Мнимая реальность Глава 2

Виткес сидел за столом, изучая документы. Он потирал подбородок, соглашаясь со своими мыслями и доводами. В кабинет постучали. Вошел охранник.
- Доктор Виткес. К вам детектив из полиции.
- Полиция? – удивился он, отложив бумаги. – Кажется, в этом не было нужды? – Виткес задумался. – Хорошо, пусть зайдет.
Охранник пропустил вперед мужчину, в нелепом сером пиджаке. Для его довольно высокого роста, и широких плеч, пиджак казался, ему тесен. Детектив расстегнул пуговицы на пиджаке, выдохнув. Сквозь тонкую футболку просматривалась его атлетичная фигура.
Виткес поднялся с кресла, обошел стол и протянул руку для пожатия.
- Здравствуйте. Мистер Виткес. 
- Добрый день. – Улыбнулся Виткес. - Вам вероятно уже сказали, что я из полиции?
- Да. Вы, кажется, детектив.
- Рэйн. – Вставил он.
- Рэйн. Детектив Рэйн. – Протянул Виткес.
- Вы позволите, я присяду?
- О, да, конечно. – Кивнул Виткес и сел в кресло. Рэйн приземлился на диване. Виткес несколько минут рассматривал лицо детектива. Кожа была смуглой, с золотистым оттенком. Немного вытянутое лицо, доброе и располагающее. Густые брови, нависали над серо-голубыми выразительными глазами. Курносый нос, тонко очерченные губы. Каштановые короткие волосы небрежно торчали вверх. Недельная щетина скрывала его скулы и шею. – Что-то произошло, раз полиция решила навестить столь отдаленное место?
Рэйн достал из кармана пиджака очки и надел их.
- Это касается того, что произошло ночью.
- Вы говорите о Джоне Диккенсоне? – Виткес изогнул бровь, удивившись тому, что такое и без того, мягкое лицо, приобрело еще больше кротости и приязни. В очках, он был похож на студента-новичка, которому поручили первое ответственное задание.
- О нем. Понимаете, когда коронеры доставляют людей, что погибли, скажем, так, от неестественных причин, они обязаны сообщать нам.
- И вы решаете, было ли это убийство или суицид?
- Мы не решаем. Мы расследуем причины того или иного происшествия.
Виткес выдохнул, поднявшись с места.
- Джон Диккенс страдал неврозом. Вы знаете, что такое невроз? – Он повернулся к окну. Рэйн достал из кармана блокнот и ручку. – От греч. neuron — нерв, -osis — суффикс, обозначающий болезнь. Психогенные, как правило, конфликтогенные, нервно-психические расстройства, заболевания личности, возникающие в результате нарушения особо значимых жизненных отношений человека и проявляющиеся в специфических клинических феноменах при отсутствии психотических явлений. Говоря, обычным языком – на него могло воздействовать то, чего в реальности не существует. Болезнь протекала ровно. Я наблюдал Диккенсона около полугода, и не замечал за ним, каких-либо попыток самоубийства. Но сегодня ночью. Диккенс вел себя предельно странно. Точнее, это началось вечером. Том и Бил, санитары больницы делали обход. По непонятным мне причинам, в палатах началась паника. Пациенты кричали, хотя должны были спать. Все они принимают лекарства, и это было просто невозможно. Как будто их разбудил какой-то ночной кошмар, что заставил вести себя отнюдь беспокойно. В одной из палат, Том обнаружил пациента, Берни Лазури. Он, мягко говоря, выглядел не так как обычно. – Виткес протянул черно-белую фотографию детективу. Рэйн нахмурился.
- Что это?
- Это Берни Лазури. Так он выглядел, когда его нашел Бил.
- Это что шутка? – хмыкнул Рэйн.
Виткес ухмыльнулся, протянув еще одну фотографию.
- Здесь Берни Лазури выглядел до того, как это с ним случилось. – Крупное бледное лицо. Маленькие глубоко посаженые глаза. Широкий нос и тонкие губы. Рэйн долго смотрел фотографии. – Как вы уже заметили, у Берни отсутствует лицо.
- Да, я заметил. Куда же оно делось?
- Мне это тоже интересно.
- Хм, - Рэйн отложил фотографии, - у Берни Лазури тоже был невроз?
- Нет. Лазури страдал эйзоптрофобией[1]
- Эйзопт… - начал Рэйн.
- …эйзоптрофобией. Лазури боялся зеркал.
- О. Но. В любом случае. Мы не занимаемся подобными  эпизодами. Скорее, это работа БАИ.[2]
Виткес улыбнулся, снова сев в кресло. Он приложил пепельные волосы. 
- Спустя полтора часа, когда пациенты успокоились, Том попросил спуститься меня, мотивируя это тем, что Бил, обеспокоен одним из наших больных. – Виткес сложил пальцы в замок, уперев локти на стол. – Когда я вошел в палату Джона Диккенсона, то увидел его, сидящим на полу. Мы делали ему перевязку. Я кое-что упустил. Когда поднялась паника, Джон поранил себя. Он, как бы выразиться. Пытался выбраться, царапая дверь ногтями. Ну, вы же понимаете, что стеклянную дверь невозможно таким способом устранить. – Он улыбнулся. – Итак. Джон сидел на полу, раскачивался и что-то бормотал себе под нос. Я спросил его, что случилось. Но, Джон не реагировал на мои вопросы. Он лишь повторял одно и то же предложение.
- Какое?
- «Неправильно. Неправильно срослись его кости».
Рэйн изогнул брови. После сделал запись в блокноте.
- Интересно.
- Интересное, было впереди. – Ухмыльнулся Виткес. – После слов он показал в доказательство, свою руку. Вы наверняка, уже видели, что он с ней сделал?
- Да.
- Ну, а после он свернул себе шею.
- Вы хотите сказать, что он сам себе свернул шею? – В тоне Рэйна промелькнуло недоверие. Виткес поджал губы, улыбнувшись его реакции.
- Именно.
- Почему же вы не приняли никаких попыток остановить его?
- Я повторюсь. Джон Диккенс, в силу своей болезни был не склонен к тому, чтобы причинить себе вред. И уж тем более к суициду. Я предполагал, что это всего лишь небольшое помутнение, которое можно легко устранить с помощью препаратов. Но именно в тот момент, когда я попросил одного из санитаров принести лекарство, Диккенс покончил с собой.
- Интересно вы, однако, излагаете свою версию происшествия.
- Понимаю, в это трудно поверить. Но. Мои показания, могут подтвердить два человека. Том Уильямс и Бил Скайз, санитары моей больницы. – Виткес сделал паузу. – Видите ли, детектив Рэйн. На пациентов с нервно-психическими расстройствами, воздействует многие внешние факторы. Перемена погоды. Изменение общей среды. Не исключаются и возможные галлюцинации, голоса. Все это могло сломить неустоявшуюся психику Диккенса.
Рэйн кивнул, сделав пометку в блокноте.
- Простите, а сколько вы работаете в этой больнице?
Виткес прищурился. Вопрос детектива явно задел его.
- Я не работаю в больнице. Я работаю с людьми. – Он поднялся с кресла и прошелся по кабинету. – Психиатрии я отдал более тридцати лет своей жизни. Пятнадцать лет, я лечу души именно здесь. И поверьте, я повидал многое.
- Хм, тридцатилетний опыт работы с больными. И как вы не смогли предугадать склонность вашего пациента к суициду? Это наверняка было очевидно.
- А что, по-вашему, очевидность, детектив Рэйн? – сухо спросил Виткес.
Рэйн хохотнул.
- Простите, но меня не интересует ваши психо-тесты.
Виткес выдохнул.
- До того, как я открыл свою больницу, я работал около десяти лет в Сайлет-Дом. Эта больница делилась на два корпуса. Первый корпус был для пациентов, которые поддавались лечению и шли на поправку. – Виткес сделал паузу. – «Заблудшая душа, надолго оставшись в темноте, вряд ли потянется к свету». Я всегда повторял это изречение, когда речь шла о втором корпусе. Там не было жизни, и не могло быть. Не было смысла лечить тех, кто давно вырыл себе яму, и в любой момент готов был прыгнуть в могилу. Я решил, что не готов на такие жертвы. Лучше излечить души тех, кто действительно нуждается в этом. Дать человеку стать человеком. Дать шанс на жизнь, на счастье. Дать почувствовать ему, что он нужен в этом мире. Поэтому, в моей больнице никогда не было подобного тому, что произошло вчера. Эти пациенты шли на поправку. А теперь они, к сожалению мертвы. Но вы наверняка считаете, что это не так.
- О, простите, доктор Виткес. Я не хотел сказать ничего плохого.
- Ваша работа, детектив Рэйн, дурно на вас влияет. Вы знаете, что семьдесят процентов полицейских, каждый час испытывают огромный психологический стресс? Истощение нервной системы порой приводит здоровых мужчин к слабости и отчужденности.
- Доктор Виткес, - начал Рэйн.
- Когда вы в последний раз хорошо спали и ели? Я уже не говорю об интимной жизни. Мужчине, тем более, с такой работой как у вас, разрядка просто необходима. 
- Доктор Виткес, - Рэйн поднялся с места. – Простите, конечно. Но речь сейчас не обо мне. И с чего вы взяли, что я испытываю стресс? – немного раздраженно спросил Рэйн.
- Теперь я прошу простить меня. – Кивнул Виткес.
- Значит, вы не могли предположить, что Джон Диккенс был способен на суицид.
- Верно. Иначе бы, я передал его в другую больницу. За двадцать лет, такое в моей больнице случилось впервые. – Виткес вздохнул. – Не только я сочувствую его утрате. Его другу так же нелегко.
- Понятно. – Рэйн убрал блокнот в карман. Он потянулся к очкам.
- Могу я дать вам совет, детектив Рэйн? Не снимайте очки. В них вы кажетесь, очень рассудительным.
- Спасибо за совет. – Рэйн откашлялся. – Вы что-то говорили, о друге Джона. Могу я узнать его адрес и переговорить с ним?
- Вы должны сами понимать, пациентам, которые много времени проводят взаперти, нелегко находить друзей. Если конечно, они не являются пациентами этой же больницы.
- Вот как. – Расстроился детектив.
- Пойдемте, я познакомлю вас с ним.
- Доктор Виткес. Я могу взять фотографии. Если они вам конечно не нужны?
Виткес улыбнулся. – Конечно. – Он сложил снимки в стопку и протянул детективу. – Пойдемте. – Виткес вышел из кабинета. За ним последовал Рэйн.
- Надеюсь, вы не против, если мы спустимся по лестнице? Иногда, хочется размять кости. – Улыбнулся Виткес. Рэйн хмыкнул.
Они проскочили три этажа, остановившись перед дверью. Виткес открыл дверь, вставив ключ.
- Здравствуйте, доктор Виткес. – Поздоровался санитар, который заметил, как открылась дверь, служебной лестницы.
- Здравствуй Том. – Коротко отозвался доктор. Они прошли вдоль палат и Виткес, толкнул дверь в холл. Рэйн пробежался взглядом по комнате. С десяток столов, на которых покоились шахматные доски с незаконченной игрой. Маленький черно-белый телевизор, и угловой диван, с выцветшим покрывалом грязно-коричневого цвета. Несколько пар пациентов сидели за столом, вяло раскладывая мозаику. Другие слонялись по холлу, бессмысленно пялясь в пустоту. Телевизор, что держали под решеткой, тихо транслировал черно-белый фильм. Но лишь единицы останавливались перед ним на несколько минут. А после, снова продолжали бродить, подобно привидениям. Виткес взял Рэйна за локоть и указал на мужчину, который сидел в дальнем углу, за столом. Перед ним лежали альбомные листы и несколько восковых карандашей. Он держал ладони на краю стола, голова была опущена, взгляд устремлен к белоснежным листкам. 
Виткес встал рядом с мужчиной, убрав руки за спину.
- Итак. Это Рональд Орест, друг Джона Диккенса. Рональд, это детектив Рэйн.
Детектив сделал шаг к столу.
- Здравствуйте Рональд. Мне очень приятно с вами познакомиться.
Рональд не ответил и не шелохнулся.
- Эм. Я бы хотел поговорить с тобой о твоем друге Джоне. Ты не против?
- Он не против. – Кивнул Виткес.
- Доктор Виткес, он может говорить?
- Да. Но этот способ не совсем обычный. Рональд общается с помощью рисунков. Он так выражает свои мысли, переживания.
Рэйн разочарованно вздохнул.
- Тогда, думаю вряд ли, он сможет мне чем-то помочь.
Виткес нагнулся к Рональду.
- Рональд. Ты мог бы помочь детективу Рэйну? Может, ты что-нибудь видел, или знаешь? Если это так, то, пожалуйста, опиши нам это в своих рисунках. Ты ведь прекрасный художник, Рональд.
Рональд остался неподвижным.
- Прошу прощения, детектив Рэйн. Рональд немного расстроен.
- Да. Я понимаю. – Он достал визитку и протянул ее Виткесу. – Звоните, если что-нибудь измениться.
- Конечно.
- Было приятно познакомиться, Рональд.
- Вы должны понимать, что на пациентов очень сильно и пагубно влияют внешние факторы. Дружба Джона и Рональда была не просто дружбой, а скорее мотивацией для избавления от болезни. Когда люди пытаются наладить контакт с другими людьми, то они налаживают в первую очередь контакт с собой. А потеря, которую испытывает Рональд, она может значительно затормозить лечение. Возможно, лечение придется начать сначала. – У Виткеса затрезвонил телефон. – О, простите. Я слушаю?
Рэйн достал блокнот, просматривая записи.
- Простите? – за его спиной раздался приятный баритон. Рэйн обернулся, увидев перед собой, не менее приятного мужчину. На вид ему было около сорока лет. Голова и лицо гладко выбриты. Но со стороны казалось, что это было лишним. Глаза большие, серые, почти прозрачные. В них отражался блеск и жизнь. Он не был бледным. Его кожа была смуглой. Отстранённым его тоже нельзя было назвать, он улыбался широкой доброй улыбкой. Что совсем не сочеталось, с болезненно-желтыми, вымученными  лицами пациентов. Рэйну на мгновение показалось странным, его довольно вменяемое выражение лица. Хотя, он может и ошибаться. Мужчина улыбнулся детективу, обнажив белые ровные зубы.
- Да?
- Я хотел спросить вас. Вы верите в предсказанья?
Кажется, Рэйн ошибся. Он сделал шаг назад, убрав блокнот в карман.
- Вы думаете, я безумен, как остальные? Что же. Вы вправе так думать, иначе, почему я здесь нахожусь. – Он опустил глаза. После посмотрел на Виткеса. – Доктор прав. Вы действительно выглядите более рассудительным в очках.
Рэйн нахмурился, вытаращив на мужчину глаза.
- Хотите, узнать, что вас ждет в будущем? – он перевел взгляд на детектива.
Рэйн сглотнул. Ему было не по себе.
- У нас есть несколько минут, прежде чем доктор выпроводит вас из больницы. – Мужчина улыбнулся. После он приложил ладонь к его груди. Рэйн отшатнулся, ощутив неприятное жжение. – Не стоит бояться, детектив Фобос Рэйн. И не стоит говорить, что я сошел с ума. Это выглядело бы как-то не этично в стенах больницы.
- Что вам нужно от меня? – прошептал Рэйн. – Откуда вы знаете мое имя?
- Вы любите астрономию, детектив Рэйн? – он скользнул взглядом по комнате.
- Я не совсем понимаю? – протянул детектив.
- У вас довольно редкое имя, детектив. Фобос. Планета Марс. – Вдруг начал он. – Вы знаете, что у планеты Марс, есть две луны? Они относительно небольшие и имеют форму картофелины. Оба спутника состоят из темного камня. Их поверхность изрыта кратерами, хотя на Деймосе их меньше, чем на Фобосе. Самый большой кратер на Фобосе – 10 км в диаметре – называется Стикни. Деймос и Фобос – это, скорее всего захваченные притяжением Марса астероиды. Это каменные космические тела разных размеров, вращающиеся вокруг Солнца.
Рэйн растерялся.
- Вы также необычны, как и ваше имя. Мы все крутимся возле кого-то. – Заговорщически протянул мужчина.
- Вы, кажется, хотели мне сказать о моем будущем?
- Да. – Он помедлил. – Вы встретите девушку.
- Девушку? – Рэйн хотел рассмеяться, но вовремя сдержал улыбку. – Такое может предсказать каждый, - он хотел сказать «каждый дурак», но снова промолчал. Мужчина словно услышал его мысли и улыбнулся.
- Верно. Каждый. Но эта девушка будет не такой как все. Она уникальна в своем роде. Совершенство. Рыжая бестия. – Рэйна передернуло. Слова мужчины казались такими громкими, что они больно отдавались в ушах.
Рэйн задержал дыхание всего на несколько секунд. Но эти секунды показались ему часами.
- После встречи с ней, ваша жизнь измениться. – Мужчина сел на стул, облокотившись на стену. Он прикрыл глаза, сложив руки на груди. После подошел Виткес, извинившись за звонок.
- Я бы с удовольствием вас проводил, детектив Рэйн, но у меня много работы.
Рэйн кивнул, все еще прибывая в каком-то непонятном состоянии дурноты или дурмана.
- Том, проводи, пожалуйста, детектива до машины. До свидания, детектив Рэйн.
- До свидания.
Рэйн жадно вдохнул свежий воздух, ощутив головокружение. Он медленно следовал за Томом, худым и высоким парнем. Ему было не больше двадцати пяти лет.
Рэйн остановился перед машиной.
- Мистер Уильямс?
- Да? – он откинул волосы со лба.
- Скажите, тот мужчина, что сидел у входа. Как его имя?
- Какой мужчина? – не понял Том.
- Когда вы подошли к доктору Виткесу и ко мне, у входа сидел мужчина.
- Извините, детектив. Но там никого не было.
- Вот как. – Рэйн сел в машину. – Значит, показалось.
- Ага. До свидания.
Рэйн завел мотор и пересек ворота больницы.
Мужчина стоял у окна, провожая взглядом отъезжающую машину Рэйна. Он закрыл глаза, шумно втянув носом воздух.
- Каменные ветры. Огненные воды. Пусть он увидит. Пусть он увидит ее. – После, мужчина вышел из комнаты и вошел в холл. Он подошел к столу, и сел напротив Рональда. – Здравствуй, Рональд. – Вкрадчиво произнес он. Рональд сглотнул. Он поднял на него глаза, сжав пальцами край стола. – Почему бы тебе не нарисовать меня? – Улыбнулся тот. Рональд потянулся к карандашам. Он долго смотрел в пустой лист бумаги. Его глаза округлялись, с каждым непроизвольным штрихом. Он совсем не хотел рисовать то, что видел. Рональд зажмурился. Тело вздрагивало, а рука продолжала скользить по бумаге. Мужчина улыбался, не сводя глаз с бледного и потного лица Рональда. – Молодец, Рональд. Рисуй. Рисуй. – Шептал он.
[1] Эйзоптрофобия (греч. eisoptron — зеркало + фобия). Навязчивый страх, боязнь зеркал.
Симптом может наблюдаться и в структуре синдрома дисморфофобии. Анти-симптом зеркала, когда больной
страшится увидеть якобы происшедшие изменения его лица.
Син.: спектроскопия. (Прим. автора)
[2] БАИ – Бюро Аномальных Исследований. (Прим. автора)

© Copyright: Юлия Пуляк, 2014

Регистрационный номер №0198870

от 9 марта 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0198870 выдан для произведения: Виткес сидел за столом, изучая документы. Он потирал подбородок, соглашаясь со своими мыслями и доводами. В кабинет постучали. Вошел охранник.
- Доктор Виткес. К вам детектив из полиции.
- Полиция? – удивился он, отложив бумаги. – Кажется, в этом не было нужды? – Виткес задумался. – Хорошо, пусть зайдет.
Охранник пропустил вперед мужчину, в нелепом сером пиджаке. Для его довольно высокого роста, и широких плеч, пиджак казался, ему тесен. Детектив расстегнул пуговицы на пиджаке, выдохнув. Сквозь тонкую футболку просматривалась его атлетичная фигура.
Виткес поднялся с кресла, обошел стол и протянул руку для пожатия.
- Здравствуйте. Мистер Виткес. 
- Добрый день. – Улыбнулся Виткес. - Вам вероятно уже сказали, что я из полиции?
- Да. Вы, кажется, детектив.
- Рэйн. – Вставил он.
- Рэйн. Детектив Рэйн. – Протянул Виткес.
- Вы позволите, я присяду?
- О, да, конечно. – Кивнул Виткес и сел в кресло. Рэйн приземлился на диване. Виткес несколько минут рассматривал лицо детектива. Кожа была смуглой, с золотистым оттенком. Немного вытянутое лицо, доброе и располагающее. Густые брови, нависали над серо-голубыми выразительными глазами. Курносый нос, тонко очерченные губы. Каштановые короткие волосы небрежно торчали вверх. Недельная щетина скрывала его скулы и шею. – Что-то произошло, раз полиция решила навестить столь отдаленное место?
Рэйн достал из кармана пиджака очки и надел их.
- Это касается того, что произошло ночью.
- Вы говорите о Джоне Диккенсоне? – Виткес изогнул бровь, удивившись тому, что такое и без того, мягкое лицо, приобрело еще больше кротости и приязни. В очках, он был похож на студента-новичка, которому поручили первое ответственное задание.
- О нем. Понимаете, когда коронеры доставляют людей, что погибли, скажем, так, от неестественных причин, они обязаны сообщать нам.
- И вы решаете, было ли это убийство или суицид?
- Мы не решаем. Мы расследуем причины того или иного происшествия.
Виткес выдохнул, поднявшись с места.
- Джон Диккенс страдал неврозом. Вы знаете, что такое невроз? – Он повернулся к окну. Рэйн достал из кармана блокнот и ручку. – От греч. neuron — нерв, -osis — суффикс, обозначающий болезнь. Психогенные, как правило, конфликтогенные, нервно-психические расстройства, заболевания личности, возникающие в результате нарушения особо значимых жизненных отношений человека и проявляющиеся в специфических клинических феноменах при отсутствии психотических явлений. Говоря, обычным языком – на него могло воздействовать то, чего в реальности не существует. Болезнь протекала ровно. Я наблюдал Диккенсона около полугода, и не замечал за ним, каких-либо попыток самоубийства. Но сегодня ночью. Диккенс вел себя предельно странно. Точнее, это началось вечером. Том и Бил, санитары больницы делали обход. По непонятным мне причинам, в палатах началась паника. Пациенты кричали, хотя должны были спать. Все они принимают лекарства, и это было просто невозможно. Как будто их разбудил какой-то ночной кошмар, что заставил вести себя отнюдь беспокойно. В одной из палат, Том обнаружил пациента, Берни Лазури. Он, мягко говоря, выглядел не так как обычно. – Виткес протянул черно-белую фотографию детективу. Рэйн нахмурился.
- Что это?
- Это Берни Лазури. Так он выглядел, когда его нашел Бил.
- Это что шутка? – хмыкнул Рэйн.
Виткес ухмыльнулся, протянув еще одну фотографию.
- Здесь Берни Лазури выглядел до того, как это с ним случилось. – Крупное бледное лицо. Маленькие глубоко посаженые глаза. Широкий нос и тонкие губы. Рэйн долго смотрел фотографии. – Как вы уже заметили, у Берни отсутствует лицо.
- Да, я заметил. Куда же оно делось?
- Мне это тоже интересно.
- Хм, - Рэйн отложил фотографии, - у Берни Лазури тоже был невроз?
- Нет. Лазури страдал эйзоптрофобией[1]
- Эйзопт… - начал Рэйн.
- …эйзоптрофобией. Лазури боялся зеркал.
- О. Но. В любом случае. Мы не занимаемся подобными  эпизодами. Скорее, это работа БАИ.[2]
Виткес улыбнулся, снова сев в кресло. Он приложил пепельные волосы. 
- Спустя полтора часа, когда пациенты успокоились, Том попросил спуститься меня, мотивируя это тем, что Бил, обеспокоен одним из наших больных. – Виткес сложил пальцы в замок, уперев локти на стол. – Когда я вошел в палату Джона Диккенсона, то увидел его, сидящим на полу. Мы делали ему перевязку. Я кое-что упустил. Когда поднялась паника, Джон поранил себя. Он, как бы выразиться. Пытался выбраться, царапая дверь ногтями. Ну, вы же понимаете, что стеклянную дверь невозможно таким способом устранить. – Он улыбнулся. – Итак. Джон сидел на полу, раскачивался и что-то бормотал себе под нос. Я спросил его, что случилось. Но, Джон не реагировал на мои вопросы. Он лишь повторял одно и то же предложение.
- Какое?
- «Неправильно. Неправильно срослись его кости».
Рэйн изогнул брови. После сделал запись в блокноте.
- Интересно.
- Интересное, было впереди. – Ухмыльнулся Виткес. – После слов он показал в доказательство, свою руку. Вы наверняка, уже видели, что он с ней сделал?
- Да.
- Ну, а после он свернул себе шею.
- Вы хотите сказать, что он сам себе свернул шею? – В тоне Рэйна промелькнуло недоверие. Виткес поджал губы, улыбнувшись его реакции.
- Именно.
- Почему же вы не приняли никаких попыток остановить его?
- Я повторюсь. Джон Диккенс, в силу своей болезни был не склонен к тому, чтобы причинить себе вред. И уж тем более к суициду. Я предполагал, что это всего лишь небольшое помутнение, которое можно легко устранить с помощью препаратов. Но именно в тот момент, когда я попросил одного из санитаров принести лекарство, Диккенс покончил с собой.
- Интересно вы, однако, излагаете свою версию происшествия.
- Понимаю, в это трудно поверить. Но. Мои показания, могут подтвердить два человека. Том Уильямс и Бил Скайз, санитары моей больницы. – Виткес сделал паузу. – Видите ли, детектив Рэйн. На пациентов с нервно-психическими расстройствами, воздействует многие внешние факторы. Перемена погоды. Изменение общей среды. Не исключаются и возможные галлюцинации, голоса. Все это могло сломить неустоявшуюся психику Диккенса.
Рэйн кивнул, сделав пометку в блокноте.
- Простите, а сколько вы работаете в этой больнице?
Виткес прищурился. Вопрос детектива явно задел его.
- Я не работаю в больнице. Я работаю с людьми. – Он поднялся с кресла и прошелся по кабинету. – Психиатрии я отдал более тридцати лет своей жизни. Пятнадцать лет, я лечу души именно здесь. И поверьте, я повидал многое.
- Хм, тридцатилетний опыт работы с больными. И как вы не смогли предугадать склонность вашего пациента к суициду? Это наверняка было очевидно.
- А что, по-вашему, очевидность, детектив Рэйн? – сухо спросил Виткес.
Рэйн хохотнул.
- Простите, но меня не интересует ваши психо-тесты.
Виткес выдохнул.
- До того, как я открыл свою больницу, я работал около десяти лет в Сайлет-Дом. Эта больница делилась на два корпуса. Первый корпус был для пациентов, которые поддавались лечению и шли на поправку. – Виткес сделал паузу. – «Заблудшая душа, надолго оставшись в темноте, вряд ли потянется к свету». Я всегда повторял это изречение, когда речь шла о втором корпусе. Там не было жизни, и не могло быть. Не было смысла лечить тех, кто давно вырыл себе яму, и в любой момент готов был прыгнуть в могилу. Я решил, что не готов на такие жертвы. Лучше излечить души тех, кто действительно нуждается в этом. Дать человеку стать человеком. Дать шанс на жизнь, на счастье. Дать почувствовать ему, что он нужен в этом мире. Поэтому, в моей больнице никогда не было подобного тому, что произошло вчера. Эти пациенты шли на поправку. А теперь они, к сожалению мертвы. Но вы наверняка считаете, что это не так.
- О, простите, доктор Виткес. Я не хотел сказать ничего плохого.
- Ваша работа, детектив Рэйн, дурно на вас влияет. Вы знаете, что семьдесят процентов полицейских, каждый час испытывают огромный психологический стресс? Истощение нервной системы порой приводит здоровых мужчин к слабости и отчужденности.
- Доктор Виткес, - начал Рэйн.
- Когда вы в последний раз хорошо спали и ели? Я уже не говорю об интимной жизни. Мужчине, тем более, с такой работой как у вас, разрядка просто необходима. 
- Доктор Виткес, - Рэйн поднялся с места. – Простите, конечно. Но речь сейчас не обо мне. И с чего вы взяли, что я испытываю стресс? – немного раздраженно спросил Рэйн.
- Теперь я прошу простить меня. – Кивнул Виткес.
- Значит, вы не могли предположить, что Джон Диккенс был способен на суицид.
- Верно. Иначе бы, я передал его в другую больницу. За двадцать лет, такое в моей больнице случилось впервые. – Виткес вздохнул. – Не только я сочувствую его утрате. Его другу так же нелегко.
- Понятно. – Рэйн убрал блокнот в карман. Он потянулся к очкам.
- Могу я дать вам совет, детектив Рэйн? Не снимайте очки. В них вы кажетесь, очень рассудительным.
- Спасибо за совет. – Рэйн откашлялся. – Вы что-то говорили, о друге Джона. Могу я узнать его адрес и переговорить с ним?
- Вы должны сами понимать, пациентам, которые много времени проводят взаперти, нелегко находить друзей. Если конечно, они не являются пациентами этой же больницы.
- Вот как. – Расстроился детектив.
- Пойдемте, я познакомлю вас с ним.
- Доктор Виткес. Я могу взять фотографии. Если они вам конечно не нужны?
Виткес улыбнулся. – Конечно. – Он сложил снимки в стопку и протянул детективу. – Пойдемте. – Виткес вышел из кабинета. За ним последовал Рэйн.
- Надеюсь, вы не против, если мы спустимся по лестнице? Иногда, хочется размять кости. – Улыбнулся Виткес. Рэйн хмыкнул.
Они проскочили три этажа, остановившись перед дверью. Виткес открыл дверь, вставив ключ.
- Здравствуйте, доктор Виткес. – Поздоровался санитар, который заметил, как открылась дверь, служебной лестницы.
- Здравствуй Том. – Коротко отозвался доктор. Они прошли вдоль палат и Виткес, толкнул дверь в холл. Рэйн пробежался взглядом по комнате. С десяток столов, на которых покоились шахматные доски с незаконченной игрой. Маленький черно-белый телевизор, и угловой диван, с выцветшим покрывалом грязно-коричневого цвета. Несколько пар пациентов сидели за столом, вяло раскладывая мозаику. Другие слонялись по холлу, бессмысленно пялясь в пустоту. Телевизор, что держали под решеткой, тихо транслировал черно-белый фильм. Но лишь единицы останавливались перед ним на несколько минут. А после, снова продолжали бродить, подобно привидениям. Виткес взял Рэйна за локоть и указал на мужчину, который сидел в дальнем углу, за столом. Перед ним лежали альбомные листы и несколько восковых карандашей. Он держал ладони на краю стола, голова была опущена, взгляд устремлен к белоснежным листкам. 
Виткес встал рядом с мужчиной, убрав руки за спину.
- Итак. Это Рональд Орест, друг Джона Диккенса. Рональд, это детектив Рэйн.
Детектив сделал шаг к столу.
- Здравствуйте Рональд. Мне очень приятно с вами познакомиться.
Рональд не ответил и не шелохнулся.
- Эм. Я бы хотел поговорить с тобой о твоем друге Джоне. Ты не против?
- Он не против. – Кивнул Виткес.
- Доктор Виткес, он может говорить?
- Да. Но этот способ не совсем обычный. Рональд общается с помощью рисунков. Он так выражает свои мысли, переживания.
Рэйн разочарованно вздохнул.
- Тогда, думаю вряд ли, он сможет мне чем-то помочь.
Виткес нагнулся к Рональду.
- Рональд. Ты мог бы помочь детективу Рэйну? Может, ты что-нибудь видел, или знаешь? Если это так, то, пожалуйста, опиши нам это в своих рисунках. Ты ведь прекрасный художник, Рональд.
Рональд остался неподвижным.
- Прошу прощения, детектив Рэйн. Рональд немного расстроен.
- Да. Я понимаю. – Он достал визитку и протянул ее Виткесу. – Звоните, если что-нибудь измениться.
- Конечно.
- Было приятно познакомиться, Рональд.
- Вы должны понимать, что на пациентов очень сильно и пагубно влияют внешние факторы. Дружба Джона и Рональда была не просто дружбой, а скорее мотивацией для избавления от болезни. Когда люди пытаются наладить контакт с другими людьми, то они налаживают в первую очередь контакт с собой. А потеря, которую испытывает Рональд, она может значительно затормозить лечение. Возможно, лечение придется начать сначала. – У Виткеса затрезвонил телефон. – О, простите. Я слушаю?
Рэйн достал блокнот, просматривая записи.
- Простите? – за его спиной раздался приятный баритон. Рэйн обернулся, увидев перед собой, не менее приятного мужчину. На вид ему было около сорока лет. Голова и лицо гладко выбриты. Но со стороны казалось, что это было лишним. Глаза большие, серые, почти прозрачные. В них отражался блеск и жизнь. Он не был бледным. Его кожа была смуглой. Отстранённым его тоже нельзя было назвать, он улыбался широкой доброй улыбкой. Что совсем не сочеталось, с болезненно-желтыми, вымученными  лицами пациентов. Рэйну на мгновение показалось странным, его довольно вменяемое выражение лица. Хотя, он может и ошибаться. Мужчина улыбнулся детективу, обнажив белые ровные зубы.
- Да?
- Я хотел спросить вас. Вы верите в предсказанья?
Кажется, Рэйн ошибся. Он сделал шаг назад, убрав блокнот в карман.
- Вы думаете, я безумен, как остальные? Что же. Вы вправе так думать, иначе, почему я здесь нахожусь. – Он опустил глаза. После посмотрел на Виткеса. – Доктор прав. Вы действительно выглядите более рассудительным в очках.
Рэйн нахмурился, вытаращив на мужчину глаза.
- Хотите, узнать, что вас ждет в будущем? – он перевел взгляд на детектива.
Рэйн сглотнул. Ему было не по себе.
- У нас есть несколько минут, прежде чем доктор выпроводит вас из больницы. – Мужчина улыбнулся. После он приложил ладонь к его груди. Рэйн отшатнулся, ощутив неприятное жжение. – Не стоит бояться, детектив Фобос Рэйн. И не стоит говорить, что я сошел с ума. Это выглядело бы как-то не этично в стенах больницы.
- Что вам нужно от меня? – прошептал Рэйн. – Откуда вы знаете мое имя?
- Вы любите астрономию, детектив Рэйн? – он скользнул взглядом по комнате.
- Я не совсем понимаю? – протянул детектив.
- У вас довольно редкое имя, детектив. Фобос. Планета Марс. – Вдруг начал он. – Вы знаете, что у планеты Марс, есть две луны? Они относительно небольшие и имеют форму картофелины. Оба спутника состоят из темного камня. Их поверхность изрыта кратерами, хотя на Деймосе их меньше, чем на Фобосе. Самый большой кратер на Фобосе – 10 км в диаметре – называется Стикни. Деймос и Фобос – это, скорее всего захваченные притяжением Марса астероиды. Это каменные космические тела разных размеров, вращающиеся вокруг Солнца.
Рэйн растерялся.
- Вы также необычны, как и ваше имя. Мы все крутимся возле кого-то. – Заговорщически протянул мужчина.
- Вы, кажется, хотели мне сказать о моем будущем?
- Да. – Он помедлил. – Вы встретите девушку.
- Девушку? – Рэйн хотел рассмеяться, но вовремя сдержал улыбку. – Такое может предсказать каждый, - он хотел сказать «каждый дурак», но снова промолчал. Мужчина словно услышал его мысли и улыбнулся.
- Верно. Каждый. Но эта девушка будет не такой как все. Она уникальна в своем роде. Совершенство. Рыжая бестия. – Рэйна передернуло. Слова мужчины казались такими громкими, что они больно отдавались в ушах.
Рэйн задержал дыхание всего на несколько секунд. Но эти секунды показались ему часами.
- После встречи с ней, ваша жизнь измениться. – Мужчина сел на стул, облокотившись на стену. Он прикрыл глаза, сложив руки на груди. После подошел Виткес, извинившись за звонок.
- Я бы с удовольствием вас проводил, детектив Рэйн, но у меня много работы.
Рэйн кивнул, все еще прибывая в каком-то непонятном состоянии дурноты или дурмана.
- Том, проводи, пожалуйста, детектива до машины. До свидания, детектив Рэйн.
- До свидания.
Рэйн жадно вдохнул свежий воздух, ощутив головокружение. Он медленно следовал за Томом, худым и высоким парнем. Ему было не больше двадцати пяти лет.
Рэйн остановился перед машиной.
- Мистер Уильямс?
- Да? – он откинул волосы со лба.
- Скажите, тот мужчина, что сидел у входа. Как его имя?
- Какой мужчина? – не понял Том.
- Когда вы подошли к доктору Виткесу и ко мне, у входа сидел мужчина.
- Извините, детектив. Но там никого не было.
- Вот как. – Рэйн сел в машину. – Значит, показалось.
- Ага. До свидания.
Рэйн завел мотор и пересек ворота больницы.
Мужчина стоял у окна, провожая взглядом отъезжающую машину Рэйна. Он закрыл глаза, шумно втянув носом воздух.
- Каменные ветры. Огненные воды. Пусть он увидит. Пусть он увидит ее. – После, мужчина вышел из комнаты и вошел в холл. Он подошел к столу, и сел напротив Рональда. – Здравствуй, Рональд. – Вкрадчиво произнес он. Рональд сглотнул. Он поднял на него глаза, сжав пальцами край стола. – Почему бы тебе не нарисовать меня? – Улыбнулся тот. Рональд потянулся к карандашам. Он долго смотрел в пустой лист бумаги. Его глаза округлялись, с каждым непроизвольным штрихом. Он совсем не хотел рисовать то, что видел. Рональд зажмурился. Тело вздрагивало, а рука продолжала скользить по бумаге. Мужчина улыбался, не сводя глаз с бледного и потного лица Рональда. – Молодец, Рональд. Рисуй. Рисуй. – Шептал он.

 

[1] Эйзоптрофобия (греч. eisoptron — зеркало + фобия). Навязчивый страх, боязнь зеркал.
Симптом может наблюдаться и в структуре синдрома дисморфофобии. Анти-симптом зеркала, когда больной
страшится увидеть якобы происшедшие изменения его лица.
Син.: спектроскопия. (Прим. автора)
[2] БАИ – Бюро Аномальных Исследований. (Прим. автора)

 

Мнимая реальность Глава 15 (Заключительная)

Мнимая реальность Глава 3