Присоединение Новгорода к Москве

21 августа 2014 - Историк

После того как Василию Тёмному удалось серьёзно ограничить независимость Великого Новгорода, новгородцы поняли, что сохранить, дорогие их сердцу, новгородские вольности своими силами им не удастся. Обеспечить Новгороду независимость, мог только союз с одним из его сильных соседей: Москвой или Литвой. В результате в Новгороде сложились две враждебные группировки: простой народ выступал в основном за союз с Москвой, а бояре возглавляемые женой покойного посадника Исака Борецкого Марфой за союз с Литвой. В результате в Великом Новгороде началась серьёзная смута. «Не хотим за великого князя московского, и вотчиной зваться его не хотим - кричали на вече сторонники союза с Литвой - Вольные все мы люди - Великий Новгород, а московский князь великий многие обиды и неправды над нами чинит! А хотим за короля польского и великого князя литовского Казимира!». «Нельзя, братья, тому так быть, как вы говорите – возражали им сторонники Москвы - к королю нам перейти и архиепископа поставить от его митрополита, католика. Ведь изначала вотчина мы великих князей русских, от первого великого князя нашего Рюрика, которого по воле своей взяла земля наша из варягов князем себе вместе с двумя его братьями. А после и правнук его, князь великий Владимир, крестился, и все земли наши крестил: русскую, и нашу словенскую, и землю мери, и кривичскую, и весь, то есть белозерскую, и муромскую, и вятичей, и остальных. И от святого того великого князя Владимира вплоть до господина нашего великого князя Ивана Васильевича за латинянами мы не бывали и архиепископа от них себе не поставляли, так чего ж вы теперь хотите ставить его от Григория, именующего себя митрополитом Руси, хотя он ученик Исидора и католик!». Услышав это - приспешники Марфы, которым было заплачено, стали бросать в сторонников великого князя камни, не давая им говорить.

В результате победила пролитовская группировка, даже не смотря на противоборство им владыки Феофила, сказавшего Марфиным сторонникам: «Или не изменяйте православию, или не буду никогда Пастырем отступников: иду назад в смиренную келию, откуда вы извлекли меня на позорище мятежа»[1]. Наивно полагая, что Иван III испугается Литвы и отстанет от Новгорода, новгородцы послали к Казимиру своих послов королю с дарами, Панфила Селиванова и Кирилла Иванова, сказавши королю: «Мы, вольные люди, Великий Новгород, бьем челом тебе, честной король, чтобы ты государю нашему Великому Новгороду и нам господином стал. И архиепископа повели нам поставить своему митрополиту Григорию, и князя нам дай из твоей державы»[2]. Казимир обрадовался, услышав эти слова, щедро одарил послов, послал в Новгород своего наместника Михаила Олелькова и заключил с новгородцами договор, для подписания которого в Литву среди прочих послов прибыл и сын Марфы Посадник Димитрий Исакович Борецкий. По заключённому договору Новгородцы признавали Казимира своим князем и принимали от него наместника греческой веры, который совместно с новгородским посадникам, должен был осуществлять суд над новгородцами на архиепископском дворе. Казимир в свою очередь гарантировал Новгороду сохранение его вольностей и неприкосновенность православия, не должен был ставить в новгородской земле католических церквей, обязывался оказывать Новгороду быструю и своевременную помощь, если московский князь пойдёт на Новгород войной. Ржев, Великие Луки и Холмовский погост оставались Новгородскими землями; но должны были платить Казимиру дань.
В отечественной историографии договор новгородцев получил не однозначную оценку. Наиболее интересными в этом плане, по моему мнению, переставляются мнения Н.И. Костомарова и Н.М. Карамзина.

Костомаров сочувственно относился к заключению договора Новгорода, с Казимиром отмечая, что «Целые полтора века Москва подтачивала самостоятельность и благоденствие Новгорода: Новгород терпел частые вымогательства денег, захваты земель, разорение новгородских волостей, и потому вполне было естественно, что в Новгороде издавна ненавидели Москву»[3]. В заключении новгородско-литовского договора Костомаров видел последнее средство спасти новгородскую вольность.

Карамзин судил новгородцев гораздо строже. «Действие беззаконное - писал он - хотя сия область имела особые уставы и вольности, данные ей, как известно Ярославом великим: однако же, составляла всегда часть России и не могла перейти к иноплеменникам без измены или нарушения коренных государственных законов»[4]. И если взглянуть не предвзятым взглядом навесь ход русской истории, то мнение Карамзина представляется более правильным и обоснованным.

В Москве этот договор был воспринят как акт национального предательства по отношению к православию, русскому народу и великому князю. Иван III несколько раз послал в Новгород своих послов с просьбами отстать от латинства. В частности посол Иван Фёдорович Торопков передал новгородцам такие слова московского князя: « Не отступай моя отчина от православия, изгоните новгородцы из сердца лихую мысль, не приставайте к литовству, я вас буду жаловать, и держать по старине». Московский митрополит Филипп также пытался образумить новгородцев, послав им увещевательную грамоту со словами: «Сами знаете, дети, с какого времени господари православные, великие князья русские начались; начались они с великого князя Владимира, продолжаются до нынешнего Иоанна Васильевича; они господари христианские русские и ваши господа, отчичи и дедичи, а вы их отчина из старины мужи вольные. Господин и сын мой князь великий сказывает, что жаловал вас и в старине держал и вперед жаловать хочет, а вы, сказывает, своих обещаний ему не исполняете…»[5].

Однако никакие уговоры, увещевания, обещания Ивана Васильевича и митрополита Филипа на сторонников Литвы не действовали. Они с позором выгоняли княжеских послов, не желая ничего и никого слушать. Вернувшийся в Москву посол Иван Фёдорович Торопков доложил князю, что ни слова, ни грамоты на новгородцев не действуют и что только меч может их усмирить.

Стало очевидно, что вернуть переметнувшийся от России к Литве Новгород в состав русских земель можно только силовым способом. И тогда впавший во гнев на Великий Новгород, Иван Васильевич собрал войско и двинулся в новгородские земли, предварительно отправив в Новгород грамоту, извещающую новгородцев о начале войны.

Поход Ивана III на Новгород носил общерусский характер. В нём принимали участие Тверчане, Псковитяне, Устюжане, Вятичи и даже татарская конница. По словам летописца, Великий князь шёл на новгородцев «подобно тому, как прежде прадед его, благоверный великий князь Дмитрий Иванович, на безбожного Мамая и на богомерзкое его воинство татарское…»[6].

Войско Ивана Васильевича стало опустошать новгородские земли. Сначала Вышгород, затем Старую Русу. Посланное Новгородцами на помощь Русе ополчение не смогло защитить город, хотя и причинило войску князя серьёзный урон, но и сами новгородцы потеряли много людей. Не малую роль в поражении новгородского ополчения под Русой сыграло то обстоятельство, что конный отряд архиепископа не принял участия в сражении, поскольку владыка, будучи сторонником Москвы, не велел им воевать против великого князя.

Вскоре после разгрома Русы, 14 июля 1471г. произошло сражение между передовым отрядом московского князя возглавляемого воеводой Данилой Холмским и новгородским ополчением, в котором новгородцы потерпели поражение. Подробности сражения в Московских и новгородских летописях не совпадают. «Московская повесть о походе Ивана III на Новгород» сообщает, что пятитысячный отряд москвичей на голову разбил сорокатысячное ополчение новгородцев и гнали их 12 вёрст. По свидетельству московского летописца в этом сражении погибло двенадцать тысяч новгородцев и около двух тысяч попало в плен. Новгородский летописец напротив сообщает, что москвичи были очень близки к поражению, но исход битвы решил засадный татарский полк. Как было на самом деле сказать теперь трудно. Но сам факт победы москвичей не вызывает сомнения, тем более, что его признаёт и «Новгородская повесть о походе Ивана III на Новгород». После Битвы в одном из новгородских обозов была найдена договорная грамота новгородцев с Казимиром, которая затем была предъявлена Ивану III , как вещественное доказательство предательства новгородцев.

Получив известие о победе на р. Шелони Иван III находившейся в это время в Яжелбцках вернулся в Старую Русу и казнил за отступничество четырёх новгородских посадников: Василия Селезнева, Еремею Сухощёка, Киприана Арбузеева, а так же сына Марфы Дмитрия Исаковича Борецкого.
Из Русы, произведя суд, Иван III отправился на о. Ильмень в местечко Коростын. Планируя взять непокорный Новгород приступом.

27 июня 1471 г. состоялась ещё одна битва войска великого князя с двинянами, которых возглавлял князь Василий Шуйский. Бой длился с трёх часов дня до позднего вечера. Полкам великого князя удалось одержать в этом бою победу над двинянами, а их князь Василий Шуйский раненый бежал в Холмогоры.

Тем временем, сразу после поражения на Шелони новгородцы отправили посла в Литву к Казимиру IV с просьбой о помощи, которую литовский князь должен был им оказать согласно заключённому договору. Однако помощи от Литвы не последовало. Две недели ждали новгородцы подкрепление, но напрасно. Казимир, по видимому не желая ссориться с московским князем, не спешил выполнять взятые на себя обязательства.

Победа над двинянами окончательно сломила сопротивление новгородцев, и они прислали к Ивану III бить челом за все свои преступления архиепископа Феофила, посадников и тысяцких со всех городских концов. Иван принял челобитие новгородцев и сразу же велел отпустить прекратить разгром новгородских земель и отпустил пленных. После этого, в результате переговоров с новгородскими послами, длившимся с 9 по 11 августа 1471 г., Иван заключил с новгородцами, так называемыйКоростынский договор. По этому договору, Новгород уступал Москве часть своих земель, отказывался от союза с Казимиром, признавал верховную судебную власть московского князя, выплачивал ему контрибуцию в размере 15 500 рублей, но сохранял, хотя уже и в ограниченном виде, свою политическую независимость.

После заключения Коростынского договора, зависимость Новгорода от Москвы ещё больше усилилась. Его окончательное присоединение стало лишь вопросом времени. Иван III ждал только удобного случая, чтобы лишить Новгород остатков былой независимости. Такой случай представился в 1477 году, когда новгородские послы, приехавшие судится в Москву, почему-то назвали Ивана не господином, а государем. Разница была очень большая. Если обращение господин выражало только уважение к московскому князю, то назвав Ивана государем, новгородцы уже признавали его власть над ними, и тем самым выражали своё верноподданничество. Иван использовал обращение послов как юридический предлог и послал в Новгород своего посла Фёдора Давидовича, узнать какого царства от него хотят новгородцы? Признают ли они его своим полноправным правителем? Готовы ли ему присягнуть? Согласны ли принять великокняжеских тиунов и отдать ему Двор Ярославов? Служивший новгородцам местом сбора Веча Удивлённые и напуганные новгородцы ответили Ивану, что никого не уполномочивали называть его Государем, и хотят чтобы всё оставалось по старине. После этого в Новгороде начались волнения, новгородцы понимали, что приходит конец их независимости. На вече новгородцы казнили сочувствующих Москве боярина Василия Никифорова, Захара Овинова и его брата Козьму, но не причинили ни какого вреда великокняжескому послу. С ним новгородцы передали Ивану грамоту, в которой было сказано: «Кланяемся тебе, Господину нашему, Великому Князю; а Государем не зовем. Суд твоим Наместникам будет на Городище по старине; но твоего суда, ни твоих Тиунов у нас не будет. Дворища Ярославля не даем. Хотим жить по договору, клятвенно утвержденному на Коростыне тобою и нами …».

Получив от новгородцев отказ, признать его верховную власть, Иван III заявил, что новгородцы, назвав его своим государем, теперь отказываются от этого, выставляют его лжецом в глазах всей Русской земли, казнят верных своему законному монарху людей, как злодеев и снова грозятся изменить своим клятвам, православию и отечеству. Всё ближайшее окружение советовало Ивану наказать новгородцев. Иван внял их совету и в 1478 г. организовал второй поход на Новгород, который, как и первый носил общерусский характер. В нём принимали участие даже люди из новгородских волостей: бежечане, новоторжцы, жители Волока – Ламского.

Переправившись через Ильмень, Иван встал со своим войском близь Юрьева монастыря в трёх верстах то Новгорода, осадил город и продиктовал Новгородцам свою волю: «Вечу и колоколу не быть, посаднику не быть, государство новгородское держать великому князю точно так же, как он держит государство в Низовой земле, а управлять в Новгороде его наместникам». В случае признания этих требований Иван обещал не выводить людей из Новгорода, не отнимать у бояр их вотчин и судить по старине.

Сначала новгородцы хотели обороняться. Они укрепили свой город, перекрыли Волхов судами, избрали своим военачальником, князя Василя Шуйского, и были готовы защищать город в случае штурма, от княжеских войск. Но до кровопролития не дошло, новгородцы понимали, что своих сил у них не достаточно, чтобы противостоять московскому князю, союзников у них нет, и помощи ждать не откуда, к тому же ситуация усугублялась недостатком продовольствия в Новгороде и свирепствовавшими в городе болезнями. Узнав о требованиях князя, новгородцы думали шесть дней. И на конец, были вынуждены согласиться на них. 15 января 1478 г., все новгородцы принесли присягу на верность московскому князю.

Так прекратила своё существование Новгородская феодальная боярская республика. Иван Васильевич назначил в Новгороде своих наместников. Снял и вывез в Москву символ новгородской вольности вечевой колокол, который был повешен в Москве на колокольне Успенского собора. Кроме вечевого колокола московский князь вывез с собой из Новгорода триста обозов нагружённых серебром, золотом, драгоценными камнями.

[1] Карамзин Н. М. Указ соч. Книга II. Том IV. С. 397.
[2] См. Московская повесть о походе Ивана III на Новгород.
[3] Костомаров Н.И. Указ соч. С. 140.
[4] Карамзин Н. М. Указ соч. Книга II. Том IV. С. 398.
[5] Соловьёв С.М. Указ соч. Книга III. Том V. С. 16.
[6]См. Московская повесть о походе Ивана III на Новгород.

Регистрационный номер №0234349

от 21 августа 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0234349 выдан для произведения:

После того как Василию Тёмному удалось серьёзно ограничить независимость Великого Новгорода, новгородцы поняли, что сохранить, дорогие их сердцу, новгородские вольности своими силами им не удастся. Обеспечить Новгороду независимость, мог только союз с одним из его сильных соседей: Москвой или Литвой. В результате в Новгороде сложились две враждебные группировки: простой народ выступал в основном за союз с Москвой, а бояре возглавляемые женой покойного посадника Иска Борецкого Марфой за союз с Литвой. В результате в Великом Новгороде началась серьёзная смута. «Не хотим за великого князя московского, и вотчиной зваться его не хотим - кричали на вече сторонники союза с Литвой - Вольные все мы люди - Великий Новгород, а московский князь великий многие обиды и неправды над нами чинит! А хотим за короля польского и великого князя литовского Казимира!». «Нельзя, братья, тому так быть, как вы говорите – возражали им сторонники Москвы - к королю нам перейти и архиепископа поставить от его митрополита, католика. Ведь изначала вотчина мы великих князей русских, от первого великого князя нашего Рюрика, которого по воле своей взяла земля наша из варягов князем себе вместе с двумя его братьями. А после и правнук его, князь великий Владимир, крестился, и все земли наши крестил: русскую, и нашу словенскую, и землю мери, и кривичскую, и весь, то есть белозерскую, и муромскую, и вятичей, и остальных. И от святого того великого князя Владимира вплоть до господина нашего великого князя Ивана Васильевича за латинянами мы не бывали и архиепископа от них себе не поставляли, так чего ж вы теперь хотите ставить его от Григория, именующего себя митрополитом Руси, хотя он ученик Исидора и католик!». Услышав это приспешники Марфы, которым было заплачено, стали бросать в сторонников великого князя камни, не давая им говорить.

В отечественной историографии договор новгородцев получил не однозначную оценку. Наиболее интересными в этом плане, по моему мнению, переставляются мнения Н.И. Костомарова и Н.М. Карамзина. Костомаров сочувственно относился к заключению договора Новгорода, с Казимиром отмечая, что « Целые полтора века Москва подтачивала самостоятельность и благоденствие Новгорода: Новгород терпел частые вымогательства денег, захваты земель, разорение новгородских волостей, и потому вполне было естественно, что в Новгороде издавна ненавидели Москву. В заключении новгородско-литовского договора Костомаров видел последнее средство спасти новгородскую вольность.Карамзин судил новгородцев гораздо строже. «Действие беззаконное - писал он - хотя сия область имела особые уставы и вольности, данные ей, как известно Ярославом великим: однако же, составляла всегда часть России и не могла перейти к иноплеменникам без измены или нарушения коренных государственных законов». И если взглянуть не предвзятым взглядом навесь ход русской истории, то мнение Карамзина представляется более правильным и обоснованным.

В Москве этот договор был воспринят как акт национального предательства по отношению к православию, русскому народу и великому князю. Иван III несколько раз посылал в Новгород своих послов с просьбами отстать от латинства. В частности посол Иван Фёдорович Торопков передал новгородцам такие слова московского князя: « Не отступай моя отчина от православия, изгоните новгородцы из сердца лихую мысль, не приставайте к литовству, я вас буду жаловать, и держать по старине». Московский митрополит Филип также пытался образумить новгородцев, послав им увещевательную грамоту со словами: «Сами знаете, дети, с какого времени господари православные, великие князья русские начались; начались они с великого князя Владимира, продолжаются до нынешнего Иоанна Васильевича; они господари христианские русские и ваши господа, отчичи и дедичи, а вы их отчина из старины мужи вольные. Господин и сын мой князь великий сказывает, что жаловал вас и в старине держал и вперед жаловать хочет, а вы, сказывает, своих обещаний ему не исполняете…».

Однако никакие уговоры, увещевания, обещания Ивана Васильевича и митрополита Филипа на сторонников Литвы не действовали. Они с позором выгоняли княжеских послов, не желая ничего и никого слушать. Вернувшийся в Москву посол Иван Фёдорович Торопков доложил князю, что ни слова, ни грамоты на новгородцев не действуют и что только меч может их усмирить.Стало очевидно, что вернуть переметнувшийся от России к Литве Новгород в состав русских земель можно только силовым способом. И тогда впавший во гнев на Великий Новгород, Иван Васильевич собрал войско и двинулся в новгородские земли, предварительно отправив в Новгород грамоту, извещающую новгородцев о начале войны.

Поход Ивана III на Новгород носил общерусский характер. В нём принимали участие Тверчане, Псковитяне, Устюжане, Вятичи и даже татарская конница. По словам летописца, Великий князь шёл на новгородцев « подобно тому, как прежде прадед его, благоверный великий князь Дмитрий Иванович, на безбожного Мамая и на богомерзкое его воинство татарское…». Войско Ивана Васильевича стало опустошать новгородские земли. Сначала Вышгород, затем Старую Руссу. Посланное Новгородцами на помощь Руссе ополчение не смогло защитить город, хотя и причинило войску князя серьёзный урон, но и сами новгородцы потеряли много людей. Не малую роль в поражении новгородского ополчения под Русой сыграло то обстоятельство, что конный отряд архиепископа не принял участия в сражении, поскольку владыка, будучи сторонником Москвы, не велел им воевать против великого князя.

Вскоре после разгрома Русы, 14 июля 1471г. произошло сражение между передовым отрядом московского князя возглавляемого воеводой Данилой Холмским и новгородским ополчением, в котором новгородцы потерпели поражение. Подробности сражения в Московских и новгородских летописях не совпадают. «Московская повесть о походе Ивана III на Новгород» сообщает, что пятитысячный отряд москвичей на голову разбил сорокатысячное ополчение новгородцев и гнали их 12 вёрст. По свидетельству московского летописца в этом сражении погибло двенадцать тысяч новгородцев и около двух тысяч попало в плен. Новгородский летописец напротив сообщает, что москвичи были очень близки к поражению, но исход битвы решил засадный татарский полк. Как было на самом деле сказать теперь трудно. Но сам факт победы москвичей не вызывает сомнения, тем более, что его признаёт и «Новгородская повесть о походе Ивана III на Новгород». После Битвы в одном из новгородских обозов была найдена договорная грамота новгородцев с Казимиром, которая затем была предъявлена Ивану III , как вещественное доказательство предательства новгородцев.

Получив известие о победе на р. Шелони Иван III находившейся в это время в Яжелбцках вернулся в Старую Русу и казнил за отступничество четырёх новгородских посадников: Василия Селезнева, Еремею Сухощёка, Киприана Арбузеева, а так же сына Марфы Дмитрия Исаковича Борецкого.Из Русы, произведя суд, Иван III отправился на о. Ильмень в местечко Коростын. Планируя взять непокорный Новгород приступом.

27 июня 1471 состоялась ещё одна битва войска великого князя с двинянами, которых возглавлял князь Василий Шуйский. Бой длился с трёх часов дня до позднего вечера. Полкам великого князя удалось одержать в этом бою победу над двинянами, а их князь Василий Шуйский раненый бежал в Холмогоры.Тем временем, сразу после поражения на Шелони новгородцы отправили посла в Литву к Казимиру IV с просьбой о помощи, которую литовский князь должен был им оказать согласно заключённому договору. Однако помощи от Литвы не последовало. Две недели ждали новгородцы подкрепление, но напрасно. Казимир, по видимому, не желая ссориться с московским князем, не спешил выполнять взятые на себя обязательства.

Победа над двинянами окончательно сломила сопротивление новгородцев, и они прислали к Ивану III бить челом за все свои преступления архиепископа Феофила, посадников и тысяцких со всех городских концов. Иван принял челобитие новгородцев и сразу же велел отпустить прекратить разгром новгородских земель и отпустил пленных. После этого, в результате переговоров с новгородскими послами, длившимся с 9 по 11 августа 1471 года, Иван заключил с новгородцами, так называемый Коростынский договор. По этому договору, Новгород уступал Москве часть своих земель, отказывался от союза с Казимиром, признавал верховную судебную власть московского князя, выплачивал ему контрибуцию в размере 15 500 рублей, но сохранял, хотя уже и в ограниченном виде, свою политическую независимость.

После заключения Коростынского договора, зависимость Новгорода от Москвы ещё больше усилилась. Его окончательное присоединение стало лишь вопросом времени. Иван III ждал только удобного случая, чтобы лишить Новгород остатков былой независимости. Такой случай представился в 1477 году, когда новгородские послы, приехавшие судится в Москву, почему-то назвали Ивана не господином, а государем. Разница была очень большая. Если обращение господин выражало только уважение к московскому князю, то назвав Ивана государем, новгородцы уже признавали его власть над ними, и тем самым выражали своё верноподданничество. Иван использовал обращение послов как юридический предлог и послал в Новгород своего посла Фёдора Давидовича, узнать какого царства от него хотят новгородцы? Признают ли они его своим полноправным правителем? Готовы ли ему присягнуть? Согласны ли принять великокняжеских тиунов и отдать ему Двор Ярославов? Служивший новгородцам местом сбора Веча Удивлённые и напуганные новгородцы ответили Ивану, что никого не уполномочивали называть его Государем, и хотят, чтобы всё оставалось по старине. После этого в Новгороде начались волнения, новгородцы понимали, что приходит конец их независимости. На вече новгородцы казнили сочувствующих Москве боярина Василия Никифорова, Захара Овинова и его брата Козьму, но не причинили ни какого вреда великокняжескому послу. С ним новгородцы передали Ивану грамоту, в которой было сказано: «Кланяемся тебе, Господину нашему, Великому Князю; а Государем не зовем. Суд твоим Наместникам будет на Городище по старине; но твоего суда, ни твоих Тиунов у нас не будет. Дворища Ярославля не даем. Хотим жить по договору, клятвенно утвержденному на Коростыне тобою и нами …».

Получив от новгородцев отказ, признать его верховную власть, Иван III заявил, что новгородцы, назвав его своим государем, теперь отказываются от этого, выставляют его лжецом в глазах всей Русской земли, казнят верных своему законному монарху людей, как злодеев и снова грозятся изменить своим клятвам, православию и отечеству. Всё ближайшее окружение советовало Ивану наказать новгородцев. Иван внял их совету и в 1478 году организовал второй поход на Новгород, который, как и первый носил общерусский характер. В нём принимали участие даже люди из новгородских волостей: бежечане, новоторжцы, жители Волока – Ламского.

Переправившись через Ильмень, Иван встал со своим войском близь Юрьева монастыря в трёх верстах то Новгорода, осадил город и продиктовал Новгородцам свою волю: «Вечу и колоколу не быть, посаднику не быть, государство новгородское держать великому князю точно так же, как он держит государство в Низовой земле, а управлять в Новгороде его наместникам». В случае признания этих требований Иван обещал не выводить людей из Новгорода, не отнимать у бояр их вотчин и судить по старине.

Сначала новгородцы хотели обороняться. Они укрепили свой город, перекрыли Волхов судами, избрали своим военачальником, князя Василя Шуйского, и были готовы защищать город в случае штурма, от княжеских войск. Но до кровопролития не дошло, новгородцы понимали, что своих сил у них не достаточно, чтобы противостоять московскому князю, союзников у них нет, и помощи ждать не откуда, к тому же ситуация усугублялась недостатком продовольствия в Новгороде и свирепствовавшими в городе болезнями. Узнав о требованиях князя, новгородцы думали шесть дней. И на конец, были вынуждены согласиться на них. 15 января 1478 года, все новгородцы принесли присягу на верность московскому князю.

Так прекратила своё существование Новгородская феодальная боярская республика. Иван Васильевич назначил в Новгороде своих наместников. Снял и вывез в Москву символ новгородской вольности вечевой колокол, который был повешен в Москве на колокольне Успенского собора. Кроме вечевого колокола московский князь вывез с собой из Новгорода триста обозов нагружённых серебром, золотом, драгоценными камнями.

Норманизм и антинорманизм в отечесвенной и зарубежной историографии XVIII-начала XXI века

История расцвета и гибели зубриловской усадьбы князей Голицыных

Рейтинг: 0 2408 просмотров

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!