Донлеви.
– Я пришла увидеть заключенную 132776, Блайт Пруст, – сказала она охраннику за столом.
– Прочтите, сержант Стэнвик, – произнес он, возвращая ее жетон. – Все посещения должны быть письменно одобрены начальником.
– Вы не понимаете. Заключенная может иметь необходимую информацию для решения дела, связанного с убийством высокопоставленного полицейского семьдесят лет назад.
– Мне все равно, даже если она помогла раскрыть покушение на Кеннеди. Вы не поговорите  ней до тех пор, пока согласия не даст начальник.
– Позвольте встретиться с ним.
– Нужно предварительно записаться на прием.
– Да ладно! Неужели нельзя снять трубку и сказать, что мне нужно поговорить с ним?
Охранник передал сержанту визитную карточку.
– Вот его номер. Звоните и назначайте встречу.
Выйдя из тюрьмы, Кендалл вынула мобильник и позвонила по номеру на карточке. Секретарь ответила, что ближайшая встреча возможна только через три дня.
– Придется возвращаться, – сказала она со вздохом.
– Посиди-ка в машине, – сказал Гейб. – Я все улажу.
– Что вы собираетесь делать?
– Они же не видят меня? Я могу пройти мимо охраны, и она не будет даже знать. Как только я окажусь внутри, много труда не составит, чтобы найти Блайт Пруст. Как думаешь, здесь много девяностолетних женщин-заключенных?
– Но только я могу видеть и слышать. Даже если вы и найдете миссис Пруст, то как сможете допросить?
– Не знаю. Может, есть способ, чтобы я стал видимым для нее.
– Ладно, будьте осторожны, – предупредила Кендалл.
– Осторожным в чем? – засмеялся он. – Я же мертв.
*   *   *
Как и предполагал Донлеви, он смог пройти незамеченным в женский блок. В отличие от мужского отделения многие камеры оказались пустыми. Гейб прошел мимо пяти, прежде чем найти занятую. Что-то показалось сильно знакомым в старой женщине в тюремной робе, которая сидела на койке и читала книгу.
«Клянусь, что где-то раньше ее видел».
Мимо прошли две заключенные, немного моложе первой, и еще больше ослабили его чувство дежавю. Когда он осмотрел четвертую камеру, вопрос о личности женщины отпал.
– Рокси Вэйн! – громко крикнул он.
Рыжеволосая искусительница подняла голову и взглянула ему в глаза.
– Какого черта ты здесь делаешь? – спросила она.
Детектива не удивило, что она смогла увидеть и услышать его, так же и то, что она не постарела с момента, когда в 1944 году из зала суда ее отправили в камеру смертников  тюрьмы «Метрополитен».
– Вот ты где, – закричал на призрак мускулистый охранник.
Вскоре к нему присоединился второй здоровенный качок, и двое подхватили бывшего детектива.
– Что вы делаете? Отпустите меня, – закричал Гейб.
– Успокойся. Пойдешь с нами, – настаивал самый крупный из охранников.
– Куда вы меня ведете?
– ОН хочет тебя видеть.
– А кто это «он», начальник?
– Замолчи и шагай.
Один из тюремщиков открыл дверь, на которой было написано: «Не входить. Посторонним вход воспрещен», и два мускулистых мужчины толкнули детектива через порог в просторный домашний кабинет особняка Ист-Хэмптон. Гейб, ошибочно полагая, что все еще находился в тюрьме, одобрительно присвистнул от увиденной обстановки.
– Шикарный кабинет для тюрьмы, – подумал он. – Бьюсь об заклад, что налогоплательщики не знают о его существовании.
– Это не общественное здание, а мой дом.
Донлеви с испугом повернулся на голос.
– Кто это?
Гейб увидел, как через стеклянные двери, ведущие из балкона с видом на Атлантический океан, вошел мужчина.
– Вы начальник?
– Вряд ли.
Мужчина был явно продуктом другого времени. Его волосы с проседью на висках были длинными и завязаны хвостом сзади. На нем сидели джинсы от Гуччи стоимостью 1200 долларов, которые детектив посчитал бы «рабочей одежкой». Вместо рубашки на нем сидела футболка темно-синего цвета с логотипом команды «Янки» на груди.
«А что это у него на ногах?»
– Если ты не начальник, тогда кто?
– Меня зовут Клэй Хелфрих, но для тебя я Бог.
– Ты что, комик?
– Нет, писатель. Написал шестьдесят семь книг, каждая из которых стала бестселлером.
Гейба это не впечатлило.
– Не такой уж я читатель.
– Знаю. На самом деле мне известно о тебе все. Видишь ли, я создал тебя.
– Создал?
– Ты появлялся в моем воображении, – ответил Клэй. – У Агаты Кристи был Эркюль Пуаро, у Дэшила Хэммета Сэм Спейд, у Раймонда Чендлера Филипп Марлоу, у Джеймса Пэттерсона Алекс Кросс, а у меня ты. Так было три года назад. После шестидесяти шести детективов с Гейбом Донлеви я решил, что настало время перемен. Хватит чернухи, дорогу новому!
Автор засмеялся над собственным каламбуром, но Гейб не почувствовал никакого юмора в его словах.
– Я решил сменить тему, – продолжал Клэй, – и переместил сюжеты и обстановку из сороковых в настоящее время. Я создал новую ищейку: сержанта Кендалл Стэнвик.
– Значит она не настоящая, да?
– Не веришь?
Клэй подошел к книжному шкафу из  красного дерева, выбрал книгу в твердом переплете «Мертвая голова» и  передал Гейбу.
– Помнишь Орсона Монкриффа? Он удавил свою жену электрическим шнуром, когда та угрожала разводом. Это было твое первое дело и мой первый бестселлер. За него я получил премию Эдгара По.
Он взял другую книгу: «Небольшое дело об убийстве».
– А Китти Мак-Фэддон, медсестра, которая отравила четверых престарелых пациентов?
Появилась третья книга со знакомой рыжеволосой красавицей на обложке.
– Конечно, ты же помнишь Рокси Вэйн. Не знаешь только то, что я скопировал ее со своей первой жены. Ну и сука же была она! И взяла у меня кругленькую сумму при разводе.
Писатель подошел к концу полки и вынул последнюю книгу.
– И наконец, Блайт Пруст. Блондинка, красивые ноги и сногсшибательное тело. Моя вторая жена стала ее прообразом. Сейчас она тоже бывшая миссис  Хелфрих. Раскрою тайну, – сказал он, будто передавая Гейбу конфиденциальную информацию. – Она не натуральная блондинка и с телом в форме песочных часов: силиконовые импланты, за которые платил я.
– Блайт не убивала мужа, – возразил детектив.
– Какое это имеет значение. Смерть Эйнсли Пруста всего лишь незначительная деталь в сюжете. Причина написания этой книги заключалась в том, чтобы убить тебя. Только не понимаю, как ты снова появился. До сего момента мои герои никогда не начинали жить самостоятельно. Клянусь, что Конан Дойль никогда не сталкивался с подобной проблемой. Полагаю, что это именно моя вина твоего возвращения. Я бы так и оставил твое убийство нераскрытым.
– Зачем тогда так поступил?
– Потому что всегда думал, что ты немного самоуверенный. Вся эта шумиха вокруг того, что ты величайший сыщик в мире. Я посчитал, что убийца мигом собьет с тебя спесь.
– Несколько минут назад ты вообразил себя Богом, и у тебя хватает смелости назвать меня самоуверенным? Что ж, мистер Всезнайка с конским хвостом, в майке, рабочей робе и ужасной обуви, что собираешься делать теперь?
 – Наверное, заставлю сержанта Стэнвик раскрыть твое убийство. Возможно, это единственный способ помириться с тобой.
*   *   *
По приказу Клэя Хелфриха два здоровенных охранника проводили Гейба Донлеви назад в тюрьму и заперли в камере мужского блока. Там его держали под замком, в то время как писатель работал над рукописью, в которой сержант Кендалл Стэнвик со своим молодым напарником раскрывали самое старое дело в истории города.
Прошло два дня, в течение которых Гейб Донлеви метался по камере как зверь, посаженный в клетку. На стене висел телевизор, но он не знал, как им пользоваться, да, возможно, ему не стало бы интересно его смотреть.
«Если мне придется остаться здесь дольше, то я сойду с ума».
Он услышал, как в замок вставили ключ, и минуту спустя дверь камеры открылась с ужасающим лязгом.
– Донлеви, – крикнул тюремщик, – к тебе посетитель.
– Правда? Кто знает, что я здесь?
– Твоя жена. Она пришла по супружескому посещению.
Тюремщик провел Гейба в маленькую комнату с двуспальной кроватью, унитазом и раковиной. На постели сидела сержант Стэнвик.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, когда дверь за ним захлопнули.
– Устала ждать в машине, – пошутила она. – Мне пришлось сказать, что я ваша жена. Это был единственный способ попасть сюда.
– То есть «супружеского визита» не будет?
– Придержите обаяние мачо, детектив. У меня к нему иммунитет. Вы поговорили с Блайт Пруст? Она дала необходимую информацию?
– Нет, но теперь я знаю, кто убил меня.
– Кто же?
– Ты не поверишь.
– Попытаюсь.
Он стал рассказывать о встрече с Клэем Хелфрихом и о всем, что тот поведал.
– Значит, кроме самого писателя, мы все выдуманные персонажи? Мы герои в его книгах?
– Я же сказал, что ты мне не поверишь.
По грубому лицу сержанта медленно расплылась зловещая улыбка.
– Понимаю. Какое-то время я догадывалась, что это был Клэй Хелфрих.
– Правда?
– Вы недооценили меня, потому что я женщина, но я еще и неплохой детектив.
Гейб нахмурился, верить ей или нет. Это лишь слова, что она знала о Клэе Хелфрихе.
– Он рассказал вам о том, что Рокси Вэйн и Блайт Пруст были списаны с его бывших двух жен, но слишком сомневаюсь, что он упомянул вторую.
– Не припомню.
– Я так не думаю. Он никогда этого не делает. Мужчины не переносят удар по своему эго, когда женщина бросает его ради другой женщины.
– То есть?..
– Да, Дженнифер, моя партнерша, была несчастной женой номер два. Ее фотография у меня на столе. Она красивая женщина, как и бывшие жены Хелфриха. Он, будучи человеком мстительным, сознательно создал меня как нелепый стереотип мужеподобной лезбиянки, чтобы та отвалила от него. Следовательно, я ношу короткую стрижку, мужскую одежду, имею мужскую внешность и традиционно мужскую работу.
Чувствуя себя неудобно от того, куда приведет разговор, Гейб сменил тему.
– Скажи, сержант, что нам делать с этим парнем? Ты не арестуешь его из-за отсутствия ДНК, которое можно представить присяжным.
– Мне не нужно, чтобы Клэй сел в тюрьму. Помнишь, что смертных приговоров больше нет? Пока он жив, он может убить любого из нас – Блайт Пруст, Рокси Вэйн, Дженнифер, вас и меня. А если снова вас убьет, то на этот раз будьте уверены, что останетесь мертвым.
– И что ты предлагаешь?
– Мы его убьем.
– Как это сделать?
– Нужно достать компьютер, тот, который у него в кабинете, – ответила Кендалл.
– Зачем?
– Мы напишем окончание его последней книги прежде, чем это сделает он.
– А почему тебе нельзя воспользоваться своим?
– Потому что на его жестком диске есть файл.
– Что?
– Забудьте. Нет времени объяснять вам. Нужно, чтобы вы проникли внутрь его дома на Ист-Хэмптон.
– И как это сделать? Не думаешь ли ты, что охрана позволит нам выбраться из тюрьмы?
Кендалл сунула руку в сумку и вынула из косметички иглу для подкожных инъекций.
– Это подействует на них.
Едва охранники были обезврежены, Гейб провел Кендалл к двери с надписью: «Посторонним вход воспрещен».
– Нам повезло, – прошептал Гейб и повернул ручку, – дверь не заперта.
– Конечно, он все еще думает, что вы в камере, а я вернулась в полицейский участок раскрывать ваше убийство.
Призрак тихо открыл дверь, боясь, что писатель мог сидеть за столом. Он успокоился, когда увидел автора спящим в шезлонге на балконе. Гейб быстро пересек комнату, отключил ноутбук и поспешил назад.
– Вот он, – сказал он и передал сообщнице.
– Идемте туда, где Хелфрих нас не найдет.
Они нырнули в кладовку, которая дала им необходимое уединение. Однако там не было розетки. Несмотря на неудачу, Кендалл плюхнулась на пол, открыла ноутбук, нашла нужный файл и начала печатать.
– Эта шутка работает без электричества?
– В ней есть батарея.
– И как же ты собираешься убить его?
– Тс! Не мешайте. Мне нужно закончить это, а батарея рассчитана лишь на два часа. Кроме того, Хелфрих может проснуться и кинется нас искать.
Оставалось всего несколько минут, и детектив закончила последнюю главу книги. Чтобы не дать Клэю возможности пересмотреть концовку, она выгрузила себе полную версию облачного объектного хранилища Amazon и удалила с жесткого диска вордовский файл.
– Здесь он никогда не найдет, – довольно сообщила она.
*   *   *
Кендалл Стэнвик и Дженнифер Хелфрих вошли в зал прощаний похоронного бюро. Пройдя мимо гроба, они сели рядом с бывшими женами Клэя Хелфриха. В отличие от вымышленного детектива, названного ее именем, Кендалл Стэнвик сидела живой и невредимой. Она, успешная писательница исторических романов, была такой же женственной и красивой, как женщины, которыми так восторгался Клэй и Гейб Донлеви.
– Инфаркт? – спросила Дженнифер. – Вот уж не думала, что у этой сволочи есть сердце.
– Если честно, то не понимаю, зачем я здесь, – заявила первая жена писателя. – Между нами, я ненавидела его и рада, что он умер.
– Не скажу, что буду о нем скучать, – произнесла третья жена писателя.
– Посмотрим, – сказала Дженнифер. – Единственные люди, которые будут сожалеть о нем, – его поклонники.
– Не слишком уверена в этом, – добавила третья жена. – Читатели не были в восторге, когда он убил своего самого популярного героя.
– Такой уж Клэй, – засмеялась Дженнифер. – Ну и дурак! Он создал величайшего сыщика в мире, а затем рискнул его карьерой и убил, чтобы досадить мне.
В отличие от бывших жен Кендалл не высказала своего мнения об умершем авторе. Вместо этого она сдерживала улыбку, зная, что где-то в кибер-мире Клэй Хелфрих оказался в камере смертников тюрьмы «Метрополитен» в 1948 году, ожидая казни за убийство детектива Габриэля Донлеви.
Пока бывшие жены продолжали обсуждать человека, за которым были замужем, Кендалл поднялась и подошла к гробу.
– Ты куда? – спросила Дженнифер.
– Отдать дань уважения.
В ее глазах не было слез, когда она опустила взор на лицо на не очень дорогого ушедшего. Она ненавидела его столь же сильно, как и прежние жены. Притворившись скорбящей, она сунула руку в сумочку и вынула салфетку вытереть сухие глаза. Внутри ткани находилась крошечная флешка. Она, незаметно для присутствующих, сунула ее в карман Клею. В ней содержалась последняя рукопись, которую написала, – не исторический роман, а загадочное убийство, в котором сержант Стэнвик и Гейб Донлеви были героями, а Клэй Хелфрих и убийцей и жертвой.
«Я хочу, чтобы ты унес это с собой, – подумала она. – И пусть она покоится с тобой целую вечность».
Довольная своим мщением, она вернулась к подруге.
– Ты права: он был дураком, – сказала она и взяла Дженнифер за руку.
И все же ей пришлось отдать покойному должное: он создал величайшего сыщика в мире. Однако это был не Гейб Донлеви, это была сержант Кендалл Стэнвик, которая с ее помощью не только раскрыла старое дело в истории города, но сумела победить Клэя Хелфриха в его собственной игре.

Окт. 2018 г.
 
 
 
 
 
 
Геронтофобия, или боязнь старости
Обратно в школу
Рейтинг: 0 558 просмотров
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!