Север

 
[FONTВладимир Гаранин


Записки деда


Север 1952-54













СЕВЕРНЫЙ ФЛОТ

(июнь 1952 - ноябрь 1954) 

Седьмые офицерские вагоны скорых поездов Баку - Москва, Москва - Ленинград, Ленинград - Мурманск провезли меня от жарких дней и тёмных звёздных ночей южного города через умеренно тёплые дни и ночи Москвы, белые ночи Ленинграда в прохладный полярный день Мурманска. 
На деревянный перрон деревянного вокзала в Мурманске я сошёл в половине шестого утра 18 июня 1952 года. Этому утру ночь не предшествовала. Были длинные сумерки, переходящие в солнечный день. 

В штабе флота, одном из двух кирпичных зданий главной базы Северного Флота города Североморска, собралось человек семьдесят наших выпускников. С каждым должен побеседовать командующий флотом адмирал Чабаненко. Подходит моя очередь.
- Товарищ адмирал! Лейтенант Гаранин прибыл для прохождения службы на Северном Флоте.
Рядом стоит офицер Управления кадров с моим личным делом. Он негромко сообщает адмиралу: "Штурман эсминца "Разумный".
Чабаненко протягивает руку. Здороваемся.
Владимир Константинович! "Разумный" - славный боевой корабль флота. К сожалению, мы планируем поставить его вскоре, до конца года, в капитальный ремонт. Но без работы не останетесь. Женаты?
- Пока нет.
- Вопросы есть?
- Никак нет. 
- "Разумный" у первого причала. Счастливой службы!



Эскадренный миноносец "Разумный"

(июнь 1952 - март 1953 г.)

У первого причала ошвартована вся 122 бригада эскадренных миноносцев. Их семь. С внешней стороны стоят четыре "семёрки" - стремительные однотрубные красавцы "Разумный", "Разъяренный", гвардейский "Гремящий" и краснознамённый «Грозный». 
Фотографии «Разумного» у меня не сохранилось, но, чтобы иметь представление, - корабль «Семёрка-У», отличающийся от простой «Семёрки» второй трубой, изображён на пригласительном билете на Выпускной банкет в Училище. 
С внутренней стороны, в ковше, стоят три "Новика" - четырёхтрубные, некогда самые быстроходные "Урицкий", "Валериан Куйбышев" и "Карл Либкнехт". 

На "Разумный" нас назначено трое. Кроме меня это Саша Веселовский - командир зенитной батареи и Эдик Александрович - командир группы управления арт-огнем главного калибра.

Дежурный по кораблю лейтенант Коновалов, наш прошлогодний выпускник, а теперь командир батареи главного калибра, ведёт нас к старпому.
Старший помощник командира корабля капитан 3 ранга Вязнов, прикатав ладонью небольшую спираль волос на лысине, ведёт нас к командиру.
- Товарищ командир! Вот пополнение.
Командир корабля Москалец, сурового вида капитан 3 ранга, осмотрев нас, говорит
- Давно ждём. Хотя поначалу от вас толку не будет, но у нас сейчас крайняя нехватка офицеров. Ушли на строящиеся корабли в Молотовск. Задача - в кратчайший срок сдать зачёты на допуск к самостоятельному управлению подразделением и к дежурству по кораблю. Старпом! Не пускайте их на берег, пока не сдадут зачёты. 

Мне старпом сказал
- Вы, Гаранин, принимайте дела и обязанности командира БЧ-1 от старшины 1 статьи Кавешникова. О приёме доложите рапортом.
Он нажал кнопку. Явился рассыльный.
- Кавешникова ко мне!
- Вот вам, Кавешников, новый командир БЧ-1 лейтенант Гаранин. Введите его в курс дела, сдайте БЧ. Каюта в порядке?
Кавешников - невысокий, плотный, оказался моим ровесником. Он из последнего выпуска Соловецкой школы юнг, служит по последнему, пятому году. А вообще по пятому году сейчас служат матросы и старшины 1927 года рождения. Кавешников отвёл меня в каюту. Шикарная каюта, вся в коврах. Каюта двухместная, для командиров БЧ-1 и БЧ-4. Командира БЧ-4 тоже нет, он, как и прежний штурман, назначен на новостроящийся корабль в Молотовск. 

Всё это произошло в первой половине дня 18 июня 1952 года. Когда Кавешников привёл меня в каюту, шла предобеденная приборка.
- Команде руки мыть! Это по трансляции.
- Товарищ лейтенант, вот в это время надо набирать воду в бачок. Сейчас она всё время с берега идёт, а в море - только по этой команде. И Кавешников, повернув барашек, набрал в бачок воду. 
- Я за вами в 14-00 зайду, пойдём смотреть БЧ, - сказал старшина. 

Ровно в 12-00 по третьему, длинному сигналу проверки времени - громкий сигнал горна, зовущий к приёму пищи.
- Команде обедать!
- Товарищ лейтенант, столы накрыты. Командир просит не опаздывать. Это сообщил вестовой кают-компании.
Перед обедом командир представил нас офицерам корабля. Их немного, большинство "ВриД"ы, так как штатные ушли на строящиеся корабли. В Молотовске по Сталинской программе развития флота заложено 18 эсминцев проекта 30-бис и два крейсера проекта 68-бис. Кроме командира и старпома это заместитель командира по политчасти старший лейтенант Егоров, командир БЧ-2 старший лейтенант Критский, только что назначенный из командиров ГУАО, два офицера БЧ-5, начальник интендантской службы и начальник медицинской службы старший лейтенант Оноприенко.

Чуть позже зашёл дежурный по кораблю лейтенант Коновалов. 
- Товарищ командир! Обед команде роздан, замечаний нет. И, без паузы, только повернувшись к сидящему на ближнем торце стола старпому,
- Товарищ капитан 3 ранга! Кто будет заступать дежурить по кораблю? У интенданта жена заболела, а командир БЧ-2 только сменился. 
- Командир БЧ-1 лейтенант Гаранин заступит.
- Дублёром?
- Нет лучшей школы, чем самостоятельность, - сказал командир, - пусть только не мешает дежурному по низам, горнисту и рассыльному. Поставьте по низам Кавешникова.
- Есть!

После обеда я пришёл в каюту, разложил по шкафчикам и рундукам свои вещи. Фотоаппарата у меня нет. Свой старый «Любитель» я подарил Толе Чадулину. (Именно поэтому нет снимков первого периода офицерской службы). Спать не лёг, слишком много впечатлений. 
С побудкой зашёл рассыльный.
- Товарищ лейтенант, командир приказал быть на построении на юте.
- Товарищи матросы и старшины! К нам на корабль прибыли новые офицеры: командир штурманской боевой части лейтенант Гаранин, командир группы управления арт-огнем лейтенант Александрович и командир зенитной батареи лейтенант Веселовский. Они свою задачу знают, а ваша - помочь им как можно скорее освоиться. Старшины команд! Покажите им для начала место в строю. 
- Вы, товарищ лейтенант, четвёртый человек на корабле, а я - пятый. Вот здесь на подъём флага встают командир, старпом и замполит. Рядом - вы, за вами - я и вся наша боевая часть. Сейчас будет развод на работы, мы вам всё покажем. Приборщик у вас в каюте матрос Хамивка. Ключ от каюты у него есть. Вы, товарищ лейтенант, переоденьтесь сейчас в рабочий китель и брюки, а это положите на койку. Хамивка вам всё приведёт в порядок, погладит. Мы ведь с вами сегодня на дежурство заступаем. А потом приходите в штурманскую рубку.

- Смирно! Товарищ лейтенант, отделение рулевых занимается по плану. Командир отделения старшина 1 статьи Кавешников. 
- Это наша штурманская рубка, командный пункт боевой части. В верхнем ящике прокладочного стола - секретные карты. Я их вам передам по описи. Корректирую их я. Здесь же секретные лоции и Таблицы приливов. График освещённости, а также полных и малых вод на июнь рассчитаны мной. В нижних ящиках стола - простые карты. Они и простые пособия - заведование рулевых. Хронометр и палубные часы, если позволите, я буду проверять и заводить сам. Ну, эти прибора вы знаете: репитера лага, гирокомпаса, тахометры, указатель положения пера руля. Это артиллерийские - курсовой и дистанция до цели. Это радиопеленгатор "Бурун-К". Это - радиолокационная станция СО-13, английская. Наш прежний штурман прокладку вёл здесь. На остальных кораблях есть прокладочный пост на мостике. По тревогам, в заливе, на стрельбах штурман работает там. Это - регулятор токов размагничивающего устройства. В этих шкафчиках секстаны.
После штурманской рубки Кавешников показал мне посты управления рулём, после чего отвёл в гиропост.
- Смирно! Товарищ лейтенант, электрик штурманский матрос Павлов. Командир отделения на корабельной вахте. У нас гирокомпас "Курс-2". Включаем перед выходом за пять часов. Работает хорошо. Лаг ГО -М3 и эхолот ЭМС в строю.....

Из гиропоста меня вызвал странный сигнал по трансляции. В гиропосту, как на всех корабельных боевых постах, стоит динамик боевой линии трансляции, не имеющий выключателя и регулятора громкости. Во время работ, приборок по боевой линии транслируются музыка, известия. Вот что услышал я, как и все на боевых постах корабля
- Выступая в нижней палате парламента, премьер-министр Уинстон Черчилль сказал....Командиру БЧ-1 прибыть в рубку дежурного по кораблю....чем вызвал протест оппозиции.
- Это Коновалов, - сказал электрик, - он любит делать такие штучки. 
- Вот тебе инструкции всей корабельной дежурно-вахтенной службы. Изучай. Сначала свою. Развод провести помогу. На первых порах не мешай дежурному по низам, горнисту и рассыльному. Они службу знают. 

Сижу в каюте, читаю сборник инструкций. Эти инструкции и службу корабельных нарядов я в принципе знаю. Приходилось дублировать и дежурного по кораблю. Теперь самостоятельность. Корабль настоящий. Пушки и кранцы первых выстрелов. Полные боезапаса погреба. Действующие механизмы БЧ-5. Шесть кубриков спящих матросов. 
- Товарищ командир! Вечерняя поверка на корабле произведена. Незаконно отсутствующих нет. 
- Я пойду домой пешком. Утром машину за мной не присылайте.
- Есть, товарищ командир!
Дежурный по низам Кавешников уже сказал мне, что стоящая на причале "Победа" принадлежит Москальцу, а возит его он, Кавешников. 

Эскадренный миноносец "Разумный" проекта 7, в просторечии "семёрка", построен в Николаевске - на - Амуре в 1939 году. Летом 1942 года вместе с лидером "Баку" и эсминцем "Разъяренный" перешёл Северным морским путём с Тихоокеанского на Северный Флот. Участвовал в охране конвоев PQ и QP. Топил немецкие лодки и сбивал самолёты. Первым командиром корабля был капитан-лейтенант Тейшерский. В войну кораблём командовал капитан-лейтенант Фёдоров.
Длина корабля 113, ширина 10.2, осадка 3.3 метра. 2 ГТЗА (главных турбозубчатых агрегата) общей мощностью 50 тысяч лошадиных сил обеспечивают кораблю ход 39 узлов. Водоизмещение 2000 тонн. Четыре 130-миллиметровые палубно-щитовые установки Б-13-2с. Четыре 37-миллиметровых зенитных автомата 70-К. Два счетверённых 12-мм пулемёта ДШК. Два трёхтрубных торпедных аппарата для 533-мм торпед. 60 мин КБ.
Экипаж 240 человек.

Разгар Полярного дня. Солнце кружится над горизонтом и сопками, не заходя. Обойдя очередной раз корабль, я вынес стул из рубки на палубу и сел на него. Странно, полночь, а, в самом деле - день. На сопке, совсем рядом, гуляют парочки. 
В два часа ночи пришёл Кавешников, а я ушёл в каюту до без четверти шесть. 
Ровно в 6-00 Кавешников и горнист сыграли побудку.
- Команде вставать, койки убрать. Форма одежды на физзарядку - трусы, берет. 
6-05 - Команде на физзарядку.
С личным составом боевых частей 1, 2, 3 и 4 физзарядку на берегу проводит лейтенант Веселовский. С личным составом БЧ-5, служб и команд физзарядку на юте проводит лейтенант Александрович. 
7-30 Пришли уволенные на берег офицеры, сверхсрочники и командир. 
7-55 Послал рассыльного доложить командиру. Играем сигнал Большого сбора - горнист на горне, я педалькой колоколов громкого боя.
- Равняйсь, смирно! Товарищ командир, личный состав эскадренного миноносца "Разумный" на подъём флага построен. Дежурный по кораблю лейтенант Гаранин.
- Здравствуйте, товарищи!
- Здравия желаем, товарищ капитан 3 ранга
- Вольно!
На флагманском корабле бригады - "Гремящем" - флаг "Исполнительный" пополз вверх под рею. Тотчас же на остальных то же сделали "Ответные вымпелы".
- Товарищ командир, время.
- Командуйте.
- На флаг и гюйс, смирно!
Смотрю на фок-мачту, на "Ответный вымпел". Вот он стремительно сдёрнут вниз.
- Время вышло!
Командир кивает головой.
- Флаг и гюйс поднять!
И руку к козырьку фуражки. Все офицеры и сверхсрочники - тоже. 
Горнист окончил играть сигнал.
- Вольно, - сказал командир.
- Вольно! - скомандовал я.

Начался второй день на корабле. Впереди их было ещё очень много.

Принял под свою команду личный состав и имущество БЧ-4. Теперь я не только командир БЧ-1, но и Врио командира БЧ-4 со всеми вытекающими последствиями.
Принял личный состав и имущество РТС. Теперь я ещё и Врио начальника радиотехнической службы. 
По оргприказу командира корабля командир БЧ-1, т.е. я, является историографом корабля и ведёт исторический журнал. 
В организационном приказе командира корабля "О назначении ответственного за заполнение Тактического формуляра корабля" также сказано, что именно командир БЧ-1 таковым является.
А вот приказ "О назначении ответственного за получение, хранение, выдачу и отчётность по воинским перевозочным документам ". И здесь командир БЧ-1. 

Все корабли 122 бригады, кроме "Урицкого" - в кампании. На гафелях - вымпелы. 
По вторникам, средам, четвергам и пятницам "Гремящий", "Грозный" и "Карл Либкнехт", или "Карлуша", выходят в море на боевую подготовку, Обычно они выходят во вторник утром и возвращаются в пятницу вечером.
"Разумный", "Разъяренный" и "Куйбышев" готовятся к капитальному ремонту и в море не выходят. Большая часть офицерского состава с них переведена на строящиеся корабли. Но пока они стоят под вымпелами, с боезапасом, несут дежурство и готовы при необходимости через 4 - 5 часов после команды поднять пары и выйти в море. 

Прошло 10 дней. Я - на "Гремящем". Штурман гвардейского корабля с язвой желудка помещён в госпиталь. Меня взяли на выход. На "Гремящем" - штаб бригады. Вместо вымпела под гафелем - флаг младшего флагмана с одной звездой на красном полотнище. Командир бригады - капитан 1 ранга Мачинский Олег Макарович; начальник штаба бригады капитан 1 ранга Куравский, имя и отчество - не выговорить, русских аналогов нет; флагманский штурман - капитан-лейтенант Бадненский; флагманский связист - капитан 3 ранга Райский; флагманский механик - инженер-капитан 3 ранга Гельфанд; командир корабля гвардии капитан 2 ранга Рейтман. Зато флагманский артиллерист - капитан-лейтенант Селиховкин Витим Викторович и флагманский минёр капитан-лейтенант Никитин. 

Кораблём командует комбриг. Командир Рейтман молча сидит в кресле на левом крыле ходового мостика. 
- Штурман, идём на рейд Могильный Кильдинской салмой, приготовьтесь.
Это сказал комбриг ещё в северном колене Кольского залива на траверзе Тюва-губы. "Гремящий" идёт курсом 358 градусов средним ходом 14 узлов. Навстречу катят валы, и корабль то зарывается носом, то как бы выпрыгивает высоко в небо. Я не только не ходил раньше Кильдинской салмой, но и вообще впервые самостоятельно выполняю обязанности штурмана. Однако по уставному отвечаю
- Есть приготовиться идти на рейд Могильный Кильдинской салмой.

Я очень смело вёл себя при проходе салмой и даже не испугался. Комбриг сказал, что я - молодец!

На выходные я вернулся на "Разумный" подгонять свои дела. Заполнил запущенный исторический журнал. Выписал воинские требования отпускникам. Получил фитиль за самовольную отлучку Кавешникова, которого патруль задержал в Матросском парке. Он ушёл в самоволку, когда я рассчитывал курс выхода "Гремящего" в торпедную атаку. Четыре недели я выходил в море на "Гремящем", Штатный штурман вернулся из госпиталя через месяц. Командир Москалец на занятиях в кают-компании недовольным голосом объявил мне благодарность "за успехи на чужом корабле". 

В кают-компании, красиво обставленной, в коврах, картинах, портретах, с пианино, бархатными креслами, особых разносолов нет, но мне понравилось. На первое два основных блюда: щи из квашеной капусты и суп картофельный с треской. Последний, под названием "гидрокурица", мне очень нравится. Щи из квашеной капусты я не любил с детства, но в Училище привык. Здесь квашеная капуста хранится в огромных деревянных бочках, по-видимому, срок хранения неограничен, поэтому в тарелку щей надо класть столовую ложку горчицы. На второе - различные виды каш, главным образом "шрапнель" или гречка. Может быть пюре из сушёной картошки. Это всё гарнир к котлете, мясу или жареной треске. Холодная закуска - треска в масле или печень трески, тоже в масле. И обязательный компот. Обед и ужин одинаковы, только если в обед на первое щи, то на ужин - гидрокурица, или наоборот. Вечерний чай - как и завтрак.

Зачёта на допуск к самостоятельному управлению боевой частью не было. Старпом сказал, что раз командир подписал приказ, то я уже допущен к управлению БЧ-1, БЧ-4 и РТС. "Зачётный лист на допуск к дежурству по кораблю" старпом мне выдал. Надо собрать подписи всех командиров БЧ БЧ, начальников служб, замполита и старпома, Первым расписался я сам, как командир БЧ-1. Из командиров БЧ вопросы задавал только Врио командира БЧ-5 - о водоотливных и противопожарных средствах, это я знаю. Споткнулся на замполите. Егоров в войну был штурманским электриком этого корабля, закончил после войны краткосрочные курсы политработников и теперь вот заместитель командира корабля по политической части. И не о моральном облике личного состава спросил он.
- Для чего кораблю кормовые отводы?
- Сколько метров длина каждой якорной цепи?
- Что такое жвакагалс?
- Что такое вымбовка?
- Что такое абгалдырь?
- Сколько звонков нужно давать начальнику политотдела эскадры?
- Какая дверь на корабле самая широкая?
На последний вопрос я не ответил и был выпровожен из каюты на доучивание.
Врио командира БЧ-5, он же командир машинно-котельной группы, сказал, что все водонепроницаемые двери на корабле стандартные.
- Мне бы, Гаранин, твои да замполита заботы, - сказал старпом.
Ходил по кораблю со шкертиком, замерял. Если и есть двери пошире, то их десятка два. Пришлось идти к самому Егорову.
- Балды твои специалисты, - сказал после многозначительной паузы замполит, - самая широкая дверь на корабле - в офицерскую кают-компанию, куда ты каждый день минимум четыре раза ходишь: на завтрак, обед, ужин и вечерний чай. Да ещё на занятия и раздолбоны.
Но листок подписал. И вот приказом командира я, Веселовский и Александрович, после доброго десятка самостоятельных дежурств, допущены к дежурству по кораблю, чем получили право на увольнение на берег.
Мы ведь очень молоды. Мне, например, в день выпуска исполнился 21 год и 6 месяцев. Служба не отнимает у нас всех сил. 
С 17-30 до 18-00, во время вечерней приборки, командиры боевых частей докладывают старпому.
- Товарищ капитан 3 ранга, в БЧ-1 суточный план выполнен, замечания устранены. И, без паузы, подавая на утверждение суточный план на завтра
- Прошу разрешения сойти на берег.
- Беспорядок на ЗКП устранили?
- Так точно.
- Добро.
Веселовскому и Александровичу проще, их отпускает на берег командир БЧ-2. 

Сход на берег возможен далеко не каждый вечер. Прежде всего - увольняется только треть офицеров. Две трети сидят на корабле, обеспечивая боеготовность и порядок. Командир расходного подразделения на берег не сходит. Расходное подразделение чистит картошку, принимает грузы и выполняет любые срочные работы. Это раз в 4 - 5 дней. Один из стоящих у причала кораблей - дежурный. У него на ноке фока рея флаг "рцы". Весь личный состав на корабле. Дежурный автомат расчехлён, расчёт на месте, обойма со снарядами в приёмнике, кранцы первых выстрелов открыты. Расходное подразделение стало дежурным и кроме чистки картофеля и работ может быть вызвано с оружием на ют или стенку. Это, учитывая выходы кораблей, тоже один раз в три - шесть дней. "Урицкий" не дежурит. 

Уволившись, идём вверх по улице Сафонова мимо магазинов, штаба флота, стадиона до подъёма по деревянным лестницам в Верхнюю Ваенгу. Там Базовый матросский клуб и рядом КЗС - кафе-закусочная Североморск. Сначала БМК. В клубе кино, концерты, театральные постановки театра Северного Флота, танцы. Сегодня - "Свадьба с приданым". Артисты играют изумительно, а рыжий Курочкин - неповторим. После постановки - КЗС. Выбор блюд и напитков не широк - треска под маринадом и лимонного цвета Ленинградская водка. 
В третьем часу уходим из КЗС и идём домой, на корабли. Идём не спеша, до подъёма флага время есть. Спускаемся вниз по лестницам. Перекуриваем на площадках, любуясь панорамой залива, ясной погодой, незаходящим Солнцем. Бегают босоногие ребятишки.
- Почему не спите?
- А разве ночь?
Из привычной летом зелени здесь только карликовые деревья, трава, да мох. Кислорода на 23% меньше нормы, но мы пока не замечаем. Я чувствую себя нормально, только после выпитой водки краснею. Я курю, выпиваю, но утром, руководя физзарядкой, бегаю вместе с матросами, делаю военно-морской комплекс упражнений.
С куревом неважно. В Североморске продают только Беломор эстонских фабрик "Сяде" и "Леек". Они слабые, как из соломы. Привозят из Мурманска Беломор Ленинградских фабрик имени Клары Цеткин и - самые лучшие - имени Урицкого.
Иногда удаётся по воскресеньям уволиться в Мурманск, побродить по проспектам Ленина и Сталина до конечной улочки с поэтическим названием "Улица Полярных зорь".
Шикарный ресторан "Арктика" с чучелом настоящего медведя в фойе. Здесь я познакомился с командиром "Карлуши" Героем Советского Союза старшим лейтенантом Марковым. Вообще я его уже знал, ведь корабли одной бригады и у одного причала. Марков - выпускник военных лет нашего Училища. Его имя - на мраморной доске "Выпускники Училища - Герои Советского Союза". Там всего трое, ещё Решетов и Паламарчук. Он сам пригласил меня за свой столик. Пили шампанское, закусывали пастилой. Марков сказал, что он в опале и ему надо воздерживаться. Просидели от обеда до вечернего чая, на который были заказаны водка, бифштекс с кровью и кофе. 
Марков рассказал свою историю. Всю войну на Черноморском флоте, командир взвода, потом роты морской пехоты. Надо сказать, что очень здоров и крепок Марков. Я верю его рассказу. В пехоте получил Героя. В конце войны попросился на корабли. Ещё в пехоте женился на сестричке из медсанбата. Очень любил жену. В 1946 году был начальником штаба бригады траления в Констанце, имел звание капитана 3 ранга. Был на боевом тралении, когда командир прибывшего из базы тральщика по секрету сообщил, что комбриг на берегу - в гостях у жены Маркова. Самовольно снял тральщик с траления, пришёл в базу, побил комбрига. С женой с тех пор не встречался. Судили. Разжаловали в капитан-лейтенанты. На Север попросился сам. Но служба пошла не так, как хотелось бы. Разжаловали до старшего лейтенанта за то, что побил пристававшего пьяного гражданина. Представили к увольнению в запас. Ездил к Николаю Герасимовичу Кузнецову. На службе оставили.

Между Североморском и Мурманском ходят рейсовые автобусы. Билет стоит 12 рублей 10 копеек. Есть 10 легковых такси, на которых проезд до Североморска стоит 60 рублей, по 15 с пассажира. 

О денежном содержании. После выпуска из училища я получил подъёмные 1600 рублей. Теперь оклад командира БЧ-1 по должности 1300 рублей. 50% северных от этой суммы 650 рублей, итого оклад 1950 рублей. За лейтенантское звание 500 рублей, получается 2450 рублей. 30% плавающих от этой суммы 735 рублей, итого 3185 рублей. 300 рублей за командование боевой частью. Итого в комсомольский билет записывают 3485 рублей в месяц. После удержания подоходного налога, холостяцкого налога, а также за подписку на заём остаётся на руки примерно 2700 рублей в месяц. Меня кормят, одевают и обувают. Я просто не знаю, куда девать эти деньги. На одно посещение ресторана или КЗС уходит не больше 25 рублей. В июле и августе послал родителям в Бузулук по 1000 рублей.
Получка на корабле 13 числа. Финансист-сверхсрочник бегает за мной в конце дня по кораблю
- Товарищ лейтенант, получите получку, а то обратно в банк отвезу.
- Я ещё старую не израсходовал. Ладно, сейчас приду.

Правду сказал Ком флота, что без работы не останусь. Только вернулся штурман "Гремящего", как меня с группой матросов и старшин отправили в командировку в Мурманск сдавать полученные во время войны от англичан фрегаты, или, как их у нас называют, "шипы". Два последних - "Доблестный" и "Дружный" - стоят без экипажей у Лесного причала. Наша задача - быть сдаточной командой, а с приходом англичан организовать охрану получившейся между кораблями Госграницы. 
Я изображаю последнего командира этой группы кораблей. 
Расположились все в старшинской кают-компании "Дружного", в носовой части корабля. 
Пришёл английский военный буксир "WERDEN" и ошвартовался к борту "Доблестного". Я сразу выставил три поста рослых матросов с трёхлинейками: на баке, на юте и на шкафуте у сходни. Англичане со своей стороны даже вахту у трапа не выставили, видимо, уверены в надёжности нашей охраны. "Доблестного" сдали менее чем за час. Представители сторон прошлись по верхней палубе и некоторым внутренним помещениям. В машинное отделение даже не заглядывали. Акт приёма и сдачи на двух языках подписал и я. В акте сказано, что корабль принят представителями флота её величества в полном порядке, за исключением повреждений, полученных в совместной борьбе с фашизмом.
Только что вступила на трон Елизавета, и не все матросы "Вердена" успели сменить ленточки на бескозырках. У некоторых надпись "Корабль Её Величества", у некоторых - "Корабль Его Величества". 
Ещё три дня англичане готовили "шип" к буксировке.
"Верден" увёл "Доблестного" и через неделю вернулся.
Сдача "Дружного" прошла аналогично.

Август 1952 года. В Мурманск пришли сейнера из Калининграда с перегонной командой из наших выпускников. Среди них Володя Кишанков, Виктор Меркулов, Сашка Пушкин. Его я после получения комсомольской характеристики недолюбливаю. Все они в форме моряков торгового флота. Я, Веселовский, Александрович несколько раз были у них в гостях. 
После недельной стоянки сейнера ушли дальше, по трассе Севморпути в порты Дальнего Востока. 

Очень заботятся обо мне матросы и старшины боевой части.
- Смотри, - шепчет Кавешников на подъёме флага командиру отделения штурманских электриков, - наш лейтенант опять из КЗС поздно пришёл. Отведи его после осмотра в гиропост, пусть до обеда поспит.

Произошёл конфуз, ЧП. Будучи начальником патруля в городе, я задержал и сдал в комендатуру своего матроса - электрика БЧ-5 старшего матроса Морозова. Я не знал, что он с "Разумного". Он не узнал меня. Я не посмотрел увольнительную записку. 
Наутро меня вызвал командир.
- Вы, обременённый высшим образованием! У вас башка на плечах есть? 
У Москальца высшего образования не было. Я не понимал в чём моя вина и ответил, что разумеется.
- Вот именно, что подразумевается, а, в самом деле, нет. Как могли вы сдать в комендатуру своего матроса? Кучу Г. на корабль вылили. Я вас сгною!
Выполнить обещание Москалец не успел. Ночью я убыл в командировку, а когда вернулся, Москальца уже не было. Он стал командиром нового эсминца проекта 30-бис "Опасный". 

В конце августа уже нет Полярного дня, поэтому я с группой молодых лейтенантов вернулся из КЗС уже в темноте. 
- Товарищ лейтенант, - сказал командир вахтенного поста у трапа, - оперативный дежурный бригады приказал, как придёте - сразу к нему.
- Слушай, Гаранин, - сказал стоящий оперативным Бадненский, - ОД тыла звонил. Есть приказание Начштаба флота выделить одного штурмана в УВСГ, на буксир МБ-73. Он в Мурманске стоит. Ты быстренько соберись. Я думаю - на неделю. Знаешь, если говорят на неделю - собирайся на месяц. Иди. Полчаса хватит? Я тебя на "Зойке" отправлю.
"Зоя" - бригадный катер. У него бортовой номер 303. Однажды какой-то шутник из последней цифры сделал букву "Я". Получилась "ЗОЯ". Исправили, но название прилипло, даже комбриг называет катер Зойкой.
Положил в чемоданчик смену белья: трусы, носки и тельняшку. Взял из сейфа 1000 рублей. В кителе, брюках и фуражке через 15 минут явился к оперативному.

"Зойка" высадила меня у причала Управления вспомогательных судов и гаваней Северного флота на рассвете 26 августа 1952 года. Я пошёл к оперативному. 
- На МБ-73? Он на рейде стоит. Командир вас ждёт. Они с утра идут на девиацию. А как вы ко мне попали?
- На катере из Североморска.
- А где катер?
- Ушёл обратно.
- Жаль, прожектором их не вызвать, вахты сигнальной у них наверняка нет.
ОД взял мегафон, вышел на крыло дебаркадера и закричал
- На МБ-73! Ответьте!
К удивлению на буксире появилась фигура, которая замахала чем-то вроде швабры.
- Пришлите шлюпку за штурманом. 
Вскоре на стоящий на бакштове у буксира ялик по штормтрапу спустились две фигуры. Одна фигура смотала сброшенный с буксира бакштов и осталась в носу ялика, вторая стала юлить кормовым веслом, держа курс в нашу сторону.
- Помощник командира лейтенант Егоров, - протянул мне руку крупный, толстый, небритый, среднего возраста человек в канадке и сапогах. От помощника командира, несмотря на притупленное мной в КЗС обоняние, вкусно пахло перегаром.
- Лейтенант Гаранин, - ответил я на рукопожатие.
- Давно ждём. Надо определить девиацию.
- Это и вся моя задача?
- Да нет, вы же к нам назначены командиром БЧ-1-4.
- Кем и надолго?
- Мы все тут временные. УВСГ бичей набрать не успело. Я думаю, до весны. Мы с вами в одной каюте живём. 

Пока матрос юлил к буксиру, Вячеслав Павлович рассказал, что он по-настоящему помощник командира аварийно-спасательного судна "Вайгач". Окончил Каспийское Училище в 1946 году. Командует буксиром старший лейтенант Орлов Андрей Алексеевич, по-настоящему командир торпедолова ТЛ-1 из Западной Долгой губы. Он в войну окончил шестимесячные курсы командиров торпедных катеров. Четвёртый офицер на корабле - командир БЧ-5 младший техник-лейтенант Оленев, присланный из топливного отдела тыла Североморска. Один сверхсрочник - боцман старшина 2 статьи Титов. И 19 матросов и старшин срочной службы, все как один по последнему, пятому году службы, с кораблей и судов тыла флота. Итого 24 человека.

Буксир совершенно новый. Его привели по внутренним водным путям из Ленинграда, где он был построен. Водоизмещение 350 тонн, мощность машины 500 сил.
- Соображаешь в девиации? - спросил командир, серьёзный, пожилой, чисто выбритый и без запаха.
- Соображаю, - ответил я.
- Ты хотя бы определи правильно, чтобы плавать можно было. 

Завтракаем в маленькой кают-компании в самом носу корабля. Вестовой - тот же дежурный боцман, что юлил. Наша с помощником каюта № 1 сразу у кают-компании по правому борту, очень маленькая, с одним иллюминатором. Моя койка - верхняя. По левому борту в такой же каюте №2 живут механик и боцман. Каюта командира в надстройке на верхней палубе по правому борту. В каютах №№ 3 и 4 за трапом в носовой отсек живут по 4 человека старшины и матросы верхней команды. К ним относятся и мои подчинённые - командир отделения рулевых старшина 2 статьи Иванов, совершенно рыжий; рулевой матрос Латоня; радист, он же тех содержатель, он же продовольственник старший матрос Новиков. Оба рулевые - они же сигнальщики. Третьим рулевую вахту несёт тот же боцман, что юлил, большеголовый блондин матрос Баранов. 

Пока два часа шли до девиационного полигона у мыса Ретинский, я подготовил оба магнитных компаса. Дефлектора, сухого котелка и наклонной картушки нет, так что о креновой девиации речи нет. Девиационные приборы в нактоузах в порядке. Есть магниты-уничтожители в коробке, и даже компасный журнал. Логарифмическую линейку я привёз свою. 
На подходе к Ретинскому легли на компасный курс 270о и на створах, имеющих направление, близкое к 0 - 180о, я продольными магнитами убрал девиацию до нуля, сначала на Главном, потом на Путевом компасе. Легли на обратный курс. Здесь я споловинил совсем небольшую девиацию. После этого зашли на восток от створов и на курсе 0 я поперечными магнитами обнулил девиацию, а на курсе 180 споловинил. Буквально за 5 минут я рассчитал остаточную девиацию через 15о и подал Орлову на подпись.
- Ну, ты - Балтазар! - сказал командир и стал крутиться на створах, проверять. 
- Обрадовал, не ожидал. И ведь всего чуть больше часа крутились. Ты в чём одет? 
- В кителе.
- Шинель и шапка где?
- На корабле.
- Надо взять. Завтра идём в Архангельск. Сейчас пойдём бункероваться в Мурманск. Зайдём в Североморск. Ты заслужил. 
Совсем повалил я командира, когда чётко запросил у ОД бригады добро подойти к борту стоящего внешним корпусом "Грозного" и подписал "Гаранин". Писал прожектором. Рулевые - сигнальщики отвесили губы. ОД ответил "Добро к кормовому отводу". Командир лихо подошёл.

Мерную линию не проходили, буксир серийный. 

Бункеровка в Угольной гавани. Кран ковшом сыплет уголь на палубу в районе узкого люка угольной ямы. Буксир градусов на 20 кренится на этот борт. Два кочегара с лопатами лезут в яму. Остальные лопатами ссыпают уголь в люк. Теперь буксир "кантуется" - разворачивается всеми возможными способами, главным образом с помощью переноса и выборки брашпилем швартовов, а иногда и с помощью машины. Ковш сыплет уголь на другой борт. Кочегары лезут в люк, а машинисты ссыпают в люк уголь. Потом опять кантовка, потом опять, пока ямы заполнятся углем, а буксир станет на ровный киль. Потом, несмотря на ночь, приборка. Угольная пыль везде. Потом помывка во всех душах.
Одной бункеровки и заправки котельной водой хватает на 4 суток хода, или на 1000 морских миль. До Архангельска хватит.

Утром 27 августа морской буксир МБ-73 УВСГ СФ вышел из Мурманска в Архангельск. 
- Обогнём Кильдин или пойдём салмой? - спросил я у командира перед выходом из залива.
- Во-первых, мы буксир, а не миноносец, а, во-вторых, мы сначала зайдём в Долгую. 
Обедали мы уже на якоре в Западной Долгой губе. Командир на шлюпке убыл на берег, оставив за себя помощника. Предупредил, что стоять будем трое суток, что у нас неисправность в машине. Механик подтвердил. Егоров сказал, что Орлов служит здесь с войны, здесь у него дружба с продавщицей местного магазина, всё начальство его знает и, конечно, подтвердит, что мы зашли вынужденно. 
Я тоже сошёл на берег. Здесь служат наши катерники. Они живут на плавбазе "Пинега".
На "Пинеге" идут занятия. В перерыве я встретился с ними. Командиры торпедных катеров Северного флота лейтенанты Григорий Савченко, Василий Осадчий, Виктор Зайонц и младший лейтенант Александр Верясов. 
- Чихал я на эти занятия, - сказал Саша Верясов, - пойдём, я покажу тебе свой катер.
И мы пошли смотреть катер. Это - малый ТКА. Просто совсем маленький. Но Саша горд. 
- Хочешь, запущу? - спросил он.
Я знаю, что Саша может и отказываюсь.

На корабле самодеятельность. Мой радист Новиков поёт песню по трансляции с припевом "Шнапс тринкен, и не унывай!" Рассказывает стихотворение про страну Лимонию, где летают жареные утки. Помощник играет на мандолине. Мы с ним поём на всю Западную Долгую курсантские песни. Особенно нравится и идёт на бис песня со словами

А как очередь настанет за субботою,
Беспокоится курсантская душа.
Каждый занят неотложною заботою -
Как бы выпить, не имея ни гроша.

Хожу по буксиру в бушлате Новикова, надетом прямо на тельняшку. 
Простояв трое суток, снялись и пошли дальше. Около "Пинеги" задержались. Командир разговаривает с ОД БТКА.
- Андрей, почему у тебя старший матрос в офицерской фуражке?
- Нет, это офицер в матросском бушлате. 

Перед выходом из Долгой нам привезли груз и людей из Гидрографии, с мыса Мишуков, для доставки на остров Харлов, на маяк.
Идём в расстоянии 1 - 2 мили от берега, насколько возможно по глубине. Эхолота у нас нет. У нас вообще кроме двух магнитных компасов никакого навигационного вооружения нет. 
И радиолокации у нас, тем более, нет. Место определяем по компасным пеленгам. Вахта только ночью, днём все в рулевой рубке. 
Высаживать гидрографов на Харлов пошёл на шлюпке я. Сильное течение на восток, прибой. Причала нет. Есть большой камень, с которого лестница ведёт круто вверх, на маяк. Гидрографы выпрыгнули, а тяжёлый ящик с аппаратурой остался в шлюпке. Пока его выгружали - досталось и ящику, и шлюпке. Летят щепки от ударов шлюпки о каменный причал. Кранцы не помогают. Всё же на корабль удалось вернуться.

Святоносский маяк обходим в густом тумане.
Горло Белого моря. То несёмся вперёд с попутным течением как миноносец, то почти останавливаемся. 
1 сентября 1952 года морской буксир МБ-73 прибыл в Архангельск, в Соломбалу, к причалу ОВСГ Беломорской флотилии.

Морских буксиров нашего класса, способных плавать во льду до четверти метра толщиной, в ОВСГ флотилии несколько единиц, но только наш с военной командой. А это значит, что нас можно послать когда угодно и куда угодно. Мы с короткими перерывами на бункеровку и приём котельной воды почти непрерывно таскаем баржи вдвое, втрое и вчетверо больше нас, полностью загруженные, из Архангельска на рейд реки Поной, Трёх островов, острова Моржовец. Обратно те же баржи тянем пустыми. Баржи принимаем в Соломбале, на Городском рейде, на левом берегу. Для выхода с Городского рейда Архангельска в Двинский залив надо пройти 21 створ, от створа Городского рейда до Мудьюгского. Дальше ходим вдоль Зимнего берега от маяка к маяку, от Мудьюга до Кереца, от Кереца до Зимнегорского, далее к Вепревскому. Здесь начинается горло Белого моря и приливоотливные течения со скоростью, равной нашей с баржей на буксире, когда потеря скорости от течения или останавливает нас, или мчит с удвоенной, и надо ловить момент, когда можно перейти от Зимнего берега к Терскому, чтобы не унесло из горла в бассейн моря. Обычно пересекать горло начинаем от маяка Инцы, держа курс на Сосновецкий маяк, на остров Сосновец. На рейде Поноя или Трёх островов передаём баржу рейдовым буксирам, которые заводят её в Поной под разгрузку и через сутки - двое выводят обратно. Мы вновь берём баржу на буксир и уже пустую ведём в Архангельск. 
Ходим также на находящийся уже за Полярным кругом в Северной части Белого моря низкий, пустынный, разрушаемый приливоотливными течениями и прибоями остров Моржовец. Там баржу подводим в полную воду к самому берегу и ставим на якорь. В малую воду баржа обсыхает, к ней подъезжают вездеходы и трактора и разгружают. За 2 - 3 малых воды разгрузку заканчивают. В полную воду мы берём пустую баржу на буксир, и ведём в Архангельск. Я с Андреем Алексеевичем несколько раз ходил на остров на шлюпке. Там небольшая рыболовецкая артель и военный гарнизон, две береговых батареи - северная 180 - миллиметровая и южная 130 миллиметровая. Мы также возим пассажиров между этими пунктами, но не на буксире, а на барже. 
Наконец, дали пять дней на ППР - планово-предупредительный ремонт. Стоим у причала в Соломбале. Увольняем матросов и старшин, увольняемся сами. В ресторане Дома офицеров встретил майора Артемьева, бывшего заместителя начальника строевого отдела нашего Училища. У нас он был подполковником. Ещё он родной брат коменданта московского кремля генерал-полковника Артемьева. Его разжаловали в майоры, ещё когда я был курсантом. Теперь он преподаватель кафедры общевойсковой подготовки недавно открывшегося в Архангельске Высшего Военно-Морского Училища. Здесь же встретил старшего лейтенанта Редькина - преподавателя кафедры физподготовки нашего, а теперь Архангельского Училища. 

Взяли большой корабельный щит. Идём с ним обеспечивать стрельбу Моржовецких батарей. 
Северная отстреляла хорошо.
Южная в начале боевого галса попросила задержаться. В результате буксирный трос захлестнулся на нашем винте. Отдали якорь, опустили водолаза - старшину машинистов Борового. Он ничего сделать не смог: относит течением. Пошёл под воду механик Оленев. Тоже безрезультатно. Течения в Моржовецкой салме крутят, смена течения через ноль не проходит, всё время два - три узла. 
Пришёл из Соломбалы МБ-56 и отбуксировал нас со щитом на рейд Молотовска, где Боровой и Оленев разрубили трос и освободили винт. 

В Москве открылся 19-й съезд ВКП(б), а меня вызвали к диспетчеру ОВСГ, где начальник проводил совещание командиров и капитанов судов. МБ-73 должен на неделе вести баржу со стройматериалами на Новую Землю, в район Белушьей Губы. Я должен подготовиться. Получили с Ивановым в Гидроотделе Беломорской флотилии навигационный секстан СН-ЗШП и вместо хронометра палубные часы "Мозер". Ежегодник и Мореходные таблицы у нас есть. 

Ясный солнечный субботний день 11 октября 1952 года. Иду пешком из Соломбалы в Архангельск по понтонному мосту через реку Кузнечиху. В кармане одна тысяча рублей, взятых с собой с "Разумного". Скоро у Нади день рождения, исполнится 22 года.
Завтра в 7 утра уходим на Новую Землю.
Перешёл Кузнечиху. Иду по проспекту Павлина Виноградова, напевая и насвистывая популярные морские песни. 
Главпочта. Написал перевод и отправил Наде 500 рублей. Есть время истратить остальные. Сходил в кино. 
В 16-00 вошёл в ресторан "Полярный". Что такое? Не в банкетный ли зал Училища я попал? Только из нашего бывшего 415 класса пятеро - Герман Круглов, Борис Берик, Виталий Шатков, Володя Козлов и я, - а из бывшей второй роты, до разделения, Костя Цибадзе и Паша Исакадзе. И ещё до десяти однокашников. 
Коньяк и шампанское, разговоры и воспоминания. 
Цибадзе, Исакадзе и Круглов служат в Молотовске, там строятся их подводные лодки. Берик, Козлов и Шатков служат в Соломбале, все они помощники командиров Больших охотников. 
Пили, ели, разговаривали и пели песни до закрытия ресторана, до 4 часов утра 12 октября. Молотовцы ушли чуть раньше. А мы опять пешком идём в Соломбалу.

На буксир я пришёл в половине седьмого. В семь мы вышли, но не на Новую Землю, а в обратном направлении. Не пришёл с берега механик Оленев. Командир сказал диспетчеру, что проверил запасы угля в ямах, лучше пополнить. И мы ушли в город на Левый берег вроде бы бункероваться. Оленев приехал на "Макарке" к обеду. Командир его отругал скверными словами. Отобедали и пошли через 21 створ вдоль Зимнего берега в горло и Северную часть Белого моря, за Каниным Носом легли курсом на Белушью.

Закончился 19 съезд партии. ВКП(б) переименовали в КПСС. С короткой заключительной речью выступил Сталин. А морской буксир МБ-73 в эти часы вёл за собой баржу с первыми кирпичами для Военно-Морской базы в Белушьей губе. 

Морозы начались рано. Уже после 20 октября замёрзла Кузнечиха, покрылись льдом заводи Северной Двины. Стало трудно подходить и отходить от причалов, брать и ставить баржи, бункероваться.
Из увольнения не вернулся машинист матрос Малыгин. Нашли в госпитале, без ноги. Попал под поезд. 
Вечером 6 ноября 1952 года неожиданно получили приказание срочно брать баржу и идти на Соловки. Мы - военные. Раз надо - значит надо. Перед отходом подошёл боцман Титов
- Товарищ лейтенант. Новиков и Баранов в самоволке. Буквально перед приказанием о выходе ушли. Не знали, а то бы не ушли. 
Командир сказал
- Боцман, побегай, поищи. Полчаса даю. 
Через полчаса Титов вернулся. Не нашёл. МБ-73 с укороченным экипажем в 21 человек пошёл вдоль Летнего берега на Соловки.

Осенне-зимние штормы на Белом море явление обычное. Встречный северо-западный ветер со снежными зарядами залепил стёкла рубки, развёл крутую встречную волну. Буксир и баржа попеременно, а то и вместе встают на попа. Стравили буксирный трос до 300 метров, чтобы не сломать буксирный гак. Были очень сильные рывки. Видимости никакой. Скорость неизвестна. Что там какой-то "Сахар" в рассказах Кирдяги, он против нас щенок. Мы вообще не знаем, сколько прошли от Архангельска, против какой точки Летнего берега находимся, сколько осталось до Жижгина, хотя часы у нас есть и ходят точно. До берега далеко. Латоня бросает лот, но дна не достаёт. Для определения скорости бросаем с носа чурки. Чурки иногда волной моментально забрасываются далеко за корму, а иногда застревают у борта, и вроде бы даже начинают опережать корабль. Считаем в среднем три узла. Решили с командиром не поворачивать у Жижгина в Восточную Соловецкую салму, а обойти Соловки с Севера. 

Стою с Ивановым ночную вахту, с 0 до 4 часов. По расчёту в 5 часов должны подойти к точке поворота. В 2 часа ночи послал Иванова за папиросами в каюту, сам стал за штурвал. Посланец ушёл и пропал. Слева градусов 40 появился огонь и погас. Потом опять, опять. Характеристика совпадает с данными маяка Жижгинский. Вот это да! По прокладке мы траверз маяка Жижгинский прошли вчера! Правда, по УКВ нам пост СНиС вчера не ответил. Выходит, у нас не три, а два узла хода.
Бросил руль, побежал в каюту, растолкал уснувшего на стуле Иванова.
Побежал на бак, к брашпилю. Открыл краник пара, подёргал кулису. Побежала вода, потом засвистел пар и брашпиль начал вращаться. Поставил кулису на стравливание и закрыл пар. Брашпиль остановился. Соединил барабан с паровой машинкой. Отдал цепной стопор левой цепи. Отжал ленточный стопор и начал стравливать. Стравил 50 метров, наложил стопора и побежал на мостик, то приседая к палубе, когда нос идёт вверх, то семеня ногами почти в воздухе, когда палуба уходит из-под ног. Якорь я стравил, чтобы не сесть по случаю хорошего знания места на мель. 
Я не стал будить командира в 3-45. Снегопад прекратился, определил место, шторм постепенно стихает. Обменялся прожектором позывными с постом СНиС, и постепенно, как настоящий буксир, обходя Жижгин, начал входить в Восточную Соловецкую салму.

8 ноября 1952 года МБ-73 ошвартовался к причалу гавани Благополучия на Соловках.
УВСГ Северного флота передало нас в распоряжение ОВСГ Беломорской флотилии, а теперь ОВСГ Беломорской флотилии передал нас в распоряжение командира Учебного отряда связи на Соловках полковника Ермакова. 
У Учебного отряда есть свой буксир РБ-8, но он не приспособлен к ледовому плаванию. Пока он пробивается в Кемь, осуществляя связь островов с материком, но вскоре уже не сможет. Наша задача и будет состоять в поддержании связи Соловки - Кемь.

Для начала мы идём в Кандалакшу за мебелью для Учебного отряда. За нами на буксире баржа с матросами. Плавание в Кандалакшском заливе не предполагалось. У меня есть только карта масштаба 1:200 000, т.е. в 1 см 2 км. Взять карту негде. На РБ-8 вообще только одна затёртая до дыр карта Соловки - Кемь. Идём, что поделаешь?
Удивительно красив Кандалакшский залив! Высокие берега к вершине залива постепенно сужаются, как в ущелье входишь. В самой вершине - масса островов. Кажется, что дальше некуда идти, упрёшься в берег. И тут справа открывается рейд Кандалакши. 

Поставили баржу к причалу. Дальше уже не наше дело. Бродим по городу. Сходили в кино, на метеостанцию, на пост СНиС. На следующий день повели баржу с табуретками на Соловки. 

Работаем на маршруте Соловки - Кемь. Два раза в сутки туда и обратно. Лёд пока слабый. 24 мили между пунктами проходим за 2 - 2.5 часа. В 6 утра отходим от Кремлёвского причала, в 11 дня возвращаемся, в 17 вечера опять отходим, в 22 возвращаемся. Пассажиров битком. Все размещаются в коридорах, на капах машинного отделения, вокруг дымовой трубы. Погода бывает всякая и не летняя. В каюты мы пассажиров стараемся не пускать. Однажды пустили к себе капитана, следователя военной прокуратуры из Кеми, так он натравил в дырочку деки мандолины помощника. Мы долго искали, откуда несёт кислятиной, и недели через три нашли по глухому звуку мандолины. Но там уже всё высохло. 
Новиков и Баранов к нам не вернулись. Получили из Архангельска телеграмму, что их доставить затруднительно, поэтому исключить их из списков экипажа, а радиста и боцмана попросить у Ермакова.
- Ну их . . . , обойдёмся, - сказал командир. 

Связь с внешним миром осуществляем через Узел связи Учебного отряда. Почту возим сами. Наш адрес простой: Карело-Финская ССР, г.Кемь, Соловецкие острова, МБ-73. А вообще по административному делению Соловецкие острова относятся к Архангельской области. 
В море связь с внешним миром поддерживаю я, как командир БЧ-4, сигнальщик и радист в одном лице. 
На переходах гавань Благополучия - Кемь держим визуальную связь и на УКВ.
Когда ходили в Кандалакшу, связь с Соловками держал я по расписанию на КВ. Минут за пять до назначенного времени радиосвязи я шёл в радиорубку, она в надстройке по левому борту симметрично с каютой командира, включал и настраивал на волну приёма и передачи радиоприёмник "Мельник" и радиопередатчик "Уран".
Точно в назначенное время я выходил в эфир.
- Ти ти ти та, ти ти ти та, ти ти ти та. - выстукивал я ключом. Шесть раз посылал в эфир на присвоенной мне частоте букву Ж - сигнал общего вызова.
Далее я выстукивал
- Д2У Д2У Д2У де ЖБ6 ЖБ6
щса? щру? К
Здесь были трижды переданный позывной Узла связи на Соловках Д2У, де - это значит я, и дважды переданный позывной буксира МБ-73 - ЖБ6. А дальше текст по действующей Переговорной таблице радиста ПТ-50. Он означает "Как слышите меня? Что имеете для меня?" Переданная в конце буква К означает, что я кончил работать на передачу и готов слушать. Всё это я заранее записал в бланк исходящего радио. 
Теперь я весь внимание. Пока идут на моей приёмной частоте сигналы общего вызова, я вращением ручки точной настройки подстраиваюсь на сигнал. Далее слушаю и записываю в приёмный бланк
- ЖБ6 ЖБ6 ЖБ6 де Д2У Д2У
ок нил СК
И всё, связь закончена.
Узел связи Соловков сообщил, что слышит хорошо, ничего для нас не имеет, связь кончает.
Если что-то есть, то вместо НИЛ идут группы цифр, которые я могу для надёжности по команде РПТ отрепетовать обратно. Эти группы я отдаю командиру. Он не только командир, но и шифровальщик.

Первые дни на Соловках мы в клуб ходили за деньги, которых у нас почти не осталось. Лично я одевал матросский или старшинский бушлат и шёл в кино. С матросов денег не берут. Но вскоре перед нами раскрылись все двери, слишком нужны мы стали. В кино - пожалуйста, лучший восьмой ряд, места посередине, и всё бесплатно. Историограф Отряда, преподаватель, капитан-лейтенант водил нас по всем помещениям Соловецкого Кремля, читал лекции по истории Соловков, монастыря, его войнам с патриархом Никоном, рассказывал про СЛОН, школу юнг, Учебный отряд, показывал могилы опальных знаменитостей, водил по потайным винтовым лестницам. 
А в клубе на танцах мучил баян сержант-строитель. Я один раз взял у него баян и стал играть старые вальсы, танго и фокстроты. Теперь, если в выходной стоим у причала, приходят делегации, просят поиграть. 

Осуществляется Сталинский план развития Военно-Морского Флота. На каждом флоте строится по 18 эскадренных миноносцев проекта 30-бис, по 2 - 3 крейсера проекта 68-бис, большое количество подводных лодок 611, 613 и 615 проектов, средних и малых надводных кораблей и катеров, вспомогательных судов. Для кораблей нужны кадры. В 1948 году были открыты несколько новых Высших Военно-Морских Училищ, созданы военные факультеты Мореходных Училищ. Но и этого мало. Призвали на военную службу выпускников Мореходок прошлых лет. Они работали на судах торгового и промыслового флота, имели, как правило, звание младших лейтенантов запаса. Вот в Соловецком Учебном отряде связи, помимо сигнальщиков и радистов срочной службы, была рота младших лейтенантов, бывших начальников радиостанций судов различных пароходств, призванных на действительную службу. Из них готовят связистов для малых кораблей и вспомогательных судов военного флота. Их еще не успели обмундировать, из форменной одежды выдали только офицерские шапки с металлическими кокардами. Так и ходят они по территории отряда в пальто, серых или цветных брюках, красных ботинках и флотских шапках. Наверно с судов послали под видом передовиков самых ненужных. Кажется, что вся рота состоит из пьяниц. Роту держат в карантине, брать их на буксир для перевозки на материк Ермаков запретил, но каждый приход в Кемь пять - семь Военно-морских шапок спрыгивают на гостеприимную землю Кеми. Они заранее пробираются на буксир и прячутся в угольных ямах, под пайолами, в коффердамах. 

В связи с наличием трёх свободных мест приютили на буксире бродячую кемьскую собаку-дворняжку. Она очень ласковая, послушная, полюбилась команде. Заведенная ранее кошка убежала с корабля. Она пришла с нами из Архангельска. Как только стали плавать во льду, кошка стала беситься, бегать по переборкам. В Кеми ушла с корабля и не вернулась.

Декабрь 1952 года. Мне исполнилось 22 года. В этот день мы вышли с Соловков в 6 утра и только к обеду добрались до Кеми. По маршруту осталась узкая полоска чистой воды в две мили. Остальное замёрзло. Вышли обратно в 15 часов и только к вечернему чаю пришли в родную гавань на звёздный Кремлёвский створ. 
С этого дня стали делать один рейс в день.

С каждым днём ледовая обстановка осложняется.
Шли в Кемь 12 часов. Решили в ночь не идти, остаться до утра. Все четыре офицера сошли на берег, оставив старшим боцмана. Командир и я зашли в чайную и вскоре вернулись на корабль. Командир предупредил Егорова и Оленева, что в 6 утра уйдём на Соловки, и больше в Кемь не пойдём, чтобы не опаздывали. 
6 часов утра. Машина готова, помощника и механика нет. 
- Подождём пока, - сказал командир.
7 часов утра. Пришёл механик.
8 часов утра. Помощника нет.
9 часов утра. Помощника нет.
Рассвело. Световой день меньше пяти часов. Швартовы давно отданы, буксир просто стоит во льду. 
- Убрать сходню! Пошли, - сказал командир.
- Давайте ещё подождём, - сказал я. Мне жалко помощника, я представил себя на его месте. 
- Надоел мне этот обжора и пьяница, - сказал командир, - пошли!
Минут 40 маневрируем, чтобы оторваться от причала и лечь на курс выхода.
- Товарищ командир, - доложил Латоня, - помощник на причале, руками машет.
- Никаких! Штурман, напиши ему, пусть в Мурманск поездом едет.
- Он сейчас и слов-то не поймёт.
- Полный вперёд!
- Товарищ командир, - вмешался Иванов, - с ним же собака!
- Стоп машина!
Помощник и собака уже бегут по льду к кораблю. Положили на лёд сходню, чтобы у борта не ушли под лёд, и подняли на борт собаку, сходню и помощника.

24 мили до Соловков шли сутки. Средняя скорость получилась один узел. Мы трое ходим повахтенно. Мне командир доверяет больше, чем помощнику. Тот при швартовке в Кеми сделал дыру в фальшборте справа от носового битенга, которую с трудом заварили на Соловках. Наш буксир ледокольного типа, он не режет, а давит, колет лёд. Есть и ледорезы, например, "Фёдор Литке".

Моя вахта. Ночь. Не спят трое: я, Иванов и кочегар Негодяев, который исполняет обязанности вахтенного машиниста и кочегара одновременно. Фамилия кочегара не вымышленная, у северян встречаются и покрепче. 
Последнее время нам стало не хватать пара. Котёл не чистили с выхода из Мурманска. И щелочить, и чистить было нечем. Котёл стал терять паропроизводительность. 
После узкой полоски чистой воды в Западной Соловецкой салме буксир всё медленнее идёт во льду и, наконец, останавливается. Даю полный назад. Свисток из машины
- Товарищ лейтенант, пара мало, надо подождать, пойду подшкиваю.
Ставлю телеграф на "стоп". Негодяев пойдёт бросать в топку уголь. Минут через 20 свисток. 
- Товарищ лейтенант, пар на марке!
Даю полный назад. Машина застучала, буксир нехотя пополз назад. Руль прямо, чтобы не сломать перо. Метров 200 ползём назад. Затем - "стоп", и "полный вперёд".
Буксир, набирая ход, пошёл вперёд. Вот он задрожал во льду, поднялся, подминая его под себя, вздохнул, продавив корпусом, и остановился. 
Телеграф на "стоп", потом - "полный назад".
Сам командую телеграфом, сам стою на руле. Иванов с мостика светит прожектором то в нос, когда идём вперёд, то в корму, когда пятимся назад. 
Вот, разогнавшись после очередного реверса, вновь взбираемся на льдину, и остаёмся на ней, как вытащенная на берег крупная рыба. Веса буксира не хватает, чтобы раздавить льдину. Назад буксир тоже не идёт. Снова даю полный вперёд и перекладываю руль с борта на борт, чтобы кормой расширить канал сзади и, поёрзав днищем по льду, продавить его. Снова полный назад и свисток из машины, что пара мало. Через 20 минут сползаем с перемычки, отходим назад и рвёмся вперёд. 30 метров за реверс. Но не везде лёд такой, местами буксир ползёт вперёд, не останавливаясь. Прошли островок Песья Луда. Вот и Кремлёвский створ. Подходим к причалу. Больше в Кемь не пойдём. 

Командир пошёл к Ермакову. Вернулся и позвал меня, Оленева и Титова в свою каюту. Помощник болеет, его не звали. 
- Командир отряда предлагает зимовать здесь. Как ваше мнение? Лично я согласен. Здесь спокойно, начальства нет. 
- Надо идти в Мурманск, пока не сковало льдом всё море, - сказал я. Если не пойдёте - я не останусь. Я ещё не был в отпуске. Я здесь даже без командировочного предписания. Дам телеграмму на корабль, пришлют деньги, и уеду поездом. 
- А как в Кемь попадёшь?
- Пешком уйду, дня через три салма встанет.
- Несерьёзно, - сказал командир, - а как ты, Оленев?
- Надо идти, товарищ командир, пока не загубили котёл. Если останемся - его придётся погасить и жить в казарме. 
Титов сказал, что он согласен идти, согласен и остаться.
Перспектива остаться без котла и зимовать в казарме командира не устроила. 
Как назло понедельник, а в понедельник в море не выходят.

10 часов утра 16 декабря 1952 года, вторник. 
Огласив прощальными гудками гавань Благополучия, отходим от причала. 
Я предложил выходить Западной Соловецкой салмой. Командир принял решение - обогнув Соловки с юга, выходить восточной.
Выходим на середине Западной салмы на чистую воду и поворачиваем влево. Чистая вода вскоре кончилась, на курсе 90 градусов входим в битый лёд. Лёд постепенно сплачивается, видимость ухудшается. Земля скрылась из вида. Пройдя две мили, застреваем в сплочённом торосистом льду. Ни взад, ни вперёд. Густой снегопад. 
Командир приказал разворачиваться на обратный курс, зимовать на Соловки. Не тут-то было. Буксир сжимает. Льдины трутся и скрежещут о борта. Винт бесцельно молотит в воде, ничего не давая. 
Пытаюсь прожектором вызвать пост СНиС на южной оконечности Соловецкого острова, чтобы по его огню попытаться определить, куда несёт ледяное поле, зажавшее МБ-73. Но пост уже скрылся, может за мысом, может за снегом. Глубину не замерить, мешает лёд. 
Середина ночи с 16 на 17 декабря. Открылся огонёк на южной оконечности острова Соловецкий. Беру пеленг. Да, во всяком случае, нас несёт к северу, к острову Большая Муксалма, и на пути у нас Муксаломский риф. Картина не радужная. Глубина над камнями рифа 2.5 метра, наша осадка 3.6 метра. Для льда риф не преграда, а дно буксира он прорежет, как нож кусок масла. 
Командир не спит.
- Пиши шифровку, - сказал он.
Я написал.

ОД флота ОД флотилии Командиру отряда
4-00 Московского 17 декабря широта . . . . . долгота........
Застрял в сплочённом льду. Поле несёт направлении Муксаломский риф. Около 8-00 буду над рифом. Прошу оказать помощь ледоколом.
МБ-73. Орлов.

Передал текст командиру.
- Иди, вызывай Соловки, - сказал командир.
Передал на Соловки два десятка пятизначных цифр и получил квитанцию.
Через 4 часа, не дождавшись вызова, сам вызвал Узел связи.
- НИЛ, - ответили Соловки. Значит - нет для нас радио. 
- Ты не ерепенься, - сказал командир, - я передал только место и погоду. Подождём, зачем Ермакова под удар ставить. 

18 декабря. Ветер сменил направление, лёд разрядился, нас вынесло в Восточную салму. С трудом движемся на север. 
19 декабря. Конец светового дня. На моей вахте вышли на чистую воду. Заметили её за пару миль. За пару кабельтов начало покачивать, лёд задышал. Чёрная граница воды у серого льда была счастьем! Кричали ура, лаяла собака, но ошарашил Оленев.
- Товарищ командир, уголь и вода на исходе. Куда ближе? 
- Штурман, - сказал командир, - куда пойдём? 
Конечно, ближе Архангельск.
- Андрей Алексеевич, до Иоканги дальше, но по чистой воде. Двинская губа замёрзла, - сказал я, хотя совершенно не был уверен в этом. 
- Сколько идти до Иоканги?
- Полтора суток.
- Механик, на 36 часов угля и воды хватит?
- Постараемся. 

Вода кончилась уже на видимости Святоносского маяка. Поддали забортной.
- Загубили котёл, - сказал механик.
20 декабря, суббота.
23-00 Пришли в Иокангу. Ошвартовались к причалу ОВР"а. Погасили топку котла. Вода, пар и электроэнергия с берега. 
Встали к причалу мы в полную воду. Сходня смотрела с борта вниз на причал. Утром проснулись в малую воду. С буксира на стенку поднимались по скобам. Буксир опустился вниз на 7 метров. Такая амплитуда прилива в Иоканге. 
Утро 21 декабря. Механики занялись своим делом. Орлов приказал помощнику быть на корабле и руководить работами. 
- Пойдём в гости, - сказал он мне, - здесь недалеко, в Гремихе, знакомые лопари живут. Я у них в войну квартировал. 
И мы пошли. Посёлок лопарей, или саами, как они себя называют, расположен в нескольких километрах от Иоканги.
Обычная деревянная русская изба. Седые старик и старуха, по виду русские.
- Андрей, - обрадованно закричали они, - сколько лет, сколько зим?
И тут же старуха первая сообразила
- Однако, война была, лет восемь!
- Где сыновья?
- В тундре, на охоте.
Старуха накрывает стол.
Большой кусок мороженого оленьего мяса.
Четыре железных солдатских кружки.
Пузатый никелированный самовар.
Старуха наливает из самовара четыре полных кружки без заварки.
- Однако, за тебя, Андрей, и твоего друга.
Не желая мешать местным обычаям, я приложился к кружке. Это был спирт.

Очнулся я на буксире, в каюте.
- Хорошо гульнул? - спросил помощник, - вчера командир тебя лично на плече принёс.
Андрей Алексеевич сказал, что было всё нормально. Я даже на сыновней гармошке у стариков играл. Одна кружка питьевого спирта была нормой на вечер, а я её сразу выпил. Уходили - расцеловались. Первую половину пути от Гремихи я шёл сам, под ручку с Орловым, а потом отказался и лёг спать. Сонным меня командир и принёс.

Четверо суток работали механики по чистке котла. 
Разгар Полярной ночи. 
23-00 24 декабря МБ-73 вышел в Мурманск.
18-00 25 декабря МБ-73 ошвартовался к причалу УВСГ СФ.
Командир, помощник, механик и боцман сошли с корабля. Я остался. Утром все обещали вернуться.
8-00 26 декабря, пятница.
Никто не вернулся. 
Звоню от Оперативного УВСГ в Североморск ОД 122 бригады.
- Где ты пропал? - спрашивает ОД флагарт Селиховкин, - вот здесь флаг-штурман, даю ему трубку.
- Немедленно на корабль. Он в Росте, на СРЗ-35.
- Так кто меня отпустит?
- Дай трубку ОД.
ОД УВСГ послушал и сказал
- Пусть идёт. Никто не держит.
Бегом на буксир. Пришёл Титов. В 5 минут вещи в чемодане.
В Росту, прямо к причалу СРЗ, меня доставил БУК. Дал ОД УВСГ.
В 9 часов я уже на корабле.
В 14 часов получил отпускной билет, воинские требования Мурманск - Баку - Мурманск и 10 тысяч рублей за 4 месяца. За ноябрь и декабрь без плавающих. "Разумный" эти месяцы уже стоял в заводе, а я числился на нём. Не было меня по документам на МБ-73, не плавал я на нём. 

В 16 часов я автобусом приехал в Мурманск. В воинской кассе, по требованиям, очередь. В гражданской кассе, справа, никого. Подхожу и покупаю билет от Мурманска до Баку и мягкую плацкарту на поезд Мурманск - Москва. Брожу до отправления поезда по городу.
Слишком медленно тянется поезд. 
В полночь с 27 на 28 декабря приезжаю в Ленинград. Забираю вещи и схожу с поезда. Сажусь в такси.
- В аэропорт.
В аэропорту никого нет. Самолёт в Москву в 11 часов дня. Иду в ресторан. Вещи оставил в зале.
- Горячего нет, только холодные закуски.
- Давайте!
Утром купил билет и в 11 часов на Ил-12 вылетел в Москву. Самолёт летит до Москвы 3 часа. Прилетел. В Баку летают самолёты из другого аэропорта. Сажусь в такси, еду в другой. Поезд, из которого я вышел в Ленинграде, уже пришёл в Москву. В другом аэропорту сказали, что на ближайший рейс в Баку мест нет, а на другие дни продают в Москве. Еду на такси в Москву. На Баку билетов нет до 5 января. Еду на такси на вокзал. Билетов на поезд Москва - Баку нет до 10 января. 
Куда деваться? Узнаю адрес общежития Нефтяного института. Там ещё должен учиться Вася Шеин. Ведь остальные мои одноклассники по школе институты уже закончили. 
Вася Шеин нашёлся! 
Живу в его комнате. С ним в комнате ещё трое студентов-чехов. С утра уезжаю в кассы. По вечерам кормлю и пою небогато живущих студентов. В кассах я уже примелькался, и мне вечером 30 декабря продали билет на 31 декабря.

Самолёт с Бакинским экипажем прилетел раньше расписания. В аэропорту меня никто не встретил, хотя телеграмму о вылете я дал. Надя с Кариной сидели в буфете аэровокзала, ожидая по расписанию, а я уже уехал на автобусе в город. 
Но мы встретились ровно через год после знакомства, через полгода и 19 дней после проводов меня на Северный флот. Это случилось на улице 28 апреля, бывшей Телефонной, на квартире Надиной тёти Тоси и её мужа Юры. 
В воскресенье 4 января 1953 года мы с Надей пошли в ЗАГС. По пути зашли на цирковой аттракцион, где два мотоциклиста ездили по круглой вертикальной стенке. Из ближайшего ЗАГС"а нас выпроводили. Пришлось ехать на Баилов, в ЗАГС по месту прописки Нади. В этот ЗАГС мы пришли в 16 часов. Работница уже вешала висячий замок на входную дверь. Она немного поворчала, но, посмотрев на нас, на наши лица, вновь открыла дверь и зарегистрировала нас.
У Нади зимняя экзаменационная сессия. Свадьбу надо играть, а тут экзамены. Дали телеграммы моим и Надиным родителям. Мои родители приехать не смогли. Надины папа, мама, старшая сестра Шура и её муж Виктор приехали. 
10 января начали гулять свадьбу. Кроме ранее перечисленных на свадьбе были Карина Козлова, родители Юры Лотошникова, мужа тёти Тоси, тётя Надя и ещё несколько Надиных родственников. Гуляли мы свадьбу с постепенным затуханием три дня. Наде было нелегко совмещать экзамены и текущие события. Всё же она справлялась. 

Жизнь Нади Мжачевой
от рождения до свадьбы 

Село Стрельцы 1930 - 1935 годы

Село расположено в центре Российского Черноземья на стыке трёх областей: Липецкой, Тамбовской и Воронежской.
Когда в этом селе в 1928 году родилась старшая сестра Нади Шура, село относилось к Воронежской области, а в 1930 году, когда родилась сама Надя, село было уже в Тамбовской области. На окраине села находится железнодорожная станция Стрелецкая, а железная дорога идёт от Москвы до Сталинграда. 
Село разделяет мелкая речушка Чамлычок, которая в 12 километрах к югу впадает в речку Битюг, а Битюг еще дальше, уже на юге Воронежской области, впадает в реку Дон. Место это называется Окско-Донская равнина, и нет вблизи села ни гор, ни лесов, ни каких других приметных ориентиров. Вот в этом селе и родилась Надя 20 октября 1930 года, на 45 дней раньше меня.
Родители Нади - крестьяне-середняки, жили в окружении многочисленных родственников своего сословия. Дедов Надя тоже не помнит, и никогда не видела.
Папа Тимофей Степанович Мжачев родился в 1903 году в этом же селе. Он закончил начальный класс церковно-приходской школы, умел расписываться и вести личное хозяйство.
Мама Пелагея Павловна, в девичестве Мастина, родилась в 1904 году в этом же селе. Она закончила 4 класса церковно-приходской школы. Мама была старшей в семье из 12 детей. У Тимофея Степановича были старшая сестра и два младших брата. Жили родители своим хозяйством. Надя о жизни в Стрельцах тоже помнит в основном со слов родителей, бабушек и тётушек. Вот она помнит, как любила ходить в гости к бабушке Гане, маминой маме, и как страшно было переходить через Чамлычок по качающимся дощечкам. У мамы были слабые лёгкие, она часто болела. Врачи рекомендовали сменить климат. Летом 1935 года Надя с родителями отправилась в дальние страны: сначала на лошади до станции Стрелецкая, далее поездом до Астрахани и пароходом до Красноводска, где жила младшая сестра бабушки Гани - маминой мамы - тётя Надя.

Город Красноводск. 1935 - 1949 годы. 
В Красноводске природа и погода совершенно не похожи на умеренный климат Окско-Донской равнины. Гнетущая жара днём, нехватка пресной воды. Вместо сравнительно вместительного сельского дома - тесный барак на несколько семей, таких же неустроенных. Посередине барака большой общий стол, а вокруг - отгороженные занавесками кровати. Вначале родители устроились рабочими на овощную базу. Через несколько лет они перебрались в коммунальную квартиру, в одну комнату на две семьи. 
В 1939 году Надя пошла в 1 класс средней школы №1 города Красноводска. Старшая сестра Шура уже училась во втором. И вот осенью этого года Шура заболела брюшным тифом. Это очень тяжёлая болезнь даже для взрослых. Шуру положили в городскую инфекционную больницу. Вместе с Шурой ушла в больницу и мама, потому что нужен был уход. Надя и отец остались дома одни. К этому времени Тимофей Степанович уже работал в Красноводском пассажирском порту. Он был рабочим порта, портовым матросом, грузчиком, носильщиком, выполнял любую работу, лишь бы заработать на жизнь. Пелагея Павловна работала теперь в городской хлебопекарне, но она ушла с Шурой в больницу. Днями Надя была дома одна, предоставленная сама себе. Утром отец приносил ей на завтрак булочку и стакан мацони - кислого молока из буфета порта. Надя потом должна была отнести этот стакан обратно в буфет. После школы Надя несла в вытянутой руке, чтобы не разбить при возможном падении, сырые куриные яйца в больницу. Их приносил домой отец. Больница - далеко за городом, в горах. Бежать надо через весь Красноводск за его пределы, через пустыри, по каменистой дороге, в горы. Там больница, больная сестра и родная мама. Наде не хотелось уходить, но завтра опять надо приносить для Шуры и мамы еду. 
Шура пролежала в больнице почти полгода. И в таком режиме Надя отлично закончила первый класс. 
Летом 1940 года Надю по путёвке отправили в пионерский лагерь на противоположный берег Каспийского моря, в Баку.
Как известно, Красноводск город южный: много тепла, голубое море. Надя рано научилась плавать и много времени проводила в порту, где работал папа. Под, вокруг и за деревянными сваями причалов водятся раки, а это очень вкусное дополнительное питание. Раков варят дома на плите печки в солёной Каспийской воде. И Надя охотится за раками, извлекая их из убежищ. Она научилась делать это ловко, но иногда какой-нибудь большущий рак успевал схватить клешнёй её тонкий пальчик. Однажды она наступила на разбитую бутылку. Выбралась из воды, добежала до дома, это примерно полкилометра, замотала ногу тряпкой, села в углу и ничего никому не сказала. Когда её подняли, под ногой была лужа крови. Надю отвезли в больницу, обработали и зашили разрезанную ступню. Однако уже через день Надя с забинтованной ногой уплыла с берега под причалы. 
Во второй класс сёстры пошли вместе. Надя и второй закончила на отлично. Шура, по-видимому, после тяжёлой болезни, училась менее 
успешно. И летние каникулы 1941 года Надя проводила в Баку в пионерском лагере. 
Но началась война. Тимофея Степановича вскоре призвали в армию и отправили после короткого курса обучения рядовым на фронт. 

В Красноводск из Баку и Астрахани хлынул поток беженцев - эвакуированных. Большинство из них двигались дальше вглубь Туркестана, но многие оседали и в самом Красноводске. Как и везде ощущалась нехватка продовольствия. Пелагея Павловна выбивалась из сил, чтобы прокормить себя и девочек. К этому времени из Стрельцов в Красноводск перебралась тётя Тося, но она вскоре тоже ушла на фронт. Помогала ,чем могла, тётя Надя, которая продолжала работать на судах пароходства.
Круглогодично делали тюрю из всего, что было в наличии. Осенью питались арбузами с хлебом.
Кончилась победой война, вернулся живым отец. 
К концу войны сёстры закончили по шесть классов. 
Сразу после возвращения отца с войны Мжачевы получили отдельную комнату рядом с портом на улице Набережной, дом № 8. 
1 сентября 1946 года в восьмой класс пошла только Надя. Шура после семилетки пошла работать. Она устроилась в бухгалтерию сберкассы. В сберкассах Шура проработала всю трудовую жизнь, и даже часть жизни на пенсии, всего 50 лет. Уже в начале своей трудовой деятельности она окончила финансовый техникум. 
А Надя прошла полный курс средней школы. Как и большинство наших сверстников прошла через комсомол, училась хорошо, занималась спортом: играла в волейбол, баскетбол. Но серьёзнее всего занималась спортивной гимнастикой, получила третий спортивный разряд, ездила на соревнования в Ашхабад. 
Надя тоже много думала о том, где и в каком институте продолжать образование. А в том, что его надо продолжать, сомнений не было ни у Нади, ни у её родителей. 
Большинство выпускников единственного в школе десятого класса уезжали учиться в институты Москвы, Ашхабада, Ташкента или Баку. Надя с подругой Тоней Бабич поехали в Баку в Институт Народного хозяйства имени Карла Маркса. Вступительные экзамены они сдали без троек и были зачислены в студенты на факультет "Экономика промышленности". В это время в Баку уже жили тётя Надя на проспекте Сталина и тётя Тося с мужем Юрой на Телефонной улице. Надя поселилась с тётей Надей. Вообще-то тётя Надя для Нади двоюродная бабушка. 
31 декабря 1951 года, когда я вот такую Надю случайно встретил, она училась уже на третьем курсе. Она была молодая, красивая и мне очень понравилась.
И вот 4 января 1953 года мы поженились. 

В отпуск я выехал, как известно, 26 декабря 1952 года. Командиром "Разумного" стал Вязнов. Он распорядился выписать мне отпускной с 31 декабря. Офицерам Северного флота время на проезд в отпуск и обратно не прибавляют, 30 суток, и всё. Объясняют это наличием льгот в выслуге лет и денежном содержании. На корабль я должен вернуться 30 января. 
17 января 1953 года, после медового полумесяца, я самолётом через Астрахань - Сталинград вылетел в Москву, откуда поездом приехал в Бузулук к родителям. Никуда не ездил, никого не видел. Купил в магазине давно желанный фотоаппарат "Зоркий" с просветлённой оптикой. Пошли фотографии. Родители любовались мной неделю. 

Утром 30 января 1953 года я вернулся на "Разумный".
На корабле меня ждала колоссальная работа. Надо было демонтировать и сдать всё имущество и технику БЧ-1, БЧ-4 и РТС. На это ушли февраль, март и апрель. Корабль воевал, получал новую технику, часы, приборы. Всё это в тыловых довольствующих органах записывалось, а на корабле не списывалось. Я сам печатаю акты о переводе в пятую категорию, списании в ОФИ, заказываю машины, гружу их с двумя оставшимися матросами техникой и имуществом, отвожу на склады в Мурманск, Росту, Североморск, Полярный. В Полярный отвожу бригадной "Зойкой" или рейсовой "Колой". 
К концу апреля вручил командиру справки довольствующих органов, что за БЧ-1, БЧ-4 и РТС войсковой части 36097 больше ничего не числится. Не считая затрат на поездки, уплатил в довольствующие органы около 1200 рублей за нехватки, недостатки, не ту категорийность сдаваемой аппаратуры. В БЧ-1 не хватило, например, одних палубных часов "Лимания" с двумя секундными стрелками. Они, может быть, разбились ещё при проводке конвоев, а я за них заплатил 400 рублей. В БЧ-4 исчез, и никто не помнит, что он был, зарядный щит типа УР трансляционного узла типа В. Тоже 400 рублей. Ну, и ещё по мелочи. 

4 марта 1953 года радио передало о тяжёлой болезни Сталина. 
6 часов утра 5 марта. Я просыпаюсь. Радио сообщает о смерти Иосифа Виссарионовича Сталина.
Горе окружающих меня людей искренне.
Я во всём верю Сталину, руководству страны и партии. Я верю в три предвоенные Сталинские пятилетки, Сталинский план преобразования природы, Сталинскую программу развития флота, восстановление из руин Севастополя, Харькова, Тулы, Киева, ежегодное апрельское снижение цен. 
Последний раз Сталин выступил с короткой заключительной речью на 19 съезде партии. Он сказал, что главная задача - хранить чистоту и единство партии, что чем больше наши успехи, тем яростнее становятся наши враги, тем более обостряется классовая борьба.

В день похорон экипажи кораблей стоят в строю по большому сбору. Палубная трансляция передаёт траурный митинг. Выступает Вячеслав Михайлович Молотов, друг и соратник Сталина по революционной борьбе. Он говорит искренне, с чувством глубокой скорби, плачет сам и вызывает слёзы на глазах стоящих в строю. Выступает Георгий Максимилианович Маленков. Его сменяет Лаврентий Павлович Берия. Их речи сухие, газетные.

Уже 15 марта, через 10 дней после смерти Сталина, упразднено Военно-Морское министерство. 
На флоте всё было своё: Генеральный штаб, уставы, традиции, форма одежды, удостоверения личности, даже воинские перевозочные документы. 
Теперь Военно-Морской министр адмирал флота Кузнецов Николай Герасимович, всеми уважаемый и любимый на флоте, стал Главнокомандующим Военно-Морскими силами, как родом войск.
Военно-Морские силы перешли в подчинение министру обороны Николаю Александровичу Булганину.
Это всё равно, как нашего замполита назначить командиром корабля.
После смерти Сталина Председателем Совета Министров стал Маленков, Председателем Президиума Верховного Совета СССР - Климентий Ефремович Ворошилов. Партийные дела поручили Никите Сергеевичу Хрущёву, ставшему Первым секретарём ЦК КПСС.

Меня же назначили командиром БЧ-1 эскадренного миноносца "Осмотрительный" 121 бригады. Приказ о назначении был подписан в марте, но на корабль я прибыл в первых числах мая, когда сдал все дела на "Разумном". 


Эскадренный миноносец "Осмотрительный"
(май 1953 -ноябрь 1954)

Заложен в Молотовске перед войной, первый корабль послевоенной постройки. После него был построен один корабль проекта 30-К - эскадренный миноносец "Сталин", и теперь строится серия из 18 эсминцев проекта 30-бис. Так что "Осмотрительный" - предшественник "бисов". 
Корабль имеет длину 117, ширину 11, осадку 4 метра. Водоизмещение 2500 тонн. Две трубы, четыре котельных отделения. Мощность машин 54000 лошадиных сил. Скорость 36 узлов. Две двух орудийные палубно-башенные установки Б2-ЛМ калибра 130 мм. Двух орудийная 76-мм башня СЗА. Семь 37-миллиметровых зенитных автоматов 70-к. Торпедное и минное вооружение как на "Разумном".
Корабль стоит в Росте. На нём заканчивается средний ремонт, и он собирается на ходовые испытания. 

Пока я плавал на буксире и гулял в отпуске пришли на корабли выпускники ещё четырёх Высших Военно-Морских Училищ и военных факультетов мореходок. Их выпускали с разносом по времени за счёт разного срока стажировки мичманами на кораблях. На "Осмотрительный" тоже пришёл командиром электронавигационной группы, или младшим штурманом, лейтенант Александр Чистяков - выпускник военного факультета Ленинградского Высшего Арктического мореходного Училища - великан, балагур, гармонист и слегка пьяница. 
Из наших выпускников на корабле только Лёша Доненко - командир батареи главного калибра.
Штурманская техника на "Осмотрительном" получше, лаг "Гаусс-50", радиопеленгатор РПН-50 и радиолокационная станция "Линь".


В середине мая вышли на ходовые испытания, которые прошли успешно и во время которых мы отработали и сдали штабу бригады три первые курсовые задачи: подготовка корабля к плаванию; мерная линия, определение поправок приборов, отстрел орудий и торпедных аппаратов; плавание и использование оружия одиночным кораблём.
121 бригадой, состоящей из шести новых эскадренных миноносцев проекта 30-бис и одного нашего, теперь командует бывший комбриг -122 капитан 1 ранга Мачинский. Флагманским штурманом на бригаде капитан-лейтенант Михаил Лондон - длинный, немного сутулый, похожий на Паганеля и очень вежливый. Испытания длились десять суток. Я почти не спал. Штаб бригады в это время был в полном составе у нас. За успешное выполнение задач в период ходовых испытаний комбриг лично объявил мне благодарность. 

Ещё на "Разумном" я послал письмо Министру народного образования с просьбой не распределять Надю после выпуска, поскольку она жена военно-морского офицера. Надю уже в проекте распределили на Красноводский нефтеперерабатывающий завод. 
В июне Надя сдала Госэкзамены, получила свободный диплом и уехала в Красноводск к родителям.

У нас уже ожидается ребёнок.

Подыскал в Росте жильё - маленькую комнатку в финском домике, отгороженную от хозяев занавеской. 
12 августа приехала Надя. Встречал её по моей просьбе Гера Круглов. Его лодка ремонтируется в Росте, а я ушёл в море. Но к концу суток "Осмотрительный" пришёл в Росту и встал к причалу СРЗ-35 на ревизию механизмов после ходовых испытаний. 
Дома я почти каждый день, вернее - каждую ночь. Прихожу в 12 часов ночи, в час ночи. Чтобы не беспокоить хозяев захожу через окно. 
Случаются и выходные дни. Проводим их на природе. Август всё-таки летний месяц и погода стоит хорошая. Оборудуем "стол" на зелёной полянке. Кроме нас с Надей - Лёша Доненко с супругой Юлей и армейский лейтенант Игорь с женой Ниной. 
Чуть больше месяца простоял на ревизии механизмов "Осмотрительный" и столько же пробыла в Росте Надя. Условий для рождения ребёнка здесь не было. Были родители, и Надя 15 сентября улетела из Мурмашей в Красноводск. 
В эти дни приходили к нам на Север из Кронштадта в учебный поход Миша Хасанджанов и Андрей Щербина. 

6 октября 1953 года Надя родила девочку, которую назвали Наташей. Я в письме так попросил. Модной была песенка про маленькую Наташу. Надя хотела назвать Кариной, Шура - Викторией.

16 сентября "Осмотрительный" ушёл из Росты в Североморск, к третьему причалу, где стоят корабли 121 бригады. 
Всех офицеров "Осмотрительного" я знал ещё до прихода на него, ведь рядом стояли в ремонте. Штат полный. От командира до секретаря комсомольской организации 21 офицер.
Командует кораблём капитан 2 ранга Домашенко. Он требует, чтобы я от съёмки со швартовов до выхода из залива и обратно был рядом с ним на мостике. Навигационный журнал и прокладку ведёт командир группы Чистяков. 
Старпом капитан 3 ранга Константин Морозов похож на Вязнова, только моложе. У меня с ним хорошие отношения. 
С командиром БЧ-2 старшим лейтенантом Валентином Агаповым мы живём в одной каюте - в носовой надстройке по левому борту.
Батареей главного калибра командует лейтенант Лёша Доненко, мой однокашник.
Зенитной батареей командует лейтенант Толя Болдырев, выпускник Балтийского ВВМУ.
Командир ГУАО - старший лейтенант Женя Андреев, выпускник 1951 года ВВМУ им.Фрунзе.
Боевой частью 3 командует лейтенант Николай Гайдук, выпускник 1952 года ЧВВМУ. 
Командир БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант Гладков. У него два командира группы: машинно-котельной старший инженер-лейтенант Дёмин и электротехнической старший инженер-лейтенант Чудинов. 
Два молодых политработника - секретарь парторганизации лейтенант Анатолий Котов и секретарь комсомольской организации лейтенант Серёгин. Оба закончили в 1952 году Ленинградское Военно-Морское политическое Училище. 
Здесь нагрузку историографа, ответственного за Тактический Формуляр и воинские перевозочные документы несёт мой командир группы Чистяков. 
А я не по штату попал в командиры призовой шлюпки. На На других кораблях этим занимаются помощники командиров или офицеры БЧ-2. Во время летних гонок я случайно отличился, командуя шлюпкой вместо заболевшего помощника командира капитан-лейтенанта Лукьянова. Наша шлюпка заняла второе место по флоту, и команде я понравился: я вдвое легче Лукьянова и умело использую приливоотливные течения. Помощники и офицеры БЧ-2 до этого не доходят: дуют по маршруту наикратчайшим путём. А я при встречном течении держу шлюпку ближе к берегу, а при попутном - ближе к середине залива. Гонки длятся долго. Маршрут крейсерских гонок - Североморск - Полярный - Мурманск - Североморск. За это время правильный учёт течения даёт выигрыш не в одну милю. Примерно половина маршрута - под парусом. И здесь течение играет существенную роль. А куда и когда течёт вода в Кольском заливе я, как штурман, знаю очень хорошо, Ну, и, наконец, в Училище нас хорошо обучили шлюпочному делу. 

Жизнь идёт своим чередом. 
Как я уже писал, в 121 бригаде до нашего прихода было шесть "бисов". Наш эсминец проекта 30 по вооружению отличается только башней СЗА: на "бисах" она 85-миллиметровая. У нас мало радиолокации, только артиллерийский радиодальномер "Редан", устаревшие станции воздушного наблюдения "Гюйс1-М4", надводного наблюдения "Линь", да аппаратура опознавания "Факел-М". У меня в БЧ-1 нет автопрокладчика. И гирокомпас у нас старый, без ускоренного приведения в меридиан. 
Как штурман я сразу завоевал на корабле и бригаде авторитет. Мной доволен командир Домашенко, флаг-штурман Лондон. А комбриг Мачинский знает меня ещё по 122 бригаде и тоже не ругает. 
Как почти всегда уже после прохода траверза Тюва-губы корабль начинает прилично качать килевой качкой от входящей в залив зыби. Качка на малых кораблях переносится легче, чем на длинном быстроходном эсминце: больше амплитуда и период качки. Бог миловал меня от морской болезни. На корабле нашего проекта нет ветроотбойников мостика. Он вообще строился для управления из ходовой рубки. Узкая полоска мостика вокруг рубки обдувается всеми ветрами, поэтому командир, вахтенный офицер и сигнальщики даже летом одеты в шубы. Я же бегаю в канадке, и только в заливе одеваю полушубок. 
Идём сдавать задачу М-2 - постановка мин в водах противника ночью. У противника погашены маяки. Пользоваться радиолокацией нельзя. На побережье, своём и противника, работают радиомаяки. 
После выхода из залива флаг-штурман Лондон вежливо просит меня зайти в штурманскую рубку, не выходить из неё, а корабль выводить в точку начала постановки мин по счислению. Место определять только с использованием радиопеленгатора. 
Идём на Север, удаляясь от побережья. Через переборки штурманской рубки слышна стрельба зенитных автоматов и пушек СЗА. У меня надёжно определены поправки всех навигационных приборов: гирокомпаса, лага, радиопеленгатора, причём делал это всё я сам. 
Сижу за своим РПН-50. Каждые 6 минут беру радиопеленга радиомаяков Сеть-Наволок, Цып-Наволок, Териберский. Привожу их к одному моменту и прокладываю на карте. Корректирую курс в точку начала постановки и время начала. Докладываю о начале постановки. Мины пошли за борт. Учебные, без ВВ, но фактически.
- Первая ........
-..........................
- Последняя.
Сообщаю на мостик и записываю в навигационный журнал координаты начала и конца постановки мин. 
Лондон приносит визуальные пеленга и дистанции с РЛС "Линь". Завтра нам же придётся выбирать эти мины. Их надо найти и не потерять ни одной.
Ошибка постановки лежит в пределах оценки "отлично" для зарубежных вод. 
Выходим в торпедные атаки. Задача штурмана - вывести корабль на выгодный для нас курсовой угол противника, своевременно лечь на боевой курс. Дальше решает ТАС. И не менее важная задача - найти торпеду после залпа. Без автопрокладчика это сделать нелегко. 
Если при торпедных атаках противник задаётся только районом, его надо найти, определить элементы движения и в зависимости от взаимного расположения выбрать вариант атаки и стрельбы: обгоняя, на встречных курсах, аппараты в нос, в корму, по траверзу, то при артстрельбах главным калибром по БКЩ, из-за сложностей с буксиром, надо только в назначенное время выйти в заданную точку и лечь на боевой курс. Тут сложности в другом: корпус эсминца при стрельбе содрогается так, что сушит ноги. Морские часы, если их не снять, выходят из строя. Поэтому морские часы перед стрельбами главным калибром снимают и кладут на койки в каютах и кубриках.
Торпедные атаки проводят на ходу 36 узлов, артстрельбы - 18 - 24 узла. 
8 октября мы пришли с моря в Североморск. Почтальон принёс телеграмму из Красноводска. Шура сообщила, что Надя родила девочку. Телеграмма была от 6 октября. Завтра рано утром мы опять выходим, сначала в Оленью брать БКЩ, а потом обеспечивать стрельбы бригады. Завтра пятница, и вечером мы вернёмся. 
В субботу будет большая приборка, потом увольнение на берег 30% личного состава, в воскресенье увольнение ещё 30% личного состава, в понедельник - политзанятия для 100% личного состава. Меня командир от руководства группой политзанятий освободил, так же и от дежурства по кораблю в связи с частыми выходами в море.
Политзанятия с матросами БЧ-1 и БЧ-4 проводит командир группы Чистяков. 
Но всё же мы с Лёшей Доненко пошли на "Урицкий" в политотдел эскадры просить жильё только в понедельник после политзанятий, чтобы не вызвать гнев политического начальства на себя и командование корабля. 
Начальник политотдела нас не принял. Дежурный по политотделу порекомендовал нам не отнимать драгоценного времени у себя и начальника политотдела.
- У нас ещё капитаны 3 ранга без квартир, - сказал он. 

В ноябре 1953 года мне присвоили воинское звание "старший лейтенант", но на корабль приказ о присвоении пришёл перед Новым годом. 
В первой половине декабря я получил отпуск.
В ходу было четверостишие, правда, из армейской жизни. 

Солнце жарит и палит, -
В отпуск едет замполит.
Во дворе метель бушует, -
Ванька-взводный в отпуск дует....

У нас тоже так. 
До Баку, учитывая прежний опыт, я доехал поездом. Приехал вечером, ночевал у Тоси и Юры Лотошниковых. Утром на грузовом Ли-2 вылетел в Красноводск. Ведёт самолёт военный лётчик, лейтенант. Везёт самолёт пять пассажиров и мороженое. 

Красноводск, улица Набережная, дом 8. Квартира родителей Нади. 
Наташе два месяца.
Старшая сестра Шура с Виктором живут отдельно. Мы почти одного возраста и большую часть времени проводим вместе. В Красноводске живут мама Виктора Александра Сергеевна, его сестра Нина с мужем Сашей, старшим лейтенантом-артиллеристом. Отец Виктора - подполковник - погиб в 1948 году во время Ашхабадского землетрясения.

Во второй половине декабря 1953 года я, Надя и Наташа, втроём, двинулись в жизненный путь.
Сначала мы плыли через штормившее Каспийское море на теплоходе до Баку. 
Из Баку рейсовый самолёт Аэрофлота Ил-12 повёз нас в Москву через Астрахань и Сталинград. 
Долетели только до Астрахани, испортилась погода. Просидели неделю: днём в аэропорту в ожидании вылета, ночью - в гостинице. А Наташе всё ещё только третий месяц. Мы всё же долетели до Москвы, а оттуда поездом приехали в Бузулук к моим родителям.

Последние дни декабря 1953 года. Папе идёт 60-й год, маме - 57-й, Лиде и Борису по 32 года. Лида работает в школе, Боря - инструктором райкома партии. Валерию идёт десятый год, он учится в третьем классе.
Зима снежная и морозная.

Начало января 1954 года. Я уехал в Североморск. 
Надя и Наташа остались в Бузулуке.

Эсминец "Осмотрительный" в бригаде и на эскадре называют Гадким утёнком. И это не за внешний вид, не за состояние техники, не за подготовку экипажа, с этим всё в полном порядке. Просто потому, что кроме задач боевой подготовки, общих для всех кораблей бригады, корабль без всяких планов посылают когда угодно, и куда угодно, и зачем угодно. Он почти не стоит у причала, кроме двух-трёх суток месячного ППР. 
Во время моего отпуска пришёл новый командир - капитан 3 ранга Садырев. 
Обычно "Осмотрительный" стоит у причала крайним, четвёртым корпусом справа или слева. Это по ранее названной причине. Понедельники, субботы и воскресенья тоже зачастую игнорируются. Поэтому у меня и нет группы политзанятий, которые я очень не люблю. Когда "Осмотрительный" отходит от причала с внешней стороны, всё обходится благополучно. Но когда он оказывается в середине, соседи беспокоятся. У нас впереди мостика по бортам стоят автоматы 70-к, не умещающиеся внутри границы внешних обводов корпуса. Корпус имеет выступающие барбеты, которыми, как ножом, подрезает стойки носовых автоматов В-11 соседних "бисов". Лично комбриг Мачинский выходит в таких случаях на мостик соседа, но и это не помогает. За всё это нас и зовут Гадким утёнком. Конечно, мы самый старый корабль в бригаде, нас не стоит беречь. Мы таскаем БКЩ, обеспечивая стрельбы крейсеров и эсминцев всей эскадры. Щитовая станция в Оленьей губе. На входе в Оленью становимся на якорь, спускаем командирский катер и я иду на щитовую станцию. Я сам руковожу спуском и подъёмом катера, сам им управляю. Цель похода на катере - узнать обстановку и подготовить щит. Потом возвращаемся к кораблю, поднимаем катер и кораблём идём за щитом.
Домашенко был осторожным, он в Оленью за щитом не заходил, щит приводил буксир. Садырев смелый до авантюризма. У меня с ним сразу сложились очень хорошие отношения. Бывает, неделями не расстаёмся со щитом. Стреляют корабли нашей и 120 бригады, стреляют крейсера "Чапаев" и "Железняков". Потом мы ночуем со щитом на Могильном рейде, в Лиинахамари в бухте под названием Девкина заводь. Мы буксируем щит со скоростью 14 - 18 узлов, а когда стреляем сами, то нам буксир типа МБ-73 тянет щит скоростью 6 узлов. 

Кстати об МБ-73. Заходил ко мне на корабль Андрей Алексеевич Орлов. Вот что он мне рассказал. 
Три друга, раздобыв где-то денег, зашли для начала в ресторан "Арктика", где изрядно подпили. Потом, возвращаясь в порт, зашли добавить в ресторан междурейсового дома отдыха моряков Тралового флота. Добавили. Получился дебош и комендатура. Потом суд чести в своих частях. Это вместо благодарности за работу на буксире. Командир Орлов отделался выговором. Помощнику командира Егорову присудили задержать на 6 месяцев представление к очередному воинскому званию. А в лейтенантах он ходит с 1946 года. Его однокашники капитаны 2 ранга, а он ещё ни разу не был старшим лейтенантом. Оленев, пока был на буксире, получил звание "техник-лейтенант". Об этом он узнал, вернувшись в топливный отдел. Суд присудил снижение в звании до младшего техника-лейтенанта.
Мне тоже за плавание на буксире благодарность не объявили, но практику на нём я получил хорошую. 

Садырев и Лондон доверяют мне совершенно. "Осмотрительный" лазает по таким проливам и бухточкам, куда эсминцы обычно не суются. В Иокангу мы ходим Кильдинской салмой, между островом Малый Олений и берегом, Семиостровским рейдом. Из Иоканги в Североморск отрабатываем аварийное плавание - без гирокомпаса, без лага, без карты, без определений места. Везли однажды, попутно, из Иоканги в Североморск Украинский Государственный ансамбль имени Хмельницкого, гастролирующий по базам Северного Флота. Пустили с Агаповым в свою каюту артиста с артисткой. Погода была свежая. После прихода в Североморск приборщик вымыл каюту, но запах сохранился. Причину выяснили позже: артист или артистка натравили в зачехлённую двустволку Агапова.

23 февраля 1954 года. Праздник встречаем на якоре, на рейде Могильный. Это замечательное место называется ЮБК - южный берег, но не Крыма, а Кильдина - острова, заброшенного богом в Баренцово море недалеко от входа в Кольский залив. С разрешения Садырева вестовые накрывают обеденный стол с шампанским. Шампанское спец приготовления. Это знают все, в том числе и командир. Готовит механик Гладков. Он шприцем отсасывает часть шампанского и вводит равное количество ректификата. В конце обеда Садырев послал начальника РТС Драбкина подменить стоящего на вахте Женю Андреева.
Мы на рейде одни, остальные корабли празднуют в базе. Женя пришёл в шубе и шапке с завязанными ушами. Расправил усы, сказал "Благодарствую", высосал фужер шампанского и опять ушёл на мостик. 

Ещё мы занимаемся обеспечением авиации флота.
В тёмную Полярную ночь, когда остальные корабли бригады и эскадры проводят политзанятия в базе, "Осмотрительный" с выключенными огнями идёт в какой-нибудь удалённый район Баренцова моря. Соблюдаем режим радиомолчания, сами слушаем переговоры самолётов ИЛ-28. Когда самолёты обнаруживают нас, они вешают САБ"ы - осветительные авиабомбы - и фотографируют нас. Но долго они над нами не кружат, потому что и нам надо отрабатывать задачи боевой подготовки. Мы стреляем по САБ"ам из автоматов и СЗА. Лётчики улетают. Через час - другой они дома. А мы экономическим ходом 14 узлов идём на Могильный рейд, чтобы, получив мазут и воду с танкера и водолея, снова уйти в темень зимнего моря. 

Механизмы молотят без остановки. Один из поставленных ещё до войны немецких дизель генераторов "Вестингауз" не выдержал, сломался редуктор. Есть ещё паро- и дизельгенераторы, но есть приказ Главкома: в мирное время с неисправной техникой плавать запрещается. Мы получили приказание следовать в базу, а я - отпускной билет.

1 мая 1954 года. Я в Бузулуке. Улица Льва Толстого. Наташе полгода. 
В конце мая мы втроём приехали в Североморск.

Своей квартиры нет. Расположились в квартире секретаря партийной организации Котова на втором этаже деревянного домика в Корабельном городке. Полярный день. Надя и Наташа впервые без ночи, плохо спят. 
Пару дней погуляли все вместе в Матросском парке, и я ушёл на корабль. 

"Осмотрительный" стоит в Росте в СРЗ-35. Как и в прошлом году приезжаю домой около часа как бы ночи, в шестом часу как бы утра уезжаю. 
Через две недели после нашего приезда "Осмотрительный", заменив ДГ, пришёл в Североморск и занялся своим обычным делом - отработкой и сдачей задач боевой подготовки и обеспечением других сил флота. У причала стоим мало. Если стоим, то чаще на рейде Могильном, в Ура-губе, в Иоканге, в Лиинахамари. 

Мы плаваем больше других кораблей, в полтора раза больше. Средняя наплаванность на корабль в бригаде составляет 12 тысяч морских миль в год. "Осмотрительный" за год проходит 18 тысяч миль. Всё это без автопрокладчика. Весной 1954 года мой командир группы Саша Чистяков ушёл штурманом на тральщик. Я остался один. Я привык обедать за 5 минут. От обеда на мостике, как, впрочем, от ужина, завтрака, вечернего чая, я отказался, мороки больше, а времени не меньше. Выбрав подходящую минуту, я спрашиваю у командира разрешение. Потом, нанеся на карте точку, мчусь вниз по трапам. Сыплюсь, падаю в люк трапа, почти не держась за поручни. Ноги автоматически перебирают ступени. Быстрым шагом в кают-компанию. Тарелка, разливашка, бачок с супом, Налито. Съел. Каша на столе. Съел вместе с котлетой. Компот выпит. Быстрым шагом обратно. Вверх по трапам почти с той же скоростью. Прошло пять минут. Корабль шёл ходом 18 узлов, три кабельтова в минуту. Всего прошёл полторы мили, меньше трёх километров. Беглый взгляд на репитера компаса и лага, в Журнал маневренных карточек. Всё нормально, курс и скорость не меняли. Теперь на мостик.
- Товарищ командир, я прибыл. 

Идём на рейд Могильный. Сейчас там стоит на якорях почти вся эскадра, и нам по пути в якорную точку придётся лавировать между кораблями.
Садырев не боится мелей и штормов, но боится начальства.
- Держи подальше, сколько возможно, от крейсера, - говорит он мне, и я от мыса Чеврай прокладываю курс под самым южным берегом пролива. Стою на мостике с планшетом Вайсмана, на котором нанесены ориентиры и точка постановки на якорь. Справа в двух кабельтовых крейсер "Железняков" под флагом Командующего эскадрой. От него и приказал командир держаться подальше. Подальше от глаз начштаба эскадры, флагманских специалистов. Заморгал сигнальный прожектор крейсера. Читаю.
Командиру. После постановки на якорь командиру БЧ-1 с прокладкой входа на рейд прибыть к Ф-1 эскадры. ОД.
Стали на якорь. Спустили шестёрку. Прокладку восстанавливал во время обеда и ушёл не пообедав. На крейсере мёртвый час. Флаг-штурман эскадры капитан 2 ранга Гусев Сергей Яковлевич, видимо принявший перед обедом чарку, изволил встать около 17 часов. 
- Зачем через четырёхметровую банку прошёл?
- Чтобы вас не беспокоить, была полная вода, плюс четыре метра, итого восемь.
- Ну, иди. Лучше не ходи по банкам.
- Есть!
На корабль вернулся только к ужину. Пришлось самому перед ужином принять чарку. 
Приехала семья Котова. Пришлось переселиться в квартиру Жени Андреева, его семья проводит лето в Ленинграде. Квартира Жени в этом же доме на первом этаже. Через некоторое время приехали Андреевы. Надя сама перебралась в пустовавшую квартиру штурмана "Острого" Паши Лабковского.

В августе 1954 года я оказался на флагманском корабле бригады эсминце "Отрывистом". "Осмотрительный" встал в Росту на замену второго ДГ фирмы "Вестингауз", с которым случилось то же, что и с ДГ-1. Уехал в отпуск по семейным обстоятельствам штурман "Отрывистого" капитан-лейтенант Веденин. Я временно стал штурманом флагманского корабля.
Может быть, это определило дальнейшее ответвление нашего с Надей жизненного пути. Когда через месяц я уходил на свой "Осмотрительный", уже вернувшийся из Росты, комбриг Мачинский приказал Садыреву представить меня в штаб флота кандидатом на Высшие Ордена Ленина специальные офицерские классы ВОЛСОК ВМФ в городе Ленинграде.

В августе в районе Северной Норвегии проводились учения НАТО. К этому времени приурочили сбор-поход кораблей 6 эскадры СФ. Оба крейсера - "Чапаев" и "Железняков" - и три бригады эсминцев проекта 30-бис в количестве восемнадцати вышли из Кольского залива, построились в противоатомный походный ордер и пошли вдоль побережья Норвегии в 12 милях от него. Моя задача заключается не только в ведении навигационной прокладки за свой корабль, но и в осуществлении маневрирования по занятию, удержанию и перемене позиции флагманского корабля, ведении прокладки за корабли бригады и крейсер-уравнитель, слежении за правильностью маневрирования кораблей бригады. Всё это я делаю на планшете автопрокладчика и на обычном маневренном планшете. Флагманский штурман Лондон от нас ушёл. Вместо него пришёл выпускник Военно-Морской Академии кораблестроения и вооружения им. Крылова капитан 3 ранга Игнащенков, очень вежливый и интеллигентный человек. Он пришёл на бригаду после четырёх лет обучения на инженерном факультете. До Академии он был адъютантом у адмирала флота Н.Г.Кузнецова. Он ещё только вникает в то, чем ему нужно заниматься. 
Командир ЭНГ лейтенант Дима Клепиков ведёт навигационный журнал и другую документацию, а я верчусь как волчок.
Траверз мыса Нордкап, самой северной точки Европы. Так считают, потому что он высокий и далеко виден. В самом деле самая северная точка Европы - мыс Кнившерудде, расположенный в двух милях северо-западнее Нордкапа. Он на милю севернее. 
Сутки идём вдоль Норвегии. Кораблей НАТО нет, только патрульные самолёты "Нептун" изредка пролетают в отдалении, не пересекая курса эскадры. 
Прошли острова Вестеролен, Лофотенские острова. На меридиане островов Рёст, 12 градусов Восточной долготы, легли курсом на Север. Погода пасмурная, место определять нечем. По меридиану 12 градусов идём до 72 градуса Северной широты. Здесь эскадра повернула на Восток. На этом курсе мне удалось замерить высоты Солнца на Востоке, Юге и Западе. По результатам этих измерений я на меридиане Нордкина, около 28 градусов ВД, перенёс место на 10 миль вперёд. На меридиане 34 градуса повернули на Юг. При подходе к берегу мои 10 миль подтвердились. 
Я не спал все четверо суток похода. После входа в Кольский залив я присел на диване в радиопеленгаторной выгородке, заснул и проснулся только утром следующего дня, когда остальные офицеры возвращались с берега к подъёму флага.

Из штаба флота сообщили список офицеров, утверждённых на учёбу. С "Осмотрительного" в этом списке я и Женя Андреев. 
В сентябре я проводил Надю и Наташу. Они уехали поездом в Баку, оттуда теплоходом в Красноводск. Наташе 6 октября исполнился год. Родившись в Красноводске, она за первый год жизни успела побывать ещё в Баку, Бузулуке, Североморске. 
В октябре Надя выехала в Ленинград, оставив Наташу с бабушкой Полей и дедушкой Тимошей. 
В Ленинграде Надя сняла угол в коммунальной квартире за 300 рублей в месяц у Соколовой Марии Михайловны, на Малой Охте, на правом берегу реки Невы, напротив расположенной на левом берегу Александро-Невской лавры, в одном квартале от места учёбы, на Малоохтинском проспекте, дом 86, квартира 40, на последнем шестом этаже. 
8 ноября 1954 года я сошёл с борта эскадренного миноносца "Осмотрительный". Дела и обязанности командира БЧ-1 я сдал призванному из запаса лейтенанту Русаковскому Михаилу. 

Выехали мы поездом Мурманск - Ленинград.
Мы - это я, Женя и Римма Андреевы.
Закончился этап службы на Северном флоте.