Необходимо сразу разграничить два понятия, связанные со всеобщей человеческой природой – логосность и язык. Логосность это способность воспринимать смыслы, созерцая природу, изучать Божественный Логос, явленный в тварном мире. Язык же это плод этой способности, а не просто божественный дар, как думали схоласты вслед за Платоном. Именно этот платоновский взгляд и был подвергнут уничтожающей критике рационалистов.
Англичанин Роджер Бэкон (13 век) первым ввел в европейскую науку понятие “универсальной грамматики”. Разработкой этой идеи занимались ученые 13 – начала 14 века, так называемые “модисты” (Боэций и Мартин Дакийские, Сигер из Куртрэ, Томас Эртфуртский и др.), систематизировавшие вопросы философии языка и создавшие спекулятивную грамматику, утверждавшую, что универсальность бытия, постигнутая универсальным человеческим разумом, может быть выражена универсальным языком, каковым следует почитать латынь. Затем во времена зарождения и развития гуманизма (14 – 16 века) свой вклад в философию языка внесли Иоанн Италл, Варлаам Калабрийский, Петрарка, Эразм Роттердамский, Рабле, Монтень. При этом ясно ощущалось влияние философии Платона, Аристотеля, Цицерона и стоиков. Еще в самой Византии в литературе наметился отход от классической речи и сюжетов, от пафосной, торжественной речи. Греки первыми обратились к низкому стилю,”профанному” языку.
Деятели Просвещения так же обратили внимание на особенности вульгарных языков и активно принялись за их облагораживание и обогащение заимствованиями из языков высокой культуры. После галло-романского периода это была вторая волна заимствований. Так, например, во фр. языке от одного латинского глагола pensare появились два различных по смыслу глагола peser и penser. Обогащение французского языка велось всеми путями с целью заменить им латынь во всех областях жизни. Однако, латынь вплоть до XIX века оставалась языком классического и академического образования. Национальные языки стали своего рода универсальными языками, победившими диалекты на пространстве национальной территории. Этим занимались позднее деятели Просвещения с их усердной работой над составлением словарей и над унификацией национального языка. А в 17 веке Сорбонна была островком духовной и интеллектуальной жизни в эпоху размаха мистики и реакции инквизиции. Но и те, и другие опирались на Разум – одни ради воздействия на природу, другие – на душу и ум. С одной стороны, “Абстрактная школа” была одной из основ французской мистики. С другой стороны, в аббатстве Порт-Руаяль и была написана “Общая и Рациональноая Грамматика”. В Порт-Руаяле объединяются янсенист Сен-Киран и Блез Паскаль в борьбе с казуистикой иезуитов. Влияние философии Декарта сказалось и на Грамматику – построение всех языков должно быть принципиально одинаковым, ибо разум и логика у всех людей одинаковы. В основе любого языка лежит мысль, и если язык опирается на мысль, а мысль на разум, то, в конечном счете, язык тоже опирается на разум. Для 18 века характерно формирование “интеллектуальной элиты”. В Грамматике Лами говорится: «язык не есть отражение реального мира, а слова – это лишь знаки обозначения идей». Лами считает “обычай” высшим судьей языков, так как он вызван необходимостью и утвержден общим согласием народов. Примером, которому надлежит неукоснительно следовать, должна служить речь людей, говорящих хорошо, то есть людей образованных. В своей Грамматике Бозэ пишет: «если считать, что общение является необходимым условием существования человеческого общества, то следует признать, что и язык представляет собой нечто незыблемое, неизменное и всеобщее в своих основных принципах». Однако, затем происходит реакция на идеализм и рационализм – привнесение английской философии эмпиризма и сенсуализма (Гоббс, Локк). Локк полагал, что абстрактные понятия – это не что иное, как синтез простых понятий, получаемых через ощущения, а затем объединенных мыслительными операциями. Исходя из этого, Кондильяк считал, что в языке главное – речь. Речь – это и есть метод анализа мысли. Нужно лишь усвоить знаки и правила этого метода.. Он сводит к искусству говорить, то есть к владению речью, все или почти все интеллектуальные способности человека. Против Кондильяка выступили теологи Сорбонны и ученые иезуиты. Но все же в философии произошел синтез двух идей, дав обоснование тому, что ради общего блага и согласно универсальному разуму человеческая воля образованных людей имеет полномочия предписать обществу универсальные законы в общих абстрактных терминах. В эпоху Революции ученые считали, что субъектом языка является нация, а субъектом грамматики – человеческий дух, разум, которым наделены равномерно все люди. Однако, в ходе революции оказалось, что слово это не просто абстрактное понятие, а действенная и подчас разрушительная сила, и человека невозможно считать “высшей или окончательной формой разума”.
Ложность такого курса культуры оказалась в том, что состояние нашей природы признавалось естественным, а значит правильным. Как отмечал философ и священник Павел Флоренский, ”если мир везде автономен, это значит – он сам в себе абсолютно устойчив, есть сам - Бог.” В плане языка это сказалось в том, что не личность признавалась творцом языка, а язык стал ответственным за формирование индивидуума, то есть язык признавался автономны и абсолютно устойчивым – отображенным и закрепленным раз и навсегда нормативными словарями.. Естественно, что язык живет не сам по себе, а благодаря личности, использующей языковой материал для воплощения как своих мыслей, так и мыслей, улавливаемых им из мира духовного. Однако, и здесь можно впасть в крайность и вседозволенность, как это мы видим на многочисленных примерах как сугубо рационалистических экспериментов с языком, так и его мистической иррациональной инфернализации и магизации.
Помочь сайту
Поздравления
