ЛОМОНОС-2

19 августа 2015 - Михаил Заскалько
начало здесь: http://parnasse.ru/prose/childrensprose/tales/skazka-poka-bez-nazvanija.html

На следующее утро жена увидела крохотный бледно-зелёный росточек. К вечеру он подрос наполовину, потемнел, распустил листочки. А к концу третьего дня уже был хороший прочный куст с семью жёлтыми цветами. На пятый день показались маленькие белые…яблочки, похожие на райские. За ночь они покрупнели втрое и стали нежно- розового цвета, а к вечеру потемнели и уже походили на заморский фрукт апельсин.
На шестое утро жена увидела засохший куст с опавшей листвой, а на голых ветках семь яблок вишневого цвета. Разбудила жена мужа и уговорила его выкопать куст.
В земле вместо корня оказалась крупная обыкновенная репа, только красного цвета.
Муж поначалу наотрез отнекивался есть эти странные «яблоки», но когда жена, вымыв репу с аппетитом съела её, решился надкусить одно.  К его большому удивлению, странный фрукт оказался очень вкусным - напоминал перезревшую медовую грушу. Дальше его уговаривать уже не надо было.

Ровно через месяц жена почувствовала, что тяжёлая, а через ещё восемь месяцев родила четверых мальчуганов-крепышей. Счастью супругов не было границ! Но оказалось семечко не иссякло чудодейственной силой и, как сказала странница(« Сколь будет плодов вместе, столь раз исполнится ваше желание.») ещё через год радость супругов увеличилась: жена родила четверых девчушек, одна в одну. 
Мальчиков назвали так: Иван, Илья, Кирилл и Агафон. Девочек нарекли Федорой, Василиной, Пелагеей и Ефросиньей.
Слухи про необыкновенную семью разнеслись по всему государству, зачастили любопытные и всякий праздный люд. Староста деревни, угрюмый и жадный человечек, решил на этом паломничестве хорошо заработать и распорядился поставить заставу на въезде в деревню, дабы собирать пошлину за созерцание "достопримечательности".
Но староста не успел развернуть прибыльное дело: близнецами заинтересовалась царская семья. Дело в том, что царица обратилась к придворным гадателям, дабы они объяснили сей странный факт. Гадатели единодушно пришли к мнению, что восьмёрка близнецов принесёт государству много изменений, как добрых, так и худых. А один из этих восьми таит в себе угрозу царской власти, но какой именно ребёнок гадатели пока не могли сказать.

Царь, прослышав об этом, срочно собрал министров на Совет. До самого утра заседали, едва не передрались министры, всё не могли прийти к единому мнению, что делать с опасными детьми. Одни советовали умертвить всех сразу и с плеч долой, другие - поселить их в голодный край, сами перемрут, дабы лично руки не марать. Третьи настаивали приблизить детей ко двору, окружить неусыпным вниманием, скроить их души на свой лад.
Наконец, к первым петухам, очумелые от бессонной ночи министры единогласно порешили: близнецов пока не трогать, а приставить к ним своих людей.

Близнецы росли быстро, дружно, здоровыми и жизнерадостными под любящим нежным присмотром дивно помолодевших родителей, и под холодным - царских соглядатаев. В стольный град в царскую канцелярию ежедневно поступали от них пухлые отчёты о жизни четырёх братьев и четырёх сестёр похожих друг на друга как зеркальное отражение. В отчёты заносились все мелочи без исключения: как спят, как и что едят, сколько пелёнок и штанишек пачкают за сутки, в какие игры играют и прочее, прочее, прочее.

А близнецы росли себе как обычные дети, разве что день у них шёл за десять. И вот прошло-пролетело девять годков, точно девять месяцев минуло, а в десятое лето близнецы враз вытянулись на голову повыше самого высокого одногодка. Окрепли мальчишки, раздались в плечах, силушка в мускулах играла. По годам отроки малые, а по виду юноши совершенных лет: усы намечались, а кое-кто уже на девиц засматривался. Больше всех страдал Агафон, щёголь, болезненно переживавший малейшее пятнышко на своей внешности, а уж как прыщик вскочит, так беда несусветная. Хоть и любили сыночка родители, и всячески это выказывали, но  втайне скорбели: труд Агафону был в тягость, не любил он это дело, всё норовил отлынивать, мог любого уговорить, убедить  в наличии десятка недугов в данный момент. Сладкоречивый, обаятельно-нежный  он притягивал девиц, как росянка мух. Матушка и сестрицы так же уделяли ему больше внимания, чем остальным: Агафон был для них забавным, чуточку капризным, но ласковым, о таких в народе говорят «ласковое теля двух маток сосёт». Его любили, ему служили, оберегали от недовольства отца, который считал, что в его доме растят и холят  трутня.
 
Илья рос книжником. Крепко сдружился с сыном старосты и от него перенял грамоту: тот служил в управе писарем. Каждую свободную минутку Илья уделял книгам, относился к ним с особой бережностью и большим уважением. Книги ему давал сын старосты и продавал по сходной цене пергамент, на который Илья ночами выписывал умные мысли из книг. Книги стоили дорого, поэтому Илья с нетерпением ждал самостоятельности, дабы иметь собственный заработок и распоряжаться им, как угодно. Родители поощряли по мере возможности увлечение сына, прочили ему будущее писаря.

Иван с малолетства проявил способность к столярному делу и ощутимо помогал отцу: всё больше и больше отвозили в город на продажу красивой и добротной мебели. Появились спецзаказы богатых горожан, а с ними и излишки денег. Родители откладывали их на строительство каждому сыну по дому. Дочери-то к мужьям уйдут, но и для их приданного немало средств понадобится.

Кирилл как говорится, в земле родился: он всей душой полюбил хлебопашество, лошадей, простых трудолюбивых людей. Мечтал о своём доме, о своём поле, где бы он разбил сад, огород. И коней бы хороших парочку. Скорей бы стать самостоятельным!

Сёстры росли помедленнее, так же старательно и прочно перенимали от матушки мастерство будущей хозяйки: шили-вышивали, вязали-штопали, готовили различные кушанья. Всё делали в охотку, с большим удовольствием.
Только Василина заметно охладевала к бабьим заботам, ежели и выполняла работу, то тягостно, насилуя себя, часто глубоко задумывалась. О чём? Что-то смутное рождалось в глубине души, ей очень хотелось предугадать, понять, чтобы вернуть покой. Но это «что-то» не давалось зреть себя и лишь усиливало томление.
Так незаметно в трудах и заботах прошёл ещё год и начал свой ход двенадцатый.

© Copyright: Михаил Заскалько, 2015

Регистрационный номер №0303850

от 19 августа 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0303850 выдан для произведения: На следующее утро жена увидела крохотный бледно-зелёный росточек. К вечеру он подрос наполовину, потемнел, распустил листочки. А к концу третьего дня уже был хороший прочный куст с семью жёлтыми цветами. На пятый день показались маленькие белые…яблочки, похожие на райские. За ночь они покрупнели втрое и стали нежно- розового цвета, а к вечеру потемнели и уже походили на заморский фрукт апельсин.
На шестое утро жена увидела засохший куст с опавшей листвой, а на голых ветках семь яблок вишневого цвета. Разбудила жена мужа и уговорила его выкопать куст.
В земле вместо корня оказалась крупная обыкновенная репа, только красного цвета.
Муж поначалу наотрез отнекивался есть эти странные «яблоки», но когда жена, вымыв репу с аппетитом съела её, решился надкусить одно.  К его большому удивлению, странный фрукт оказался очень вкусным - напоминал перезревшую медовую грушу. Дальше его уговаривать уже не надо было.
Продолжаю….

Ровно через месяц жена почувствовала, что тяжёлая, а через ещё восемь месяцев родила четверых мальчуганов-крепышей. Счастью супругов не было границ! Но оказалось семечко не иссякло чудодейственной силой и, как сказала странница(« Сколь будет плодов вместе, столь раз исполнится ваше желание.») ещё через год радость супругов увеличилась: жена родила четверых девчушек, одна в одну. 
Мальчиков назвали так: Иван, Илья, Кирилл и Агафон. Девочек нарекли Федорой, Василиной, Пелагеей и Ефросиньей.
Слухи про необыкновенную семью разнеслись по всему государству, зачастили любопытные и всякий праздный люд. Староста деревни, угрюмый и жадный человечек, решил на этом паломничестве хорошо заработать и распорядился поставить заставу на въезде в деревню, дабы собирать пошлину за созерцание достопримечательности.
Но староста не успел развернуть прибыльное дело: близнецами заинтересовалась царская семья. Дело в том, что царица обратилась к придворным гадателям, дабы они объяснили сей странный факт. Гадатели единодушно пришли к мнению, что восьмёрка близнецов принесёт государству много изменений, как добрых, так и худых. А один из этих восьми таит в себе угрозу царской власти, но какой именно ребёнок гадатели пока не могли сказать.
Царь, прослышав об этом, срочно собрал министров на Совет. До самого утра заседали, едва не передрались министры, всё не могли прийти к единому мнению, что делать с опасными детьми. Одни советовали умертвить всех сразу и с плеч долой, другие - поселить их в голодный край, сами перемрут, дабы лично руки не марать. Третьи настаивали приблизить детей ко двору, окружить неусыпным вниманием, скроить их души на свой лад.
Наконец, к первым петухам, очумелые от бессонной ночи министры единогласно порешили: близнецов пока не трогать, а приставить к ним своих людей.

Близнецы росли быстро, дружно, здоровыми и жизнерадостными под любящим нежным присмотром дивно помолодевших родителей, и под холодным-царских соглядатаев. В стольный град в царскую канцелярию ежедневно поступали от них пухлые отчёты о жизни четырёх братьев и четырёх сестёр похожих друг на друга как зеркальное отражение. В отчёты заносились все мелочи без исключения: как спят, как и что едят, сколь пелёнок и штанишек пачкают за сутки, в какие игры играют и прочее, прочее, прочее.
А близнецы росли себе как обычные дети, разве что день у них шёл за десять. И вот прошло-пролетело девять годков, точно девять месяцев минуло, а в десятое лето близнецы враз вытянулись на голову повыше самого высокого одногодка. Окрепли мальчишки, раздались в плечах, силушка в мускулах играла. По годам отроки малые, а по виду юноши совершенных лет: усы отпустили, и кое-кто уже на девиц засматривался. Больше всех страдал Агафон, щёголь, болезненно переживавший малейшее пятнышко на своей внешности, а уж как прыщик вскочит, так беда несусветная. Хоть и любили сыночка родители, и всячески это выказывали, но  втайне скорбели: труд Агафону был в тягость, не любил он это дело, всё норовил отлынивать, мог любого уговорить, убедить  в наличии десятка недугов в данный момент. Сладкоречивый, обаятельно-нежный  он притягивал девиц, как росянка мух. Матушка и сестрицы так же уделяли ему больше внимания, чем остальным: Агафон был для них забавным, чуточку капризным, но ласковым, о таких в народе говорят «ласковое теля двух маток сосёт». Его любили, ему служили, оберегали от недовольства отца, который считал, что в его доме растят и холят  трутня. 
Илья рос книжником. Крепко сдружился с сыном старосты и от него перенял грамоту: тот служил в управе писарем. Каждую свободную минутку Илья уделял книгам, относился к ним с особой бережностью и большим уважением. Книги ему давал сын старосты и продавал по сходной цене пергамент, на который Илья ночами выписывал умные мысли из книг. Книги стоили дорого, поэтому Илья с нетерпением ждал самостоятельности, дабы иметь собственный заработок и распоряжаться им, как угодно. Родители поощряли по мере возможности увлечение сына, прочили ему будущее писаря.
Иван с малолетства проявил способность к столярному делу и ощутимо помогал отцу: всё больше и больше отвозили в город на продажу красивой и добротной мебели. Появились спецзаказы богатых горожан, а с ними и излишки денег. Родители откладывали их на строительство каждому сыну по дому. Дочери-то к мужьям уйдут, но и для их приданного немало средств понадобится.
Кирилл как говорится, в земле родился: он всей душой полюбил хлебопашество, лошадей, простых трудолюбивых людей. Мечтал о своём доме, о своём поле, где бы он разбил сад, огород. И коней бы хороших парочку. Скорей бы стать самостоятельным!
Сёстры росли помедленнее, так же старательно и прочно перенимали от матушки мастерство будущей хозяйки: шили-вышивали, вязали-штопали, готовили различные кушанья. Всё делали в охотку, с большим удовольствием.
Только Василина заметно охладевала к бабьим заботам, ежели и выполняла работу, то тягостно, насилуя себя, часто глубоко задумывалась. О чём? Что-то смутное рождалось в глубине души, ей очень хотелось предугадать, понять, чтобы вернуть покой. Но это «что-то» не давалось зреть себя и лишь усиливало томление.
Так незаметно в трудах и заботах прошёл ещё год и начал свой ход двенадцатый.

 
Рейтинг: +6 627 просмотров
Комментарии (4)
Валентин Воробьев # 20 августа 2015 в 20:09 +1
Отлично! Читаем далее big_smiles_138 c0137
Михаил Заскалько # 31 августа 2015 в 09:45 0
Спасибо! c0411
Рыжик) # 29 августа 2015 в 14:54 0
Ну, где бы обошлось без тех, кто хочет погреть руки?!
Спасибо)
Михаил Заскалько # 31 августа 2015 в 09:46 0
Увы, да, такие людишки сплошь и рядом...
И Вам спасибо! buket1