МУРАВЬИНАЯ БАЛКА Записки таксы Варьки(Истории часть 2)

ИСТОРИЯ БОБРЁНКА БОБРИКА И ВОЛЧОНКА ПАЦИФИСТА 

                                           
Извините меня, но эта История тоже печальная. Я не виновата, что мы все здесь с грустными и печальными историями: так распорядилась Матушка Природа. Не понимаю, чем мы ей не угодили, чем рассердили, что она сначала дала нам пострадать, а затем собрала здесь, в Муравьиной Балке?

Бобрик и Пацифист пришли из места, которое называлось Ольховая Роща. Там течёт речка Яблонька. Раньше она бодро несла свои воды в Алёску, а теперь нехотя отдаёт Куличкам.

Много-много лет назад, в центре Рощи, на берегу Яблоньки была деревня. Жили там добродушные мирные люди, любившие лес и всё живое в нём, бережно оберегали. Потом между людьми случилась война. Издалека пришли чужие с оружием, заявили: отныне эта земля наша, а вы - наши рабы. Не захотели лесные люди быть рабами, воспротивились. Разгневались пришельцы, объявили  лесных людей пособниками партизан и сожгли деревню: мол, останутся бездомные, одумаются.
Не одумались: ушли подальше, в глубь Леса.
Потом пришельцев прогнали. Но сюда больше люди не вернулись. Осыпались колодцы, одичали яблоневые сады. Речка Яблонька, прежде бодрая, ныне протекала грустная.

Люди не вернулись, но однажды пришла семья бобров и основательно поселилась в Яблоньке, как раз напротив места, где прежде была деревня.
Прошло несколько спокойных лет, семья бобров разрослась. А затем стали приходить люди. Не из тех, прежних, а новые, называвшие себя охотниками. И стали убивать бобров. Из-за их шкурок, из которых люди шили себе одежду.
Туго приходилось бобрам: часами прятались в своих подводных домиках, пока опасность не минует.

К тому времени, когда Бобрик стал смысшлённым, его семья уже потеряла отца, нескольких братьев и сестёр. Но жизнь продолжалась, и рождались новые бобрята.
А спустя пару лет пришла Большая Беда. Видно чем-то тоже не угодили бобры Матушке Природе: не помогла им, не помешала людям, которые сливали из синих бочек какую-то гадость в полузасыпанные колодцы. Первое половодье вынесло эту гадость в Яблоньку.
Первыми погибли рыбы и лягушки. Затем, после болезней, стали умирать бобры.

Однажды утром Бобрик проснулся и увидел, что семьи у него больше нет. Он остался совершенно один.
Великое горе было у Бобрика, от слёз и боли он был, как в полусне. Однако бобрёнок сообразил: вода в Яблоньке ядовитая.
Обессиленный забрался в  бурелом, где таинственно журчал родник. Слёз уже не было, а тупая однообразная боль вытягивала последние силы. Бобрик упал мордочкой в воду, и затих. Будь что будет, успел подумать, перед тем, как провалился в забытье...

Вырвал Бобрика из этой пропасти шум. Стояла глубокая ночь, светлая от полной луны  и звездистого неба. Шум долетал от речки. И Бобрику на мгновение показалось, что весь ужас Большой беды - это всего лишь его кошмарный сон. Его семья жива-здорова! Шумят, потому что не могут найти его, Бобрика, заснувшего под журчание родника.
Бобрик кинулся со всех ног к речке.

Издавала шум семья, но не Бобрика, а волчья. Семья Пацифиста. Голодная и злая.
Прошедший день выдался очень неудачным: не получилось добыть хоть какой-то еды. Вожак был молод, силён, но совершенно неопытен в вождении стаи. Отсюда и неудачи. В стае гулял тихий недовольный ропот. А мать Пацифиста даже подумывала: не сменить ли вожака, и взять управление стаей на себя. Как старшей и опытной. Останавливало её от решительных действий присутствие волчонка: случись что с ней, ЭТА стая не позаботится о её сыночке.

Пока старая волчица позволяла лишь делать замечания вожаку, на которые тот гневно огрызался: мол, не суйся старуха не в своё дело, знай своё место!

Серьёзный конфликт произошёл ближе к вечеру. Вождь принял авантюрное решение: сделать вылазку к людям в ближайшую деревню. Мама Пацифиста так прямо и сказала: бестолковая затея.
Вождь в один прыжок оказался рядом. Сверля волчицу гневным взглядом, сказал:
- Или ты заткнёшься, или от твоего щенка останется клочок шерсти! Выбирай.
Волчица мудро отступила.

Вылазка в деревню закончилась безуспешно и плачевно: в стычке с собаками один волк погиб, двух подстрелили люди из ружей...
Возвращались мрачные, с закипавшей злобой. Вожак был вне себя, вспыхивал по мельчайшему поводу.
Мама Пацифиста держалась сторонкой, оценивая ситуацию. Наконец-то, пробил час, когда власть вожака доживала последние минуты. Воздух, казалось, был пропитан всеобщим недовольством.
Мудрая волчица решилась. И на этот раз её поддержат. Надо только выбрать удобный момент.

Но всё пошло не так, как она задумала. Неожиданно стая вышла к речке, как раз в том месте, где в воде лежала мёртвая семья Бобрика. Недовольство испарилось, а с ним и разум. Осталась лишь тупая жажда голода.
Волчица сразу сообразила, что здесь что-то нехорошее. Не бывают столь щедрые подарки просто так. Да и от воды несёт странным запахом.

Нет, это был неудачный момент, очень неудачный, но волчица рискнула.
И проиграла. Потому что оказалась одна. Потому что волками управлял голод: вот она, вожделенная еда, ешь, сколько влезет, а кто попытается встать на пути, помешать - убей!

Бобрик, замеревший в кустах, с ужасом наблюдал, как старая волчица пыталась отогнать стаю от ядовитой еды. Как все набросились на волчицу...
Потом у её бездыханного окровавленного тела скулил осиротевший щенок.

А стая безумно бросалась в воду, вытаскивала на берег тела родных Бобрика и разрывала на части... Насытившись, волки ушли, прихватив с собой остатки пищи.
Остался лишь плачущий волчонок, измазанный в материнской крови.

И наблюдающий за ним Бобрик. С бобрёнком случилось что-то непонятное, пугающее: он, словно, разделился на две половинки. Одна жалела волчонка, принимая близко к сердцу его горе, его Боль, другая злорадно ухмылялась: так им, хищникам и надо!

Одна порывалась кинуться к волчонку, выразить сочувствие, вместе поплакать - горе-то одинаково, и у волчонка и у Бобрика.

Другая цеплялась, удерживала: пусть пострадает! Тебя никто не жалел, и его нечего жалеть! Он хищник, твой враг!

Утомлённый борьбой двух половинок, Бобрик не заметил, как провалился в жаркую глубокую яму тяжёлого сна...

Проснулся Бобрик, когда рассвет будил всех обитателей Бора.
Волчонка нигде не видно. У растерзанного тела волчицы копошились какие-то мелкие любители падали.

Бобрик снова был одно целое. Слёзы все выплаканы, Боль задеревенела, застряв занозой в сердце. Но жизнь его, Бобрика, продолжается. Он решил идти на север, туда, где прежде текла Алёска. Что её давно нет, Бобрик знал, но ведь притоки остались. Вот в одном из них и начнёт Бобрик Новую жизнь.

Основательно подкрепившись, Бобрик с минуту молча постоял на родном берегу, уронил последние, скупые слезинки в ядовитую воду, и отправился в неведомый Путь.

Спустя некоторое время, ему почудилось, что за ним кто-то идёт. Резко обернулся, приготовился к защите.
Лес жил своей размеренной жизнью. Опасностью не пахло. Но чьи-то глаза упорно наблюдали за Бобриком.

- Выходи! - Бобрик постарался крикнуть уверенно, чтобы тот, кто прячется, знал: здесь труса не празднуют и дадут достойный отпор.

В ближайшем кусте зашебуршало, и из него вывалился жалкий грязный волчонок, с распухшей от слёз мордочкой.
- Ты?! Зачем идёшь за мной?
- Я не знаю... - залепетал волчонок.
- Кусаться не будешь?
- Не буду...
- Ладно, пошли вместе. Ты сирота, и я сирота. Мы теперь... как братья...

Долгий и трудный Путь, в конце концов, привёл Бобрика и волчонка в Муравьиную Балку. Здесь их встретили, как дорогих гостей. Щедрое угощение, всеобщая забота и радушие, покорили и потрясли странников: Бобрик и волчонок расплакались. Но это были другие слёзы - слёзы радости. Слёзы горя выплаканы до донышка там, на покинутой родине. Путь окончен: они остаются здесь! Теперь тут их родина, а все эти милые, хорошие, такие разные существа - их общая Семья.

Волчонок поселился по соседству с Трошей, а Бобрика с удовольствием приняли лягушата в свой Лягушатник.
         
Однажды Краснобайка (о ней отдельная История) обозвала волчонка Пацифистом. Никто не знал, что значит слово "пацифист", но все решили: раз сама Краснобайка произнесла его с пренебрежением, значит, слово хорошее. Значит, назвав волчонка пацифистом, она вовсе не оскорбила, а обозначила его лучшую сторону.
С тех пор мы все, не сговариваясь, стали звать волчонка Пацифистом.  Волчонок не возражал: звучит не обидно, забавно, пусть будет...
   
ИСТОРИЯ ПАУЧКА    ГОРДЕЯ

Однажды после сильного дождя, Вини вблизи от входа в свою хатку нашёл паучка. Его придавило сухой хворостиной, и, вдобавок, бедняга, запутался в собственной паутине. Паучок истратил все свои силы, но освободиться не смог. И он заплакал, приготовившись к медленной смерти.
Его плач и услышал Вини. Он освободил бедолагу и принёс к себе.

Освобождённый довольно быстро оправился, слёзно поблагодарил спасителя, и, робко, спросил:
- Могу ли я поселиться у вас? Мне много места не надо... укромный уголок...
- Живи, - сказал Вини. - Располагайся, где понравится. Да, а как тебя называть?
- Если можно, зовите меня Гордеем.
- Хорошо, - сказал Вини. - Солидное имечко. Ну, а я просто Вини.

Паучок обосновался под потолком, там, где из стенки выглядывал мохнатой гусеницей светло-рыжий корень. Первым делом паучок сплёл гамачок и подвесил его на корень, затем, по обе стороны, раскинул ловчие сети.

С тех пор глупые надоедливые мухи, кровопийцы комарихи, и прочая настырная мелюзга, перестали беспокоить Вини. Потому что перевелись. Вини был весьма рад этому. И благодарен Гордею. Он даже предлагал "постояльцу" выносить его на Лужайку, на прогулку, но Гордей категорически отказывался.

Пережив ужас грозы и чудесное спасение, Гордей всё ещё не преодолел страха: одна лишь мысль оказаться ТАМ, ввергала его в панический трепет.
- Благодарю, уважаемый Вини. Как-нибудь в другой раз. Я только что плотно покушал... да и ловушки нужно в трёх местах починить...

В другой раз у Гордея обнаруживались новые три неотложных дела.
Вини понял, что паучок боится выходить наружу, и не стал более настаивать. Чтобы не вгонять Гордея в больший стресс.

Каждый раз, возвращаясь домой, Вини приносил "с улицы "гостинец паучку: то бестолковую букашку, то вредную гусеницу.

В благодарность, Гордей в часы досуга плёл дивные салфетки и дарил их Вини. Салфетки были так хороши, что приходившие в гости к Вини друзья, шумно восхищались и сильно завидовали.

Гордей, смущаясь, слушал лестные отзывы о своих работах, прячась за корень. А однажды, к своему удивлению, он подал голос:
- Если вы хотите, я и вам сплету. Всё равно я большее время бездельничаю.
Конечно же, гости хотели!

Тогда Вини впервые увидел, что даже хорошие друзья, иногда, ведут себя нескромно и некрасиво. Он тут же поспешил прогнать набежавшие мысли, испугавшись, что они настроят его против друзей, заставят их разлюбить. Вини этого не хотел, очень не хотел!

Вини смотрел на друзей, которые отталкивали и перебивали друг друга, делая заказы Гордею: какой узор сделать в центре, а какой по краям, и сколько штук... смотрел Вини, мучился и молчал. Он бы охотно, - хоть и скрепя сердцем, - выставил друзей за порог, и, возможно там, снаружи, пристыдил, ... но не решался. Друзья могут смертельно обидеться, обозвать эгоистом, и перестанут с ним знаться... Как жить тогда?

И эти мысли Вини прогонял взашей. Он заставлял себя думать о другом: почему, зачем Гордей так необдуманно соглашается? Ведь ему придётся трудиться, не покладая лап всё время суток! Когда же он будет отдыхать, есть, спать?

К великому удивлению Вини, Гордей успевал и салфетки сплести, и поспать, а вечерами, перед сном они с Вини беседовали. О всяком разном. Вини рассказывал, что происходит снаружи, что случилось за день. А Гордей, в свою очередь, пересказывал свои сны. О, какие это были удивительные Истории !

Так прошла почти неделя, после памятной грозы. И вот однажды, в один из вечеров, закончив пересказ сна, Гордей как-то странно помолчал и сказал:
- Любопытное Дерево упадёт.
Уже засыпавший Вини вскочил как ужаленный:
- Как упадёт? Почему упадёт? Когда?
- Завтра, или утром послезавтра, - раздумчиво сказал Гордей. - Как и почему не знаю.
И действительно: через день, утром Любопытное Дерево упало. Подробно об этом я расскажу в Историях про Краснобайку.

С того дня Гордей, рассказав очередной сон, объявлял, что и с кем случится в ближайшее время. И ни разу не ошибся.

О вещих снах Гордея вскоре узнали все. И теперь каждый вечер у входа в хатку Вини было столпотворение: каждый хотел собственными ушами услышать предсказание, чтобы потом собственными глазами увидеть его исполнение.

Гордей по-прежнему боялся покидать хатку. Чтобы слышали все, Вини садился на пороге, а Гордей располагался у него на плече. Из вежливости, каждый терпеливо слушал Историю сна, а мысленно подгоняли: давай главное, что будет, с кем?

Так было до тех пор, пока новое Событие не заставило поменять ход наших мыслей и наше поведение.