Поросёнок в одном ботинке.

-1-

               В одном очень большом хозяйстве, на скотном дворе, ночью родились поросята. Целых десять штук. Девять совершенно одинаковые, а вот  самый последний, появившийся как раз в тот момент, когда петух прокричал в  третий раз за эту ночь, несколько отличался от остальных. Был он какой-то щуплый и совсем невзрачный, с большой чёрной отметиной на левом ухе.
               - Смотри, какой потешный! – сказала хозяйка, беря  в руку и разглядывая его слабое тельце при свете керосиновой лампы. – Жаль,  только, что не жилец… ну, да ладно, сосков всем хватит! Посмотрим, может, ещё и выживет этот смешной...
               Заботливая рука хозяйки положила его к свободному соску, и поросёнок живо схватил его.
               Увидевших свет поросят скоро переселили к остальному семейству, и они, похрюкивая за отдельной загородкой, росли, быстро набирая вес. Все, кроме одного. Этот маленький поросёнок очень медленно рос и совсем не догадывался, что это совсем плохо – не расти. Нельзя сказать, что он совсем не кушал вкусную похлёбку, которую готовила хозяйка. Нет, он кушал, но, вот только, совсем немного, по  чуть-чуть. Большую часть времени он сидел в стороне от копошащихся в корыте сестёр и братьев, и сосредоточенно смотрел в тёмный угол. Со стороны казалось, что он о чём-то думает.
               - Эй, мыслитель! – как-то раз сказал ему из-за соседней загородки подсвинок средних размеров. – Ты чего не ешь? Может, тебе эта еда не нравится? Или ты заболел?
               - Спасибо, я не хочу, - ответил поросёнок, – Я здоров и просто уже наелся...
               - Счастливый, а я вот, сколько себя помню, всё время голодный… - сказал подсвинок и грустно посмотрел в своё опустевшее корыто.
               - Мы тоже есть хотим, дайте нам  добавки! – захрюкали старшие поросята, - Когда нам ещё принесут?
               Услышав шаги хозяйки, которая в больших вёдрах разносила ароматную похлёбку, поросята перешли на громкий визг и начали протискиваться к длинному корыту, отталкивая друг друга. Каждый из них старался первыми занять самое удобное место. Вытягивая вверх свои пятачки, они не отрывали глаз от ведра, из которого вот-вот должна была появиться такая вкусная еда.
               - Тише, тише вы! – успокаивала хозяйка начавших забираться в корыто поросят, – Всем хватит, не толкайтесь, бесенята…
               Но поросята совсем не слушали свою хозяйку, ведь, кроме собственного визга, им вряд ли удалось ещё что-нибудь  услышать.  И лишь когда похлёбка оказалась у них в корыте, они, живо набросившись на неё, сменили свой визг на громкое чавканье.
               - А ты чего уселся в стороне? – обратилась хозяйка к разглядывающему тёмный угол поросёнку, - Иди, поешь, а то никогда не вырастишь.
               Она, нагнувшись над загородкой, почесала у него за ухом и потом ласково подтолкнула в сторону корыта, - как раз, туда, где было свободное местечко.
               Картофельная похлёбка, замешанная на молоке, приправленная ржаной мукой и сочными листьями свежей травы, быстро исчезала из корыта, наполняя животики проголодавшихся поросят. Они толкались и дружно чавкали, подрагивая розовыми ушами и кончиками хвостов-завитушек.
               Только чёрное пятно на левом ухе худенького поросёнка застыло над корытом: «Вот, снова еда…» Втянув пятачком запах поднимавшийся из корыта, он принялся неторопливо есть, вылавливая из общей гущи кусочки поаппетитнее, но вскоре его оттолкнули от корыта, и он, присев на соломенную подстилку, не стал возвращаться обратно:
               - Ну, вот, спасибо, я уже и поел…
               - Как можно так быстро поесть? – поднимая свой пятачок над корытом, тоненько взвизгнула симпатичная свинка, - Я бы эту еду всегда ела и ела бы, не останавливаясь!
               - Да, - поддержал её выпрыгнувший из похлёбки пятачок соседа, - и я тоже.
               - А для чего нам всё время нужно есть? – глядя в свой тёмный угол, спросил поросёнок.
               - Ха! Какой глупый вопрос! – раздался чей-то сытый голос из-за загородки, - Это нужно для того, чтобы мы все стали больше...
               - А для чего мне нужно стать больше? – поросёнок подошёл к самому краю загородки, откуда доносился голос довольного своей жизнью уже немолодого кабана.
               - Это нужно, чтобы колбасник был доволен.
               При упоминании про таинственного и страшного колбасника, которым с самого рождения пугают всех маленьких поросят, за загородками внезапно воцарилась тишина.
               - А кто такой этот колбасник, и почему он должен быть всегда довольным? – спросил поросёнок  у перегородки, за которой находился обладатель сытого голоса.
               - Тебе ещё рано знать об этом, ты слишком маленький.
               - А когда будет пора?..
               - Скоро, - лениво ответили ему из-за загородки и грозно добавили, - а ну, не отвлекаться от еды!
               Все опять дружно зачавкали…
               Ранним утром, в один из тёплых дней всех поросят выпустили первый раз во двор на прогулку. Молодые поросята, привыкшие к уютной тесноте за своей загородкой, никак не хотели её покидать, и всё время норовили вернуться назад. Но скоро они привыкли и, перестав бояться света, разбежались по всему большому двору. На месте, возле настежь открытых дверей, остался стоять только худенький поросёнок, который на свету выглядел совсем маленьким. К большому чёрному пятну, выкрасившему его левое ухо, он имел так же помеченное правое копытце, и всем гуляющим по двору он казался обутым в один единственный ботинок.
               - Смотрите, какой смешной, - закудахтали куры, - поросёнок в одном ботинке!
               Сделав по двору всего несколько своих первых шагов, поросёнок остановился и посмотрел на свои ноги. Действительно, раньше ни он, ни кто другой в темноте загородки не могли разглядеть этой его особенности, а, может быть, это особо-то никому и не нужно было делать. Только теперь, когда все его братья и сёстры разбежались в разные стороны, он, оставшись совершенно один, попал на посмешище курам.
               Отвернувшись от хохочущих куриц, поросёнок потряс ногой, пытаясь таким образом сбросить чернеющую отметину. Но, сколько он ни пытался отчаянно трясти своей ногой, пятно, в  виде ботинка, оставалось на своём прежнем месте. Оставив это занятие, поросёнок в одном ботинке, тяжело вздохнув, отправился знакомиться с обитателями двора.

-2-

               Посреди широкого двора, важно расставив в стороны свои лапы с большими когтями, стоял огромный индюк. Неторопливо поворачивая свою голову, он, по-хозяйски оглядывая двор,  водил по сторонам своим грозным клювом. Поросёнку показалось, что индюк, одетый в чёрный строгий костюм, наверняка, учёный, и уж он-то точно может рассказать ему, кто же такой этот колбасник. Сделав несколько осторожных шагов в сторону индюка, поросёнок остановился на почтительном расстоянии и робко произнёс:
               - Здравствуйте…
               Голос поросёнка настолько был тоненьким, что его никто не услышал, да и к тому же на широком дворе все занимались своими важными делами, даже куры, перестав смеяться, дружно принялись выискивать что-то в невысокой траве.
               - Гм! - прочистил своё горло поросёнок и добавил несколько громче, - А вы не знаете, кто такой колбасник?
               - Что?! Что это такое? Да как ты, вообще, посмел побеспокоить меня?! – набросился на поросёнка обладатель строгого костюма, - Кто тебе позволил отрывать меня от важных дел?!
               Взметнувшийся хвост чёрным веером поднялся за спиной индюка, он наклонил свою голову  к земле, стараясь получше рассмотреть своим огромным глазом такого маленького нахала:
               - Ты кто?
               - Здравствуйте, - повторил поросёнок, - я - поросёнок, не могли бы вы…
               Не успел поросёнок продолжить, как вдруг он увидел, что бледная шея индюка, на которой гроздьями висела гирлянда больших и маленьких шариков, начала наливаться красным цветом, а сам он стал быстро увеличиваться, превращаясь в лохматый шар, из которого во все стороны топорщились перья...
               - Ой, что это с вами? Вам плохо? – подался вперёд поросёнок, но тут же отпрянул, потому что индюк грозно двинулся к нему навстречу, прочертив своими растопыренными крыльями в пыли двора две глубокие борозды. Даже смешной кусочек кожи, который ещё недавно так забавно болтался, прикрывая клюв, потянулся наверх и там собрался в красный морщинистый рог…
               - Пых, пых, - вместо ответа произнёс индюк, поднимая крыльями пыль, - пых!
               - Мамочки-и-и-и! – закричал поросёнок и бросился наутёк!
               - Ха –ха, - сказала ворона, которая сидела на дереве и свысока наблюдала за всем происходящем на дворе. Она несколько раз за день прилетала сюда из леса, что был неподалёку, и выбирала удобный  момент, чтобы успеть полакомиться чем-нибудь таким вкусненьким, которого на этом дворе всегда было в достатке для вороньего клюва.
               Поросёнок так быстро удирал от раздувшегося индюка, что замелькавший перед его глазами двор и все его обитатели слились в одно целое. Ветер свистел в плотно прижатых ушах поросёнка, а его копытца то шелестели травой, то громче топали по твёрдой и каменистой земле, то вдруг  пропадали в мягкой грязи возле большой лужи, то снова барабанили, пробегая по ржавому листу железа.
               - Спаси-и-и-те! – тоненько визжал поросёнок, думая, что огромный индюк вот-вот догонит его.
               А индюк совершенно и не думал гоняться по двору за маленьким поросёнком. Он снова занял своё место в самой середине двора и с важным видом продолжил смотреть на суету, которая творилась вокруг него.

-3-

               Пробежал поросёнок по двору два круга и совершенно выбился из сил. Так и остановился у края лужи, завязнув в её глине передними ногами. Прямо перед ним из лужи возвышался большой гладкий камень, который неожиданно спросил у поросёнка знакомым голосом:
               - Ты зачем так быстро бегаешь по двору?
               Поросёнок немного удивился тому, что с ним заговорил камень, даже подумал, что всё это ему кажется из-за  сильного волнения, но, на всякий случай, он ответил:
               - Я убегаю вон от той огромной птицы, которая почему-то рассердилась на меня сильно, но теперь я завяз, она меня догонит и я, наверно, пропаду…
               Камень зашевелился в грязи, повернулся к поросёнку другим боком и поросёнок, увидев большой пятачок, понял, что перед ним не камень, а его старший соплеменник. Большой свин, не глядя за спину поросёнка,  сказал:
               - Да никто за тобой не гонится! Иди лучше сюда, полежим в этом счастье!
               - В счастье? – оглядывая грязного свина, переспросил поросёнок, - А разве оно такое?..
               - Именно такое, - утвердительно закивал грязной головой свин, - самое настоящее счастье: после сытного завтрака, - взять и поваляться в грязи…
               - И всё?
               - Ну почему же… можно поваляться и после обеда, да и после ужина тоже…
                Свин ещё долго говорил о том, какое это наслаждение, и что не каждый способен его понять, а маленькому поросёнку от его слов почему-то становилось всё грустнее и грустнее. Он опускал свою голову всё ниже и уже готов был сделать первый шаг вперёд, как вдруг в мутной ряби, пробежавшей по поверхности, он увидел своё отражение. Из воды на него смотрела голова какой-то совершенно незнакомой свиньи, она растягивалась в волнистой улыбке и подмигивала поросёнку одним глазом…
               - Ну, что же ты остановился, - подбодрил свин замершего поросёнка, - неужели ты не хочешь быть счастливым?
               - Хочу, - ответил поросёнок, вытаскивая из вязкой глины ногу и отступая на шаг, - только сначала мне хочется узнать кое-что другое…
               Как только поросёнок выбрался на твёрдую и чистую дорожку, он сразу же заметил, что на его ногах одето четыре одинаково новеньких ботинка. Пусть они были из глины, зато их было ровное количество: не один или три, а целых четыре! «Вот это да! Надо быстрее всем показать это!» - подумал поросёнок и, подняв кверху свой пятачок, он, притопывая ногами и похрюкивая от удовольствия, направился по двору.
               «Смотрите, смотрите все!» - кричала его танцующая походка, - «Я - обычный поросёнок! Топ-топ, а у меня – новые ботинки, топ-топ!»
               И действительно, новые ботинки сияли, отливая свежестью глины. Курицы перестали клевать траву и, не отрываясь, смотрели на вышагивающего поросёнка. Даже важный индюк перестал надуваться и с интересом вытягивал свою шею, провожая его взглядом.
               - Диво…  Смотрите, какое диво, - тихо шептали, переглядываясь между собой курицы, а поросёнок только ещё выше поднимал свой пятачок, и шёл дальше, совершенно не глядя себе под ноги. Он даже не заметил, что уже идёт не по дорожке, а по доске, приставленной к широкому корыту, из которого все обитатели двора пили воду.
               - Бултых, - сказала вода, принимая поросёнка.
               - Хви-и-и-и! – отчаянно завизжал и забился в корыте поросёнок, - Помоги-и-и-те!
               - Кар-раул! – закаркала сверху ворона, - Караул!
               - Хви-и! – как пробка вылетел из неглубокого корыта поросёнок.
               - Ур-ра! – крикнула наверху ворона.
               - Смотрите! – громко заговорили курицы, - Смотрите, поросёнок все свои ботинки растерял! Опять в одном остался!
               Слёзы спрятались в каплях воды, падавших на землю с мокрого поросёнка, он повернулся и пошёл, подгоняемый сзади насмешками, к большим и высоким воротам двора.

-4-

               «Какая же тяжёлая у меня жизнь в этом мире!» - думал поросёнок, пробираясь между старыми ящиками и бочками без дна, в беспорядке лежавшими  в проходе к старым воротам. Ему  хотелось уйти от всех очень далеко, и там остаться одному.  Спрятаться где-нибудь в укромном  месте, и прожить весь остаток своей жизни там, где его больше никто и никогда не сможет увидеть и осмеять.
                «Ну почему я не такой, как все?» - поросёнок остановился перед воротами и посмотрел на свой одинокий ботинок, - «Теперь мне весь остаток жизни всегда придётся выслушивать про потерянный второй ботинок и развязанные шнурки на первом…»
               Даже ворона со своего высокого места не видела, как у стоявшего перед воротами поросёнка подрагивают плечи. Место, куда он забрался, было давно заброшенным, и туда уже никто не заглядывал, только одна хозяйка, каждый раз проходя мимо, всё сетовала на то, что пора бы разобрать весь этот старый хлам, да всё руки у неё никак до этого не доходят.
               «И кто только эти ворота здесь поставил?» - вздохнул поросёнок, оглядывая толстые столбы, на которых  висели потемневшие от времени широкие створки ворот.
               Он поднял голову вверх и посмотрел на верхушку столба. Обвитый диким плющом, столб тянулся высоко в небо и своей макушкой касался проплывающих мимо него тёмных туч.
                «Всё, дальше нет дороги, вот оно моё укромное место, про которое я никому не расскажу…», - только и успел подумать поросёнок, как вдруг увидел, что прямо перед ним, на массивной створке тяжёлых ворот, вспыхнула крохотная звёздочка. Даже и не звёздочка вовсе, а еле-еле заметная искорка.
               «Ой, что это за огонёк?» – прошептал про себя поросёнок, и прикрыл оба глаза. Когда же он снова открыл их, то совершенно ничего перед собой не увидел. «Показалось мне это, какая звёздочка пройдёт  через такие толстые ворота?» Он тяжело вздохнул и решил было отвернуться, но тут опять увидел, как быстро засветилась в другом месте такая же яркая точка…
               «Сейчас она тоже исчезнет», - подумал поросёнок, - «стоит мне только закрыть глаза, - и она исчезнет!..»
               Он осторожно прикрыл один глаз и тут же заметил, как крошечный огонёк, стараясь спрятаться, перепрыгнул в другое место. «Ага!» - поросёнок открыл глаз, - огонёк метнулся обратно. Закрыл и снова открыл глаза, – перед ним только пустая стенка.
               «Показалось…»
               - А вот и нет! – с новой силой засияла звёздочка, - Иди за мной! – она спрыгнула с ворот и, прокатившись перед поросёнком по земле, пропала в высокой траве.
               От неожиданности поросёнок даже присел. Он перестал вздрагивать и, не отрываясь, смотрел в ту сторону, куда укатилась маленькая звезда. 
               - Вот это да… - только и смог сидя произнести поросёнок, но уже ровно через одну секунду он, мягко ступая, приблизился к этому месту и скрылся в высокой траве.

-5-

               - Куда же она закатилась? – спрашивая самого себя, крутил в разные стороны головой поросёнок, - Такая яркая, была ведь только что прямо здесь, а теперь исчезла и никакого следа не видно. Как же мне её отыскать в такой траве? Эх, надо было сразу хватать её, пока она не укатилась! Теперь уже, наверно, поздно искать её, погасла где-нибудь…
               Так и не нашёл бы ничего в густой и высокой траве поросёнок, беспомощно водивший своим розовым носом туда-сюда. И уже когда он, совсем было отчаялся найти закатившуюся пропажу и готов был от отчаяния снова заплакать, вдруг снова услышал, как его кто-то совсем неслышно позвал:
               - Сюда…
               «Иду!» - хотел ответить поросёнок, но промолчал и подумал: «А кто это там может меня звать? Может быть, это страшный колбасник хочет заманить меня в свою ловушку? Тогда…»
               При мысли о колбаснике у поросёнка дрогнули коленки, и он уже готов был выбежать из травы обратно, но что-то, всё-таки, подтолкнуло его и он сделал несколько неуверенных шагов  вперёд…
               Когда трава внезапно закончилась, пятачок поросёнка ткнулся в обыкновенные доски, из которых был сделан  забор, окружавший весь двор от постройки до дома и от дома до амбара.
               «Ну вот, как всегда, напридумываю себе всякого, а потом носом то в загородку, то в забор!» - посетовал поросёнок и посмотрел в дыру внизу забора. Она была точно такого же  размера, что и сам поросёнок.
               - Интересно, а что там такое, в этой дыре? – громко, чтобы подбодрить себя, спросил поросёнок, обращаясь к траве, но от неё ничего, кроме слабого шелеста, так и не услышал в ответ.
               - Вот здорово, - продолжал он, - если никто не знает, что это за дыра, то вообще, зачем она здесь нужна?… - и с этими словами поросёнок взял да и просунул туда  свою голову, пред этим крепко зажмурив оба глаза.
               Яркий свет слепил глаза и не позволял их открыть полностью, но, когда поросёнку всё-таки удалось их потихоньку приоткрыть, то первое, что он там увидел, было бескрайнее поле золотой пшеницы, над которым, в безоблачном небе,  разливаясь во все стороны, висел большой солнечный круг.
               - Ой! – сказал поросёнок, и быстро убрал свою голову обратно…
               Ничего похожего на только что увиденное не было и в помине. Всё тот же серый забор был перед его носом, а сам он стоял в высокой траве возле старых ворот, которые всё так же своими столбами цеплялись за проплывающие кудряшки облаков.
               «Интересно, что же такое я только что увидел? Может быть, это был сон, или что-нибудь такое очень на него похожее? А вдруг мне это всё показалось, то, что мне только что показалось? Ой, нет, надо срочно остановиться, пока я совсем не запутался! А видел или нет – можно легко проверить, надо всего лишь снова засунуть туда свою голову. Ой, да что же такое я говорю?! Ничего себе, - легко! А, вдруг, это всё козни коварного колбасника, и он только того и ждёт, чтобы я просунул свою голову в эту дыру?..»
               Поросёнок лёг на землю напротив дыры и  внимательно посмотрел в её таинственную пустоту. Как он ни старался, напрягая своё зрение, разглядеть там хоть что-нибудь, всё равно так ничего, кроме темноты, он не увидел. Тогда, весь превратившись в слух, поросёнок стал ловить малейшие шорохи, которые могли выдать притаившегося за воротами колбасника, но оттуда не было слышно совершенно никаких звуков. Лишь со стороны двора доносилось, как пыхтит важный индюк, да взрываются своим смехом куры.
               Поросёнок снова крепко закрыл глаза и потихоньку пополз в дыру.

-6-

               Тепло от нагретого пятачка разлилось по всему телу, и поросёнок осторожно открыл глаза. Он лежал на зелёной лужайке, а вокруг него, мелькая разноцветными крыльями,  порхали бабочки.  Неимоверно большое солнце висело над простором пшеничного поля, касаясь  его краем своего круга. Рядом в траве стрекотал кузнечик. Поросёнок встал и оглянулся.
               Позади него стояли маленькие ворота, выкрашенные яркими красками, и невысокий заборчик, весь разрисованный цветными мелками. Ни дома с амбаром, ни построек вокруг них нигде не было видно.
               Рядом с воротами лежал большой кот и, тихонечко мурлыча себе под нос что-то своё, нализывал лапу, отливая блестящей на солнце шерстью. Был он полностью полосатый, за небольшим исключением. Исключения составляли совершенно белые кончики его лап и кисточка хвоста. Кот лизал свою лапу и вполглаза следил за поросёнком.
               «Какая вкусная у него, должно быть, лапа, если он её так долго вылизывает!» - подумал поросёнок и поздоровался:
               - Здравствуйте!
               - Привет! - запросто ответил ему кот и, посмотрев на свою лапу, сказал, - Она, действительно, очень вкусная. И вторая моя лапа очень вкусная, я даже сам не знаю порой, какая из них вкуснее, но вылизывать мне их приятнее поодиночке.
               «Вот это да!» - подумал поросёнок, - «Я ведь только подумал про его лапу, а он уже всё знает. Этот кот, наверно, какой-то необыкновенный…»
               - Ну, что ты! – кот, читая мысли поросёнка, продолжал нализывать свою лапу, - Я совершенно обыкновенный! – оторвавшись от своего занятия, он немного полюбовался на свою сияющую лапу и, глянув на поросёнка большими зелёными глазами, добавил, - Ну, или почти обыкновенный…
               - А не могли бы вы мне ответить… - начал было поросёнок, но кот, вежливо перебив его, с улыбкой, сказал:
               - Тебе совсем незачем думать о том, что будет ещё не скоро, ты маленький и впереди у тебя ещё длинный день.
               - А почему здесь такое чистое небо и большое солнце? – спросил поросёнок у кота.
               - Потому, что ты сам так захотел, - промурлыкал ему в ответ кот.
               - Когда это я так захотел? – поросёнок недоверчиво посмотрел на своего собеседника.
               - Когда стоял там, - кот кивнул за яркие ворота, - с той стороны…
               - Подождите, значит, я всё это придумал? И солнце, и кузнечика, и вас? – голова поросёнка опустилась ниже…
               - Да нет же! Я сказал, что ты так захотел, и поэтому так всё и получилось: и солнце большое, и небо светлое. Ну, а меня ты не придумывал, - я сам сюда пришёл.
               Кот и поросёнок ещё долго о чём-то разговаривали, пока со двора не послышался голос хозяйки, созывающей своих питомцев на обед. Кот встал и, сладко потягиваясь, сказал поросёнку:
               - Ты приходи ещё сюда, ладно?
               - Я приду после обеда! - прокричал поросёнок уже из-за ворот, - Можно?
               - Приходи, когда захочешь, - улыбнулся ему вслед почти обыкновенный кот.

-7-

               Розовая кожа с белой щетинкой, пятно на левом ухе, и очень любопытный пятачок, который всё время норовит утянуть куда-то в сторону своего маленького хозяина. Бежит по дорожке поросёнок, притопывая одним ботинком: мимо огромной лужи и листа железного, прямо к месту, где, уже толкая друг друга, остальные поросята торопятся занять самые лучшие места возле своего корыта с вкусной похлёбкой.
               «Какая же, всё-таки, у меня расчудесная жизнь!» - думал поросенок, торопливо семеня по короткой зелёной травке, которую утром и вечером очень любили щипать домашние утки и гуси. Сейчас здесь их не было: в хорошую погоду все, - и утки с маленькими, переваливающимися  утятами, и строгие гуси, со своими медлительными долговязыми гусятами, - все уходили на пруд и плескались там до позднего вечера.  Двор казался почти опустевшим, яркое солнце, поднимаясь по небу всё выше и выше, так нагревало всё внутри него, что почти все его обитатели старались спрятаться от горячих лучей где-нибудь в укромном, тенистом местечке. Только вездесущая малышня, которой всё было нипочём, копошилась на самом солнцепёке, нисколько не обращая внимания на растущую жару.
               «Нет, определённо, моя жизнь удалась!» - подрагивая на ходу кончиками своих розовых ушей, бесконечно повторял про себя поросёнок, - «Я - такой маленький, а у меня уже есть такой большой друг и огромное, в полнеба, солнце! Вот сейчас быстренько перекушу и помчусь к нему обратно. Он, конечно же, ждёт меня там и, наверно, уже сильно скучает по мне. Эх, и почему всегда зовут на обед в самый не подходящий момент, не могут, что ли, подождать, хотя бы до вечера? Такой друг, как этот кот, может, вообще, только раз в жизни повстречаться! Не успеешь с ним и поговорить-то толком, пусть  бы даже самую малость, как на тебе, - сразу же зовут есть!»
               « А, может, не ходить мне туда?» - поросёнок остановился и посмотрел в ту сторону, где, повизгивая на все лады и дрожа от нетерпения хвостиками-завитушками, толкались, задрав кверху свои пятачки, его старшие братья и сёстры.
               Нет, можно было и не ходить туда, ведь, всё равно, все лучшие места уже давно заняты...
               «Ходить или не ходить туда?» - только и успел подумать поросёнок, как вдруг  у него в животе что-то так громко заурчало, что он даже посмотрел на него, – не прилипла ли сбоку, случаем, лягушка, пока он ползал за забор в гости к коту? Посмотрев на один бок, поросёнок ничего там не увидел, тогда он повернул голову в другую сторону и с удивлением обнаружил, что и на другом боку лягушки не было!
               «Странно», - подумал поросёнок, - «звук есть, а там никого нет! Ага, наверно, она на моём животе снизу спряталась от солнца, хитрая, и сидит там себе спокойненько, - песни распевает…»
               - Сейчас я тебя увижу, - тихонько прошептал поросёнок и стал осторожно опускать голову вниз, стараясь оттуда глянуть на свой говорящий живот. Но, как он только ни старался, как ни  выворачивался поросёнок, у него так ничего и не получилось. Его живот снизу, бывший поросёнку таким близким с самого его рождения, оказался животом-невидимкой. Самому хозяину его никак нельзя было увидеть!
               Звуки поющей лягушки раздавались всё сильнее, по-видимому, она достаточно освоилась на этом месте, и теперь, нисколечко не стесняясь хозяина этого живота, принялась всё громче и громче распевать свои песни! У поросёнка уже оторвались от земли и повисли в воздухе задние ноги. Он, стоя на своей голове, все пытался разглядеть непрошеную гостью, заворачивая оба глаза как можно ниже. Глаза поросёнка давно уже упёрлись в щёки снизу и стали болеть, а лягушки всё не видно!
               Двор перевернулся, и на поросёнка, совершенно с другой стороны, непривычно смотрело синее небо. Ему вдруг показалось, что ещё немного - и эта трудная задача будет решена, - стоит только чуть-чуть наклонить голову пониже. 
               Тут из-за края крыши показалось солнце и на секунду ослепило поросёнка. Он крепко зажмурился и почувствовал, что, оторвавшись от земли, куда-то улетел. «Вот здорово!» - успел подумать совершенно не чувствующий своего веса поросёнок, - «Я лечу…»
               - Шмяк! – громко сказала ему земля, и несколько диких пчёл, прилетев откуда-то, стали кружиться вокруг его головы, а лягушка сразу же перестала петь свои песни.
               Когда пчёлы улетели, поросёнок внимательно осмотрел всё кругом, но так и не нашёл рядом с собой лягушки. «Наверно, она улетела далеко, когда я так сильно стукнулся о землю», - подумал поросёнок, и поспешил к корыту, - «надо будет обязательно рассказать коту про то, как она прилипла к моему животу!»

-8-

               Самое главное в поросячьем обеде – успеть раньше других выловить из общего длинного корыта вкусные кусочки еды, поэтому, многие забираются туда передними ногами, и с их помощью пытаются быстрее других найти самые вкусные кусочки. Особо шустрые поросята успевают даже всеми своими четырьмя ногами забраться в корыто. Стоя посредине чавкающих соплеменников, они, время от времени отрываясь от еды, гордо поглядывают на остальных. В этот момент на их рыльцах всегда можно увидеть довольную улыбку и, наверно, в такие минуты они бывают по-своему особенно счастливы.
               Места у корыта почти не осталось, и худенький поросёнок, удивляясь собственной прыти, быстро протиснулся в небольшой промежуток между чьими-то круглыми боками.  Протиснулся, сунул свой пятачок в густую ароматную похлёбку, и чуть было не оглох от громкого чавканья, которое маленьким эхом носилось по всему корыту и сразу же запрыгнуло в неплотно прижатые уши поросёнка.
               «И чего это меня угораздило появиться на этот свет именно поросёнком? Почему я не родился красивым жеребёнком, с волнистой гривой и длинными ногами? Бегал бы сейчас по полю быстрее ветра! А ещё лучше взять и родиться в семье птиц, и, научившись летать, подняться высоко- высоко в небо и оттуда увидеть край земли…» - думал поросёнок в одном ботинке, отыскивая пятачком в густой похлёбке кусочки повкуснее.
               «Вот, интересно, когда я вырасту, то кем же я всё-таки стану, - большим поросёнком или маленькой свиньёй?» - поросёнок от такой мысли даже перестал жевать, он приподнял свой пятачок над корытом и посмотрел на опущенные головы других поросят. Все были очень увлечены едой, и многие уже помогали себе передними ногами, запустив их по самые коленки в гущу похлёбки.
               «Наверно, всё-таки, свиньёй, тут и думать нечего! Откуда в таком обществе может появиться кто-то другой?» - решил поросёнок, и уже было приподнял свою ногу в одиноком ботинке, для того чтобы погрузить её в похлёбку. Но нога в чёрном ботинке, пусть и не намазанном гуталином, так и не смогла ступить в корыто с едой. Повисев немного в воздухе, она опустилась на землю, а вторая, обыкновенная нога со светлым копытцем, осталась неподвижной и даже не попыталась сама залезть в корыто.
               «Ну и что с того, что я родился не таким, как все мои братья и сёстры? Пусть я всем кажусь смешным и глупым, но зато я меньше других теперь боюсь страшного колбасника, и даже ночью не испугаюсь заглянуть в старую пустую бочку! Да, да, в ту самую, что лежит на боку в самом тёмном  углу нашего двора!» - потеснив в сторону чей-то бок, подпиравшей его слева, поросёнок прижал плотнее уши и нырнул пятачком в корыто, - «Почему сегодня какая-то совсем необычайно вкусная еда?»
               Он, стараясь громко не чавкать, жевал, глотал и всё удивлялся, что именно в этот раз ест с таким хорошим аппетитом, неизвестно откуда появившимся. Вскоре показалось дно корыта, и вся вкусная похлёбка закончилась. Поросёнок почувствовал, что сверху кто-то, навалившись на глаза, крепко держит его за веки.  Тяжёлой походкой, с раздувшимися в стороны круглыми боками, он отошёл в сторону и растянулся на зелёной траве, рядом с уже похрюкивающими во сне остальными поросятами.

-9-

               Кто-то очень быстро навёл во дворе порядок: убрал в сторону всё время гремевший под ногами старый железный лист, засыпал огромную лужу с грязной водой жёлтым песком и вокруг неё посадил цветы. Убрал со двора все бочки, что лежали возле старых ворот и запустил стайку разноцветных бабочек. Ровно посредине, на том самом месте, где всё своё время важно стоял строгий индюк, расцвёл розовый куст. На его ветках сидели птицы и распевали на разные голоса свои песни. По зелёной траве, перевязанный двумя полосками накрест, катался взад-вперёд мячик и звал к себе поиграть во что-нибудь.
               - Вот это да! – сказал поросёнок, оглядывая изменившийся двор, - Кто же это так постарался? Не иначе, как мой друг, - самый обыкновенный кот, приложил к этому свою лапу! Как здорово, хви-и-и! – радостно завизжал поросёнок и побежал за мячиком.
               - Не поймаешь, не поймаешь! – запрыгал от него в другую сторону мячик.
               - А вот и поймаю! – крикнул поросёнок и одним прыжком настиг мячик, и лёг на него сверху, - Ну, что, попался? Говорил, что поймаю, вот и поймал тебя!
               - Ой-ёй-ёй, пусти меня! – запросился мячик, - Я хочу прыгать!
               - Да прыгай себе на здоровье, - сказал поросёнок и отпустил мячик.
               - Ура! – заиграл своими полосками мячик, - Спасибо тебе!
               Поросёнок три раза обежал вокруг куста, запыхался, и, присев на кучу жёлтого песка, ещё раз внимательно оглядел весь двор. На всём большом дворе, всегда полном его разнообразными обитателями, никого не было. Никого, кроме поросят, которые так и остались на траве, в том самом месте, куда они завалились отдыхать после недавнего обеда.
               «Если к этому всему приложил свою лапу кот, то какой же он «самый обыкновенный»?» - осторожно поворачивая одни глаза, пытался хоть кого-то ещё разглядеть поросёнок. «Конечно, это всё его проделки! Больше некому», - косил в сторону свои глаза поросёнок, а в это время одна из порхающих бабочек подлетела к нему и уселась прямо на его неподвижный пятачок!
               «Точно, это всё кот играет со мной», - поросёнок посмотрел двумя глазами на кончик своего носа, где, расправив свои крылья, сидела бабочка, и его тут же осенило:
               - Тогда этот кот - совершенно необыкновенный, - прошептал он бабочке на кончике своего носа, - или обыкновенно совершенный, то есть, просто волшебный… Ой! – подпрыгнул на месте поросёнок, - надо же всех разбудить, а то они всё на свете проспят и никакой красоты не увидят!
               Бабочка спорхнула с пятачка, и поросёнок бросился к остальным, отдыхающим на траве поросятам, но тут у него на пути встала большая лягушка. Она громко запела свою песню и стала увеличиваться прямо на глазах. Когда лягушка стала в два раза больше поросёнка, он, не помня себя, бросился наутёк, - только пятки засверкали! Поросёнок бежал очень быстро, и ему даже удалось перегнать мячик, прыгающий далеко впереди. А лягушка позади него всё громче и громче пела свою песню, увеличиваясь в размерах!
               Поросёнок так быстро от неё удирал, что не заметил, как и оказался на крыше дома! Стоять на остром коньке крыши было совершенно неудобно: ноги совсем не держались за крутую и скользкую черепицу, они норовили разъехаться в разные стороны. Лягушка заполнила собой весь двор, а в высоту поднялась даже выше дома, и, не переставая, всё пела свою бесконечную песню без слов. Поросёнок закачался, пытаясь удержаться на одной ноге, но склон крыши дома оказался очень крутым, он не удержался и полетел вниз! Прямо на поющую лягушку! От страха поросёнок крепко зажмурился и что есть силы закричал:
               - Кот, котик! Спаси-и-и  меня-я! Хви-и-и-и-и!
               Огромная, будто бы вся из ваты, мягкая лапа кота поймала поросёнка в воздухе и плавно опустила на мягкую траву, как раз на то место, где рядком отдыхали и все остальные поросята.

-10-

               Когда поросёнок в одном ботинке открыл глаза, он увидел, что вокруг него стоят проснувшиеся поросята и с любопытством смотрят на него.
                - Ты чего так раскричался? – спросил его крупный подсвинок, - спать никому не даёшь, про какого-то кота кричишь громко! Что ещё за кот такой у тебя появился, давай, выкладывай!
               Спросонья маленький поросёнок ещё толком-то ничего и не разобрал, он сидел, и, оглядывая непонимающим взглядом окруживших его сестёр и братьев, в ответ только хлопал ресницами. В голове у него всё ещё кружился двор, увиденный с высокой крыши, а в левом ухе, за тёмной отметиной, затихая, звучала песня исчезнувшей лягушки.
               - Ну, что ты молчишь? – грозно надвигался на поросёнка подсвинок. Он остановился и, повернув свою голову к стоявшим позади него поросятам помельче, сказал: Расскажи, нам будет интересно узнать, с кем ты такую дружбу водишь? Чего же ты молчишь? – подсвинок повернулся и подступил вплотную к поросёнку: сузив свои и так маленькие глаза-щёлочки, завизжал прямо в ухо с тёмной отметиной, - Говори, чем мы тебе не друзья?! Почему ты не валяешься вместе со всеми в нашей луже, а всё время норовишь убежать куда-то? Ты, что, считаешь себя другим и каким-то особенным, и думаешь, что из тебя свинья не вырастет?!
               Победно посмотрев сверху вниз на сникшего поросёнка, довольный собой, подсвинок хмыкнул и, повернувшись к остальным поросятам, внимательно наблюдавшим за всем происходящим, громко спросил у них:
               - Может быть, кто-нибудь ещё так думает, - что если он не будет валяться в луже, а начнёт водить дружбу с котами, то будет особенным и никогда не вырастет в настоящую свинью?.. Ну?!
               - Нет, нет, мы так не думаем! – захрюкали поросята, - Мы только с тобой будем дружить!
               - То-то! – довольный подсвинок расплылся в улыбке, - Правильно! Мы – свиньи и мы не водим дружбы со всякими котами!
               - Хрю-хрю, не водим, не водим, - завиляли хвостиками поросята, - пойдёмте в луже полежим!
               - Ну что, - обращаясь к поросёнку в одном ботинке, сказал подсвинок, - кто тебе друг? Мы, твои родственники, - красивые и упитанные, или этот старый облезлый кот? Подумай, а когда решишь, то приходи к нам. Да, между прочим, если ты не знаешь, - валяться в грязи очень полезно, она нам все вредные микробы убивает!
               От этой его последней фразы несколько молодых поросят даже сели от неожиданности, но потом они тут же вскочили и потрусили рядом, заглядывая подсвинку прямо в рот, - а вдруг оттуда снова неожиданно выскочит такая же умная мысль?
               «Пускай меня всего целиком съедят эти микробы, но валяться в грязи я всё равно не буду!» - подумал поросёнок, провожая взглядом всю удалявшуюся от него процессию:
               - И ничего он не облезлый, - тихо проговорил поросёнок и посмотрел на маленького муравья, который быстро перебирая своими маленькими ногами, спешил по своим делам, пробираясь в траве, как по густому лесу.
               - Кто не облезлый? – прозвучал чей-то голос позади.
               - Ой! - сказал поросёнок и посмотрел назад.
               Там стояла маленькая свинка и смотрела совершенно круглыми глазами на поросёнка в одном ботинке. Она почему-то не отправилась вместе со всеми в сторону большой лужи, а осталась здесь и теперь смотрела на поросёнка каким-то странным взглядом.
               «Наверно, она тоже не такая, как все», - подумал поросёнок, - «но она совсем не похожа на меня, она даже девчонка!» - думал поросёнок, пытаясь подобрать хоть какое-нибудь известное ему сравнение, которое подходило бы к этой симпатичной свинке. А в том, что эта свинка была симпатичная, поросёнок знал как-то сам по себе, - это ему подсказывало что-то изнутри, и он этому чувству верил.
               - Так кто не облезлый? – повторила симпатичная свинка свой вопрос.
               - Кот, конечно, - ответил поросёнок.
               - А какой он, этот твой кот? – спросила свинка и улыбнулась.
               - Он, он… понимаешь, он такой… такой… - поросёнок вдруг понял, что совсем не может описать этого сказочного кота, он помнил только лишь одну его лапу: большую, мягкую и, наверно, сладкую, как сахарная вата… - Послушай, а ты никому не расскажешь? – спросил поросёнок симпатичную свинку, та в ответ кивнула головой, - Тогда, слушай…
               И поросёнок рассказал про таинственный ход рядом с большими старыми воротами двора и про любые желания, которые исполняются за воротами, стоит только этого захотеть, и про кота, который знает всё наперёд и про его удивительную лапу.
               Когда он дошёл до того места, где лапа кота должна вот- вот спасти его от падения со страшной высоты, симпатичная свинка схватила  себя за пухленькие щёчки и крепко зажмурила свои глаза:
               - Ой, боюсь, - прошептала она, не открывая глаз.
               - Не бойся, - рассмеялся поросёнок, - кот успел вовремя меня поймать, я даже ни капельки не испугался!
               Симпатичная свинка открыла глаза и отпустила свои пухлые щёчки:
               - Я хочу, чтобы ты меня сейчас же отвёл к этому коту!
               - Подожди, сейчас я не могу, - поросёнок посмотрел в ту сторону, куда все ушли, - давай, как-нибудь потом.
               - Ну-у-у, - расстроилась свинка, - я так и знала, что ты всё это просто придумал!
               - Нет, нет, что ты! – попытался возразить ей поросёнок, но симпатичная свинка, уже не слушая его, направилась в сторону всё той же большой лужи.

-11-

               С высокого дерева, одиноко стоявшего в стороне, на двор слетела ворона. Она устроилась на краю корыта, из которого кормились поросята и, воровато поглядывая по сторонам, стала подбирать там крошки, тихонько постукивая своим клювом. Немного освоившись, ворона спрыгнула внутрь и принялась без стеснения доедать всё, что ей оставили после себя поросята.
               «И зачем только я этой свинке всё рассказал?» - расстроенный, поросёнок всё ещё сидел на траве и смотрел оттуда на выныривающую из корыта голову вороны, - «Всё равно, она мне тоже не поверила, а теперь сама уселась в луже и, наверняка, рассказывает всем мой секрет!»
               И, действительно, со своего места поросёнку хорошо было видно, как симпатичная свинка уселась в луже и стала густой глиной наводить у себя на боках красоту. Рисуя на себе узоры, симпатичная свинка начала  при этом  что-то интересное рассказывать, и в её сторону сразу же повернулись несколько перепачканных коричневой грязью любопытных пятачков.
               «Ну, всё!» - ёкнуло сердце у поросёнка в одном ботинке, - «Теперь этот секрет - и не секрет вовсе, а просто свежая новость из нашего двора, опять курицы будут надо мной смеяться…»
               Не успела голова вороны два раза выглянуть из корыта, как из лужи вдруг поднялся перепачканный с головы до пят подсвинок и прямиком отправился в сторону старых ворот. Позади него, трусливо озираясь, засеменили грязными комочками поросята поменьше.
               - Зачем ты всё рассказала?! – прокричал поросёнок свинке, пробегая мимо лужи, где та продолжала сидеть, - Они же там  всё только испортят!
               «Я никому ничего не говорила…» - хотела ответить свинка, но вместо этого вдруг завизжала на весь двор! От её визга всполошились куры, купавшиеся в этот момент в песке, они громко раскудахтались и разбудили дремавших в луже больших свиней, ну а те, в свою очередь, громко захрюкав, позвали на двор хозяйку.
               - Это что такое? – сказала она, заметив настоящую потасовку, которую устроили поросята возле старых ворот.
               А там, с громким визгом, поросёнок в одном единственном ботинке, из последних сил, как мог, защищал тот самый ход, в который пытался пролезть подсвинок. Силы были явно неравными: маленького поросёнка, несмотря на все его усилия, никак не подпускали  к тому месту, где вовсю орудовал своим рылом крупный подсвинок. Ход для него был явно мал и, поэтому, разбрасывая в стороны комья земли, подсвинок быстро расширял его до своих размеров, стараясь протиснуться туда как можно быстрее.
               «Ещё немного, и ход будет расширен до нужного размера, и тогда…» - подумал поросёнок в одном ботинке и рванулся на преградивших ему дорогу поросят. Те стояли сплошной стеной, и, казалось, что нет на свете такой силы, что способна была пробить хоть малейшую в ней брешь!
               В расширенном под забором ходу уже скрылась большая часть подсвинка, и наружу торчали только задние ноги и хвост-спиралька.
               Маленькому поросёнку не удалось полностью пробить живую стену из плотно стоявших у него на пути более крупных соплеменников. На другую сторону живой стены, состоявшей из грязных поросят, выскочила только одна голова поросёнка с тёмной отметиной на левом ухе, а весь он оказался зажатым с двух сторон. Его так крепко сдавило, что он был не в силах даже хоть сколько-нибудь пошевелить одним копытцем. У поросёнка стало темнеть в глазах, и тогда он, потянувшись из последних сил, тяпнул зубами за дрожавший перед его пятачком кончик хвоста подсвинка.
               Хвост подсвинка, который вот-вот должен был исчезнуть в огромной, только что выкопанной им норе, толкнул в пятачок поросёнка и выскочил обратно вместе со своим, в полный голос ревущим хозяином!
               Глаза у поросёнка в одном ботинке были закрыты, и поэтому он не увидел, как с визгом разлетелась в разные стороны живая стена из поросят, так крепко сдавившая его с боков. Не видел он и весь переполох во дворе, который поднял подсвинок, удиравший от напасти сзади и сносивший всё на своём пути. Поросёнок, теряя сознание, лишь крепче сжимал свои зубы, стараясь удержать за кончик хвоста подсвинка, чтобы только тот не сумел уйти за ворота.
               Ошалевший от не прекращающей боли, подсвинок бежал уже второй круг по двору, когда поросёнок пришёл в себя и, открыв глаза, увидел, что прямо перед ним мотыляется чья-то спина, а сбоку, мелькая, с громким шумом пролетает куда-то весь двор со всеми своими обитателями.
               «Лечу, как во сне…» - подумал поросёнок, и, отпустив кончик хвоста, кубарем покатился по траве! 

-12-

               - Это что же за поросёнок такой! – причитала хозяйка, загоняя всех поросят в небольшой загончик: Сам маленький, а такого крупного подсвинка за хвост поймал и по двору летал за ним, как на ракете. Космонавт, да и только! Подсвинка только довёл до трясучки, вот маленький разбойник! И чего они там не поделили, возле ворот? Надо будет дыру под забором заложить, чтобы больше не раскапывали.
               Она закрыла загородку загона, в котором собрала всех поросят, и строго им пообещала:
               - Подождите, озорники, вот сейчас придёт ветеринар и сделает вам всем прививки, будете тогда знать!
               Поросята, конечно, ничего из сказанного хозяйкой не поняли, но, на всякий случай, насторожились. И, как оказалось, сделали они это совсем не зря, потому что, вскоре, рядом с загородкой, появился высокий  худой человек в очках, маске и белом халате. Поросята сразу же подумали, что это за ними пришёл страшный колбасник.
               - Хви-и-и! – сразу же громко завизжали они, - Пропали мы, спасите нас!
               Визжали все, кроме поросёнка в одном ботинке. Он всё ещё приходил в себя от недавних перегрузок при полёте, и поэтому  стоял посредине загона, широко расставив свои ноги, и молчал. 
               - Смотрите, какой смелый! - сказал ветеринар и, протянув руку, хотел уже взять поросёнка, но тот внезапно отпрянул в сторону, - Нет, пугливый, как и все, - махнул на него рукой доктор и наклонился к своему раскрытому чемодану.
               Высокий ветеринар, которого все поросята приняли за страшного колбасника, склонившись над своим чемоданчиком, что-то перекладывал там с места на место, при этом  позвякивая чем-то внутри него, наводя на поросят страшную жуть. Они разом замолчали.
               - Смотрите! – кто-то не выдержал и нарушил молчание, - Вот почему его до сих пор так никто и не узнал! Он всё время прячет своё лицо за белой маской!
               - Ну, кто первый? – блеснув очками, сказал ветеринар, и высоко поднял руку в резиновой перчатке, в которой все поросята увидели шприц с тонкой иглой!
               - А почему это мы первые должны страдать? – тоненьким голосом завизжал подсвинок, - Это всё из-за этого поросёнка, из-за его ботинка! Пусть тогда он и идёт первым, а мы подождём!
               Укушенный за хвост подсвинок забился в самый дальний угол от ветеринара, и его единственным желанием было попасть к нему в руки самым последним. Он даже присел на корточки и пригнул голову ниже, чтобы быть как можно меньше и незаметнее.
               - Да, да! – поддержали некоторые подсвинка, - Пускай хромает первым, - весь переполох из-за него сегодня!
               Поскольку остальные промолчали и ничего так и не сказали, поросёнок повернулся и сделал первый шаг в сторону страшно блестевшего своими очками колбасника.
               - Нет, определённо, этот поросёнок смелее остальных! – проговорил ветеринар и свободной рукой стал подманивать его к себе...
               «Ну вот и закончилась моя жизнь! Всё, теперь осталось сделать всего несколько коротеньких шагов, последний раз вздохнуть, и всё, – прощай корыто с нелюбимой едой! Теперь-то я понял, почему сегодня была такая вкусная похлёбка, - она была последняя! Эх, с каким бы удовольствием я сейчас поел! Только, почему эти странные желания приходят именно в конце жизни? Ладно, теперь уже всё равно, вон, как колбасник радуется, подманивает, будто бы я не знаю, кто он на самом деле! Давай, делай своё чёрное дело, человек в белом халате! Я не боюсь ни тебя, ни твоей длинной иголки!» - пока поросёнок всё это думал, он и не заметил, как его тихонько укололи сзади иголкой, потёрли чем-то это место, и, больше не обращая на него никакого внимания, выпустили из загородки целого и невредимого.
               Почувствовав себя на свободе совершенно живым, поросёнок посмотрел на белую спину ветеринара, и с дрожью в коленках припустил мимо испуганно смотревших на него сородичей.
               - Эй! - кричали они ему вслед, - Постой, расскажи нам, как там было?
               - Мне было совсем не больно! – ответил довольный поросёнок.
               «А ведь кот был прав насчёт колбасника!» - подумал поросёнок в одном ботинке, - «Кота надо будет обязательно проведать!»

-13-

               «Ну и натерпелся же я страху, когда попал к нему в руки!» - вспоминал своё приключение за загородкой поросёнок в одном ботинке, он стоял возле корыта с водой и разглядывал своё отражение, - «Я даже изменился после этого…» - поросёнок внимательно посмотрел на свой бледный пятачок и, поморщившись, тихонько проговорил:
               - И в кого это только у меня такой уродливый нос? Не нос, а какая-то круглая блямба с двумя дырками, из-за неё даже совсем не разглядеть собственных глаз! – поросёнок повернул голову и заглянул в корыто одним глазом, - И почему такие огромные уши? Наверно, только для того, чтобы старшим было удобнее их накручивать, иначе, зачем мне такому маленькому уши, которыми можно даже глаза закрывать? Эх!…
               Шум, который поднялся во дворе и переполошил всех его обитателей, стал постепенно затихать. За перегородкой никого не осталось:  всем поросятам уже сделали прививку, и они разбрелись по двору.
               Последнего из загородки выпустили подсвинка, он остановился возле угла сарая и, посмотрев на свой перевязанный кончик хвоста, попытался снять обидную повязку. Завернувшись кренделем, он почти ухватил её зубами, но какая-то неведомая сила неожиданно отодвинула от него собственный кончик хвоста. Тогда подсвинок как можно осторожнее стал вытягивать свою шею назад и подкрадываться к хвосту, потихоньку перебирая передними ногами. Хвост оказался не таким простым, - он, точно так же, потихоньку, стал отодвигаться назад.
               Подсвинок сделал вид, что ему совсем не интересен собственный хвост. Он отвернулся от него в сторону, подождал пока подрагивающий кончик не замер, и в этот самый момент неожиданно взял и прыгнул на него!
               Ворона ходила взад-вперёд по крыше сарая и, поглядывая в сторону корыта, из которого её прогнал поднявшийся во дворе шум, недовольно кому-то выговаривала:
               - Ну что это за поросята такие невоспитанные! Ничего не умеют правильно делать! Одно только хорошо, - едят правильно! После них можно отобедать досыта одинокой вороне, - всегда столько вкусных крошек! Только вот сегодня, видать, голову напекло этому малому: переполох устроил, а теперь в воду глядит, бормочет что-то. Безобразие, куда только его родители смотрят?!
               Забинтованный кончик хвоста, тем временем, прыгал по кругу так же стремительно, как и его хозяин. Белый бантик был так близко от пятачка, и порой даже слегка его касался, - казалось, добавь подсвинок немного прыти, и он тут же окажется у него в зубах. В последнем своём прыжке подсвинок совершенно выбился из сил и, повалившись плашмя на землю, решил немного отдышаться, но, даже лёжа на земле, он следил краешком глаза за белым бантиком на кончике своего хвоста.
               - Красота! – закричала сверху ворона, - Какой же умный и быстрый у тебя хвост! Вот бы и мне такой!
               - А ну, замолчи там! – подсвинок попытался хрюкнуть на ворону басовито, но его голос сорвался, и он только тоненько пропищал, - Зачем тебе такой хвост?
               - Как это зачем? С таким хвостом я буду летать задом наперёд и сразу же найду себе жениха! Красота! – ответила ворона.
               - Это ещё почему? – строгий голос вернулся к подсвинку.
               - Почему, почему, - передразнила его ворона, - потому, что мозгу в нём больше, чем во всей твоей голове!
               - Ну, подожди, поймаю я тебя возле корыта, и тогда посмотрим, что ты запоёшь!
               - Кар, кар! Можно подумать, что я испугалась! Не забывай, что я - птица вольная! – ворона широко расправив свои крылья,  поднялась в воздух и, сделав круг, прокричала с высоты на весь двор, - С таким красивым бантиком на хвосте тебе будет весело теперь кур по двору гонять!
               - Ах, ты! – подсвинок погрозил вороне и быстро поджал свой хвост, поскольку, в этот самый момент все обитатели двора, как по команде, посмотрели в его сторону, - Подожди, я ещё пересчитаю тебе перья, - процедил подсвинок. Он, улыбаясь, пятился к стене сарая, от которой внезапно отскочил, как ошпаренный, лишь коснулся её тем самым местом, где у него только что была сделана прививка.
               «Нос, глаза и уши, - какая всё это ерунда!» - из корыта с водой на поросёнка в одном ботинке смотрело улыбающееся отражение, - «Значит, всё не так уж и плохо, а сон мой – совсем и не в копытце!»
               Хлебнув воды, поросёнок отправился в сторону старых ворот.

-14-

               От сарая до старых ворот, большая лохматая гусеница, не считая своих шагов, успеет добраться до заката, если отправится в путь с рассветом. Торопливому муравью понадобится целый час времени, и огромное количество шагов, чтобы преодолеть пешком это расстояние. Поросёнку нужен был всего один миг и, если бы он умел считать до ста, то он бы обязательно сосчитал всё количество своих шагов и тогда, наверняка, знал бы точное расстояние, но такой длинный счёт ещё не укладывался в его голове ровно, и очень трудно поддавался заучиванию.
                Самое простое, что мог придумать поросёнок, так  это поделить весь путь от одного знакомого места до другого, - поэтому, вся дорога через большой двор для него была легко запоминаемой.
                Сначала - от сарая вдоль забора до корыта, потом - от корыта, сторонясь середины двора, мимо важного индюка, до железного листа, затем - по круглым камушкам, растущими прямо на дороге, пойти кругом большой лужи, и по зелёной траве добраться до первой старой бочки, а там ещё немного, и можно считать, что пришёл! 
               «Вот приду я сейчас к коту и скажу ему: Здравствуй, самый обыкновенный кот! - А кот, наверно, как тогда, будет нализывать свою вкусную лапу, и при этом щурить глаза. - Здравствуй, мой маленький друг, - ответит он мне, - и тогда я расскажу ему всё, что успело со мной приключиться. Кот же такой умный! Он обязательно ответит на все вопросы, даже самые трудные, ведь, это для меня - всё такое непонятное, а для него всё ясно. Ещё бы! Ведь, недаром, он живёт в доме и, наверняка, читает там много книжек. Точно! Как же это я сразу не догадался: вон, в доме,  даже на подоконнике, целая связка разных книг лежит. Теперь-то понятно, откуда он знает всё наперёд!
               Тогда получается, что этот кот никакой не волшебный, а самый обыкновенный, только книжек почитавший? Ой, что это я? Как я мог так подумать про своего друга? Конечно, он очень даже необыкновенный, а книжки… книжки он просто любит читать, вот и всё! Вот, если бы я был котом, то обязательно бы читал, но, к сожалению, я всего лишь поросёнок, да ещё и в одном ботинке, и меня никто не пустит в дом, где книги.
               Ладно, попрошу почти обыкновенного кота, может быть, он принесёт мне какую-нибудь самую маленькую и не очень нужную в доме книжку, покажет, как надо её правильно держать, чтобы прочитать, и тогда, может быть, и я тоже стану умнее…» - так думал поросёнок, уже пробегая по ржавому железному листу. Он так увлёкся мечтами о предстоящей встрече со своим другом котом, что даже совершенно не заметил, как, закончившись, перестал барабанить под копытцами лист железа, и мягкая пыль, лежавшая сразу за ним, схватила его за ноги и потащила куда-то в сторону.
               - Ой! – только и успел крикнуть поросёнок, когда вдруг из поднявшегося прямо перед ним облака в разные стороны полетели испуганные курицы!
               - Куд-куда! – кричали куры, - Куд-куда, опять этот поросёнок нам не даёт покоя! Куда смотрят его родители? Когда будет покой в нашем дворе? Какое безобразие!
               - Простите, пожалуйста, - проговорил опешивший поросёнок, - я вас просто не заметил в этой пыли, я немного замечтался.
               - Кудах-тах-тах! – продолжали возмущаться куры, - Мы здесь ванны принимаем, а тебе на дворе места мало, мечтатель тоже выискался! Иди вон к своему коту, там и мечтай с ним, а нам здесь не мешай отдыхать!
               «Надо обязательно спросить у кота, - как по нашему большому  двору так быстро успевают распространяться все последние новости?» - подумал поросёнок и поспешил дальше. Разглядывая дорожку под ногами, он быстро бежал, пытаясь на ходу сосчитать только светлые камешки, выступающие из земли, - «Раз, два, три, четыре, пять! Вот приду сейчас и скажу ему: Здравствуй, самый обыкновенный кот, - а он мне, - здравствуй, мой маленький друг!..»

-15-

               Прокатившись по небу ровно половину своего пути, солнце забралось на самую макушку неба, притомилось, и решило немного отдохнуть. Поймав рукой проплывающее мимо облако, легонько, как подушку, подбило его свободной рукой, и прикорнуло с краешку, положив свою румяную щёку на его сахарную перину. Заклубилось облако, засветило во все стороны лучами видимыми, обрадовалось, что к солнышку прикоснулось, всему свету эту радость показать торопится.
               Бежит поросёнок, спешит со двора, за ворота старые, к своему другу коту, к такому обыкновенному и необычному сразу, наверно, волшебному, а может быть, и нет. Впрочем, для настоящей, не придуманной дружбы это не так и важно, - кто твой друг на самом деле, -волшебник или нет.
               Солнце совсем провалилось в полностью окутавшее его облако. Лёгкая тень легла на двор в тот самый момент, когда поросёнок в одном ботинке осторожно пробрался к тому месту, где ещё совсем недавно ему пришлось вступить в неравную схватку с подсвинком и его компанией.
               Смотрит поросёнок и совсем не узнаёт этого места: всё, вроде бы, то же самое, - старые ворота на своём месте и столбы, обвитые плющом, там же. Забор прижимается к ним своими серыми досками, только вот, в том месте, где, спрятанный в высокой траве, раньше был маленький проход, теперь появилась широкая доска. На помятой траве всюду были разбросаны свежие комья земли, а перекрывавшую вход  доску к забору подпирала ещё и пара камней огромного размера. 
               «Что это? Почему? Не может быть!» - застыл перед камнями поросёнок, - «Как, откуда?..»
               Отчаянно бросившись вперёд, он попытался сдвинуть с места один из камней, но тот даже не шелохнулся. Тогда поросёнок отошёл на несколько шагов назад и, разбежавшись, налетел на камень со всего маху! Тяжёлый камень остался лежать неподвижно, и только поросёнок, розовым мячиком, отскочил от его серого бока:
               - Бац!
               Зашумел ветер на верхушках столбов, зашелестел своими широкими листьями плющ. Побежали по небу тёмные тучи, - совсем закрыли собой солнце: в ясный полдень вдруг стало темно, как ночью, - впору звёзды зажигать!
               - Ах, ты так! – сказал поросёнок камню, - Лучше пусти по-хорошему!
               Но камень молчал и ничего не собирался отвечать поросёнку, он только крепче прижимал доску к дыре в заборе и не думал хоть сколько-нибудь двигаться в сторону.
               - Бац! - звёзды выскочили из глаз поросёнка и, раскатившись по земле, погасли прямо у него под ногами, - Бац! Бац! – отскакивал и снова бросался на большой камень маленький поросёнок. Он бы, наверно, расшибся совсем, если бы его не остановил чей-то знакомый голос, - Стой, ты же разобьёшься!
               Поросёнок без сил опустился на землю и, обернувшись, посмотрел в ту сторону, откуда прозвучал голос.
               Симпатичная свинка стояла позади и испуганно смотрела на него:
               - Что ты делаешь? Ты же совсем разобьёшься! – повторила она, и её глаза стали круглыми и совсем большими.
               «Точно, она странная какая-то…» - пронеслось в голове у поросёнка, но серый камень вдруг ожил и неожиданно сказал его голосом:
               - А тебе какое дело до того, что я здесь делаю? Зачем ты сюда пришла? Что ты всё за мной шпионишь, какие ещё мои тайны хочешь выведать и всем рассказать? – из черной тучи над головой поросёнка сверкнула яркая молния, - Уходи! Оставь меня в покое!
               Загремел раскатисто гром и первые крупные капли потекли по щекам симпатичной свинки.
               - Ну и оставайся здесь один, разбивай свою голову, а тайны мне твои совсем не нужны! – прокричала она, убегая.
               Сильно барабанил по земле дождик, сверху сверкало и страшно гремело, а поросёнок смотрел вслед убегающей симпатичной свинке и хотел, чтобы она вернулась. Что-то такое опять подкатило снизу, и он уже собрался крикнуть ей вслед, - постой! Но вместо этого, мокрый от дождя камень, взял и закричал во весь свой голос:
               - Уходите, все уходите! Мне никто не нужен!..

-16-

               «Вот и всё. Как же быстро закончилось у меня детство!» - подумал поросёнок, глотая горькие капли дождя, ручьём стекавшие с него на землю, - «Теперь впереди у меня вполне взрослая жизнь, - где каждый день от корыта до огромной лужи, и никаких кузнечиков за воротами. Эх, жалко, что я не успел попрощаться со своим другом. А, может быть, правда, что я всё это придумал сам, и не было ничего с той стороны ворот?» - поросёнок посмотрел на тяжёлые створки старых ворот.
               Он подошёл к ним и попытался отыскать хоть малейшую щёлочку, с надеждой заглянуть туда, где он был сегодня ещё до обеда. Ведь, всё что с ним там произошло, конечно, было похоже на замечательный сон, только это не могло быть только во сне, никак не могло быть! Тогда и одинокий ботинок на ноге должен быть только во сне. Поросёнок опустил голову и посмотрел на свои ноги: всё в порядке, ботинок был на своём месте.
               - Значит, и остальное должно быть где-то рядом! - сказал себе поросёнок.
               Но в воротах не было ни одной щёлочки, через которую можно было бы посмотреть туда, видно, долгое время их никто не пытался открыть, и они крепко приросли створками к столбам и вросли глубоко в землю.
               Когда последние капли дождя упали под ноги поросёнку, небо просветлело. Стало необычно тихо. Замолчал ветер, до этого шумевший в кроне одинокого дерева. Гром, напугавший всех обитателей двора и загнавший их под крышу хлева, совсем не страшно гремел где-то вдалеке.
               Поросёнок вымок до последней своей щетинки, его кожа покрылась пупырышками, и что-то у него в самой середине заработало, как-то неровно, то пропадая, то появляясь снова. Стало сильно трясти тело. Сначала мелкой дрожью завёлся хвостик-спиралька, за ним задрожали кончики ушей, потом подхватилась и затряслась кожа на боках. Скоро этой трясучкой заразились ноги, и, как поросёнок ни старался остановить и прекратить этот непроизвольный танец всего своего организма, у него ничего не получалось. Бока, хвост и уши с ногами, - всё тряслось само собой, и не думало замирать или останавливаться!
               Не понимая, что происходит, поросёнок, оглядывая себя со всех сторон, крутился на месте, но никого, кто мог бы исподтишка подшутить над ним, поблизости не заметил. Все, может быть, как он сам только что этого хотел, оставив его одного, ушли под крышу, даже солнце спряталось за тучами.
               «Зачем я только захотел остаться один? Почему так подумал?» - поросёнок смотрел на огромные бока влажных камней, - «Всё равно, вот когда я вырасту, то обязательно уберу эти камни отсюда и никто мне будет не нужен в помощники! Нет, конечно, можно позвать кого-нибудь прямо сейчас, но кто мне поверит, что там, за этими старыми воротами, есть такой прекрасный мир? Им бы всем только смеяться надо мной и обзывать кота нехорошими словами! Ах, кот, котик, как же мне теперь тебя увидеть?»
               Мелкая дрожь  добралась от кончика хвоста до посиневшего пятачка и стала громко стучать зубами поросёнка. Он испугался, что она так растрясёт их все, что они сами выпадут изо рта прямо на землю. Поросёнок сильно сжал зубы и бросился прочь от нависающих над ним серых ворот. Он бежал очень быстро, и совсем не замечал, как из-под его ног в разные стороны, с громким хлюпаньем, вылетали водяные брызги.
               - Хви-и-и-и-и-и! – громко завизжал несущийся по лужам поросёнок, - Хви-и! – кричал он так громко, что у него самого заложило в ушах, и он, оглохший, остановился на самой середине двора. Место было свободно, и поросёнок, прислушиваясь к звону в ушах, замер там, как вкопанный. К своей радости, он заметил, что дрожь потерялась где-то позади. «Наверно, осталась возле камней. Скорее всего, она там живёт, и пугает всех, кто остановится рядом с её домом!» - поросёнку от крика и бега стало тепло, а его пятачок снова стал розовым.

-17-

               От громкого крика пробудилось солнце и глянуло одним глазом из-за суровой тучи во двор: «Кто это так громко кричит, отдохнуть не позволяет?» Зашевелился в листве дерева ветер, выскочил оттуда и быстро разогнал тёмные тучи: опять чистое небо кругом, и солнце греет так, что пар от крыши валит! Снова во двор высыпали его обитатели: кто травку пощипать, кто в корыто заглянуть, кто - к разлившейся луже, а кто - просто воздухом свежим подышать.
               - Ну, что, ты, малой, застыл такой грустный здесь? – обратился к поросёнку, неизвестно откуда появившийся, один из двух, совсем уж взрослых подсвинков, почти кабанов.
               Они были ростом выше раза в три, чем маленький поросёнок, все бугрились мышцами, и у того, что говорил, по обеим сторонам от багрового пятачка уже пробивалась тёмная щетина. Внешне эти почти кабаны мало походили на домашних свиней: были какие-то мятые, или давно не мытые, или просто не причёсанные. Поросёнок таких ещё ни разу не видел, что было и не удивительно, ведь двор был такой большой, и всех сразу не разглядишь.
               - Я друга потерял, - сказал поросёнок в одном ботинке, - вам, случайно, не встречался такой кот - весь полосатый, с  белыми кончиками лап?..
               - Ха-ха-ха! – в один голос засмеялись почти кабаны, - ты же будущая свинья! Зачем тебе водить дружбу с кем-нибудь, кроме таких же свиней, как сам? Ха-ха, ну, ты, малой, и насмешил нас! Да и что это за друг такой, что бросил такого малыша? Кот, говоришь? Не друг он тебе, значит, совсем!
               Поросёнок хотел было возразить и рассказать о том, какой это замечательный кот и какая у него на хвосте забавная кисточка, и как он много всего знает, и даже знает то, о чём стоит только подумать, и многое другое, и…
               Почти кабаны его не слушали, они стояли рядом, повернувшись к друг другу, по-приятельски толкались и говорили каким-то малопонятным поросёнку языком, время от времени хохоча над чем-то таким очень смешным, понятным только им одним. Они не выглядели чужаками, скорее, даже наоборот, и поросёнку в какой-то момент захотелось быть очень на них похожим. Он уже представил себе, как пройдёт совсем немного времени и он будет так же широко и уверенно ставить свои ноги, небрежно разбрасывая во все стороны, эти такие, малопонятные пока ему слова. Словно угадывая мысли поросёнка, к нему наклонился тот, у которого росла тёмная щетина возле пятачка:
               - А хочешь, мы с тобой будем друзьями? – неожиданно предложил он, перекатывая по груди тугой комок мышц.
               У поросёнка в одном ботинке чуть было не перехватило дыхание от такого! Ещё бы! Вместо потерянного друга он получал сразу двух, и каких! Вы только посмотрите на них! Да с такими друзьями он не только камни, он и ворота отодвинет в сторону… А кто теперь посмеет обидеть маленького поросёнка? А? Все хвосты поджали? То-то! Поросёнок при этом даже притопнул своим одиноким ботинком.
               Но что-то, всё-таки, удерживало маленького поросёнка от того, чтобы вот так прямо взять и согласиться на дружбу с этими двумя почти взрослыми кабанами. Нет, возраст новых знакомых совсем не был помехой для дружбы, ведь, они ещё не успели дорасти до взрослых свиней и, поэтому, прекрасно понимали все проблемы, которые волновали маленького поросёнка, поскольку, совсем недавно они и сами были такими же поросятами.
               Посмотрев сначала на свои худенькие коленки, потом на широкие плечи своих собеседников, поросёнок подумал немножко и сказал:
               - А вдруг у нас не получится дружить? Вон, вы и говорите как-то странно…
               - Ты за это не переживай, мы и тебя научим так говорить! – захохотали почти кабаны, - Нам это раз плюнуть!
                - Ой! - вдруг собрал свои глаза в кучку поросёнок, - А я очень плохо всё запоминаю, и совсем не хочу учиться!
               - Так это то, что надо! Тебе не придётся ломать свою голову! Этих слов-то всего ничего, вот послушай…
               - Подождите, подождите, - поросёнок сделал совсем глупый вид, - сколько слов-то всего надо запомнить?
               - Всего? – почти кабаны задумались, и стали про себя пересчитывать все необычные слова, которые знали: у одного получилось пять, у второго шесть слов.
               - Так много? – удивился поросёнок, - Мне столько будет не запомнить сразу.
               - Ха-ха-ха! – покатились со смеху почти кабаны, - А сразу-то и не надо так много! Для начала запомнишь только три…
               - А потом?
               - Потом выучишь все остальные, дело-то нехитрое, - слушай и повторяй, понятно? – криво ухмыльнулся первый, с  тёмной щетиной у пятачка.
               - Понятно, значит, всего только шесть таких слов?
               - Ну-у-у, вообще-то их десять, но четыре остальных я ещё и сам не знаю… - признался первый.
               - Но ты не подумай, есть и такие, кто знает все десять слов! - поддержал своего товарища второй почти кабан, подняв  кверху одно копыто, он многозначительно добавил, - А вот в одном месте, говорят, есть такой кабанище, так он знает целых пятнадцать таких слов!
               - Нет-нет, - упрямо замотал головой поросёнок, - мне столько слов никогда не запомнить.
               - Да выкинь ты все свои слова, и пойдём с нами просто так! – не выдержали почти кабаны.
               - А что мы будем делать?
               - Ха-ха-ха! Как всегда, - дичать! – вопрос поросёнка снова рассмешил парочку.
               - А потом?..
               - Слушай, ты уже надоел со своими глупыми вопросами! Потом мы одичаем, и тогда совсем никому не дадим проходу в этом дворе! Понятно? – голос обладателя тёмных щетинок, вздыбившихся  вокруг багрового пятачка, зазвучал зловеще, - Ну, что, пойдёшь с нами третьим?
               - Нет, спасибо, я лучше поищу старого друга.
               - Смотри, мы второй раз не будем предлагать тебе свою дружбу, как бы тебе не пришлось пожалеть! – удаляясь вразвалочку, небрежно бросил один из них через своё плечо.
               «Почему никто, кроме меня, на этом дворе не ходит в сторону старых ворот, и что такого необычного в моей дружбе с котом?» - подумал поросёнок, провожая своим взглядом странную парочку, так и непонятно откуда появившуюся…

-18-

               Как же легко дышится после грозы! Воздух чист и свеж до такой степени, что прямо хочется его попробовать на вкус. Взять и просто широко открытым ртом откусить его пусть бы и совсем маленький кусочек. Поросёнок крепко зажмурил глаза и, открыв свой рот, вдохнул в себя большую порцию воздуха. Закрыв рот, пожевал его, переваливая небольшие комочки за раздутыми щеками и, не почувствовав ничего, с сожалением выдохнул. Воздух не имел совершенно никакого вкуса, то есть, вкус, конечно же, был, но маленький поросёнок его никак не почувствовал.
               «Интересно получается, как только я дышу носом, сразу появляется у воздуха вкус, но стоит мне его попробовать ртом, и вкус пропадает. Наверно, я слишком широко открываю свой рот, и вкус у воздуха сразу же прячется. Ага! Вот в чём дело!» - поросёнок в одном ботинке сделал несколько шагов вперёд, туда, где, по его мнению, был самый чистый воздух и снова, закрыв глаза, сложил губы трубочкой и осторожно потянул в себя. Вкус воздуха  не попался на эту уловку и снова остался только где-то возле самого пятачка.
               Тогда поросёнок сделал вид, что ему совершенно неинтересно пробовать на свой зуб  вкус воздуха. Он закрыл рот и отвернулся в другую сторону от того места, где только что пытался укусить кусочек воздуха. Для того, чтобы перехитрить осторожную свежесть, поросёнок даже уткнулся пятачком в свои вытянутые вперёд ноги, - «Пожалуйста, мне совсем это неинтересно! Вот, другое дело, эта букашка, что торопится куда-то по своим делам. Такая маленькая и важная, - вот, споткнулась о травинку…. а вкус воздуха мне совсем неинтересен!» 
               Поросёнок стремительно вскинул голову и с разворота цапнул зубами огромный, по его мнению, кусок вкусного воздуха:
               - Клац! – зубы впились в свежий комок аппетитного воздуха, - Угу, теперь-то я тебя, наверняка, попробую! – не разжимая зубов, проговорил поросёнок, - Попался, хитрюга!
               Но сколько ни пытался поросёнок своим языком  отыскать вкус у зажатого в его зубах воздуха, у него так ничего и не получилось. Неуловимая свежесть крутилась где-то возле пятачка и никак не хотела попадать на зуб к поросёнку.
               - Ладно, - согласился он, - не хочешь, как хочешь. Буду дышать носом, раз так вкуснее!
               Поросёнок прищурил глаза и посмотрел на небо, во всю ширь которого разлилось золотое солнце.
               «Хорошо быть ярким солнцем! Катиться по небу днём, отдыхать на облаках и ночевать за горой. Здорово! Сверху, наверно, весь наш двор, как на ладошке, – всё видно. Да что там двор, оттуда же всё хозяйство и даже всю деревню, наверно, видно. Видно и что за прудом, куда уходят утки с гусями, и за лесом, и за далёкой горой и…  за старыми воротами! Интересно, а если спросить у солнца, ответит оно мне или нет? Ответит, ведь оно такое доброе. Только вот, хватит ли у меня сил, чтобы до него докричаться?»
               - Солнце! Солнце-е-е-е! – закричал поросёнок что было силы, - Как мне за ворота старые попасть, подскажи, пожалуйста-а-а!
               - Красота… какой глупый поросёнок! – раздался с другой стороны голос вороны, - Ты чего кричишь на всю округу?
               - Ой! – поросёнок обернулся и посмотрел на взъерошенную птицу, которая сидела на ветке одинокого дерева за забором, - Я только хотел спросить, как мне попасть за старые ворота, вы, случаем, не знаете?
               - Конечно, знаю! – ворона подняла свой клюв кверху, - Я здесь всё знаю!
               - Правда? – у поросёнка в одном ботинке снова чуть не перехватило дыхание, - «Вот, оказывается, у кого надо было сразу спрашивать! Пусть ворона и не очень симпатичная, но, всё-таки, она птица и с высоты своего положения ей, конечно, намного всё виднее, чем мне…»
               - Правда, правда! Я, хоть и не солнце, но, всё-таки, имею костюм с отливом! – ворона закатила свои глаза, - Давай, спрашивай!
               От важности момента поросёнок даже растерял все слова в своей голове. Они заспорили, кому быть первым, потом сбились в кучу и начали кататься внутри большим мячиком, от одного уха до другого, и ни одно из них так и не смогло проскочить поросёнку на язык. Слова продолжали толкаться внутри головы, и никто из них не хотел уступать друг другу. Поросёнок молчал, подыскивая в голове нужные слова, которые вот только что были наготове, но вдруг взяли и все перепутались.
               - Чего же ты молчишь? – не выдержала ворона, - То вдруг кричишь на весь белый свет, то вдруг закрываешь свой рот и ни звука не произносишь, кошмар!
               - Мне бы за старые ворота надо, - поросёнок разобрал комок слов в своей голове в прямую строчку, - как мне туда попасть?
               - За старые ворота? Так это проще простого! Вон лесенка сбоку стоит, по ней и перебирайся на другую сторону!
               И правда, сбоку, недалеко от ворот, стояла такая же старая лестница, с такими же, как и ворота, потемневшими от времени перекладинами.
               - Ну, чего же ты стоишь? – ворона уже перестала чистить свои нарядные перья, промокшие после недавнего дождя, и перебралась с одинокого дерева из-за забора на пустую перевёрнутую бочку  в закуток возле старых ворот, - Давай, карабкайся наверх! 
               Лесенка для поросёнка была совершенно незнакомым предметом, который он видел впервые, и поэтому не имел понятия, как с ним обращаться. Нет, ну конечно, со ступеньками на крылечке он уже был знаком, и мог смело забираться по ним наверх и так же смело спускаться вниз. Ступеньки были очень широкие и надёжно лежали, даже тогда, когда на них наступали самые большие обитатели двора. Другое дело, эта старая лесенка с тонкими и совсем прозрачными на вид перекладинами, через которые всё насквозь видно.
               - Смелее, ты же отчаянный парень! – подбивала с бочки ворона поросёнка в одном ботинке.
               Тот, посмотрев сначала на лестницу, потом на старые ворота, потом снова на лестницу, потоптался на месте, примеряясь, с какой ноги правильнее будет начать подходить, замер на секунду, сосчитал: раз, два, три, и двинулся вперёд с правой ноги, обутой в одинокий ботинок!
               - Ура! – закричала ворона, - Вперёд, поросёнок!

-19-

               Не дойдя до лестницы несколько своих шагов, поросёнок остановился и стал представлять себе, как он будет по ней подниматься наверх. Он поднимал высоко вверх то правое, то левое  копытце, примеряясь к первой перекладине, наклонял голову вбок, прикрывал то один, то другой глаз, разворачивался, и всё никак не мог понять, каким образом по ней нужно правильно начинать подниматься наверх. Поросёнок даже попробовал подойти к лесенке боком, но этот способ, поначалу казавшийся таким правильным, на самом деле оказался очень неудобным, и от него пришлось отказаться.
               - Смотрите-ка, он опять замер! – воскликнула ворона, - Что ты за поросёнок такой? Сплошная неумеха! Смотри, как надо!
               Ворона поднялась на самый верх лесенки и легко спрыгнула оттуда на нижние перекладины, - раз, два, три! Потом так же легко проскакала обратно наверх, - прыг, прыг, прыг…
               - Видел? – спросила она у поросёнка.
               - Видел… - в ответ кивнул головой он.
               - Запомнил? – ворона наклонилась вниз к поросёнку, - Тогда, давай вперёд, наверх!
               Поросёнок посмотрел на вороньи лапы с длинными когтями, которыми та удобно держалась за перекладины лесенки:
               - У меня так не получится…
               - Получится, смотри, как всё просто! – ворона подпрыгнула на верхней перекладине и, широко раскинув в стороны свои крылья, вся наклонилась вперёд . При этом она опустилась на вытянутые когти только одной  лапы, а вторую свою лапу ворона отвела назад и протянула вдоль хвоста,  – Смотри!.. – прыгая на кончике лапы, она туда-сюда несколько раз проскакала по верху лесенки и, слетев оттуда, довольная, снова уселась на бочку, - Уфф! Красота!
               Поросёнок опустил свою голову ниже и сказал, глядя себе под ноги:
               - Нет, так у меня точно никогда не получится…
               - Получится, получится! Пробуй. Ох, и напрыгалась же я! – перевела дыхание ворона.
               - Послушайте, а не можете ли вы заглянуть за старые ворота и передать моему другу, почти обыкновенному коту, что мне сейчас никак к нему не попасть? Вам, с такими крыльями, ведь, это не составит особого труда…
               - Кому, что передать? Коту? Фу, какой кошмар! Мне, вороне, приветы котам от поросят передавать! Придумал тоже… и вообще, я уже давно выросла из того, чтобы заглядывать за эти старые ворота. Больно надо! Я достаточно взрослая, - мне замуж пора!
               С этими словами ворона спрыгнула с пустой перевёрнутой бочки и улетела за забор, в сторону одиноко стоящего дерева.
               Поросёнок в одном ботинке подошёл к лесенке и неожиданно для самого себя стал осторожно подниматься по ней наверх. Преодолев несколько перекладин, поросёнок остановился, чтобы успокоить своё дыхание:
               - Получается… - прошептал он, сильнее прижимаясь всем своим телом к серым деревяшкам такой же старой, как и сами ворота, лестнице.
               С каждой новой перекладиной поросёнок поднимался всё выше и выше. Земля стала удаляться, и скоро поросёнок уже не мог различать каждую травинку по-отдельности. Все они слились в один неровный зелёный ковёр, на котором кто-то собрал в кучу разные старые вещи.
               Поросёнок уже умел считать до десяти, но когда он поднялся так высоко, что добрался до нижнего края крыши, то со страху забыл, как называются все числа, которые идут следом за счётом  три. Тогда он стал про себя отсчитывать по три перекладины: «Раз, два, три, - вот уже и середина крыши. Раз, два, три, - бочки внизу стали похожи на кружки. Раз, два, три, - и вот уже весь двор, как на ладони, пора заглянуть за старые ворота!
               Большие серые столбы ворот оказались совсем рядом. Достаточно было немного податься в сторону, и их уже можно было даже потрогать, но поросёнок только протянул свой пятачок туда и осторожно понюхал.
               Наверху отполированные ветром столбы были покрыты глубокими трещинами, и имели великое множество крошечных  отверстий, которые проделали здесь когда-то чьи-то очень острые маленькие зубы. Доски самих створок ворот хотя и выглядели достаточно старыми, но были так добротно подогнаны, что не имели, как и внизу, ни малейшей щёлочки, через которую можно было бы заглянуть за них.
               То ли от столбов, то ли от плюща, а, может быть, и от самих створок, исходил едва уловимый горьковатый и совсем невкусный запах. Поросёнок поморщил пятачок и посмотрел наверх, - туда, где, растворяясь в синеве неба, пропадала верхушка ворот. Он вздохнул и снова продолжил свой путь.
               «Какой же это мастер построил такие ворота, у которых есть только начало? Почему, чем выше я поднимаюсь, тем выше и они вырастают? Хорошо, что и лестница не заканчивается: раз, два, три…» - думал поросёнок, поднимаясь всё выше и выше.
               Скоро он забрался так высоко, что даже вниз посмотреть стало страшно. Ворота всё никак не заканчивались, они тянулись рядом ввысь и не собирались отставать от поросёнка, хотя он уже так навострился подниматься наверх, что перекладины на лестнице мелькали мимо его пятачка, точно так же, как мелькают в окне вагона шпалы на далёкой железной дороге.
               Вот уже вспыхнули и погасли две звезды, или это серебристыми стрелами промелькнула пара птиц  диковинных? Поросёнок так быстро поднимался, что не заметил, как оказался на самом небе. С вершины неба, закрывая собой всё пространство, серые ворота уходили прямо в открытый космос. Рядом с ними тоненькой косичкой тянулась лесенка и тоже пропадала где-то в чёрной бездне.
               - Вот это да! – воскликнул поросёнок, и хотел было наступить на проплывающее прямо под ним небольшое облако, но лесенка под ним зашаталась, и поросёнок услышал, как зашумел в его ушах ветер.
               Закрыв глаза и крепко обхватив лесенку, поросёнок понял, что он падает вниз.

-20-

               «Лететь вниз,…  должно быть, мне… быстрее, чем подниматься… было, а по времени пора…» - вихрем проносились мысли в голове у поросёнка. Ветер уже давно вовсю свистел в ушах, а шлёп о землю так и не появлялся. Продолжая прижиматься к лесенке, поросёнок открыл глаза и увидел, что он не падает на землю вниз, а каким-то странным образом летит по большому кругу над  землёй, на огромной  высоте.
               С этой высоты поросёнку удалось разглядеть не только весь свой двор, но даже всю деревню и самый её дальний край, которого уже коснулся своей тёмной полоской лес.
               Пролетая над соседним двором, поросёнок заметил, как там, в тесной загородке, сбились в кучу маленькие поросята. Они тоже в первый раз увидели доктора и поэтому страшно перепугались. Никто из них не хотел делать укол первым.
               - Не бойтесь! – закричал им сверху поросёнок, - Это совсем не больно! Это прививка, чтобы не болеть! Доктор добрый…
               Маленькие поросята, скорее всего, не слышали, что кричал им сверху поросёнок в одном ботинке, а, может быть, и слышали, но только не смогли разобрать всех слов из-за слишком большой скорости, с которой тот пролетел мимо них. Иначе чем же можно было объяснить то, что они продолжали убегать от ветеринара и испуганно визжали на весь свой двор.
               Лесенка, на которой летел над деревней поросёнок, с каждой секундой всё прибавляла и прибавляла скорости. Ускоряясь, она громко скрежетала и тряслась, как будто ей вдруг стало холодно. Поросёнок изо всей своей силы старался удержаться на лесенке, крепко обхватив одну из её перекладин. Если бы он этого не сделал, то, наверно, давно бы потерял лестницу в воздухе, и тогда этот полёт мог бы закончиться совсем по-другому. Его задние ноги давно соскочили с перекладины, на которой стояли, и свободно летели  рядом с лесенкой и вытянувшимся в струнку хвостиком поросёнка.
               Набрав самую большую скорость, лесенка неожиданно нырнула вниз, увлекая за собой крепко державшегося за неё поросёнка.
               Из-за крыши дома показался пруд с гусями и утками на нём. Они все дружно вытянули свои шеи в сторону снижающегося во двор поросёнка. Не мигая, как зачарованные, смотрели домашние птицы на приближающийся к ним непонятный летающий объект, решая, что же им теперь делать?
               Поросёнок приближался. Со свистом рассекая воздух своими перекладинами, неслась вниз лестница. Утки  не выдержали первыми и поспешили нырнуть вглубь пруда. Гуси подумали чуть дольше и, громко загоготав, всё-таки бросились врассыпную.
               Земля приближалась навстречу поросёнку очень быстро, гораздо быстрее, чем в самом коротком сне, который обычно снится днём после вкусного обеда. Поросёнок решил спастись и оттолкнуться от земли лесенкой, к которой до сих пор так крепко прижимался. Он разжал свои объятья и сразу же полетел в другую сторону.
               Лестница, приземляясь, по пути схватила за дужку висевшее на стене дырявое ведёрко, и подбросила его высоко кверху. Сама же, громко стукнув по пустой бочке, отскочила от неё и затихла на пустых старых ящиках, поломав при этом на боку одного из них несколько дощечек.
               Ведёрко, пролетев  почти через весь большой двор,  грохнулось прямо на железный лист. Соскочив с листа и побрякивая уже погнутой дужкой, оно поспешило к корыту с водой, где сразу же спряталось за ним от растревоженных обитателей двора.
               Первыми на возмутителя спокойствия стали надвигаться любопытные курицы. Осторожно ступая, они шли, плотно прижимаясь друг к дружке и, вытягивая шеи, смотрели то левым, то правым глазом на притихшее за корытом ведёрко. Важный индюк, который держался немного позади всех, стал подталкивать остановившихся в нерешительности куриц:
               - Ну что там такое? Проходите вперёд, не задерживайте остальных!
               - Куда это? Нам туда не надо! – заволновались курицы и сразу же расступились в стороны.
               Индюк от неожиданности даже сделал шаг назад, но под пристальными взглядами всё-таки взял себя в крылья и, набрав полную грудь воздуха, сделал маленький шажок в сторону лежавшего неподвижно таинственного ведёрка.
               Все замерли.
               - Гм! – сказал индюк и, наклонившись, заглянул в пустое нутро дырявого ведёрка, - Сей предмет, наделавший столько шума в нашем дворе, несомненно, прилетел к нам с самого неба!
               Говоря это, индюк поднял кверху крыло и показал им куда-то над своей головой. Все немедленно подняли головы и, следя за кончиком пера важной птицы, попытались уловить нужное направление. В синеве неба, куда все обитатели двора так напряжённо смотрели, ярко светило солнце, и скоро у всех стало резать и слезиться в глазах.
               - Да это же ерунда! – возразил крупный подсвинок, - Я сам видел, как эта штука прилетела сюда из-за старых ворот! Правда, иногда оттуда появляются очень странные вещи…
               - Гм! Гм! – строго посмотрел индюк в сторону подсвинка с забинтованным хвостом, - Это кто тут смеет утверждать что-то другое? Уж не эта ли свинка с красивым бантиком на хвосте?
               Подсвинок моментально юркнул в сторону и пропал за чьей-то широкой спиной. 
               - Вообще-то, это очень похоже на обыкновенное ведро, только оно какое-то всё мятое, - почесал свой затылок большой свин, - но я не берусь этого утверждать.
               - Да, а чем вы докажете, что этот предмет, так похожий на старое мятое ведро, прибыл к нам именно с неба? – спросил чей-то робкий голос.
               - А вот этим! – индюк растопырил в сторону свои крылья и подкачал себе ещё немного воздуха в грудь, - Все знают, что гром гремит на небе? – он грозно обвёл всех взглядом и двинулся вокруг корыта и мятого ведёрка.
               - Знаем, знаем, - согласно закивали головами куры, - страшно, очень страшно гремит!
                - Ну, вот! – продолжал важно вышагивать, широко расставляя свои лапы, обладатель строгого костюма. Внезапно он остановился и резко повернул в сторону всего свинского семейства, - А как только что, сейчас, гремел этот предмет?
               - Да, да, гремел, как гром на небе, - переглядываясь, продолжали кивать головами курицы.              - Ну что, вопросы есть? – индюк победно двинулся в сторону свиней, - А?..
               Свиньи дружно отступали, ведь им совершенно нечего было ответить важному индюку, да ещё в таком строгом костюме. В наступившей тишине раздался смех из-за забора:
               - Ха-ха-ха! – держалась за свой живот сидевшая на одиноком дереве ворона, - Ой, не могу! Ой, сейчас свалюсь вниз, держите меня! Какие там страсти вокруг дырявого ведра!
               Индюк поджал свой клюв и стал медленно наливаться краской, а подсвинок погрозил вороне за забор и предложил всем сообща отловить и поколотить насмешницу.
               Тут все животные и птицы стали спорить, перебивая друг друга. Поднялся невообразимый шум и гам, который через некоторое время стал ещё больше, потому что на двор с пруда прибежали мокрые утки и рассказали всем, что видели, как по небу на лестнице летел поросёнок, у которого на ноге был одет один единственный ботинок!
               Тут уже почти все сразу же поняли, что мятое в гармошку ведёрко с двумя дырочками на дне есть не что иное, как останки поросёнка после его неудачного приземления. С громкими криками все бросились врассыпную! Возле помятого ведёрка осталась стоять только симпатичная свинка. Ей никак не хотелось верить в то, что это ведёрко в гармошку с двумя дырочками - всё, что осталось от такого, ещё недавно совсем живого, поросёнка…

-21-

               Солнце покатилось к лесу, и день пошёл к вечеру. Беззаботная  букашка, перебирая невидимыми лапками, ловко карабкалась по тоненькой травинке наверх. Забравшись на самую макушку, она откинулась на спину и, заложив за голову свободную пару лапок,  удобно устроилась в пушистой метёлке высокой травы. Едва уловимый прохладный ветерок раскачивал макушку травы, убаюкивая насекомое. Лениво прикрыв свои глаза, букашка нежилась в ласковых солнечных лучах и строила свои планы на завтра. Кругом было столько травы, с такими разными листьями, что у бедной малявочки каждое утро глаза в стороны разбегались, и она как-то терялась, и не могла сразу определиться, на какую из них забираться сначала.
               Со стороны речки прилетел ветер покрепче. Он пробежался по крыше дома, повернул там старый флюгер и нырнул в листву одинокого дерева, где поворочался немного, да и затих рядом с вороной на соседней ветке.
               Ворона же так громко хохотала на всю деревню, что все её жители подумали о том, что снова соберётся дождик, и даже стали посматривать на небо, но небо оставалось почти чистым до самого горизонта. Почти - это потому, что только с одного его края, как раз, с того, в сторону которого катилось солнце, собралось немного светлых облаков. Это ветер – проказник смахнул их в одну сторону, а сам, как всегда, спрятался на дереве, поджидая удобного случая, - кого бы ещё немного погонять!
               - Ой-ёй-ёй! Ну, умора! – хохотала ворона, крылом вытирая слёзы с глаз. Вторым крылом, чтобы не упасть, она уже давно держалась за ствол дерева, - И до чего же эта домашняя птица смешная, - вёдра дырявые у них по небу летают! Какая красота!..
               Ворона смахнула последнюю слезу, открыла глаза и обнаружила, что двор, на котором только что было полно его обитателей, внезапно опустел.
               - А куда это все подевались? – закрутила она головой в разные стороны, - Где все-то? А-у-у! – но с высокого дерева двор казался совершенно необитаемым, - Вот, так и знала, что пропустила самое интересное… Ну, да ладно, зато посмеялась от души, - решила ворона и махнула свободным крылом, - пусть…
               Однако, совсем скоро, она не вытерпела и решила: хотя бы одним глазком посмотреть, куда же они все подевались?
                Двор, который показался вороне опустевшим, на самом деле продолжал жить своей жизнью, только, вот, почему-то, куры, все, как одна, поспешили к своим гнёздам, и там сразу же образовалась очередь нести яйца, чего ещё до этого дня никогда не было. Утки не стали возвращаться на пруд, а спрятались почему-то в тени изгороди. Почти всё семейство свиней забралось в свои загородки и принялось горячо обсуждать, на каком месте следует поставить памятник первому поросёнку, поднявшемуся в небо.
               Посередине двора осталась стоять только фигура важного индюка в строгом чёрном костюме.
               Ворона плавно опустилась на двор, огляделась, и в несколько изящных прыжков достигла корыта, из которого поросята недавно ели свою похлёбку. Корыто было пустым, но, всё же, несколько крошек прилипло к его краю, и ворона, постучав по нему клювом, ловко подобрала их все. Обтерев о траву свой клюв, она взлетела на крышу сарая и сделала вид, что приводит в порядок свои перья, а сама, наклонив голову, стала прислушиваться.
               В курятнике тихо и взволнованно переговаривались куры, но о чём они вели разговор, вороне, как не старалась она напрягать свой слух, так и не удалось ничего разобрать. Утки, посапывая длинными носами, время от времени только тяжело вздыхали, и лишь в загородках у свиней происходил шумный разговор.
               Ворона послушала немножко, потом хихикнула, и уже было собралась отправиться на поиски жениха, как тут ей на глаза и попался поросёнок, сидевший в углу двора, возле старых ворот.
               - Ага! Вот ты где, народный герой! – проворковала она и, широко шагая по коньку крыши, приблизилась к поросёнку в одном ботинке, - Сидишь?
               - Сижу… - ответил тот, не поднимая на неё своих глаз.
               - Красота… какой хороший поросёнок! А чего здесь сидишь? Все ваши, вроде как, на собрание пошли, а ты тут… Заболел?
               Поросёнок только кивнул ей в ответ.
                - Уж не грипп ли у тебя? – подалась назад ворона, но поросёнок отрицательно замотал своей головой. Он повернулся к вороне своим правым боком и показал свежую ссадину:
               - Вот, ударился…
               - Батюшки! – всплеснула крыльями ворона, - И где это тебя так угораздило?
               - Это я о ворота, - всхлипнул поросёнок.
               - Как ты только жив-то остался? – ворона посмотрела на уходившие ввысь тяжёлые створки ворот.
               Ей, всего на секунду, показалось, что вдруг что-то такое шевельнулось внутри, и самой захотелось заглянуть туда, но вспомнив, что она уже взрослая, ворона отогнала от себя эту мысль.
               - Слушай, - сказала она, обращаясь к поднявшемуся на ноги поросёнку, - ты бы не ходил пока на собрание, а то, знаешь, всяко может быть. Хорошо?
               - Хорошо, - ответил поросёнок, - не пойду. А зачем собрание?
               - Так… - ворона немного замялась, - там все решают, где памятник тебе ставить. Все же думают, что ты всмятку…
               - Ладно, я пойду, полежу немного за будкой, - поросёнок, немного прихрамывая, тихонько пошёл вдоль стены дома к будке, которая одним боком прижималась к дому, совсем в другом конце двора.
               - Иди, иди, полежи, - провожала его сверху своим взглядом ворона, - Гагарин …

-22-

               Ох, и зря поросёнок направился к этой будке! Во всём дворе это было, наверно, самое нехорошее место, с вытоптанной там кем-то до самой  земли травой. Перед будкой лежала, постоянно пустая, невысокая, но очень широкая, щербатая кастрюля, с одинокой ручкой на помятом боку. Все обитатели большого двора сторонились этого места, а если случайно оказывались поблизости, то старались поскорее покинуть его. Даже самая отчаянная ворона не могла набраться столько храбрости, чтобы подлететь туда ближе. Только самые маленькие птички, - воробьи или синицы, могли спокойно прилететь на крышу будки и без страха заглянуть в кастрюлю, что лежала рядом.
               О том, кто жил в этой будке, по двору ходили самые разные слухи. Одни утверждали, что это был дом первого пса, что поселился здесь очень давно, задолго до того, как был построен самый первый дом в деревне. Другие говорили, что она стоит здесь ещё раньше, -  с тех самых пор, когда на земле самыми главными были собаки, а люди тогда им только служили…
               Третьи, а, впрочем, и третьи, и пятые, и десятые слухи, - чем дальше, тем были пушистее и кудрявее, но все они утверждали одно: в этом месте живёт очень старый пёс, которому уже много лет… 
               Поросёнок в одном ботинке уже слышал историю про странного обитателя этого места. Рассказывали её поросята постарше. Дело было поздно вечером, когда все собирались спать. Сон почему-то не приходил, и поросята в темноте стали перешёптываться, рассказывая друг дружке разные истории. Каждая следующая история была много интереснее предыдущей, но все они быстро заканчивались, и тогда те, кто был постарше, загадочно переглянулись, и один из них начал свой рассказ про странное место на дворе, где стоит старая почерневшая от времени будка:
               - Когда-то очень давно хозяином этой будки был молодой и очень свирепый пёс. Он был такой злой и страшный, что перекусал буквально всех в округе. Единственный, кого злобному псу никак не удавалось укусить  -  это был его собственный хвост, и он всегда недобро посматривал назад в его сторону: «Погоди, ну доберусь я ещё до тебя!» Прошло время, и однажды псу всё-таки удалось его схватить. Он так обрадовался этой удаче, что, не помня себя от радости, начал быстро грызть свою добычу. Когда же он добрался от хвоста до шеи, то понял, что за собственной злостью не заметил, как  сам себя съел. Тогда он сошёл с ума и помер. Только он не совсем помер, а превратился в страшное привидение, и с тех пор каждую ночь гремит своей цепью и, кляня судьбу, протяжно воет в ночи…
               Младшие поросята от этого рассказа покрылись мурашками, но никто из них не зарыл свою голову в солому, и все продолжали внимательно слушать рассказчика. Тем временем, под чьё-то ровное сопение, рассказ продолжался и становился всё страшнее:
               - Итак, закончив проклинать небо за свою судьбу, привидение страшного пса берёт свою широкую кастрюлю за единственную ручку и-и-и… - тут рассказчик почему-то замолкает, и в напряжённой тишине повисает пауза.
               - И-и  ч-чего? – дрожит и срывается в темноте чей-то тоненький голосок.
               - Что «чего»?! – недовольно передразнивает рассказчик малыша, - Берёт свою огромную кастрюлю и ходит по деревне, собирает в неё всех маленьких котят и поросят!
               - Ой! – замирают все, - А зачем?
               - Известное дело, зачем! Чтобы их съесть!
               - А разве привидения едят котят и поросят? – спросил тогда поросёнок в одном ботинке.
               - Конечно, - ответил рассказчик, - ты что, не знаешь, что маленькие поросята вместе с котятами - самая любимая еда всех привидений. Во! Слышали?
               Все затихли, прислушиваясь, а во дворе в это самое время раздался какой-то странный звук: не то слабый стук, не то чей-то тихий  крик. Поросята разом приподнялись и посмотрели на крепкую дверь, за которой, им показалось, что к ним уже выстроилась целая очередь из разных привидений со своими кастрюлями и вёдрами.
               А это во двор залетел полуночный  ветерок. Он пробежался по опустевшему двору, подёргал калитку и стал дуть в пустые перевёрнутые на заборе банки, чем испугал парочку мышей, которые тут же юркнули в свою нору под сарай. Бросившись вдогонку за мышами, ветерок налетел на дверь сарая и стал громко в неё стучать.
               А за той дверью всем, включая рассказчика, стало очень страшно. Поросята, что не спали в этот поздний час, застыли в предчувствии чего-то нехорошего. С открытым ртом замер и сам рассказчик. Все смотрели на дрожавшую в темноте дверь.
               Ветерок ещё немного постучался в дверь к поросятам, потом развернулся и помчался со двора прямо за калитку, припустил по дороге, вдоль всей деревни, озорничать в другие дворы.
               В ту ночь поросята долго не могли уснуть, всё прислушивались, не стукнет ли кто-нибудь к ним в двери?..
               «Правда это или нет, но, какое бы ни было это привидение страшным, сейчас оно, наверняка, отдыхает. Уж днём-то оно точно не такое голодное, как ночью! Полежу здесь немножко, а то, если меня такого увидят, мне точно влетит за ободранный бок…» - думал поросёнок, заглядывая в темноту будки. Подняв ногу в одном ботинке, он переступил круглый порог конуры и снова провалился в пугающую темноту, где сразу же утонул в чём-то огромном и страшно лохматом.
               Бедный поросёнок!

-23-

               Свиньи, громко хрюкая, всё ещё спорили о том, стоит ли объявлять поросёнка народным героем и ставить ему на дворе памятник, или надо немного обождать, и с этим  пока не торопиться. Мнения были разные, вплоть до того, чтобы взять и немедленно потребовать полной независимости в этом хозяйстве.
               Куры за перегородкой прислушивались к доносившемуся до них шуму, вытягивая шеи и нервно покачивая серёжками, возмущались:
               - Ко-ко-ко, подружки, вы только послушайте, чего эти свиньи придумали! – говорила самая пёстрая курица, - В герои хотят своего протащить! И кого? Этого смешного заморыша, который сегодня на меня чуть было не наступил!
               - Куд-куда! – поддержали товарку подруги, - Да, да, мы-то лучше, хоть куда! Да, да …
               - Какое безобразие! - продолжала пеструшка, - Вот я, например, уже не один десяток цыплят вывела, а меня за это никто героиней не объявляет!
               - Да, да, да, никак не объявляет…
               - Стараешься день и ночь, не покладая крыльев, а хозяйка всё равно искоса поглядывает, ощипать норовит! За что такая несправедливость?
               - Да, да, да! Какая несправедливость! – кивают головами куры, - Да, да!
               - Ой, пропустите девочки, я же на сносях! Куд-кудах!
               Пеструшку пропустили вперёд, и она, удобно устроившись на гнезде, продолжила:
               - А сколько мы всякого разного понаписали лапой на заднем дворе? Кто оценит этот наш труд? – она обвела взглядом разом притихших подруг, - Пусть и среди нас объявят народную героиню. Мы вправе потребовать, чтобы яйца перестали принимать по счёту! Надо прекратить эту несправедливость! Пора сдавать яйца по весу!
               - Ко-ко-ко, пора по весу, да, да, да…
               Бедный поросёнок в одном ботинке! Он даже и не  догадывался, какие страсти закипели вокруг его короткого полёта по небу на обыкновенной лестнице. Догадайся поросёнок об этом хоть немного, так он точно бы провалился глубоко под землю и там достиг бы самого её центра! Но маленький поросёнок провалился всего лишь в обыкновенную собачью будку, или просто в конуру, где, ему показалось, что на него сразу напало самое настоящее привидение.
               Привидение на ощупь оказалось жилистым и каким-то очень лохматым, оно сразу же со всех сторон окружило собой поросёнка. Внезапно в темноте засветилась пара глаз, и привидение спросило хриплым голосом:
               - Кто здесь?..
               Поросёнок обмер. Он совсем перестал дышать, и ему сразу же захотелось стать очень- очень маленьким, таким, чтобы привидение его не смогло заметить. Ведь, если оно его заметит, то, наверняка, сразу съест. «Вот, точно слопает и даже без котёнка вприкуску! Как же мне быть? А, может быть, я скажу ему, что я совсем и не поросёнок вовсе, а другой зверь невиданный? Только, какой? Я же никаких других зверей диковинных не знаю! И птиц тоже! Ну, вот… жизнь я свою прожил и так ничему и не научился…» - горестно подумал поросёнок, и вдруг его осенило:
               - Я, я тоже привидение! – сказал поросёнок, при этом он закрыл один глаз и, как мог, постарался сделать свой голос страшнее. 
               Тут же из лохматой темноты прямо на него выскочил чей-то влажный нос и осторожно понюхал его.
               - Ха-ха-ха! - то ли закашлялось, то ли засмеялось что-то непонятное в темноте, - Значит, ты и есть то самое маленькое привидение, которое сегодня раз пятнадцать мимо пролетало?
               - Сколько пят? Надцать? – поросёнок ещё не умел считать до столько много, но вовремя спохватился и, совершенно не показывая виду, снова проговорил, как ему казалось, совсем ужасным голосом, - Нет, что там! Во много раз больше!
               Теперь в темной и тесной будке большое привидение затряслось и заухало какой-то ночной птицей. Маленький поросёнок решил, что сейчас самое удобное время для того, чтобы потихоньку покинуть будку. Он, осторожно переставляя ноги, попятился назад, но в темноте попал во что-то  своим ободранным боком, и невольно вскрикнул: «Ой!»
               - Что такое? – в темноте перестало ухать и трястись, - Я чем-то напугал тебя, мой маленький гость? – спросил всё тот же хриплый голос.
               - Нет, нет, просто я тут полетал немножко и крепко стукнулся о ворота. Теперь вот бок болит…
               - Уж, не о те ли большие ворота, что в закутке заброшенном стоят?
               - Да, об них самых…
               Поросёнок вспомнил, что за воротами его ждёт почти обыкновенный кот, а ему всё никак не попасть туда: «Сколько уже сил мной потрачено, и всё впустую. Кот, наверно, подумал, что я -пустой болтун, - пообещал, а сам не иду. Но, как же мне прийти, когда там такие ворота огромные стоят? Не пускают…»
               Внутри конуры закряхтело и заворочалось большое и лохматое привидение:
               - Стань-ка поближе к свету и покажи мне свой бок, - попросило оно поросёнка, - Э-э-э, да тут ты серьёзно приложился! Дай-ка я тебя обработаю…
               Тут у привидения появился язык и стал зализывать царапину на боку у поросёнка. Поросёнок сначала даже немного испугался и, приготовившись к самому худшему, весь сжался в комок, но хриплый голос его тут же успокоил:
               - Не бойся! Это надёжное средство, проверенное, заживёт всё очень быстро, как на нас, на собаках.
               - Вы хотели сказать на - привиденческих собаках? – подставляя свой бок ближе под мягкий язык привидения, переспросил поросёнок.
               - Почему «привиденческих»? Обыкновенных, простых собаках…
               - Так вы совсем не привидение? – вырвалось у поросёнка его обычным голосом, - Правда?
               - Ха-ха-ха! - снова засмеялся хриплый голос, - Правда, как и то, что ты маленький поросёнок!
               - Тогда, почему же я вас всего не вижу? – спросил у блеснувших в темноте глаз  поросёнок.
               - Потому что я весь, без единого пятнышка, совершенно чёрный! Меня так и зовут все – Трубочист!
               - Здорово! – поросёнку очень понравилось такое заковыристое имя, - А кто вы такой?
               - Я? – удивился хриплый голос, - Я - самый обыкновенный старый пёс, посаженный здесь на толстую цепь.
               - И вы не питаетесь малыми котятами вприкуску с поросятами?
               - Ну что ты, мой маленький гость! Я такой старый и беззубый, что давно ем одну геркулесовую кашу!
               - Здорово! – повторил поросёнок.
               - Что? – переспросил пёс, - что я такой старый и беззубый?
               - Нет, здорово то, что поросят не едите.
               - Это которых - с малыми котятами вместе?
               - Да-а-а, - растянулся в улыбке поросёнок в одном ботинке, - с ними самыми…

-24-

               Пускай, чем выше дом, тем громче споры в нём, а всё равно, самые интересные истории можно услышать только в самых маленьких домах. Поросёнок поведал Трубочисту почти всю историю, которая приключилась с ним сегодня с самого начала. Рассказывать было очень просто, может быть, потому, что старый пёс, которого совершенно не было видно в будке, просто очень внимательно слушал маленького рассказчика. В темноте пёс изредка тяжело и шумно вздыхал, и тогда поросёнок  замолкал, ожидая, что пёс что-нибудь скажет из темноты, но оттуда больше не доносилось никаких звуков и, после небольшой паузы, поросёнок продолжал рассказывать, а темнота, всё так же тихо и печально, смотрела на него  своими внимательными глазами. 
               За круглым входом в конуру по двору лёгкой походкой пробежался ветерок, зацепился за самый край и заглянул внутрь, затих, прислушиваясь.
               - Значит, говоришь, что твой кот - самый необыкновенный на свете? – задал вопрос поросёнку хриплый голос из темноты, - Вот уж никогда бы не подумал, что коты могут быть такими…
               - А почему?
               - Когда я был молодым и очень быстрым, то гонял соседского кота, который твоему, в аккурат, дедом приходится. Да, я очень давно его гонял, когда он ещё к его бабушке сюда свататься приходил! – вспоминая, хохотнул в темноте Трубочист, - Потом, наверно, и папашу его гонял! Понимаешь, если бы они, как все, по-порядочному  это делали, то всё бы и ничего…
               Пёс помолчал немного, потом снова глубоко и протяжно вздохнул. В конуре наступила тишина, - поросёнку, сколько он ни старался в темноту вглядываться, ничего не удавалось там разглядеть.
               «Скорее всего, пёс устал от моей болтовни и решил немного отдохнуть», - подумал поросёнок и посмотрел на свой бок, подставив его к свету, который шёл снаружи, из-за высокого порога круглого входа-выхода, изнутри похожего на светлое окошко.
               - Не болит? – в темноте снова заблестели глаза Трубочиста.
               - Немножко… - ответил поросёнок, - А как это они не по-порядочному сватались? - спросил он, немного смущаясь.
               - По-порядочному, - надо сначала долго ухаживать, а уж потом предложения разные делать! А эти, что дед, что папаша его, значит, залезут на крышу и начинают кричать оттуда на всю округу требовательно: подавай им всё и сразу, будто бы они одни на целом свете! И, ладно бы, днём, а то ночью! У меня же в это время самая работа, а они и слышать ничего не хотят. Облаешься тут до хрипоты, а им там - всё нипочём! Покричат - и в темноту, а  мне ещё от хозяйки и за шум потом попадает!
               - И, что, все коты такие?
               - Я других не встречал, придумывать не стану, - прохрипел голос Трубочиста в темноте.
               - Так, значит, вы, всё-таки, встречались с почти обыкновенным котом, ну, с тем самым, у которого белые кончики лап и такая же кисточка на хвосте? - спросил у темноты поросёнок в одном ботинке, - И тоже его гоняли?
               - Нет, такого кота я ещё не встречал, - печально проговорил в темноте старый пёс, - правда, я уже давно днём не выхожу отсюда. Многие думают, что меня уже и в живых-то нет, но я до сих пор исправно несу свою службу – охраняю ночью двор. Ты знаешь, может быть, я могу чего-нибудь и напутать, но с таким котом я ещё ни разу не встречался, пусть бы они и все одинаково серые гуляют по ночам!
               - Значит, кроме меня никто и никогда не видел этого кота? Выходит, что?.. Я его выдумал? Но это ведь не так! Что мне такого нужно сделать, чтобы мне поверили… – поросёнок готов был расплакаться от обиды, он даже прикусил губу, чтобы слёзы не вырвались наружу!
               - Конечно, это не так, но, всё равно, все тебе не поверят до конца, даже если они это увидят собственными глазами…
               - Но почему?
               - Не всем это надо, точнее, очень немногим… - пёс тяжело вздохнул в очередной раз, - и это печально, - добавил он немного погодя.
               Поросёнок и пёс в темноте замолчали, и каждый из них в этот момент подумал о чём-то своём. Первым нарушил молчание поросёнок:
               - Тогда получается, что ворота – непобедимые, и их ни за что никогда не открыть? Но, как же я тогда попал туда в первый раз? Ничего не понимаю! – замотал он головой.
               - Ты захотел этого, вот и попал туда через лазейку, которую сам же и придумал.
               - Сам придумал? – переспросил поросёнок, и тут же вспомнил, как то же самое ему сегодня сказал почти обыкновенный кот, там, за воротами, - А почему вы это знаете? – спросил он, внимательно глядя в глаза, необычно заблестевшие в темноте.
               - Потому, что я там тоже был, - ответил пёс поросёнку.
               - Где? За большими старыми воротами? – поросёнок сразу почему-то понял, что Трубочист просто хочет его успокоить и немного поддержать, и поэтому придумывает, что тоже бывал там, - Послушайте, я же не маленький, зачем вы так?!
               - Значит, говоришь, что тебе никто не верит, тогда почему сам поступаешь точно так же? Я действительно был там несколько раз, только очень, очень давно, когда был точно таким же, как ты сейчас. Там, за воротами у меня тоже был друг ворон, прилетавший из далёкого леса. Мы виделись с ним почти каждый день, несмотря на то, что путь оттуда для ворона был неблизкий. Я никому никогда не рассказывал о своей дружбе с ним. По своей глупости думал, что надо мной будут все смеяться и дразнить всяко… Вот теперь понимаю, как я был не прав, но ничего уже не исправишь.
               - А как же вы туда попадали?
               - Очень просто, -  вздохнул пёс в темноте, - я подходил к воротам и они таяли на моих глазах, как серый туман, без остатка.
               - Вот это да! – у поросёнка даже дух перехватило от такого! Огромные ворота, которые выше неба и вдруг – бац! И просто туман, – Да это же сказки! – воскликнул он и засмеялся.
               - И ничего не сказки, - обиженно проворчал Трубочист, - говорю же тебе, что всё просто.
               - Ну, что вы, что вы! – прищурил один глаз поросёнок, - Я вам верю, только, что было потом?
               - Потом я вырос и меня посадили на эту цепь, - в темноте громыхнуло и заскрежетало железо, - и поначалу я очень сильно скучал по тому, что оставил там за воротами, но потом я свыкся со своей долей и потихоньку стал забывать всё, что со мной там происходило. Может быть, я и насовсем бы позабыл про то, что видел и делал там, за воротами, и больше никогда бы и не вспоминал этого, но однажды мне удалось сорваться с цепи, благо, тогда она ещё не была такая толстая и тяжёлая. Не чувствуя под собой собственных лап, как оглашенный, помчался я в сторону старых ворот, на ходу перепрыгивая через весь тот хлам, который годами там копится и никогда оттуда не убирается.
               Тогда я ещё был в самом своём расцвете: моё тело было сильным и гибким, как новая пружина и, казалось, нет такой преграды, которую я не смог бы тогда преодолеть. Как же я всё-таки ошибался! Стоило мне приблизиться к этим воротам, как что-то внутри меня ёкнуло, и я немного испугался. «Действительно, ведь прошло уже много времени, не один год, вдруг там всё изменилось, и меня там вообще никто не ждёт?» - подумал я тогда и отступил от ворот.
               В тот момент я не заметил, но теперь я точно могу утверждать, что стоило мне тогда на полшага отступить, как ворота сразу же выросли до самых небес. По молодости и своей горячей натуре я решил одолеть их, и стал с разбегу биться в них, что было сил. Но с каждым моим ударом высокие створки ворот становились всё тяжелее и неподвижнее, и вскоре перестали даже дрожать, и мне показалось, что они вросли в землю…
               Пёс  замолчал, и по его дыханию можно было предположить, что он только что, рассказывая это, снова всё пережил и, как тогда, сейчас тоже в полную силу бился с громадными воротами. Немного отдышавшись, он продолжил свой рассказ:
               - Очнулся я в тот день рядом с этой будкой, накрепко привязанный к новой цепи. Я был сильно избит: не знаю, ворота ли это так постарались или кто другой, но я пролежал несколько дней, за которые не смог съесть и крошки хлеба. Меня бы, наверно, посчитали бесполезным и выбросили бы со двора, но молодость взяла верх, - я поправился и с той поры исправно служу на этом месте. Прошло очень много времени с той поры, и я очень много думал о том, почему ворота, которые вначале расступались и легко пропускали меня, в последний раз так заупрямились и не только не пустили, а стали выше и заслонили собой лучшую половину моего мира.
               - А вы знаете, ведь, у меня всё, то же самое было сегодня, - поросёнок потрогал шишку на своём  лбу, которую набил о камни, что лежали возле столбов.
               - Ты знаешь, я целую жизнь думал и мне кажется, я понял, в чём секрет этих ворот, - глаза Трубочиста ярко загорелись в темноте будки, - и я готов с тобой этим поделиться. Каждому от рождения даётся свой ключ, который может открывать любые двери и ворота. Все по-разному относятся к нему, - кто бережёт его в надежде открыть заветную дверцу, и некоторым это даже удаётся, кто, совершенно не обращая на него никакого внимания, всю жизнь носит его пустым и бесполезным предметом. Странное дело, но его нельзя выкинуть, и в то же время очень легко потерять. Можно также всю жизнь беречь его, но так и не найти заветную дверцу, тогда он становится очень непосильной ношей и даже может погубить своего владельца. Ты понимаешь, о чём я говорю? – хриплый голос Трубочиста вернул маленького поросёнка  к действительности, и он согласно закивал своей головой, хотя сам в этот момент был совершенно в другом месте, и ему показалось, что он только что пролетал где-то очень далеко, так далеко, что всегда огромное солнце показалось ему не больше одинокого светлячка на бескрайнем ночном поле. 
               - Да, я понимаю, - сказал поросёнок, - мне нужно найти ключ.
               - Ты должен запомнить главное, что ключ надо искать не где-нибудь в густой траве или другом скрытном месте, ключ надо искать в себе самом. Иди и не останавливайся, найдешь ключ – победишь ворота. Я точно знаю, у тебя это сегодня получится!
               - Хорошо, только у меня есть один маленький вопросик: вот есть у нас здесь очень симпатичная свинка и она мне поначалу очень нравилась, но сегодня, мне кажется, что она взяла и нарочно рассказала всем мой секрет. Я ей поверил, а она так некрасиво со мной поступила, и при этом ещё говорит, что ничего никому не рассказывала, как мне быть?
               - А почему ты так уверен, что это именно она так поступила? – пёс устало закрыл глаза, - Ты сам хочешь, чтобы это было так?
               - Нет, - поросёнок замотал головой в стороны, - не хочу!
               - Тогда, тебе надо поверить в то, что она этого не делала.
               - Но кто-то это, всё-таки, сделал! И я хотел бы узнать, кто это!
               - Хорошо, - пророкотал голос из темноты, - это делает обычный Разболтай. У него очень любопытный нос, большое ухо и длинный язык, чтобы разбалтывать чужие секреты. Разболтай  очень бледный, поскольку всё время держится в тени и боится света, а больше всего он боится того, что его поймают и выведут на самую середину двора.
               - Значит, она не виновата, - улыбнулся поросёнок в одном ботинке.
               - Значит, так, - устало ответила темнота…
               «Здорово, что девчонкам тоже можно доверять!» - подумал поросёнок и стал перелезать через высокий порог будки.

-25-

               Дотянулись до солнца своими острыми макушками высокие ели в далёком лесу. Пришла с полей на широкий  двор вечерняя прохлада. Проснулись комары, забившиеся днём в щели дома: выбрались из своих укрытий, и посмотрели на длинную тень от сарая, которая своим краешком достала уже большое корыто с водой, то самое корыто, где ещё утром растерял почти все свои ботинки маленький поросёнок.
               Обрадовались комары, - пора подниматься. Ещё бы! И далёкое солнце, и длинные тени, а особенно, прохлада, такая долгожданная за сегодняшний жаркий день, придавала им сил и дарила надежду на приключение вечером. Загудели дружно комары и бросились играть в догонялки, вмиг заполнив собой всю тёмную половину двора.
               Поросёнок в одном ботинке, как только перелез через высокий порог конуры, тут же  замер, разглядывая преобразившийся под его ногами двор. Солнце, совсем уже не яркое, пряталось за частой изгородью забора. Падая на землю, тени от изгороди вытягивались через весь двор и доставали кончиками своих длинных полосок большого дома, проходя прямо по застывшему поросёнку. Он, сощурив глаза, смотрел на остывающее солнце, осторожно выглядывая из тоненькой полоски тени. Солнце тоже играло с поросёнком, показывая то один, то сразу несколько лучей, и когда, осмелевший было поросёнок, решал прямо посмотреть на него, тут же быстро выскакивало и слепило его, и он тут же прятал свои глаза в тень.
               «И где же это мне искать этот ключ? Карманов-то у меня совсем нет!» - думал поросёнок, оглядывая себя, разрисованного забором в тёмную полоску, - «И на кого, интересно, я, такой полосатый, похож? Вот было бы здорово - взять, да и посмотреть внутрь самого себя! Почему это глаза никак не могут развернуться в ту сторону, тогда бы я быстро увидел, где этот ключ у меня лежит!»
                Поросёнок подпрыгнул на месте и прислушался, - не зазвенит ли тоненько ключик заветный? Но во дворе было слышно только громкое пение  комаров. Почесав за ухом, поросёнок поднял ногу и собрался было сделать шаг, но так и замер с вытянутой вперёд ногой: «Конечно, Трубочист меня обхитрил! Какой же ключ, так незаметно, может быть у меня внутри? Придумывает всё старый пёс, конечно, просиди я всю жизнь на цепи, может быть, ещё и не такое рассказывать начал!» Он опустил ногу и уже успел сделать несколько шагов от будки, как вдруг, не останавливаясь, бросился обратно к высокому порогу, который перешагнул совсем недавно.
               - Трубочи-и-ист! – тихо и протяжно позвал поросёнок, - Трубочист, а какого цвета бабочки, там, за воротами? – спросил он, глядя в темноту одним глазом.
               - Самого красивого, - ответил ему из темноты голос Трубочиста.
               - Действительно, - только и смог прошептать поросёнок в одном ботинке.
               Сомнений больше не оставалось, - Трубочист говорил правду, потому что бабочки, действительно, были того самого красивого цвета, и дело даже не в том, что поросёнок ещё толком не знал, как правильно называются все цвета, пусть он был маленьким, но он уже знал, что трава зелёная, небо голубое, а солнце яркое. И даже, если бы, случись увидеть  самому учёному и знающему названия всех красок на свете тех самых бабочек, поросёнок в одном ботинке был уверен, что и ему было бы не под силу описать их. Вот такого они были удивительного цвета!
               «Вот это задача! Как же отыскать  мне то, что я никогда не терял и никогда не видел? Может быть, это та самая звёздочка, что позвала за собой? Только она в траву закатилась и пропала там, а пёс говорит, что искать надо только в себе. Как же это найти, если до него даже дотронуться невозможно?  И что же это такое может находиться внутри меня, да ещё во много раз сильнее меня самого…? Вот, ведь, задача…»
               Поросёнок шёл, совершенно не разбирая дороги, а навстречу ему, из духоты сарая, на свежий воздух, уже выходила возбуждённая ватага сородичей. Впереди всех, осторожно ступая, тяжёлой походкой шёл старый кабан. В этот очень важный момент он решил всё-таки покинуть свою загородку и лично присутствовать на месте недавнего события. С обеих сторон его поддерживали крепкие, свирепого вида кабаны, позади, не напирая, двигались прочие, с повизгивающей малышнёй. Вся процессия направлялась в сторону дырявого ведра, прямо на поросёнка в одном ботинке, а тот остановился всего в двух шагах от мятого ведра с погнутой ручкой, как раз там, где начиналась тень сарая, и, думая о чём-то своём, стоял неподвижно в солнечных лучах, щедро выкрасивших его бронзовой краской.
               Все свиньи разом замерли.
               - Чего застыли? – закричала им сверху ворона, - Принимайте памятник, он сам к вам пришёл!
               Поросёнок поднял голову и посмотрел в сторону вороны. Свиньи сразу поняли, что он вовсе никакой не памятник, а обыкновенный живой поросёнок, худой и с поцарапанным боком, только в лучах заходящего солнца. Важность ситуации была утрачена полностью, и с досады самый большой кабан чуть не споткнулся, ведь его совершенно никто не поддерживал в этот самый момент, потому что, те, кто должен был это делать, всё ещё стояли, широко открыв свои рты.
               Ох, и попало бы поросёнку в одном ботинке, если бы не комары! Они так дружно набросились на всё семейство свиней, что тем сразу не поздоровилось. Поросёнка, который стоял на солнце, комары почему-то не тронули, может быть, они посчитали его бронзовым памятником, но, скорее всего, просто не захотели вылетать из прохладной тени. Да и зачем им оттуда было вылетать на какого-то одинокого поросёнка, когда рядом в тени было столько вкусных и упитанных хрюшек!
               Пообещав всыпать «по первое число» поросёнку, как только он вернётся домой, почти все свиньи, отмахиваясь от комаров, забились в свои загородки и ругали поросёнка в одном ботинке на все лады, а он, подрагивая ушами и хвостиком-спиралькой, в который раз за этот день, направился в сторону старых ворот двора.

-26-

               - Ты зачем сюда опять забрался? – симпатичная свинка с трудом отыскала поросёнка в груде старых и пустых ящиков, - Ты знаешь, что тебе дома попадёт?
               Поросёнок даже не посмотрел в её сторону, он просто молча кивнул в ответ головой. Он выглядел очень уставшим и разбитым, как сломанный ящик, на котором сидел. Не поднимая головы, поросёнок тяжело вздохнул:
               - Знаю…
               - Ой, ты только не переживай слишком сильно, - попыталась успокоить его свинка, - они только сначала очень сильно ругались и грозили выпороть, а потом, ничего, успокоились…
               Симпатичная свинка приблизилась вплотную к поросёнку,  и он уловил её дыхание на своей щеке.
               - Пойдём домой, - сказала свинка поросёнку, но он в ответ только отрицательно замотал своей головой, и тогда она спросила, приблизившись ещё ближе, - ты, что, здесь останешься навсегда?
               - Я не знаю…
               - Тогда, пойдём отсюда!
               - Но я не могу всю жизнь жить обманщиком, ты понимаешь? – поросёнок посмотрел на симпатичную свинку глазами, полными слёз, - А у меня ничего здесь не получается, и ключ я так и не нашёл, хотя и не терял его! Ну, не мог я его потерять! Понимаешь?
               Свинка тут же с готовностью закивала головой:
               - А ты попробуй ещё раз, - сказала она, совершенно ничего не понимая.
               «Интересная она какая-то…» - подумал про неё поросёнок, разглядывая половинку ромашки, прилипшую к пятачку симпатичной свинки, - «…странная, цветочки всё нюхает… вот куда она половину ромашки дела?  Гадала, наверно, или на счастье съела… одним словом, - девчонка!»
               Разглядывая симпатичную свинку, поросёнок в одном ботинке почувствовал, как что-то тоненько так шевельнулось у него в груди, и он стал куда-то глубоко проваливаться, а сверху всё звучал голос свинки: «Ну, попробуй еще раз, пожалуйста!»
               - Ах, если бы я только мог! – прошептал поросёнок и заплакал, уткнувшись в свои коленки.
               - Что так огорчило тебя, мой маленький друг? – не из глубины, а совсем рядом раздался такой знакомый мягкий голос.
               - Кот! – слёзы пропали так же внезапно, как и появились, - Почему ты так долго не приходил? Я же целый день тебя жду, а ты всё никак не открываешь эти ворота!
               Почти обыкновенный кот стоял за воротами на поляне, среди цветов, весь, до самого кончика хвоста, покрытый самыми красивыми на свете бабочками.
               - Но я не открывал ворот, мой маленький друг, это сделал ты сам, - сказал почти обыкновенный кот, - не удивляйся, лучше познакомь меня со своей подружкой. Идите сюда!
               Осторожно ступая, поросята приблизились к тому месту, где только что стояли могучие ворота, ростом выше неба. Ворота и столбы, на которых они держались, пропали без следа, будто бы их и не было никогда. Там, где заканчивался двор, дальше, до самого горизонта, простирался только цветочный ковёр, утопая в котором до середины своих лап, стоял, покрытый бабочками, почти обыкновенный кот. Поросята  сделали несколько шагов по цветочному ковру.
               - Здравствуй, кот, это - симпатичная свинка, - представил свою подружку поросёнок.
               - Здравствуй, прелестное создание, - промурлыкал ей приветствие кот, - я - обыкновенный кот, будем знакомы!
               - Очень приятно, - свинка сдунула с пятачка половинку ромашки, и виновато опустила свои глаза, - извините…
               Поросёнок оглянулся и заметил, что ворота не возвращаются на своё место. Позади был виден двор, и с крайней его постройки на поляну заглядывала ворона.
               - Интересно, а почему ворота не закрываются? – спросил поросёнок у кота, - здесь тоже ключ надо?
               - Нет, - загадочно улыбаясь, ответил кот, - здесь ключей не надо. Просто, ещё не все успели зайти.
               Не успел он это сказать, как на противоположной стороне двора поднялся переполох, и послышался быстро приближающийся шум.
               - Ой! Что это? – поросята посмотрели на кота, но тот молчал и продолжал загадочно улыбаться.
               - Эй! – закричала сверху ворона, - Поросёнок, ты чего там, свою тень потерял? Смотри, она бежит сюда!
               - Это же Трубочист! – почему-то сразу догадался поросёнок, - Но, как же тебе удалось отвязаться?
               - Ох, я боялся, что не успею… так торопился, кажется, все свои силы потратил…  хочу с вами, да боюсь, не дойду… возьмёте? – старый пёс говорил торопливо, рокоча чем-то в своей груди, - Сам старый, а моя цепь оказалась ещё старее, - сама рассыпалась! Так возьмёте меня?
               - Конечно, возьмём! – обрадовались поросята, - И возьмём, и, если чего, поможем!
               - Пойдёмте, друзья! – сказал почти обыкновенный кот, - Нам еще надо возвратиться до ужина.
               - А мы успеем? – спросила симпатичная свинка.
               - Да, - ответил кот, - впереди ещё много времени.
               Друзья отправились в путь, а позади них из тумана стали проявляться контуры столбов. Кот замедлил шаги и, осторожно обернувшись, спросил у вороны:
               - Ты пойдёшь с нами?
               - Ой, да я уже взрослая! Мне надо туда-а, мне надо сюда-а-а! – отвернувшись в сторону, начала было ворона, но потом она махнула на всё крылом и в последний момент спикировала следом за всеми за ворота, которые тут же встали за ней разноцветной стеной…

10 мая,  23 -30 октября2012г
2 января – 3 марта 2013г